Ольга

Когда я проснулась, мне было так удивительно тепло и уютно, что я решила еще немного поваляться в постели с закрытыми глазами, наслаждаясь этим ощущением. Внезапно меня насторожил какой-то посторонний звук, мои глаза распахнулись, и я вдруг обнаружила, что нахожусь в совершенно незнакомой комнате, а вовсе не у себя дома, как предполагала до этого.

Я с удивлением огляделась — окружающая обстановка мне ни о чем не говорила, но взгляд зацепился за полупустую бутылку и грязный стакан, стоящие на тумбочке рядом с кроватью. Эта незатейливая композиция разбудила во мне воспоминания: сначала вспомнилось как Адам «лечил» меня при помощи этой бутылки, а затем из глубин памяти всплыли все предшествующие этому лечению события. Последним четким воспоминанием было то, как мне стало тепло и комфортно, когда он выполнил мою просьбу и обнял меня. А дальше память выдавала какие-то смутные и нечеткие образы — видимо после этого я уснула.

«Так вот откуда взялось приятное чувство уютного тепла!» — сообразила я — «Оказывается, засыпать, когда тебя обнимает любимый человек так приятно… Интересно, где Адам?». Я села в кровати, чтобы увеличить себе обзор, и только тут обнаружила, что если не считать шерстяных носков на ногах, абсолютно голая. «Не поняла… Помнится на мне было белье и идолбаевская рубашка, когда я засыпала… Куда же все это подевалось?!» — остолбенело подумалось мне. Я быстро обшарила глазами кровать в поисках вышеуказанной одежды, но вместо нее увидела в непосредственной близости от себя спящего сном праведника Адама, который был в джинсах, но почему-то без майки. Не на шутку перепугавшись, что он сейчас проснется и увидит меня в чем мать родила, я молниеносно завернулась в одеяло и принялась размышлять, как я дошла до жизни такой…

Кажется, ночью что-то произошло. Понять бы еще, что именно. Я изо всех сил напрягла свой мозг, пытаясь выудить оттуда ответ, но добилась лишь смутно-расплывчатых образов какого-то эротического характера, похожих на сон. Однако, кроме обрывков этого сна больше ничего вспомнить не удалось, сколько я не старалась. Только головную боль себе заработала.

Я взглянула на спящего рядом друга, на его руку, на которой, оказывается, я все это время спала, и меня вдруг посетило подозрение: «А вдруг это был вовсе не сон?!». Обмерев от этой мысли, я попыталась прикинуть последствия при данном варианте развития событий и ужаснулась: нет, только не это! Хоть бы мне почудилось!.. Но как же мне узнать, что случилось на самом деле? Как так вышло, что я первый раз оказалась в таком тесном контакте с парнем и ничего об этом не помню?!.. Как же все-таки узнать?.. Единственный источник информации лежал сейчас рядом и спал с таким спокойным и умиротворенным выражением на лице, что было ужасно жаль его будить, но выбора у меня не было. Я осторожно наклонилась к нему, придерживая одеяло рукой и позвала:

— Адам… Адам, проснись! — ноль реакции. Пришлось слегка потрясти его за плечо — Адам! Да проснись же!

Зеленые глаза сонно распахнулись и сразу нашли меня. Лицо парня озарила счастливая улыбка:

— Привет, уже проснулась? — ласково спросил он — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — я была слишком встревожена, чтобы отвечать на его улыбку — Слушай, друг, ты можешь объяснить мне, почему мы лежим в такой позе? И почему на мне из одежды лишь твои шерстяные носки?

Адам перестал улыбаться и нахмурился:

— Ты что, ничего не помнишь?

— Что я должна помнить? — подозрительно спросила я.

— Оль, не шути так со мной — попросил друг напряженным голосом — Ты, правда, ничего не помнишь?

Я смущенно отвела взгляд:

— Ну не то, чтобы совсем ничего. Знаешь, мне ночью снился какой-то странный сон. Даже рассказывать неудобно… Мы, кажется, целовались и делали еще что-то в том же роде. Но все это вспоминается так смутно, как в тумане. И я неуверенна было ли это на самом деле — задумчиво пробормотала я и отважилась взглянуть на соседа. Адам недоверчиво уставился на меня. Вдруг он что-то заметил у меня за спиной: лицо внезапно побледнело, а глаза расширились. Парень резко сел в кровати и, схватившись за голову, простонал:

— Господи, какой же я дурак!!!

Я обернулась посмотреть, что же такого он мог углядеть за моей спиной, но ничего необычно не обнаружила. Только бутылка и стакан слегка выделялись на общем фоне.

