Илья поднялся по широкой лестнице на второй этаж, сверяясь с записанным на листке адресом. Позвонил в обитую темно-красной кожей дверь. Никакой реакции. Он легонько толкнул дверь, и она слегка приоткрылась.

— Ольга Геннадиевна, Вы здесь? — громко крикнул Илья.

Ответа не последовало. Илье совсем не хотелось бродить по заваленной строительным мусором огромной квартире в поисках своей заказчицы (про себя он называл её мадам Сосновской). Но и не пришлось. Он обнаружил её в первой же комнате, из которой она, похоже, планировала сделать столовую. Сосновская лежала лицом вниз. Возле головы расплылось огромное кровавое пятно, на поверхности которого плавали желтоватые сгустки. У Ильи потемнело в глазах, во рту появился отвратительный медный привкус. Илья перевернул Сосновскую на спину, пытался нащупать пульс на её холодной руке. Ему потребовалось несколько минут, чтобы немного прийти в себя. Наконец он выскочил из квартиры, спотыкаясь, сбежал по лестнице и, уже подходя к выходу из подъезда, столкнулся с тремя мужчинами в комбинезонах, которые удивленно уставились на него.

Все это, затаив дыхание, наблюдал притаившийся на лестничной клетке пенсионер Дмитрий Петрович Савинков, живший этажом ниже квартиры Сосновской. Несколько минут назад он отправился выносить мусорное ведро. Его внимание привлек резкий стук входной двери. Сообразив, что это дверь квартиры ненавистной «буржуйки», как он про себя именовал Сосновскую, пенсионер приостановился. Он успел увидеть убегавшего, но что-то мешало ему самому убраться по добру по здорову. Савинков стал осторожно подбираться к двери, куда так властно влекло его любопытство. Увидев тело, он выронил пустое ведро, которое с грохотом покатилось по полу. Мстительной радости по поводу случившегося он не ощущал, но его совершенно не волновало, будет жить Сосновская или нет. Савинков был твердо уверен, что это фортуна наконец-то решила воздать ему по заслугам за его немеркнущую веру в справедливость, несмотря на унижения и бесправие. Вот только где же плутовка оставила ему свой подарочек? Времени на поиски совсем не было. Да и надежды, что тот, кто выбежал отсюда чуть раньше, не успел прихватить его, Дмитрия Петровича, законное вознаграждение таяли, как мираж. Савинков протопал в соседнюю комнату и (о чудо!) обнаружил там красивую дамскую сумочку вроде кошелька на цепочке. Открыв изящный замочек, пенсионер радостно присвистнул и быстро засеменил восвояси, не забыв прихватить пластмассовое мусорное ведро, которое лежало неподалеку от трупа. Поворачивая ключ в двери своей квартиры, Савинков тихо хихикал: «Ну, ты и заячья душа, дружок! Прежде, чем на такие дела решаться, нервишки подлечи. Это ж надо столько деньжищ бросить на видном месте…» Он, правда, ещё и сам точно не знал, сколько именно в увесистой пачке, но не сомневался, что очень много. Ему столько за всю жизнь не удалось заработать. В это время Савинков услышал, как заверещал дверной звонок соседки.

«Надо ж сколько гостей-то к тебе сегодня, бабонька!» — подумал Савинков. Бросил свой трофей в приоткрытую дверь и опять отправился, ступая на цыпочках к своему наблюдательному пункту — мусоропроводу. И успел как раз вовремя. Незнакомый молодой человек (первого визитера Савинков узнал) все ещё держал палец на кнопке звонка соседкиной квартиры, а потом скрылся там. Пенсионер ждал, что он вот-вот выскочит оттуда. Ему даже показалось, что гость что-то слишком тянет. Что там можно делать рядом с трупом? В это время незнакомец вылетел-таки из злосчастной квартиры. Савинков с чувством выполненного долга направился к себе, но возле входной двери своей квартиры на всякий случай ещё раз остановился, прислушиваясь. Все было тихо.

Илья выскочил во двор, дрожащими руками открыл дверь машины и завел мотор. Только сейчас до него дошел ужас случившегося. Илья понял, что те, на кого он наткнулся в подъезде, наверняка были рабочие, которые делают ремонт в квартире мадам. Видимо, пришли сдавать работу и получать очередное задание. Вдруг Илья заметил, что на пальцах его правой руки осталась запекшаяся кровь…

Илья Суходолов, безусловно, был талантливым фотографом. Еще во время учебы в школе он получил море грамот и поощрительных призов на всесоюзных конкурсах. Потом, уйдя со второго курса института, умудрился без всякого блата устроиться на работу к одному из самых знаменитых отечественных кутюрье. Коллекции одежды, создаваемые мэтром, шокировали многих. У него были странные вкусы, а обилие геометрически резких очертаний часто заставляло сомневаться, а есть ли они, эти вкусы, вообще. Зато людей, по-настоящему наделенных художественным чутьем, он узнавал сразу и практически не ошибался. Поэтому сразу заприметил Илью Суходолова застенчивого паренька, не избалованного известностью, но уже имеющего и опыт, и свой собственный стиль. Работы Ильи замелькали в недавно появившихся в России роскошных глянцевых журналах, на страницах престижных каталогов. А так же украсили храм бархата и винила, смягчив неэстетичные очертания железобетонной коробки, здорово смахивающей на творения её хозяина. Кроме того, мэтр часто поручал Илье снимать на цифровую камеру показы своих коллекций. Суходолов работал не только для своего босса и дорогих журналов, но и для изданий попроще. Прежде всего, потому что ему вечно не хватало денег. Его работа, хобби и смысл жизни в одном лице требовала немалых средств. Но Илья все равно не был просто высококлассным инструментом в чьих-то руках. По крайней мере до того, как началась вся эта история…

Илья родился настоящим творцом, вдохновенным мастером своего дела. Недаром многим своим знакомым он казался живым воплощением вечного двигателя, без конца генерирующего новые и новые идеи. Рыночные отношения круто изменили жизнь знаменитого дома моды. Позолота тускнела на глазах, и в воздухе витал дух приближающегося краха. И вот однажды в благородном семействе, то есть в возглавляемом мэтром коллективе, разразился грандиозный скандал. Некоторым, в том числе и Илье, пришлось покинуть милое гнездышко, которое больше напоминало кишащее змеями болото.

Первый год все шло очень даже неплохо. Илья полной грудью вдыхал пьянящий воздух свободы. Теперь он работал сам на себя и мог выбирать то, что действительно нравилось. А это был настоящий кайф, особенно после нескольких лет работы под началом взбалмошного самовлюбленного мэтра — этой феи отечественной моды. Потом один из журналов отказался от услуг Ильи. Тот очень расстроился, тем более что именно этот журнал был его основным источником дохода. Что-то подсказывало, что здесь не обошлось без «рекомендаций» бывшего шефа. Когда от нескольких фотографий отказался второй журнал, Илья был уже совершенно в этом уверен. Естественно, стало больно и обидно, но худшее заключалось в другом. Именно сейчас ему как никогда были нужны деньги.

Совсем недавно Илья на своей потрепанной «БээМВэшке» (многим пассажирам её дно казалось чистой символикой) сильно задел куда более дорогую тачку. Интуиция подсказывала, что хозяин новенького вишневого «Феррари» подставился специально. Но, во-первых, у Ильи в сознании никак не укладывалось, как это можно сознательно дать покалечить такую машину, тем более человеку, чья некредитоспособность очевидна. Впрочем, смотря для кого. Может, кто-то уверил тех ребят, что с него есть что стрясти? Во-вторых, доказать факт «подставки» все равно было невозможно.

Илья взялся за рекламу каких-то стройматериалов и в разговорах с друзьями даже шутил, что с плитками и панелями можно сделать гораздо больше, чем с людьми. Но гонорар за эту работу все равно был значительно ниже, чем требовалось, по словам хозяина «Феррари», для ремонта его сокровища. Сияя улыбкой, напоминавшей оскал акулы, он ласково сказал Илье, что, если тот не расплатится через неделю, сумму придется увеличить вдвое. В качестве компенсации за моральный ущерб. Нельзя же так долго заставлять людей ждать…

Два дня спустя Илье позвонила незнакомая дама, представившаяся Ольгой Геннадиевной Сосновской, и сказала, что у неё есть предложение, которое, возможно, его заинтересует. Вскоре она собственной персоной появилась в квартире, где временно жил Илья. Эти однокомнатные «апартаменты» на время своего отсутствия оставил ему приятель, отправившийся заграницу. По внешности Ольги Геннадиевны сложно было сказать, кто она такая и чем занимается. Так выглядят, например, продавщицы фирменных парфюмерных магазинов или владелицы салонов красоты средней руки. Во всяком случае, Илья при виде Сосновской почему-то сразу подумал: «Сейчас сколько угодно салонов, где за бешеные деньги из ногтей делают вот такие расписные стилеты». После нескольких лет работы у шефа он вообще терпеть не мог подобные «навороты», хотя и старался это скрывать. Дама была довольно дорого, хотя и безвкусно, одета и держалась с уверенностью, присущей состоятельным людям. Когда она скинула великолепное кожаное пальто, Илья чуть не рассмеялся. Высокомерное выражение её лица так комично сочеталось с коротеньким топиком, из которого выпирала похожая на молочный кисель грудь. Но если во внешности Ольги Геннадиевны можно было найти что-то смешное, то этим её забавные черты и исчерпывались. Правда, об этом чуть позже…

Дама бесцеремонно разглядывала скромную обстановку квартиры, которая, к тому же, как ей было доподлинно известно, Илье не принадлежала. Ольга Геннадиевна уже навела справки и знала, что хозяин этой клетушки — друг Ильи. А что можно сказать о человеке, ютящемся у таких вот небогатых друзей-приятелей? Ольга Геннадиевна довольно улыбнулась, подумав, что её решение было совершенно правильным. Мальчишка у неё в руках! И как здорово она придумала с этим дорожным происшествием!

Илья потом много раз гадал, как он с первого взгляда не понял, что за птичка к нему прилетела. И что её неуемное желание выставлять напоказ свои чересчур обильные прелести — следствие бывшей профессии, а не наивность женщины, забывшей, что по сравнению с семнадцатилетним возрастом она стала не только вдвое старше… Когда Ольга Геннадиевна рассказала о своем предложении, Илья еле-еле сдержался, чтобы вытолкать её за дверь. Но ему вспомнилась физиономия кредитора с акульим оскалом, и Илья решился. Он выполнит заказ этой гарпии, расплатится за «Феррари» и забудет все, как страшный сон.

Вскоре перед ним предстали потенциальные модели — две худеньких девицы лет восемнадцати с нездорового цвета кожей и просто убийственным макияжем. Илья безуспешно спорил с ними где-то с час.

— Ну, измените хотя бы цвет помады. Поймите: синие и зеленые оттенки не для цветной съемки. Такие губы на фотографии будут напоминать кадры из фильмов ужасов, — говорил он. — А яркие, небрежно наложенные румяна всегда смотрятся на снимках, как синяки.

Но девочки оказались на редкость упертыми, и Илья в конце концов подумал: какое его дело? Может, этой мадам Сосновской и нужно что-то из серии страшилок?

— Ну, начинаем, — сказал фотограф со вздохом. — Ваша начальница объяснила вам, что нужно делать?

Девочки молчали, и Илья решил, что они просто стесняются. Конечно, он судил по себе. Ему никак не удавалось унять дрожь в руках — настолько неловко он себя чувствовал.

«Возможно, они тоже пошли на все это не от хорошей жизни», — мелькнула у Ильи мысль.

— Вы пока готовьтесь, настраивайтесь, а я включу музыку, и…

Он не успел закончить свою мысль, потому что за несколько секунд, на которые он отвернулся от своих моделей, те каким-то образом успели скинуть джинсы и свитерки и предстали в откровенных кожаных одеяниях, покрытых заклепками и шипами. Вскоре они уже самозабвенно ласкали одна другую, не обращая на фотографа никакого внимания. До Ильи наконец дошло, что девушки слегка, а может и не слегка, под кайфом. Фотограф выбирал ракурс, с которого действо смотрелось бы если не красиво, то хотя бы оригинально. Как каприз художника, а не как фантазия озабоченного субъекта. Илья подумал, что без своих кожаных «доспехов» девушки выглядели бы не так агрессивно и вызывающе, но не сомневался, что уж с ними-то они точно не расстанутся. Между тем его модели перешли к более активным действиям. Илья помнил слова Сосновской «чем откровеннее, тем лучше», но чувствовал, что нервы у него скоро не выдержат… Когда тихие вздохи одной из девушек начали переходить в довольно громкие стоны, Илья бросил фотокамеру и выбежал из комнаты, крикнув на ходу: «Девки! Прекратите, мне стыдно!» Так началась его карьера в «мире неземных удовольствий», но Илья ещё не подозревал об этом.

Вскоре он рассматривал «контрольки» — листы с маленькими черно-белыми позитивами будущих фотографий. И старался подавить в себе чувство брезгливости, сконцентрировавшись на том, что скоро он никому ничего не будет должен. Чуть раньше Илья думал, что ему предстоит снимать, как эффектные девушки игриво фантазируют на тему, которую многие считают запретной. Это могло бы иметь легкий привкус греховности, но не более. Но все оказалось совсем не так, и отступать было поздно.

Илья предстал с пачкой фотографий перед Ольгой Геннадиевной. Она внимательно рассмотрела каждый снимок, некоторые откладывала в сторону и изучающе поглядывала на Илью. Тот опять не знал, куда девать глаза от смущения. Поддерживала только мысль, что скоро все это кончится. Он получит деньги и уйдет и никогда больше не увидит эту Сосновскую, а на днях распрощается и с обладателем «Феррари» и акульего оскала.

Сосновская протянула Илье темно-зеленую пачку, но все же попеняла, что он так поскупился на откровенные детали.

— Я, конечно, знаю, у Вас ещё нет опыта в такой работе. Но нужно было постараться понять: моих клиентов больше интересуют подробности крупным планом, а не всякие там фантасмагории…

Илья вежливо слушал. Работа у мэтра приучила его не спорить с работодателями, даже бывшими. Какое ему, собственно, дело до клиентов Сосновской и их пристрастий? Но если даме так хочется выговориться, зачем ей мешать?

— Кстати, у меня для Вас есть ещё работа. Плачу столько же, — заявила Сосновская.

— Спасибо, но это не для меня, — пробормотал Илья.

— Гадкий мальчик, — вздохнула мадам. — А как скажется на Вашем, Илюша, реноме, если я поделюсь с какой-нибудь бульварной газетенкой подробностями недавней работы известного фотографа Суходолова?

— Это невозможно доказать, — сказал Илья, холодея.

Буквально минуту назад он считал себя человеком, который вот-вот решит сложную проблему. А оказывается, настоящие проблемы только начались.

Можно, если постараться, но вообще-то и незачем что-то доказывать. Облить человека грязью гораздо проще, чем отмыться. И тогда прощай карьера. Уж это Вы должны бы знать, — ответила Сосновская медовым голосом. Девочки, конечно, вряд ли запомнили антураж квартиры, но я его помню прекрасно, так что смогу описать. Нескольким известных моделям, которых Вы в свое время там тоже фотографировали, может очень не понравиться статейка, снабженная вот этими иллюстрациями.

Она указала на стопку фотографий…

— Но вообще-то это я так… — Ольга Геннадиевна вдруг резко изменила тон на спокойно-доверительный. — Не люблю, когда отказываются от моих предложений, не выслушав их сути. Я не предлагаю на этот раз ничего, что могло бы Вас смутить. Видите ли, нужно создать фотобанк невест для брачной конторы. Только это не совсем обычные девушки… Все они очень симпатичные, милые, но, в результате несчастных случаев или болезней стали инвалидами. У всех ампутированы нога или рука. Но я хочу предоставить им шанс найти свое счастье. Может, Вы и не знаете, но на свете есть не так уж мало мужчин, которые хотели бы связать свою судьбу именно с такими женщинами. Кем-то движет искреннее сострадание, кто-то, например, раньше любил девушку, с которой случилась беда. Причины у всех разные. Так что, как видите, на этот раз у Вас будет очень благородная миссия. Я думаю, что эта работа под силу именно Вам, Илья. Мне Вас рекомендовали как человека, талант которого высветить все хорошее и убрать все плохое.

Илья был в отчаянии. Он, конечно, уже не верил ни одному слову Сосновской. Ее благожелательный тон после грязных угроз внушал ещё большие ужас и отвращение. Но что было делать? Он действительно обладал этим замечательным даром, как и все талантливые художники.

Однажды его девушка долго жаловалась ему на знакомую. Чтобы как-то утешить свою пассию Илья шутливо предложил:

— Давай я сфотографрую твою обидчицу. Бесплатно.

Надо сказать, что Илья брал за час съемки от ста до двухсот долларов.

— Зачем? — удивилась девушка.

— Как зачем? Она, знаешь, получится какая красивая? И ты посоветуешь ей отослать снимки в пару дорогих брачных контор. Ручаюсь, сбежится стая женихов, а когда они увидят её воочию… По-моему, роскошная месть.

Да, Илья Суходолов мог преобразить самую заурядную внешность. Обычно ему даже не требовалась помощь парикмахера или визажиста. Но он мог совершить и обратное. Правда, когда Илья подумал о несчастных девушках инвалидах, то решил, что, конечно, сделает все, как нужно. А вот когда Сосновская решит прислать к нему очередную партию обкуренных лесбиянок или кого там ещё (в этом он уже не сомневался), тогда… Тогда он воспользуется приемом, к которому прибегают многие люди, которые и рады бы уйти от работодателя, но что-то им мешает. Нужно просто заставить другую сторону разочароваться в твоей работе. В конце концов, не у всех же талант к «откровениям». Он, Илья, не эротический фотограф и никогда им не будет, не говоря о большем. Разве эта мадам не дала ему понять, что не очень-то довольна его работой? Может быть, она потому и предложила ему сейчас вполне благопристойный заработок? А пугала больше так, по привычке? Может, она и сама отстанет, найдет кого-нибудь посговорчивей да пораскованней?

На следующий день Сосновская позвонила, чтобы обговорить детали предстоящей съемки. Оказывается, на этот раз она не планировала присылать девушек к Илье, а наоборот предложила ему приехать к ней в коттедж за городом, где, оказывается, была профессионально оборудованная фотостудия. Илья понял, зачем в прошлый раз она отправила моделей к нему. Конечно, в виду того, какая предстояла съемка, он убрал из кадра бросающиеся в глаза предметы. И все же… Весь вчерашний день Илья думал над тем, сможет ли Сосновская осуществить свою угрозу насчет снимков. Кстати, не такие уж были странноватые девочки! Сразу решили развалиться на старинном вольтеровском кресле его друга. Все правильно, это же самая запоминающаяся вещь в квартире. Не то, что диван, на который Илья пересадил подружек. Потом он вспомнил, как, ещё просматривая «контрольки», заметил, что в один из кадров попал кусочек витой металлической полки, на которой у его приятеля стояло несколько справочников и какая-то дурацкая деревянная статуэтка, привезенная из Австралии — подарок потомка аборигенов. Приятель утверждал, что это очень редкая и дорогая вещь. А Илья иронизировал: конечно, кукла, которую якобы вытесал ребенок из первобытного племени, представляет огромную ценность. Даже если этой кукле не сто лет, как утверждал даритель, а только два-три года. Какая разница? Если человеку очень хочется «украсить» свою квартиру именно так, то почему бы и нет?

Илья никак не мог вспомнить, какая именно часть полки попала в кадр. Если не статуэтка, то все нормально. Хотя таких витых полок, наверно, и немного, но не в единственном же экземпляре они выпускаются. Приятель Ильи не так богат, чтобы покупать какие-то немыслимо дорогие предметы. А вот если видно, что на полке стоит этот деревянный уродец, все гораздо хуже! На статуэтку обращали внимание все до единого гости хозяина квартиры, о чем он с гордостью сообщил Илье в ответ на его реплику. Все, кто навещал здесь уже Илью, тоже сразу останавливались взглядом на кукле…

Илья ещё раз внимательно пересмотрел все до одной «контрольки». Увы, на одной из последних он узнал знакомые очертания австралийского «чуда». С досады Илья ударил по столу. Именно над этим кадром он долго раздумывал: печатать его или не стоит. Это был самый развратный, почти порнографический эпизод. Впервые рассматривая «контрольку», Илья вспомнил, что заказчица намекала, что ей нужно что-то этакое. И он побоялся, что не получит обещанной суммы. А этот ужасный кадр, как ему казалось, должен был решить проблему. Почему он не забраковал его?.. Он бесконечно повторял себе этот вопрос, собираясь на съемку в загородный коттедж.

Мадам представила ему девушек. Все они действительно были очень привлекательны и женственны, несмотря на то, что короткие открытые платья выставляли их беду напоказ. Из семи девушек у одной была ампутирована по локоть правая рука, а у каждой из остальных с красивой стройной ножкой соседствовала культя. Илья снова почувствовал себя растерянным и ошарашенным.

— А разве Вам нужны не только портреты? — спросил он внимательно наблюдавшую за ним мадам.

— Какой Вы ещё ребенок, Илья, — ответила та, отводя его в сторонку. Почему же одни портреты? Ведь каждый мужчина, прежде чем знакомиться, хочет видеть не только лицо потенциальной жены, но и хоть какие-то другие её прелести. Понимаете, некоторые находят то, что Вы сейчас здесь увидели, по-своему пикантным и привлекательным… Конечно, не у всех наших женихов какие-то странности, но о них тоже нельзя забывать.

Илья сдался, подумав, что, может, кому-то из девушек действительно повезет, и они встретят не какого-то типа с отклонениями, а нормального парня. К тому же, в памяти фотографа были ещё очень свежи угрозы этой стервы.

Почти все девушки позировали без тени смущения, и Илья должен был признаться себе, что с ними действительно легко работать. Вскоре съемка была окончена, и он поехал домой, размышляя о превратностях судьбы. Как давно, кажется, все это было!

Илья отдал Сосновской фотографии, на этот раз она просто протянула ему пачку долларов — без дальнейших предложений и угроз. Месяц Сосновская молчала. Но Илья постоянно думал о ней, и поэтому молчание казалось все более зловещим. Потом он уехал по делам, а, вернувшись через неделю, немедленно обнаружил на автоответчике сообщение мадам, в котором говорилось, что завтра она зайдет к нему с очень выгодным деловым предложением. Илья твердо решил не дать ей запугать себя на этот раз. Недавно в одном магазинчике на Арбате ему бросился в глаза прилавок, заваленный статуэтками, очень сильно напоминавшими злосчастную куклу приятеля. Так что, если разобраться, все её угрозы оказались чистой воды блефом. А что касается девушек, которых он фотографировал в особняке Сосновской, то они, конечно, прекрасно разглядели Илью. Ну, и что? Разве в тех снимках было что-то ужасное?

Сосновская появилась в обещанное время. Смерив Илью взглядом холодных водянистых глаз, она перешла с места в карьер:

— Я постаралась тщательно изучить рынок услуг, которые собираюсь продавать. Хочу поздравить Вас, Илюша: Вы оказались безусловным лидером среди коллег. Ваши работы просто покорили всех экспертов. Я нанимала ещё троих фотографов, они выполняли то же задание, но все, что они делали с таким рвением, не идет в сравнение с тем, что Вы сделали, как мне показалось, между прочим. Увидите, Вам понравится работать со мной, а когда-нибудь Вы станете королем определенного жанра.

Никогда ещё Илье не было так плохо от чьих-то дифирамбов!

— Я не буду делать этой Вашей «работы», — твердо произнес он.

— Сопляк! — презрительно бросила Сосновская, резко переходя на более близкий ей лексикон.

Илья давно уже заметил, что она из тех, кто «нахватался» более-менее литературных выражений, и любит ими щеголять. Но если ей что-то не нравится, на волю сразу вырываются её родные манеры.

— Если снимочки других фотографов меньше нравятся моим озабоченным клиентам, этим козлам-извращенцам, то меня они вполне устраивают, продолжала мадам.

Она бросила на стол пачку фотографий. На нескольких, лежащих сверху, было прекрасно видно, как Илья распаковывает свою аппаратуру в особняке мадам. Он решил, что, наверно, в коттедже, в той комнате, где он готовился к съемке, была скрытая камера, а потом на компьютере выбрали несколько эффектных кадров. На следующих были те же девушки-инвалиды, которых фотографировал он, но уже без своих коротеньких платьев. К тому же компанию дополнил какой-то смазливый юноша.

— Ну как, Илья, ещё не надумали подработать? Насколько я знаю, у Вашего бывшего начальника Вы снимали на видео показы его коллекций. Даже видела одну запись по телевизору. Впечатляет. Вы и оператор прекрасный. Освежите навыки! Снимите несколько сценок на видеокамеру и сделайте снимки для обложки кассеты.

Илья, стараясь мысленно отгородиться от происходящего, от всех этих кожаных одежд и фаллоимитаторов устрашающих размеров, снял на цифровую видеокамеру небольшой фильм. В нем сыграли две самые хорошенькие девушки из семи, которых он видел здесь в прошлый раз, и тот самый юноша, запечатленный на снимках, принесенных Сосновской. Илья подумал, что кого-то этот парень здорово напоминает. Правда, кого именно, он догадался намного позже. Но когда догадался, сомнений не осталось. Невероятно, но факт: красавчик был очень похож на эту гарпию мадам Сосновскую. «Может, брат? подумал Суходолов. — Ну, и семейка! Одна — автор порнофильма, другой в нем снимается. Странно, что у них не нашлось родственника-оператора». Одна из девушек — настоящая красавица с золотистыми локонами, все же приковала к себе внимание Ильи. Она умело изображала лицом и телом пламенную страсть, но, когда Илья решил сменить ракурс и незаметно (чтобы не отвлекать актеров) зашел с другой стороны, то успел увидеть мелькнувшее в её глазах выражение. Он долго не мог забыть эти глаза. Наверно, потому что увидел в них свою боль и отчаяние.

Казалось, на этот раз мадам отвязалась от него. Илья начал постепенно приходить в себя. Только во сне ещё часто видел тот загородный особнячок… Прошло уже два месяца, а мадам и не думала забирать уже смонтированный фильм и несколько лучших кадров для его обложки. Возможно, все же подыскала более подходящую кандидатуру, чем Илья. Он сказал себе, что, когда пройдет ещё месяц, он уничтожит и кассету, и фотографии. Почему он выбрал этот срок, Илья и сам не смог бы объяснить.

Однажды к нему в гости неожиданно нагрянула Дашка, бесцеремонно объяснив, что ей уже надоело ждать приглашения. Пока Илья готовил кофе, она успела веером разложить на журнальном столике какие-то странные фотоснимки. От её взгляда не укрылось, как вздрогнул её друг, увидев эту россыпь. Это её очень удивило, но она не подала вида.

— Прикинь, — сказала она, указывая на снимки, — совсем не умею фотографировать. Ты бы поучил меня как-нибудь что ли. А то вон что вышло… Наверно, надо было резче на кнопку нажимать. Видишь, у одного парня два носа получилось, а у другого — три ряда зубов. Человек так гордится своей голливудской улыбкой, и вдруг…

— Даш, понимаешь, ты же их фотографировала, а не рисовала, — усмехнулся Илья, умудрившись принять свой обычный насмешливый тон. — Значит, такие были, — резюмировал он, отпивая глоток кофе. — Лучше расскажи, как дела в институте у будущего светила юриспруденции?

— Да все нормально, — «скромно» отозвалась Дашка. — Уже недолго осталось.

— К сессии готовишься?

— Ой, я так готовлюсь! — затараторила Дашка. — Три ночи не спала, — она не выдержала и громко расхохоталась.

Каждый раз, когда раздавался телефонный звонок, Илья вздрагивал, боясь услышать приторно-медовый голос мадам. Однажды ему позвонила какая-то девушка, представившаяся Светой. Пока Илья пытался извлечь из своей памяти данные обо всех знакомых ему Светах, девушка намеками объяснила, что она та самая златовласая героиня фильма.

«Конечно, мадам же называла мне их всех, — Илья хлопнул себя ладонью по лбу. — Ну, и что же ей нужно?»

Он опасался очередных каверз мадам, но вспомнил Свету получше, и ему стало невыносимо стыдно.

— Илья, можем мы с Вами встретиться? — спросила девушка.

— Когда?

— Чем быстрее, тем лучше. Сегодня, если можно.

Илья и сам не понимал, зачем согласился. Возможно, потому, что ему очень хотелось узнать хоть что-то о той силе, которая за короткое время превратила его, талантливого свободного художника, в раба. Илья и Света договорились встретиться в небольшом кафе-баре в тихом районе неподалеку от центра.

Хотя Илья и привык к метаморфозам, которые могут происходить с человеческой внешностью, он все равно не сразу понял, что кудрявая черноволосая девушка за столиком у окна — Света. И только подойдя ближе, заметил прислоненные к диванчику, на котором сидела она, костыли.

— Не удивляйтесь, — грустно улыбнулась она. — Я постриглась, сделала «химию» и покрасилась. Вы же, наверно, знаете, многие женщины так поступают в критические моменты жизни.

— Что у Вас случилось? — спросил Илья, увидев, что в глазах Светы блеснули слезы.

— Ну, если Вам интересно, началось все это давно — пять лет назад.

Как ни старалась Света держаться спокойно, её голос дрожал, она достала из пачки сигарету и долго не могла прикурить. Перед тем, как продолжить, она на пару секунд отвернулась от Ильи и постаралась незаметно смахнуть со щеки слезу.

— Я училась в институте, занималась бальными танцами, у меня было много поклонников… В двадцать лет, как гром среди ясного неба, страшный диагноз. Ампутировали ногу, и началась уже совсем другая жизнь. Надо ли говорить, что разбежались не только ребята, но и подруги… Я никого не осуждаю, просто пытаюсь объяснить, как получилось, что я стала тем, кем стала. Я набирала тексты на компьютере, делала несложные переводы с английского, в общем, карабкалась, как могла. На своей женской судьбе поставила жирный крест. Старалась ни о чем таком не вспоминать. Я попала к Сосновской по вполне невинному объявлению в газете. Понимаете, оно вселило в меня надежду найти человека, который будет любить меня такой, какая я есть, — Света горько усмехнулась. — Не буду вдаваться в детали, но можете поверить, что она мастерски сделала из меня свою «приму». Я снялась в четырех фильмах. Сосновская каждый раз говорила: в последний раз, выручи, дорогая, подберем кого-то помоложе, и кто не так боится быть опозоренной. Вроде последняя съемка проводилась уже давно, я как-то уже расслабилась. Но недавно Сосновская опять пристала ко мне, как говорится, с ножом к горлу. Я согласилась — снова в последний раз.

Илья слушал, не перебивая. У него так и вертелось на языке несколько вопросов, но он пока опасался их задавать. Не хотел перебивать исповедь Светы.

— Не знаю, Илья, известно ли Вам, что эти «творения» целиком идут заграницу. Можете поверить, я проверяла, ездила по всем рынкам. Хотя могла и не делать этого: за границей за такое кино платят гораздо больше. Какой смысл отдавать такой лакомый кусочек сюда? Сейчас Сосновская задумала очередной фильм, правда, заказать его хочет кому-то еще. По-моему, нашла профессионального оператора.

Из груди Ильи невольно вырвался вздох облегчения. Значит, мегера решила оставить его в покое?

— Я вижу, что Вы обрадовались, но боюсь, ещё рано, — сокрушенно покачала головой Света. — От этой дамы ох как сложно отделаться. Может, для Вас она приготовила что-то другое…

Илье невыносимо захотелось курить, а пачка как назло оказалась пустой. Достав из своей кожаной визитки купюру, Илья направился к стойке. Вернувшись, он спросил:

— А почему Вы все это мне рассказываете? Может, я какой-нибудь корыстный тип.

— Потому что вся моя надежда на то, что это не так. И потом я помню, какое у Вас было растерянное выражение лица, когда Вы приехали в коттедж.

Говоря это, Света слегка улыбнулась. Она долго молчала, видимо, собираясь с духом, а потом заговорила быстро и горячо, умоляюще глядя на Илью.

— Скажите, кассета с новым фильмом у Вас?

— Да.

— Понимаете, те старые фильмы сейчас никому не нужны. Рынок завален новинками. В этом бизнесе ведь тоже есть мода. Если бы только Вы могли отдать мне пленку. Я заплачу, не сразу, правда, но соберу деньги, скоро соберу, на днях.

— Дело не в деньгах, Света, — с трудом проговорил Илья, — если бы я мог, то отдал бы Вам кассету бесплатно.

— Все ясно, — сказала Света упавшим голосом. — Попросил связанный закованного в кандалы развязать веревку, — она бросила на стол смятую банкноту и быстро направилась к выходу, постукивая костылями.

Илья долго смотрел ей вслед, и каждый удар дерева о каменный пол отзывался в его сердце глухой болью.

Конечно, Илье часто приходили в голову мысли, что ему нужно делать, когда Сосновская объявится вновь. Записать на диктофон её угрозы, то есть действовать в её ключе? Тогда его репутация погибнет, но эта зараза тоже не будет благоденствовать! Но в отчаянии отвергал эту мысль. Что-то подсказывало ему, что, если он предпримет нечто подобное, ситуация может только усугубиться. Илья успел убедиться, что она мастер своего дела. Однажды он поймал себя на мысли, что было бы просто чудесно, если кто-нибудь сведет с мадам счеты, отправив её на тот свет.

Она объявилась за два дня до назначенного Ильей срока, именно тогда, когда он почти начинал верить, что больше никогда её не увидит. Зазвенел телефон, и фотограф услышал в трубке голос мадам.

— Можете, меня поздравить, Илюша, — вкрадчиво сказала Сосновская. Вот купила отличную квартирку недалеко от центра. Будете работать у меня, тоже такую купите. Со временем, конечно. Запишите адрес, я теперь много времени торчу здесь — наблюдаю за ремонтом.

Илья не проронил ни слова. Сосновская невозмутимо продолжала:

— У меня для Вас ещё один заказ. На этот раз, если сами решите, последний. Записывайте адрес… — она продиктовала, и Илья, как завороженный записал его. — И не забудьте принести мне… ну, Вы сами знаете что. Приходите завтра в три, поговорим.

Илья включил автоответчик. Завтра предстоял трудный день, и хотелось собраться с мыслями, не отвлекаясь на звонки — часто они не прекращались до поздней ночи. Перед тем, как лечь спать, Илья на всякий случай проверил, не оставили ли ему какой-то важной информации. И, как оказалось, сделал это совсем не зря. Первым оказалось ещё одно послание Сосновской. Она сказала, что никак не может успеть к назначенному сроку, встреча переносится на два часа позже. «Спасибо хоть перезвонила», — досадливо хмыкнул Илья.

Утром он отправился в Новодевичий монастырь фотографировать свою старую знакомую — вице-мисс довольно престижного конкурса красоты. После неё должна была подъехать её подруга, а затем какая-то дама бальзаковского возраста, которой требовался художественный портрет для брачного объявления. После неё Илья заспешил домой. Он провозился со своей последней клиенткой дольше, чем рассчитывал, и уже еле-еле успевал заскочить домой за кассетой. До назначенного Сосновской срока оставалось всего сорок минут. Если бы тогда он мог знать, какой сюрприз приготовила ему судьба!

Машина летела по каменному мосту. Илья отчаянно пытался придумать, куда ему теперь деваться. Несомненно, в квартире Сосновской уже работает милиция. Они допросят видевших его рабочих, те опишут его внешность, составят фоторобот и тогда… Но на то, чтобы его найти, нужно время. Черт, он оставил там столько следов! Какой идиот: переворачивал тело, сжимал руку, испачканную в крови! Наверно, следствие будет ему очень благодарно: избавил блюстителей закона от лишнего глухаря! А где же листок, на котором был записан адрес? Неужели он уронил его где-то там?! Илья долго шарил по карманам. Листка нигде не было.

«Ну, все, финиш! — пронеслось у него в голове. — Наверно, уже ничего нельзя доказать. Я просто — идеальный кандидат на роль её убийцы. Мотив у меня имелся, установить это сложно, но при желании… И возможность была просто прекрасная. Да что там говорить — мне действительно пару раз приходила в голову мысль убить эту заразу. Но ведь мысль — не преступление, за которое сажают! И я не сомневаюсь, что было много других желающих. Сколько раз я видел такие сцены в фильмах, читал о них в книгах? Человек, который совершенно ни при чем, просто случайно оказался на месте преступления, испугался, опешил, и его застукали. И я думал: сам-то уж точно ни за что не вляпался бы вот так по-глупому. Наверно, так и было бы, но с этой мегерой я все время был сам не свой… Значит, единственное, что мне остается — скрыться на время. Возможно, следствие отыщет настоящего убийцу. Только нужно обязательно забрать пленку из автоответчика и спрятать её вместе с видеокассетой и фотографиями, которые у меня! И взять деньги. Мне никак нельзя показываться на той квартире. Кого попросить?» И тут его осенило: Дашка! Сейчас она училась на пятом курсе юридического факультета. Вот уже несколько лет Илья и Дашка периодически перезванивались и встречались — просто как добрые друзья. Менялись девушки Ильи — в основном длинноногие модели, менялись Дашкины бойренды, но дружба фотографа со студенткой оставалась прежней.

Дашка познакомилась с Ильей три года назад. Однажды подруга рассказала ей о модельном агентстве при доме моды и о школе моделей при этом агентстве. Дашка, правда, слегка запуталась, что при чем существует, но твердо решила попробовать попасть в эту школу.

— Тогда пошли со мной! — сказала подруга, не такая сумасбродка и сорвиголова, как Дашка, но все же не лишенная авантюрных замыслов.

Конечно, найти другую такую, как она, в принципе не представлялось возможным. В этом Дашка была твердо уверена. Она ещё в десятилетнем возрасте прицепила над изголовьем своей постели «скромное» заявление: «Здесь спит непризнанный гений!»

— Когда идем? — решительно спросила Дашка.

— На этой неделе в среду, — ответила подруга. — Конечно, потом, кажется, месяца через три, в этой школе будут специально несколько дней проводить отбор. Но зачем ждать? Там перед занятиями приходят новенькие, кому подсказали куда и во сколько явиться. Некоторых даже берут.

— Класс! — завопила Дашка.

— Правда, я где-то читала, что начинать нужно в гораздо более нежном возрасте, чем наш, — подруга вдруг резко сменила лад с мажорного на минорный, что лишний раз доказывало, что до Дашки ей бесконечно далеко.

Подругам было по девятнадцать.

— Конечно, там начинают не так рано, как в фигурном катании или балете, но все же. Да и рост наш им вряд ли подойдет, — продолжала подруга.

— Это ещё почему? В тебе метр семьдесят три, во мне метр семьдесят. Ну, почти…

— А нужно, наверно, под метр восемьдесят.

— Захватим туфли на шпильке!

— Любая шпилька увеличивает рост до определенного предела. Потом уже изгибается позвоночник, а рост остается тем же.

— Ну, какая же ты начитанная, подруга. Но, все равно, пойдем хотя бы посмотрим!

В ближайшую среду они вошли в полутемный зал, посреди которого чернел подиум. Тот самый, который они много раз видели по телевизору. В целом дом моды уже производил довольно жалкое впечатление. В креслах первых рядов зрительного зала сидели, видимо, ученицы школы. Ни одна из подружек ещё не разу не видела сразу столько невероятно худеньких и высоких девочек-подростков. Вскоре появился и сам мэтр.

— Ну, что, сегодня есть кто-нибудь новенький? — спросил он в микрофон вместо приветствия и уселся напротив конца подиума.

Перед лесенкой, ведущей на подиум, выстроились несколько девушек, все как одна в туфлях на огромной шпильке.

— Пошли, Кать, пошли, — зашипела Дашка, подталкивая подругу, сидящую ближе к краю ряда.

— Включите музыку, — распоряжался мэтр. — Так, новенькие. Не спеша доходите до конца подиума, медленно поворачиваетесь и идете назад. Понятно?

Процедура заняла совсем немного времени. Дашкину подругу с её роскошными каштановыми волосами и изящной фигуркой мэтр, казалось, даже не удостоил взглядом.

— Еще кто-то остался? Ну, идите же, музыка играет, — проворчал в микрофон маэстро.

Все внимание сосредоточилось на Дашке. Стараясь двигаться в такт латиноамериканской мелодии, она пошла по подиуму, слегка покачивая бедрами. Во всяком случае, она считала, что именно это называется «слегка». Идти по сукну оказалось намного сложнее, чем можно было себе вообразить.

— Мягче, ещё мягче, — звучал голос маэстро.

Когда Дашка добралась до конца подиума и оказалась прямо перед мэтром, он сказал ей остановиться.

— Ты натуральная блондинка? — строго спросил мэтр.

— Да, — нагло соврала Дашка, подумав, как удачно вышло, что она вчера решила испробовать свое последнее приобретение — тушь для волос.

И какая она молодец, что на всякий случай взяла два тюбика. Теперь её короткая стрижка — каре выглядела почти блондинистой, за исключением нескольких темных «перышек» — настоящего Дашкиного цвета волос.

— Нам очень нужны натуральные блондинки, — сказал мэтр как бы про себя. — Хорошо, подойди сейчас к Раисе Викторовне — директору агентства. Она сидит в первом ряду правой стороны.

— Сколько Вам лет? — спросила Раиса Викторовна.

