ПРОЛОГ

— Ваше величество, личные дела претенденток по вашему приказанию доставлены, — низко поклонившись, доложил молоденький пугливый секретарь, переминаясь с ноги на ногу.

— Оставьте на столе и не беспокойте меня до обеда, — приказала молодая императрица.

Альтина Самисаль, не далее как месяц назад сменившая подданство и взошедшая на престол великой Даймирии в качестве супруги молодого императора, одаренного богами Валинора Дас'Аринор, не желала оставлять без внимания столь важный аспект своего утверждения на троне, как ближайшее окружение. И начать императрица решила с отбора фрейлин. Вопреки устоявшемуся мнению мужчин, чаще всего именно женская рука вершит судьбы подданных. И за твёрдость своей руки Альтина собиралась побороться. Сдержанная северная принцесса безропотно приняла свою судьбу, и даже не была разочарована супругом. Но Альтина была уверена, что у неё ещё есть время, чтобы поближе познакомиться с будущим мужем, привыкнуть к обычаям новой родины и обзавестись полезными знакомствами. Всё изменилось в единый миг, когда отец признал незаконнорожденного сына. Бракосочетание принцессы Альтины Самисаль и едва взошедшего на трон императора Даймирии состоялось на год раньше запланированного срока, спустя всего две недели после прибытия принцессы ко двору Даймирии. В результате чего весь двор воспринимал новоиспечённую императрицу, как незнакомку. Это и предстояло изменить Альтине, окружив себя верными и неглупыми союзниками. Итак, фрейлины.

Просмотр личных дел претенденток на должность фрейлин, разочаровал императрицу больше ожидаемого. Каждая из юных леди была в высшей степени благородна по происхождению, обладала исключительными качествами, столь необходимыми для блистания при дворе и покорения мужских сердец. Но, ни одна из них не преуспела в таких дисциплинах, как политология, риторика, магические науки и умение противостоять влиянию общества. Девушек готовили именно как прекрасное дополнение к блистательной императрице.

— Нет, это неприемлемо, — прошептала её величество, Альтина Дас'Аринор. — Мне нужны помощницы, а не разряженные куклы. Права была леди Пальмира, их необходимо подучить.

Указ был начертан твёрдой рукой, и этот указ изменил судьбы многих. Но императрица не могла даже предположить, к чему приведёт её желание видеть подле себя умных, сильных женщин, а не марионеток.

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ИСТОРИИ СУДЕБ ВЕРШАТ ВЕЛИКИЕ

Последний день лета — напоённое теплом и благоденствием мгновение, когда чаровницы-бабочки ещё порхают над благоухающими бутонами, солнышко ласково гладит лучиками сочную изумрудную траву, а дни длятся гораздо дольше ночей, которые, впрочем, тоже полны жизни и песен ночных насекомых и птиц. Уже завтра с ветвей деревьев сорвутся первые окрашенные багрянцем и золотом листочки, зацветут колючие осенние сухоцветы, распространятся по полям ароматы скошенных трав, дни стремительно пойдут на убыль, уступая всё больше времени прохладным, осенним ночам… и начнётся моё обучение.

Известие о том, что мне — одной из будущих фрейлин молодой императрицы, надлежит пройти полугодовой курс обучения в Академии Магических Познаний, в народе называемой не иначе, как Арена Мелочных Павлинов, перевернуло весь мой мир. Ещё вчера я готовилась к официальному представлению ко двору, первому балу и принятию почётной должности приближённой фрейлины её величества, императрицы Альтины Дас'Аринор, а сегодня узнала, что мне надлежит проследовать в вышеозначенную академию и провести там полгода, в усердном обучении дисциплинам, которые теперь входят в перечень необходимых для соответствия требованиям её величества к приближённым фрейлинам. И чего нашему императору в женихах не сиделось? Притащил во дворец эту эмансипированную северянку, а нам — не обученным сложному мыслительному процессу, юным леди теперь расхлёбывать.

К уведомлению о необходимости пройти ускоренный курс обучения прилагалось предупреждение, приписанное рукой одного из многочисленных племянников матери, личного поверенного императора, что занятия начнутся уже завтра. Тянуть с зачислением не стоит, потому как наскоро сформированный факультативный курс общего поверхностного образования не безразмерный, а желающих занять тёпленькое местечко под крылышком новой правительницы много.

Отец сразу же связался с ректором академии и договорился о месте в новом наборе для своей единственной дочурки. Воздушная почта доставила незамедлительный ответ, суть которого заключалась в том, что ректор, конечно же, придержит место «из уважения к роду Кен'Эриар», но всё же будущей адептке стоит поторопиться, так как наплыв желающих велик, а курс опять-таки не безразмерный.

То есть, папочке прозрачно намекнули, что особых поблажек не будет. И даже сомнений не было — это дело рук новой императрицы. Кузену что ли пожаловаться? А с другой стороны, вдруг он действительно любит жену и потворствует всем её прихотям? Как бы то ни было, а мне предстояло в ограниченные сроки преодолеть значительное расстояние и поступить в «Арену Мелочных Павлинов» уже завтра по полудню.

Сборы проходили в атмосфере панического беспорядка и без моего участия. Я же изволила носиться по лугам у стен замка и наслаждаться последними часами свободы. Уже на закате простилась с подругами, о существовании которых в теории не должны были знать даже родители — негоже Кен'Эриар дружить с простолюдинками и низшей знатью. Ещё совсем молоденькая, но уже успевшая обзавестись мужем и крикливым розовощёким малышом Матильда сочла нужным дать мне последние наставления.

— Ты не надейся на имя, как на место прибудешь, сразу же найди кого посолиднее и заручись поддержкой, — заявила жена новоиспечённого баронета.

Титул её муж, к слову, получил не без моего участия, едва плешь папеньке не прогрызла, ежедневно и довольно прозрачно намекая, что не помешало бы и отблагодарить того, кто раскрыл махинации местного монетного двора и спас нас всех от разорения. Отец мог даровать только низшие титулы и, спустя несколько недель планомерного надоедливого брюзжания, решился на благодеяние. А всё потому, что Матильда грезила членством в клубе «Леди Востока» и не отставала от меня, тоже весьма успешно проедая мне плешь. Здраво рассудив, что плешь меня не украсит, я сочла допустимым немного поспособствовать подруге в нелёгком деле пробивания пути к заветной цели.

— Самый солидный в академии ректор, но я понятия не имею, что это за фрукт, — ответила я, сомневаясь в компетентности советов подруги.

— Вот с ректором и дружи, не ошибёшься, — авторитетно заявила Матильда.

— Постараюсь подружиться, — рассмеялась я.

Коим образом я, юная и не обременённая опытом девушка, смогу заполучить расположение и дружескую поддержку почтенного старого магистра, Матильду не заботило. В последний раз обнявшись с подругами, в числе которых были и сельские девушки, я поспешила в свои комнаты.

Я проводила солнышко за густую листву ещё зелёного леса, сидя на балконе спальни и наслаждаясь томлёным молоком с ванилью и мёдом (такое лакомство умела делать только престарелая нянюшка моей матери) и отправилась отдыхать перед дорогой.

Разбудили меня ещё перед рассветом, сонную и плохо соображающую. Такие же сонные камеристки, уволокли меня в ванную, окунули в воду, высушили полотенцами, не особо заботясь о моём удобстве, и облачили в дорожное платье. Родители, тоже не выспавшиеся и по причине недосыпа раздражённые, напутствовали скупыми речами о чести рода и долге перед короной. Даже не покормили! Мама поцеловала в щёчку, отец одарил поцелуем в лобик, после чего впихнул в карету, и я благополучно улеглась досыпать, помахав ручкой на прощание в ответ на их прощальные взмахи платочками. Платочком вооружилась только мама, обильно увлажняя его слезами в промежутках между взмахами. Папа что-то тихо шептал ей, видимо пытаясь успокоить, от чего матушка разразилась ещё большим слёзоотделением. Хотелось бы верить, что плакала она от горя, как-никак единственное дитя из гнезда выпорхнуло, но я знала маму так же хорошо, как и она меня. Так что плакало доброе имя Кен'Эриар, о чём и плакала моя матушка. Была б её воля, я бы всю жизнь просидела за стенами замка, но папа по какой-то неведомой мне причине свято верил в то, что его кровиночка ещё покажет этому миру, чего стоят Кен'Эриары, и именно он заявил о праве наследницы рода на место подле императрицы.

Думая о родителях я и уснула, под мерное покачивание экипажа, продвигающегося по ровным дорогам, являющимся гордостью восточной части Даймирии.

* * *

— Стой, шальная! — Разбудил меня крик кучера.

Да я вроде бы и так не бегу — была моя первая сонная мысль.

К тому моменту как капитан выделенного для моей охраны отряда постучал в дверцу кареты, я уже успела не только проснуться, но даже и прилипшие к щеке волосы заправить за ушко.