— Так скажи мне, пожалуйста, это был сон или нет? — в ответ я услышала лишь напряженно-виноватое молчание. В принципе оно и без слов красноречиво отвечало на мой вопрос, но мне-то нужно было выяснить подробности:

— Адам, — попросила я — может, все-таки расскажешь, что произошло ночью? — но друг лишь отрицательно помотал головой, что-то глухо и неразборчиво пробормотав в ответ. Я попробовала зайти с другой стороны:

— Послушай, я почти ничего не помню. Но мне же нужно узнать, что произошло на самом деле, и каких ожидать последствий. Пожалуйста, расскажи мне — я осторожно положила руку ему на плечо, стараясь послать ему свою доброжелательность и внимание (при этом я невольно отметила, как он пропорционально сложен и восхитилась рельефностью его мышц: «какой же он красивый, сразу видно, спортсмен!»)

— Нет, я не могу — глухо ответил Адам — если я начну рассказывать, то от стыда сквозь землю провалюсь. Я и так уже чувствую себя полнейшим идиотом — парень отвернулся от меня, спустив ноги с кровати, да так и остался сидеть, поставив локти на колени и спрятав лицо в ладонях. Эту позу я уже однажды видела: так он сидел, когда был чем-то сильно расстроен. Мне не совсем понятно было, почему он так переживает, и от неизвестности я еще больше разнервничалась:

— Ладно, я поняла: ты не можешь рассказать, но отвечать да или нет на мои вопросы ты же сможешь? Не будем ходить вокруг да около: у нас был секс или нет? — спросила я прямо, устав ждать внятного ответа.

— Да — наконец-то внес хоть какую-то ясность парень.

— Угу… И мы прошли весь процесс до конца? — с замиранием сердца задала я следующий вопрос.

— Ты да, а я — нет — через несколько секунд ответил Адам.

— Не поняла. Как это? — удивилась я. Ответом мне было молчание. Я раздраженно вздохнула:

— Ладно, спрошу по-другому. У нас будут дети?

— Нет — прозвучал уверенный ответ, и я облегченно выдохнула: уже хорошо.

Узнав то, что на данный момент волновало меня больше всего, я частично успокоилась и решила дальнейший разговор отложить до тех пор, пока не приведу себя в более достойный вид.

— Адам, не оборачивайся, я оденусь — предупредила я парня и принялась искать в кровати свое нижнее белье. Вскоре оно было успешно найдено. Быстро нацепив его на себя и облачившись в свою кофту, юбку и колготки, я призадумалась, что же нам делать дальше.

Друг сидел на кровати, словно каменная статуя и не подавал никаких признаков жизни. Я вдруг почувствовала, как от него во все стороны волнами расходится напряжение. Оно усиливалось с каждой секундой и звенело в воздухе, словно натянутая струна, вот-вот готовая лопнуть. Тут он, наконец, заговорил:

— Оль, прости меня, я не хотел, чтобы так… Мне казалось, ты осознаешь, что делаешь — ты же так мне отвечала! Я не подумал, что из-за выпитого алкоголя, ты можешь многое делать неосознанно — послышался прерывистый горький вздох — Я оказался даже хуже Ибрагимова. Он хотя бы честно предупредил тебя о своих намереньях. А я, получается, сначала напоил, а потом набросился без предупреждения… Но, поверь, я этого не планировал!! Так вышло как-то само собой. Какой же я идиот!!! Как я себя за это ненавижу! — простонал Адам и опустил голову еще ниже.

Мне больно было видеть, что человек, которого я люблю, так сильно мучается, и я попыталась как-то сгладить ситуацию. Осторожно присев рядом с ним на край кровати, я успокаивающе произнесла:

— Ну чего ты, Адам, успокойся. Ничего же страшного не произошло. Ты сам сказал, что детей не будет. Значит, можно обо всем забыть и сделать вид, что ничего не случилось. Мне и забывать не придется — я и так почти ничего не помню. А по поводу Ибрагимова ты не прав. Он свои намеренья осуществлял против моей воли. Ты же не стал бы продолжать, если бы я дала понять, что не хочу этого? А он стал. Строго говоря, раз я не сопротивлялась, когда ты на меня «напал», значит, была не против. Будем считать это тоже своеобразной лечебной терапией, что-то вроде того как «клин клином вышибают». Договорились?

