Адам

Сегодня мы встали довольно поздно, ближе к обеду. Как только я проснулся и привел себя в порядок, то первым делом заглянул к Оле и хотел по примеру Маринэ устроить ей экскурсию по нашему дому. Но девушка после вчерашнего еще не пришла в себя и попросила оставить ее в покое до обеда, мол, ей хочется побыть одной и восстановить свои силы. Видя, что Ольга и в самом деле какая-то бледная и замученная, я не стал настаивать и заглянул к Тимуру. Этот соня все еще спал, по всей видимости, перепутав день с ночью. Особо не церемонясь, я сдернул с него одеяло и велел поднимать свою задницу с кровати, а то, как выразилась Маринэ, «можно мозоль на попе заработать». Ибрагимов пытался сопротивляться и выставить меня из комнаты, бормоча, что я «изверг, каких свет не видывал» и что он всю ночь не спал, но я был неумолим и все-таки поднял его с постели.

Когда парень окончательно проснулся, то первым делом хмуро поинтересовался, что мне от него понадобилось:

— Слушай, Идолбаев, ну ты и зверюга! Знал бы я, что ты будешь устраивать мне такие побудки — ни за что бы не поехал. Мне заснуть удалось с большим трудом, да и то только под утро, а ты мне весь кайф обломал! Зачем тебе вообще приспичило меня будить?

— Ты видел сколько времени? Уже скоро час дня! Мы как раз успеем позавтракать, точнее уже пообедать, и поедем навстречу к Маринэ… Или ты не хочешь с нами ехать?

— Вот еще, размечтался! — буркнул друг — Конечно, я поеду.

Мы помолчали, а потом Тимур вдруг спросил:

— Ты ведь сегодня ей все расскажешь, да, Адам? — в голосе друга я услышал какую-то обреченность.

— Попробую — вздохнул я и пригляделся к нему повнимательнее — А почему ты спрашиваешь?

Ибрагимов не ответил на мой вопрос, а вместо этого спросил сам, пытливо заглядывая мне в глаза:

— А ты уже решил, что будешь ей говорить?

— Нет еще, когда я пытаюсь продумать наш разговор, мне в голову ни одна умная мысль не приходит — признался я и заключил — Значит, придется как-то импровизировать по ходу дела.

— Ну нет! — внезапно возразил парень, зло сверкнув глазами — Знаю я как ты будешь импровизировать! Сначала будешь мямлить всякую чушь, а потом возьмешь и вывалишь ей всю правду на голову без всякой подготовки! Так не пойдет. Соберись, и продумай все как следует!

— А тебе какое дело?! — огрызнулся я — Моя невеста — как хочу, так и разговариваю! Чего тебе от меня надо?!

— Я уже сказал — мрачно ответил Тимур, вставая с кровати — Я хочу, чтобы ты детально продумал, что и как будешь ей говорить. А если у тебя ума не хватает, так давай вместе придумаем. Неужели ты не понимаешь? От того как ты построишь этот разговор, зависит насколько сильно Маринэ на тебя обозлится. Конечно, она в любом случае расстроится, но можно же сделать как-то так, чтобы заранее свести весь причиненный моральный ущерб к минимуму…

Я удивленно взглянул на него, а потом подозрительно спросил:

— Тимур, что-то мне не ясно, почему тебя так волнует эта тема? Какая, скажи на милость, тебе разница, что именно я буду ей говорить? Я не отрицаю, что ты в чем-то прав: я должен все продумать. Но это чисто моя проблема. И тебя она никак не касается.

— Ошибаешься, — друг бросил на меня тоскливый взгляд — теперь она и меня напрямую касается. Не стану вдаваться в подробности, но мне не безразлично, что будет с Маринэ после вашего разговора. Если эта девушка тебе не нужна, то о себе я такого сказать не могу. И я не допущу, чтобы ты ломал ей психику, как тебе вздумается! Мне ведь потом придется, скорее всего, работать психотерапевтом и исправлять все твои косяки, Идолбаев. Так что будь любезен, окажи мне услугу и постарайся уж не слишком сильно ее травмировать. Повторяю еще раз, продумай все как следует, а то я не посмотрю, что ты мой друг, и мы очень крупно поссоримся — очень серьезно проговорил Тимур, так что мне сразу стало ясно: он не шутит.

«А он ведь и вправду в нее влюбился!» — вдруг осознал я — «В жизни не видел, чтобы он хоть о ком-нибудь так сильно беспокоился. У него всегда на первом месте стоял только он сам. Да, дела… И что мне теперь делать? Как мне исхитриться объяснить Маринэ все так, чтобы она потом не посылала лесом всех парней и нормально воспринимала Тимура? Вот я попал!» — уныло подумал я, а вслух ответил:

— Слушай, друг, я понимаю, что она тебе нравится. Поверь, я сам хочу все уладить без трагических последствий, но, хоть убей, не знаю, что ей говорить! Я же уже тебе сказал: сколько я не думал, мне ничего путного в голову не приходит.

— Ну, так давай потренируемся — вдруг предложил Ибрагимов — Представь, что я — это Маринэ. Ты отвел меня в сторонку и собираешься все рассказать. Что ты скажешь?.. — я пораженно уставился на него, но не похоже было, чтобы он шутил — Ну, что стоишь столбом, начинай!

— Э, нет. Я так не могу. Ты на нее совсем не похож! — промямлил я, понимая, что отмазка донельзя глупая.

— Идолбаев, у тебя есть другие предложения? Нет? Тогда включи воображение и делай, что я говорю! — недовольно проворчал Тимур — Так уж и быть, я тебе немножко помогу — он вдруг сдернул покрывало с кровати, завернулся в него с головой, оставив открытыми только глаза, и пропищал тоненьким голоском — Итак, Адам, что ты хотел мне сказать?

