3.1. Психологические особенности профессиональной деятельности

В современном обществе возрастает роль психологических знаний о трудовой деятельности человека в связи с особенностями социально-экономического и технического развития всех сфер нашей жизни, увеличением сложности, ответственности и опасности многих видов труда, повышением требований к уровню профессиональной пригодности к труду вообще и к конкретным профессиям в частности. Знания психологических закономерностей трудовой деятельности, возможностей и ограничений человека в реализации трудовых задач, законов взаимной адаптации человека и средств, содержания, условий труда позволяют в конечном итоге повысить ее эффективность, надежность, безопасность, а также привлекательность труда и удовлетворенность им.

Психологическое изучение трудовой деятельности позволяет не только обосновать пути, методы и средства совершенствования деятельности, но также исследовать фундаментальные явления психики (формирование субъекта труда, развитие способностей, становление личности профессионала, механизмы регуляции функциональных состояний, проявления личностных особенностей в трудовом поведении и т. д.).

Отечественная психология одной из первых обратилась к изучению трудовой деятельности. Труды Л. С. Выготского, С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева, Б. М. Теплова, Б. Г. Ананьева, А. В. Запорожца, Б. Ф. Ломова и других, посвященные рассмотрению общепсихологических проблем деятельности, заложили основы и развили представления о психологическом строении деятельности, ее морфологии, структуре, механизмах регуляции и принципах изучения. В дальнейшем интенсивно разрабатывались и прикладные аспекты психологии трудовой деятельности, а именно вопросы профориентации, профотбора, профподготовки, проектирования деятельности и другие (В. Д. Шадриков, Д. А. Ошанин, А. А. Крылов, С. А. Конопкин, В. П. Зинченко, Н. Д. Завалова, Е. А. Климов, Г. М. Зараковский, Г. С. Суходольский и др.).

Одним из направлений изучения психологических особенностей профессиональной деятельности, объединяющим как общепсихологические вопросы теории деятельности, так и ее прикладные аспекты, явилась разработка проблемы профессиональной пригодности субъекта труда, которая рассматривает, во-первых, индивидуально-психологические различия, отражающиеся на развитии свойств и качеств личности на этапах жизненного и профессионального пути, характере и степени проявления профессиональных способностей, структуре и динамике профессиональной мотивации. Именно состояние этих психологических свойств и качеств предопределяет уровень успешности профессиональной подготовки, адаптации к деятельности, проявления, формирования себя как профессионала и решения задач конкретной деятельности. В конечном счете это и обуславливает степень соответствия (пригодности) субъекта требованиям деятельности. Во-вторых, важным аспектом проблемы профессиональной пригодности является сущность самой конкретной деятельности, с которой соотносится субъект, – ее содержание, средства и условия, выступающие в системе требований к субъекту, характер изменения данных компонентов деятельности по мере развития профессий, уровень объективной и субъективной значимости трудовых задач и т. д. В-третьих, профессиональная пригодность проявляется в конкретных промежуточных или конечных результатах подготовки и реальной деятельности (успешности, производительности, надежности и т. п.), которые при соотношении их с эталонными, нормативными показателями приобретают оценочные значения для субъекта. Их важность определяется, с одной стороны, ролью оценок (объективных и субъективных) в регуляции деятельности на основе включения механизма обратной связи, а с другой стороны – влиянием этих оценок на решение различных социальных, экономических, профессиональных и других вопросов жизни и деятельности конкретного субъекта, на суждения о степени его подготовленности, перспективности, профессионализме.

Б. Ф. Ломов обращает внимание на то, что в психологии при изучении деятельности исследование ее предмета, средств, условий следует проводить лишь постольку, поскольку это необходимо, чтобы понять процессы, состояния и свойства субъекта. Он отмечает, что «нередко психические явления, возникающие и развивающиеся в процессе выполнения индивидом деятельности, рассматриваются как ее продукты… Действительным продуктом любой, в том числе и индивидуальной, деятельности является преобразованный (хотя и опосредованно – через деятельность других людей) в ходе ее выполнения предмет, материальный или идеальный» [159, с. 203]. Оценка этого предмета (его качества, величины и т. п.), его общественной и индивидуальной ценности, полезности, значения для профессионализации и т. д. выступает критерием профессиональной пригодности, уровня профессионализма субъекта.

Психология изучает роль и место системы субъективного отражения действительности в деятельности индивида (или группы людей). «С одной стороны, она рассматривает деятельность как детерминанту системы психических процессов, состояний и свойств субъекта. С другой стороны, она изучает влияние этой системы на эффективность и качество деятельности, то есть рассматривает психическое как фактор деятельности» [159, с. 205].

Таким образом, профессиональную пригодность можно рассматривать и как системное качество деятельности, характеризующее требуемый и реализуемый индивидом уровень ее продуктивности, успешности, и как системное качество ее субъекта, отражающее его возможности достичь и реализовать заданные нормативы деятельности. Отсюда следует, что изучение закономерностей психической детерминации процесса формирования и проявления профессиональной пригодности должно основываться на результатах исследований и анализа самой деятельности и ее субъекта, их взаимосвязи и взаимовлияния, формах проявления этой связи, характере развития, методах диагностики и прогнозирования успешности их взаимной адаптации.

Проведено большое количество исследований психологических особенностей профессиональной деятельности [28, 68, 114, 134, 217, 256, 257 и др.]. В некоторых из них обоснованы теоретико-методологические принципы, положения, концепции, имеющие основополагающее значение для понимания сущности профессиональной пригодности, закономерностей развития, формирования данного свойства субъекта деятельности, особенностей его проявления и т. д.

Значительное влияние на развитие проблемы психологического содержания деятельности, общепсихологических взглядов на природу деятельности оказали работы Б. Ф. Ломова [153, 157, 160]. Им разработана концепция системного подхода в психологии и, в частности, определена система психологических категорий (личность, деятельность, отражение и др.), которая определяет закономерности формирования субъекта труда и проявления его активности. Одной из целей (результатов) отражения активности субъекта является, по мнению автора, его профессиональная пригодность, которую можно рассматривать как системное качество субъекта.

На основании анализа и обобщения результатов собственных исследований и работ других авторов Б. Ф. Ломов выделил ряд «образующих» компонентов системы деятельности, таких как «мотив, цель, планирование деятельности, переработка текущей информации, оперативный образ (концептуальная модель), принятие решения, действия, проверка результатов и коррекция действий» [159, с. 216]. Перечисленные компоненты не являются изолированными друг от друга «блоками» деятельности, а выступают как взаимосвязанные, выполняющие различные регулирующие функции психического в подготовке, организации и выполнении деятельности, в ходе которой осуществляется преобразование ее предмета в продукт. Таким образом, каждый из перечисленных компонентов деятельности оказывает своеобразное влияние на формирование профессиональной пригодности, участвуя и проявляясь в регуляции процесса становления психологической системы деятельности. Механизм психической регуляции деятельности и, в частности, профессиональной пригодности субъекта к этой деятельности представляет собой многоуровневую и чрезвычайно динамичную систему. За внешне наблюдаемыми двигательными актами и показателями уровня достижения трудовых результатов, в которых в конце концов выражается любая деятельность, скрывается огромная и весьма сложная система процессов, связанных с формированием мотивов, целей, планов, оперативных образов и других компонентов (см. выше), она и составляет предмет психологического исследования деятельности.

Важной задачей изучения психологических особенностей деятельности является необходимость представить основные компоненты структуры деятельности как единую целостную структуру, при условии изучения системы деятельности в развитии, в плане ее генезиса. Эта задача успешно решена в разработанной В. Д. Шадриковым концепции системогенеза профессиональной деятельности [284, 287, 289]. Он показал, что процесс овладения профессиональной деятельностью не является аддитивным в том смысле, что сначала формируются одни ее составляющие, а затем – другие. Деятельность как бы «закладывается вся целиком», но в неразвитой форме. При этом развитие любой из составляющих на каком-либо определенном этапе овладения деятельностью достигает лишь того уровня, который является для данного этапа достаточным (не максимальным). Иначе говоря, развитие каждой из составляющих подчиняется развитию системы в целом.

Концепция системогенеза деятельности выступает как единство системного, генетического и собственно психологического изучения деятельности. В ней формируется представление об идеальном объекте психологического анализа деятельности как системе – представление о структуре основных образующих деятельность с их многообразными взаимосвязями. Концептуальный и прикладной смысл понятия «психологическая система деятельности» заключается в том, что в нем не только раскрываются основные образующие деятельности, но и дается их целостная структура.

Большое значение для психологического изучения деятельности и психологической пригодности к ней имеют работы О. А. Конопкина [122, 123] по обоснованию механизмов осознанной регуляции деятельности. Важнейшую роль в процессе саморегуляции деятельности и достижении заданного уровня профпригодности выполняет принятая субъектом цель деятельности, которая отражает не только реальный или идеальный результат самого трудового процесса, но и нормативный уровень его достижения для конкретного субъекта. Этот уровень достижений является субъектной мерой, характеризующей уровень пригодности. Достижение предметной (объектной) меры пригодности зависит от субъектных возможностей (психологических, профессиональных) в достижении поставленной цели, заданных результатов деятельности.

Цель, являясь постоянно осознаваемым компонентом деятельности, выступает в то же время и ключевым звеном саморегуляции. Под ее непосредственным воздействием формируется «субъективная модель значимых условий деятельности» и «программа исполнительных действий». Большое место в схеме саморегуляции О. А. Конопкин отводит функциональному блоку «оценки результатов», включающему в себя систему оценочных критериев, информацию о рассогласовании критериев и результатов, оценку результатов и информацию о результатах. Этот блок является одним из основных в регуляции и коррекции рабочего поведения в целях достижения результатов, соответствующих критериям пригодности. Этот механизм регуляции деятельности делает ее не только «целенаправленной», но и «целедостигающей».

Предложенная Г. М. Зараковским и В. И. Медведевым [94] концепция психолого-физиологического содержания деятельности определяет ее четырехкомпонентный состав, который позволяет достаточно полно отразить те уровни регуляции деятельности, которые формируют ее внутренние средства и, в конечном итоге, определяют ту или иную степень профпригодности. Интенциональный компонент через «определенные потребности» и актуализацию мотивов обеспечивает формирование цели деятельности. Операциональный компонент представляет собой процесс преобразования информации и энергии, направленный через посредство орудия деятельности на ее предмет (внешний или внутренний – концептуальный). Активационно-регуляторный компонент посредством специфической и неспецифической активации, а также волевых усилий управляет процессами, протекающими в обоих названных компонентах. Базовый компонент включает в себя функциональные процессы, обеспечивающие жизнедеятельность организма, регуляцию его функций в соответствии с характером деятельности.

Авторы отмечают очень тесную взаимосвязь между указанными компонентами и формулируют представления о целостном контуре психолого-физиологической регуляции деятельности. Они также определили критерии психологического анализа содержания и структуры действий, которые можно использовать для оценки процесса формирования и проявления профессиональной пригодности: 1) характер задачи, которую решает субъект деятельности посредством данного действия; 2) содержание технологических операций, отразившихся в сознании субъекта; 3) комплекс объективных характеристик, которые можно зарегистрировать в процессе деятельности.

Важнейшим звеном системогенеза деятельности является формирование навыка. Как отмечает Б. Ф. Ломов, «по существу, понятием «навык» характеризуется сложившаяся система деятельности» [159, с. 227]. Можно утверждать, что это понятие в значительной степени отражает состояние такого системного качества (свойства) субъекта деятельности, как его профессиональная пригодность, ибо именно реализованный навык несет информацию о степени возможностей, подготовленности субъекта к достижению заданных, нормативных результатов деятельности.

Процесс формирования двигательного навыка, представляющего наибольший интерес с точки зрения предметно-практической деятельности, имеет несколько основных особенностей. Первая из них – это образование двигательных структур, объединяющих отдельные рабочие движения в единое целое (исполнительские, гностические и приспособительные движения). Вторая – формирование сенсорно-перцептивных структур, объединяющих образы сигналов, релевантных двигательной задаче (перераспределение роли разных анализаторов при формировании навыка – переход от внешнего контура регулирования к внутреннему). Третья – изменение соотношений уровней регуляции (от речемыслительного к сенсорно-перцептивному уровню).

Формирование структур и изменение соотношений уровней психической регуляции процесса овладения двигательными, а также перцептивными и интеллектуальными навыками характеризуют процесс формирования деятельности как системы в единстве ее моторных, когнитивных и регулятивных звеньев, где навык показывает уровень ее (системы) сформированности. Таким образом, уровень развития навыка, его структуры и регулятивных функций служит одним из критериев состояния внутренних средств деятельности в обеспечении профессиональной пригодности субъекта.

В последние два десятилетия исследования в области психологии профессиональной деятельности были направлены на изучение психологических механизмов регуляции деятельности, обоснование принципов и методов формирования профессиональной пригодности, поиск путей и способов психологического обеспечения работоспособности человека и т. д.

Одним из направлений развития психологической теории деятельности является изучение роли состояния психических и физиологических функций человека в обеспечении его профессиональной надежности и пригодности. Многочисленные исследования показали, что состояние функциональных систем организма, степень развития и особенности реактивности профессионально важных функций и качеств человека прямо или косвенно влияют на уровень его работоспособности. Между функциональным состоянием и надежностью (следовательно и пригодностью) деятельности существует непосредственная причинно-следственная связь, что и определило использование понятия «функциональная надежность» человека в системе деятельности [50]. Данное свойство проявляется в адекватном требованиям деятельности уровне развития профессионально важных психологических и физиологических функций и механизмов их регуляции в нормальных и экстремальных условиях.

Психолого-физиологическое содержание проблемы функциональной надежности обуславливается наличием таких специфических для человека функциональных систем организма, его свойств, как реактивность, адаптивность, изменчивость в ответ на воздействие факторов внешней и внутренней среды. С позиций же включения человека в сферу деятельности, обеспечения адекватного приспособления к содержанию и условиям трудового процесса эти свойства должны обладать, с одной стороны, определенной устойчивостью, стабильностью, а с другой – достаточной пластичностью, приспособляемостью к факторам деятельности [174, 175].

Положения о функциональной надежности позволяют более конкретно провести анализ соотношения таких категорий, как функциональное состояние, работоспособность, профессиональная эффективность и надежность субъекта деятельности. Можно считать, что если в оперативном проявлении деятельности функциональная надежность отражает ситуационную взаимосвязь перечисленных категорий, то в долговременном плане устойчивый уровень их взаимосвязи является одним из основных показателей профессиональной пригодности.

Особенностью некоторых видов профессиональной деятельности является необходимость одновременного выполнения двух и более действий и операций, направленных на решение разных задач (совмещенная деятельность). Очевидно, что профессиональная пригодность, оцениваемая по критериям успешности выполнения каждой из задач в отдельности, при совмещенной деятельности не всегда такая же, как при выполнении отдельных задач. Совмещенная деятельность – это своеобразный и сложный вид деятельности, особенно, когда она происходит в экстремальных условиях.

В исследованиях В. А. Бодрова, Ф. Д. Горбова, Н. Д. Заваловой и других обращается внимание на то, что особенности нарушения профессиональной деятельности при совмещенном предъявлении задач обуславливаются степенью их приоритетности, модальностью сигналов, психологической структурой задач, пространственно-временными особенностями предъявления задач и другими факторами [34, 67, 89]. Материалы исследований дают основание высказать предположение, что решение задач, особенно имеющих сложную семантическую структуру, в условиях совмещенной деятельности осуществляется в основном по механизму ее последовательного процесса. Это представление соответствует высказанной А. Велфордом гипотезе об одноканальности центральных механизмов мозга при обработке двух различных стимулов, хотя множество входных сенсорных механизмов обладает способностью получения данных и их накопления в ограниченное время.

Положение о роли тренировки, профессионального опыта в развитии механизмов совмещенной деятельности, в частности в формировании «единых функциональных комплексов» различных структур (В. В. Чебышева), интегрального психического образа (Г. С. Береговой с соавторами, В. В. Козлов и В. В. Лапа), отражает взгляд на динамичность процесса регуляции этого вида деятельности, взаимодействие и объединение элементов психологической структуры отдельных задач. Следовательно, профессиональная пригодность к выполнению совмещенной деятельности формируется на основе психологической системы деятельности, существенно отличающейся от системы деятельности каждой из задач в отдельности.

В психологических исследованиях значительно вырос интерес к вопросам о роли психического образа в регуляции профессиональной деятельности, об особенностях его формирования и развития, использования связанных с его функционированием феноменов в процессе формирования профессиональной пригодности. Основной вклад в развитие этой проблемы сделан известными отечественными психологами Н. Д. Заваловой, В. П. Зинченко, Б. Ф. Ломовым, Д. А. Ошаниным, В. А. Пономаренко и другими. Психический образ как феномен отражения предметной действительности выступает в качестве механизма психической регуляции деятельности на всех ее уровнях (сенсорно-перцептивном, представлений, речемыслительном). В связи с универсальной функцией образа в регуляторных процессах вполне очевидна его роль в обеспечении эффективности и надежности деятельности, профессиональной пригодности субъекта деятельности, которая связана как с особенностями формирования и функционирования психического образа в конкретных условиях деятельности, так и с коррегирующей функцией образа в проблемных ситуациях, при нештатных режимах и отказах техники. Многие из этих вопросов изучены в авиакосмической психологии и нашли наиболее полное отражение в ряде работ [91, 198].

Особенности формирования и возможные искажения психического образа на сенсорно-перцептивном уровне определяются характеристиками процесса отражения предметного мира в ощущении и восприятии внешних сигналов и теми закономерными их нарушениями, которые обуславливаются характеристиками субъекта, содержания и условий деятельности.

Психический образ на уровне представлений проявляется в процессах образной памяти, а также в воображении. По своему содержанию образ-представление предметен: в нем отражаются все те процессы, которые происходят в конкретной трудовой деятельности, но он в меньшей степени связан с объективной реальностью, чем сенсорно-перцептивный образ, а поэтому он не совсем четок и менее устойчив. Качество оперирования образом-представлением при регуляции деятельности зависит от уровня его обобщения, от степени схематизации предметного образа, от адекватности образа его предметному миру по опорным признакам. Таким образом, особенности структурирования и наполнения содержательными признаками определяют способность образа-представления осуществлять устойчивую регуляцию конкретных предметных действий. Эта способность проявляется в выполнении ряда сложных психических действий по мысленным комбинациям и рекомбинациям, композиции и декомпозиции, масштабным преобразованиям, вращениям и т. д.

В обеспечении надежности деятельности большое значение придается ее концептуальной модели, в которой субъектом деятельности отражаются объект и ситуация управления. Модель формируется на основе широких представлений, на знаниях способов действий, последствиях правильных и ошибочных решений и т. п. Недостаточность признаков для построения концептуальной модели, их содержательная обедненность могут сделать это внутреннее средство деятельности источником неадекватных, ошибочных действий.

Можно сказать, что психический образ предметного мира является одним из основных регуляторов профессиональной деятельности, а его адекватность, устойчивость, активность обеспечивают пригодность субъекта деятельности к выполнению профессиональных задач в штатных и экстремальных условиях.

Профессиональная пригодность субъекта деятельности зависит от особенностей развития ряда функциональных состояний и устойчивости к проявлениям их крайних форм (стресс, переутомление, десинхроноз и т. д.), что обуславливает необходимость изучения психофизиологических механизмов регуляции этих состояний. Особое внимание уделяется проблеме саморегуляции состояния человека. При изучении роли когнитивных и активационных компонентов в регуляции этого процесса Л. Г. Дикая и ее сотрудники установили, что с психологической системой профессиональной деятельности текущее функциональное состояние взаимодействует через активационный компонент деятельности, основной функцией которого является обеспечение оптимального энергетического уровня для освоения и выполнения трудовых задач [73–76]. Можно предположить, что чем адекватнее активационное воздействие на систему регуляции функционального состояния с точки зрения его соответствия характеру рабочей нагрузки, тем эффективнее будет проявляться функция энергетического обеспечения деятельности и успешнее она будет выполняться, что косвенно выявляет более высокий уровень профессиональной пригодности субъекта деятельности. Анализ структуры активационного компонента деятельности показал, что целенаправленно изменяя лишь уровень активации специфических и неспецифических систем, входящих в активационный компонент деятельности, можно оказывать регулирующее воздействие на эффективность той или иной деятельности.

Теоретический анализ существующих подходов и направлений в исследовании проблем управления психическими состояниями позволил определить некоторые основания и принципы систематизации способов, приемов и мотивов саморегуляции. К ним были отнесены принципы целостности, системности, активности, осознаваемости представления о структуре психической деятельности, о компонентах функционального состояния и механизмах регуляции активационных систем мозга. Выделена следующая направленность воздействия: 1) на системы неспецифической активации (непроизвольные, неосознаваемые человеком приемы саморегуляции); 2) на системы специфической активации (включая произвольные, но не осознаваемые приемы самовоздействия); 3) на личностный уровень регуляции (сознательный уровень самовоздействия, ориентированный в основном на когнитивные и мотивационно-целевые компоненты деятельности). Исследования показали, что для людей с преобладанием эмоционального типа саморегуляции характерны высокий уровень личностной и ситуативной тревожности, наибольшие показатели нейротизма, напряженность в деятельности и общении, низкие адаптивные возможности и неустойчивость к действию экстремальных факторов. Лица с хорошо развитой волевой регуляцией успешно снижают уровень эмоциональной напряженности, они более продуктивны, активны и вследствие этого быстро исчерпывают свои резервы. Наиболее устойчивыми к воздействию неблагоприятных факторов и надежными в профессиональной деятельности оказались лица с развитой волевой саморегуляцией и сформированными приемами саморегуляции, направленными на восстановление психофизиологических ресурсов [77].

Л. Г. Дикая выдвинула гипотезу о том, что психофизиологическая саморегуляция функциональных состояний в определенных условиях становится самостоятельной психической деятельностью – это позволяет подойти к анализу функционального состояния как к результату взаимодействия двух психологических систем: профессиональной деятельности и деятельности по саморегуляции состояния. Показано, что на определенном этапе адаптации преобладание мотива по саморегуляции состояния становится «несостоятельным» для эффективного выполнения сложной деятельности, в то время как в простых видах деятельности, наоборот, надежность работы тех же специалистов повышается.

Приведенные материалы свидетельствуют о том, что развитие механизмов саморегуляции функционального состояния, владение приемами саморегуляции является существенными признаками уровня профессиональной пригодности специалиста. Существенно и то, что различные типы саморегуляции свойственны разным категориям лиц, дифференцированным по некоторым индивидуальным особенностям личности, что определяет необходимость учета этого факта при формировании профессиональной пригодности и в процедурах психологического отбора специалистов.

Своеобразие динамики психических состояний человека, включенного в конкретную деятельность, определяется его личностными особенностями. Велика роль таких свойств личности, как тревожность, нейротизм, а также тип и направленность реакций во фрустрирующих ситуациях, что проявляется в доминировании в факторной модели психического состояния на конкретных этапах адаптации либо показателей состояний, либо показателей, относящихся к психологическому или социально-психологическому уровню анализа. И только в момент развития стрессовых состояний ведущими становятся психофизиологические показатели, оценивающие активационно-энергетический компонент психического состояния.

Данное направление исследований развивается в плане изучения личностной детерминации стрессогенных жизненных событий и анализа методов ее оценки. Показано, что ведущая роль целевой активности субъекта, задающей направленность и интенсивность адаптационных процессов, обусловлена прежде всего структурой мотивации. Эти результаты позволили объяснить различный характер динамики показателей деятельности и состояния в процессе адаптации к экстремальным условиям. Так, у субъектов с преобладанием мотивов избегания неудачи активность падает, субъект выбирает стратегию экономии физиологических резервов, в результате чего эффективность его деятельности снижается. У субъектов с преобладанием мотивов стремления к успеху, наоборот, происходит активизация энергетических ресурсов – субъекты выбирают рациональные стратегии распределения своих ресурсов и активации резервов, то есть более успешно адаптируются.

Все эти материалы подтверждают представления о существенной роли личностных особенностей в детерминации типов активности, поведении субъекта в различных, особенно экстремальных ситуациях профессиональной деятельности, что отражается на уровне профессиональной пригодности субъектов деятельности и проявляется в ее эффективности и надежности.

В регуляции профессиональной деятельности существенную роль играют процессы принятия решения, которые обеспечивают формирование и реализацию фактически всех компонентов психологической системы деятельности. Необходимость его выполнения, желательного исхода (особенно в ситуации неопределенности, возникновения непредвиденных обстоятельств) обуславливает высокую значимость принятого решения в обеспечении эффективности и напряженности деятельности.

Роль процессов принятия решения в регуляции деятельности зависит от их специфики и места в структуре трудового процесса. В. Д. Шадриков [287] обосновал параметры, определяющие эту специфику:

• ведущие детерминанты процессов решения (для мотивационного блока – уровень притязаний, престижность профессии; для формирования программы деятельности – полнота информационной основы деятельности и т. д.);

• содержание решаемых задач, вид их неопределенности (личностно-мотивационная, информационная, операционная);

• значимость вырабатываемых решений для личности;

• характер преобладающих психических процессов при выборе альтернативы (преимущественно волевой, интеллектуальный или эмоциональный тип решений) и т. д.

Важным условием регуляции деятельности является отработка способов подготовки и принятия решения на этапе ее освоения. А. В. Карпов [107] выделил три способа подготовки и принятия решения в зависимости от условий неопределенности выбора: 1) принимается максимальный критерий предпочтительности полностью детерминированного решения; 2) минимизируются критерии предпочтительности при большом дефиците времени и информации; 3) устанавливаются в условиях неполной информации инвариантные ситуации деятельности, однозначно определяющие конкретную программу действий.

Влияние процессов принятия решения на регуляцию профессиональной деятельности еще недостаточно изучено, что прежде всего обуславливается сложностью этих процессов. Попытка оценить эту сложность предпринята Г. М. Зараковским и В. Д. Магазаником [95], которые выделили три этапа в процессе принятия решения: интенциональный, связанный с осознанием и переживанием ситуации неопределенности; операциональный (информационная подготовка решения), направленный на уменьшение неопределенности выбора и поиск критериев оптимизации выбора; санкционирующий, связанный с формированием уверенности в завершении информационной подготовки решения. Можно предположить, что для каждого этапа существуют свои показатели сложности: для первого – численное выражение неопределенности и значимости решения; для второго – длина алфавита сигналов, объем оперативного запоминания, величина потенциалов и обобщенность энграмм (следов памяти) и т. п.; для третьего – характер и сила переживаний, сложность «взвешивания» вероятностей достижения цели и т. д. Авторы обосновали комплекс показателей оценки указанных критериев сложности процессов принятия решений как один из механизмов регуляции деятельности.

Процессы принятия решений являются одними из наиболее сложных в регуляции деятельности, в адекватном и эффективном управлении трудовыми процессами. В то же время они имеют решающее значение в определении направлений самой деятельности, в реализации ее индивидуального стиля, в достижении ожидаемых или заданных результатов деятельности, что и обуславливает роль эффективных решений как критериев профессиональной пригодности специалистов.

Таким образом, все это свидетельствует о том, что уровень профессиональной пригодности субъекта деятельности определяется (непосредственно или косвенно) совокупностью психологических процессов, свойств и состояний, которые порождаются и проявляются в деятельности и оказывают на нее влияние. Воздействие психологических особенностей личности на профессиональную деятельность выявляется через систему ее психической регуляции, процессы личностной детерминации форм и уровней рабочей активности, систему мобилизации психолого-физиологических ресурсов организма и личности и их оперативных резервов и т. д. Индивидуальные особенности личности отражают своеобразие и многообразие форм психологической обусловленности характера профессиональной деятельности. Эти же особенности определяют в конечном итоге и уровень профессиональной пригодности конкретных субъектов деятельности.

 

3.2. Психологическая система деятельности и профессиональная пригодность

Профессиональная пригодность человека является одной из категорий, характеризующих его деятельность. Но эта категория, свойство человека и порождается этой деятельностью. Поэтому изучение профпригодности должно быть основано на определении, исследовании тех психологических факторов, которые побуждают, программируют, регулируют трудовую активность личности. Психологические особенности профессиональной деятельности обуславливаются регулирующим воздействием не отдельных психических функций и качеств, а их совокупностью, определяющей характерные черты функциональной взаимосвязи, взаимодействия этих качеств в контексте конкретной деятельности, достижения определенной цели-результата, в том числе и обеспечения заданного уровня профессиональной пригодности.

Совокупность психических свойств, качеств субъекта в своей целостности, единстве, организованная для выполнения функций конкретной деятельности получила название психологической системы деятельности. Концепция о сущности, структуре, функциях, динамике психологической системы деятельности разработана В. Д. Шадриковым [284, 287]. Психологическая система деятельности включает следующие основные функциональные блоки: мотивов, целей, программы и информационной основы деятельности, принятия решения, профессионально важных качеств. Следует отметить, что психологическая система деятельности является категорией изменчивой, развивающейся и специфической в некоторых своих проявлениях для конкретной профессиональной деятельности. В то же время структура ее компонентов остается, как правило, неизменной, а отдельные ее подсистемы должны обладать относительной функциональной независимостью.

Недостаточная сформированность отдельных элементов психологической системы деятельности, их неадекватность особенностям и требованиям конкретной профессиональной деятельности могут явиться причиной нарушений механизмов регуляции деятельности, необходимого уровня реализации способностей и профессионально ориентированных качеств личности, недостаточной устойчивости организма и психики к воздействию факторов деятельности и, в конечном итоге, снижения уровня профессиональной пригодности.

Характер профессиональной деятельности, ее конечные и промежуточные результаты, критерии этих результатов, в оперативном плане влияющие на эффективность и качество конкретной деятельности, а в долговременном, пролонгированном плане – уровень профпригодности субъекта деятельности, в значительной мере определяются особенностями профессиональных мотивов человека, той побудительной силой, которая направляет его на достижение определенной цели. Интенсивность и направленность побудительных сил, их устойчивость и изменчивость, содержание мотивов отражают индивидуальные и общественные потребности человека, в том числе и в конкретной деятельности. Как правило, регуляция деятельности обуславливается воздействием совокупности мотивов. На каждом этапе профессионализации, в конкретных условиях деятельности доминирует та или иная система мотивов.

Основная функция мотивов – это мобилизация способностей, функциональных возможностей, профессионального опыта человека на достижение поставленных целей, результатов деятельности. Эти функции реализуются в том случае, когда устанавливается прямая, непосредственная или этапная связь желаемых, ожидаемых целей-результатов с функциональными и профессиональными возможностями человека, с необходимыми приемами, способами реализации и развития этих возможностей.

Для мотивации поведения ведущую роль играет характер познавательных, социальных и других потребностей – степень их конкретности, личностной значимости и т. п. Но не менее важное значение придается таким побудительным силам, как необходимость, долженствование и воля в достижении поставленных целей. В деятельности побудительные силы часто выступают в форме принятых решений, а потребности преобразуются в намерения (осознанные цели).

Известно, что через формирование структуры профессиональных мотивов и их осознание устанавливается личностный смысл деятельности. Степень осознания личностного смысла деятельности, его адекватность реальной сущности и личностной значимости трудового процесса находит отражение в характере выполнения отдельных действий и деятельности в целом. Особенности личностного смысла деятельности можно рассматривать как одну из важных характеристик профессиональной пригодности, то есть субъективного отражения значимости деятельности и готовности субъекта реализовать себя в ней.

В конкретной деятельности система ее мотивов отражается в определенной цели, которая формирует содержание этой деятельности. Цель деятельности выступает как ведущее звено осознанного процесса регулирования, как идеальный результат деятельности или как уровень достижения определенных ее показателей. Постановка цели человеком – процесс, характеризующийся специфическим внутренним отношением между субъективным смыслом задачи для человека и ее объективным значением. Характер представленности цели субъекту раскрывается как в понятии «образ – цель», которое отражает профессиональный опыт человека, включает представления о средствах деятельности, определяет селекцию, интеграцию и оценку информации, так и в формировании гипотез и принятии решения.

Для определения субъективной цели деятельности человек выделяет те ее параметры, которые представляют для него большой личностный смысл. Обычно для этого используются такие результирующие показатели эффективности деятельности, как ее производительность, качество, надежность, а также показатель удовлетворенности трудом. Индивидуальная мера планируемого и достигнутого уровня этих показателей выступает в качестве критерия профессиональной пригодности.

Психологический образ деятельности включает в себя в качестве компонента представление о программе деятельности. Успешность деятельности определяется адекватностью, полнотой, динамичностью, адаптивностью этого представления о реальном содержании и процессе деятельности. Адекватность представления о программе означает степень ее соответствия требованиям реального трудового процесса, полнота определяет необходимый уровень детализации представления о потребных элементах программы, динамичность отражает возможность изменения представления об элементах программы при трансформации нормативной деятельности, и адаптивность характеризует уровень приспособления представления о программе при ее потребном изменении. Нарушение перечисленных требований к качеству представления о программе деятельности может сопровождаться искажениями образного механизма ее регуляции и возникновением профессиональных затруднений при ее выполнении. Качество представлений о программе деятельности характеризует уровень профессионализации субъекта, его опыт и степень профессиональной подготовленности, а также способность к формированию цельного и полного образа стратегии рабочей активности при реализации конкретной деятельности.

Процесс формирования и реализации представления о программе деятельности отражает элементы самой программы: во-первых, это представление о компонентном составе деятельности, о тех основных составляющих частях, которые характеризуют ее специфику; во-вторых, для реализации программы и достижения цели деятельности необходимо представление о способах выполнения действий.

Следующий компонент психологической системы деятельности – информационная основа деятельности – определяется как совокупность информации, характеризующей предметные и субъектные условия деятельности и позволяющей организовать деятельность в соответствии с вектором «цель – результат». Эффективность и надежность профессиональной деятельности во многом определяются адекватностью, точностью и полнотой информационной основы деятельности, что формируется на трех уровнях:

• сенсорно-перцептивном, отражающем закономерности соответствующих механизмов восприятия (отражения) сигналов, несущих профессионально важную информацию;

• когнитивном, где формируется оценка функциональной значимости сигналов, то есть ценности информации для производственной деятельности, а также организуются сбор, хранение и извлечение этой информации;

• образно-оперативном, выявляющем закономерности объединения отдельных информационных признаков в целостные образы, с опорой на которые происходят программирование и регулирование деятельности.

Структура и функция информационной основы деятельности отражают специфику конкретной профессиональной деятельности, ее содержание, условия, цели и ожидаемые результаты. Поэтому изменение деятельности и профессиональных требований к субъекту, также как и особенности его психического развития и уровня профессионализации, сопровождаются соответствующими изменениями информационной основы. Информационная основа деятельности имеет свои особенности, приоритетные признаки в зависимости от выбранных критериев оценки результатов деятельности, что позволяет говорить о ее подсистемах преимущественного обеспечения производительности труда, его качестве и надежности, а также о совокупной и достаточно устойчивой информационной основе деятельности, характерной для различных условий реализации конкретной деятельности и определяющей уровень профессиональной пригодности.

