Утро третьего октября выдалось на редкость ясным и тёплым. Лес неохотно и медленно сбрасывал оставшуюся листву с деревьев, а свежий ветерок не давал им коснуться земли, весело кружа от одного ствола к другому. До Агвиррета оставалось совсем недалеко, но дорогу на север преграждали мелкие шайки улратов. Они тоже двигались в сторону города и явно или, часто не замечая отряда Арродэи и её друзей. Не обходилось и без коротких стычек и перестрелок, но с каждым шагом, приближаясь к городу, друзья замечали, как редеет светлый приветливый лес, будто бы замерший при виде завоевателей. Поросшие диким низким кустарником еле заметные тропы теперь стали шире и ровнее. Кое-где, на сухой и пыльной земле, отчётливо виднелись следы лошадиных копыт.

— Мы ведь почти пришли? — поинтересовался Фобди у Арродэи. На что получил лишь утвердительный кивок. Она сделала жест рукой, чтобы он замолчал, и перевела взгляд на эльфа. Менгелат прислушался и посмотрел по сторонам, а затем, присев, коснулся ладонью тропы, тянущейся к городу.

— Сейчас идти нельзя! — сказал он, обращаясь к Арродэе, — До моего слуха доносится топот нескольких сотен ног: войска улратов подбираются к стенам крепости.

— Поразительно! — восхитилась Арродэа, — У меня слух отличный, но всё что я слышу — неясный далёкий гул, который легко спутать с шумом моря или ветра!

Ломги усмехнулся и, сложив руки в замок, с гордостью произнёс:

— Была бы тут открытая местность, Менгелат с лёгкостью подсчитал бы всех до одного! Арродэа вздохнула:

— Лучше бы и не знать, сколько этих тварей здесь собралось…

По заметной глазу тропе идти не решились — слишком велик был риск столкнуться с разъярёнными и голодными улратами. Свернули чуть в сторону, чтобы выйти у западных стен города. Но недолгий путь пришлось закончить к полудню — по всей полосе леса, окаймляющего огромную равнину перед городом, улраты разбивали лагеря и сторожили к нему все подходы.

— Ещё вчера до рассвета их здесь не было! — возмущённо произнесла Арродэа.

— Неизвестно, сколько их будет сегодня к вечеру! — буркнул Ламтир, вытирая влажный лоб: к полудню стало совсем жарко, и небо вновь заволокли тучи. Он собирался добавить к сказанному что-то ещё, но его перебил эльф.

— В нашу сторону движутся улраты! — предупредил Менгелат, — Нас осталось не так много, и очень скоро здесь пройдёт две или три сотни дикарей. Мы положим немало врагов, но и наш маленький отряд вновь поредеет. Нужно спрятаться.

— Куда мы спрячемся?! — спросил Фобди у эльфа, дёргая за рукав. Менгелат осторожно освободился от повисшего на его руке Фобди и приободрил рыжего:

— Посмотри, сколько вокруг деревьев!

Фобди оглянулся: повсюду росли громадные широкие дубы с пышными, непроницаемыми для взгляда кронами. Даже половины пожелтевшей листвы на их ветвях хватало, чтобы скрыться и остаться незамеченными.

— Разве я похож на птицу или какую-нибудь белку, чтобы сидеть на ветке? — недовольно буркнул Ламтир, обращаясь к Ломги.

— И я не похож, — ответил Ломги, — Но у нас действительно нет выбора. Я всегда готов сражаться, и мысль о том, что мне придётся прятаться, не даёт мне покоя. Но если Менгелат утверждает, что переждать — это лучшее, что мы можем сделать, я соглашусь с ним.

— Нельзя мешкать! — поторопила их Арродэа, — Теперь и я слышу, как усиливается топот ног!

У старых дубов Эмлидта были такие широкие и мощные ветви, что хватило всего лишь два дерева, чтобы всем удобно разместиться. Сначала взобраться помогли гномам, потом Норсу и Фобди, а следом Арродэа, Менгелат, и ещё несколько воинов спрятались меж ветвей. Остальные агвирретцы залезли на соседний дуб, он был раза в полтора больше, чем тот, на котором оказалась Арродэа. Находясь сверху, они могли разглядеть друг друга и то, что происходит внизу, а вот заметить их снизу, даже стоя прямо у ствола, было невозможно.

Ломги и Ламтира посадили на самые удобные и широкие места, там, где от ствола росли толстые и прочные ветви. Чуть выше устроились Норс и Фобди, они оказались в окружении воинов Агвиррета, а сама Арродэа поднялась намного выше. Эльфа же, вообще никто разглядеть не мог, он, казалось, взобрался на самую верхушку, долго и внимательно осматривая окрестности.

Но вскоре Менгелат спустился и сел рядом с дочерью Тагвира на тонкую, но прочную ветку.

— Их не меньше трёх сотен, — сообщил он.

Только теперь до слуха остальных стали отчётливо доноситься тяжёлые быстрые шаги, треск веток и грубая непонятная речь.