В этот момент парень выглядел так комично, что я согнулся пополам от неудержимого хохота. Голубые глаза тут же сердито сощурились:

— Хорош ржать! Для тебя же, болвана, стараюсь! Ну, прояви хоть немного фантазии. Давай, скажи мне что-нибудь…

Я в общем-то уже понял, что идея друга не так уж плоха, и поскольку у меня все равно других идей не было, стоило это попробовать. Вытерев слезы, навернувшиеся на глаза от смеха, я постарался не смотреть в сторону Тимура, чтобы снова не заржать и сделал попытку обратиться к «Маринэ»:

— Дорогая Маринэ, я хочу тебе кое-что сказать. Ты очень хорошая девушка. Просто замечательная. Я понимаю, что мне нереально повезло, что такая девушка как ты оказалась у меня в невестах. Но, к моему глубокому сожалению, я люблю другую. И поэтому я не могу на тебе жениться.

— Так, стоп! — резко прервал меня Ибрагимов — я так и знал, что придется всему тебя учить. Зачем ты сразу режешь правду-матку? Хоть подготовь как-нибудь ее сначала, подсласти пилюлю, в конце концов! Скажи, как сильно ты ценишь дружбу с ней и не хочешь ссориться или еще что-нибудь в этом роде. Понял? Давай еще раз.

Я учел рекомендации и попробовал усовершенствовать свою речь, но друг остался недоволен и этим вариантом. Он заставлял меня все переделывать снова и снова, пока у меня мозг не задымился от напряжения. Мы репетировали мою речь не меньше часа! За этот час я узнал о себе много нового: по словам Тимура выходило, что я бесчувственный, глупый, грубый, невежливый тугодум, да и вообще, больной на всю голову придурок! Не знаю зачем я терпел все его насмешки и издевательства почти целый час, но все-таки мне, наконец-то, повезло дождаться момента, когда друг скинул с себя покрывало и, удовлетворенно кивнув, возвестил:

— Ну вот, теперь уже более менее. По крайней мере, она не убежит от тебя в первые пять секунд, не рассмеется прямо в лицо и не будет сразу пинать тебя ногами по одному месту, а сначала внимательно выслушает. Будем надеяться, что хоть кое-что из того, что ты ей наболтаешь, задержится в ее мозге — устало вздохнул Ибрагимов — Ну что, горе-жених, пойдем поедим что ли? А то от всего того бреда, что ты навесил мне на уши, у меня разыгрался зверский аппетит.

Я усмехнулся:

— Да, и у меня тоже. Давай захватим Олю и сделаем налет на кухню — как ни странно, благодаря помощи Ибрагимова, я уже не так сильно переживал из-за предстоящего разговора с невестой.

Когда мы заглянули в комнату к нашей подруге, выглядела она уже значительно лучше. На кухне, выяснилось, что обед будет подан через десять минут, и что до обеда ничего перехватить не удастся. Поэтому мы дружно отправились мыть руки.

После обеда мы сразу отправились на встречу к Маринэ. Я надеялся, что в этот раз обстановка будет более подходящей и удастся сразу с ней поговорить, но, к моему великому разочарованию, я ошибся. Маринэ пришла на встречу не одна, а со своей вчерашней компашкой друзей. Такое большое скопление лишних ушей и глаз явно не располагало к откровенным разговорам. Я как-то не подумал вчера, что она может пригласить на нашу встречу кого-нибудь еще кроме нас, иначе обговорил бы этот момент заранее. А теперь мне пришлось проглотить все заготовленные слова и постараться набраться терпения.

Мы гуляли по городу и любовались видами почти четыре часа, прежде чем моя невестушка не решила, что настала пора всем нам посетить наш любимый караоке-клуб. Когда мы всей гурьбой завалились туда, было уже начало восьмого, и, поскольку это было достаточно популярное место отдыха в городе, народу там было уже довольно много. Мы с трудом отыскали подходящий свободный столик и заказали себе напитки и легкие закуски. Слегка утолив голод, вызванный блужданием по улицам, мы обратили внимание на сцену: там миловидная маленькая девочка тихим голоском распевала песенку про солнышко.

— Ну что? — бодро спросила Маринэ — Кто будет петь первым? — все дружно опустили глаза: никому не хотелось напрягаться и лезть на сцену после такой длительной прогулки — Что, никто не хочет? Ну, тогда я пойду — заявила девушка и бодро вскочила со стула. А мне в этот момент подумалось, что ей бы только в рекламе про батарейку энерджайзер сниматься — вот уж у кого никогда энергия не кончается. Я украдкой покосился на Олю: вот ее пение я бы не отказался послушать, но разве ее заставишь выйти на сцену? Да она скорее сгорит на месте, чем туда поднимется! А любимая не подозревая о том, какие мысли бродят в моей голове, с любопытством осматривалась вокруг и заинтересовано поглядывала на удаляющуюся Маринэ.

Спустя пару минут после того как девчушка закончила свою песенку, Маринэ, судя по всему успевшая выбрать нужную песню и организовать себе музыкальное сопровождение, вышла на сцену. Я уже слышал, как она поет, поэтому больше обращал внимание не на невесту, а на Олину реакцию. Девушка, услышав звонкий голосок Маринэ, явно не совпадающий с основной мелодией песни, незаметно поморщилась и взглянула на меня, мол, «это слышат все или только у меня слуховые галлюцинации?». Я, улыбнувшись, пожал плечами, показывая, что сам-то я все слышу, а вот на счет остальных не в курсе. Наши переглядывания заметил Измаил и с веселой улыбкой прокомментировал:

— Оль, не смотри так удивленно. Маринэ ужасно любит петь. И то, что она не наделена музыкальным слухом, никогда ее не останавливало, правда девочки? — обратился он к подругам Маринэ, и те согласно закивали — А еще больше она любит выступать на сцене. Так что если ее каким-нибудь лихим ветром заносит в караоке-клуб, то веселый вечер местной публике точно будет обеспечен! — и он засмеялся вместе с девушками, видно, вспомнив какой-то случай из их совместного прошлого.

