Ольга

Адам оказался прав в том, что Тимур воспользуется его отсутствием: весь остаток учебной недели Ибрагимов находил меня на переменах и болтал со мной на разные темы, тем самым скрашивая мое одиночество (хвала Небесам, по-моему, у меня уже получалось не становится куклой со стеклянными глазами каждый раз, когда он мне улыбался — видимо привыкла к его красивой внешности). Я усмехнулась, вспомнив какой ажиотаж среди наших однокурсниц вызывало каждое его появление (Тимур учился на другом факультете и собирался стать финансистом, так что наши девушки ранее с ним не сталкивались). Я изрядно повеселилась в душе, наблюдая, как студентки всего нашего потока пытаются всеми способами привлечь его внимание, но безрезультатно. Мои одногруппницы на правах наиболее близко знакомых со мной девушек, сразу попытались выяснить у меня, что за красавец рядом со мной ошивается, в каких он со мной отношениях, а также не познакомлю ли я их с ним. Но мне не хотелось играть в эти игры, поэтому на все вопросы я лаконично и сдержанно отвечала, что Тимур — друг Адама, мы почти не знакомы, и он просто на всякий случай приглядывает за мной, пока Идолбаев не вернется.

Надо отдать парню должное — он отлично справлялся с ролью друга и развлекал меня как только мог. Я, честно говоря, была ему за это благодарна, без него мне было бы совсем тоскливо. Я скучала по Адаму сильнее, чем могла предположить. Оказалось, что я так привыкла к его постоянному присутствию, молчаливой поддержке и дружескому подтруниванию, что сейчас чувствовала себя какой-то беззащитной и покинутой. Это стало для меня неожиданностью: я думала, что если вдруг Идолбаеву вздумается от меня куда-то пересесть, я спокойно это переживу, вернусь к прежнему привычному стилю жизни и все пойдет по-старому. Но, кажется, это уже было мне недоступно — я успела измениться и по-старому жить не могла и не хотела.

Тут мне вспомнилось объятие, которое Адам подарил мне на прощание перед своим отъездом. Сначала я замерла от неожиданности, почувствовав его так близко рядом с собой и ощущая, как его энергия окутывает меня словно большим теплым одеялом. А потом, поддавшись порыву, обняла его в ответ, и тут случилось необыкновенное: я явственно ощутила, как наши ауры начали переплетаться и сливаться между собой, проникая друг в друга и становясь единым целым. Ощущение единства было таким приятным, что казалось волшебством, и так не хотелось, чтобы оно заканчивалось! Но это было только начало: следом на меня неожиданно нахлынули чувства и эмоции Адама — они были такие яркие и сильные, что я испугалась и разорвала наше объятие, стараясь не задумываться о том, почему он испытывает такие чувства ко мне. Но все последние дни я только и делала, что мысленно возвращалась к этому объятию и пыталась понять, что все это значит.

А сегодня Адам возвращался в Москву, и с самого утра во мне тихо пела радость от того, что скоро разлука закончится и не придется больше чувствовать странную разделенность, как будто одна моя часть здесь, а другая — уехала с моим другом в Екатеринбург. Еще я радовалась тому, что день обещал пролететь незаметно благодаря совместному походу с Ибрагимовым в дельфинарий.

Парень, как мы и договаривались, забрал меня с автобусной остановки, на которой высадил в прошлый раз, ровно в десять утра. Доехав практически без пробок до нужного места, мы весело влились в галдящую толпу детей и их родителей, собирающихся посмотреть представление с дельфинами и другими морскими животными (касатками, морскими котиками, тюленями), которое в этот час было организовано руководством дельфинария для посетителей.

Представление было замечательным: дельфины выделывали такие трюки и синхронные номера, что я восторгалась, веселилась и хлопала в ладоши не меньше, чем дети на соседних сидениях. Я и сама ощутила себя семилетней девочкой, напрочь забыв и о своем истинном возрасте, и о том, что рядом сидит красивый парень и наблюдает за мной. Об Ибрагимове я вспомнила только тогда, когда представление уже закончилось, и Тимур принялся беззлобно подтрунивать надо мной:

— Чего теперь желает маленькая принцесса? Может сахарной ваты или мороженое в вафельном стаканчике?

— Нет, принцесса желает сфотографироваться с дельфином на память, как вон та толпа детей — смеясь ответила я, у меня было прекрасное настроение.

— Что ж, желание прекрасной леди — закон для меня — картинно поклонился Тимур, стараясь сохранить серьезное выражение лица, но безуспешно: уж очень веселая атмосфера царила в дельфинарии и, наверное, я в этот момент выглядела крайне забавно.

Мы пристроились в конец очереди на фотографирование. Ради торжественного момента один из дрессировщиков (высокий светловолосый мужчина лет тридцати пяти)сделал одному из дельфинов команду выпрыгнуть из бассейна на кафельный пол. Темноволосая кудрявая девушка (вторая дрессировщица) помогла дельфину поудобнее устроиться на полу. Рядом суетился фотограф, устанавливая и настраивая свое оборудование.