Все замерли, глядя сверху на крупных воинов, стремящихся поскорее добраться до города. Несмотря на грубые команды главных улратов, многие отставали, и было заметно, что дикари бежали из последних сил. Совершенно внезапно они остановились, побросав прямо на землю оружие, и всё, что они несли в руках. Дикари расселись в нескольких шагах от двух, стоящих рядом дубов, а многие просто повалились на траву, покрытую опавшими листьями. Фобди, увидев, что их врагам вдруг вздумалось отдыхать, закрыл рыжеватое лицо руками. Ламтир и Ломги смотрели на происходящее у них под носом с неприкрытой яростью, и в любую минуту были готовы ринуться в бой — их останавливал только здравый смысл и то, что сидели они уж очень высоко от земли.

Улраты не собирались идти дальше. Они разожгли яркий костёр, в который кто-нибудь, да и подкидывал сырых веток. Дым поднимался прямо на дубы. Но мало того, что дикари не умели разжигать костры, судя по их оживлению и толкучке около огня, они начали поджаривать что-то, видимо съестное. От сомнительных запахов, оба гнома побледнели и недовольно морщились, а Фобди не переставая, плевался, и вытирал слёзы от едкого дыма.

— Это невозможно терпеть, — тихо жаловался он Норсу, — Я отлично помню, как в подземелье разлагалась туша лакката — дикого северного быка, и мне не было так дурно, как сейчас. Что они собираются приготовить себе на обед?! Даже подумать страшно!

Он весь покраснел, круглое лицо и нос припухли — он начал расчёсывать их обеими руками. Фобди старался задерживать дыхание и долго сидел не шевелясь. Но совсем не дышать он не мог, его голубые глаза от натуги становились просто огромными и наливались кровью. Арродэа, наблюдая за ним, еле сдерживала смех. Фобди жадно хлебал дымный воздух, и без остановки кашлял. Ломги и Ламтир грозили ему кулаками, Норс прикрывал рыжему рот рукой, но к счастью, его не было слышно: дикари громко спорили и хохотали. Менгелат с едва заметным укором поглядывал на Арродэю, но она не могла не смеяться — Фобди то пропадал в густом дыму, то представал перед друзьями с красными выпученными глазами. Он уже не кашлял, а чихал. Из глаз градом текли слёзы, а лицо приобретало совершенно незнакомые черты. У него словно вырос нос, а глаза, как бы он их не выпучивал, сузились.

Тем временем, улраты, после сытного обеда решили вздремнуть. Внизу под дубами стало тише, и теперь было не до смеха: непрерывный кашель и чихание могли услышать.

Помог Менгелат. Он неслышно подобрался к Фобди, посадил к себе на спину и ловко, перебираясь вверх с ветки на ветку, усадил его подальше от дыма.

— Теперь постарайся не шуметь! — предупредил эльф, спускаясь обратно.

Фобди только кашлянул в ответ и быстро закивал, радуясь свежему воздуху и с опаской оглядываясь по сторонам.

Весь вечер и ночь им пришлось провести на дубах. Это стало для многих настоящим испытанием. Дуб был большим и ветвистым, но на нём всё же не было стульев и кроватей. Размяться было негде, в лучшем случае друзья могли повертеть головой и осторожно пошевелить руками и ногами. Многие боялись заснуть, чтобы не свалиться к дикарям. Долгое ожидание было просто мучительным. Всё чего им хотелось: встать, пройтись и растянуться на ровной земле. О большем и не мечтали. Лишь Фобди удалось выспаться: на той ветке, где он сидел, было свито большое и прочное гнездо неизвестной птицы. Его дно было устлано широкими пёстрыми перьями и, к счастью, пустовало. Фобди несколько раз поддел его ногой, проверяя на прочность, но оно словно приросло к ветке. Обрадованный, он прополз немного, огибая острые сучья, и нырнул в гнездо. Ночью небо расчистилось, вышла плоская желтоватая луна, осторожно выглядывающая из рваных тонких облаков. В лесу было довольно тихо. Лишь изредка откуда-то издалека доносились неразборчивые крики. Но почти все звуки перебивали громкий храп улратов, потрескивание и гул большого костра, поддерживаемого сонными караульными. И если бы улраты спали тихо, то наверняка кто-нибудь услышал бы, что из гнезда, свитом высоко на ветке одного из дубов, тоже доносится храп и размеренное сопение.

Ещё перед рассветом, крепко спящие улраты были разбужены своими караульными: осыпая их проклятиями и тихим рыком, они нехотя поднялись и в спешке покинули свой временный лагерь. Дикари оставили неприятные следы своего пребывания: огромное, всё ещё дымящееся и развороченное по поляне кострище, обглоданные кости и кучу всякого ненужного мусора.

— Дикарями были, дикарями и останутся! — поморщился Ломги. Оглядывая вражескую стоянку, он осторожно спустился с дерева, нехотя принимая помощь Арродэи.