— Поломка, леди Кен'Эриар. Одна из лошадей напугалась змеи и понесла. Ось полетела, — доложил он.

— Так ремонтируйте, — пробурчала недовольная пробуждением я.

— Не получится, менять нужно, а нечем, — развёл руками капитан.

— И что? — спросила я у того, кто вообще-то и был приставлен ко мне как раз для решения подобных проблем.

— Придётся задержаться в ближайшем населённом пункте, чтобы устранить поломку.

— Действуйте, — одобрила я, намереваясь ещё поспать.

Военный стушевался, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Говорите уже, — пожалела я его.

— Вам придётся пересесть в седло, чтобы добраться до селения Бармонди, которое буквально в трёх верстах, — отводя взгляд поведал капитан.

— Это не проблема!

Я любила лошадей, хоть они и не разделяли моих чувств.

— Но у нас нет седла для леди, — совсем сник капитан.

Вот уж что меня нисколько не огорчило, так это отсутствие неудобного женского седла. Я и в мужском спокойно доеду, даже с большим комфортом.

— Ничего, переживу. Подайте лошадь.

— Верховой лошади тоже нет, — совсем ошарашил меня военный.

— Вы что пешком за каретой бежали? — удивлённо спросила я.

— Нет, но у нас только жеребцы… и сёдла мужские, — виновато опустил взгляд мужчина.

— Давайте уже жеребца, я опаздываю, к вашему сведению, — пробурчала я, пряча улыбку за сумкой с документами.

Через час я уже сидела за столом в маленькой, но светлой, уютной, пропахшей выпечкой и луговыми травами комнатке, выделенной мне местным сельским управляющим. Вытянутые лица охранников, узревших леди, оседлавшую вороного коня, совсем не величественно подоткнув подол платья, и более того, отправившую его в галоп, до сих пор всплывали в памяти, заставляя посмеиваться. Да, у нас, в восточной части империи, нравы были более консервативные, и моё неподобающее поведение для служивых было извечным поводом для удивления и неодобрения. И это они ещё не знают, что сопровождают меня к Академии Магических Познаний не с каким-нибудь визитом вежливости, а для поступления в обучение.

Посмеялась, представляя удивление охранников по прибытии на место, и занялась тем, что сейчас интересовало меня гораздо больше, то есть взломом папки с моими личными данными. Больше всего меня интересовала характеристика от магистра Жринкера. Этот в высшей степени учёный, заслуженный и мудрый маг всегда относился ко мне с некоторым презрением, не особо тщательно скрываемым за покровительственным, наигранным уважением к моему роду. Потому я даже не сомневалась, что защита будет слабой, как говорится — номинальной. И я оказалась права, что одновременно радовало и оскорбляло оценку моих способностей магистром. Недооценивал он меня, всегда недооценивал.

Распутав нехитрое плетение заговорённой нити, скрепляющей края папки, открыла оную, в намерении лишний раз убедиться в коварстве учителя. И на этот раз я ошиблась!

Поверх листов с моими личными данными и характеристикой лежала записка, начертанная явно рукой магистра Жринкера.

«Даже не сомневался, что вы сунете свой неугомонный носик в эту папку, моя юная ученица. И уверяю вас, данная мною характеристика являет целью упростить и ускорить ваше так называемое обучение. Буду рад продолжить наши занятия по окончанию этого фарса. До встречи при дворе его величества Валинора Дас'Аринор.» — гласило сие послание, под которым красовалась короткая, выведенная уверенным почерком магистра подпись.

Я честно не ожидала подобного и была удивлена не меньше, чем обрадована. Значит, магистр всё-таки оценил мой потенциал по достоинству! Гордость я испытывала ровно до того момента, как убрала адресованное лично мне послание и углубилась в изучение официального личного дела.

Так «леди Фидэлика Кен'Эриар, драконесса, восемнадцать лет, рост сто семьдесят сантиметров» (это в переводе на общепринятую меру, а так три с половиной локтя). Да, для дракона я слишком миниатюрна, но зато из общей массы других народностей почти не выделяюсь. «Телосложение среднее, волосы чёрные, вьющиеся, с вкраплениями прядей не пробуждённого огня» (то есть у меня есть парочка золотисто-красных локонов, проявившихся лет в четырнадцать), «глаза светло-карие, лицо овальное, особых примет не имеет». Я бы с этим могла поспорить, у меня был острый подбородок, довольно круглые щёчки, пухлые губы и немного вздёрнутый, маленький носик, глаза же были скорее золотистыми, чем карими, что вполне могло сойти за особые приметы, по моему субъективному мнению. Читаем дальше: «Магический потенциал средний, родовая магия находится в спящем состоянии, обращаться не способна». Последнее — чистейшая правда, от которой очень обидно. Но, правда вполне ожидаемая. Драконы вырождались на протяжении многих веков и теперь только единицы способны обращаться. И то, случаются казусы. Например, мой двоюродный дядя старается держать в строжайшем секрете свою способность обращаться по одной весьма пикантной причине — в драконьей ипостаси он лохматый, как дворовый пёс, не имеет крыльев, и совершенно лишён речи. А троюродная кузина превращается в нечто пупырчатое, розовое и совершенно лишённое чешуи, но зато обладающее птичьими перьями на маленьких рудиментарных крылышках. Так что, может быть и к лучшему, что мне недоступна вторая ипостась. Одному небу известно, в кого могла бы превратиться я.

Дальнейшие данные обо мне содержали информацию об успехах в таких дисциплинах, как хореография, стихосложение, вокал, музицирование и прочий бред, к которому я всегда относилась с пренебрежением. Но именно в этом мои достижения были значительными, что было особенно обидно. Не хотелось верить, что я — Фидэлика К'Эриар, способна лишь служить украшением мужской компании. Но, по факту, на данный момент так и было. Единственной моей гордостью были способности к языкам, причём безусловные. С малых лет я буквально за считанные дни могла вполне сносно обучиться любому языку, который услышу. Сейчас же переходила на речь собеседника практически неосознанно, на уровне инстинктов. И это было единственным проявлением драконьей крови, за исключением экстравагантной причёски. Золотисто-красные пряди, к слову, не закрашивались никакими красками.

От размышлений о своей не особо выдающейся персоне отвлёк громкий звук из окна. Звук этот являлся криком петуха. Взглянула на небо и поняла, что петух кричит не ради поддержания легенды об отсчитывании каждого часа пернатым королём подворья. Он оповещал своих куриц, что пора бы уже и «на боковую». То есть на горизонте наличествовало уже наполовину сбежавшее за кромку земли краснеющее солнце. А я же должна была прибыть в академию после обеда. Опоздала, безбожно опоздала! И чем мне это грозит? А чем грозит это моим сопровождающим? Вот им точно будет несладко, потому, что я разозлилась!

Захлопнула папку, не забыв забрать послание от магистра, адресованное лично мне, быстро запечатала, повторив плетение нити, и отправилась разбираться с капитаном, повинным в столь долгой задержке.

Выйдя из комнаты едва не столкнулась с женой управляющего. Пожилая стройная женщина в строгом платье извинилась и посоветовала мне не выходить из дома.

— Почему? — прямо спросила я.

— Императорские маги пожаловали, преследуют беглого преступника. Поговаривают, что кто-то из сопредельных государств ночью прорвал границу и направился прямо к столице, — поведала мне женщина.

— Так мы от столицы далеко, любой беглец уже давно достиг бы цели, — здраво рассудила я.

Просто если охоту затеяли маги из императорской гвардии, значит и нарушитель границ не последний маг. А для одарённых расстояния не преграда. Это я, молодая, да не особо способная, вынуждена путешествовать в экипаже, магия во мне хоть и есть, но активна едва на треть. И перемещения вне пространства мне неподвластны.

— Спасибо, — поблагодарила хозяйку за информацию, и уверенно направилась к выходу.

Я, может, и не одарена сверх меры, но приставка Кен к моему родовому имени что-то да значит.

Вышла на крыльцо добротного дома управляющего, осмотрела заполненный военными двор, приметила мага с нашивками императорского отрядного командующего и уверенно направилась к нему.

— Какая девочка и без охраны, — заступил мне дорогу молодой и явно не дорожащий жизнью маг.

— Не до вас, отойдите, — произнесла громко, так чтобы привлечь к себе внимание.

— Да ещё и грубиянка. Надо бы заняться твоим воспитанием, — совсем уж похабно улыбнулся военный. Да ещё и ручонку свою потную посмел протянуть ко мне, бесцеремонно схватив за предплечье.

В следующее мгновение его рука была основательно повреждена. Благодарно кивнула своему капитану, вытирающему о рукав кинжал. Но на этом представление не закончилось.

— Потрудитесь извиниться перед леди Кен'Эриар, — ледяным тоном проговорил капитан моей охраны.

Покусившийся на меня маг скривился, лицо его медленно вытянулось и побледнело от понимания, что перед ним не помещичья дочь и даже не мелкая дворянка, вороватым жестом спрятал за спину повреждённую руку и низко поклонился.

