С благодарностью за гостеприимство, которому нет границ!

К дому градоначальника, помимо полицейского, собравшегося сопровождать важных гостей, «на смотрины» начальства явились все участники утреннего заседания, а также их многочисленные родственники и друзья, желавшие поближе взглянуть на столичных персон.

Толстяк-кондитер прихватил свою супругу, батюшку и матушку, троих детей, двоюродную сестру с мужем и братом мужа сестры и, наконец, троюродного брата с его сестрами и пятью детьми.

Девицы-близняшки притащили с собой престарелых родителей, дядюшек, тетушек и многочисленных подружек.

Директриса местной школы привела всех воспитателей и группу детей – самых старательных учеников, их родителей, близких друзей их родителей, а также детей близких друзей родителей.

И вот двери наконец открылись, и на улицу с очаровательной улыбкой вышла Лизетта. Публика сразу пришла в восторг. Все дружно и долго хлопали в ладоши, словно появилась перед ними королева. Лизетта смотрела на них ласково, будто на детей, окинула всех нежным взглядом и громко сказала:

– Уважаемые дамы и господа! Благодарю вас за гостеприимство. Генерал, увы, еще занят неотложными, и очень важными, делами. Он попросил меня выступить перед вами вместо него.

В этот момент Лизетта почувствовала себя настоящей хозяйкой этого городка. И двинулась в обход площади. Справа от нее, по-армейски чеканя шаг, топал городовой, за ним, еле переваливаясь с ноги на ногу, шел толстяк-кондитер. Слева от Лизетты семенила старушка-директриса. Рядом с директрисой, радостно подпрыгивая от того, что сопровождают супругу генерала, шли рыжие двойняшки. Остальные шествовали позади. Лизетта во главе своей свиты обошла площадь кругом, останавливаясь у магазинчиков и лавок. Городовой и директриса, перебивая друг друга, что-то говорили ей одновременно с двух сторон. Лизетта делала вид, будто внимательно их слушает, кивала головой и приветливо улыбалась всем, кто попадался на ее пути.

Наконец, триумфальный обход был завершен. Лизетта остановилась у цирковой сцены. Свита обступила ее со всех сторон. Все хотели непременно представить супруге генерала своих родственников и друзей. Первым, расталкивая толпу, к ней подобрался с большим пирогом в руках толстяк-кондитер и громко, на всю площадь, заорал:

– Позвольте, госпожа, вручить вам только испеченный, еще горячий ягодный пирог «Генеральский». Прямо из печки! А также представить вам мое семейство!

Лизетта, мило улыбаясь, взяла пирог и с милой улыбкой ответила кондитеру:

– Как трогательно! И как учтиво с вашей стороны!

Она передала пирог стоявшему рядом городовому и принялась знакомиться с многочисленными родственниками кондитера, подавая каждому руку, и учтиво говорила каждому из них:

– Очень рада! Очень приятно!..

Подарок кондитера был весьма некстати. Городовой поднял пирог над головой, чтобы в толпе его не раздавили, и попытался выбраться из толпы. Выбраться не удалось, и он передал пирог стоявшей рядом директрисе. Директриса тут же переправила его близняшкам. Генеральский пирог пошел по рукам и вскоре оказался возле дома градоначальника в руках маленького мальчишки. Тот постоял, с трудом удерживая тяжеленный поднос, огляделся и спросил у оказавшегося рядом почтмейстера:

– Дяденька! Куда его?

Тот ответил:

– Вон видишь в окне Агафью? Ей и отдай.

Мальчишка положил тяжелый пирог на крыльцо:

– Агафья, я пирог генеральский на крыльцо положил, забери!

Старушка-директриса в это время не отходила от Лизетты ни на шаг и громко кричала в толпу:

– Разойдитесь! Не толкайтесь! Дайте, наконец, подойти детям и воспитателям! Пропустите детей и учителей.

Когда супруга генерала, наконец, пожала руку последнего из многочисленного семейства кондитера, старушка-директриса, не теряя ни секунды, протянула ей тоненькую книжечку с надписью «Захудалый» и воскликнула:

– Госпожа Лизетта! Позвольте от всей души вручить вам наш скромный подарок – первую книгу об истории нашего северного, пусть маленького, но гостеприимного городка.