Важно отметить, что в психологическую систему деятельности будут входить те психические качества субъекта деятельности, которые позволяют точно, своевременно и адекватно воспринимать профессионально важные информационные признаки, то есть психофизиологические качества, а также психические свойства, способствующие установлению значимости сигналов (интеллектуальные качества) и обеспечивающие процесс когнитивного научения, а также знания как результата этого научения.

Многие виды профессиональной деятельности характеризуются существенной ролью процессов принятия решений в связи со значительным удельным весом в их структуре весьма значимых проблемных ситуаций на всех уровнях психического отражения и регуляции деятельности. Принятие решения требуется при формировании и реализации фактически всех компонентов психической системы деятельности. Необходимость выбора варианта действия, способа его выполнения или желательного исхода, особенно в ситуации неопределенности, возникновения непредвиденных обстоятельств, высокой сложности и ответственности за результат деятельности обуславливают высокую вероятность принятия ошибочных решений и, следовательно, нарушений эффективности и надежности деятельности.

Виды, формы и этапы принятия решений изложены выше (см. 3.1). Следует лишь добавить, что в зависимости от соотношения процессов выдвижения гипотез и их контроля принятие решения может быть импульсивным (выдвижение гипотез без контроля), с риском (с частичным контролем), осторожным (с чрезмерным контролем) и инертным (контроль подавляет выдвижение гипотез). Наименее эффективными являются импульсивный и инертный типы принятия решения [28]. Использование того или иного приема принятия решения в определенной степени индивидуально обусловлено и зависит как от некоторых психологических особенностей личности субъекта, так и от стиля его деятельности, а также в значительной мере предопределяет успешность формирования профессиональной пригодности и уровень ее проявления в реальной деятельности.

Процесс выбора правильного решения ситуационной задачи представляется как процесс обсуждения актуальных вариантов ее решения и «сводится к взвешиванию и сопоставлению ожидаемых от них уровней положительных и негативных результатов и вероятностей их реализации» [133, с. 191]. При этом имеет место ряд психологических эффектов, склоняющих субъектов к ошибочным выборам:

• эффект «доступности» – предпочтение отдается решению, которое реализуется с наименьшей затратой сил;

• эффект «иллюзорной корреляции» – выбирается решение, которое успешно использовалось в прошлом (вроде бы в аналогичной ситуации);

• эффект «познавательного консерватизма» – в процессе принятия решения субъект не использует информацию о дополнительных обстоятельствах, настроившись уже на определенный выбор решения;

• эффект «познавательного радикализма» – на основе вновь поступившего сообщения, может быть недостаточно проверенного, субъект переоценивает решение и отдает предпочтение тому, которое связано с новым соотношением.

Следует отметить, что особенности процессов принятия решений, характер нарушений в этих процессах обуславливаются особенностями мотивов, целей, установок и программ деятельности, индивидуальными когнитивными и личностными характеристиками субъекта. Так же и выбор того или иного решения в проблемной ситуации отражается на характере функционирования перечисленных подсистем деятельности.

В формировании психологической системы деятельности особое место принадлежит подсистеме профессионально важных качеств (ПВК). Они выступают в роли тех внутренних психологических характеристик субъекта, в которых отражаются внешние специфические воздействия факторов конкретного трудового процесса, выступающих в форме профессиональных требований к личности. Кроме того, значение ПВК в успешности освоения и реализации профессиональной деятельности определяется тем, что в них проявляются все основные характеристики структуры личности, определяющие психологические особенности системы деятельности: мотивационно-потребностные, когнитивные, психомоторные, эмоционально-волевые и др.

Изучению проблемы развития отдельных ПВК и их структуры в деятельности, а также формированию подсистемы ПВК посвящены работы В. А. Бодрова [38, 49], В. Л. Марищука [169], В. Д. Шадрикова и В. Н. Дружинина [285, 288], а также их сотрудников [200, 290]. К основным результатам этих исследований следует отнести прежде всего полученные в лонгитюдных экспериментах данные о развитии отдельных ПВК у представителей ряда профессии, и в частности, о гетерохронности их изменений и неравномерности фаз развития, о смене доминирующих качеств в процессе освоения профессии, о структурировании отдельных ПВК в их совокупность по мере профессионализации и др. Установлено также, что вариативность показателей уровня развития большинства отдельных ПВК снижается в процессе профессионального становления личности, а сопоставление этих данных с известными закономерностями нарастания индивидуальных различий от ранних фаз к более поздним позволило сделать вывод о развитии ПВК (способностей) именно под влиянием требований деятельности.

Получены данные о гетерохронности развития общих и специальных способностей, а выявленные особенности соотношения более общих и более специальных звеньев структуры ПВК, связанные с содержанием конкретной деятельности, позволили В. Д. Шадрикову предположить, что «чем техничнее» деятельность, тем больше будут сдвинуты временные границы проявления фазы специализации в сторону младших возрастных периодов зрелости» [287, с. 72].

Важными с точки зрения проблемы взаимосвязи ПВК и профессиональной пригодности являются результаты исследований по формированию психологической системы деятельности, в которых рассмотрен вопрос о приобретении ПВК характеристик оперативности в процессе их развития в деятельности. Как отмечает автор, сущность процесса перехода от психических свойств к ПВК заключается в перестройке операционных механизмов этих качеств в оперативные, отражающие требования самой деятельности.

Обобщая материалы исследований, можно сделать вывод о том, что подсистема ПВК дифференцируется на психологические подсистемы действия и обеспечения производительности, качества и надежности деятельности (то есть подсистемы с процессуальной и результирующей ориентацией), которые формируются из наличных психических свойств субъекта деятельности. При этом одни и те же свойства могут входить в разные подсистемы, их оперативные проявления могут быть сходными или различными.

Состоятельность гипотезы В. Д. Шадрикова о том, что каждый из основных параметров эффективности деятельности обеспечивается своей подсистемой индивидуальных качеств, подтвердили результаты проведенного нами лонгитюдного исследования индивидуально-психологических особенностей курсантов-летчиков [49].

 

3.3. Рабочая нагрузка и профессиональная пригодность

Профессиональная пригодность человека как степень его соответствия требованиям конкретной деятельности связана прежде всего с его способностью, возможностью выполнять предписанные трудовые задачи в конкретных условиях и с заданными показателями эффективности, надежности и безопасности труда. Выполнение трудовых задач связано с воздействием на субъекта рабочей нагрузки, успешность преодоления которой зависит от уровня его профессиональной пригодности. Рабочую нагрузку можно определить как воздействие на субъекта совокупности факторов трудовой деятельности, отражающих содержание (сложность) и условия выполнения конкретных задач, соотнесенное с возможностями (способностями) субъекта деятельности реализовать предъявленные ему требования [50, 258].

Рабочая нагрузка прежде всего отражает процесс взаимодействия человека с рабочей задачей. Величина работы, которую он должен выполнить, определяется в некоторой степени тем, сколько он хочет сделать и какими ресурсами для этого располагает. Объективно поставленная задача может вызвать низкий или высокий уровень нагрузки в зависимости от того, какой у субъекта уровень профессиональных способностей и подготовки, характер функционального состояния и мотивации на выполнение задачи.

Изучение и оценка умственной рабочей нагрузки, характерной для подавляющего числа профессий, включая профессии операторского профиля, – ведущего фактора профессиональной пригодности, – имеют важное значение, так как 1) вероятность снижения профессиональной надежности и возникновения напряженных ситуаций возрастают тогда, когда человеку приходится работать на грани своих возможностей; 2) снижение работоспособности может возникать тогда, когда человек трудится длительный период в условиях высокой рабочей нагрузки; 3) содержание и структура задачи и условия работы можно изменить, улучшить, когда определены факторы, создающие высокую рабочую нагрузку; 4) можно лучше планировать новые задачи или перераспределение задач, когда известна ожидаемая рабочая нагрузка; 5) рабочая нагрузка осуществляет регламентацию деятельности.

Умственная нагрузка в профессиях операторского и управленческого профиля определяется объемом и содержанием выполнения трудовых задач, а также уровнем когнитивных, личностных, профессиональных и других возможностей человека. Умственная нагрузка определяется, порождается когнитивными ограничениями прежде всего. Определены лимитирующие значения параметров функции восприятия информации, оперативной и долговременной памяти, организации внимания, продуктивного мышления. В то же время выявлен целый ряд условий, при которых значение этих параметров может непосредственно изменяться (особенности предъявления и структурирования информации, временные факторы, психологические особенности субъекта и др.).

Наиболее часто используется определение умственной рабочей нагрузки по трем функциональным признакам: 1) исходная нагрузка, или нагрузка на входе системы; 2) рабочие усилия человека; 3) процесс исполнения или результат деятельности. Усилия, затрачиваемые человеком, определяются набором факторов, включающим входную нагрузку и требования к исполнению с содержательной стороны решаемой задачи. Внутренние критерии нагрузки зависят от состояния человека, требований к исполнению и от полученных инструкций. Можно предположить, что состояния информационного напряжения и значительных усилий для выполнения задачи возникают в тех случаях, когда конструктивные и ситуационные характеристики объекта, системы управления предъявляют чрезмерные требования к ресурсам человека, а используемые способы реализации деятельности являются недостаточно адекватными и усугубляют негативный эффект нагрузки.

Применительно к операторской деятельности и, в частности, имея в виду систему «человек – компьютер» или иную подобную систему управления техникой, приходится прежде всего рассматривать когнитивные аспекты работы человека-оператора, и в этой связи обсуждение вопроса рабочей нагрузки следует проводить с позиций когнитивных требований к субъекту.

Наиболее выраженное воздействие компьютеризации проявляется, во-первых, в повышенных требованиях к оперативной памяти: например, при «извлечении» из памяти различных компонентов концептуальной модели («умственной картины») задачи или при реализации планов управления. Во многих формах интерактивной работы с компьютером пользователь должен быть способным восстанавливать из памяти и прослеживать текущее состояние цели деятельности во время выполнения целого ряда команд. Это предъявляет дополнительные требования к оперативной памяти, и не каждый пользователь способен успешно работать в таком режиме.

Использование компьютера в работе, во-вторых, связано с повышенными требованиями к функции внимания. Пользователь (оператор) должен знать текущее состояние системы и контролировать последовательность событий диалога с компьютером очень внимательно. Требования к вниманию возрастают при необходимости переключать и распределять его между несколькими действиями, протекающими одновременно.

В-третьих, источник повышенной активности когнитивных ресурсов связан с принятием решений и планированием. Работа с компьютером может создавать более или менее высокие уровни управляемости в зависимости от характеристик задач и самой системы. Низкие уровни принятия решения и планирования, как правило, связаны с однотипной, повторяющейся работой в течение рабочего дня. Жесткие диалоговые структуры, где пользователь не может выбирать свои стратегии выполнения задачи, также снижают требования к процедурам планирования. Работа с компьютером может и увеличивать необходимость в планировании и принятии решений при предъявлении пользователю большого количества информации, требуя от него организации работы по решению дополнительных задач иногда самого различного содержания.

Существует ряд условий в решении умственных задач, при которых возникают требования к когнитивным процессам: например, необходимость выполнения одновременно нескольких действий, раздельное по времени управление разными источниками информации, потребность в планировании и принятии решения на выполнение действий в высоком темпе и т. п. По мнению Дж. Хокки и его соавторов [324], в связи с разнообразием видов рабочей нагрузки при выполнении различных задач должно существовать несколько приемов измерения нагрузки. Авторы предполагают, что такое измерение должно учитывать оценку фактора временных требований, концентрации внимания, требований усилий и эмоциональных переживаний за результат работы.

Величина умственной нагрузки определяется характером деятельности и, в частности, зависит от степени сложности (объективной и субъективной) трудовых задач, длительности работы, уровня требований по скорости и точности выполнения операций и многих других показателей. Сложность оценки реальной рабочей нагрузки определяется не только сложностью ее сравнения в различных видах деятельности, но и несоответствием ее объективных и субъективных значений – значимость, содержательные особенности информации, представления о регулируемых процессах в значительной степени определяются индивидуально-психологическими особенностями субъекта, его опытом и образованием.

Способности в обработке информации имеют свои ограничения в зависимости от типов информационных процессов (информационный поиск, распознавание, подготовка и принятие решения, двигательная реализация и т. п.) и от условий деятельности. Ограничения обуславливаются структурными особенностями – возможностями органов чувств и двигательного аппарата, профессиональными знаниями, опытом и т. д.; функциональными особенностями – например, возможностями решать задачи, как правило, последовательно, а не параллельно, что, в свою очередь, обусловлено механизмами активации ресурсов; особенностями внимания – обработка информации под когнитивным контролем требует постоянного внимания и сопровождается увеличением усилия.

Умственную нагрузку можно отнести либо к объективной рабочей нагрузке, налагаемой задачей (ее сложностью, объемом операций, ограничениями во времени и т. п.), либо к субъективным оценкам человека относительно требований задачи. Большинство теорий рабочую нагрузку связывают только со способностью человека к обработке информации, но некоторые другие рассматривают лишь эмоциональные и физические аспекты. В теориях умственной нагрузки ресурсы психики, способность обрабатывать информацию, необходимую и имеющуюся для выполнения задачи: требования по нагрузке относятся к содержанию исходных данных и процессу обработки информации для выполнения задачи, а также не только к процессу решения задачи, но и к средствам, рабочим условиям и организации деятельности.

Теории умственной нагрузки основаны на моделях, которые описывают взаимодействия между когнитивными и энергетическими процессами. Когнитивные процессы преобразовывают сенсорную информацию в моторные действия, используя формальные и логические действия. Энергетические процессы регулируют функциональное состояние организма и обеспечивают активацию когнитивной системы, косвенно оказывая влияние на преобразование, обработку информации. «Энергетика» в данном случае используется как термин для обозначения всех процессов (активация, возбуждение, утомление, истощение) при описании состояния организма.

Когда выполняется определенная задача, автоматически включаются различные виды активации, которые обеспечивают оптимальные и адекватные требованиям задачи состояния. Активация наступает в период ожидания будущей задачи. Единственным средством оказания воздействия на энергетическое состояние в связи с выполнением задачи является мобилизация дополнительной энергии через умственное усилие, которое зависит от мотивации достижения определенной цели. Умственное усилие играет важную роль тогда, когда приходится работать в субоптимальных условиях – например, выполнять задачу, требующую повышенного проявления внимания. Это происходит при выполнении сложных задач, когда ресурсы приходится перераспределять между разными компонентами задачи и когда для ее выполнения необходимо использовать процессы с ограниченными возможностями по обработке информации (например, оперативную память). Умственные усилия требуются также для выполнения задач, в которых цели или взаимосвязи вводимой или выводимой информации постоянно и непрерывно меняются.

Модель регуляции энергии в связи с решением информационных задач отличается от большинства теорий по обработке информации тем, что она объясняет снижение эффективности деятельности скорее в виде отклонения от оптимального энергетического состояния, чем в виде дефицита ресурса. По мнению А. Джайлларда [318], основное содержание данной модели можно свести к следующим положениям:

• концепция активации является многомерной – состояние определяется несколькими энергетическими характеристиками;

• каждая задача имеет свой собственный оптимальный уровень, на котором ее можно выполнять наиболее эффективно;

• отклонения от оптимального состояния можно компенсировать путем мобилизации дополнительной энергии через умственное усилие;

• область, в которой выполнение задачи бывает оптимальным, для одних задач меньше, для других больше; чем выше требования со стороны задачи, тем более чувствительной бывает задача к изменениям в энергетическом состоянии.

Таким образом, концепция умственной нагрузки, основанная на положениях когнитивно-энергетических теорий направлена на изучение и оценку возможностей, пределов и ограничений человека как системы обработки информации. Эта концепция отражает особенности взаимосвязи между информационно-преобразовательными и энергетическими процессами, различия между требованиями деятельности и способностью человека удовлетворять эти требования. Наконец, эта концепция определяет существование различий во взаимоотношениях информационных и энергетических процессов, требований деятельности и способностей человека не только в связи с особенностями разных видов деятельности, но и между субъектами, имеющими индивидуальные особенности информационно-энергетической регуляции процесса формирования и проявления профессиональной пригодности по критерию активации рабочих усилий на воздействующую умственную нагрузку.

 

3.4. Безопасность труда и профессиональная пригодность

Современные тенденции развития техники, расширение сферы ее применения в различных, подчас экстремальных условиях труда, увеличение сложности, ответственности, опасности трудового процесса сопровождаются повышением экономической и социальной значимости результатов труда и последствий различных его нарушений. В этой связи возрастает внимание к вопросам изучения причин несчастных случаев и роли ошибочных действий человека в возникновении аварий и катастроф на производстве, транспорте, военно-промышленном комплексе, в энергетике.

Анализ конкретных исследований данной проблемы свидетельствует о том, что в большинстве случаев причинами как производственного травматизма и профессиональной заболеваемости, так и нарушений надежности деятельности являются ошибочные действия конкретного субъекта труда, а также эргономические недостатки средств и условий деятельности, сложность трудовых задач, нерациональная организация деятельности [28, 50, 130, 217, 249, 302 и др.]. Недостаточный уровень профессиональной пригодности особенно часто приводит к случаям травматизма (личного и окружающих), а также к ошибочным действиям при управлении техникой, следствием которых являются аварии, предпосылки к происшествиям и катастрофы с гибелью людей, поломкой техники, большими экономическими потерями. Профессиональная непригодность (ее низкий уровень) обуславливается недостатками в подготовке специалиста, неудовлетворительным состоянием его мотивационной и эмоционально-волевой сферы, профессиональных способностей и других качеств.

Благодаря исследованиям С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева, Б. Ф. Ломова и других сформировалась точка зрения, что личностные качества развиваются в деятельности под непосредственным воздействием социальной среды и что показатель защищенности человека или, наоборот, его склонность к опасности являются не столько его прирожденными качествами, сколько результатом такого развития. Признание роли «личного фактора» в несчастном случае, однако, не умаляет значения и других факторов профессиональной деятельности в его происхождении. Психологические качества субъекта тем сильнее сказываются на его травматизме, чем острее общая ситуация с точки зрения опасности Это положение было подтверждено исследованиями В. Д. Небылицына [186, 189]. Он показал, что недостатки индивидуальных качеств человека проявляются далеко не во всех трудовых задачах, что именно в экстремальных ситуациях (которые часто предшествуют и сопутствуют несчастным случаям) особенно ярко выявляются слабости консервативных свойств человека, и в частности его нервной системы.

Психологи уже давно пришли к заключению, что причины несчастных случаев обуславливаются целым рядом психологических качеств, неудовлетворительное развитие, состояние которых и предопределяют недостаточную профессиональную пригодность субъекта.

Здесь следует отметить, что о роли недостаточной профессиональной пригодности в возникновении несчастного случая ввиду слабого развития способностей, мотивации, эмоционально-волевых и других качеств можно, по всей видимости, говорить лишь в тех случаях, когда отмечаются выраженные и стойкие недостатки в развитии перечисленных психических качеств. Довольно часто несчастные случаи являются следствием транзиторных, эпизодических нарушений в психической сфере – снижения бдительности, отвлечения внимания, забывчивости, эмоциональности и т. п., которые не характеризуют профессиональную пригодность как устойчивый уровень развития психологических качеств в соответствии с требованиями деятельности.

В целом ряде исследований отмечалось, что предрасположенности к несчастным случаям способствуют различные негативные индивидуально-психологические особенности, психологические качества, такие как недостаточная способность к распределению и концентрации внимания, слабое развитие осмотрительности, наблюдательности, рассудительности, сообразительности, низкая установка на выполнение трудовой задачи, неудовлетворительные показатели по скорости и точности действий, сенсомоторной координации и т. д. [43, 79, 89, 96, 132, 298, 301, 341 и др.].

Американский психолог Г. Хан на основе многолетних поисков путей диагностирования качеств подверженности опасности рабочих установил, что к ним относятся эмоциональная неуравновешенность, недостаточная выдержка и неумеренная (чрезмерно большая или чрезмерно малая) склонность к риску. Французские исследователи П. Катилина и М. Катилина обнаружили, что рабочие, с которыми произошли несчастные случаи, не имели достаточных знаний по своей специальности, отличались низким уровнем развития интеллектуальных способностей, отклонениями в эмоциональной сфере, худшими показателями в координации движений и в восприятии пространства. Австралийский ученый В. Кроуфорд на основании анализа несчастных случаев среди шоферов установил, что предрасположенность к травматизму существенно возрастает при эмоциональной неуравновешенности, а также с увеличением усталости и ухудшением состояния здоровья. Английский психолог Г. Айзенк выявил связь предрасположенности к несчастным случаям с таким качеством личности, как экстраверсия.

С. К. Савенко с соавторами установили, что несчастные случаи среди горнорудных рабочих в наибольшей мере присущи людям с более подвижной и неуравновешенной нервной системой, и лицам, отличающимся слабостью нервной системы по возбуждению к торможению. Г. Е. Панов и И. А. Барсуков при исследовании операторов нефтедобывающих комплексов определили, что у лиц, подвергавшихся травмам, показатели таких профессионально значимых качеств, как сенсомоторная координация, скорость переключения внимания, эмоциональная устойчивость, быстрота суждений, качество слежения, оперативное мышление, пространственное представление и динамический глазомер в среднем имели худшие значения, чем у нетравмированных операторов.

В. П. Гребняк провел сопоставление психофизиологических показателей группы шахтеров, с которыми несчастные случаи происходили по собственной вине (из-за опасных действий и неадекватного поведения), и аналогичной по стажу и возрасту группы, где не было несчастных случаев. Сравнение данных измерений по комплексу методик позволило установить, что наиболее дифференцирующими показателями являлась острота зрения и слуха. Далее следовали показатели концентрации и переключения внимания, ориентации в пространстве, наблюдательности, времени реагирования, координационной способности, эмоциональной устойчивости, то есть основные профессионально важные качества, необходимые для профессии шахтера.

Более детальный анализ перечисленных и других материалов исследований связи между психическими и психофизиологическими качествами рабочих, определяющими профессиональную пригодность, и их травматизмом провел М. А. Котик [130, 132]. Во всех этих работах явно обнаруживаются некоторые общие дифференцирующие показатели предрасположенности к опасности. К таким показателям следует отнести, в первую очередь, эмоциональные свойства и качества темперамента. Подверженности несчастным случаям способствуют также низкие качества внимания (уровень его концентрации, распределения и переключения), недостаточная сенсомоторная координация и осмотрительность (наблюдательность), чрезмерно высокая склонность к риску.

Среди психологических факторов, влияющих на безопасность труда, пожалуй, самое важное место занимает профессиональная мотивация. С точки зрения вероятности возникновения несчастных случаев и аварийности представляют интерес некоторые особенности проявления мотивации, а именно: 1) под влиянием сильной мотивации событие, которое является нежелательным, кажется менее вероятным, чем на самом деле; 2) при выполнении простейших или особо трудных заданий сила мотивации существенно снижается; 3) лица со слабым типом нервной системы предпочитают как более простые, так и нередко очень сложные задачи; 4) лица, с которыми часто происходили несчастные случаи, больше ориентируются на избежание неудач, чем на достижение цели; 5) чем сильнее мотив достижения цели, тем больше переживается угроза ее недостижения. Указанные особенности мотивации ситуативно проявляются не только в связи с ее целенаправленным формированием и влиянием личного опыта трудового поведения, но и в связи с проявлениями устойчивой индивидуальной системой ценностей, ориентаций, стремлений и т. д. Выраженная дифференциация побудительных сил и направленности поведения обуславливает необходимость их учета в системе определения и формирования профессиональной пригодности.

В ряде исследований отмечалось влияние социально-психологических качеств на предрасположенность к несчастным случаям [350, 354]. Установлено, что она определяется наличием таких качеств, как необоснованная самоуверенность, неуважение к другим людям, чрезмерное чувство независимости, низкая социальная и профессиональная ответственность, агрессивность и импульсивность в поступках, нарушение общения с руководством и с сослуживцами, сниженная установка к обеспечению личной безопасности в труде.

Обобщая данные о связи возраста и профессионального стажа с частотой возникновения несчастных случаев и аварийностью, можно сделать заключение, что наиболее значительное влияние оказывает стаж работы по профессии, возраст же сказывается весьма незначительно. Среди более молодых рабочих, еще недостаточно адаптированных к работе, число несчастных случаев выше, чем среди более опытных. Возрастной фактор влияет на частоту травматизма и аварийность особенно в случаях, если трудовая деятельность существенно изменяется (новые задачи, средства деятельности и т. п.) и предъявляет повышенные требования, подчас не соответствующие возможностям, способностям специалистов пожилого возраста.

Профессиональная пригодность субъекта труда проявляется в показателях эффективности, надежности и качества деятельности. Показатель надежности является основным с точки зрения безопасности, безаварийности труда и характеризуется уровнем безошибочности и своевременности действий, содержанием ошибочных действий и последствиями снижения надежности. Надежность деятельности определяется совокупностью профессиональных, технических, организационных факторов, но с точки зрения профессиональной пригодности ведущими ее предпосылками являются психологические особенности субъекта, отражающие его способности, состояние профессионально важных качеств личности, механизмы психической регуляции поведения в экстремальных условиях и т. д.

Современные взгляды на проблему надежности человека основываются на представлении о том, что его ошибка должна рассматриваться не только как причина осложнения, ухудшения профессиональной деятельности или возникновения аварийной ситуации, но и как следствие особенностей проявления в данных условиях некоторых профессиональных качеств, психических, физиологических и других функций, определяющих оперативную готовность и устойчивый уровень пригодности субъекта к выполнению конкретных трудовых задач [50]. Такой подход позволяет не просто констатировать причину конкретной ошибки, а оценить ее как случайное или закономерное проявление функциональных возможностей, присущих данному индивиду или определенной категории специалистов, и на этой основе разрабатывать рекомендации по предупреждению ошибок и повышению уровня их профессиональной пригодности.

Детальный психологический анализ причин ошибочных действий представлен в работе В. Хаккера [276]. Он отмечает, что широко распространен класс причин, связанных с неиспользованием человеком-оператором объективно предложенной информации – это проявляется в невосприятии актуально важной информации ввиду маскировки сигнала, отвлечения внимания (воздействия доминирующих раздражителей), превышения значений пропускной способности приема информации, непреднамеренного пропуска сигналов («вытеснения» релевантной информации).

Характерная причина ошибочных действий – потеря информации вследствие афферентационной и реафферентационной избыточности, когда, например, при неожиданном изменении условий деятельности ошибка возникает из-за того, что объективно имеющаяся информация не используется, а непроверенная информация сохраняется.

Типичными формами неправильного использования информации являются ложная идентификация и иллюзия припоминания. Случаи ложной идентификации имеют место как при перцептивно обусловленных иллюзиях органов чувств, так и при ложном толковании явлений, вызванных ожиданием или установкой. Ложная идентификация происходит в объективно или субъективно осложненных (околопороговых) условиях восприятия в результате того, что идентификация направлена на один ограниченный элемент сигнала и добавляет в восприятие даже то, чего не было, при этом не могут различаться объективно схожие и лишь в деталях разные элементы. Иллюзии припоминаний понимаются как неадекватная актуализация определенных обстоятельств. Они зависят от закономерностей мнемических процессов, а также включают под влиянием установки изменения (вытеснения, преувеличения).

Ошибочные суждения (оценки) являются формой неправильного «ориентирования» и влекут за собой ошибочные действия при прогнозировании их программ. Источником неправильных суждений могут быть ложные данные восприятия, ошибки припоминания или процесса сравнения.

Ошибки в связи с неправильным построением и реализацией программ действий связаны с пространственными, временными, логическими и другими факторами деятельности, с неадекватностью включенных программ текущим событиям. В частности, чем более автоматизирована деятельность, тем чаще она страдает при экстренном изменении ее программы.

Прослеживается связь между некоторыми типами ошибочных действий и психическими процессами, нарушение которых может стать основой ошибок. Это процессы «…формирования ориентировочных основ с помощью афферентации и ее синтеза; выбор для осуществления намерения соответствующих единиц программы и их упорядочение в иерархически организованной общей программе; пространственное упорядочение частей программы…» и т. д. [276, с. 300]. Так, пропуск имеющейся релевантной информации или неправильное ориентирование в ней обуславливаются, по всей видимости, недостатками самого процесса формирования ориентировочных основ. Неправильный выбор и соединение на самом деле адекватных частей программы зависят от нарушений в процессах выбора и упорядочения программ.

В качестве причин возникновения ошибочных действий выступают еще три фактора: 1) эмоции, ассоциирующиеся с конкретным событием, профессиональной ситуацией и задачей; 2) неопределенность информации, если ее не хватает для оценки ситуации; 3) значимость ситуации [297, 330]. Известно, что особенности проявления эмоций и состояние, степень выраженности и избирательность когнитивных процессов находятся во взаимной зависимости. Когнитивные процессы и эмоции связаны через поведение субъекта, обусловленное его отношением к стимулам окружающей среды. Эмоции могут влиять на адаптивное взаимодействие человека с объектом управления (воздействия) в четырех направлениях.

1. Эмоции – это первичный предупреждающий сигнал. Если субъект адекватно оценивает значимость и сложность ситуации, то при ее нештатном, аварийном развитии возникают эмоции, сигнализирующие и мобилизующие его на преодоление возникших трудностей. Отсутствие соответствующих эмоций в подобной ситуации свидетельствует скорее всего о недооценке ее значимости в силу различных причин (слабая подготовленность, отвлечение внимания, недостаточная ответственность и т. п.).

2. Эмоции регулируют поведение – это происходит путем воздействия на функцию внимания. Эмоциональное оценивание переориентирует фокус внимания на то, что представляет наибольшую важность в плане потенциальной опасности, угрозы.

3. Эмоции могут прервать процесс решения когнитивной задачи и переориентировать его на решение задачи, определяемой новыми требованиями, а также затруднить процесс сосредоточения на решении очередной практической задачи.

4. Эмоции могут выступить побуждающим фактором: положительные эмоции определяют стремление человека к поведению, к действию, которые сопровождаются подобными эмоциями; неприятные обуславливают поведение, которое направлено на избегание всего того, что связано с ними и может сопровождаться выбором субъективно менее сложных, но и менее адекватных способов решения задач.

Итак, проявление эмоциональности, повышенная эмоциональная реактивность и неустойчивость могут явиться причиной существенных нарушений надежности деятельности, что определяет значение данного свойства личности в характеристике уровня профессиональной пригодности.

Надежность деятельности определяется также степенью неопределенности развития экстремальной ситуации. Человек может по-разному переживать, испытывать неопределенность: как непредсказуемость ситуации с точки зрения момента ее наступления, силы воздействия и т. п.; как потребность в непомерно больших знаниях для предупреждения или ликвидации угрозы; как чрезмерную сложность события с точки зрения способности человека адаптировать к нему свою когнитивную схему.

Р. Лазарус и его сотрудники считают, что неопределенность – это замешательство, растерянность при определении значения информации [317, 331]. Они полагают, что человек не обладает готовыми схемами интерпретации любой и каждой ситуации. Целый ряд исследований свидетельствует о том, что фактор непредсказуемости ситуации приводит как к психическому, так и к физическому истощению, которому предшествует хроническое возбуждение.

Приведет неопределенность к нарушению деятельности или нет, зависит от двух личных качеств человека. Первое – это устойчивость к неопределенности, способность выдерживать и переносить такое состояние. Второе – умение искать и находить недостающую информацию. Исследователи считают, что поиск информации для снижения неопределенности является одной из наиболее важных стратегий поведения человека в подобных обстоятельствах. Процесс поиска информации, в свою очередь, поддерживает устойчивость к фактору неопределенности.

Успешность купирования неопределенности определяется также способностями человека предсказывать развитие опасного, угрожающего события и его способностью контролировать свое поведение в этих условиях. Способность к предсказанию зависит от личного опыта пребывания и поведения в той или иной экстремальной ситуации, от знания об особенностях поведения в подобных ситуациях других людей, а также от ряда когнитивных способностей к экстраполяции, продуктивному и эвристическому мышлению и т. д.

Наиболее общий когнитивный ответ на неопределенность – придание, приписывание событию какого-либо значения. Оно происходит в самом начале когнитивного процесса, прежде чем человек получит всю относящуюся к делу информацию. Этот процесс сугубо индивидуальный и протекает не всегда в полной мере осознанно.

Следующим фактором, влияющим на надежность деятельности, является оценка значимости информации, ситуации. Суть этого процесса сводится к тому, что процессы восприятия информации о ситуации в сочетании с личной схемой построения сенсорного входа (по Ж. Пиаже) и схемой (образом) ситуации влияют на построение внутренней (психометрической) схемы ее значимости для конкретного человека. По мере развития ситуации новая информация может привести к изменению ее восприятия, что повлечет за собой создание новой схемы (образа или сценария) ситуации – в результате меняется и значимость события с точки зрения ее конечных целей и последствий возможности оценки и контроля и т. д. Данная схема определения значимости ситуации и информации о ней основывается на совокупности индивидуально проявляемых процессов, способностях избирательного восприятия информации, актуализации информации о предшествующем опыте поведения, построения психических образов ситуации, прогнозирования ее развития и ожидаемых последствий и т. д. Индивидуальные различия людей в степени развития указанных способностей предопределяют уровень их профессиональной надежности и тем самым пригодности к конкретной деятельности.

Изложенные выше некоторые причины ошибочных действий свидетельствуют о том, что применительно к отдельным задачам операторской деятельности их предпосылки определяются индивидуальными психологическими (психофизиологическими) особенностями человека, которые определяют уровень его пригодности к конкретной деятельности и должны либо оцениваться и учитываться при отборе на соответствующие профессии, либо формироваться, развиваться в процессе их подготовки.

 

4.1. Основные направления изучения механизмов регуляции

Успешность формирования профессиональной пригодности субъекта деятельности определяется особенностями регуляторного воздействия ряда факторов на организм и психику человека, которое обуславливает проявление предрасположенности к достижению необходимого уровня пригодности и процесс развития, становления профессионала. К числу этих регуляторных факторов относятся, с одной стороны, индивидуальные характеристики профессиональных, психологических, физиологических качеств субъекта, а с другой – особенности содержания, средств, условий и организации конкретной деятельности, которые в форме профессиональных требований выполняют регуляторную функцию.

В этой главе будут рассмотрены в основном индивидуально-психологические аспекты регуляции процесса формирования профессиональной пригодности.

Критериями оценки процесса формирования и проявления профессиональной пригодности выступают как качественные характеристики особенностей развития профессионально значимых психических функций, интегральных качеств и структур, так и количественные показатели этих процессов и главным образом результирующие показатели деятельности – ее эффективность и надежность.

Проблема психологических механизмов регуляции профессиональной пригодности является одной из наименее изученных и наиболее важных с точки зрения формирования этого свойства субъекта деятельности. Изучение механизмов формирования профессиональной пригодности человека ряд исследователей считают необходимым проводить с ориентацией на специфику различных уровней организации человека как биологической системы и субъекта деятельности.

