Только рассвет прекратил беседу. Проснулся наконец Гришка. Высунул рыжую лохматую, как у собаки, голову и ничего спросонья не поймёт. Сидит против него у потухающего костерка пионер в красном галстуке. Откуда взялся? Как во сне. Протирает глаза:

— Ты, пионер, чего здесь?

— Я в ночном, а вот ты чего здесь?

— Я тоже в ночном… И тебя наши собаки не съели?

— Нет, проспали, как и ты.

— А почему Митька с Федькой не прогнали?

— Боялись тебя разбудить, хозяин, не хотели ссору подымать… Уж больно ты сладко спал, — сказал Митя. — Шутка ли, ты за ужином поросёнка съел, он у тебя всю ночь в животе хрюкал…

— Врёшь, это я сам! — сказал Гришка.

И батраки засмеялись.

— Вы чего это зубы скалите? Вот я отцу скажу! — погрозился Гришка.

— Ишь ты, какой злой! — сказал отец. — Смотри, на сердитых воду возят.

Гришка прикусил губы и стал собираться домой. Он был такой противный… И как это я принял его за бедняка! Когда батраки сели на коней, я крикнул им на прощание:

— Приезжайте ещё, мы опять сюда приедем!

Гришка что-то проворчал в ответ, но я не расслышал.