— Шестнадцать, — пискнула Дашка.

Почувствовав, что, по мнению собеседницы, и это слишком много, она пожалела, что не сказала, например, четырнадцать. Она вполне могла себе это позволить: её все ещё часто спрашивали: «Девочка, в каком ты классе учишься?»

— Объем бедер?

— Девяносто, — заявила Дашка, убавив четыре сантиметра.

На этот раз было заметно, что Раиса Викторовна ей не верит. Дашка встретила её цепкий взгляд совершенно невинным взором своих карих глаз.

— Ну, ничего похудеете, — вздохнула директор агентства. — Ваш телефон?

Из затеи превратить Дашку в манекенщицу ровным счетом ничего не вышло. Буквально на следующем занятии кто-то раскрыл секрет её светлых волос. Дашка, бормоча проклятия, покинула дом моды, но, отойдя от подъезда шагов десять уже успела найти в случившемся кое-какие положительные моменты. Первое: не надо будет худеть на четыре сантиметра в бедрах. Дашка искренне считала свою фигуру идеальной, и ей на самом деле было ужасно жалко этих сантиметров. Второе: незачем мучаться на ужасных каблуках. Это же с ума сойти, как тяжело ходить на них по сукну подиума. Ноги ещё переломаешь! Рассуждая таким образом, она принялась напевать что-то себе под нос. Когда Дашка поравнялась со служебным входом, возле которого безмятежно курил какой-то юноша, она услышала обращенные к ней слова:

— Что, с занятий выгнали?

Так Дашка Крутова познакомилась с Ильей Суходоловым. Не случайно, в тревожный час возвращения от мадам Сосновской, Илья вспомнил именно об этой девчонке. Он уже не раз замечал, что, слушая выдаваемые ею перлы и глядя в её невинные глаза (какой контраст!), быстро забывает о своих проблемах. Ему нравилось строить из себя с Дашкой старшего брата, и та это чувствовала. А часто и самой Дашке — такой независимой и находчивой — приятно было почувствовать себя с ним несмышленым ребенком, немного капризным, но ласковым и добрым. Если случалось в её жизни какое-то любовное огорчение, она иногда делилась им с Ильей, и тот усталым тоном опытного человека говорил что-нибудь вроде: «Это бывает, ничего. Выпей водки и ложись спать». А потом находил в своем плотном графике съемок часок для Дашки и фотографировал её. Они оба знали, что лучшего подарка просто не придумать. И вот теперь Илья очень нуждался в Дашкиной помощи.

Год назад родители Дашки, измученные её характером и слишком активным образом жизни, купили дочери отдельную квартиру. Дашка радостно вступила во взрослую жизнь. Вместе с ней переехало полчище её любимых мягких игрушек, несколько папок, набитых карикатурами, и собака — длинношерстный терьер Тутти. О ремонте, закончившемся полгода назад, уже остались в основном воспоминания. Но это не мешало Дашке обожать свое жилище и даже делать в нем уборку — в особо торжественных случаях, естественно. Если бы Илья предупредил её, что приедет, она, конечно, навела бы порядок. Ведь фотограф был у неё таким дорогим и таким редким гостем. Поэтому, увидев Илью на пороге, она уже хотела упрекнуть приятеля, но его вид уничтожил это желание. Тутти залился радостным лаем и несколько раз подпрыгнул, как мяч, стараясь лизнуть Илью в лицо. Такая реакция каждый раз немного удивляла Дашку. Пес видел Илью довольно редко, но всегда встречал, как своего, а ко многим более частым гостям относился совершенно безразлично. На некоторых молодых людей Тутти смотрел даже с некоторой неприязнью.

Дашка приготовила растворимый кофе, высыпала в вазу пачку печенья и стала внимательно рассматривать своего гостя.

— Ты сегодня странный какой-то: даже не спросил, не потолстела ли я и не собралась ли замуж, — сказала она удивленно. — А это что у тебя на руке? Вот здесь, на этом пальце — порезался что ли? Да не молчи ты!

Илья подошел к кухонной раковине и тщательно оттер пятнышко запекшейся крови.

— Дашка, я расскажу тебе жуткую историю, если ты обещаешь не визжать на весь дом и не падать в обморок, — сказал он, снова усаживаясь рядом с ней.

— Да ты что! Я просто обожаю жуткие истории! Начинай скорее! — весело защебетала Дашка, но, увидев, что её тон сделал Илью ещё несчастней, сразу посерьезнела. — Что случилось? Может, я смогу тебе помочь?

Они впервые поменялись ролями. Перед Дашкой сидел не умудренный опытом «старший товарищ», а растерянный человек, ищущий её поддержки. Илья начал рассказывать ей историю с Сосновской и её бизнесом с самого начала. Упомянул и о том, что людей, желавших её смерти, явно было немало. Мадам Сосновскую ненавидели и боялись многие. Взять хотя бы Свету, со слезами на глазах умолявшую Илью продать фильм ей. Дашка слушала, временами округляя глаза и качая головой. Один раз она не выдержала и воскликнула:

— Ну, почему ты ничего не сказал мне? Мы бы ей такое устроили!.. Кстати, а ты не видел там орудия убийства?

Илья признался, что не помнит, чтобы рядом находилось что-то подходящее.

— Тебе нужно срочно исчезнуть, — резюмировала Дашка, когда Илья закончил свой рассказ.

— Вот именно, Дашка. Но мне нужны деньги…

— У меня есть долларов триста.

— У меня тоже есть немного, но почти все они остались в квартире. Если бы ты могла съездить и взять их…

Нет проблем. Тебе действительно не стоит там появляться. Неизвестно, насколько быстро сработает опергруппа, но рисковать все же не стоит. Может, эта тетка делала какие-то записи. Вдруг в них подробно говорится, с кем и во сколько она собиралась встречаться. Тем более раз у неё было столько врагов.

— А если там уже кто-то будет меня ждать, и тут ты…

— Да я просто похлопаю ресницами, скажу, что я твоя девушка, и мы собирались провести романтический вечерок вдвоем. Так что не волнуйся. К тому же маловероятно, чтобы уже поджидали.

— Если там никого нет, то прихвати, пожалуйста, кассету из автоответчика. На ней осталось сообщение Сосновской.

— Не волнуйся, все будет в шоколаде, — сказала Дашка, ободряюще улыбаясь. — Только скажи самое главное: ты уже решил, куда едешь?

Илья кивнул.

— Машину нужно куда-то устроить, — сказал он.

— Давай так: я отдаю тебе свои деньги, ты пристраиваешь машину и уезжаешь. А я отправляюсь к тебе и заберу все, что нужно, — предложила Дашка.

— Да, так лучше, — согласился Илья, который уже принял необходимые решения и сидел, как на иголках.

Вскоре они уже прощались. Дашка допытывалась, куда же все-таки собрался Илья и как его можно будет найти, если что. Некоторое время он колебался, но все же ответил: «Я дам тебе знать, когда устроюсь».

Дашка остановила тачку возле подъезда дома, в котором жил Илья и попросила толстяка средних лет подождать её несколько минут. Затем быстро поднялась по лестнице и начала открывать дверь. Один из замков долго не поддавался. Дашка вертела ключ и так и эдак, каждые пару секунд сдувая с вспотевшего люба непослушный каштановый локон. Наконец замок поддался, и дверь с тихим поскрипыванием открылась. На всякий случай Дашка не стала включать свет в комнате, ограничившись тускловатым отблеском светильника из коридора. На тумбочке рядом с кроватью девчонка нашла книгу, в которой Илья хранил свои сбережения, но в автоответчике никакой кассеты не оказалось. Только в этот момент Дашка заметила, что в комнате царит какой-то странный беспорядок. Она нажала выключатель, и бывшее пристанище Ильи Суходолова озарилось ярким светом. Дашка остолбенела. Все, что по идее должно было находиться в ящиках стола, лежало сваленным в кучу на полу. Содержимое шкафчика, где Илья хранил все фотопринадлежности, в беспорядке валялось неподалеку от канцелярских предметов. Книги, сброшенные с полки, были кое-как сложены на полу, чуть в стороне от прохода (поэтому Дашка не наткнулась на них в полумраке). Значит, незнакомец уж точно проверил книгу, лежавшую на прикроватной тумбочке!

Если бы не совершенно обычный вид двери можно было подумать, что Дашка заявилась сюда сразу после ухода группы оперативников. Незваный гость перетряхивал все до единой книги. Об этом свидетельствовали небрежно отогнутые обложки, смятые страницы. Так кто же это был? Вор? Но дорогая аппаратура, хоть и разбросана, но на месте. Ее никто не взял. И деньги тоже. Может, для него это копейки? Или он хотел, чтобы фотографу было на что уехать подальше из Москвы? Если здесь побывал убийца этой Сосновской, то это вполне правдоподобно.

Резко сорвавшись неизвестно куда, Илья подкрепит подозрения, что преступник — именно он. Зачем тебе бежать куда-то сломя голову, если ты ни в чем не виноват? Но главное, неизвестный искал что-то…

Дашкин взор обратился к фотоаппаратуре Ильи. Она вдруг вспомнила, что внизу её дожидается толстячок, чем-то похожий на Винни-Пуха. Дашка знала, что все эти мудреные штуковинки стоят уйму денег, и решила, не дожидаясь дальнейшего развития событий, забрать их отсюда и сохранить. Илья будет очень рад, он, конечно же, просто не решился попросить её об этом. Дашка стала поспешно запихивать аппараты в чехлы, потом быстро сбежала по лестнице. Толстяк с недовольной миной все так же сидел за рулем.

— Извините, пожалуйста, Вы мне не поможете? — защебетала она в приоткрытое окно.

— Чего? — обалдело уставился он на Дашку.

— Ну, понимаете, нужно забрать из квартиры несколько таких тяжелых штук. Мне самой никак не справиться.

Она взглянула на толстяка своими большими глазами, которые вполне можно было бы назвать невинными, если бы в их глубине не таилось что-то странное.

— Да ты, подруга, небось, хочешь, чтоб я тебе помог квартиру ограбить?

— Как Вы обо мне могли такое подумать? — Дашка изобразила оскорбленное достоинство (вполне удачно). — Я участвую в молодежном конкурсе, продолжала она уверенно. — Должна была улетать завтра вечерним рейсом, но… в общем, в последний момент организаторы что-то переиграли и вот, пожалуйста. Представляете?

Толстяк что-то буркнул, на этот раз уже сочувственно.

— И что же это за конкурс? — спросил он даже с некоторым уважением.

Дашка отвечала на его вопрос минут пять, пока не начала бояться окончательно запутаться в своем вранье. При этом она не переставала гадать, почему водила все ещё слушает её с открытым ртом. Из-за её неотразимого магнетизма или по причине своей уникальной дурости? Толстяк донес аппаратуру Ильи до Дашкиной двери и пожелал ей успеха. И что самое удивительное — не взял денег.

Прошло уже несколько дней после того, как Дашка в последний раз виделась с Ильей. Ее не переставали занимать вопрос, чем может грозить Суходолову, что кассета из автоответчика попала к кому-то еще? Тогда, в спешке, сложно было рассуждать здраво, но теперь-то… Илья успел рассказать Дашке, что, кроме этой самой кассеты у него на квартире нет ничего, что могло бы указывать на то, что он вообще когда-то знал Сосновскую.

Видеокассету и фотографии он забрал с собой, а все остальные материалы уничтожил значительно раньше. Похоже, незнакомец искал именно их. А кассету из автоответчика взял, возможно, на всякий случай, не зная, что на ней. Воспользуется ли он этой кассетой, передаст ли её в органы? Она ведь может послужить очень веской уликой против Ильи. Если в его квартире побывал убийца тетки, то это очень вероятно. Дашке выпал шанс не только покопаться в запутанном криминале, но и спасти своего непутевого наивного приятеля. В том, что Илья именно таков, сомневаться теперь не приходилось. Хотя она знала об этом и раньше. Достаточно вспомнить о том, как Илья бежал от высокочтимого мэтра. Бегство было столь стремительным, что он не забрал не только электрочайник и кружку со своим именем, но и кое-что из дорогой аппаратуры.

Итак, нужно выручать Илью. Попытаться самой добыть какие-то сведения, которые укажут, кто настоящий убийца. То есть — провести собственное расследование. Звучало просто шикарно, а вот насчет реальности такого плана можно было поспорить. И именно это собиралась сделать Дашка. Но вот как правильно подступиться к делу?

Она бросила в бокал две ложки растворимого кофе, залила их кипятком и задумалась. Еще в детстве она мечтала стать человеком какой-нибудь неординарной профессии. В то время, когда сверстницы хвастались, у кого больше кукол и нарядов для них, она уже мечтала о том, как будет щелкать сложные логические задачи, незаметно отыскивать слабые места противника и строить комбинации, ни одна из которых не провалится. Дашка знала, что для этого необходимо собирать материалы, а если поконкретней — компрометирующие материалы. И когда ей было четырнадцать, она начала этот нелегкий труд. Аккуратно расчертив тетрадку на графы, Дашка для начала собрала в ней сведения о своем классе. В начале тетрадки значились фамилии соучениц, и напротив каждой из них было написано что-нибудь вроде «целка» или «не целка, работа такого-то». Увы, никто тогда не понял благородной цели Дашкиных устремлений. Однажды тетрадка была найдена родителями, пришедшими в неописуемый ужас. Никто не объяснил им, что Дашкина игра ничуть не хуже, хотя и не лучше какой-нибудь пионерской «Зарницы». Позже Дашка старалась тщательно скрывать свою «подпольную деятельность», но её нервы ещё не успели привыкнуть к разного рода волнениям, и это подвело её во второй раз.

Дашка не любила проводить лето у бабушки на даче. В городе её ждали верные друзья (те самые, на которых она так усердно собирала «компромат» чуть раньше), рискованные приключения и прочие прелести жизни. На дачу она отправлялась с тем настроением, с каким иные вольнодумцы уезжали в ссылку. В один прекрасный день Дашкино терпение лопнуло. Бабушка запретила ей ехать на рок-фестиваль, который должен был состояться в подмосковном городке. Позавтракав, Дашка поднялась по бревенчатой лесенке на второй этаж и раскрыла свой дневник на чистой странице. Она часто поступала так, желая привести свои мысли в порядок. На бумаге всегда четко вырисовывались недостатки любого плана.

Дашка старательно выводила все ещё по-детски округлым почерком: «За обедом необходимо вести себя с бабушкой как ни в чем не бывало, чтобы она ничего не заподозрила. Потом нужно продолжать улыбаться и, может быть, даже прополоть грядку, — последние слова Дашка добавила с глубоким вздохом. Сельское хозяйство всегда вызывало у неё жуткую тоску. — Потом нужно будет выбрать благоприятный момент. Если бабушка увидит, что я ухожу, и спросит куда, скажу — в магазин. Она же сама говорила, что у нас чай заканчивается». Великолепному плану не суждено было сбыться, потому что от волнения Дашка не спрятала свой дневник, как делала это обычно, в самый дальний уголок ящика стола — под кипу старых журналов. Он был обнаружен сразу после того, как Дашка отправилась на автобусную остановку, чтобы затем попасть на станцию. Больше всего бабушку возмутили слова о возможной прополке. Впрочем, Дашка не очень-то огорчалась, что все так вышло. Ведь бабушка категорически отказалась брать её к себе на дачу, и можно было, выслушав родительские нотации, воссоединиться с друзьями. Из этого случая Дашка сделала ещё один важный вывод: последствия любых рискованных действий сложно предсказать заранее. Вот она, например, просто хотела съездить на фестиваль, а неожиданно получила то, чего тщетно добивалась раньше, свободу, как она её себе представляла.

Что означало «самой начать расследование»? Ведь у Дашки, разумеется, не было никаких полномочий не то, что государственных органов, но и хотя бы лицензии частного детектива. Пока не было, хотя она и рассчитывала довольно скоро получить все права сотрудника городской прокуратуры, в одном из подразделений которой проходила преддипломную практику. Но спасать Илью нужно было именно сейчас! У Дашки имелись подделки удостоверений, но в последнее время население становится все более грамотным в плане «корочек», и Дашка это хорошо усвоила. Вздохнув, она признала риск неоправданным. Значит, оставалось опираться на помощь друзей и знакомых. Дашка не спеша перебирала в памяти всех, кто мог хоть чем-нибудь ей помочь. По принципу «с паршивой овцы…» И вдруг Дашка вспомнила об одном милом молодом человеке, с которым недавно познакомилась на вечеринке своей институтской приятельницы. Весь вечер (ужасно нудный) он развлекал её рассказами о своей работе. Молодого человека звали Вадимом, и работал он в газете корреспондентом.

Вспоминая эти подробности, Дашка страшно злилась на себя, что тогда уделила Вадиму так мало внимания. И все из-за того, что уходя из дома крупно повздорила с соседкой и вовремя не нашла достойного ответа этой ненормальной клуше. Надо сказать, что обычно Дашка легко выигрывала любые словесные баталии, поэтому редкие неудачи сильно выбивали её из колеи. А как только она вышла из подъезда, то нужные слова немедленно нашлись. О, эта фраза обратила бы в бегство любую ноющую кикимору! Бормоча себе под нос «хорошая мысля всегда приходит опосля», Дашка не заметила, как поравнялась с огромной лужей на проезжей части. Проезжавшая мимо машина мгновенно превратила её новый светлый плащ в нечто неопределенной формы и цвета. Поэтому, Дашка явилась на вечеринку не в лучшем настроении. Но разве это давало ей право так разбрасываться полезными знакомствами! Вот если бы она тогда пустила в ход все свое обаяние, журналист не забыл бы её. А теперь, даже если она найдет-таки его визитку, вспомнит ли он, кто вообще такая, эта Даша Крутова? Вадим работает в газете, которую многие считают «желтой». Но именно эта газета не только собирает сплетни, но и активно вмешивается в самые злободневные дела в различных сферах жизни. Как раз в этой газете Дашка недавно видела статью о набирающем силу подпольном порнографическом бизнесе! Правда, тогда это её мало волновало, и она только скользнула по ней глазами. А жаль, ах как жаль! Дашка начала вытряхивать из тумбочки старые газеты, гадая, не постелила ли она нужную в помойное ведро. Наконец газета нашлась, и Дашка, издав победный клич, развернула её. Статья была очень интересная — без лишних эмоций, но максимальным содержанием информации. А самое главное: подписана она была именем Вадим Панин. Дашка подумала, что, такая удача — это, должно быть, компенсация за испорченный плащ. И принялась тщательно перебирать свой архив визиток. Нашла телефон Вадима, и собрав все свое обаяние, сняла телефонную трубку.

Вадим прекрасно помнил, кто такая Даша Крутова. Это был неплохой знак. Правда, она сразу поняла, что журналисту совершенно невдомек, что она вовсе не собирается набиваться ему в подружки. И мудро решила пока что не разочаровывать его, как в день знакомства. По крайней мере, сначала нужно попытаться добыть у него хотя бы какие-то сведения. А там видно будет. Журналист пригласил Дашку в какой-то неизвестный ей бар, и она побежала собираться. До встречи оставалось совсем немного времени.

Вадима она узнала сразу. Со времени их последней встречи он ничуть не изменился: прежняя странная стрижка — спереди коротко, сзади длинно, девичий румянец на круглом лице и даже замшевый пиджак, похоже, был тот же самый, в котором Дашка видела журналиста в гостях у подруги.

Дашке понравилось в этом небольшом уютном помещении, заливаемом мягким светом китайских фонариков. Но расслабляться было некогда: не так-то просто добывать сведения у человека, который сам всю жизнь именно этим и занимается. Дашка как могла ненавязчиво натолкнула разговор на тему последних статей Вадима и принялась, кокетливо улыбаясь, рассыпаться в похвалах его таланту. Она изумлялась, как ему удалось достать такую подробную информацию и так удачно зацепить меткими выражениями всех тех, о ком говорилось лишь вскользь. О, Дашка не сомневалась, что Вадим сильно потревожил это осиное гнездо. Вот, наверно, где сейчас царит настоящая паника! И как только Вадим не боится клеймить этих монстров! Хотя, конечно, с его гражданской ответственностью, разве он мог бы молчать, несмотря на всевозможные опасности. Дашка смотрела на Вадима влюбленными глазами и сама уже начинала верить в свои дифирамбы, которые вначале произносила, еле сдерживая лукавую улыбку. От похвал, двух коктейлей и мягкого света китайских фонариков Вадим постепенно разомлел. Ему так хотелось окончательно очаровать и пленить странную девчонку.

— Представляешь, героиню одной моей статьи на днях убили в недавно купленной квартире, где шел ремонт, — сказал Вадим, наклонившись к Дашке поближе.

— Да-а? — она приложила кончики пальцев к скулам, соединив кисти под подбородком, и ещё шире распахнула свои большие глаза.

Илья находил, что кадр, на котором она была запечатлена именно в таком виде, один из самых выигрышных её портретов. И красивые руки хорошо видно, и немного пухловатые щечки в глаза не бросаются. Ей он, правда, всех этих тонкостей не объяснял.

— И что, ты думаешь, её убили из-за этого… бизнеса? — спросила Дашка.

На секунду Вадим замялся, но Дашка выглядела в своем неподдельном интересе так мило и трогательно, что ему захотелось как можно дольше наслаждаться этим интересом…

— Почти уверен, и располагаю кое-какими сведениями на этот счет. Видишь ли, мне поручили провести независимое расследование.

Только Дашкино очарование могло заставить Панина вести себя так неосмотрительно.

— Мне пришлось побывать на месте преступления и поговорить со следователем. Они, правда, обожают из всего делать тайны, но кое-что все же удалось выудить…

— Можешь со мной поделиться, если хочешь. Во-первых, это касается моей будущей профессии. Ведь, буквально через несколько месяцев я буду (тьфу-тьфу, чтобы не сглазить) юристом с дипломом. Так что мне нужно набираться опыта. Да, может, я тебе что-то подскажу.

Уверенности в себе в Дашке всегда было хоть отбавляй. Чувствуя, что Вадим уже почти готов сдаться, она добавила: «А во-вторых, мне так понравилась та твоя статья…»

— Хорошо, как будущей коллеге, — сказал журналист, — итак, у следствия уже есть несколько серьезных подозреваемых. Сосновскую мог убить молодой человек, которого встретили собиравшиеся подняться в квартиру рабочие. Был составлен фоторобот. Одна из девушек, снимавшихся на подпольной студии, опознала в нем парня, подрабатывавшего у Сосновской оператором. Кроме того, он работал ещё и фотографом. Лучшие кадры использовались для оформления обложек кассет и для рекламы в Интернете. Одна из девушек вспомнила не только имя, но и фамилию этого парня: Илья Суходолов. По месту прописки его не нашли, но вскоре выяснилось, что в последнее время он жил в квартире своего друга. Увы, там Суходолова тоже не оказалось. Произведенный обыск ничего не дал. Там, кстати, кто-то успел побывать раньше оперативников. Скорее всего, какой-то вор улучил момент и стащил аппаратуру. Знакомые парня сказали, что она занимала в однокомнатной квартире много места. Никаких следов взлома, правда, не обнаружено. Может, сам Суходолов прихватил свои сокровища. Знаешь, когда начинается пожар, каждый хватается за самое дорогое… Куда скрылся фотограф, до сих пор неизвестно. Зачем ему было убивать Сосновскую, платившую наверняка больше, чем любой модный журнал? Знакомые говорят, что Илья Суходолов, как ни странно это прозвучит — человек твердых принципов. У Ильи никогда не было желания поработать с «клубничкой». Это дружно заявляют все. И если он стал сотрудничать с Сосновской, то, видимо, лишь под давлением обстоятельств. Возможно, у неё был компромат на него.

— В твоей статье был намек, что часто прибегают к этому способу…

— Да, своеобразная страховка, в большинстве случаев очень эффективная. Или, может быть, этот Илья каким-то образом задолжал Сосновской большую сумму денег. Вторая версия, кстати, тоже связана с деньгами, хотя и с другой стороны. У Сосновской есть родной племянник. Его зовут Артем Стрелец. Мать Стрельца была старшей сестрой убитой. Сосновская взяла Артема к себе в шестилетнем возрасте, когда его родители погибли в автокатастрофе. Сейчас ему двадцать шесть лет, окончил архитектурный институт, но по специальности работает только от случая к случаю. В целом, типичный представитель «золотой молодежи». Посещает самые дорогие ночные клубы, недавно разбил очередной спортивный автомобиль. Кто-то из его знакомых утверждает, что Стрелец курит «травку», другие полагают, что он балуется и кое-чем посерьезней. В последнее время, отношения Стрельца с теткой были напряженными. По свидетельству соседей, часто доходило до громких скандалов. Например, одна знакомая Сосновской рассказала, что та не раз жаловалась ей на Артема. Говорила: «Вот, вырастила ребенка. Себе во всем отказывала. Все ему, все ему. А теперь только и знает, что деньги клянчить. И все больше и больше ему надо. Из горла кусок готов достать».

— Я думаю, у любого богатого семейства найдется немало знакомых, которые с готовностью заявят, что те только и ждали удобного случая, чтобы порешить друг друга, — вставила Дашка.

— В принципе, это так. Но я лично общался с этим юношей. Я, конечно, не претендую на какие-то особенные знания по части человеческой натуры, но этот Артем скользкий тип — это точно. Но у него твердое алиби. Хотя ведь алиби тоже можно купить… Ну, как, Даша, интересно тебе все это? Ты не стесняйся. Если не хочешь, я не буду тебя грузить. Да и ты никому лишнего не сболтнешь. А то знаю я вас, девчонок, — сказал Вадим, шутливо грозя пальцем.

— Нет уж, господин репортер. Мне очень интересно, и я не собираюсь ни с кем делиться этими ценными сведениями. Так что не останавливайся на полдороги. Какая же следующая версия?

В фильмах для любителей «клубнички» с участием инвалидов снималась очень эффектная девушка по имени Света. Недавно она вышла замуж. Вряд ли её можно заподозрить в том, что она сама убила Сосновскую. Но она могла быть заказчиком убийства. Тем более, другие девочки не раз слышали её угрозы в адрес мадам. Та никак не хотела отпускать свою «приму».

— А как нашли девушек, например, эту Свету? — спросила Дашка.

Оказывается, за мадам уже давно наблюдала милиция. Ее даже один раз задержали и пытались привлечь, но поторопились. Улик не хватало. Ни из тех, кто снимался в её фильмах, ни из тех, кто снимал их, никто не решился открыто выступить против мадам. А сама она, как вырвавшийся из капкана зверь, стала ещё более хитрой.

Во время обыска квартиры Сосновской, в которой она жила до последнего дня, ожидая окончания ремонта в другой, были найдены очень ловко спрятанные видеокассеты. В одних записанных на них фильмах были задействованы три девушки-инвалида и какой-то мужчина, опознать которого вряд ли удастся его лицо все время находится в тени. Сюжет, похоже, именно так и задумывался. Возможно, для того чтобы каждый любитель девушек-ампутанток легко мог отождествить себя с тем субъектом, нежащимся в столь необычном раю. Из трех актрис наибольшее внимание уделялось Светлане — самой красивой и очень женственной. Есть и другие версии, непосредственно переплетенные с фильмами Сосновской.

— Наверно, мадам зарабатывала денежки на многих людских странностях?

— Именно, и к тому же успешно. А значит, крупная конкурирующая организация могла физически устранить свою не на шутку разошедшуюся соперницу. Сосновская причиняла неприятности старожилам порно-бизнеса, переходя им дорогу где только можно. Похоже, у неё действительно была неплохая деловая хватка, и если отбросить то, в какой области эта хватка проявлялась, то на Сосновскую можно смотреть просто как на удачливого дельца, окончательно доставшего соперников и ими устраненного. Конечно, «фирм» — конкурентов мадам было много, но среди них явно выделяется одна-единственная. Слишком уж у них были сходные направления деятельности. Эта версия наиболее расплывчата и может разрабатываться достаточно долго. К тому же, против неё говорит орудие убийства — обычный молоток, которым пользовались рабочие.

— Ты хочешь сказать, что «фирма» наняла бы профессионального киллера, который сделал бы все иначе?

— Конечно. Хотя и это не всегда бывает так. Иногда киллеры получают заказ сработать под ограбление или несчастный случай, чтобы запутать следствие. Знаешь, — Вадим вдруг опомнился, — какой-то у нас на свидании интересный разговор получается.

— Ну, на свидании может быть любой разговор. Главное, чтобы обоим это было интересно, — невозмутимо ответила Дашка и, как ни в чем ни бывало, продолжала. — Да, а если бы Сосновскую застрелили в подъезде, не забыв о контрольном выстреле в голову, и рядом с ней нашли бы оружие, то, вполне возможно, бизнес-версия автоматически попала бы на первое место, отодвинув родственные отношения и дела… э… коллектива.

— Ты молодец, соображаешь, — уважительно заметил Вадим, — но понимаешь, Даша, мне кажется, что в данном случае, «фирма» все-таки сделала бы киллеру обычный заказ без изысков. Слишком рискованно ставить здесь эксперименты, он немного помолчал. — Следующая версия связана с ещё одним «свеженьким» направлением деятельности Сосновской.

Когда Панин рассказал о том, что это за направление, Дашка еле-еле удержалась, чтобы не воскликнуть «какой кошмар». Но вдруг Вадим перестанет рассказывать ей, что знает? Нет, она не какая-нибудь нервная неженка!

— Наше законодательство гораздо снисходительней к порнографии с участием детей, чем во многих других странах. Конечно, тамошние любители не могли не заинтересоваться этим.

Панин немного рассказал, как развивался этот вид порнографии в России. Затем перешел конкретно к мадам Сосновской. Она устроила подпольную студию в… центре детского здоровья. Широко разрекламированное учреждение приглашало детей с заболеваниями опорно-двигательной системы. Здесь предлагались уникальные методики и, конечно, проверенные методы лечения, такие, как массаж и плавание в бассейне под руководством опытного тренера.

Все это таило огромные возможности для Сосновской, особенно массажный кабинет и душевая. Пациенты центра в основном были младше десяти лет, а значит, фильмы с их участием могли несказанно порадовать любителей самых маленьких. Не каждый ребенок понимал, зачем взрослый дядя массажист так нежно гладит совсем не там, где болит. А в это время работала скрытая камера…Потом из серии небольших «зарисовок» монтировался фильм часа на полтора. Сценки с маленькими детьми перемежались ещё более откровенными эпизодами с мальчиками постарше. Стоило это дешевле, чем «творения» конкурентов, потому что меньше денег шло на то, чтобы нанять (для съемки вставок) беспризорных подростков. Сосновская вообще умела экономить на актерах. Девушки-ампутантки тоже получали от неё смешные по западным меркам деньги. Хотя и эти суммы во много раз превосходили пенсии по инвалидности. На что мадам, по словам Вадима, никогда не скупилась, так это на антураж и профессионалов-фотографов и операторов. И это, видимо, себя оправдывало.

Извращенец-массажист из «центра детского здоровья» сейчас сидит в СИЗО. Его нашли, как и трех актрис-ампутанток, благодаря кассете, найденной на квартире Сосновской. Он-то и рассказал о том, что мать одного ребенка однажды ворвалась к нему в кабинет и грозила убить и его, и того, кто стоит за всем этим. То есть Сосновскую. А поскольку ребенок этой женщины пострадал больше всех, то кто знает, на что могла решиться доведенная до отчаяния мать.

Она заметила, что её сын стал странно себя вести. Ребенок понимал, что в кабинете происходит что-то не то, но боялся рассказать об этом даже маме (своего отца он ни разу не видел). Мальчик боялся, что мама сочтет его провинившимся, и молчал. Постепенно становился замкнутым, стал хуже учиться. Все его мысли, казалось, все время были на чем-то сосредоточены. Маме с большим трудом удалось узнать правду. Что было дальше, отчасти известно. Мальчику, видимо, предстоит долгое лечение у детского психотерапевта. Возможно, он все же сможет вернуться к нормальной жизни. Итак, четвертая версия: убийца — мать бывшего пациента медицинского центра. Работает в СП. В день совершения преступления находилась в местной командировке, объезжала несколько районов, развозя документацию «фирмы». При составлении подробного графика перемещений женщины выяснилось, что примерно два часа она провела в одиночестве, по её утверждению, в своей машине. Теоретически она могла в тот день приехать в район, где Сосновская купила квартиру, чуть раньше момента убийства.

— Больше нет версий? — поинтересовалась Дашка.

— Почему? Есть ещё такой бойкий пенсионер Дмитрий Петрович. Он живет этажом ниже квартиры Сосновской. Пока там устанавливали тройные стеклопакеты, старичок ещё как-то терпел, хотя шум стоял ужасный. Затем соседка принялась за перепланировку помещений.

У Савинкова с потолка посыпалась штукатурка, и кое-где треснули швы…Когда на цветной лепнине потолка стало расплываться, увеличиваясь с каждым часом, подозрительное пятно, Савинков отправился к соседке требовать объяснений. Та просто захлопнула дверь у него перед носом, произнеся знаменитую фразу: «Это Ваши проблемы». Война была объявлена, и Дмитрий Петрович решил, если не выиграть её, то уж точно не сдаваться без боя. Сначала он написал жалобу в ЖЭК. Увы, это не дало ожидаемых результатов. Сотрудница ЖЭКа, направляясь к Сосновской, имела весьма решительный вид. Но когда покидала квартиру, её словно подменили. По извиняющейся улыбке сотрудницы старичок понял, что нужно писать жалобу в следующую инстанцию в РЭУ. Чем и занялся сразу после ухода улыбчивой, как он про себя окрестил сотрудницу. Вторая акция тоже не принесла успеха. С тех пор пенсионер неоднократно произносил смутные угрозы в адрес Сосновской. Учитывая расшатанные нервы Савинкова, его тоже сбрасывать со счетов не стоит.

— Довольно странная версия, — пожала плечами Дашка.

— Она кажется такой лишь потому, что другие выглядят как-то монументальней что ли, — ответил Вадим. — Конечно, на фоне крупных сумм пятно на лепнине вроде пустяк, но ты же, наверно, читаешь сводки происшествий. И уж если могут убить из-за бутылки водки. Между прочим, в деле есть ещё одна интересная деталь. Водитель, подвозивший Сосновскую, запомнил, что у неё была с собой дамская сумочка. В квартире её не нашли.

— Наверняка в сумочке были деньги, которыми она собиралась расплатиться с рабочими, — бегло заметила Дашка, записывая что-то в блокнот.

— Что это ты там строчишь? — настороженно поинтересовался Вадим.

— А, это? Боюсь забыть что-то важное, — глубоко вздохнув, Дашка выпалила, — я могу помочь тебе с расследованием. Честное слово, не подведу. Вот увидишь, я смогу быть полезной.

«Да уж, раскручивает она лихо. Почти как настоящий следователь, только без нажима. И у неё получается. Даром, что ещё студентка. Логика железная, и хватка, похоже, из того же материала. Я и не заметил, как столько всего ей выложил. Может, она владеет какими-то тайными знаниями?» — думал Вадим. Он вдруг посмотрел на Дашку уже совсем другими глазами — не как на симпатичную девчонку, а как на возможного делового партнера. Но тут же отмел эту мысль. Какое право он имеет втягивать в такие опасные игры этого ребенка?

— Спасибо, конечно, Дашенька, — сказал Вадим как можно мягче, — но ты вряд ли представляешь себе, насколько это опасно. И у меня к тебе просьба, как бы тебе не хотелось что-то предпринять, обещай сначала посоветоваться со мной. Не надо делать такие по-детски невинные глаза. Я вижу, что ты рвешься в бой. Хочешь бороться за справедливость и красиво наказывать зло…

— Разве в этом есть что-то плохое? — насмешливо спросила Дашка.

— Нет, но здесь все очень зыбко. Обещаю, что если мне понадобится твоя помощь, не связанная с огромным риском, я сразу тебя разыщу. Идет?

Нет, отступать она не собиралась. Вадим сказал, что боится, как бы с ней чего не случилось. Но уж это её дело! Интересно, что бы он делал на Дашкином месте? Что, если бы его друг попал в беду? Конечно, она не могла пока этого сказать. Но если обстоятельства вынудят, придется, как говорится, раскрыть свои карты.

Она ещё раз внимательно просмотрела свои записи. С кого начать? Подумав, Дашка решила, что лучше всего сначала наведаться к Дмитрию Петровичу Савинкову. Заодно, хотя бы издалека, взглянуть на злосчастную квартиру. Вдруг снова повезет? Дашка уселась перед зеркалом, с помощью геля прилизала свои непослушные кудри, обвела большие глаза сплошной жирной линией, зрительно уменьшив их. И стала непохожа сама на себя. Даже собака испуганно попятилась при виде преобразившейся хозяйки. «Нормально!» оценила Дашка и отправилась в гости к Дмитрию Петровичу.

— Кто там? — ворчливо спросил голос из-за двери, оклеенной коричневым дерматином.

— Я новая работница ЖЭКа, Дмитрий Петрович, — звонко отрекомендовалась Дашка.

Сначала дверь открылась на ширину, позволяемую короткой цепочкой. В образовавшееся отверстие показалось лицо соседа мадам Сосновской. Именно таким и представляла его себе Дашка. Впалые щеки, заросшие седой щетиной, хитрые водянистые глазки, редкие волосы хитроумно маскировали лысину. После выслушанной вчера истории Дашка не сомневалась, что Дмитрий Петрович очень огорчился бы, узнай он, что она вовсе не из ЖЭКа. Через секунду цепочка была снята, и Дмитрий Петрович, пропустил девушку в квартиру.

Дашкиному взору предстало скромное пристанище человека, живущего исключительно воспоминаниями прошлого и борьбой за его идеалы. Шаткие этажерки, забитые пожелтевшими газетами и журналами, сервант с глиняной посудой и двумя керосиновыми лампами наверху, узкие приземистые диванчики, в углу запылившаяся швейная машинка «Зингер».

— Так значит Вы из ЖЭКа? Новенькая? — пытливо спросил Дмитрий Петрович.

— Да, я из строительного института. Прохожу здесь преддипломную практику.

— Практикантка? — пенсионер обиженно вздохнул. — Что ж, набирайтесь опыта, как посылать честных людей куда подальше…

— Ну, что Вы, Дмитрий Петрович, мы хотим ещё раз разобраться в Вашем вопросе, — ответила Дашка. — Чтобы все было, так сказать, по справедливости.

Видимо, последние слова стали бальзамом для души Дмитрия Петровича, потому что после них он, заговорил хотя и все ещё ворчливо, но уже добродушней.

— А я-то думал, что опять пришлют эту улыбчивую… ну, Вы её должны знать, как же её звать…

— Людмила Владимировна? — спросила Дашка наобум.

— Нет, вспомнил, та вроде говорила, что её зовут Анна Михайловна.

— А, ну конечно! Они с Людмилой Владимировной у нас две главные хохотушки.

— Вот я и говорю: эта Ваша хохотушка даже толком не соизволила взглянуть на то, что богатейка сделала с моей квартирой. Про шум я уж молчу, шум перетерпим как-нибудь. А вот то, что весь потолок в трещинах и в пятнах… Где я денег возьму, чтобы все исправить? Или так мне и доживать свой век в этой разрухе?..

— Правда, ужасное пятно. Всю лепнину испортило, — сочувственно покачала головой Дашка, записывая что-то в блокнот. — А капитальные стены при ремонте трогали?

— Не трогали, а ломали, крушили, в общем, чистое землетрясение.

— И что, те, кто до меня приходил из ЖЭКа, не приняли никаких мер?

— Да им-то что? Они же в нашем доме не живут, их стены не развалятся. Правда, когда один жилец решил тут батареи поменять, они сразу подняли крик: перепланировка! А этой — хоть все стены переломай. Заплатила моя соседка им, я думаю, немало.

Дашка стыдливо потупила глаза. Разве может честная, принципиальная студентка спокойно слышать, что её наставники берут взятки? Пора было поворачивать разговор в другое русло.

— А что же это за соседка у Вас, Дмитрий Петрович, если не секрет? Я-то здесь ещё никого не знаю. С Вами первым познакомилась…

— Эх, милая девушка, какой там секрет! Раньше про таких, как она, говорили — акула капитализма, а теперь — новая русская. Только навряд ли Вы с ней когда-нибудь познакомитесь.

Глазки пенсионера задорно блеснули. Дашка почувствовала, что близка к цели. Оставалось всего пару раз тряхнуть ветку, и созревший плод будет у неё в руках!

— А что она настолько важная, эта мадам, что к ней не пробиться через толпу телохранителей? — Дашка плавно перешла на тон, которым разговаривают с добрыми старыми знакомыми.

Эффект последовал незамедлительно.

— Может, чайку хотите? Как Вас зовут? Ольгой? Хотите чайку, Оля?

В это время на улице громко завыла сигнализация, и щеки пенсионера покрылись пятнами румянца.

— Вот зараза какая! Каждые пять минут его драндулет воет, — прошептал Савинков злым шепотом.

Успокоился он только через пару минут. Руки перестали дрожать, лихорадочный румянец исчез.

