Ольга

Я сидела дома перед компьютером и задумчиво вертела в руках флешку, которую сегодня мне торжественно вручили Марьям и Хадижат. Я догадывалась, что на флешке было послание от Маринэ лично для меня, потому что ее подружки сказали, что Маринэ велела передать мне флешку лично в руки. Но я не торопилась втыкать информационный носитель в свой компьютер и узнавать, что же хочет от меня адамова невеста, потому что знала, что ее письмо предполагает хоть какой-то ответ с моей стороны. А я хоть убей не знала, как и что ей писать, не погружаясь еще больше в трясину вранья, в которую вляпалась из-за отношений с ее женихом. Я смертельно устала врать и изворачиваться! Хотя, конечно, мои письма нельзя однозначно назвать враньем: я рассказывала ей достоверные события, которые действительно имели место быть, но в то же время не писала ей всю правду, утаивая многое из того, что происходило в нашей с Адамом жизни. Это действовало мне на нервы: я привыкла всегда и во всем быть честной и теперь из-за того, что была не до конца честна с хорошим человеком, чувствовала себя крайне неуютно. Поэтому вместо того, чтобы строчить ответ, я в данную минуту тупо сидела за компьютером и тянула время.

Вспомнилось как вчера Марьям и Хадижат неожиданно подошли ко мне на перемене и без обиняков спросили в своей обычной манере:

— Ольга, это правда, что Адам в больнице? — поинтересовалась Марьям.

— Мы хотим его навестить. Проводи нас к нему, хорошо? — попросила Хадижат таким тоном, будто я была обязана это сделать.

Я внутренне застонала: «Вот только их еще в больнице не хватало! Мало того, что Рустам и Али теперь часто со мной ездят, так еще и эти две неразлучные подружки прицепились. Такими темпами я скоро всю чеченскую половину нашей академии буду с собой на прицепе возить! Интересно, что им от Адама понадобилось? Может опять хотят флешку передать? Так это и я могу сделать, но все равно он там открыть ее не сможет. Надо им сказать, может тогда они от меня отвяжутся» — промелькнуло в моей голове.

— А зачем вам к Адаму? Если вы просто хотите ему флешку передать, то не стоит туда ехать. У него же там нет компьютера. К тому же врачи прописали ему строгий постельный режим, чтоб быстрее поправился, поэтому даже если бы компьютер и был, ему вряд ли бы разрешили им воспользовался. Так что придется подождать, пока он не выйдет из больницы.

Марьям с Хадижат по своему обыкновению переглянулись, и последняя ответила:

— Мы понимаем, что флешка там ему без надобности. Мы просто хотим его проведать. Чисто по-дружески. Так ты нас проводишь?

Я поняла, что, как ни крути, а мне от них не отвертеться. Подавив тяжелый вздох, я постаралась скрыть свои эмоции и ответить как можно более нейтрально:

— Конечно, провожу. Поедем сразу после учебы. У вас сколько сегодня пар?

— У нас еще две — улыбнулась Марьям и поинтересовалась — а у тебя?

— У меня только одна осталась — озабоченно ответила я.

Хадижат тут же предложила:

— Ну, так мы уйдем с последней пары. Да, Марьям?

— Нет, мы не можем— возразила та, нахмурившись — Это будет семинар по налогообложению. Я же собиралась читать там доклад, забыла? Да и ты хотела взять тему для доклада у препода.

— Ах да, точно — разочарованно протянула Хадижат и обратилась ко мне — ну что ж, тогда тебе придется нас где-нибудь подождать. Например, в столовой или в читальном зале. Да?

Мне совсем не улыбалось тратить столько времени впустую:

— Слушайте, девчонки, а может, я вас завтра провожу, а?

— Нет, Оль. Ты уж подожди нас, сделай милость — вежливо, но настойчиво попросила Марьям — видишь ли, наша подруга Маринэ взяла с нас обещание, что мы его непременно сегодня навестим. Вечером она будет ждать от нас подробного рассказа о его самочувствии, так что мы должны увидеться с Адамом сегодня.