Лизетта почтительно кивнула, взяла книжечку, ради приличия перелистнула несколько страниц, а потом отдала городовому. Но назойливая старушка не успокоилась.

– А теперь, уважаемая Лизетта, – сказала она. – Прошу вас оставить на память жителям нашего городка несколько строк в «Книге знатных гостей». Всего несколько строк о своем пребывании в наших краях в качестве знатного гостя.

Директриса протянула Лизетте ученическую тетрадь с надписью на обложке «Знатные гости города Захудалого», перо и чернильницу. Супруга генерала с недоумением открыла тетрадку, прочла несколько фраз и фамилий, званий и должностей «знатных» гостей, поморщилась, но потом небрежно макнула перо в чернильницу и написала:

«С благодарностью за гостеприимство, которому нет границ! Лизетта».

Затем закрыла тетрадку и вернула директрисе. Та с любопытством прочла «отзыв» и воскликнула:

– О, это лучшая запись из всех! А сейчас позвольте мне представить вам самых прилежных детей нашего городка и наших лучших воспитателей!

Тут супругу генерала плотным кольцом обступили учителя, ученики и их родители. Все заулыбались и захлопали в ладоши. Директриса без конца подталкивала к Лизетте детей и воспитателей, называла имена и с упоением рассказывала об их успехах и талантах.

Не успела она закончить, как рядом с Лизеттой не менее плотным кольцом стояли уже девицы-близнецы и их многочисленные подружки. Отталкивая друг друга, все они пытались подойти к Лизетте как можно ближе, чтобы с ней познакомиться.

Народу на площади становилось все больше и больше, будто весь город пришел посмотреть на супругу генерала, и все стремились пожать ей руку. Лизетте уже казалось, что очередь из желающих никогда не закончится. У нее закружилась голова и заболела рука.

Итальянцы сиротливо стояли у сцены и мерзли. Марио попытался было пробиться сквозь толпу к Лизетте, но ему это не удалось. Тогда он запрыгал на месте, замахал руками и закричал:

– Синьора Лизетта! Синьора!

Его заметил городовой Стефан и обратился к Лизетте:

– Итальянец руками машет, готов, наверное. Прикажете начинать, госпожа?

– О да! И как можно скорее! – закричала Лизетта.

Стефан с трудом пробился через толпу, поправил свой слегка помятый мундир, подошел к Марио и сказал:

– Приказано начинать! Давай, голубчик, давай!

И вот зазвучала барабанная дробь

Итальянцы установили на сцене огромный барабан, а рядом с ним поставили граммофон, из которого зазвучала веселая итальянская музыка. Публика оживилась. Полицейский приволок для супруги генерала деревянный стул с подлокотниками и мягким сиденьем и установил напротив сцены. Жители городка тут же потащили отовсюду табуретки, кухонные лавки, чурбаны, пустые ящики – одним словом, все, на чем можно было сидеть. И представление началось. Музыка затихла. По лесенке на сцену поднялся человек в красном плаще и начал бить в барабан. На сцену вышли два артиста в туниках римских воинов и кожаных сандалиях. В руках они держали выкрашенные в цвет металла деревянные мечи и щиты. Публика зааплодировала их необычному виду и мужеству выйти на улицу в такую холодную пору почти нагишом. Артисты под бой барабана показали несколько красивых воинских сцен, под конец сделав сальто. Толпа ахнула. Затем они жонглировали мечами, перебрасывая друг другу, и ловко их ловили. В конце выступления воины поклонились публике и ушли. Под аплодисменты на сцену вышел Марио. Он был одет в белую римскую тогу и кожаные сандалии, изображая патриция. В правой руке он нес зажженный факел. Остановившись посреди сцены, Марио начал читать на итальянском строки из какой-то поэмы. Публика, не понимая ни одного слова, молчала и зачарованно его слушала. Закончив читать этот свой длинный, но пламенный монолог, Марио воткнул факел в подставку на сцене и посмотрел сначала на огонь, потом на облака, воздел руки к небу, что-то еще произнес и медленно, больше не поворачиваясь, отошел вглубь сцены и удалился. Снова зазвучала барабанная дробь.