Очередь быстро двигалась вперед, и вскоре я оказалась достаточно близко к дельфину, чтобы получше его рассмотреть. Мне все здесь так нравилось, что я на автопилоте послала дельфину мысленную волну симпатии и восхищения, подумав что-то вроде «привет, Друг!». Внезапно дельфин зашевелился, посмотрел на меня одним глазом, и я почувствовала от него ответную волну приветствия. От неожиданности я чуть не споткнулась и помотала головой, отгоняя наваждение. Тимур, наверное, заметил, как вытянулось у меня лицо, и с тревогой спросил:

— Оль, в чем дело?

— Ни в чем. Не обращай внимания, показалось, наверное.

Однако я все равно повнимательнее пригляделась к дельфину и мне вдруг почудилось, что он очень устал или болен или и то и другое, до того дискомфортно вдруг стало на душе. Очередь все двигалась, и вскоре настала пора и мне фотографироваться. Фотограф попросил меня, как и других детей до этого, присесть рядом с дельфином и положить на него руку в дружеском жесте. Я так и сделала, удивляясь про себя, насколько гладко-бархатистой оказалась наощупь кожа дельфина, хотя на первый взгляд выглядела холодной и скользкой.

Дельфин вдруг зашевелился под моей рукой, и темноволосая девушка принялась его поливать, успокаивая тихим голосом:

— Тише, тише, Антон, скоро все закончится.

Вдруг на меня накатила волна боли и отчаянья, прилетевшая от дельфина и меня накрыл его мысленный стон «Помоги, человек!». Я от внезапности происходящего чуть не растянулась на полу рядом с дельфином. Ощущение было настолько ярким и реальным, что его невозможно было уже так просто проигнорировать: эта мольба о помощи перевернула мне всю душу. Подскочив как ошпаренная, я обратилась к дрессировщикам:

— Этому дельфину очень плохо, ему больно! Сделайте что-нибудь!

На секунду воцарилась тишина, а потом фотограф засмеялся, и люди вокруг тоже заулыбались. Все, кроме дрессировщиков — они нахмурились и переглянулись. Тимур непонимающе косился на меня и наверняка подумал в этот момент, что я чокнутая. А дельфин смотрел на меня умоляющим взглядом, и я продолжала чувствовать как ему тяжело и трудно лежать здесь на потеху людям. Я предприняла еще одну попытку достучаться до местного персонала:

— Пожалуйста, поверьте, я не вру. Ему правда плохо. Надо как-то ему помочь.

Темноволосая девушка сделал шаг вперед и настороженно спросила:

— Откуда вы знаете?

— Оль, пойдем, — вмешался Тимур — тебе надо на свежий воздух.

Но я его проигнорировала и растерянно обратилась к девушке:

— Я не знаю. Не понимаю как это произошло… Но, по-моему, он сам мне сказал…

Брови девушки удивленно взметнулись вверх, все вокруг засмеялись, а фотограф недовольно пробурчал:

— Девушка, если вы не хотите фотографироваться, то отойдите! Вы задерживаете очередь.

Мне стало ужасно стыдно и неловко, фотографироваться совершенно расхотелось, и я бы в ту же секунду покинула это сборище бесчувственных людей, но не могла просто так бросить бедного дельфина. Присев перед ним на корточки, и постаравшись выкинуть из головы и фотографа и окружающую меня толпу народу, я приложила к страдающему животному обе ладони и послала ему эмоциональную волну сострадания и сожаления с мысленным извинением «Прости, они не верят мне. Я очень хочу тебе помочь и помогла бы, но не знаю как…».

Бедняга-дельфин закрыл глаза и опустил голову ниже, видимо смирившись со своей участью. Мне стало так жалко его, прямо до слез, что я вскочила на ноги и бросилась к выходу, чтобы не расплакаться при всем честном народе. Так паршиво на душе мне еще никогда не было. Я слышала, что Ибрагимов пристроился рядом с мной, но не обращала на него внимания. Вдруг сзади послышался окрик темноволосой дрессировщицы:

— Девушка, подождите! — Я обернулась и увидела, что она нас догоняет — пожалуйста, не уходите. Я вам верю. Вы не могли бы задержаться минут на двадцать пока все не разойдутся? Нам надо с вам поговорить.

— Хорошо — согласилась я, глубоко дыша и стараясь сдержать слезы — только я обратно не пойду…

— И не нужно — успокаивающе заглянула мне в глаза дрессировщица — я провожу вас в подсобное помещение. Там никого нет и можно спокойно дождаться пока посетители уйдут. Пойдемте?

Я кивнула, и мы все втроем свернули куда-то в боковой коридор, который оканчивался пластиковой дверью с табличкой «только для персонала». Толкнув ее, девушка вошла и пропустила нас внутрь.

— Это наша комната отдыха — просветила она нас — Располагайтесь как вам удобно. А мы с напарником скоро подойдем. Кстати, меня зовут Маша. А вас?

— Ольга — ответила я.

— Тимур — представился Ибрагимов.

— Вот и познакомились — мягко улыбнулась девушка — ну, я побежала, а то боюсь, меня там уже заждались — и с этими словами она выскользнула за дверь.