— Улраты направлялись к Агвиррету, — задумчиво заметила девушка, кивая в сторону крепости.

— Нам бы поскорее туда попасть! — спрыгивая вниз, с надеждой воскликнул Ламтир.

Все, как один потирали затёкшие конечности и многократно потягивались.

— Сегодня днём будет солнечно, — посмотрев в небо, заключил эльф.

— Точно! — согласилась Арродэа, — Но воздух какой-то тёплый и душный. Может быть к вечеру пойдёт дождь.

Разговориться о погоде не дали. Когда все спустились на землю, где-то недалеко, вновь послышались обрывки дикой речи и треск сучьев.

— Со стороны Силмела мчатся улраты! Их ещё больше, чем вчера. Необходимо вновь взобраться на деревья! — быстро произнёс Менгелат.

— Опять?! — негодуя, вскричал Ламтир, — Сколько же можно прятаться?

Но для спора времени не было: пришлось снова скрываться среди густых ветвей дуба. Многочисленный отряд дикарей не заставил себя ждать. Они быстро пронеслись мимо, а спрятавшиеся только и успевали считать их головы в тёмных плоских шлемах. Несколько из них, отставших от своих собратьев, остановились около тлеющего костра. Что-то громко обсуждая и показывая в сторону Агвиррета, улраты поддевали горячие угли кривыми толстыми ногами в грубой прочной обуви. Их было около десяти. Они отыскивали в мусоре кости и жадно их обгладывали. Но насладиться чужим пиром им не дали стрелы лучников и эльфа. Несколько улратов, пронзённые стрелами, повалились прямо в костёр. Стрелы достигли своей цели так неожиданно, что дикари так и не поняли, кто и как смертельно ранил их.

Спустившись на землю, друзья решили не мешкать и тоже пошли в сторону Агвиррета. Но, не успев сделать и нескольких шагов, они услышали откуда-то сверху, возглас, полный отчаяния.

— Это же Фобди! — хлопнув себя по лбу, воскликнул Ломги.

— Да, угадали! — немного обиженно подтвердил Фобди: снизу его не было видно, но по голосу, немного сиплому и вялому, можно было понять, что он только проснулся.

Менгелат в который раз легко взобрался на дерево. Через некоторое время все услышали мелодичный смех эльфа:

— Как хорошо, что ты проснулся, иначе…

— Нет-нет, иначе и быть не могло! — возразил Фобди, неуклюже вываливаясь из гнезда, прямо на руки своему другу.

— Тогда держись за мои плечи — так мы спустимся быстрее!

На этот раз Фобди не возражал: стараясь не смотреть вниз, он крепко ухватился руками за плечи и шею Менгелата и громко зевнул.

Внизу его с нетерпением ждали:

— Что тебя так рассмешило? — спросил Ломги у эльфа, при этом, рассматривая Фобди: из его измятой одежды торчали перья и пух. Менгелат промолчал, а Фобди только пожал плечами, с отвращением оглядывая изуродованную поляну.

— А этих когда успели пристрелить? — поинтересовался Фобди, глядя на тела дикарей, благодаря которым остатки костра перестали дымить.

— Это уже не те, что были здесь ночью. Недавно по этим землям прошёл второй отряд. А перед тобой те, кто отстал и решил полакомиться объедками первых, — ответил Ломги.

— Я ничего не понимаю! — возмутилась Арродэа, — В лесу столько живности! А они готовы грызть даже голые кости.

— Действительно странно, — заметил Ламтир, — А если хорошенько прислушаться, то ведь и живности никакой не слышно. Даже птицы молчат!

— Лес становится всё тише. Что-то недоброе распугало всё живое, — вполголоса сказал эльф.

Как только он замолчал, первые лучи солнца пронзили поляну, и его слова, прозвучавшие так зловеще, показались лишь неверной догадкой. Лес как лес — осенний и светлый. И только мрачная картина под ногами возвращала к действительности: из леса ещё предстояло выбраться и укрыться за стенами княжества.

По Эмлидту шли быстро и уверенно, но старались не шуметь. Друзья несколько раз останавливались, прислушиваясь: тишина стояла такая, что путникам казалось, будто их шаги слышны далеко вокруг.

Остановившись в очередной раз, Менгелат и Арродэа поспорили: эльф услышал чьи-то голоса, а девушка — шум воды. Ломги встал на сторону эльфа, но через какое-то время он заметил слева, за листьями папоротника маленький ручей. Арродэа посмотрела на гнома и улыбнулась, а тот лишь насупился и отвернулся.

— Всё же, я слышу разговор, — сказал эльф, и на его лице показалась лучезарная улыбка. Он сделал знак рукой и побежал в ту сторону, откуда доносилась чья-то речь. Арродэа бросилась за ним, а остальные, ничего не понимая, изо всех сил побежали по её следам.