Лизетта была в восторге. Она бурно захлопала и закричала:

– Браво!

Следом за ней захлопали и закричали сидевшие рядом с ней городовой, толстяк-кондитер, директриса и близняшки:

– Браво! Браво! Браво!

Тут зарукоплескала и вся площадь:

– Ура! Ура! Ура!

Неистовые эти вопли затихли, когда на сцену снова вышли воины. На этот раз они изображали гладиаторов, готовых к смертельному сражению. Зазвучал барабан, битва началась. Силы и мастерство соперников были равны. Каждый из них то нападал, то прикрывался щитом.

Жези, у которой была роль юной красавицы, в это время стояла у выхода на сцену и дрожала от холода, проклиная эту поездку и ненавистный корсет, надетый, чтобы немного скрыть полноту. Наконец, наступил момент ее выхода. Она поднялась по лесенке и появилась на сцене – величественная, пышногрудая, в длинном платье алого шелка. Площадь дружно захлопала в ладоши, а мужчины заорали в восторге:

– О!

– Вот это да!

– Вот так красавица!

Жези грациозно поклонилась и под бой барабана начала танцевать. В руках у нее было полотнище багрового шелка, и она то вскидывала его вверх, то уводила вправо, влево, то плавно опускала к ногам. Продолжая танцевать, Жези приблизилась к воинам и окутала шелком их плечи. После чего достала из-за пояса две деревянные палочки с длинными алыми лентами и закружила с ними по сцене. Барабанная дробь нарастала.

Предводитель! Это что еще такое?

В это время по соседней улочке неспешно возвращалось с пастбища стадо коров. Впереди шел, как всегда, его «предводитель» – неистовый бык по прозвищу Демон. Барабанный бой и голоса заставили быка остановиться. Он встал на перекрестке, повернул голову и, к своему полному недоумению, увидел на площади, где всегда было тихо, большую толпу людей. Над их головами неистово кружилась в танце с алыми лентами плясунья в таком же алом платье. Демон взревел. Он был бык, и алый цвет его доводил до бешенства. Плясунью на площади Демон воспринял как личное оскорбление.

В городке все знали его грозный нрав и никогда не ходили по улице в красной, а тем более в алой одежде. Как-то раз местные мужики надели было красные рубахи, а потом бежали от неукротимого Демона кто куда врассыпную, чтобы не поднял на рога. А в другой раз одна забывчивая старушка повесила на забор сушиться красное одеяло. Демон не потерпел такого самовольства и вмиг растоптал одеяло вместе с забором.

Предводитель стада постоял немного, гневно глядя на буйную плясунью, которая будто нарочно его дразнила, да еще под оглушающий бой барабана. В конце концов, бык не стерпел, поднял голову, взревел и ринулся к площади. За ним дружно двинулось стадо, заполонившее собой узкую улочку. За стадом бежал взъерошенный пастух.

Услышав рев быка, топот копыт и крики пастуха, горожане бросились врассыпную.

Именно в этот момент на балкон вышел генерал. За ним выглянула и Агафья.

– Это что еще такое? – закричал Виссарион.

– Это, господин генерал, наш бык по прозвищу Демон. Пришел, черт этакий. Он же, бес, как увидит красную тряпку, так бешеный делается. И боднуть норовит, – ответила служанка.

– Да, тут у вас еще и коррида! – заорал генерал.

Агафье послышалось слово «карета».

– Какая карета, господин генерал? У нас быки на каретах не ездят! – сказала Агафья.

Виссарион недовольно взглянул на старушку и отмахнулся:

– Эх, о чем с тобой говорить, тетеря ты глухая! Пора в этом городе порядок наводить!

Пора бежать!

Лизетта, довольная собой и вниманием к себе, с интересом смотрела на выступление Жези. Но шум где-то сзади ее отвлек.

– Голубчик, что там происходит? – спросила Лизетта у сидевшего рядом городового.

– Сейчас все выясню, недоразумение устраню и непременно доложу, – учтиво ответил городовой, поднялся и скрылся в толпе.

Тут Лизетта заметила, что ряды зрителей начали быстро редеть. Лизетта рассердилась.