Я огляделась. Комнатка была небольшая, но уютная. С правой стороны от входа стояли металлические шкафчики как в раздевалках. С левой — большой кухонный стол с ящичками, на котором расположились электрический чайник, кофеварка и какие-то баночки. Дальний угол был отгорожен занавеской, создававшей что-то вроде ширмы. Посредине стоял небольшой круглый деревянный столик, окруженный пластиковыми стульями. Комната была сквозная: в противоположной от входа стене виднелась еще одна дверь.

Осмотрев окружающую обстановку, я наткнулась взглядом на Тимура. Ибрагимов местным интерьером не интересовался, а как-то опасливо разглядывал меня, и видимо уже давно. Без труда угадав, что сейчас он начнет заваливать меня вопросами, я мысленно поморщилась — меньше всего мне в данный момент хотелось объяснять ему свои странности, но деваться было некуда. Дойдя до круглого столика и развернув к себе ближайший стул, я села и обреченно выдохнула:

— Спрашивай.

— Что спрашивать? — осторожно откликнулся парень.

— Тимур, я же вижу, что ты что-то хочешь сказать. И не надо на меня так смотреть — у тебя все на лице написано. Так что спрашивай.

Ибрагимов тоже прошел на середину комнаты и взял дугой стул, усевшись на него задом наперед напротив меня и только тогда, подозрительно хмурясь, поинтересовался:

— Оля, объясни, что это ты там устроила? Зачем весь этот спектакль?

Я опять тяжело вздохнула и серьезно посмотрела в голубые и холодные, словно лед, глаза своего спутника:

— Это не спектакль, Тимур. Я правда почувствовала, что этому дельфину очень плохо. Я понимаю, что тебе в это сложно поверить, и ты наверняка думаешь, что я сумасшедшая. Но я совершенно точно здесь не ошибаюсь… Я могла бы тебе кое-что объяснить, но только если ты поклянешься, что никому никогда не расскажешь о том, что от меня услышишь и о том, что увидел сегодня.

— Зачем это? — недовольно спросил парень.

— Затем, что я не хочу оказаться в психушке, и позволять разным докторам ставить на мне опыты — терпеливо ответила я.

Ибрагимов задумался, а потом вдруг спросил:

— А раньше ты в психушке не была?

— Нет, не была и в будущем туда попадать не собираюсь. Так ты поклянешься или нет?

— Чем поклясться? — хмуро спросил Ибрагимов.

— Чем-то важным для тебя. Например, собственным благополучием и удачей.

— Ладно — сдался он — Клянусь своим благополучием и удачей, что никогда никому не расскажу о том, что сегодня увидел и о том, что ты мне расскажешь. Довольна?

— Вполне — подтвердила я — Теперь слушай. У меня с детства была способность угадывать настроения людей и считывать их эмоции. С возрастом я этот дар развила, попутно натренировав свою интуицию. Еще я занимаюсь биоэнергетикой и в последние несколько лет пробую делать разные… штуки, которые нормальным людям кажутся необычными, но на самом деле доступны всем — было бы желание их у себя развить. Кое-что у меня хорошо получается, кое-что похуже. Суть не в этом, а в том, что для меня абсолютно нормально получать разную полезную информацию как бы ниоткуда. Я просто знаю и все, и в достоверности этой информации не сомневаюсь, потому что много раз на практике убеждалась, насколько она бывает точна и своевременна. Так что узнать как на самом деле чувствует себя этот дельфин, в общем-то, мне бы не составило труда, если бы я захотела. И в этом нет для меня ничего странного, я к этому уже давно привыкла. Странность как раз в том, что я не собиралась ничего узнавать, я вообще об этом не думала! Это сам дельфин как-то передал мне информацию, он будто говорил со мной… Для меня это стало полной неожиданностью. Раньше я с животными не умела разговаривать. К тому же этот дельфин почему-то думает, что я как-то могу ему помочь. А я понятия не имею, чего он от меня хочет — до этого я помогала только людям и с животными не работала. Так что, можно сказать, что для меня все это так же удивительно, как и для тебя — закончила я свое краткое пояснение.

Ибрагимов выслушал меня очень внимательно, помолчал, а потом вдруг спросил:

— А Идолбаев об этом знает?

— О чем? О моих способностях? Конечно, знает. А как ты думаешь я вылечила ему живот после того жестокого удара во время боксерского боя? Уж точно не таблетками и мазями. Но он мне тоже поклялся, что никому не скажет и пока что слово свое держит.

— И как же ты его лечила? — полюбопытствовал Тимур, а я заметила, что он уже не так опасливо и настороженно смотрит на меня.

— Как, как… Энергетически, конечно. Я не могу объяснить неподготовленному человеку весь процесс. Скажу лишь только, что постаралась сгладить последствия удара и восстановить внутренние органы в прежнем здоровом виде. И предупреждая твой вопрос, скажу сразу: я не экстрасенс. И мне не нравится это слово. Экстрасенс — это тот, кто обладает сверхспособностями. А такие способности как у меня, я повторяю, есть у каждого, только они в спящем состоянии. И лишь от самого человека зависит есть ли у него желание и хватит ли у него терпения их разбудить. Понятно?

— Да — задумчиво откликнулся Тимур — по крайней мере, это многое объясняет…

— Что, например? — заинтересовалась я.

