Йос. 25 829 световых лет от Прародины, 11 602 от Каллисто. Школа

Через открытое окно кухни по саду распространялся изумительный аромат. Тетушка Кончита погасила плиту и вышла на порог. Пора созывать семейство Гонсалесов на обед. Особое приглашение нужно было сделать Диего: с оболтуса вполне станется забыть об обеде. Опять замечтается, а потом ищи его.

Она глянула на деревья, под деревья, но искомого отрока не обнаружила.

– Диего!

Нет ответа.

– Диего!!!

Нет ответа.

– Да куда же подевался этот лентяй?!

Тетушка всплеснула руками и еще раз внимательно осмотрела сад.

– Куда-куда… – ворчливо ответил ей супруг, выворачивая из-за угла сарая. – По бабам наверняка пошел, стервец!

– По бабам?! – строго спросила тетушка и уперла руки в бока. – Ему еще школу закончить надо, а не по бабам шляться! Это все твое воспитание, кобель старый!

– Зато какой мачо вырос, Кончита! Этот уж точно не пропадет! – весело заявил старый фермер и шлепнул супругу пониже спины.

– Не пропадет, если мозги будут! – продолжала гнуть свое та.

– Так ведь есть! – притворно расширив глаза, заявил дядюшка. – Ведь в бабах-то он уже разбирается! – тут же добавил он и, увернувшись от тяжелой длани жены, со смехом проследовал в дом.

– Отдельно этого балбеса кормить не буду! Пускай вовремя является! – с угрозой завела тетушка, но была тут же прервана восклицанием Хуана из дома.

– Да вот же он, Кончита! В столовой! – картинно произнес старый фермер, указывая на сидящего за столом и сияющего как начищенный пятак Диего.

– Я же говорил, что мозги у парня есть! – продолжил он балагурить. – Сразу понял, зачем зовут, и как истинный солдат – в первых рядах… В столовой!

– Опять через окно залез?! – тоном прокурора заявила Кончита, остановившись на пороге. Диего виновато поежился, ясным взором созерцая грозную тетушку. – А через двери, как все нормальные люди, пройти – что не позволяет?

Новое виноватое пожатие плечами.

– Ты хоть руки помыл, остолоп? – начала сдаваться тетушка Кончита, глядя на умильно виноватую физиономию воспитанника.

На этот раз кивание с энтузиазмом. Кончита махнула на «остолопа» рукой и принялась накрывать на стол. Слегка успокоившийся дядюшка нет-нет, да и поглядывал лукаво на Диего, предвкушая целенаправленные расспросы, которым он парня скоро подвергнет.

«Спецы ирби говорили, что надо вжиться в роль, – думал Сергей, наблюдая эту семейную идиллию. – Да, люди, которые будут опекать дома, – не люди, а их копии. Информационные копии, пересаженные на основу биороботов, сделанных неотличимыми для поверхностного исследования от обыкновенного человека. Настоящие дядя Хуан и тетя Кончита спят в анабиозе на звездолете Темного Клана. Так же, как и настоящий парнишка по имени Диего, в детстве потерявший родителей».

Диего-Сергей никак не мог привыкнуть к этому. Тем не менее, даже если такому «человеку», как сейчас живущие с ним, сказать, что он не человек, – не поверит. Ведь биороботы обладали памятью, а также темпераментом, манерой поведения и прочими психическими и физическими особенностями оригиналов. За исключением, правда, здоровья – здоровья у этих биоинформационных копий было хоть отбавляй, что гарантировало от неприятностей, связанных с возможной безвременной кончиной тех, кто должен был на первых порах содержать «кукушат» и помогать им встать на ноги. Были, конечно, и серьезные отличия этих копий от оригиналов. Но они вскрылись бы только при детальном, тщательном и целенаправленном обследовании, что являлось маловероятным событием.

– И где тебя уже два часа черти носят? – перешла на другую тему тетушка, внося судки с обедом.

– Да по бабам он шлялся! – снова завел свою любимую пластинку Хуан. Диего же покраснел, на что заметивший это дядя разразился удовлетворенным хохотом. Парень действительно шарахался последние часы именно «по бабам». Несколько не по своей воле, но… «по бабам».

Это стало для него неожиданностью.

Можно было подумать, что почти все девчонки школы, в которой он учится, вдруг свихнулись на идее его заарканить. Он долго гадал, чем это вызвано. Сначала подумал на то, что случилось в первый день его пребывания на Йос…

* * *

Стоял такой же теплый весенний день, один из первых, приходящих на смену холодам. После легкого дождя пахло мокрым асфальтом, влажной землей клумб, еще не покрывшихся цветами. Солнце сверкало в лужах и в каждой капельке, застывшей на ветвях еще безлистных деревьев. Асфальтовая сырость весело чавкала под подошвами кроссовок идущего пружинящим шагом Диего.

Такая погода навевала приподнятое, по-настоящему весеннее настроение. В благодушном состоянии Диего-Сергей по привычке, выработанной еще прежним Диего, свернул в неприметный проход между домами. Яркий свет дня тут же сменился полумраком грязного и захламленного узкого прохода между двумя многоэтажками, стоящими почти вплотную друг к другу. Пахло тут уже совершенно по-другому – гнилью и застоявшейся сыростью.

Узкий коридор между улицами был забит каким-то мусором, бачками, пустыми ящиками, кое-где сложенными в штабеля. На одном из штабелей разномастной гирляндой сидело целое стадо бродячих кошек. Те проводили Диего настороженным взглядом и принялись за свое чисто весеннее дело – выяснение кто круче. Пока только переглядывались, но ясно было, что вот-вот мрачная подворотня огласится звуками кошачьей драки. Возможно, эта весенняя кошачья эпидемия была заразна, так как, пройдя еще метров двадцать, Диего остановила внезапно появившаяся из какой-то щели группа ровесников.

Они вышли нагло, с предвкушением ухмыляясь, многозначительно разминая пальцы. Диего, по всей видимости, не представлялся им трудной добычей. Наоборот – мальчиком для битья. А подраться этим балбесам явно сильно хотелось. Да и «совместить приятное с полезным» им представлялось весьма уместным – подтвердить свои «лидерские» полномочия в школе, показав одному из «рабов» его место. И не важно, что рабство запрещено двести лет назад, что все латинос давно считаются равными членами общества. Тем не менее, останки расистских убеждений, особенно среди мажоров, были весьма распространены.

А мальчики как раз принадлежали если не к мажорам – среди них затесался Джонни, сын одного из самых богатых людей города, – то к их прихвостням. Возможно, сам Джонни тут был только для «веса». Тем более что он к «развлечениям» школьной шпаны относился без должного энтузиазма. По крайней мере, именно энтузиазма ждали от него те, кто постоянно волочился за ним и заглядывал в рот. Как-никак сын очень богатого бизнесмена, имевший в личной собственности небольшой вертолет, подаренный отцом на день рождения, которым он ужасно гордился и бахвалился. А во дворе дома – огромный бассейн, не меньше, чем в столице штата, во дворце спорта. Том самом, где регулярно проходили федеральные спортивные состязания.

Но сейчас четверо парней заступили дорогу Диего и явно что-то замышляли. По нагло ухмыляющимся лицам было видно, что недоброе.

Пошарив в памяти реципиента, Сергей понял – сейчас будут бить. Жестко. Не за какую-то провинность, а за то, что он латинос, «раб». Первая мысль, промелькнувшая в голове сразу же, как только он их увидел, оказалась правильной.

Каллистянина передернуло. Хоть он и был космодесантником, готовым к любому развитию ситуации, но перспектива оказаться на одном уровне с обезьянами покоробила. При подготовке к десанту на Йос в него, при записи психомаски, вбили необходимые знания по системам боя с оружием и без. Оптимизированные. Универсальные. Переведенные, как водится, на уровень условного рефлекса.

Рефлексы тут же переключили его в положение полной готовности. Ноги как бы сами собой слегка согнулись в коленях, каблуки еле заметно оторвались от грязного асфальта. Сергей слегка оттянул лямку сумки с книжками, висящей на плече, и вопросительно, не враждебно посмотрел на заступивших дорогу балбесов. Очень не хотелось ему начинать спасательную операцию на Йос вот с такого, сугубо обезьяньего, способа установления авторитета. Неожиданно вперед выступил Джонни.

– Что, собака, не ждал нас здесь? – нагло и вызывающе заговорил он.

– И что вам от меня нужно? – нейтральным тоном поинтересовался Диего-Сергей.

– Проучить тебя нужно! Чтобы знал свое собачье место! – тут же подхватил Гарри, дружок Джонни, из-за спины предводителя. Похоже, того перед дракой «накачали» злостью. Сказали, видимо, что если он не побьет Диего, то не видать ему почтения ни от кого. Дал бы в морду этому «установителю стандартов крутости», и на этом дело бы и закончилось. Нет же… напали вчетвером на одного. Причем на такого, кто очень редко мог дать сдачи. Сергей с сожалением выудил этот прискорбный факт из памяти Диего. Но сейчас перед ними стоял не некий беззащитный латинос, а земной космодесантник в шкуре того, специально подготовленный к любым неприятностям, которые могли приключиться в его миссии на Йос. Впрочем, нападавшие этого нюанса не знали, отчего вели себя вызывающе и максимально оскорбительно. Считали, что это сойдет им с рук безнаказанно. Очень зря.

Сергей хмыкнул в ответ на посыпавшиеся на него оскорбления и сделал первый скользящий шаг вперед. Навстречу. Необходимо было раз и навсегда отбить у великовозрастных придурков охоту делать из Диего козла отпущения. Мирок Йос был диким. Не зря отмечалось, что местные жители сильно отстали в культурном развитии. Придется культуру этим дуболомам вбивать в мозги кулаками.

«Добро должно быть с кулаками»? Да? Так вот и напомню им что должно быть с кулаками и для чего», – с мрачным предвкушением подумал Сергей и довольно дерзко ответил Джонни.

Его ответ настолько поразил наглостью и витиеватостью всех четверых, что они на некоторое время впали в ступор.

Сергей ведь не зря происходил из чистокровных русских, поэтому, ни разу не повторившись в ругательствах, он обложил идиотов так, чтобы они долго «обтекали». Прошелся в своем монологе и по их качествам – физическим, психическим, моральным. Не забыл пропесочить ближайших и пнуть дальних родственников. Причем говорил все это с апломбом гуру, вдалбливающего тупой пастве элементарные и непреложные истины. Говорил, как гвозди заколачивал, от чего вся четверка пригибалась с каждым новым сказанным словом. Беда хулиганов была еще и в том, что Сергей много в ругательствах сказал и правдивого, действительно водившегося за каждым из балбесов. Но говорилось это так, что причиняло особо сильную боль. Было видно, что они с такими словесными атаками имеют дело впервые. Нападавшие ошалели. И так же, как у всех, впервые столкнувшихся с подобным, разум у них помутился от злости.

Пока они выходили из ступора и их глаза дружно наливались кровью, Диего-Сергей меланхолично отбросил на ближайший ящик сумку, чтобы не мешала (можно было использовать в драке и ее, но это был бы уже перебор – слишком много чести для убогих).

Сумка была еще в падении, когда Джонни дико заревел и бросился в атаку. Так как Диего именно этого и ожидал, то опередил того на долю секунды и ударил ногой. Джонни просто смело. Смело и стоявшего за ним Гарри. Пока они барахтались в грязи, пытаясь подняться, каллистянин жестко разделался с двумя стоявшими по бокам. Метнулся, имитируя нападение на одного, но ударил другого. Встречный удар смел нападающего, только ботинки в воздухе мелькнули, когда он перелетал через ящики. Затем Диего разделался с оставшимся на ногах последним.