Тем временем обсуждаемый объект вошла в раж и принялась вытанцовывать на сцене в такт мелодии — все зрители сразу как-то позабыли об отсутствии музыкального слуха и сосредоточили свое внимание на сцене. В итоге, когда песня закончилась, Маринэ упорхнула со сцены под громовые овации зала. Подбежав к нашей компании, довольная разрумянившаяся девушка оглядела нас искрящимися глазами и спросила:

— Ну? Как я пела?

За всех ответил Измаил:

— Ты как всегда была неподражаема, дорогая.

— А ты, Адам, что думаешь? — спросила она, с озорным блеском заглянув мне в глаза.

— Согласен с Измаилом — тут же откликнулся я и улыбнулся — Все песни в твоем исполнении обладают особой оригинальностью.

Девушка просияла и еще раз обвела нас всех внимательным взглядом:

— А кто пойдет теперь? Ну же, не стесняйтесь.

— Я пойду — вдруг изъявил желание Измаил. Я удивился про себя: в прошлый мой визит этот танцор не сделал ни одной попытки что-либо спеть, так что у меня сложилось впечатление, что он в плане пения ни на что не годен.

— Правда?! Вот здорово! — неподдельно обрадовалась Маринэ и специально для нас пояснила — Из всей нашей компании Измаил поет лучше всех, но он очень редко балует нас своим чудесным голосом, можно сказать, только по праздникам. А что у нас сегодня за праздник, а Измаил? — подразнила его девушка с лукавой улыбкой.

— Сегодня, моя дорогая Маринэ, я буду петь специально для наших гостей из Москвы. Согласись, надо же показать, что мы не только танцевать умеем, да? — парень самодовольно ухмыльнулся и отправился за занавес.

Он вышел на сцену после полноватой женщины, «порадовавшей» нас песней из репертуара какой-то иностранной певички. Взяв микрофон в руки, в то время как заиграло вступление, Измаил вдруг громко объявил, обращаясь ко всему залу:

— Это песня посвящается Оле Соколовой, нашей русской гостье, находящейся сейчас в зале и приехавшей к нам из далекой Москвы — проигрыш как раз закончился и Измаил сосредоточился на песне. Я взглянул на Ольгу — щеки у нее порозовели, и она смущенно опустила глаза, очень стараясь не смотреть в сторону Динары, но как только Измаил запел, синие глаза удивленно распахнулись и буквально приклеились к сцене. Должен признаться, что голос у парня действительно оказался приятным и, в отличие от Маринэ, он еще и ухитрялся попадать в ноты, так что не удивительно, что все девушки за нашим столом (да и не только) слушали его как завороженные и тихо млели от удовольствия… Да уж, жаль, что я так не могу…

Парень закончил свое гипнотическое для женской половины посетителей пение и под оглушительные аплодисменты покинул сцену, вернувшись к нам. Не успел он подойти, как сразу же обратился к Оле:

— Эту песню я посветил тебе. Надеюсь, ты не была разочарована?

— Нет, что ты! У тебя прекрасный голос! — похвалила его моя подруга, и я не мог не отметить, какой восхищенной улыбкой она одарила его после этого — Ты где-то учился?

— Специально нет. Но у меня мама всегда мечтала петь на сцене, однако ее мечта не осуществилась, поэтому, как только я родился, она решила, что я должен стать певцом и сделала все, что могла, обучая меня музыкальным премудростям с самого младенчества. Единственное, что она не учла, так это мое нежелание делать певческую карьеру. Танцевать я люблю намного больше, а пою только для собственного удовольствия и никак иначе.

Оля кивнула, показывая, что принимает его объяснение. А моя неутомимая невеста тем временем заявила:

— Ну? Кто следующий? Ребята, давайте поактивнее, что вы как вялые рыбы? Думаю, будет справедливо, если теперь споет кто-нибудь из наших гостей. Адам, Тимур, Оля не делайте вид, что вы меня не слышите! Выбирайте, кто из вас отблагодарит нас ответной песней?

— Я — пас — тут же безапелляционно заявил Ибрагимов — У меня от рождения ни слуха, ни голоса, так что не буду позориться — и вдруг хитро улыбнулся — Хотя кое-кто из нас мог бы спеть, если бы захотел. У вас лучше всех поет Измаил, а у нас — Оля. Она ведь у нас пять лет проучилась в музыкальной школе и пела в хоре…

— Тимур!! — недовольно воскликнула девушка, пнув Ибрагимова под столом ногой — Прекрати немедленно!!! Ты же знаешь, что я уже давно не пела и, к тому же, не люблю выступать на публике. Так что хватит меня рекламировать, ясно? — подруга явно сильно разозлилась на болтливого Тимура, и он это отлично понял, сразу пойдя на попятную:

— Да что я такого сказал? Я не имел в виду ничего такого — поежился Ибрагимов под Олиным пронзительным взглядом — Я же тебя петь не заставляю.

— А я бы вот, с удовольствием послушал, как ты поешь — заявил вдруг Измаил, заинтересованно уставившись на Ольгу — По-моему, если ты подаришь мне ответную песню, это будет справедливо, правда же? — мне тут же нестерпимо захотелось вывести его из зала и доступно объяснить, что именно в отношении моей любимой девушки справедливо, а что нет. К наглому Измаилу тут же присоединилась Маринэ:

— Да, Оль, ну, пожалуйста, спой для нас хотя бы одну песенку! Нам так хочется тебя послушать! Тебе что, сложно? — но подруга лишь отрицательно помотала головой в ответ.

