Что бы мы сегодня о Сталине ни говорили и ни думали, давайте признаем, что он был в своё время выдающимся и даже мудрым в некоторых вопросах политиком, и доказательством этому служит его умение своевременно находить себе нужных в данный момент союзников, причём из числа своих бывших заклятых классовых врагов. Такими союзниками для него стали с началом гитлеровской агрессии США и Англия, предоставившие Сталину в труднейший момент 1941 года неоценимую материальную и моральную поддержку для отражения победоносного наступления гитлеровских войск. Не зря ведь говорят: «Дорога ложка к обеду». Да и всю войну эта помощь шла непрерывным потоком. Но Сталин без всякого сожаления решительно разрывал дружеские связи, когда этого требовали марксистко-ленинские догмы и интересы мирового коммунистического движения. После победоносной войны с Германией он безжалостно порвал дружбу с бывшими союзниками в войне с фашизмом, поскольку разногласия с ними по политическим вопросам усилились, не без их участия. Более того, они стали для него заклятыми врагами на долгие годы, положившие тем самым начало «холодной войне» особенно после Фултонской речи Черчилля, и последующих антисоветских выпадов других руководителей бывших союзных государств. Как это ни прискорбно признавать сегодня, но холодную войну Советский Союз впоследствии проиграл с треском перед всем изумлённым миром.

Снова о Польше. Прямо скажем, трагически складывалась судьба Польши в эти предвоенные годы. Она, в сущности, являлась лакомым куском добычи двух диктаторов, для их далеко идущих целей в скором будущем. В результате её раздела она стала их жертвой и невольным предвестником Второй мировой войны. Причём дважды – в 1939 году, и второй раз в 1941 году, когда под давлением приобретённых союзников Сталин вынужден был признать «бывшую Польшу» снова существующей и вступить в переговоры с правительством Сикорского. Поэтому 30 июля 1941 года было подписано советско-польское межправительственное соглашение [Солонин, 2009, с. 212]. В третий раз Польша приобрела суверенитет лишь после войны. Но это уже другая история, но коротко о ней напомню.

В сегодняшней, вроде бы, демократической Польше, к нашему прискорбию, особенно в её руководстве, их лидеры превратились в злейших политических дебоширов в Европе, с ненавистью проклинающих Россию за различные грехи, которые, если и были в прошлом, то их надо решать за столом переговоров, не иначе. Но без освобождения Польши Советской Армией, Гитлер истребил бы всю польскую нацию, начиная с детей, всех мужчин и женщин и граждан с польской фамилией, как он и обещал в своей речи, перед заключением пакта Молотов-Рибентроп. Читайте поляки эту речь Гитлера и думайте, думайте. Но от их полного уничтожения спасли воины Советской Армии, потеряв убитыми шестьсот тысяч солдат и офицеров, и полякам не надо бы сегодня массово крушить надгробные памятники своим спасителям, похожее на дикое варварство. За этот вандализм, им когда-то, придётся ответить. Похоже, Господь лишил поляков разума за тяжкие грехи перед своими освободителями, ни в чём перед ними не виновными. Они совсем оглохли и не слышат молитвенный стон убиенных, не нарушать их покой в царстве Небесном. Да уймите же своё безумие! И покайтесь за содеянное!

Однако мы забежали далеко вперёд, нам следует вернуться к трагическим событиям предвоенных месяцев 1941 года, что и является главной темой моих размышлений. Гитлер с 1939 года увяз в локальных войнах с малыми европейскими странами. Но перед этим за семнадцать дней он сумел покорить Францию, и вроде бы назрела пора разгромить Англию, но Германии необходимо было безотлагательное заключение мира с Англией на максимально приемлемых условиях, поскольку Англия не была побеждена ни на суше, ни на море, ни в воздухе.

Напомню, речь Гитлера в Рейхстаге 19 июля 1940 года была миролюбивой и компромиссной. Он говорил о необходимости заключения с Англией и её союзниками прочного мира, поскольку считал, что война для Германии окончена и продолжение войны бессмысленно. Но его призыв к заключению мира не был услышан теми, к кому он обращался. Франция к тому времени из войны вышла не без помощи Гитлера, то есть половина её территории была оккупирована, а вторая была относительно свободной, но правительство функционировало в ограниченных оккупантом пределах и воевать пока ни с кем не собиралось. Однако, проблема состояла в том, что Англии мир с Германией был не нужен, и она была полна решимости продолжить войну с нацистской Германией до победы. Но что делать Гитлеру в этой ситуации? Он не может вести морскую войну с Великобританией как с могучей морской державой. Может решиться только на подводную войну, с туманными перспективами на победу ввиду непременного вступления в войну США с её могучим военно-промышленным потенциалом на стороне непокорной Англии. На мой взгляд, Германия в 1940–1941 годах провела против Англии две крупные военные кампании, воздушную и морскую, и в обоих случаях потерпела поражение, хотя надводному флоту Англии подводниками Германии был нанесён невероятный ущерб.

