Зарислава вошла в горницу и неспешно направилась к лестнице. Сердце её не трепыхалась, как пойманная соколица в сети, но её глубоко удивило, как Пребран оказался в остроге. Его голос, немного хриплый, всё гудел в голове.

Войдя в покои, она с такой тщательностью замкнула за собой дверь, будто вот-вот ворвётся орда татей и начнёт ломиться внутрь.

— Что случилось, хозяйка? — всколыхнулась с лавки Малютка. — Беда ужели?

Зарислава покачала головой, опережая помощницу. Девка уже подумала не о том, но не рассказывать же ей о доловском княжиче.

— А что тогда? Худо опять? Может, трав навести.

Зарислава повернулась к Малютке, её слова привели в чувство. И в самом деле, нынче ей с утра нездоровилось. Проснулась до зари и ещё не успела открыть глаз, как почувствовала, что Марибор ушёл, оставив только обволакивающее тепло. Ушёл и даже не пробудил её. Тогда её скрутило, и она не помнила, как спустилась в горницу. Смутно представлялась ей Малютка, что бегала вокруг неё, поднося к лицу то воды, то пахучих трав, чтобы перебить дурноту. Странно, но впервые она испытывала глубокое спокойствие, словно кто-то шептал ей на ухо, что всё будет хорошо. Даже когда Зарислава узнала, что со степняками пришла Вагнара, она ощутила странное равнодушие, будто случилось что-то такое особенное, и сама Славунья накрыла её от зла своим платом, будто внешние силы больше не смогут ей повредить — ни Вагнара, ни кто другой. Травница ходила по острогу, не зная устали и не чувствуя холода, до того мига, как забрезжил рассвет. Тогда-то она увидела суету на площади. И среди столпившихся — Пребрана.

Зарислава вздрогнула, выныривая из раздумий, снизу услышала стук входной двери. Уставившись в створку, она вслушивалась, но всё было тихо, даже зазвенело в ушах, только шумела кровь в голове.

— Может, сходит посмотреть? — напомнила о своём присутствии Малютка.

Хозяйка кивнула.

— А Весняна где?

— Так велено им было ещё утром покинуть терем.

— Кем велено? — не поняла Зарислава, нахмурившись.

— Князь приказал, — потупила взгляд Малютка.

«Странно…»

Не успела травница спросить, по какой причине Марибор так поступил, снизу раздался голос, и уже думать о чём-то не пришлось, девицы обратили взгляды на дверь.

— Иди, узнай, кто там, — кивнула хозяйка чернавке.

Малютка, ринувшись к двери, отворила замок и выскользнула на сумрачную площадку.

Ждать Зариславе пришлось не долго, девка вернулась быстро, растревоженная и понурая.

— Это Всеволод. Тебя просит выйти, хозяйка, говорит, потолковать с тобой нужно.

Травница подняла удивлённо брови. Сердце застучало так, что она до хруста сжала кулаки. Чего вдруг она понадобилась ему? Но что гадать? Скорее самой всё узнать.

— Сиди тут, — велела она Малютке и спустилась в горницу.

Всеволод ждал у дальнего окна, рассвет оттенял его профиль, и Зарислава отчётливо видела, насколько красивое лицо юноши было сосредоточенным. Она успела услышать от Малютки, что Всеволод провожал Марибора до логова беров, и ещё то, что поездка была проделана не зря. Берлоги дали согласие помочь агдивской дружине. А потому князь не стал брать парня в бой, мол, сноровки ещё мало. Тот хоть и расстроился, но смиренно принял волю князя.

Когда Зарислава вышла в горницу, Всеволод повернулся.

— Не знаю, правильно ли я поступаю, — начал он. — Может, нужно было бы первым делом упредить Гоенега… — и замялся.

— Раз пришёл ко мне, то что теперь сомневаться, говори, — потребовала Зарислава, чувствуя, как пол ускользает из-под ног.

— Там этот Пребран, что называет себя доловским княжичем…

— Что он?