Арродэа не смогла догнать эльфа. Его стройная фигура быстро исчезала за огромными деревьями Эмлидта. В какой-то момент, она потеряла его из вида. Тропа, по которой она бежала следом, стала подниматься вверх, но эльф, не зная усталости, был уже где-то далеко наверху.

Арродэа преодолела долгий подъём и оказалась на освещённой ярким солнечным светом поляне, дочь Тагвира увидела Менгелата, окружённого людьми. Девушка помчалась к ним: она сразу же узнала двух своих братьев, Янлоса и Вамила, несмотря на то, что одежда их была до невозможности грязной. Среди других она так же узнала Свеламин. Арродэа крепко и нежно обняла свою сестру. Дочь Тагвира низко поклонилась королеве, но правительница Силмела смотрела словно сквозь неё.

— Что случилось с Тивелин? — тихо спросила Арродэа у Свеламин.

— Она потеряла зрение, встретившись взглядом с призраком…

— С призраком?! — переспросила Арродэа, переходя на шёпот.

— Долго рассказывать, милая сестра, — ответила Свеламин.

Арродэа не стала спорить и вновь обняла её:

— Сколько же мы не виделись?

— Семь лет, — ответила Свеламин.

— Необходимо поскорее добраться до дома. Там-то мы вдоволь наговоримся!

Арродэа почувствовала внимательный взгляд Плофорда. Девушка обернулась и вопросительно посмотрела на него.

— Меня зовут Плофорд, — представился он, — Я прибыл в Силмел на эльфийском корабле вместе с Веканмиром, Норсом, Менгелатом и Ломги.

— Сейчас все, кроме Веканмира поднимутся сюда, — ответила ему Арродэа.

— А ваше имя — не Венсалор?

— Почему ты так назвал меня? — полюбопытствовала Арродэа.

— Свеламин произнесла слово «сестра» …вот я и подумал… — объяснил сконфуженный Плофорд.

— Это делает мне честь — сравнение с родной сестрой Свеламин! Но я всего лишь Арродэа, дочь Тагвира и Доттогны. Но, поскольку Тамверт и Тагвир родные братья — я прихожусь сестрой и Свеламин и Венсалор. Хотя теперь многие утверждают, что Венсалор вовсе не дочь Тамверта! — её взгляд встретился с невидящим взглядом королевы. Тивелин подозвала племянницу к себе, и взяла её руки в свои ладони:

— Рада, что с тобой всё в порядке, — мягко сказала королева, — Новости о визите Ламгратона разносятся быстрее ветра. И то, что тебе поведали — правда. Венсалор вовсе не наша с Тамвертом дочь. Её нашли в лодке с израненной и измученной женщиной, очень бедной на вид. Если бы не Тамверт, то лодка бы затонула: таким старым было это судёнышко. К тому же, сама Венсалор была завёрнута в какие-то грязные лохмотья. Мы вырастили ребёнка из бедной неизвестной семьи.

Арродэа не могла поверить королеве и с трудом сдерживала себя, чтобы не перебивать её тихую спокойную речь, которую, несмотря на всеобщее оживление от неожиданной встречи, слушали все.

— Пусть на ней были лохмотья, но это невозможно, чтобы она была безродной, Тивелин! — Кто в это поверит? — вмешался в разговор Имламар.

Тивелин опустила голову:

— Я это знаю. И если бы не король Асариода — тайна никогда не раскрылась бы. Никто не усомнился бы в том, что Венсалор королевских кровей.

— Откуда, в таком случае, он знает правду? — не отступала Арродэа, видя, что Тивелин не желает говорить об этом.

— Не знаю, — коротко отрезала королева и заговорила громче, — Янлос, отдохнём немного, и как можно быстрее в Агвиррет!

Собравшиеся на поляне друзья, какое-то время рассказывали друг другу о том, как им удалось выбраться из подземелья, и, в конце концов, оказаться всем вместе у родника. И если бы не опасности, повсюду подстерегающие их, в этот осенний тёплый день, они могли бы прогуливаться до самого вечера.

Недолгий разговор о приключениях оборвала птица, замертво свалившаяся к ногам Янлоса. Он посмотрел на слегка качнувшуюся от падения ветку:

— Молодая лесная птица… с чего бы ей погибать?

— И это не первая, — заметил Плофорд.

— Но и не последняя, — предупредительно добавил эльф, — Нам пора идти.

— Держитесь вместе и не отставайте! Воинам Агвиррета тщательнее всех охранять королеву и её дочь Свеламин, — негромко произнёс Янлос и первым пошёл в сторону крепости. Город находился не так далеко. Впереди, очень высоко в тёмно-синем небе парили сотни птиц. Обычно над Агвирретом летало десятка два или три, а сейчас там кружили целые стаи.

Если бы не лучники, держащие наготове своё оружие, то издалека, небольшой, но неожиданно пополнившийся отряд, можно было бы принять за гуляющую в лесу весёлую компанию друзей.