— Нет, я не буду петь. Даже не просите.

— Почему? — хором вскричали Маринэ с Измаилом и одновременно начали атаковать бедную девушку:

— Так не честно! — обвинительно ткнула в нее пальцем моя невеста.

— Ты что, испугалась? — саркастично спросил ее парень. Я увидел, как раздраженно сверкнули Олины глаза, но голос прозвучал довольно спокойно:

— Нет, я не испугалась. К вашему сведенью, я не боюсь сцены, мне просто не нужно лишнее внимание. Я бы может и могла бы спеть для вас в каком-нибудь безлюдном месте, но не здесь. И ты меня не уговоришь, Маринэ, даже не надейся — ответила подруга, упрямо нахмурившись — Адам, ну скажи им!

— Ребята, это дохлый номер. Все равно не уговорите — подтвердил я — Я в жизни не встречал такой скромной девушки, как Ольга. Так что просто поверьте мне на слово, у нее прекрасный голос. И мне, честное слово, жаль, что вы его не услышите.

Тут я почувствовал на себе внимательный взгляд синих глаз, и Оля напряженным голосом спросила:

— Адам, ты хочешь, чтобы я пела?

— Хочу — не стал скрывать я — Но я знаю, что ты не будешь.

— И вы все тоже хотите? — обратилась девушка к остальным участникам нашей компании.

— Да!!! — хором воскликнули Измаил, Маринэ и Тимур, а девушки просто заинтересованно кивнули.

— Ну хорошо. Одну песню — внезапно согласилась Оля, и Маринэ от избытка чувств тут же кинулась ее обнимать так, что девушка полузадушено пискнула — Только я хочу, чтобы кто-нибудь пошел со мной и помог мне все наладить для выступления, ведь я никогда еще не пела в караоке.

— Ой, я с радостью тебе помогу! — мгновенно отозвалась моя невеста, опередив открывшего было рот Измаила — Пойдем, я все тебе покажу! — и она в своей излюбленной манере помчалась в сторону сцены, таща Ольгу за собой на буксире.

Мы принялись ждать. Пока мы выбирали, кто же будет петь, желающих покрасоваться на сцене с микрофоном значительно прибавилось, и у места выступления образовалась небольшая очередь. Но наконец, минут через пятнадцать, на сцену выпорхнула Маринэ. Почему-то она была одна, без Оли. Зрители ее узнали и дружно зааплодировали, а девушка схватила микрофон и громко объявила:

— Спасибо за ваше внимание, уважаемые дамы и господа, но сейчас петь буду не я, а наша русская гостья из Москвы. Поприветствуем Ольгу Соколову!

Посетители клуба охотно ответили на это предложение рукоплесканиями, и Маринэ покинула сцену. Вместо нее вышла немного бледная от волнения Оля. Мне видно было, что ей очень не по себе, но держалась она хорошо, так что остальные вряд ли заметили, что она чувствует себя не в своей тарелке. Полилась плавная мелодия, девушка взяла микрофон и, видимо подражая Измаилу, тихо произнесла, слабо улыбнувшись:

— Эту песню я посвящаю Маринэ Шагировой и ее друзьям, которые так замечательно меня здесь принимают.

Я взглянул на Измаила: на его лице промелькнула удовлетворенная усмешка — он явно отнес это посвящение на свой счет. Тут Олин волшебный, перетекающий, словно река голос, разлился по залу, и все во мне замерло от восхищения. Песня оказалась мне знакомой — я уже слышал ее когда-то в русском мультфильме про бременских музыкантов, но там ее пел мужской персонаж, так что в Олином исполнении она звучала совершенно по-новому. Я не заметил, как песня подошла к концу, закончившись, на мой взгляд, слишком уж быстро. Очнулся от наваждения я только тогда, когда услышал шквал оваций, к которому я незамедлительно присоединился, незаметно оглядев всю нашу компанию. Тимур, Динара, Кристина и Карина восхищенно улыбались, Маринэ сидела не шевелясь, как загипнотизированная и завороженно уставилась на мою подругу, а вот Измаил не отрывал от Ольги задумчиво-мечтательного взгляда, и мне этот взгляд очень не понравился. Он так и продолжал непрерывно пялиться на мою любимую девушку все время, пока она шла к нашему столику и усаживалась на свое место рядом со мной. Оглядев всю нашу компанию, подруга устало произнесла:

— Ну вот, я спела. Надеюсь, теперь все довольны. Кто следующий?

— Довольны, но не совсем — вылез вдруг этот наглый танцоришка, продолжая поедать девушку глазами — Оль, нам мало. Спой, пожалуйста, еще что-нибудь! У тебя отлично получается!

— Нет, хватит — отрезала Ольга, прямо посмотрев в глаза этому наглецу — Я сказала, что спою только одну песню и уже ее спела. На большее не рассчитывайте.

Измаил в ответ скептично хмыкнул и промолчал, но глаза у него при этом подозрительно сверкнули, так что он явно не сдался и что-то задумал. А Маринэ тем временем, очнулась от прострации и принялась восторженно осыпать Олю комплементами:

— Слушай, ты так здорово пела! Адам не соврал, у тебя прекрасный голос! И ты еще хотела лишить нас удовольствия его услышать! Какое счастье, что ты вовремя передумала!..

Моя подруга вымученно ей улыбнулась и постаралась переключить ее внимание с себя на кого-то еще:

— Так что, Маринэ, вы уже решили, кто пойдет следующим? Или может, раз тебе так это нравится, ты нам споешь еще раз?

— Да я бы с удовольствием — с готовностью отозвалась моя невеста — но будет не честно, если из нашей компании я буду петь несколько раз, а кто-то ни одного… О, я придумала! Адам, а давай споем дуэтом, как в прошлый раз, когда ты приезжал зимой?

