Перед рассветом здесь всегда было холодно.
Он шел по знакомой до последней трещины узкой тропинке, кутаясь в куртку и улыбаясь рогатому силуэту на скале над морем. Козел по имени Козел, названный так в честь дядюшки Джузеппе, тоже любил встречать рассвет у моря. Никто не знал, как он выбирается из загона, каким чудом открывает дверь хлева и какой высший смысл видит в ежеутреннем бдении над бухтой Сирены, но спорить с ним дурных не находилось. Примерно как с дядей Джузеппе, когда ему приходила в голову очередная идея во благо Семьи.
Бенито усмехнулся, поправил старую отцовскую куртку на плечах…
Она пахла домом. Козами, острым сыром, виноградными листьями, апельсинами, морем и потом. Ее давно уже сожгли вместе с грудой прочего древнего хлама. Лет пятнадцать назад, когда Бенито Кастельеро сбежал в далекую Америку.
Но сейчас, во сне, Бенито чувствовал этот запах, это тепло. Он был дома. Хотя бы во сне.
Давно ему не снилось рассветное пение сирены на рифах. Он соскучился. Когда он приходил сюда в последний раз, сирена молчала. Обиделась. Он точно знал, за что. Она даже не обернулась, когда он позвал. А сегодня – обернется. И споет для него.
Бенито помахал рукой козлу по имени Козел, подумав: наверное, и его уже нет. Старых козлов в стаде не держат. Козел скосил глаз вниз, стукнул копытом и принял горделивую позу. Носом к рассвету.
Так же, лицом к рассвету, сидела на острой скале каменная сирена. Каменная и живая одновременно, совершенно нормально и естественно, как бывает только во сне. Горизонт окрасился оранжевым, и вокруг сидящей вполоборота девушки засветился розоватый ореол.
Волшебство, привычное с детства. Когда Бенито было года четыре, отец первые привел его слушать ветер в скалах и рассказал сказку о морской принцессе, которая тысячу лет ждет своего жениха-человека и на рассвете поет, указывая ему безопасный путь между рифов.
– Хорошо, что ты пришел сюда, – сказал знакомый голос. – Люблю это место.
Бенито молча улыбнулся, дождался, пока Кей сядет рядом на песок и накинул отцовскую куртку на них обоих.
– Она тебе понравится.
Вместо ответа Кей обнял его за плечи. Почти как отец, только – друг. Единственный, кого Бенито приводил сюда на рассвете. Только ему Бенито расскажет о своей Мадонне. Кей поймет.
Тепло.
Солнце встает.
Где-то в глубине моря рождается высокий протяжный звук, дрожит и дробится в скалах. Сирена встает навстречу солнцу – и ее песня светится, бежит лучами по рябой воде, поднимается вместе с клочьями тумана. Она поет вместе с ветром и камнями, вместе с солнцем и водой. Но горизонт пуст. Тот, кого она ждет, сегодня не приплывет. Но она все равно поет. Ее голос нежен, как обещание жизни.
И Бенито, чувствуя плечом тепло дружеского плеча, поет вместе с ней. Старую сицилийскую колыбельную: о море, всегда о море, о любви и надежде. Без слов. Он ждет, когда она обернется. Ее платье цвета осенних листьев полощется на ветру, развеваются волосы, и он почти узнает ее…
Но только почти. Она позволяет петь вместе с ней. Она танцует, подняв лицо к небу. Она манит, обещает, ее песня пахнет мятой и лемонграссом. Она зовет его, и он знает – на этот раз она настоящая. Ее голос, ее тепло не могут обмануть, как однажды обмануло имя.
Она обязательно обернется и улыбнется ему. Вот сейчас, еще немного, вот-вот в горячем солнечном свете он различит ее лицо – и да, она оборачивается… ее голос летит над морем криками чаек… она протягивает руку: иди ко мне, Бонни…
Он знает: она улыбается ему. Только он не видит. Солнце слишком яркое, слепит. До слез. И она – лишь сияющий силуэт.
– Ты спишь, Бонни? – шепчет совсем тихо, касаясь дыханием его щеки.
Да, я сплю. Я вижу тебя во сне, мадонна. Поцелуй меня!..
Но тепло рядом исчезает, вздрагивает матрас: она встала, и сон почти растаял, оставив после себя щемяще-теплое чувство… доверия.
Можно снять ленту, открыть глаза. Увидеть ее – сейчас, наконец-то! Не дать ей снова ускользнуть. Можно. Но нельзя. С открытыми глазами не пройти по фарватеру, только на слух, только полностью доверившись морской деве.
Сквозь сон Бонни слышал осторожные шаги, тихий плеск воды, скрип двери… или скрип мачты? Снова ветер пел в скалах, край неба тревожно розовел, на скале торчал козел по имени Козел с глазами дяди Джузеппе, а Бенито бежал по узкой, до последней трещины знакомой тропинке между скал. За его спиной топали шесть пар ног. Адриано, Николо (второй сын дона Джузеппе) и еще четверо, верные помощники сына и наследника дона, настоящего сына, а не какого-то ублюдка!