Дальше драка превратилась в банальное избиение. Диего лупил тех, кто успевал подняться на ноги. Причем из ему одному известных соображений старался каждому залепить кулаком под правый глаз. Лупил так эффективно, что нападавшие даже руками взмахнуть не успевали, как снова уже летели на землю.

Через минуту все было кончено. Тех, кто все-таки смог подняться после избиения и остался на ногах, не успел заползти за мусорные бачки, спасаясь от точных и жестких ударов всегдашнего козла отпущения, превратившегося неожиданно во льва, он гнал квартала два. Когда Диего-Сергей вернулся к месту побоища, спрятавшихся и след простыл.

Брошенную сумку он нашел там же, где она упала, – на небольшом штабеле ящиков. К его возвращению на ней сидел наглый кошак и умывал свою расцарапанную морду. Видно, тоже драться пришлось. На приближение Диего он среагировал неохотно – перестал мыть свою побитую в боях харю и мрачно посмотрел на хозяина сумки. Только когда Диего протянул руку, он лениво слез с сумки и перепрыгнул на соседний ящик.

Было очевидно, что неудавшиеся «ку-клукс-клановцы» не рискнули трогать сумку, ощутив на себе тяжесть кулаков Диего. Поняли, что если попробуют сделать подлость – получат добавку. Неизбежно. И, возможно, еще более жестко.

* * *

На первый урок все четверо не пришли. И причина была очевидна – слишком сильно Диего извалял их в грязи переулка. Пришлось ретироваться домой и отмываться. Когда же они появились, то были похожи друг на друга, как братья-близнецы: отекшие лица, разбитые опухшие носы и одинаковые синяки на всю правую глазницу.

От этого зрелища окосел не только родной класс, но и другие. Всем стало ясно, что чертей им всыпал кто-то один, – слишком уж «почерк», если его можно так назвать, на лицах был одинаков. А то, что побитыми оказались самые отъявленные хулиганы школы, только добавляло случившемуся интриги. На осторожные попытки расспросить пострадавших, что произошло и кто их так разукрасил, четверо побитых отвечали руганью и зуботычинами. Впрочем, особо зоркие подметили, что слишком уж красноречивые взгляды они бросали в сторону Диего, старательно поддерживающего постное выражение лица.

Так как особо наблюдательных среди парней почти не было – они в основном смотрели на синяки и опухшие злобные лица бывших альфа-самцов, – то разбор интриги переместился в девчачью компанию. Больше всех развила активность Карменсита, известная своим острым язычком и ветреным поведением. Она не постеснялась подкатиться со своей обворожительной улыбкой и расспросами к самому Диего.

– А чо?! Чо я?! Я клянусь! Я им зубы не выбивал! Точно! – прикинулся дурачком тот, но Кармен тут же сделала чисто свои – и верные – выводы, которые не замедлила довести до сведения не только своих подруг, но и всех знакомых из соседних классов. Уже через полчаса от невероятной новости бурлила вся школа. Четверка же пострадавших, бессильно скрипя целыми пока зубами, металась по коридорам, пытаясь хоть чуть-чуть задержать распространение порочащих слухов. Но от этого лишь подогревала ажиотаж и подтверждала в глазах других их истинность. Через час слух оброс невероятными подробностями, а через два достиг уха папаши Дюка.

Папаша Дюк был суровым человеком – отставным полковником, подрабатывающим в школе преподаванием философии. Еще он заведовал дисциплинарной комиссией, являясь руководителем группы отморозков, следящих за дисциплиной на территории школы. Впрочем, следящих – это громко сказано. На самом деле многие из них под крышей респектабельной конторы промышляли мелким гоп-стопом, обирая учеников младших классов. Или откровенно нарывались на драки, зная, что по-настоящему отпора не встретят. Ибо «при исполнении» и «всегда правы».

Были среди них и патологически честные, кто действительно следил за дисциплиной, разнимал драки и вообще старался предотвращать мелкие правонарушения, на которые, как правило, школьники всегда горазды. Эти-то честные и пользовались особым расположением и доверием полковника. Все-таки он, как бы ни лгала о нем молва, был достаточно умным человеком и в людях разбирался.

Известие, что Диего в хлам отметелил четверых главных драчунов школы, папаша Дюк встретил с сильным недоверием.

– Ты сам видел? – строго спросил он у доносчика, причем так, что до того дошел смысл подтекста: «Если лжешь, то хреново тебе, братец, придется». К вопросу он присовокупил свой коронный полковничий тяжелый взгляд, отчего подхалим тут же почувствовал сильную слабость в коленках. Поэтому решил уйти от прямого ответа.

– Я видел Джонни, Гарри и его друзей… – сказал он и показал руками: – Морды у них – во!

– Я спрашивал, видел ли ты лично, что именно Диего им образину попортил?

– Н-нет, – промямлил тот, – но все говорят, что это Диего…

– То есть слух, – хмыкнул полковник. – И кто его распространяет? Тернер? Ибаньес? Мак Дугал?.. Или, может, Салли Донован?

– Все перечисленные… – покраснел доносчик.

– Все ясно! – отрезал «папа Дюк», и лицо его стало еще более булыжным, нежели всегда. – Ты свободен! – бросил он.

Ученик на плохо гнущихся ногах уполз из его кабинета.

– Пригласи ко мне всех четверых… хм… страдальцев! – рявкнул ему вслед полковник. С удовлетворением услышав за закрывшейся дверью удаляющийся топот ученика, кинувшегося исполнять указание начальства, он поднялся из кресла и подошел к зеркалу. Поправил и без того идеально сидящий на нем костюм, затем с удивлением принялся размышлять о допущенной ошибке.

Ну никак невзрачный Диего не походил на громилу. Что-то в этом всем было не так. Либо распространители слухов что-то напутали, либо тут некая интрига, которую следует раскусить побыстрее. А то еще бедного парня со свету сживут. Затравят. Возможно, доведут до суицида. В его школе такое нельзя было допускать. Раз уж взялся сделать ее образцовой в штате, так придется разбираться.

«Кстати! Ибаньес! – подумал папаша Дюк, глядя на себя в зеркало. – А не эта ли стерва завела интрижку? С нее станется. Умная и мстительная. Учится на «отлично», имеет приличные навыки стратегического мышления. Но чем ей так досадил этот лузер-латинос, что она решила его подставить?.. Впрочем, она сама тоже латинос… Чушь какая-то!»

В дверь осторожно постучали. Полковник скользнул за стол и рявкнул: «Войдите!»

В комнату нехотя вошли четверо учеников. Выстроились в ряд перед столом и дружно понурили головы. Лица у всех были действительно сильно опухшие. И синяки, как доложили, у каждого под правым глазом. Полковник хмыкнул, рассматривая столь феерическую картину, побарабанил пальцами по столешнице и, наконец, задал прямой вопрос:

– Какого черта вам понадобилось это устраивать?

Все то же мрачное и виноватое молчание. Побитые, чувствуя свою вину, боялись даже пикнуть. Полковник выбрал заводилу компании и принялся давить на него. Тот, несмотря на то что стоял за всеми проделками компании, был самым слабым и трусливым.

– Гарри! – резко рявкнул полковник. Тот дернулся и с испугом посмотрел на главу дисциплинарной комиссии. – Когда тебе пришла в голову эта мысль? Отвечай!

– Это не я… – проблеял Гарри, пытаясь снять с себя ответственность.

– Тогда кто? Джонни?

Тот вздрогнул, и на его побитом лице, несмотря на то, что оно изрядно опухло, нарисовалось возмущение. Возмущение было чистым, без примеси страха – следовательно, это тоже не он. Но так как Джонни был слишком примитивен и простодушен, полковник начал давить уже на него.

– Джонни. Ты из добропорядочной семьи. Ни разу не замеченной в расистских настроениях.

Джонни побледнел, отчего даже синяк на глазу вдруг стал еще более фиолетовым. Он даже вытянулся, протестуя против сказанного.

– Ты знаешь, что Конгресс постановил последним решением всемерно искоренять заразу расизма. У нас общий враг – ксены! И мы должны сплотиться против этого врага. Ты кричал вчера в коридоре, что «всем обезьянам надо знать свое место»?

Джонни побледнел еще больше.

– Я… я не имел в виду…

Джонни явно сообразил, что будет с бизнесом отца, если это выплывет. И что после этого будет с ним самим. Отец за такие «шалости» его по стенам размажет.

– Ты хочешь сказать, что не имел в виду конкретно никого из?.. – продолжил «папа Дюк».

Судорожный кивок…

– Даже Диего? – иезуитски спросил полковник и прищурился.

– Но сэр! – вдруг вмешался Гарри. – Он сам нас обзывал разными словами!

– И за это вы решили его поколотить?

– Но сэр! Он нас оскорбил!

– Да?! – мягко, с издевкой спросил полковник. – А дайка я угадаю, что было перед этим: вы решили его изловить и побить… И все потому, что этот парнишка как раз и является той «обезьяной», про которую Джонни орал вчера в коридоре… Так?..

Все четверо хулиганов дружно покрылись холодной испариной. А хуже всего пришлось Джонни. Он только здесь и сейчас понял, в какое дерьмо вляпался, поддавшись на провокации дружков. Если в то время, как Йос готовится к отражению агрессии ксенов, вдруг обнаружится, что некто разжигал рознь среди своих… Тогда за них возьмется Комиссия по… ну, совершенно не дисциплинарным делам и совершенно не школьная… а федеральная… короче – каюк! Кампания идет. А они внезапно оказались тем самым «характерным примером»…

Да уж! Какова ирония судьбы! Держали Диего за козла отпущения, а оказались на его месте сами. Причем не просто так… а на неизмеримо более высоком уровне и более серьезно.

Примерно так думали Джонни с подельниками, пока их разглядывал полковник, внутренне насмехаясь над ними. Трясущиеся от страха молодые идиоты даже не подозревали, что в той самой Комиссии расистов гораздо больше, чем где-либо. Что в случае вынесения этого случая на Комиссию будет принято во внимание как раз то, что хулиганы – отпрыски весьма уважаемых семей в городе и штате (последнее – про Джонни). А Диего – всего лишь сын зачуханного фермера.

Но просвещать идиотов полковник не нанимался, у него совершенно другая цель – и он ее добьется. И всякие обращения в федеральную Комиссию по борьбе с экстремизмом тут только во вред.

Тем временем можно было констатировать, что провокация сработала отлично. Эти простачки до таких высот политики не добирались. У них ныне мозги были заточены только на драки и девочек, а не на детали «Гранд-Флита» местного разлива. Особенно у простачка Джонни. А раз так – думая, что спасают от серьезной опасности свои шкурки, молодые дураки наперебой выложили полковнику все, что ему было нужно. Сохраняя внешне прокурорский вид, а внутренне удивляясь, он понял, что большинство из сообщенного осведомителями оказалось правдой. Действительно Диего. И действительно один.

Страдальцы врали, будто латинос привел против них целую толпу, но по глазам было видно, что лгут. Гарри вон чуть глаза не вывихнул, кося на сторону, рассказывая «каких горилл Диего привел». К тому же – ну не был тихоня Диего лидером, способным собрать в этом сонном городке толпу отморозков, описанную побитыми хулиганами. То, что он побил всех четверых один, – очевидно.

Ухмыльнувшись своим мыслям и подивившись резкому превращению зайца во льва, полковник резко оборвал словоизвержение отчаянно оправдывающихся учеников.

В паре коротких фраз вывел их на чистую воду, поставил перед фактом великого позора и с презрением выгнал за дверь. Логический капкан захлопнулся. С одной стороны, эти балбесы не могли сказать во всеуслышание, что всех четверых победил один Диего, да еще и без посторонней помощи. С другой, возможность повтора попытки избиения была перекрыта страхом, что их выставят на «экстрим-комиссию». А в условиях почти начавшейся войны… По головке не погладят.

