Ольга

Я стояла в метро и ждала Адама. От необычно раннего подъема и теплого воздуха подземки меня разморило, и глаза закрывались сами собой. Как вдруг кто-то сзади закрыл мне глаза своими ладонями. Я чуть не подпрыгнула, вздрогнув от неожиданности, и ощупала чужие ладони своими.

— Адам! — укоризненно сказала я — Нельзя же так пугать! — и обернулась к своему довольному другу.

— Извини — повинился он, ничуть не раскаявшись — я хотел сделать тебе сюрприз…

— Ты сам один сплошной сюрприз! — попеняла я Идолбаеву с улыбкой, и он широко улыбнулся мне в ответ.

Мы оглядели друг друга с ног до головы. Адам и впрямь выглядел очень усталым: щеки впали, скулы выступили вперед, под глазами чернели круги, но, не смотря на это, зеленые глаза сияли неподдельной радостью, и из них снова изливалось на меня приятное тепло, будто согревающее изнутри. Я удивленно вскинула брови, поняв как мне этого не хватало, и послала ему счастливую улыбку. Вдруг, словно отвечая на мои невысказанные мысли, парень резко нагнулся, подхватил меня под коленки, высоко поднял и закружил на месте…

— Ай! Что ты делаешь?! Отпусти, я же упаду-у-у!!! — заверещала я на всю округу.

— Не бойся, я тебя крепко держу — по-мальчишески задорно улыбаясь, заверил меня парень, но на пол все-таки спустил, обняв обеими руками за плечи — как же я рад тебя видеть!

— Я тебя тоже — тихо откликнулась я, чувствуя, как наши ауры снова начали сливаться и переплетаться, объединяясь в одно целое. Опасаясь, что на меня, как и в прошлый раз, нахлынут его чувства и эмоции, я слегка отстранилась и спросила:

— Может, присядем? Стоя неудобно рассказывать.

— Как скажешь, подруга — Адам неохотно выпустил меня. И я немало удивилась жгучему разочарованию, промелькнувшему в моей душе, когда он разжал руки. «Да что со мной творится?!» — раздраженно подумала я.

Мы чинно уселись на скамейке и Идолбаев спросил:

— Так что там вчера у тебя произошло?

— Помнишь, перед твоим отъездом на сборы, я сказала, что иду с Ибрагимовым в дельфинарий?.. — начала я свой рассказ и в лицах описала все события вчерашнего дня.

Надо было видеть лицо Адама, когда я спустя полчаса закончила свое повествование: его лицо светилось таким детским восторгом и любопытством, что я не смогла удержаться от смеха.

— Я обязательно должен это увидеть своими глазами! — воскликнул мой друг — Оль, давай сегодня после учебы поедем в этот дельфинарий, а?

— Нет, дружище, сегодня у меня не получится — я должна быть дома. Давай завтра, да?

— Нет, завтра я не могу — разочарованно протянул он — у меня тренировка.

— Ну значит, давай в среду? — предложила я следующий день недели.

— Да, видимо раньше среды никак не получится — вынужден был согласиться мой друг.

— Тогда я сегодня позвоню Маше и предупрежу, что мы в среду приедем — заключила я и вдруг припомнила — Кстати, Адам, что там с Маринэ? Я так и не дождалась от тебя письма.

— Ой, спасибо, что напомнила! С этими сборами я совсем про него забыл! Не поверишь, я даже до сих пор его не прочитал и понятия не имею, о чем мне невеста написала. Но сегодня вечером обязательно прочитаю и твою часть тебе пришлю, хорошо? Надеюсь, Маринэ не слишком обидится, что мы задерживаемся с ответом…

— Ну, ты же пояснишь ей, что был на сборах. К тому же она тоже заставила нас подождать, так что, думаю, не страшно… Слушай, — вдруг спохватилась я случайно взглянув на часы в метро — по-моему, нам уже пора выдвигаться в сторону академии, а то мы на пару опоздаем.