— Например, то, почему Адам так к тебе относится — как-никак ты его вылечила. И то, откуда ты так точно знала, что чувствовал Адам в тот день, когда был бой. А я-то все ломал голову, откуда тебе известны такие подробности…

— Ну да, ты прав, теперь тебе многое стало понятно.

Но договорить нам с Тимуром не удалось, потому что внезапно дверь комнаты отдыха распахнулась, и к нам вошли дрессировщики.

— Ольга, Тимур, познакомитесь — это Игорь — мой напарник — представила нам Маша светловолосого мужчину.

— Очень приятно — вежливо ответила я, а Тимур просто пожал ему руку.

— До следующего представления у нас есть где-то час. Хотите чаю? Или может быть кофе? — гостеприимно предложила девушка.

— Нет, спасибо — отказалась я за нас обоих — лучше перейдем сразу к делу. О чем вы хотели со мной поговорить?

Маша взглянула на Игоря, и тот, поймав ее взгляд, осторожно обратился ко мне:

— Ольга, дело в том, что мы бы хотели поподробнее узнать, что именно с вами случилось там, у бассейна.

— Я уже объяснила — серьезно глядя ему в глаза ответила я — Я почувствовала, что дельфину плохо, ему очень тяжело. И хотя, возможно, это странно прозвучит, он попросил меня о помощи. Мысленно, конечно.

Лицо мужчины стало встревоженным:

— Знаете, Антону действительно в последнее время что-то нездоровится. Он мало двигается, почти не ест и очень устает после представлений. Мы не можем понять, что с ним происходит — на обычные болезни дельфинов это совсем не похоже.

— Да — вмешалась Маша — мы планируем на будущей неделе вызвать к нему ветеринара.

— И обязательно вызовем — продолжил Игорь — но раз уж так сложилось, и дельфин заговорил с вами, не могли бы вы у него узнать причину его состояния? — и все трое присутствующих в комнате людей выжидательно уставились на меня.

— Ну, я не уверенна, что у меня получится. Раньше мне как-то с дельфинами, да и другими животными разговаривать не доводилось. Но, думаю, попробовать можно — неуверенно согласилась я.

— Тогда пойдемте с нами — предложил Игорь, и они с Машей направились ко второй двери, противоположной от входа. Мы с Ибрагимовым молча последовали за ними.

Пройдя широким коридором, с одной стороны которого были окна на улицу, а с другой на одинаковом расстоянии располагались пластиковые двери, мы свернули к одной из дверей и вошли в небольшое помещение с маленьким бассейном.

— Вообще-то нам нельзя пускать сюда посторонних, — промолвил Игорь — но ради вас мы сделаем исключение. Проходите. Антон сейчас отдыхает.

Маша достала из-за пазухи какую-то штучку наподобие свистка и беззвучно свистнула. Спустя несколько секунд над бортиком показалась дельфинья голова.

— Что это за прибор? — заинтересовался Тимур.

— Это звуковой модулятор — негромко пояснила девушка — он работает в неслышном для человека волновом спектре, но дельфины его слышат. И они знают, что когда мы «свистим» один раз — значит, пришли гости.

Я в пол уха прислушивалась к ее объяснениям, пока подходила к бассейну. Сев на бортик, я сосредоточилась и, осторожно приложив руки к дельфиньей голове, мысленно послала эмоцию сочувствия, сопроводив ее вопросом:

— «Ну как ты, друг? Плохо тебе?»

От дельфина в ту же секунду прилетела волна усталой благодарности и образ замученного дельфина с закрытыми глазами и опущенными плавниками, который мой мозг перевел как утвердительный ответ на мой вопрос.

Вдохновленная тем, что контакт установлен, я задала следующий вопрос:

— «Почему ты так страдаешь?» — и вернула дельфину его же картинку, сопроводив его вопросительной эмоциональной волной.

На меня тут же нахлынула мешанина образов: какое-то корыто с маленькими коричневыми комочками внутри… эти комочки плавают в голубой воде бассейна… дельфин заглатывает странные комочки вместе с водой… и все это сопровождается ноющей болью в желудке. Внутренним слухом я услышала всего два слова: «плохая еда». Осторожно погладив дельфина по голове, я обернулась к дрессировщикам:

— По-моему он говорит, что ему плохо из-за еды, которую вы ему даете. Чем вы его кормите?

Игорь с Машей удивленно переглянулись, и мужчина ответил:

— Да тем же, что и всех остальных — специальным комбинированным кормом для дельфинов, который мы оптом закупаем в зоомагазине.

— Все правильно, — Маша задумчиво наморщила лоб — да только раньше мы кормили их другим кормом. Новый корм наш директор ввел всего лишь месяц назад. Вроде бы он говорил, что этот корм выгоднее приобретать, чем от прошлого производителя. Якобы он лучше сбалансирован и больше подходит дельфинам, чем прежний… А может все как раз наоборот?

— Да нет, не может быть — возразил ей Игорь — новый корм имеет сертификат, он прошел множество проверок и исследований, прежде чем его выпустили на рынок. Да и потом, если бы дело было в еде, то плохо было бы всем дельфинам, а не только одному Антону.