— Понятно — смирилась я со своей участью — ладно уж, подожду вас в читальном зале. Только не задерживайтесь нигде потом, мне не хочется оставаться в академии дольше, чем это необходимо.

Девушки понимающе улыбнулись и пообещали прийти вовремя. После чего оставили, наконец, меня в покое.

Подружки действительно сдержали свое обещание и объявились в месте встречи ровно через час и двадцать пять минут. Мы быстро забрали вещи из гардероба, переоделись и поехали в больницу. К счастью, девушки не доставали меня вопросами, предпочитая общаться между собой и не мешая мне думать о своем. А думала я как раз о том, как мне вести себя с Адамом в их присутствии, чтобы не было заметно, какие чувства мы испытываем друг к другу. Ничего путного в голову не приходило, и я решила положиться на случай и импровизацию.

Очутившись в больнице и подойдя к палате, я, как и в случае с его друзьями, хотела пропустить девушек вперед, чтобы Адам их сразу увидел и не сболтнул лишнего, но на этот раз номер не прошел. Дверь распахнулась перед самым нашим носом, и из палаты вышел посетитель какого-то другого пациента, не закрыв ее за собой. Проход остался открытым, и мне пришлось войти первой. Адам увидел меня, и глаза его засияли, а лицо осветилось счастливой улыбкой. Не успела я и рта раскрыть, как он радостно воскликнул:

— Оль, ну наконец-то! Почему так долго? И, скажи на милость, почему ты не отвечаешь на звонки? Я уже целый час тебе названиваю! — тараторил друг, глядя только на меня и не замечая ничего вокруг — Ты что, меня угробить хочешь? Я так соскучился…

— Конечно, соскучился — поспешила я его перебить, отлично зная, что последует за этой фразой дальше и постаралась изменить смысл его высказывания, сделав его не таким личным — Так скучно все время безвылазно торчать в больнице, правда? Посмотри, кто приехал тебя навестить — я сделала шаг в сторону и указала на Марьям с Хадижат. Лицо у парня вытянулось, а глаза удивленно расширились:

— О! Марьям, Хадижат, какими судьбами? Вот так сюрприз!

Девушки довольно заулыбались и, кажется, не заметили напряжения и настороженности, промелькнувших в зеленых глазах.

— Мы только вчера узнали, что ты здесь и решили тебя проведать — ответила Марьям.

— Тем более, что Маринэ очень на этом настаивала — добавила Хадижат — скажи, пожалуйста, как ты умудрился сюда попасть?

Пока Адам вводил подружек своей невесты в курс дела, я как-то незаметно выпала из разговора и отключилась от реальности. Накопившаяся усталость давала о себе знать, и очень захотелось где-нибудь присесть и подремать. Но, к сожалению, у меня такой возможности не было. Вот так я и простояла в состоянии полусна-полутранса весь разговор, пока меня кто-то не окликнул. Сфокусировав зрение, я увидела, что вся троица выжидающе смотрит на меня.

— Что? Вы о чем-то меня спросили? — я вопросительно посмотрела на всех троих собеседников.

— Да — озабоченно ответила Марьям — мы попрощаться хотели…

— А вы что, уже уходите? — удивилась я — Ну ладно, до встречи в академии.

Подруги смерили меня недоуменными взглядами и помахав на прощанье Адаму, покинули палату. Я подождала некоторое время, после того как за ними закрылась дверь, бездумно глядя на ее металлическую ручку.

— Ты что там, уснула? — спросил меня Адам, и я обернулась к нему — Сколько можно там торчать? Иди скорее сюда — и он протянул ко мне руки, зеленые глаза смеялись и излучали тепло, которое я так любила. Против такого приглашения я не смогла устоять и за одно мгновение оказалась в его объятиях. Поцелуй получился восхитительный, но пришлось сделать паузу, чтобы отдышаться. И тут я услышала за спиной голос Хадижат:

— Адам, мы забыли спросить… Ой, а что это вы делаете? — подозрительно спросила она.

Я отпрыгнула от Адама как ошпаренная и залилась краской, стараясь не смотреть в сторону Хадижат. «Попались!» — с ужасом подумала я — «Интересно, что она успела увидеть?».