Вообще ситуация, в которую попали подростки, была примитивной: заставить компанию самим выложить то, что было нужно полковнику. В принципе, в этой схеме папа Дюк мог вообще не называть имя Диего. Сами бы назвали.

* * *

Кармен застала Диего в библиотеке. И это место было самым последним, где она его ожидала встретить. Парень преспокойно листал одну из книг, громоздящихся двумя внушительными стопками у него на столе.

Было бы ничего, если бы они были сборниками комиксов, но уже издали Кармен заметила, что на корешках – сплошь названия трудов по истории. Удивление ее оказалось настолько велико, что с девушки мгновенно слетел тщательно поддерживаемый гламурный имидж. Глаза расширились, рот приоткрылся.

Сообразив, что стоя на пороге читального зала с перекошенным лицом и отвисшей челюстью, она выглядит как настоящая дура, Кармен поспешно взяла себя в руки и, «распушив хвост», то есть, приняв самый обворожительный вид и громко цокая каблучками туфелек для привлечения внимания, двинулась по направлению к столу, за которым сидела ее цель.

Немногочисленные завсегдатаи читального зала, привлеченные этим агрессивным цоканьем, поднимали глаза и застывали в изумлении, провожая Кармен восхищенными взглядами. Только Диего, как ни в чем не бывало продолжал листать свои книги.

Подойдя вплотную и обворожительно улыбаясь, Кармен остановилась, ожидая, когда этот балбес обратит на нее свое низменное внимание. Однако минуты шли, а ничего не менялось.

Страницы листались, как и прежде, а взор Диего прочно был прикован к тексту.

– И зачем ты листаешь эти книжки? Картинки смотришь? – наконец нарушила молчание Кармен, чтобы хоть как-то привлечь его внимание.

– Нет. Читаю, – мимолетно взглянув в ее сторону, ответил Диего.

– Да не надо обманывать! Кто же так читает – просто листая? – возмутилась она.

– Я быстро читаю, – невозмутимо пояснил Диего.

– Так быстро, что на страницу у тебя уходит секунд двадцать?

– Ну… я же внимательно читаю! – по-прежнему не поднимая глаз на крутящуюся перед ним Кармен, сказал Диего, все так же уткнувшись в книгу.

– Хочешь сказать, что если бы не внимательно читал, то уходило бы секунды две?

– Пять, – поправил ее Диего, упорно сканируя текст толстого научного труда по древнейшей истории.

– Врешь! – больше удивилась, чем возмутилась Кармен. Она по прежнему воспринимала его поведение, как очередную уловку в заигрывании. Видимо, мальчик распушил перья и решил пустить пыль в глаза, но не силой похвастался, а скорочтением. Девушка никогда не только не видела, но и не слышала, чтобы кто-то так быстро умел читать. Поэтому и была уверена, что Диего «заливает», включившись в ее обычную игру с заигрыванием.

– Хочешь проверить? – саркастически спросил парень, старательно не замечая источающую феромоны Кармен.

– А как же! Ты врешь, и я это докажу! – решительно заявила она, выхватывая первую попавшуюся книгу из стопки.

– Вот здесь. Даю пять… нет, десять секунд, а после ты перескажешь содержание страницы.

Она решительно открыла наугад книгу где-то посередине, ткнула в страницу и сунула ее под нос Диего. Через пять секунд он отдал книгу назад и почти слово в слово пересказал содержание.

– Ты ее уже читал! – с недоверием заявила Кармен.

– Нет, не читал, – возразил парень спокойным голосом и наконец-то поднял взгляд на собеседницу. Девушка нахмурилась, считая, что он проделал некий фокус, и она на него попалась. Она даже забыла, зачем затеяла всю эту игру.

Жгучий интерес к Диего, который он разжег у нее, да и у большинства кумушек, несколько поутих, сменившись на обиду: как это она, такая опытная в охмурении парней, да попалась на какую-то дешевую уловку?!

Карменсита уперлась кулаком в стол и строго посмотрела на Диего, как старая грымза – учительница по химии. Но встретила ясный, незамутненный взгляд, совсем не такой, что обычно бросали на красавицу парни, которых она раньше окручивала. Не было в этом взгляде того, что зубоскалы называли «глаза, налитые спермой».

Ничего такого. Просто мягкий интерес. И некая странная тень. Тень… похожая на превосходство.

Это ее взбесило, но виду девушка не подала, поставив перед собой уже совершенно точно и определенно цель завоевать этого… зарвавшегося выскочку? Нет, что-то не так! Сломать такое… что она перед собой видела… Это что-то совершенно иное. Она втянула в себя воздух… и забыла, как дышать, внезапно осознав, что впервые в жизни попалась сама!

Диего оказался не то, чтобы тем, кого называли «парень не прост». Все было намного… сложнее, что-ли? Он содержал в себе столько загадок, сколько не набралось бы во всех остальных вместе взятых парнях, которых Кармен перебрала за последние два года, как перчатки в магазине.

И все началось с того, что он в одиночку побил компанию Джонни. Тогда Диего вызвал лишь мимолетный интерес, позже, однако, переросший в настоящую манию, а потом и в натуральную охоту.

Было бы еще ничего, если бы этот мальчик просто бил морды всем, кто ранее считался сильнейшим драчуном в школе. Но ведь он умудрился преуспеть и в учебе!

Обычно было что-то одно: либо ученик имеет крепкие кулаки, но слабые мозги, либо сильные мозги, но его все бьют. Но не то и другое вместе! Рассудительность у Диего также проявилась в том, что он каким-то образом умудрился проскочить мимо элементарных ловушек-интрижек, устроенных некоторыми девицами из окружения Кармен. Проскочил походя. С легкой ухмылочкой.

Нельзя сказать, что он их не заметил. Если бы не заметил, то вляпался бы. А тут… Легкое пожатие плечами, достойный ответ совершенно перпендикулярного свойства, разрушающий все построения и… и ничего!

Понаблюдав за тем, как сели в лужу ее подружки, Кармен поняла, что если она теперь не «покажет класс», то потеряет весь свой авторитет. Это и заставило ее «выйти на тропу войны».

Подошла девушка к этому вопросу со всей тщательностью. Но для того, чтобы начать «боевые действия», необходимо было найти Диего. А он оказался почему-то по-настоящему неуловим.

Очень скоро охота поставила ее в тупик, так как в обычных местах, где его можно было бы найти, как она думала, Диего практически никогда не появлялся. Ни в баре для старшекласников, ни на дискотеке, ни на бейсбольной площадке, где всегда ошивалось почти полшколы. Иногда он мелькал то в коридорах, то на спортплощадке, где чаще всего либо бегал, либо основательно тренировался.

Гоняться в открытую за своей целью было бы со стороны Кармен чересчур, и она пыталась перехватить парня где-нибудь в обычных для старшекласников местах. Но ей это никак удавалось.

Она попробовала проанализировать поведение Диего за последнее время, но и это ей почти ничего не дало. По той причине, что, находясь в «табели о рангах» школьников ближе к самому низу, раньше он у нее не вызывал никакого интереса. Так что воспоминаний было маловато. И тем не менее…

Вообще поведение Диего каким-то странным образом резко изменилось. Он стал как бы «не от мира сего», так как совершенно не укладывался в привычные стандарты, под которые вольно или невольно подстраивались школьники. Это заметили практически все. Диего внезапно вырвался из ниши середняка-лузера, где находилась почти половина ученического контингента, и стал неким волком-одиночкой.

Он не сближался ни с кем, кто обычно привлекает таких «волков». Ни с лузерами, подчиняя их себе и создавая свою банду. Ни с соперниками из сильнейшей группировки, которые, надо отметить, не раз подкатывались к нему с откровенными предложениями. Наоборот, он внезапно воспылал необъяснимой любовью к защите тех, кто находился на самом дне звериного детского сообщества. Причем предпочтения у него были, с точки зрения остальных, весьма странные.

Многие полагали, наблюдая со стороны, и Кармен тут была не исключение, что из этих «донных отложений» Диего станет сколачивать себе хор подхалимов. Но они все фундаментально ошиблись.

Действительно, по понятиям, которыми жили здешние подростки, из того «материала», который собрал вокруг себя Диего, ничего, кроме хора подхалимов, создать было невозможно, так как эти мальчики и девочки не обладали никакими не то что выдающимися, но даже крайне средними физическими достоинствами. Они не были сильными, не были ловкими. Они не были красивыми. Но что-то в этой небольшой компании детей было такое, что сильно отличало их от остальных.

Кармен была наблюдательна. Она почувствовала это отличие, но оно оказалось настолько выбивающимся из обычных подростковых стандартов «крутости», что постоянно ускользало от понимания. Это добавило интриги, делая Диего и его компанию ходячей загадкой. Тем более что, даже пристально приглядевшись, нельзя было сказать, что он делает из лузеров тот самый, привычный для всех «хор подхалимов». Почему-то все в окружении Диего общались на равных. И это выглядело настолько необычно, что у Кармен и ее подруг слов не находилось.

Да, у Кармен имелась своя «группировка», как и у каждой мало-мальски яркой личности в среде школьников. И состояла она, как и везде, из тех, кто готов был подчиняться, греясь в лучах славы первой красавицы… и первой стервы школы. А последним качеством она гордилась. Именно оно давало ей возможность согнуть в бараний рог и заставить ползать в грязи любого, даже самого сильного самца из окружающего контингента парней.

«Красота – страшная сила!» – любила она повторять в компании своих стервочек. А так как красотой ни одна из ее «подружек» до Кармен не дотягивала – так же, как и умом, – то помыкала она ими как хотела. И первое, что девушка сделала, – это нацелила «подруг» на сбор подробнейшей информации о Диего.

Получив такое задание от предводительницы, девочки поняли лишь то, что Кармен наконец-то наигралась с очередным ухажером и теперь ищет новую жертву. И жертва эта – новая звезда школы, Диего Гонсалес.

Внаглую подойти при всех и начать заигрывать – принципы не позволяли. Ведь это означало бы, что не он, а она волочится… Да и ранее именно парни подкатывались к ней, а не она к ним. Поэтому Кармен решила подстроить так, чтобы он сам к ней «подкатился», для чего нужно было, как минимум, оказаться в ситуации, когда ему бы этого захотелось. А значит, требовалось, чтобы обычного табуна жеребцов, который часто волочился за красавицей, и близко не было. Только он и она.

А тогда уж Кармен своего не упустит.

Но и в этом вопросе девушка потерпела фиаско. Диего, ко всему прочему, оказался непредсказуем, имея какую-то свою, непостижимую логику поведения. Она настолько сильно отличалась от обычной мальчишечьей, что ставила в тупик.

Наконец, плюнув в сердцах на этого «дикого Диего», Кармен решила слегка развеяться. Отдохнуть. А отдохнуть душой и телом можно было только в том месте, которое по своему статусу не предполагало заигрываний.

И она отправилась в библиотеку.

Выбрала книжку поинтересней, отправилась в читальный зал… И попала!

 

Собирательница черепов и Свидетели Исхода

Диего-Сергей, смотрел снизу вверх на Кармен и думал, как бы от этой стервочки избавиться, да еще не запачкать себя и свое имя.

Вполне понятно, что она решила поддержать свою славу «собирательницы черепов» за его счет. Иначе какого черта она бы вообще пришла в библиотеку и вот так нагло при всех стала мешать заниматься делом.

А дело было настолько жгуче интересным, что он готов был довольно невежливо послать дрянную девчонку куда подальше. Каллистянин целых два месяца подбирался к этой теме, старательно выстраивая «алиби» своего неожиданно «быстрого взлета», чтобы его успехи могли быть объяснены в глазах окружающих естественными причинами. Он напоказ тренировался на спортплощадке, напоказ назойливо интересовался у учителей их предметами, хотя все это, естественно, и так знал на уровне лучшей профессуры местного университета.