Адам вдруг начал хохотать. Я неуверенно улыбнулась в ответ. А он все смеялся и смеялся, явно не в силах остановиться. Кажется, это больше походило на истерику, чем на настоящий смех. Я с тревогой смотрела на своего друга, гадая, сколько еще это будет продолжаться. Наконец, он перестал ржать как сумасшедший, и, вытирая слезы, навернувшие на глаза от смеха, наконец-то посмотрел на меня и проговорил:

— Да уж, подруга, ты не перестаешь меня удивлять. Вместо того, чтобы злиться и метать в меня громы и молнии, ты сумела отыскать мне оправдания даже в такой неприглядной ситуации! Ты слишком добра ко мне. Но я сам понимаю, что виноват и не заслуживаю никаких оправданий.

— Еще как заслуживаешь! Ты вчера так много для меня сделал. Да и вообще, ты мой лучший друг и я не хочу, чтобы наша дружба разрушилась из-за…того, что случилось ночью. Так что давай отмотаем все назад и будем жить, как жили раньше. Хорошо?

Я рассчитывала, что друг сразу согласится с моим предложением и успокоится — я ведь предоставила ему такой шикарный вариант для восстановления душевного равновесия, хотя самой мне было не очень-то легко смириться с тем, что мы так и останемся просто друзьями. Но разве у нас был выбор?.. Однако Адам почему-то не торопился соглашаться, а наоборот долго смотрел на меня грустно-задумчивым взглядом, а потом вздохнул и сказал:

— Ничего не получится. Я хотел бы сделать вид, что ничего не случилось, но не могу. Я больше не могу воспринимать тебя так, как раньше и даже если очень захочу, вряд ли когда-нибудь смогу забыть эту ночь. Прости.

— Опять ты все усложняешь — проворчала я — Разве тебе не дорога наша дружба? Как ты предлагаешь мне на это реагировать? Ну почему ты не можешь просто сказать «да»?!

Адам вдруг развернулся и схватил меня за плечи, глаза у него засверкали:

— Да потому, что я тебя люблю! Понимаешь?! Я не могу от этого избавиться и не могу больше держать это в себе!! — прокричал он мне в лицо, а затем отпустил так же внезапно и отвернулся, проговорив едва слышно — Я ничего не могу поделать с этой любовью. Если бы ты знала, как я пытался избавиться от этого чувства, но оно оказалось сильнее меня. Думаешь, я не понимаю в какое дурацкое и глупое положение попадаю из-за этого? Думаешь, мне хочется разрушать нашу дружбу? Да я все на свете готов отдать, лишь бы ее сохранить! Но я не хочу тебя обманывать, Оля. Я не могу больше просто дружить с тобой. За эту ночь я изменился и теперь не могу отгораживаться от тебя и скрывать свои чувства, как раньше — парень вздохнул и вымученно добавил, не глядя на меня — Извини, что так вышло. Я этого не хотел, честное слово. Я даже не могу сказать, как и почему это со мной произошло, но это случилось! Я тебя люблю — это факт. И с этим уже ничего не поделаешь.

Наступило тяжелое молчание. Во время этой эмоциональной речи, мое сердце будто замерло и куда-то провалилось — так поразили меня его слова. Нет, я, конечно, догадывалась, что временами у него возникают ко мне совсем недружеские чувства, особенно после того случая на катке, но и не подозревала, что все настолько запущенно!.. А учитывая, что и я испытываю к нему нечто похожее, совершенно неясно что же нам дальше делать… Я замерла, боясь лишний раз пошевелиться. Радостная надежда от того, что мои чувства не оказались безответными, боролась во мне с благоразумием и здравым смыслом, во весь голос кричавшими, что если я поддамся чувствам, то совершу грандиозную ошибку, которая повлияет не только на мою жизнь, но и на жизни других людей тоже.

— Оль, скажи что-нибудь — тихо попросил Адам — Ты сейчас уйдешь, да? — голос у него был такой убитый, что в моем сердце что-то болезненно сжалось и защемило. Это ужасное ощущение будто разрывало душу на части, я не могла больше этого выносить! Я обняла его обеими руками и несмело поцеловала в голое плечо, прижавшись к нему щекой, потом глубоко вздохнула и призналась:

— Нет, дорогой мой, никуда я от тебя не денусь. Я ведь тоже тебя люблю, просто мне страшно. Не представляю, что мы теперь будем делать. Все так запуталось…

Адам застыл под моими руками, по-моему, он даже дышать перестал, а затем произнес совершенно бесцветным голосом:

— Повтори, что ты сказала.

— Посмотри на меня — шепнула я. Парень повернул голову в мою сторону, лицо его было бесстрастным, но глаза выдавали его с головой: безумная надежда боролась в них с отчаяньем. Я слабо улыбнулась, глядя в эти глаза — Адам, я тебя люблю. Это правда, хоть тебе и сложно в это поверить.