— Может, Вы и не станете такой, как Ваши струдницы-хохотушки, — сказал Дмитрий Петрович как бы про себя, разливая чай. — Тут ко мне на днях один журналист приходил, — продолжил он. — Я ведь почему сказал, что Вы с соседкой моей уже не встретитесь. Убили её недавно. И вот, значит, журналистское расследование, или, как это у них там называется. Парень все выспрашивал, не видел ли и не слышал ли я чего. А я сказал: напишите в своей газете, как эти новые русские, что хотят, то и творят, и ни до кого им дела нет. Смотрите, говорю…

Дмитрий Петрович рассказал, как Вадим не захотел слушать его сетований, а все приставал с одними и теми же вопросами.

— Ну, зачем мне рассказывать такому нахалу, что я видел, что слышал и вообще что был неподалеку…

— От чего?.. — Дашка еле сдержалась, чтобы не вцепиться руками в стол.

— От места преступления, — впалые щеки Дмитрия Петровича снова покрыл нервный румянец.

Пенсионер уже не мог остановиться и рассказывал Дашке та-а-кое.

— У соседки есть племянничек, красавчик, как из телевизора. Он часто заходил к ней сюда, наверно, уже примерялся к её квартирке. Пару раз они орали друг на друга так, что стены тряслись. Прямо хоть из квартиры не выходи: такой мат-перемат стоял, что аж мне неудобно было. А в тот самый день пошел я (Савинков на миг замялся, но тут же продолжил) помойное ведро выносить. Вдруг вижу: из соседкиной квартиры стрелой вылетает племянник. Мне это сразу как-то странно показалось. Я решил посмотреть, что же дальше-то будет? Через несколько минут, в квартиру поднялся другой парень, этого я не знаю. Позвонил, позвал соседку, толкнул дверь и вошел. А потом вылетел оттуда, как ошпаренный. Вот, чудеса, думаю. Тут пришли рабочие, которые ремонт делали, а скоро и милиция приехала.

— Какой кошмар! — всплеснула руками Дашка. — Так Вы думаете, это племянник?

— Ничего я не думаю, пусть милиция и писаки всякие думают. Но что первым выбежал он — точно. Как всегда на нем куртка была с такими светящимися полосками. Вот так. Ну, ладно, заговорил я Вас, Оленька. Вы особо в голову-то не берите. Старики ведь чудные бывают. А поговорить иногда, знаете, как хочется, — пенсионер усмехнулся. — Кстати, передайте своим, что я ещё раз в Управу напишу, если не примут меры, — сказал он уже совершенно официально.

Дашке ничего не оставалось, кроме как обещать все передать, поблагодарить за чай и удалиться. Теперь она не сомневалась, что стоит на всякий случай забросить подальше одежду, в которой приходила к Савинкову, и забыть на время своего расследования гладкую прическу и нынешний макияж. От греха подальше.

«Исключать старичка из списка подозреваемых пока нельзя, — думала Дашка, стирая лосьоном контурный карандаш. — Во-первых, у него были причины (в его понимании, похоже, достаточные). Во-вторых, случай подвернулся просто идеальный. Многие о таком всю жизнь мечтают. Сосновскую убили молотком, который очень кстати валялся на полу. Отпечатков на нем не обнаружили, значит, убийца либо был в перчатках, либо аккуратно протер свое орудие, прежде чем положить его обратно на пол. Допустим, это был Савинков. Ведь он мог знать, что скоро к его соседке кто-то приедет. Скажем, тот же племянник. Например, Сосновская, прощаясь с Артемом накануне, сказала что-нибудь наподобие: «Завтра жду тебя во столько-то». Дедок вполне мог это слышать, вынося мусор. И в назначенный день Савинков не спеша подготовился и сделал свое дело незадолго до времени, когда должен был прийти племянник. Расчет почти стопроцентный. Как бы человек не ругался с родной теткой, увидев её в луже крови, любой, если он не совершенно законченный подонок, бросится щупать пульс и оставит массу следов. А потом убежит, поняв, чем ему все это грозит, как сделал Илья.

То, что Савинков так со мной разоткровенничался, абсолютно его не оправдывает. Многих преступников тянет поговорить о совершенном злодеянии и вращающихся вокруг него фактах.

Но все-таки непохоже, что это пенсионер. Ведь сразу после убийства Сосновской кто-то залез в квартиру Ильи и все там перевернул. Разве это не наводит на мысль, что убийца был связан с бизнесом мадам? Но вполне может оказаться, что разгром квартиры Ильи и убийство мадам не связаны между собой. Хотя совпадение подозрительное…

А если Савинков ни в чем не виноват, то почему ничего не рассказал журналисту Вадиму? Потому что тот отказался писать в газете о его проблемах с ремонтом? Вадим показался ему черствым и, значит, не заслуживающим доверия. Короче, непрофессионально сработал, не нашел нужного подхода. Так же, как и следователь. Поскольку к соседке Савинков не питал теплых чувств, то его мало волнует, постигнет её убийцу кара или нет. Вроде все сходится. Но, возможно, есть другая причина? Решив позже вернуться к этому вопросу, Дашка стала размышлять, к кому из списка подозреваемых ей отправляться дальше? И с какой легендой? Конкурентов покойной мадам логичней было оставить на потом, как самый сложный по части проверки вариант. В этом Дашка была полностью согласна с Вадимом. Племянник Сосновской вызывал все больший интерес. Дашка охотно продолжила бы следствие, разрабатывая его версию. Родственники, и особенно наследники жертвы — очень часто первые подозреваемые. Это азы криминалистики. Но именно поэтому Дашка решила немного подождать знакомиться с Артемом Стрельцом. Если им занимается следственная бригада, то сейчас он может быть мало расположен к встречам с прекрасными незнакомками. Пока что логичней ненавязчиво (насколько выйдет) побеседовать с мамой мальчика Ириной и с актрисой Светой. За это время что-то может проясниться в отношении Стрельца и фирмы-конкурента. «Кстати, Вадиму не всегда хватает профессионализма», — подумала она, сочувственно вздохнув.

Как известно, аппетит возрастает по мере вкушения пищи. То же самое часто касается и денег. В то время, когда Дашка рассуждала о своем знакомом-журналисте, Дмитрий Петрович Савинков набрал не спеша нажал семь кнопок на своем стареньком телефоне и сказал в трубку: «Придется Вам посетить меня в ближайшее время — сегодня или завтра. Не придете послезавтра я иду к следователю».

Артем Стрелец — высокий симпатичный юноша — на несколько секунд остановился перед входом в подъезд, где находилась квартира его покойной тетки. Во всем облике Стрельца — походке, жестах, манере одеваться чувствовалась горячая любовь к собственной персоне. Он небрежно провел рукой по своим красивым светлым волосам, прикидывая, где находятся окна этого полусумасшедшего старика, что такого он мог видеть, и чем это грозит ему, Артему Стрельцу.

«Отвязаться бы поскорей от этого деда, и так проблем выше крыши!» подумал молодой человек и решительно потянул на себя ручку входной двери.

— Взгляните, что у меня тут творится благодаря ремонту в Вашей, да-да, теперь уже Вашей, квартире. А ведь я никому ничего не рассказываю о том, что здесь происходило, хотя ходят тут всякие, интересуются. Я и дальше буду молчать, но Вы уж потрудитесь возместить, — ехидно сказал пенсионер.

— Я думал, Вы с тетей уже обо всем договорились, — глаза Стрельца беспокойно ощупывали вид из окна.

— Как же, договорились! Уж если Вы с ней все никак не могли договориться, то где уж мне! — Савинков захихикал. — А как Вы ругались-то на весь дом, помните? Я вот отлично помню. Сейчас это многим будет интересно! Я ведь и не подозревал, какая важная персона была Ваша родственница. Хотя сейчас вся важность в деньгах, верно? Уж не только из милиции были, но и журналист из газеты, и девчонка какая-то. Сказала, что из ЖЭКа, практику там проходит. Но я, как только она ушла, позвонил туда и узнал, что никаких практикантов к ним никогда не присылали. Вот так-то точно сыщица какая-нибудь. Может, частный детектив? Их сейчас столько! Я недавно в фильме похожую сыщицу видел: высокая, фигуристая. А говорит — как пишет.

— Ну, и сколько же Вы хотите за потолок и за швы? — спросил молодой человек, с грустью подумав, что теперь ему придется с опаской относиться к своему любимому типу женщин.

— Пять тысяч.

— Чего пять тысяч? — изумленно спросил Стрелец.

— Долларов, естественно, чего же еще, — усмехнулся пенсионер.

— Да ты сдурел, старый, тебя грохнуть дешевле будет! Причем гораздо! взвился молодой человек. — И что это ты такое видел, интересно, за что я тебе такие бабки должен платить?

— Сам знаешь, что я видел, не кипятись. Тебе же гораздо проще заплатить и жить спокойно, сам понимаешь. Тем более я лишнего не прошу.

Стрелец вдруг как-то сник и тихо сказал:

— Хорошо, я отдам Вам деньги. Но сейчас у меня нет такой суммы, придется подождать.

— Неделю подожду, не больше.

— Хорошо, через неделю я заеду к Вам.

Дашка отправилась в фармацевтическую фирму, где работала Ирина — мама бывшего пациента извращенца-массажиста. Как девушка и ожидала, та встретила её настороженно, если не сказать враждебно. Через минуту разговора, стало ясно, что никакие ухищрения здесь не помогут. Но Дашка не привыкла легко отступать. Вначале, готовясь к встрече с Ириной, она хотела представиться корреспондентом газеты. Но передумала и назвала себя консультантом по психологическим проблемам у детей.

«Ирина, конечно, уже водила ребенка к врачу, — рассуждала Дашка. — Но возможно, она захочет получить консультацию ещё одного специалиста». Однако и из этого ничего не вышло. Видимо, все медицинские центры и прочие учреждения с некоторых пор вызывали у Ирины ужас и отвращение. У Дашки мелькнула мысль, что помощь психолога прежде всего нужна именно Ире.

— Ну, поймите, Ирина, может, я смогу чем-нибудь помочь, — Дашка сделала последнюю попытку.

Кроме того, что ей так нужно было вытянуть из этой женщины хотя бы какую-то информацию о Сосновской и её делах, Дашка действительно могла бы попробовать дать несколько несложных практических советов. Психология всегда была её любимым предметом, и многие знакомые говорили Дашке спасибо за её консультации. Но если душа восстала против кормящихся возле медицины паразитов, то ничего удивительного, что и дипломированные психологи могут оказаться бессильны.

— Да убирайтесь Вы к чертовой матери! — неожиданно сорвалась на крик Ирина. — Зачем так нагло лезть не в свое дело!

— Успокойтесь, пожалуйста, — как можно спокойнее сказала Дашка.

— Вы что, не понимаете? Мне не нужна никакая Ваша помощь! Сами уйдете или Вам помочь?

В её глазах мелькнуло выражение жгучей ненависти. Дашке показалось, что ещё секунда, и Ирина начнет выталкивать её за дверь.

По дороге домой девушка пыталась понять, что это было. Ей и самой не хотелось вспоминать, что Вадим рассказывал ей об одном из направлений порно-бизнеса, в котором оказался замешан сын Ирины. Законы многих стран Запада очень строги по отношению к детскому сексу. В одних порог сексуальной зрелости — восемнадцать лет, в других ещё выше. В странах Скандинавии можно загреметь за решетку только за просмотр порнофильма с участием лиц, не достигших определенного возраста. В нашей стране законы в отношении детской «клубнички» гораздо лояльней. Западные поклонники не могли не заинтересоваться этим. И, конечно же, нашлись люди, готовые за определенную плату (солидную, надо заметить) удовлетворить их потребности. Открылось несколько подпольных студий, где снимали фильмы с участием мальчиков в возрасте десяти — двенадцати лет.

Вскоре милиция активно занялась поиском этих «островков удовольствий». Насиженные гнезда разорялись, воротилам, которым удалось спастись, приходилось искать новые базы. Сосновская, учитывая опыт предшественников, придумала оригинальный выход.

Что все-таки двигало Ириной, когда она выгоняла Дашку? Неприязнь к человеку, бесцеремонно бередящему чужую рану? Или что-то еще?

«Все равно, на затаившуюся преступницу эта задерганная мать-одиночка не похожа, — подумала Дашка, но тут же одернула себя. — А ты их когда-нибудь живьем видела? Вадим говорил, что в беседе со следователем Ирина сказала, что иногда жалеет, что не она убила эту сволочь».

И все же Дашка считала, что из имеющихся у неё фактов, касающихся Ирины, сложно выстроить картину убийства. Конечно, у неё нет алиби. Но как она могла проникнуть в квартиру Сосновской, ведь судя по всему, та была осторожной особой? Допустим, позвонила и предложила встретиться по важному вопросу. Даже сказала по какому, и это заставило Сосновскую согласиться. В принципе, почему она не могла представиться, так же как Дашка, сотрудником ЖЭКа или РЭУ? Правда, Ирина вряд ли могла знать о предстоящем визите племянника или фотографа. Но, может, ей просто повезло?

Как связать версию, о том, что убийца — Ирина — с тем, что рассказал Савинков? Тут Дашку впервые посетила совсем не оригинальная, но способная казаться полезной, идея. Но пока что Дашка решила не погружаться в её обдумывание.

Ее ждала встреча с очередным подозреваемым — Светой, актрисой-ампутанткой, недавно вышедшей замуж. Утром Даша позвонила ей и, представившись корреспондентом женского журнала, попросила о встрече, объяснив, что собирает материал для статьи о женщинах с непростыми судьбами. Светлана довольно охотно согласилась дать интервью и пригласила её к себе домой. Ее дом находился в Жулебино. После напряженного разговора с Ириной Дашка чувствовала себя немного раздраженной, хотя по её виду заметить это было сложно. А в обществе красивой обаятельной Светы раздражения вскоре как ни бывало. Отправляясь на эту встречу, Дашка ломала голову над тем, как ей себя вести, чтобы ничем не обидеть и не насторожить Светлану.

Но опасения развеялись, как дым, когда Дашка уселась за покрытый накрахмаленной скатертью стол в уютной маленькой кухоньке, утопающей в живых цветах, как старинная беседка. На холодильнике в серебристой рамке красовалось свадебное фото, на котором Света в пышном белом платье и её муж, стройный брюнет, похожий то ли на испанца то ли на итальянца, влюбленно улыбались друг другу. Хозяйка сварила на песке изумительно ароматный кофе, и они с Дашкой начали интервью. Светлана, совершенно не рисуясь и не упиваясь жалостью к себе, рассказала о том, что с ней произошло несколько лет назад. Об отчаянии, обуревавшем её тогда, она говорила спокойно и немного отстраненно, как человек, преодолевший большое испытание и нашедший счастье. Дашка несколько раз ловила себя на мысли, что не только не испытывает к Свете никакой жалости, но даже хотела бы перенять у неё какие-то жесты и движения. Например, то, как Света держала маленькую чашку из тонкого фарфора. Или как она, говоря о своем муже, улыбалась радостно и загадочно одновременно. Все это было, конечно, прекрасно, но Дашка подумала, что уже пора направлять разговор в нужное русло.

— Света, Вы, может, читали статью в «Молодежном вестнике» где-то неделю назад.

Дашка была морально готова к тому, что Света, как Ирина после вопроса о центре детского здоровья, подожмет губы и отвернется в сторону. Но лицо девушки вдруг покрыла такая мертвенная бледность, что Дашка не на шутку перепугалась.

— Света, что с Вами? Извините, если я Вас обидела, я не хотела…

— Все нормально, Вы меня не обидели. Пожалуйста, подайте мне пачку сигарет и зажигалку, они вон на том шкафчике.

Они обе закурили, и через некоторое время Света тихо проговорила:

— Я помню ту статью. А то, что сейчас скажу, конечно, не для печати. Я надеюсь, что у Вас нет с собой диктофона. Вы производите впечатление порядочного человека. Так вот, обстоятельства, о которых я уже упоминала, довели меня до того, что я снялась в фильмах одного чудовища. Мой случай сильно перекликается с этой статьей, не так ли?

Света сделала паузу, глубоко затянулась и продолжила:

— Часто мне снятся кошмары, и сюжет у всех один: мой муж узнает об этих фильмах. Я пытаюсь понять, почему жизнь так поступила со мной. Сначала сущий ад, затем встреча с любовью, на которую уже и не надеялась, а потом вот этот страх. Такая история.

Дашка возвращалась домой в грустном настроении, что случалось с ней нечасто. Пора было попытаться разложить все, что удалось узнать, по полочкам.

Племянник мадам вполне мог узнать от нее, в котором часу к ней должен прийти Илья и легко мог его подставить: явиться чуть раньше, убить тетку и исчезнуть. С Ильей он немного общался и мог прогнозировать, как тот поведет себя в такой ситуации: растеряется вплоть до шокового состояния и оставит кругом свои следы. Этот вариант самый простой и вероятный.

Светлана. Мотив для убийства у нее, безусловно, имелся. Ведь она наконец-то обрела счастье и так боится его потерять. Но не могла же она сама убить свою бывшую хозяйку. Конечно, Светлана не производит впечатления физически слабой женщины. Но ведь она все время передвигается на костылях, и хотя умудряется сохранить при этом некоторую грацию движений, вряд ли у неё получилось бы выйти из дома, ни кем не замеченной. Она неминуемо приковала бы к себе любопытные взгляды. А отпечатки костылей?

А вот выступить заказчицей убийства Света очень даже могла. Допустим, ей стало известно о том, когда к Сосновской должен приехать племянник или Илья. Откуда? Даже если Света действительно больше не снимается в фильмах Сосновской, она могла за чем-нибудь заехать к хозяйке в тот самый загородный коттедж. Там же, возможно, оказался в тот день и Стрелец. Почему бы Сосновской было не сказать племяннику в присутствии своей бывшей актрисы, скажем, что завтра она ждет его в ремонтируемой квартире во столько-то? Да и проронить между делом фразу о предстоящем визите Ильи, мадам тоже могла. Сосновскую могло подвести упоение своими успехами в запугивании людей, и она в какой-то момент утратила осторожность. И что же дальше? Света могла отправить по известному адресу киллера. Надо признать, что, если следствие не располагает очень серьезными возможностями, это практически обреченный случай. Преступление едва ли удастся раскрыть. Профессиональных киллеров подолгу ловят целые отделы оперативников…

Но трудно исключить и ещё одну версию. Допустим, муж Светы все же каким-то образом узнал о тех фильмах. Разве он не мог убить стерву, способную разрушить репутацию его любимой жены? В том, что он безумно любит Свету, сомневаться трудно. На такого красавца наверняка претендовали многие эффектные и совершенно здоровые женщины, но он сделал выбор не в их пользу. Разве это не серьезный довод в пользу того, что речь здесь идет как раз о том сильном чувстве, ради которого человек способен на все? Светин муж мог узнать, как выглядит и какую одежду носит плейбой, снимавшийся с его женой в порно. А значит, мог так же одеться и надеть светлый парик на свои волосы цвета вороного крыла. (Илья называл племянника Сосновской белобрысым). Вот Савинков и принял выбегавшего из квартиры человека за Артема Стрельца. Кстати, Светиного мужа не включили в список подозреваемых только потому, что Савинков скрыл свои важные наблюдения. Странный старичок, как он и сам, помнится, признал.

Возможен и вариант, при котором Света и её муж действовали в полном согласии. Она рассказала все необходимые сведения, а он умело ими воспользовался. Ведь, если Света знала о предстоящем визите племянника, возможность подвернулась просто уникальная. Убить подлую хозяйку, выставив преступником её племянника, цинично использовавшего несчастных женщин-инвалидов перед объективом камеры.

Даша вернулась к идее, возникшей у неё после разговора с Ириной. Савинков утверждает, что из квартиры по очереди выбежали двое молодых мужчин. Но ведь даже школьник, читавший несколько детективов, знает, что стройная женщина, надев мужскую одежду и парик, вполне может, тем более во время быстрого бега, показаться наблюдателю мужчиной.

Самый подходящий кандидат на эту роль — Ирина. У неё достаточно высокий для женщины рост и короткие волосы, на которые несложно надеть парик нужного фасона и цвета.

А ещё до прихода Ильи у Сосновской мог побывать киллер, нанятый конкурентами. Но это уже из области фантастики. Киллер, может быть, и воспользовался бы молотком, а не пистолетом, чтобы придать преступлению вид бытового убийства. Но надевать какую-то запоминающуюся вещь ни один профессионал не стал бы.

«Жаль, что для нехитрого маскарада, который вполне устроил бы Савинкова, мог сойти самый обычный парик с захудалого вещевого рынка. Но я слишком многого требую от пенсионера. Не поручусь, что тогда, в день убийства, он разглядел все так точно, как сказал мне. К тому же, Савинков заранее испытывал неприязнь к этому парню — Стрельцу — и считал, что тот может убить свою тетку. Поэтому, если из квартиры выбежал некто, напоминавший Стрельца, Савинков, возможно, и приглядываться не стал. А сразу решил: вот он, голубчик, наверно, уже решил свои вопросы. Но Савинков не побежал к соседке, хотя и подумал, что что-то случилось. Даже не вызвал милицию. Неудобно было вмешиваться в чужие семейные дела? Но Дмитрий Петрович не блещет деликатностью. Страх немощного пожилого человека? Совсем не обязательно. К тому же, из каждого его слова о Сосновской было ясно, что он её ненавидит. Зачем же беспокоиться о её жизни? К племяннику Савинков, похоже, питает те же чувства. А значит, если кто-то устроил маскарад, пенсионер охотно принял все за чистую монету. Самое тревожное, что он мог вообще все придумать, а Стрельца обвинить просто из неприязни. Конечно, если тот не виноват, следствие разберется, но крови богатому наследничку попортит немало… Но почему Савинков до сих пор держит свои наблюдения в секрете, не делится ими со следствием? Ждет более подходящего момента, когда дело зайдет в тупик, и сведения о вылетевшем из квартиры убитой Стрельце станут настоящим подарком? Ерунда какая! Сейчас, кажется, все знают об ответственности за сокрытие улик. Хотя можно сообщить сведения анонимно… Или Савинкову не сказали, что его самого в этом деле ещё не списали со счетов? А то он выглядел так, словно вообще не при чем». Дашка решила, что ей просто необходимо задать пенсионеру ещё несколько вопросов, и спешно достала из дальнего уголка шкафа вещи, в которых ходила к нему в прошлый раз.

На звонок ей никто не открыл. Дашка постояла в задумчивости и пошла вниз. «Савинков очень жалеет, что так разоткровенничался со мной в прошлый раз. Это, кстати, очко в пользу того, что его рассказ — не проявление буйной фантазии. Ну что ж, визит не совсем неудачный», — подумала Дашка, выходя из подъезда. Увлеченная рассуждениями, она не заметила, что за ней кто-то пристально наблюдает. Впрочем, в том, что Савинков провожает её взглядом в окно, Дашка почти не сомневалась. Но смотрел на неё совсем другой человек. Как только она немного отошла от подъезда, он направился за ней.

Даша решила придерживаться мнения, что Савинков сказал правду, и из квартиры Сосновской действительно выбегали два человека, один из которых был убийцей, внешне сильно напоминавшим Стрельца. Если это все-таки был не он, а кто-то еще, то любителю переодеваний должна была потребоваться такая же запоминающаяся куртка со светящимися полосками, как у Стрельца, и парик. Конечно, если у них не одинаковые цвет волос и стрижка. К сожалению, в городе слишком много экстравагантных курток и недорогих париков. А если познакомиться с Артемом Стрельцом, то у него можно как бы ненароком узнать, в каких магазинах продаются экстравагантные вещи, в которые он одевается.

«Не обходить же мне сотню бутиков! Времени нет, — думала Даша. Придется знакомиться с племянничком, не дожидаясь, пока с ним разберутся. Потревожу юношу. Без него я не продвинусь не на шаг. Все попытки понять, он или кто-то другой спешно покидал квартиру тетки в тот день, напоминают гадание на кофейной гуще».

Дашка раскрыла блокнот, в который аккуратно перенесла все сведения, добытые ею у Вадима. Адрес Стрельца ей ничего не даст, не то, что названия пары его любимых ночных клубов. Другой сыщик мог подумать, что Стрельцу сейчас не до увеселительных мероприятий, но Дашка была уверена, что это не так. Она и сама в кризисные моменты жизни часто отправлялась куда-то танцевать до упаду. И кризисы меркли в свете стробоскопов и закрывавшей зал дымке.

Дашка достала справочник с телефонами всех дискотек и ночных клубов города, и через пять минут знала, что в одном из любимых заведений Стрельца сегодня выступает группа, бывшая популярной лет десять назад у школьниц, а в другом — довольно известная заграничная команда, а в три часа ночи начнется стрип-шоу. Даша решила, что пойдет во второй клуб и постарается найти там молодого человека, суммируя описания его внешности, данные Савинковым и Ильей. Итак, симпатичный, светловолосый, экстравагантный. Наверняка, если он будет в клубе, Дашка его заметит.

Дашка оделась в недавно купленный в бутике наряд — переливающиеся шортики и короткий топ — и долго любовалась своим отражением в большом зеркале. Она ещё ни разу нигде не появлялась в этом костюме, хотя, если не дело Ильи, это бы уже давно случилось. Дашка горделиво запрокинула голову, выставила грудь вперед, потом взлохматила волосы и закружилась по комнате. В это время зазвенел телефон. Даша увидела, как на табло определителя номера высветился телефон Вадима.

«Сейчас начнет читать нотации. Кто-то уже сказал ему, чем я занимаюсь. Наверно, пенсионер», — подумала она. Еще мгновение раздумывала, снимать ли трубку. Ведь ей предстоял непростой вечер, и нужно было встретить его во всеоружии. Но Вадим мог звонить, чтобы сообщить какие-нибудь новые сведения, и это было гораздо важнее, чем испорченное перед посещением клуба настроение. Дашка решительно сняла телефонную трубку.

— Что поделываешь, Даша? Наверно, пишешь диплом? — осведомился Вадим.

— Да, вроде того. А как твои дела?

— Могли бы быть и получше, если бы я не боялся, что ты за моей спиной натворишь невесть что. Ты ведь уже этим занимаешься.

Дашка почла за лучшее пока промолчать.

— Я же тебя просил! — воскликнул Вадим. — Сегодня позвонил актрисе Свете, мне нужно было уточнить кое-какие детали… А она бросает мне упрек, что её журналисты никак в покое не оставят. Понимаешь? Ты ставишь под угрозу выполнение моего задания. Если это тебя не волнует, все-таки пойми, что все это очень опасно. Я был в шоке, когда понял, в какие дебри ты успела залезть.

— Но я ведь сумела при этом выяснить кое-какие подробности. Возможно, они тебе очень пригодятся.

— Я тоже узнал кое-что новенькое, — тон Вадима немного смягчился, — могу даже открыть тебе парочку секретов. Все равно, оттого, что я тебе расскажу, ничего не изменится. Но только с этого момента ты ничего не предпринимаешь в тайне от меня.

Дашка уже собиралась дать очередное обещание, не имеющее для неё особого значения, но следующая фраза, произнесенная журналистом, все сильно изменила.

— Я подумал, что тебе будет намного легче понаблюдать за племянником Сосновской. У меня с ним даже беглого разговора не получилось. Попробуешь? Это, правда, может быть опасно, но тебе, по-моему, нравится ходить по лезвию ножа.

— Ага, ужасно, — хмыкнула Дашка.

— Я ничуть не удивился бы, если б узнал, что ты со Стрельцом или уже познакомилась или собираешься сделать это в ближайшее время. Угадал?

Дашка буркнула что-то невнятное. Она ещё не разобралась, какие эмоции переполнили её душу. Радость, что она добилась-таки своего, и теперь почти легально участвует в расследовании серьезного дела? Но почему-то именно сейчас Дашка ощутила и какой-то смутный ужас… Это было странное, не поддающееся определению чувство. Дашка даже удивилась, посмотрев на свое отражение в овальном зеркале, висящем над тумбочкой с телефоном. В нем по-прежнему отражалась очаровательная улыбка и задорно поблескивающие глаза. Тут до Дашки дошло, что Вадим уже вовсю развивает свою мысль дальше.

— Ясно, что угадал. Придется как-то помогать тебе, неугомонный ты ребенок. Все-таки такая страховка, как моя скромная персона лучше, чем ничего. Только больше не хулигань. Ну, а теперь, делимся добытыми сведениями?

— Да, босс…

— Не ерничай. Света в сердцах бросила мне слова: «Займитесь-ка лучше врачом».

— Врачом? — удивленно перепросила Даша. — Неужели у Сосновской был вроде как штатный врач? Тот, который отвечает за здоровье актеров во время съемок. Да, я где-то слышала, что, перед этим всех проверяют на основные инфекции. Ведь во время съемок исключена самая распространенная мера предосторожности. Все должно быть видно в деталях, а она как раз это исключает.

— Ты, я вижу, неплохо осведомлена.

— Я всегда стараюсь узнать побольше обо всех сторонах исследуемого вопроса. Но что-то не пойму: ты ведь рассказывал мне, что Сосновская всячески экономила на актерах. А все анализы (да ещё наверняка нелегальные) — это в наше время уже немалые деньги. Где логика?

— Дело в том, что Сосновская, похоже, мечтала открыть тайный публичный дом, жемчужинами которого планировала сделать кое-кого из своих актрис. У них уже появились богатые почитатели в разных странах. Поэтому, здоровье этих девушек Сосновскую очень даже волновало. Пока идея не была воплощена и развернута, товар надлежит хранить как можно бережнее. Так она считала.

— Это тебе Света рассказала? — почему-то спросила Дашка.

— Нет. Она после слов о враче вообще бросила трубку. Но у Сосновской были девушки и поразговорчивей. Мне даже удалось узнать, что это за врач. В ближайшее время постараюсь с ним встретиться. А ты постарайся разговорить Стрельца, может быть, он расскажет что-то ценное для нас. Знаешь, у тебя здорово получается вызывать людей на откровенность…

Такого странного ночного клуба, как «Полосатый рай», Дашке ещё не приходилось видеть. «Полосатым» его, видно, назвали потому, он был разделен на зоны, одни из которых были залиты светом, а другие погружены в темноту. Этот контраст постепенно стирал чувство реальности происходящего. Высокие маленькие столики неподалеку от бара утопали в таинственном мраке. Сновавшие между ними официанты освещали счета за выпивку маленькими фонариками. Дашка однажды встречалась с подобным за границей.

Рядом находилась небольшая круглая площадка, освещенная мощными прожекторами. Стена за ней блестела, как водная гладь солнечным утром. Любителей танцевать при ярком свете было немного. На соседней площадке полутемной, со стелящейся по полу дымкой, под ритмичную музыку извивалось куда больше народу. Зато именно на зеркальной площадке можно было сфотографироваться с друзьями.

Дашка медленно осмотрелась вокруг, то щурясь от света, то стараясь проникнуть взглядом в темноту. За стойкой одного из баров обнаружила человека, который вполне мог оказаться тем, кто был ей нужен. Блондин в черном костюме и темных зеркальных очках.

«Неужели это и есть Стрелец? — спросила она себя. — Пижон!» Первое Дашка угадала совершенно правильно, но она не знала, что очки Стрелец надел, чтобы спокойно осматривать зал и вовремя заметить фальшивую сотрудницу ЖЭКа, то есть её, Дашу Крутову. Он хорошо запомнил её, когда она выходила из подъезда Савинкова, но сейчас узнал не сразу.

«Надо же, она очень даже ничего, — удивленно отметил Стрелец, — а там казалась такой уродиной. Специально накрасилась, как клоун, и оделась ужасно… Чтобы старикашка не мог её правильно описать. Кто же она такая? Неужели, правда, частный детектив? Или сотрудник милиции?»

Журналиста Стрелец не боялся. Считал, что для того главное очередная «остренькая» статья, а сколько в ней будет правды — дело десятое. Серьезные люди на его писанину внимания не обращают. А вот девушка очень, очень беспокоила.

Знакомство Даши Крутовой и Артема Стрельца произошло так же естественно, как и любое другое, к которому стремятся обе стороны. Стрелец поднял оброненную Дашей зажигалку, сделал вид, что протягивает её ей, но в последний момент вдруг передумал, зажав в кулаке.

— Только в обмен на телефон, — заявил он.

— Какая жалость, я забыла дома свой мобильный, — ответила Дашка, взмахнув ресницами, — кстати, на твоем месте я бы начала с того, как меня зовут. А то откуда бы ты знал, кого пригласить?

— О, об этом можешь не беспокоиться! — заверил Стрелец. — Как-нибудь разобрался бы.

Даша и Артем немного поболтали о музыке, о кинофестивалях и о современном дизайне квартир. Потом потанцевали, выпили по коктейлю, и Дашка решила, что на сегодня уже хватит. Ей было стыдно признаться себе, что ей понравился один из подозреваемых по делу её друга. Нет, она продолжала считать, что именно он — вариант номер один. Но у него была такая очаровательная улыбка, чуть-чуть приподнимавшая уголки губ вверх… Правда, слишком вызывающая.

— Не хотите снимок на память? — спросил их незаметно приблизившийся с «Поляроидом» фотограф.

Дашка быстро кивнула и испытующе взглянула на Артема:

— Так и будешь изображать из себя секьюрити или иностранного шпиона? — спросила она.

Ее уже давно мучило любопытство, какие глаза скрыты за зеркальными стеклами. Стрелец снял круглые очки, прицепил их к воротнику рубашки и со своей загадочно-нагловатой улыбкой сказал:

— Вампиры не любят, когда их разоблачают.

На Дашку смотрели красивые зеленые глаза в обрамлении длинных черных ресниц. Что и говорить, Стрелец, как большинство красивых молодых людей упивался своей неотразимостью. Но благодаря его ироничности, это его не портило. Сняв очки, Стрелец облегченно вздохнул. Дома, как только он их примерил, стало ясно, что цветовая гамма нарушена, а он этого не любил. Если бы не дела, он сразу зашвырнул бы зеркальные «гляделки» куда подальше. Темные очки скрывали изумрудную зелень глаз и ломали весь его привычный образ. Дашка взяла Артема под руку, он обнял её за талию, и сверкнула вспышка. Дома Даша долго разглядывала фотографию и вспоминала терпко-приятное ощущение, которое вызвало у неё прикосновение руки Стрельца. Потом положила её в один из альбомов, пылившихся на верхней полке шкафа, стараясь думать о Стрельце как о подозреваемом, а не как о привлекательном парне. Наконец это ей удалось, и она составила план действий на ближайшие дни.

Завтра они договорились встретиться. Артем пригласил Дашку в гости, пообещав показать ей фотографии кое-каких архитектурных новшеств и свои рисунки. Свидание назначили на станции метро «Ясенево». Дашка поняла, что ей предстоит посетить старую квартиру мадам Сосновской. Кажется, Вадим говорил, что находится она в Ясенево. Та самая квартира, где при обыске обнаружили несколько кассет.

Квартира производила впечатление шикарной, несмотря на средние габариты. Даша восторженно огляделась. Ей очень нравились диковинные штучки, привезенные со всего света. Правда, она где-то читала, что они могут создать некомфортную атмосферу и даже послужить причиной неудач и болезней тех, кто постоянно находится с ними рядом. Но как-то не верилось. Ведь экзотические морские раковины, разноцветные бабочки гигантских размеров, кораллы, огромные разноцветные птичьи перья — все это так красиво. К тому же у всех людей разные понятия о комфорте. Возможно, мадам Сосновская чувствовала себя среди всех этих немного жутковатых масок вполне уютно? Очень может быть. Еще на стенах висело много фотографий экзотических животных. Дашка хотела сказать о своем замечательном Тутти, но её что-то отвлекло. Потом она была этому рада. Из разговора с Артемом стало ясно, что он совсем не любит собак.

В прихожей Дашка заметила початую пачку сигарет и зажигалку «Зиппо». Это слегка её удивило. За несколько часов, что они вместе с Артемом провели накануне, он не сделал ни одной затяжки, хотя вокруг дым стоял столбом. Дашка и то не удержалась, хотя в последнее время позволяла себе курить очень редко. Что же получается, здесь в данный момент живет ещё кто-то? Или кто-то из гостей забыл это здесь? Но вообще-то такие зажигалки редко забывают.

— Слушай, я так сегодня замотался, — сказал Артем. — Заказчик попался капризный, — он покачал головой, — давай сперва немного перекусим, а потом я покажу тебе все, что обещал.

— Он достал фигурную бутылку с каким-то импортным вином, пачку бисквитных пирожных и быстро накрыл на стол. Дашка успела понять по этикетке, что вино довольно крепкое, и, не дожидаясь приглашения, схватила одно из пирожных и в мгновение ока проглотила его. Теперь нужно было подождать несколько минут, и тогда даже это крепленое пойло не произведет на неё особого эффекта.

— Ай-ай, девушка с такой хорошей фигуркой, и так любит сладкое, — усмехнулся Артем.

Вино оказалось прекрасным, и вскоре он с комичной торжественностью сказал:

— Видишь эту бутылку? Ее больше нет, она умерла, — и он небрежно отправил её под стол.

В другой ситуации эта фраза вполне могла показаться Дашке забавной, но сейчас ей с трудом удалось выдавить из себя улыбку. «Странная шутка или так кажется? — подумала она. — Предвзятое отношение или он, правда, хочет поговорить о своих тайнах, причем, тонкими намеками?» На этом её раздумья прервались, потому что через несколько секунд она обнаружила себя припертой к стене кухни. Дашкин затылок четко ощущал рельефность обоев. Вчера она решила одеться на свидание скромно — никаких шортиков, никаких рискованных декольте. Обычное серое платье. Подол был отделан велюровым кантом. Вот эта-то приятная ткань сейчас и касалась Дашкиного подбородка.

— Артем, ты совсем пьян! — завопила Дашка.

«Ничего себе первое свидание! — пронеслось в её голове. — Может, он и не убийца, но точно сексуально озабоченный тип. Боже, во что я ввязалась?»

— Да ты что, разве мне этого хватило бы? — Стрелец уже стоял перед ней совершенно спокойный.

О том, что произошло только что, говорил только странный лихорадочный блеск в его зеленых глазах.

— Маленькая девочка с роскошным телом женщины? — произнес Артем, разговаривая как бы сам с собой.

Словно рядом не было ошарашенной девушки, а он находился в гордом одиночестве и решил порассуждать слух. Дашке это очень не понравилось. Если бы Стрелец был просто симпатичным знакомым из ночного клуба, а не подозреваемым в убийстве, которое она расследует… Уж тогда бы она ему показала! А так придется стараться и дальше играть выбранную роль. Ничего другого уже не остается.

Вчера Дашка решила, что будет изображать перед Артемом скромную домашнюю девочку. Ну, уехали родители, девочка попросила у подружки крутой дискотечный наряд, и отправилась «порезвиться на свободе». Выпила коктейль, покурила немножко. Кстати, как хорошо, что она не забыла на всякий случай очень натурально закашляться! Так вот, примерная девочка Дашенька. Милый птенчик, случайно запорхнувший в «Полосатый рай». Пожалуй, неплохая легенда. Самовлюбленные плэйбои вроде Стрельца обожают милых, влюбчивых простушек.

Дашка подумала, не убежать ли ей, в слезах и хлопнув дверью. Но отмела эту мысль. Вадим, может, и бросился бы за ней следом, но Стрелец совсем из другого теста.

— Если ты больше так не будешь, может, покажешь мне те фотографии… — сказала Даша, глядя на Артема своим невинным взглядом.

При слове «фотографии» Стрелец слегка вздрогнул, но тут же сообразил, что речь о снимках архитектурных новинок, и повел Дашу в гостиную. В этой комнате почти квадратной формы стояла белоснежная мягкая мебель, красиво оттененная темно-красным ковром. Со спинок свешивались пышные белые кисти. Артем сделал ещё пару попыток соблазнить Дашку. Но он был явно не из тех, кого разжигает женское сопротивление. Скоро он погрузился в профессиональные объяснения, параллельно рассказывая Дашке случаи из своей студенческой жизни. И снова сделался гостеприимным хозяином. Многие из его идей, касающихся домов будущего, показались Дашке совершенно безумными, хотя на рисунках и снимках макетов все выглядело красиво. В конце концов ей надоело с воодушевлением слушать рассказ о непонятных терминах, таких важных для человечества.

— А знаешь, — сказала она, с трудом сумев отыскать в речи Стрельца паузу, — мне недавно приснился сон, что я приезжаю на отдых в какую-то дальнюю страну. Поселилась в отеле. А там в каждом номере персональный бассейн, маленький, правда. Но самое главное, у каждого бассейна была одна прозрачная сторона. Что-то вроде большого окна на улицу. Представляешь себе фасад этого отеля?

— Нет, не представляю. Я ведь архитектор, а такие сны — это уже к дедушке Фрейду, — сказал Артем, и опять долго и пристально смотрел на Дашку.

— Когда я увидел тебя вчера, то подумал, что ты сторонница современных взглядов, — сказал он наконец.

— Смотря в чем, — тихо сказала Дашка, опустив глаза долу.

— Ну, как в чем. Мы нравимся друг другу, хотим друг друга… Не возражай, я знаю, что говорю. Ты не пришла бы сюда, если бы я не привлекал тебя. Так вот, мы сидим вдвоем в симпатичной квартирке, моя рука ласкает тебя, и ты вздрагиваешь… А сейчас ты скажешь, что тебе пора, и продолжишь мучить и себя, и меня. Ну, не абсурд ли это?

«Какой опытный змей-искуситель! — подумала Дашка, — каков же его следующий ход в таких случаях?»