– Что за неуважение к артистам! – произнесла она.

– Госпожа Лизетта! Демон вышел. Сейчас как начнет буянить, вот это будет настоящий цирк! Бежать надо! И вы бегите, – сказал ей толстяк-кондитер и вместе со своими многочисленными родственниками, распихивая в стороны уже заполонивших часть площади коров, покинул опасное место.

– Дамы, господа! Куда же вы?! Городовой сейчас устранит недоразумение, – сказала Лизетта, не желавшая верить в плохое.

– Как же его устранить-то? Демон у нас «артист» со стажем. Надо уходить! – сказала директриса. Поднялась и быстро ушла.

Воспитатели и дети с их родителями уже бежали прочь.

Девицы-двойняшки с подружками тоже не заставили себя ждать и побежали с визгом вперед директрисы.

– Господа, представление еще не закончилось! Как можно уходить! – закричала Лизетта, но ее уже никто не слушал.

А на сцене, под грохот барабана, не замечая ничего вокруг, по-прежнему, побрасывая в воздух алые ленты, кружилась Жези.

Лизетта осталась почти одна среди брошенных табуретов и лавок. Она забеспокоилась. Тут-то Демон и приметил ее красное пальто. Он нагнул голову, замычал и двинулся к ней, по пути переворачивая лавки, что значительно замедляло его приближение.

– Городовой! – закричала Лизетта и попятилась в сторону сцены.

Но Стефан, оттесненный коровами, не мог к ней пробраться. Лизетта испугалась не на шутку и позвала на помощь супруга:

– Виссарион! Где ты? Спаси меня!

Виссарион тем временем с балкона кинулся в спальню, схватил саблю и сбежал по лестнице вниз. Стремительно распахнув входную дверь, шагнул на крыльцо и… наступил в забытый там «Генеральский» пирог. Генерал поскользнулся, рухнул всем телом с крыльца на землю и потерял сознание.

Лизетта побежала к сцене. А бык, наконец разбросав рогами последние лавки и табуреты, встал, роя копытом землю, на открытом пространстве.

Лизетта уже поднималась по шаткой лестнице на сцену, но полой пальто зацепилась за торчавший с краю большой гвоздь. Бык двинулся вперед прямиком на Лизетту, и ей больше ничего не оставалось, кроме как спешно избавиться от пальто. Она выскользнула из него как раз в тот момент, когда Демон был уже в двух шагах, и ловко швырнула его в бычью морду. Это задержало быка лишь на мгновение, но мгновения хватило Лизетте, чтобы взбежать наверх и оказаться в безопасности. А Демон сбросил пальто, подхватил его рогами, швырнул на землю и растоптал.

– Ура! Победа! – восторженно закричала Лизетта.

Она схватила стоявший на сцене факел и погрозила быку:

– Только попробуй сунься!

Горожане, спрятавшиеся за заборами и в переулках, и не думали расходиться.

– Ура! – раздалось оттуда в поддержку Лизетты. – Ура!

Представление продолжалось, и какое представление!

Демон, расправившись с пальто, двинулся к сцене. Он постоял, глядя на нее, опустив голову. Потом разогнался и ударил лбом хлипкое сооружение. Доски задрожали, но выдержали. Марио и другие артисты в это время стояли под сценой и следили за быком сквозь щели и с ужасом ждали, что будет дальше.

Демон пошел вдоль помоста, увидел лестницу… Неизвестно, о чем он подумал, но только начал подниматься. Поставил копыта на одну ступеньку, на следующую… Лизетта с факелом подошла ближе… И тут, не выдержав такого веса, лестница затрещала и рухнула. Бык – вместе с ней. Опешив от падения, он встал на ноги, помотал головой и взревел.

Тем временем над городом собирался дождь. В небе за рекой над лесом уже плыли темные тучи, сверкала молния и гремел гром.

Еще один Демон!

Вдруг высоко над лесом появился воздушный шар. С каждой минутой он становился все больше и больше и стремительно приближался к городу. Горожане никогда еще в своей жизни не видели летающих аппаратов и от страха стали разбегаться, кто куда.

– Черти! – закричала старушка.