Необходимость рассмотрения механизмов регуляции поведения человека с позиций возможной иерархии уровней его изучения как сложной живой системы отмечают многие исследователи [2, 3, 14, 15, 207, 227 и др.].

Психологический уровень обеспечения эффективности и надежности человека, изучение механизмов регуляции его устойчивой работоспособности изучены еще недостаточно полно. В ряде работ показана роль некоторых психологических феноменов в формировании и проявлении профпригодности, в частности, свойства константности восприятия, соотношения симультанной и сукцессивной форм опознания, использования опорных точек в стратегии информационного поиска, построения адекватного психического образа регуляции конкретной деятельности, избирательности внимания в ситуациях информационной неопределенности и многих других. Столь же значима, хотя еще менее изучена, роль личностных характеристик субъекта деятельности в регуляции профпригодности и, в частности, его надежности.

Деятельность человека как осознанная форма разнообразной поведенческой активности определяется не только профессиональным качествам субъекта, но и его личностными особенностями. Отражение личностных качеств в деятельности проявляется в их включении в механизмы регуляции трудового процесса на разных уровнях (сенсорно-перцептивном, представлений, речемыслительном). Они обеспечивают активацию продуктивных процессов деятельности, компенсацию недостаточного проявления некоторых процессов, мобилизацию операциональных функций, реализацию планов и стратегий поведения и т. д. Естественно, что неадекватная личностная мобилизация, нарушения в личностной сфере и прочие несоответствия проявления личности в конкретных условиях деятельности создают трудности в ее реализации, вызывают нарушения работоспособности и снижение эффективности и надежности субъекта деятельности, его профпригодности.

Характеризуя вероятные психологические механизмы надежности, Г. С. Никифоров [190, 192] отмечает, например, что свойство константности восприятия обеспечивает надежность этого процесса за счет компенсации возможных воздействий многообразных условий появления окружающих объектов. Это свойство перцептивной системы способствует корректировке, исправлению возможных ее нарушений и формированию адекватных образов восприятия. Надежность процесса опознания объектов формируется в онтогенезе или методами специальной тренировки, что проявляется в сокращении времени фиксации взгляда на опорных признаках объекта, отсеве избыточной информации, выделении наиболее информативных признаков, рационализации стратегии поиска и сличения и т. д. Объем информации также влияет на уровень надежности ее переработки. Информационная перегрузка приводит обычно к снижению надежности, которое проявляется в пропуске сигналов, ошибочной обработке информации, задержке ответной реакции и т. д.

Человек способен в определенной мере противодействовать влиянию на него неблагоприятных факторов, адаптируясь к такому воздействию или компенсируя его. В этом немалую роль играют личностные особенности человека, его эмоционально-волевые, характерологические и другие качества. Компенсаторные механизмы свойственны проявлениям и некоторых когнитивных и психомоторных качеств. Указанные механизмы психической регуляции обеспечивают устойчивость, стабильность процессов преобразования информации в той степени, которая определяется интенсивностью и продолжительностью неблагоприятных, экстремальных воздействий, а также исходным состоянием психических функций человека.

Уже в первых исследованиях профессиональной эффективности, надежности и безопасности труда отмечались факты различной предрасположенности специалистов к ошибочным действиям, аварийным ситуациям, несчастным случаям. На транспорте и производстве, как правило, относительно небольшая часть специалистов совершает основную массу серьезных нарушений в производственном процессе. Отсюда был сделан вывод, что люди имеют разную степень предрасположенности к совершению ошибок, нарушению эффективности, надежности и безопасности труда, а в основе этих различий лежит целый ряд индивидуальных качеств, характерных для определенной популяции. Изучение влияния индивидуальных особенностей человека на возникновение ошибочных действий, нарушение надежности деятельности явилось основным направлением экспериментальных исследований данной проблемы.

Одной из основных задач указанных исследований явилось выявление тех качеств, функций, которые детерминируют процессы обеспечения эффективности и надежности (или ее нарушения) в определенных условиях конкретной профессиональной деятельности, тех процессов, которые определяют развитие и поддержание функциональной устойчивости к воздействию экстремальных факторов труда.

При изучении механизмов регуляции профессиональной пригодности (надежности) человека представляется важным не только ориентироваться на различные виды (физиологический, психофизиологический, психологический) и уровни этого процесса, на роль индивидуальных особенностей личности, но и на закономерности функционирования, проявления различных характеристик организма и личности, которые обеспечивают работоспособность субъекта деятельности.

 

4.2. Роль индивидуально-психологических особенностей личности

 

4.2.1. Типологические особенности

В работах В. Д. Небылицына, Б. Ф. Ломова, К. М. Гуревича, О. А. Конопкина и других исследователей проблема эффективности и надежности труда человека рассматривается в свете учения о типах высшей нервной деятельности.

Гипотеза о наличии связи между некоторыми характеристиками рабочих качеств человека-оператора и основными свойствами его нервной системы была выдвинута В. Д. Небылицыным в 1964 году [186]. Эти свойства являются врожденными, неизменными, и поэтому они выступают в качестве постоянных параметров работоспособности и надежности. Среди рабочих качеств оператора автор выделяет следующие: долговременная выносливость, в основе которой лежит сила нервной системы; выносливость к экстренному напряжению и перенапряжению, которая должна быть связана либо с силой нервной системы по отношению к возбуждению, либо с уравновешенностью нервных процессов; помехоустойчивость к действию факторов внешней среды, которая также должна находиться в прямой связи с силой основных нервных процессов; реакция на непредвиденные раздражители – функция уравновешенности процессов возбуждения и торможения; переключаемость, которая находится в связи с подвижностью нервных процессов.

Данная гипотеза получила частичное подтверждение в исследованиях К. М. Гуревича и В. Ф. Матвеева [71] операторов энергосистем в ходе противоаварийных тренировок. Установлено, что успешные и надежные действия операторов, сохранение ими самообладания связаны с их индивидуальными особенностями в соотношении основных свойств нервной системы. Анализ исследований показал, что на определенной количественной границе показателей исследовательской пробы, диагностирующей силу процесса возбуждения, с высокой вероятностью обособляются лица, обладающие требуемыми «оперативными» качествами, от лиц, не обладающих ими. Что касается баланса нервных процессов, то его дифференцирующее значение выступает только в сочетаниях с другими пробами, чаще всего – силы нервной системы. Сами по себе, в отдельности, показатели баланса не разграничивают одну группу специалистов от другой. Напрашивается вывод, что нарушения баланса профессионально существенны на фоне индивидуальной слабости процесса возбуждения.

В этой работе многие важные вопросы были только поставлены, а не решены. В самом деле, есть ли рациональные основания для того, чтобы одни и те же показатели свойств нервной системы в одних сочетаниях четко дифференцировали испытуемых в зависимости от степени их профпригодности, а в других – не дифференцировали? В чем тут дело: в узко профессиональном функциональном сочетании индивидуальных особенностей или в обстоятельствах чисто внешних, связанных, например с оформлением отдельных проб, примененных способах выражения результатов, деталях обработки или особенностях экспериментальной процедуры?

Изучению связи показателей скорости приема информации и ее устойчивости в ходе работы с некоторыми проявлениями свойств нервной системы посвящена работа О. А. Конопкина [121]. Автор установил, что в уровне пропускной способности отдельных испытуемых и в характере ее динамики в ходе деятельности и под влиянием побочных раздражителей имеются заметные индивидуальные различия. Снижение уровня пропускной способности в ходе деятельности по приему информации характерно для лиц с относительно слабым процессом возбуждения. При работе со зрительными альтернативными сигналами слабые звуковые раздражители, не имеющие отношения к деятельности, могут вызвать повышение продуктивности и основной деятельности – степень такого повышения положительно связана с силой процесса возбуждения.

Таким образом, полученные результаты в целом свидетельствуют в пользу того, что процесс приема информации человеком находится в зависимости от индивидуальной выраженности основных свойств нервной системы. Однако следует отметить, что функциональное состояние психофизиологических систем, обеспечивающих даже простейшие формы произвольной деятельности, зависит не только от генотипической выраженности свойств нервной системы, но и от других регуляторных воздействий, которые могут определяться отношением испытуемого (специалиста) к задаче и условиям эксперимента, к полученной инструкции.

Е. П. Ильин обосновывает точку зрения о влиянии типологических характеристик человека на эффективность и надежность его деятельности, особенно в экстремальных условиях [100]. Он экспериментально показал, что определенное сочетание типологических особенностей свойств нервной системы обуславливает ряд моментов, связанных с надежностью деятельности человека: возникновение неблагоприятных эмоциональных состояний, проявление волевых качеств и психомоторных способностей. Выявлено, что устойчивость к неблагоприятным состояниям определяется комплексом особенностей проявления различных свойств нервной системы. «Одна и та же типологическая особенность может обеспечить устойчивость к одному состоянию и облегчить возникновение другого состояния. Например, слабая нервная система, повышая устойчивость к монотонному фактору, является в то же время неблагоприятным фактором для экстремальных условий. Да и устойчивость лиц со слабой нервной системой к монотонному фактору определяется сочетанием этой типологической особенности с другими: при определенном сочетании с другими типологическими особенностями лица со слабой нервной системой становятся неустойчивыми к монотонному фактору, так как у них быстро развивается состояние психического пресыщения» [100, с. 114].

Экспериментально установлено, что в условиях слабо выраженного эмоционального напряжения эффективность деятельности может повышаться у лиц с разными типологическими особенностями, однако при большом эмоциональном напряжении (напряженности) раньше нарушается деятельность у лиц со слабой нервной системой. Лица с сильной нервной системой имеют больше шансов выдержать напряженную (значимую, ответственную) ситуацию.

Первые признаки наступающего утомления позже проявляются у лиц с инертностью нервных процессов, со слабой нервной системой. Однако время наступления фазы некомпенсированного утомления зависит в основном только от степени инертности нервных процессов.

Ряд исследований, выполненных сотрудниками Е. П. Ильина, подтвердил тесную связь волевых качеств личности с типологическими особенностями. В частности, волевое качество смелости слабо проявляется людьми, имеющими такое сочетание типологических особенностей, как слабая нервная система, преобладание внешнего (эмоционального) торможения не может побороть возникающей у них в рискованных ситуациях боязни и ухудшает качество деятельности. Активная смелость («агрессивность» в хорошем смысле) в большей степени проявляется людьми с сильной нервной системой и преобладанием внешнего возбуждения. Эти же типологические особенности в сочетании с подвижностью нервных процессов обуславливают большую решительность. Лица с преобладанием внешнего (эмоционального) и внутреннего (в двигательной сфере) торможения обладают большей выдержкой, дисциплинированностью, усидчивостью и т. д.

Полученный Е. П. Ильиным материал показал, что сильная нервная система является одним из факторов проявления многих волевых качеств (смелости, решительности, терпеливости). Однако следует отметить, что несмотря на это, нельзя ставить знак равенства между сильной нервной системой и силой воли, так как последняя обуславливается и другими типологическими особенностями.

Биологические основы индивидуальных различий между людьми по ряду психологических характеристик, прежде всего психодинамических, обстоятельно рассмотрены В. М. Русаловым [239, 241].

Таким образом, некоторые сочетания основных свойств нервной системы способствуют более выраженному проявлению ряда психических функций, которые можно рассматривать как профессионально значимые для некоторых видов деятельности, влияющие на ее эффективность и надежность и определяющие уровень профпригодности. Все эти материалы свидетельствуют, следовательно, об опосредованном влиянии типологических особенностей нервной системы на формирование профессиональной пригодности.

Данное заключение, однако, подвергают сомнению другие исследователи. Напримр, О. А. Конопкин и Л. С. Нерсесян [123], изучая профессиональную надежность машинистов локомотивов, установили, что ни сила, ни лабильность нервной системы не проявили себя в качестве факторов, имеющих определяющее значение в достижении машинистами высокого профессионального мастерства. Авторы высказали предположение о том, что профессиональный успех может быть достигнут при разнообразии индивидуальных вариантов «типологической» компенсации тех или иных «неблагоприятных» проявлений свойств нервной системы, а точнее – о наличии одинаково эффективных и надежных («профессионально равноправных») индивидуальных вариантов стиля деятельности.

Анализ работ в этой области позволяет заключить, что если индивидуальная выраженность основных свойств нервной системы и их индивидуальное сочетание отражаются в некоторых особенностях психики, в том числе в ряде профессионально значимых ее функций, и тем самым оказывают опосредующее влияние на показатели профпригодности человека, то непосредственной связи типологических особенностей нервной системы с этими показателями деятельности установлено не было. Это положение подтверждает высказывание Б. М. Теплова [265] о том, что при любом типе нервной системы человек может иметь высокие индивидуальные достижения.

 

4.2.2. Личностные особенности

Профессиональная пригодность, эффективность и надежность деятельности существенно зависят от индивидуально-психологических особенностей личности. В настоящее время специалисты в области прикладной психологии уделяют большое внимание изучению личностных особенностей, которые, с одной стороны, являются, как правило, константными, базисными характеристиками конкретного индивида, а с другой стороны, в более полной мере определяют индивидуальные поведенческие реакции и психические состояния, влияющие на эффективность и надежность деятельности.

В ряде исследований ведутся настойчивые поиски психологических коррелятов предрасположенности человека к ошибочным действиям в сфере личностных свойств и неблагоприятных психических состояний. Так, например, Е. Винесейл [356] выделил двенадцать черт личности, наличие которых у пилотов предрасполагает к возникновению летных происшествий. Основными из них являются легкомыслие, проявляющееся в отсутствии достаточных знаний техники пилотирования, несерьезном отношении к требованиям правил производства полетов; недисциплинированность, которая часто является следствием избытка психической энергии, чрезмерной гордости и высокомерия, переоценки своих возможностей, желания вызвать восхищение у других, что в конечном итоге сопровождается игнорированием норм и правил производства полетов; рассеянность, проявляющаяся в подчинении внимания не задачам полета, а посторонним, второстепенным целям; нерешительность, которая является причиной запаздывания или отсутствия необходимых действий и может быть обусловлена неспособностью предвидеть последствия нечетких действий; внутренняя доминанта, то есть ожидание опасного, неблагоприятного события, вследствие чего действия пилота могут быть скованными.

Принятие концепции склонности некоторых пилотов к летным происшествиям означает необходимость выявления критических факторов в личной сфере, с помощью которых можно было бы прогнозировать повышенную предрасположенность к нарушению их профессиональной надежности. М. Сандерсом и М. Гофманом [по 42] был обследован с помощью 16-ФЛО и теста на оценку способности к принятию решений 51 пилот, имевший по своей вине летные происшествия. Ступенчатый дискриминантный анализ показал, что оценки за тест на принятие решений не коррелировали с частотой их вовлеченности в летное происшествие, в то время как по результатам обследования с помощью 16-ФЛО выявлено 86 % лиц, имевших ранее летные происшествия из-за ошибочных действий пилота. Однако авторы не выявили достоверных различий в личностных характеристиках у пилотов, наиболее часто и редко совершавших ошибочные действия, хотя данные по факторам «М» (практичность – склонность к фантазированию) и «О» (уверенность – тревожность) 16-ФЛО указывают на необходимость дальнейшего накопления аналогичных данных.

В монографии «Надежность пилота» высказывается мысль о том, что личность характеризуется совокупностью синдромов (синдром – группа черт личности), и в случае, если высокая или низкая надежность пилота находится в зависимости от изменений этих синдромов, ее можно предсказать на основе изучения совокупности черт личности конкретного пилота [327]. В основе этого положения лежат результаты анализа некоторых случаев происшествий по вине пилотов, которые были обследованы с помощью опросника MMPI, теста Роршаха и теста Уиткина (задание на пространственную ориентацию). Выявлены высокоинформативные показатели по опроснику MMPI для определения «ненадежных» пилотов. Надежность и диапазон ее колебаний среди кадровых пилотов освещаются автором под углом зрения «психических» вариантов нормального поведения, невротической симптоматики, нейрофизиологических функций, а также их нарушений. Среди практически здоровых лиц с «психотическими» вариантами поведения были получены убедительные данные об их неспособности овладеть навыками пилотирования. Кроме того, обнаружена корреляция между выраженными «шизоидными» особенностями личности и низкой надежностью пилотов. Результаты по тесту Роршаха, которые получил автор указанной книги, свидетельствуют о повышенной эмоциональности у пилотов с низкой степенью надежности.

Приведенные данные указывают на то, что оценка личностных особенностей является одним из эффективных путей выявления лиц, которые по особенностям своего характера, темперамента и доминирующим психическим состояниям наиболее профессионально надежны и пригодны. Однако использование для этой цели известных и разработка новых методических приемов требуют строгого определения границ (возможностей) их использования, большого объема исследований для стандартизации, валидизации методик и выработки критериев оценки личностных особенностей.

Изучению роли «личностного фактора» в обеспечении продуктивности операторской деятельности была посвящена диссертация И. А. Коровиковой [126]. Автором обоснован психологический механизм личностной регуляции конкретной деятельности операторского типа. Сущность этого механизма заключается в том, что регулятивное влияние личностной сферы субъекта труда, в значительной степени определяющее конечный результат его деятельности, проявляется через закономерности формирования и динамики отношения работающего человека к деятельности. Раскрыть закономерности этого процесса можно на основе анализа сложных личностно-смысловых образований, характеризующих неразрывную связь определенных устойчивых индивидуально-психологических свойств личности с конкретными субъективно-оценочными суждениями по различным элементам деятельностной ситуации. В связи с этим в структуре «личностного фактора» можно выделить три компонента: индивидуально-психологический, субъективно-оценочный и поведенческий, которые отражают индивидуальные возможности по выполнению конкретной деятельности и проявляются в показателях продуктивности работы.

Субъективно-оценочный базовый компонент «личностного фактора» является регулятивным и опосредующим звеном в определении характера зависимости показателей успешности деятельности от индивидуально-психологических особенностей субъекта труда.

Эффективное изучение «личностного фактора» и учет его влияния на успешность деятельности проводилось И. А. Коровиковой с помощью комплекса методических средств, обеспечивающего получение целостных единиц анализа, так называемых «личностно-смысловых конструктов» (ЛСК), которые представляют собой структурные образования, выделенные в результате факторного анализа связей отдельных характеристик «личностного фактора». Обнаружена эффективность применения ЛСК в процедуре профессионального отбора некоторых специалистов.

В некоторых работах приводятся данные о характере взаимосвязи индивидуально-психологических особенностей личности различных специалистов операторского профиля с показателями надежности их деятельности, о психологических причинах возникновения ошибочных действий, аварийных ситуаций и т. п. Не все эти материалы позволяют раскрыть закономерности и механизмы регуляции надежности человека, однако в них содержится достаточно обширная информация о роли совокупности личностных черт, познавательных процессов, психических свойств и состояний в формировании предрасположенности и психологической обусловленности различных проявлений и, в частности, нарушений профессиональной надежности. Наиболее полный обзор и анализ этих работ, а также результатов собственных исследований данной проблемы представлены в монографии М. А. Котика и А. М. Емельянова [133]. Авторы отмечают значение в формировании предрасположенности субъекта к более или менее надежной деятельности таких относительно устойчивых, постоянных и нетренируемых характеристик, как особенности темперамента, когнитивного стиля, локуса контроля, уровня эмоциональной устойчивости. Учитывая специфику содержания операторского труда, важное место они отводят рассмотрению роли таких операциональных компонентов психической организации надежности деятельности, как процессы восприятия информации, ее идентификации, прогнозирования и принятия решений и другие. В характеристике лиц с разным уровнем профессиональной надежности большое внимание уделяется описанию их личностных и социальных качеств.

Бесспорно, что значение конкретных психологических особенностей человека в регуляции процессов деятельности, в той или иной степени его пригодности определяется многими факторами и прежде всего характером определенной деятельности, ее требованиями к личности специалиста, к его функциональным возможностями (ресурсам) и к критериям эффективности и надежности деятельности, а также совокупностью индивидуальных черт, качеств субъекта деятельности, их индивидуальной своеобразностью и неповторимостью в уровне развития, степени актуализированности, взаимной компенсации и т. п. Можно предположить, что некоторые из этих психологических качеств (темперамент, когнитивные стили, эмоциональная устойчивость и др.) выступают как предрасполагающие к проявлению высокой или низкой профпригодности, другие – как активационные, стимулирующие качества (организация внимания, ответственность и др.), формирующие определенный стиль и организацию деятельности, а третьи качества (восприятие информации, принятие решений, психомоторика и др.) непосредственно регулируют, определяют характер конкретных действий, их нормативные или ошибочные проявления.

 

4.2.3. Познавательные функции

Познавательная деятельность наряду с жестко детерминированными задачами занимает значительное место во многих видах профессиональной деятельности. Своевременная и правильная ориентация в трудовой ситуации, а также самооценка личной роли в ней достигаются субъектом только путем сложной интеллектуальной деятельности, способностью к быстрой адаптации к новым условиям. В новейших исследованиях, рассматривающих психическую деятельность с точки зрения ее информационного характера, по существу подчеркивается приспособительное свойство интеллекта как общей стратегии процесса получения и преобразования информации. Установлено, что эффективность познавательной деятельности и точность вероятностного прогнозирования детерминируются адекватностью действий субъекта к условиям внешней среды. Однако следует учитывать не только степень адекватности, то есть приближенность реального поведенческого реагирования субъекта структуре ситуации, но и скорость, с которой происходит перестройка программы поведения, реализующей интериоризированный профессиональный опыт в связи с изменяющейся ситуацией. При этом помимо твердого знания алгоритма действия в штатных ситуациях нормально протекающего рабочего процесса субъект должен владеть приемами саморегуляции познавательных функций, достаточным творческим потенциалом и способностью к быстрому логическому анализу малоинформативных признаков осложнения трудовой деятельности [41, 156].

Многочисленные исследования показали, что свойства личности в значительной степени детерминируют качество профессиональной деятельности субъекта и являются важным ее фактором, влияющим на профессиональную пригодность. Информация о личностных особенностях человека, характеризующих познавательную сферу как одну из наиболее профессионально значимых характеристик, может, с одной стороны, способствовать дифференцированному подходу к оценке профессиональных возможностей личности, а с другой – оценке и прогнозу специфики поведенческого реагирования в сложных ситуациях.

Приведенные данные указывают на то, что оценка личностных особенностей является одним из эффективных путей выявления лиц, которые по особенностям своего характера, темперамента и доминирующим психическим состояниям наиболее профессионально надежны и пригодны. Однако использование для той цели известных и разработка новых методических приемов требуют строгого определения границ (возможностей) их использования, большого объема исследований для стандартизации, валидизации методик и выработки критериев оценки личностных особенностей.

Исследования, проведенные в интересах определения особенностей познавательной деятельности в ситуациях информационной недостаточности, показали, что правильная ориентация в критической ситуации и самооценка личной роли в ней достигаются субъектом только при реализации всего потенциала познавательной активности. Тактика познавательного раскрытия личностью вероятностной структуры неизвестной для нее ситуации во многом определяется как адекватность личностных отношений, так и как степень совершенства индивидуальных механизмов приспособления.

Использование проективных методов исследования в натурных и лабораторных экспериментах позволило выделить и отдифференцировать различные типы тактик познавательного поведения и проследить особенности их проявлений в условиях воздействия факторов профессиональной деятельности. Установлено, что лицам с объективно-продуктивной (логической) тактикой познавательного поведения свойственны четкость, широта, глубина и многогранность познавательно-исследовательских гипотез, технически обоснованное представление существа работы системы управления объектом при возникновении различных непредвиденных ситуаций и технических отказов. Они самокритичны и требовательны к себе.

Лица с субъективно-продуктивной (псевдологической) тактикой познавательного поведения в процессе своей профессиональной деятельности чаще делают широкие, однако не всегда обоснованные гипотезы, будучи убежденными в их правильности и настаивающими на этом. Указанные тенденции могут проявляться при оценке технических неполадок и в аварийных ситуациях. Как правило, эти лица характеризуются высокой полезависимостью и выраженной установкой, им труднее переформировать быстро свои оперативные гипотезы. Они включают в логическую цепочку интерпретации распознаваемой ситуации большое количество субъективных домыслов, высказывая предположения и гипотезы как непререкаемые истины.

Непродуктивным познавательным тактикам (объективно-непродуктивной и субъективно-непродуктивной) свойственны банальность, шаблонность, пассивность в деятельности, безынициативность, повышенная конформность. Лица с указанными тактиками, как правило, ограничиваются самыми необходимыми, четко регламентированными действиями, переключая ответственность за принятое решение или исход ситуации на других специалистов. Достаточно четко выполняя несложную программу, они не пытаются найти самостоятельное решение. Сочетание непродуктивности с субъективностью, как показали исследования, может способствовать инертности ложных суждений.

 

4.3. Функциональная организация корковых (мозговых) процессов

 

4.3.1. Электрокорковая активность

Биоэлектрическая активность коры головного мозга отражает не только типологические особенности основных свойств нервной системы, но и функциональные проявления ряда психических процессов в познавательной деятельности. Именно поэтому можно считать, что изучение высшей нервной деятельности методом электроэнцефалографии (ЭЭГ) позволяет осуществлять оценку состояния когнитивных процессов и косвенно судить об особенностях функциональной регуляции. Характеристики ЭЭГ-показателей (фоновые и в процессе деятельности) свидетельствуют об особенностях регуляции психологических качеств, определяющих степень профессиональной пригодности на нейродинамическом уровне.

В ряде исследований было показано, что характеристики ЭЭГ весьма разнообразны и индивидуально устойчивы, а это дает возможность предположить существование определенной зависимости между основными свойствами высшей нервной деятельности и биоэлектрической активностью мозга [30, 31, 85, 86, 244, 344]. В возрасте с 15–18 до 60 лет сохраняется достаточная стабильность ЭЭГ, и каждому индивиду присуща характерная для него картина биоэлектрической активности коры головного мозга. Это означает, что ЭЭГ – один из существенных элементов, определяющих индивидуальный психофизиологический портрет человека. Важным фактором является также отмеченная связь между структурой ЭЭГ и познавательными психическими процессами, свойствами и состояниями личности, надежностью и пригодностью некоторых специалистов.

Для оценки биоэлектрической активности коры головного мозга в интересах изучения профессиональной пригодности (функциональной надежности, психологического отбора и экспертизы) необходимо тщательное изучение нормальной ЭЭГ. Однако практически все классификации ЭЭГ основаны на использовании методики получения исходного материала, принятой в клинической практике, что малоприемлемо для решения задач прикладной психологии. В. Б. Малкин [162] разработал классификацию, способы регистрации и оценки на основе обследования и анализа ЭЭГ большого массива здоровых и молодых людей с использованием различных функциональных проб и в достаточно простых условиях обследования. В соответствии с этой классификацией все ЭЭГ разделены на три группы: нормальные (около 94 %); условно-нормальные (около 6 %); патологически измененные (около 0,5 %).

Среди нормальной биоэлектрической активности коры головного мозга выделено четыре основных типа: первый, наиболее распространенный (около 70 %), характеризуется хорошо сформированным, моночастотным альфа-ритмом в записях при закрытых глазах (альфа-индекс более 60 %), преимущественно выраженным в затылочных отведениях, и колебанием амплитуды в пределах 40–12 мкв. Второй тип (15 %) характеризуется лабильным альфа-ритмом, в большинстве случаев невысокой амплитудой (40–50 мкв) и отчетливо выраженным бета-ритмом; альфа-индекс не превышает 50 %; медленные колебания практически отсутствуют или бывают выражены в записи незначительно. Третий тип (15–10 %) характеризуется недостаточно сформированным, поличастотным, «незрелым» альфа-ритмом высокой амплитуды; альфа-волны имеют неправильную форму, полиморфны, их частотная характеристика колеблется в диапазоне 1–2 кол./с; в записи отчетливо выражены медленные волны, тета-активность. Четвертый тип характеризуется крайне низкой амплитудой биотоков (до 15–30 мкв); альфа-ритм в записи практически отсутствует или встречаются единичные редуцированные альфа-волны; выделяются «истинно» плоские (около 1 %) кривые, которые не меняются под воздействием различных функциональных проб, и «ложно» плоские (около 4 %), на которых под воздействием проб возрастает амплитуда и появляется в различной степени выраженный альфа-ритм.

Большое практическое значение ЭЭГ-метод имеет при экспертизе скрытых последствий черепно-мозговой травмы, атипичных форм эпилепсии, пароксизмальных нарушений сознания и обморочных состояний. В таких случаях выявленные на ЭЭГ патологические элементы могут явиться единственным объективным признаком для обоснования экспертного решения и прогноза функциональной надежности.

Однако регистрация только одной фоновой ЭЭГ, как правило, является недостаточной. Применение функциональных проб дает возможность исследования структурно-функциональных соотношений в мозге, представляет некоторые материалы о динамике нервных процессов, о состоянии всего мозга и различных его функциональных систем. Сравнение ответов мозга на функциональные нагрузки с фоном в отдельных случаях дает возможность обнаружить скрытые в покое нарушения биоэлектрической активности. Наиболее широко распространенными функциональными пробами, которые могут использоваться при изучении функциональной надежности, являются проба с открыванием и закрыванием глаз, ритмическая световая стимуляция в диапазоне от 4 до 24 Гц, гипервентиляция, выполнение психологических тестов. Очень важно для правильной оценки полученных результатов знание особенностей реакций на функциональные пробы биопотенциалов коры головного мозга здорового человека, а также механизма развивающихся изменений.

Проведение расширенного психологического анализа имеющихся записей биоэлектрической активности коры головного мозга на основе установления типа ЭЭГ и характеристик отдельных ее элементов позволило дать оценку уровню развития познавательных психических процессов, свойств личности и определить, прогнозировать успешность (надежность) профессиональной деятельности. Например, для лиц с хорошо выраженным, моночастотным, модулированным альфа-ритмом с амплитудой 50–100 мкв (I тип ЭЭГ) характерны [по 44, 61, 166] высокоразвитые познавательные психические процессы (объем, распределение, переключение и устойчивость внимания; активность мышления, оперативная память, координация движений и эмоциональная устойчивость) и такие черты личности, как общительность, эмоциональная устойчивость, высокие мотивация и уровень притязаний, способность к самостоятельному принятию решения. Лица с низкоамплитудным (20–35 мкв), лабильным альфа-ритмом, альфа-индексом, не превышающим 50 % (II тип ЭЭГ), характеризуются низким уровнем развития познавательных психических процессов, особенно по качествам внимания и оперативной памяти. Для них характерны эмоциональная неустойчивость, высокий уровень тревожности, выраженная интровертированность и трудность адаптации, что свидетельствует о хроническом преобладании возбуждения как индивидуальной особенности их нервной системы. Овладение сложной профессиональной деятельностью, работа в экстремальных условиях для них представляют значительные трудности и связаны с большими издержками.

Связь с психическими процессами, свойствами и состояниями, успешностью профессиональной деятельности имеют не только определенные типы ЭЭГ, но и отдельные параметры биоэлектрической активности мозга, такие, как степень «зрелости», устойчивости альфа-ритма, особенности его пространственного распределения, выраженность модуляции, длительность ориентировочной реакции, и др.

Нейродинамические характеристики довольно широко используются в исследованиях типовых особенностей профессиональной деятельности, а также возможных коррелятов устойчивости к воздействию информационных режимов в диапазоне от условий монотонии до высоких степеней напряженности [44, 294].

 

4.3.2. Функциональная асимметрия парных органов

Принципы системного подхода в изучении и оптимизации трудовой деятельности человека определяют необходимость исследования особенностей полифункциональных процессов в организме, интегративных свойств личности. Одним из таких системных свойств является функциональная асимметрия парных органов.

В настоящее время имеется обширный экспериментальный материал, свидетельствующий о том, что функционально-структурные особенности парных органов существенно различаются и определяют степень профессиональной пригодности в некоторых видах деятельности и эффективность адаптации организма к неблагоприятным факторам труда.

Под функциональной асимметрией человека понимается совокупность признаков неравенства его правых и левых парных органов (рук, ног, органов чувств, полушарий мозга) в нервно-психической деятельности [54]. Сущность функциональной асимметрии заключается в том, что практически идентичные в морфологическом отношении парные органы проявляют различия в функциональном обеспечении активных форм поведения человека. Все описанные к настоящему времени признаки функциональных асимметрий условно разделяют на моторную, сенсорную и психическую асимметрию.

Психическую асимметрию определяют как выражение неравного функционального вклада правого и левого полушария головного мозга в формирование психики человека и его нервно-психическую деятельность. Сущность функциональной асимметрии полушарий мозга состоит в специализации левого полушария в языковых, речевых и основанных на них психических процессах, включая чтение, письмо, счет, абстрактное мышление, память, координированное сознательное действие (праксис), осознание своей личности и окружающего мира. Правое полушарие специализировано в обеспечении зрительно-пространственного восприятия, в интеграции сенсорной информации на конкретном, образном уровне, в организации тех психических функций, которые протекают в чувственном, наглядном плане [127]. Кроме того, отмечаются различия в организации психических процессов, обеспечиваемых правым и левым полушариями мозга: с опорой на прошлое время – правое полушарие и на будущее время – левое полушарие.

Психическая асимметрия тесно связана со всеми другими видами асимметрии человека. Различным сочетаниям и неодинаковой выраженности моторной и сенсорной асимметрии сопутствуют разное качество и структура психической деятельности. Некоторые авторы отмечают, что хорошо выраженная асимметрия полушарий мозга обнаруживается только у праворуких; у леворуких и амбидектров функциональная асимметрия мозга выражена слабее, у них отмечаются более низкие результаты при воспроизведении по памяти зрительной информации, восприятия времени и особенно пространства.

По наблюдениям зарубежных исследователей, среди летного состава имеется от 5 до 8 % леворуких летчиков [48, 301]. Случаев аварийности и заболеваемости у них в 2–4 раза больше, чем среди остального летного состава. Обращается внимание на то, что леворукие пилоты чаще, чем праворукие, допускают перепутывание направления полета, вместо правого двигателя выключают левый и наоборот, ошибаются в порядке цифр при считывании приборной информации, испытывают затруднения в пространственной ориентировке. Однако наличием только этой функциональной асимметрии нельзя объяснить некоторые профессиональные неудачи пилотов. Наряду с известными факторами, влияющими на эффективность и безопасность полета, очевидно, необходимо учитывать возможные проявления других функциональных асимметрий, в частности зрения, слуха, полушарий головного мозга, а также их сочетания.

Особый интерес проявляется к проблеме функциональной асимметрии полушарий головного мозга в связи с накопленными к настоящему времени данными о роли межполушарных отношений в переносе и хранении следов обучения, эмоциональной устойчивости, адаптации человека к условиям среды и др. [55, 81, 273 и др.].

На современном этапе развития учения о функциональной асимметрии достаточно полно изучена феноменология этого явления, которая в определенных видах человеческой деятельности может ограничивать или, напротив, расширять пределы психических и физических возможностей человека.