— Хорошо, успокойся, я не хочу делать что-то против твоей воли. Но знай: я уже отношусь к тебе, как к своей женщине.

Дашка удивилась, как он сумел выделить голосом два последних слова. Мастер, что и говорить! Кстати, если он действительно так серьезно настроился её соблазнить, то сегодня не стоит пускаться в расспросы. Слишком высоки ставки в этой игре, чтобы испортить все недостаточной подготовкой.

— Я думаю, что ты хочешь, чтобы в первый раз все произошло, как в красивом фильме, да? К нашей следующей встрече куплю ароматизированные свечи, шампанского и клубники. И ты уже не будешь так упираться мне в грудь своими кулачками, правда? Кстати, у тебя великолепная грудь, я успел заметить! — он рассмеялся. — А теперь я пойду сварю кофе.

— Ты не признаешь растворимый? — поинтересовалась Дашка, отчаянно мечтая покраснеть.

Стрелец увлек её за собой на кухню, и когда кофе был готов, спросил:

— Ну, разве можно сравнить его с растворимым? Ты только вдохни этот аромат. Разве он не лучше любого парфюма?

— Может, — сказала Дашка голосом девочки-отличницы, которой, правда, никогда не была, но навидалась их достаточно.

— Надо же, какой очаровательный ребенок! — задумчиво произнес Стрелец, или ты просто любишь поиграть на контрастах? В клубе была вся из себя такая крутая, а теперь вдруг — сама невинность. Вообще в этом что-то есть. Я не люблю чересчур раскованных девушек. Что с ними делать после того, как все уже позади? Они же больше ни на что не годятся. И когда встречаешься с милой домашней кошечкой, а не мартовской кошкой, — это приятно.

Когда Дашка на какое-то время осталась в комнате одна, она решила попробовать поиграть в «Дартс». Пробковую мишень с воткнутыми в неё дротиками она заметила раньше. Дашке казалось, что у неё легко получится, но, увы… Оперенные дротики один за другим попадали на пол. Ни один не достиг заветной цели! Когда Дашка собиралась повторить попытку, вошел Артем. Дашка капризно сказала:

— У тебя дротики какие-то затупленные.

— Неправда. Просто ты не умеешь. Смотри!

Стрелец забрал у Дашки дротики, отошел в коридор, оказавшись метрах в десяти от мишени, и, не целясь, кинул их один за другим… Все дротики оказались точно на границах колец. Дашка не знала, хорошо ли это по правилам «Дартс», но впечатление на неё произвело, правда, почему-то не очень приятное.

— Да ты прямо Робин Гуд, — тем не менее сказала она.

«С ним нужно все время быть начеку. Сколько ещё он может преподнести сюрпризов? — размышляла Дашка по дороге домой. — Может, на днях выяснится, что он умеет воспламенять взглядом предметы?» — она постаралась поднять себе настроение, почти успешно. Раньше ей почему-то казалось, что самое большое спортивное достижение, на которое способен Стрелец, — это какое-нибудь хулиганство за рулем. Например, нагло метнуться из ряда в ряд, «подрезав» путь потоку машин.

В следующий раз они встретились спустя два дня. Выходя из метро, Дашка сразу заметила Артема. Он курил, кажется, полностью уйдя в свои мысли.

— Ты куришь? — удивленно спросила Дашка. — А почему же раньше…

— Во время нашей прошлой встречи? Но я же собирался целоваться с тобой.

«Какая целеустремленность! — отметила Дашка. — Интересно, она проявляется во всем?»

— А, значит, тогда ты хотел произвести на меня самое выгодное впечатление, а теперь, считаешь, что это уже не важно?

— Вот именно, умница моя, — он расплылся в широкой улыбке. — Иначе тебя бы здесь не было.

— А я в прошлый раз подумала, что это кто-то из твоих друзей забыл пачку сигарет и зажигалку. Кстати, я тогда постеснялась спросить: в твоей квартире живет ещё кто-то?

— Стало быть, теперь ты уже не стесняешься? Это хорошо. Наше сближение идет полным ходом. Так вот, сейчас я живу один. Раньше вместе со мной обитала моя тетка, но недавно её не стало, — он внимательно наблюдал за Дашкиной реакцией. — Ну, как, юный следопыт, ещё вопросы есть?

«Снова какие-то сложные психологические конструкции, причем там, где они явно лишние. Ох, как это настораживает! Он, похоже, ещё и провокатор. Что ж. Трудно отказать милым людям, когда они очень просят!» — подумала Дашка.

Дашка постаралась, чтобы на её лице отразились чувства той девочки, которую она играла. Молодой человек сказал, что его тетя недавно умерла. Нужно проявить сочувствие. Дашка сделала в меру грустное лицо. Переборщить ей тоже не хотелось. Ведь её героиня не только в глаза не видела эту тетю, но и ни разу не слышала о ней. Зато эгоистичную юность вполне может обрадовать, что у симпатичного парня есть миленькое гнездышко для встреч.

— И как же это случилось? — произнесла Дашка с участием, за которым без труда угадывалось желание побыстрее покончить с мрачными вопросами.

Нет, не так-то просто рассекретить следопыта. То, что Стрелец познакомился с ней не просто так, Дашка почти не сомневалась ещё во время прошлой встречи. А теперь и последние сомнения растаяли, как дым. Они двинулись друг другу навстречу, как два хищника, каждый из которых хочет пообедать другим. Стрелец наверняка узнал о том, что она приходила к Савинкову. Тот мог даже рассказать, как она выглядела. Хотя Дашка сумела на время втереться к пенсионеру в доверие, он вполне мог после её ухода проверить, та ли она, за кого себя выдает. И, убедившись, что это не так, мог рассвирепеть и постараться столкнуть их лбами с «наследничком», то есть со Стрельцом. Наверно, сказал что-нибудь вроде: «О Вас, юноша, тут уже всякие подозрительные личности расспрашивают». Наверно, старичку было так приятно посмотреть, как вытянулось лицо Стрельца. Да, чтобы постоянно не чувствовать себя рядом с Артемом идущей по лезвию бритвы, нужно что-то придумать. Если, все время находиться в таком напряжении, на ум не придут ни нужные слова, ни нужные действия.

«Стоп, — сказала она себе. — Как ни наблюдателен Савинков, Стрелец все равно не узнал бы меня только по его описанию. Я же была по-дурацки одета, а мой макияж! Нет, узнать меня по такому портрету под силу только великим сыщикам! Значит, Артем в один из моих приездов видел меня сам. Тогда у него было больше информации. Ведь кроме одежды, прически и косметики есть ещё мимика, жесты, движения. Я не поработала над ними, а нужно было. Между прочим, это следует учесть на будущее. Теперь насчет подозрений Артема. Увы, при всем желании вряд ли удастся уверить его, что я никак не могла быть той самой девушкой из ЖЭКа. Но попытаться посеять сомнения можно. Тогда, даже в худшем случае (если Артем убил свою тетку) расправа со мной будет отложена, и я успею что-нибудь узнать. Может, вскользь обронить, что я действительно побывала в этом доме. Например, скажу, что никак не могу сдать экзамен по философии, вот и пришлось тащиться к преподавателю домой в такую даль. Сначала можно просто спросить что-нибудь насчет учебников. Допустим, Артем проглотит наживку. Проанализирует ситуацию, и, возможно, его сомнения слегка рассеются. Что мог сказать ему Савинков? Что-нибудь наподобие: девушка была высокая, с хорошей фигурой. В длинном сером пальто. То же приметы! Да сколько таких девушек! Как было бы здорово, если бы Стрельцу в голову пришли подобные мысли. Примерная девочка переживает из-за учебы, едет к злому преподавателю через весь город… Потом проблемы так её достали, что она отправилась в первый попавшийся ночной клуб, чтобы развеяться. Там она познакомилась с симпатичным парнем. Ну, и что? Эта девушка — просто ещё одна наивная влюбчивая дурочка. Да, хорошо было бы, если бы он так думал. Но так не получится. Конечно, не стоит нести эту ересь насчет экзамена по философии. Надуманно до безобразия. И как это ей вообще такое пришло в голову? Наверно, лучше будет вести себя просто как ни в чем не бывало.

В следующий раз Дашка вела себя в гостях уже уверенней — как девушка, желающая показать, что она и хозяйка хорошая, а не только собеседница и партнерша в сексуальных играх. Дома она успела натренироваться в приготовлении натурального кофе по самым экзотическим рецептам. Хозяин дома был слегка шокирован, когда Дашка достала из сумки несколько пакетиков и баночек и через несколько минут торжественно объявила: «Кофе королевский». Артем долго рассыпался в похвалах её кулинарному таланту, который она до сих пор скрывала. Откуда ему было знать, что накануне Дашка долго и старательно готовилась? И теперь только её недюжинный актерский талант позволяет делать вид, что она тоже наслаждается ароматным сладким напитком. Ей было противно даже вспоминать о нем, не то что вдыхать его запах и тем более пить. Справившись-таки с маленькой чашечкой, Дашка вспомнила, что обещала позвонить своему научному руководителю — строгой пожилой даме. Аппарат стоял на тумбочке в коридоре. Руководительницы дома не оказалось, её муж сказал, что она должна была подъехать попозже. Когда Дашка прощалась, то вдруг почувствовала горячую сильную руку на своей шее. Она замерла. Как тихо он подобрался! Она не слышала ни звука.

— Кому это ты звонила? — осведомился Стрелец. — Признавайся, а то, может, уже пора бить ему морду?

— Научной руководительнице, — вздохнула Дашка.

— Это её зовут Эмиль Иванович?

— Нет, её не оказалось дома. Я разговаривала с её мужем.

— Отбиваешь мужей у ученых дамочек? — рассмеялся Стрелец.

— У тебя всегда так хорошо с чувством юмора? — Дашка подумала, что знакома с этим нахалом совсем недавно, а он её уже успел достать.

Что же касается любовных игр, то Дашка с Артемом были вполне довольны друг другом. Хотя она так и не смогла понять, как все это случилось — как будто все происходило не с ней. Какое-то наваждение. Артем был так переменчив, так непредсказуем… В этом тоже могло заключаться что-то чарующее, если бы Дашка не смотрела на Стрельца глазами детектива, а не влюбленной женщины. Ее же это заставляло все время испытывать напряжение. Так было и в тот раз. Войдя в уже хорошо знакомую ей квартиру, Дашка впервые ощутила весьма специфический запах.

— Зайчик, иди сюда! — услышала она доносившийся из ванной голос.

Картина, представшая перед Дашкой, слегка её удивила. Не так часто встретишь мужчину, откровенно нежащегося в ванне. Как кот на солнышке…

— Жаль, что у тебя ванна такая маленькая, а то я бы с удовольствием составила тебе компанию.

— Ну, это здесь, а вот в той квартире, которую моя тетя ремонтировала… — сказал Артем и осекся, но потом решил продолжить, — в общем, в той ванне мы бы спокойно поместились. А пока иди поближе, — он взял Дашкину руку и провел ей под водой по своей груди.

Его кожа была нежной, как девичья, и у Дашки мелькнула мысль, что Сосновская неплохо справлялась с подбором актеров для своих фильмов. А Стрелец уже сбивчиво шептал:

— В воде такая чувствительность, правда, здорово?

Вдруг его рука, до того нежно перебиравшая Дашкины кудри, потянула девушку за волосы. Еще немного, и ей могло бы быть больно, но Артем, видимо, четко знал эту грань. В игру под названием «мой властный повелитель» он умел играть в совершенстве. Раньше Дашка считала, что подобные штучки относятся к категории не совсем нормальных, но теперь её мнение немного пошатнулось.

Сидя дома перед телевизором в компании Тутти она неожиданно вспомнила глаза Артема и сказала вслух: «А ведь я его боюсь». Пес нежно лизнул руку хозяйки. Дашка засмеялась и нежно потрепала его темную шерсть.

Наверно, для Артема это было что-то вроде пробного камешка. Он проверял, позволит его новая девушка вольности, которые не всем по вкусу. Обычные, нежные отношения, увы, давно уже его не устраивали. Отметив, что проба прошла успешно, он пустился дальше. Кроме личного удовольствия здесь была и другая причина. Артем до сих пор подозревал Дашку в том, что она интересуется убийством его тетки, и это волновало. Поэтому, он стремился вывести свою подружку из душевного равновесия. Ведь измученные люди чаще совершают ошибки!

Однажды, войдя на кухню, Дашка застала Артема за занятием, которое «милому ребенку» показалось бы очень странным. Артем безмятежно курил папиросу, а не свои любимые сигареты «Parlament». Потом он вставил её в рот зажженным концом и попытался вдохнуть дым в рот Дашке. Она отшатнулась. Значит, не ошиблась. Этот сладковатый запах, конечно, запах анаши.

«Косячок решил забить, дружок? — подумала Дашка. — Да ты, видать, уже совсем раскрепостился. Хорошо этот или плохо, конечно, ещё вопрос. Но нельзя забывать, какая нежная и наивная у меня героиня».

На Дашкином лице отразился ужас, вполне естественный для скромной девочки.

— Ну, что ты так испугалась, моя маленькая? — тон Артема был медовым, но за этой слащавостью угадывалось раздражение. — В этом нет ничего страшного. Знаешь, как здорово целоваться и гонять друг другу этот дымок? Скоро начинает казаться, что на парашюте летишь. Не хочешь? Смотри, потом сама просить будешь, — он криво усмехнулся.

Слушая этот монолог, Дашка успела собраться домой. И ушла, хлопнув дверью. Естественно, Артем не бросился за ней вслед. Он уже «летел на парашюте».

«Хватит игр! — настойчиво твердила себе Дашка. — Когда же я начну задавать серьезные вопросы?»

Вернувшись домой, она достала из почтового ящика открытку, на которой был нарисован толстый медвежонок с букетом незабудок. «Шутка в стиле Ильи. Значит, у него все не так плохо», — мгновенно определила Дашка и принялась изучать оборот. Там было всего несколько слов о том, что её друг устроился нормально. Пусть она не берет в голову его проблемы, которые, он уверен, вскоре разрешатся. Затем шла приписка: «Если будут какие-то новости или просто захочешь черкнуть пару строк, пишу в Сергиев Посад, до востребования».

Мир со Стрельцом вскоре был восстановлен, и Дашка снова стала собираться к нему в гости. «Если так пойдет дальше, я, пожалуй, научусь готовить, — подумала она, укладывая в сумку очередную партию баночек и пакетиков. — А, может, это и хорошо. Реже буду в «Макдональдс» заходить, похудею, друзья тащиться будут. Правда, больше не от моей худобы, а от кулинарных изысков, обжоры…» Еще она захватила с собой один из каталогов одежды от мэтра — бывшего начальника Ильи. Мальчики в пышных кружевных жабо и девочки в кринолинах из фосфорицирующего пластика на фоне обвешанных лампочками деревьев. Правда, потом коллекция делала неожиданный поворот.

— Что это там у тебя? — спросил Артем без особого интереса.

— Да вот наткнулась на фотографии знакомой коллекции. Я была на её показе.

— И что, понравилось?

— Да как сказать… Само шоу очень понравилось, а в высокой моде я мало что понимаю.

— Покажи, — Стрелец сразу загорелся желанием показать, что он как раз хорошо разбирается в моде.

— Высокой или нет — какая разница?

— М-да, — произнес он, с минуту посмотрев на разворот с мужскими костюмами.

Они чем-то напоминали фраки пушкинских времен, но с очень непропорциональными деталями.

— Там дальше есть кое-что поинтересней. Такие красивые курточки, брюки, майки, — Дашка быстро перевернула несколько страниц. — Нравится?

На этом развороте красовались темные вещи разных оттенков с абстрактными аппликациями из переливающегося лунным светом материала.

— Ничего, — сказал Стрелец, — у меня есть такая куртка, даже получше. Правда, от другого модельера. Кстати, сейчас раскрою тебе страшную тайну.

Он сделал эффектную паузу.

— Самые лучшие мужские вещи, по-моему, делают люди нетрадиционной ориентации. Причем для таких же людей. Вот заграницей даже в дорогих магазинах часто бывает такой ужас! А в магазинах для «голубых» столько классных вещей.

Дашке немедленно вспомнился рассказ Ильи о том, как их коллектив ездил на показ в США. Вдруг как-то получилось, что он оказался в одном номере с самим мэтром. «Представляешь, — рассказывал со смехом Илья, — неделю боялся душ принимать». Она почувствовала, что на лице готова расцвести улыбка, которая была сейчас совсем ни к чему. Пришлось делать вид, что она поперхнулась кофе. Справившись с эмоциями, она невинно поинтересовалась:

— А где же та куртка, износилась? Хотелось бы взглянуть, раз ты так хвалишь.

— Вот уж не думал, что ты такая тряпичница. Ты же скромная серьезная девушка, — Стрелец игриво ущипнул Дашку за щеку. — Как-нибудь потом сейчас не знаю, где она. Я в последнее время стал такой рассеянный…

— Я не тряпичница, — сказала Дашка чуть обиженно, — но даже серьезные девушки интересуются модой. Что здесь такого?

Когда Дашка решила принять душ, то вдруг услышала легкий скрип открываемой двери и такой же легкий щелчок затвора фотокамеры. Дашкина реакция была молниеносной. Девушка нагнулась, демонстрируя часть тела, которую так часто показывают зрителям герои американских фильмов. Артем опешил, но все же решил немного подождать. Ведь не сможет же она долго стоять в ванне, согнувшись в три погибели. Дашка между тем сильно открутила кран горячей воды, и маленькую комнатку очень скоро заволокло густой дымкой. Вот теперь можно было не спеша повернуться.

— Слушай, какое у тебя мыло странное! — сказала она, появляясь из ванной в симпатичных шортиках и блузке. — Оно такой формы, что я, когда его уронила, никак поднять не могла, представляешь?

— Вот смотрю я на тебя, Даша, и не в состоянии понять, какая ты на самом деле. Вынужден признать, что ты для меня до сих пор загадка.

— Но это же хорошо. Женщине просто необходимо быть хоть немного загадочной, чтобы поддерживать интерес такого плэйбоя, как ты, — ответила она кокетливо. — А ты, Артем? Какое твое жизненное кредо?

— Строить воздушные замки…

— Такие высокие, чтобы с башни лететь вниз на парашюте?

— Да забудь ты об этом виде спорта, я высоты боюсь. Но это почти единственное, чего я боюсь.

— Хвастунишка, — нежно сказала Дашка.

— Ничего подобного, — ответил Артем с холодной улыбкой. — Если когда-нибудь мне будет нужно, я пройду по трупам, — он помолчал, а затем спросил своим обычным веселым, чуть насмешливым тоном, — ну, что, испугалась, детка? Кстати, должен тебя огорчить: завтра наше рандеву отменятся.

— Ой, а почему? — недовольно протянула Дашка.

— У меня важная встреча. Наклевывается приличный заказ. Позвоню тебе, как только смогу.

Прежде, чем расстаться с Дашкой Артем притянул её к себе и нежно прошептал:

— Тебе было хорошо сегодня, моя радость?

— Очень, мой супермен, — также тихо ответила она.

— Ах, даже вот как! Ну, тогда придется в следующий раз брать с тебя деньги, — Артем расхохотался, очень довольный своим чувством юмора.

Идя домой, Дашка представила, как через когда-нибудь позвонит Артему (конечно, если он никого не убивал, и будет находиться на свободе). Так вот, она позвонит и скажет:

— Ну, дорогой, ты, помнится, говорил, что не прочь подработать в качестве мальчика по вызову? Вот хотела по-дружески подкинуть тебе работенку. Только сначала вопрос: все рабочие параметры, я надеюсь, в норме?

Следующей была мысль, что можно было бы начать подбираться к бывшим конкурентам Сосновской. Надо обсудить вопрос с Вадимом. Это, конечно, вовсе не значило, что Дашка не будет встречаться с Артемом. Но форсировать события не стоит, хорошо, что она до сих пор старалась вести себя осторожно. Кавалерийским наскоком можно все испортить. Похоже, он только сегодня начал проникаться к ней доверием, даже сказал, что тетю убили, и его уже несколько раз вызывали давать показания в милицию. И ещё намекал на свои финансовые сложности.

Артем задумчиво смотрел на стену и выпускал колечки табачного дыма. Одно, два, три… Колечки быстро растворялись в воздухе. Если бы его проблемы растворились так же! И как это так получилось, что недавно он уже считал себя довольно богатым человеком, не зависящим от капризов взбалмошной тетки, а теперь? Он рассчитывал стянуть у неё только что смонтированные фильмы и продать их. Сам, конечно, не рискнул бы — слишком опасно. Нашел посредника — сотрудника одной торговой фирмы. Он часто ездит по делам в Скандинавию. Артем очень обрадовался, узнав об этом. По его понятиям, именно там фильмы можно было продать дороже, чем где-либо еще. Посредник во время последней командировки нашел подходящий вариант. Покупатель предложил такую цену, услышав которую от посредника, Артем чуть не поперхнулся. Сейчас оставалось лишь гадать — подорожала ли резко продукция или тетка безжалостно дурила его все эти годы, давая лишь жалкие крохи. Типа — вот тебе на мороженое. Стерва!

Скандинав, кстати, даже передал через посредника аванс, довольно солидный. Но у Артема, здорово за последнее время изголодавшегося по красивой жизни, (тетка снова скаредничала) уже почти ничего не осталось. При обыске в квартире, где до конца своей жизни жила тетушка, изъяли несколько кассет. Были ли среди них те, которыми особенно интересовался иностранец, утверждать сложно…

Артем изо всех сил старался откреститься от теткиных дел. Делал это прежде всего потому, что в нескольких сценах его партнершами были четырнадцати-пятнадцатилетние девчонки, а некоторые статьи уголовного кодекса прочно засели в его памяти. К тому же по сценарию он этих малолеток вроде как насиловал… Поди докажи, что все это — лишь хорошая актерская игра. Так что, сколько ему не совали под нос те злосчастные кассеты, он делал честные непонимающие глаза. А когда одна из кассет была вставлена в видеоплеер, и на экране начали извиваться обнаженные тела, изобразил легкое смущение, стараясь, впрочем, не переиграть. Да, у тети Оли не сложилась личная жизнь. Возможно, это послужило причиной несколько чрезмерного увлечения такими фильмами. Сколько не пытался следователь вытянуть у него хоть какие-то сведения о бизнесе родственницы, все было бесполезно. Ну, не знает Артем ничего и вообще не понимает, о чем речь! В том, что девушки его не выдадут, Стрелец не сомневался. Тетка запугала их до полусмерти. Не пикнут. А этот оператор… Он, насколько известно Артему, вообще сейчас очень далеко. Скорее бы его нашли!

И все-таки, действительно ли при обыске изъяли и тот товар, который от Артема давно ждут? То, что ему показали, было никому ненужным старьем. Это снимали год назад. А новинки, где же все-таки они? Тетушка была дама загадочная, ей вечно мерещилось всякое и, увы, не зря. Ах, как неожиданно тогда все случилось! Так вот, она могла, например, накануне перепрятать куда-нибудь самые свежие свои творения. Но разве их теперь найдешь? Кто-то уже, похоже, попробовал — переворошил всю дачу. Об этом Артем узнал от следователя. Сам он не хотел пока появляться на вилле, как называл теткин коттедж. Чтобы не будить лишние подозрения. Ничего, все уляжется, и будет он, Артем Стрелец, молодым человеком со средствами. Нужно только потерпеть. Так он думал. Дурак, надо было рискнуть, придумать что-нибудь! Сказал бы, что ему нужны кое-какие свои вещи, отвлек бы охрану… Да что теперь. Копий фильмов, скорее всего, не существует. У тетки был строгий договор с операторами, которые по совместительству работали и монтажерами, не оставлять у себя никаких рабочих материалов. А уж договариваться с людьми она умела. Правда, не всегда по-хорошему.

На него теперь наезжают люди примерно с такими же принципами. Клиент злится, что произошла такая задержка. Посредник подключил каких-то «крутых». Вернуть аванс нечем, да ещё с процентами — неустойкой. А тут ещё этот чокнутый дед привязался! Где взять то, что он хочет? И с какой стати? Что же он такое мог видеть? А спросить прямо почему-то страшно. Вдруг это реальная угроза? В этот момент зазвонил телефон. Разговор был мрачным, грубым и совсем недолгим. Повесив трубку, Артем сказал: «Ну, вот вспомнишь дурака, он и появится!» Потом Стрелец быстро оделся и твердым шагом направился к несостоявшемуся теткиному соседу.

— Ну, что, юноша, принесли должок? — спросил Савинков с порога.

— Принес, только сначала Вы уж расскажите, что это за тайна, такая опасная для меня? — оттесняя хозяина с прохода, ответил Стрелец вопросом на вопрос.

— Да что мне рассказывать, Вы и сами знаете, — сказал Савинков, хитро прищурившись.

— И все же…

Стрелец начинал терять терпение. Он на самом деле понятия не имел, о чем говорит пенсионер.

— Ну, помните, как в тот самый вечер выбежали из тетиной квартирки? Этого пока никто не знает.

— Что?! — Стрелец опешил и, как всегда в таких случаях, резко сменил стиль общения. Этим он очень напоминал свою покойную тетушку. — Ты хочешь сказать, старый, что я был здесь, когда её убили? С катушек съехал от жадности?!

— Я видел тебя, голубчика, в твоей куртке с полосками такими светящимися! Это ты её убил! А потом к ней ещё какой-то парень пришел и, конечно, вылетел оттуда, как ошпаренный. Еще бы, картина, я думаю, была та еще! Ведь как раз накануне ты тетке своей грозился, что ты с ней сделаешь, если она не даст тебе денег. А она ведь деньги не любила отдавать, так? Это я понял. Другая на её месте, если б испортила человеку квартиру, заплатила и извинилась бы, а эта…

Стрелец слушал тираду Савинкова, совершенно опешив. Что же делать? Если Савинков пойдет в органы с таким заявлением, следствие точно вцепится в него, Артема Стрельца! Как же, единственный наследник богатой тетушки не смог дождаться её естественной кончины и решил поторопить события. Какие могут быть сомнения, если его видели рядом с местом преступления в тот злополучный вечер? Может, слова полусумасшедшего старика и не внушат следователю доверия, но вдруг! Тогда его, Артема, возьмут в плотную разработку, может, даже задержат и уж наверняка будут следить за всеми его действиями. Тогда о расплате с кредиторами можно и не мечтать. Значит, включат счетчик, и нужно будет думать уже о спасении своей шкуры, а не свободы… Ну уж нет, старый! В Стрельце вдруг запылала такая ненависть к щуплому пенсионеру, что тот ощутил её почти физически. На лице Савинкова отразился испуг, но было поздно. Артем схватил лежавший на деревянной табуретке пояс халата и крепко зажал Савинкову рот таким молниеносным движением, какого сам от себя не ожидал. Словно его телом управляла какая-то неведомая сила. Через несколько секунд удавка затянулась на тощей шее Савинкова, тот издал какое-то странное бульканье, и его тело повисло на руках Стрельца. Он смотрел на пенсионера, поражаясь тому, каким тяжелым оказалось казавшееся таким тщедушным тело. «Ну, нет, старый, ничего у тебя не выйдет!» — сказал Артем в пустоту облупленной комнаты.

Потом он принялся лихорадочно соображать, какие следы его пребывания могут остаться в квартире. Так, дверь ему Савинков открыл сам. Следы ботинок… да у старикана, похоже, по полгода никто не мыл полы. Не найдут ничего! Пояс Стрелец сначала хотел было захватить с собой, но передумал глупо. Парень в последний раз окинул взглядом осиротевшую квартиру скандального деда. Зрительная память неожиданно показала ему четкий стоп-кадр. Когда он только что вошел в эту комнату Савинков бросил быстрый взгляд на этажерку в коридоре. Это длилось всего лишь мгновение, и в тот момент Артем не придал этому взгляду никакого значения. Но, возможно, именно на полке этой этажерки хранилось нечто, чем старикан так уверенно пугал и с чем грозился идти в милицию. Мысли как сумасшедшие скакали в его мозгу, пока он ворошил пожелтевшие газеты, сбрасывая их на пол вместе с протершимися вышитыми салфетками. На третьей полке он обнаружил сумочку своей тетушки. Так вот, значит, кто её убил! Стрелец пнул ногой тело. Этот дедуля ведь чуть не свалил её убийство на него! В сумочке обнаружилась тугая зеленая пачка и ещё — незнакомые ключи с трогательным брелочком в виде пронзенного стрелой сердца.

— Дас ист фантастиш, — Стрелец от неожиданности выдохнул единственную известную ему немецкую фразу.

«Да, тетя Оля, многие считают, что ты была чудовищем. Никто и не догадывается, какое нежное сентиментальное сердце билось в твоей груди, думал Артем. — Даже я. Скажи мне кто, я бы и не поверил».

Он криво ухмыльнулся и вскоре уже выходил из подъезда. По дороге он с удивлением обнаружил, что хочет как можно быстрее увидеться с Дашкой. Такого с ним уже давно не случалось. Девушки в его жизни появлялись и исчезали, не вызывая особых эмоций. Нужно было только вовремя вносить в черный список своего телефона с определителем номера «координаты» надоевших пассий. Как человек, во многом склонный к порядку, он обычно и не забывал. Ну, конечно, бывали и накладки, не без этого. Но насчет них Артем никогда не переживал. Ему было все равно. Почему же вдруг так захотелось сейчас услышать наивно-кокетливый голос этой пышненькой студенточки? Неужели после того, что он недавно сделал, так тянет утонуть в чьих-то ласковых объятиях? Артем остановил машину возле телефонной будки и набрал Дашкин номер. Длинные гудки.

«Вот так всегда и бывает! Стоит сказать девчонке, что ты занят, её и след простыл — побежала развлекаться, — с некоторой досадой подумал Стрелец. — Хотя Дашка не такая. Интересно, что она сама скажет, где была? Наверно, что носилась по городу в поисках какого-нибудь изумительного белья или ещё чего-нибудь такого…» Да, жаль, что её нет. Предстоит обдумать сложную проблему. Похоже, на сцене появляются новые лица. С одной стороны, теперь ясно, где иногда пропадала ночами тетушка. Вопрос в том, не претендует ли мистер Икс на наследство. О завещании Артему ничего не известно. Он был уверен, что его нет, и что он — единственный наследник. Но теперь его посетили ох какие серьезные сомнения… Надо срочно умудриться найти адрес квартиры, от которой эти ключики на трогательном брелочке. Конечно, прежде чем разбираться с теткиными квартирами и хахалем (что таковой вскоре обнаружится, было почти ясно) неплохо было бы провести вечерок с красивой, умелой и непритязательной девочкой… Что ж, раз Дашки нет, придется снять какую-нибудь красотку. Благо сегодня он может себе это позволить.

Девчонка в виниловом прикиде оказалась что надо. Такие штучки — класс! Приятно все-таки иметь дело с профессионалами. А самое приятное, что она испарилась, поняв все с полувзгляда. Сделала свое дело, и словно её здесь и не было… И не надо напрягаться, обдумывая, не сболтнул ли чего лишнего. Ладно, пора подумать о насущных проблемах. А их, увы, вчера сильно прибавилось.

Томно потянувшись, Стрелец закурил, стараясь четко проанализировать ситуацию. Итак, теперь трудно сомневаться, что тетку убил этот старикашка. Конечно, Артему он показался довольно хилым созданием. Но и тетка никогда не отличалась ни крепким сложением, ни ловкостью, если речь шла не о делах. А массой ещё надо уметь задавить. Не так-то это просто. Возможно, и скорее всего так и было, Савинков напал на неё неожиданно. Это сейчас духи сюрпризов были не на его стороне. Эх, говорил тетке, спортом надо заниматься. Впрочем, что уж теперь. Как говорится, все что ни делается… Зачем старикан шантажировал его, Артема Стрельца? Тугая пачка зелени в тетушкиной сумочке разожгла его аппетит, и захотелось получить ещё больше? Захотел перевести на Артема стрелки, справедливо опасаясь, что до него вполне могут когда-нибудь добраться? Очень вероятно. Сначала, получил бы с Артема кругленькую сумму, а потом нашел бы способ подбросить в органы сумочку убиенной. Пустую, естественно. И при ближайшей встрече со следователем сказать, например, что теперь, он, честный и принципиальный пенсионер Савинков, уверен, что видел здесь племянника убитой в тот самый день. Просто боялся опорочить честного человека. Но теперь сомнений нет. Клево придумал!

Интересно, что старый хрыч успел рассказать Дашке? И куда она, черт возьми, запропастилась? Ладно, сейчас не до этого. Подошли к самому животрепещущему вопросу. Артем пристально разглядывал незамысловатый брелок в виде розового сердечка, словно пытался прочесть на нем какие-то таинственные знаки. Да, сюда бы господина с Бейкер Стрит! «Может, у тетки была ещё одна явочная квартира, а я об этом ничего и не знал?» — думал Стрелец. Что она вообще делала в этой квартире? Первая его мысль была о том, что тетушку посетило большое теплое чувство, пока перестала быть основной. Конечно, все возможно. Но вдруг она там занималась своими делишками, а вовсе не крутила амуры? Ведь именно этим — бизнесом — он объяснял себе её ночные отлучки… Ладно, это он ещё обдумает. Не в этой ли загадочной квартирке лежат злополучные кассеты, которые так нужны Артему? И вот еще: если бы квартира принадлежала тетке, в органах об этом было бы известно, но это не так. Значит, официально она ещё чья-то?

Раздумья Артема прервал телефонный звонок. Он схватил трубку, почему-то совершенно уверенный, что это Дашка, и лихорадочно готовящий какую-нибудь колкую фразочку. Несмотря на последние бурные события, его не покидала какая-то смутная обида-злость. Уж слишком независимо вела себя иногда его новая подружка. Стрелец терялся от такого поведения. Даже пошли он сейчас Дашку куда подальше, в глубине души эта «партия» казалась бы ему проигранной. А проигрывать он не любил. Особенно это было бы некстати именно сейчас.

Стрелец ошибся. Внутри что-то сразу оборвалось, когда он услышал вместо щебечущего Дашкиного голоса сипловатый басок, который казался противней, чем визг металла по стеклу. Артем надеялся услышать его только через несколько дней.

— На тебя злы серьезные люди, — немедленно заявил звонивший. — По ходу, ты платить не собираешься. Рискуешь! Если не понял, тебе, блин, объяснят.

— У меня сейчас есть только часть… — сказал Стрелец враз охрипшим голосом.

— Да на хрен нам часть? И вообще, кончай пургу гнать, скотина!

— Да я все отдам, только решатся проблемы с наследством…

— У тебя осталось совсем мало времени.

— Сколько?..

Услышав ответ, Стрелец почему-то прижал к груди трубку, в которой уже звучали гудки отбоя, и обессилено прислонился к стене.

Вопрос наследства, оставшегося после мадам Сосновской, волновал в этот час не только Артема Стрельца, но и Александра Даниловича Овчатова, врача-гинеколога, кандидата медицинских наук. Он метался по хорошо обставленной квартире в спальном районе — той самой, которую так хотел побыстрее разыскать Стрелец. Как он мог так просчитаться? Хотя что теперь? Говорят же: всего не предусмотришь. Сейчас, в таком нервном состоянии Овчатов мало напоминал героя рекламы, о сходстве с которым так любили шутить все его знакомые. Разве будешь лучиться благодушием, пробуя ложечку изумительного бульона с клецками, когда жизнь готова рухнуть в тартарары? А так он действительно напоминал того милого повара — ухоженные темные усики, полные розовые щечки, свидетельствующие о хорошем аппетите… Мысли Александра Даниловича скакали как сумасшедшие. Бросить все и бежать куда глаза глядят, пока не поздно? Вдруг не удастся уйти от этих обвинений? Но неужели он, образованный человек и, в конце концов, не самый непривлекательный мужчина, зря несколько лет ублажал эту жирную дуру? Проговаривая мысленно последнюю фразу, он даже забыл как обычно втянуть в себя брюшко и гордо приподнять вверх подбородок. Так разволновался. Он слушал её мерзкие проекты, следил за тем, кто из этих её девок высказывает крамольные мысли… Да всего не перечислишь! Все это, значит, было зря? Овчатов ещё раз обвел взглядом квартиру с утонченным евроремонтом и дорогой мебелью. К тому же его жилище прямо-таки нашпиговано последними чудесами бытовой техники, которые Овчатов любил даже сильнее, чем книги по нетрадиционной медицине. Конечно, эта квартира — лишь малая толика наследства, причитающегося ему — тайному мужу Сосновской. Но если он сейчас решит не светиться, то больше ему ничего не перепадет.

Тайный муж! Как в мексиканском сериале! Вообще-то Александру Даниловичу должна достаться и та шикарная большая квартира, где её убили. И её загородная вилла, где происходили съемки. Разве не он по неделе штудировал все каталоги, выбирая туда то одну, то другую новинку? Сосновская этого не понимала. Ей было совершенно неведомо это упоение долгого, продуманного выбора. Но что же теперь? По закону он должен заявить о своих правах в течение полугода. Иначе… Иначе все, кроме этой квартиры, достанется пустоголовому красавцу-племянничку, а не его, Александра Даниловича, ребенку! Да никогда! Овчатов гневно ударил кулаком по столику, инкрустированному натуральным камнем, ушиб руку и тяжело задумался, с ненавистью глядя на большую фотографию Ольги Геннадиевны, висящую на стене в красивой зеркальной рамке. Кстати, теперь можно заменить снимок этой оплывшей физиономии на портрет его сына Тишки. Да, он сделает это в ближайшее же время. Это раньше его пассия могла поднять крик.

Тишку Александр Данилович любил самозабвенно, даже с неким оттенком истерии, что, впрочем, было немудрено. Когда ему исполнилось тридцать восемь, защита кандидатской наконец-то осталась позади, Овчатов вдруг мучительно осознал, что столько лет постоянно соприкасаясь с вопросами деторождения, до сих пор сам ничего не сделал по этой части. С женщинами он всегда был скуп и болезненно самолюбив. Правда, это касалось только любовных отношений. Со знакомыми всех возрастов и обоих полов он слыл душкой. Например, молодые медсестры или хихикающие соплюшки — практикантки часто прибегали к нему перед сменой «за биозарядкой». Все что для неё требовалось — это резко ударить друг друга по рукам. При этом, как утверждают многие методики, происходит освобождение от отрицательной энергии. В свободное время Овчатов вообще часто штудировал пособия по психологии отношений полов, астрологии и нетрадиционной медицине. Но вот создать семью почему-то все не получалось… Если очередная невеста позволяла себе что-то вроде насмешливой ухмылки, он без колебаний с ней расставался. И если бы не пробудившееся вдруг бешеное желание, чтобы по нашей грешной земле ступало существо именно с таким разрезом глаз и формой носа, как у него, Александр Данилович, наверно, так и не женился бы. Но вот однажды к нему на прием пришла двадцатилетняя девушка-баскетболистка. С научной объективностью взвесив все за и против, Александр Данилович решился. После двух месяцев конфетно-букетного периода последовала скромная свадьба, а через положенный срок в нежных папашиных руках капризно запищал долгожданный отпрыск. Идиллия, правда, длилась не очень долго. Однажды молодая жена ушла погулять с ребенком, да так и не вернулась. Вскоре Александр Данилович узнал, что она вполне счастлива с каким-то банкиром. Потеря возлюбленной не произвела на него особого впечатления, но вот Тишка… За бывшей женой прочно укрепилось название «эта дрянь», и иначе Александр Данилович уже никогда её не именовал.

Именно в тот период, когда выяснения с бывшей половиной достигли апогея, на прием к Александру Даниловичу пришла мадам Сосновская. Истек уже год, как Овчатов начал работать в довольно преуспевающей частной клинике. Ее открыл один бывший коллега, которому Александр Данилович помогал писать диссертацию. Собственно, то, что его взяли на такое место, и было платой за это. Предприимчивый коллега арендовал двухэтажный особнячок в пяти минутах ходьбы от одной из станций Кольцевой линии. Когда договор ещё только заключался, будущая клиника была обшарпанным зданием непонятного архитектурного стиля, окруженным мрачными замусоренными дворами. Но через некоторое время она стала похожа на многослойный свадебный торт из безе. Это было как раз то, что нужно. В дворике журчали фонтаны с живыми рыбками. Александр Данилович вообще убеждал своего приятеля не скупиться на детали антуража, успокаивающие нервную систему клиенток, да и их спутников. Внутри здания тоже на каждом шагу попадались маленькие фонтанчики, аквариумы с рыбками, причудливые мобили. Жизнь полностью подтвердила правильность расчетов Овчатова. В этой журчаще-переливающейся обстановке действительно легче было провести много времени, сохраняя какое-то ленивое спокойствие. Клиника завоевывала все более обширную и солидную клиентуру. Целый день, до позднего вечера к подъезду подъезжали престижные иномарки. Короче, дела пошли. Лишь одна мысль по-прежнему жгла Александра Даниловича огнем. Тишку бывшая жена по-прежнему выдавала ему чуть ли не с часами в руках. Видимо, ей постепенно стало ясно, что её роль в жизни бывшего мужа в конечном счете сводилась к роли живого инкубатора. Зато теперь она могла отыграться, что успешно и делала. Накануне состоялось очередное выяснение, и у Овчатова ещё в ушах звенело от голоса «этой дряни», когда украшенная блестящими виньетками дверь его кабинета плавно распахнулась, и в неё величественно вплыла мадам Сосновская.

