Я сидела у себя в комнате и пыталась учить английский. Музыкой мне разрешили больше не заниматься, и с кружками отстали, так что наконец-то появилось время заняться этой проблемой. Тем более что времени оставалось все меньше, уже пролетела незаметно почти вся зима, состоящая из бесконечных хождений в Дом творчества и разучивания ужасно грустных песен про убитых солдат.

Английский шел очень туго. Я пыталась прочесть и перевести отрывок про какого-то бузинового мужика. То ли это такой буратино из бузины, то ли… А может, это такой специальный лесоруб, который рубит только бузину? «Businessman», – в который раз с грустью перечитывала я.

Я уже была готова позвонить Зюзину или моей Саше и попросить помощи, но Любовь Михайловна объяснила мне, что так я не смогу научиться и мне надо делать все задания самой, даже несмотря на то, что выходит из рук вон плохо.

У нас в гостях были Петя с Зоей, но мне нужно было разобраться с этой бузиной, и у меня не было даже времени посидеть с любимым братом и узнать, как у него дела. Но Зоя пришла сама. Она постучалась в комнату и попросила разрешения войти.

Зоя очень переживала из-за той зимней истории, когда она меня не так поняла и решила, что наши родители разводятся. Эта история не шла у нее из головы, и она думала об этой женщине, имя которой я отказалась называть (то есть о Наташе). И она пришла об этом обо всем со мной поговорить.

При помощи Зои я все же выяснила, что речь в задании шла о бизнесмене. Потом Зоя сказала мне, что она очень хотела бы дружить со мной так, как я дружу с Зюзиным и с моей Сашей. Потому что у нее не так-то много подруг. И еще у нее нет братьев и сестер, так что она мне завидует.

Завидует! Мне! Чему она завидует, тому, что я вечный козел отпущения и в семье своей родной кажусь девочкой чужой? Какая она все-таки странная… И почему Петя ее полюбил? Видимо, правильно папа говорит: сердцу не прикажешь.

Зоя рассказала мне, что они с Петей сейчас копят деньги и очень хотят поехать в конце лета в Крым, на настоящее море. И она пока не обсуждала это с мамой, но очень надеется, что мама отпустит меня с ними, и мы поедем втроем. Тогда я смогу побыть далеко от братьев, и пообщаться с Петей, и увидеть настоящее живое море, которое не видел еще никто из нашей семьи, не считая мамы с папой.

Сначала я хотела ей сказать, что нечего ко мне подлизываться и ни на какое море я с ними не поеду. Пусть лучше Карла возьмут. Потому что Алеша точно не поедет, у него летом опять лагерь и поступление в военное училище.

Но мне на самом деле вдруг очень захотелось на море. Тогда я спросила Зою, делает ли она это за просто так? Или ей что-то от меня нужно?

Зоя села на кровать и спросила меня, люблю ли я Петю? Я сказала, что, конечно, люблю, и побольше, чем она, я же его родная сестра и знаю его всю свою жизнь. Вот Карла, например, я не всю свою жизнь знаю, а только последние девять лет. Но тоже люблю.

– Сильно-сильно? – уточнила Зоя про Петю.

Я сказала, что примерно как до Луны и обратно, вот как далеко я люблю своего замечательного Петю. И призналась, что раньше он был мой лучший друг, еще больший, чем Саша. И жила я раньше, как у Христа за пазухой, потому что Петя решал все мои проблемы. И я очень скучаю по нему.

– Ну вот видишь, – сказала Зоя.

Я не поняла, что я должна такое увидеть, и отложила тетрадку.

– Я тоже очень Петю люблю, – сказала она. – Не как ты, а по-другому, но тоже как до Луны и обратно. Как твоя мама любит папу. И очень хочу, чтобы у нас с Петей тоже были дети, как у твоих родителей. И Петя тоже этого хочет. И я люблю всех вас тоже, потому что вы Петина семья, а ты его любимая единственная сестра. Поэтому я бы очень хотела, чтобы ты разрешила мне тоже тебя любить, как любит Петя. Если ты не разрешишь, я не буду настаивать. Но мне бы было очень хорошо, если бы ты дала мне такое разрешение. Я была бы очень счастлива.

Я молчала.

