Адам

После сессии наступили двухнедельные каникулы, во время которых мы с Олей были практически неразлучны. Расставались мы только на время моих тренировок, а все остальные дни (и ночи) мы проводили либо в общаге, либо у нее дома. Правда, мы больше предпочитали находиться в моей комнате, так как там мы хотя бы могли спать в одной кровати, не опасаясь быть застигнутыми Олиными родственниками. Но и спать на полу в Олиной комнате я тоже не отказывался, лишь бы все время быть от нее поблизости.

Я до сих пор с трудом верил во взаимность своих чувств с ее стороны. Внезапно вспомнилось, как в прошлый понедельник (тот самый!) Оля разбудила меня и потребовала отчета о том, что произошло ночью. Я тогда долго не мог поверить, что она ничего не помнит, пока не увидел почти пустую бутылку с коньяком, которым накануне лечил ее от шока. Учитывая, что девушка сама сказала, что совсем не пьет, доза в больше половины бутылки вполне могла вызвать у нее амнезию. Удивляюсь, как ее после этого похмелье не скрутило!

Выходит, я напоил ее почти до бессознательного состояния, а потом воспользовался ее беспомощностью… Страшно представить каким невообразимым придурком и гадом я в тот момент себя почувствовал! Подруга все настойчивее просила рассказать ей о случившимся ночью, но я не мог вымолвить ни слова от стыда. Однако Оля не была бы Олей, если бы не смогла выжать из меня правду и раскрутить на откровенный разговор. И как ей только удается заставить меня говорить, когда у меня слова в горле застревают? Не иначе талант или очередная ее сверхспособность!

Когда она все узнала и принялась одеваться, меня охватило такое отчаянье, что я врагу не пожелаю испытать подобное. Мне показалось, что как только она закончит, то сразу уйдет из этой комнаты и из моей жизни и больше никогда не захочет иметь со мной ничего общего. Для меня это было как удар ножом в сердце. Смертельно.

Только поэтому я кое-как преодолел свое косноязычие и как-то сумел попросить прощения, хотя и не надеялся, что она меня простит. Я думал, что она либо устроит мне грандиозную истерику (учитывая, что я оказался маньяком похлеще Ибрагимова), либо, наоборот, холодно промолчит в своей обычной манере. Но чего уж я никак не ожидал, так это того, что любимая примется меня утешать, да еще и придумает мне такую смешную отмазку как «лечебная терапия от доктора Идолбаева»! Неудивительно, что мои натянутые нервы не выдержали, и истерика случилась не у Ольги, а у меня. Должно быть, я в тот момент показался ей полным кретином. Но если бы я смехом не сумел снять накопившееся напряжение, боюсь, меня бы разорвало на части.

Мало того, что подруга на меня совсем не злилась, так она еще и великодушно предложила все забыть и сделать вид, что ничего не произошло! Ну просто ангел во плоти, честное слово! Если бы она была мне просто хорошим другом, я бы не раздумывая уцепился за это предложение. Но после предыдущей волшебной ночи для меня больше не существовало прежней Оли Соколовой. Я смотрел на нее сейчас и видел, какой она была ночью, и я понял, что изображать всего лишь просто друга будет мне не по силам. Я так устал претворяться и скрывать свои чувства, устал постоянно сдерживаться и следить за собой, чтобы не делать лишних движений в ее сторону, что при одной мысли о том, что придется дальше это продолжать, все во мне взбунтовалось и сказало четкое «нет!». Да тут еще и Ольга подлила масла в огонь, намекнув, что, мол, я не ценю нашу дружбу и не пытаюсь ее сохранить. Учитывая насколько у меня были расшатаны нервы, неудивительно, что я не сдержался и выкрикнул ей всю правду в лицо. Конечно, я тут же пожалел об этом, так как сразу осознал, в какую глупую западню нас загнал: своим неосторожным признанием я не оставил Оле выбора, и теперь она уж точно сбежит от меня без оглядки — зачем ей такой влюбленный идиот как я, да еще и с наклонностями маньяка?

Но любимая девушка удивила меня во второй раз. Даже не так. Не удивила, а поразила в самое сердце: когда я уже потерял всякую надежду на хоть какой-то ответ, она вдруг ласково обняла меня, робко поцеловала мое плечо и — о чудо! — сказала, что тоже любит меня. Я подумал, что от расстройства мой разум помутился, вот и померещились всякие глюки. Пришлось изобразить глухого на оба уха тугодума и попросить повторить, что она сказала. В ожидании ответа я затаил дыхание, но волшебство не рассеялось, она сказала именно то, что я так жаждал услышать.

Я почувствовал, как с меня снимаются все ограничения, и стираются границы между нами. Меня охватило такое необыкновенное чувство свободы и искрящейся радости, что это невозможно описать словами. Дальше, понятное дело, я ее целовал. Долго. Но мне все равно было мало. А потом…

— Эй, дружище, хватит спать — вырвал меня из раздумий Олин голос — мы почти приехали.