Вокруг стояла тишина. Ровная тропинка, вытоптанная не только пешими, но и конными, слегка изгибалась вправо и тянулась вниз. Она вела прямо к полю, за которым высились неприступные стены крепости. Всё ещё радуясь неожиданной встрече, друзья разговаривали друг с другом о днях проведённых в подземелье и в лесу.

Яркий осенний день в те часы очень напоминал давно прошедшее лето. Перед Агвирретом, на песчаных прибрежных почвах росли вечнозелёные громадные сосны и тёмно-сизые ели. Кое-где пробивалась редкая трава, без признаков увядания, и, казалось, что летние дни не покидали владения Агвиррета.

Но вскоре, ласковое солнце закрыли небольшие лёгкие облака. Эмлидт окутал густой запах сосновой смолы, стволы деревьев потемнели и будто бы склонили свои ветви.

Фобди, идущий рядом с Норсом и Плофордом, глубоко вдохнул застывший воздух:

— Точно дождь пойдёт! Сколько раз такое случалось: пахнет смолой, небо всё в тучах, а я с Флимти и Венсалор у во дворец. Но мы никогда не успевали, возвращались мокрые с головы до ног.

В лесу стемнело, как поздним вечером. Теперь, серые облачка вытеснялись почти черными быстрыми и низкими тучами, похожими на ядовитые клубы дыма. Казалось, Эмлидт просто омертвел. Насекомые и птицы как будто исчезли. Воздух, наполняемый ароматами леса, стоял недвижимо, он сгущался и тяжелел, наваливаясь на сосны. По просьбе Менгелата отряд остановился, и многим казалось, что они оглохли. Даже шум моря не доносился до их слуха. Эльф начал прислушиваться:

— За деревьями прячутся люди — их много. Но они стараются не шуметь, — прошептал Менгелат. Его голос словно расколол нависшую, въедающуюся в уши, тишину.

— Что ж, если здесь люди, то бояться нечего. Главное, чтобы они не приняли нас за улратов, — предупредил Янлос.

Стало немного светлее, но причиной тому было не небо, а постепенно редеющий сосновый бор. Огромные сосны Эмлидта остались позади, уступая место пышным елям и всё ещё свежим и зелёным, густым кустарникам.

Догадки оказались верными — около Менгелата, уверенно шагающего рядом с Янлосом, пролетела стрела, и ему пришлось отпрыгнуть в сторону, предупреждая всех громким голосом пригнуться. Не зная, чьему луку принадлежала выпущенная стрела, Янлос выкрикнул:

— Немедленно прекратите стрелять! Моё имя Янлос, я сын князя Тагвира. Мы не улраты и направляемся к Агвиррету, среди нас есть королева Тивелин и её дочь!

Где-то в тёмно-зелёной глубине зашевелились ветви, и на тропе показался молодой лучник. Увидев Янлоса, он низко поклонился и всем на удивление громко пробасил:

— Свои!

Его голос, словно раскат грома, расшевелил ели и кустарники, и на тропе показались ещё с десяток воинов, вооружённых мечами. Они низко кланялись и с плохо скрываемым любопытством поглядывали на Тивелин и всех, кто стоял рядом с ней.

— Почему вы здесь прячетесь? — строго спросил Янлос.

— Мы вынуждены прятаться. Около стен города и рядом, в лесу, скрываются несколько сотен дикарей. А может быть, их больше тысячи. Здесь, у края леса агвирретцы и силмельцы. Город осадили и к нему просто так не подобраться, — ответил лучник сильным басом.

— Сколько вас? — перебил его Янлос.

— Не больше двух сотен. И мирных жителей Силмела столько же, правда, у большинства нет оружия, только у некоторых есть мечи и топоры.

— Конные среди вас есть?

— Один, — виновато произнёс лучник. Янлос развёл руками:

— Что ж, на этом коне я постараюсь вывезти королеву и Свеламин к городским воротам.

— Как будем действовать дальше? — осторожно спросил лучник, стараясь не сотрясать воздух своим голосом.

— Необходимо осмотреться, а уж потом я решу…

— Коня не нужно! — неожиданно воскликнул эльф, оглядываясь и прислушиваясь. Он положил руку на плечо Янлоса, — Сюда приближаются улраты. Целое войско. Они далеко, но нам надо бежать.

— Куда?!

— К воротам. Другого пути нет.

Янлос в замешательстве схватился руками за голову, но Менгелат указал на Арродэю:

— У твоей сестры отличный слух и острое зрение. Спроси у неё!

Арродэа в это время тоже прислушивалась к звукам, недоступным иному слуху — через несколько мгновений её лицо побледнело:

— Менгелат говорит правду, доверяй ему. С его исключительным зрением и слухом не сравнится ни глаз птицы, ни нюх зверя!

Янлосу подвели коня. Но эльф вновь возразил:

— Верхом можно намного быстрее преодолеть расстояние, но и стать лёгкой мишенью.

— Менгелат прав, — подтвердила Арродэа, — А улраты стреляют из лука очень метко.