— Ничего — ответил Адам — Я просто… помогал Оле вытащить соринку из глаза — соврал он и глазом не моргнув, причем сделал это с таким невинным выражением лица, что даже я бы поверила, если бы не слышала, как сильно у него колотится сердце — А ты что подумала?

— Да так, показалось… — неуверенно пробормотала девушка.

— Ты что-то хотела у меня спросить? — мой друг вернул разговор в нужное русло.

— А, да. Маринэ просила узнать размер твоей обуви и еще какие майки ты любишь носить: с рукавом или без?

— Не понял — нахмурился парень — зачем это?

— А я откуда знаю? — пожала упитанными плечами собеседница — Она велела узнать, вот я и спрашиваю. Подробностями я не интересовалась. Кто ее знает? Может, сюрприз решила тебе сделать.

— Э-э, ну ладно. Размер сорок третий. А на счет маек мне не понятно. Что значит: с рукавом или без? Разве майки бывают с рукавами? — Хадижат ничего не ответила, лишь опять безразлично пожала плечами. Тогда Адам повернулся ко мне — Оль, может, ты знаешь?

Пришлось резко собрать мозги в кучу:

— Я не совсем уверенна, но предполагаю, что майка с рукавом — это обычная футболка, такая как у футболистов. А без рукава — это та, которая закрывает только плечи. Вот так — я показала на себе, что именно я имею в виду.

— А-а, понял. Тогда лучше без рукавов — вынес свой вердикт Адам.

Хадижат кивнула, принимая ответ, и попрощавшись повторно, наконец, ушла. Я бессильно плюхнулась на стул, устало проведя руками по лицу. Адам откинулся на спинку кровати и закрыл глаза, облегченно выдохнув:

— Фуф, чуть не прокололись!

— Да уж — только и смогла выдавить я из себя и непроизвольно заметила — Если бы ты вовремя не сориентировался, нам точно была бы крышка. Где ты научился так врать?

Парень криво усмехнулся:

— Дома, где же еще. Когда отец наказывает тебя ремнем за любую провинность, быстро осваиваешь способы избежать наказания.

— А мне ты часто врешь? — вопрос неожиданно вырвался сам собой, и я тут же пожалела, что спросила, но было уже поздно.

— Оль, что за дурацкий вопрос? — Адам серьезно посмотрел мне в глаза — Тебе я никогда не вру, как будто ты этого не знаешь! А даже если бы попытался, ты бы со своей интуицией сразу меня раскусила. Разве не так?

— Так — подтвердила я, в душе не очень-то уверенная, что даже со своей интуицией способна распознать столь виртуозное вранье — ну-ка посмотри еще раз повнимательнее: где там та соринка, что мне в глаз попала? — от нервов меня пробило на «хи-хи» и, не сдержавшись, я засмеялась в полный голос. Адам смотрел на меня, смотрел, а потом тоже захохотал, да так громко, что пациенты палаты стали удивленно коситься на нас и недовольно отворачиваться. Но нам было все равно, мы смеялись до слез и никак не могли остановиться — видно сказалось накопившееся напряжение. А когда веселье схлынуло, мы серьезно посмотрели друг другу в глаза, и я вздохнула:

— Знаешь, любимый, нам надо быть поосторожнее. Еще один такой раз и у меня будет нервный срыв.

— Согласен — отозвался Адам — придется нам шифроваться еще тщательнее.