Но военный был здесь не один, и за него посчитал нужным вступиться командующий королевской гвардии. А мой капитан личной стражи был ему не соперник.

— Прошу простить мою дерзость, леди, но вы позволили себе выйти в свет без опознавательных подвесок, в не соответствующем родовым расцветкам платье и без сопровождения глашатая, — заявил военный. — И, тем не менее, мы приносим свои извинения высочайшей леди Кен'Эриар, и… предлагаем свои услуги в качестве сопровождения.

Всё ясно, упустили беглеца и оттягивают момент возвращения с повинной головой к разгневанному начальству. А почему бы и нет? Я и так сильно опоздала к началу обучения, так может императорская свита смягчит впечатление. И было решено сделать вид, что я не заметила некоторой несправедливости замечания командующего — вышла я не «в свет», а во двор сельского дома, где подвески смотрелись бы столь же уместно, как императорская корона в хлеву. Упоминание же глашатая вообще было лишено какой бы то ни было логики, потому как эту должность упразднили лет сто назад. А вот военный маг повёл себя в высшей степени низко, что не красило как его лично, так и всю императорскую магическую гвардию. Уверена, если бы на моём месте оказалась какая-нибудь деревенская девушка, она не посмела бы и слова против сказать. Маги, и этим всё сказано.

— Буду рада принять ваши услуги в качестве охраны, — облагодетельствовала я императорскую гвардию в целом и командующего отряда в частности. — И окажите уже помощь этому несчастному, — добавила, заметив лужицу крови под ногами рьяного мага, посмевшего посягнуть на мою добродетель. Помочь он себе, к слову, мог и сам. Но не посмел излечить себя от наказания за непозволительное поведение в отношении столь знатной леди. Порой становилось искренне неприятно от преклонения перед именем, которое мне посчастливилось носить. К моей персоне это уважение не имело никакого отношения, от чего было ещё хуже. Я всё же была драконом по сути, и мечтала прославить своё собственное имя, а не почивать на лаврах имени древнего рода.

Командующий едва заметно поклонился, принимая мою благосклонность, и всё пришло в движение.

* * *

Да, к воротам академии я подъехала почти как сама императрица, в сопровождении кавалькады императорской гвардии и в окружении немного обиженной личной охраны. Позавидовать было чему, но!

Но, опоздание было налицо, прибыли мы на рассвете, а последний день зачисления был вчера, сегодня же уже начнутся занятия.

Встречать столь значительную процессию вышел сам ректор. Кто бы сомневался. Глубоко пожилой, убелённый сединами, высокий, сухощавый мужчина лучился радушием и широко улыбался командующему королевского отряда, но заметно сник, узнав кого, собственно, этот отряд доставил.

— Ждали, очень ждали, — натянуто улыбаясь узкими, по-старчески бледными губами, промямлил он.

— Передаём леди Кен'Эриар на попечение академии и надеемся на… ваше благоразумие, — многозначительно заявил императорский командующий после светского приветствия.

— Мы понимаем всю глубину доверия короны и, несомненно, окажем соответствующее почтение, — ответил ректор, бросив на меня мимолётный, неприязненный взгляд.

— Нам было приказано оставаться при леди на протяжении всего обучения, — удивил меня неожиданным заявлением капитан моей охраны. А я-то думала, что он не в курсе.

Словно подтверждая слова капитана, девять бравых служивых, сопровождавших меня по приказу отца, выступили вперёд, обозначив принадлежность к личной охране леди. Ну, удружил папочка…

Ректор беспомощно взглянул на императорского командующего, в надежде на его поддержку. Тот почему-то решил подыграть не ректору, а моему командиру и величественно кивнул. Я сейчас взвою!

— Добро пожаловать в Академию Магических Познаний, — простонал ректор, отойдя в сторону, чтобы я, моя карета и десять стражей смогли проехать на территорию. Я даже командующему на прощание ручкой помахала, высунувшись из кареты по пояс. Да, я умею быть благодарной… и злопамятной тоже.

Так мы и проследовали впечатляющей процессией к самому крыльцу большого трёхэтажного комплекса. Выбравшись из кареты я поняла, что здание академии не только высокое, но ещё и поражающее своей протяжённостью. Три корпуса были объединены крытыми стеклянными переходами на уровне первых этажей. Но, стило поднять взгляд выше, как становилось понятно, что переходы объединяют здания и на уровне третьего этажа. И даже на уровне мансарды красовались открытые переходы, обрамлённые витыми перилами. Это было поистине архитектурное произведение искусства, от которого сложно было отвести взгляд.

Но красоту и величие самой академии затмевало нечто более величественное. Немного в стороне от основных зданий высилось поражающее своими размерами, затмевающее все прелести архитектуры строение с куполообразной крышей, над которой, размывая видимый спектр пространства, мерцал прозрачный купол магической изоляции. Огромное здание окружали строения поменьше, такой же формы и тоже защищённые изолирующим пологом. Магия, та величина, которая всегда затмевала и будет затмевать все остальные аспекты бытия.

— Знаменитые тренировочные ангары боевых магов, — прошептала я благоговейно, замерев на ступеньках кареты.

Да и как тут не замереть? Про эти ангары ходили такие слухи. Поговаривали, что в застенках изолированных помещений маги замучили не одну сотню бродяг, ядовитых горгулий, сумрачных химер и даже умертвий. Правда, непонятно, как можно замучить того, кто уже и так давно умер? Но боевые маги и не на такое способны.

— Прошу, леди Кен'Эриар, — намекнул на то, что можно было бы и поторопиться ректор.

Я спустилась по ступенькам, опираясь на руку капитана, благодарно улыбнулась служивому и уверенно произнесла:

— Думаю, в вашем присутствии на территории академии нет необходимости. Уверена, что местная охрана сможет позаботиться о моей безопасности. Я права, лорд-ректор?

И улыбнулась доброжелательно, немного наивно, но открыто. Трудно будет добиться расположения ректора, но без его покровительства будет ещё труднее.

— Вы совершенно правы, леди Кен'Эриар, — величественно кивнул ректор. — У нас лучшая магическая защита во всей империи, не говоря уже о сформированных из лучших адептов выпускного курса факультета боевой магии патрулей.

— Прошу простить, леди Кен'Эриар, но ваш отец дал мне чёткие указания оставаться при академии до окончания вашего обучения, — возразил капитан.

А я взяла и беспомощно посмотрела на ректора, изобразив нуждающуюся в срочном спасении, растерянную девицу. Ну не совсем же он бесчувственный, этот ректор. И сработало! Надо же, за плечами многолетний опят общения с адептками, а так легко поддался.

— Думаю, мы сможем расквартировать ваш отряд у границ дальних полигонов. Там есть казармы, которые будут пустовать до начала практических зачётов, — задумчиво предложил пожилой маг. — И адепты не будут вам надоедать, и вы не будете смущать их своим присутствием.

— Это идеальный выход из положения, — восхищённо сложила я ладошки на груди. — Преклоняюсь перед вашей мудростью, лорд-ректор!

— Зовите меня лорд Халинэс, леди Кен'Эриар, — благосклонно ответствовал ректор.

Лёд был сломлен и сметён волной юношеской непосредственности… ну это если излагать красиво. А по факту, ректор не устоял перед откровенной лестью.

— Благодарю за оказанную честь, лорд Халинэс, и в свою очередь прошу вас обращаться ко мне исключительно по имени, Фидэлика, — доверчиво хлопая ресничками проговорила я.

— Буду только рад, адептка Фидэлика, — улыбнулся ректор.

— И у меня будет к вам просьба, лорд Халинэс, — решила закрепить успех.

Однако ректор заметно погрустнел, наверное, решив, что сейчас начнутся капризы и требования особого отношения. Но у меня были совершенно иные планы.

— Готов выслушать и сделать всё от меня зависящее, чтобы вы были довольны пребыванием в моей академии, — недовольно произнёс магистр.

— Не могли бы вы помочь мне оставить в секрете моё истинное происхождение? Я буду искренне признательна вам, если моё родовое имя во всех документах будет сокращено до К'Эриар. Так же, я категорически против любых поблажек и выделения меня из общей массы учениц, — озвучила свою просьбу я.

По мере того, как я говорила, лицо ректора всё больше и больше расслаблялось, а под конец он улыбался, как дитя.

— Как пожелаете, адептка Фидэлика К'Эриар, — совсем уж радостно заявил пожилой маг.

— Не хочу, чтобы наивные юные адепты льстиво набивались ко мне в друзья, в надежде, что это когда-нибудь предоставит им какие-то привилегии, — добила я его.

— Покорён вашим благородством и рассудительностью, — слегка поклонился ректор.

— Лорд Халинэс, — сокрушённо покачала я головой. — Где это видано, чтобы почтенный магистр магии, ректор великой Академии Магических Познаний кланялся перед рядовой адепткой?

