Отдохнувшие за время торга гребцы налегли на весла, и к полудню драккары вырвались из устья Вины в море. Корабль Хунда повернул на запад и стал на якорь вблизи пустынного болотистого берега. Карле был немало удивлен этой остановкой и думал, что у Туре на корабле что-то случилось. Но Хунд тотчас спустил лодку и послал своего человека за братьями, приглашая их на морской совет.

Раненый Орвар метался в тяжелом бреду. Саксон не мог ничем помочь ему, хотя и старался сделать это.

Братья прибыли на корабль Хунда в сопровождении кормчего и боцмана. Туре позвал своего боцмана и кормчего и, когда все собрались, сказал:

— Я сделал остановку потому, что хочу с вами посоветоваться. Не желаете ли вы выйти на берег и добыть себе еще сокровищ? Думаю, никому не помешают ни серебро, ни золото.

— Какие сокровища? — спросили они.

— Где?

— Сокровища находятся у идола туземцев Иомалы, — ответил Туре Хунд. — Когда у биармов умирает богатый человек, часть принадлежащего ему серебра и золота туземцы несут в храм и кладут в курган. В том кургане, наверное, спрятано немало денег.

Булат лежал на животе, подперев подбородок руками, на охапке осоки, которую срезал ножом на краю болота. Вдали, над пустынным лесистым островом, занималась вечерняя заря. Между островом и берегом реки летали чайки-поморники. Они то взмывали в небо, то внезапно опускались к самой воде, чиркая концами крыльев по волнам: вылавливали рыбу.

Рядом крепко спал Рейе, положив под голову мешок Булата. Иногда он тихо бормотал во сне.

Ушли нурманны. Зря мы тут караулим, — думал Булат. — Не такие уж они глупцы, чтобы вернуться. Чуют, что мы их поджидаем. Нет, не вернутся они. Поторговали хорошо, немало мягкой рухлядишки увезли с собой.

И только он подумал об этом, как из-за мыса, что находился по ту сторону болота, показался полосатый парус, а за ним другой, с черным морским орлом. Булат замер. Руки его задрожали. Он тихонько тронул плечо Рейе. Охотник тотчас же вскочил на колени и, заметив паруса, лег в траву.

— Идут — прошептал Булат.

— Вернулись, — отозвался Рейе. — Зачем вернулись?

Булат молчал, зорко следя за кораблями викингов. Вот они прошли мимо, легкие и быстрые. Как и предсказывал Хальмар, к вечеру ветер повернул с полуночи. Но он был еще так слаб, что паруса мало помогали гребцам. На корме корабля Хунда резко очерченными силуэтами сутулились рулевые, ворочая тяжелое правило. В носу Булат увидел неподвижную фигуру Хунда, который настороженно следил за берегом. Булат и Рейе припали к земле, прячась за кочкой.

Хунд ничего не заметил. Не заметили лазутчиков и с корабля Карле.

Когда драккары прошли мимо, Рейе и Булат договорились, как им действовать дальше. Булат должен был идти по берегу за драккарами норманнов и следить, где они пристанут и что будут делать. А Рейе побежит в Ой-Ял и предупредит новгородцев и биармов.

Булат крался по берегу, скрываясь за кустами и деревьями, то теряя паруса из виду, то снова их находя. Рейе напрямик через лес потайной тропой бежал в Ой-Ял.

Стало темнеть. Туре Хунд обшаривал глазами береговые кустарники и низинные луга и болота. Наконец он увидел большой камень и приказал подходить к берегу. Вина тут была глубока, и викинги причалили прямо к обрыву, закрепив за деревья брошенные с драккаров канаты.

Туре Хунд, Карле, Гунстейн и еще двадцать человек сошли на берег и остановились у опушки леса. Туре разбил викингов на две группы и сказал:

— Десять человек будут брать и нести сокровища, десять человек держите наготове мечи. Если биармы нападут — те, кто несут сокровища, пусть изо всех сил бегут на корабли, а остальные должны отбиваться.

В десятку охранения он выбрал самых отчаянных и смелых.

— Никому не отставать! Кто отстанет — тот погибнет! — предупредил Хунд.

Туре увидел сухую осину, за ней — запущенную тропу. Он убедился, что сосны растут только по правой ее стороне на равном расстоянии одна от другой, и велел викингам делать на деревьях заметы секирами, чтобы не сбиться с пути при возвращении на берег. Туре шел быстро, то и дело поглядывая по сторонам. Викинги едва успевали делать затесы на коре. Все передвигались в полном молчании.

Солнце скрылось за лесами. Умолкли птицы, словно чувствовали неладное. Над деревьями взошла луна, яркая, полная.

Наконец лес кончился, и все увидели впереди поляну. Туре дал знак остановиться, прошел вперед и, прячась за кустом ивняка, присмотрелся к поляне. Храм Иомалы был обнесен частоколом. Ворота крепко заперты. Возле них виднелись темные фигуры сторожей. Их было двое. Туре в волнении закусил губу: незаметно подобраться к сторожам было невозможно, потому что перед воротами была совершенно открытая поляна. Туре дал знак четырем викингам подойти к нему. Он разделил их на две группы. Двое должны были подойти к одному из сторожей в обход с левой стороны, двое — к другому сторожу — с правой стороны. Викинги тотчас пошли выполнять приказание.