— Ну, давай — не стал спорить я, понимая, что Маринэ все равно не отвяжется. Пришлось мне встать с насиженного места и покорно брести вслед за энергичной невестушкой.

Ольга

Я смотрела вслед Адаму и Маринэ, которые собрались петь дуэтом, и чувствовала больше облегчение от того, что я уже отмучилась и больше мне не придется лезть на сцену. Я бы ни за что не согласилась выступать, если бы не увидела, что оказалась в меньшинстве: даже Адам, на поддержку которого я рассчитывала, хотел, чтобы я вышла и спела. Я по голосу услышала, что хоть он на словах и попросил, чтобы Маринэ и Измаил от меня отстали, в душе на самом деле он с ними согласен. Кроме того, Маринэ с Измаилом смотрели на меня так разочарованно и неодобрительно, что я решила дать им то, что просят, лишь бы отвязались. И все из-за непутевого Тимура! Кто, спрашивается, давал ему право рассказывать обо мне личную информацию, которую я доверила ему в конфиденциальном разговоре? Блин, в который раз убеждаюсь, Ибрагимову ничего нельзя рассказывать — обязательно рано или поздно всем разболтает!

В общем, из-за этого «друга», мне пришлось лишний раз напрягаться и без подготовки делать то, что я не планировала, чувствуя, как внутри все нервы скручиваются в тугую пружину. Зато Маринэ очень обрадовалась. Она затащила меня за сцену и, как всегда не дав толком оглядеться, подтолкнула к специальному автомату со словами:

— Это наша «музыкальная шкатулка». В ее памяти содержится весь объем песен, которые когда-либо звучали в этом клубе и которым только предстоит прозвучать. Многие из них до сих пор не были спеты, поскольку некоторые слишком старые или немодные, а другие просто неинтересно петь. Так, давай посмотрим, что тебе подойдет. Маринэ принялась тыкать пальчиком в сенсорный экран и копаться в открывающихся каталогах, а я любопытно заглядывала ей через плечо — Кстати, ты на каком языке хочешь петь? На русском или на иностранном?

— Лучше на русском — отозвалась я. И девушка с удвоенным энтузиазмом завозила пальцем по экрану. А я ощутила, что знакомый мандраж, как перед экзаменами, все больше мной овладевает, и поторопила ее:

— Маринэ, давай только без всяких изысков. Что-нибудь простенькое. О вот, смотри, песни из мультфильмов — то, что надо.

В итоге моя благосклонность упала на песенку трубадура из «Бременских музыкантов». Она не только была простая в исполнении и с хорошим позитивным смыслом, но и достаточно короткая, а значит, не придется долго мучится. К тому же меня подкупило то, что слова песни странным образом гармонировали с той ситуацией, в которой мы с Адамом и Маринэ невольно оказались и, если спеть определенным образом, звучали чуть ли не как заклинание на позитивное разрешение проблемы. Сами посудите:

Ну, чем не заклинание? Если правильно расставить акценты во время пения и держать в уме проблему, которую нам с Адамом надо разрешить, то можно попытаться подсознательно настроить Маринэ на нужный лад, чтобы она спокойно выслушала меня, после того как Адам ей все расскажет. Вот даже и слова подходящие есть «В час грусти и печали ты голос мой услышь». Интуитивно прочувствовав все это в доли секунды, я больше не раздумывая, ткнула пальцем в эту песню, вызвав недовольный возглас у Маринэ:

— Эй! А я думала, мы вместе будем выбирать тебе песню.

— Извини, Маринэ, но петь мне, так что выбирать должна только я. Поверь, тебе бы тоже не понравилось, если бы когда ты собиралась выступать, кто-то лез тебе под руку со своими советами в выборе репертуара — твердо сказала я ей. Девушка бросила на меня хмурый взгляд, но возражать не стала. А через несколько секунд, видно, решила, что этот инцидент не стоит ее драгоценного внимания, и вновь засверкав своей ослепительной улыбкой, предложила:

— Оль, а давай я тебя объявлю? Ты же все-таки не абы кто, а наша гостья!

— Нет, не надо! — воспротивилась я, с ужасом представив сколько народу тогда будет прислушиваться и приглядываться к моему выступлению. Но неугомонная Маринэ и не подумала меня услышать, а сразу помчалась приводить свою «блестящую» мысль в действие и, подложив мне эту упитанную свинью, с чувством выполненного долга вернулась в зрительный зал. Пришлось мне сконцентрировать все свое внимание на предстоящей песне и постараться не обращать его на выходки адамовой невесты.

Выйдя под аплодисменты, организованные девушкой, я сразу объявила, что посвящаю это песню Маринэ и ее друзьям (чтобы никого не обидеть). Но не потому, что мне так уж хотелось сделать ответный подарок Измаилу, а для того, чтобы Маринэ воспринимала все слова песни, как адресованные лично ей и как бы «примеряла» их на себя. Во время пения я думала о том, как хорошо бы было, если бы Маринэ простила нас с Адамом и мы бы по-прежнему остались друзьями, одновременно с этим стараясь вкладывать в мелодию и слова свои эмоции. Это оказалось не так легко, как я думала вначале, так что к концу моего выступления, хоть песня была и короткой, я почувствовала себя, как выжатый лимон. Но зато, когда я вернулась к друзьям, то увидела, что все остались довольны моим выступлением и успокоилась.