Я хотела еще что-то сказать, но все слова мигом вылетели у меня из головы, потому что парень начал целовать меня так страстно, что у меня в мозгах помутилось. Мы смогли оторваться друг от друга только через несколько минут, да и то лишь потому, что нам обоим уже не хватало воздуха. Я теперь сидела у Адама на коленях, не представляя, когда успела туда перебраться, а он заключил меня в прочное кольцо своих рук и, кажется, в ближайшем будущем отпускать ни за что не собирался.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и между нами будто проскочила искра, устанавливая неразрывную связь между нашими душами. Я ласково провела рукой по его волосам и щеке, он поцеловал мою ладонь. Нам не требовались слова, чтобы выразить свои чувства. Слова нужны были для другого:

— Адам, что нам теперь делать? Мы любим друг друга, но не можем быть вместе. Ведь есть же Маринэ. Я не хочу ее обманывать. И твои родственники никогда меня не примут…

Парень тяжело вздохнул:

— Оль, я знаю, что будет сложно. Но я готов пройти через это, лишь бы ты была со мной. С Маринэ я как-нибудь все улажу, когда поеду домой в следующий раз. Она славная девушка, и я тоже не хочу ее обманывать. А родители… Я надеюсь, что они полюбят тебя, когда узнают получше. А если нет… Что ж, тогда они лишатся еще одного сына. В конце концов, без них я смогу прожить, а без тебя — нет. Так что я не собираюсь от тебя отказываться только потому, что наша ситуация не из легких, уяснила?

— Да— я облегченно улыбнулась, и Адам снова меня поцеловал. А потом еще раз. И еще раз. От его поцелуев у меня уже кружилась голова. Мне казалось, что его энергия, плотно окутывающая меня со всех сторон, мерцает и искрится как вода на солнце в жаркий летний день, согревая, вливая в меня силы и пробуждая незнакомые желания. Со мной творилось что-то невообразимое: я чувствовала, как весь мой организм перестраивается и трансформируется для чего-то нового и необыкновенного, чего-то, что я раньше никогда не испытывала. Тут Адам вдруг остановился и прошептал мне на ухо:

— Мы могли бы повторить то, что было ночью, если ты хочешь. А если нет, то лучше остановиться сейчас, а то я уже с трудом себя контролирую.

Я заколебалась: с одной стороны мне ужасно хотелось согласиться, но с другой — надо было подумать и о последствиях. К тому же Адам кое-чего обо мне не знал:

— Знаешь, я должна тебе сказать одну вещь: я о сексе знаю только понаслышке, из книг и фильмов, а сама раньше никогда не пробовала. Понимаешь, что я хочу сказать? В общем, в этом вопросе я чистый белый лист. Точнее, была таким листом до вчерашней ночи. А теперь даже не знаю, осталась ли или нет — призналась я, покраснев до корней волос. Парень засмеялся, уткнувшись мне в шею, а потом поднял на меня искрящиеся смехом глаза:

— Осталась, осталась, не переживай. Ты ведь про девственность говоришь? Она осталась и останется при тебе столько, сколько захочешь. Есть много других способов получить удовольствие и доставить его другому. Я могу научить, если позволишь.

— А детей от этих способов не будет? — уточнила я, боясь взглянуть ему в глаза от смущения.

— Нет, дорогая, дети бывают только от общеизвестного способа, а от остальных — одно лишь удовольствие и никаких детей — просветил меня друг.

— Ну ладно, — решилась я — тогда я согласна.

Адам прерывисто вздохнул и уложил меня на кровать, принявшись осыпать поцелуями, его ладони скользнули мне под кофту:

— Видать, я зря сегодня одевалась — пробормотала я, чувствуя, как от его умелых прикосновений все мое тело начинает вибрировать и будто поет какую-то неслышную мелодию.

— Не зря, — возразил он жарким шепотом — я хочу раздеть тебя сам!

Он принялся медленно и аккуратно снимать с меня одежду, касаясь моего тела то в одном, то в другом месте и вызывая у меня тем самым бурю новых необычных ощущений. Это было так невыразимо приятно, что я застонала. А потом его руки и губы начали вытворять со мной такое, что я утратила связное мышление и окончательно потерялась в ощущениях, но мне было так хорошо, что я даже не могу подобрать слова, чтобы это описать. Весь мир для меня перестал существовать, я как будто парила в невесомости! Я чувствовала, как во мне концентрируется энергетический заряд невиданной силы, который должен вот-вот высвободить свою мощь, заполнив собой все окружающее пространство. И когда наслаждение достигло немыслимых пределов, произошел взрыв!.. О-о-о, это было так прекрасно! На какое-то время я потеряла связь с действительностью и не могла даже думать, не то, что говорить.