Имитировать любопытного ученика оказалось неизмеримо тяжелее и сложнее, нежели просто учиться. Ведь, чтобы не выдать своих действительных знаний, приходилось исключительно аккуратно составлять план «любопытства», а после ему столь же аккуратно следовать. Наконец, создав-таки ореол «ранее скрытого вундеркинда», он добрался до самого интересного – истории Йос. Здесь его интерес и вопросы учителю истории были уже непритворными. И когда Диего-Сергей добился от учителя подробного списка литературы, он немедленно кинулся в библиотеку.

Конечно, местная библиотека не была настолько богата на книги по истории, как, например, университетская библиотека штата. Но и тут имелось такое, от чего у Сергея глаза расширились от вполне объяснимой в среде космодесантников алчности к знаниям.

«Даже у нас потеряна информация о тех временах… – восторженно думал он, с еле сдерживаемым нетерпением листая редко читаемые здесь книги. – О воистину последних временах Старого Мира, конце Темных Веков. Оказывается, все было гораздо хуже, чем даже в самых откровенных из сохранившихся свидетельств. Хуже, подлее, гнуснее».

Сергей вчитывался в свидетельства, которые здесь, на Йос, даже не старались как-то маскировать. В свидетельствах того времени от имени этой цивилизации сквозил даже эдакий кураж подлости: «Вот посмотрите, как мы красиво развели и кинули этих лохов!».

Да, действительно, сюда предки этих людей попали через «Врата». Данная технология практически у всех цивилизаций, почти доросших до уровня установки контактов по Великому Кольцу, была первой.

Тогда, больше тысячи лет назад, цивилизация англов довела до жуткой катастрофы весь мир. Экологический, экономический и политический кризис слились в единое, всеобщее бедствие, стремительно выкашивавшее миллионы людей по всей планете.

И вот в этих условиях англы объявили о проекте колонизации иных звездных систем – проекте постройки «Врат», – обещая забрать все выжившее после эпидемий и войн человечество к звездам.

На время войны были остановлены. Слегка придавив бушевавшие эпидемии, несколько крупнейших конфедераций принялись за разработку технологий, позволяющих проколоть пространство и вывести людей туда, где они, возможно, спасутся от Сверхкатастрофы. Были приостановлены проекты по освоению мертвых планет и космоса, ведь успех проекта «Врат» сулил сразу решить все неразрешимые проблемы, стоявшие перед землянами.

Изгаженная и истерзанная Земля уже не могла держать на себе людей и убивала их. Впрочем, люди сами себя убивали.

Тем, что отравили промышленными и бытовыми отходами, войнами свою же собственную среду обитания.

Англы предлагали найти другую среду обитания вместо того, чтобы попытаться как-то исправить уже испорченную или же построить новую на Марсе. Как оно водится, кто-то что-то заподозрил. Возможно, произошла утечка информации о действительных намерениях элиты так называемого Западного блока. И почти в финале работ над «Вратами» начали вспыхивать восстания. Поднялся вал террористических актов.

Элита группы стран, которая вела проект постройки «Звездных врат», начала, в свою очередь, войну с теми, кто пытался остановить его.

Несмотря на сильнейшее сопротивление по всей Земле, около Юпитера была построена исполинская установка с несколькими комплексами мощнейших на тот момент термоядерных электростанций. Началось строительство флотилии колонизационных кораблей. Каждое из государств, участвовавших в проекте, строило свои корабли, включая их в общую армаду.

Сергей обратил внимание, что в хрониках вообще не было никаких упоминаний о русской цивилизации. Из сохранившегося с тех тысячелетий, известно, что как раз русские не стали строить свою флотилию, отказавшись участвовать в проекте «Врат», а занялись терраформированием и колонизацией Марса. Не остановил их и шквал насмешек со стороны стран, рассчитывавших на уход в Новый Мир. Русских объявили «мегалузерами» за их «неспособность встроиться в мировой процесс и явную технологическую отсталость». Ведь звездолеты строить они отказались наотрез, упорствуя в совершенствовании имевшихся планетолетов для облегчения путешествий в пределах Солнечной Системы.

Но потом началась завершающая фаза.

По хроникам Йос это выглядело так. Умудрившиеся купить билеты люди начали перемещаться на висящие на геостационаре корабли, уходящие к звездной колонии. В то же самое время на Земле вспыхнуло массовое восстание против уходящих. В руки к повстанцам попало ядерное оружие, и они попытались сорвать отлет звездных колонистов. В ответ те нанесли серию ядерных ударов по восставшим городам.

Тогда же потерялась одна из разведывательных миссий, отправившаяся на двух звездолетах на разведку перспективного мира. По неизвестным причинам канал схлопнулся до того, как они успели вернуться, и поисковики остались в системе, которую разведывали. Попытка повторно пробить канал туда же закончилась неудачей. Через некоторое время стало ясно, что пробой осуществляется совершенно случайным образом и в совершенно случайные области пространства.

Исходя из чисто геометрических свойств Вселенной, выходы всегда были возле массивных небесных тел. То есть там, где кривизна пространства оказывалась больше определенного предела. Как правило, это были нормальные звезды. Но попадались даже черные дыры, а то и нейтронные звезды. Белые, красные, черные карлики, оставшиеся после схлопывания отживших свой век звезд.

Внезапно стало ясно, что переход в Новый Мир – билет в один конец. Обратно вернуться будет невозможно. И те, кто останется, уже не смогут попасть в тот мир, который изберет Его Величество Случай.

Невозможно, так как звезд, до которых способна открыть проход установка «Звездных врат» – сотни миллиардов.

Также вскоре стало ясно, что большинство населения Земли не согласно с участью, на которую его обрекли – остаться один на один с проблемами, порожденными проклятой англосаксонской цивилизацией в погоне за превосходством, за роскошью. Но этот скрытый смысл Диего-Сергей заметил «между строк», уж слишком сильно веяло им от описания последовавшего.

Восстания на Земле слились в сплошную полосу. Уже не помогали даже атомные бомбардировки. Диверсии и саботаж на заводах стали основательно тормозить работы по эвакуации. Те, кто считал, что их тоже возьмут, сцепились с теми, кто убежден был в том, что их бросят.

А затем те самые «мегалузеры» вдруг сделали какую-то «мегаподлость»… Именно этой самой «мегаподлостью» далее объяснялись мотивы поведения уходящих. Одно из объяснений: якобы злодеи попытались взорвать Врата до того, как пройдет флотилия беглецов. И Врата действительно оказались взорваны.

Но осталась одна загадка: слишком уж этот взрыв случился «вовремя»…

Вскоре обнаружили звезду с пригодной для жизни планетой, которые позже назвали Сан и Йос. Начался переход и…

Врата были уничтожены. Перед очередной флотилией. Проход закрылся. Создавалось такое впечатление, что кому-то очень не хотелось допустить в систему Саны именно ту самую флотилию.

Колонисты начали оседать на планете. Каждая нация облюбовала свой кусок суши, благо эти куски были довольно многочисленны в океанах планеты. Прибывшие первыми англо-американцы заняли, естественно, лучшую территорию.

Остальным досталось то, что досталось. И ясное дело, поначалу все были несказанно рады тому, что под ними чистая земля. Еще не изгаженная. Но время шло. Росли города, росла промышленность. И постепенно все вернулось к прежнему. Не прошло и нескольких десятков лет с начала освоения планеты…

Колонисты быстро разделились на множество враждебных кланов, групп, наций и принялись за привычное для них дело – войну. И эта война уже здесь, в девственно чистом мире, очень быстро довела до упадка и дикости некогда могущественных представителей цивилизаций Земли.

Диего-Сергей дошел как раз до самого интересного – начала подъема всего этого крысятника к утерянным высотам науки, культуры и технологий. А тут подкатывается Кармен со своей манией «собирания черепов». Да так пристала, что не отвертишься.

«Ну что же, раз она так хочет, «соберем» ее «череп»!» – подумал Диего-Сергей и внутренне усмехнулся.

* * *

Каллистянин отложил книгу и уже внимательно осмотрел Кармен. Она, почувствовав, что на нее наконец-то обратили внимание, тут же начала обворожительно улыбаться и крутиться, показывая себя.

Диего-Сергей сделал вид, что на него это подействовало. Но тут же, внутренне усмехаясь, сравнил ее с Ситарой и пришел к выводу, что рядом с его Звездной Девой эта стервочка смотрится исключительно бледно. Хотя в уме стервозной девице отказать было сложно. Слишком уж многоходовые комбинации по охмурению она проводила. Сейчас было ясно, что нечто подобное проворачивается и в отношении его самого.

Поддаться – нельзя. Игнорировать – тоже. Иначе запишут в сексменьшинства, и доставать начнут уже некие томные личности из них. А это во сто крат более противно. Поэтому… Перехватить и переиграть – надо.

Диего мгновенно переключился в режим «мачо» и сам слегка «помахал хвостиком». Дежурные комплименты, сказанные вовремя и соответствовавшие действительности, подействовали как надо.

Даже разговаривая почти шепотом, молодые люди очень хорошо были слышны в зале. Уже через минуту некий старый хрен с сильным раздражением сделал им замечание.

Остальные сидящие в зале заулыбались и заухмылялись, подумав каждый о своем. Одни мысленно насмехались над сделавшим замечание, отнеся его к категории старых завистников, в принципе не способных удостоиться внимания такой красотки, как Кармен. Другие сами завидовали Диего, так как не к ним, а именно к этому «тупому фермеру» она подкатила. Они не обладали недостатком старого хрыча – отсутствием молодости, но очевидность того, что не на них, а «вот на этого» обратила внимание Карменсита, изрядно их уязвила.

Также замечание хрыча внезапно показало самой Кармен, что она опять оказалась в центре внимания всех присутствующих мужчин. Но контекст этого внимания ей очень сильно не понравился.

Она наконец-то сообразила, насколько странно смотрится ее подход и разговор с Диего. И простым любопытством ее поведение здесь объяснить было бы очень сложно. Выглядело так, словно Кармен, отойдя от своих прежних принципов, сама решила закадрить вот этого симпатичного мальчика. Случись в библиотеке какая-то из кумушек, не обошлось бы без порции изрядно ядовитых слухов и комментариев.

Спас положение, как ни удивительно, Диего. Хоть и пришлось обоим резко понизить голос. Он вдруг обратил внимание на книгу, которую держала в руках Карменсита и, похоже, совершенно про нее забыла. А книжка была, так же, как и литература на столе у Диего – далеко не женским романом. И далеко «не для средних умов». Книга называлась «Числа Фибоначчи. Свойства и теоремы».

Вообще удивительно, что подобная литература оказалась в этой заштатной библиотеке. Вероятно, это был тот случай, когда некий меценат решил сделать что-то в рамках общей программы «повышения грамотности и уровня образования», профинансировал издание и закупку таких вот книжек для провинциальных библиотек. Однако также удивительно оказалось то, что ее решила взять почитать Кармен. Простым чтивом для развлечения тупых подростков это было трудно назвать.

Диего, совершенно не лукавя, изобразил на лице удивление и указал на нее.

– Ты интересуешься числами Фибоначчи?

Кармен стушевалась, не зная, как реагировать на это. По ее стандартам «правильности», со стороны она выглядит проигрышно. Предвзятые могли сказать, что взяла Карменсита эту книжку, лишь бы иметь возможность под благовидным предлогом прорваться в читальный зал библиотеки и прицепиться к Диего.

Что не являлось истиной. Она взяла ее именно для того, чтобы читать. А Диего, оказавшийся здесь, в читальном зале, стал для девушки полной неожиданностью.