— Больше не повторится, — гордо выпрямившись заверил меня маг.

Мои охранники всё это время стояли в сторонке и едва заметно улыбались. Ну да, они-то знают, к чему обычно приводит незнание окружающих о моём положении. Когда от тебя не ждут величия и соответствия высокому статусу… Здравствуй свобода! Это почти как крылья… совсем чуть-чуть почти. Сравнить мне вряд ли когда-либо предвидится, а так хотелось бы. Периодически мне снились сны о том, как я парю в облаках, купаясь в солнечных лучах и таком невероятном, туманящем разум восторге, что пробуждение приносило головокружение и щемящее чувство потери. Мама, когда я рассказала её об одном из таких снов, грустно улыбнулась и поведала, что это память предков порой даёт о себе знать.

— Уже почти рассвело, наверное, скоро начнутся занятия и мне следовало бы приготовиться, — намекнула ректору, что пора бы уже прекратить обивать порог и проводить меня к моим комнатам.

Но ректор как-то замялся, попросил «подождать минутку» и по-молодецки быстро куда-то ускакал. Вернулся он спустя минут пять, приведя с собой сурового мужчину со шрамом, наискосок пересекающем всё его лицо, от правой скулы до левого виска. Странно, неужели чистокровный неодарённый человек? Просто маги и представители магических рас исцеляются полностью, шрамов у них не остаётся, за исключением редких случаев, в которых, как правило, замешаны сильные артефакты смутных времён, канувших в небытие, когда к власти пришли драконы.

— Мэтр Дарно, проводите… наших гостей, и разместите их в одной из казарм у границ практических полигонов, — распорядился магистр.

Мои охранники синхронно повернули головы и воззрились на меня. Я лишь кивнула, отпуская их.

— Я встречусь с вами позже, леди… — начал капитан.

— Вот именно, позже, — оборвала я его, покосившись на мужчину со шрамом.

Капитан кивнул и отряд из десяти драконов-полукровок (а иных папочка в личной, пусть и небольшой, но армии и не держал), вскочив на коней, медленно последовали за пешим сопровождающим.

А ректор, очевидно, тянул время и, кажется, не знал, как преподнести мне какое-то, явно не радостное известие.

— Говорите прямо, лорд Халинэс, — устало предложила я. Действительно устала, всю ночь в карете протряслась.

— Понимаете, леди Кен'Эриар, — начал магистр, совершенно забыв о нашей договорённости по поводу моей фамилии, — ваш уважаемый батюшка, да пребудет с ним вечная сила, он просил… придержать для вас место на факультативном курсе общего поверхностного образования до вчерашнего вечера. И я, безусловно, выполнил его просьбу, но…

— Но? — повторила я, потому как ректор многозначительно замолчал.

— Вы немного припозднились и… леди Яристон прибыла на закате, как я мог отказать дочери первого министра, — закончил лорд-ректор, отведя взгляд.

— Так в чём проблема? Расширьте курс на одно место. Одной ученицей больше, одной меньше — такая мелочь, — искренне удивилась я несообразительности ректора.

— Всё не так просто, леди… Фидэлика, понимаете, на заре создания академии набирали излишне большие группы адептов, и это значительно снижало уровень их подготовки. В результате чего были введены строгие критерии отбора и ограничение по количеству учащихся на курсе. Чтобы избежать взяточничества и панибратства, данные правила закрепили магическими рамками, — пустился в пространные объяснения магистр.

— Ближе к делу, — начала раздражаться я. Спать хотелось неимоверно, и я планировала пропустить первый день занятий, но сначала требовалось закрепиться на новом месте, чтобы потом не оказалось, что я здесь всего лишь гостья, а не адептка.

— На вашем курсе больше нет мест, леди Кен'Эриар, — расправив плечи и подобравшись, будто для противостояния, выпалил лорд-ректор. — Академический хранитель не позволит нарушить правила и зачислить вас в уже сформированную группу.

— И? — вопросила я. Ну не для того же, чтобы отправить меня восвояси, он тут уже полчаса передо мной распинается. Значит, выход есть.

— Я могу предложить вам на выбор два факультета, на которых курсы, соответствующие вашему возрасту и уровню подготовки, не полные, — изрёк маг и уставился на меня в ожидании реакции.

Замечательно просто! Он мне предлагает вместо ускоренного полугодового обучения пройти полный профильный курс, а они здесь учатся от пяти до семи лет, в зависимости от направления, насколько я знаю. И если даже сделать скидку на мой возраст (в академии, кажется, с пятнадцати обучаются), то я попаду на четвёртый курс. Это как минимум два года! К окончанию обучения для вступления в должность фрейлины я уже буду «стара», да и получение профильного образования для леди моего положения сродни пощёчине.

— Не стоит переживать, вполне возможно, что с вашего курса будут отчисления через месяц, после первых проверочных работ. И тогда мы сразу же переведём вас, — спохватился ректор, видимо впечатлившись моей гримасой. — Никто не узнает, что леди из рода Кен'Эриар обучалась всего несколько недель на профильном курсе.

— И какие же факультеты оказались столь непопулярны, что на них случился недобор? — поинтересовалась я, уже предчувствуя неприятности.

— Артефактика и высшая боевая магия, — с готовностью ответил лорд Халинэс.

Да тут и выбирать было не из чего! Даже представить страшно, что будет со мной, если я попаду к боевым магам! Меня просто уничтожат… причём, даже если будут знать, кем я являюсь. Это же боевые маги, да к тому же высшие. Для них нет границ и правил, они делают всё, что хотят, просто потому, что могут. И домой вернуться я не имею права, родители не простят мне подобного. Это же практически прямое неподчинение короне.

— Полагаю, вы уже знаете, что я выберу, — проговорила, передёрнув плечами и не удержавшись от презрительной усмешки. Подобное я себе позволяла редко, но сейчас всё моё существо взбунтовалось против грядущих проблем. И мысль воспользоваться родовыми привилегиями уже не казалась такой низкой, как несколько минут назад.

— Уверяю вас, на факультете артефактики вам будет очень комфортно, — понял мой намёк лорд-ректор. — Артефакторы отличаются полнейшим отсутствием интереса к окружающим, и не будут досаждать желанием познакомиться.

Ну замечательно, мне ещё и изоляция от общения предстоит! Но вслух я сказала только:

— Проводите меня, пожалуйста, к моим комнатам. Я устала, проголодалась и нуждаюсь в принятии ванны.

— Эмм, для зачисления на утверждённые профильные курсы требуется пройти совершенно безобидную, не хлопотную процедуру, — поведал мне ректор. — Но после я вас лично провожу в вашу комнату.

— Да ведите меня уже хоть куда-нибудь, — смирилась я.

— Следуйте за мной, леди Кен'Эриар, — с готовностью ответил магистр Халинэс.

— К'Эриар, — поправила я его, но покорно пошла за старичком, который, кажется, всё же невзлюбил меня и решил извести самым жестоким способом — растягивая время и не позволяя отдохнуть.

Так мы и вошли в центральное здание академии, ректор впереди, я за ним. Сундуки и сумки с моими вещами так и остались притороченными к карете. Надеюсь, их доставят в мои новые комнаты слуги.

От размышлений о своих пожитках меня отвлекло убранство академии, в которое мы так «неожиданно нырнули». А убранство было примечательным, примечательно оно было собственно полным отсутствием убранства. Ровные белые стены, прямая лестница с ровными деревянными перилами в центре холла, чёрный каменный пол, несколько досок с приколотыми к ним листами исписанной бумаги — какая-то учебная информация? И всё, ни цветов, ни архитектурных решений, ничего! Абсолютно обезличенное административное здание, я такого даже в управлении верховного суда провинции не видела. Даже там были плинтуса, арки и хоть какая-то комнатная растительность. Здесь же царили порядок и минимализм. И как нечто чужеродное, контрастирующее с белизной стен и потолка, в дальнем углу холла возвышался камень. Обычный такой булыжник в пол человеческого роста, если бы ни одно но. Камень был залит кровью! Ребристая, пористая поверхность красовалась кровавыми разводами от застарелых почти чёрного, переходящего в бурый цвета, до свежих кроваво-алых капель собственно крови. Предполагаемого по логике запаха разлагающейся плоти я не почувствовала, даже когда мы подошли к этому ужасу дизайнерского извращения.

— Это камень-хранитель академии, он определяет степень допуска на факультеты, — поведал мне ректор. — От вас требуется только капелька крови. Уверен, что драконья кровь, безусловно, даст вам пропуск на факультет артефактики.

Смерила мага со чувствующим взглядом, но поинтересоваться вслух о его душевном здоровье не решилась. Я даже готова была окропить булыжник своей кровью (в разумном количестве, разумеется, капелька там, или две, в крайнем случае), но позволять какой-то измазанной каменюке решать свою судьбу точно не собиралась. Ну, это я так самонадеянно думала…

В результате, мне преподнесли увенчанную жемчужиной иглу (осмотрела кончик, протёрла раза три) и предложили уколоть пальчик. Уколола, да я и ректору глазик уколоть была готова, только бы спать уже уложили! Выдавила капельку крови и отправила её в полёт к измазанному кровью моих предшественников булыжнику.