— И вовсе не ему одному! — горячо выступила в защиту моей теории девушка — Кассандре тоже плохо!

— Кассандра просто уже слишком старая — вот и мало двигается — отмахнулся от ее доводов напарник.

— Тихо — вмешалась я — я предлагаю не спорить, а попробовать узнать у самого дельфина, почему корм на него так подействовал.

Дрессировщики сразу замолчали, а я снова сосредоточилась и послала дельфину парочку мысленных образов: четыре дельфина едят в воде коричневые комочки… затем, три дельфина весело выпрыгивают из воды, а четвертый закрыл глаза и опустил плавники и хвост. Весь этот фильм я сопроводила вопросительной эмоциональной волной «почему?»

Несколько секунд ничего не происходило, и я уж испугалась, что вопрос оказался слишком сложным. Но вдруг от дельфина пошли ответные образы: четыре дельфина едят корм, и еда чернеет и затемняет их тела, когда попадает внутрь. У трех дельфинов потемнели только хвосты, а у четвертого — больше половины туловища, чернота дошла почти до плавников. Все эти картины сопроводились неуверенно-вопросительной интонацией «Понятно?»

Я послала дельфину успокаивающую утвердительную волну и сразу обернулась к людям:

— Он говорит, что в еде есть какой-то ядовитый токсин. Он накапливается в их телах и отравляет их. По какой-то причине у Антона этот процесс идет быстрее, чем у остальных. Но если вы не смените корм, то вскоре и другие дельфины заболеют и станут вялыми.

Все три человека удивленно уставились на меня, а Игорь спросил:

— Что, прямо так и сказал?

— Нет, он показал картинами, а я перевела. Вы хотите еще что-нибудь узнать или уже все? А то у меня руки замерзли.

— Да нет, пожалуй — лица дрессировщиков стали очень задумчивыми — в любом случае то, что ты сказала надо проверить.

— А я ей верю — вмешалась Маша и с восхищенной улыбкой обратилась ко мне — молодец, Ольга. Без тебя мы бы еще долго ломали головы в чем тут дело. Кстати, ничего, что я на «ты»?

— Можно на «ты» — устало улыбнулась я и, обернувшись к дельфину, послала ему успокаивающую волну симпатии и мысленное обещание «теперь все будет хорошо, Антон, тебе помогут» и представила картинку, как замученный дельфин оживает прямо на глазах.

— «Кипер» — вдруг прилетело от дельфина незнакомое слово

— «Что?» — мысленно удивилась я.

Тут дельфин показал мне образ самого себя и повторил странное слово.

— «А-а-а, — догадалась я — так это твое настоящее имя!» — и решила представиться таким же способом: послала свой образ и сопроводила его своим именем. Дельфин будто улыбнулся мне в ответ, показывая, что понял. Я же обратилась к нему в последний раз:

— «Ну что ж, Кипер, выздоравливай скорее» — и послала ему образ, как он высоко подпрыгивает над водой — «Удачи тебе» — а затем убрала руки с его головы и встала. Внезапно голова у меня закружилась, и ноги чуть не подкосились. С трудом удержав равновесие, я почувствовала сильнейшую усталость и голод.

— Что-то я очень устала — вынуждена была признаться я — и просто умираю с голоду…

— А у меня есть бутерброд. Хочешь, поделюсь? — предложила участливо Маша.

— Да — недолго думая, согласилась я — было бы здорово!

И мы все вместе направились к выходу из «апартаментов» дельфина, а затем проследовали обратно, в комнату отдыха для персонала. Идти мне было тяжело, я едва переставляла ноги от усталости. Тимур сразу это заметил и встревоженно спросил:

— Оль, что с тобой? Тебе плохо?

— Тимур, ты можешь мне помочь дойти до ближайшего стула — что-то силы меня совсем покинули… — пожаловалась я парню.

Сопровождающие меня люди встревоженно переглянулись, и Тимур молча подхватил меня на руки, в два счета доставив в комнату отдыха и аккуратно усадив на стул. Маша тем временем поставила чайник кипятиться и полезла в какой-то шкафчик.

— Еды. Быстро. — полузадушенным шепотом попросила я, чувствуя, как от голода меркнет в глазах. В мою руку тут же втиснулся обещанный бутерброд. Я съела его так быстро, что даже не почувствовала вкуса и не смогла определить, был ли он с колбасой или с сыром… Зато дурнота и слабость стали постепенно отступать. Облегченно выдохнув, я оглядела встревоженные лица и поблагодарила добрую Машу:

— Спасибо, ты меня просто спасла. Кажется, это телепатическое общение отнимает намного больше сил, чем я предполагала.

— Тебе лучше? — спросила девушка.

— Да. Теперь бы чего-нибудь горячего и сладкого. Например, чая с сахаром — мечтательно протянула я.

— Сейчас чайник закипит — пообещала Маша — может еще бутерброд?

— Я бы съела, но тогда тебе ничего не останется. Так что лучше чая подожду.

— Ольга, — обратился ко мне Игорь с любопытством — как ты это делаешь?

— Да подожди ты! — шикнула на него напарница — не видишь, ей плохо.