– Илья-пророк прилетел. Сила грозная, карающая. Это он свои молнии пускает! – закричала другая.

– Еще один демон на наши головы! – закричала третья.

Даже коровы, увидев в небе огромный шар, тревожно замычали и побежали в разные стороны, и только бык по-прежнему стоял на месте, будто вкопанный. Из людей на площади остались только Лизетта и Жези, да и то потому, что боялись спуститься вниз из-за быка.

Шар завис над площадью. В корзине, прикрепленной снизу к шару, находился человек странного вида. Он был одет с ног до головы в черную кожаную одежду: меховую куртку, штаны и шапку с завязанными ушами, а также черные очки в кожаной оправе. На шее у него был темный длинный шарф. Концы шарфа развевались на ветру.

При виде летучего шара и человека в странной и непривычной одежде толпа внизу пришла в трепет. Лизетта и Жези стояли, обнявшись от страха.

Шар опустился точно на сцену. Из корзины вышел «черный» человек, неторопливо снял очки, шарф и головной убор.

– Здравствуйте! Это и есть Захудалый городок? Вы местные жители? – улыбаясь, спросил приятный молодой человек.

Лизетта и Жези смотрели на него во все глаза. Лизетта хотела было что-то сказать, но у нее перехватило горло. Потом она все же взяла себя в руки и ответила:

– Нет, не местные. Я – из столицы, она – и вовсе из Италии.

– А где же жители? Сверху мне было видно только вас и стадо гуляющих по площади коров. Да, странное зрелище. Вы как будто собрались дать представление для коров… Впрочем, прошу простить меня за грубость, я не хотел вас обидеть. Меня зовут Дюнас. А вы кто? – представился молодой человек.

Увидев в нем человека благородного, Лизетта, наконец, успокоилась и даже немного обиделась на то, что он принял ее за актрису. Но, учитывая ситуацию, решила ему простить такую ошибку. Она поправила прическу, печально взглянула на него и сказала:

– Еще немного, и в этом страшном, а не странном, как вы сказали, городке, мы обе стали бы похожи на отбивные под бычьими копытами. Вы приземлились здесь в неудачное время, юноша.

– Прошу вас, дамы, объясните, что происходит? – попросил Дюнас.

Лизетта лишь огляделась вокруг, нашла глазами по-прежнему стоявшего перед помостом грозного быка и показала на него рукой.

– Вот что тут происходит! – обреченно сказала она.

– Значит, это ваш обидчик? – спросил молодой человек.

– Он не обидчик, а Демон. Это он прервал представление, разогнал публику, разбросал все стулья и скамейки, сломал лестницу и растоптал мое любимое пальто. Скоро он возьмется и за нас, – сказала Лизетта.

– Ну, все-таки это всего лишь бык, а не демон, – усмехнулся Дюнас.

– Это Демон. Его так зовут, – проворчала Лизетта.

Жези, по-прежнему молча, с надеждой смотрела на Дюнаса широко раскрытыми глазами.

Дюнас взглянул на них обеих, улыбнулся и весело сказал:

– Милые дамы! Это всего лишь глупый разъярившийся бык. Стряхните с себя уныние. Жизнь так хороша! А вашего грозного обидчика мы сейчас укротим.

Демон снова рыл копытом землю, собираясь ударить всем своим весом в помост.

Дюнас достал из внутреннего кармана тростниковую трубочку, в которой находилась тонкая стрела. Подошел к краю площадки, направил трубочку на быка и сильно в нее дунул. Стрела вылетела из трубки и вонзилась в загривок Демона, но бык ничего не почувствовал и по-прежнему продолжал рыть землю. Но не прошло и минуты, как он зашатался и вдруг упал. Дюнас спрыгнул с помоста, подошел к быку и вытащил из загривка стрелу.

Лизетта осторожно приблизилась к краю сцены, посмотрела вниз на поверженного врага и шепотом спросила у Дюнаса:

– Вы убили его?

Дюнас звонко рассмеялся:

– Разве можно лишить жизни огромное животное вот такой маленькой стрелой? Конечно, нет. Наконечник этой стрелы пропитан редким сильнодействующим снотворным, которое мой приятель привез мне из Африки. Вот оно и пригодилось. Ваш Демон спит!