Она тяжело опустилась на венский стул, смерила Овчатова цепким взглядом, закинула ногу на ногу, что немедленно заставило высоко задраться узкую юбку с разрезами. Овчатов сразу понял, что она не жена бизнесмена, а, наверно, сама бизнес-вумен. То, как четко и спокойно она изложила свою проблему, развеяло последние сомнения на этот счет. Глядя на немолодую уже, пышно и безвкусно одетую даму, он вдруг ощутил страстное желание растопить лед в её водянистых глазах. Заставить эту «бюргершу», как он мысленно назвал её за самодовольное выражение, засмеяться и заплакать, если такое вообще возможно. Вчерашняя ссора с бывшей половиной отчего-то усилила это желание. Овчатов встал и, как часто делал, принялся расхаживать по своему просторному кабинету. Он говорил что-то о фазах луны, о чакрах, об активных точках на теле. Само содержание его речи не имело особого значения. Александр Данилович пускал вход один из главных своих козырей — низкий бархатный голос. Проходя мимо большого зеркала, Овчатов машинально окинул взглядом свое отражение и хитро подмигнул ему. Потом подошел к столу, на котором стояла большая конструкция из разноцветных колец и шаров, и словно задумался. Теперь он находился за спиной Ольги Геннадиевны. По её уже совсем непринужденной позе он понял, что можно действовать. Если бы она от его прикосновения вскочила, завопила или даже влепила ему оплеуху, он просто спокойно сказал бы, что собирался показать активную точку, имеющую прямое отношение к её проблеме. И посоветовал бы попить какое-то время успокоительные капельки. Александр Данилович начал сначала едва заметно, а потом все сильнее массировать бледную пухлую шею. Сосновская только в первый момент вздрогнула, но тут же как-то вся обмякла, и её лицо приняло безмятежно-спокойное выражение.

Так начался их роман. В начале он был очень бурным, с ночными звонками и охапками цветов. Чтобы порадовать Оленьку, Александр Данилович, который ни разу в жизни даже не помышлял о каком-то турпоходе, даже провел с ней ночь у костра, в лесу. Артем Стрелец наверняка сильно удивился бы, если бы увидел, как его тетушка — железная леди, Бармалей в юбке и так далее носит в котелке воду из ручья. Печет в золе картошку и заботливо очищает её для Сашеньки. Что же касается последнего, то он в начале не мог объяснить даже самому себе, зачем ему связь с Сосновской.

За время работы в клинике Овчатов мог завести себе много любовниц. Но соблазнять кого-то из молодых и красивых жен бизнесменов было хлопотно, да и страшновато. А бизнес леди все как одна смотрели на него как на обслуживающий персонал. Для них, похоже, было все равно — он, механик со станции техобслуживания или официант из ресторана. Поэтому Александр Данилович ни разу и не думал переступить черту врач-пациент. Но когда он увидел Сосновскую, какое-то наитие заставило его вести себя с ней не совсем обычно. О своей работе Сосновская только вскользь сказала, что является организатором элитной брачной конторы. Постепенно её отношения с Александром Даниловичем устоялись, она стала чуть менее сдержанна, и Овчатов стал отмечать кое-какие мелкие штрихи, наводящие на серьезные размышления. По роду своей работу ему часто приходилось сталкиваться с самой высшей кастой представительниц древнейшей профессии. Иногда в манерах его новой пассии проклевывалось неуловимое сходство с этими девочками. Значит, она имела какое-то отношение к их миру. И уже сложно было поверить в то, что она самоотверженно посвящает свою жизнь устройству чужих судеб. Скорее наоборот. Да, это пахло такими суммами, по сравнению с которыми его заработок в клинике, который раньше казался ему вполне солидным, смахивал на подаяние. Нужно было только деликатно дать почувствовать Оленьке, что он с пониманием относится к её выбору, и готов разделить его с ней, как и все остальное. Но здесь нельзя было спешить, и требовалась некоторая изобретательность.

Однажды Александр Данилович позвонил Оленьке и, немного изменив голос, игриво осведомился: «Здравствуйте, это секс по телефону?» Кого-то такое, может быть, и шокировало бы, но Оленька совершенно спокойно восприняла эти слова, как милую шутку соскучившегося любовника.

— Я представляю себе тебя так, — сказал Александр Данилович, уже устав изменять голос и еле сдерживая рвущееся наружу хихиканье, — Ты сидишь в телогрейке и шапке-ушанке…

— Нет, на мне красное платье, и в руке я держу бокал с вином, — кокетливо отозвалась Оленька.

Этот невинный диалог заронил в её мысли нужное зернышко. Сосновская уже какое-то время думала о покупке большого земельного участка на морском берегу. Как пригодились бы при раскрутке дома, который она собиралась там построить, её девочки-звездочки! Так что их здоровье нужно беречь. А это значит — периодически контролировать. Да и потом, когда предприятие раскрутится, ему просто необходим будет надежный, квалифицированный врач, не обремененный высокими моральными устоями. Клинику, в которой работает Александр Данилович, она знает хорошо, причем на личном опыте. Там все вполне на уровне. Вот какая она заботливая хозяйка: сначала все испытывает на себе, прежде чем предлагать своим работницам!

Некоторое время в Сосновской боролись противоречивые чувства. Она так привыкла, что рядом есть мужчина, всегда готовый удовлетворять её запросы и умеющий внушить, что она ещё очень даже ничего. Если бы после их откровенного разговора он бросил её, удар оказался бы тяжелым. Как она успела расслабиться с ним за какой-то год! Но после откровенного разговора ничего не произошло. Молнии не осветили вспышками неба их отношений. Оно по-прежнему оставалось лазурным и почти чистым.

Его несколько омрачало то бешенство, которое Овчатов испытывал при любом упоминании об Артеме Стрельце. Скрывать эти эмоции порой было просто невыносимо. Все началось с подготовки к съемке очередного фильма. Сосновская сказала, что нужно бы, как это принято на западе проверить актеров на наличие основных передающихся половым путем инфекций. Кстати, там будет и её племянник…

— Его тоже проверять? — деликатно кашлянув, осведомился Александр Данилович.

— Обязательно. А то, я знаю, многие клиенты специально ищут кассеты с некоторыми из моих девочек. Так что нужно этих популярных красоток беречь. А мой мальчик, он такой ненадежный… — вздохнула мадам.

— Может, подыскать кого-то другого? — осторожно спросил Александр Данилович.

Мадам промолчала, и больше он не заводил с ней разговора на эту тему. «Возможно, — подумал он, — ей нравится, что красивый и сексапильный, но все же чем-то неуловимо напоминающий её паренек, извивается перед камерой?» Когда-то, в юности, Александр Данилович, интересовался психоанализом.

Ненадежность «мальчика» нашла немедленное подтверждение. У него обнаружилась одна из тех инфекций, о которых то и дело кричат газетные статьи. В начале ничего опасного, но без лечения последствия были бы плачевными. Выписывая лекарства, Александр Данилович не мог удержаться от нравоучительной беседы. Многолетняя привычка, наверно.

— Вообще-то в наше время нужно поосторожней, юноша, — сказал он строго, и поскольку никакой реакции не последовало, а Овчатов не выносил таких «слушателей», то он продолжал свои наставления ещё более настойчиво. — Вы все-таки задумайтесь. Ведь существуют не такие уж обременительные меры безопасности…

— Это какие? — Стрелец попытался сфокусировать взгляд на лице Овчатова. Наконец это ему удалось. — Изделие № 2 сверху эпоксидной смолой намазать и, главное, никаких контактов? — он громко расхохотался над шуткой, которую искренне считал собственной, и долго не мог остановиться.

Стрелец даже забыл, что только что прочитал этот «прикол» в каком-то журнале.

«А ведь он, похоже, под кайфом, — подумал Овчатов, и это его обрадовало. — Зачем я вообще тебе тут нравоучения читаю? Во-первых, бесполезно. Во-вторых, не очень-то жалко, если ты начнешь не баловаться, как сейчас, а, и правда, подсядешь на это дело. И (или) подцепишь дрянь покруче нынешней».

Воспитательная работа была свернута. Стрелец, со своей странной улыбочкой ушел, а Александр Данилович все никак не мог успокоиться. В этой ухмылке на красивом лице Артема, в каждом движении и особенно в сегодняшнем мутноватом взгляде, читалось такое безграничное пренебрежение по отношению к Александру Даниловичу. Скорее всего, на самом деле ничего такого не было. И все оттенки выражения лица молодого человека относились вовсе не к доктору. Но тому часто мерещились такие вещи. А может, он и не ошибся.

В это время Стрелец продолжал вспоминать некоторые моменты последних лет. Чем дальше, тем больше возрастала его уверенность, что ему попались ключи именно от любовного гнездышка. Как он мог быть так слеп! Тетка на самом деле так изменилась, похудела, похорошела. А эти странные телефонные звонки. Если трубку снимал он, раздавались короткие гудки. А тетушка часто уходила с телефоном в другую комнату и вела там очень странные беседы. Артем пару раз слышал её вздохи и изредко — тихие «да». Обычно же в телефонных разговорах она или трещала, как заведенная, или говорила сухо и отрывисто. Диагноз ясен. Просто удивительно, как он не обратил на все это внимания раньше. Единственное, Стрелец даже примерно не представлял себе, кто же все-таки был тайным теткиным утешителем. «У кого можно спросить? Кто может знать, от какой квартиры эти ключи?» — думал он, с ненавистью глядя на сентиментальный брелок. Ночью ему приснился кошмар, как он подходит с этими ключами к разным дверям, начинает их открывать. Где-то лает собака, в другой квартире воет какая-то сирена, из третьей выскакивают трое верзил… Уф!

Кроме ключей у Стрельца была и другая серьезная забота. Он боялся, что его алиби рассыплется. В день, когда убили мадам Сосновскую, Стрелец действительно был на вечеринке у своего старинного, ещё школьного приятеля. Так он и заявил следователю. Тот проверил полученную информацию и, все вроде было нормально. Вечеринка была посвящена окончанию перестройки большого кирпичного дома, который Славик (так звали приятеля) недавно купил в одном из самых живописных уголков Подмосковья. Бывший хозяин строил себе просторное добротное жилье. Сам сделал чертеж, и каменщики построили ему именно то, что он хотел — большой дом самых простых очертаний, без затей или, как сейчас часто говорят, прибамбасов. Славика это не устраивало. Ему хотелось чего-то эдакого… И Славик сразу вспомнил о своем приятеле-архитекторе. Стрелец, смеясь в душе до слез, предложил переделать кирпичную махину в нечто вроде замка в готическом стиле.

— Будет классно! — заверил он Славика. — Проектировщику просто немного не хватило фантазии. Бывает. А если добавить сюда несколько ажурных башенок, стрельчатых окошек, витражей…

— Башенки ажурные говоришь? — восхищался приятель. — Ништяк. А ещё что нужно заменить или там подправить?

Стрелец начал рассказывать об обилии скульптур в готике, и приятель обрадовался ещё больше.

— Я как раз недавно видел в магазине таких бетонных баб. Закачаешься!

Стрелец попытался объяснить, что вообще-то к готическому замку больше подошли бы другие фигуры. В конце концов, ему не хотелось, чтобы кто-то из гостей этой дачи нелестно отозвался о нем. Славик был непреклонен. Он не собирался взирать по десять раз на дню на каких-то там чудовищ. Стрельцу удалось только уговорить его приобрести одетых «бетонных баб». Для этого пришлось самому поехать вместе с клиентом в хваленый магазин и долго его уламывать.

И вот настал день, когда все работы на вилле Славика были закончены. Дом и прилегающий участок изменились до неузнаваемости. Озеленители снабдили территорию красивыми немаленькими деревьями. Посреди участка красовалась большая беседка, а рядом с ней — пруд замысловатой формы. Славик жалел, что ещё не лето и нельзя устроить праздник на открытом воздухе. Но и внутри его виллы было что показать. Стрелец по совместительству согласился поработать дизайнером интерьера. И теперь потолок дома был выполнен в трех уровнях. Из отдельных эллипсов складывался причудливый геометрический узор. Все это освещалось непонятно откуда льющимся мягким светом. Правда, Славик сначала был озадачен тем, что в доме не будет ни одной люстры. Он уже присмотрел несколько в антикварном магазине. Но потом ему порвался новый вид дома, и он принялся собирать гостей.

Вечеринка удалась на славу. Из мощных динамиков лилась мрачновато-разухабистая музыка группы «Продиджи». Из комнаты в комнату сновала разношерстная публика.

— Ну, что, Славик, давай выпьем за дальнейшее развитие архитектуры и уже без тебя? — ехидно спросил Стрелец, поднимая бокал с шампанским.

Гости замерли. Большинству послышалось в этой фразе что-то угрожающее, и они знали, что Славик может отреагировать как угодно.

— Чего ты сказал, Растрелли? — сурово поинтересовался он. — Почему без меня? Наезжаешь что ли?

Стрелец понял: глупо было рассчитывать на то, что здесь оценят его тонкий юмор, и не стал больше искушать судьбу.

— Ну, понимаешь, я хотел сказать, что замечательный проект (он обвел широким жестом вокруг), в котором ты так деятельно участвовал, уже закончен. И тебе остается только кайфовать в этом уютном доме, и не нужно ломать голову. Вот и все.

Славик был вполне удовлетворен ответом, и веселье возобновилось. Стрелец любил вечеринки, особенно такие, как эта — где можно не только блеснуть своим оригинальным остроумием. Здесь были совсем молоденькие девочки из модельного агентства и две подружки из стрип-шоу. Племянник Сосновской сразу положил глаз на одну из грудастых стриптизерш и уже представлял себе её приватный танец и то, что должно последовать за ним. Над гостями висело облако сладковатого дымка. Со всех сторон то и дело доносились взрывы хохота. Шампанское, правда, не лилось рекой, хотя в ведерках со льдом его было предостаточно. Просто многие из гостей предпочитали что-нибудь посерьезней. Стрелец держал в одной руке папиросу с анашой, а другой ласкал бедро девушки из стрип-клуба. Вскоре это ему надоело. Он тихо предложил девчонке смотаться по-английски. Конечно, можно было говорить и громче. Все были заняты своими делами. Можно было расположиться с девицей и здесь. Но зачем? Тетка сказала, что дома сегодня ночевать не будет, так что квартира осталась в полном его распоряжении. Вскоре Стрелец захлопнул за девушкой дверцу машины. Когда они приехали в Москву, новая знакомая повела себя, по мнению Стрельца, более чем странно. Оказывается, она вовсе не собиралась ехать к нему в гости. Он даже заподозрил, что все, что ей было нужно — исчезнуть с вечеринки и вернуться в город. Обидно, но Стрелец утешил себя тем, что девица попросту обкурилась и ничего не соображает. Голова у него больше не кружилась, беззаботное настроение исчезло. Приятно провести время, правда, все равно не удалось бы. Он пробыл дома совсем недолго, когда ему позвонили, и он помчался на место убийства. Было не то чтобы грустно, но как-то не по себе.

По дороге он успел все прикинуть и понял, что между тем моментом, когда он уехал от Славика, и временем убийства могло пройти достаточно времени. Более чем достаточно для того, чтобы доехать до теткиной квартиры в «сталинском» доме. А если с момента убийства прошло около часа, то он как раз мог бы успеть вернуться и потрясенно выслушать страшную новость. Именно тогда Стрелец впервые ясно понял, что иногда обстоятельства заставляют скрывать вполне невинную правду. Ведь его вполне могут заподозрить: он наследник, и многие слышали, как он требовал у тетки денег. Кто бы смог подтвердить, во сколько он пришел домой? Пожалуй, никто. Он, как всегда, быстро проскочил в подъезд. Сейчас он был совсем не рад, что у него такая стремительная походка. Если бы его «Мазда» стояла возле подъезда, кто-нибудь наверняка это заметил бы. Но он сразу поставил её в гараж, и там ему тоже не встретился никто из знакомых.

Это же надо было отпустить девчонку! Хотя в её словах могли бы засомневаться. Она вообще-то похожа на наркоманку со стажем. В принципе можно было бы её разыскать, уговорить, но… Гораздо лучше попросить Славика сказать, что Стрелец уехал от него несколько позже, чем это произошло на самом деле. Не теряя времени, он набрал номер мобильного телефона своего приятеля. Когда Стрелец уже отчаялся, ему ответил какой-то писклявый женский голос и сказал, что Славик спит, и разбудить его вряд ли удастся. Стрелец смог поговорить с приятелем только вечером. Тот не возражал. Конечно, он помнит, во сколько уехал Артем. Он повторил время, которое вполне того устраивало. Подтвердит. Нет проблем. Стрелец был уверен, что Славик толком ничего не помнит, но в его слове не сомневался, как и в том, что его алиби тщательно проверят.

Все было хорошо, пока на днях Стрелец не узнал от общего знакомого, что Славика задержали, и что на его хваленой даче нашли довольно много «белой леди» — героина. Это было не просто плохо. На горизонте замаячила катастрофа. Когда Славика будут допрашивать, речь точно зайдет о той самой многолюдной вечеринке. И приятель Стрельца запросто расколется. Скажет, что не помнит почти ничего из того, что там происходило. Когда Славик говорил со следователем по делу об убийстве мадам Сосновской, то выглядел как преуспевающий молодой бизнесмен. Конечно, не блистал интеллигентностью, но это от него и не требовалось. Во всяком случае, он производил вполне нормальное впечатление. А теперь? И это ещё не самое опасное. Однажды у Славика в гостях на Стрельца что-то нашло. Накатила жуткая обида на судьбу и он начал плакаться приятелю в жилетку.

— Да что ты так маешься, Растрелли? — недоуменно спросил Славик. — Ну, достала тебя твоя старуха, так пошли её ко всем чертям.

— В каком смысле? — грустно поинтересовался Стрелец.

— В прямом. В каком же еще? — радостно заржал Славик. — Вот слушай… и он быстро рассказал, как договориться с нужным человеком.

Говорил он благодушно, как никогда, и сам себе представлялся кем-то вроде доброй волшебницы, отправляющей Золушку на бал.

— Проколов у него не бывает. Я вот запомнил все на всякий случай. Мало ли. Ты-то запомнил?

Стрелец на память не жаловался и запомнил все мгновенно, хотя схема вызова была довольно сложной. Воспользоваться ей пока не довелось. Но вдруг Славик расскажет о той их беседе? Это, пожалуй, хуже разрушенного алиби.

«Ну, ладно, ещё неизвестно, как все получится. Может, я рано паникую. А вот где искать тетушкину любовь? Наверно, придется съездить к Куликовой, — решил Стрелец и кривовато ухмыльнулся, — давно не общались».

Вера Ивановна Куликова была единственной подругой Сосновской — давней, чуть ли не с пеленок. Фотография двух девочек-подростков в очках много лет украшала теткин комод. Вера Ивановна работала учительницей математики в обычной московской школе. Артем так до конца и не понял, с чего в один прекрасный день изменилось отношение к нему Куликовой. Правда, раньше это как-то особо его не интересовало. А в былые годы, если к телефону подходил он, Куликова всегда расспрашивала его, как дела, а уже потом просила пригласить тетю. Но года два назад все изменилось. Она сухо говорила: «Ольгу Геннадиевну пригласите, пожалуйста». И все. Артема это даже радовало. Не любил он светских бесед со старыми девами. Но сейчас, когда предстояло обратиться к теткиной подруге с таким деликатным вопросом, он задумался над резким похолоданием её тона, над единственной отрывистой фразой вместо россыпи вопросов. Конечно, Артем не раз серьезно ругался со своей тетушкой. Видимо, после одной из серьезных ссор, когда он наговорил лишнего, она не выдержала и нажаловалась этой Вере Ивановне. Раньше предпочитала не выносить ссор из избы. Она всегда стремилась не делать этого, но тут изменила своим принципам. А он-то тоже хорош. За два года не задумался, почему лучшая подруга единственной родственницы демонстративно перестала с ним общаться! Ну, ничего, сейчас он со всем этим постарается разобраться. Уж лучше поздно, как говорится. Он нашел записную книжку Сосновской. Телефон Веры в ней оказался всего один. Стрелец вставил в компьютер диск с телефонной базой и переписал на листок адрес. Лучше он явится без звонка. А то, если он позвонит, вдруг она бросит трубку?

Вечером, когда по смутным воспоминаниям Стрельца должны были закончиться занятия у второй смены, он стоял посреди большого двора в одном из спальных районов. Артем растерянно озирался. Все дома казались ему совершенно одинаковыми. Номеров на трех ближайших ему рассмотреть не удалось: на двух из них просто не было, а на третьем металлическая дощечка была искорежена до неузнаваемости. Так что вычислить интересующий номер было невозможно. Прохожие как назло понятия не имели о том, где находится дом № 27 корпус два. Создавалось впечатление, что все они тоже оказались здесь впервые и тоже что-то ищут. Артем заметно приуныл. По дороге он решил, что на грядущем разговоре может неплохо сказаться букет цветов, и купил тюльпаны. Хотел взять розы или лилии, но посчитал, что это будет уже слишком. Откровенный подхалимаж тоже ни к чему. А вот скромный знак внимания — совсем другое дело. И вот этот скромный знак явно норовил склониться и завянуть раньше времени. Наконец удалось узнать, который из домов ему нужен, и Артем взбежал на пятый этаж. Дожидаться лифта не стал. После поисков и ожидания тело требовало хотя бы такой разминки. Стрелец сверился с листком, расправил, как смог букет, и нажал кнопку звонка. Сначала раздалось противное треньканье, а затем оглушительный лай двух собак. От неожиданности у Артема кольнуло где-то в области сердца.

— Кто там? — спросил голос Веры Ивановны, старавшейся перекричать лай своих питомцев.

— Это Артем Стрелец, Вера Ивановна. Можно мне поговорить с Вами?

— А нам разве есть о чем говорить?

Хорошенький ответ! Если бы не такая щекотливая ситуация, сказал бы он этой грымзе! Стрелец, правда, ни разу в жизни не видел Веры Ивановны. Ее фотография вместе с теткой, когда им было лет по тринадцать — вот и все. Но раз она так отвечает племяннику своей недавно умершей подруги, то кто она, как не кикимора? Грымза и стерва. Но это он ей сообщить всегда успеет. А пока надо налаживать контакт.

— Я думаю, что есть. Откройте, пожалуйста. Я не хотел бы кричать на весь подъезд.

Несколько секунд за дверью царила тишина. Собачий лай замер где-то в отдалении. Потом послышались шаги, и дверь открылась. Несколько секунд Стрелец и маленькая худая женщина смотрели друг на друга. Если бы не съехавшие на кончик носа очки в дешевой старомодной оправе, её вполне можно было назвать симпатичной.

— Это Вам, — сказал Стрелец, протягивая Вере Ивановне букет.

— Лучше бы сообщили мне, что случилось с Ольгой. Желательно до похорон. А то я узнала из криминальной хроники где-то через неделю, — сказала та, не глядя на цветы.

— Я понимаю, Вы оскорблены, что так получилось. Но поймите меня тоже: я был страшно растерян. Да что там, просто раздавлен. У меня ведь кроме тети никого не было.

— Не надо ломать эту комедию передо мной. Свои блестящие актерские данные приберегите для органов. Они Вам очень пригодятся. Что Вы от меня-то хотите? — в голосе женщины продолжал звенеть металл.

«Ну, на такое предложение грех не откликнуться — приберечь данные, рассудил Стрелец. — Что ж, пора переходить к делу. Оправдываться уже порядком надоело, и не за этим я сюда пришел».

— Вы можете думать обо мне, что угодно. Но если её память хоть что-то для Вас значит, Вы мне поможете.

— Я слушаю.

Хозяйка и не думала пригласить незваного гостя пройти. Это начинало злить его все сильнее. Оказывается, он успел здорово намаяться, да и начало разговора не прибавило ясности мыслям, а языку — раскованности. А они были так нужны сейчас!

— Видите ли, среди тетиных вещей осталось кое-что, что, возможно, дорого одному человеку. Я ничего о нем не знаю. Но Вы как лучшая подруга, наверно, в курсе, — Стрелец замялся, но тут же решительно продолжил. — У тети Оли, похоже, какое-то время назад появился любимый мужчина. Не знаю, почему она скрывала это от меня, я был бы очень рад за нее…

— Да-а? Что Вы говорите. Как интересно! Вы были бы рады?! Да Вам плевать было на нее! Это в самом лучшем случае. А в худшем… Она за пару месяцев до смерти сказала мне, что ты грозил расправиться с ней, если она не перепишет эту новую квартиру в «сталинском» доме на твое имя.

— Знаете, — Стрелец помолчал, — тетя была иногда слишком импульсивной, но сказать обо мне такое она не могла. Зачем Вы выдумываете? Не хотите помочь — так и скажите. Я ведь только хотел…

— Знаю я, что ты хотел, щенок! — услышав гневные интонации хозяйки, громко залаяли закрытые в комнате собаки. — Это ведь ты её убил?! Что, что-то не додумал, не подрасчитал?!

— По-моему, тварь, это ты чего-то не подрасчитала, — отчеканил Стрелец и швырнул все ещё находившийся в его руках букет в лицо учительнице. — Зато теперь ясно, кто дал мне такую милую характеристику в милиции. Что это за знакомые. Ну-ну.

Через мгновенье он оказался на лестничной клетке. В след ему летел такой злобный лай, что снова закололо в груди. Впрочем, дело было не столько в собаках. Досада по поводу рухнувших надежд быстро заглушила даже злость на теткину подругу.

Стрелец устало опустился на сиденье машины. Что теперь делать? Кому тетка могла доверить свою тайну? Он стал в десятый раз перебирать в уме всех её знакомых, которых мог бы разыскать. Но все это были либо деловые партнеры, либо «обслуживающий персонал». Ну, раз нет никого другого, придется стараться выжать информацию из них. И как можно скорее! О тех, кто снимался в теткиных фильмах, как и о всяких там гримерах-врачах, можно не вспоминать. Не стала бы она с ними откровенничать. Это точно. С деловыми партнерами — это было бы ещё смешнее. Но есть ведь и другой «обслуживающий персонал». Вот, например, последние несколько месяцев, она регулярно ездила в салон красоты. Ей там делали антицеллюлитный массаж и обычный (ей очень нравился тайский) — тоже. Ну, конечно, был и солярий, и всякие там маски и, кажется, что-то еще. Но как ни крути, массаж предоставляет больше возможностей поболтать. Несколько лет назад Артем вместе с теткой побывал в Таиланде. Провели две недели в курортном городке неподалеку от Бангкока. С тех пор тетя Оля не переставала восхищаться тайским массажем. Это так бодрит!

Артем часто вспоминал те две недели отдыха, если у него было плохое настроение. Жаль, что сейчас было некогда отвлекаться на воспоминания. Кстати, симпатичная массажистка-тайка обожала болтать во время работы, и ему волей не волей приходилось отвечать ей. Однажды она, как обычно оживленно жестикулируя и местами коверкая английские слова, рассказывала ему о какой-то большой русской мадам, которая очень хотела, чтобы ей провели сдвоенный сеанс. Но это ведь так тяжело. Такие большие руки! Девушка показала А ноги! Она так устает даже после обычного, одинарного, сеанса таких больших людей. Стрелец слушал её щебетанье, отворачиваясь, чтобы спрятать улыбку. Да, тетя Оля была в бешенстве, что ей отказали в двойном сеансе. Конечно, девушка не стала бы рассказывать о таких сложностях в своей работе, если бы знала, что он — племянник этой самой «большой мадам». Впрочем, многим людям было сложно поверить в это.

Ему нравилось болтать со смуглой девчонкой. Он даже немного подучил английский за те две недели. Вот если тетке в салоне попалась коммуникабельная дама, сумевшая найти с ней общий язык… Это было непросто, но возможно. И тогда тетя вполне могла что-то рассказать. Ну, нужно же ей было хоть с кем-то по-бабски поделиться, посплетничать, посудачить? У них с этой стервой Куликовой, похоже, главной темой была какой гадкий мальчишка этот Артем. Куликова годилась ей только на роль жилетки, в которую изредка тянуло выплакаться. Как же тетка называла массажистку? Ведь она не раз упоминала это имя. Стрелец прикрыл рукой глаза. Так ему всегда легче было вспомнить какую-то деталь. Перед его мысленным взором возникла тетка. Она только что купила какой-то потрясающий купальник, вертелась перед большим зеркалом и приговаривала: «Ну, молодец девчонка! Правда, ничего выгляжу? Даже в таком открытом!» Артем ещё тогда, помнится, слегка удивился. Она, и правда, сильно похудела и помолодела даже! Но он так привык делать ей дежурные комплименты, не обращая на неё никакого внимания, что это наблюдение тоже не заставило его задуматься. Ладно, сейчас дело в другом. Как же она называла чудо-массажистку? Стрелец повторил про себя фразу, подставляя к ней разные имена. Тамарка! Точно, тетка говорила: «Молодец Тамарка!» Уже лучше. Вспомнить бы название салона. Оно ещё почему-то казалось ему смешным. Ну, конечно! «Иштар». Богиня красоты в какой-то мифологии. Аналог Афродиты, в общем. Артему всегда казалось забавной теткина фраза: «Сегодня вечером я еду в «Иштар»». Тетка и богиня любви — это было просто немыслимое по уморительности сочетание. Так ему казалось.

Итак, нужно разыскать эту Тамару из «Иштар». Таких записей в теткиной книжке совершенно точно нет. Можно и не искать. Подобные вещи она держала в голове. Если у Артема была хорошая память, то у его тетушки — просто потрясающая. В её работе это служило отличным подспорьем. Он всегда удивлялся, зачем она в очередной раз переписывала в новую записную книжку телефон Куликовой. В том, что тетка отлично его помнит, сомневаться не приходилось.

Итак, не исключено, что в расслабляющей обстановке салона тетка могла проговориться. Особенно, если массажистка — приятная собеседница, а таких в этой профессии хватает. Стрелец завел мотор и вскоре медленно поехал по шоссе, высматривая лоток с газетами. Купив несколько изданий, в которых могли публиковаться объявления салонов красоты, он начал искать в них «Иштар». Вскоре нужное название бросилось ему в глаза. Стрелец разыскал телефон-автомат и набрал нужный номер. Приятный женский голос ответил на втором звонке.

— Салон «Иштар» слушает.

— Мне бы хотелось тайский массаж.

— Пожалуйста, в котором часу Вам было бы удобно?

Он прикинул, сколько потребуется времени, чтобы добраться, и сказал.

— Кстати, скажите, девушка, Тамара в это время свободна? Мне порекомендовали её как хорошего специалиста.

Стрелец боялся, что последуют вопросы, о какой именно Тамаре идет речь. Почему бы в салоне «Иштар» не работать нескольким массажисткам с таким именем? Что тогда говорить? Он ведь не знает о ней совершенно ничего. Правда, если, Тамар, допустим, две, то ему, наверно, нужна та, что постарше. Молоденькие девочки до смерти надоедали тете во время творческих поисков, связанных с работой.

— Алло, молодой человек! Вы слушаете? Так как Ваша фамилия?

Стрелец хотел назвать первую пришедшую в голову фамилию, но передумал и назвал свою. Что из сказанного успел прослушать? Это ж надо так увлечься поиском обходных путей!

— Извините, что Вы сказали перед этим? Были какие-то помехи…

— Тамара будет ждать Вас. Это действительно наш лучший специалист по тайскому массажу. Всего доброго!

«Интересно, если бы Тамар оказалось две или три, что бы я делал? — с усмешкой думал Стрелец. — Кстати, не мешало бы переодеться. Все-таки еду в приличное место».

Отправляясь к Куликовой, он специально оделся во все неяркое и не вызывающее. Во всяком случае, ему так казалось. Но Артему Стрельцу всегда было так неуютно в подобных одеждах. А поскольку он утром никогда не загадывал, где будет вечером, то не поленился кинуть на заднее сиденье длинный плащ из светлой кожи. Свернув в переулок, Артем оглянулся по сторонам. Уже темнело, и не хотелось рисковать ни одной из любимых деталей гардероба, ни своим красивым лицом. Вроде ничего подозрительного не наблюдалось. Обычный двор, практически пустой в этот час. Артем скинул куртку и хотел бросить её на заднее сиденье, когда, несмотря на сгущающиеся сумерки заметил на ней густую шерсть.

«Вот это да! — изумился он. — Неужели это от собачек Куликовой? Я ведь даже не присел в её квартире ни разу. Что — такие клочья летают там в воздухе, что ли? Да, мадам, иногда нужно убираться в квартире. А то нотации, знаете, читать все умеют…»

Стрелец вылез из машины, перекинув через руку плащ, и не спеша облачился в него. Вечерняя прохлада приятно бодрила. Да и вообще теперь Стрелец чувствовал себя почти освободившимся от ощущения оплеванности, которое до этого никак не хотело его покинуть.

Салон «Иштар» с порога одурманивал запахами восточных благовоний. Девушка-администраторша в строгом костюме проводила Стрельца в массажный кабинет и сказала, что Тамара подойдет через пару минут. Стрелец огляделся. Высокая кушетка. Ванна с душем. Ну, и всякие там шкафчики-вешалки. Можно было бы принять душ, и если бы он приехал как обычный клиент, он так бы и сделал. Артему нравились любые водные процедуры. Вода смывала не только усталость, но и раздражение, и тревогу. Но он понятия не имеет, что из себя представляет эта Тамара. И она — его последняя надежда. «Хотя, — подумалось ему, — если она зануда и ханжа вроде учителки, — то точно ничего не знает. А если нормальная баба, то только порадуется. Да и потом закомплексованных в таких заведениях не держат». Он быстро разделся и открутил оба крана.

— Душ решили принять? — послышалось рядом приятное контральто с легкой хрипотцой. — Не буду мешать. Пять минут Вам хватит?

Он не успел ответить. Тамарины каблучки процокали к выходу. Хлопнула дверь.

«Да, особе с таким голосом так и тянет доверить сердечные тайны, думал Стрелец, быстро вытираясь. — Или нет?» Ему сложно было решить. Откуда он мог знать, кому тянет доверять то, чего у него в принципе никогда не было?

Стрельцу не составило труда невзначай перевести разговор на нужную тему. Сосновскую Тамара прекрасно знала, читала в газете о случившемся, очень сожалеет. «Еще бы, — мысленно посмеялся Стрелец. — Она ведь была не самой жадной клиенткой, я думаю?»

Она явно удивилась, что перед ней — племянник Ольги Геннадиевны. Даже в начале вроде бы не поверила. Стрелец чувствовал, что она разглядывает его, стараясь делать это незаметно. Он уже привык, что первая реакция людей бывает именно такой. Но постепенно они убеждаются в каком-то «неуловимом сходстве». Минут через пять это произошло и с Тамарой. Артем больше не чувствовал на себе её взгляда, и её руки более расслабленно разминали его мускулы.

— У Вас изумительные руки, Тамара, тетя много раз мне об этом говорила. Вижу, что она не преувеличивала.

Когда Стрелец решил, что контакт более-менее налажен, то перешел к главному. Повторил Тамаре версию о каких-то мифических вещах, которые могут быть дороги таинственному поклоннику тети. Может, она говорила Тамаре хотя бы что-то о нем?

— Понимаете, её жизнь оборвалась так внезапно. Мне бы не хотелось, чтобы у дорогого ей человека не осталось ничего на память о ней. Почему она нас не познакомила? Ох уж эти женские тайны… — Стрелец совершенно искренне вздохнул. — Так она ничего Вам не рассказывала, Тамарочка?

Тамара улыбнулась. Улыбка очень шла ей, полностью преображая неприметное, несмотря на тщательный макияж, лицо.

— Знаете, я сразу поняла, что у неё наладилась жизнь. Ольга Геннадиевна менялась на глазах, и я была за неё так рада…

— Да, она очень похорошела.

— И не только. У неё даже глаза стали другие… Что же касается её поклонника, то она немного говорила о нем. Но все это были общие фразы. Что Вы так напряглись? А ну-ка расслабьтесь, не снижайте эффект моей работы, рассмеялась Тамара. — Ольга Геннадиевна говорила, что они собираются вместе где-нибудь отдохнуть. Волновалась за свою форму. Говорила, что её друг внимательный, чуткий. И все в этом духе. Мне, честно говоря, самой иногда становилось любопытно хотя бы одним глазком взглянуть на этого загадочного героя. Но не удалось…

«Вот это выдержка! Узнаю тетушку, — думал Стрелец по дороге из салона. — Вроде и говоришь с кем-то, даже как бы душу изливаешь. Но информации ноль. Уметь надо! А этот-то! Даже на похороны не пришел, внимательный-чуткий! Он-то наверняка знал, не мог не знать, раз они были так невероятно близки. Да и я могу точно сказать, что почти каждую неделю она не ночевала дома пару раз».

Стрелец просмотрел список звонивших на телефоне с определителем номера. Дашка так и не объявлялась! Артем набрал её номер. Не подошла. С ума сойти, три дня ни слуху ни духу. И не застать никак. Воспитательные меры? Это на неё похоже. А может он ей просто надоел, как столькие девушки надоедали ему? Однажды одна из них, чувствуя что он вот-вот избавится от нее, пробормотала сквозь рыдания, что когда-нибудь явится она, Мстительница, и заставит его заплатить за все нанесенные им обиды. Он, конечно, рассмеялся этой зареванной дуре в лицо и ответил, что такая к нему не явится. Потому что он сам выбирает себе женщин. И действительно его ещё ни разу никто не бросал! А что касается Дашки, то Артем с самого начала сомневался, что её интересует он сам, а не что-то еще. Как видно, был прав. А вдруг Дашка действительно частный детектив, и уже успела что-то раскопать? «Да нет, ерунда все это», — постарался Стрелец успокоить себя, но получилось плоховато.

Ему бы только успеть рассчитаться с тем долгом, пока не включили счетчик! Умудриться получить ещё отсрочку? Хотя это ничего не даст. Все равно до вступления в права наследования остается несколько месяцев. В том мире отсрочек на полгода не знают. Но если сделать так, чтобы на горизонте не маячили никакие другие претенденты, то можно попробовать найти человека, который сейчас предоставит ему нужную сумму, а Артем, вступив в права, расплатится, например, этой самой «сталинской» квартирой. У него все равно останется достаточно средств, чтобы жить так, как хочется.

Мысли снова вернулись к Дашке. Утром он навестит её. Ему почему-то кажется, что она будет дома. Между прочим, могла бы разок пригласить его в гости! Если она не врала, то живет одна. Но она, кажется, все врала. Ну что ж, он хотя бы посмотрит, что она поделывает. Говорят, такие неожиданные визиты иногда бывают очень полезны.

Овчатов продолжать мучиться над дилеммой — заявлять о своих правах, рискуя не только своим реноме, или бросить все это к чертовой матери? Может, это единственный правильный выход. Но такие деньги! Конечно, он никогда в жизни не заработает столько обычной врачебной практикой. Как Александр Данилович радовался каждому удачному этапу своей непростой комбинации! Почему же он должен отказываться, ведь он эти деньги заработал? «И это было вовсе не какое-нибудь развлечение», — сказал Овчатов сам себе, и эти слова незаметно увели его от размышлений о том, что предпринять, к воспоминаниям.

Общая работа сплотила сладкую парочку доктора и мадам ещё сильнее. Правда, они с самого начала договорились, что никто не должен знать об истинном характере их отношений, и полностью этого придерживались. И актеры, и операторы, и все остальные смотрели на Овчатова как на штатного врача их патронши. Его это устраивало. Ее, судя по всему — тоже. Как и при становлении клиники Александр Данилович относился к делу с утонченной фантазией. Кроме выполнения своих непосредственных обязанностей он штудировал горы литературы, выискивая специальные гимнастики, которые сделали бы «их» девушек более грациозными. А в дни съемок лично следил за меню. Например, как же без компонентов, от которых призывно блестят глаза? Иногда его собственный взгляд останавливался на широкой спине Ольги Геннадиевны, а нежно встречаться с её блеклыми очами становилось ещё тоскливей…

Однажды он услышал обрывок разговора между двумя девушками-ампутантками, одной из которых была Света. Она возмущалась нищенским гонораром, а вторая девушка робко ей вторила. Александр Данилович не счел нужным тихо ретироваться. Пусть не увлекаются демократическими веяниями и скажут спасибо за то, что им перепадает. Все равно им не светит ещё где-то столько заработать! Увидев врача, вторая девушка потупилась, а Света наоборот дерзко взглянула ему в глаза. Он хотел что-то съязвить, но почему-то стушевался и, разозлившись, вышел. «То же мне, красотка, как с обложки, только без ножки», — сказал он, и это внезапно сочиненное одностишие мгновенно вернуло ему бодрое расположение духа.