«Тщательнее…» — тоскливо подумала я, возвращаясь из глубин памяти и продолжая вертеть флешку в руках — «куда уж тщательнее? Сколько еще мы будем притворяться? Господи, как же я устала…»

И ладно бы только Марьям с Хадижат были моей проблемой, так нет! В последнее время, как это ни странно, у нас с Адамом все чаще стали происходить неприятные стычки из-за недопонимания друг друга. Вчера он долго и нудно допытывался, как именно я его воскрешала. Оказывается, Тимур уже успел все ему разболтать! В который раз убеждаюсь, на Ибрагимова нельзя положиться: он пообещает, а потом возьмет и сделает все наоборот. Мне не хотелось заново все переживать и рассказывать Адаму, как все было по десятому разу. Наверное, мне просто было жаль тратить на это свои силы. Я в последние дни так сильно уставала, что мечтала забиться в тихий уголок на неделю, ни с кем не разговаривать, и чтобы меня никто не трогал. Друг должен был бы понять, что сейчас не самое лучшее время приставать ко мне с вопросами. Но нет! Это же Идолбаев — он не успокоился, пока не выжал из меня до капли всю интересующую его информацию, да еще и возмутился, что я рассказываю «без энтузиазма»! Вот это меня и взбесило. Я подскочила как ужаленная и громко заявила, что если ему хочется энтузиазма, то пусть, когда поправится, купит себе билет в театр или сходит на концерт Филипа Киркорова, а меня пусть оставит в покое!

После этого я пулей выскочила из палаты и собралась отправиться домой, но уже на выходе из больницы обнаружила, что забыла у Адама свою сумку, а без нее я никак не могла уехать — ведь там были и мобильник и проездные. Внезапный приступ гнева у меня уже прошел, но возвращаться в палату совсем не хотелось. Однако, у меня не было выбора. Побродив по больничным коридорам и внутренне собравшись с силами, я вернулась в нужную палату и молча взяла свою сумку. Но когда я снова направилась к выходу, не сказав ни слова и даже не посмотрев в сторону Адама, парень, наверное, понял, что перегнул палку и извинился. Причем сделал это так галантно и обаятельно (не смотря на то, что с постели встать не может), что я размякла и сразу его простила.

И сегодня мы тоже повздорили. Ближе к вечеру зашел тренер и радостно нам сообщил, что нашел для меня какую-то хорошую гадалку, пардон, ясновидящую, которая, возможно, сможет помочь мне в решении моей проблемы. Я ничего такого не ожидала, поэтому вежливо объяснила Максиму Леонидовичу, что у меня нет таких проблем, которые следовало бы решать с помощью ясновидящей. Но Адам уцепился за эту идею обеими руками! Оказывается, как он сам мне потом признался, это он подговорил своего тренера поискать для меня среди знакомых какого-нибудь экстрасенса или колдуна, который бы разъяснил нам, неразумным, как меня лечить и что вообще со мной делать. Мне эта идея очень не понравилась, поэтому я так прямо ему и сказала, что ни к какой гадалке не пойду. Адам разозлился и высокомерно сообщил, что пытается мне помочь, а я веду себя как дура. Я не сдержалась и тоже вспылила, заявив, что я его ни о какой помощи не просила. Если ему так уж надо к гадалке — скатертью дорога, только пусть меня в этот маразм не втягивает!

Уж не знаю, что Идолбаев прочитал на моем лице в этот момент, только после моего заявления, он вдруг сменил тактику: перестал на меня давить и требовать сходить к ясновидящей. Вместо этого он начал миролюбиво успокаивать меня и ласково уговаривать позволить себе помочь, потому что ему, видите ли, давно уже стало ясно, что сама себе помочь я не в состоянии.

То же самое, но только другими словами сегодня пытался втолковать мне и Тимур, который внезапно вызвался подвести меня до больницы. Знала бы, что он всю дорогу будет читать мне нотации и докапываться, что со мной не так — поехала бы на метро. Эти двое как будто сговорились, своей назойливой заботой постоянно напоминая мне о моем незавидном положении и делая мне этим только хуже! Я не хотела, чтобы они меня жалели. В конце концов, я ведь не инвалид какой-нибудь, мне просто надо как следует отдохнуть. С Ибрагимовым я тоже, можно сказать, поругалась, когда он достал меня своими вопросами о моем настроении и самочувствии. Сначала я еще пыталась вежливо отвечать, что у меня все хорошо, но Тимур будто меня не слышал и снова и снова возвращался к этой теме, как будто нам больше и поговорить не о чем. В конце концов, я не выдержала и сказала, что я такая хмурая и усталая потому, что он лезет ко мне со своими дурацкими вопросами, и если он еще раз что-нибудь спросит меня на эту тему, я сломаю что-нибудь в его дорогущей машине и вообще не буду больше с ним разговаривать. Парень сразу замолчал. Видно было, что обиделся. Я, конечно, почти сразу пожалела о своей несдержанности, но извиняться и просить прощения за свою грубость, у меня просто не было сил. В итоге Ибрагимов даже не пошел со мной к Адаму, а просто высадил меня у больницы. Холодно попрощавшись и сообщив, что позвонит мне позже, он умчался в неизвестном направлении.