Лизетта едва не запрыгала на месте от радости:

– Это, пожалуй, для меня первое хорошее событие в этом городке! А теперь помогите нам как-нибудь спуститься со сцены на землю. Она оказалась прекрасной крепостью, которая защитила нас от врага, но, когда противник повержен, нам больше незачем здесь оставаться.

Дюнас охотно подошел к помосту и протянул к ней руки:

– Позвольте вашу руку, мадам!

Он помог Лизетте спрыгнуть вниз.

– Какое счастье, Дюнас, что вы так вовремя спустились с небес, – сказала Лизетта.

Она стояла с ним, всматриваясь в его лицо.

– Ваше лицо кажется мне очень знакомым… О да! Вспомнила! Совсем недавно я видела вас на фотографии в одной из столичных газет. Вы и есть тот самый отважный молодой человек – естествоиспытатель, который бесстрашно летает на воздушных шарах? В статье говорилось о ваших путешествиях. Вы даже делали доклад в Географическом обществе. Говорят, вы еще и пишете рассказы о своих приключениях? – заметила она.

Дюнас улыбнулся:

– В газетах всегда преувеличивают и все приукрашивают. Но я действительно много путешествую.

Генерал, потерявший сознание при падении, наконец, очнулся. Он открыл глаза и увидел вокруг себя кур, воробьев и голубей. Все они с усердием клевали остатки «Генеральского» пирога. У Виссариона кружилась и болела голова, он с трудом встал, отряхнулся и оглядел площадь.

Он не поверил своим глазам. Вместо толпы на площади он увидел перевернутые табуретки и лавки, гуляющих коров и поверженного быка.

– Лизетта! Где моя Лизетта? – бормотал генерал, шагая вперед и шатаясь от слабости.

Тут он увидел ее и бегом ринулся к ней. А Лизетта при виде генерала – грязного, мятого, перепачканного вареньем – вздохнула:

– Ну, вот и мой супруг.

Виссарион подбежал к ней с виноватой улыбкой и сказал:

– Представь себе! Поскользнулся на крыльце, упал и сознание потерял. Надо же, напасть такая! Ты жива! Какое счастье! Подать мне этого быка! Изрублю в куски!

Лизетта не знала, плакать ли, смеяться. Но и она была рада, что Виссарион жив и почти здоров. Она вытащила из рукава платок, вытерла у генерала на щеке каплю варенья и сказала:

– Успокойся, дорогой, этот бык уже мирно спит.

Из-под сцены, наконец, выбежал и Марио с артистами. Увидев поверженного быка, он закричал:

– О, мама миа! Жези, дорогая, коррида победоносно закончилась! Демон сражен! Не бойся, спускайся вниз!

Жези смиренно сидела на барабане. Артисты забрались на сцену и помогли Жези, наконец, спуститься. А Марио направился к генералу и произнес:

– Господин генерал, вы, надеюсь, не ранены? Вы просто герой. И как вам удалось справиться с этим чудовищем?

Виссарион нахмурился, не зная, что сказать. Его выручила, как всегда, Лизетта:

– Тут вам не коррида, а битва просвещенной человеческой мысли со свирепым, почти диким животным. Сначала вступила в неравную борьбу с ним я – хрупкая и беззащитная женщина. Задержав чудовище своим любимым пальто, – она показала своей рукой на лежавшее в луже изорванное в клочья пальто и продолжила: – Потом с небес, нам на подмогу, подоспел этот юноша по имени Дюнас. Но победную точку поставил своей саблей, конечно, генерал!

Улыбаясь, она повернулась к Виссариону.

Дюнас весело рассмеялся и лишь кивал головой в подтверждение слов Лизетты.

– Несомненно, господа! В любом сражении главную роль всегда играет мудрый полководец. Отдадим ему должное и мы.

Дюнас захлопал в ладоши и крикнул:

– Ура!

Виссарион поднял голову, приободрился и, довольный похвалой незнакомого человека, дружески протянул ему свою руку:

– Ну что вы! Вы преувеличиваете мои заслуги.