Всё так, но никакие победы гитлеровских подводников не смогли спасти нацистскую Германию от неизбежного поражения и, как следствие, гибели национал-социалистической партии. Осенью 1940 года перед Гитлером встало много неразрешимых проблем, прежде всего – добиться необходимой победы над главным врагом, Англией, или заключить с ней мирный договор, но Англия категорически отказалась пойти на мир с нацистами и продолжала наращивать свою военную мощь. Продолжать же с ней и её союзниками затяжную войну значило для Германии почти полное истощение военно-экономического потенциала и, в конечном счёте, поражение. Для расширения экономического базиса войны нужна была страна, обладающая огромными природными ресурсами. Такой страной был Советский Союз – восточный сосед, с которым был заключён мирный договор. Но что значила для Гитлера в той, почти безвыходной ситуации какая-то бумажка, пусть и подписанная обеими сторонами? Да ровным счётом ничего. Конечно, война с восточным соседом была рискованной, но вынужденной мерой, поскольку попытка втянуть Советский Союз в орбиту своих глобальных политических интересов закончилась провалом.

12 ноября 1940 года с визитом в Берлин прибыл Молотов с целью укрепления советско-германских отношений, но на самом деле – предъявления новых территориальных претензий, затрагивающих сферу германских интересов. Советскую сторону интересовали Болгария, Греция, Румыния, Югославия и Дарданеллы. При встрече с Гитлером Молотов дал ему понять, что затянувшееся пребывание Германии на Балканах для советской стороны нежелательно. Это был перебор русских в своих притязаниях на новые территории, и Гитлер их решительно отклонил, как и их планы в отношении Финляндии. В итоге двухдневных переговоров последняя попытка Гитлера обеспечить себя советскими ресурсами без риска стать жертвой сталинской агрессии окончательно провалилась. В результате такого неудачного исхода переговоров в декабре 1940 года он принимает окончательное решение отнять у Советов их неисчислимые природные ресурсы военной силой, и это, по его мнению, будет весомым аргументом в дальнейших переговорах с англичанами и американцами.

Он считал, что в связи с завоеванием СССР с его огромной минерально-сырьевой базой возродится и военно-промышленный потенциал Германии, к тому времени значительно ослабленный от ведения беспрерывных войн. Он надеялся, что на мирных переговорах с западными противниками они вынуждены, будут пойти ему на уступки, заключат с ним мирный договор. И это была главная причина нападения на СССР в 1941 году, как единственный выход из тупиковой ситуации, как надёжная гарантия существования самой Германии. Автор книги «Ледокол» задаёт резонный вопрос: «Собирался ли Сталин соблюдать пакт?» Слово Сталину: «Вопрос о борьбе… нужно рассматривать не под углом зрения справедливости, а под углом зрения политического момента, под углом зрения политических потребностей партии в каждый данный момент». И далее: «Война может перевернуть вверх дном всё и всякие соглашения» [Суворов, 1993, с. 43]. Как видим, и для Сталина подписанный сторонами договор был лишь бумажкой, и соблюдать его он не собирался, исходя из политических потребностей партии и государства, так же как и Гитлер в подобной ситуации. А политические потребности партии Ленина, чтобы не соблюдать подписанные договоры с капиталистами, были всегда, с момента зарождения страны Советов. Всё было так же, как и у национал-социалистов, партии Гитлера. Они были похожи друг на друга, как братья-близнецы. Оба были социалистами-революционерами, оба сидели в тюрьме, где Гитлер написал свою единственную книгу «Майн Кампф», а Сталин отделывался лишь редкой перепиской с соратниками по партии. Из тюрьмы оба вышли закалёнными революционерами, полными решимости захватить власть в своей стране любым путём, каким придётся. Правда, цели в революции, в соответствии с партийной доктриной каждой партии, были разными. Гитлер мечтал сделать счастливой жизнь немцев за счёт интересов других народов, Сталин намерен был сделать счастливыми другие народы за счёт России, а её использовать, как плацдарм для мировой революции. Интересы в конечной цели двух разных идеологий были несовместимыми, и вражда между ними была непримиримой.

В своей книге «Кадры решают всё» В. В. Бешанов пишет: «Развитие Красной армии в 1939–1941 годы было фактически скрытым мобилизационным развёртыванием, так как по принятой летом 1939 года системе количество соединений и частей в мирное время доводилось до уровня военного времени» [Бешанов, 2006а, с. 117]. Так зачем, спрашивается, Советскому правительству с началом войны надо было спешить с всеобщей мобилизацией, когда общая численность его армии по скрытой мобилизации на западной границе уже достигла уровня военного времени и составляла 5,8 млн человек? Численность немецкой армии на восточной границе к тому времени составляла 5,5 млн человек, а вместе с союзниками – 6,8 млн. Война неумолимо приближалась, и не было в мире силы, способной её предотвратить.