— Ничего страшного — постаралась я всех успокоить — я уже могу говорить, раз вам интересно — Все тут же расселись за круглым столиком и заинтригованно уставились на меня. — Я где-то читала, что у дельфинов хорошо развито телепатическое общение и откуда-то знаю, что они как бы все связаны между собой в мысленную сеть. Но я не думала, что самой придется осваивать телепатию в ускоренном режиме. Это мало похоже на нашу речь. Мы больше общались картинками, эмоциями и ощущениями, чем словами. Хотя и слова иногда проскакивали… Ну как бы объяснить? Это как будто ты переводишь свой вопрос в образы и показываешь дельфину как бы маленькое кино, сопровождая его своими эмоциями и чувствами. Я не могу сказать понятнее. Да вы и сами можете попробовать, тогда вам все станет намного яснее.

— Ты что, думаешь, у нас получится? — удивилась Маша.

— А почему бы и нет? Я думаю, что любой человек при небольшой тренировке сможет так с ними общаться, просто раньше никто не пробовал, потому что не додумался. А у меня получилось просто случайно. Вы с дельфинами давно работаете, вам будет проще настроиться на их мысленную волну, чем людям со стороны. Так что должно получиться. К тому же представьте, как это поможет вам в работе, если вы это освоите!

— Не надо нас агитировать — усмехнулся Игорь — будь уверена, мы обязательно попробуем.

Тут закипел чайник, и Маша принялась доставать чашки и заваривать на всех чай. А Игорь поинтересовался:

— Ольга, а чем ты занимаешься по жизни, если не секрет?

— Я-то? Учусь пока что, я — студентка. Мы с Тимуром учимся в одном институте.

— И где же это обучают телепатическому общению? — с хитрецой продолжал допытываться мужчина — Ты ведь не работала раньше с дельфинами, я прав? Однако быстрее всех нас догадалась, как с ними можно общаться… — Маша тем временем поставила перед нами чашки с чаем и водрузила передо мной сахарницу с чайной ложкой. Я сразу набухала в свою чашку три ложки сахара (хотя обычно предпочитаю не сладкий) и, размеренно помешивая ложечкой в чашке, улыбаясь, ответила:

— Институт здесь не причем. И вы правы, с дельфинами вживую я встретилась только здесь. А раньше видела их только на картинках, да в кино. Видимо, все дело в том, что у меня хорошо развита интуиция, и я привыкла к ней прислушиваться. Поэтому мне легче было уловить сигналы от дельфина, чем другим людям. Да и вообще, по-моему, мне просто повезло.

— Да ну? — недоверчиво поддел меня Игорь — А ты что скажешь? — обратился он к Тимуру. Тот в ответ засиял своей ослепительной улыбкой и пошутил:

— Поверьте мне на слово, в Налоговой академии телепатическому общению не учат. А вообще-то я знаю не больше вашего, но одно могу сказать точно: эта девушка не так проста, как кажется и наверняка знает больше, чем говорит. Но если она сама не захочет рассказать — вы не вытянете из нее ни слова — и этот болтун принялся прихлебывать чай, как ни в чем не бывало. Я в отместку недовольно ткнула Ибрагимова локтем в бок, так что он чуть не поперхнулся чаем, и быстро опустошив свою кружку спросила:

— Игорь и Маша, можно вас кое о чем попросить? Зная людей, я предполагаю, что вы захотите поделиться этой историей с другими. Я не вправе просить вас ничего не рассказывать, но хотя бы постарайтесь не упоминать мое имя. Можете даже заменить его на свои, если хотите. Мне не нужна огласка. И меньше всего мне хочется светиться в прессе под заголовками типа «Она общается с дельфинами», понимаете, о чем я?

— Не волнуйся, Оля, мы постараемся о тебе не рассказывать, раз ты не хочешь — пообещала девушка — Да, Игорь? — тот ничего не ответил, задумчиво разглядывая меня, но потом все-таки согласно кивнул.

— Ну все, Тимур, ты допил свой чай? Нам, наверное, уже пора — засобиралась я — спасибо, все было вкусно.

— Мы бы с удовольствием еще с вами посидели — сказал Игорь — но нам надо готовиться к следующему представлению.

— Мы вас проводим — поддержала его Маша.

Покинув комнату отдыха, мы прошли по коридору и снова вышли к большому бассейну, где проходило представление. Но только мы повернули направо и уже двинулись к гардеробу и выходу из здания, как в бассейне что-то заплескалось, и я услышала мысленный зов «Ольга!». Остановившись как вкопанная, я удивленно просветила остальных в ответ на их недоуменные взгляды:

— Кажется, меня зовут.

Тем временем к бортику с трудом подплыл знакомый мне дельфин (только по особенностям передвижения я и смогла отличить его от остальных). Я опустилась на колени и послала ему вопросительную волну:

— «Что случилось, Кипер?»

В ответ же получила неуверенное «помоги мне» с жалостливыми и просительными интонациями. Я разволновалась и удивленно спросила:

— «Как помочь? Чего ты от меня хочешь?» — постаравшись эмоционально передать все свое недоумение.