– А ты хоть знаешь, что это? – не нашла спросить ничего другого Карменсита, подумав, что Диего это ляпнул для поддержания разговора.

– Конечно! – Без тени сомнения и как-то просто сказал он, еще более сбив с толку девушку. – Ты это в рамках программирования интересуешься? Или более широко?..

– Более широко, хотя не понимаю как ты вообще…

– …мог знать, что такое эти самые числа и разбираться в этом вопросе? – поддел ее Диего.

Не дав ей опомниться, тут же предложил:

– Если что не ясно, могу помочь разобраться!

Кармен тут уже злость разобрала. Она-то думала, что научная литература такого уровня интересует только ее. Что она и только она является самой умной и образованной в этой школе и городишке. А оказывается, «сиволапый фермер» разбирается лучше нее, раз предлагает помощь.

«Впрочем, почему это разбирается? Скорее всего, цену набивает! Врет и не краснеет. Одно дело – историю читать, но совершенно другое – теория чисел в математике. Тут мозги надо иметь далеко не средние», – со злостью подумала девушка.

Глянув на совершенно спокойную позу и ясный, ничем не замутненный взор Диего, решила раз и навсегда «разобраться с этим выскочкой», ткнув его носом в то, что далеко не все имеет уровень сложности сбора редиски на грядке. Она сузила глаза, решительно взялась за книгу и открыла ее на той самой странице, которую в прошлый раз так и не смогла осилить.

– Хорошо, – лукаво улыбаясь, сказала Кармен. – Объясни мне вот это…

Диего взял в руки открытую книжку, быстро пробежался по тексту и тут же потянулся за чистым листом.

– Ну, тут просто пропущена часть вывода, – сказал он, нацеливаясь ручкой на бумагу. – Это обычная практика в научной литературе. Если тут стоит что-то типа: «Далее мы со всей очевидностью получим следующее», – то следует пропуск длинных выкладок, которые, подразумевается, читающий и сам легко сделает.

Эта тирада сбила кураж с Кармен уже окончательно. Это настолько сильно выходило за рамки обычных завиральных диалогов ее жертв!.. Ведь действительно, когда такое предъявлялось, подобные «знатоки» тут же начинали юлить, отбрехиваясь комплиментами и похвалами ее уму, стараясь уйти от прямого ответа.

Тут же даже и намека на уход не было – прямой ответ. Осталось лишь удостовериться, что мальчик не врет. Она заинтересованно зашла за спину Диего и уставилась на листок. Тот быстро набросал недостающий вывод, и было видно, что он действительно соображает в том, что говорит. И соображает не в пример лучше Кармен, если она в прошлый раз тут споткнулась, а он так легко все это объяснил.

Кармен нервно сгребла листок и еще раз внимательно пробежалась по выводу. Все было правильно. Изящно, точно и, как в ином учебнике, вполне доступно.

Удивление оказалось настолько сильным, что она молча подтащила поближе к Диего стул, решительно села рядом и принялась пытать того другими непонятыми фрагментами. Она и думать забыла про то, что замышляла совершенно недавно. Даже учителя не могли объяснить то, что так легко объяснял Диего, и Кармен, отбросив всякие комплексы, беззастенчиво эксплуатировала бесплатного консультанта по сложным вопросам. Она знала, что изучив эти математические дебри, на ближайшем конкурсе программистов вполне сможет получить фору, которая выведет ее на первое место. А это не только престиж.

Присутствующие в читальном зале, прислушиваясь к диалогу этих двоих, буквально ошалели. Если бы они не видели, что это сидят и разговаривают два подростка, то можно было бы подумать, что сцепились два преподавателя. Причем уровня как минимум МТИ или Калтеха.

Окосел и «старпер», сделавший им замечание. Он в жизни не предполагал, что в одном городе можно встретить двух личностей такого плана. Причем уровня, встречающегося разве что раз в год на всю страну. А он был как раз одним из преподавателей университета. Он внимательно и уже совершенно иначе взглянул на воркующую на математические темы парочку и тщательно запечатлел в памяти их лица. Заполучить их себе на факультет было бы очень престижно. И, естественно, дало бы очень большие преференции в будущем.

Возможно, для «изначального» Диего, которого заменил Сергей, данная тема и была бы запредельно сложной и заумной. Но дело в том, что космодесантник отлично в таких вещах разбирался, поскольку они изучались во всех школах его родного Каллисто. Да еще и последующее обучение в Академии звездоплавания дало ему уровень, которым обладали далеко не все профессора самых элитных университетов Йос.

Однако Карменсита этих подробностей, разумеется, не знала и не могла о них даже подозревать. В ее глазах Диего внезапно превратился в эдакого скрытого до недавнего времени или сознательно скрывавшегося гения.

И последнее тоже легко было объяснимо. Ведь всех, кто умнее, в школе не только шпыняли, а часто организовывали настоящие кампании травли. Ведь они, тщательно развивая мозги, естественно, жертвовали другой стороной развития – физической силой.

А дураки, не имея способностей в интеллектуальной области, все свое свободное время посвящали накачке мышц и тренировке в кулачных боях. И только гений мог существенно подняться в физическом плане, посвящая много времени на накачивание мышц, так как его гениальность позволяла быстро и легко разбираться в том, на что другие тратили многие часы. Вот эти лишние часы Диего наверняка и тратил на то, чтобы не отстать от всяческих хулиганов в ловкости и силе. Это стало вполне логичным объяснением для Карменситы.

Сергей-Диего же просто нагло воспользовался преимуществом, которое имел изначально, попав в этот мир. Для него наблюдать за поведением Кармен стало удовольствием. Ее стремительная смена масок в иное время и в ином месте могла бы повлечь за собой насмешки и розыгрыши с его стороны. Но в данный момент это было неуместным.

Отказ от плана «закадрить» Диего-Сергея объяснялся просто и буквально был крупными буквами написан у девушки на лице. У Кармен сработал хорошо развитый хватательный рефлекс: если кто-то забесплатно, на халяву, готов дополнительно объяснить учебный материал, что у преподавателей стоит довольно дорого, то почему бы не поэксплуатировать простофилю?

Но когда небольшая по объему книжка все-таки закончилась, Карменсита тут же переключилась в свой любимый режим «роковой дамы». Диего-Сергей лукаво взглянул на нее, с сожалением бросил взгляд на стопку недочитанных исторических хроник и пришел к выводу, что сегодня обстановка складывается не в их пользу.

– Предлагаю перебраться в «Салун Дяди Джо». Он ближайший, – предложил он в ответ на игры Кармен. – А то мы тут своей болтовней мешаем.

Он выразительно кивнул на остальную публику.

Когда молодые люди прошли на выход, «старпер» подхватился и рысью кинулся за ними. Дождавшись, когда они наконец-то сдадут книги и выйдут, старый профессор осторожно выяснил имена и фамилии этой парочки, после чего, довольный, отправился пить кофе в ближайшее кафе.

Для Кармен и Диего остаток дня пролетел незаметно. Каждый получил свое удовольствие от общения.

 

Ветер звезд

То, что у Кармен завелся очередной ухажер, заметили все и сразу. Прежние, отвергнутые, помня жесткость кулаков Диего, не посмели вмешиваться и пытаться отомстить.

То, что красавица теперь гуляет не с кем-то из них, а именно с побившим их Диего, стало вторым унижением за последние два месяца. Впрочем, не ушла от внимания и странность их взаимоотношений. Со стороны Диего не было, как водилось прежде за другими, ни самоунижения, ни бахвальства типа «вот я с кем гуляю!», ни попыток грубо подчинить себе Кармен. Это были взаимоотношения равных, причем такой характер отношений исподволь насаждался самим Диего.

Кармен не сразу это заметила, но приняла. Тем не менее, сильно удивилась такой своей податливости. Ведь ранее она не терпела никаких поползновений ни на равенство в общении, ни на подчинение ее другим. Было что-то такое в Диего, что задавало рамки: либо как равный, либо никак. Удивление быстро перешло в возмущение. Но по здравому размышлению, наблюдая, как Диего общается с другими, она пришла к выводу, что открытое сопротивление станет ее поражением. И что более обидно – признанием поражения. Она сразу почувствовала, что перед ней не тот человек, который потерпит грубое помыкание собой в стиле ее прежних ухажеров.

Странный парень даже с учителями общался с этой своей, какой-то странной гордостью. Не унижающей собеседника, но ставящей его наравне с ним. Некоторым учителям это не нравилось, но с такими и сам Диего сводил общение к минимуму. И это было дополнительным аргументом в глазах Карменситы против попыток грубо подчинить его.

Еще более удивительным явлением оказалась его компания.

С самых первых дней близкого знакомства Диего с Кармен он познакомил ее и со своим окружением. Случилось это так же, как и ранее в библиотеке – неожиданно. На этот раз – в коридорах школы.

Она, как всегда с другими своими ухажерами, напоказ ворковала одновременно с подружками и Диего, который со скучающей миной созерцал ее личный «серпентарий». Окружение Кармен ему явно чем-то сильно не нравилось. И совсем не потому, что он оказался в центре внимания.

Причина была в чем-то другом. Да и самой Кармен сильно не нравились отношения, сложившиеся между ними буквально сразу после того, как она начала «боевые действия» по охмурению. Даже в этом он умудрялся сильно отличаться от остальных ее жертв. Да и не вел себя как жертва.

Почему-то Диего постоянно держал дистанцию. И в общении, и в положении. Все ее попытки сблизиться, зацепить с треском провалились. Ни одна уловка, так хорошо и безотказно срабатывавшая на других парнях, на него не действовала.

Так и сейчас Диего отгородился безучастностью от кампании, окружившей Карменситу, и постоянно поглядывал куда-то вдаль, словно искал или ждал кого-то.

В этот день Диего изначально выглядел каким-то мечтательным. Видно было, что у него приподнятое настроение. А тут, среди сверстников, он вдруг отстранился от всех.

Причина выпрыгнула из толпы неожиданно.

Возле Диего нарисовалась некая малявка из младших классов и, пританцовывая, поприветствовала его. Он тут же вышел из своего самоуглубленного состояния и очень живо поприветствовал ее в ответ. Немедленно как из воздуха вокруг него сконденсировалась компания разновозрастных учеников, напрочь отсекшая парня от Кармен и ее вздорной компании юных коброчек.

Увидев это, девушка сообразила, что Диего стоял тут больше не из-за нее, а из-за вот этих вот…

«Змеюшник», всегда тонко чувствующий нюансы взаимоотношений между людьми, тоже навострил уши.

Кармен поняла, что тут, в этом коридоре, прямо сейчас ее репутация абсолютной победительницы сердец парней дала глубокую трещину. Диего даже близко не выглядел восторженным воздыхателем, кидающимся на каждого, кто бросит косой взгляд на его спутницу, и остро переживающим из-за того, что его пассия вдруг на время потеряла к нему интерес и переключилась на каких-то вздорных кумушек. Оказывается, есть еще личности, которым нужно нечто иное, нежели выглядеть среди всяких прочих победителем в паре с самой красивой на мордашку и фигурку девочкой.

– Диего, Диего, привет! – все так же пританцовывая, вопила малолетка, быстро собирая вокруг себя маленькую толпу ребят.

– Мы пришли тебе сказать что-то очень интересное! – начала издалека заводная малявка. Диего, поздоровавшись с остальными подошедшими, тут же переключил внимание на заводилу. Та, поняв, что все ее наконец-то слушают, разразилась новостью:

– В эту ночь, впервые в этом году, расцветает колокольчик-ночесветка! Он всегда расцветает в полнолуние!

– Это будет интересно? – задал встречный вопрос Диего.

– И очень красиво! – тут же подтвердила малявка.

– Тогда нам обязательно надо это посмотреть! – с энтузиазмом поддержал он, переключившись на обсуждение предложения.