— И правда… — удивленно подтвердил Адам, взглянув в ту же сторону — с тобой время летит так незаметно.

Мы синхронно поднялись со скамейки и, продолжая обмениваться новостями, отправились «грызть гранит науки».

На большой перемене я позвонила Маше (Адам как раз был занят тем, что объяснял Лене Нестеровой свое долгое отсутствие на прошлой неделе). Дрессировщица сразу взяла трубку:

— Ой, Ольга, как хорошо, что ты позвонила! — обрадованно воскликнула девушка — я и сама хотела тебе позвонить, но ты меня опередила.

— Что случилось? — встревожилась я — Ты сейчас не занята? Можешь говорить?

— Да ничего, не беспокойся. У меня сейчас обеденный перерыв. Я просто хотела поделиться с тобой новостями. Вчера, уже после того как ты ушла, точнее даже ближе к вечеру, из Антона начали выходить какие-то сгустки серо-зеленой слизи. Мы за него так испугались! — тараторила девушка — А я попробовала спросить у него, что с ним происходит, как ты нас научила. И представляешь, у меня тоже получилось увидеть какие-то картинки! Правда очень расплывчатые… Но, по крайней мере, я поняла, что это выходила вся гадость, скопившаяся в его теле от этого дурацкого корма. Оказалось, что разговаривать с дельфинами так здорово! Я сегодня тоже пробовала, но уже с другими, не с Антоном — с ними у меня даже лучше получается!.. Как хорошо, что ты к нам вчера пришла, тебя прямо сама судьба послала.

— Молодец, Маша! — искренне обрадовалась я успехам дрессировщицы — Видишь, все оказалось не так уж и сложно. А если ты постоянно будешь тренироваться, то, я думаю, картинки скоро станут четкими, и ты в ближайшем будущем научишься понимать дельфинов так же, как и людей, а может даже и лучше. А еще кто-нибудь кроме тебя пробовал с ними разговаривать? — полюбопытствовала я.

— Игорь пробовал. Но у него почему-то хуже получается: он картинок почти не видит, только их эмоции смутно улавливает. Оля, а как ты думаешь, почему так?

— Ну, я думаю, здесь может быть две причины. Во-первых, у него могут быть слабо развиты интуитивные каналы восприятия. Тогда путем тренировок и постоянными попытками общения с дельфинами их можно будет развить. А во-вторых, мне кажется, он не очень верит в то, что у него получится так с ними общаться и своим неверием сам закрывает себе все возможности.

— Понятно — протянула задумчиво Маша — надо будет ему передать.

— Маш, а как Антон сейчас себя чувствует?

— О, он — отлично! Можно сказать, лучше всех. Кстати, сегодня к нам приходил ветеринар. Когда он обследовал Антона, то сказал, что вообще не понимает, зачем мы его позвали — все показатели у него были в норме. Тогда мы попросили его на всякий случай обследовать остальных дельфинов и взять у всех анализы (о результатах нас обещали известить где-то в пятницу, не раньше). И еще отдали на лабораторную экспертизу новый корм, потому что когда мы попытались объяснить нашему директору, что дельфины от него болеют — он нам не очень-то поверил… Поэтому, хоть нам совсем не хочется, а приходится пока что их кормить этой гадостью. Была бы моя воля, я бы еще вчера его на помойку выбросила, но, к сожалению, у меня нет выбора — против начальства не попрешь, а то уволят — грустно заключила девушка.

То, что дельфинов продолжают травить плохой едой, мне, надо думать, не понравилось, и я наморщила лоб в поисках какого-нибудь оптимального решения. Однако с ходу ничего путного придумать не удалось, и я спросила:

— Слушай, а старый корм у вас не сохранился? Ну, у вас же есть какой-то запас, откуда вы ежедневно берете для дельфинов порции? Понимаешь, что я имею в виду?

— Да. Кажется, в подсобке валялись последние два пакета — припомнила девушка — а что?