Анализируя сейчас последние события со стороны, я пришла к неутешительным выводам, что стала слишком много злиться и кричать. Что со мной произошло? Откуда эта необоснованная агрессия? Мы с Адамом будто поменялись ролями: теперь не он, а я вспыхивала как порох по любому незначительному поводу, а ему, бедному, приходилось меня успокаивать. Наверное, Адам и правда меня сильно любит, раз терпит мои выкрутасы и находит в себе силы оставаться спокойным, а не послать меня куда подальше. Как ни крути, а приходится признать, что он за несколько месяцев нашего знакомства изменился весьма значительно: прежний Адам давным-давно бы нахамил в ответ и разругался бы со мной в пух и прах. А нынешний — всего лишь несколькими ласковыми словами и спокойной интонацией привел меня в чувство, и как-то незаметно для себя я пообещала подумать над возможностью совместного похода к тренерской ясновидящей, хотя до этого была настроена решительно против. Похоже, он многому у меня научился. Поистине, разительная перемена.

Я так сильно задумалась, что флешка выскользнула из моих пальцев. Ругнувшись, я полезла под стол ее доставать и когда все-таки достала, поняла, что пора заканчивать рефлексировать и впустую тратить свое время. Обреченно вздохнув, я включила компьютер, вставила флешку и открыла письмо. Оно оказалось очень коротким, всего пара строк:

«Здравствуй, дорогая Ольга!

Твоя Маринэ».

Подруги рассказали мне, что мой жених в больнице. Почему ты мне не сообщила? Я так волнуюсь за него! Из-за волнения я так толком ничего не поняла из их объяснений. Пожалуйста, напиши мне, что там у вас произошло. С нетерпением жду твоего ответа.

Так, все ясно. Ладно уж, с этим я как-нибудь справлюсь. Открыв текстовой документ, я быстро напечатала ответ:

«Дорогая моя Маринэ, прости, что не додумалась тебе сообщить — я так забегалась, что уже себя не помню от усталости. Адам действительно в больнице. Он попал в аварию: какого-то неосторожного водителя занесло на обледенелой дороге, и его машина врезалась прямо в твоего жениха. Повреждения были очень серьезные, он просто чудом остался жив. Его друг все видел своими глазами и сразу сообщил мне. Поэтому с тех пор, вот уже целую неделю, я почти каждый день навещаю его в больнице и провожу там почти все свободное время. К счастью, сейчас жизнь Адама в неопасности, он быстро идет на поправку. Из серьезных повреждений остался только перелом ребра, поэтому у него сейчас постельный режим и неизвестно пока, сколько еще времени он пробудет в больнице. Конечно, при таком раскладе, о чемпионате по боксу пришлось забыть. Сама понимаешь, как сильно Адам расстроился, узнав об этом. Я пыталась ему объяснить, что это не последний чемпионат в его жизни и главное, что он остался жив и скоро совсем поправится, но он не очень-то слушал мои уговоры. Хорошо хоть, его тренер навестил нас в больнице и поговорил с ним, втолковав в его упрямую голову эти простые истины. Так что сейчас он уже более-менее смирился со своим положением. Вот и вся история.

Я передам Адаму, что ты беспокоишься. Он обязательно напишет тебе, когда выберется из больницы. Так что ты не волнуйся, твой жених скоро поправится. — на этой фразе я почувствовала, что выдохлась и больше не в силах написать ни строчки — С уважением, Ольга».

Сохранив письмо на флешку, я вздохнула с облегчением и с чистой совестью пошла спать.