Особенности функционально-структурной организации парных органов человека могут рассматриваться как профессионально значимое свойство для некоторых видов деятельности и должны изучаться и оцениваться в процессе психологической экспертизы профессиональной пригодности. Следует отметить, что важным является не только характер функционального доминирования (преобладание функций правой или левой руки, ноги, глаза, уха, полушария мозга), но и определенное сочетание организации различных парных органов у одного и того же человека.

 

4.4. Психические состояния

 

Характерной особенностью профессиональной деятельности является ее постоянная или периодическая рабочая напряженность, которая для некоторых профессий и условий деятельности определяется сложностью и ответственностью трудовых задач, возникновением нештатных и аварийных ситуаций, повышенной профессиональной нагрузкой, иногда опасностью для жизни и другими экстремальными факторами. Их интенсивное или длительное воздействие приводит к развитию функциональных нарушений и возникновению особых психических состояний.

Если функциональные состояния характеризуют в основном причинность, уровень и последствия нарушения процессов гомеостатического и адаптивного регулирования в организме, и они проявляются в совокупности реакций тех или иных его функций и систем, то психические состояния, главным образом, отражают, в той или иной степени адекватно, реальную жизненную и трудовую ситуацию и отношение к ней субъекта, а также вовлекают в процесс разрешения ситуационной задачи психические процессы и личностные образования – мотивационную и эмоционально-волевую сферу, характерологические черты [142].

Данное положение о различии функциональных и психических состояний в определенной мере подкрепляют точку зрения Н. Д. Заваловой и В. А. Пономаренко [90, с. 94]: «В отличие от вегетативных реакций, сопровождающих поведенческие акты и отражающих энергетическую сторону адаптационного процесса, психические состояния определяются информационным фактором и организуют адаптивное поведение на высшем психическом уровне с учетом характерологических особенностей субъекта, его мотивов, установок и конкретного отношения к происходящему». По этому поводу следует лишь добавить, что психические состояния регулируют не только адаптивное, но и дезадаптивное поведение, дезорганизуя деятельность. И в этом заключается особенность взаимосвязи тех или иных психических состояний с профессиональной надежностью человека: конкретное психическое состояние не только может стать причиной нарушения работоспособности и снижения надежности, но и профессиональные трудности, связанные, например, с частыми ошибочными действиями, могут привести к развитию определенных форм психической дезадаптации и снижению профессиональной пригодности.

 

4.4.1. Утомление

Деятельность человека ввиду ее напряженного характера, как правило, сопровождается снижением работоспособности за счет нарушения функционального состояния, падения активности психических функций и т. д. Среди функциональных нарушений особое место с точки зрения частоты возникновения и влияния на работоспособность и занимает состояние утомления и переутомления. Повышенная чувствительность к стандартным рабочим нагрузкам, быстрая утомляемость и медленное восстановление после их воздействий свидетельствуют о недостаточной профессиональной пригодности индивида.

По данным мировой статистики, утомление играет существенную роль в качестве причины снижения функциональной надежности летчиков [9, 326, 333]. Отмечается, что в 10 % летных происшествий утомление являлось либо предположительной, либо сопутствующей причиной.

Влияние утомления на профессиональную надежность и эффективность деятельности, а также на психический и физиологический статус было изучено в специальных исследованиях летного состава [37]. Установлено, что эффективность и надежность летной деятельности при компенсируемом утомлении не ухудшается, а при остром, как правило, незначительно нарушается. При хроническом утомлении и переутомлении отмечается снижение точности и увеличение временных показателей выполнения рабочего задания по сравнению с их нормативными значениями. В ряде случаев, особенно при переутомлении, могут возникать грубые ошибки в ранее освоенных действиях и даже срывы выполнения задания. В основе этих нарушений лежат прежде всего изменения рабочей, поведенческой активности летчика, а именно: увеличение количества и амплитуды движений органами управления, появление резких, несоразмерных рабочих движений, нарушение двигательной координации и согласованности управляющих действий, замедление двигательных реакций, ухудшение точности воспроизведения необходимых мышечных усилий, возрастание зажима ручки управления и т. д. При проведении радиообмена отмечаются дефекты в речевой связи в виде искажений, замедленной передачи команд и докладов. Нарушаются скорость и точность восприятия приборной и неинструментной информации, снижаются резервы внимания, искажается чувство времени. Появляются общая скованность и напряженность. В ряде случаев отмечаются нарушения пространственной ориентации, возникают иллюзии.

Для острого утомления характерны незначительные изменения некоторых параметров рабочей активности в конце выполнения полетного задания или летного дня (смены), а при компенсируемом утомлении нарушений рабочей активности обычно не отмечается, лишь иногда при интенсивной летной нагрузке наблюдается некоторое увеличение количества управляющих движений.

При развитии утомления функциональные признаки этого состояния появляются значительно раньше ухудшения профессиональных показателей летной деятельности. Нарушение общего самочувствия и сна являются наиболее ранними проявлениями утомления и особенно переутомления. В состоянии хронического утомления и переутомления летчики могут жаловаться на снижение интереса к полетам, у них появляется чувство неуверенности во время полета, желание скорейшего его завершения; при переутомлении, кроме того, отмечается ухудшение осмотрительности, бдительности в полете, снижение переносимости больших ускорений.

Со стороны психической сферы при хроническом утомлении и особенно переутомлении наблюдается расстройство функции внимания – снижаются его устойчивость и скорость переключения, нарушается концентрация, сужается объем внимания. Ухудшается функционирование оперативной памяти, замедляются мыслительные процессы, страдает функция прогнозирования, предвидения ситуации. Отмечается снижение волевых усилий, нарушаются выдержка, самоконтроль.

Перечисленные выше признаки утомления и переутомления встречаются в различных сочетаниях и с разной степенью выраженности. Это усложняет диагностику таких состояний, особенно когда затруднено проведение углубленных обследований с применением методов функциональной диагностики. При диагностике утомления следует обращать внимание на суточную периодику функций, фазовость их изменения, а также на индивидуальные особенности реактивности функций, причем не только с точки зрения интенсивности функциональных изменений (по отношению к индивидуальной норме), но и характера реакций отдельных функций (индивидуальная структура проявлений утомления).

Развитие симптомов утомления, степень их выраженности и влияния на психическую деятельность определяются как общей функциональной устойчивостью организма человека, так и уровнем его профессиональной подготовленности и развитием способностей к выполнению конкретной деятельности, то есть профессиональной пригодностью.

 

4.4.2. Психологический стресс

Особым психическим состоянием, развивающимся под влиянием чрезвычайных условий и ситуаций профессиональной деятельности, является стресс. Термином «стресс» объединяют большой круг явлений, связанных с зарождением, проявлениями и последствиями экстремальных воздействий внешней среды, с конфликтами, со сложной и ответственной производственной задачей, с опасной ситуацией и т. д. Стресс является реакцией не столько на физические свойства ситуации, сколько на особенности взаимодействия между личностью и окружающим миром [331]. Это в большой степени продукт наших когнитивных процессов, образа мыслей и оценки ситуации, знания собственных возможностей (ресурсов), степени обученности способам управления и стратегии поведения, их адекватному выбору. И в этом заложено понимание того, почему условия возникновения и характер проявления стресса (дистресса) у одного человека не являются обязательно теми же для другого.

Большой вклад в изучение психологического стресса внес Р. Лазарус [328, 329]. С его именем связана разработка когнитивной теории стресса, основу которой составляют положения о роли субъективной познавательной оценки угрозы неблагоприятного воздействия и своей возможности преодоления стресса. Угроза рассматривается как состояние ожидания субъектом вредного, нежелательного влияния внешних условий и стимулов определенного вида.

Изменение поведения при стрессе является более интегральным показателем характера ответа на воздействие, чем отдельные физиологические или биохимические параметры. В этих условиях более часто доминирует форма поведения с повышением возбудимости, выражающаяся в дезорганизации поведения, утрате ряда ранее приобретенных реакций, с преобладанием стереотипии (ответы не адекватны ситуации, не имеют приспособительного, регулирующего значения). При более умеренных степенях психического (эмоционального) напряжения изменения поведения касаются нарушений процессов научения, проявляются персеверацией (навязчивым повторением одних и тех же движений, образов, мыслей), нарушением психомоторной координации. Страдают качество восприятия, сложные формы целенаправленной деятельности, ее планирование и оценка [40, 181].

Прикладные аспекты стресса являлись предметом исследования в авиационной психологии. Английские исследователи эмоциональный стресс, возникающий в осложненной (аварийной) обстановке полета, выделяют в особый вид – острый реактивный стресс [296, 301, 321]. В основе этого типа стресса, по мнению авторов, лежит резко выраженная активация центральной нервной системы – чрезмерное нервно-эмоциональное возбуждение (или торможение) вследствие неадекватной субъективной оценки степени опасности возникшей ситуации. В результате этого поведение пилота приобретает беспорядочный характер или развивается состояние оцепенения (ступор). Такой стресс, естественно, приводит к серьезным ошибкам в действиях пилотов. Отмечаются случаи, когда они прекращали управление и покидали самолет при небольших (неопасных) нарушениях в работе двигателя или при ложном срабатывании сигнализации.

Аналогичную зависимость профессиональной надежности пилотов от психологического стресса отмечали также В. А. Пономаренко и Н. Д. Завалова [217]. По их наблюдениям, стресс проявляется, как правило, либо в скованности, заторможенности, которые выражаются в замедлении или пропуске действий, либо в резком повышении возбудимости, которое приводит к импульсивным действиям, их перепутыванию или замене вплоть до полного прекращения деятельности. Отрицательное влияние стресса проявляется также на процессах восприятия и мышления – замедленные и ошибочные действия, как правило, возникают в связи с нарушением процессов приема, переработки информации и принятия решения. В ряде случаев нарушение в восприятии информации связано с тем, что при напряженности и тем более при стрессе нарушается функция внимания – сужается его объем, снижается устойчивость, возникает чрезмерная фиксация внимания на одних приборах в ущерб контролю за другой необходимой информацией.

Авторы обращают внимание на то, что при стрессе характерной формой изменения процессов приема и переработки информации является переход от количественного чтения показаний приборов к качественному.

Ряд авиационных психологов считают, что развитие психологического стресса может быть предсказано на основе изучения индивидуально-психологических особенностей личности [310, 355]. Так, указывается на ряд характерных личностных качеств и проявлений, а именно: стремление к самовыражению, совершенствованию летного мастерства, дух соревнования, которые могут привести к развитию опасных и даже аварийных ситуаций в полете. Не менее отрицательные последствия могут вызвать и такие личностные особенности, как педантизм, скрупулезность, чрезмерная сосредоточенность, неспособность к периодическому расслаблению.

Изучались зависимость летных происшествий, возникновение ошибочных действий в полете от особенностей личности пилотов и неблагоприятного влияния на них различных жизненных событий [296, 337]. Показано, что у пилотов, в анамнезе которых имели место летные происшествия и предпосылки к ним, часто отмечалось наличие психотравмирующих факторов, связанных с затруднениями в межличностных отношениях, конфликтами в семье, на работе и т. п. У этих лиц часто наблюдались негативные реакции на неблагоприятные жизненные события, выражающиеся в неадекватном отношении к окружающим, излишней чувствительности к критическим замечаниям, высокомерии, выраженном агрессивном поведении.

Таким образом, факторы бытового стресса в ряде случаев сказывались на уровне работоспособности летчиков и сопровождались снижением их профессиональной надежности. Однако исследователи обращают внимание на то, что все же прямая связь между бытовым стрессом и надежностью не всегда наблюдается – характер этой зависимости определяется прежде всего индивидуально-психологическими особенностями пилотов.

 

4.5. Саморегуляция и самоконтроль

Формирование и осуществление целенаправленной деятельности предполагает как обязательную предпосылку отражение человеком внешних условий в виде некоторой субъективной модели. Она служит основой как для предварительного психологического программирования действий, так и для их регуляции в ходе самой деятельности. Модель становится важнейшим и обязательным функциональным образованием, полнота и точность которого во многом определяют эффективность деятельности и особенности ее осуществления [284].

Другим важным звеном в процессе саморегуляции является психологическая настройка на работу в определенных условиях. Настройки, адекватные представлению человека о задачах и условиях предстоящей деятельности, являются необходимыми компонентами общей структуры процессов программирования и регуляции деятельности.

Одно из первых исследований функции саморегуляции надежности человека-оператора провел М. А. Котик [129], который отметил, что для обеспечения нормального функционирования организма и целенаправленной деятельности процессы саморегуляции осуществляются на биологическом, психофизиологическом и психологическом (неосознанном и осознанном) уровнях. Важно отметить, что автор имеет в виду процессы саморегуляции, а не регуляции функциональных систем, которые осуществляются также на нейрогуморальном и гормональном уровнях. Им рассматриваются механизмы саморегуляции в сфере информационных и энергетических процессов.

М. А. Котик и А. М. Емельянов предложили схему организации предметного действия в сфере информационных процессов, согласно которой функция саморегуляции заключается в том, что субъект «на основе представлений (по прошлому опыту) о собственной надежности оценивает степень неопределенности возникшей задачи и исходя из этого так организует ее информационную базу или доводит обобщение образа до такого уровня, который позволяет ему снять эту неопределенность и решить задачу» [133, c. 67]. В экспериментальных исследованиях было установлено, что с ростом уровня обобщения образа задачи возрастает надежность ее разрешения.

Саморегуляция в сфере энергетических процессов в значительной мере определяется характером отношения субъекта деятельности к решаемой задаче, степенью его ответственности, уровнем субъективной значимости конкретной ситуации и неопределенности событий или сигналов. В этих условиях механизм саморегуляции заключается в том, что «действие, которое представляется оператору сложным или опасным, от выполнения которого зависит успех данной (а то и последующей) деятельности, порождает у него эмоции и связанную с ним энергетическую мобилизацию организма, что, как правило, способствует успешному выполнению такого действия» [133, с. 69].

Таким образом, сложность и субъективная значимость задачи интенсифицирует информационные процессы и мобилизует процессы энергетического обеспечения деятельности. Состояние напряженности, тревоги сопровождается эмоциональными переживаниями, которые, как правило (при определенной степени напряженности), активизируют профессионально значимые психические процессы, способствуют познавательной активности оператора. Необходимо лишь отметить, что по такому «сценарию» влияние процессов саморегуляции на надежность субъекта развивается лишь при наличии у него потенциальной возможности преодолеть информационные трудности и стеническом характере эмоций – в противном случае подобные условия сопровождаются ростом ошибочных действий и иногда отказом в работе системы.

Теоретическая и практическая значимость вопросов саморегуляции отражена в ряде исследований, посвященных повышению надежности и эффективности профессиональной деятельности. Так, наиболее эффективная работа в режиме ожидания, сопряженная с наименьшими нервно-психическими затратами, предполагает возможность достаточно точного прогнозирования характера и времени проявления значимых событий. Это позволяет осуществить регуляцию общего уровня и конкретной направленности процесса ожидания. Отсутствие же сознательного прогноза динамики событий снижает уровень регуляции ожидания, вынуждает оператора переходить к «глобальному» ожиданию, при котором он постоянно должен быть готовым к восприятию широкого круга явлений. Это, естественно, снижает надежность работы оператора при поступлении значимых сигналов [129].

Одним из ведущих механизмов обеспечения надежности субъекта деятельности, отражающим степень его профессиональной пригодности, является самоконтроль за своими действиями по управлению и регулированию трудового процесса, а также за результатами деятельности.

Самоконтроль выступает как функция компенсации вероятных ошибок, нарушений в деятельности и осуществляется путем проверки субъектом своих действий, их дублирования, усиления значимости гностических движений, углубленной оценки ожидаемого результата и использования этой оценки по механизму обратной связи для коррекции конкретных управляющих воздействий.

По мнению Г. С. Никифорова [191, 192], самоконтроль представляет собой одно из звеньев замкнутого контура самоуправления или саморегуляции, функциональным назначением которого является установление степени рассогласования между эталонным (или заданным) и контролируемым значением тех или иных параметров (технических, психологических, физиологических).

Все присущие человеку психические явления подвержены функции самоконтроля или используются в этом процессе. В целом ряде исследований показано, как осуществляется данная функция при восприятии информации, формировании психических образов, решении продуктивных и непродуктивных задач, осуществлении антиципирующих функций, организации внимания и т. д. [152, 192].

Важно отметить, что функция самоконтроля подвержена целенаправленному развитию в процессе профессионализации личности. В производственной деятельности формы самоконтроля довольно разнообразны и зависят от этапа технологического прогресса, от характера выполняемых действий, от модальности используемых каналов восприятия и т. д.

Реализация самоконтроля обуславливается особенностями его структуры, в которую включают эталонные и контролируемые компоненты, а также каналы прямой и обратной связи. Функция самоконтроля, а следовательно, и надежность субъекта деятельности зависит от уровня развития, полноты использования каждого из ее элементов. Речь идет об адекватности и полноте эталона ситуации, о функционировании канала обратной связи с точки зрения своевременности представления информации и т. д.

Механизмы реализации функции самоконтроля представляются, исходя из положений теории функциональных систем П. К. Анохина. Согласно этой теории можно предположить, что акцептор действия и является тем контрольным механизмом, который дает «единственную возможность организму исправить ошибку поведения или довести несовершенные поведенческие акты до совершенных» [20, с. 50].

Реализация самоконтроля зависит от содержательности и побудительной силы мотивов трудовой деятельности, особенно в экстремальных условиях, когда нарушение этой функции может повлечь существенное ухудшение профессиональной надежности. Нарушение самоконтроля возможно и в связи с ухудшением психического состояния оператора, которое отражается на обеспечивающих эту функцию когнитивных процессах, волевых усилиях и т. д.

Уровень самоконтроля, степень его выраженности зависят от сложности профессиональной деятельности. При осложнении деятельности, возникновении аварийной ситуации могут произойти либо временная блокировка этой функции, либо ее гиперактивация (повторный контроль или многократная перепроверка), что снижает надежность деятельности. Важно отметить, что ухудшение самоконтроля, снижение его активности возможно и в простых условиях работы, это объясняется недостаточной общей активацией личности, низким уровнем профессиональной ответственности, развитием состояния преждевременной психической демобилизации.

В проявлениях функции самоконтроля существенную роль играют индивидуально-психологические особенности личности. Можно предположить, что роль многих психологических характеристик субъекта деятельности в обеспечении ее надежности проявляется, в частности, и через механизмы реализации самоконтроля.

Подводя итог проведенному изучению проблемы регуляции процессов формирования профессиональной пригодности и обеспечения надежности деятельности субъекта деятельности, следует сказать, что этот механизм является весьма сложным и непрерывно развивающимся явлением. В этом смысле он полностью отражает современные представления о механизме психической регуляции деятельности, который, как отмечал Б. Ф. Ломов, «… представляет собой многоуровневую и чрезвычайно динамическую систему. За внешне наблюдаемыми двигательными актами, в которых в конце концов выражается любая деятельность, скрывается огромная и весьма сложная система процессов, связанная с формированием мотивов, целей, планов, оперативных образов (и концептуальных моделей), принятием решений, анализом и синтезом текущей информации и сигналов обратной связи. Именно она и составляет предмет психологического исследования деятельности» [159, с. 226]. Свойство профессиональной пригодности выступает в деятельности и как заданный ее результат, который, отражаясь в сознании (или подсознании), формирует специфическую психологическую функциональную систему деятельности, и как процесс реализации этой системы на заданном уровне точности, безошибочности, своевременности действий, профессиональной и функциональной надежности деятельности.

Приведенные материалы свидетельствуют о том, что уровень профессиональной пригодности человека отражает состояние различных компонентов биологической, психической и поведенческой организации субъекта деятельности, каждый из которых включается в единую систему энергетического, информационного и предметно-действенного регулирования его целевого поведения. Уровень активации субъекта, включенности и мобилизации каждого из указанных компонентов (и их составляющих функциональных систем) отражает объем ресурсов, необходимый для достижения соответствующего уровня профессиональной пригодности.

Регуляция профессиональной пригодности определяется особенностями содержания трудовой деятельности, ее целевыми ориентирами и, соответственно, мотивами их реализации, а также субъективной значимостью конкретных трудовых процессов в достижении основных критериев эффективности и надежности деятельности. В обеспечении пригодности, помимо состояния психологической функциональной системы деятельности, существенную роль играют профессиональные характеристики субъекта, его подготовленность, опыт, индивидуальные стратегии и способы решения трудовых задач. Представляет интерес соотношение функциональных и профессиональных характеристик, факторов обеспечения пригодности к конкретной деятельности, их взаимной компенсации, активации и проявления в различных формах рабочего поведения – эти вопросы требуют специального изучения.

 

5.1. Личность и деятельность

Пригодность субъекта труда к конкретной деятельности обуславливается закономерностями процесса развития, формирования профессионала, уровнем профессионализма конкретного специалиста, особенностями профессионализации личности.

Предпосылки постановки проблемы становления личности профессионала определяются ролью и значением трудовой деятельности в жизни человека. Она создает условия для самореализации и самоутверждения личности, для познания окружающего мира и общения, для обеспечения материального благополучия и создания материальных и духовных ценностей. Но особое значение деятельности проявляется в развитии личности, а именно в формировании ее профессиональной направленности, ценностных ориентаций, стратегии поведения, смысла и стиля жизни.

Психологическое изучение профессиональной деятельности и, в частности, пригодности к ее освоению и последующей практической реализации тесно связаны с проблемами психологии личности, с особенностями взаимосвязи личности и деятельности.

В отечественной психологии общепринятым является представление о том, что решающую роль в развитии личности играет деятельность. Более того, деятельность представляет собой основной способ существования человека, познания им мира и самовыражения в обществе. Поэтому, как отмечает Л. И. Анциферова: «Адекватнее вести речь о действующем индивиде, о личности, находящейся в состоянии деятельности… С этой точки зрения, деятельность может быть понята как динамическое многофазное развертывание личности, как особый тип последовательности личностных преобразований, как закономерная смена ее функциональных состояний» [22, с. 9].

Сложность и многообразие связей личности и деятельности обусловлены, с одной стороны, особенностями психической регуляции поведения человека, характером структуры личностных черт конкретного индивида и их детерминирующей функции в тех или иных формах целенаправленной активности, а с другой стороны – спецификой деятельности, ее операционных, пространственно-временных и других характеристик. Это делает систему личностно-деятельностных отношений достаточно динамичной, что проявляется во взаимном приспособлении, адаптации компонентов личностной и деятельностной структур, компенсации наиболее «ранимых», менее адекватных требованиям конкретных отношений отдельных элементов этих структур. Данный процесс сопровождается не только актуализацией деятельностно значимых психических компонентов личности, формированием структур наиболее адекватного личностного отражения и обеспечения целей, задач и содержания деятельности, но также развитием личности, как отдельных черт, качеств, так и их совокупности (целостной личности).

Процесс развития личности в связи с характером деятельности развертывается, реализуется достаточно своеобразно, исходя из особенностей целого ряда личностных и деятельностных факторов. Следует отметить, что это развитие преследует цель обеспечения достаточно надежного поведения индивида в конкретных и типичных жизненных и профессиональных условиях, что определяет формирование устойчивых черт личности, специфичных в частности для ведущего вида деятельности [248].

Многие исследователи отмечают, что именно в ситуациях целенаправленного поведения, характерных, в первую очередь, для профессиональной деятельности, проявляются противоречия между личностными образованиями и внешними деятельностными и социальными факторами, выступающими в роли требований к личности, в качестве стимулов развития личности, формирования тех ее черт и качеств, которые наиболее адекватны конкретным формам поведения и деятельности. В то же время включение личности в деятельность, установка на реализацию ее целей и задач обуславливают стремление субъекта деятельности преломить, адаптировать содержание и способы обеспечения трудового процесса к тем функциональным возможностям, которые определяются структурой личности конкретного человека.

Изучение проблемы формирования личности в связи с профессиональной деятельностью, разработка ее теоретических и методологических подходов и решений основываются, прежде всего, на достижениях в области психологии личности. Представители различных психологических направлений и школ основное внимание в своих исследованиях сосредоточили на изучении структуры личности, различных психических образований, выяснении их функций, раскрытии условий формирования разных свойств личности и т. д. Однако, как отмечает Л. И. Анциферова, в этих исследованиях недостаточно раскрывается динамика психической жизни личности. Между тем «… личность существует в процессе постоянного несовпадения с собой, в процессе выхода за свои пределы. Даже для того, чтобы сохранить устойчивость определенных своих параметров, особо важных для ее существования именно как личности – жизненных целей, ценностей, принципов, морально-нравственных качеств, – она должна в условиях быстро и многообразно меняющейся социальной действительности менять свои психологические качества» [22, c. 8].

Динамический подход к изучению развития личности ориентирован на исследование закономерностей постоянного «движения» самой личности в пространстве своих качеств, своего возраста, меняющихся социальных норм, в ходе участия в общественных процессах [23, 128, 131]. И этим данный подход отличается от тех динамических концепций развития, которые отражают, в основном, изменение функционально-энергетических характеристик человека. Динамический подход имеет целью изучение качественных изменений в личности, прогрессивных или регрессивных форм и тенденций развития, причин трансформации личности. Очень важно подчеркнуть, что этот подход предусматривает активную роль самой личности в процессе своего развития путем установления места тех или иных событий в своей жизни, в определении их субъективной значимости, в закреплении в своем психическом складе тех или иных форм поведения, изменений в душевной жизни.

Исследования в области психологии развития личности посвящены главным образом детскому, юношескому и подростковому периодам жизни человека, периодам активного формирования личностного склада, позиций, структур и т. д. Однако крайне недостаточно работ по изучению феноменов и закономерностей развития взрослого человека, зрелой личности, формирования и совершенствования личности вообще на жизненном пути и, в частности, в период ее профессионализации, то есть становления профессионала. Одной из причин такого положения является то, что для периода взрослости, в отличие от предшествующих периодов, не сформированы достаточно четко «задачи развития» на этапах жизненного и профессионального пути [21]. Своеобразие этих задач на этапах взрослости определяется вариативностью форм социальных, производственных и других отношений, возрастанием роли процессов саморегуляции и самооценки, активным формированием стратегий поведения и т. д. В то же время существуют различные позиции, концепции о развитии психических образований в этом периоде, о способности качественного изменения некоторых личностных структур в ходе продвижения человека по возрастной лестнице.

В последнее время интерес к изучению особенностей психического развития в период взрослости заметно возрос, и это, по-видимому, явилось следствием взглядов на безграничность личностного развития человека или, по крайней мере, своеобразном продолжении этого процесса в последующие периоды жизненной и тем более трудовой активности. На это положение обращает внимание Е. А. Климов: «Концепция психического развития, разрабатываемая в трудах А. Н. Леонтьева, Д. Б. Элькопина, В. В. Давыдова и опирающаяся на представление о смене ведущих типов деятельности, является чрезвычайно плодотворной с точки зрения понимания развития человека как субъекта деятельности, в частности, по-видимому, и на тех этапах, которые связаны не только с подготовкой к труду, планированием, выбором профессионального пути, но и со становлением профессионала» [112, с. 5]. Весьма убедительные данные о своеобразном продолжении психического развития взрослого человека получила Л. И. Анциферова [21] на основании анализа ряда работ отечественных и зарубежных авторов, изучавших структуру интеллекта, общих и специальных способностей.

Важной особенностью психического развития взрослого человека является возможность возникновения кризисных явлений, связанных с замедлением или даже регрессией в развитии. Существенную роль в этом процессе играют уровень притязаний личности и степень адекватности самооценки.

При всем индивидуальном своеобразии жизненного пути каждого человека можно выявить и некоторые общие закономерности, в том числе так называемые нормативные жизненные кризисы. Даже кризисы первых пятнадцати лет жизни тесно сплетены с особенностями ведущей деятельности на соответствующих этапах (поступление в дошкольное учреждение, начало учебной деятельности).

Особенно неразрывна связь нормативных кризисов взрослости с профессиональной деятельностью. Кризис взрослой жизни в период ранней взрослости связан с задачей окончательного перехода к самостоятельной жизни и независимости от родителей, но в этот период начинается и самостоятельная профессиональная деятельность («кризис рождения профессионала»). Он обуславливается трудностью вхождения в жесткий трудовой режим, неуверенностью в своих возможностях, необходимостью доучиваться (или переучиваться), сложностью адаптации к трудовому коллективу и к взаимоотношениям с сотрудниками.

После завершения периода трудовой адаптации (через 4–5 лет работы) специалисту требуется некое реальное подтверждение его профессиональных достижений (прибавка к зарплате, повышение статуса и т. п.). Если этого не происходит, появляется эмоциональный дискомфорт, неудовлетворенность трудом, чрезмерное профессиональное перенапряжение и переутомление – все это характеризует зарождение нормативного психологического кризиса («кризис 30-летия»).

Нормативный «кризис середины жизни» (40–45 лет) в профессиональной жизни связан с переживанием необходимости и возможностей последнего рывка в достижении желаемого профессионального уровня и проявляется в состоянии перенапряжения, тревожности, апатии, а также в стойких функциональных расстройствах. Тяжело переживается и предпенсионный кризис, усугубляющийся изменениями физического, соматического и психического статуса.

В развитии личности на профессиональном пути могут отмечаться и так называемые «биографические кризисы» [26]:

1. Кризис нереализованности – возникает, когда в субъективной картине жизненного пути слабо представлены реализованные связи событий жизни, когда в новой социальной среде недостаточно оцениваются предшествующая подготовка субъекта, его опыт и квалификация.

2. Кризис опустошенности – развивается, когда в субъективной картине жизненного пути слабо представлены актуальные связи, ведущие от прошлого и настоящего в будущее, и связан с душевной усталостью, переживанием неопределенности положения, снижением привлекательности профессиональных целей.

3. Кризис бесперспективности – зарождается, когда в сознании слабо представлены потенциальные связи событий, планы, мечты о будущем и т. п.

Профессионализация личности является процессом динамичным, каждая стадия, фаза которого своеобразно детерминирует развитие личности. В то же время реализация человеком своего профессионального потенциала в деятельности проходит на фоне, а точнее – при регулирующем воздействии уже сложившейся к данному моменту психологической организации личности, результата уже пройденных личностью стадий развития. «Личностно-психологические новообразования каждой стадии развития человека, все последовательно формирующиеся типы активного отношения индивида к миру – предметные действия, общение, игра, учение, общественно-политическая деятельность, труд… закрепляются в преобразованном виде в системной организации личности, выступая в виде основных ее уровней и функциональных подсистем… Они образуют вертикальную и горизонтальную структуру личности» [4, с. 57–58].

Анализ проблемы психического развития человека на протяжении жизненного пути свидетельствует о существовании по крайней мере трех подходов к ней: стадиального, процессуального и диалектического. В стадиальных моделях процесс развития представлен как последовательный ряд качественно различных возрастных этапов. В рамках данного подхода обычно исследуются изменения какого-либо одного жизненного процесса. В процессуальном подходе изменение различных психических структур рассматривается без учета влияния внешних факторов регуляции жизненного пути индивида. Диалектический подход отражает взгляд на развитие человека как на изменение жизненных процессов в их единстве, сложной организации, на несинхронность и противоречивость этих процессов как источников развития, а также на конкретность характера развития, в том числе с точки зрения культурно-исторического контекста [1, 236].

Одним из кардинальных положений теории развития человека является положение о целостности личности, о необходимости рассмотрения ее не в виде простой совокупности отдельных систем, регулирующих различные виды ее социально значимой деятельности, а как целостности, в которой отдельные системы являются ее порождением и формой ее развития. Важно отметить, что отдельные части этой целостной психологической организации личности обладают определенной долей автономности в своем развитии, но определяющей является все же их взаимосвязь со всей системой в целом. Это положение позволяет понять достаточно высокую устойчивость психических свойств личности при различных регулирующих воздействия – дело в том, что изменять приходится не одно свойство, а целостную личностную систему индивида. Целостность личности определяет и неразрывность, взаимосвязь личностных свойств в процессе индивидуального развития, что, в свою очередь, отражает процесс становления индивидуальности как проявления консолидации, структурирования ее отдельных свойств [15].

Для проблемы формирования личности профессионала и психологической обусловленности профессиональной пригодности важным является положение о внутренней противоречивости процесса индивидуального развития человека. Б. Г. Ананьев [14] высказал суждение, что неравномерность изменений и гетерохронность (разновременность) фаз развития характерны и для процесса роста и созревания, и для более поздних периодов жизни. Он показал важность законов гетерохронности не только для развития индивидуальных свойств, но и для формирования личности на протяжении всего жизненного пути. Особенности начальных изменений различных свойств личности в процессе ее развития зависят от характера воздействующих на нее факторов, их стимулирующей роли, избирательности влияния на те или иные свойства и степени устойчивости этих свойств.

Как отмечает К. А. Абульханова-Славская, основное положение о проявлении и развитии личности в деятельности, выдвинутое С. Л. Рубинштейном, сохраняет свое принципиальное методологическое положение [2]Оперотропизм – особые формы замещающей действительности в условиях, когда базальная потребность наталкивается на обусловленное социальным окружением препятствие.
. Но на теоретическом уровне Л. И. Анциферова вносит ограничение, связанное с конкретным и, в частности, оптимальным для развития личности ее соотношением с деятельностью и отмечает, что не всякая деятельность развивает личность и не всякое развитие способностей равнозначно развитию личности. Развитие личности и проявление потребности в деятельности связаны с достижением субъектом чувства удовлетворенности от процесса и результатов деятельности, наличием стремления к преодолению трудностей и успешностью решения сложных задач, желанием проявить свои возможности в трудовом процессе.

Понимание личности как активного деятеля, который целостно включается в способ своего деятельного существования, позволяет поставить проблему изучения того, как осуществляется функциональная взаимосвязь разных типов деятельности в психологической организации личности и что представляют собой психологические механизмы ее интеграции [113]. Иначе говоря, вопрос заключается в том, каким образом соотносятся и связываются друг с другом различные способы динамического существования личности в пространстве разных форм деятельности. Одним из путей решения этого вопроса может явиться изучение соотношения ведущей, доминирующей (в данный момент) и субдоминирующей (латентно протекающей) деятельностей. Частым, но достаточно характерным и важным для практики является изучение феноменов совмещенной и совместной деятельности, в ходе которой могут возникнуть эффекты интерференции актуализированных компонентов личностной сферы, взаимной индукции активности определенных психических качеств или, наоборот, взаимное их угнетение, искажение и т. п. Несмотря на бесспорное влияние разных видов деятельности на активность и изменение тех или иных личностных характеристик, следует иметь в виду, что «доминирующую в данный период времени деятельность не следует смешивать с ведущей деятельностью, в которой главным образом и происходит многостороннее развитие личности, ее изменение и совершенствование» [22, с. 15].

Какие же факторы способствуют, определяют развитие личности в деятельности, детерминируют формирование специфических личностных черт, способностей, интересов и других качеств, адекватных избранному профессиональному пути?