— Ну, я подумала, что можно потихоньку подмешивать его в новый корм маленькими порциями, чтобы было незаметно. Дельфины бы сами выбирали его из основной массы еды в первую очередь и хотя бы травились не так сильно… Больше я пока ничего не могу придумать.

— А что, — обрадовалась Маша — хорошая мысль! Может мы так как раз сможем протянуть без особых последствий до того, как станут известны результаты анализов и экспертизы. Какая ты, Оля, все-таки молодец, опять нас выручила!

— Не стоит благодарности — смущенно пробубнила я в трубку в ответ на ее искреннее восхищение — думаю, ты бы и без меня через пару дней пришла бы к подобному решению. Слушай, — вдруг вспомнила я о цели своего звонка — я что звоню-то? Я хотела узнать: можно я с другом в среду подъеду вас проведать где-то после пяти вечера?

— Ой, да, конечно, приезжай. Правда, в среду не моя смена, будут работать другие инструкторы, но ты не беспокойся, я их предупрежу. Могу даже смской скинуть телефон моей сменщицы, чтобы она, как только вы приедете, дверь вам открыла. Кстати, ее Аня зовут.

— Да, скинь, пожалуйста — согласилась я и уточнила — А это точно будет удобно? Все-таки они меня не знают. И потом, может, мы приедем, а у них как раз будет представление — не хотелось бы зря их от работы отрывать…

— Ой, да брось, работы в среду вечером, если это не праздничный день, практически нет. Я имею в виду представления — так-то обычной рутины у нас всегда предостаточно. А на счет Ани не волнуйся: по-моему, как мы ни старались особо о тебе не распространяться, все равно все работники дельфинария каким-то хитрым образом оказались в курсе, откуда у нас пошла эта мода на общение с дельфинами. Так что Аня жаждет с тобой познакомиться.

— Понятно — вздохнула я — Что ж, значит познакомимся. Маш, у меня перемена заканчивается, так что мне надо идти.

— Да и мне тоже — откликнулась девушка — Оль, ты ведь не обижаешься, что о тебе теперь знает больше народу, чем изначально планировалось? — с тревогой спросила она.

— Да поздно обижаться — досадливо поморщилась я — все равно ведь от этого ничего не изменится. Ладно уж, потерплю. Видно, нос на лице не спрячешь. Все, Маш, мне правда уже надо бежать. Потом еще созвонимся, хорошо?

— Обязательно. Сейчас пришлю смску с телефоном Ани. Пока — попрощалась дрессировщица и отключилась.

Я посмотрела на Адама — он как раз закончил выяснять отношения со старостой и, почувствовав мой взгляд, вопросительно взглянул на меня в ответ. Я улыбнулась и кивнула, показывая, что обо всем договорилась.

Адам

Сидя по-турецки на кровати в своей комнате, я бездумно пялился на экран ноутбука. Изначально я планировал посветить часть вечера написанию ответного письма моей невесте, но мысли постоянно уносились в сторону Ольги и ее вновь открытого таланта. Как же мне было жаль, что меня не было рядом с ней в этот знаменательный момент! Представив, в каком шоке был Ибрагимов, когда увидел, на что способна Ольга, я злорадно ухмыльнулся. Кстати, об Ибраимове. С одной стороны не очень хорошо, что он теперь знает про Олю — нисколько не сомневаюсь, что не смотря на свою клятву, этот хитрый и пронырливый лис не только разболтает о ней, если увидит в этом прямую выгоду для себя, но и сумеет убедить наивную девушку, что это было сделано для ее же блага! Но с другой стороны, по крайней мере, он нашел для себя приемлемое объяснение моего интереса к Соколовой… А для меня, учитывая мое истинное отношение, это более чем хорошо.

Ноутбук устал ждать, когда же я наконец-то обращу на него внимание и займусь делом, вновь уйдя в спящий режим. Тяжело вздохнув, я нажал на пробел, в очередной раз приводя экран в рабочее состояние, и открыл письмо Маринэ.

«Здравствуй, дорогой Адам!