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что любимый лежит рядом и нежно гладит меня от груди до бедер, разглядывая горящими глазами. Я помнила этот взгляд. Точно такой же я поймала от него на катке или еще раньше, когда была в гидрокостюме. Теперь-то мне стало абсолютно ясно, что этот взгляд обозначает. Улыбнувшись, я притянула парня к себе за шею и поцеловала в губы, стараясь передать все свои чувства, всю свою любовь и восхищение. А он в ответ сжал меня в объятиях так, что чуть не расплющил. Я засмеялась:

— Полегче, дорогой, а то ты меня сейчас выдавишь как тюбик с зубной пастой!

— Извини — смутился он, слегка ослабляя свой захват, и внимательно заглянул мне в глаза — Тебе понравилось?

— Ты еще спрашиваешь? Понравилось — не то слово. Я просто в восторге! — заверила я его и в ответ получила счастливую улыбку — Расскажи, как ты это делаешь? Я тоже хочу проделать с тобой такое.

И он рассказал. Как и в случае с коньками, Адам оказался прекрасным учителем и в этом вопросе. Для меня исследование его тела стало увлекательным экспериментом, позволившим увидеть мир с совсем другой стороны. Все было таким удивительно интересным! Казалось бы, за исключением пары органов у мужчин все как у нас: две руки, две ноги, голова и туловище. Но насколько же сильно все это отличалось от нашего тела по твердости, рельефности и структуре! Адам был таким красивым, что у меня дух захватывало! Исследовать его стало для меня настоящим удовольствием. И мне доставляло немалое наслаждение видеть, как он реагирует на мои прикосновения и насколько сильно ему это нравится. Так что когда я закончила свой эксперимент, то чувствовала себя до невозможности счастливой.

А потом мы молча лежали, обнявшись, напрочь забыв о времени и мечтая, чтобы так было всегда. Вдруг нашу идиллию прервал телефонный звонок. Адам потянулся за своим телефоном, не отпуская меня. Взглянув на экран, он сообщил мне:

— Это твоя мама.

— Ой! Я же обещала ей позвонить! Дай, пожалуйста, телефон.

Парень молча протянул мне продолжавший трезвонить мобильник.

— Алло? Привет, мам, это я.

— Ольга! Почему твой телефон не отвечает?! И почему, скажи на милость, ты до сих пор не удосужилась мне позвонить?!! — набросилась на меня родительница.

— Прости, мам, я просто… только что проснулась. А у моего телефона, видно, села батарейка. Но ты не волнуйся, со мной все хорошо — бодро известила я ее.

— А что с тобой вчера случилось? — уже намного более спокойным голосом спросила мама.

— Да что-то живот заболел. Наверно, съела что-нибудь не то на вечеринке — ляпнула я первое, что пришло в голову (посвящать ее в реальную ситуацию было бы большой глупостью: зачем зря ее волновать, когда все уже закончилось?)

— Ясно. А как ты сейчас себя чувствуешь? И когда ты приедешь домой?

— Чувствую нормально, все прошло. А домой… — я взглянула на Адама, покидать его сейчас страшно не хотелось — Ну, наверно, ближе к вечеру. Хотя… Мам, а можно я завтра приеду? — попробовала я оттянуть неизбежное расставание.

— Завтра? — расстроенно спросила она — А я надеялась, что завтра ты будешь уже дома. У меня на этот вторник назначены две деловые встречи, и я думала, что ты с Надей посидишь.

— Понятно. Ну ладно, я вечером приеду — пообещала я маме — До встречи.

— Пока, дорогая. И будь осторожнее.

Я вернула другу телефон и грустно вздохнула. Он в ответ крепче меня обнял и сказал:

— Не расстраивайся, любимая. Я все слышал. Давай вечером я провожу тебя до дома, а завтра после тренировки сразу приеду к тебе. Идет?

— Да — согласно улыбнулась я и предложила — Дружище, а давай чего-нибудь съедим, а? А то у меня со вчерашнего обеда во рту ни крошки не было… Конечно, если не считать того бутерброда, который ты вчера в меня запихнул в качестве закуски.

Парень весело улыбнулся:

— Ну что ж, тогда пора выбираться из постели. У меня тут шаром покати. Но может что-нибудь съедобное осталось у соседей после вчерашнего праздника?.. Хотя сомневаюсь. Если ничего не найдем, то придется идти завтракать в какое-нибудь кафе. Или правильнее будет сказать обедать, учитывая сколько сейчас времени.

Мы неохотно отлепились друг от друга и принялись одеваться. Все-таки голод — не тетка. Любовь — не любовь, а желудок требует свое при любых обстоятельствах.