Но сторожа почуяли неладное и взялись за луки. В крадущихся норманнов полетели стрелы. Прятаться уже было бессмысленно, и четверо викингов бросились напролом на охрану. Короткая стычка длилась лишь несколько мгновений. Сторожа с раздробленными головами упали возле ворот. Двое, раненные стрелами, корчились в предсмертных судорогах.

Туре Хунд поморщился: плохое начало.

Десять викингов оцепили поляну полукольцом. Туре Хунд, Карле; Гунстейн и еще восемь человек бросились к воротам.

Туре зацепил рогом секиры за верхний край ограды и с помощью секиры стал карабкаться наверх. С другой стороны ворот то же самое проделал и Карле. Они одновременно перелезли через ограду и, отодвинув засовы, раскрыли тяжелые ворота. Викинги нетерпеливо хлынули внутрь ограды и, увидев статую, остановились в замешательстве. При свете луны Иомала казалась живой…

— Быстрее! — прошипел Хунд. — Вон курган! Идите к нему, насыпайте сокровища в мешки. Деньги смешаны с землей. Много не берите, рассчитывайте силы. Может быть, обратно придется бежать бегом!

Викинги бросились к кургану. Туре крикнул вдогонку:

— Статую не трогайте! Будет беда!

Озираясь и торопясь, викинги стали насыпать себе в мешки монеты, перемешанные с землей. Серебра и золота было больше, чем земли, и скоро все нагрузились до отказа.

Туре сказал Карле и Гунстейну:

— Пора уходить. Каждую минуту могут нагрянуть биармы! Вы идите впереди, за вами остальные. Я пойду последним. Быстро!

Все побежали к воротам. Туре, задержавшись, подошел к Богине Вод и, не колеблясь, взял у нее с колен чашу с серебром. Монеты он высыпал за пазуху, надел ушко чаши себе на руку и тоже побежал к воротам. Карле, заметив, что Туре взял чашу, вернулся к статуе, зашел к ней со спины и метнул свою секиру. Острая сталь рассекла цепь. Золотое ожерелье упало, но вместе с ним с шумом и треском упала и голова Богини Вод.

…Булат, заметив оцепление, остановился за сосной. Сердце у него бешено колотилось в груди. Он хотел было один с мечом броситься на норманнов, но понял, что это бесполезно. Врагов много, и они сразу убьют его. Булат беспокойно шарил глазами по поляне. В голове металась тревожная мысль: Скоро ли придут наши? Ведь Рейе, наверное, уже добрался до Ой-Ял! И тут Булат увидел в стороне высокую сосну, а на ней площадку из жердей и бубен. Он побежал к сосне, вскарабкался по шаткой лестнице на площадку и, схватив палку, изо всех сил принялся колотить в бубен.

Сверху он увидел, как двое викингов побежали к сосне, где висел бубен, чтобы помешать ему подавать сигналы. Булат наклонился к краю площадки, сбросил лестницу на землю и снова стал колотить по туго натянутой коже.

Гулкие удары катились над лесом, отзывались эхом вдалеке.

…Карле схватил ожерелье и, спрятав его, бросился догонять товарищей.

И тут совсем близко затрубили берестяные рога, затрещали сучья, послышались крики и вопли толпы людей, и над головами викингов засвистели стрелы. Из леса выбежали, размахивая мечами и палицами, биармы и новгородцы. Они устремились следом за норманнами. Викинги, сгибаясь под тяжестью награбленного, изо всех сил мчались к берегу. Десять норманнов отстали от основной группы и приняли бой. Схватка была короткой: все десять викингов вскоре лежали на земле, сраженные мечами.

Владимирко бежал по тропе, зычно крича:

— Скорее, скорее! Берег близко! Уйдут они!

Биармы заходили с боков, силясь перерезать путь викингам к кораблям. Тучи стрел полетели в норманнов. Одна из них ударила в бок Туре Хунда, но переломилась, наткнувшись на стальную кольчугу.

Наконец показался берег. Уцелевшие норманны бросились к драккарам. В самый последний момент на них навалились новгородцы.

— Скорее на корабли! Рубите канаты! — крикнул Туре Хунд Карле и Гунстейну.

Пока горстка викингов дралась с наседавшими на них новгородцами и биармами, три ярла бросились на драккары. Канаты были мгновенно перерублены, весла спущены на воду.

Владимирко, насупив угрюмые брови, стоял у самой воды и смотрел вслед драккарам. Позади него тол пились ватажники и биармы. К Владимирку подошел Рейе и, вздохнув, сказал:

— Поздно я предупредил вас. Но я бежал изо всех сил.

Владимирко потрепал его по плечу:

— Ладно. На этот раз с них хватит. Вон сколько их валяется тут на своих узлах с золотишком!

Новгородцы, брезгливо перешагивая через убитых, пошли обратно. Потрясенные биармы вернулись к обезглавленной, разоренной Иомале.

Богиня Ночи Далага скорбно смотрела с высоты на брошенные в лесу трупы людей. Сизая мгла поднималась от лесов и болот, затягивая луну туманной пеленой. От этого луна стала красной. Казалось, на ней запеклась кровь…