И тут дельфин прислал мне картинку: я кладу на него руки, и надо мной висит золотое прозрачное облако… Золотой свет втекает в меня, а через меня и мои руки попадает в дельфина… дельфину становится лучше. Он прыгает и веселится…

— «О-о-о! — безмерно удивилась я — так ты этого хочешь? Подожди, сейчас…» — я сложила руки перед грудью в молитвенном жесте, зовя про себя целительную энергию.

— Ну, что он говорит? — нетерпеливо спросила Маша, изнывая от любопытства.

— Он просит, чтобы я его энергетически полечила — отрешенно ответила я и вынуждена была выдать о себе еще один кусок информации — Я немного умею лечить руками. Я понятия не имею, откуда он об этом узнал, но факт остается фактом — именно об этом он и просит. Правда должна признаться, что я лечила только людей, вот и не додумалась сразу помочь ему таким способом и даже не представляю, как это отразится на дельфине. Но думаю, раз он сам попросил, значит, считает, что это ему поможет. Так что я попробую. — с этими словами я приложила руки к дельфину и сосредоточилась на глубоком дыхании, чтобы не мешать целительному потоку втекать в дельфинье тело.

Прошло минут пять, когда Маша тихонько поинтересовалась у Тимура:

— Как ты думаешь, еще долго?

— Не знаю — негромко отозвался тот — сам впервые этот процесс наблюдаю.

— Еще минут десять — улыбнулась я, услышав их перешептывания — вы пока можете заняться своими делами, если хотите…

— Нет уж, мы подождем — подал голос Игорь.

Наконец, целительный сеанс был закончен. Дельфин встрепенулся и отплыл подальше от края, а потом вдруг высунулся из воды всем телом и проскакал на хвосте половину бассейна, что-то весело стрекоча на дельфиньем языке.

— Это он так радуется — растроганно улыбаясь пояснила нам Маша и, сделав круглые глаза, обратилась ко мне — кажется у тебя получилось!..

— Да… — Игорь неверяще смотрел вслед Антону — Киперу — сейчас он выглядит намного бодрее, чем пятнадцать минут назад.

Меня накрыла огромная волна благодарности, прилетевшая от моего нового морского друга, вслед за этим я поймала волну признательности, смешанную с желанием встретиться еще, которую мой мозг интерпретировал как человеческое: «Спасибо, Ольга! Приходи к нам еще!» и увидела картинку как я плаваю в бассейне в гидрокостюме таком же как на Маше, окруженная со всех сторон дельфинами. После чего Кипер скрылся под водой.

— Ну что? — поинтересовалась довольная дрессировщица — теперь тебя снова надо отпаивать чаем или как?

— Нет — улыбнулась я ей в ответ — лечение мне привычно. Оно не отнимает у меня столько сил как телепатия. Так что я в порядке. И кстати, — спохватилась вдруг я — надеюсь, вам не нужно объяснять, что это тоже должно остаться между нами?

— Да успокойся ты, Оля, мы уже поняли, что слава тебя не прельщает. Мы обещаем, что за пределы дельфинария эта история не уйдет — слегка нахмурилась девушка и обратилась к напарнику — Игорь, давай ты все приготовишь к представлению, а я провожу наших гостей?

Тот молчаливо кивнул и направился в противоположную от нас сторону забыв попрощаться, видимо все еще пребывая под впечатлением увиденного. Мы же направились прежним маршрутом, а Маша по дороге с надеждой спросила:

— Оля, ведь ты еще к нам придешь? Приходи вместе с Тимуром.

— Да я бы пришла — отозвалась я — только боюсь, у нас денег не хватит каждый раз платить за вход…

— А ты заходи со служебного — тут же сориентировалась девушка — Мы все тебе будем рады.

— Спасибо, конечно, за предложение. Но как я туда попаду? Он, наверное, закрыт для посторонних?

— А давай обменяемся телефонами. Ты мне позвонишь и я или кто-то другой из наших инструкторов, если я буду занята, тебя встретим — мгновенно выдала сообразительная Маша.

— Хорошо — улыбнулась я. У Маши не было с собой мобильника — в гидрокостюме его негде было держать. Так что она просто продиктовала мне свой номер и я сразу позвонила ей на телефон, чтобы у нее определился мой. На этом мы и расстались.

А спустя еще пару минут, мы с Ибрагимовым оделись и вышли на улицу.

— Ну что, куда теперь? — спросил Тимур. При этом глядел он на меня как-то по-новому, восхищенно-заинтригованно, и это меня немало позабавило. Я устало улыбнулась и ответила:

— Знаешь, наверное, домой… Этот поход был такой насыщенный, что мне больше ничего не хочется.

— Как скажешь, — покладисто согласился он и открыл мне дверцу машины — Жаль, что ты так решила, я бы тебя отвез куда-нибудь пообедать. Может, передумаешь?

— Нет, спасибо за предложение, но я лучше пообедаю дома.

Когда Ибрагимов сел на водительское сидение и тронул с места автомобиль, он видимо решил продолжить наш разговор, начатый в комнате отдыха:

— Оль, а давно ты этим занимаешься?