Только Измаил не дал мне как следует расслабиться, попросив спеть еще, причем сделал это с какой-то претензией, будто бы я ему что-то должна. Это меня как-то покоробило и заставило ответить ему резким отказом. Вообще внимание Измаила к моей скромной персоне начало меня все больше и больше напрягать. Я постоянно чувствовала на себе его хищный взгляд и от этого нервничала. Его внимание не только нервировало меня само по себе, но и ставило в неловкое положение перед Динарой. Мне было стыдно, что Измаил совсем ее не замечает из-за меня, и я не решалась лишний раз посмотреть в сторону девушки, боясь увидеть ее расстроенное лицо. Единственное, что приносило хоть какое-то утешение и чувство защищенности, так это то, что я сидела между Адамом и Тимуром, а не рядом с ним. Но сейчас Адам покинул свое место, отправившись петь с Маринэ и я сразу почувствовала себя неуютно.

Чтобы отвлечься от неприятного чувства, я сосредоточила свое внимание на сцене: там какой-то прыткий подросток исполнял песню Майкла Джексона и довольно неплохо, так что я с удовольствием ему поаплодировала. А затем как раз вышли наши друзья. И я с интересом приготовилась слушать. Их выбор песни несказанно меня удивил: едва заиграли первые аккорды мелодии, как я узнала старый хит кабаре-дуэта Академии «Я точно знаю, хочешь, но молчишь». Однако вскоре я поняла их задумку — песня была шутливая, и они просто решили сделать под нее смешную сценку. Пела в основном Маринэ, Адам подпевал лишь в припеве, но они так забавно дурачились под эту песню, правдоподобно изображая ее персонажей, что весь клуб просто ухохатывался! И я тоже смеялась до упаду, а Тимур так вообще чуть под стол не свалился от хохота. «Все-таки из них бы получилась отличная пара, если бы не я» — невольно промелькнуло в моем мозгу, но я постаралась отогнать эту мысль.

Зрители наградили наших друзей улюлюканьем, восторженными криками и бурей оваций, под которые они и покинули сцену. А Измаил вдруг встал и отправился им на встречу. Маринэ и Адам, молча улыбаясь, уселись на свои места, а я не смогла удержаться и похвалила их обоих за чудесный номер:

— Какие вы молодцы! Прямо хоть сейчас на телевиденье вас посылай в какую-нибудь «фабрику звезд» или в шоу «как стать звездой»!

— Нет уж, увольте! — открестился от моего шутливого предложения Адам — уж лучше я еще раз поучаствую в боях без правил, чем подпишусь на такую, как ты выражаешься, «авантюру» — весело смеясь, заявил мой друг, тем самым вызвав у нас с Тимуром ответные улыбки и недоуменный взгляд у Маринэ.

— Бои без правил? А что это такое? — спросила она с любопытством — И когда ты в них участвовал?

— Долгая история — отмахнулся Адам — я тебе потом расскажу.

Девушка явно вознамерилась услышать всю историю немедленно, но тут как раз выяснилось, что партнер Маринэ по танцам ушел не просто так, а решил не дожидаться уже набившего оскомину вопроса «Кто следующий пойдет петь?» и сам себя избрал на роль следующего исполнителя. Так что Маринэ пришлось отложить свои вопросы на потом и обратить свое внимание на друга.

Я радостно улыбнулась, предвкушая удовольствие от его пения. Что и говорить, пел этот парень просто шикарно (на мой субъективный взгляд даже лучше, чем танцевал). У Измаила был бархатный тенор, одинаково легко берущий как верхние, так и нижние ноты, так что казалось, что любая мелодия покорится ему без всяких усилий с его стороны. Этот голос будто бы проникал внутрь, вызывая отклик в душе и создавая мурашки на коже. Если бы Измаил был женщиной, то его бы точно обозвали «сиреной» — русалкой из древнегреческих мифов. Как помнится, она своим волшебным голосом заманивала моряков на рифы, об которые и разбивались их корабли. И мне подумалось, что этот парень использует свой голос точь-в-точь как та русалка, за исключением того, что разбивает он не корабли с моряками, а женские сердца.

На этот раз друг Маринэ решил исполнить песню на английском языке. Мне показалось, что я слышала оригинал в исполнении Джорджа Майкла. Но пение Измаила так завораживало, что нисколько не уступало оригиналу, и вскоре я перестала гадать, откуда песня, а просто наслаждалась его голосом. Я все еще находилась под впечатлением от услышанного, когда Измаил закончил свое выступление, но не ушел со сцены, как все мы ожидали, а вдруг обратился к залу:

— Уважаемые зрители! У меня к вам серьезный вопрос — он дождался, когда все внимание сосредоточиться на нем и только тогда спросил — Скажите, вам понравилось, как пела наша русская гостья Ольга Соколова, так ведь? — у меня от неожиданности этого вопроса сердце убежало в пятки.

— Да! — взревел зал.

— Тогда давайте вместе уговорим ее спеть нам еще раз, а то она стесняется! — агитировал этот ненормальный зрительскую аудиторию. Зал с готовностью откликнулся на его призыв, и люди принялись громко хлопать и скандировать «Ольга! Ольга!» Происходящее стало напоминать мне дурной сон. Я беспомощно оглядела своих друзей. Тимур и Маринэ поощрительно улыбались, и девушка сказала:

— Ну что же ты? Иди, видишь, как тебя зовут? — как видно, она не догадывалась, насколько мне все это неприятно и не осознавала, какую бомбу скинул на мою голову ее дружок, который все продолжал заводить зал:

— Кажется, наша гостья в нерешительности. Давайте похлопаем ей громче! Ну же, Ольга, выходи, мы жаждем услышать твое пение! — зал поддержал его одобрительным гулом, от чего мне стало совсем не по себе. Тут я почувствовала, как Адам взял меня за руку и тихо сказал:

— Оль, ты можешь не ходить, если не хочешь. Ты никому ничем не обязана — взгляд, который он при этом кинул на Измаила, не сулил тому ничего хорошего. Я благодарно посмотрела на своего любимого, хорошо, что хоть он меня понимает. Но оглядев зал еще раз, поняла, что дурная выходка Измаила раззадорила зрителей до такой степени, что отказаться и при этом не быть освистанной уже не получится. Поэтому мне пришлось встать и отправиться за занавес.