Включение субъекта в деятельность сопровождается соотнесением индивидуальных возможностей, способностей человека с теми требованиями, которые предъявляются содержанием и условиями самой деятельности с точки зрения успешного ее выполнения. В процессе освоения конкретной деятельности, столкновения субъекта с новыми задачами, профессиональными ситуациями, нестандартными условиями постоянно возникают противоречия между требованиями деятельности и уровнем развития как отдельных личностных образований, так и профессионально ориентированных структур психики. Эти противоречия и являются основной движущей силой развития личности. Здесь уместно напомнить, что, помимо профессиональной деятельности, и другие формы поведенческой активности личности детерминируют ее развитие, между требованиями различных видов поведенческой активности к психической сфере субъекта тоже могут быть противоречия.

Важным источником поступательного развертывания возможностей личности, изменения ее отдельных компонентов и структур является целеобразование и целепостроение в динамике развертывания конкретной деятельности. Выбор, формулирование системы целей, достижение которых требует адекватной активации соответствующих психологических структур, определенной степени их консолидации в соответствии с содержанием отдельных компонентов деятельности и напряжения для достижения заданного результата являются также источником развития психической организации личности. С этим механизмом развития непосредственно связан и процесс формирования и конкретизации («опредмечивания») мотивов деятельности, мотивационно-потребностной ее регуляции, которые на каждом этапе трудового процесса, проходя определенные фазы изменения, развертываются и обогащаются конкретным содержанием и деятельностной направленностью и становятся побудительными факторами психического развития.

Процесс профессионализации сопровождается не только развитием личностных структур, но и специфической интеграцией свойств и качеств личности, формированием ее как целостной системы. По мнению Б. Ф. Ломова, в обеспечении интеграции личности ведущую роль играет ее направленность: «Именно она выступает в роли «побудительной системы», определяющей избирательность отношений к активности личности» [159, с. 11]. Как отмечает С. Л. Рубинштейн: «Проблема направленности – это прежде всего вопрос о динамических тенденциях, которые в качестве мотивов определяют человеческую деятельность, сами в свою очередь определяясь ее целями и задачами» [233, с. 623]. Таким образом, направленность личности через систему мотивов деятельности как субъективное отражение объективных потребностей в труде является активационным фактором выполнения деятельности на основе реализации психологического потенциала личности. Направленность личности в ходе профессионализации претерпевает определенные изменения за счет изменения содержания мотивов и конкретных целей на каждом этапе профессионального пути.

 

5.2. Человек как субъект деятельности

Процесс формирования личности профессионала и достижения определенного уровня пригодности к конкретному труду обуславливается синтезом, с одной стороны, возможностей, способностей и активности личности, а с другой стороны – требованиями деятельности, определяемыми особенностями ее содержания, средств, условий и организации. На основе этого синтеза, включения личности в трудовой процесс формируется субъект деятельности.

По определению А. В. Брушлинского: «Субъект – это человек, люди на высшем для каждого из них уровне активности, целостности, автономности и т. д.; творец собственной истории, вершитель своего жизненного пути; тот, кто осуществляет деятельность, общение, поведение, созерцание и другие виды специфически человеческой активности: творческой, нравственной, свободной и т. п. … Субъект – качественно определенный способ самоорганизации, саморегуляции, согласования внешних и внутренних условий активности, центр координации всех психических процессов, состояний, свойств, способностей, возможностей (и ограничений) личности соотносительно с объективными и субъективными (цели, притязания, задачи) условиями деятельности и т. д. Таким образом, субъект – важнейшее из бесконечно многообразных противоречивых качеств человека» [56, с. 331]. Отсюда следует, что профессиональную пригодность человека к конкретной трудовой деятельности надо рассматривать как свойства человека, обладающего субъектными качествами.

С другой стороны, с точки зрения деятельностного подхода, разрабатываемого С. Л. Рубинштейном [238] и его последователями, деятельность характеризуется прежде всего следующими особенностями: 1) это всегда деятельность субъекта, не может быть бессубъектной деятельности; 2) деятельность есть взаимодействие субъекта с объектом, то есть она необходимо является предметной, содержательной; 3) она хотя бы в минимальной степени всегда творческая и 4) самостоятельная.

Указанные черты, характеристики субъекта и деятельности определяют зарождение и развитие субъектно-деятельностного подхода в психологии, который определяет, в частности, своеобразие категории субъект деятельности, основной особенностью которого является положение о том, что человек становится субъектом в деятельности, проявляя, формируя и отражая свои деятельностно ориентированные психологические свойства и качества. Активное включение человека в деятельность в известной степени преображает, трансформирует, развивает человека как личность, придавая ему новые свойства.

Понятие субъекта деятельности является фундаментальной категорией философии и психологии, оно очень емкое и многогранное. Основные характеристики субъекта сводятся к следующим положениям: 1) это существо, обладающее сознанием и волей, способное действовать целенаправленно, то есть на основе образа предметного мира; 2) это человек, познающий и преобразующий окружающий мир; 3) это человек как носитель, источник, инициатор активности, это человек-творец в отношениях с противостоящими ему объектами предметной и социальной среды [57].

Активное построение человеком своей трудовой деятельности, ее целей, внешних и внутренних средств, условий, индивидуального стиля является активностью психического отражения. С этих позиций профессиональная пригодность/ непригодность определяется интенсивностью, адекватностью, системностью психического отражения особенностей конкретной деятельности. Именно поэтому профессиональная психодиагностика (и прогностика) должна быть направлена на измерение не только степени развития профессиональных способностей и других элементов структуры личности, но и уровня мобилизационных возможностей этих качеств, степени их интегрированности и взаимной компенсации.

Становление субъекта деятельности является следствием прохождения человеком сложного пути своего развития, подготовки к вхождению в мир профессий, освоения профессиональной деятельности, адаптации к ней и совершенствования профессионального мастерства. На этом пути постоянно возникают все новые и новые требования к субъекту деятельности, к его профессиональной пригодности, и в то же время уровень пригодности, то есть степень соответствия личности этим профессиональным требованиям, выступает детерминирующим фактором в развитии субъекта деятельности.

В этой связи можно говорить о том, что уровень профессиональной пригодности на этапах становления профессионала будет зависеть, в частности, от ряда факторов. Во-первых, от степени адекватности отображения субъектом деятельности ее объекта, то есть того, что субъект пытается познать и преобразовать в окружающем мире и в конкретных трудовых ситуациях. Во-вторых, профпригодность субъекта будет определяться характером профессиональной мотивации личности, ее направленностью, интересами, установками и т. д. В-третьих, важным фактором формирования профпригодности является развитие у субъекта индивидуально своеобразных способов решения типичных жизненных и производных задач (формирование индивидуального стиля трудовой деятельности), представлений о своем месте в жизни и труде, познания себя и утверждения себя в обществе и в представлениях о самом себе, системы самооценки и самосовершенствования. В этом заключаются индивидуальные возможности субъекта с точки зрения проявления уровня пригодности и управления (развития, коррекции) этим свойством.

Становление субъекта деятельности со своей позицией, профессиональными планами, стратегией поведения, целями и программами действий, отношением к результатам деятельности и другими специфическими свойствами является результатом преломления законов развития человека, изменения психического склада на жизненном пути под влиянием деятельностных детерминант. И в этом процессе одним из критериев особенностей развития выступает уровень профессиональной пригодности субъекта в своем деятельностном (степень трудовой продуктивности, надежности и т. п.) и субъективном (степень удовлетворенности конкретным трудом) выражении.

Таким образом, основным механизмом формирования деятельностной личности (субъекта деятельности) и достижения его определенного уровня профессиональной пригодности является соотнесение ее психической организации с требованиями деятельности. Однако установлено, что в условиях жестко детерминированных требований, нормативов деятельности личность и ее психика приобретают и проявляют не только многообразие форм и способов приспособления, самоорганизации, но и конструктивную личностную активность в поиске и выработке механизмов и приемов регуляции деятельностью, нахождении оптимальных и индивидуально своеобразных путей и процедур организации психической деятельности для достижения требуемых результатов.

Типовые задачи и типовые требования человек обеспечивает индивидуально удобным, субъективно привлекательным и творчески найденным образом. Принцип субъекта деятельности реализует гипотезу Б. Ф. Ломова, что обеспечение любых требований осуществляется не путем локального соответствия и соизмерения отдельно взятых психических процессов, свойств и технических требований деятельности, а целостным способом организации на любом уровне активности. Отсюда следует, что и требования профессиональной пригодности к конкретной деятельности (и как уровень достижений субъекта, и как его личностно-профессиональное свойство) должны оцениваться характеристиками целостной личности, системным показателем свойств личности.

 

5.3 Самоопределение личности профессионала

Формирование профессиональной пригодности неразрывно связано с самоопределением личности, то есть с самоутверждением, самореализацией и самосовершенствованием человека в обществе, в труде и трудовом коллективе. Профессиональное самоопределение – это самостоятельное и осознанное нахождение смыслов выполняемой работы и всей жизнедеятельности в конкретной культурно-исторической (социально-экономической) ситуации [222]. Этот процесс обусловлен проявлениями внутренних ресурсов, сил, установок на пути профессионального становления личности и ее развития. Профессиональное самоопределение человека в мире профессий и на профессиональном пути является личным и личностным аспектом формирования профессионала. Проблему самоопределения личности следует рассматривать в контексте не только юношеского возраста или выбора профессии, но и в более широком смысле, в связи с вопросами профессионального развития личности.

Профессиональное самоопределение является многомерным и многоступенчатым процессом, который можно рассматривать под разными углами зрения:

• как серию задач, которые ставит общество перед личностью и которые ей следует решать;

• как процесс поэтапного принятия решения, посредством которого человек формирует баланс между собственными предпочтениями, интересами, целями и требованиями трудовой деятельности, потребностями общества и т. п.;

• как процесс формирования личности профессионала, его индивидуального стиля и оценки деятельности.

С этих позиций профессиональное самоопределение трактуется как «Я-концепция» индивида, отражающая его понимание, переживания и намерения, предметные действия в профессиональной деятельности. Перечисленные выше целевые функции профессионального самоопределения по своей сути являются критериями оценки профессиональной пригодности.

Профессиональное самоопределение предполагает формирование субъекта, обладающего высокой мобильностью, широкой ориентацией в мире профессионального труда, не ограничивая возможности личностного развития, то есть отражает единство жизненного (профессионального) и личностного самоопределения [140].

Таким образом, профессиональное самоопределение не только акт выбора профессии, но динамическая процедура формирования профессионала на всем жизненном пути.

По мнению Н. С. Пряжникова [222], в настоящее время все более распространенным становится смещение интереса к личностным аспектам этой проблемы. Анализ собственно профессионального самоопределения не может быть достаточно эффективным при его изолированном исследовании вне целостного подхода к феномену самоопределения личности. Именно такой взгляд на проблему самоопределения позволяет рассматривать этот феномен в связи с развитием личности, формированием профессионала и достижением потребного уровня профессиональной пригодности на всех этапах профессионального пути.

Методологические основы для анализа проблемы самоопределения личности были определены С. Л. Рубинштейном [233], которой, решая проблему детерминации поведения, рассматривал соотношение внешней и внутренней обусловленности активности человека. Эта внутренняя обусловленность, через которую преломляются внешние воздействия, и является ключом к пониманию самоопределения. По С. Л. Рубинштейну, самоопределение личности – это самодетерминация. Именно активное самоопределение, выражающееся в реальных действиях, ведет к формированию и развитию тех внутренних условий, которые создают возможности для развития личности, формирования предпосылок увеличения уровня профессиональной пригодности, дальнейшего самоопределения. Субъектный подход при анализе профессиональной деятельности позволяет выделить такую форму детерминации в процессе самоопределения, как саморегуляция (Л. Г. Дикая, О. А. Конопкин, Г. С. Никифоров). Процессы саморегуляции определяют механизмы регуляции уровня профессиональной пригодности – мобилизация ресурсов личности и организма, адаптация к условиям и процессам трудовой деятельности, анализ возможностей личности и соотнесение их с требованиями деятельности, построение и коррекция личных планов, стратегий поведения и перспектив развития и т. д.

Во многих исследованиях проблема самоопределения рассматривается как поиск смысла (целостно-смысловой аспект проблемы), и в этом плане самоопределение является личностным новообразованием, связанным с формированием внутренней позиции, построением жизненных планов, выбором профессии, определением смысла собственного существования. Личностное самоопределение отражает потребность в формировании смысловой системы, в которой слиты представления о себе и мире, оно ориентировано в будущее и связано с содержательным конструированием человеком своего жизненного поля [65].

С позиций проблемы формирования личности профессионала личностное самоопределение приобретает черты профессионального самоопределения, которое сводится к построению личного профессионального плана, формированию внутренней готовности к осознанному и самостоятельному представлению, корректировке и реализации перспектив своего развития (профессионального, жизненного, личного), готовности рассматривать себя развивающимся во времени и самостоятельно находить личностно значимые смыслы в конкретной профессиональной деятельности [222].

Для формирования профессиональной пригодности, осознания путей, способов и критериев достижения наивысших рубежей в этом процессе важным является представление о самоопределении в контексте изучения самосознания, самопознания и «Я-концепции». В данном случае в основу интерпретации самоопределения ставится знание и понимание себя, окружающих условий, которые выступают как когнитивная сущность деятельности и поиска смысла существования, то есть самоопределение в контексте самосознания – это прежде всего осознание своих свойств, возможностей в построении и реализации жизненных (профессиональных) смыслов и планов. Как отмечают В. Ф. Сафин и Г. П. Ников, самоопределяющаяся личность – это субъект, осознавший, чего он хочет (свои цели, жизненные планы, идеалы), что он есть (свои личностные и физические свойства), что он может (свои возможности, склонности), чего от него ждут коллектив, общество [247].

Одно из направлений изучения самосознания связано с теорией «Я-концепция» как социальной установки, объектом которой является сама личность. Основными функциями «Я-концепции» являются достижение внутренней согласованности, интерпретация опыта и совокупность ожиданий. На этой основе строятся многие современные концепции профессионального развития личности.

Свойство профессиональной пригодности имеет одной из характеристик особенности групповой идентичности и ее соотношение с личностью. В рамках «Я-концепции» как когнитивной системы регуляции поведения в различных условиях рассматриваются две ее подсистемы: личностная идентификация – самоопределение в терминах различных личностных черт, и социальная идентификация, которая складывается из разных идентификаций по принадлежности человека к разным социальным категориям. Личностная идентификация, как в частности соотнесение образа «Я – профессионал» и эталонной модели профессионала («образ» профессионала), выступает в качестве и механизма регуляции, и критерия достижения в процессе формирования личности профессионала и его профессиональной пригодности.

Теория социальной идентификации предполагает, что каждый индивид стремится к достижению и сохранению положительной групповой идентичности. И. Ф. Кузнецов [140] ставит закономерный вопрос о том, как в одном человеке одновременно могут функционировать противоположные регуляторные системы – личностная и групповая или разные групповые идентичности. Анализ литературы приводит к трем вариантам ответа. Во-первых, ситуативность поведения человека, то есть та или иная система (идентификация) «работает», проявляется в разных ситуациях. Во-вторых, возможно развитие особых межгрупповых форм восприятия, позволяющих вытеснять информацию, противоречащую наличной информации. В-третьих, принятие надгрупповых целей, осознание места «своей» группы в общественном разделении функций.

Жизненные события, то есть ситуации самоопределения личности, ставят человека перед проблемой выбора индивидуально-психологических статусных и других возможностей и притязаний и в связи с этим становятся «поворотными» в жизни. По мнению Т. Б. Карцевой, это проявляется в переосмыслении и переоценке прошлого, в изменении целей и смысла жизни, потере или смене ведущих мотивов, перестройке образа «Я» [109]. Она считает основной проблемой в ситуации самоопределения противоречие между ощущением «утраты себя» и еще не оформившимся чувством «обретения Я», то есть разрушение целесообразности и устойчивости представлений о себе. Указанное противоречие может иметь как конструктивные, так и деструктивные варианты разрешения.

И. Ю. Кузнецов выделяет два подхода в исследованиях самоопределения: во-первых, самоопределение как естественный процесс ценностно-смысловой и личностной перестройки, развития на этапах онтогенеза и, во-вторых, самоопределение как искусственно организуемый процесс профессионального выбора у подростков и молодежи. В последнем случае самоопределение рассматривается в контексте социализации, когда профессии выступают как неизменные нормативные данности и нужно изменять личность. Но можно рассматривать и ситуации, когда в схеме «субъект самоопределения – профессиональная деятельность» устойчивой является сложившаяся личность (левая часть схемы), которая осмысляет свою профессиональную деятельность и определяет направление ее изменения. Самоопределение профессионала с необходимостью возникает в проблемных ситуациях, когда имеющиеся образцы и нормы, реализуемые в социальной практике, приходят в противоречие с новыми условиями.

Ряд исследователей отмечают, что самоопределение выступает и как механизм профессионального развития. Так, Л. М. Митина [182], разрабатывая целостную концепцию профессионального развития учителя, выделяет два типа профессионального развития – профессиональное функционирование (адаптация) и личностное развитие (творчество, личностный рост). Приспособление обуславливается противоречиями между требованиями деятельности и возможностями, способностями, стилем деятельности субъекта – это и самоприспособление, и приспособление среды к человеку. Развитие характеризуется способностью увидеть свой труд в целом и сделать его предметом преобразования – этот путь определяется разными противоречиями, но в первую очередь противоречиями между «Я-действующим» и «Я-отраженным». Соответственно, динамика профессиональной жизни в первой модели – адаптация, становление, а во второй модели – самоопределение, самовыражение, самореализация.

В большинстве работ по профессиональному развитию отмечается, что одним из определяющих условий этого процесса является превращение собственной жизнедеятельности в предмет преобразования, появления личностной профессиональной позиции по отношению к профессиональной деятельности. Учитывая понимание профессионального самоопределения как деятельности по интеграции трудовой активности в целостную систему всех форм ее проявления, есть все основания рассматривать этот вид самоопределения как один из основных механизмов профессионального развития.

Самоопределение личности может рассматриваться как результат и как процесс усвоения, закрепления и проявления целостно-смысловых личностных образований. В первом случае имеют место достаточно стабильные формы фиксации опыта личности в различных психологических структурах, таких как самосознание, идентичность и т. д. Анализируя самоопределение как процесс, многие авторы говорят об особой потребности самоопределения. Часто человек описывается как субъект самоопределения, то есть самоопределение выступает как форма активности.

Самоопределение – это не просто акт принятия решения или осознания себя. «Профессиональное самоопределение, – утверждает Е. Я. Климов, – это деятельность человека, принимающая то или иное содержание, это прежде всего образы желаемого будущего, особенности осознания себя и своего места в системе деловых межлюдских отношений» [116, с. 74].

Если рассматривать деятельность как единицу психологического анализа поведения и жизнедеятельности человека, то с этой позиции, по мнению И. Ф. Кузнецова [140], самоопределение является деятельностью с целью преобразования внутренней психологической структуры, ее сохранения и развития. Следовательно, самоопределение, понимаемое как собственно психологическая деятельность, включает в себя такие цели, как интеграция личности, психологическая защита, решение «задач на смысл» и т. п. Самоопределение и самопреобразование психологической структуры личности возможны только при совершении поступка, то есть фиксации этого преобразования во внешней среде.

Выделяется несколько видов самоопределения. Так, А. К. Маркова [171] отмечает следующие его виды: жизненное, личностное, социальное, профессиональное, индивидуальное, семейное. Все эти виды самоопределения есть определение себя в отношении выработанных в обществе и принятых данным человеком критериев. Критерии меняются относительно каждого вида: для жизненного самоопределения – это общечеловеческие критерии смысла жизни, для личностного – критерии становления личности, для социального – критерии принадлежности к определенным сферам социальных отношений, и т. п. Отсюда следует, что профессиональное самоопределение – это определение человеком себя относительно выработанных обществом критериев профессионализма, то есть оно сводится, в известной степени, к выбору критериев самоотношения и ответу на вопрос: «Кто я как человек, личность, профессионал?».

Таким образом, проведенный анализ различных подходов к изучению профессионального и личностного самоопределения и его роли в формировании и проявлении профессиональной пригодности субъекта деятельности позволяет сделать ряд выводов. Во-первых, самоопределение представляет собой процесс и результат смысловых и ценностных ориентаций личности, ее жизненных позиций и установок и критериев личного отношения к событиям и явлениям жизни, стратегий поведения в типовых и кризисных ситуациях и т. п. Во-вторых, самоопределение выступает в качестве механизма детерминации поведения, и в этом отношении его следует рассматривать как регулятор трудовой активности человека, уровня трудовых достижений и, следовательно, степени профессиональной пригодности. В-третьих, с позиций реализации такой функции самоопределения личности, как поиск смысла, можно говорить о его роли в формировании чувства необходимости, удовлетворенности (неудовлетворенности) процессом и результатом профессиональной деятельности, чувства (и степени) критичности в своем отношении к конкретному трудовому процессу, что в свою очередь отражает уровень профессионализации личности. В-четвертых, самоопределение выступает в качестве механизма образной регуляции процесса становления профессионала на основе формирования и сопоставления представлений о себе как профессионале и профессионале-эталоне – чем адекватнее в действительности эти образы и активнее поведение в целях достижения эталона, тем более благоприятен прогноз высокой пригодности. И, наконец, функция самоопределения по интеграции разнообразных форм трудовой активности, являясь фактором профессионального развития личности, также обуславливает процесс формирования профессиональной пригодности субъекта деятельности.

 

5.4. Развитие личности профессионала

Особенности взаимосвязи и взаимовлияния характеристик структуры и отдельных компонентов личности, а также профессиональной деятельности определяют постановку проблемы психологического изучения формирования личности профессионала. В отечественной психологии имеются материалы, посвященные либо обоснованию общих подходов к решению настоящей проблемы, либо изучению отдельных ее аспектов [4, 24, 51, 113, 120, 137, 210, 212]. Зарубежные исследователи провели фундаментальные работы по изучению развития личности на этапах профессионального пути [320, 334, 348, 349].

В психологии труда интерес к проблеме формирования личности профессионала возрос особенно в последние годы в связи, во-первых, с развитием гуманистических тенденций в решении задач научно-технического прогресса, во-вторых, с разработкой и внедрением концепций личностного, деятельностного и системного подхода при решении комплексных задач совершенствования, оптимизации различных структур организации деятельности («человек – машина», «субъект – субъект» и др.), в-третьих, с усилением внимания к исследованиям в области психологии личности, и в частности ее развития, изучению проблем самоопределения личности, ее жизненного и профессионального пути, генезиса мотивационно-потребностной сферы, способностей и т. д. Особое внимание к проблеме формирования личности профессионала вызвано постановкой вопросов о связи ее содержания и динамики с вопросами пригодности человека к трудовой деятельности, с индивидуально-психологическими особенностями субъекта деятельности, с возможностью оценки и прогнозирования этого процесса и т. д.

Основная сущность проблемы формирования личности профессионала сводится к двум основным положениям:

1) «личность проявляется в профессии» – в процессе выбора и овладения профессией, профессионального совершенствования и реализации личности профессионала, определения его места в обществе, достижения материальных и духовных ценностей, удовлетворения личных познавательных интересов;

2) «развитие личности в деятельности» – формирование профессионально ориентированных качеств человека (его организма и личностных черт), расширение сферы познания окружающего мира и его смыслового содержания, развитие форм и содержания предмета общения.

Проблема формирования личности профессионала является комплексной, и содержательно в ней можно выделить и рассматривать психологические, профессиональные, физиологические, медицинские, социальные и другие аспекты.

В психологическом плане эта проблема в основном связана с изучением закономерностей формирования операциональной структуры деятельности в процессе профессионализации и в зависимости от индивидуальных и групповых (всеобщих) особенностей личностной сферы, а также развития личности (мотивов и интересов, способностей, эмоционально-волевой сферы, профессионально важных качеств и т. д.) на различных этапах профессионального пути и в разных видах трудовой деятельности.

Профессиональный аспект проблемы характеризуется, главным образом, изучением причинно-следственных связей между эффективностью, надежностью, качеством деятельности, ее безопасностью и индивидуально-психологическими особенностями субъекта деятельности в процессе становления и функционирования профессионала.

Основным предметом изучения физиологических особенностей профессионального становления личности является проблема функциональной адаптации, физиологических механизмов регуляции трудовых процессов и резервных возможностей организма субъекта деятельности в различных условиях выполнения трудовых задач.

Медицинские аспекты проблемы отражают прежде всего вопросы профессионального здоровья и долголетия деятельной личности, профпатологии в связи с особенностями содержания и условий деятельности и профессиональной пригодностью (психической, физиологической и др.) личности.

Проблема формирования личности профессионала и его профессиональной пригодности имеет выраженные и, в известной мере, самостоятельные аспекты теоретического и практического характера. В теоретическом плане эта проблема связана с разработкой и дополнением известных психологических концепций личности, ее структуры, развития и детерминации на разных этапах жизненного пути и т. д. Практический аспект проблемы направлен на разработку и решение задач профессиональной ориентации (и переориентации), психологического отбора (набора, подбора, комплектования, экспертизы и т. п.), распределения и расстановки кадров, трудового обучения, профессиональной подготовки (и переподготовки), производственной и социально-психологической адаптации, психологической поддержки и т. д. Бесспорно, что каждое из перечисленных прикладных направлений основывается на определенных, специфических теоретических и методических принципах и поэтому служит предметом достаточно самостоятельных исследований, но в связи с рассматриваемой проблемой эти направления объединяют вопросы развития личности как следствие влияния профессиональных детерминант и как проявление общепсихологических закономерностей в качестве регуляторов профессионализации субъекта деятельности.

Таким образом, формирование личности профессионала в процессе овладения трудовой деятельностью не сводится к развитию ее операционной сферы в виде накопления знаний, навыков и умений, а предполагает формирование сложных психических систем регуляции ее социального поведения, о чем свидетельствуют и результаты исследований Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, С. Л. Рубинштейна и ряда других психологов. Существенную роль в этом процессе играет развитие представлений о тех явлениях, которые связаны с основными закономерностями профессионального становления, выявление факторов регуляции его динамики, построение на этой основе системы мер осознания себя субъектом собственной профессиональной деятельности и понимание социальной значимости своей профессии. Все это входит в комплекс необходимых условий эффективного формирования личности и достижения такого уровня развития профессионально значимых психических качеств, структур и механизмов регуляции поведения, которые необходимы для достижения требуемого уровня пригодности к трудовой деятельности.

Процесс обеспечения развития личности профессионала включает в себя конструирование способов овладения операционной стороной деятельности, которые своим содержанием формируют мотивы профессионального становления, а также комплекс мер, направленных на осознание субъектом деятельности социальной значимости своей профессии, иначе говоря, необходимо оптимальное сочетание так называемых содержательных (интерес к профессии, потребность в самореализации) и адаптивных (престиж профессии, величина зарплаты и т. п.) мотивов деятельности. Интеграция этих мотивов на основе определенного уровня развития психических (личностные черты, способности и т. п.) и предметных (знания, навыки и умения) компонентов структуры личности позволяет сформировать субъективные представления (образы) облика профессионала, которые выступают регуляторами развития личности.

Образ «Я-профессионал», как правило, рассматривается как объективный показатель динамики профессионального самоопределения личности. Изменения, происходящие в его структуре, достаточно полно характеризуют изменения отношения личности к себе как профессионалу на всех психологических уровнях: мотивационно-потребностном, когнитивном, эмоционально-волевом, поведенческом. В плане регуляции развития можно предположить, что важным фактором является эталонная модель личностной и профессиональной структуры профессионала («образ профессионала»), которую строит и оценивает субъект на каждом этапе профессионализации. Сопоставление образа «Я-профессионал» и «образа профессионала», оценка степени их рассогласования, стремление и выработка стратегий приближения к эталонной модели, несомненно, способствуют формированию установок и побудительных сил к совершенствованию психологической структуры личности. Т. В. Кудрявцев и В. Ю. Шегуров [138] считают, что эталонная модель профессионала не является эквивалентом представления личности о профессии, так как, создавая ее, личность в какой-то степени выражает в ней себя, и в этом смысле эта модель является своеобразной проекцией ее направленности. Отмеченные в процессе профессионального становления изменения индивидуальных эталонных моделей профессионала выступают в качестве показателей и критериев отношения личности к себе как к субъекту профессиональной деятельности.

Важнейшим недостатком традиционного подхода, связанного с диагностикой профессиональной пригодности, было рассмотрение человека как состоящего из набора константных функций и психологических качеств. В настоящее время очевидно, что профессиональная пригодность – это формирующееся, развивающееся свойство личности. В самой профессиональной деятельности наблюдаются также постоянные изменения ее содержания, средств, условий, которые определяют все новые и новые требования к личности и тем самым стимулируют ее развитие.

Е. А. Климов [116] обратил внимание на некоторые общие закономерности развития личности.

Существует определенная степень постоянства личностных черт на протяжении жизни, но она не является абсолютной – в зависимости от условий жизни и деятельности линия развития личности может изменяться;

Мера постоянства и изменчивости разных личностных свойств, а также разных типов личности неодинакова;

Разным типам личности соответствуют разные типы развития.

По мнению большинства специалистов, изучение формирования личности профессионала необходимо начинать задолго до его вступления в собственно профессиональную деятельность, с ранних лет.

Экспериментальные исследования позволили выявить особенности динамики профессионально важных качеств на протяжении всего профессионального пути человека. В онтогенезе наиболее стабильными являются качества, связанные с типологическими особенностями высшей нервной деятельности – характеристики темперамента, экстра-интроверсия, нейротизм, эмоциональная реактивность.

Собственно личностные качества демонстрируют большую изменчивость в ходе профессиональной деятельности [124]. Это, например, проявляется в динамике и становлении профессиональной самооценки. На этапе профессионального самоопределения (выбора профессии) прогностическая самооценка профессиональной деятельности значимо коррелирует с общей самооценкой личности; в группе молодежи от 16 до 20 лет она в большинстве случаев несколько завышена, что в целом играет положительную роль (у подростков преобладают высокие цели). Ведущей при этом является эмоционально-целостная составляющая самооценки.

На начальном этапе профессиональной подготовки самооценка обычно недостаточно соответствует объективным данным, снижается ее устойчивость, что создает условия для целенаправленного ее формирования. За период обучения стихийно формируется самооценка успешности учебной деятельности, которая затем неадекватно переносится на профессиональную деятельность.

На этапе вхождения в профессиональную деятельность имеет место повторное уменьшение устойчивости самооценки, уровень ее также снижается, иногда резко падает, особенно в случаях недостаточно обоснованного переноса с учебной деятельности. Возникает опасность закрепления неадекватно заниженной самооценки, что может привести к негативному эмоциональному фону в деятельности, снижению мотивации и даже попыткам смены специальности. В процессе накопления опыта наблюдается постепенная стабилизация самооценки и выход ее на адекватный и достаточно высокий уровень. Отмечается прогрессивное усиление когнитивной составляющей самооценки. Неблагоприятной для этого этапа профессиональной деятельности является тенденция к появлению гиперустойчивости самооценки, потери ее гибкости, что негативно сказывается, например, в процессе переучивания.

Этап выхода из профессиональной деятельности характеризуется более или менее выраженным кризисом самооценки, особенно тяжелым для лиц с очень высокой и гиперустойчивой профессиональной самооценкой. Этот кризис разрешается обеспечением стабильности общей самооценки личности за счет других видов деятельности (например, консультативной, общественной).

В самой профессиональной деятельности формируются и такие профессионально важные качества, как ответственность, добросовестность, аккуратность, волевые качества. Помимо влияния особенностей деятельности динамика личностных качеств профессионала связана и с возрастным развитием человека [125].

Профессиональная пригодность к освоению и практической реализации деятельности зависит от степени развития, особенностей проявления и дифференциальных характеристик разнообразных личностных свойств и качеств человека. Однако, несмотря на заметное различие в содержании комплексов профессионально важных качеств в разных видах деятельности, существует ряд личностных качеств, профессионально значимых практически для любой профессии, и их формирование, развитие и проявление связны с любым видом деятельности. Имеются ввиду такие качества, как ответственность, самоконтроль, эмоциональная устойчивость, тревожность и другие.

Важное значение для многих форм профессиональной деятельности имеют особенности нейродинамики и некоторые свойства темперамента (в частности, экстра-интроверсия), к тому же они лежат в основе ряда личностных качеств. Роль нейродинамических свойств особенно высока в обеспечении надежности профессионала в усложненных условиях деятельности. Повышенные требования к различным характеристикам нервных процессов (сила, слабость, высокая подвижность, инертность) определяются психологической спецификой профессиональной деятельности. Влияние особенностей нейродинамики на успешность профессиональной деятельности особенно существенно на начальных этапах освоения деятельности и в группах наименее способных профессионалов. Компенсация негативных особенностей нервной системы возможна только при наличии высокого уровня мотивации и профессионального опыта деятельности.

Велика роль самооценки в деятельности – общая успешность деятельности отрицательно коррелирует с неадекватностью и неустойчивостью самооценки. Особенности личности оказывают значительное влияние на основные этапы процесса саморегуляции деятельности – постановку целей, составление и коррекцию программ действия.

Однако не характеристика отдельных личностных качеств, а описание целостной личности, рассмотрение, анализ ее проявлений в различных жизненных и профессиональных ситуациях, выявление типичных, профессионально ориентированных личностных структур дают возможность наиболее полно и объективно оценить уровень профессиональной пригодности субъекта и прогнозировать успешность ее достижения. Главная трудность этого подхода заключается в разработке теории личности. И все же не следует преуменьшать значение изучения, учета роли некоторых отдельных черт личности, способностей, характерологических особенностей и других психических образований в диагностике и прогнозировании профессиональной пригодности, о чем, в частности, свидетельствует положительный и многолетний отечественный и зарубежный опыт психологического отбора летчиков.

Профессиональная деятельность как бы задает направление развития личности. Е. А. Климов [118] отмечает, что экспериментальные исследования дают основание считать наличие влияния каждой профессии на формирование сходных интересов, привычек, установок, манеры поведения, традиций, черт личности. Это позволяет говорить об идентификации личности с профессией, усвоении и отражении в личности основных особенностей конкретной профессии (например, аккуратность, педантичность бухгалтера, смелость, решительность летчика). Этот процесс протекает наиболее успешно у лиц, которые в большей степени соответствуют требованиям профессии, проявляют к ней повышенный интерес, испытывают большое удовлетворение от ее освоения и практической работы в данной области. Хотя иногда отмечаются и пассивные формы отражения признаков профессии в личности (в случаях длительной работы в конкретной профессии). На высших уровнях такой идентификации приобретенные человеком особенности личности начинают проявляться и в других жизненных сферах, определяя отношение человека к действительности.

Отрицательным моментом становится возможность появления так называемых профессиональных деформаций личности, когда профессиональные привычки, стиль мышления и общения и другие особенности личности заостряются, огрубляются и переносятся вовне, осложняя взаимодействие человека с другими людьми. Наиболее известные профессиональные деформации личности характерны для учителей – авторитарность, категоричность суждений, упрощенный подход к проблемам, поучающая манера общения и т. п.; для врачей – грубоватый защитный юмор, низкая склонность к эмоциональным переживаниям и т. д.

