Летом 1648 г. три монарха имели опаснейшие конфликты с подданными. Царь Алексей Михайлович, от которого при восстании москвичей отвернулась даже гвардия, всего за 15 дней обеспечил созыв собора — и к январю 1649 г. получил действовавшее ещё 200 лет Соборное уложение, защищавшее личность, собственность и самодержавную власть так жестко, как сама эта власть не могла и вообразить. Карл I Стюарт в те дни положил голову на плаху — и англичане смогли насладиться кровавой диктатурой Кромвеля. Людовик XIV бежал из Парижа, где бушевала Фронда, и долго скитался по стране, не зная, где главу преклонить. А фрондёры, не имея опыта демократии, перессорились, предали друг друга и сдались.

Войдя с войсками в Париж, «король-солнце» вырвал из протоколов парламента листы с постановлениями Фронды и прошамкал с детства беззубым ртом: «Вы думали, что государство — это вы? Государство — это я!» Франция полной мерой ощутила прелести абсолютизма, от которых её избавила лишь Великая французская революция. Царю Алексею тоже долго не покорялся восставший Псков, но с гражданами, посылавшими представителей на Земский собор, он помирился без крови.

Для построения в России абсолютизма по западному образцу понадобилась прямая война с народом, создание новой, дворянско-крепостнической армии и оккупация ею всей страны, разделённой на дивизионные и полковые «дистрикты». Этот военно-полицейский режим установил царь Пётр — любимец наших глядящих на запад «демократов». Они, как и Пётр I, видят в «этой стране» только рабов. Иные, мнящие себя патриотами, всё еще мечтают о победе в гражданской войне. Воистину, князь Пожарский, промучившись много лет, дороги в России на время исправил, но дурость её элиты осталась на века.