Бенито в прошлом месяце исполнилось пятнадцать. Адриано – на две недели позже. Они считались двоюродными братьями, но на самом деле между ними не было ничего общего, и это было единственным, в чем они сходились. Ничего общего!
А вчера Бенито слишком задержался в Палермо, возвращался домой за полночь, и по чистой случайности заметил ветку, перегородившую дорогу сразу за поворотом. Толстую, старую ветку, которая никак не могла оказаться там сама. Древний мотороллер, не приспособленный к резкому торможению, улетел на обочину, сам Бонни едва успел с него скатиться и перехватить, чтобы развернуться обратно – он бы смог уйти, он отлично гонял! Но мотороллер сдох. Наткнулся на камень и потерял колесо.
Не тратя времени на проклятья, Бенито подлез под забор и припустил по чужому винограднику. До ближайших домов слишком далеко, по дороге ночью никто не ездит, помощи ждать неоткуда. Впрочем, ее всегда было неоткуда ждать. Соседи не вмешивались в драки между отродьями уважаемого семейства, как пить дать, в надежде, что оба прикончат друг друга, а синьора Кастельеро хватит удар от ярости.
Считать попытки Адриано избавиться от «позора семьи» Бенито бросил уже года два назад и сам не понимал, каким чудом до сих пор жив. Уж точно не потому, что Адриано проникся братскими чувствами! Его чувства отлично слышались в топоте позади. Четверо. Достаточно, чтобы Бенито не помог нож, с которым он не расставался лет с десяти.
– Трусливая крыса! Стой и дерись!
Разумеется, он не остановился и даже не сбил дыхание. Четверо – недостаточно, чтобы он дал себя убить. Пусть побегают. Бенито знал здешние виноградники, сады, фермы и мастерские лучше, чем Адриано. И бегал лучше. До дома синьора Гвидосси всего-то километра два. Главное, не останавливаться и не позволить загнать себя в тупик!
Он надеялся оторваться ровно до того момента, как услышал позади рычание скутеров. Прямо по чужому винограднику, но когда Адриано обращал внимание на такие мелочи?
Их было много, они выбрали хорошее место для засады, а скутеры Бенито не обогнать. Если только в скалы?.. Там нет никого, кто мог бы ему помочь. Если его загонят в скалы – тела не найдут до Второго Пришествия. Если он сумеет добраться до скал – есть шанс спрятаться и пересидеть до утра. Хотя бы до утра!
Оторваться, спрятаться и пересидеть ему не удалось. Всю ночь его гоняли, как зайца по полю, и довольно ржали. Адриано был твердо уверен: теперь-то ублюдку не уйти! А когда Адриано уверен, он никогда не убивает сразу. Он любит повеселиться. Особенно послушать мольбы о пощаде и поиграть, как кошка с мышкой.
И теперь он целенаправленно гнал Бенито в бухту. Настоящая мышеловка. Единственная узкая тропа и отвесные скалы вокруг, на них козлы ноги ломают. Вот веселье, если Бенито полезет и сломает ноги, правда же? Или попробует выбраться вплавь и пойдет на корм крабам.
Бенито и не собирался ни лезть на скалы, ни нырять в море. Сломанная шея и водовороты между рифов его привлекали ничуть не больше, чем развеселая компания братьев позади, будь проклят дон Джузеппе и его неугомонный член!
Адриано отстал. Теперь компания шла вслед за Бенито не торопясь, перебрасываясь шуточками. Что-то на тему подарочка на день рождения любимому боссу.
Хорошо. Не торопитесь, ушлепки. Наслаждайтесь безнаказанностью. Надейтесь.
Бенито глянул вверх. Оттуда на него пялился козел по имени Козел. Сейчас, во сне, он безумно походил на дядю Джузеппе. И даже сейчас, во сне, Бенито отчаянно хотелось залезть на эту скалу, тихо-тихо, пока толпа самонадеянных уродов уверенна в собственной безопасности. Он не раз забирался наверх. И когда-то давно сложил там кучу камней. Хороших, увесистых булыжников. Если их толкнуть, они обрушатся на тропу. А если кинуть прицельно – то отсюда, сверху, как нечего делать проломить Адриано голову. И не одному Адриано. Их всего-то шестеро.
Но, показав козлу Джузеппе фак, Бенито побежал дальше. Он может убить Адриано и Николо. Он может стать наследником Семьи. Отречься от родного отца, который вырастил его и научил, что есть вещи важнее денег и власти. Он может посмотреть в мертвые глаза на лице, в точности похожем на его собственное, и сказать: покойся с миром, Адриано. Я займу твое место. Я стану следующий доном.
Вот только чем он тогда лучше Адриано? Быстрее, умнее, предусмотрительнее? Лучше умеет убивать? Дон Джузеппе останется доволен таким наследником. Вот только Бенито будет видеть в зеркале не себя, а еще одного козла по имени Козел. Истинного сына дона Джузеппе.
Нет. Козел не получит того, что хочет.