Можно предположить, что подобные деформации, чрезмерное заострение специфических черт личности носят компенсаторный характер и являются более вероятными для людей с недостаточным уровнем профессиональных способностей, замкнутостью личных интересов и занятий только на профессиональном деле.

Сенситивным моментом для их зарождения являются периоды профессиональных кризисов, когда работник сталкивается с необходимостью разрешения особенно сложных профессиональных ситуаций. Определенные поведенческие «заострения» в этих условиях являются ответом на сложность задачи. Помогая ее разрешению, такие поведенческие реакции закрепляются, превращаются в стереотипы, приводят к обострению соответствующих личностных черт.

В зарубежной психологии исследования в области профессионального развития личности послужили основанием для построения ряда теорий, которые можно классифицировать по пяти основным направлениям: дифференциально-диагностическое, психоаналитическое, теория решений, теория развития и типологическое. Обзор этих теорий представлен в работе И. М. Кондакова и А. В. Сухарева [120].

Один из основоположников дифференциально-диагностического направления в психологии Ф. Парсонс в 1909 году сформулировал следующие положения: а) каждый человек по своим индивидуальным качествам, прежде всего по профессиональным способностям, подходит к единственной профессии; б) профессиональная успешность и удовлетворенность профессией обусловлены степенью соответствия индивидуальных качеств и требований профессии; в) профессиональный выбор является сознательным и рациональным процессом. Методическое обеспечение исследований в этом направлении осуществлялось, исходя из психотехнического подхода к профессиональному развитию (Г. Мюнстенберг), принципа профессиональных склонностей (Г. Боген) и с использованием опросников Р. Кэттелла, Д. Стронга и Дж. Кьюдера и теста Амтхауера. Основные ограничения данного направления заключаются в том, что, во-первых, существующие методики не дают возможности получения удовлетворительного прогноза, что обусловлено как несовершенством самих методик, так и изменчивостью личностной структуры и профессиональных требований и, во-вторых, игнорированием факта влияния на человека не только «избранной» профессии, но и окружающего профессионального и социального мира.

Психоаналитическое (включая психодинамическое) направление постулирует положение о том, что центральная роль в выборе профессии и профессиональной жизни в целом принадлежит различным формам потребностей. Развернутое обоснование этого направления с опорой на понятия оперотропизма и сублимации принадлежит У. Мозеру. Он выделил четыре формы оперотропизмов, каждая из которых может быть основой для формирования определенного типа профессионального развития. Последнее предполагает следующее: 1) выбор профессии рассматривается как попытка найти в профессиональной жизни разрешение специфических конфликтов (защитный оперотропизм); 2) регрессию поведения до более примитивных форм, близких к первичной потребности, но приводящих к десоциализации (клапанный оперотропизм); 3) сублимацию, характеризующуюся тем, что потребность находится под контролем; 4) форму, которая объединяет первые три и отражает все многообразие уровней разрешения специфической тематики конфликта для данного человека (интегральный оперотропизм).

Концепция У. Мозера вызывает ряд критических замечаний, а именно: основные применяемые понятия (сублимация, идентификация, сила Эго и др.) не операционализированы в достаточной мере, что ограничивает возможности их применения; использование клинической беседы не гарантирует от произвольных интерпретаций; игнорируется личностная активность; эмпирические результаты могут быть объяснены без обращения к психоанализу.

Э. Роу выдвинул теорию профессионального развития, согласно которой профессиональный выбор понимается как прямое или опосредованное удовлетворение потребностей. Их содержание обусловлено атмосферой родительского дома в детстве и воспитательным стилем родителей. Вводится положение, что потребности, недостаточно удовлетворяемые на более ранних стадиях развития индивида, приводят к появлению в дальнейшем доминирующих мотивов, проявляющихся в способе жизни и профессиональном поведении. Существенным оказывается не сама потребность, а отношение к ней. Образцы отношений (защищающее, требовательное, любящее, враждебное и т. п.) задаются типами взаимодействия родителей с ребенком. Каждой ориентации интересов соответствует группа профессий. Э. Роу выделяет восемь таких групп.

Для направления теории решений характерно положение, согласно которому сам профессиональный выбор выступает как система ориентировок в различных профессиональных альтернативах. Так, по П. Циллеру, выбирающий профессию сравнивает стоящие перед ним профессиональные альтернативы в аспекте ожидаемого успеха, который определяется произведением ценности профессионального события (например, получение рабочего места) на вероятность его наступления.

В теории Д. Тидемана и О’Хара постулируется, что внутренним содержанием профессионального развития является структура процесса решения, на основе которого прогнозируется профессиональное развитие. В каждой профессиональной ситуации различаются периоды: а) антиципации, когда индивид сталкивается с профессиональными альтернативами, определяет собственное предпочтение и делает выбор; б) спецификации и уяснения, когда человек осмысливает свою позицию, создает перспективу развития и образ «Я-профессионал», в) осуществления, характеризующийся реальным вступлением в профессиональную ситуацию и интеграцией выбранной позиции в социальной системе.

Однако подобная формализация не позволяет описать целостный процесс профессионального выбора, так как за рамками исследования остаются такие факторы, как родительские установки и отношения, влияние социального окружения, профессиональные способности. Направление теории развития ориентировано на педагогическую практику. Результаты разработки этого направления позволили представить профессиональное развитие как последовательность качественно специфических фаз, где разделительным критерием выступают содержание и форма перевода индивидуальных импульсов в профессиональные желания.

Д. Сьюпер объединил феноменологические концепты с дифференциальной психологией, что и обусловило появление самой популярной за рубежом теории развития. В 1952 году он сформулировал ряд положений этой теории: люди характеризуются их способностями, интересами и свойствами личности; на этой основе каждый человек подходит к ряду профессий, а профессия – к ряду индивидов; в зависимости от времени и опыта меняются как объективные, так и субъективные условия профессионального развития; профессиональное развитие имеет ряд последовательных стадий и фаз; особенности развития определяются социально-экономическим уровнем родителей, свойствами индивида, его профессиональными возможностями; на разных стадиях развитием можно управлять; профессиональное развитие состоит в развитии и реализации «Я-концепции»; взаимодействие «Я-концепции» и реальности происходит при исполнении профессиональных ролей; удовлетворенность работой зависит от того, в какой мере индивид находит адекватные возможности для реализации своих способностей, интересов, свойств личности в профессиональных ситуациях.

В своей типологической теории профессионального развития Д. Холланд обращается к анализу связи личности и экологии. Согласно его теории, процесс профессионального развития ограничивается, во-первых, определением самим индивидом личностного типа, к которому он относится, во-вторых, отысканием профессиональной сферы, соответствующей данному типу, в-третьих, выбором одного из четырех квалификационных уровней, что определяется развитием интеллекта и самооценки. Главное внимание уделяется обоснованию личностных типов, которые характеризуются как реалистический (моторный), интеллектуальный, социальный, адаптационный, эстетический, властный (стремящийся к власти).

Д. Холланд приводит описание типов, которые понимаются как комплексные ориентации личности.

1. Реалистическая ориентация: мужской тип, активность, агрессивность, моторные способности, предпочтение конкретной работы, конвенциональность (соглашательность) в политике (виды деятельности – ремесленные работы, техника, сельское хозяйство).

2. Интеллектуальная ориентация: отсутствие ориентации на общение, интерес к абстрактным проблемам, способность к манипулированию символами, слабая физическая и социальная активность, неконвенциальные истинности (естественнонаучные дисциплины, математика).

3. Социальная ориентация: социальная ответственность, потребность во взаимодействии, вербальные и социальные способности, эмоциональность и активность в решении социальных проблем (педагогика, психология, социальное обеспечение).

4. Конвенциональная ориентация: предпочтение структурированной вербальной или знаковой деятельности, подчиненные роли, конформность, избегание неопределенных ситуаций, социальной активности, физического напряжения, идентификация с позицией власти, ценность материального положения и статуса (бухгалтерия, банковская служба).

5. Предпринимательская ориентация: сила, руководство, вербальные способности, уверенность в себе, конкурентность, избегание однозначных ситуаций и монотонной умственной работы (предпринимательство, торговля, служба социальных услуг).

6. Ориентация на искусство: чувствительность, потребность в самовыражении, избегание однообразной и физической работы, неуверенность в себе, женственность (искусство, культура).

Наиболее уязвимым в типологических теориях является сам принцип, на основании которого осуществляется построение типов.

Обзор теорий профессионального развития личности представлен в работах Б. Г. Ананьева [13, 17], Е. Ф. Рыбалко [245] и достаточно полно изложен И. М. Кондаковым и А. В. Сухаревым [120]. Обобщая данные этих и других авторов, можно определить основные предпосылки профессионального развития в виде следующих положений:

• успешность профессионализации определяется степенью соответствия индивидуально-психологических особенностей личности требованиям профессии;

• каждый человек соответствует требованиям ряда профессий;

• степень соотношения индивидуально-психологических особенностей и профессиональных требований определяет уровень интереса к профессии, удовлетворенности в ней, стремления к профессиональному совершенствованию и т. д.;

• профессионализация реализуется на всем протяжении профессионального пути развития личности, который имеет определенные периоды, стадии и характеризуется более или менее существенным изменением профессиональных требований;

• характер соотношения индивидуального психологического склада, способностей и требований профессии (полнота, интенсивность, специфичность и т. п.) определяет особенности профессионального и психологического развития личности, ее направленность (прогрессия, регрессия), интенсивность, избирательность и т. д.;

• профессиональное развитие личности, ее операционных и психологических качеств и структур, происходит неравномерно и гетерохронно (разновременно);

• определяющим в профессиональном развитии личности является характер ведущей деятельности, а также соотношение с ней доминирующей и субдоминирующей деятельностей;

• направленность личности является определяющим психологическим фактором выбора профессионального пути и профессионализации;

• отношение к профессии, ее освоение и трудовая деятельность доминируются и корректируются профессиональными, психологическими, физиологическими, медицинскими, социальными и другими факторами, определяющими особенности жизненной и трудовой активности человека, его жизнедеятельность.

Обобщенную модель профессионального становления личности разрабатывает Ю. П. Поваренков [211]. Профессиональное становление личности автор определяет как процесс поэтапного разрешения комплекса противоречий, согласования различных тенденций и требований, которые задаются базовым противоречием между социально-профессиональными требованиями, предъявляемыми к индивиду, и его желаниями, возможностями по их реализации.

Он выделил группы основных функций профессионала, как параметры профессионального становления, это:

• функции, связанные с производством продукта и определяющиеся через производительность, надежность и качество работы профессионала;

• функции, связанные с реализацией потребностей самого человека и определяющиеся через удовлетворенность трудом, самореализованность и т. п.;

• функции, связанные с обеспечением саморазвития и «запуска» механизма самодетерминации профессионального развития индивидуальности при данных возможностях и объективных условиях.

Важно подчеркнуть, что одним из ведущих факторов и психологических механизмов профессионального развития является удовлетворенность трудом.

 

5.5. Этапы профессионального развития личности

Профессиональное становление личности нельзя искусственно оторвать от жизненного пути человека в целом. Большинство людей проходит через определенные стадии развития в сходные возрастные периоды, причем им соответствуют и стадии профессионального развития.

Разработано несколько периодизаций профессионального пути человека (например, Д. Сьюпера, Е. А. Климова, Т. В. Кудрявцева и др.). Обращает на себя внимание совпадение этих периодизаций (их этапов) с этапами общего возрастного развития, выявленными Б. Г. Ананьевым [16].

Профессиональное развитие личности большинство авторов рассматривают как интеграцию по сути двух процессов: развитие личности в онтогенезе, то есть на всем жизненном пути, и профессионализация личности с периода начала профессионального самоопределения до завершения активной трудовой деятельности. Именно с этих позиций следует воспринимать модель профессионального развития Д. Сьюпера [352, 353], которая включает следующие ее стадии: 1) пробуждения (от рождения до 15 лет) – развитие «Я-концепции» через фазы интересов (11–12 лет) и способностей (13–14 лет); 2) исследования (15 лет – 24 года) – поиск индивидом себя в различных ролях с учетом своих реальных профессиональных возможностей; 3) консолидации (25 лет – 44 года) – стремление обеспечить в найденном поле устойчивую личностную позицию; 4) сохранения (45 лет – 64 года) – развитие в рамках найденного профессионального поля; 5) спада (с 65 лет) – частичное участие в профессиональной жизни, наблюдение за жизнью других людей.

Более подробные классификации стадий развития человека как субъекта профессиональной деятельности и его профессионального становления представлены в работах В. А. Бодрова, Е. А. Климова, Т. В. Кудрявцева [38, 116, 118, 136, 137]. В несколько обобщенном виде это может быть изложено следующим образом.

I. Допрофессиональное развитие

1. Стадия предыгры («эпоха раннего детства», по Б. Д. Эльконину) – от рождения до 3-х лет. В процессе общения со взрослыми развитие функций избирательного восприятия, координированных манипуляторных действий, речи, усвоение простейших правил поведения и моральных оценок; на основе первичного познавания окружающего мира и исходного формирования личностных структур (потребностных, когнитивных, эмоциональных и др.) создание предпосылок для включения в игровую деятельность.

2. Стадия игры (период дошкольного детства) – с 3 до 6–8 лет. Овладение «основными смыслами» человеческой деятельности, межлюдскими отношениями, соответствующими действиями в системе игр (планирование действий и поведения, мысленное предвосхищение, ориентация в пространстве, координация движений, развитие когнитивных процессов и т. д.); закладывание элементов эмоционально-волевой регуляции поведения, дальнейшее усвоение правил поведения, моральных норм, формирование индивидуального стиля поведения и готовности к школьному образованию.

3. Стадия овладения учебной деятельностью (период младшего школьного возраста) – с 6–8 до 11–12 лет. Начальное ознакомление с содержанием различных сфер жизнедеятельности человека, проявление первичных интересов к труду, в игровой деятельности моделирование элементов трудовой деятельности, развитие способностей самоконтроля и самооценки, воображения, планирования, самоанализа; усвоение новых социальных норм, развитие чувства личной и коллективной ответственности за порученное дело, осознание понятия и чувства долга.

Три первых стадии развития формируют личность ребенка как субъекта будущей трудовой деятельности, закладывают в его психический склад системы регуляции поведения, зарождают интерес к различным проявлениям жизнедеятельности человека, развивают первичные трудовые ориентации, мотивационно-потребностную, когнитивную, эмоционально-волевую и другие сферы личности.

II. Развитие в период выбора профессии

4. Стадия оптации (подготовка к жизни и труду, выбор профессии) – с 11–12 до 14–18 лет. Овладение системой социально значимых ценностных представлений о построении жизни и профессиональном пути, усвоение системы должных отношений с товарищами и взрослыми, активный самоанализ отношения к миру взрослых, формирование информационных основ моральной, социальной и профессиональной направленности, самооценки собственной профессиональной пригодности на основе анализа своих возможностей и степени развития профессионально важных качеств, активные попытки самосовершенствования, самовоспитания, самообразования, самоорганизации.

III. Развитие в период профессиональной подготовки и дальнейшего становления профессионала

5. Стадия профессионального обучения – с 15–18 до 19–23 лет. Целенаправленное освоение системы знаний, практических навыков и умений в избранной профессиональной деятельности, формирование целостных представлений о данной профессиональной общности, развитие и наполнение предметным содержанием мотивов и целей будущей деятельности, формирование профессиональной пригодности к обучению профессии (ближняя цель) и к реальной практической деятельности (отдаленная цель) на основе развития профессионально важных качеств и профессионально ориентированных психологических структур личности (операционной основы профессионального самоопределения, элементов профессионального мышления, памяти, психомоторики и т. д.).

6. Стадия профессиональной адаптации – с 19–21 до 24–27 лет. Приспособление к социальным и профессиональным нормам, условиям, процессам трудовой деятельности, дальнейшее развитие самоопределения в избранной профессии, самоосознание правильности выбора профессионального пути, согласование жизненных и профессиональных целей и установок, формирование значимых черт личности профессионала, развитие профессионально важных качеств, специальных способностей, эмоционально-волевых качеств.

7. Стадия развития профессионала – с 21–27 до 45–50 лет. Совершенствование личностной структуры профессионала (практического мышления, восприятия, памяти, психомоторики, характерологических черт, способностей и т. д.), развитие операционных качеств, формирование методов и способов психологического обеспечения трудового процесса, развитие приемов самооценки, саморегуляции, самосовершенствования и т. д.

На данной стадии становления профессионала чаще всего возникают возможность, необходимость периодического изменения характера трудовой деятельности в связи с развитием технических систем, технологических процессов, организации производства, а также смена видов деятельности (от исполнительской до руководящей различного ранга). Это влечет за собой перестройку требований к личности профессионала и сопровождается такими особенностями его развития и становления, которые в определенной степени характерны для 6-й или даже 5-й стадии.

8. Стадия реализации профессионала – с 45–50 до 60–65 лет. Полная или частичная реализация профессионального потенциала, стабилизация основных операционных структур, личностные черты носят, как правило, устойчивый характер, облик личности построен, достаточно хорошо выражена компенсация некоторых психических функций, намечаются признаки снижения активности, корректируются жизненные цели.

9. Стадия спада – с 61–66 и более лет. Прогрессивное снижение профессиональной активности или сужение ее сферы, угасание многих профессиональных интересов, перестройка жизненных установок, изменение ценностных ориентаций, возникновение противоречий между функциональными возможностями личности и намерениями, желаниями, ближайшими целями, ухудшение функционального состояния (болезни, расстройства), резко меняющее жизненную направленность. Однако в этой стадии представители некоторых профессий (особенно творческих) долго сохраняют не только профессиональную направленность жизнедеятельности, но также психологический и профессиональный потенциал, личностную ориентацию на продуктивную трудовую деятельность.

Стадии 7 и 8, в свою очередь, можно разделить на несколько профессиональных периодов (по Е. А. Климову):

а) период интернала – опытный работник, любит свое дело, проявляет к нему устойчивый интерес, самостоятельно и успешно справляется с основными профессиональными функциями;

б) период мастерства, мастера – работник решает весь диапазон профессиональных задач в нормальных и нештатных условиях, обладает специальными умениями, выделяется универсализмом, выработал свой индивидуальный стиль деятельности, имеет высокий разряд, категорию, звание;

в) период авторитета – обладая предыдущими качествами, работник становится мастером своего дела, широко известен в профессиональном сообществе, отрасли, стране; имеет высокий чин, категорию, звание, ученую степень; с его мнением все считаются; наличие богатого опыта, умения, привлечение помощников компенсируют возможную потерю здоровья, сил, активности;

г) период наставничества, наставника – авторитетный мастер своего дела, у которого можно поучиться; окружен последователями, учениками – есть кому передать свои знания, опыт.

Из всех стадий формирования личности профессионала, пожалуй, наибольшее внимание уделено изучению 4, 5 и 6-й стадиям, которые достаточно полно отражают отрезок развития личности в процессе ее профессионального самоопределения на этапах подготовки и выбора профессии. Значительно меньше внимания в исследованиях проблемы развития личности и формирования личности профессионала уделялось стадиям его развития и проявления в реальной деятельности. В то же время в век научно-технического прогресса и больших социально-экономических перемен к зрелой личности, к ее профессиональной пригодности предъявляются все более высокие профессиональные требования на фоне частых изменений жизненных и профессиональных позиций и установок.

 

6.1. Структура личности

 

6.1.1. Основные направления изучения структуры личности

Изучение структуры личности, оценка ее индивидуально-психологических особенностей являются важным этапом определения профессиональной пригодности.

Сложность структуры личности, многообразная дифференциация индивидуальных качеств особенно ярко проявляются при изучении различных форм трудовой деятельности и коллективных (общественных) отношений. Непрерывное увеличение значимости, объема и доли участия индивида в коллективном труде, рост социальной и личностной ответственности за обеспечение эффективного процесса и достижение высоких результатов труда определяют особое место проблемы личности, изучения ее особенности и роли в формировании профессиональной пригодности.

Понятие «личность» определяется как устойчивая система социально значимых черт, характеризующих индивида – члена того или иного сообщества [208]. Если исходить из такого понимания личности, то ее изучение подразумевает исследование внешних характеристик человека, его поведения, хотя на самом деле предметом изучения психологии личности являются внутренние закономерности, которые детерминируют все проявления человека, в том числе и его поведение, трудовую активность и т. п.

Изучение особенностей поведения личности, проявления ее свойств обуславливают необходимость определения структуры личности, что, в свою очередь, предполагает выделение элементов, ее составляющих, исследование свойства каждого из них и характера взаимосвязей между элементами, образующими структуру как целое.

Анализ современных теорий личности, проведенный В. М. Русаловым [243] и С. Д. Бирюковым [32], свидетельствует о том, что они характеризуются большим разнообразием как элементов, входящих в структуру личности, так и системообразующих факторов, объединяющих элементы в систему. Как справедливо отмечал Р. Кэттелл, в «психологии никогда не ощущалось недостатка в теориях личности», что привело к ситуации, когда «небольшие ростки точно сформулированных гипотез легко теряются в буйных зарослях непроверяемых, но грандиозных теорий» [309, с. 3].

Преодоление этой тенденции в первую очередь требовало разработки корректных процедур измерения, используемых в психологии для описания личности. К настоящему времени в психологии личности разработан арсенал измерительных методов, включающий интервью, экспертные оценки, наблюдение, семантический дифференциал, репертуарные решетки, психологические опросники, проективные методы, объективные методы. Еще одной проблемой исследования является определение набора элементов, необходимого и достаточного для описания структуры личности. Следует отметить, что в прикладных исследованиях структуры личности в состав характеристик согласно традиции не включаются особенности когнитивных процессов. Хотя такое разделение недостаточно обосновано и ряд авторов ставят его под сомнение (Р. Кэттелл, Г. Олпорт, К. К. Платонов), на методическом уровне оно отражается в том, что большинство современных методов диагностики личности не имеет шкал оценки уровня развития познавательных способностей человека.

Направление исследований структуры личности в отечественной психологии во многом определило следующее положение С. Л. Рубинштейна: «В психологическом облике личности выделяются различные сферы или области черт, характеризующие разные стороны личности; но при все своем многообразии, различии и противоречивости основные свойства личности, взаимодействуя друг с другом в конкретной деятельности человека и взаимопроникая друг в друга, смыкаются все же в реальном единстве личности. Поэтому равно неправильны как точка зрения, для которой единство личности выражается в аморфной целостности, превращающей ее облик в бесформенную туманность, так и другая противоположная ей, которая видит в личности отдельные черты и, утрачивая всякое подлинное, внутреннее единство психического облика личности, тщетно затем ищет «корреляций» между внешними проявлениями этих черт» [233, с. 518].

В дальнейшем представления о структуре личности были развиты в работах А. Г. Ковалева, Б. Г. Ананьева и В. С. Мерлина.

Свой подход к изучению структуры личности Б. Г. Ананьев определил следующим образом: «Единичный человек как индивидуальность может быть понят лишь как единство и взаимосвязь его свойств как личности и субъекта деятельности, в структуре которых функционируют природные свойства человека как индивида. Иначе говоря, индивидуальность человека можно понять лишь при условии полного набора характеристик человека. Следовательно, человек как вид (Homo sapiens) и как человечество (общество в его историческом существовании) составляет основание для любого определения состояний каждого отдельного единичного человека, являющегося индивидом, личностью и индивидуальностью» [17, с. 178].

Основные характеристики человека, образующие его структуру, как индивида, личности и субъекта деятельности, Б. Г. Ананьев описал следующим образом [15].

I. Характеристика человека как индивида. 1. Класс возрастно-половых свойств: возрастные свойства, последовательно развертывающиеся в процессе становления индивида (стадии онтогенетической эволюции), и половой диморфизм, интенсивность которого соответствует онтогенетическим стадиям. 2. Класс индивидуально-типических свойств: конституциональные особенности (телосложение и биохимическая индивидуальность), нейродинамические свойства мозга; особенности функциональной геометрии больших полушарий (симметрии – асимметрии функционирования парных рецепторов и эффекторов). Все эти свойства являются первичными и существуют на всех уровнях. Взаимодействие возрастно-половых и индивидуально-типичных свойств определяет динамику психофизиологических функций (сенсорных, мнемических, вербально-логических и т. д.) и структуру органических потребностей. Есть основания предполагать, что высшая интеграция свойств представлена в темпераменте, с одной стороны, и задатках – с другой.

Основная форма развития всех этих свойств – онтогенетическая эволюция, осуществляющаяся по определенной филогенетической программе, но постоянно модифицирующаяся все возрастающими под влиянием социальной истории человечества диапазонами возрастной и индивидуальной изменчивости. По мере развертывания самих онтогенетических стадий усиливается фактор индивидуальной изменчивости, что связано с активным воздействием социальных свойств личности на структурно-динамические особенности индивида, являющиеся их генетическими источниками.

II. Характеристика человека как личности. Исходным моментом структурно-динамических свойств личности является ее статус в обществе (экономические, политические, правовые, идеологические положения в обществе), в котором складывалась и формировалась данная личность.

На основании статуса и в постоянной взаимосвязи с ним строятся системы: а) общественных функций – ролей и б) целей и ценностных ориентаций. Высшим интегрирующим эффектом взаимодействия первичных и вторичных личностных свойств является характер человека, с одной стороны, склонности – с другой.

Основная форма развития личностных свойств человека – жизненный путь человека в обществе, его социальная биография.

III. Характеристика человека как субъекта деятельности. Исходными характеристиками человека в этой сфере развития являются сознание (как отражение объективной действительности) и деятельность (как преобразование действительности). Человек как субъект практической деятельности характеризуется не только его собственными свойствами, но и теми техническими средствами труда, которые выступают своего рода усилителями, ускорителями и преобразователями его функций. Как субъект теоретической деятельности человек в такой же мере характеризуется знаниями и умениями, связанными с оперированием специфическими знаковыми системами.

Высшей интеграцией субъективных свойств является творчество, а наиболее обобщенными эффектами (а вместе с тем потенциалами) – способности и талант. Основными формами развития субъективных свойств человека являются подготовка, старт, кульминация и финиш – в общем история производственной деятельности человека в обществе.

Разумеется, разделение человеческих свойств на индивидуальные, личностные и субъективные относительно, так как они суть характеристики человека как целого, являющегося одновременно природным и общественным существом. Ядро этого целого – структура личности, в которой пересекаются (обобщаются) важнейшие свойства не только личности, но также индивида и субъекта.

В. С. Мерлин, развивая теорию интегральной индивидуальности, выделил следующие ее системы и подсистемы [176, 178].

1. Система индивидуальных свойств организма: биохимические, общесоматические, свойства нервной системы (нейродинамические).

2. Система индивидуальных психических свойств: психодинамические (свойства темперамента), психические свойства личности.

3. Система социально-психологических индивидуальных свойств: социальные роли в социальной группе и коллективе, социальные роли в социально-исторических общностях.

Автор подчеркивал, что «структуру личности нельзя характеризовать как систему, складывающуюся из различных групп психических свойств: темперамента, характера, способностей и направленности. Одни из них (свойства темперамента) вообще не являются свойствами личности; другие же (характер, способности и направленности) представляют собой не разные «подсистемы», а разные функции одних и тех же свойств личности» [176, с. 51–52].

Наиболее подробно проблема структуры личности рассмотрена в работах К. К. Платонова. Он выдвинул идею иерархической структуры личности, подсистемы которой рассматриваются им как ступени иерархической лестницы, у которой низшие ступени подчинены и управляются (субординированы) высшими, а высшие, включая в себя низшие и опираясь на них, не сводятся к их сумме, так как переходы от ступени к ступени осуществляются как скачки на основе появления системных качеств [202].

В концепции динамической функциональной структуры личности выделение четырех основных подструктур личности К. К. Платонов обосновывает следующими критериями:

1) отношение врожденного (но не обязательно наследственного) и приобретенного, или биологического и социального, по-разному проявляющееся в разных подструктурах; 2) внутренняя близость черт личности, входящих в каждую из них, а также выделение в каждой из этих подструктур, принятых за целое, своих подструктур низшего уровня; 3) основной вид формирования подструктуры, находящейся в иерархической связи с предыдущим и последующим; 4) принципиальное различие в особенностях связей между компонентами, входящими в каждую из них, и связей между компонентами, входящими в разные подструктуры; различные структурные связи существуют и там и тут.

Структуру личности можно рассматривать более или менее детально. Степень общности структуры говорит, что она присуща только единичной личности, или типам личности, или всем без исключения. Поэтому надо различать индивидуальную, типовую и общую структуры, отражающие единичное, особенное и общее в личности. Учитывая изложенное, он выделяет четыре подструктуры.

1. Направленность, отношения и моральные черты личности. Элементы (черты) личности, входящие в эту подструктуру, чаще всего не имеют непосредственно врожденных задатков, а отражают индивидуально преломленное общественное сознание. Эта подструктура формируется путем воспитания. Ее можно назвать социально обусловленной подструктурой или направленностью личности. Направленность, взятая в качестве целого, в свою очередь, включает в себя такие подструктуры (формы) как влечения, желания, интересы, склонности, идеалы, мировоззрения, убеждения.

2. Знания, навыки, умения и привычки, приобретенные в личном опыте путем обучения, но уже с заметным влиянием биологически обусловленных свойств личности. Эту подструктуру иногда называют «индивидуальной культурой» или «подготовленностью», но ее можно назвать и «опытом».

3. Индивидуальные особенности отдельных психических процессов или психических функций, понимаемых как формы отражения эмоций, ощущений, мышления, восприятия, чувства, воли и памяти. Влияние биологически обусловленных особенностей в этой подструктуре видно еще более отчетливо, поскольку формы отражения являются функциями мозга. Для нее специфичен тот вид формирования, который называется «упражнением». Коротко эту подструктуру обычно называют «функциональными особенностями личности».

4. Свойства темперамента или типологические основы высшей нервной деятельности человека, рассматриваемые в качестве базы понимания свойств личности. Сюда же входят половые и возрастные свойства, а также ее патологические, так называемые органические изменения.

Нужные черты, входящие в эту подструктуру, формируются (а точнее, переделываются, если эта переделка вообще возможна) путем тренировки. Большую роль, чем в предыдущих подструктурах, здесь играет компенсация. Свойства личности, включенные в эту подструктуру, несравнимо больше зависят от физиологических и даже морфологических особенностей мозга, чем от специальных влияний на человека. Эту подструктуру можно назвать «биологически обусловленной».

Выдвинутая в 1953 году К. К. Платоновым концепция динамической функциональной структуры личности и развиваемая в дальнейших исследованиях вызвала среди психологов (Л. П. Буева, П. А. Кряжев, В. С. Мерлин, Л. И. Анциферова, А. Н. Леонтьев, Н. Д. Левитов и др.) ряд вопросов и возражений, на которые он попытался дать исчерпывающие ответы в своей работе «Проблемы способностей» [204]. Можно согласиться с теми авторами, которые сомневаются, в какой мере эта концепция сможет «практически работать» и насколько она экспериментально (и теоретически) обоснована и приведена в согласованную систему.

В современной отечественной и зарубежной науке идеи сложных динамических структур, объединяющих социальные и психологические особенности человека, приобретают все большее значение в связи с использованием методов корреляционного, факторного и дискриминантного анализа. Нельзя, однако, недооценивать, как указывал Б. Г. Ананьев [15], важность теоретических конструкций и различных идеализированных схем построения таких структур.

В результате проведенных исследований имеются весьма серьезные основания полагать, что определенный комплекс коррелируемых свойств индивида (возрастно-половых, нейродинамических, конституационально-биохимических) входит в структуру личности [17, 193].

Большинство отечественных психологов, занимающихся проблемой изучения человека, независимо от их теоретических позиций основным понятием признают «личность». В это понятие включается и комплекс природных свойств, психологическая многозначность которых определяется системой общественных отношений, в которую включена личность [154, 185, 234, 265, 271].

Е. В. Шорохова [293] считает, что основной смысл структурного подхода к личности заключается в том, что личность понимается не как совокупность отдельных психических процессов, а как некоторое целостное образование, включающее отдельные элементы, объединенные определенными связями.

Конкретные представления о структуре личности, о соотношении структур, подструктур и элементов сейчас в психологии довольно разнообразны и подчас противоречивы. Это, по-видимому, связано с двумя основными положениями. Во-первых, исторически различия в постановке вопроса о построении личности были обусловлены существованием двух неодинаковых и в некотором смысле даже противоположных методических подходов. Представители первого сначала разрабатывали общую психологию личности, а от нее переходили к дифференциальной. Сторонники второго подхода шли от дифференциально-психологического исследования к общей психологии личности. Во-вторых, различия в построении структуры личности объясняются тем, что в настоящее время нет более или менее общепризнанного определения понятия личности.

Работы В. Н. Мясищева [185], Б. Г. Ананьева [15], К. К. Платонова [204] показывают, что авторы не всегда имеют общую точку зрения. В первую очередь различия касаются понимания самой категории структуры, ее соотношений с категориями системы; системных и уровневых связей, в которых находятся эти компоненты; соотношений внутри структуры биологического и социального; единой системы структурных элементов личности.

Преодолению этих расхождений и более глубокому изучению проблемы личности способствует использование системно-структурного метода анализа, то есть анализа ее в социальном, биологическом, физиологическом, психологическом и педагогическом планах. Взаимосвязь между этими компонентами при решающей роли социального аспекта и образует структуру личности. При этом следует помнить, что биологическая организация человека может либо способствовать, либо тормозить проявление его социальной сущности.

Специфика структурных представлений о личности определяется своеобразием набора элементов, входящих в структуру, и выделением основного, стержневого психического образования, составляющего специфику личности в ее отличии от других образований – человека, организма.

Кроме того, структура личности должна рассматриваться не только в «горизонтальном», но и в «вертикальном» плане. Она является очень сложным иерархическим образованием подструктур разной онтогенетической давности, включенных в общую организацию личности как субъекта общения, познания и труда. Личность тем значительнее, чем больше в индивидуальном преломлении в ней представлено всеобщее [234].

Определение структуры должно четко преодолевать ошибки одностороннего понимания структуры либо как конструкции элементов, либо как отношений между ними, либо как целого, но не понятно, каким образом влияющего на свои компоненты. Поэтому К. К. Платонов предлагает следующее определение: структура – это единство элементов, их связей, целостности и связей элементов с целым.

Структура личности складывается как результат формирования (или проявления) новых свойств элементов в результате их взаимодействия в составе целого. Поэтому можно говорить и об уровне структуры, об ее эволюции и развитии. Понятие «структура» отражает не только статические формы упорядоченности целого, но также упорядоченность процессов.

Таким образом, чтобы выделить структуру, прежде всего необходимо определить ее элементы, затем исследовать существенные внутренние «горизонтальные» и «вертикальные» связи этих элементов и, наконец, вскрыть специфическую природу целостного.