— Факультет артефактики, — патетично провозгласил ректор.

Каменюка принял каплю бесценной драконьей крови и остался к ней равнодушен. Собственно, я и не сомневалась в этом. С усмешкой повернулась к магистру, собираясь предложить ему отложить «экзекуцию» и замерла, краем глаза заметив свечение. Свечение исходило именно из камня, причём конкретно светилась капелька моей крови. И как гром среди ясного неба загробный голос:

— Нет потенциала.

— Факультет высшей боевой магии, — тихо и заметно потея прошептал лорд Χалинэс.

— Зачисление на четвёртый курс! — громогласно провозгласил… камень.

Ой, это что сейчас было? Это меня к боевым монстрам зачислили? Да не буду я там учиться!

— Камушек, — позвала дрожащим голоском, — а может, ты передумаешь? Нельзя мне к боевым, не выдержу я там.

Под конец уже шептала, с такой надеждой глядя на жестокий окровавленный булыжник, что даже скала бездушная сжалилась бы. А эта каменюка жестокая не сжалилась!

— Факультет высшей боевой магии, четвёртый курс, — громогласно повторило надгробие моей будущей безвременной кончины.

В смысле, этот осколок скалы решил меня себе в жертву принести! Иначе его действия я расценить не могла.

— Он издевается? — спросила у старичка-ректора.

— Видимо да, — обескуражил меня ответом магистр. И мне стало обидно. Это ректор сейчас практически прямым текстом сказал, что я не вытяну высшую боевую магию. А я вытяну? Нет, конечно! Но признавать это было как-то… не по статусу. Ну да, к статусу это не имело никакого отношения, но я же Кен'Эриар, а мы не отступаем… наверное.

— Боевая, так боевая, — возвестила, вздёрнув подбородок, чем ввергла ректора в состояние, граничащее с предсмертным. Логично, если со мной что-то случится, спросят именно с него. Причём спросят по всей строгости и в соответствии с моим высоким положением.

— А может… на следующий год… — начал прощупывать пути к отступлению лорд Халинэс.

Да, он явно не ожидал, что местный, не обделённый интеллектом, дурным характером и ещё более мерзким чувством юмора камушек определит меня на «не туда, куда планировалось».

— Нет уж, боевая, значит боевая, — отрезала я. — Ведите, лорд-палач… прошу прощения, лорд-ректор.

И улыбнулась, жалобно так. Да, я уже начала себя жалеть, но, как говорится, назвалась адепткой, полезай в учёбу.

Меня и повели, через холл, по коридору, через зарешеченный и застеклённый переход, опять по коридору, но здесь уже стены были не такими скучными, иногда даже попадались надписи, выведенные губными красками и явно любовного содержания, а потом даже зелень появилась! Но это только когда мы вошли в большой зал, из которого расходилось три коридора и лестница, как четвёртый вариант выбора пути. К лестнице мы и пошли. Ректор пошёл, а я за ним поплелась, едва переставляя ноги. Вокруг было тихо и пустынно. Как затишье перед бурей — мелькнула безрадостная мысль. Мы поднялись на второй этаж и остановились перед невзрачной дверью без опознавательных знаков.

— Я буду жить здесь? — спросила я, но ректор постучал, и я поняла, что таки нет, это местечко уже занято.

Дверь приоткрылась и перед нами предстала симпатичная такая… русалка. Зеленоватая, безбровая, заспанная и не в духе. Но стоило ей сфокусировать взгляд на лике почтенного ректора, как девушка тут же подобралась, мгновенно проснулась и продемонстрировала верх профессионализма.

— Чем могу помочь, лорд-ректор? — вопросила она, гордо выпятив грудь в полупрозрачном зелёном пеньюаре.

Ректор повёл себя не менее профессионально, то есть на прелести русалки даже не взглянул, и изрёк величавым тоном:

— Разместите новую адептку, госпожа Плавинти.

— Да куда же я её? — мгновенно растеряла притягательность русалка.

— Это уже ваши заботы. Или я ошибся в вашем профессионализме, назначив старшей по этажу? — пошёл на очевидную провокацию ректор.

— Да уж найдём местечко, — уступила Плавинти.

— Лорд Χалинэс, — окликнула я ректора, решив в последний раз воспользоваться своим положением. — Надеюсь, мои вещи будут доставлены по месту назначения? И приношу вам свои извинения за лишнее беспокойство. До встречи через месяц.

Ну да, это я намекнула на то, что больше месяца на факультете боевой магии не потерплю. А если быть откровенной, то не потяну. Но, это уже мои проблемы.

Ректор покинул этаж, едва передвигая ноги, бедный, на отдых ему уже пора, а тут я дополнительные заботы создаю.

— И куда мне тебя впихнуть? — задала риторический вопрос русалка.

Я же решила сразу обозначить своё место в иерархии академии и предложила:

— Подальше от леди, лордов и вообще от всех.

Γоспожа старшая по этажу прищурилась, изучила меня придирчивым взглядом и вынесла вердикт:

— Проблемная, не контактная, бунтарка, в общем.

Это она точно отметила, что было достойно уважения. Сразу видно — разбирается в адептах. Хотя, при желании я могу быть очень доброжелательной, и друзей у меня всегда было много, только не таких, каких желали бы для своих детей благородные леди и лорды.

— Вы меня куда-нибудь уже заселите на месяц, а потом я обещаю избавить вас от себя, — заверила я. Заявление не было лишено трагизма, даже я сама не верила, что продержусь больше месяца, и если меня не переведут, то сбегу с позором.

— Факультет какой? — спросила русалка.

Признаваться я не хотела. И даже подозревала, что отношение ко мне сразу же изменится. Но выбора-то у меня не было.

— Высшая боевая магия, — озвучила вынесенный вредным каменюкой приговор.

Русалка отшатнулась, прикрыв дверь своей комнаты прямо перед моим носом, но уже спустя пару секунд приоткрыла дверь, взглянула на меня с сомнением и спросила:

— Сама или камень направил?

— Камень, — вздохнула я. Едва не расплакалась, но не по статусу же.

— Бедная, — протянула старшая по этажу, уже без опаски распахнув дверь. — Но ты не переживай, месяцок протянешь, а потом переведут. У нас всегда так, через месяц после начала занятий перегруппировка происходит. Так что тебе ещё повезло. Бывает лекарей на боевую переводят после нескольких лет обучения, вот это действительно жестоко.

— Да я вообще курс для фрейлин приехала пройти, — призналась, украдкой всхлипнув.

— Твою ж лягуху мокрую! — неожиданно резко отреагировала русалка. — И алтарь тебя в боевые?

— Ага, — кивнула, всхлипывая уже очевидно.

— Вот же каменюка бездушная! — воскликнула женщина с зелёной кожей. — Так, не кисни, я тебя к своим поселю. Присмотрят, месяц поберегут, а там, глядишь, и переведут куда надо.

— Спасибо, — да, я уже откровенно хлюпала носом. Но не от жалости к своей ученической доле, а от жалости к своему измученному телу, которое требовало еды и отдыха.

— Моя ж ты милая, — приобняла меня госпожа Плавинти за плечи. — Идём, маленькая.

Ну хоть кто-то здесь проникся ко мне жалостью. А иной раз жалость намного полезнее уважения и пиетета.

Плавинти провела меня через весь коридор (западный, кстати, хоть солнце по утрам досаждать не будет) в самый его конец. Подвела к крайней, с самой что ни на несть западной стороны двери, легонечко постучала и вошла, не дожидаясь ответа. Сам факт того, что дверь была не заперта изнутри, меня уже порадовал. Значит, здесь живут те, к кому никто без приглашения не суётся.

— Девочки, расправляйте плавники, я вам икринку привела, — заявила старшая по этажу, вторгаясь в царство сна. Да не простого сна, а очень мокрого.

С двух сторон на меня уставились влажные голубые глаза, вынырнувшие из водоёмов, стилизованных под узкие металлические кровати. Глаза были протёрты мокрыми ручками, а уже спустя мгновение я лицезрела облачённых в прозрачные одеяния русалок, возлежащих на вполне обычных, и совсем даже не мокрых кроватях.

— И что это за чудо? — потянулась левая русалка всем телом от макушки до кончика серебристого хвоста.

— Подавись ядом, Волния, это девочка, которую я лично беру под опеку, — заявила старшая по этажу.

— И с чего такие привилегии? Она вроде не с икрой, и вообще не из наших? — поинтересовалась правая водная. Это, к слову, была не русалка. Я не видела таких ранее, но, судя по повышенной привлекательности и мелодичности голоса, это была представительница сирен, которые обитали в западных и северных морях. У нас же, на востоке они почему-то не водились.