Янлос согласился:

— Хорошо, но всем предстоит пробежать по полю перед Агвирретом. Мы будем у врага как на ладони. Расстояние немалое — почти фесм.

— Королеву прикроют. Она будет в самом центре нашего отряда, — заверил его эльф, и поторопил остальных, — Нет времени для разговоров, надо бежать, иначе нас сметёт очередная волна дикарей.

Янлос огляделся вокруг и громко скомандовал:

— Всем продвигаться к главному входу крепости!

На тропу вышли люди, и постепенно прибавляя шаг, стали приближаться к полю. Лес остался позади, и уже виднелась обширная равнина, на которой не росло ни одной травинки — так она была вытоптана лошадиными копытами и ногами военных. Сейчас над полем висело коричневатое полупрозрачное облако пыли. За ним высились мощные стены крепости, у их подножия происходило постоянное движение чего-то тёмного: отряды улратов собирались в многочисленную армию. Свеламин, увидев, что творится у стен города, оставила Тивелин с Арродэей и обратилась к Янлосу:

— Неужели нам удастся пройти через ту «живую изгородь»?

Янлос и без того мрачный, насупился ещё сильнее и тихо, но уверенно ответил:

— Все, конечно, до Агвиррета не доберутся, но каждый сделает всё возможное, чтобы защитить королевскую семью и увидеть обратную сторону стен крепости.

Услышав эти слова, Свеламин на какое-то время остановилась, а потом, заметив Плофорда и Норса, сравнялась с ними и вполголоса заговорила:

— Рискованная это затея — пройти поле. Я который раз корю себя за то, что наговорила лишнего там, на Бессмертных землях. И сейчас, ты и Норс наслаждались бы миром и покоем, а не бегали бы по Эмлидту сломя голову!

Плофорд посмотрел на Норса, потом в ту сторону, где росла армия улратов и, наконец, перевёл свой взгляд на Свеламин:

— Я ценю твою заботу, Свеламин. Но поверь, не в первый раз нас подстерегают опасности. Мне безмерно жаль Силмел и все те прекрасные земли, на которые напали эти гадкие твари. Скажу тебе больше: ничего просто так не происходит, и раз уж мы встретились, я буду помогать тебе в поисках. Согласись, ведь даже ты не знаешь, что случится со всеми нами, что делать дальше и куда следовать. Сейчас у мага, та первая и единственная часть книги, которая перешла к тебе от отца, и он велел отыскать остальные. Ведь ты никому не перепоручишь этот поиск? К тому же, в такое неспокойное время вряд ли удастся найти кого-то более подходящего, чем Норса и меня. Прошли мы, действительно немало и знаем не понаслышке, что такое долгий путь. Нам, конечно, далеко до могучих бесстрашных воинов, но с нами есть друзья. А прекрасные Бессмертные земли эльфов… что ж, теперь ты знаешь сама — эльфы возвратились в мир, а мне, пусть и чем-то отличившемуся смертному, рано или поздно пришлось бы вернуться на родину. Но я выбрал Тимирелат. Веканмир был сердит на меня за это, но я видел в его глазах одобрение, он словно хотел сказать: «Ты поступил правильно».

Свеламин отвернулась, смутившись, но потом произнесла:

— Спасибо за то, что сейчас вы со мной, в такое смутное время мне было бы непросто одной, ведь в поисках книги мало иметь мужество и силу. Нужны определённые знания…

Она замолчала и оглянулась: Эмлидт остался позади, и теперь они шли, окружённые силмельцами и воинами Тагвира. Небо темнело, и со стороны моря подул холодный ветер, пригоняя тучи, чёрные, как уголь.

Спустя несколько мгновений Агвиррет исчез в толще пыльного облака. Простому человеческому глазу теперь были недоступны ни стены крепости, ни вражеские войска. Единственное, что можно было разглядеть — смотровую башню и флаги Силмела и Агвиррета на шпилях, которые пытался сорвать нарастающий ветер.

— Это нам на руку — улраты нас не видят, и мы застанем их врасплох! — громко воскликнул Янлос.

— Скорее! — закричал кто-то позади, Янлос обернулся и сразу же достал меч: в хвосте многочисленного и довольно грозного отряда, начался бой. Сзади его подпирала небольшая шайка улратов.

С сотней дикарей справились уже на поле. На тропе многим казалось, что людей в их отряде намного больше, чем в действительности, но, очутившись на открытом пространстве, они сразу осознали неравенство сил между людьми и улратами.

Пока неистовствовал ветер, поднимая вверх всё новые клубы пыли и сухую землю, люди во главе с Янлосом шли быстрым шагом, не переходя на бег. Чтобы издалека их заметили как можно позже, Янлос выстроил отряд в длинную цепочку и окружил королеву и Свеламин плотным кольцом из самых опытных воинов. Так же, в центре шли те, у кого не было при себе оружия: в основном это были женщины и дети.