Помимо упомянутых авторов, проблему структуры личности в разных аспектах рассматривали в своих работах К. А. Абульханова-Славская, Л. И. Анциферова, Л. И. Божович, А. В. Брушлинский, Б. В. Зейгарник. А. Н. Леонтьев, В. М. Русалов и другие.

Как отмечает С. Б. Бирюков [32], общей слабой стороной большинства отечественных работ, посвященных проблеме структуры личности, является недостаточная подкрепленность теоретических положений результатами эмпирических исследований. Одной из основных причин такого положения дел, безусловно, была выраженная идеологическая нагруженность самого термина «личность». Подобное положение обусловило преимущественно теоретическое развитие представлений о структуре личности.

 

6.1.2. Психологические теории личности

Исследования структуры личности основаны на конкретных результатах изучения личности, которые отражают семь основных подходов к проблеме. Каждый подход имеет свою теорию, свои представления о свойствах и структуре личности, свои методы их измерения. Каждая теория позволяет построить одну или несколько структурных моделей личности. Анализу основных теорий личности посвящена одна из работ В. М. Русалова [243]. Рассмотрим кратко основные теории личности.

1. Психодинамическая теория личности. Разработана З. Фрейдом, по мнению которого главным источником развития личности являются врожденные биологические факторы (инстинкты), а точнее, общая биологическая энергия – либидо (от лат. libido – влечение, желание). Эта энергия направлена, во-первых, на продолжение рода (сексуальное влечение) и, во-вторых, на разрушение (агрессивное влечение).

Фрейд выделяет три основных концептуальных блока, или инстанции личности:

• ид («оно») – главная структура личности, состоящая из совокупности бессознательных (сексуальных и агрессивных) побуждений;

• эго («Я») – совокупность преимущественно сознаваемых человеком познавательных и исполнительных функций психики, представляющих в широком смысле все наши знания о реальном мире;

• суперэго («сверх-Я») – структура, содержащая социальные нормы, установки, социальные ценности того общества, в котором живет человек.

Таким образом, в рамках психодинамической теории личность есть система сексуальных и агрессивных мотивов, с одной стороны, и защитных механизмов – с другой, а структура личности представляет собой индивидуально различное соотношение отдельных свойств, отдельных блоков (инстанций) и защитных механизмов.

2. Аналитическая теория личности. Основателем аналитического подхода к изучению личности является К. Юнг. Главным источником развития личности он считал врожденные психологические факторы. Человек получает по наследству от родителей готовые первичные идеи – «архетипы», а смысл жизни каждого человека – наполнить врожденные архетипы конкретным содержанием. Основные элементы личности – это психологические свойства отдельных реализованных архетипов данного человека (черты характера).

В аналитической модели выделяют три основных концептуальных блока, или сферы личности:

• коллективное бессознательное – средоточие всего культурно-исторического опыта человечества;

• индивидуальное бессознательное – совокупность эмоционально заряженных мыслей и чувств («комплексов»), вытесненных из сознания;

• индивидуальное сознательное – структура, служащая основой самосознания, сознательной деятельности.

Целостность личности достигается за счет действия архетипа «самость», который обеспечивает «индивидуацию» человека (или выход из коллективного бессознательного). «Самость» организует, координирует, интегрирует все структуры психики человека в единое целое и создает его уникальность. Это достигается двумя способами такой интеграции:

• экстраверсия – установка на наполнение врожденных архетипов внешней информацией;

• интроверсия – ориентация на внутренний мир, на собственные переживания.

3. Гуманистическая теория личности. Выделяются два основных направления: «клиническое» (К. Роджерс) и «мотивационное» (А. Маслоу). Главным источником развития личности представители гуманистической психологии считают врожденные тенденции к самоактуализации.

По Роджерсу, в психике человека существуют две врожденные тенденции: первая («самоактуализирующаяся тенденция») содержит изначально в свернутом виде будущие свойства личности; вторая («организмический отслеживающий процесс») представляет собой механизм контроля за развитием личности. На основе этих тенденций у человека в процессе развития возникает личностная структура «Я», которая включает «идеальное Я» и «реальное Я» и находится в сложных отношениях – от полной гармонии (конгруэнтность) до полной дисгармонии.

А. Г. Маслоу выделил два типа потребностей, лежащих в основе развития личности: «дефицитарные», которые прекращаются после их удовлетворения, и «ростовые», которые только усиливаются после их реализации. В качестве блоков личности выступают пять уровней мотивации: 1) физиологический; 2) потребности в безопасности (в жилище, на работе); 3) потребности в принадлежности (другому человеку, семье); 4) самооценки (самоуважения, компетенции, достоинства); 5) потребность в самоактуализации (в творчестве, красоте, целостности и т. д.). Автор сформулировал закон поступательного развития мотивации – от нижнего уровня к высшему (самоактуализации).

По мнению гуманистов, целостность личности, основное качество «полностью функционирующей личности», достигается в том случае, когда конгруэнтность между «реальным Я» и «идеальным Я» приближается к единице. Целостную личность характеризуют эффективное восприятие реальности; спонтанность, естественность и простота поведения; ориентация на решение проблемы, на дело; постоянная «детскость» восприятия; частое переживание «пиковых» чувств, экстаза; искреннее желание помочь всему человечеству; глубокие межличностные отношения; высокие моральные стандарты.

Таким образом, в рамках гуманистического подхода личность – это внутренний мир человеческого «Я» как результат самореализации.

4. Когнитивная теория личности. По мнению ее основоположника Дж. Келли, главным источником развития личности является среда, социальное окружение. Эта теория подчеркивает влияние интеллектуальных процессов на поведение человека. Главное понятие в этой теории – «конструкт», которое включает в себя особенности всех познавательных процессов. Конструкт – это своеобразный классификатор-шаблон нашего восприятия других людей и себя. Основополагающий постулат теории утверждает, что личностные процессы психологически обеспечивают человека таким образом, чтобы создать возможности максимального предсказания событий. У каждого человека имеется своя собственная система личностных конструктов, совместное функционирование которых обеспечивают целостные свойства личности.

Когнитивно сложная личность от когнитивно простой отличается следующими характеристиками: 1) имеет лучшее психическое здоровье; 2) лучше справляется со стрессом; 3) имеет более высокий уровень самооценки; 4) более адаптивна к новым ситуациям.

5. Поведенческая теория личности. Основоположниками социального направления этой теории являются А. Бандура и Дж. Роттер. По их мнению, важную роль в развитии личности играют не столько внешние, сколько внутренние факторы, например, ожидание, цель, значимость и т. д. Бандура назвал поведение человека саморегуляцией, основная задача которой – обеспечивать самоэффективность, то есть совершать только те формы поведения, которые человек может реализовать, опираясь на внутренние факторы (подражание, опыт, самоинструктаж и т. д.).

Целостность свойств личности проявляется в единстве действия блоков субъективной значимости (структура, оценивающая предстоящее подкрепление) и доступности (структура, связанная с ожиданием получения подкрепления на основе прошлого опыта). Люди, которые не видят связи (или видят слабую связь) между своим поведением и их результатами (подкреплениями), по мнению Дж. Роттера, имеют внешний, или экстернальный «локус контроля» («экстерналы» не управляют ситуацией). Люди, которые видят четкую связь между своим поведением и его результатами, имеют внутренний, или интернальный «локус контроля» («интерналы» управляют ситуацией).

Согласно поведенческой теории личности, структура личности – это сложно организованная иерархия рефлексов или социальных навыков, в которой ведущую роль играют внутренние блоки самоэффективности, субъективной значимости и доступности.

6. Диспозиционная теория личности. Согласно диспозиционной (от англ. disposition – предрасположенность) теории, главным источником развития личности являются факторы генно-средового взаимодействия. Так, Э. Кречмер установил связь между телесной конструкцией и типом характера, а также между телосложением и склонностью к определенному психическому заболеванию.

Г. Айзенк предположил, что такая личностная черта, как «интроверсия – экстраверсия» (замкнутость – общительность) обусловлена функционированием ретикулярной формации мозга. У интровертов она обеспечивает более высокий тонус коры, поэтому им не нужна излишняя сенсорная стимуляция, они избегают излишних контактов с внешним миром. Экстраверты, наоборот, тянутся к внешней сенсорной стимуляции, потому что у них пониженный тонус коры. Он отождествлял личностные свойства со свойствами темперамента. В его модели личности представлены три фундаментальных свойства: 1) интроверсия – экстраверсия; 2) нейротизм (эмоциональная неустойчивость – эмоциональная стабильность); 3) психотизм.

Представителем данного направления является также Г. Оллпорт – основоположник теории черт (черта – это предрасположенность человека вести себя сходным образом в различное время и в различных ситуациях). Он является сторонником выделения трех разновидностей черт: 1) кардинальная черта, присущая только одному человеку и пронизывающая все его поступки; 2) общие черты, характерные для большинства людей в пределах данной культуры (пунктуальность, общительность, добросовестность и т. п.); 3) вторичные черты, менее устойчивые, чем общие.

Исследования отечественных психологов Б. М. Теплова, В. Д. Небылицына, В. М. Русалова и других посвящены разработке формально-динамического направления диспозиционной теории личности. Основной отличительной особенностью данного направления является утверждение, что в личности человека существуют два уровня, два разных аспекта личностных свойств – формально-динамический, обусловленный соотношением свойств нервной системы, темпераментальными характеристиками, и содержательный (знания, навыки, умения, интеллект, характер, установки, смыслы и т. д.).

В. М. Русалов в качестве основного элемента личности выделяет четыре формально-динамических свойства [243]:

• эргичность – уровень психического напряжения, выносливость;

• пластичность – легкость переключения с одних программ поведения на другие;

• скорость – индивидуальный темп поведения;

• эмоциональный порог – чувствительность к обратной связи, к несовпадению реального и планируемого поведения.

Каждое из этих свойств может быть выделено в трех сферах поведения человека: психомоторной, интеллектуальной и коммуникативной.

7. Деятельностная теория личности получила наибольшее распространение в отечественной психологии (С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев, К. А. Абульханова-Славская, А. В. Брушлинский). Главным источником развития личности согласно этой теории является деятельность, которая понимается как сложная динамическая система взаимодействия субъекта (активного человека) с миром (обществом), в процессе которых и формируются свойства личности [150]. В рамках деятельностного подхода в качестве элементов личности выступают отдельные свойства, или черты личности; принято считать, что свойства личности образуются в результате деятельности, которая осуществляется всегда в конкретном общественно-историческом контексте. В этой связи свойства личности рассматриваются как социально (нормативно) детерминированные.

Список свойств личности фактически безграничен и задается многообразием видов деятельности, в которые включен человек как субъект [1]Мюнстерберг Гуго (1863–1913) – немецкий психолог, представитель экспериментальной психологии, один из основателей психотехники. С 1892 г. жил в США. Автор книги «Психология промышленной производительности» (1913).
.

В деятельностном подходе наиболее популярной является четырехкомпонентная модель личности, которая в качестве основных структурных блоков включает в себя направленность, способности, характер и самоконтроль.

 

6.1.3. Психологические модели структуры личности

Исследования структуры личности в зарубежной психологии строились на основе естественнонаучного подхода, то есть реализации двух взаимосвязанных требований – проверяемость гипотез, входящих в состав теории, и измеряемость переменных, отражающих элементы теоретической модели [32].

Одной из первых и наиболее распространенных структурных моделей является 16-факторная модель личности, разработанная Р. Кеттеллом, – 16 PF (16 personality factors). В качестве исходного материала для факторизации автор использовал три вида данных: 1) L-данные (real-life ratings), полученные путем формализации экспертами оценок поведения испытуемых в течение некоторого периода времени; 2) Q-данные (questionnaire data), полученные с помощью опросников и других методов самооценки; 3) T-данные (objective test data) – результаты измерения объективных (физиологических, динамометрических, моторных, вербальных и т. п.) характеристик поведения испытуемых.

В результате факторизации L– и Q-данных Р. Кэттелл выделил шестнадцать факторов первого порядка и 8 факторов второго порядка (по Т-данным). Данные использования разработанной модели личности довольно противоречивы, а отечественные переводы различных форм 16 PF показали неоднородность первичных факторов Кэттелла, что делает сомнительной возможность использования диагностических категорий, предложенных автором.

Широко распространенной факторной моделью личности является предложенная В. Норманом [340] так называемая «Большая пятерка», включающая в себя пять факторов: экстраверсию; дружелюбие; добросовестность и сознательность; нейротизм и культуру (или открытость). Ряд кросс-культурных исследований разных форм опросника показал достаточно высокую воспроизводимость пятифакторной структуры личности в разных странах мира, включая Россию.

Одной из наиболее известных является структурная модель личности, реализованная в Миннесотском многоаспектном личностном опроснике (Minnesota multiphasic personality inventory – MMPI). В ее основу положены различные формы психиатрических расстройств. Она достаточно полно описана в отечественной литературе [29, 32].

Другой вариант структурной модели личности представлен в Калифорнийском психологическом опроснике (California psychological inventory – CPI). Он разработан Х. Гуфом в 1957 году на основе MMPI и включает в себя двадцать шкал. Первая группа основных шкал отражает стилевые характеристики личности и особенности ориентации межличностного взаимодействия и объединяет семь шкал («доминирование», «общительность», «способность к статусу», «социальное присутствие», «самоприятие», «независимость», «эмпатия»). Вторая группа шкал определяет нормативные ценности и ориентации личности и состоит из семи шкал («ответственность», «социализация», «самоконтроль», «хорошее впечатление», «обычность», «чувство благополучия», «толерантность»). Третья группа шкал связана с оценкой потенциальных достижений и эффективности в интеллектуальной сфере и включает три шкалы («достижение через подчинение», «достижение через независимость», «интеллектуальная продуктивность»). Четвертая группа шкал отражает обобщенные стилевые характеристики личности и состоит из трех шкал («психологический склад ума», «пластичность», «женственность/мужественность»).

На основе базовых шкал CPI возможно получение трех структурных шкал, включающих следующие характеристики личности: стиль межличностного взаимодействия, ориентация на социальные нормативы, уровень самореализации и компетентности личности [262].

Традиции биологически ориентированного подхода к личности имеют давнюю историю. К числу наиболее известных концепций этого направления относится структурная модель личности Г. Айзенка и М. Айзенка [7]Раздел написан совместно с Б. Л. Покровским.
. Изначально применив при создании двухфакторной модели личности синтетический подход (нейротизм как клиническое по своей природе измерение личности и экстраверсия как концептуальное), Айзенк на протяжении более полувека ее развития стремится к разработке основ единой парадигмы в исследовании личности.

Анализ представленных теорий и моделей личности свидетельствует о большом разнообразии подходов к структуре личности, продуктивности и перспективности ряда теоретических и методических решений и в то же время о наличии многих принципиальных противоречий в решении этой сложной проблемы современной психологии.

Преодоление противоречий между интеграцией и дифференциацией свойств в структуре личности, степени их обобщенности и конкретности оказывается проблемной задачей для современной психологии личности. Структура личности должна строиться не по одному, а по двум принципам одновременно: субординационному, или иерархическому, при котором более сложные и более общие социальные свойства личности подчиняют себе более элементарные и частные социальные психофизиологические свойства, и координационному, при котором взаимодействие осуществляется на паритетных началах, допускающих ряд степеней свободы для коррелируемых свойств, т. е. относительную автономию каждого из них.

Теоретические и экспериментальные исследования структуры личности у нас в стране и за рубежом представляют одну из новых и весьма важных сторон «современного человекознания» [15].

Однако выдвигаемые «концепции, полифакторные теории структуры личности», имея важное теоретическое значение, весьма сложны в своем построении применительно к практическим задачам определения профессиональной пригодности. Запросам практики может вполне соответствовать и «классическое», принятое всеми авторами учебных пособий по психологии выделение четырех основных групп психических явлений: 1) процессы (познавательные, эмоциональные и волевые); 2) свойства (направленность, способности, темперамент, характер); 3) состояния (активность, уверенность, решительность и др.); 4) образования (знания, умения и навыки).

Для изучения индивидуального своеобразия личности необходимо знание общей структуры психики. Данная классификация довольно четко раскрывает в личности не только «множественность, но и одновременно структуру» [189] и вполне отвечает требованиям системно-структурного анализа [153, 154, 285].

К. К. Платонов правильно возражает против добавления к первым трем группам таких понятий, как «отношения», «образы ощущений и восприятий», «потребности и установки» [204], поскольку все они могут быть элементами процессов, свойств или состояний. Возражения его против выделения 4-й группы не имеют оснований, так как, во-первых, это понятие он также включает во вторую подструктуру своей классификации, во-вторых, «образования» не могут являться элементами трех первых групп. Они именно «образуются» в процессе приобщения человека к трудовой деятельности в определенных социальных условиях. Способности, интересующие нас в плане их выявления к определенному виду деятельности, находят отражение в каждой из четырех групп.

Таким образом, при проведении психодиагностики и прогнозирования профессиональной пригодности необходимо, опираясь на системно-структурный анализ личности и основные принципы обследования, изучать не только психические процессы, но и свойства и состояния личности.

 

6.2. Способности

 

6.2.1. Содержание понятий «задатки», «способности», «одаренность»

Психологическое содержание понятия «профессиональная пригодность» основывается прежде всего на таких характеристиках структуры личности, как ее способности и профессионально важные качества.

По своим психическим качествам люди не равны от рождения, не равны они также в возможностях развития этих качеств в период обучения, трудовой деятельности и воспитания. Способности – это не застывшее раз и навсегда данное образование, а явление, развивающееся в процессе индивидуальной и общественной жизни и деятельности. Способности формируются, развиваются и проявляются под влиянием как внутренних качеств индивида, так и социальных условий.

Разработка общей теории способностей на протяжении многих лет проводилась на основании учета методологических принципов, позволяющих свести в единую теоретическую концепцию такие направления в исследовании способностей, как рассмотрение их в общесоциальных аспектах, в плане развития в конкретных видах деятельности и изучение психологических механизмов способностей.

Способность, по мнению С. Л. Рубинштейна [234, 235, 237], представляет собой сложное синтетическое образование личности, в основе которого лежат задатки – наследственно закрепленные предпосылки для его проявления. Общая одаренность и специальные способности пронизывают друг друга, то есть общая одаренность находит свое проявление в специальных способностях.

Индивидуальная характеристика познавательных психических процессов обусловлена не только врожденными задатками, но и возможностями человека в их развитии и совершенствовании. Природный компонент включается в состав способностей и в дальнейшем развивается в зависимости от социальных условий.

Наиболее стройную и последовательную систему основных понятий теории способностей создал Б. М. Теплов [264, 268]. Он выделил понятия «задатки», «способности» и «одаренность». Под задатками понимаются анатомо-физиологические особенности человека, которые лежат в основе развития способностей. Близкое по смыслу определение задатков дано С. Л. Рубинштейном, который разделяет «наследственные задатки», то есть генетически определенные анатомо-физиологические особенности и «врожденные задатки», то есть анатомо-физиологические особенности, проявляющиеся с момента рождения человека и сформированные в период утробного развития плода.

Задатки в отношении способностей характеризуются поливалентностью, то есть на основе одних и тех же задатков могут формироваться и развиваться разные (но не любые) способности.

Б. М. Теплов рассматривал способности прежде всего как индивидуальные психические различия между людьми, то есть как индивидуально-психологические особенности, отличающие одного человека от другого: никто не станет говорить о способностях там, где речь идет о свойствах, в отношении которых все люди равны [266]. Под способностями понимаются такие психические особенности, которые обуславливают проявление успешности выполнения какой-либо деятельности, легкость и быстроту ее усвоения или успешность приобретения и реализации знаний, навыков и умений. И, наконец, способности не являются аналогами конкретных знаний, навыков и умений, не сводятся к ним, а только обеспечивают их формирование и развитие.

Анализ литературы свидетельствует о том, что содержание понятия «способности» целесообразно рассматривать в сопоставлении с понятием «одаренность». Б. М. Теплов определил одаренность как качественно своеобразное сочетание способностей, от которых зависит успех в деятельности. Одаренность выступает как системное проявление способностей, то есть как их совокупность, связанная единой функцией – возможностью достижения успеха в деятельности.

Известно, что любая психическая функция характеризуется аналитичностью и абстрактностью, если она не обусловлена процессом своего проявления или отражения в связи с явлениями действительности. Отсюда способности – это свойство личности, выражающееся в психических качествах, функциях, которые характеризуются аналитичностью и конкретностью (определенностью), то есть соотнесенностью с конкретной деятельностью. А с этих же позиций одаренность – это свойство личности, выражающееся совокупностью способностей, которые характеризуются синтетичностью и конкретностью, то есть связью с конкретной деятельностью.

«Три признака способностей», о которых Б. М. Теплов писал еще в 1940 году, стали общепризнанными [263]. Дальнейшие разработки большинство советских ученых вели с этих позиций (Н. С. Лейтес, В. И. Кириенко, В. А. Крутецкий, Л. И. Уманский и др.).

В то же время А. Н. Леонтьев последовательно проводил мысль о решающей роли условий, воспитания в развитии человека и в меньшей мере (в отличие от Б. М. Теплова, С. Л. Рубинштейна, Б. Г. Ананьева, К. К. Платонова, А. И. Ковалева, В. Н. Мясищева и др.) придавал значение природной стороне способностей [147, 149, 150]. Он считал, что, с одной стороны, все психические функции, свойственные человеку как общественному существу, развиваются и формируются в результате овладения опытом предшествующих поколений, а биологически унаследованные свойства человека не определяют способностей, а являются лишь одним из условий психических функций. С другой стороны, уровень развития науки, производства, культуры не фиксируется в морфологической структуре человека, то есть способности, отложившиеся в предметах культуры, не передаются по наследству [146]. Таким образом, обращая внимание на общение и воспитание, Леонтьев не отвечает на вопрос, почему при хорошо поставленном обучении люди все же значительно различаются по своим способностям.

Основу этих различий надо искать, во-первых, в жизнедеятельности именно данного индивида как возможном общественном источнике развития его способностей и, во-вторых, в природе не только физиологических, анатомических, но и психических особенностей [25, 203]. Неодинаковость физиологических и анатомических особенностей служит условием и для различий в психической деятельности. Признание же различий в психической деятельности означает признание возможности развития индивидов в разном направлении.

Говоря о роли задатков, А. Н. Леонтьев отмечает, что она выражается в основном в некоторых специальных, главным образом динамических, чертах его деятельности; таково, например, влияние врожденных типов высшей нервной деятельности [146]. Но, как справедливо замечает В. А. Крутецкий, понятие природных предпосылок способностей не исчерпывается типами высшей нервной деятельности [135].

Б. Г. Ананьев считает, что развитие способностей связано с высшими психическими функциями, с развитием всей личности, ее характером: «Способности есть проявление творческого развития ума, а не простого накопления знаний» [12, с. 18]. Он указывает на особенно тесную связь способностей и характера (способности включаются в характер) и говорит о том, что развитие способностей и характера представляет собой единый, хотя и несколько противоречивый процесс.

Таким образом, Б. М. Теплов, Б. Г. Ананьев, С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев и другие психологи считают, что в основе способностей лежат наследственно закрепленные предпосылки для развития в виде задатков, под которыми подразумеваются анатомо-физиологические особенности человека.

В. Н. Мясищев, Б. Г. Ананьев, К. К. Платонов, Н. С. Лейтес, В. А. Крутецкий, В. И. Кириенко, развивая мысль о значении задатков в развитии способностей, ставят вопрос о переосмыслении понятия «задаток» и включении в него психических особенностей индивида. К. К. Платонов писал: «Ведь из отрицания врожденности любых способностей следует, что у новорожденного имеются врожденные возможности дальнейшего развития только нейродинамики, а возможности психических явлений (не сами психические явления, а именно их возможности) возникнут только, когда ребенок, появившись на свет, попадает в новую для него среду. Это ли не отголосок «теории двух факторов», не зависящих друг от друга? Это ли не замаскированный психофизиологический параллелизм? Отрицание задатков способностей, если это трактуется как вообще невозможность задатков любого психического явления, делает непонятным онтогенез инстинктов и форм отражения» [204].

Логично допустить, что существующие от рождения анатомо-физиологические различия есть условие психических различий, которые возникают всякий раз, как только различные индивиды встречаются с окружающими условиями на любом этапе своего развития. И если от рождения эти различия психических особенностей выступают как возможный, вероятный путь развития, то в дальнейшем становление психических свойств идет индивидуальными путями.

Представление об индивидуальных психических различиях, существующих от рождения и влияющих на путь развития, позволяет объяснить своеобразие способностей у разных людей, их неповторимость.

Первый и наиболее ранний признак проявления зарождающихся способностей – это склонность к определенной деятельности, которая может происходить даже в неблагоприятных условиях.

При истинной склонности, в основе которой лежат определенные природные задатки, можно наблюдать не только неодолимое тяготение к деятельности, но и быстрое продвижение к мастерству, достижение значительных результатов. При ложной, или мнимой, склонности обнаруживается или поверхностное, чисто созерцательное отношение к чему-либо, или же деятельное увлечение, но с достижением посредственных результатов. Чаще всего такая склонность бывает следствием внушения или самовнушения, иногда того и другого вместе, без наличия потенциальных возможностей развития [195].

Задатки могут отражаться в повышенном интересе (склонностях) или любознательности ко всему (общие способности) или к определенному виду деятельности (специальные способности).

 

6.2.2. Современные взгляды на проблему способностей

Перед исследователями проблемы способностей постоянно стояла задача изучения психологической сущности данного свойства личности. В. Д. Шадриков предпринял попытку решить эту задачу с позиций теории функциональных систем П. К. Анохина [284, 286].

Исходно В. Д. Шадриков определил способности как индивидуальные качества субъекта деятельности в их качественно-количественном своеобразии, определяющие эффективность формирования и функционирования системы деятельности. Новизна данного определения, по сравнению с ранее изложенным определением способностей по Б. М. Теплову, заключается в ряде уточнений, а именно: 1) вместо «индивидуально-психологические особенности» – «качества психических процессов и психомоторики»; 2) вместо «успешность деятельности» – «успешность формирования функциональной (психологической) системы деятельности». Отсюда следует, что способности можно определить как характеристики продуктивности функциональных систем, реализующих тот или иной психический процесс (восприятие, память и т. д.) и свойства психомоторики.

Научным основанием концепции В. Д. Шадрикова являются современные данные, позволяющие представить мозг человека как суперсистему, которая формируется из отдельных функциональных систем, реализующих определенные психические функции. Функциональные системы специализированы вследствие особенностей своего строения и свойств элементов, из которых сформированы. Они имеют способность (то есть свойство), благодаря чему в психическом процессе человек ощущает, мыслит, запоминает, действует и т. д.

Психические функции характеризуются свойствами, которые обладают интенсивностью проявления и мерой выраженности, а также отражают особенности, своеобразие качественно-количественных характеристик конкретного свойства.

При оценке индивидуальной меры выраженности способностей целесообразно использовать те же параметры, что и при характеристике любой деятельности: производительность, качество, надежность (в плане рассматриваемой психической функции).

По мнению В. Д. Шадрикова, при таком понимании способностей можно наметить и пути решения проблемы соотношения задатков и способностей. Если функциональные системы, свойствами которых являются способности, представляют собой подсистему единого целого – мозга, то в качестве элементов функциональных систем выступают отдельные нейроны и нейронные цепи, которые в значительной степени специализированы в соответствии с назначением конкретной функциональной системы. Именно свойства нейронов и нейронных цепей (модулей) целесообразно определить как специальные задатки. Общие свойства нервной системы, отражающие специфику организации головного мозга (его активность, дифференцированность функций и т. п.) и проявляющиеся в продуктивности психической деятельности целесообразно отнести к общим задаткам.

С развитием системы изменяются и ее свойства, определяющиеся как элементами системы, так и ее связями. При этом в свойствах системы могут проявляться и проявляются свойства элементов, ее составляющих (специальные задатки). Помимо этого, на продуктивность психической деятельности влияют свойства суб– и суперсистем, которые можно обозначить как общие задатки. Общие и специальные задатки, в свою очередь, также могут интерпретироваться как системные качества, если изучать элементы системы, свойствами которых они являются.

Существует и другое понимание задатков: их можно рассматривать (например, как В. Л. Рубинштейн) в качестве генетических программ, определяющих развитие функциональных систем в структуре мозга и человека в целом (индивида), однако в таком контексте задатки перестают быть предметом изучения психологов.

В. Д. Шадриков предпринял попытку подойти к определению понятий способности и одаренности с позиций теории функциональных систем и с использованием понятия психической функции. Обычно говорят, что психика реализует познавательную и регулятивную функции, которые дифференцируются и проявляются в функциях отражения, переработки и хранения информации, программирования и регуляции деятельности (А. Р. Лурия). Отмеченные функции включены в любую деятельность, вместе с тем они сами могут выступать в роли деятельности. Любая конкретная деятельность может быть проанализирована и дифференцирована на отдельные психические функции. Они являются «молекулярными» единицами деятельности и выступают в качестве исходных при ее анализе.

Исходя из сказанного, можно сделать предварительное заключение о том, что способности целесообразно соотносить с соответствующими психическими функциями.

Так как психические функции реализуются в психических процессах, то способности необходимо соотносить со свойствами познавательных и психомоторных процессов, а их (способностей) классификация должна опираться на классификацию психических функций и процессов.

Одаренность, в свою очередь, представляя собой индивидуально-своеобразное сочетание способностей, должна соотноситься с конкретной деятельностью, и при ее классификации необходимо исходить из психологического анализа соответствующих видов деятельности.

Таким образом, с позиций категории всеобщего способности можно определить как свойства функциональных систем, реализующих познавательные и психомоторные процессы. С позиций единичного (индивидуального, конкретного) способности представляют собой меру выраженности свойства у конкретного индивида. Иначе говоря, способности можно определить как свойства функциональных систем, реализующих познавательные и психомоторные процессы, которые имеют индивидуальную меру выраженности и проявляются в успешности и качественном своеобразии выполнения деятельности. Одаренность в рассматриваемом подходе будет выступать как системное качество совместно работающих функциональных систем, реализующих различные психические функции, которые включены в функциональную систему деятельности и имеют индивидуальную меру выраженности, проявляющуюся в успешности и качественном своеобразии выполнения деятельности.

 

6.2.3. Общие, специальные и профессиональные способности. Профессионально важные качества (ПВК)

Вопрос о соотношении общих и специальных способностей – один из наиболее неясных в психологической теории способностей. Б. М. Теплов определил критерии выделения отдельных (специальных) способностей: 1) сравнительная простота, несложность; 2) существование выраженных индивидуальных различий, колебаний; 3) значительная распространенность; 4) существование большого числа связей с другими способностями; 5) значение данной способности для той деятельности, применительно к которой она рассматривается (изучается, оценивается).

С точки зрения В. Д. Шадрикова, феномен «специальных» способностей как отличных от общих является «фантомом» (призраком). Человек от природы наделен общими способностями. Природа не могла, считает Шадриков, позволить себе роскоши закладывать специальные способности для каждого вида деятельности. Любая деятельность осваивается на фундаменте общих способностей, которые развиваются в этой деятельности.

Принципиальным моментом, оставшимся вне поля зрения большинства исследователей, являются оперативный характер развития способностей, характеризующийся тонким приспособлением свойств личности к требованиям деятельности (как и противоположный процесс – приобретение деятельностью индивидуального лица).

Следовательно, по мнению автора, можно считать, что «специальные» способности есть общие способности, приобретшие черты оперативности под влиянием требований деятельности.

Однако в практической психологии до настоящего времени господствуют представления о том, что общие способности присущи в той или иной степени всем людям и отвечают требованиям не одного, а многих видов человеческой деятельности (учение, труд, общение и др.). Они обеспечивают относительную легкость и высокую продуктивность в овладении знаниями и их практической реализации. Общие способности есть следствие как богатого природного дарования, так и всестороннего развития личности.

Специальные способности также могут быть выражены в разной степени, но присущи не всем людям и отвечают узкому кругу требований. Это такая система свойств личности, которая способствует достижению высоких результатов в какой-либо конкретной области.

К специальным способностям относят и способности к практической деятельности, то есть высокую результативность в конструкторском, техническом, организаторском и в других видах труда.

Практически все виды способностей взаимосвязаны, развивают и обогащают друг друга. Чем выше развиты общие способности, тем больше создается условий и предпосылок для развития специальных способностей.

Таким образом, каждая деятельность предъявляет определенные требования и к общим, и к специальным способностям человека. Однако в каждом отдельном случае необходимо учитывать конкретные виды (общие или специальные) способностей, к которым человек проявляет склонность.

Различая специальные и общие способности, Д. Н. Завалишина вслед за Б. М. Тепловым связывает общие способности с более общими условиями ведущих форм человеческой деятельности, а специальные – с отдельными видами деятельности [87, 88]. Тем самым вновь проводится линия «деятельностной редукции»: способности конструируются не по видам психических функциональных систем, а по видам деятельности.

Однако, по мнению В. Н. Дружинина, разумнее было бы предположить, что способности связаны с какими-то общими сторонами функционирования психики, которые проявляются не в конкретных деятельностях или группах деятельностей, а в общих формах внешней активности (поведения) человека [80]. Исходя из концепции Б. Ф. Ломова, выделявшего три функции психики: коммуникативную, регуляторную и познавательную, можно было бы говорить о коммуникативных, регуляторных и познавательных способностях.

Важным моментом проблемы способностей является системность проявления отдельных способностей в деятельности. С одной стороны, это относится к каждой способности, участвующей в деятельности, которая в комплексе других способностей сама приобретает новые свойства. С другой стороны, функциональная система деятельности проявляется в таком системном качестве, как одаренность. При этом необходимо отметить, что одаренность индивидуальна: у различных лиц, занятых одной и той же деятельностью, одаренность различна. Для одной и той же деятельности характерны различные одаренности. Здесь, как и в проблеме способностей, на первый план выступает качественная характеристика одаренности, а уже затем ее мера выраженности, количественные параметры.

Выполненный В. Д. Шадриковым анализ материалов исследований профессиональных способностей подтверждает гипотезу о специальных способностях как об оперативной форме общих способностей.

Понятие «профессиональные способности» является наименее определенным с точки зрения его соотнесения с общими и специальными способностями, однако можно считать, что оно должно отражать указанные два свойства личности и характеризовать индивидуально-психологические возможности субъекта деятельности, успешно осваивать и выполнять трудовую деятельность на всем протяжении профессионального пути с учетом особенностей развития личности и изменения требований конкретной деятельности. Успешность освоения и реализации трудовой деятельности определяется не только особенностями познавательных и психомоторных процессов, характеризующих способности, но и такими качествами субъекта деятельности, как особенности мотивации, темперамента, эмоционально-волевой сферы, характера, а также физиологическими и физическими особенностями субъекта, которые также влияют на эффективность учебной и трудовой деятельности.