Порывшись в автомате, я нашла песню, которая мне нравилась с детства. Это была русскоязычная песня о любви, и я решила спеть ее специально для Адама, уверенная, что он без всяких публичных заявлений поймет, кому она предназначалась. Но, чтобы не выставлять свои чувства на показ, я постаралась во время исполнения смотреть не на него, а на потолок. Однако все-таки один раз, не удержавшись, я кинула на своего любимого быстрый взгляд: меня тут же словно пронзило током — такая мощная искра взаимной любви между нами проскочила. Из-за этого я чуть не сбилась, и больше не рисковала смотреть в его сторону. С успехом завершив свое нежданное выступление, я получила львиную долю восторженных оваций и присоединилась к друзьям. Довольный Измаил прокомментировал:

— Это было великолепно! Мы все просто в восторге!

— Спасибо — без улыбки поблагодарила я — Но только я бы тебя попросила впредь больше не устраивать таких фокусов. Ты хитростью заставил меня петь, хотя знал, что я не хочу больше выступать. Не делай так больше, а то рискуешь потерять мое уважение — холодно проинформировала я парня. Тот удивленно воззрился на меня, внимательно вглядываясь в мои глаза и, поняв, что это не шутка, серьезно кивнул. Я удовлетворенно кивнула в ответ и переключила свое внимание на остальных.

Заводная Маринэ оглядела всех нетерпеливым взглядом:

— Ну? Кто у нас еще не пел, а? Подруги мои, что вы сидите как неродные? Динара, теперь ты спой нам что-нибудь.

— Извини, Маринэ — тихо ответила девушка — у меня что-то нет настроения — похоже, все присутствующие, кроме самого виновника плохого настроения Динары, сразу поняли, почему она ответила именно так. И Маринэ, кинув неодобрительный взгляд на Измаила, деликатно не стала приставать к ней с расспросами и переключилась на близняшек. Но они тоже отговорились тем, что накануне немного простыли и сейчас не в голосе. Тут взгляд неугомонной девушки упал на Тимура:

— Ну что ж, Тимур, тогда остался только ты. Все остальные уже пели или имеют уважительную причину, чтобы этого не делать. А ты у нас себя еще никак не проявил. Так что давай, дуй на сцену и покажи нам класс!

Наш друг обворожительно ей улыбнулся и сказал:

— Да я бы с удовольствием, но я ведь уже сказал, что не наделен музыкальным даром. Поверь, у тебя уши завянут от моего пения. Разве это не является уважительной причиной?

— Нет! Это еще не доказано. А вдруг ты просто прибедняешься, а на самом деле все не так уж и плохо? Тут большинство выступающих не блещет музыкальным даром, да я и сама, в общем-то, не блещу. Между прочим, мне отлично известно, что танцую я намного лучше, чем пою. Но это же меня не останавливает! И, как видишь, никто не жалуется. Так что хватит нам морочить головы — иди и пой!

Ибрагимов хмуро посмотрел на нашу активистку, но потом вдруг хитро прищурился:

— Хорошо, я пойду, но с одним условием. Ты пойдешь со мной в качестве подтанцовки, идет?

— Идет! — сверкнула глазами Маринэ, и счастливая улыбка Тимура осветила собой все окружающее пространство. Он тут же схватил девушку за руку и в ускоренном темпе повлек ее к занавесу, похоже, опасаясь, что она передумает. Наблюдать их удаление мне было как-то странно: обычно это Маринэ всех тащила за собой, а не на оборот. «А что? — вдруг подумала я — Из них бы тоже вышла отличная пара». Наверное, это пришло в голову не только мне, потому что Адам легонько ткнул меня локтем в бок и показал на них глазами, слабо улыбнувшись. Я радостно улыбнулась в ответ и тут заметила, что Измаил внимательно на нас смотрит. От его прищуренного взгляда мне стало как-то дискомфортно, и я мигом перестала улыбаться, сделав вид, что полностью поглощена тем, что происходит на сцене.

Там как раз заканчивал петь композицию в стиле шансон грузный мужчина с бородой. И после него на сцену вышли наши друзья. Ну что сказать? Тимур не врал на счет отсутствия слуха и голоса. Но в то же время он не прогадал, уговорив Маринэ выступать с ним. Хитрый Ибрагимов успешно перевел все внимание с него на свою партнершу и не столько пел, сколько довольно лихо отплясывал с ней рядом. Получилось на удивление гармонично. Так что я вполне искренне радовалась и хлопала в ладоши наравне с остальными.

Честно говоря, к этому времени я уже сильно притомилась и мечтала поскорее попасть домой. К тому же я чувствовала, что тот заряд живительной энергии, что я вбухала в себя утром перед завтраком-обедом (поскольку самочувствие с самого утра было неважное), уже очень скоро закончится, и вскоре я буду способна лишь доковылять до подушки и рухнуть лицом вниз. Поэтому, как только Маринэ с Тимуром вернулись, я с надеждой посмотрела на девушку и попросила:

— Слушай, Маринэ, а может, на сегодня закончим? Я что-то устала. К тому же все уже спели. Может, поедем домой?

— Да ты что! Какое «домой»? Время-то еще совсем детское! — воскликнула девушка удрученно и обратилась к своим друзьям — Ребята, неужели вы тоже устали?

Адам, Тимур и девушки закивали, поддерживая меня, а вот Измаил вдруг встал и заявил:

— Что же вы все такие вялые? Сразу видно, что не танцуете по шесть часов в день, как мы с Маринэ, да дорогая? — девушка подарила ему понимающую улыбку — Что ж поделать, придется нам отпустить наших хилых друзей по домам. Но прежде, в завершение этого чудесного вечера, я бы спел напоследок еще одну песню. Только мне надоело петь одному. И раз тут пошла такая мода на дуэты, Оль, ты не составишь мне компанию? — внезапно обернулся ко мне парень.