— А ты представь, заставили девочку пройти скорый курс обучения, чтобы попасть туда, куда и так уже дорога есть, а тут ещё и каменюка наша решила поиздеваться, к высшим боевым отправила, — проговорила Плавинти.

Водные задумались на минуту, а потом сирена оторопело округлила глаза и переспросила:

— Это что девочку, которую во фрейлины нашей сухой готовили, к боевым отправили?

— К высшим, — подтвердила старшая по этажу.

Мне прямо себя в два раза жальче стало. Но я же леди, держусь и слушаю.

— Да это же незаконно! — взвизгнула русалка, но взвизгнула не хуже сирены. — Они ж её прибьют на первом же занятии!

— Так почему я к вам и пришла, безголовые, — ответила госпожа Плавинти. — Хватит воду мять, поднимайтесь. Защитим девочку в треугольнике водном, глядишь и протянет до перегруппировки.

Я уже перестала что-то понимать и смирно стояла, забившись в уголок. Уголок, кстати, был весьма удобным, и я едва не упала, начав задрёмывать. Страх страхом, а спать всё же хотелось.

— Держи свою боевую, Плавинти, — выкрикнула сирена и меня подхватили, плавно перенесли на совершенно сухую кровать, которая мгновение назад была водным бассейном.

— Ладно, позаботимся о девочке, чай не звери. — Это было последнее, что я услышала, засыпая в мягких объятиях простыней. Всё же две ночи почти без сна для меня оказались неожиданностью. Но, может всё не так уж и плохо? Переживу как-нибудь месяц, а там попаду в родную среду и ух как развернусь… после такой-то подготовки.

Сквозь сон доносились мелодичные напевные голоса, мне чудилось, что я качаюсь на ласковых волнах, окутанная солнечным светом и теплом.

* * *

— Тоже пожалел, наверное. — Меня разбудил голос одной из соседок.

— Да конечно, всем жалко, — ответствовала вторая.

Я приподняла голову от подушки и удостоилась жалостливых взглядов водных.

— Вон, даже ректор тебя жалеет, вещички прислал, — заявила сирена, сидя перед зеркалом и расчёсывая щёткой длиннющие, цвета морской волны волосы.

— Не надо меня жалеть, — пробурчала, выбравшись из кровати. — Куда можно одежду сложить?

Да, спросонья я была не в лучшем расположении духа, но сдерживалась, как могла.

— Да кидай куда хочешь, — махнула рукой русалка, обрызгав меня солоноватой морской водой.

Осмотрелась, обнаружила шкаф и возрадовалась — он был пуст! Тут же приступила к заполнению свободного пространства своими вещами.

— Я не русалка, вижу больше, — вдруг прошептали мне на ухо. — Если будешь портить жизнь магам, я с тобой.

Обернулась и не удержалась от предвкушающего кивка.

— Подружимся, — резюмировала сирена. — Я Дискония.

— Даже не сомневаюсь, — прошептала я в ответ и тоже представилась, — Фидэлика.

Так у меня появилась сообщница. Ну а всё, что произошло дальше, было следствием рамок, в которые попытались загнать свободолюбивого дракона.

* * *

Мой первый день обучения. Признаю, первый по графику академии я проспала, и даже ужин мне водные девочки принесли, но теперь-то точно первый, по крайней мере для меня.

Я вышла из комнаты, гордо вздёрнув подбородок, прошествовала по коридору общежития, спустилась по лестнице, пересекла переход, и остановилась в холле основного здания. Вытащила из кармана карту, презентованную Плавинти, сверилась с ней, и пошла к лестнице. Первое занятие у меня сегодня было на втором этаже. И это была лекция по нежити первой степени. В моей сумке было всё необходимое, ректор даже учебники передал через секретаря. Но сейчас мне предстояло зайти в аудиторию, в которой меня все сразу же возненавидят как новичка и начнут унижать (так сказали девочки-водные).

Будет нелегко, но я не сдамся. Они же не знают, кто я, так что можно творить всё, что заблагорассудится! С таким настроем я и вошла в кабинет с надписью «Аудитория № 13».

Вошла, окинула взглядом присутствующих, и смело пошла к первому свободному месту, которое увидела.

Уже почти дошла, когда передо мной появилась девушка в чёрном костюме, схожем по крою на костюмы для верховой езды, то есть в узких брюках и длинной кожаной куртке.

— Занято, — заявила она, грубо оттеснив меня и усевшись прямо на стол.

Ладно, обошла её и пошла к следующему свободному месту. Адептка двинулась за мной и, грубо потеснив, произнесла всё тоже «занято». Допустим… Вновь обошла её, и опять всё тот же манёвр и заявление «занято».

— Послушайте, уважаемая, а вам не следовало бы сесть на диету, чтобы не занимать столько места? — поинтересовалась уверившаяся в безнаказанности леди под прикрытием.

— И так на фигуру не жалуюсь, — высокомерно заявила наивная, возомнившая, что сможет возвыситься за мой счёт в глазах сокурсников. Смею заметить, она первая начала, иначе я бы не позволила себе подобных вольностей. Я вообще за справедливость радею.

— Вы-то на неё не жалуетесь, а она стонет, бедная от натуги, — сокрушённо покачала я головой. — Оно и не мудрено, столько желчи нести. Любая фигура испортится. Советую побольше гулять на свежем воздухе, и поменьше смотреться в зеркало, это порой чревато впадением в депрессию.

Пока девушка переваривала сказанное мной, а окружающие откровенно смеялись над ней, я беспрепятственно прошла к свободному месту и расположилась, вытащив из сумки тетрадь и перо. Перо у меня было не обычное, а дарованное учителем, так что я могла не заботиться о написании лекции, оно само всё запишет, нужное подчеркнёт и выделит. Налицо неверие магистра Жринкера… или же наоборот, попытка помочь? Разберусь со временем.

Леди «с лишним весом» не успела придумать достойный ответ, в аудиторию вошёл преподаватель, и началась лекция. Но я отовсюду чувствовала заинтересованные взгляды. На факультете высшей боевой магии обучаются в основном мужчины. Помимо меня в аудитории присутствовали только две носительницы гордого звания «девушка». Страдающая фигурой выскочка и угрюмая широкоплечая представительница расы оборотней. Хотя, если она здесь, то оборотень только наполовину. Как известно, изменчивые расы не обладают достаточным магическим потенциалом для обучения на факультете высшей боевой магии. Я ни на кого не смотрела и вела себя достаточно отчуждённо, чтобы окружающие поняли — они мне не интересны.

Но, вопреки надеждам на сообразительность сокурсников, моя нелюдимость вызвала ещё больший интерес. Я почти физически ощущала их пристальные взгляды. Заговорённое перо строчило лекцию, нуждающаяся в похудении и уроке хорошего тона адептка косила взглядом и тоже строчила, а я думала. Что же такое сделать, чтобы все сокурсники отшатнулись от меня, как от прокажённой? Это было бы идеальным вариантом. Всё равно же через несколько недель переведусь на свой курс. Но ничего не приходило в голову. А та самая нехудеющая сверлила меня всё более ненавидящим взглядом. Вывод: я должна сделать что-то такое, что отвлечёт её или сделает моей союзницей. Ничего, способствующего отвлечению в голову не приходило, и решено было бросить все силы на создание ситуации, долженствующей сделать соперницу союзницей. Лекция закончилась, а у меня уже был готов предварительный план.

Ни на кого не глядя быстро вышла в коридор. Встретившим у выхода из аудитории водным я была несказанно рада.

— Девочки, а как вы смотрите на то, чтобы создать движение в защиту прав обучающихся здесь девушек? Сделаем небольшой переворот? — спросила, невинно хлопая ресничками.

— Куда переворачивать будем? — усмехнулась сирена.

— В мою сторону, — предложила я.

— Я за, но… — глубокомысленно заявила Волния.

— Χотите, секрет расскажу? — прошептала я, состроив заговорщическую рожицу.

— Давай, — в один голос выдохнули девчонки, в глазах которых появился отчётливый блеск любопытства.

— Секрет? Вы поверили в его существование, значит и другие поверят! Только нам нужен настоящий секрет, такой, который вселит в сердца угнетаемых девушек надежду, — прошептала я с настолько таинственным видом, что и сама бы поверила в существование великой тайны, увидев себя в зеркало.

— А ты забавная, — показала в улыбке ровные ряды острых зубов сирена.

— Что задумала? — не разделяла её веселья русалка.

— Хочу немного встряхнуть эту богадельню, — шёпотом призналась я. — Пришла пора противопоставить воспитанным на патриархальных устоях боевым магам женскую хитрость и изворотливость.

Мы отошли в нишу у окна и шептались как самые настоящие заговорщицы, что привело к повышенному вниманию моей страдающей излишней территориальной объёмностью сокурсницы, проходящей мимо. Девица остановилась напротив, сделав вид, что увлечена изучением каких-то потрёпанных листков, вывешенных на стенде для объявлений.