Лизетта не дала ему развить свою мысль дальше:

– Уважаемые господа! Позвольте вам представить нового гостя – молодого человека и отважного воздухоплавателя. Он молод, но уже знаменит! О нем пишут столичные газеты. А зовут его Дюнас.

Лизетта повернулась к нему, подала ему свою руку и наконец представилась:

– Лизетта! С господином генералом вы уже сами познакомились. Он – мой супруг. А это – Марио, итальянец, хозяин передвижного цирка.

На площади появился испуганный городовой и, увидев генерала, издалека ему закричал:

– Господин генерал! Господин генерал!

Виссарион повернулся к нему. Подбежав, Стефан вытянулся по стойке смирно и сказал:

– Господин генерал, разрешите доложить?

– Что там еще стряслось? Новое наступление коров? Что это за город такой! Кругом одни неприятности. Ни минуты покоя. Докладывай! – недовольно ответил Виссарион.

– Докладываю, господин генерал. В городе переполох, паника! Старухи бегают по дворам, кричат, что в город с небес спустился сатана. Одним взглядом сразил быка, а скоро возьмется и за них, несчастных. Другие вопят, будто явился Илья-пророк. Он, стало быть, на шаре летал и молнии с небес метал. Паника. Что прикажете предпринимать?

– Ой, как страшно! Тьфу! На кой черт тебе сдались эти старухи? Кричат, вопят! Тверже надо быть, тверже. Вот как в пословице говорится: «Учить дураков, не жалеть кулаков». Ну и захолустье! Не город, а темнота кромешная! Что они мелют? Какой сатана, какой Илья-пророк! К нам прилетел ученый человек, воздуховзлетатель. Прилетел на воздушном аппарате. Не всё только птицам по воздуху летать. Теперь мы тоже можем. Вот так. Скоро будем плавать в небе, как рыбы плавают в реке. Воздухоплаватель – это наша гордость! Вот он, стоит перед тобой.

Генерал повернулся к Дюнасу и почтительно улыбнулся. Стефан поклонился новому гостю, а потом обратился вновь к генералу:

– Так точно, господин генерал! Воздухоплаватель – это наша гордость. А мне что прикажете делать?

Виссарион ответил:

– Иди, успокой людей. Им надо объяснить, что шар воздушный – это наша гордость. И теперь человек, как птица, тоже может летать. А сплетникам и смутьянам непонятливым можно поначалу и плетку показать, и про кандалы слегка напомнить. Выполняй приказ! Немедленно прекратить переполох, пресечь дурацкие слухи. Восстановить на площади порядок. Вещи молодого господина принести ко мне в дом. Демона этого отволочь в стойло и закрыть там на все замки. Через час – чтобы снова народ собрать, представление будет продолжено. Все ясно? Выполняй!

– Так точно, господин генерал! – крикнул в ответ городовой, повернулся и ушел исполнять приказания.

Генерал обратился к итальянцу:

– Марио, слышали? Представление через час. Пусть народ вдоволь потешится. Заслужили!

Марио учтиво поклонился генералу и ушел к своим артистам. А Виссарион подошел к Лизетте. Та стояла рядом с новым гостем и рассказывала ему о здешних приключениях. Генерал решил ее остановить:

– Не пойти ли вам, голубчик, к нам на чашку чая? Надеюсь, моя милая супруга не против?

Лизетта была не против:

– Конечно, конечно! Я увлеклась своим рассказом и едва не забыла о главном. Вы с дороги… Вернее будет сказать – с неба, и, конечно же, голодны. Просим вас к нам, Дюнас!

За здравие или за упокой?

Генерал, придерживая под руку свою супругу, вместе с новым гостем пошли к дому. У крыльца махала метлой служанка.

– Прямо напасть какая-то! Выхожу на крыльцо, а тут полно кур. Бегают, кудахчут и что-то клюют. Схватила метелку, разогнала, а крыльцо-то все в крошках да в варенье. Откуда это только взялось? Вот прибираюсь, – виновато промолвила Агафья.

– Полно тебе. Что ты сама раскудахталась-то? Давай, Агафья, бросай метлу, собирай на стол. У нас, видишь, новый гость. Комнату ему приготовь самую лучшую и проводи. Гостю надо с дороги переодеться, помыться, побриться, – приказал генерал.

