(Потешинка)

Ранним утром в огромном помещении рынка за одним из прилавков в ожидании товара разговаривают две продавщицы. Одна молоденькая, другая постарше. Что постарше, настороженно вглядывается в лица редких покупателей и с горечью говорит, будто с собой разговаривает:

– Вот смотрю на счастливых женщин с мужьями и любуюсь ими, завидую. Какие у них мужья! Какие мужья! А у меняя-а!

И столько в её тяжёлом вздохе слышится невыразимой тоски и безнадёжности, что она, чуть помолчав и брезгливо сморщившись, с досадой добавляет:

– Глаза бы мои не смотрели.

– Это почему? – с недоумением спрашивает младшая и, широко раскрыв глаза, с немым удивлением на неё смотрит в ожидании ответа.

– А потому! – мстительно бросает старшая в ответ и добавляет, тяжело вздохнув: – Поживёшь с моё, узнаешь, когда у моего и ухватиться-то не за что! Попробуй и поживи после этого.

– И что теперь? – почти шёпотом, вкрадчиво спрашивает младшая и печально смотрит на неё с состраданием в глазах.

– Ой-ёченьки-и! Да оху-ёченьки-и! – с протяжным вздохом напевно вырывается тоскливый стон из груди старшей, и она, не удостаивая ответом, с надсадой продолжает: – Пялишь тут глаза на покупателей целый день, что и матернуться-то вслух, от души не матернёшься. Ну и жизнь у меня! Ну жизнь! Хуже, наверное, ни у кого нет!

Да так и заканчивает с досадой выказывать недовольство, всё, что накопилось на сердце, пока не принимается разгружать коробки с продуктами, которые грузчик привёз на тележке. Младшая в растерянности смотрит на неё и ей явно хочется о чём-то ещё спросить старшую, но, заметив очередь, образовавшуюся за их прилавком, тоже принимается за работу.