Я открыл глаза и обнаружил, что поезд метро, в котором мы находились, действительно подъезжал к «Чистым прудам». Сегодня мы с подругой собрались навестить дельфинов. А все потому, что накануне Оле звонила Маша и жаловалась, что она совсем про них забыла, и что дельфины без нее скучают. Я их очень понимал: когда мне приходилось уезжать на тренировки по боксу, я тоже безумно по ней скучал, хотя и знал, что на следующий день мы снова обязательно встретимся.

Поскольку сейчас были каникулы, теоретически все дни у нас были свободны. Но на практике из-за моих тренировок и Олиных домашних обязанностей с сестрой, мы половину каникул просидели дома, успев лишь пару раз сходить на каток, да еще пару раз — в кино. Ну а сегодняшний свободный день был посвящен дельфинарию.

Маша открыла нам дверь черного хода, и мы с Олей вбежали внутрь здания, спасаясь от яростной метели, буйствовавшей в Москве уже вторые сутки.

— Привет, ребята. Давно не виделись — поприветствовала нас дрессировщица.

Мы поздоровались в ответ. Пока мы шли в комнату отдыха, девушка на ходу делилась последними новостями:

— С дельфинами все хорошо. Все они полностью поправились, и это подтверждают последние анализы. Борис Аркадьевич теперь появляется у нас не реже раза в неделю: навещает всех питомцев, но больше всего задерживается у Антона. А вы чего так долго не появлялись?

— Да у нас сессия была. А потом мы приходили в себя после нее. Сейчас каникулы, но на этой неделе они закончатся, поэтому мы приехали сегодня — пока еще есть возможность — просветила Машу Оля — Ты говорила, что дельфины спрашивали обо мне. Кто именно?

— Да в общем-то все по очереди, кроме близнецов. Но больше всех тебя вспоминал, конечно, Тим — улыбнулась девушка — все расстраивался, что некому внятно ответить на его вопросы. Мы, конечно, стараемся удовлетворить его любопытство, но знаешь, своими вопросами он часто ставит нас в тупик и мы не представляем, как на них отвечать, потому что мы о вещах, о которых он спрашивает, никогда не задумывались или считали их само собой разумеющимися.

— Да, Маш, я понимаю, о чем ты говоришь. С Тимом всегда так: он заставляет посмотреть на нас и нашу жизнь под другим углом. Ну, раз так, то первым мы, пожалуй, навестим, его. Да, Адам?

— Как пожелаешь, подруга. Мне все равно, куда мы пойдем, лишь бы с тобой.

Дрессировщица кинула на меня заинтересованный взгляд, но ничего не сказала. И вскоре мы оказались в комнате морского исследователя людей. Дельфин выразил свой восторг от нашего прибытия веселым кувырканием в воде. И давай тут же стрекотать что-то на дельфиньем языке, почти выпрыгивая из бассейна. Я стоял в сторонке и наблюдал, как Оля и Тим чуть ли не обнимаются от радости, как вдруг до меня долетела яркая дельфинья мысль:

— «Здравствуй, друг Ольги. Поздравляю вас. Ваши огни сияют как солнце. Вы ведь теперь стали настоящей парой, да?» — с радостным любопытством и детской непосредственностью спросил дельфин, посылая вдогонку образ того, как мы с Олей выглядим сейчас. Действительно, нас как будто окутывал чистый сияющий свет, похожий на солнечный, на фоне которого тут и там вспыхивали яркие вспышки как при фотографировании.

— «Ну да. Стали, наверное» — признал я, внимательнее вглядываясь в образ посланный Тимом. Меня и девушку повсюду соединяло множество тонких нитей, но в районе наших грудных клеток проходила очень толстая нить, похожая на веревку — «Что это?» — спросил я, возвращая собеседнику его же образ и мысленно выделяя интересующую меня нить красным цветом.

— «Это то, что помогает вам всегда знать, что происходит с другим в вашей паре» — пришел ответ, и в присланной картинке я увидел как по толстой нити от меня к Оле и наоборот перетекает что-то разноцветное и облакообразное. Образ напомнил мне, как Оля однажды описывала процесс телепатии у дельфинов: вроде бы там они тоже соединялись прозрачными нитями, по которым передавались картинки. Я попробовал воспроизвести этот образ и послал его Тиму с вопросом:

— «Это как у вас?»

— «Похоже. Но нет. Вы можете не получать мыслей друг от друга, вы можете даже не думать друг о друге, но все равно всегда будете знать о состоянии другого, потому что вы — пара» — не очень понятно объяснил дельфин. Только я собрался уточнить как такое возможно, как в нашу беседу вклинился Олин голос:

— Адам, иди сюда. Можешь объяснить Уилеру, как устроен катер и почему он может плавать по воде? Я в этой теме совсем не разбираюсь.

Оказалось, что наш исследователь успевал общаться параллельно с нами обоими. И у моей подруги он выяснял совсем другие вопросы.

— Я тоже в устройстве катеров не слишком разбираюсь. Но так и быть, покажу то, что знаю — ответил я на просьбу любимой девушки.

Когда мы более-менее разобрались с катером и другими разнообразными вопросами Тима, прошло, наверное, немало времени. Тут Ольга сказала:

— Ну все, на сегодня Уилер нас отпускает. Говорит, что он бы с радостью беседовал с нами до следующего дня, но другие тоже хотят с нами пообщаться. Так что теперь у нас на очереди Кристина.