Когда им удалось пройти треть пути, в конце отряда вновь послышались крики. Из-за пыли, висящей в воздухе, сложно было что-либо разглядеть, отряд начал распадаться и некоторые помчались вперёд. Янлос и Менгелат сразу же повернули назад. Янлос почти ничего не видел, а эльф, выпустив несколько стрел, в клубящееся пыльное облако, остановился и прокричал:

— Бегите к городу!

Янлос наконец-то различил несущуюся толпу улратов. Прямо на него надвигались сотни дикарей. Он дал команду остальным не отставать и держаться вместе, развернулся и побежал в сторону крепости.

С неба начали падать первые крупные капли дождя, оставляя на земле, покрытой тысячами следов, маленькие тёмные пятнышки. Плотная, мешающая дышать завеса из пыли медленно рассеивалась, а потом и вовсе исчезла. Хлынул ливень. Вода быстро смешалась с землёй и мелким песком, и превратилась в скользкую грязь.

Особенно унизительным для Янлоса было бегство от неприятеля, но, как ни странно, враги, догоняющие его отряд, не вели бой, а сами, сломя голову мчались к крепости. Некоторые улраты обгоняли людей, не обращая на них никакого внимания. Вскоре, все смешались в одной ревущей толпе. Даже в беге дикари отличались от людей. От страха, ничего не видя перед собой, они очень часто сталкивались друг с другом или просто сбивали с ног остальных. Некоторые поскальзывались и подолгу не могли встать, барахтаясь в грязной жиже, и таких становилось всё больше.

Небо просветлело, но ливень не утихал. Поле перед Агвирретом превратилось в огромную бурую лужу.

Арродэа, Тивелин, Свеламин, Плофорд, Норс, Фобди, Имламар, гномы и Менгелат, вместе с Янлосом и Вамилом старались держаться вместе, рядом с ними к городу или лучники и меченосцы, они охраняли королеву, но в такой неразберихе это было непросто.

— Они от кого-то убегают! — воскликнул Ломги, отталкивая падающего на него улрата. Дикари лишь изредка, почти не целясь стреляли из лука и размахивали мечами перед собой, никого к себе не подпуская.

— Кто-то их напугал, и они забыли, зачем напали на Силмел, — подтвердил Ламтир.

— Подлые трусы. Таких разобьём меньше, чем за два дня! — уверенно заключил Вамил.

— Эти дикари только исподтишка умеют воевать! — ответил Ломги.

Перепачканный с ног до головы грязью, разорванный отряд преодолел две трети пути. Ливень усилился. Всё вокруг посерело и слилось, утопая в шуме льющейся воды с неба. Но чуть позже, до них донеслись звуки боя, который происходил у стен Агвиррета. Различить подробности никто, кроме эльфа не мог. Его красивое лицо вскоре оживилось:

— Я вижу своих сородичей, они пытаются расчистить подход к городу. Ворота открыты, и вместе с эльфами там сражаются люди Тагвира.

— Хорошая новость! — согласился Янлос. Он вдруг резко остановился. В его левую ногу, чуть выше колена впилась стрела. Теперь, со стороны Агвиррета на них неслись те, кто не смог выдержать сражения, но согнанные с места дикари были более озлоблены, чем те, кто ил к стенам — они стреляли из луков и рубили всех, кто бежал им навстречу.

Поле перед крепостью напоминало море в непогоду: волны дикарей со всех сторон сталкивались с отрядами людей и эльфов. Происходило не прекращающееся, беспорядочное волнение. Стрелы, летящие со стороны города, попадали не только в людей, но и в улратов. Дикари невольно убивали своих сородичей. А те, кто бежал из леса, видя, что их убивают, тоже стали стрелять из лука. Теперь стрелы летели с двух сторон и всё чаще находили своих жертв. Между улратами, бегущими от городских стен и людьми начался ожесточённый бой. Движение к крепости замедлилось, приходилось пригибаться к земле, чтобы избежать встречи со стрелами. Улратов, позади всё уменьшающегося отряда Янлоса, становилось больше, они неслись к стенам города, отрываясь от невидимого врага. Людям приходилось бежать изо всех сил, чтобы эта дикая и неорганизованная армия не растоптала их.

Позади, где-то за стеной дождя, возможно у самого леса, тоже шёл бой. Изредка доносился отчётливый лязг железа и предсмертный визг дикарей. Но пока это не помогало тем, кто пытался добраться до главного входа.

Всё больше перепуганных и разгорячённых улратов неслось по направлению к крепости.

Они, как живая стена обрушивались на людей: падали сами и сбивали с ног других.

— Где королева?! — прокричала Арродэа, поднимаясь после неудачного падения. С её одежды и волос стекала жидкая грязь. Она вытирала щеки и лоб рукавом и внимательно осматривалась. Улратов было так много, что они постоянно задевали её плечами и толкали из стороны в сторону. Стоять на месте было почти невозможно.

Её голос расслышал Менгелат, выпуская одну стрелу за другой, ступая по падающим телам, он с невероятным усилием пробился к Арродэе.