— Тебя требует. Говорит, недужится ему, просит твоей помощи, видно, знает о тебе. Про княгиню Радмилу сказал, мол, она не забудет твоей доброты.

Зарислава слушала Всеволода, ощущая, как леденеют руки, а дыхание из груди пропадает.

Уловка ли? Или впрямь помощь нужна?

— Видно, степняки поиздевались над ним, выглядит он и впрямь… — Всеволод поморщился, — худо.

— А Чародуша где? — взволнованно спросила травница.

— В остроге её нет. Да её теперь и не найдёшь, ушла, поди, вслед за дружиной.

Зарислава разочарованно выдохнула, отвела взгляд, решая как ей быть.

Как бы он ни поступал подло, но боги благословили помогать нуждающимся, в особенности тогда, когда просят.

— Он сказал, что не доживёт до восхода.

От этих слов сердце в груди защемило. Какую бы обиду княжич не причинил, а кончины он не заслужил.

— Хорошо, — твёрдо сказала она. — Подожди меня тут.

Зарислава отступила и вернулась к лестнице, заглянула в горницу чернавок. Клети пустовали, не ошиблась Малютка, девки покинули терем. Но не это было важно, в голове пульсировала одна мысль — что сталось с Пребраном? Зачем ему понадобилась помощь? Ужель и правда худо так? Травница ходила по клети в поисках нужных снадобий. Из того, что было — порошок крапивы да сонных трав щепотка, но этого было достаточно. Сегодня она чувствовала в себе особую силу и всё гнала мысли о том, с чем это было связано, но ради благого дела воспользуется частью, коли нужно будет. Собрав снадобья, она налила воды в чашу, подхватила полотен чистых, которых оказалось вдосталь, но не спешила выходить. За короткий миг вспомнила всё, что случилось тогда в Волдаре. Горящие глаза Пребрана, его необузданная попытка завладеть ею. Вспомнила, как он ворвался в клеть, как завизжала Мира, которая подорвалась с постели и позвала Радмилу на подмогу. Княжич пытался силой отобрать у неё обручье. И то послание, которое он ей оставил… Как же нелепо всё вышло, и вспоминать тошно, но это случилось, тут уж ничего не попишешь. Если бы она не поехала в Волдар, то никогда бы не узнала Марибора. Встреча с ним — главное и ценнейшее, что произошло в её судьбе. Эта мысль отрезвила и напугала одновременно, теперь ей и не представлялась жизнь без него.

Зарислава дёрнула подбородком, резко вдыхая прохладный утренний воздух, приходя в чувство, осознавая, что недвижимо стоит посередине пустой клети. Тихими шагами пошла обратно. Всеволод ждал.

— Пойдём со мной, — попросила она.

С юношей было куда безопаснее, так она хотя бы сможет защититься, коли что.

У дружинной избы топтался крепкий мускулистый парень. Завидев травницу вместе с Всеволодом, он опустил вгляд. Видно, обескуражило его появление обоих.

— Вратко и Гоенег не давали наказа пускать кого ещё.

Всеволод беспомощно оглянулся на Зариславу. Травница обошла юношу и выступила вперёд так, чтобы свет факелов озарил её.

— Ему нужна моя помощь. Или хочешь обнаружить там мёртвое тело? Князь не простит, — сказала она твёрдо, глядя прямо и бесстрашно в глаза стражнику.

Поскрежетав зубами, сторож всё же отступил. Всеволод взошёл на порог первым, Зарислава последовала за ним. И когда тот собрался отпирать, она остановила его.

— За мной не ходи. Подожди меня тут, на выходе.

— Как велишь. Коли что, я рядом, — предупредил он.

Травница кивнула. Всеволод дёрнул тяжёлый засов в сторону, железо гулко лязгнуло, и сердце мгновенно подпрыгнуло к самому горлу. Втянув в себя воздух, Зарислава с замиранием шагнула в полутьму. Дверь за ней тихо прикрылась, но не до конца — осталось щёлочка, за ней охраной остался стоять бер.