Попрощавшись с морским исследователем, мы с подругой перешли в соседнюю комнату. Но не успели поздороваться с дельфиной, как Оля задумчиво наморщила лоб и неуверенно посмотрела на бассейн.

— Адам, она хочет со мной плавать. Придется нам пойти к Маше и спросить: нет ли у нее запасного гидрокостюма для меня.

И мы направились на поиски дрессировщицы, которую успешно нашли у большого бассейна в компании Игоря — инструкторы тренировали морских котиков. Ольга быстро о чем-то пошепталась с Машей, и девушки умчались в направлении комнаты отдыха. За те десять минут, что они отсутствовали, Игорь показал мне пару трюков, которые морские котики уже успели разучить. Тут как раз девушки и вернулись.

Когда я взглянул на Олю, со мной случилось то же самое, что и в прошлый раз — внутри меня все воспламенилось и мне ужасно захотелось уединиться с ней в какой-нибудь подсобке, подальше от посторонних глаз. Поэтому по дороге в комнату Кристины, я старался лишний раз на Олю не смотреть. Девушка тоже от меня отодвинулась — это показало мне, что ей отлично известно какое впечатление она производит на меня в этом костюме.

Как только мы оказались в комнате, Ольга тут же разбежалась и прыгнула в бассейн к Кристине. А дальше я имел возможность наблюдать за их веселой возней, которая то выглядела беспорядочным бультыханием, то походила на удивительно красивый синхронный танец. Так продолжалось довольно долго. Так что примерно через час я поинтересовался:

— Оль, ты долго еще? Вы уже час здесь плескаетесь.

— Правда? А мне казалось всего минут двадцать… Ну ладно, вылезаю. Поможешь? — подруга подплыла к бассейну и протянула ко мне руки. Я с легкостью выдернул ее из воды, но затем все это великолепие в гидрокостюме оказалось в моих руках, и мое самообладание не выдержало. Я выразил всю свою страсть в поцелуе, одновременно пытаясь разыскать застежку на гидрокостюме, чтобы избавить девушку от него. Любимая тихо млела в моих объятиях, пока до нее не дошло, что я делаю:

— Адам! Ты же не собираешься делать здесь то, что я думаю? — воскликнула она.

— Конечно, собираюсь — от еле сдерживаемого возбуждения, мой голос прозвучал глухо.

— Но на нас же смотрят! — попыталась образумить меня девушка.

— Кто?

— Она! — Оля ткнула пальцем в сторону бассейна, и я увидел, что оттуда действительно выглядывает любопытная мордочка Кристины.

Мой пыл слегка поутих, как только я представил, какое впечатление в результате моих действий сложится у всего дельфиньего сообщества об «играх людей в брачный период» — в том, что дельфина все, что увидела, передаст своим сородичам, я ничуть не сомневался. А у неугомонного Тима, конечно же, возникнут вопросы. И неизвестно как, когда и кому общительный и чересчур любопытный дельфин вздумает их задать.

— Этот гидрокостюм когда-нибудь сведет меня с ума! — пожаловался я, а затем неохотно выпустил Олю на волю — Ладно уж, отложим до лучших времен, но имей в виду, после дельфинария мы поедем ночевать ко мне.

— Ну, если ты настаиваешь… — девушка лукаво улыбнулась и выскользнула за дверь, оставив меня наедине с дельфиной и моим неудовлетворением.

Я не торопился уходить, предпочитая дать подруге время на переодевание. Почти справившись с буйством гормонов, я вдруг услышал неуверенную мысль Кристины:

— «Хочешь тоже поплавать со мной?» — следом приплыл образ, как я кувыркаюсь с ней в воде.

— «Нет, спасибо. Может, в другой раз» — отказался я, постаравшись сделать это вежливо — «почему ты спросила?»

— «Вы же пара, одно целое» — в моей голове вспыхнул образ, который мне уже показывал Тим: где мы с Олей в облаке света — «для вас неправильно, когда один что-то делает, а другой — нет» — недоуменно пояснила дельфина — «Или у людей по-другому?»

— «Наверное, да» — ответил я — «Видимо, у людей пары не такие как у дельфинов» — для наглядности я представил картинку, где девушка что-то читает, а парень — обедает и обоих это вполне устраивает. До меня донеслось недоумение Кристины, но больше она ничего не подумала, а только что-то стрекотнула на прощание и уплыла в другую часть бассейна. Я послал ей мысленное прощание и направился в комнату отдыха.

Оля к тому времени уже переоделась, и я, наконец, снова смог связно мыслить. Кажется, я начал понимать, почему моя девушка предпочитает носить свободную и неброскую одежду — для нее это все равно что щит или доспехи, предохраняющие от слишком назойливого мужского внимания.

Мы вместе зашли к Антону, но надолго там не задержались. Подруга быстро с ним переговорила и, попрощавшись с инструкторами, мы отправились в мою родную общагу. Нетрудно догадаться, что было дальше. Уснули мы только под утро, и это была одна из самых восхитительных ночей в моей жизни.