Александр Данилович был поражен, узнав, насколько прибылен Оленькин бизнес. Он, конечно, догадывался. Но действительность превзошла все его ожидания. И тут у него родилась совсем уж шальная мыслишка. Впрочем, родилась она, пожалуй, несколько раньше. Как всегда взвесив все за и против, он принялся за её осуществление. Он вдруг увлекся кулинарией, купил несколько десятков кулинарных книг и кухонный комбайн с невероятным числом функций. Потчевал Оленьку самыми разными блюдами. Вскоре, правда, выяснилось, что больше всего им обоим нравятся всевозможные тортики. В результате этой кондитерской эпопеи Овчатов и сам потолстел на добрый десяток кило. Что делать, не только красота требует жертв! Пора было переходить к следующей части замысла. Александр Данилович часто стал бывать задумчиво-грустным. Этому немало способствовало то, что он старался похудеть, но влюбленной женщине это было невдомек. Часто он говорил, сокрушенно вздыхая: «Оленька, я не вижу себя в твоих планах. У тебя есть твой бизнес — твои замыслы, партнеры, сделки, и иногда ты выделяешь время для меня. Мне это больно, понимаешь? Ведь ты для меня — все, а я для тебя, по-моему, только так… временный спутник». Сосновская таяла от его слов, чувствуя себя полной идиоткой. Иногда ей даже рисовались радужные перспективы, если она даст свое согласие на то, чтобы Сашенька «был для неё всем, как она для него». Когда она заработает сумму, которую наметила, и убедится, что капитал помещен надежно, что она будет делать? Ведь ей, как ни крути, уже немало лет, а к тому времени будет неизвестно сколько. Если бы Овчатов был с ней только из меркантильных побуждений, это как-нибудь да проявилось бы. А если что-то такое и присутствует (в бескорыстие она никогда не верила), что здесь такого? Она сумеет построить их отношения так, что никому не будет обидно. И застрахует себя от одиночества и тоски. Разве это недостаточная причина?

И она сказала свое заветное «да». При этом она томно вздохнула, отчего заколебалось пламя свечей в старинном серебряном подсвечнике, а Александр Данилович в миллионный раз спросил себя, не сделал ли самую большую глупость в своей жизни. Они решили обойтись без регистрации в ЗАГСе и договорились, что их тайна — дело только двоих. Вскоре была куплена квартира, по которой сейчас метался Александр Данилович. Семейная жизнь началась уже по-настоящему. Правда, парочка проводила вместе всего сутки или двое в неделю. Но в этом было много плюсов… Как водится, не обходилось и без сцен. До того, как стать мужем Сосновской, Александр Данилович думал, что она вообще не способна на такое чувство как ревность. Она позевывала, слушая его рассказы о бывшей жене, совершенно спокойно обсуждала с ним достоинства и недостатки своих девочек, никак не реагируя, если он прищелкивал пальцами и говорил: «Очень ничего». Но вот на его рассказы о Тишке она почему-то смотрела иначе. В начале он даже радовался, что пробил её броню. Иногда она казалась ему уж слишком деловой и самоуверенной. Заметив, как меняется Оленькино лицо, при одном упоминании о его сыне, Овчатов стал иногда специально доставлять себе это удовольствие. Например, рассказывал с мельчайшими подробностями, какую курточку он присмотрел Тишке. Но вот однажды во время очередного такого монолога Оленька как ошпаренная вскочила с дивана и рявкнула: «Я ещё понимаю, когда баба говорит такие вещи, но когда мужик битый час треплется, какие гантельки ему лучше купить сынишке — килограммовые или полукилограммовые это уже патология». После этого она схватила плащ и убежала, хлопнув дверью. Овчатов даже обрадовался такому повороту событий. Сегодня ему почему-то особенно не хотелось выполнять супружеские обязанности. На всякий случай он поставил телефонный аппарат рядом с кроватью и улегся на огромной двуспальной кровати вполне довольный жизнью. Александр Данилович думал, что до утра его гражданская супруга позвонит и нежным, покорным голосом попросит прощения. Но настало утро, а телефон продолжал зловеще молчать. Был выходной, и Александр Данилович до вечера просидел в томительном ожидании, проклиная себя за то, что был так неосмотрителен. Такие жертвы и в результате — почти ничего. Пшик! А ведь ему нужно думать о Тишке, дать ему приличное образование где-нибудь за границей.

Он до сих пор не мог без нервной дрожи вспоминать о том, как ему пришлось вымаливать прощение. Такого унижения он ещё не испытывал. Мир все-таки был восстановлен, и Овчатов подумал, что теперь-то уж он не допустит подобных ошибок, как бы не хотелось подразнить «эту корову». А кроме того, он продолжил методично продвигаться к главной своей цели: чтобы Сосновская составила завещание, по которому все её имущество доставалось бы ему. На её достижение ушло два года. Два года мелочных претензий, лживых признаний в любви и ещё более изнурительной работы в постели. Но цель была достигнута. «Влюбленные» составили похожие, правда, несколько неравноценные завещания и оформили их у нотариуса. Все было как положено. Александр Данилович гордился собой. Он выдержал это испытание. У его подруги жизни уже намечались серьезные проблемы со здоровьем. При такой нервной работе это немудрено, и подозрений ни у кого не вызвало бы… Но он не смог все предусмотреть. Овчатов был почти уверен, что следствие немедленно в него вцепится. А раскручивать висяки (или глухари, как их там?) у нас умеют, это все знают.

Но когда Овчатов вспоминал о том, что, если он не решится пойти на риск, все достанется Артему Стрельцу, ноги сами несли его к тайнику, в котором хранилось заверенное по всем правилам нотариусом завещание. Однажды он решился. Вертя во вспотевших руках бумагу, Александр Данилович думал, что согласен вынести многое только ради того, чтобы посмотреть, какая физиономия будет у Стрельца, когда он узнает потрясающую новость. Почему-то он не мог допустить мысли, что тот уже готов к такому повороту событий. Конечно, племянничек ничего не подозревает! Они с Ольгой так тщательно все скрывали. Овчатов первое время поражался, как она может абсолютно безразлично вести себя с ним там, на своей даче, где собирались снимать фильм, и буквально через несколько часов так безумствовать, когда они остаются наедине. Так что откуда этому недалекому мальчику о чем-то догадываться? Разве его вообще интересует что-то, кроме шмоток, девочек и «травки»?

Итак, Александр Данилович решил, что сегодня же отвезет бумагу куда положено. Между прочим, вчера ему звонил журналист. Тот самый, о котором ему когда-то рассказывала Сосновская. Панин написал большую статью о таких, как она, воротилах самого «горяченького» направления шоу-бизнеса. Даже беседовал с кем-то из её команды. Все это было раньше, чем Александр Данилович стал работать у нее. Предложил встретиться якобы по совершенно другому поводу. Еще вчера Овчатов думал, не уклониться ли от разговора. Но теперь ему нет смысла прятаться. Так что нужно перезвонить по телефону, который оставил Панин. Пусть приходит в клинику. Чувствуется, он продолжает заниматься все той же темой. Как говорится, держит руку на пульсе. Скоро нотариальная контора сообщит о наследстве следствию, а те могут поделятся информацией с журналистом. Насколько Овчатов помнил, Ольга говорила, что автор, судя по всему, активнейшим образом пользуется оперативными данными. Значит, с источниками у него порядок. Сейчас это модно. Возможно, совсем неплохо, что он отрепетирует трудную роль на журналисте. Проверит все скользкие места и так далее. Если журналист поверит, то его, Александра Даниловича, шансы выйти из воды не только сухим, но и богатым, достаточно высоки.

Вадим миновал холл с аквариумами и фонтанчиками и оказался в просторном кабинете Александра Даниловича. Почему-то он ожидал увидеть здесь человека, совсем не похожего на того, который сидел за столом в крутящемся кожаном кресле. Вадим почему-то представлял себе Овчатова маленьким, лысым и в очках. Воображение подвело его на сто процентов. Из-за стола навстречу журналисту поднялся мужчина с орлиным носом и ясными голубыми глазами. Его рукопожатие было крепким и уверенным, но без жесткости, и смотрел Овчатов на Вадима сверху вниз, потому что его рост был под метр девяносто. Панин уселся на предложенный венский стул, и тут только заметил тщательно отрепетитрованный налет печали во всем облике доктора.

— Так о чем Вы пишете статью, молодой человек? — осведомился доктор.

— Это будет попытка рассказать о работе платных клиник с различной стоимостью услуг.

— Клиник вроде нашей? Вообще-то странно, что такую статью не поручили кому-то из Ваших коллег-женщин.

— Ничего странного, — невозмутимо ответил Вадим. — Мужчины часто пишут о таких вещах более объективно, потому что беспристрастно. Дамам это куда сложнее. У многих сразу закипают эмоции, а они не всегда украшают нашу работу.

— Ну, что ж, — ответил Овчатов, задумчиво вертя в руках ручку, — может, Вы и правы. Так что Вы хотели узнать?

— Расскажите, если можно, сколько стоит диагностика основных венерических заболеваний и сколько она занимает времени.

— Ах, это? — медленно произнес врач. — Я-то, признаться, думал, что речь о наших уникальных методиках…

— Если можно, о них позже. Видите ли, я собираюсь провести нечто вроде маркетингового исследования для наших читательниц.

После следующего вопроса, Овчатов задал мучивший его вопрос: почему журналист выбрал именно это учреждение, и в нем именно его. Когда Вадим звонил ему, Александр Данилович так разволновался, что даже не спросил об этом. Внутренняя борьба сказалась на скорости реакции что ли?

— Мне рассказывала об этой клинике одна моя знакомая. Из разговора мне показалось, что может получиться интересный материал.

— Даже любопытно, кто это. Я многих своих пациенток хорошо помню. Знаете, я искренне переживаю и радуюсь за каждую. Хотя, конечно, бывают всякие ситуации…

— Расскажите немного, прошу Вас. Не волнуйтесь, Александр Данилович, никаких имен, только факты.

Овчатов угрюмо молчал. Он ссутулился и сразу стал выглядеть намного старше. Вадим решил, что пора дерзать. Будь что будет. Если странный печальный доктор скажет, что понятия не имеет, кто такая Ольга Геннадиевна Сосновская, это кое о чем будет говорить.

— Знаете, Александр Данилович, я какое-то время тому назад делал материал на одну злободневную тему. О том, как в нашей стране поживает порно-индустрия. Ну, индустрия, наверно, громко сказано. Хотя… — Вадим сделал паузу. — Так вот, девушка, снимавшаяся в одном из таких фильмов, немного рассказала мне о своем боссе — некой Сосновской…

— Молодой человек, — перебил его собеседник, — я очень прошу Вас не говорить при мне таких вещей. Я понимаю, что Вы назвали не очень редкую фамилию. Но дело в том, что я любил женщину, у которой была такая. Недавно эта женщина трагически погибла.

Вадим решил позже обдумать шокирующее известие и не терять времени.

— Извините, пожалуйста. Та девушка рассказывала мне об Ольге Геннадиевне Сосновской…

— Слушайте, Вы! Если Вы немедленно не прекратите, нам придется проститься.

— Вы хотите сказать, что женщину, о которой Вы говорили, и звали так же? Понимаю, я в ещё более дурацком положении. Но дайте мне закончить свою мысль. Я больше не буду называть ту даму. Она организовала необычное брачное агентство. Подбирала красивых девушек-инвалидов. У которых была ампутирована нога или рука.

— Нет, это уж слишком! — прохрипел Александр Данилович. — Я хорошо знаю, сколько сил Оля отдавала своей работе, как она хотела помочь этим несчастным девочкам. Учитывая, что Вы говорили раньше, прошу Вас удалиться.

— Последний вопрос, Александр Данилович. Только один. После этого я немедленно Вас покину, — сказал Панин вслух, намеренно подстраиваясь под высокий «штиль» Овчатова. — Вы не занимались обследованием или лечением кого-то из…

— Из этих девушек? Занимался, — он вскинул на Вадима глаза, ставшие похожими на осколки подтаявшего льда. — Их пенсий по инвалидности, конечно, не хватило бы на то, чтоб оплатить услуги в приличной клинике. Ради любимой женщины я иногда консультировал кое-кого из них. Я же говорил: она так за всех болела душой. Поэтому тяжело, когда понимаешь, чем ей отплатили. Хотя, конечно, грех их осуждать. Пережив такое, человек иногда меняется неожиданным образом.

Вадим слушал, затаив внимание.

— Не удивлюсь, что именно кто-то из этих девушек любезно предоставил Вам «ценные» сведения для статьи. Может быть, не удалось отхватить такого жениха, как мечталось? — усмехнулся Овчатов.

В его высокопарную речь впервые за время разговора затесалось выбивающееся из общего стиля выражение «отхватить жениха».

— Кажется, я ответил на Ваш вопрос. А теперь прощайте.

«Чересчур уж театральны твои страдания, — подумалось Вадиму, когда он выходил из нарядного подъезда клиники. — И какая странная вдруг появилась уверенность, что дама, о которой я говорю, и есть его бывшая любовь. Когда прозвучала эта уверенность? Когда я упомянул о брачной конторе. Конечно, существует теория вероятности. Однофамилиц в городе пруд пруди. При упоминании фамилии он возмутился, что потревожили его горе. Когда я назвал имя-отчество — он усилил возмущение. Но ведь в таком большом городе вполне могут найтись несколько человек, у которых одинаковые имя, отчество и фамилия. При том все нередкое. Разумеется! Он и вел себя соответственно: продолжал возмущаться по тому же поводу. Его любовь была замечательная женщина, а тут вдруг ему рассказывают о мадам, занимавшейся какими-то грязными делишками. И эту мадам зовут так же. А когда я завел речь о брачном агентстве и его специфике, Александр Данилович сразу сказал: не трогайте мою Олю. Как бы я вел себя в такой ситуации? Трудно представить, но постараюсь. Прежде всего, наверно, вряд ли вспомнил о теории вероятности. И уж точно я не бросился бы с пеной у рта доказывать, что Оля не занималась порнобизнесом. Зачем доказывать то, чего никто не сказал? Он, похоже, старается как можно надежней обезопасить себя. Чтобы его имя никак нельзя было связать с делами Сосновской».

Когда Стрелец звонил Дашке после того, как приехал из салона «Иштар» и собрался на следующий день без предупреждения нагрянуть к ней, телефонные переливы долго разносились по квартире. Дашки дома не было. Телефон так долго не успокаивался, что терпеливый Тути, не выдержав, залаял на него.

Незадолго до этого Дашке позвонил Вадим Панин и сказал, что нужно срочно встретиться. Договорились в том же кафе. Дашка полетела туда, как на крыльях. Ей не терпелось послушать, что новенького может сообщить Вадим. Да и поделиться своими мыслями о Стрельце и его роли в деле.

Они уселись за столик. Дашка заказала салат и минеральную воду. Вадим решил подкрепиться более основательно.

— Весь день маковой росинки во рту не было, очень серьезные дела, — объяснил он.

Разговор, которого с нетерпением ждала Дашка, журналист начинать не спешил. Похоже, ждал, пока официантка расставит тарелки и уйдет. Дашка удивилась: раньше, насколько она помнила, Вадим вел себя иначе. Теперь было ясно, почему он спросил, не пригласит ли она его в гости. После этих его слов Дашка обвела взглядом квартиру, посмотрела на часы и ответила, что вряд ли получится. Да, запустила она в последнее время свое гнездышко. Вадим мог бы пригласить её к себе, но у него, видно, тоже условия были не те, по крайней мере, сейчас. Ну, и что теперь, они так и будут выжидать момент, чтобы перекинуться парой слов? В конце концов, можно было начать беседу с того, что понятно лишь им двоим и вряд ли интересно кому-то еще. Или он так увлекся своим независимым расследованием и так глубоко залез, что ему везде видится опасность? Или разговор предстоит совсем иной, чем ожидала Дашка? Она ещё по телефонному звонку поняла, что её знакомый чем-то сильно озабочен. Чем? Скорее бы эта девица справилась! Официантка закончила с их столиком, Вадим явно собирался произнести первую фразу об их с Дашкой деле. Но… Девица подошла к их соседям, чтобы забрать у них грязную посуду, уставила ей поднос и, не пройдя нескольких шагов, уронила все это на пол. Дашка воздела глаза к потолку и покачала головой.

— Сегодня какой-то напряженный день, Вадим. Может, магнитные бури? Или приближается полнолуние? — она посмотрела вслед удаляющейся официантке. Кстати, может, ты в двух словах скажешь, почему нам так срочно нужно было встретиться? А то сейчас придут убирать эту гору обломков.

— В двух словах: тебе придется прекратить все это.

— Но мне только что удалось немного… ну, раскрепостить Стрельца, что ли. Он, кажется, начал хоть немного мне доверять, и иногда рассказывать интересные вещи.

Вадим молчал, и в его молчании Дашка чувствовала какую-то подавленность.

— Даша, это была полнейшая глупость с моей стороны — согласиться, чтобы ты ввязалась в дело. Да ещё давать тебе какие-то поручения, — произнес он наконец.

— Но ты и тогда ещё говорил, что это очень опасно, и все такое прочее, Дашкин голос звучал почти умоляюще.

Итак, случилось что-то, из-за чего ей предстоит выйти без игры. Вернулась официантка с веником и совком, и Дашка уже без всякого раздражения, машинально, следила за её неспешными движениями, а потом наблюдала величественный уход.

— Тогда я говорил о потенциальной опасности. А сегодня узнал, что позавчера убили Савинкова.

Дашка замерла. Кому нужна была смерть пенсионера? Его убрали, как свидетеля? Позавчера! Артем заранее сообщил ей, что в этот день их «рандеву» отменяется: ему предстоит встреча с важным клиентом. Но ей так не хотелось верить, что убийство Савинкова — дело рук Стрельца.

— Ты что-то хочешь сказать?

— В последнее время мы часто виделись со Стрельцом. Но насчет этого дня он заранее предупредил, что не сможет.

— Ах, вот даже как! Надеюсь, тебе не нужны ещё какие-нибудь аргументы, что тебе лучше держаться от него подальше?

— Хорошо, я поняла. Но, может быть, ты расскажешь мне, что у тебя нового? Врач рассказал что-то интересное? Это я имею право знать? Дашка изо всех сил старалась не показать, как она расстроена.

— Имеешь, конечно. Я встречался с ним вчера. Он сделал неожиданное признание. Оказывается, он безумно любил мадам Сосновскую.

— Да ну? — Дашка даже всплеснула руками.

— Из некоторых его слов я заключил, что он не был молчаливым обожателем. У них был серьезный роман. Так что теперь он в глубокой печали. Но, может я и циник, мне его скорбь почему-то показалась неубедительной. Хотя он, по-моему, основательно подготовился. Я ещё подумал вчера, что можно было лет десять в театр не ходить. Если бы актер был талантливей.

— Ты много от него хочешь. Не всем по плечу блистать в нескольких профессиях. А в своей он, я уверена, неплох.

— Слушай дальше, это ещё не самое-самое. Я съездил к следователю. Он был в прекрасном настроении и рассказал мне много интересного. Оказывается, из нотариальной конторы района, где была прописана Сосновская, сообщили, что у мадам объявился ещё один претендент на наследство, а точнее не претендент, а наследник. Стрелец, кажется, в пролете, что резко меняет картину.

— А кто, кто наследник, и чем это подкреплено?

— Держись за стул! Это доктор.

— Я почему-то как раз подумала об этом. Но кем он ей доводился родственником? Ты говорил, что Стрелец её единственный родственник. Мужем? Исключено: милиция давно уже нашла бы его по штампу в её паспорте. Значит, не официальный муж.

— Совершенно верно, гражданский. Но предъявил составленное и заверенное по всем правилам завещание. Все её недвижимое имущество достается ему.

— Вот это да! Ты, наверно, попытаешься ещё раз с ним встретиться?

— Попробую, хотя он вряд ли согласится. Кстати, он живет в большой двухкомнатной квартире неподалеку отсюда. Как же называется эта улица?

На лице Вадима появилось сосредоточенное выражение человека, безрезультатно пытающегося вспомнить какое-то название. Дашка понимала его. Очень редко, но такое случалось и с ней. Слово вертится в голове, не давая выхватить себя из памяти. Вадим подумал-подумал и не выдержал. Достал блокнот, раскрыл его и радостно воскликнул: «Ну, конечно, Глебовская!» Дашка тоже впервые за весь вечер почувствовала если не радость, то что-то похожее. Хорошо, что у Вадима такой понятный почерк. Писал бы он как курица лапой, Дашке ни за что не удалось прочитать за несколько секунд написанные под словами улица Глебовская цифры — номер дома и квартиры. Вдруг пригодится? Хотя это, конечно, пришло ей в голову от отчаяния и обиды. Так, детская шалость. Уж лучше постараться, чтобы Вадим снова согласился с ней сотрудничать.

— Но это ещё не все. Доктор делает вид, что понятия не имеет, что за делишки были у мадам. Он, дескать, невинен, как младенец, и свято верит в то, что она занималась только делами брачной конторы. К примеру, если ему покажут изъятые кассеты, скажут, откуда они, и спросят, что он об этом знает, доктор будет вопить: «Как вы смеете?» Только если дело об убийстве дойдет до того, что он превратится в подозреваемого, то, возможно, вызовут девушек, и устроят очные ставки. Но мне кажется, вряд ли. Наверно, все будет выглядеть так, как будто Александр Данилович вообще никогда не имел никакого отношения к столь прибыльному бизнесу.

— Да, он умеет держаться в тени. Но его роль в бизнесе на самом деле незначительна, — сказала Дашка. — Он занимался своим делом. Не сутенер же. Так что скрывает он это лишь потому, что бережет репутацию.

— Естественно. Но знаешь, после разговора с ним мне как-то не по себе. А ведь мне доводилось беседовать со многими неприятными людьми. Если бы Овчатов был постройнее, я ей богу подумал бы, что это он, нацепил парик, чтобы подставить Стрельца. Рост у него, кстати, подходящий. Ну, хватит о докторе. С ним вроде пока все ясно. Одна версия отпала.

— Какая?

— Ирина, мама того мальчика. Во время убийства она находилась с ребенком у детского психоаналитика. Это я узнал совершено точно. Они и сейчас там бывают, а начали лечение два месяца назад.

— А как ты думаешь, где во время убийства находился муж Светы?

— Это я знаю точно, мой коллега писал в разделе светской хроники, что оркестр, в котором он играет, вскоре возвращается из турне. У него железное алиби.

Попрощавшись с Вадимом и ещё раз пообещав больше не вмешиваться в расследование, Дашка направилась домой. Уже подъезжая к своей станции метро, она вспомнила, что не купила батарейки для будильника. И еще: разговор с Вадимом был так насыщен деталями и разными предположениями, что журналист не рассказал ей, как произошло убийство Савинкова, а она не спросила. Хотя, пока что это к лучшему. Не слишком ли много для одного дня? Услышать, что она снова остается одна и непонятно, как она теперь сможет помочь Илье. Узнать, что человек, с которым у неё был роман, очень вероятно, хладнокровный убийца. Хотя она и считала, что встречается с ним только, чтобы узнать что-то, что может спасти её друга, Стрелец все же чем-то ей нравился. А может, она его жалела, как чахлое дерево вблизи крупной автомагистрали? Неужели его странные фразы, его внезапная жестокость — все это было не напускное, а самое что ни на есть настоящее? Значит, все-таки он?

Утром Дашка выпустила Тутти на улицу. Он вполне мог погулять в одиночестве, а она вчера так долго не могла заснуть. Закрыв за псом дверь, Дашка снова закуталась в теплое одеяло. И уже почти задремала, когда в дверь позвонили. Глянув в глазок, она с удивлением увидела Стрельца. Дашка сразу окончательно проснулась и лихорадочно думала, как теперь лучше поступить. Что она дома, он уже знает. О её знакомстве с Вадимом Стрельцу вряд ли известно. Чего же ей бояться? Он ведь не сумасшедший, чтобы в час, когда столько народу собирается на работу… Действительно, часы показывали восемь утра. Дашка накинула халат и взялась за ручку двери.

— Привет, Дашенька, — нежно сказал Стрелец, глядя в её глаза. — Куда ж ты пропала? Не звонишь, и застать тебя невозможно. Заставляешь ревновать.

— Да в институте с дипломом не все гладко. Вообще-то я сейчас буду снова собираться к руководительнице. Вчера сидела допоздна, и сегодня проспала. Хорошо, что ты меня разбудил.

Как только Дашка закрыла за Стрельцом дверь, ей стало не по себе от его глумливой улыбки, от наглых глаз, смотревших на неё сверху вниз, от всей его постепенно надвигавшейся фигуры. Дашка ещё надеялась, что удастся побыстрее выпроводить гостя.

— Значит, хорошо, что разбудил? Ну, тогда с тебя причитается! — сказал он, крепко прижимая её к себе и целуя в шею.

— Извини, Артемка, мне, правда, некогда, — Дашка попыталась высвободиться. — Между прочим, откуда ты узнал, где я живу?

— Какая разница? Знаешь, странно, что ты не приглашала меня к себе. Квартирка у тебя вроде вполне на уровне, — сказал Стрелец небрежно, оглядев прихожую. — Посмотрим твою комнатку?

Дашке этого совсем не хотелось. Ее мутило от его прикосновений, даже от его голоса.

— Может, выпьем по чашечке кофе? Я знаю новый рецепт. Я ведь даже не успела выпить кофе, засну ещё по дороге — Дашке казалось, что её голос прозвучал вполне естественно.

— Лучше после. Я сам сварю, — его улыбка сияла уже совсем по-особенному.

— У меня не убрано, — было последнее, что успела сказать Дашка, прежде чем Стрелец ловко втолкнул её в комнату.

Он оглядывался, словно ища потайные двери, занавешенные портьерами, или что-нибудь вроде коллекции холодного оружия на стене.

— Подожди минутку, — скороговоркой сказала Дашка и рванула к двери, но не успела.

Стрелец отшвырнул её с такой силой, что не упади Дашка на диван, потеря сознания ей была бы гарантирована. Она истошно завизжала. Стрелец мгновенно, как вампир в фильме, оказался рядом и крепко зажал ей рот рукой. Дашка хотела его укусить, но это было гораздо сложнее, чем ей всегда казалось. А прохладное лезвие, щекочущее горло в районе яремной впадины, сковало на какое-то время не только её движения. Казалось, что мысли тоже застыли. Теперь Стрелец был уверен, что вчерашнее решение «прийти в гости» было правильным. Она точно знает что-то, что может оказаться интересным для него. Иначе с чего бы ей так удирать? Другая была бы в восторге от такого сюрприза.

— Ну-с? Поговорим? — деловито осведомился Стрелец, силясь заглянуть Дашке в глаза. — Конечно, если обещаешь не орать. Если да, то кивни, только осторожно. Лезвие очень острое. Так, хорошо.

— Артем, что с тобой? — сдавленно спросила Дашка, когда он убрал руку.

— Не надо этих несчастных испуганных возгласов насчет меня. Лучше расскажи, чем это занимаешься ты в свободное от учебы время.

Дашка молчала.

— А-а, ты же сегодня не успела выпить ни одной чашечки кофе, девочка моя! Вот, наверно, мозги и не соображают. И реакция плоховата, да? Ну, может, это вместо кофе сойдет?

Он несколько раз ударил Дашку по лицу. В голове у неё зашумело, во рту появился железистый привкус.

— Не надо закатывать глазки, мисс. У меня левая рука не такая сильная, как правая. Разве ею толком ударишь? Но если я переложу в неё ножик, ничего не изменится, уж поверь. Так что лучше не надо. Рассказывай.

Это было первое его слово, сказанное ледяным тоном. И прозвучало оно, как приказ. До этого Стрелец больше походил на эффектного молодого актера, который репетирует отрицательную роль.

— Что тебе нужно? — спросила Дашка, с трудом узнавая свой голос.

— Все! Можешь начать с нашего как бы случайного знакомства.

Дашка глубоко вздохнула и, понимая, что выбора нет, начала.

— Мне нужно было понаблюдать за тобой и составить о тебе какое-то мнение. Это все.

— Все? Задание выполнено успешно? Мой психологический портрет, надеюсь, удался? И кому это было нужно? — Стрелец снова пришел в свое агрессивно-ироничное настроение.

— Одному частному детективу.

— Да? Ты написала в отчете или, как это там у вас делается, передала ему на словах, что я абсолютно точно не способен на убийство обожаемой тети?

У Дашки мелькнула мысль, что если у неё есть хоть какой-то шанс перехватить инициативу, то нужно пытаться именно сейчас. Психологический портрет человека, насмешливо глядящего в её глаза, она действительно для себя давно уже составила. Стрелец отличался наглостью, был остер на язык. Но не умел держать удар. Его можно было поставить в тупик неожиданным поведением. Тогда она терялся, и это было сразу заметно по его взгляду, начинавшему быстро и, похоже, без всякой цели блуждать по сторонам.

— А ты был способен?

— Ты с ума сошла! Так я тебе и сказал. Откуда я знаю, может, у вас, частников-детективов, квартиры все набиты подслушивающей аппаратурой. Может, перед тем, как открыть мне дверь, ты включила диктофон.

— У тебя мания преследования, — Дашка осторожно попыталась улыбнуться, но почувствовала боль.

«Губа с краю разбита, — подумала она и разозлилась на себя, — нашла о чем сейчас думать, идиотка!».

— Мои мании тебя пусть не волнуют, — сквозь зубы процедил Стрелец.

— А твои слова насчет какой-то аппаратуры… Ты сам подумай. Если бы она у меня была, то уже хватало улик, чтобы посадить тебя. Представляю, как ты стирал бы тут свои отпечатки со всего чего только можно и искал какую-то аппаратуру. Тебе суток не хватило бы! Жаль, что ничего такого у меня нет. Так что если хочешь рассказать о тете или о её соседе, давай.

В Дашке вдруг проснулся какой-то азарт, почти заглушивший страх. Ничего подобного она ещё не испытывала в своей жизни. Почему-то упорно казалось, что жуткая ситуация вот-вот изменится. Взгляд Стрельца совершил несколько беспомощных скачков по углам комнаты. Дашка поклялась себе, как только кошмар закончится, заняться каким-нибудь единоборством. Если бы она сделала это раньше, ей хватило бы того, что её мучитель начал пялить глаза по сторонам.

— Что-то ты разговорилась, мать! Причем все как-то не в тему, — заявил Стрелец чуть более вяло, чем раньше. — А может на самом деле поведать тебе свою страшную историю? — неожиданно спросил он, поднимая одну бровь. Раньше Дашка находила, что это ему очень идет. — Потом ты мне кое-что расскажешь, и попрощаемся. Гуд бай, май лав, гуд бай, как говорится.

— И что же за история? — спросила Дашка, старательно пропуская мимо ушей последнюю фразу.

— Да про твоего знакомого. Помнишь дедулю по фамилии Савинков? Он с меня денег требовал. У него, видишь ли, к тетке какие-то претензии были, и он решил перенести их на меня. Неудачно. Не люблю, когда на меня давят. Почти так же сильно, как, если за мной шпионят. Кстати, он, кажется, наговорил тебе много интересного? Все это тоже передала своему знакомому? Не молчи. Пошутили — и хватит. Жду.

— Я уже рассказала тебе все. Если тебя интересуют мелкие детали, я пыталась узнать у Савинкова, что ему известно о вашем семействе. Он, насколько я поняла, почти все время сидел дома. И к тому же показался мне очень любопытным.

— Это его и сгубило, — усмехнулся Стрелец. — Дальше.

— Что дальше? Хочешь, чтобы я дословно передала разговор?

— Не груби.

— И не думала. Просто ты, по-моему, мечешься в поисках чего-то. А я совсем не тот человек, который может тебе помочь.

— Может, ты знаешь, кто тот человек?

— Если бы ты сказал, что ищешь…

— Больше ничего не хочешь? Ну, что замолчала-то? — голос Стрельца на этот раз прозвучал достаточно громко. В нем послышались интонации человека, у которого вот-вот сдадут нервы.

Стрелец кусал губы, глядя на Дашку и что-то прикидывая.

Итак, разговор окончательно зашел в тупик. Откровения остались позади, словесные атаки себя исчерпали. Если сейчас не ухватиться за последний шанс, Дашкин диалог со Стрельцом может оборваться в любую минуту. Как представлять не хотелось.

— А ты не хочешь пообщаться с тетиным наследником?

— Что? Что ты сказала? — снова почти закричал Стрелец, осекся и заговорил тише. — Ну, ты крутая! Я ведь чуть не поверил, что кроме той ерунды ты ничего не знаешь.

— Не ерунда кое-чего стоит.

Он взглянул на Дашку с изумлением.

— Думаешь, в твоем положении можно торговаться?

«До известной степени, — подумала Дашка. — Ты вон даже сразу как-то успокоился. Глазки не бегают, и нож держишь аккуратней».

— Слушаю. Я тут, правда, поистратился…

— Убери нож. И отодвинься подальше. Меня от тебя трясет.

— Нет проблем. Но сначала имя. Сама понимаешь.

Дашка назвала имя. Ей тут же досталось то, о чем так мечтал его обладатель: взглянуть на лицо Стрельца, когда ему станет известно, что тайный любовник и наследник его тетушки — доктор Александр Данилович.

Вскоре Стрелец пришел в себя. Вынул крепкую веревку и принялся связывать Дашке руки и ноги.

— Отпусти! — закричала она.

— Не ори! Мне некогда уговаривать тебя вести себя хорошо. Так что не вынуждай. Проверю — вернусь. Надеюсь, ты не соврала.

Он на всякий случай перерезал телефонный провод, ещё раз окинул комнату взглядом. Нет ли на видном месте радиотелефона или ноутбука? Потом соорудил кляп из Дашкиного шелкового шарфика, переброшенного через спинку стула…

«Вроде все, — сказал себе Стрелец, прихватив Дашкины ключи. — Нужно скорее узнать адрес господина доктора. Черт, как я не догадался прихватить с собой ключики на брелке с сердечком? Ну, ладно, дома заодно и адрес посмотрю». Стрелец даже не заметил, что дверь квартиры снаружи не захлопнешь. Она какое-то время была прикрыта, но от ветра постепенно начала открываться.

Дашка с замиранием сердца слушала этот тоненький скрип. Прошло несколько минут, и под дверью раздался звонкий лай Тутти. Псу, естественно, никто не открыл. Тутти удивленно гавкнул ещё несколько раз, понюхал дверь, толкнул её лапой. В квартире он сразу ринулся в комнату, увидел связанную Дашку и тихо заскулил, тычась носом в её колени. Она кивала в сторону коридора, пыталась сказать «Тутти, позови кого-нибудь». Получились какие-то совершенно невнятные звуки. Дашка не выдержала и разрыдалась. Ее плечи вздрагивали, слезы сделали все вокруг расплывчатым, и она не сразу заметила, что Тутти исчез. Сначала Дашка услышала его громкий лай с подвыванием на лестничной клетке. Результат не заставил долго себя ждать. Дашка боялась только одного — что именно в этот день её соседки не окажется дома. Сколько раз эта скандальная дама неопределенного возраста возмущенно выговаривала ей: «Не надо заводить собак, если не умеете их воспитывать!» И все это из-за того, что Тутти немного полаял под дверью, потому что Дашка не открыла ему сразу — принимала душ. Соседкины волосы какого-то мышиного цвета во время таких бесед воинственно торчали во все стороны, а глаза метали молнии. Дашка тоже в долгу не оставалась. Но как ей хотелось увидеть соседку сейчас! В коридоре раздался возмущенный возглас: «Ну, что? Опять бросили свое сокровище?! Дверь трудно открыть? Он же уже завывать начинает! От голода, наверно?! Имейте совесть, в конце концов!..» Потом послышался стук и опять скрип двери. Это Тутти прыгнул и открыл её. Громко лая, он выразительно показывал бородатой мордой внутрь квартиры. Соседка произнесла уже тихо и испуганно: «Эй! Есть тут кто?» Было слышно, как она осторожно прошла в прихожую. Тутти бежал впереди, озабоченно сопя. Вбежал в комнату и стал прыгать вокруг хозяйки. Соседка, вскрикнув, бросилась к Дашке. Длинными наманикюренными ногтями ловко развязала девушке руки. Дашка освободилась от кляпа, пыталась стереть с лица следы недавних слез. Но безрезультатно. Устав терпеливо ждать, к ней бросился радостный Тутти. И плотину прорвал новый поток.

— Дашенька, что случилось? — ошарашено тараторила соседка. — Врача не нужно вызвать? Может, в милицию позвонить? Вас обокрали?

— Не надо никому звонить, Лена. Спасибо Вам. Если можно, я зайду минут через пять. Немножко приду в себя.

— Заходите, конечно, — закивала та.

Дашка стала быстро собираться. Деньги, запасные ключи, паспорт, косметичка, листок с адресом Вадима. Он дал ей его «на всякий случай». Да уж, этот случай явно входит в их число. Может быть, позвонить Вадиму прямо сейчас? Откуда? Этот чокнутый перерезал телефонный провод. Не от Лены же вести такие разговоры.

— Ну, как? Слегка успокоились? — спросила соседка сочувственно. — Чего только в жизни не бывает!

— Это точно, — отозвалась Дашка и вздохнула. — Лена, если Вы мне откажете, я не знаю, что делать. Понимаете, я поссорилась со своим приятелем. В общем, это он меня привязал. Боюсь, что у него не все дома. Вы не могли бы взять Тутти на пару дней?

Дашка умоляюще посмотрела на соседку. После сегодняшнего она поняла, что та только с виду склочница.

— А Вы думаете, я справлюсь? — Лена в свою очередь вздохнула. Вообще-то у меня была собака…

— Конечно, справитесь! Тутти очень послушный. Корм я оставлю. Вы так меня выручите.

Дашка отвела к соседке удивленно молчавшего пса, прихватив почти полный пакет корма и поводок. В пакет она засунула половину своих денег. Попрощавшись с соседкой и с грустью глянув на Тутти, Дашка вышла из дома и направилась к автобусной остановке.

Что же теперь делать? Она ведь подставила человека, которого даже не знает. То, что Вадим считает его сволочью, его дело. Дашка хорошо помнила адрес врача, но не идти же туда. Если бы она могла предупредить его по телефону! Но сейчас ещё достаточно раннее время, он наверняка на работе. Его рабочий телефон ей пока что вряд ли удастся узнать. Дашка решила, что пока она доберется до Вадима, и все ему расскажет. Журналист знает телефоны врача. Стрелец вряд ли будет устраивать разборки в женской клинике. Подумав о разборках, Дашка почувствовала, что её снова охватывает дрожь. Нет, так не пойдет, нужно собраться! Итак, до прихода домой этому Александру Даниловичу вряд ли что-то угрожает. Но предупредить его нужно ещё на работе. Только бы Вадим пришел домой пораньше!

Дашка довольно быстро добралась до дома журналиста. По дороге она все пыталась вспомнить, говорил ли он ей когда-то, кто с ним живет. А то откроет Дашке дверь его мамочка, а ещё лучше его подружка (или жена). Как она отнесется к тому, что странная девушка с разбитой губой спрашивает Вадима по срочному делу? Добравшись, Дашка позвонила в дверь. Никто не ответил. Она осталась ждать. Ждать пришлось не очень долго. В начале Вадим глазам своим не поверил. Ведь они виделись с Дашей вчера, он сказал ей все, что собирался… Подойдя ближе, он разглядел тщательно замазанный синяк.

— Привет! Кроме этого, ты в порядке?

Дашка кивнула.

— Заходи, там все расскажешь.

Как только Дашка начала свой рассказ, на неё обрушился праведный гнев Вадима.

— Я же тебя просил. Я предупреждал!

— Знаю! Просто это было рано утром, я ещё как следует не проснулась. Сейчас не это главное.

— Почему ты не сообщила в милицию? Пусть теперь этот маньяк спокойно разгуливает на свободе? А я думал, что вам в институте говорили о том, что в таких случаях требуется медицинская экспертиза, и для неё установлены определенные сроки. Если ты явишься через недельку и покажешь почти заживший синяк, это будет не совсем то.

Видя, что в её глазах блеснули слезы, а губы дрожат, Вадим почувствовал себя безжалостным монстром, мучающим несмышленого ребенка. Он погладил Дашкину руку, подошел к бару и смешал какой-то коктейль. Когда Вадим вернулся, Дашка уже успокоилась. За нынешний день она научилась делать это на удивление быстро.

Она кратко передала разговор со Стрельцом, стараясь быстрее добраться до того, что её больше всего волновало.

— Так он фактически признался в убийстве Савинкова?

— Да. Но сейчас главное другое.

Узнав, в чем дело, Вадим поспешил успокоить Дашку.

— Сегодня какое число? Двенадцатое, если не ошибаюсь? Клиника работает в две смены. Сегодня четное, значит, Овчатов — во вторую, до восьми вечера. Я на днях постарался все это хорошо запомнить. Боялся перепутать. Вдруг сорвалась бы аудиенция! Так что не волнуйся, он на работе. Сейчас позвоню ему.

Вадим ушел звонить. Дашка с замиранием сердца ждала.

— Ну, что?

— Поговорил. Он, правда, очень возмущался, что я опять лезу в его личные дела. Но я ему все передал. Можешь успокоить свою совесть. Он человек взрослый, в его осторожности сомневаться не приходится. Так что все нормально.

Стрелец по телефону узнал адрес, по которому прописан Александр Данилович Овчатов. Затем позвонил в регистратуру клиники, спросил, когда сегодня принимает доктор Овчатов. Ха, добрый доктор! Все складывалось удачно. Стрелец бросил в карман куртки ключи на брелке в виде сердца. И, конечно, захватил с собой свое недавнее приобретение. Пистолет с глушителем он купил после того, как в квартире провели обыск. Стрелец представил себе, как устроит в квартире доктора засаду. Нужно скорее осмотреть её и все как следует прикинуть. Хорошо, что он пытался узнать адрес теткиного хахаля через её знакомых. А ведь хотел уже наведаться к нотариусу! Хорош бы он был сейчас. Ясно, что там получили определенные указания. Стрелец вспомнил, как он в один из первых дней после убийства тетки пришел в нотариальную контору.