Глядя на эту странную компанию, Кармен невольно сравнила ее со своим окружением. Сравнение оказалось не в пользу юных стерв.

Может впервые она ощутила, что окружают ее не просто не равные ей. Окружают ее те, в ком есть надлом. В ком поселилось зло, ныне источаемое по капле. Ядовитой, убийственной. Те, кто почувствовал в Кармен некую силу, в тени которой можно спрятаться или, наоборот, к которой можно примазаться. В каждой из коброчек сидела эта неуверенность в себе, время от времени прорывавшаяся наружу выплесками яда по отношению к окружающим.

Те, что стояли сейчас вокруг Диего, выглядели совершенно иначе. Спокойная, отстраненная от всего уверенность – вот как можно было охарактеризовать ощущение, которым веяло от них.

Может быть, они чувствовали себя так уверенно под защитой сильной руки Диего? Возможно… Но ореол, который буквально сопровождал эту компанию, не мог быть объяснен только безопасностью.

…И от них веяло теплом.

Это тепло притягивало. Как будто во время зимних холодов, бредя по стылому лесу, вдруг видишь далекий отблеск костра, слышишь говор друзей, готовых тебя принять, обогреть, напоить горячим чаем.

И Кармен невольно потянулась к ним, поскольку прежняя компания внезапно показалась ей бесконечно далекой, хоть она и чувствовала себя в ее среде Богиней. Но богиней, парящей в холодных высях, неспособной опуститься туда, где по-настоящему тепло. И не одиноко. А она была именно одинокой среди этой толпы молодых змеек.

Тепло и Свет… Это было как наваждение.

Кармен упрямо встряхнула головой, отгоняя шальные мысли. Нацепила привычную маску небожительницы и решительно шагнула к обсуждающей предстоящее приключение компании, не забыв жестом разогнать своих кумушек. Те порскнули в разные стороны, чтобы, отойдя на приличное расстояние, тем не менее, продолжать наблюдать за происходящим.

Заметив непрошенную гостью, компания затихла и вопросительно на нее уставилась. Кармен ощутила, что атмосфера здесь не слишком к ней дружелюбна. Все отдавали себе отчет в том, кем она себя обозначила в местном школьном сообществе и каковы ее обычные цели.

– Что обсуждаете?! – вызывающе спросила Карменсита, давая понять, что она тут главная и вообще имеет претензии на Диего. Последнее она продемонстрировала тем, что вплотную подошла к нему и взяла под руку.

– Звездный ветер… – как-то странно и неопределенно ответил один из присутствующих парней, отличавшийся от остальных постоянным ношением очков.

– А что это? – вопросила сбитая с толку Кармен.

– А ты поймешь? – холодно и с вызовом задала встречный вопрос малявка.

– Да уж не дура! – не менее вызывающе ответила девушка и добавила: – В отличие от некоторых.

– Все-таки не поймет, – как утверждение заявил другой присутствующий парнишка, с насмешкой разглядывая хорохорящуюся «богиню».

Диего хрюкнул в кулак, но вмешиваться не стал.

– Точно! Не поймет, – поддержала его соседка, еще одна девочка из средних классов, и тоже ухмыльнулась.

– А вы попытайтесь! – также вызывающе сказала Карменсита.

– Может, и поймет, – нарочито скептически заметил очкарик, – если показать.

– Так покажите! – не почувствовав в запале капкана, бросила Кармен и вопросительно посмотрела на Диего. Тот в свою очередь обвел взглядом компанию. Те же – кто плечами пожал, кто рукой махнул, сознавая, что позвать или не позвать свою «типа-пассию» – целиком проблема их предводителя.

– Хочешь пойти с нами? – после переглядывания с товарищами вежливо задал вопрос Диего. Карменсита даже задохнулась от такого. Предполагалось, что это он, как все другие парни ранее, должен умолять ее пойти вечером погулять. А тут: «Не хочешь ли ты пойти с нами»! Причем высказано в тоне, будто он и его компания делают ей (ей!!!) великое одолжение.

Девушка осознала, что сама попалась в капкан логики этой перепалки. Вопрос Диего в контексте беседы был закономерен. Прежние ее парни, памятуя о стервозности Карменситы и не будучи уверены в утвердительном ответе, всегда спешно начинали ее упрашивать, упуская возможность поинтересоваться ее желанием.

Так было всегда. И так должно было быть, чтобы вечно утверждать ее превосходство. А тут… одной совершенно нейтральной фразой ей показали ее место.

Поначалу Кармен страстно захотелось наорать на этого неотесанного фермера и, плюнув на все, уйти. Но она сообразила, что если так сделает, да еще и на глазах у своих стервочек, то это будет крахом ее репутации. Поэтому, помявшись для приличия и заглушив в себе рвавшуюся наружу злость, она дала согласие.

* * *

К вечеру Карменсита почти забыла о своей злости на Диего. Да еще и когда настало время идти на свидание, желание охмурять тоже куда-то делось. Остался лишь какой-то неприятный осадок в душе, неясное ощущение, что она что-то делает не так и это «не так» очень фундаментально. Пока девушка металась по комнате, пытаясь разобраться в самой себе, солнце наконец-то село за дальние горы, оставив на небе напоследок пылающие облака.

Так ни к какому выводу и не придя, Кармен накинула на плечи легкую куртку и отправилась к месту встречи.

На улицах было сравнительно пустынно. Где-то зажигались фонари, где-то играла в баре музыка. Пару раз по дороге пролетела автомашина. А в общем вечер был такой же, как и всегда: тихий, весенний, почти летний. И скучный.

– Пр-ривет!!!

Карменсита резко остановилась и посмотрела под ноги. Там, ослепительно улыбаясь, стояла все та же малявка, которую она видела в школе.

– Тебя Кармен зовут? – глядя на девушку снизу вверх, строго задала вопрос малявка.

– Ты и так знаешь, – вяло отмахнулась от нее та. – Тебя-то как звать?

– Меня Люси зовут, а вот на прямые вопросы надо прямо отвечать! – все так же резко сказала малявка, не переставая улыбаться. От этого не было понятно, шутит она так или говорит серьезно.

– Ух, какая ты грозная! – ернически заметила Кармен. – На прокурора тренируешься? Или папа у тебя судья?

– У меня дядя – окружной прокурор! – все тем же тоном заявила малявка, что несколько охладило пыл Карменситы. Она как раз собиралась пройтись по ее родственникам.

– Тогда понятно. А то я подумала, что это вас Диего так научил.

– Диего у нас сам по себе. Он хороший.

– Потому, что он вас не бьет?

– А почему это Диего должен нас бить? – удивилась Люси. – Он добрый! И вообще… С ним интересно.

– А ты не боишься, что он, наигравшись, бросит вас? И не будет вам интересно. Или я скажу тут одним… и побьют они Диего.

– За что?! – возмутилась малявка. – Он же тебя не обижает!

– А может мне не нравится, как он поступает со мной! – вызывающе заявила Кармен.

– Ты странная! И вообще! Ты нашего Диего не обижай! – грозно сказала Люси. Видно она с самого начала это хотела сказать Кармен, но разговор пошел не туда, куда она планировала, и малявка поспешила высказаться.

– Да уж, такого обидишь! Сам кого угодно… – ухмыльнулась Кармен.

– Все равно! – строго настаивала Люси.

– А я не люблю, когда со мной играют! – продолжала гнуть свою линию девушка, на что получила еще более странный ответ:

– Он не играет. Он всегда такой. И если ты его не понимаешь – значит, ты играешь. А он нет.

Вообще, еще древние сказали: устами младенца глаголет истина. Карменсита внезапно осознала, что именно пыталась она понять весь день: несоответствие между тем, как поступал Диего, и тем, как она воспринимала его поступки, больше всего ее смущало.

– Так не бывает… – мрачно буркнула Карменсита.

– А у нас БЫВАЕТ! – с вызовом сказала Люси. – У нас все такие.

– Так уж и все? – недоверчиво спросила девушка.

– Ничего, увидишь сама! – махнула рукой малявка и, развернувшись, заспешила вперед. Кармен, пожав плечами, потащилась следом.

Через пару минут показались трое ребят из компании Диего, стоявшие у ворот гаража особняка. Они о чем-то увлеченно разговаривали, но когда подошли Люси с Карменситой, смущенно замолчали.

– О! Все в сборе! – услышали они из-за спины. К ним быстрым шагом приближался Диего с кем-то из взрослых.

Когда они подошли, оказалось, что это отец Шарли, одной из присутствующих девочек.

– Люси, а почему твой отец не захотел с нами поехать? Ведь будет интересно, – вдруг спросил давешний очкарик. Та раздраженно отмахнулась.

– Сэм, он заявил, что все это чепуха и пустая трата времени. Ему бейсбольный матч интереснее – вот такой он у меня.

– Каждому свое! – философски заметил отец Шарли, открывая ворота гаража. – Я же с удовольствием съезжу. Вы, ребята, очень хорошо придумали с этим ночным пикником.

– Э-э, сэр… – вдруг спросил один из ожидающих, – а как мы все в машине поместимся? Может, мне стоило свою…

– Сейчас Линда еще приедет… А вот и она!

Из-за угла показалась еще одна машина и затормозила у ожидающей компании. Ребятня быстро распределилась по машинам, и ночное путешествие началось.

Пока ехали, закат совсем догорел и на небо высыпали звезды. Окончательно проявился Краб – огромная туманность, как гигантская разноцветная клякса, раскинувшаяся по небу, а из-за гор выкатилась полная луна.

Краб был настолько яркой туманностью в этом районе галактики, что смотрелся как бледная тень на небосводе даже при свете дня. Иногда его можно было спутать с большим облаком, зависшим в небе. И только ночью он проявлялся во всей своей красе, так как становился виден целиком, а не только центральная его часть, действительно похожая на краба.

Примерно через полчаса езды обе машины свернули на грунтовую дорогу, ведущую на взгорок, и еще через несколько минут выехали на обширные поляны, раскинувшиеся на склонах местных гор. Проехав еще чуть-чуть и почти уткнувшись бамперами в кустарник, машины остановились и погасили огни.

Звезды и туманности, казалось, от этого засияли еще сильнее, залив местность своим светом. Краб отразился в зеркальной глади реки далеко к югу, от чего весь пейзаж приобрел совершенно сказочный вид.

Диего-Сергей так же завороженно, как и остальные, смотрел на небо. Ему вся эта небесная феерия была вдвойне любопытнее. Хоть и видел все это вблизи из иллюминаторов звездолета, но здесь, на планете, этот вид был еще более загадочным и манящим.

Тихо подошла Кармен и по-хозяйски уцепилась за локоть Диего, при этом не переставая смотреть на звезды. Ее тоже заворожила красота. Да что там, девушка и представить не могла, что привычное небо может быть настолько красивым.

– У нас в городе все это забивает свет фонарей! – как заправский гид ответила на невысказанный вопрос Люси.

– Здорово-то как! – не найдя ничего лучшего, воскликнул Сэм-очкарик.

– А почему они… – спросила спустя несколько минут созерцания Линда и повела рукой в сторону луга. Луг же был как луг: просто трава под светом луны, туманностей и близкого рукава галактики, раскинувшегося аркой от горизонта до горизонта.

Ответ последовал спустя изрядный период всеобщего молчания. Ответила все та же Люси.

– Подождите, сейчас… Сейчас ветер подует.

И действительно, легкое дуновение ветерка с реки преобразило всю округу. Словно волна лунного света прокатилась через луг. Это засияли всеми оттенками – от сиреневого до синего – тысячи колокольчиков-ночесветок. Будто их коснулось дыхание луны, неба, дыхание самих звезд.