«О Боже! Ну как же он меня достал!!» — досадливо подумала я, а вслух постаралась вежливо отказаться:

— Нет, спасибо, Измаил. Я устала. Выбери кого-нибудь другого. Вон, например, у Маринэ полно сил.

— Нет, Маринэ мне не подходит — усмехнулся этот настыряга — Я и так с ней в паре постоянно танцую, не хватало еще, чтобы я еще и петь с ней начал. Я хочу спеть с тобой. Пожалуйста, не отказывайся. У нас отлично получится, вот увидишь!

— Она же тебе уже пять раз объяснила, что не хочет больше петь и устала! — раздраженно сказал вдруг Адам, вскакивая на ноги и вызвав тем самым удивленные и недоуменные взгляды у всех присутствующих — Тебе до сих пор что-то не понятно? Так я могу объяснить!

Сосредоточив свое внимание на Измаиле, я перестала чувствовать тех, кто рядом и совсем пропустила момент, когда мой любимый успел так сильно разозлиться. Не дожидаясь, пока он окончательно разгневается, я привычно схватила его за руку, заглянула в глаза и спокойно сказала:

— Адам, не надо. Все нормально — и устало обратилась к Измаилу — Ладно, так уж и быть, споем напоследок. Пошли — и поплелась к сцене, не дожидаясь пока Измаил увяжется за мной.

Парень вскоре меня догнал и пошел рядом. Я невольно поежилась, поскольку продолжала ощущать на себе его заинтересованно-хищный взгляд. В молчании мы добрели до музыкального автомата, и он спросил:

— У тебя есть какие-нибудь идеи на счет того, что мы будем петь?

— Нет. Да и откуда, скажи на милость, им взяться? Ты же постоянно выпихиваешь меня на сцену так внезапно, что я совсем не успеваю подготовиться! — огрызнулась я.

— Да ладно тебе, не бухти — отмахнулся парень от моего возмущения — Раз так, давай я подберу для нас что-нибудь, а ты мне скажешь, знаешь ли ты эту песню или нет. Договорились? — я молча кивнула — Только знаешь, Оль, я предпочитаю петь на английском языке. Ты умеешь петь на нем?

— Ну, если песня знакомая, и ты будешь держать основную мелодию, то, думаю, подпевать я смогу — неуверенно ответила я.

— Вот и хорошо — удовлетворенно заключил Измаил и закопался в автомате. Отвергнув его первые два варианта, мы остановились на третьем. Это был старенький шлягер восьмидесятых группы «Бони М». Веселая и динамичная песенка под названием «Динь, динь, дон». Мне она всегда поднимала настроение, и я подумала, что уж ее-то я сейчас смогу спеть, не смотря на усталость.

Мы вышли на сцену под громовые овации — видно зрители ожидали от нашего совместного дуэта что-то феерическое. Заиграло вступление, и звуки любимой мелодии быстро вытеснили из моей головы все ненужные мысли. Я представила, что сейчас нахожусь не на сцене, а где-нибудь дома в своей комнате и пою только для собственного удовольствия. Эта фантазия удалась мне так хорошо, что я даже почти не слышала Измаила и, когда песня закончилась, с трудом вернула себя в реальность. Судя по всему, зрители не были разочарованы, поскольку нам еще долго аплодировали, не смотря на то, что мы уже покинули сцену.

Вернувшись к друзьям, я не стала садиться на свое место, а без обиняков спросила, оглядев всю компанию:

— Так мы едем домой или как?

— Едем — тут же откликнулся Адам, вставая.

— Едем, едем, куда ж мы денемся — проворчала Маринэ, последовав его примеру.

Расплатившись по счету, мы вышли из клуба. Измаил и девушки, попрощавшись с нами, сразу разбрелись в разные стороны, а мы неторопливо пошли на остановку ближайшего транспорта. По дороге мы ни о чем не разговаривали, даже неутомимая Маринэ молча шла рядом с нами (видно, все-таки она устала сильнее, чем хотела нам показать).

— Маринэ, — нарушил молчание Адам — мне надо с тобой серьезно поговорить. Пусть ребята идут вперед, мы их потом догоним, хорошо?

Девушка без всякой улыбки посмотрела на него и тихо ответила:

— Адам, давай не сегодня. Я что-то тоже устала. Приезжайте ко мне завтра часам к четырем — там и поговорим и заодно придумаем, чем нам заняться. Может, еще раз на чердак сходим.

Я увидела по лицу своего друга, что он что-то прикинул в уме, а потом согласно ответил:

— Хорошо, мы приедем. Только, Маринэ, можно попросить тебя не приглашать на завтра больше никого кроме нас? Твои друзья — хорошие ребята, но мне бы хотелось пообщаться с тобой наедине.

В глазах у Маринэ зажегся интерес и, обаятельно улыбнувшись, она кокетливо стрельнула глазками в сторону своего жениха:

— Конечно, дорогой. Как скажешь.

Лицо Адама в этот момент приняло суровое выражение, и я почти услышала, как он мысленно себя ругает на чем свет стоит из-за предстоящего тяжелого разговора. Мне стало его очень жаль. И Маринэ мне было жалко тоже. Но, к сожалению, здесь я ничем не могла помочь, поэтому пришлось сделать вид, что я ничего не заметила и ничего не слышала.

К моему великому облегчению, вскоре мы оказались у Адама дома. К тому времени я смертельно устала и безумно хотела спать, так что, быстренько пожелав всем спокойной ночи, отправилась в постель.