– Я понимаю, что тебе очень нелегко. Ваша семья – самая необыкновенная, какую я когда-либо видела в жизни. Самая лучшая семья. Но ты тут одна девочка, тебе не всегда хватает внимания и места. И ты скучаешь по Пете, по папе и по маме, я все это вижу. И я очень хочу тебе помочь. Давай договоримся: ты будешь помогать мне, а я – тебе.

– Как сделка? – спросила я.

– Ну да, заключим с тобой такую сделку. Деловой договор. Как мушкетеры – один за всех и все за одного. Ты можешь мне не обещать, достаточно будет, если ты согласишься просто попробовать.

И я сказала, что я честно обещаю попробовать. И чтобы закрепить действием эту нашу новую сделку, я рассказала Зое про Наташу, взяв с нее честное слово, что она не будет болтать Пете или маме и вообще никому.

Мне пришлось рассказать Зое почти все, потому что в этой истории с Наташей одно цеплялось за другое, и в конце концов я договорилась до учебы в Англии. Это заняло столько времени, что в комнату уже заглядывал Петя, но не стал нам мешать.

Когда я наконец остановилась и выдохнула, вид у Зои был слегка обалдевший. Такое лицо, как будто она только проснулась и ничего не соображает.

– Сонечка, я никому об этом не расскажу, – сказала Зоя. – Но я тебя очень прошу сделать одну вещь.

И она попросила меня обязательно поговорить с Наташей и рассказать ей всю правду. Сходить к ней и попросить прощения. Объяснить, что мы не желали ей ничего плохого. И что если мне страшно идти одной, Зоя может сходить со мной тоже. И еще повторила, что никому об этом не расскажет.

– Понимаешь, Наташин муж, может быть, к ней никогда не вернется, – сказала Зоя. – Люди иногда ведут себя очень странно, и их трудно понять. Представляешь, бедная женщина думает, что гадалка нагадала ей, что муж вернется, а этого может не произойти. Она будет ждать, надеяться, мучить себя. Я думаю, лучше нам с ней познакомиться и рассказать, как все это получилось.

– А как же Предназначение и исполнение заветных желаний, если делать добрые дела? – спросила я. – Это тоже не работает?

Зоя сказала, что это работает. И как раз объяснение с Наташей и будет таким добрым делом, которое мы можем сделать для нее.

– А моим добрым делом для тебя будут деньги на занятия с репетитором, – добавила Зоя.

* * *

Так что в итоге мы пошли к Наташе. Пошли большим составом, потому что, кроме Зои, со мной пошли еще Зюзин и моя Саша, и еще с нами увязался Карл. И тут нам Зоя, кстати, оказалась совершенно необходима, потому что сами мы бы сто раз заблудились по дороге, – Наташа жила очень далеко от нас, в спальном районе, где все дома совершенно одинаковые.

Дверь нам открыл лысый дядька, в котором я сразу узнала того самого Женечку, который все время рвался и его укладывали в больницу подшивать. Мы попросили позвать Наташу. Она вышла и очень удивилась, когда увидела такую толпу народу. И тут пришлось объясняться, что мы не кто иной, как гадательный салон потомственной предсказательницы Тамары в полном составе.

Наташа очень долго нам не верила. Сначала она не верила, что гадалка Тамара – это мы. Она убеждала нас, что все сбылось точно так, как и предсказывала Тамара в своем письме: ее Женечка вернулся в семью сразу после Нового года и вернулся насовсем, потому что ведущая прогноза погоды Вика сама начала сомневаться в том, что она Женина вторая половинка, и бросила его. И сказала больше к ней не приходить.

И что Наташа загадывала желание под бой курантов, чтобы все наладилось, и оно наладилось почти мгновенно – на следующий день.

Я подала голос, что я то же самое загадывала. И тут выяснилось, что моя Саша тоже это загадала, и Зюзин тоже. А Карл, оказывается, загадал, чтобы мое загаданное желание исполнилось. Так что получается, мы все четверо загадали одно и то же.

Мы остались на кухне пить чай, а Зоя с Наташей вышли в узкий коридорчик и о чем-то немного поговорили наедине.

Наташа совсем на нас не сердилась и очень нас благодарила за помощь и поддержку. И просила передать привет и благодарность нашему директору. И передать ему, что он совершенно прав, – желания сбываются и чудеса существуют.