Прости, что так долго не писала — слишком сильно была занята. Мы с Измаилом готовимся к национальному конкурсу по латиноамериканским танцам, который будет через два месяца. Уже прошли предварительный отборочный тур и попали в десятку лучших танцоров нашей страны. В принципе, это уже неплохой результат, но я бы хотела достичь большего! Хорошо, что Измаил меня в этом поддерживает. Поэтому все последние дни мы репетируем как проклятые, готовясь к следующему отборочному туру. Только сейчас у меня выдалась пара свободных минут, и я смогла добраться до компьютера, чтобы тебе ответить. А Ольге я написать уже не успеваю. Так что передай ей, пожалуйста, на словах мое большое спасибо: ее письмо мне на многое открыло глаза. Скажи, что я приняла к сведенью ее доводы и объяснения и, в целом, с ней согласна. Так что исполнять мою просьбу, о которой я написала ей в последнем письме, не нужно. Только, пожалуйста, не надо спрашивать у нее, о чем была эта просьба, хорошо? Это наши с ней женские разговоры…»

Я на пару секунд отвлекся от чтения и довольно улыбнулся. Что не говори, а Ольга — умничка — сумела-таки усыпить подозрительность моей невестушки, впрочем, я в этом практически не сомневался. А Маринэ-то, похоже, осознала свою ошибку и испугалась — вон как не хочет, чтобы я узнал, на что она Ольгу подговаривала. Ухмыльнувшись про себя, я продолжил чтение:

«Адам, знаешь, я пишу тебе сейчас еще по одной причине. Дело в том, что я поговорила со своим отцом и убедила его пересмотреть соблюдение древних традиций в нашем случае. Папа очень любит меня, поэтому пошел мне на встречу и согласился, чтобы ты приехал к нам в гости, когда у тебя будет возможность. В связи с этим мне интересно узнать, собираешься ли ты домой на зимние каникулы? Я бы очень хотела встретиться с тобой лично. Приезжай, пожалуйста. И Олю с собой захвати — мне так хочется с ней увидеться! Знаешь, по-моему, твоя подруга просто замечательная, общаться с ней — одно удовольствие. Так что приезжайте ко мне в гости, я вас приглашаю.

Твоя Маринэ»

Все, у меня не осталось больше времени. Пора бежать на репетицию, итак уже опаздываю.

Вот это да! Глазам своим не верю! Как ей удалось убедить своего отца пойти на это?! Мой папаша ни за что на свете бы не согласился изменить традиционные устои ради меня. Да я в жизни не слышал, чтобы кто-то из консервативно настроенных предков хоть когда-нибудь шел на уступки своим детям. Наверное, мой будущий тесть просто обожает свою дочь, или же моя невестушка обладает незаурядным даром убеждения… И то, и другое внушает определенные опасения…

И что же теперь делать? По правде говоря, ехать совсем не хочется. Маринэ, конечно, отличная девушка — мы так похожи, что она мне словно сестра, но как я продержусь без Оли столько времени? Мне выше крыши хватило и тех четырех дней, что я провел на сборах. Однако, с другой стороны, отказываться нельзя — такой шанс встретиться до свадьбы еще вряд ли представится. К тому же Маринэ чудом выбила для нас эту возможность, и отказаться ее использовать — значит нанести нешуточное оскорбление. Н-да… Может с Олей посоветоваться? Вдруг случайно подскажет какое-нибудь дельное решение?

Я схватил мобильник и принялся звонить Соколовой.

— Привет — раздался в трубке Олин голос — Как дела?

— Привет, подруга. В целом — хорошо. А у тебя как?

— Тоже нормально. Ты прочитал письмо?

— Да. Я как раз звоню по этому поводу. Маринэ для тебя отдельного послания не оставила, но просила передать на словах, что ты ее убедила, и она снимает свою просьбу. Слушай, Оль, я понятия не имею, как тебе это удалось, но у тебя здорово получилось наладить контакт с моей невестой. Я прямо восхищаюсь, честное слово! Представляешь, она даже приглашает тебя приехать со мной в Чечню и сходить к ней в гости!