И навстречу звездам небесным из травы, заколыхавшейся от ветра, поднялись тысячи звезд-искорок. Это жучки-светлячки, разбуженные первыми ласковыми прикосновениями наступающего лета, взлетели в небо, чтобы сплести свой первый воздушный танец в свете звезд и лунных колокольчиков.

Звездная метель светлячков поднялась выше голов зачарованно наблюдающих за этим волшебной красоты явлением детей и опала вниз, выстраиваясь в миллионы лет назад сформированный узор.

Завороженная зрелищем Линда присела и протянула руку к светящимся соцветиям.

– Не надо их рвать. От этого они гаснут. Пусть сияют под звездами. Так будет хорошо, – остановила ее Люси. Линда, повинуясь пожеланию, лишь осторожно дотронулась до стебельков со светящимися колокольчиками. Светлячок сел ей на ладонь и деловито стал выписывать восьмерки, решив, что и на этой поверхности тоже можно свершить свой извечный танец. Линда поднесла ладонь к лицу, чтобы лучше рассмотреть его, но тот сорвался и полетел в тучу своих собратьев.

Ребята разбрелись по лугу.

Родители Шарли, выразив пожелание, чтобы никто далеко не разбредался, вместе с дочерью отправились в обход цветущих лугов.

Диего-Сергей двинулся к обрыву, с которого был виден городок и река. За ним увязалась Кармен. Он ничего не имел против. Наоборот, было интересно, как она будет реагировать на его компанию, на то, что они сейчас увидели. Если он не ошибся…

Если не ошибся, то Кармен одна из тех, кто еще человек. Побитая жизнью, но еще в глубине души что-то сохранившая. Он подозревал, что сделало из нее такую стерву. Потому и не мешал ей сейчас разбираться в себе и в людях.

Она оправдала его ожидания.

– Смотри, Кармен! Этого никто не видит! – воскликнула неугомонная Люси, прыгая среди светлячков. – А мы видим! Потому что мы здесь! А они бейсбольный матч смотрят. Дураки!

Карменсита не нашлась, что сказать. Люси подпрыгнула и побежала к другой группе ребят. Светлячки вихрем носились вокруг нее, крутясь возле развевающейся гривы волос. Она от этого была похожа на маленькую комету.

– Вот такие мы! – неопределенно сказал Диего-Сергей и устремил взор к небу. Светлячки поднимались все выше и теперь кружились, мешаясь со звездами небесными. Кармен тоже невольно залюбовалась ими.

– Вот я смотрю на вас всех. Смотрю – и мне непонятно… – наконец выговорила она.

Диего вопросительно взглянул на девушку. Лицо у нее все так же было обращено к сияющему радужными полосами небу. Она прервалась, словно собираясь с духом.

– Мне непонятно, почему вы – такие? Ты, твои друзья.

– Какие? – слегка удивился Диего.

– Странные. Вам почему-то безразлично то, за чем гоняются почти все школьники и почти все взрослые. Вам интересны вот эти звезды, вот это… чудо.

Кармен обвела рукой пылающий сиреневыми переливами луг. Танцующих над ним светлячков. Она еще не знала, как на все это реагировать.

– А может, стоит задать вопрос, почему ты была не такой, как мы? – задумчиво спросил Диего.

– Пожалуй ты прав. Почему я не такая?

– Тебе это неприятно? – удивился Диего, так как почувствовал затаенную боль в интонациях Карменситы. – Почему? Ведь тебе приятно было увидеть Ветер Звезд.

– Это называется Ветер Звезд?

– Да.

– Красивое название… Действительно, Ветер Звезд. Он небо принес на луг… Как будто даже пахнет звездами. Небом.

– Мне кажется, что ты можешь писать стихи, – как утверждение сказал Диего.

– Почему ты так решил?

– Красиво говоришь. Как видишь, так и говоришь… Или ты все-таки пишешь?

– А какое тебе до них дело?! – попробовала ершиться Кармен.

– Мне кажется, что у тебя должно получаться.

– Спасибо за комплимент. Попробую.

– Дашь почитать?

– А ты поймешь?

– Ты думаешь, что я только в математике и истории спец? – выразил обиду Диего.

Кармен порылась в памяти и припомнила, как Диего на спор читал какого-то древнего поэта. Бернса. И не нашлась, что сказать. Вопрос был риторический.

– Если не секрет, почему ты так вертишь парнями школы? Ты их ненавидишь? – вдруг задал вопрос Диего.

– Многих – да, ненавижу.

– Есть за что?

– Есть. Кого за дурость, кого за подлость… Ты ведь тоже бьешь их не за то, что они добрые и умные.

Кармен усмехнулась.

– Тебе ведь и своих друзей, вот этих, раза два пришлось защищать? – добавила она.

– Так это у тебя нечто типа личной вендетты?

– Какой догадливый… – скривилась Карменсита. – Да. Месть. И за маму тоже. – Диего-Сергей, бросил вопросительный взгляд, ожидая продолжения. – Ты сам знаешь, что когда мне было семь, отец нас бросил. Тогда, когда нам было очень тяжело. Он был такой же как… Как Гарри, как Джон.

Тот же Гарри и Джон еще тогда надо мной подшучивали. Было очень обидно. А теперь хвосты пораспускали… Павлины. Ненавижу!

– Ну… дело не в том, что они павлины… А в том, что нужно им, и что нужно тебе самой, – попробовал смягчить ситуацию Диего.

– «Им», «мне»… Вот если ты такой догадливый, скажи мне прямо, почему я вижу кого-то из них, вижу что симпатичный, а когда он только рот откроет, так сразу же его прибить хочется?!

Кармен повернулась к Диего. Видно было, что ответ на этот вопрос ее сильно мучает.

– Скажи! Скажи прямо! – с вызовом сказала она. Диего пожал плечами.

– Ты хотела, чтобы тебя любили, а они хотят твое тело. Чтобы насладиться, чтобы гордиться тем, что обладают им. Твоя душа и ты сама как личность для них не важны. Ведь так?

– Да что ты знаешь!.. – вспылила Кармен. Противоречия, раздирающие ее душу, не давали признать, что Диего опять оказался прав. Все это время, пока вела свою «вендетту», она это знала.

– Я тоже человек. И они, – Диего махнул в сторону своих друзей носящихся вокруг луга, – тоже люди. Они тоже чувствуют. И знают. По себе.

– То же чувствуют, что и я?

– Да. Только у них другой путь.

– И у тебя тоже? Ведь ты из моих подруг всех отшил. Это твой путь?

– Но я ими не крутил, как ты парнями.

– Но ведь отшил! Почему?!

– Большинство из них мне неприятны. У них запросы… слишком низкие. И подходы слишком уж… грязные.

– Грязные?

– Грязные… Что странно.

– А почему «странно»? И почему «грязные»? – Удивилась Кармен.

– Странно потому, что они – хорошо видно – не этого хотят. А грязные, потому что…

Диего смутился.

– Они набивались к тебе в постель? – спросила прямолинейная Кармен.

– И это тоже бывало… – признал Диего.

– Какой ты правильный! – с осуждением сказала девушка и с насмешкой посмотрела на него.

– В каком смысле «правильный»?

– Ну… ты ведешь себя, как наш падре… И говоришь, как он. Ты верующий?

– Нет, я не верующий.

– Странно. Обычно так ведут себя глубоко верующие. А они вообще такие… бараны!

– А почему ты удивляешься тому, что я веду себя, как те самые верующие?

– Потому что не баран.

– Не баран?!

– Ты хищник. Что в тебе и привлекает. В тебе есть что-то от волка…

– Спасибо! Польщен.

– Это не комплимент. Это факт, – резко отрубила Кармен. И было непонятно – она злится на это или наоборот.

– Но ведь другие парни тоже стараются быть хищниками.

– Стараются. Только остаются баранами. Это маски у них такие – львиные. А внутри они все бараны.

– Ты любишь с них маски сдирать? – усмехнулся Диего.

– Ты верно подметил. Именно сдирать! – хищно акцентировала Карменсита последнее слово. – Они все фальшивые!

– Вот и я твоим кумушкам сказал, чтобы они не носили маски. А они все равно липнут.

– Ну, ты им не только это сказал! – ехидно заметила Кармен.

– Честно, прямо, но вежливо. И все равно липнут. Просят помощи, которой многим и не нужно.

– А ты так до сих пор ничего не понял? – также ехидно спросила Кармен.

Диего обескураженно помотал головой.

– К тебе они липнут не потому, что ты красавчик – впрочем, ты действительно красавчик, – а потому, что видят в тебе человека. Не брутальный кусок мяса, а того, кто может понять, помочь, хотя бы сочувствием.

Здесь Диего-Сергей попал в ловушку собственных стереотипов. И они помешали увидеть за собой то, что легко видят другие. Он привык к отношениям внутри каллистянского общества. Общество же Йос для него было чуждо. Поэтому то, что знал изначальный Диего, как-то ушло на задний план, потерялось. Но с другой стороны то, что Сергей считал естественным, – считает слабостью большинство из здешнего «паучатника».

Для Сергея было дикостью драться за доминирование, потому он и стремился помогать ближним. Не паразитировать на «лохах» и «простофилях», помогающих бескорыстно, а объединяться с такими бескорыстными людьми ради взаимопомощи. Ведь все так просто: тебе помогли – ты помог. В результате усилия сложились – и все что-то приобрели. Только дерущиеся что-то приобретают в драках, забирая чужое. Или, что куда чаще бывает, теряют свое.

При взаимопомощи же свое только умножается, ведь оно доступно всем и всегда. Правда, пока и здесь только тем, кто в кругу друзей. Для истинного каллистянина относиться к людям по-человечески – это уже даже не привычка, а человеческая потребность, часто игнорируемая и забываемая в обществах, более низких как по культуре, так и по развитию.

Попав на Йос и оказавшись в шкуре «лузера-латинос», Сергей привык ожидать худшей модели поведения от окружающих. Часто это спасало от больших неприятностей. И даже когда он начал создавать свой «круг друзей», иногда приходилось ломать шакальи наклонности во многих из неофитов «братства». Да, он выбирал из тех, кто, как минимум, не до конца еще ошакалился. Из тех, кто еще имеет кто за душой что-то светлое. То, что еще не выбила из них окружающая действительность. Выбирал, чтобы это светлое спасти, укрепить, приумножить, поместив спасаемую, хоть и покалеченную душу, в теплый круг взаимопомощи.

Приходилось защищать и себя, и свое «братство». Постоянные бои еще больше укрепили в Сергее ощущение, что «вот есть «братство», а вот остальные». И эти остальные, либо «обезьяны», либо «бараны».

И вот в этот момент, после разговора с Карменситой он внезапно осознал, что у него самого душа начала обрастать дубовой корой, мешающей увидеть человеческое в остальных. А это не дело!

Его даже передернуло от этого осознания.

Кармен восприняла это по-своему.

– Ты не согласен?! – удивилась она.

– Н-нет… Почему же… Согласен. Я вот просто подумал, что в нашем обществе что-то не так, раз мы забыли, как поступать по-человечески, как по-человечески относиться к людям…

– Но эта человечность не помешала тебе побить Джонни с компанией! – продолжила наступление Карменсита.

– Они вели себя не как люди, а как звери. Обезьяны.

– Ты их тогда не посчитал за людей?

– Почему же… Они люди, но вели себя как те самые… Обезьяны!

Они оба посмотрели, как по лугу перекатываются сверкающие сиреневые волны. Колокольчики как-то чувствовали ветер и отзывались на его порывы световыми переливами.

– Теперь мы квиты! – с легкой горечью после длительной паузы сказала Карменсита.

– Квиты? За что?

– Ты мне объяснил, что я есть и почему. А я тебе….

Стало грустно.

А над ними раскинулось бескрайнее звездное небо в завитках ярких туманностей. И как его отражение луг бушевал звездной метелью светлячков, носящихся между сиреневыми колокольчиками и изливающими свой первый в этом году свет навстречу звездам.