— Всё это время я держала Тивелин за руку… — в отчаянии воскликнула Арродэа. Она стала выкрикивать имя королевы, надеясь услышать что-нибудь в ответ.

— Я постараюсь её найти, — заверил девушку эльф.

Найти кого-нибудь в такой суматохе было непосильной задачей, но королеву нужно было отыскать. Не видя другого выхода, Менгелат подтащил несколько бездыханных тел улратов и сложил перед собой. Арродэа помогала ему. Спустя какое-то время, почти не обращая внимания на то, что происходит вокруг, они собрали целую груду трупов. Иногда им приходилось прерываться на короткие поединки с живыми дикарями. Когда наспех построенное ими возвышение выросло в человеческий рост, Менгелат помог Арродэе взобраться на гору мертвецов и сам поднялся следом.

Картина, представшая перед ними, была отнюдь не радостной: всюду лежали тела убитых, но среди них были так же и раненые, в основном полуживые дикари, визжащие и рычащие, в отчаянии пытающиеся подняться. Те, кто бежали из леса, не обращали внимания на своих сородичей и просто пробегали по ним. Арродэа, всматривалась в лица лежащих без движения, отгоняя от себя мысль, что среди убитых, может быть и Тивелин.

Долго оставаться на мёртвой куче было опасно. Несколько раз приходилось спрыгивать или пригибаться: эльф, будто бы чувствовал направление стрел и в последний момент предупреждал Арродэю или просто сталкивал её вниз. Но девушка упорно взбиралась назад и с надеждой осматривала каждый кусочек земли.

— Она?! — спросила Арродэа у эльфа, указывая на светлый кусок материи, скрывающийся под слоем грязи и воды, недалеко от того места, где она сама упала. Менгелат, не отвечая, мягко спрыгнул вниз и, минуя очередной поток дикарей, приблизился к телу.

На земле, лицом вниз, лежала королева — из её узкой спины торчала чёрная стрела со светлым опереньем. Он осторожно поднял Тивелин и повернул к себе. Подоспевшая племянница королевы упала на колени:

— Она жива?

— Жива… пока жива, — вздыхая, ответил эльф.

К ним, словно против течения, сквозь безумную дикую толпу, рубя всех подряд, будто бы скашивая густую траву, пробился Янлос. Увидев королеву, он перевёл дыхание, вопросительно взглянул на Арродэю и получил в ответ утвердительный короткий кивок. Не раздумывая, он взял Тивелин на руки и пошёл к крепости.

— Прикрывайте! Я должен спасти королеву! Нам нужно пройти совсем немного, там действительно, сражаются эльфы, они перебили столько улратов, что из их тел выросли горы.

Ошалевшие от страха и неизвестности, дикие воины почти не сопротивлялись, когда на них обрушивались мечи. Те, кто был хоть немного смелее, лишь для защиты размахивали секирами и булавами, но и у них пропадало всякое желание бороться. Для улратов город оказался совершенно неприступным, и трудно было поверить, что кто-то из улратов мог управлять дикарями. Скорее они были направлены в Силмел и к Агвиррету кем-то более разумным и могущественным. Тем, кто рассчитал силы и знал, что мирный Силмел, в ночные часы не даст отпора. Но крепость была не по зубам улратам. Они в панике метались по полю и мало чем отличались от стада испуганных животных.

Живая волна вынесла Янлоса и Менгелата с Арродэей прямо к главному входу. Здесь дикарей нещадно истребляли и люди, и высокие, статные эльфы. Увидев Янлоса, его тут же отсекли от улратов. Он вбежал во владения Тагвира и, у первого попавшегося всадника забрал коня. Янлосу припомнилось, как однажды ему уже приходилось спасать Венсалор, а во дворец. Теперь на его руках, без движения лежала королева Силмела. Преодолевая рвы и мосты, сын Тагвира всё же надеялся, что Тивелин удастся спасти.

Присоединившись к эльфам, Менгелат и Арродэа стали сражаться с особо упорными дикарями. Те, кто бежал из леса, по направлению к крепости, в конце концов, сворачивали на запад, вновь укрываясь в лесу. Теперь стало ясно, отчего они так испугались: в гавань Силмела вошли корабли, прибывшие из Бессмертных земель. Эльфы прогнали улратов из королевства, и большая часть дикарей бежала к остальным сородичам, затаившимся около крепости. А те эльфы, которые сражались у стен Агвиррета, прибыли в гавань, находящуюся вблизи крепости.

Бой длился до позднего вечера, пока эльфийские войска со стороны Силмела не встретились с теми, кто сражался плечом к плечу с агвирретцами. Улратов осталось ещё несколько сотен, но они предпочли позорное бегство в Эмлидт. В воздухе стоял запах крови, а сырая земля, покрытая тёмно-красными лужами, не могла впитать её в себя. Как будто весь ушедший день с неба падала вовсе не вода.