Её окутал запах леса с примесью горького дыма и резкого, ржавого, как железо, запаха крови. На подгибающих ногах она прошла вглубь, лихорадочно оглядывая громадное пустое помещение, через которое полосой сочился белёсый утренний свет, окутывая длинный стол. Зарислава не сразу различила мужскую фигуру в дальнем его конце.

Пребран, закутанный в кожух, мирно лежал, голова его покоилась на сложенных на столешнице руках. Он даже не слышал, как кто-то вошёл, не пошевелился. Пару мгновений Зарислава колебалась, одна её часть кричала немедленно развернуться и покинуть избу, но другая сжималась от тоски и жалости. Он всего лишь человек, который совершил ошибку и заблудился. Травница сделала робкий шаг в его сторону, но тот так и не дрогнул, и стало понятно, что уловок никаких нет. Она шагнула ещё и замерла, прежде чем вкралась в душу жуткая и страшная мысль — не поздно ли пришла? Прислушалась и бросилась к княжичу, поставив на стол всё, что принесла с собой. Склонилась, вся обратившись в слух. От сердца отхлынул лёд — Пребран дышал ровно и очень тихо. Зарислава протянула руку, убирая с его лица вымазанные в саже светлые пряди волос. Он крепко спал. Лицо было в глубоких и мелких царапинах, большая борозда оказалась на лбу и на шее за ухом. Травница нахмурилась. Сильно исхудал, если издали она не разглядела, то теперь это стало очевидным. От того княжича с хитрым прищуром и нахальной улыбкой следа не осталось, перед ней был совсем юноша, но грязный, в крови и смертельно уставший.

Пребран, словно почуяв чужое присутствие, качнулся, раздулись крылья носа, глубже вбирая воздух, дрогнули ресницы. Он открыл глаза, подняв голову, и когда подёрнувшийся сонной пеленой взгляд его прояснился, княжич резко поднялся. Скамья, на которой он сидел, скрипнула, сдвинувшись с места. Тут же с грохотом отворилась дверь.

— Всё хорошо, Всеволод, — поспешила успокоить Зарислава.

— Я рядом, — сказал он скорее не травнице, а княжичу и тут же нырнул обратно.

Пребран толком ничего и понять не смог. Он упёр взгляд в травницу и молчал.

— Мне Всеволод сказал, что тебе нужна помощь, — вспорола Зарислава тишину. Голос её почудился другим — твёрдым и ледяным.

— Это так, — разомкнул Пребран губы, возвышаясь над ней прямой и длинный, как ясень.

И хоть внешне он выглядел спокойно, но пальцы его мелко дрожали, а грудь вздымалась и прерывисто опадала, и казалось, было слышно, как бешено стучит его сердце, ещё чуть быстрее — и разорвётся. Он протянул руку, чтобы коснутся Зариславы, но та отпрянула.

— Не нужно, — прошла она к столу. — Я вижу, что с тобой всё хорошо, и ты здоров.

По крайней мере руки распускать ещё есть силы, подумала, но ничего не сказала вслух, начиная раздражаться. Не успела травница убраться восвояси, как поняла, что внутри всё кипит от злости. Она сгребла все травы и полотна в охапку, оставив только ковш с чистой водой, развернулась, чтобы уйти, и замерла. Пребран рухнул на колени, преградив ей путь, обхватив лодыжки, склонился к самому полу. Это настолько обескуражило, что она выронила всё из рук.

— Прости меня! — плечи княжича вздрогнули, и сам он крупно дрожал, даже через платье она ощущала, как сотрясается в немом рыдании его тело.

— Я виноват перед тобой. Я не хотел… Но меня как будто что-то толкнуло. Ты мне нравилась, я не хотел тебе причинять боль. Я не знал… но как будто обезумел.