 

Ступеньки вверх

Задание, полученное Сергеем, заключалось в том, чтобы попасть в армию, отслужить два года и выйти на командные должности. Иначе, чем через федеральную службу, сделать это было невозможно.

Да, можно было отказаться от федеральной службы, но тогда пришлось бы смириться с тем, что путь наверх тебе закрыт. И твоя стезя по жизни – быть наглухо отделенным от права занимать какие-либо серьезные посты и командовать кем-либо, принимать значимые решения для судеб цивилизации.

Задания у собратьев по внедрению были аналогичными: пройти федеральную службу. Неважно где – пилотом звездолета или кашеваром. Главное – пройти эту самую злосчастную «федеральную службу». Отслужить нужный срок.

Каждый агент каллистян должен был осуществлять свое направление внедрения в государственные и общественные структуры. Но траектории их карьерного роста сходились там, где принимаются решения, влияющие на судьбы цивилизации. Надо было не просто достигнуть подобных высот, но и захватить контроль над ними, чтобы успеть увести цивилизацию с пути саморазрушения прежде, чем станет слишком поздно.

Еще до встречи со звездолетом Темного Клана и так, и эдак просчитывались возможности иного пути реагирования на угрозу. Получалось, чтобы реально что-то можно было спасти, необходимо действовать по нескольким направлениям сразу. А именно: как бы ни казались малы силы и возможности звездолетов двух крупнейших цивилизаций Великого Кольца в этой части Пространства, но только суммирование их воздействия и подоспевшей массированной помощи из Звездной Диаспоры Ирби, кластера Каллисто и даже от Миров Прародины могло дать нужный эффект – спасение максимально возможного числа разумных.

Но беда заключалась в том, что помощь могла прийти слишком поздно. Пока дойдет весть, а она на такие расстояния – через ретрансляторы – идет долго; пока промышленные мощности перестроятся и произведут то, что никогда ранее не делали, а именно – боевые корабли, способные долететь до Йос; пока будет подготовлено достаточное количество профессионалов для них; пока, наконец, они прибудут сюда, – все будет кончено. Раковая опухоль великой межзвездной войны разовьется настолько, что будет угрожать уже всем!

Да, шансов мало. Но попытаться надо.

Иначе…

Иначе гибель очень многих не просто отдельных разумных, а целых миров.

Не зря по Великому Кольцу ходили страшные истории про выжженные миры и легенды о миллионы лет назад прокатившейся по ним войне. Войне, вызванной вот такой агрессивной, алчной цивилизацией, каким-то невероятным стечением обстоятельств не уничтожившей себя сразу и вышедшей к звездам.

Страшно было наблюдать вот так – изнутри и вблизи – материализовавшиеся мрачные легенды. Не из-за личной угрозы – а она сейчас присутствовала для всех живущих на Йос и в ее колониях. Страшно потому, что именно от каллистян сейчас зависело, будет ли жить эта цивилизация, будут ли жить ее соседи и вообще…

Страшно было не успеть.

Сейчас каждый из внедренцев решал сходные задачи.

С одной стороны, каждый шел на федеральную службу, чтобы после иметь возможность участвовать в политических боях. С другой – они формировали вокруг себя ячейки будущего общества, которое не будет отягощено Злом. Для которого сами слова «война» и «конкуренция» будут оскорблением.

Но для этого нужно еще сформировать в каждом из новых людей философию, которая оказалась бы адекватна и ситуации, и жизни.

Каждый принимал свои решения исходя из ситуации и наличных средств.

У Диего-Сергея тоже было так.

Требовалось не только обеспечить будущим группу, как бы невзначай созданную им, но и скрыть до поры некоторые свои умения, с которыми он пришел в этот мир. Другим же умениям и талантам обеспечить правдоподобное «алиби». На случай слишком уж дотошных проверяющих. Поэтому в один из пригожих субботних деньков он двинулся к дому одного из преподавателей школы.

К не совсем обычному преподавателю.

* * *

На лужайке перед домом играли дети. Полковник сидел в шезлонге на веранде и мрачно созерцал эту идиллическую картину. Мрачное настроение у него в последние годы было почти всегда, так как отношения в семье совсем разладились. Жена не переставала его пилить тем, что, по ее мнению, он имеет слишком маленькую пенсию, и вообще мог бы перед выходом в отставку получить генеральские погоны. Тупая баба не понимала и не хотела понимать ничего.

Для нее было существенно лишь то, что он получает. И сравнивала она не со средним уровнем доходов, что было бы справедливо, а с уровнем тех, кто получал в городке больше всех. Да и запросы были у нее слишком завышенные. Под стать менеджеру из совета директоров средненькой корпорации.

Если правду говорить, то он когда-то был уже менеджером. И чуть не попал в совет директоров. Но грянул кризис, и корпорация обанкротилась. А из таких на новую работу в другие корпорации берут очень неохотно. Есть такое поверье, что на этих людях – бывших работниках обанкротившейся конторы – незримое клеймо неудачи. Вот и приходилось полковнику довольствоваться несколькими необременительными работами в этом захудалом городишке и ждать, когда родная армия наконец-то вспомнит о нем и его талантах.

А она иногда вспоминала, подкидывая работенку. Только благодаря этому и удавалось заткнуть дыры, которые делала в бюджете семьи супруга. И даже при этом она умудрялась находить что-то сильно ее не устраивающее. Вот и сейчас подошла со спины и тоже созерцает веселье детей.

«Наверное, какую-то гадость изобретает», – только успел подумать полковник, и она не обманула его ожиданий.

– Вот я смотрю и думаю, на кого из соседей похожа наша младшенькая! – ядовито сказала супруга, желая уколоть его.

– И чем ты хвастаешься, Айрин? – с презрением спросил полковник. – Что выставляешь напоказ? Что ты шлюха?

– Так разведись!

– А на что жить будешь? Ведь сейчас я на тебя трачу гораздо больше, чем ты получишь при разводе.

Прервал их перепалку звонок в дверь. Полковник вскочил с шезлонга и стремительным шагом двинулся через дом. Он был рад, что кто-то пришел и отвлек его от безнадежного состязания в злословии с женой. Когда он отпирал наружную дверь, то ожидал увидеть посыльного. Но к его удивлению там оказался Диего.

– Здравствуйте! Извините, сэр, если помешал, – официально начал Диего. – Но у меня есть к вам дело как к главе дисциплинарного совета школы и как к полковнику звездной пехоты.

– Здравствуй. Заходи, – мрачно буркнул папаша Дюк.

«Все одно, будет хоть какое-то отвлечение от мрачных мыслей, – подумал он. – Хоть этот балбес развлечет. Да и все равно я хотел его вызвать и поговорить серьезно».

Он проводил Диего в гостиную, усадил в кресло, а сам достал из маленького холодильника в стене небольшой графин.

– Так как тебе еще нельзя пить спиртное, – вот апельсиновый сок.

Полковник налил из быстро запотевшего графина желтый напиток и пододвинул высокий стакан Диего.

– Рассказывай! – коротко бросил он, усаживаясь со своим стаканом в кресло напротив. Но этому опять помешала Айрин. Услышав, что пришел не посыльный, который быстро же и уходил, что оба уселись в гостиной для длительной беседы, она томным шагом прошлась мимо и бросила супругу.

– Пойти, что ли, позаигрывать с соседом….

Диего от этих слов передернуло.

«Довыделывается стерва! – подумал полковник, провожая недобрым взглядом жену. – Ведь действительно разведусь!»

Не встретив ничего, кроме глухого молчания, Айрин отправилась прочь. Полковнику же срочно захотелось хлебнуть чего-нибудь покрепче не только сока, но и вина. Сдержался. При учениках – не положено. Даже дома. Он отхлебнул из своего стакана, дождался, когда за Айрин закроется дверь, и кивнул Диего.

– Я собираюсь поступать на федеральную службу, в звездную пехоту, – сообщил тот.

– Похвально! – чуть оживился полковник, заинтересовавшись. Не так уж и часто ученики внимали его «проповедям» и шли на федеральную службу. И не куда-нибудь, а в звездный десант.

– Но мне нужна помощь в подготовке.

– Физически ты готов. Что тебе еще нужно?

– Рукопашный бой.

Полковник вопросительно поднял бровь.

– Не хочу быть мальчиком для битья. Хочу, чтобы с самого начала ко мне относились серьезно. Чтобы уже при подготовке – не с чистого листа, а….

Полковник кивнул.

– То есть, ты хочешь сразу попасть в младший командный состав?

– Да, сэр!

– И ты ничего до этого не изучал?

– Нет, сэр.

Полковник скептически хмыкнул и ехидно поинтересовался:

– Ну, тогда мне очень любопытно, как ты смог поколотить Гарри с компанией. Дурачок Джонни не в счет. Но ведь остальные-то занимаются в секции карате. И тот самый Гарри имеет какой-то пояс.

– Я им просто не дал воспользоваться своими умениями.

– Не дал?! – удивился полковник. – А ну-ка, расскажи подробнее.

Диего вкратце пересказал ту достопамятную драку.

– Хм… А ты не так прост, как кажешься.

Полковник повертел в руках стакан с соком.

– Хорошо! Если ты действительно собрался поступать на федеральную службу и конкретно в звездный десант, я тебе помогу слегка подготовиться. Будет занятно.

Полковник расплылся в улыбке и закончил:

– Даже денег не возьму. Ты мне интересен.

– Спасибо, сэр!

– Не благодари заранее. Ты еще не знаешь, во что вляпался, – многозначительно сказал папаша Дюк. – Но ты ведь не только за этим пришел? Там что-то было насчет дисциплинарной комиссии.

– Да, сэр. Я хотел попросить вас, чтобы вы взяли под свою опеку вот этих ребят.

Диего протянул листок со списком.

– С чего бы это? – поднял бровь полковник.

– Их продолжают преследовать и унижать ученики из банды Крайтона. Вы, как я знаю, задались целью прекратить драки и правонарушения в школе.

– И они практически прекращены.

– Извините, сэр, но… – Диего слегка замялся.

– Договаривай.

– Но это потому, что я вступился за них.

– Я слышал, – коротко сказал полковник.

– Когда я окончу школу и уйду на федеральную службу, они окажутся без защиты.

– С твоей стороны благородно заботиться о друзьях, – благосклонно кивнул полковник. – Но не лучше ли будет научить их давать отпор?

– Я их учу… Тому, что знаю. Но этого мало.

– Хм…

Полковник поставил почти пустой стакан на столик и внимательно посмотрел на Диего.

– А ты еще более странный, чем я думал! – наконец-то выговорил он. – Думаю, будет эффективнее, если их обучу я. Ты согласен?

– Но… сэр… – запнулся Диего, – у них нет на обучение денег.

– Я буду учить их ради собственного удовольствия. Ты согласен?

– Да, сэр! Благодарю вас, сэр! – бодро, почти по-военному гаркнул Диего.

– Но с одним условием.

– ?..

– Они возьмутся за воспитание младших классов. В своем духе.

– Но… Как вы узнали про… – удивленно начал Диего.

– Ты сильно недооцениваешь полковника армейской разведки в отставке! – тихо хохотнул папаша Дюк. – К тому же, мне понравились ваши основные принципы. В них что-то есть.

Последнее он сказал чисто для того, чтобы успокоить Диего. Факт, что система взглядов, исповедовавшаяся группой Диего, не была религиозной, являлся дополнительным плюсом. Это значило, что она подходила под любую социальную среду, в том числе – приверженцев известных ему религиозных конфессий.

Полковник воспринимал кредо этих подростков как еще один, очень удобный, инструмент в достижении собственных целей. То, что они соответствовали целям, поставленным самим Диего и Планом, он, естественно, не знал.