— Да ты что? — удивилась подруга и растерянно помолчала — Э-э-э, Адам, а я думала вам нельзя видеться до свадьбы… Или я что-то путаю? — я порадовался, что она сразу въехала в суть проблемы и не пришлось ходить вокруг да около.

— Нет, Оль, все правильно. Это-то и удивительно, что ей каким-то невероятным образом удалось договориться со своим отцом, и он разрешил нам встретиться. А я даже не знаю, ехать мне или нет… — пожаловался я девушке.

В трубке повисло молчание, которое все не заканчивалось. Я уже подумал, что связь оборвалась и спросил:

— Оль? Ты еще здесь? — как тут же услышал в ответ:

— Ой, да, Адам, извини. Задумалась. Конечно, ты должен поехать. Это даже обсуждать не стоит. Только я с тобой, наверное, не смогу. Родные меня вряд ли отпустят — голос у девушки звучал как-то приглушенно, я бы даже сказал полузадушено. Такой странной интонации я еще у нее не слышал и, встревожившись, спросил:

— Оля, что с тобой? Тебе что, плохо?

— Нет, — ответила она чересчур бодрым тоном — не обращай внимания. Когда ты уезжаешь?

— Ну, если и я и поеду, то не на каникулах. У меня вообще-то была мысль навестить родителей на новый год и погостить у них недельку до начала сессии, но это было еще до нашего знакомства. Сейчас мне уезжать что-то не хочется.

— Не хочется, а придется — твердо сказала девушка — ты же понимаешь, здесь надо «ковать железо пока горячо». Вдруг ее отец потом передумает, и больше возможности встретиться вам не представится? Нельзя упускать такой шанс.

— Да я это понимаю… — неохотно протянул я — И я, скорее всего, поеду. Ну а как же ты тут останешься?

— А что я? Буду традиционно встречать новый год с родными, в кругу семьи. Я и тебя подумывала к нам пригласить — моя родня тебе обрадовалась бы, но видно не судьба. Я все понимаю, невеста важнее… Ты должен поехать, Адам — серьезно убеждала она меня.

— Ладно, — сдался я, поняв, что ничего нового от нее больше не услышу — так и быть, съезжу. Но я постараюсь пробыть там недолго, максимум неделю. Так что, если ты хотела отдохнуть от меня, сплавив на родину на более длительный срок, то ничего не выйдет, подруга — постарался я шуткой разрядить напряжение, почудившееся мне в Олином голосе.

— Какая жалость! — улыбнулась подруга, но затем в ее голосе прозвучала грусть — а если серьезно, то ты мне совсем не надоел, и отдыхать от тебя мне вовсе не требуется. Просто для тебя самого будет лучше поехать. Да ты и сам это знаешь…

— Знаю, — грустно подтвердил я, вздохнув, и у меня само собой вдруг вырвалось — просто не хочу с тобой надолго расставаться…

— И я не хочу — тихо призналась девушка — Но так надо. Это будет правильно. Не стоит обижать Маринэ, она ведь столько сделала для того, чтобы эта встреча состоялась. Расскажешь мне потом, когда вернешься, как все прошло?

— Я и раньше расскажу — пообещал я — я тебе каждый день буду звонить: это же не сборы, телефон еще никто не отменял.

— Денег не хватит — пессимистично заявила Ольга, но голос заметно повеселел, и я тоже приободрился, приняв во внимание возможность сохранить с ней связь через телефон (на счет денег я нисколько не беспокоился, уж на это я всегда их найду) — ладно, дружище, мне нужно проверить как там Надя, так что я больше не могу разговаривать. До завтра?

— Да, давай. До завтра — попрощался я.

Пока я болтал с Олей, ноутбук снова «уснул», но тут же вновь был безжалостно мной «разбужен»: я принялся строчить ответ Маринэ, благодаря за приглашение и сообщая, когда меня ждать.