Вся совокупность психологических качеств личности, а также целый ряд физических, антропометрических, физиологических характеристик человека, которые определяют успешность обучения и реальной деятельности, получили название «профессионально важные качества» (ПВК) субъекта деятельности. Конкретный перечень этих качеств для каждой деятельности специфичен (по их составу, по необходимой степени выраженности, по характеру взаимосвязи между ними) и определяется по результатам психологического анализа деятельности и составления ее профессиограммы и психограммы.

В психологической практике довольно часто в понятие «профессиональные способности» включают не только характеристики способностей, но и особенности специфических для конкретной профессии профессионально важных качеств.

Изучению психологической структуры профессиональных (специальных) способностей посвящены работы Б. М. Теплова (музыкальные), К. К. Платонова (летные), Л. И. Уманского (организаторские), В. А. Крутецкого (математические) и др.

Проблема летных способностей давно стоит перед авиационной психологией. Существовавшие ранее взгляды отражали недостаточную научную разработку проблемы в целом и сводились в основном к двум противоположным и ошибочным взглядам. Одни исследователи считали, что летные способности есть особые врожденные психологические качества, фатально обуславливающие успешность овладения летной профессией. Другие смешивали способности со знаниями и навыками, утверждая, что человек способен делать ту работу и в той мере, насколько он этому научен.

К. К. Платонову принадлежит заслуга в правильном подходе к определению летных способностей и выделению индивидуально-психологических качеств, различные сочетания которых в структуре личности образуют летные способности [206].

Под летными способностями понимаются достаточно стойкие психические свойства личности, которые дают возможность успешно освоить летную профессию и достичь в ней высокого мастерства. Летный труд – один из самых сложных, и достичь в нем высокого мастерства могут лишь люди с крепким здоровьем, физически развитые и обладающие хорошими способностями.

К летным способностям относят сочетание целого ряда качеств, важнейшими из которых являются активная направленность на летную работу, стремление совершенствовать свое мастерство; эмоциональная устойчивость, то есть способность сохранять сенсорные, моторные и умственные навыки при любом усложнении полета; большой объем, широкое распределение, быстрое переключение и устойчивость внимания; практический тип мышления, высокий темп мыслительных процессов, способность быстро оценивать окружающую обстановку и отвечать на нее правильными и точными действиями; быстрота и легкость выработки и перестройки навыков; хорошее развитие пространственных и временных представлений; высокая продуктивность и готовность памяти; достаточный объем, быстрота и точность восприятия; тонкая координация движений; инициативность, сообразительность, а также такие черты характера, как настойчивость, смелость, решительность, сила воли, моральные качества – патриотизм, правдивость, принципиальность, дисциплинированность [41, 204, 213, 214].

Перечисленные качества нельзя назвать строго специфическими для профессии летчика – многие из них, безусловно, благоприятны и для других профессий. Однако летная деятельность требует более высокого развития и более полного их сочетания, чем другие виды труда.

Понятие «неспособность к полетам» – это не просто отсутствие летных способностей, как это часто понимают. Неспособность обуславливается определенной структурой личности, в которую входят различные сочетания неблагоприятных для летной деятельности качеств: разбросанность и неустойчивость интересов и склонностей вообще, а в особенности связанных с летной деятельностью, и тем более отрицательное отношение к ней; недостаточный объем, замедленное переключение, неправильное распределение, быстрая истощаемость и неустойчивость внимания; повышенная эмоциональность, появляющаяся, главным образом, в эмоционально-моторной и сенсорной неустойчивости; замедленность и некритичность мышления, снижение памяти и др.

Психические особенности не могут быть ни поняты, ни оценены без учета компенсаций одних качеств другими путем иногда довольно сложной перестройки структуры личности. Благодаря высоким компенсаторным способностям курсанты и летчики, хорошо осваивающие летную деятельность, могут быть весьма различными по своим психическим качествам. Они могут иметь отдельные неблагоприятные для летчика качества, компенсируемые другими.

Для успешного прогноза надо учитывать наиболее часто встречающиеся связи психических качеств курсантов с особенностями летной деятельности.

Неблагоприятные психические свойства личности не только отрицательно сказываются на их летной, теоретической успеваемости и безопасности полетов, но и могут также способствовать развитию переутомления или нервно-психического заболевания. Поэтому индивидуальные особенности курсантов должны оцениваться с учетом развития их личности и динамического наблюдения в процессе всего обучения в училище. Своевременное выявление малоспособных к летной деятельности следует считать важным профилактическим мероприятием.

В отечественной психологии способности рассматриваются не как готовые, а как развивающиеся свойства, что позволяет выделять потенциальные и актуальные способности.

Пока человек не начал определенной деятельности, у него существуют только потенциальные способности к ее выполнению, являющиеся свойствами его личности. Как только он начинает эту деятельность, его потенциальные способности становятся актуальными способностями, не только проявляющимися, но и формирующимися в труде.

Анализ потенциальных и актуальных способностей будет неполным, если не учитывать возможности их проявления на уровне общества и на уровне индивида [25]. «Непрерывность» развития человеческих способностей в историческом масштабе обеспечивается потенциальными способностями, которые уже были реализованы людьми в их деятельности на предыдущих этапах общественно-исторического развития и объективированы в продуктах их труда. Эти продукты воплощают достигнутый на данном этапе уровень развития человеческих способностей и выступают по отношению к индивидам каждой эпохи как условие или возможность развития их способностей. Для индивида в качестве потенциальных выступают не только воплощенные в продуктах труда способности человечества, но и его природные возможности (задатки). Актуальными способностями на уровне индивида будут те его реальные потенции, которые он реализовал в результате своей жизнедеятельности в данных условиях. В понятиях потенциальных и актуальных способностей фактически выражается соотношение конкретно-исторических условий с процессом развития индивида.

Психологический анализ ограничивается рассмотрением проблемы на уровне индивида. При этом изучаются как общий для всех индивидов психологический механизм способностей, так и индивидуальная форма его проявления. Выявление психологического механизма связано с необходимостью анализа сложных взаимоотношений общего, специального и индивидуального в способностях индивида. Методологическим принципом, который следует положить в основу анализа способностей как психологической категории, является диалектика общего, особенного и единичного [25].

Анализ на уровне общего означает необходимость вычисления общепсихологического механизма способностей, выступающего как особое качество мышления, восприятия, памяти, то есть психических процессов, которые присущи всем людям, их родовых свойств. Анализ же на уровне особенного показывает, как проявляется этот общий психологический механизм в зависимости от особенностей различных, конкретных видов деятельности, сложившихся под влиянием общественного разделения труда. Уровень же единичного в способностях указывает на неповторимость и типичность для данного индивида способов действия, которые обусловлены его природным отличием от других индивидов, конкретными социальными условиями и индивидуальными путями его развития.

Кроме перечисленных видов способностей в психологии выделяют также интеллектуальные и творческие способности.

Неопределенность понятия «интеллект» обуславливает и «размытость» понятия «интеллектуальные способности». Как считает В. Н. Дружинин, основным критерием выделения интеллекта как самостоятельной реальности является его функция в регуляции поведения. Когда говорят об интеллекте как некоторой способности, то в первую очередь опираются на его адаптационное значение для человека. В. Н. Дружинин писал: «Интеллект, как полагал В. Штерн, есть некоторая общая способность приспособления к новым жизненным условиям. Приспособительный акт (по Штерну) – это решение жизненной задачи, осуществленной посредством действия с мысленным («ментальным») эквивалентом объекта, посредством «действия в уме», или же (по Я. А. Пономареву) «во внутреннем плане действия»» [80, с. 16]. Благодаря этому некоторые проблемы субъект решает здесь и теперь без внешних поведенческих проб, правильно и одноразово: пробы, проверка гипотез осуществляются во «внутреннем плане действий». Автор дает определение интеллекта как некоторой способности, обуславливающей общую успешность адаптации человека к новым условиям. Однако он же отмечает, что подобное определение столь же спорно, как и все другие.

Р. Стернберг впервые предпринял попытку дать определение понятию «интеллект» на уровне описания обыденного поведения. В качестве метода он избрал факторный анализ суждений экспертов. В итоге выделились три формы интеллектуального поведения: 1) вербальный интеллект – запас слов, эрудиция, умение понимать прочитанное; 2) способность решать проблемы; 3) практический интеллект – умение добиваться поставленных целей и пр. [351].

М. А. Холодная выделяет минимум базовых свойств интеллекта: 1) свойства, определяющие достигнутый уровень развития отдельных познавательных функций (вербальных и невербальных) и презентации действительности, лежащие в основе процессов (сенсорное различение, оперативная и долговременная память, объем и распределение внимания, осведомленность в определенной содержательной сфере и т. д.); 2) комбинаторные свойства, характеризующиеся способностью к выявлению и формированию разного рода связей и отношений в широком смысле слова – способность комбинировать в различных сочетаниях (пространственно-временных, причинно-следственных, категориально-содержательных); 3) процессуальные свойства, отражающие операциональный состав, приемы и отражение интеллектуальной деятельности; 4) регуляторные свойства, обеспечивающие за счет активности интеллекта эффекты координации, управления и контроля психической активности [280, 281].

Проблема творческих способностей основывается на положениях о принципиальных различиях творчества и предметной деятельности. Я. А. Пономарев считает основным признаком предметной деятельности потенциальное соответствие цели деятельности ее результату, тогда как для творческого акта характерно рассогласование цели (замысла, программы и т. д.) и результата [215]. Творческая активность в отличие от деятельности может возникать в процессе осуществления последней и связана с порождением «побочного продукта», который и является в итоге творческим результатом. Суть креативности (творческости) как психологического свойства сводится, по Пономареву, к интеллектуальной активности и чувствительности (сенситивности) к побочным продуктам своей деятельности.

Основой успеха в решении творческих задач является «способность действовать в уме», определяемая высоким уровнем развития внутреннего плана действия. Эта способность, как считает В. Н. Дружинин, «…возможно, является содержательно структурным эквивалентом понятия общей способности, «генерализованного интеллекта»» [80, с. 166]. С креативностью связаны два личностных качества: интенсивность поисковой мотивации и чувствительность к побочным образованиям, которые возникают при мыслительном процессе.

 

6.2.4. Развитие способностей

Существуют два подхода к изучению развития способностей. Первый – когда психические свойства, определяющие способности, изучаются на результативном уровне, и в этом случае не раскрывается влияние деятельности на развитие психических свойств. Второй подход – когда отдельные психические свойства рассматриваются как психические функции и психические процессы одновременно. Развитие психических свойств в этом случае представляется через развитие функций и процессов, причем при описании процессов учитывается динамика свойств, а при описании функций – их предельные значения, оптимальные условия и эффективность их проявления [287].

Одаренность в предлагаемом подходе выступает как характеристика продуктивности функциональной системы деятельности, интегративное свойство системы. И в этом плане одаренность можно рассматривать как специфическое человеческое новообразование, формирующееся в процессе освоения человеком конкретных видов деятельности.

Развитие конкретной способности определяется ее участием в системе деятельности и, в частности, тем, в совокупности с какими способностями она взаимодействует. Отдельные психические функции, включенные в систему деятельности, функционально объединяются, начинают выступать в режиме взаимосодействия (по Анохину).

Согласно предложенной Б. Г. Ананьевым схеме [17], развитие психических свойств проявляется как развитие функциональных и операционных механизмов. Он отметил, что функциональные механизмы в своем очень раннем возникновении реализуют физиологическую программу и складываются задолго до возникновения операционных механизмов, составляя их внутреннее основание, на котором в процессе научения, воспитания и накопления опыта поведения строится все более усложняющаяся система операционных механизмов. Для каждой психической функции формируется свой операционный механизм (например, для процесса восприятия – измерительные, контрольные, тонические, коррегирующие и другие действия).

По мнению В. Д. Шадрикова, между функциональными и операционными механизмами существуют сложные взаимодействия. Для развития операционных механизмов требуется определенный уровень функционального развития. В свою очередь развитие операционных механизмов переводит в новую фазу развития и функциональные механизмы. В некоторые периоды индивидуального развития между операционными и функциональными механизмами устанавливаются соразмерность, относительно устойчивое взаимодействие.

Приступая к освоению профессиональной деятельности, субъект располагает определенными психическими свойствами, некоторые из которых являются профессионально важными. Эти свойства характеризуются определенным уровнем развития функциональных и операционных механизмов. Но данные механизмы не приспособлены к деятельности, причем прежде всего это относится к операционным механизмам. В процессе освоения профессии и становления психологической системы деятельности происходит перестройка операционных механизмов психических свойств в соответствии с требованиями деятельности. В. Д. Шадриков называет этот процесс перестройкой операционных механизмов в оперативные. Данный процесс составляет сущность интимного процесса развития профессионально важного качества.

Таким образом, формирование профессиональных способностей идет в направлении приспособления как отдельных свойств к системе деятельности, так и отдельных качеств к предметному миру в соответствии с требованиями деятельности.

Изложенные выше положения позволяют сделать выводы о принципах психодиагностики профессиональной пригодности. Во-первых, методика психодиагностики развития профессионально важных качеств должна быть адресована не только к функциональным, но и к операционным механизмам. Во-вторых, профессиональную психодиагностику нельзя ограничивать уровнем отдельных способностей – следует рассматривать взаимосвязи, взаимодействие отдельных способностей в системе деятельности, то есть оценивать одаренность. Последний принцип по своей сути означает необходимость изучения процесса компенсации недостаточного уровня развития одного профессионально важного качества более высоким уровнем развития другого качества. Однако сопоставляя проблемы компенсации способностей друг другом и индивидуального стиля деятельности как проявления способностей человека в способе (способах) деятельности, В. Д. Шадриков отмечает, что нельзя компенсацию рассматривать тождественно процессу взаимодействия и взаимосодействия отдельных способностей в системе деятельности – компенсация предполагает замещение одной способности другими и неизменный способ деятельности [287].

Развитие профессиональных способностей предполагает взаимосвязанное и однонаправленное развитие совокупности профессионально важных качеств субъекта труда. Но в реальной жизни все эти качества развиваются далеко не всегда в нужном единстве. Более того, нередки случаи явной дискоординации разных компонентов способностей (ПВК) – высокий уровень развития психомоторики при низких показателях развития ряда познавательных процессов, выраженная мотивация к овладению профессией при низком уровне интеллектуальных способностей и т. д.

Одними из основных закономерностей развития способностей являются неравномерность изменений и гетерохронность (разновременность) фаз развития психических функций [14]. Данное явление означает, что этот процесс представляется, с одной стороны, не монотонным, равномерным, а фазовым, определяемым как возрастными периодами субъекта, так и этапами профессионализации; с другой стороны, отдельные психические функции проявляют повышенную активность в своем развитии в разные периоды жизненного и профессионального пути.

Появление этой концепции стало возможным благодаря исследованиям Б. Г. Ананьева, а также ряда отечественных и зарубежных психологов. Под руководством Б. Г. Ананьева экспериментально в широком возрастном диапазоне были прежде всего выявлены неравномерность изменений и гетерохронность фаз развития психофизиологических функций и многих психических процессов и психомоторики, являющихся основой других профессиональных способностей. Был сделан вывод о двухфазном характере развития психофизиологических функций: первая из них отражает общий, фронтальный прогресс функций в ходе созревания и ранних эволюционных изменений зрелости – в этой зоне обычно и располагается пик той или иной функции в самом общем, еще не специализированном состоянии; второй фазой развития тех же функций является их специализация применительно к определенным формам деятельности – пик функционального развития достигается в более поздние периоды зрелости.

Таким образом, к возрасту ранней взрослости (18–25 лет), когда в основном идет освоение профессии, первый пик психологической зрелости сменяется новым периодом развития качества. Начинающаяся стабилизация и инволюция физических качеств сочетаются с высоким уровнем развития специализированных свойств, необходимых для успешного овладения той или иной профессией [272].

Проведенные В. Л. Марищуком исследования показали, что если многие психомоторные и физические качества, познавательные процессы довольно изменчивы и весьма зависимы от профессиональных требований, от эффективности учебно-воспитательного процесса, то некоторые отрицательные личностные особенности (например, лживость, эгоизм, конфликтность и т. д.) более стабильны и сохраняются на длительный период времени, если не навсегда.

Характер развития профессионально важных качеств (профессиональных способностей) и динамика освоения профессии находятся в тесной взаимосвязи. В. Л. Шкаликов установил, например, что в процессе освоения профессии электросварщика ручной дуговой сварки происходит увеличение количества индивидуально-психологических характеристик, коррелирующих с успешностью деятельности от пяти в начале обучения профессии до одиннадцати через 6 месяцев [290]. Отмечены также определенные изменения прогностичности состава ПВК в этот период, а также некоторые структурные перестройки ПВК (увеличение общего числа интра– и интерфункциональных связей между качествами, повышение тесноты и значимости этих связей), что свидетельствует о прогрессивной их интеграции, оптимизации психологического обеспечения деятельности.

 

6.3. Профессиональная мотивация

Профессиональная пригодность к конкретной деятельности определяется не только уровнем развития способностей, но и рядом других личностных свойств и прежде всего характером мотивационной сферы – содержанием мотивов, их направленностью и степенью активности.

Под мотивацией в психологии понимается совокупность факторов, организующих и направляющих поведение человека. Это процесс детерминации поведения, деятельности, которая может быть обусловлена внутренними (психическими, физиологическими) и внешними (профессиональными, социальными, экономическими, экологическими) раздражителями. Мотивационные процессы относятся к регулятивным компонентам психического функционирования, которые придают ему внутреннюю, субъективную окраску. Эти процессы связаны с формированием и реализацией мотивов (устремления, действия по реализации потребности или осознанного внутреннего побуждения к активности) и обладают побудительными функциями.

Индивидуальная эффективность деятельности находится в прямой и очень явной зависимости от мотивации. Она может компенсировать многие недостатки в уровне развития ряда профессионально важных качеств и в организации производственного процесса, но слабую мотивацию практически невозможно чем-либо компенсировать и восполнить.

Уровень мотивации к деятельности зависит от характера мотивирования субъекта, то есть побуждения человека к выполнению трудовых задач путем активизации его потребностно-волевой сферы. В качестве мотиваторов – психологических факторов, участвующих в конкретном мотивационном процессе и определяющих принятие человеком решения на то или иное поведение, по мнению Е. П. Ильина, могут выступать нравственный контроль; предпочтение, интересы, склонности; внешняя ситуация; собственные возможности, желания и состояние; условия достижения цели, последствия своего поступка [101].

Характер мотивации (конкретные мотивы и цели, направленность, широта и интенсивность) обуславливается особенностями этапов профессионального становления субъекта – выбора профессии, реализации деятельности, профессиональной переориентации и переподготовки.

Влияние мотивации на уровень профессиональной пригодности в практической психологии рассматривается в двух аспектах: во-первых, с точки зрения измерения эффектов воздействия тех или иных мотивов на процесс достижения необходимых профессиональных результатов и, во-вторых, с позиций регулирующей функции мотивов (и мотиваторов) в формировании заданного уровня профпригодности.

Все побудительные источники активности личности объединяются понятием мотивационной сферы, которая включает потребности личности, ее интересы, стремления, влечения, убеждения, установки, идеалы, намерения, а также социальные роли, стереотипы поведения, социальные нормы, правила, жизненные цели и ценности и, наконец, мировоззренческие ориентации в целом.

Особую роль в формировании мотивов профессиональной деятельности и вообще поведения играют потребности (состояние индивида, определяемое испытываемой им нуждой в объектах, необходимых для его существования и развития, и выступающее источником его активности). Наиболее полный перечень потребностей человека определил А. Маслоу (теория иерархии потребностей (мотивов). Это —

1. Физиологические потребности, необходимые для выживания организма (потребность в пище, воде, жилище, одежде, отдыхе, сексуальном удовлетворении и т. д.).

2. Потребность в безопасности (в защите от опасностей, в уверенности в удовлетворении физиологических потребностей, в защите от страха, боли и т. д.).

3. Социальные (аффилиативные) потребности (в причастности, принадлежности к группе, в социальных контактах, в любви, в позитивном отношении со стороны других и т. д.).

4. Потребность в уважении (в признании другими личных, в том числе и профессиональных, достижений, компетентности, личных качеств и достоинств, в самоуважении).

5. Потребность в самоактуализации и самовыражении (в реализации своих потенциальных возможностей и способностей, в росте собственной личности, в понимании, осмыслении и развитии собственного «Я» [172].

Как отмечает А. В. Карпов, пять групп потребностей одновременно являются и пятью основными уровнями потребностей, расположенными в виде строгой иерархической структуры соподчиненности, где первая группа образует основание, а пятая – вершину иерархии [108]. Это означает, что потребности каждого вышележащего уровня возникают (актуализируются) только тогда, когда потребности всех нижележащих уровней удовлетворены.

Концепция Маслоу играет, таким образом, очень важную роль в понимании реальных мотивов трудовой деятельности, демонстрируя, сколь широк в действительности спектр человеческих потребностей и, следовательно, мотивов и какова их относительная значимость, каковы приоритеты в их удовлетворении.

Не менее известна и типология потребностей Л. Сонди: сексуальное влечение (собственно сексуальные потребности и агрессивность), пароксизмальное влечение (потребность в этическом и моральном поведении), «Я»-влечение (потребность в «сужении» и «расширении» «Я») и контактное влечение (потребность в поиске «объекта», потребность в сохранении и отторжении «объекта») [по 252].

Приведенные классификации потребностей не являются единственными. Важно отметить, что, во-первых, многообразие типов потребностей определяет чрезвычайную сложность формирующихся на их основе мотивов, следовательно, существует множество путей воздействия на мотивационную сферу через «подключение» различных категорий потребностей. Во-вторых, любое поведение, любая форма трудовой деятельности всегда имеют в своей основе не какой-либо один, а несколько мотивов, что определяет необходимость согласованности мотивационных воздействий на субъекта и оценку различных мотивов.

Содержание теорий и концепций мотивации трудовой деятельности достаточно подробно изложено в ряде обзорных работ [101, 103, 108, 279, 335, 336], однако есть смысл остановиться на некоторых из них, в том числе с точки зрения их связи с проблемой профессиональной пригодности.

Мотивация профессиональной деятельности носит специфический характер по отношению к мотивации поведения вообще. Именно поэтому применительно к задачам диагностики и прогнозирования профессиональной пригодности, ее формирования важно рассмотреть не только то, какие потребности побуждают человека выполнять ту или иную деятельность (содержательные теории мотивации), но и то, как возникает намерение выполнить (или не выполнить) конкретное задание, достичь вполне определенной цели (процессуальные теории мотивации).

Содержательное описание наиболее типичных мотивов профессиональной деятельности содержит двухфакторная теория Ф. Херцберда, согласно которой они различаются по своей направленности [322]. Первая группа мотивов («факторы-мотиваторы») направлена на решение производственных задач. К ним относятся возможность достижения успеха в работе, наличие шансов продвижения по службе, признание результатов работы и их публичное одобрение, хорошая оплата труда, возможность повышения уровня профессиональной компетентности, наличие высокой степени ответственности, сложность, разнообразие, интересное содержание работы и т. д. Вторая группа мотивов («факторы гигиены») делает работу более привлекательной, но в значительно меньшей степени способствует повышению производительности. К ним относятся условия труда, минимум напряжения и стресса, хорошие отношения с сотрудниками и непосредственным руководителем, гибкий график работы. Они снимают или уменьшают неудовлетворенность работой, но сами по себе не способны повысить удовлетворенность и производительность труда и недостаточны для создания высокой мотивации.

Применительно к профессиональной деятельности достаточно разработанной и освоенной является теория мотивации Д. МакКлелланда [338, 339]. Эта концепция также относится к группе содержательных теорий мотивации, так как в ней исследуются три основных группы потребностей: во власти, в успехе, в причастности (партисипативная потребность).

Стремление властвовать выражается прежде всего как желание воздействовать на других людей и управлять ими; люди с развитой потребностью во власти, как правило, активны, энергичны, не боятся конфронтации, стремятся к отстаиванию своих позиций.

Потребность в успехе (или мотивация достижения) рассматривается как относительно устойчивое стремление человека к достижению высоких результатов в деятельности. В работах Д. Аткинсона [299, 300] и Х. Хекхаузена [279, 323] обоснована еще одна стратегия трудового поведения – направленная на избегание неудач. Ими было показано, что потребность в успехе должна изучаться в комплексе со стремлением избежать неудачи. Своеобразие деятельности предопределяет значимость той или иной профессиональной мотивации.

Потребность в причастности к сообществу других людей, стремление быть членом конкретной социальной группы определяет не только выбор конкретной сферы профессиональной деятельности, но и характер выполнения профессиональных обязанностей.

К числу процессуальных теорий мотивации относятся те из них, в которых поведение человека связывается с особенностями восприятия и понимания им конкретной ситуации, прогнозирования последствий выбираемого типа поведения.

Одной из таких теорий является «теория ожидания» В. Ворума [357]. Ожидание определяется как оценка личностью вероятности определенного события, а активное намерение достичь в этой ситуации определенной цели зависит от трех переменных (факторов). Во-первых, это ожидание (оценка вероятности) того, что предполагаемые усилия дадут желаемые результаты. Если связи между затрачиваемыми усилиями и результатом нет, то мотивация ослабевает или исчезает совсем. Отсутствие взаимосвязи возможно по разным причинам: из-за плохой подготовленности работника, неудовлетворительной организации труда и т. д. Во-вторых, это ожидание того, что полученные результаты повлекут за собой ожидаемое вознаграждение; отсутствие или несоответствие связи между результатом и вознаграждением снижает уровень мотивированности. В-третьих, это валентность (предполагаемая ценность) получаемого вознаграждения для конкретного человека. Общая мотивированность поведения определяется как функция трех рассмотренных взаимосвязей.

Л. Портер и Э. Лоулер [342] дополнили модель Ворума. В предложенной ими модели результаты, достигаемые человеком, зависят от 1) ценности («стоимости») вознаграждения; 2) степени реального удовлетворения; 3) затраченных и «воспринимаемых» усилий; 4) способностей и индивидуальных особенностей человека; 5) осознания человеком своей роли в процессе труда («ролевое восприятие»). Достигнутые человеком результаты зависят от трех переменных: затраченных усилий, способностей и личностных особенностей, осознания им своей роли в процессе труда. Уровень затрачиваемых усилий, в свою очередь, зависит от ценности вознаграждения и уверенности в наличии прочной связи между затратами усилий и возможным вознаграждением. Достижение требуемых результатов приводит к внутренним вознаграждениям (чувство удовлетворения от выполненной работы, самоуважение, сознание собственной компетентности) и к внешним вознаграждениям (похвала, премия, продвижение по службе). Удовлетворение возникает лишь тогда, когда внешние и внутренние вознаграждения оцениваются человеком как справедливые – именно эта оценка влияет на восприятие человеком будущих ситуаций и определяет его ожидания и мотивированность.

Наиболее важным выводом из этой концепции является то, что результативный труд как таковой ведет к росту удовлетворенности, и поэтому он сам выступает достаточно сильным мотивом. Данная концепция вскрывает и обратную зависимость: чувство выполненной работы и удовлетворенность от этого способствуют повышению результативности труда.

Помимо рассмотрения содержательных и процессуальных теорий мотивации, определяющих основные принципы зарождения, построения и реализации мотивов профессиональной деятельности, следует остановиться еще на одной теории, отражающей природу мотивации работника и особенности реализации функции мотивирования. Это теория Д. МакГрегори, О. Шелдона, В. Оучи, которая получила обозначение «теория X», «теория Y», «теория Z» [по 108].

«Теория X» основывается на следующих положениях:

• людям свойственно врожденное чувство неприязни к работе, она не выступает мотиватором, ее стараются избежать;

• в силу этого людей надо принуждать к работе, контролировать их, держать под угрозой наказания;

• «среднему человеку» присуще желание, чтобы им руководили, и стремление избежать ответственности;

• люди мотивируются в основном экономическими потребностями и ориентируются на материальную выгоду;

• люди исходно пассивны, и их нужно заставлять (стимулировать) работать.

«Теория Y» представляет собой как бы противовес предыдущей и основывается на ряде тезисов:

• людям изначально присуща потребность реализовывать умственные и физические усилия для выполнения какой-либо работы;

• человеку свойственны в качестве средств мобилизации больше самоконтроль и саморуководство, чем внешний контроль и угроза;

• цели деятельности, а не вознаграждение мотивируют работу людей;

• само содержание труда и интерес к нему также выступают мотиваторами деятельности;

• люди в основном мотивируются социальными потребностями и стремятся проявлять свою индивидуальность.

«Теория Z» является развитием «теории Y», и в ней формулируются принципы максимально полного использования мотивационного материала работника:

• гарантия занятости и создание обстановки доверительности;

• создание атмосферы корпоративной общности, преданности фирме;

• создание атмосферы общей ответственности;

• необходимость постоянного внимания руководства к исполнителям, максимально частые контакты между ними и т. д.

Таким образом, эти три теории задают очень различные ориентиры для осуществления функции мотивирования. Они аппелируют к разным категориям потребностей и мотивов человека. Основные принципы данной теории могут быть использованы для содержательного анализа мотивационной сферы субъектов деятельности с точки зрения оценки стратегии их мотивирования и возможной ее коррекции для повышения уровня профессиональной пригодности субъектов.

Основополагающим положением деятельностного подхода в психологии является ведущая роль в структуре рабочего процесса вектора «мотив – цель», то есть направленности субъекта на достижение конкретного результата деятельности. Однако не только результаты, но и сам процесс труда при определенных условиях является достаточно сильным мотиватором человека. В связи с этим правомерно ставить вопрос о сущности внутренней и внешней мотивации, которая сводится к тому, что человеку свойственно ощущать и реализовывать не только результативные (внешние) потребности, но и потребность функционировать, то есть чувствовать, действовать, испытывать возбуждение и т. п. [108]. Сама активность побуждает и удовлетворяет эту процессуальную потребность. И если результативные потребности и мотивы теряют свою актуальность после их удовлетворения, то процессуальные потребности в ходе и в результате активности даже усиливаются.

Система процессуальных, внутренних потребностей выступает фактором развития личности и имеет ряд специфических особенностей в своем проявлении, а именно:

• стремление к новизне (активный поиск новой информации, острая реакция на «информационный голод»);

• стремление к двигательной активности (биологическая и социальная потребность в элементарных движениях, моторной активности);

• стремление к эффективному и «экономному» освоению мира и поведению в нем (не просто активность, но стремление к ее наиболее эффективным формам);

• стремление к самодетерминации (потребность быть «хозяином» себя, своего поведения и «сопротивляться» управлению извне);

• стремление к самоактуализации (потребность наиболее полно реализовать свое «Я» в своих поступках, поведении).

Перечисленные внутренние потребности и мотивы обуславливают личностные предпочтения субъекта, личностную привлекательность деятельности, а также профессиональные успехи при ее осуществлении. В этом плане внутренняя мотивация выступает активным детерминатором развития и проявления профессиональной пригодности субъекта деятельности. Для лиц с развитой внутренней мотивацией характерна, таким образом, поглощенность самим процессом деятельности, интерес к самому его ходу, а не только к результатам.

Между системами внешней и внутренней мотивации, как отмечает А. В. Карпов, существуют достаточно сложные отношения, которые проявляются не только в их взаимосвязи, взаимоусилении, но и в возможном снижении значимости результата деятельности при гипертрофии внутренней мотивации и, наоборот, разрушении внутренней мотивации под влиянием роста значения внешних мотивов и стимулов [108].

Заключая краткий анализ теорий и концепций профессиональной мотивации, следует лишь напомнить об основных направлениях изучения данной проблемы отечественными психологами.

В работах А. Н. Леонтьева особое внимание уделено развитию теории деятельностного происхождения мотивационной сферы человека. Существенное значение для последующих работ по объяснению механизма развития мотивации имеет обоснованный им феномен сдвига, ориентации мотива на цель деятельности, что особенно важно для изучения вопросов профессиональной мотивации, ее структуры и динамики в процессе профессионализации.

Выделение профессиональных мотивов в отдельную область исследования обусловлено специфическими особенностями трудовой мотивации, а именно сознательной направленностью на цели деятельности, личностной их значимостью, не только прямой, но и опосредованной связью мотивов с актуальной потребностью и осуществляемым действием, отсроченным удовлетворением потребностей, единством, взаимосвязью развития личности, деятельности и мотивационной сферы субъекта.

Заслуживает внимания вопрос о разделении мотивов выбора профессии и мотивов собственно деятельности (Е. П. Ильин, Э. С. Чугунова, А. П. Васильева, Б. Л. Покровский и др.). В этом направлении следует отметить, что мотивы выбора профессии тесно связаны, обуславливаются характером способностей, склонностей, интересов, индивидуальных ценностей личности, а также существенно меняются, трансформируются в ситуациях профессиональной переориентации или переподготовки личности. Интересны представления ряда авторов о типологии профессиональной мотивации и мотивов деятельности, например, доминантный, ситуативный и комформистский типы мотивации (Э. С. Чугунова); непосредственные мотивы, общепрофессиональные, романтические, профессионально-познавательные, мотивы самовоспитания, престижа и др. (М. Г. Ярошевский).

Новый подход к классификации мотивов основан на выделении не многообразных и бесчисленных потребностей, характерных для всех, а степени выраженности их классов, соответствующих этим классам способам управления и формам дальнейшего развития. В. И. Ковалев предложил классификацию потребностей и мотивов по комплексу их признаков: содержание потребностей личности (мировоззренческие и нравственные, эстетические и др.), источники возникновения (социальные, коллективистские, деятельностные и др.), виды деятельности, сила проявления и т. д.

Ряд исследований посвящен изучению динамики профессиональной мотивации. В. А. Иванников отмечает, что мотивы трудовой деятельности формируются, изменяются в процессе профессионализации, а определяющие их актуальные потребности, их удовлетворение могут быть не связаны непосредственно с осуществлением конкретных трудовых действий. В. И. Ковалев выявил особенности мотивационной сферы в зависимости от этапов развития личности профессионала, а также обратил внимание на связь динамики мотивации с изменением содержания образа профессионала по мере повышения квалификации специалиста.

К сожалению, в литературе не имеется данных специальных исследований влияния особенностей мотивационной сферы субъекта деятельности на уровень его профессиональной пригодности. Однако многочисленные косвенные сведения, представленные в настоящем обзоре, свидетельствуют о наличии многообразных связей между указанными свойствами личности и субъекта деятельности. Можно утверждать, что содержание мотивов, их целевая направленность, интенсивность и широта выраженности, структура и специфичность для разных видов деятельности оказывают регулятивное влияние на успешность освоения профессии, эффективность деятельности, удовлетворенность трудом, развитие личности, что в конечном итоге и определяет уровень профессиональной пригодности субъекта. В то же время динамика, развитие мотивационной сферы на этапах жизненного и профессионального пути в значительной степени предопределяет и изменение степени профессиональной пригодности. Следовательно, диагностика и прогнозирование профессиональной пригодности должны предусматривать оценку состояния мотивационной сферы, конкретная особенность которой (по частным характеристикам мотивов и целей деятельности) для определенной профессии, вида деятельности должна определяться на основании психологического анализа профессиональной деятельности.