Зарислава покачала головой, не веря ни единому слову, а точнее тому, что доловский княжич станет вот так елозить по полу и вымаливать у неё прощение. Травница пришла в полное замешательство, раздумывая, как поступить. Она не желала ему зла, она просто хотела это всё не вспоминать, как и не было. Но когда он продолжил говорить, сердце её сжал ледяной кулак.

— Мне плохо без тебя, — поднял он голову, глядя на Зарислава снизу вверх. В глазах его застыло сожаление и тоска, они блестели, как осколки льда. — Я чувствую твой запах, он привёл меня сюда. Мне так плохо, ещё эти приступы, они меня измотали, — перешёл он на хрип.

Травница замотала головой, её окотило холодом от слов княжича.

— Нет, это не я. Я не могла так сделать. Нет.

— Прошу тебя, вернись ко мне. Я знаю, что мне нет прощения, — повторял он, не слыша её, охрипшим и сдавленным от напряжения голосом, стискивая ладонями её икры. — Но я искуплю свою вину, обещаю. Ради всех богов, согласись быть моей, вернись со мной в крепость.

— Ты поздно пришёл, — выдавила из себя Зарислава. — Я отдала обручье Марибору. Я не пойду с тобой.

— Тогда мне незачем жить, — сказал княжич помертвевшим голосом, и взгляд его потух.

Холодок скользнул тугой змеёй по спине, травница отпрянула, высвобождаясь от его объятий, отошла к стене.

— Он всё узнает о нас.

Зарислава не сразу поняла, о ком идёт речь.

— И когда вернётся — убьёт меня.

— Откуда он узнает?

— Вагнара скажет. Ты же не знаешь, что случилось меж ними. Я всё тебе расскажу. Перед тем, как Горислав ушёл из яви, Марибор был связан с Вагнарой, он называл её своей невестой, и когда умер Горислав, княжич отказался от неё и отдал степнякам в качестве трофея, как последнюю блудницу.

Зарислава резко отвернулась. Бросило в опаляющий жар, горница поплыла, и она чуть пошатнулась, успев опереться рукой о стену.

— Я этого ничего этого не знал. Не знал, что Вагнара в обиде на него… — пытался оправдать себя Пребран. — Сначала их было мало, всего пятеро, но с каждым днём число воинов росло. Она пришла мстить, — не замолкал он. — Она очень сильна, подчинила себе целую рать воинов, они слушают её, будто околдованные мороком. Я видел. Степняки ослеплены ей.

Травница услышала за спиной, как Пребран приблизился, ощутила движение воздуха и тепло, хоть и скудное.

— Я умру без тебя, Зарислава. Я сделаю всё, что велишь. Скажешь броситься в реку — брошусь. Мне без тебя всё не мило. Прости меня, прошу. Прости… — шептал он непрерывно дрожащим голосом, как умалишенный.

Почувствовав его ледяную ладонь на своём плече, она поёжилась — холодная колючая волна разбежалась по телу. Но как ни странно, не попыталась немедленно отпрянуть, только опустила взгляд и отвела его в сторону, ясно понимая, что ему и впрямь нужна помощь. Ощущала сквозь прикосновение, как застыла в нём крупицами жизненная сила, и была она настолько скудная, что травница не понимала, как до сих пор он жив. И нужно было что-то немедленно делать. Зарислава развернулась и мгновенно оказалась в его объятиях. Вобрав в грудь воздуха, она затаилась.

— Я прощаю тебя, — выдохнула.

Пребран окаменел, глядя на неё бегло, но мутно. Кажется, смысл слов начал до него доходить — пелена сошла с его глаз, делая взгляд чистым, словно омытым горным родником. Решение пришло из глубины души. Скрытая сила толкнула её вперёд и Зарислава, повинуясь внутреннему порыву, поднялась на носочки и приникла к его холодным обветренным губам, обхватив шею. Этого было достаточно, чтобы придать ему жизненную силу так, как когда-то она придала её Данияру, пусть и другим путём. И когда тёплая волна пошла по телу княжича, Пребран не позволил ей отстраниться, задержал, сдавливая осторожно, продляя поцелуй.