– А потом – милости просим за стол, – добавила Лизетта, глядя на гостя.

Виссарион с супругой пошли к себе, чтобы привести себя в порядок, а служанка проводила гостя в другую половину дома. Через полчаса все собрались в Овальном зале и сели пить чай за большой стол.

– Какими судьбами к нам пожаловали, в этот маленький провинциальный городок? – спросил гостя генерал.

– По приглашению градоначальника. Еще летом лейтенант Нильс прислал мне письмо. Вот я и здесь, – ответил Дюнас.

– Да и я вот тоже здесь! Но только не по приглашению, а по поводу выяснения обстоятельств исчезновения Нильса. Более двух недель от него нет никаких известий. Как выяснилось, он уплыл по реке в сторону моря и с тех пор исчез! – сказал генерал.

– Нильс исчез? Странно! Этого просто не может быть. Впрочем, надеюсь, его письмо, присланное мне летом, сможет пролить свет на истину. Позвольте зачитать его.

Молодой человек достал из кармана пиджака аккуратно сложенный лист бумаги, развернул его и начал читать:

«Уважаемый Дюнас! Очень рад нашему знакомству. Восхищаюсь Вашим мужеством и отвагой. Вспоминаю наши встречи в Географическом обществе и надеюсь увидеть Вас еще не раз. Читал в последнем номере альманаха Ваш увлекательный рассказ о воздушном путешествии в Альпах. Превосходно! Надеюсь, что и у меня тоже вскоре будет о чем писать, и я, как и Вы, смогу поделиться с читателями своими впечатлениями. Недавно рыбаки принесли мне старинную карту, в ней есть интересные подробности и даже загадка. В конце лета предполагаю ненадолго отправиться в море. Географическое общество одобрило мои намерения. Путешествие, надеюсь, будет увлекательным и крайне интересным. Приглашаю и Вас, Дюнас, принять в нем участие».

В зале наступила тишина. Генерал задумчиво поглаживал рукой свои усы. Лизетта озадаченно смотрела на супруга и хотела было что-то сказать, но не решилась. А Дюнас продолжал:

– Вот такое любопытное письмо. Возможно, эта карта и есть причина его исчезновения. Он пишет, что в ней есть даже загадка. А уж если он написал о ней в столицу в Географическое общество, то это также подтверждает серьезность его намерений. Это очевидно. Крайне любопытная история, господин генерал, не находите ли?

– Да уж, любопытная. Письма в столице ходят по инстанциям годами. Неужели в моем ведомстве не знали о решении Географического общества? В любом случае, надо что-то делать. И в первую очередь, сообщить начальству. Сегодня же отправлю в столицу подробное письмо с докладом, – сказал генерал.

– Надо в церкви свечку поставить. Но за здравие или за упокой? – задумчиво добавила Лизетта.

– Письма и свечки – это хорошо, но все же нужно его искать. Надо завтра же отправиться на поиски и плыть по реке до побережья. Он наверняка заходил в какой-то из рыбацких поселков. Надеюсь, там скажут, куда он направился, и помогут его отыскать, – произнес Дюнас.

– Дюнас, какой вы молодец! Вы первый и пока единственный, кто собрался отправиться на поиски лейтенанта. К суровому северному морю! Путешествие в поисках друга! Как это мужественно и романтично! Дюнас, мы с генералом примкнем к вам, – заявила Лизетта.

Генерал недовольно посмотрел на супругу, постукивая пальцами правой руки по столу, а пальцами левой подкручивая усы, а потом сказал:

– Не женское это дело, Лизетта. Там бушующее море, пронизывающие северные ветра и бесконечный дождь, который хлещет так, что промокнешь до нитки. А у меня, знаешь ли, болит спина, ноет правая нога, беспрерывно трещит голова и дергается левая рука. Так что наше участие в походе невозможно. К тому же, все это очень опасно. Но сделаю все, что смогу! Завтра мы дадим вам, Дюнас, лодку, гребцов и провизию. Словом, все, что захотите!

Дюнас объявил свое решение:

– Благодарю, генерал! Итак, решено! Завтра я отправляюсь на поиски Нильса.