Бенито в самом деле предусмотрительнее. И удачливее. Потому что в бухте стоит лодка, отличная рыбацкая лодка с косым парусом, он сам ее чинил. И начинается рассвет. Сирена уже поет свою песню для моряка, который возвращается домой, и для Бенито – которому надо всего лишь выйти в открытое море до того, как солнце встанет и стихнет утренний бриз.
Для этого надо всего лишь закрыть глаза и довериться ее песне. Сделать то, что никогда не сможет сделать Адриано.
Помоги мне, Пресвятая Дева, не стать такими же, как они!
* * *
Разбудил его звонок Фила. Новость была неприятная, хоть и ожидаемая: Сирена готова приступать к репетициям прямо сегодня. Отсутствие оплаты ее не смутило, предварительный недельный контракт – тоже. Она жаждала творить искусство во благо искусства, растрезвонила об этом по всем газетам и соцсетям, и требовала лишь одного: чтобы Бонни поддерживал легенду об их счастливом воссоединении.
– Надеюсь, ни слова об этой хрени в контракте нет?
– Еще чего. Кстати, не хочешь ли слетать на неделю в Бразилию? Стефано и Доменико жаждут видеть тебя в рекламе нового аромата. Том прекрасно справится и без тебя, а через неделю пошлем Сирену на хер.
Бонни хмыкнул.
– Не волнуйся, мамочка, второй серии мелодрамы не будет. Я хочу посмотреть, что из нее получится в роли Клодины. Вдруг что-то внятное.
– Э… ты это серьезно? Слушай, Бонни, давай-ка лучше в Бразилию. Отличный контракт! Не стоит рисковать.
– Стоит. Я не собираюсь бегать от нее всю жизнь. Успокойся, Фил. Максимум – поскандалим на радость журналистам, помелькаем на первых страницах. Кстати, нам бы не помешало.
– Ты подозрительно спокоен. Я чую тут подвох. Ты случаем не на вилле «Сирена»?
– Я в «Тихой гавани», мамочка. Один. Трезвый. Не кололся, не нюхал, не курил. Вел исключительно здоровый образ жизни.
– Ладно, ты сам знаешь, что делаешь, – вздохнул Фил. – Я к тебе вечером заеду.
– Конечно, мамочка, я буду вести себя хорошо. Честное скаутское!
Фил хмыкнул и отключился, а Бонни внезапно понял, что ему в самом деле интересно посмотреть на Сирену в работе. В конце концов, настоящую Клодину они еще не нашли, и звезда мюзиклу не помешает. Они оба достаточно профессионалы, чтобы не смешивать работу и личные отношения, которых давно уже нет.
При мысли о личных отношениях губы сами собой сложились в улыбку. Бонни потянулся, размял плечи, глянул на себя в зеркало. Нормально, к завтрашнему дню следы сойдут окончательно. На этот раз Belladonna была очень аккуратна, прямо нежна, хотя крышу ей сносило ничуть не меньше, чем самому Бонни.
Странная она. Не домина и не саба, о Теме знает мало и не принимает всерьез правила. Бьет уверенно и точно, но иначе, словно училась держать хлыст в совсем другом месте. Где? И зачем? Откуда она вообще взялась у Дика? Явно не наивная девочка с улицы, прочитавшая попсовую книжечку и явившаяся в закрытый клуб в поисках принца. Вполне взрослая девочка, прилично шарит в психологии психов. Домина из нее бы получилась высшей пробы, если бы она хотела…
При воспоминании о шоу, которое он устроил для нее в «Зажигалке», Бонни зажмурился.
Он в самом деле пел? Добровольно вышел на сцену и спел, не надравшись перед этим как сапожник? Он поет ужасно, а ей понравилось. Ей в самом деле понравилось! Значит, она не музыкант, слуха у нее нет, но это совершенно неважно. Нет, это – прекрасно! Она прекрасна целиком и полностью, вместе со своей игрой в шпионов. Интересно, почему она так шифруется… Вариантов масса: бывший муж напугал, карьера держится на репутации, по жизни такая недоверчивая, родня – из квакеров, или же ей важно, чтобы именно Бонни ее не узнал, потому что они уже встречались? Хм… забавный вариант. Но она не похожа ни на одну из знакомых девиц. Если только случайный перепихон, но тогда смысла нет так тщательно прятаться…
Или ей просто нравится играть в тайну. Вполне понятное и естественное желание играть. Езу, какое счастье, что не все кругом нормальные, добропорядочные и серьезные, как набитый бабками катафалк!
Belladonna отлично мне подходит. Нам обоим нужна свобода и игра, мы оба легко меняем роли и готовы к экспериментам. Ей не нужно от меня ничего, кроме меня самого.
В следующую субботу мы встретимся снова. Обязательно.
И я разгадаю ее загадку, а потом познакомлю с Кеем. Они обязательно подружатся.
Кстати, пора бы ему позвонить и сообщить отличную новость: пари насчет вменяемой домины, которая не потребует с Бонни миллион баксов и луну с неба, Кей продул. С треском.