— Ну, и когда же я смогу распоряжаться своим наследством? — наивно поинтересовался он у нотариуса — седовласого немолодого человечка в черном костюме-тройке.

— Когда истечет полугодовой срок, юноша. Пока что Вы один заявили о своих правах. Могут объявиться и другие наследники.

Тогда Стрелец не предал этому значения. Какие ещё другие? Потом у него возникла идея ещё раз навестить седого нотариуса. Неужели он не поделится сведениями? За сотню басов? Хорошо, что он этого не сделал.

Интересно, легко определить, что могло связывать Савинкова, Овчатова и Дашку? Если очень постараться можно, но не легко. Все сто раз успеет запутаться. От каждого потянутся ниточки. И сплетутся они в такой узор, за которым никто не разглядит Артема Стрельца. Выглядит отлично, если бы ещё все так и вышло! Самый опасный из трех «моментов», конечно, Овчатов. Мотив классический. Здесь без твердого алиби не обойдешься. Придется постараться. Кроме пистолета, Стрелец захватил теткины черные перчатки из эластичного материала. Они пришлись ему как раз в пору. У тетки была такая здоровая лапа! У самого Стрельца раньше имелись почти такие же перчатки. Он уничтожил их вместе с другими предметами своей коллекции незадолго до обыска. Тоже глупость. Разве молодому человеку запрещено иметь у себя все это? Коллекцию пушистых птичьих перышек, шелковый шнур и так далее. Часть этой коллекции состояла из предметов, оставшихся от съемок. Другой частью были его личные приобретения. Перчатки использовались в его дебютном фильме. По сценарию некая загадочная дама просит, чтобы кол-бой (мальчик по вызову) в качестве прелюдии к сексу изобразил грабителя. Подумаешь, перчатки. Да и все остальное, что он уничтожил, тоже не было эксклюзивом. «Ладно, вперед!» — скомандовал себе Стрелец.

Добираться снова пришлось общественным транспортом. За последние несколько дней это так надоело. А в начале было ничего. Для разнообразия. Столько девушек совсем близко! И сразу видно, какие ножки у каждой. Любопытная деталь: по завещанию его новенькая «Мазда» тоже достается этому мужчине с мягкими манерами? Выйдя из автобуса, Стрелец поглубже надвинул капюшон. Предстояло разобраться с незнакомыми замками. Подойдя к двери нужного подъезда (этот дом нашелся сразу), Артем понял, что упустил из виду очень важную вещь. Вот что значит почти не ходить в гости. Ни у Куликовой, ни у Дашки в доме не было ни кодового замка, ни домофона. Здесь пожалуйста. Надо же, о том, что не стоит ехать на машине, он подумал сразу. Столько желающих запомнить или даже записать номер! А вот насчет премудростей входа не вспомнил. У него самого нормальный домофон, что вполне естественно для хорошего дома. Какая разница, что там есть у кого-то еще. Впрочем, этот дом тоже неплохой. Да, совсем он забыл, что его тетушка никогда не разменивалась по мелочам. Стрелец стал изучать кодовый замок. В отличие от большинства людей в подобной ситуации, ему оставалось надеяться только на чужую бесшабашность. Попутчики были совсем ни к чему. Надежда оправдалась. Внизу кто-то любезно приписал две мелких цифры. Стрелец нажал их, боясь, что это чья-то злая шутка. Но замок открылся.

К квартире он подходил с некоторым трепетом. Правда, немного успокоило то, что дверь второй квартиры в этой части лестничной клетки была довольно далеко. В её глазок вряд ли можно рассмотреть, кто пришел в соседнюю квартиру. Пока оставалось волноваться об одном: не сменил ли дамский угодничек замки? Еще по дороге сюда Стрелец со страхом признавался себе, что на его месте сделал бы это в первую очередь. Он снова боялся совершенно напрасно. Если бы Артем лучше знал Александра Даниловича, он был бы избавлен от тяжких сомнений. Тот всегда подолгу собирался что-то сделать, и частенько на этом все и заканчивалось. Портрет Ольги Геннадиевны, кстати, по-прежнему украшал его квартиру.

Стрелец на мгновенье остановился на пороге, потом решительно шагнул внутрь. Ничего похожего на сигнализацию не наблюдалось. Стрелец предполагал это заранее. Тетка, наверно, иногда приходила первой. Вдруг что-то не сработало бы, приехал наряд, потребовал паспорт. Разбирайся тогда. Нет, при такой секретности это было маловероятно. Времени до прихода хозяина оставалось более чем достаточно. Стрелец с непонятным ему самому чувством начал разглядывать теткино «гнездышко». Обилие ваз, статуэточек — да, это все в тетином вкусе. Книги по медицине, астрологии, психологии, и почему-то книги, касающиеся воспитания. «Интересно, — подумал Стрелец, рассматривая шикарный спальный гарнитур, — сколько это стоит?» И одернул себя. Нужно же готовиться. Хорошо все-таки, что ему попались ключи. Конечно, можно было бы подкараулить доктора и в подъезде, и ещё где-нибудь. Но тогда все зависело бы от слепой воли случая. Мало ли что. А так будет время разобраться с текущими делами. Пока обнаружат тело. Кстати, узнать бы, нашли ли старикана. Едва ли. До лета далеко, а он был такой тщедушный… Стрельца вдруг охватила брезгливость. Ему представилось, что будет вскоре с красивой дорогой квартирой. Нет, он её себе ни за что не оставит! Может, удастся расплатиться ею с теми ребятами?

Отодвинув в сторону мысли о будущем, Стрелец стал выбирать себе подходящее укрытие. Все должно выглядеть, как ограбление по наводке. Кстати, вместо того, чтобы рассматривать книги, надо было разбросать их, а ещё лучше — оторвать корешки. Кроме того, нужно как следует нарушить идеальный порядок, с каким убрана постель. Ладно, это успеется. Потом. Стрелец выбрал место, с которого отлично был виден коридор, а его самого закрывало кресло огромного размера.

Часы летели незаметно. На улице уже было темно. Где-то рядом громко заработал телевизор. Стрелец никак не мог решить: подождать ещё или уйти. Задержался ли где-то хозяин квартиры или вообще не придет сегодня? Обстоятельства бывают разные. Молоденькая любовница, дружеские посиделки, да что угодно. Или это не случайность? Неужели Дашка сумела вырваться? Стрелец гадал ещё полчаса. Очень хотелось прилечь на широкую, удобную постель. От неудобной позы так затекла спина. Но останавливало то, что он понятия не имел, могут ли остаться на серебристом покрывале какие-то ворсинки от его одежды… Наконец Стрелец вышел из квартиры, быстро закрыв замки.

Александр Данилович, разумеется, не поехал домой. Вообще ему нужно было улизнуть оттуда пораньше. Тогда ему не смогли бы вручить повестку, где сообщалось, что ему надлежит явиться туда-то и во столько-то как свидетелю по делу об убийстве. Но он не думал, что это произойдет так быстро. Ошибся: в девять утра в его дверь позвонила какая-то немолодая дама в старомодной шляпке, вручила бумажку, он расписался, подумав: «Началось. Закрутилось».

Кто ему мешает пожить какое-то время с родителями и Тишкой? Как раз подошла очередная неделя, на которую бывшая половина прислала сына погостить у него. На этот раз он решил отправить Тишку к дедушке с бабушкой. Теперь он тоже побудет там. Мальчик будет так рад! Нет худа без добра. Если бы не этот журналистишка, Овчатов мог и не вспомнить о том, что у «этой коровы» были ключи. Она никогда ими не пользовалась. Александру Даниловичу даже казалось, что она говорила, что ключи куда-то потерялись. Или он сам сейчас пытается себя в этом убедить? Иногда случалось, что ему неоспоримо доказывали: он представил что-то совсем не так, как оно происходило. Приходилось признать. Может, ключи никуда и не терялись, и племяш их где-то нашел. Не важно. Через некоторое время все встанет на свои места. Например, не застав его дома, Стрелец придет к нему в клинику. Там он никак не сможет зайти далеко. Если действительно нашел ключи, то может заявиться к нему домой. Это очень на него похоже. Нужно сегодня же позвонить соседям. Сказать, что ему пришлось временно переселиться к родителям и попросить присмотреть за квартирой. Один раз такое было, когда заболел Тишка. Так что соседи знают, что Александр Данилович в долгу не останется. Бутылочки хорошего коньяка, пожалуй, будет достаточно.

Было часов двенадцать вечера, когда Стрелец вышел из метро «Водный стадион», неподалеку от которого жила Дашка. Дашина соседка, придя с работы, погуляла с Тутти и была очень рада, что он даже не делал попытки к бегству. Только грустно смотрел ей в глаза. Когда они вернулись домой, Тутти был премирован вкусной сарделькой. За суматошный день Лена успела забыть о корме, который оставила Дашка. Конечно, на такой нервной работе (Лена работала в химчистке) можно что угодно забыть. Все шесть часов кряду: почему осталось вот это пятно? Почему изменился цвет? Почему вещь так села? Вы же проверяли пуговицы, а они все деформировались! Собака явно считала, что ужин ещё не закончен и выжидательно смотрела в сторону хозяйкиной соседки. Та, вздохнув, поставила в раковину пустую тарелку, и вспомнила о корме для Тутти. Достала увесистый розовый пакет и собралась насыпать мясные шарики в миску. И тут в пакете обнаружилась купюра. «Надо же, какая деликатная девочка», — подумала соседка и продолжала размышлять о Дашке. Может и зря она возмущалась каждый раз из-за собаки? И что же это за молодые люди такие пошли, которые могут так поступить с девушкой? Как будто отвечая на её мысли, на лестничной клетке послышался стук. Выглянув в глазок, Лена увидела парня, который яростно колотил ногой в дверь Дашиной квартиры. Она быстро распахнула дверь.

— Что Вы делаете? — возмутилась женщина, не замечая, что все ещё прижимает к груди пакет.

Стрелец уже с трудом понимал, что происходит вокруг. Для него день оказался чересчур тяжелым. Слишком много испытаний, сплошные обломы и никакого вознаграждения. Чертов доктор исчез неизвестно куда. Дашка каким-то образом умудрилась освободиться. Она и предупредила старину Александра Даниловича. Больше некому. А что это за пакет у этой мымры? И тут его как молния озарила странная догадка. Дашке было известно, кто теткин наследник, а он, родной племянник, тщетно бился над тем, чтобы это узнать. Так, может быть, в этом пакете лежат те самые кассеты, которые ему нужны? Тутти прибежал с кухни и громко залаял на Дашкиного мучителя. Соседка, схватив пса за ошейник, закрыла его в ванной. Не хватало еще, чтобы чужая собака кого-нибудь покусала.

— Что Вы себе позволяете? — продолжала она возмущаться. — В этой квартире никого нет. А в других, между прочим, живут пожилые люди, которые давно легли спать. Нечего молотить в дверь!

Не успела она договорить гневную тираду, как Стрелец грубо втолкнул её в квартиру. Лена вскрикнула и побежала. Пакет с кормом она продолжала крепко держать в руках, что окончательно укрепило Стрельца в его подозрениях. Лена хотела громко закричать, переполошить весь дом, но ей не хватало воздуха. Ноги сами понесли её на лоджию. Дальше, как можно дальше от этого сумасшедшего! Стрелец догнал её, когда она забилась в угол лоджии и старалась набрать в легкие побольше воздуха, хоть немного восстановить сбившееся дыхание и крикнуть… Но спазм, сдавивший её горло, не проходил. Лена крепко вцепилась длинными ногтями в руку Стрельца. Перчатка (перчатки он надел, подходя к Дашкиной квартире) не защитила его от боли. Стрелец выругался и тут же, не обращая внимания на боль, сгреб в охапку продолжавшую отчаянно царапаться и кусаться женщину. Только старался отворачивать лицо. Наконец ему удалось перебросить легкое тело своей противницы через железные перила. «Высоко, ей уже ничего не светит», подумал Стрелец, на ходу схватив пакет и выбежав из квартиры. В ушах звенело от страшного крика.

Ему почти сразу показалось, что его постигла очередная неудача. Конечно, пакет был большой, кассеты могли оказаться спрятанными в середине. Если корм мелкий, это можно сделать очень ловко, почти незаметно. «Но все же, это как-то слишком однородно», — нервничал Стрелец. Только приближающийся вой сирены заставил его быстро раствориться в темноте, а не начать рассматривать свой трофей под одним из фонарей во дворе. Всю дорогу Стрелец шарил в пакете рукой. Дома высыпал все его содержимое на стол. И до последнего момента не верил, что ошибся. Купюра с портретом Вашингтона была в пакете единственным предметом, не имеющим прямого отношения к корму для собак.

Стрелец курил сигареты одну за другой. Внимательный осмотр перчаток позволял надеяться, что никаких следов, доказывающих, что соседка боролась именно с ним, обнаружить не удастся. А если найдутся следы обуви, он скажет, что не застал дома свою знакомую, и её соседка пригласила его подождать её у себя. Пусть докажут, что было не так! Почему бы этой кошелке не пококетничать с обаятельным парнем? Да, он курил у неё на лоджии. А потом было уже поздно, знакомая так и не появилась, и он ушел. Но это крайний случай. Только бы Дашка не появилась на днях дома. Хотя это тоже вряд ли. Она у кого-нибудь из друзей, живущих далеко. Возможно, даже в другом городе. А эта дура какова! Прижимала к себе пакет с кормом так, как будто там крупная сумма денег. Или что-то не менее ценное…

В это время Дашка сидела на кухне у Вадима. В тостере готовились бутерброды с грибами, сыром и зеленью. Кофеварка издавала тонкий протяжный свист. Почти семейная атмосфера нарушалась только тем, что за столом велась беседа на криминальную тему. И касалась она не сводки происшествий.

— Вчера ты ничего не рассказал мне о том, что случилось с Ириной. Почему она так скрывала, где была в тот вечер?

— Не хотел тебя пугать.

— Может, сейчас рискнешь. Меня стало труднее напугать, — немного грустно усмехнулась Дашка.

— Если бы я был так в этом уверен, — вздохнул журналист. — Видишь ли, у Ирины есть давняя подруга. А мадам Сосновская была не единственной предприимчивой особой с извращенной фантазией.

— Какая связь?

— Не спеши. Все по порядку. Итак, у подруги есть дочь — чуть постарше Ириного сына. Точнее, была дочь. Понимаешь, Даша, фильмы Сосновской с участием детей, конечно, ужасная мерзость. Все эти гадости могут травмировать неокрепшую психику ребенка. А каково родителям? Знать, что, может быть, в этот момент этим любуется какой-то извращенец. Но потребители такой продукции все-таки не жаждут жестокости. А ведь есть и другие… Я слышал, что есть города, в которых похищение детей поставлено чуть ли не поток. И никто их больше никогда не видел. Даже тел не находили. Зато за границей начали время всплывать порнофильмы с участием детей, которых в финале зверски убивали.

Даша застыла, забыв о своем обещании выслушать спокойно.

— Господи… — только и смогла она вымолвить.

— Два года назад, когда Ирина подруга отдыхала с дочкой на море, девочку похитили. Прямо с пляжа. Кто-то видел, как её усаживали в иномарку. И с тех пор о ней ничего неизвестно. Местная милиция настаивала, что девочка утонула, хотя тела никто не обнаружил. Ира очень переживала, изо всех сил старалась помочь. Нашла какого-то частного детектива, но он, поняв, что это за дело, растворился в воздухе. А потом подруге по почте прислали страшные снимки. Не знаю, как это пережила мать, если Ира долго не могла прийти в себя. Теперь, я думаю, ты понимаешь, почему она так вела себя… Она годы не могла отойти от шока, так боялась за своего ребенка, и когда случилась эта история со скрытой видеосъемкой…

Некоторое время они сидели в полном молчании, и наконец Дашка решила сказать то, что её давно мучило.

— Вадим, я хотела сообщить, что не могу бросить все это. Если ты не хочешь, чтобы мы помогали друг другу, я продолжу одна. Конечно, опыта у меня нет, я наделала ошибок, но я умею приспосабливаться. Все учту и не сдамся. Пусть это звучит высокопарно, но это так. Я даже маэстро высокой моды сумела провести три года тому назад.

Дашка внезапно расплылась в улыбке и тут же болезненно поморщилась. Так широко улыбаться было пока рановато. Вадим с иронией слушал. Когда Дашка дошла до слов о кутюрье, он не выдержал и тоже заулыбался.

— Это как же ты его провела?

Дашка в двух словах рассказала. Конечно, все происходило не совсем так, но уже слегка успокоилась и опять не могла удержаться от прикрас.

— Об этом можно было бы написать интересную заметку, — произнес Вадим со вздохом.

— Предлагаешь творческое сотрудничество? И на что оно будет распространяться? — живо отреагировала Дашка.

— Как и раньше, если хочешь. Но, знаешь, я все-таки не верю, что ты хочешь сделать это только из любви к будущей профессии.

— Вообще-то ты прав. До защиты осталось уже не так много времени. А в моей дипломной работе… Ну, ты понимаешь, как говорится, конь не валялся.

— И она ещё говорит о дипломной о работе, — Вадим сокрушенно покачал головой. — Это все равно, что, вися над пропастью, сожалеть, что утром у тебя уплыл кофе. Но я давно понял, что тебя бесполезно просить не лезть куда не надо. А сегодня понял, что будем мы заниматься расследованием вместе или порознь, я чувствую ответственность за тебя. Так что, раскрой свою тайну, зачем все это тебе, и продолжим.

— Ну, спасибо. Я тронута. И, между прочим, тоже чувствую ответственность за некоторых своих друзей. Например, за фотографа Илью Суходолова. Надеюсь, ты не забыл, кто это? Я после каждой нашей беседы радовалась, что ты не считаешь его главным подозреваемым. Что ты молчишь? Приходи в себя.

Вадим старался.

— Только не надо задавать мне вопросы: а уверена ли я, что это не он и так далее.

— Я так и знал! Значит, у Вас такая дружба, ради которой ты рискуешь жизнью?

— А ты, кажется, ревнуешь? — лукаво спросила Дашка, повернувшись к Вадиму так, чтобы не было видно разбитой губы.

Они проговорили почти до утра. Дашка наконец рассказала Вадиму о том, как побывала в квартире Ильи в день убийства Сосновской, и видела, какой там царил разгром. В доме напротив в нескольких окнах уже зажегся свет. Кому-то пора было собираться на работу. Вадим заставил Дашку прилечь хотя бы на часок.

— Куда годятся такие вот заспанные детективы? Все, никаких разговоров. Не спорь. Завтра, то есть сегодня вечером мы ещё раз все обсудим.

Дашка почти мгновенно провалилась в полный каких-то неясных фигур и событий сон. И во сне она продолжала убеждать Вадима, что Стрелец не убивал свою тетку. Иначе обязательно сказал бы об этом Дашке. Ведь он спокойно заявил, что убил Савинкова. А ведь тот вряд ли был так ненавистен ему, как та, что столько лет мешала ему жить так, как хочется. В прежних разговорах с Дашей Стрелец несколько раз небрежно говорил о том, как жестко тетя ограничивала его расходы. Вот у других молодых людей, если родственники сумели хорошо устроиться, то не знают, чем и порадовать своих ненаглядных. А ведь он, Артем, всегда помогал ей во всем! (Дашка знала от Ильи Суходолова, в каких делах Стрелец помогал тете с особым старанием). Поскольку он уже не видел ничего опасного в том, чтобы признаться в другом убийстве, неужели умолчал бы о самом главном, ради чего затевал бы все? На его истеричную натуру это было совсем не похоже. Он не упустил бы случая покрасоваться (прежде всего перед собой). И потом, разве он пошел бы на такое без должной подготовки? Одно дело, когда нужно делать что-то срочно. Темная история же с завещанием застала его врасплох, и это может указывать на то, что Стрелец не предполагал, что жизнь мадам Сосновской вскоре оборвется. Дашка предлагала как можно быстрее заняться бывшими конкурентами мадам. На этом сон прервался.

Утром, когда Вадим ушел, она набрала телефон своей соседки Лены, чтобы узнать, как поживает Тутти. Никто не подходил. Дашка перезвонила. Результат был тот же. Дашка сверилась с бумажкой, где был записан Ленин телефон. Все правильно. Она начала волноваться. В это время Лена всегда бывала дома. Даже если она сегодня работает в первую смену, химчистка все равно открывается в десять, а сейчас только половина девятого. Дашка подумала, что её пес сбежал во время прогулки, и соседка пытается найти его. Вот так! Теперь придется заниматься не поиском убийцы мадам Сосновской, а поиском собственной собаки. Дашка быстро привела себя в порядок — то есть несколько раз провела щеткой по волосам и замазала синяк. Как же, пройдет он через неделю! Сегодня он, например, гораздо заметней, чем вчера. И такой изумительный нежно-лиловый цвет. Как Дашка была права, считая, что эта гамма ей не к лицу!

Она быстро добралась до «Водного стадиона», села на автобус и скоро уже очутилась возле двери Лениной квартиры. Дверь была опечатана. Дашка медленно вышла из подъезда. «Спокойно», — сказала она себе.

Это был один из самых тихих часов в жизни микрорайона. Большинство жителей уже находилось на работе, дети в школе, мамы с малышами ещё не выходили на прогулку. Словно вымерший двор. У кого же спросить, что произошло? За то время, что Дашка прожила в этом доме, познакомилась она в основном с владельцами собак. Подумав, она решила подняться к Розе. Роза была самой молодой пенсионеркой в их доме, как сама часто повторяла. Поэтому она вполне может оказаться на месте. Так и вышло. Зазвенели ключи, а из-за двери Дашка услышала лай двух собак — красавицы-овчарки Багиры и… своего Тутти. Открывшая дверь Роза всплеснула руками.

— Сообразила? Ну, молодец! Я так и думала, ты догадаешься, что я твоего мальчика решила пока взять. Ой, Тутти, не прыгай так! Ну, все, хорошая была у Даши кожаная куртка.

— Я ничего не понимаю, Роза Антоновна, — тихо сказала Даша.

У обычно жизнерадостной и бойкой дамы был бледный испуганный вид. Веселые слова только подчеркивали это.

— Ты ничего не знаешь?

Даша недоуменно пожала плечами.

— С твоей соседкой случилось несчастье. Этой ночью кто-то столкнул её с балкона. Да ты проходи, посиди у меня немного. Я с нашими питомцами погуляла, сын в школе…

Даша согласилась. Конечно, она знала, в каких случаях опечатывают дверь, и боялась услышать именно то, что услышала. Такое быстрое развитие кровавых событий не укладывалось в голове. Хотелось остаться в одиночестве и попытаться все обдумать. Но сначала нужно было как можно больше узнать. А Роза Антоновна, похоже, очень не хотела, чтобы Дашка сейчас умчалась восвояси — её переполняли чувства и предположения одно фантастичнее другого. Потом Дашке пришлось тщательно просеивать все Розины слова через сито собственной логики.

— Вчера, в первом часу слышу я страшный крик. Такой крик, что даже сейчас, как вспомню, мороз по коже идет. Муж, конечно, тоже проснулся. Слышим, сирена воет, двери хлопают везде. Мы быстренько оделись, выходим. Баба Саша из квартиры напротив говорит, что Ленка с двенадцатого с балкона выпрыгнула. Я ей: «Да ты что, баб Саш, Ленка, конечно, баба взбалмошная. Уже сороковник, а все одна. Но чтоб она руки на себя наложила? Ни за что не поверю!» А ты веришь? Потом в её квартире твой питомец нашелся. Главный из опергруппы сразу стал допытываться, чья собачка. Я говорю, девушки из соседней квартиры. Он спрашивает, где ты. А я: понятия не имею, но пса пока возьму к себе. А главный сказал, чтобы ты позвонила по телефону, который он оставил, как вернешься.

— Вы думаете, Лену вытолкнули с лоджии? — спросила Даша.

— Конечно! Вот только кто? Никто никого не видел. Сегодня утром я заметила, соседний дом весь обошли. Все правильно: может, кто-то на балкон выходил в это время. Хотя все равно вряд ли что можно было разглядеть. Слишком темно. Это днем видно, что за еда у них на столе стоит.

Роза задумалась, а потом спросила, как Тутти попал к Лене.

— Она, по-моему, собак не любила?

— Да мне очень срочно нужно было уезжать, она согласилась взять его ненадолго, — просто ответила Даша, подумав, что её визит затянулся. Давайте телефон главного.

Через час Даша была в местном отделении милиции в кабинете следователя, которому досталось дело об убийстве Елены Павловны Маховой. Она рассказывала о своем бывшем приятеле Артеме Стрельце и немного о том, как прошла их последняя встреча. У следователя был скучающий вид. Наверно, подумал, что девица решила приобщиться к героическим будням милиции. Сейчас среди молодежи так много чрезмерно впечатлительных! Но постепенно он немного оживился, стал все с большим интересом поглядывать на Дашку. Даже немного любопытно. Такая складная деваха… Кто её разберет? Может, хочет отомстить дружку, с которым что-то там не заладилось?

— Почему же Вы не сообщили, что случилось, когда вырвались на свободу?

— Связываться не хотелось. К счастью, никакого серьезного вреда он мне не причинил.

— Но все же, Вы так испугались, что решили скрыться?

— Конечно, я была в шоке и не могла там оставаться. Я вообще предпочла бы забыть все это, если бы не Лена, — ответила Дашка и осторожно спросила. — Как Вы считаете, её убили?

— Пока ничего не могу сказать. А Вы думаете, что это Ваш знакомый Стрелец её убил?

— Это не исключено. Я никогда не видела его таким, как вчера.

— А раньше он всегда был спокойным, без всяких садистских замашек? Вы ничего не сочиняете? — в голосе следователя звучала откровенная насмешка.

Теперь уже заскучала Дашка. Разглядывала календарь на стене кабинета и думала, как бы поскорее уйти. Ее быстро отпустили. Как только за ней закрылась дверь кабинета, следователь недовольно поморщился и подумал: «Еще одна насмотрелась по телевизору всякой ерунды. Здесь все тянет на суицид. Можно закрывать дело».

Дашке снова нужно было думать, куда пристроить Тутти. Забрав его из дома, Дашка мысленно перебрала все возможные варианты. И поняла, что придется везти собаку к родителям. Этого совсем не хотелось, прежде всего, потому, что она знала: не удастся избежать подробных расспросов, где она пропадает. Придется выкручиваться. Мама будет упрекать за редкие звонки… Но другого выхода не было. Дашка поймала машину с непривередливым дядькой, который не побоялся взять «даму с собачкой», хотя у последней были не совсем чистые лапы. Увидев Дашку и Тутти, мама сразу заохала и запричитала.

— Бедный песик, у него же вся шерсть свалялась! Ну, разве можно так? Сейчас я тебя расчешу, мой маленький!

Она уже взяла в руки расческу, но тут её взгляд опять остановился на Дашке. Мама разглядывала её долго и тревожно.

— Ты что — совсем ничего не ешь? Чем ты питаешься? Совсем исхудала! Щеки ввалились!

Дашка слышала это во время каждой встречи с мамой и давно уже привыкла, что эти слова будут произнесены независимо от того, сколько она весит. Семейная традиция…

— Да что ты, мам, все на месте: и щеки, и другие не менее важные части тела, — улыбнулась она в ответ.

Мама суетилась на кухне, не переставая сетовать, что дочь не предупредила заранее, что приедет в гости. Если бы позвонила чуть пораньше, её ждал праздничный обед. «Надо же подкармливать ребенка, вернее, двух!» сказала она, ставя перед Тутти нарезанное свежее мясо. Дашка в это время пыталась понять по маминым глазам, не заметила ли она чего-то необычного на её лице. Впалые щеки, разумеется, не считаются. Нет, наверно, не заметила. Значит, не зря Дашка потратилась на такой дорогой маскирующий карандаш.

— Да, чуть не забыла, — сказала мама, накрывая на стол, — тебя тут разыскивал какой-то мальчик.

— Мальчик? — переспросила Дашка.

Она уже стала забывать, что для мамы все её знакомые — мальчики и девочки. Не важно, двадцать им лет или тридцать пять.

— Ну, молодой человек. Незнакомый. Я же всех твоих друзей знаю. Этот голос я раньше не слышала. Сказал, что никак не может тебя разыскать.

— Когда он звонил?

— Сегодня утром. Знаешь, очень интеллигентный юноша. И голос такой приятный. Ты мне о нем рассказывала?

— Нет, как-нибудь потом расскажу, — сказала Дашка, трогая рукой лоб.

Ей показалось, что подскочила температура. Стрелец её усиленно ищет! А чего она хотела? Пусть поищет! Родители ни за что не откроют дверь незнакомцу, это точно. А насчет того, что Дашка прячется у журналиста, Стрелец не догадается.

«Где теперь караулить доктора? — размышлял Стрелец. — Наверно, придется проследить за ним от его хваленой клиники. А там видно будет. Еще нужно добраться до Дашки. С ней можно не очень спешить. Ее мамаша, по-моему, не знает, где она. Ясно, что она сильно испугалась, и подалась в бега. Значит, сначала Овчатов».

Следить за Александром Даниловичем оказалось удовольствием ниже среднего и даже более неприятно, чем предполагал Стрелец. В метро доктор то и дело начинал бегать по платформе. Все время озирался по сторонам, и Стрельцу приходилось прятаться за чьей-нибудь широкой спиной. Еще до того, как выйти на охоту, племянник Сосновской вспомнил, что врач как-то обмолвился, что ему, видно, не суждено водить машину. Поздно научился, и одна авария следует за другой. Хорошо еще, что все не очень серьезные. Стрелец тогда и не собирался прятать презрительную усмешку. Сейчас, наблюдая за мечущимся Овчатовым, он раздраженно подумал: «У тебя, по-моему, вся жизнь — сплошная авария». Хотя, может, и лучше, что этот старый козел не может справиться с рулем? А то пришлось бы одалживать у кого-то тачку. Да и возможная встреча с ГИБДД совсем ни к чему.

И все-таки Стрелец умудрился проследить Овчатова до подъезда. Войдя туда вскоре после него, успел засечь, на какой этаж поднялся лифт. Дома нашел на диске точный адрес. Похоже, это была квартира родителей доктора. На следующий день Стрелец «познакомился» с родителями Овчатова и Тишкой. Пожилая пара под ручку отправилась куда-то мальчишкой лет пяти. Но вот самого доктора почему-то не было видно. Стрелец засомневался, не перепутал ли график работы Овчатова, и не ушел ли тот из дома утром, к началу первой смены? Позвонив из автомата на работу Александра Даниловича, он узнал, что доктор с сегодняшнего дня в отпуске. Его не будет ещё две недели! Значит, вчера он улаживал там свои дела, чтобы спокойно залечь на дно. Как же его выманить? Пришедшее решение было несложным, хотя и не очень надежным. Стрелец быстро подошел к счетчику электричества, щелкнул рычажками и затаился. Но он снова недооценил противника.

Оба выжидали. Стоя на лестнице, Стрелец проклинал все на свете. Прислушивался к каждому шороху. По лестнице промчался, перепрыгивая через три ступеньки, какой-то мальчишка лет семи. И даже не заметил незнакомца, резво шагнувшего за колонну. Через пару минут несколькими этажами выше что-то долго грузили в лифт. Стрелец слушал оживленную перебранку, гадая, не затеял ли кто-то переезд или дело ограничится одним лишь шкафом или диваном. Вскоре лифт все-таки уехал, оживление ещё раз проявилось на первом этаже, и снова наступила тишина. Стрелец чувствовал, что нервы у него натянуты до предела. Он начал слышать такие тихие звуки, о существовании которых раньше даже не подозревал. Вернее, не задумывался. С подоконника вспорхнул голубь, на улице швырнули что-то стеклянное об асфальт. Все эти звуки не были настоящими сигналами об опасности, но заставляли то и дело вздрагивать и злили страшно. Стрелец мрачно усмехнулся, вспомнив, что рассказывал ему один приятель — страстный любитель кошек (у него дома их жило шесть). «У кошки настолько острый слух, что она, сидя этаже на шестом, легко узнает хозяина, идущего по улице, по урчанию в желудке». Стрелец тогда на эти бредни только пожал плечами. Теперь он посочувствовал бы кошкам, если бы был способен.

У доктора место ожидания было более комфортабельным — низкий диван, разложенный так, что места в комнате практически не оставалось. Когда в середине выпуска новостей погас экран телевизора, Овчатов вышел в коридор и осторожно посмотрел в глазок, но ничего интересного там не увидел. Лестничная клетка была совершенно пуста и, казалось, не таила в себе никакой опасности. Но Овчатов ни на секунду не поверил, что просто вылетели пробки. И ждал, когда придет кто-то из соседей и выяснит, что случилось. Скорее всего, окажется, что ничего. Просто кто-то «мило пошутил», подумают все. Александр Данилович один будет знать, что некто, спугнутый соседями, только что исчез в неизвестном направлении. Одно было плохо: сегодня ему нужно было идти к следователю. Где же хоть кто-нибудь из этих остолопов-соседей? Когда не надо, они только и делают, что шляются туда-сюда, а тут… Александр Данилович в тяжком раздумье открыл дверцу огромного двухкамерного холодильника, который недавно подарил родителям. Он был уверен, что с содержимым любовно выбранного им гиганта ничего не случится. Но обнаружилось, что в коробке с тортом-мороженым вместо красивых завитушек находится странная бесформенная масса, на поверхности которой грустно плавают кусочки шоколада с орехами. В этот миг его посетила идея позвонить следователю. Овчатов нашел повестку, набрал телефонный номер и представился. «Я не могу приехать. Собрался навестить родителей. По-моему, за мной как раз тогда и начали следить — ещё по дороге сюда. Почему я так думаю? Как только я оборачивался, какой-то человек сразу прятался за других. Вряд ли показалось. Зрение у меня отличное. А сейчас ни с того ни с сего отключили свет. На моей памяти такое здесь случалось от силы раза два. Можете считать меня мнительным, но я рисковать жизнью не стану. Сами подъедете? Прекрасно», — Овчатов начал диктовать адрес.

Стрельцу до чертиков надоело подпрыгивать от каждого шелеста. К тому же прошло не так уж мало времени. В любой момент могли вернуться остальные обитатели квартиры. Пора было признать свое фиаско и ретироваться пока не поздно. Что он и сделал, предварительно аккуратно вернув переключатели на счетчике в исходное положение. Зачем он это сделал, Стрелец, пожалуй, не смог бы внятно объяснить. В том, что Овчатов вряд ли стоит возле дверного глазка как приклеенный, юноша не сомневался. Доктор не казался ему любителем больших физических нагрузок. Глазок расположен высоко, значит, удобно устроившись на стуле, в него не посмотришь.

Стрелец был прав. Александр Данилович больше не следил за происходящим на лестничной клетке. С тех пор, как к нему обещал подъехать следователь, он снова и снова прокручивал в мыслях все, что должен был сказать ему. Вспоминал, какие места его речи не понравились нахальному журналисту, судя по его глазам. Прикидывал, как бы поаккуратней обойти их. В дверь позвонили. Овчатов выглянул в глазок и увидел там незнакомого приземистого мужчину в плаще. Доктор приоткрыл дверь, не снимая цепочки, внимательно изучил удостоверение и впустил гостя.

— Следователь межрайонной прокуратуры Заумов Евгений Николаевич, — представился тот. — Свет у Вас уже включили, по-моему. Наверно, детишки балуются. Мы с моим сотрудником все здесь осмотрели на всякий случай. Так что пока можете смело выходить.

Александр Данилович так увлекся своими расчетами, что совсем забыл оставить что-нибудь включенным — для контроля. Новость оказалась настолько внезапной, что на осунувшемся и даже слегка посеревшем за последние дни лице доктора отразилось изумление. Он даже почти не обратил внимания на иронию этого рыжего коротышки.

— Да, может быть, — сказал он, взяв себя в руки, — но знаете, я как раз на днях читал, как одного коммерсанта именно таким образом выманил из квартиры киллер. А другой киллер вмонтировал взрывное устройство прямо в счетчик.

— Вы опасаетесь, так как стоимость имущества, которое указано в завещании, очень солидная?

Овчатов молчал, разглядывая следователя. Высокий с залысинами лоб, остатки волос рыжеватого цвета, по виду такие нежные — прямо лебяжий пух. Профессионально-пристальный взгляд желто-карих глаз. Овчатов смотрел следователю в глаза, и тот активно ему не нравился. Эти маленькие глаза, рубашка странного канареечного цвета. Противный тип. Рассказывать ему о том, как познакомился и в каких отношениях находился с Ольгой Геннадиевной Сосновской, было тяжелее, чем проныре из бульварной газетенки. И ещё хуже становилось от сознания того, что этого собеседника нельзя в любой момент выгнать. Но Овчатов очень трогательно поведал о нежном чувстве, связывавшем его с Ольгой Геннадиевной. При этом его все время мучило опасение, что вернутся родители с Тишкой. Они понятия не имели обо всей истории с Сосновской. Верили, что денег, зарабатываемых в клинике, хватило на роскошную квартиру. Александр Данилович даже привез родителей к себе в гости, когда Сосновская отправилась в двухнедельный круиз. Родители с восторгом осматривали его новое жилище, хотя и мало что понимали в импортных обоях, дорогой плитке и натяжных потолках. Но все это великолепие внушало надежды. До того родители часто вздыхали о не сложившейся личной жизни единственного сына, но давно уже прекратили редкие осторожные разговоры на эту тему. Попросту махнули рукой. По мнению Александра Даниловича, им совсем ни к чему было знать, что личная жизнь у него все-таки была.

Следователь продолжал методично расспрашивать Овчатова.

— Когда Вы в последний раз видели Сосновскую?

— За три дня до того, как это случилось. Во вторник, нет, кажется, в понедельник, — сбившись, он занервничал ещё сильнее, заерзал на стуле, неизвестно почему злясь на следователя.

Тот заметил волнение Овчатова и подумал: «Что-то Вы путаетесь, уважаемый, все подробности уже подзабыли. А завещание отнести к нотариусу, конечно, не забыли».

— От кого Вам стало известно о её гибели?

— Когда Оля так и не приехала в тот день, когда мы договорились встретиться, я позвонил в офис её брачной конторы. Секретарша сказала мне, что случилось накануне вечером.

— Понятно. А что Вы делали накануне вечером — с 18 до 20?

Как ни готовился Овчатов к этому вопросу, он все равно вздрогнул, услышав его.

— Э… Я искал некоторые электроприборы для кухни.

— Ездили по магазинам?

— Нет, я листал каталоги. Дома. Хотел сделать Оле сюрприз.

Придумывать что-то, впутывать других людей он не решился. Сразу подумал, что это слишком опасно.

— Еще вопрос: почему Вас не было на похоронах?

Овчатов долго не отвечал, стараясь, чтобы его молчание выглядело максимально скорбным. Решив, что уже хватит, произнес: «Я не хотел видеть Оленьку мертвой. Я слишком любил её и хотел запомнить такой, какой видел в последний раз».

Следователь почему-то вздохнул и перешел на другую тему.

— Вы были знакомы с её племянником — Артемом Стрельцом?

— Лично — нет, но она часто рассказывала мне о нем.

— И какие у него были, по Вашему мнению, отношения с Сосновской?

— Да как Вам сказать… возможно, это прозвучит резко, — Овчатов задумчиво потер переносицу своего орлиного носа, — но, судя по рассказам Оли, он очень избалованный, своенравный парень, а Оля была тоже с характером. Случались столкновения. Она очень переживала, считала, что не имеет права обижаться на него: сама воспитала таким. Сама Оля не могла родить, хотя очень хотела ребенка. Вот и носилась со своим Артемкой… Но это когда он был маленьким. А дальше его запросы все время росли, он привык ни в чем не знать отказа…

— Понятно. Конфликт зашел так далеко, что Сосновская решила оставить его без всего.

— Как в старинных романах — лишить наследства.

«Большая двухкомнатная квартира в Москве тоже не каждому молодому охламону достается, между прочим», — злобно подумал Овчатов. Он имел ввиду ту квартиру, где Стрелец со своей тетей жил все эти годы. Когда за следователем закрылась дверь, доктор уж было собрался вздохнуть с облегчением, но не вышло. Что-то опять получилось не так. Или снова виновата его мнительность?

«Какой-то весь дерганный этот доктор. Может, он уже себя самого бояться начал? — думал следователь по дороге обратно в следственное управление. — Может, это он заставил дамочку написать завещание, а потом на тот свет её отправил? Вообще-то похоже».

Придя домой, Стрелец в изнеможении повалился на кровать. Его одолевали тяжкие думы. Времени до конца отсрочки оставалось всего ничего. Человека, который дал бы нужную сумму в обмен на квартиру, которая может достаться ему ещё нескоро (или не достаться вообще) он так и не нашел. Мерещились жуткие, переполненные уголовниками всех мастей камеры в СИЗО, коварные следователи, бездарные адвокаты, жестокие судьи и крах всей его, Артема Стрельца, молодой, цветущей жизни. И тут он разрыдался. Не почувствовал, как к горлу подкатывает комок, не прослезился, а именно разрыдался — в голос, со всхлипываниями и завываниями. В последний раз такое случалось с ним в самом начале учебы в институте. Тогда желчная пожилая преподша, взглянув на его работу, отчеканила: «Вы здесь получаете высшее образование и надо хоть немного уметь держать в руках карандаш».