— Ну, смотря чем. Я учусь постепенно. Кое-что практикую почти всю жизнь, кое-что всего лишь несколько лет, а кое-что освоила совсем недавно. Да ты и сам, можно сказать, стал свидетелем моего обучения.

— Я имел в виду энергетическое лечение — пояснил парень, в очередной раз кинув на меня восхищенно-заинтригованный взгляд.

— А-а-а, дай-ка подумать… Этим я занимаюсь где-то два-три года. А что?

— Да любопытно просто. Я еще не сталкивался с такими людьми как ты. И сложно так лечить? — тут же задал он мне следующий вопрос.

— Нет, если используешь не свою личную жизненную энергию, которая поддерживает твой организм в нормальном режиме, а универсальную целительную силу, источник которой находится где-то в космосе. Тогда ты всего лишь выступаешь как бы ее проводником. Свою энергию не тратишь, и даже в процессе лечения можешь попутно подзаряжаться. Удобно, правда?

— Фантастика! — воскликнул Ибрагимов — Значит, ты так можешь вылечить любую болезнь?

— Нет, Тимур, к сожалению, не любую — я поспешила притушить его энтузиазм — слишком тяжелые и запущенные случаи одной лишь энергией не лечатся. Тут нужно комплексное лечение с применением медикаментов. Особенно тяжело с застарелыми болезнями: организм привыкает функционировать в неправильном режиме, и на то, чтобы переучить его назад обычно требуется много времени. А люди от энергетического лечения ждут, как правило, мгновенного исцеления. И когда этого не происходит — ужасно разочаровываются. К тому же не каждый человек на самом деле хочет исцеляться, некоторым по личным причинам выгодно быть больными. Таких сколько не лечи — все без толку, они внутренне блокируются от целительной энергии, а она, в свою очередь, насильно никого не исцеляет и просто уходит.

— Понятно — задумчиво констатировал Тимур, а потом вдруг хитро улыбнулся и поинтересовался — А меня ты вылечишь, если потребуется?

— Зависит от твоего поведения — вернула я ему его хитрую улыбку — Если будешь мне хорошим другом, то попробую, но только с твоего согласия. Я не могу без разрешения.

— Я уже согласен! — выпалил парень так поспешно, что я засмеялась. Тут мы как раз и приехали. Тимур припарковался у «моей» автобусной остановки и, обернувшись ко мне, серьезно сказал:

— Оль, с тобой так интересно! Я отлично провел время. Давай в следующий выходной сходим еще куда-нибудь, а?

— Может и сходим — не стала спорить я — только я пока не знаю куда. Созвонимся на неделе, ладно?

— Идет! — радостно просиял Ибрагимов, вновь ослепляя меня своей красотой (блин, а я-то думала, что уже к нему привыкла!)

На этом мы распрощались, и я неторопливым шагом отправилась домой.

Адам

Вернувшись в Москву из Екатеринбурга уже поздним вечером, я первым делом, как только добрался до дома, включил мобильник и набрал Ольгин номер, хотя я ужасно вымотался — глаза у меня слипались сами собой. Но я так соскучился по девушке, что мне просто необходимо было услышать хотя бы ее голос — иначе не смогу спокойно заснуть.

— Привет, Адам! — радостно поприветствовала меня Оля, взяв трубку почти сразу же — Наконец-то, ты вернулся!

У меня мгновенно потеплело на душе, и даже спать почти расхотелось.

— Привет — негромко отозвался я — Соскучилась? Как ты тут поживала без меня?

— Нормально, — в Олином голосе угадывалась улыбка — только вот сегодня произошло много необычных событий. Я расскажу, если хочешь, но не по телефону. А ты как съездил? — поинтересовалась она в ответ без всякой паузы.

— Тоже хорошо, только очень устал — тренировки были на удивление насыщенными. Тренеры в конец озверели и загоняли нас чуть не до полусмерти.

— Угу, я слышу, как у тебя язык заплетается — подразнила меня девушка.

— И вовсе он не заплетается! — возмутился я, пытаясь сдержать зевок — слушай, ты хоть намекни, что за необычные события с тобой произошли, а то я не смогу уснуть от любопытства…

— Уснешь как миленький, — засмеялась Ольга — думаешь, раз я тебя не вижу, то не чувствую, что ты там чуть тепленький? Я все по голосу слышу. Но так и быть намекну: события связаны с дельфинами и с моими способностями.

— Уже интересно — мои глаза распахнулись от удивления.

— Адам, а давай завтра встретимся пораньше, перед академией и я тебе все расскажу, а то во время учебы будет неудобно… — предложила Оля. От перспективы увидеть ее раньше, чем планировал, мое и без того хорошее настроение еще больше улучшилось, и я, не раздумывая, согласился:

— Хорошо. Во сколько и где?

— В восемь на «Рязанском проспекте» в центре зала.

— Заметано.

— Ладно, ложись спать, а то завтра не встанешь — заботливо проговорила Ольга — и я тоже пойду. До завтра, дружище.

— До завтра, подруга — попрощался я и отключил телефон, все еще улыбаясь. Как же приятно было снова ее услышать! Пребывая в отличном настроении, я решил последовать мудрому совету и, поставив будильник на час раньше обычного, завалился спать.