Ольга

Я не выспалась и с самого утра чувствовала себя разбитой. А все потому, что ночью мне приснился какой-то дурацкий сон: якобы я догоняла Адама, звала его, а он не слышал и все дальше уходил от меня в какой-то сиреневый туман, а когда мне, наконец, удалось его догнать, и он обернулся — у него оказалось белое пятно вместо лица! Это выглядело так жутко, что во сне я закричала от ужаса и проснулась. Я долго не могла успокоиться после этого кошмара и все думала к чему бы этот сон. Но никаких умных мыслей в голову не приходило. Однако данный сон по ощущениям и яркости совсем не походил на мои предыдущие сны-видения, сообщающие о каких-то реальных событиях настоящего или ближайшего будущего, поэтому я себя успокоила мыслью о том, что это всего лишь просто обычный кошмар и постаралась о нем забыть.

Вчера я пробовала написать весточку Маринэ в ответ на ее радостное письмо о последних событиях ее жизни и разнообразные вопросы о том, как нам тут живется с Адамом. Ну что я могла ей написать на это? «Маринэ, у нас все отлично, только вот мы теперь с ним вовсе не друзья и жить друг без друга не можем»?! Совесть мучала меня весь вечер, пока я пыталась написать хоть какой-то нейтральный ответ. С трудом выжав из себя два хиленьких абзаца, я бросила это гиблое занятие, сославшись на то, что никаких интересных новостей у нас пока нет. Так и пришлось отправить эту куцую записку Адаму на почту.

Кстати, моего дорогого друга вчера в академии не было — тренер изменил график его тренировок, и теперь он в некоторые дни тренировался еще и днем, пропуская учебу. Мне, разумеется, это не очень нравилось, но Адаму так хотелось победить в этом чемпионате, что я не решилась спорить с ним по этому поводу. К тому же он пообещал, что после двадцать первого марта все наверстает.

Ибрагимов продолжал слать мне записки через Нассрединову. Сначала я просто рвала их, не читая, и выбрасывала в мусорное ведро. Ну как человек не может понять, что мне уже просто больше нечего ему сказать?! Как можно быть таким настырным? Я же прямым текстом написала, что все: конец, финиш, надеяться не на что! Но Ибрагимов с упорством, достойным лучшего применения, пытался выклянчить у меня прощение. Он меня уже порядком достал! Когда же он все-таки поймет, что своим нежеланием оставить меня в покое, только раздражает меня еще больше?

Вчера я притащила в академию серебряную звезду с синим камнем (сапфир — не сапфир?), которую Тимур мне подарил в «небесном» ресторане. Разумеется, я ее не надевала, а принесла в черной бархатной коробочке. И когда Нассрединова примчалась с очередной ибрагимовской запиской, я просто велела ей отнести ее назад вместе с этой коробочкой. Надеюсь, хоть так он, наконец, поймет… По крайней мере, сегодня ко мне (хвала, Создателю!) пока никаких записок не поступало. Вот пусть так и будет.