Измученный ожиданием и страхом, он внезапно для самого себя решил воспользоваться рецептом Славика. Правда, придется отдать все, что осталось от найденной у Савинкова суммы. Стрелец проверил, помнит ли всю систему сигналов: объявлений, условных ответов по телефону, продуманный способ оплаты — и приступил к делу. Когда Славик рассказывал об этом, казалось, что запутанная система напоминает другую, из старого фильма. В этой части кинокартины рассказывалось об обмене квартиры. Не вполне легальная деятельность посредников якобы привела к образованию символов. Сколько пуговок на кофточке? А рукав длинный? Условные знаки, о которых Стрельцу рассказал Славик, были ничуть не лучше. Возня с ними длилась два дня. Но это было ещё не все. Услуга успела подорожать — Славик называл меньшую цифру. Пришлось изыскивать последние возможности. Кроме пистолета в тайнике Стрельца лежала небольшая стопка фотографий их теткиного архива. Их тоже можно было попытаться продать заинтересованным людям. Вместе со сведениями о тех, кто на них изображен.

За это время Стрелец успел ещё раз побывать в квартире Овчатова. Теперь он был уже твердо уверен, что ни с кем не столкнется. А вот дела здесь у него имелись.

Стрелец захватил с собой две пары перчаток. Переступив порог уже знакомой ему квартиры, надел одни из них, и принялся воплощать свой замысел. Мысль «помочь» следствию в раскрытии тетушкиного убийства не покидала его с тех пор, как он в последний раз посетил пенсионера. Когда новоиспеченный убийца немного пришел в себя, то помимо жажды ласк его посетило сожаление. Сожаление, что он не оставил сумочку на месте. Тогда, думал он, проблем у него было бы меньше. Следствию все сразу стало бы ясно: старичок пристукнул тетушку, воспользовавшись удачным моментом, и свистнул сумочку с деньгами. Тем более, наверно, все так и было. И зачем он уволок этот несчастный кусок крокодиловой кожи? Мог бы оставить на месте часть денег, этого было бы достаточно. Дело об убийстве гражданки Сосновской благополучно перекочевало бы в архив. Но поразмыслив обо всем этом более спокойно, Стрелец пришел к выводу, что все сделал правильно. Во-первых, сумочка была единственным предметом в квартире, на котором могли остаться его пальчики. Во-вторых, больно уж дотошный попался следователь. Мог узнать, сколько примерно денег должно было находиться у тетки в тот вечер. А уйти от Савинкова с пустыми руками, было бы слишком. Да и не так-то просто просчитать все в том состоянии, в котором был Стрелец. Из всего этого вытекало, что неплохо бы подыскать кого-то другого на роль убийцы и сделать так, чтобы улики указывали на него. Поступить так с тем, кто уже ничего не сможет сказать в свое оправдание, казалось так просто.

Стрелец не спеша открывал ящики платяного шкафа и комода. Он не знал, что именно ищет, но твердо знал, что не пропустит то, что нужно. Хорошо еще, что в прошлый раз он так ничего здесь и не тронул: не разбросал книги, не высыпал из дорогих импортных баночек крупы. Теперь все это было совсем ни к чему. Наконец в одном из последних оставшихся ящиков Стрелец обнаружил кое-что интересное. Под аккуратной стопкой дорогих носовых платков лежал неприметный блокнотик в кожаном переплете. Еще не открыв его, Стрелец догадался, что это тайный дневник доктора Овчатова. Кому как не ему, племяннику своей тетки было знать, как несладко с ней приходилось? А если ты вынужден все это сносить, то, говорят, дневник — хорошее средство, чтобы не сдвинуться. Так что все правильно. «Ну-с, полюбопытствуем!» — сказал себе Стрелец.

Отсутствие какого-либо предисловия наводило на мысль, что перед ним один из томов огромной монографии. Видимо, когда очередной блокнотик заканчивался, Овчатов его выбрасывал и принимался за следующий.

10 февраля

Опять чуть не забылся. Эта корова может взорваться от любого упоминания о моем мальчике. До сих пор не может успокоиться, что дала деньги на поездку в Диснейленд. На днях мы с Тишкой ездили на Горбушку, чтобы набрать ему картриджей для игровой приставки. Встретили там знакомую. Она восхищалась, какой ладный у меня мальчик, какой не по годам развитый. До сих пор приятно вспомнить. И вот я еле сдержался, чтобы не заговорить об этой встрече с ней. Как это я все время забываю, что есть две темы, на которые при ней нельзя сказать и слова? Первая — это Тишка, а вторая поездка этой коровы в Германию. Ну, если ты едешь по делам, то хоть веди себя прилично. В смысле цивилизованно. Но о чем это я? Смешно. Там в магазине принято брать тележки, даже если ты собираешься купить только пачку печенья. Зачем запихивать продукты в какой-то пакет? Естественно, охрана вызвала полицию, и Оленьку забрали в участок. Руководителю туристической группы пришлось нестись туда на ночь глядя, потому что корова не могла заполнить бланк… Попробуй хоть как-то напомни ей об этом случае!

«Бедная тетя! — сокрушенно подумал Стрелец. — Она покупала его щенку путевки в Диснейленд, а этот старый козел ещё возмущался!»

26 февраля

Опять начала пилить меня. Я не поздравил её вовремя с днем Святого Валентина. Старая дура, все туда же! Я же не пиво с мужиками пил, а работал, копался в прелестях таких же вот идиоток. А их, несмотря на этот самый день, было много, как всегда. После этого у меня уже не было сил петь ей серенады с пудовым букетом наперевес! Но разве она когда-нибудь думала о ком-то, кроме себя? Она, видите ли, приготовила пиццу и что-то там еще. Представляю, какая это была гадость! Так что мне повезло: я не отравился, как месяц назад.

«Да, тетя, вот как оно бывает. Вообще-то я с тобой согласен. За те бабки, что ты ему сыпала, можно было и с пятипудовым букетом спеть и на столе канкан станцевать, — Стрелец усмехнулся, представив себе такую картину, но тут же одернул себя. — Надо посмотреть дальше. Что это я увлекся рассуждениями на праздные темы?»

13 марта

Терпеть не могу тринадцатое число. Моя мадам всегда тринадцатого не в себе. Чем больше я старюсь, тем меньше она ценит все, что я делаю. Разве не я уговаривал её поискать новых «звездочек», оставить этих наглых девок? Ни в какую! Вбила себе в голову, что клиенты западают именно на них, и никакие другие их так не устроят. Ну, не бред?

Дальше все шло в том же духе, и племянник Сосновской уже начал с досадой позевывать. «Все равно доктор молодец, что накарябал все это, утешал себя Стрелец. — И молодец, что не додумался уничтожить зеркало своей нежной любви».

И тут он добрался до последних записей. Почему-то он совершенно не рассчитывал найти что-то интересное в них. Оказывается, эскулап был полностью уверен, что дневничок не найдут! Иначе изменил бы стиль письма. Ведь одно дело ругаться со своей супругой (это у всех бывает), а проклинать её после её трагической гибели — это совсем другое…

25 марта

Какой я был осел, что ввязался во все это! Будь проклята эта корова! Почему я не смог все предусмотреть?

Злобно-горестные восклицания занимали несколько страниц. Стрелец впервые подумал, что, может, и на самом деле все это устроил доктор, но что-то вышло не так. Уж Стрелец-то знал, как это иногда случается. Странно, почему-то ему трудно было представить, что тетку убил Овчатов. Конечно, не потому что он был хорошего мнения о докторе. Раньше он относился к нему с легким презрением, теперь — ненавидел. Но представить его с молотком в руке что-то мешало. Вот чокнутый старикашка — другое дело.

День у Овчатова не заладился с самого утра. Сломалась новая дорогая электробритва. Потом позвонил приятель — хозяин клиники — и по-дружески попросил подежурить в субботу. «Третья суббота подряд!» — проворчал Александр Данилович, возводя глаза к потолку. Потом он глянул на часы и понял, что уже сильно опаздывает. Быстро собрался и выскочил из квартиры. На лестничной клетке доктор успел увидеть странную фигуру и на короткое мгновение его глаза встретились с глазами киллера. В этих круглых серых глазах на выкате за сосредоточенностью проглядывала такая безысходная тоска… «Он, похоже, импотент без надежды на выздоровление. Значит, я не жилец», — было последнее, что успел подумать Овчатов.

Стрелец узнал, что заказ выполнен и не ощутил никакой радости. Теперь предстояло сделать следующие шаги — заключить грабительский договор, отдать не меньше половины своего наследства. Тогда «крутые» от него отстанут. Отмазаться от других проблем, имея деньги, тоже можно. Когда все утрясется, он куда-нибудь уедет. И воплотит свою давнюю мечту — построить на берегу моря роскошный особняк по собственному проекту. Все будет нормально.

Дашка оставила Тутти у мамы, торжественно пообещала нормально питаться и звонить каждый день. А сама направилась к Вадиму Панину. Был уже вечер, и скоро он должен был появиться.

Дашка начала вставлять ключ в замочную скважину. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник хозяин квартиры.

— Ты уже пришел? — удивилась Дашка.

— К счастью, ты тоже, — сказал Вадим, помогая Дашке снять куртку. Между прочим, мы договорились, что ты никуда не пойдешь. Какие новости?

— Вадим, по-моему, у тебя никогда не было собаки, — печально сказала Дашка.

— Не было. Только волнистый попугайчик, но это ещё в школьные годы. Но не уводи разговор в сторону.

Устроившись на кухне с чашкой чая, Дашка рассказала все по порядку. Дослушав, шокированный Вадим спросил:

— Слушай, если считать, что это снова Стрелец, получается, что или он очень удачливый убийца или у нас можно задушить человека, практически не оставив следов?

— Это не так. Обе его жертвы — люди одинокие и с трудным характером. Когда к ним изредка забредали гости, встреча часто сопровождалась руганью или даже криками. Ты же наверняка слышал о случаях в неблагополучных семьях. В нашем эгоистичном обществе на неё постепенно перестают обращать внимание. Раз вызовут милицию, когда глава семейства колотит жену, второй раз… А потом все. Неинтересно, да и страшно. Вдруг он переключится с супруги на соседа. И люди привыкают многого не замечать.

— Великолепно, значит, ему за это ничего не будет?

— Думаю, что будет, хотя он наверняка считает иначе. Есть ведь новейшие методы экспертизы. Знаешь, мне очень хотелось как-то намекнуть следователю об убийстве Савинкова, но это было невозможно. Он и так смотрел на меня достаточно косо. Принял меня то ли за брошенную в положении невесту Стрельца, то ли я даже не знаю за кого. Вообще, хватит уже об этом!

Вадим неожиданно рассмеялся, прикрыв рот ладонью.

— Тебе смешно, а я видела, как он уставился на мою фигуру! — возмутилась Дашка.

— Может, он уставился совсем по другому поводу?

Дашка сурово насупила брови и отправилась смотреть телевизор. Увы, по всем программам шли сериалы, которые она никогда не смотрела. Дашка решительно придвинула к себе пачку с ксерокопиями статей о международном уголовном праве, но вскоре сон стал настойчиво стучаться в её сознание, а таких гостей она почти никогда не прогоняла. Следующие дни Дашка провела у Панина, перелистывая старые журналы. Несколько раз порывалась заняться дипломом, но тщетно. Мысли неумолимо возвращались к Илье, ждущему от неё вестей в Сергиевом Посаде, и к Стрельцу, который наверняка мечтал её убить.

В один из ближайших вечеров Дашка блуждала по телевизионным каналам в поисках мало-мальски интересного фильма. Вадим должен был появиться не раньше, чем через час. Но вдруг раздался нетерпеливый звонок. По блеску в глазах Вадима легко было догадаться, что у него потрясающие новости.

— Дашка! Твоему другу Илье можно возвращаться! Похоже, стало ясно, кто убил Сосновскую. Это не Стрелец. Это доктор, как я и думал!

— Подожди, Вадим, не так быстро, — попросила Дашка. — Давай все по порядку. Что случилось?

— У Овчатова произвели обыск и нашли дневник, полностью развеявший миф о его безумной любви к мадам. Он её ненавидел! Впрочем, я в этом не сомневался. А ещё у него нашли тонкие хлопчатобумажные перчатки. Вот почему на молотке были только отпечатки пальцев рабочих.

— Доктора отправили в КПЗ?

— Нет, его отправили в другое место. Вчера его убили. Следователь уверен, что это работа профессионального киллера. Несколько выстрелов из «ТТ» китайского производства с глушителем. Пистолет нашли рядом с трупом.

— Да, я почему-то ждала чего-то такого, — медленно произнесла Дашка. Теперь всех все устраивает. Ты сам-то веришь, что он действительно убил мадам Сосновскую?

— Как тебе сказать. А ты — нет? Может, ты думала бы иначе, если бы хоть раз пообщалась с очаровательным доктором, — Вадим задумался. — Хотя если ты боишься, что мы с тобой на этом успокоимся и все бросим, то ошибаешься, он осторожно прикоснулся к Дашкиному плечу. — Ты решила превратиться из Лисы Патрикеевны в Дон-Кихота?

— Нет, — сухо ответила Дашка. — Я только хочу знать правду. Меня не тянет смотреть этот дурацкий спектакль.

— Понятно. Вообще-то я с тобой согласен. Придумаем что-нибудь. Правда и ничего кроме правды! Иначе тебе действительно может грозить опасность. Глупо успокаиваться, ты права. Да и потом, я просто не хочу говорить тебе раньше времени, а так я уже какое-то время слежу за одним человеком. Больше ничего не скажу, кроме того, что у меня есть идея.

Сколько не пыталась Дашка хоть немного узнать, что это за идея, Вадим был неумолим. Его лицо оставалось непроницаемым. Вскоре они с Дашкой расстались, пожелав друг другу спокойной ночи. Весь следующий день Дашка непрерывно размышляла над сложившейся ситуацией. Не хватало какой-то маленькой детали, но без неё картина происходящего неумолимо разваливалась на фрагменты, лишенные смысла. Что теперь можно предпринять? Дашке нельзя домой, да и вообще опасно разгуливать по городу. Некто убирает тех, кто фигурирует в деле — одного за одним. А она теперь тоже кое-что знает, хотя не все и доказать подлинность своих сведений не сможет… Вадим уже готов опустить руки. Зачем ему рисковать своей жизнью? Материала у него теперь хватит не на одну статью. Он сделал вид, что не сдался, только потому, что она, Дашка, ему нравится. Дни летели незаметно.

«Возможно, это вовсе не Стрелец подослал киллера к доктору? — думала Дашка иногда. — Ведь сыр-бор не обязательно из-за наследства. Доктор, наверно, был единственным человеком, посвященным во все замыслы мадам Сосновской. То, что он злобно отзывался о ней в своем дневнике, вовсе этого не исключает. Он мог попытаться возродить её дело, хорошо знал и команду, и все механизмы воздействия на нее».

Сегодня Дашка так устала от всех этих построений, что решила, чтобы отвлечься, приготовить какое-нибудь шикарное блюдо. Когда она выходила из магазина, нагруженная покупками, ей вспомнилось, что она уже давно не готовила ничего кроме яичницы и магазинных пельменей. А чуть раньше почти каждый день училась стряпать что-нибудь новенькое.

— Ой, а что это так вкусно пахнет? — с порога спросил Вадим, но Дашка не успела зачитать меню, как он уже переключился на другую тему. — Могу тебя обрадовать. У меня есть кое-какие серьезные планы буквально на сегодняшний вечер. Честно говоря, я надеялся, что ты поможешь мне провернуть одну сложную операцию.

— Какую? — спросила Дашка на всякий случай без особого энтузиазма.

Из духовки доносился запах подрумянившейся рыбы, но она не спешила взглянуть на свое творение. Несмотря на равнодушный тон вопроса, Дашка сначала хотела услышать, о какой операции идет речь.

— Нужно заняться версией конкурентов Сосновской.

— Конечно! — Дашка мгновенно воспрянула духом. — Но как? Как ты себе это представляешь? Предлагаешь мне сходить на просмотр и пролезть в какой-нибудь загородный коттедж, где будут проходить съемки?

— Интересная идея. Но я сделал лучше. Хозяин конкурировавшей с Сосновской «фирмы» — некто господин Полетаев. Я уже говорил, эта «фирма» была не единственным конкурентом мадам, но все же основным. В виду пересечения сфер деятельности. Так вот, мне удалось подключиться к его мобильнику. Сегодня я услышал очень интересный разговор.

— Ты шутишь? — изумилась Дашка. — Сейчас же есть всякие методы защиты. Он что такой бедный, этот хозяин «фирмы»?

Дашка быстро накрыла на стол, и они принялись уплетать слегка подгоревшую рыбу.

— Я думаю, он очень даже небедный. Просто давно уже привык говорить сплошными шифрами. Ты (сам знаешь кто) приходи сам знаешь куда. Но куда мне удалось выяснить несколько раньше. А вот кто туда придет, мы попробуем подсмотреть. Согласна?

— Конечно, согласна. Я с детства люблю подсматривать секретные встречи.

— Но постарайся не строить заоблачных иллюзий. Мы можем прокатиться совершенно зря. Можем просидеть там неизвестно сколько…

— Ты же не в театр меня приглашаешь, — сказала Дашка чуть-чуть насмешливо.

— В театр мы тоже обязательно сходим, если ты не против, — он церемонно чмокнул Дашкину ручку.

— А как ты узнал, где будет происходить встреча? — она не хотела сбиваться на игривый тон.

— Мне рассказала одна девчонка из их «фирмы». У них всегда есть такое место для экстренных встреч. Где-нибудь в тихом микрорайоне. Примерно раз в месяц они меняют дислокацию.

— Смелая девчонка! — заметила Дашка.

В принципе, она мало рисковала. Там хватает таких, как она, и каждая знает об этом месте. А так как я заплатил ей за интервью, то она мне его почти назвала. В общем, по её намекам я понял, что это неподалеку от одного огромного парка, рядом с кинотеатром. Если я все правильно расшифровал, то мы будем ждать там, где надо. Что это за штука, знаешь?

— Ух ты! Это настоящий направленный микрофон? — спросила Дашка, разглядывая предмет, напоминавший миниатюрную спутниковую антенну.

— Зачем же нам игрушечный?

— Надо же, я только по телевизору видела, — в Дашкином голосе звучал тихий восторг. — Но ты лучше расскажи, какой был голос у того, кто звонил этому Полетаеву?

— Да никакой. Он сказал-то пару слов: это я и да, буду.

— Но все-таки это был он?

Вадим сосредоточенно наморщил лоб.

— Да, пожалуй, — сказал он наконец. — Хотя если у дамы глубокое контральто, и она старалась говорить на нижних нотах… Понимаешь, эти слова были сказаны тихо, особенно на фоне приказного тона Полетаева. Но что не девичий голосок, точно.

Даша и Вадим уселись в его «восьмерку» и отправились в сторону лесопарковой зоны.

Остановились на тихой улочке, по которой машины проезжали не очень часто. С наблюдательным пунктом им повезло. Впереди стояла машина, бывшая когда-то маршрутным такси. Теперь от неё остался только искореженный и слегка обгоревший корпус. Вполне подходящий щит для влюбленной парочки. Примерно через полчаса напротив арки в девятиэтажном доме, стоящем по другую сторону дороги, притормозила темно-синяя «Тайота». За тонированным стеклом ничего не удавалось разглядеть. Оставалось терпеливо ждать. Минуты тянулись невероятно медленно.

— По-моему, кто-то идет к ним, — сказал Вадим. — Тихо, не оборачивайся, — быстро добавил он растерявшейся от неожиданности Дашке. — Сейчас я обниму тебя, не вздрагивай.

Дашка тоже обвила рукой шею Вадима и вглядывалась теперь в темноту поверх его плеча. Она сразу узнала движущийся в их сторону темный силуэт.

— Это Стрелец! — выдохнула она.

— Может, тебе показалось? — шепотом спросил Вадим. — Просто ты его ужасно боишься. Ладно, сейчас послушаем.

Дашка знала, что ошибиться не могла, хотя в первый раз видела, как Стрелец идет такой быстрой нервной походкой. Она привыкла не ходит, а дефилирует. Сейчас у него были движения опасающегося трепки подростка, но все равно это был он. Направленный микрофон пока издавал только чье-то нетерпеливое покашливание.

— Вроде он, кидала! — произнес наконец чей-то надтреснутый голос.

Послышался звук открываемой двери, Стрелец опустился на сиденье. Обладатель надтреснутого голоса без всяких подобий приветствия начал:

— Видно, тебя ещё не учили уму-разуму? Лавэ заграбастал, клялся, что все будет, как надо. А девка даже побазарить с нами не захотела.

— Как? Вы ей сказали насчет фотографий? — Стрелец старался говорить спокойным бодрым тоном.

— Сказали, сказали, — передразнил его собеседник. — Но такого уговора не было. Ты-то наплел, что там все схвачено. Будь на твоем месте кто другой, я бы не стал миндальничать. Ясно? Так что, забери свои фотки и иди сам договаривайся с мамзелью, — говоривший чем-то зашелестел.

— Ну, видел, какая краля? — сказал тот же голос уже в другую сторону, видимо, кому-то на заднем сиденье. — Хороша?

Было слышно, как осторожно Стрелец закрыл за собой дверцу машины. Вскоре он прошел мимо «восьмерки» журналиста. На этот раз шагал Стрелец решительно. В голове даже не промелькнула мысль, что зря он не вытащил из тайника свой пистолет. Было бы чем припугнуть красотку. Что она дамочка с характером, ему прекрасно известно. Хотя ладно, неужели он не справится с хромой бабой? Ему сейчас совсем ни к чему, чтобы его задержали с оружием.

— Как думаешь, уломает он ее? — спросил бывший собеседник Стрельца все того же загадочного молчуна.

Господин Полетаев беседовал с Аликом. В его «фирме» Алик занимал не последнее место. На нем лежала ответственная обязанность подбора актеров. Полетаев давно обратил внимание на эту должность, встречающуюся в титрах любого голливудского фильма. Алик — ушлый тип, считающий себя большим знатоком женщин, идеально на неё подходил. Тем более что ему не составляло труда оценить сексуальность и фотогеничность человека любого пола и возраста. Как раз сегодня он вернулся из очередной командировки, и Полетаев ещё не успел показать ему полученные от Стрельца фотографии девушек-ампутанток.

— Не уломает — ему же хуже, — философски ответил Алик. — А девчонка, в натуре, класс. Я её раньше видел. Кто-то кассетку из-за бугра привез.

— А, это я тоже видел.

— А вот как она прогуливается по Арбату, вряд ли.

— Чего плетешь, при чем тут Арбат? Или ты уже вмазать успел? — мрачно поинтересовался господин Полетаев.

— Нет, что ты, — поспешно заверил Алик. — Это я к тому, что за чудеса наука творит. Сам же видел её на фотке и в фильме. А тогда она шла, как манекенщица. Догоняешь? Я, как её увидел, ничего не понял. Лицо знакомое, но никак не могу вспомнить, где видел. И тут вспомнил. Сначала не поверил. Мало ли похожих? Пошел за ней. Она не спеша так прогуливается, у матрешек всяких останавливается, а я все никак не пойму — она или нет. Тут она в мою сторону обернулась, и сразу понял — та самая. Я даже на паузу на видаке нажимал, такое у неё лицо красивое, и она стояла ко мне, как на стоп-кадре. Тот же ракурс. Вот, думаю, чудеса! Раньше разве такое могло быть? Конечно, на ней были такие широченные брюки…

— Нужно скорее звонить Свете! — завопила Дашка, ещё не дослушав оригинальную «элегию». — У тебя есть с собой её телефон? Вадим, не сиди как истукан! Стрелец мог поехать к ней. Мы должны его опередить!

Опомнившись, Вадим ответил:

— Я не взял записную книжку, поехали к ней домой. Сейчас только позвоню следователю. Его номер я помню.

«Восьмерка» тихо отъехала от покореженной маршрутки и вскоре понеслась в сторону Жулебино.

Света закурила — в первый раз за месяц. Поглядывала в окно. Темно-синий квадрат с разноцветными крапинками освещенных окон. Даже очертания домов почти не просматриваются. Ее муж ещё не вернулся домой, и больше всего она сейчас боялась, что он столкнется в подъезде со Стрельцом. В том, что тот появится, она не сомневалась.

Как всегда в тягучие тяжелые минуты, ей вспомнился яркий летний полдень, симпатичное уличное кафе, восторженный взгляд молодого человека за соседним столиком. Она старалась не смотреть в его сторону. Это повторялось не раз — заинтересованный взгляд, открытая улыбка, пока она сидела, и костыли были надежно спрятаны за высокой спинкой стула. Дальнейшие события тоже разворачивались однообразно. До боли однообразно. А в тот день, почти год назад, ей показалось, что когда она встанет из-за покрытого длинной скатертью столика, и её печальная тайна откроется, незнакомец не отведет в конфузливом испуге глаза, и его улыбка не померкнет. И именно поэтому она так боялась подняться. Но сказка ещё только начиналась. Один день этой сказки стоил всех пустых горьких дней недавнего прошлого, когда она до боли в глазах набирала на стареньком компьютеры чьи-то рефераты и старалась не сдаваться…

Света боялась поверить в свое счастье, и оно действительно кончилось так же внезапно, как и началось. Мадам Сосновская появилась, как кошмарный сон, который уже успел забыться… Ей было чем шантажировать свою бывшую «приму», и она принялась за дело. Свете ничего не оставалось, кроме как согласиться сняться в очередном творении мадам. «Теперь уж точно в самый последний раз», — твердила она, хотя знала, что Света ей не верит. Просто это была любимая игра мадам, и она никогда не нарушала её правил. От знакомой Света знала о принципиально новых импортных протезах. Но стоили они очень недешево. Свой гонорар Света потратила на эту новинку. И (о чудо!) — почувствовала себя почти такой же, как раньше. Но у неё хватило сил не показать новый облик даже мужу… Что-то подсказывало ей, что этого делать нельзя. Всего два раза она не удержалась и отправилась без костылей на прогулку. Бродила по Арбату, подходила к расставленным вдоль мостовой картинам, к лоткам с сувенирами. Ей казалось, что ещё немного, и она взмоет в небо. Во время одной из таких прогулок её и заметил Алик.

Вскоре мадам задумала новый шедевр, и снова ей была нужна её несравненная «звездочка». Света решила, что решительный момент настал. Если мадам не отстанет от нее, тогда… Света сказала себе, что должна сделать это если не ради себя, то ради своего ребенка. Как раз на днях она узнала, что беременна.

Света и сама не смогла бы точно сказать, когда и откуда взялся у неё такой странный план. Наверно, он возник, когда она во время съемок последнего фильма взглянула в ухмыляющееся лицо племянника мадам. Да, он явно не без удовольствия сжимал её горло. Больше Света не могла изображать кипение страсти. Лицо не слушалось: губы не приоткрывались, обнажая влажный язык, а были крепко стиснуты. Напрасно мадам командным тоном приказывала немедленно исправиться.

Стащить куртку обкуренного Стрельца было несложно. Светлый парик был куплен на ближайшем вещевом рынке. Достать дешевый пистолет оказалось ненамного сложнее. Правда, её честно предупредили, что он может безотказно выстрелить всего пять-шесть раз, но она не сомневалась, что этого будет достаточно. Еще щедрый на советы продавец доверительно сообщил, что при стрельбе в упор глушитель, в принципе, не нужен. Тело жертвы с успехом выполнит его роль. Света не обратила внимания на его разглагольствования и купила пистолет с глушителем. Скоро подвернулся удобный случай… Мадам вызвала её к себе в квартиру, где шел ремонт. Света пришла туда в своем маскарадном костюме. На вопрос «кто там» сказала, что это она, и, затаив дыхание, ждала, подтвердится ли её расчет.

— Светочка, что же это? Вот это да, ты просто мисс Вселенная. Никто ни за что не догадался бы! — проговорила мадам, немного оправившись от шока. Я, конечно, слышала, есть такие штучки, но они же стоят кучу денег. Признайся, лапочка, откуда у тебя столько? Ладно, можешь не говорить, полное лицо мадам светилось чем-то похожим на радость за свою «подопечную». — А ты ещё упираешься, все строишь из себя неизвестно что. Рафинированная интеллигенция, куда деваться! А муж-то, наверно, рад, что у него жена красавица с длинными стройными ножками?

— Очень рад, — тихо ответила Света.

— Я так и думала! — Сосновская громко расхохоталась.

В пустой квартире, где, казалось бы, каждый звук должен был звучать громко и отчетливо, смех мадам прозвучал так глухо. Просто у неё был такой тембр. Иногда казалось, что она говорит из подземелья или из-под бочки.

— Вот только постриглась ты зря, — сказала Сосновская, вдруг нахмурившись. — Отстричь такие локоны, я бы просто не смогла! Хотя в этом тоже что-то есть. Унисекс. Да, это может получиться интересное кино, — её выщипанные брови перестали хмуриться. — Сначала покажем тебя в совершенно невинной обстановке, вот так же одетой, как пацан — в джинсах и куртке. А дальше начнется настоящее кино.

Что мадам подразумевала под этим, догадаться несложно.

— Значит, муж счастлив. Хочешь, чтобы и дальше было так? — спросила она после недолгой паузы.

Света молчала. Она с ужасом сознавала, что все её надежды в очередной раз оказались напрасными. Мадам ни за что не отпустит её по-хорошему. Оставался последний аргумент. Свете было тяжело говорить мадам о своем положении и почти не верилось, что это может что-то изменить. Но она решила идти до конца.

— Я больше не смогу сниматься, Ольга Геннадиевна. У меня будет ребенок.

— Да-а? — протянула мадам с таким невыразимым умилением, что у Светы внутри что-то оборвалось. — Так это же просто шик! На каком ты сейчас месяце? Обязательно снимем тебя ближе к концу срока. Сейчас как раз мода на беременных. А беременная ампуташка, да ещё такая хорошенькая — это настоящий клад! Тебе тоже неплохо перепадет. Будет на что не только памперсы купить…

Этого Света вынести не могла. Она даже забыла о пистолете в кармане куртки. Схватила с пола увесистый молоток и изо всех сил ударила мадам. Удар пришелся в висок, и та как подкошенная рухнула на пол лицом вниз. Света, сама не понимая, что делает, опустила молоток на её голову ещё несколько раз. На полу, по новенькому дубовому паркету, начало медленно растекаться темно-красное пятно. Света, застыв как изваяние, смотрела на эту картину непонимающими глазами. Опомнилась, когда на улице громко завыла чья-то автомобильная сигнализация.

От Сосновской Света направилась в квартиру Ильи. Только сняла с себя парик и набросила поверх куртки Стрельца большой шерстяной платок. Теперь в ней трудно было узнать ту, которой открыла дверь мадам Сосновская. Пока во время их встречи в кафе он отходил к стойке, оставив свою сумку-визитку на столике, Света быстро сделала слепки с его ключей. С ключами от коттеджа Сосновской она раньше поступила точно так же.

Ильи дома не оказалось. Света ожидала, что так получится: она была уверена, что человек, ведущий богемный образ жизни, появляется дома в более поздний час. Но главная её надежда не оправдалась: в его квартире она не нашла того, что искала. Ни кассет, ни фотографий. Света подумала, что или Илья носит их при себе, или они надежно спрятаны, может, даже здесь. Но что толку? Ей опасно было здесь оставаться, и Света бросилась прочь из квартиры, на ходу выхватив кассету из автоответчика.

Оставалась ещё одна надежда. Коттедж. Илья мог успеть отдать материалы раньше. Света открыла огромные висячие замки. Где-то раздался злобный лай. Хорошо еще, что коттедж Сосновской стоял на приличном расстоянии от деревни. Света оказалась внутри. Зашла в комнату, служившую кабинетом мадам. Перетряхнула все, что лежало в дубовом письменном столе и в высоком, до потолка, книжном шкафу. Как ни странно, Света не ощущала никакой усталости, только с каждой минутой в её душе разрасталось отчаяние…

Она не знала, что у мадам назначена на вечер ещё одна встреча. Спешное бегство Ильи сильно запутало следствие, но Свету это совсем не радовало. Она так хотела, чтобы весь этот кошмар — фильмы Сосновской, шантаж, постоянный страх и визит в квартиру мадам — остались позади. Она никогда ничего так не хотела! Но время шло, Света уже начинала понимать горькую истину — избежать наказания вряд ли удастся. А если удастся — то, скорее всего, пострадает такой же несчастный…

Когда ей позвонил Полетаев и предложил сняться в его картине, Света даже не удивилась. Как она могла надеяться, что вылезла из этой грязи, когда рядом с ней разгуливает племянничек покойной мадам?! Смешно было думать, что он не продаст её таким же, как его тетушка, торговцам телами. Значит, никакого выхода у неё нет. Она не сможет жить без Евгения. И посмотреть ему в глаза, когда он все узнает, тоже не сможет. Света достала из шкафа «ТТ» с навинченным глушителем. Выслеживать Стрельца она не собиралась. Он сам быстро отыщет ее: его тетушка знала все адреса. Света понимала, что встреться они где-то еще, он легко с ней справится. Это здесь, в уютной маленькой квартирке, утопающей в цветах, он может расслабиться. Чего ему бояться беззащитной женщины, которая ходит на костылях? Света спрятала в карман свободного домашнего балахона пистолет.

Раздался звонок в дверь. Когда Света услышала его резкий звук, ей показалось, что её ударили хлыстом. В глазок улыбалось знакомое лицо. Правда, улыбка на этот раз была вымученно-злобной. Лестничная клетка была ярко освещена, и при желании заметить это было несложно. Света открыла замок.

— Светик, давно не виделись! Все хорошеешь? Не бойся, я не глазливый, тараторил Стрелец, и глаза его нервно бегали. — Позволишь пройти? Муж на концерте?

— Свет, ты зря так разговаривала с этим человеком, — сказал он, присаживаясь на диванчик на кухне и закидывая ногу на ногу. — Но ещё не поздно все исправить, — добавил он поспешно. — Ты в отличной форме, и заплатят они тебе в несколько раз больше, чем моя жадина-тетка. Ну, что ты ломаешься? Каждый зарабатывает деньги, как может. Раз ты ступила на эту тропу и так удачно, уйти можешь, либо потеряв презентабельность, либо… сама знаешь. Зачем тебе это? А твой муж-музыкант ничего не узнает. Если только не купит, будучи на гастролях, кассетку. Но он же у тебя такой правильный, я не сомневаюсь.

— Подлая ты тварь, — отчетливо сказала Света, прервав поток его увещеваний. — Ты можешь понять, что я беременна и во все это дерьмо больше не полезу ни за что?!

— Ой, Светик, поздравляю, — Стрелец попытался обнять её, делая вид, что не слышал последних слов. — А случайно не от меня? — видя, как Света отпрянула от него, словно её ударило электрическим током, он пересел на стул в противоположном конце кухни. — Знаешь, мне недавно сразу две девки заявляли, что залетели от меня. Я послал их куда подальше. Пусть докажут! А вот ты — другое дело. Хотя что я говорю, вы же все пили эти дурацкие таблетки. Так что мне не оставили никакого шанса стать счастливым отцом, он комично вздохнул. — А знаешь, какой славненький был бы у нас ребеночек? Я бы навещал его в тайне от твоего муженька, помогал бы, чем мог… Конечно, меня огорчало бы, что чадо живет в такой скорлупке, — он обвел рукой вокруг.

Света сидела на стуле у окна. Красавчик с блуждающим взором находился метрах в пяти от нее. Она не сумела вытащить «ТТ» незаметно, и Стрелец не умер с улыбкой соблазнителя на лице. Его обезобразила печать дикого животного страха. Свете казалось, что сейчас он заверещит на весь дом, как свинья которую режет неумелый мясник, но Стрелец успел только вскрикнуть не очень громко. В определенные моменты он кричал гораздо громче.

Учась в школе, Света неплохо стреляла, хотя и не занималась ни в какой спортивной секции. Все свои карманные деньги оставляла в тире. Это была не такая уж плохая школа, хотя в ней не учили стрелять быстро, стрелять по движущейся мишени, быстро выхватывать оружие и так далее. Но все же пулевое отверстие красовалось теперь почти посередине лба незваного гостя. Хлопок прозвучал совсем тихо — даже тише, чем пробка вылетает из бутылки шампанского… Последнего отпрыска семьи Сосновских-Стрельцов тоже подвела излишняя самонадеянность.

Света в последний раз посмотрела на своего бывшего любовника, которого никогда не выбрала бы себе сама. На своего мучителя, который принял эстафету и готов был походя ломать судьбы. Открыла окно, не обращая внимания на посыпавшееся со стуком и звоном на пол цветочные горшки, с трудом взобралась на подоконник. В дверь позвонили. Она в ужасе обернулась. Звонок верещал все настойчивей. Света сделала решительное движение и почувствовала то, что большинство людей чувствует во сне — безумное ощущение полета. Это длилось всего миг.

Она ещё жила, когда к ней подбежал следователь.

— Меня… никто больше… не… не заставит, — были последние слова бывшей «звездочки» мадам Сосновской.

Дашка и Панин довольно долго беседовали со следователем. Дашка сказала, что у Светы может быть где-то спрятана куртка Стрельца с блестящими фигурами, какая-то обувь мужского типа и, возможно, светлый парик. Наконец они с Паниным оказались на ночной улице.

— Я еду домой, — тихо сказала Дашка. — Не провожай меня.

— Почему?

— Мне надо побыть одной. Мы могли её спасти. А тебе, наверно, пора заняться статьей.

— Я понимаю, что ты в шоке, и поэтому не обижаюсь. Ты, между прочим, скоро сможешь отправлять своему другу весточку, что ему пора возвращаться. Кстати, познакомим нас как-нибудь. Мне ужасно хочется посмотреть на типа, ради которого…

Во время обыска, проведенного в квартире Светиного мужа, действительно нашли куртку с переливающейся аппликацией и парик цвета «платиновый блондин». Постепенно все окончательно прояснилось. Вадим усиленно занимался серией статей и даже не звонил своей «боевой соратнице». Дашка отправила Илье послание, и вскоре он был уже в Москве. Его потрепанная «БээМВэшка» притормозила рядом с Дашкой неподалеку от метро «Проспект мира», где они часто встречались. Дашка никогда не понимала, как можно лететь по центральным улицам с такой скоростью.

— А с чего это ты вдруг прикрепил сюда иконку? — проговорила Дашка, перекрикивая вой ветра, гулявшего по салону.

— Что ты, Дарья! Разве ты не знаешь, в машине обязательно нужна икона, и вообще машину надо освящать?

Дашка не верила, что все это говорит её давний приятель Илья Суходолов. Он, конечно, всегда был скромным юношей, но она не замечала в нем такой религиозности.

— Где же ты был все это время, дружок?

— В мужском монастыре.

— А! Все ясно. Тогда ты сможешь смиренно принять то, что твое реноме фотохудожника безвозвратно погибло, — Дашка внимательно наблюдала за его реакцией.

— Да зачем мне такое реноме? Я бы и сам не стал больше целыми сутками фотографировать красивых девочек-мальчиков. Независимо от того, голые они или нет, обнимаются или… Сколько можно? У меня появились идеи совсем другого плана. Приедем к тебе — покажу.

Дашка и оглянуться не успела, как машина остановилась возле её подъезда.

— Ну, рассказывай, как ты, Дарья? — беззаботно поинтересовался Илья, удобно устроившись в глубоком кожаном кресле в Дашкиной комнате.

— Нормально. То есть, все в шоколаде. Скоро защита диплома, — скромно ответила Дашка. — Между прочим, вся твоя аппаратура у меня. Я её прихватила тогда на всякий случай.

Последних слов Илья не услышал. Он уже бросился к своим любимым «друзьям». Все проверив и полюбовавшись ими, он снова обратил свой взор к Дашке:

— Спасибо. Но знаешь, хорошо, что я ещё не успел побывать дома, а то что со мной было бы!

Теперь его взгляд впервые с момента встречи с Дашкой сосредоточился на ней.

— Ты вроде в хорошей форме. Не поправилась. Стрижка модная. Молодец! — сказал он тоном, каким учителя хвалят за отлично выученный урок.

Дашка почему-то почувствовала себя взрослой и искушенной особой рядом с наивным ребенком.

— А что ты хотел мне показать? — спросила она Илью.

Он достал из сумки фотоальбом большого формата. Там были колокола, маковки церквей, и все это в самых неожиданных ракурсах.

— Очень красиво, — сказала Дашка, возвращая снимки. — А я тоже хочу показать тебе фотографии. Недавно была свидетельницей у подруги на свадьбе.

Дашка с гордостью открыла новенький альбом. Она была уверена, что получилась на снимках прекрасно.

— В целом неплохо, — сказал Илья. На этот раз в его голосе звучало высокомерие знатока. — Я, по-моему, знаю, этого фотографа из Дворца бракосочетаний. Все хорошо сделал, только вот цветовая гамма… Знаешь, Дарья, когда будешь выходить замуж, лучше позови меня.

— Чем тебе не нравится? — Дашка слегка обиделась.

— Да мне нравится. Только если бы у тебя лицо вдруг сделалось такого цвета, то тебя сразу увезли на «Скорой».