— А вот и наш первый солдат, — прошептала я, указав глазами и девушку в мужской одежде. — Наверняка ей нелегко каждый день отстаивать своё право на обучение на факультете боевой магии, где учатся одни парни.

— И как ты её вербовать будешь? Я бы к этой…, — Волния поёжилась, мельком взглянув на адептку, — нет, даже под страхом отчисления не подойду.

— Так нам к ней и подходить не надо, она сама ко мне придирается. Вот я и доведу её до желания встретиться наедине, а там уже мы её и обработаем, — предложила я.

— Или она нас… уработает, — скривилась Дискония. От сирены я подобного не ожидала. Она ещё при первой встрече показалась мне довольно авантюрной и боевой девушкой.

— Не переживай, у меня действительно есть один секрет, который я не хотела бы открывать, но в крайнем случае воспользуюсь им.

— Закидаешь врага кружевами и перчатками? — рассмеялась русалка.

— Речь шла о другом, но мне кажется, что для неё и это будет убийственно, — поддержала я шутку, поглядывая на старающуюся расслышать нас адептку. Но, судя по недоумению на её бледном лице, она ничего не слышала.

— Не услышит, как бы ни старалась. В ночь приезда мы защитили тебя особой магией воды и теперь никто не сможет ни подслушать твои слова, если ты сама того не захочешь, ни подсмотреть твои мысли. Никакая ментальная магия тебе теперь не страшна, — с довольной усмешкой произнесла Волния, проследив за моим взглядом. — А вот от подножки или удара в спину наша защита не поможет, но тут поможем мы сами. В крайнем случае, Дис повизжать на обидчика может и пара дней глухоты ему будет обеспечена.

Разговор был прерван противным звоном, оповещающим о начале следующей лекции.

— Встретьте меня после занятий и обговорим всё, — подмигнула водным, и направилась туда, где меня определённо не ждали.

Я не была готова к тому, что произошло в аудитории, но импровизация порой бывает действеннее тщательно продуманного плана.

Адепты заняли свои места, я вошла последней, уселась на отвоёванное у несдержанной в еде адептки место (да, я понимала, что она постарается отплатить мне, но это будет потом) и приготовилась записывать. Однако преподаватель не спешил облагодетельствовать нас своим присутствием и ко мне подсели одновременно четверо молодых магов, по бокам, со спины и спереди. Последний уселся прямо на парту, скрестив ноги, как монах древних, собирающийся воздать мольбу преданным богам.

— Привет, милашка, — елейным голоском пропел левый.

— Нет, она скорее малышка, — проворковал правый.

— Хорошо, хоть не малашка, — проворчала я себе под нос, мгновенно смутившись, испугавшись и взъерошившись, как застигнутый котом врасплох воробышек.

— Что ты там шепчешь, крохотуля? — прошептал мне на ухо третий, тот, что наседал со спины. — Не уж-то заклинания от нежити повторяешь? Так на нас они не подействуют, — противно хохотнул он, обдав моё ухо жарким дыханием.

— Ну да, на вас нужны заклинания от нечисти, — пробурчала я, подавшись вперёд, чтобы избавиться от дыхания заднего наседающего. И едва не уткнулась носом в ботинок того, который сидел впереди, скрестив ноги на столе.

Они что, на первом занятии присматривались ко мне, а со второго решили в атаку ринуться? Так хоть бы предупредили о начале военных действий, я же даже язвительностью и наглостью вооружиться не успела. Наивно понадеялась, что меня просто не заметил никто, кроме ядовитой на язык и жадной на место девицы. Мельком взглянула на оную и поймала в её взгляде неожиданные эмоции. Девушка тут же отвернулась, но я успела уловить оттенок тоски и чего-то очень похожего на жалость. Либо она проходила такое же посвящение, либо, сталкивается с подобным отношением и посей день. Да, я выбрала верную стратегию. Женщины всех рас и профессий объединяйтесь! Только бы не затоптали численным и мускульным перевесом…

— Что ты там промурчала, киса? — поинтересовался тем временем восседающий передо мной прикидывающийся монахом грешник. Почему грешник? А потому, что рожица у него была впору суккубом подрабатывать. Смазливая такая, и донельзя довольная, я бы даже сказала, предвкушающая. И что примечательно, этот конкретный индивид отличался пластичностью (чего только скрученные ноги стоят), стройностью и повышенной привлекательностью. Остальные осаждающие хлипкую крепость моего самообладания и бесстрашия могли похвастаться молодецким разворотом плеч и внушительной мускулатурой. Они, если быть откровенной, тоже не были страшны, как перезрелое умертвие, но наседающий и восседающий передо мной просто таки лучился красотой. Вампир? Нет, скорее полувампир. Или опять же полусуккуб, хотя вряд ли. Пустить в академию со смешанным обучением носителя крови совратителей, это равносильно закрытию некроманта в одной комнате с трупом на долгий срок — рано или поздно заскучает и оживит, чтобы было с кем время скоротать.

— А она часом не блаженная? — тихо поинтересовался левый у друзей. — Уж больно на пифию смахивает, смотрит пустым взглядом и молчит.

А почему бы и нет? Пифий никто не любит, потому что большая их часть по сути являются не предсказательницами, а кликушами. Она не предрекают будущие несчастья, а навлекают их своим «чёрным» языком.

— Вижу, — изрекла я замогильным шёпотом. — Вижу… Черно всё, темно, ночь слепая и глухая.

— Это новолуние что ли? — спросил правый.

— Нет, это у неё в глазах потемнело и в ушах шумит, — хохотнул тот, что за спиной сидел.

— Смерть вижу, скорую, тёмную, кровавую, — шептала я, зажмурившись от страха. Да и как тут не бояться? Чушь же несу полную. А поверят или нет — не знаю. Среди разумных рас есть те, кто чувствует кровную принадлежность. Я же могла судить только по внешним данным. И понятия не имела, кем являются трое из моих оппонентов, с красавчиком было почти всё ясно. А вдруг среди них есть ведун или элир, эти распознают дракона с первого взгляда. И ни для кого не секрет, что среди драконов пифий просто не бывает. Драконы строят историю, а не предсказывают её. Но никто не поспешил уличить меня во лжи, напротив — все четверо заинтересованно притихли. Это я поняла по воцарившемуся не только вокруг меня, но и во всей аудитории молчанию. Глаза-то открывать было страшно. Страшно, но если начала спектакль, то придётся отыграть свою роль до конца. Пифии вещают о скорой гибели, глядя прямо в глаза будущему трупу. Я и посмотрела, прямо в глаза смазливому парню, скрючившемуся передо мной.

— Смерть тебя ждёт! — рявкнула, подавшись вперёд.

Адепт дёрнулся и едва не свалился со стола. Да, я умела смотреть страшным взглядом, на гончих отцовских натренировалась. Они не понимали ни криков, ни спокойных приказов, этих жутких чёрных зверюг можно было остановить только вот таким убийственным взглядом. Подействовал отточенный на собаках взгляд и на мага.

Он медленно распутал ноги, слез со стола, наигранно небрежно махнул рукой и предложил:

— Оставьте вы её, убогую.

— Смеррррть, — провыла я, закатывая глаза.

Когда вернула зрачки на полагающееся место, рядом со мной уже никого не было. Более того, даже отсели подальше. Облегчённо вздохнула и достала из сумки тетрадь с пером.

Всё представление заняло не более пяти минут, и именно на этот промежуток времени опоздал преподаватель. В расписании значилась лекция по заклинаниям сожжения и распыления. Преподавателем, судя по моим записям, на этой теме был некто бакалавр Пиротэн. В аудиторию вошёл низенький широкоплечий, длиннорукий и весь какой-то нескладный маг с огненно рыжей шевелюрой растрёпанных волос до плеч, рыжей же щетиной на щеках и подбородке, ярко-карими, почти красными глазами и смуглой, отливающей оранжевым, кожей. Василиск? — Нет, у тех зрачки вертикальные, а у этого были обычные, круглые. Точно не дракон, своих мы за версту чуем. Неужели саламандр? Представителей многих рас, населяющих нашу обширную империю, мне доводилось видеть только на страницах учебников и да, я растерялась. Но ничего, потом у девочек-водных спрошу.

Зря я так легкомысленно отнеслась к этому преподавателю, оказалось, он относился к тем немногим, кто мог определить во мне дракона. Что этот нехороший дядечка и сделал.

— Приветствую вас, нежданные и нежеланные мои. Нисколько не скучал и искренне надеялся, что за время летнего отдыха хоть кто-то из вас осознает свою никчёмность или угробит себя бездарными попытками доказать свою исключительность. Прискорбно осознавать, что вас стало не меньше, а больше, — изрёк преподаватель и вперил неприязненный взгляд в меня.

Смотрел он жутко и завораживающе. Я даже дышать перестала, так и замерла с тетрадью в руке, инстинктивно схватив её в стремлении спрятаться от пронизывающего насквозь взгляда. И безвольно уронила тетрадку на стол, когда учитель неожиданно улыбнулся и радостно заявил:

— Ан нет, есть справедливость в этом мире. Наконец-то у меня появилась студентка, которая уж точно оценит и примет всю глубину и перспективу огненных чар. Это же просто подарок! Дракон и на моём курсе!

Я не только сжалась, но еще и под стол попыталась сползти, но строение у местных мест для учащихся было какое-то неправильное, сползать там было практически некуда. Я банально не влезла бы под стол, пришлось встретить счастливый взгляд преподавателя… и всех сокурсников, гордо вздёрнув подбородок. Сокурсники, к слову, радости учителя не разделяли, они смотрели скорее настороженно и враждебно, особенно обласканный предсказанием скорой безвременной кончины. Страх мешал обдумывать легенду, которую придётся поведать любопытствующим. Рассказывать о том, кем я являюсь в действительности, было неприемлемо, но и в сказочку о том, что преподаватель ошибся, вряд ли кто-то поверит. И как же я теперь объясню всем заинтересованным, сверлящим меня подозрительными взглядами, что в академию на рядовое обучение попала целая чистокровная драконесса? Мы — драконы, малочисленная, исключительная и, самое главное, правящая раса. Мы не получаем профильное образование, не работаем по специальностям, не живём в общественной среде империи. Мы выше всего этого, мы — драконы, властители небес, поднебесья и земель Даймирии. И вот я, Фидэлика Кен'Эриар, уподобившись другим расам, обучаюсь в академии магических познаний на профильном факультете… А мне нравится такая интерпретация ситуации! Я всегда двигалась не в такт, всегда была недовольна невозможностью наслаждаться простыми радостями жизни, наравне с представителями других рас, всегда была другой, так почему бы и нет! Вот только родители не простят унижения рода, не простят и не поймут. И плакала тогда пресловутая непоколебимость академии, с землёй же сравняют… Значит, будем бороться, и отрицать до последнего. Представлюсь полукровкой или незаконнорожденной, в крайнем случае. Но родового имени не выдам! И буду радоваться всему новому тайно, пока есть такая возможность. Через месяц меня опять загонят в рамки статуса, и призрак свободы растает, как ночной туман с первыми лучами утреннего солнца.

— Представьтесь, радость на склоне моих лет, — ласково попросил преподаватель.

Неловко встала, стараясь не замечать устремлённых на меня со всех сторон взглядов, опустила голову и пробурчала своё имя.

— Погромче, благословение небес, свалившееся на меня столь неожиданно, но от этого не менее радостно, — продолжал бакалавр.

И я могла бы поклясться, что в его голосе проскользнуло хорошо скрытое ехидство. Так надо мной банально издеваются!

Подняла голову, и смело взглянула в глаза преподавателя.

— Адептка Фидэлика Кэриар, — произнесла громко и отчётливо, намеренно сгладив произношение сокращённого родового имени, чтобы ни у кого даже мысли не возникло выделить первую букву и связать её с приставкой Кен, свидетельствующей о принадлежности к младшей императорской ветви.

— Хм, странно, — задумчиво проговорил бакалавр Пиротэн, листая ученический журнал. — В списках нет вашей фамилии. А продиктуйте ка мне её, адептка, — добавил он, вооружившись пером.

— Кэриар, — послушно повторила я.

— Что-то знакомое, крутится где-то на грани вспоминания, — тихо говорил преподаватель, дополняя данные в журнале. — Я так понимаю, вы полукровка?

— Да, — с готовностью согласилась я.

— И судя по наличию локонов не пробуждённого дара в ваших волосах, наполовину человек? — продолжил расспросы излишне любопытный бакалавр. — Наличие более сильной, одарённой крови свело бы на нет все шансы унаследовать драконью силу. Обращаться, владеть огнём не умеешь?

Пиротэн подался вперёд в ожидании ответа, едва не улёгшись грудью на стол.

— Нет. — И тут я даже нисколько не солгала!

— Научим, — предвкушающе протянул преподаватель. А потом резко потерял ко мне интерес и вспомнил о своих прямых обязанностях: — Ну что ж, нелюбимые мои, начнём. Открываем тетради и записываем — «Заклинание абсолютного уничтожения воздуха». Не будем терять время на повторение пройденного в прошлом году, уверен, вы всё благополучно забыли, что меня несказанно порадует на практических занятиях. Это, на первый взгляд абсолютно бессмысленное, заклинание входит в перечень обязательных по той простой причине, что мгновенно выжигает воздух в пределах строго определённого, заданного в его построении, участка пространства. А это может пригодиться для… адепт Баринэс?

Один из адептов медленно, словно собираясь отправиться на казнь, встал и молча уставился на преподавателя.

— Даже предположений нет? — язвительно осведомился Пиротэн.

— Что бы задушить кого-нибудь? — неохотно пробурчал высокий, широкоплечий, коротко стриженный Баринэс. Выражение его лица в этот момент красноречиво иллюстрировало известную догму «Сила есть, ума не надо».

— И как ты себе это представляешь, Баринэс? — усмехнулся преподаватель. — Попросишь врага постоять немного «вооот на этом пятачке» и никуда не уходить, пока ты не спалишь всю атмосферу вокруг него, ну и его самого подкоптишь заодно перед удушением?

— А мы этого не проходили, — заявил незадачливый адепт.

— Какая проницательность! Да, мы этого не проходили, потому что проходим сейчас! — рявкнул Пиротэн, злобно сдвинув брови. — Ну что, ни у кого нет идей?

У меня было одно предположение, рассказывал как-то магистр Жринкер, как по молодости и незнанию применил одно из огненных заклинаний посреди фермерского сеновала, он тогда только окончил обучение и проходил практику в одной из северных провинций, охотился на сушняковую вымерь. По рассказам магистра, это была огромная, мерзкая тварь, являющая собой помесь коровы и горгульи, охочая до косарей. Обитала эта мерзь вблизи сеновала, что называется, по старой привычке. В бытность свою коровой, до того, как мутировала попав на траекторию межпространственного перемещения полуразумной горгульи и каким-то непостижимым образом слившись с оной на генетическом уровне, тварь не желала покидать облюбованное местечко. А произошло сие скрещивание нескрещиваемого как раз в пору сенокоса, вот и изводила вымерь местного фермера, поедая его работников поодиночке и группами. Будущий магистр, проходивший практику в близлежащем городе, был направлен в фермерские угодья, чтобы изловить мерзость, являющую собой насмешку над магией и наукой. А натолкнувшись на оную спустя несколько дней бдения, он не придумал ничего лучше, как спалить тварь заклинанием необратимого сожжения, видимо, чтоб уж наверняка. Всю степень своего промаха Жринкер поняла только когда необъятные запасы уже сухой и сгруженной под навесом травы занялись, пуще вымери. Тогда-то он и использовал мудрёное заклинание абсолютного уничтожения воздуха, чтобы унять пламя и спасти заготовленное на зиму сено. Спасал он, разумеется, себя, подобный промах непременно низверг бы практиканта на нижние позиции и не видать тогда ему продвижения по карьерной лестнице на поприще магических наук.

Провести аналогию, и сделать соответствующие выводы было не сложно. Что я и сделала. А вот руку подняла, вызывая всеобщее и преподавательское в частности внимание, уже совершенно неосознанно, вернее, я осознавала, что делаю, но руководствовалась исключительно желанием блеснуть знаниями, и совершенно упустила из виду тот факт, что излишнее внимание мне сейчас более чем не нужно.

— Слушаю вас, адептка Кэриар, — кивнул Пиротэн. — И, предвосхищая распространённый вопрос всех новичков, вынужден уведомить вас, что покидать аудиторию до окончания лекции запрещено. Все надобности стоит удовлетворять до начала занятия, либо после его окончания. Не знаю и знать не хочу, как относятся к данному вопросу другие преподаватели, я же потворствовать низменным телесным слабостям адептов не намерен.

— Эмм, я хотела ответить на ваш вопрос, — смутившись от предположения преподавателя, несмело ответила я.

— Даже так, — искренне удивился бакалавр. — Любопытно, я просто жажду услышать вашу версию, адептка!

Я смутилась окончательно, отвела взгляд, наткнулась на довольную, предвкушающую мой позор мину нуждающейся в диете сокурсницы и гордо расправила плечи.

— Это элементарно… — запнулась, не зная, как обращаться к преподавателю, но решила просто упустить обращение и продолжила. — Заклинание абсолютного уничтожения воздуха применяется для тушения огня в условиях, когда прочие методы недоступны или недопустимы по техническим показателям.

Сказала и выжидающе уставилась на учителя. А он молчал, грыз свои собственные тонкие губы и молчал. Понять, удовлетворил его мой ответ или напротив, раздосадовал, я так и не смогла.

Ещё немного помолчав, жуя уже порядком покрасневшие губы, бакалавр резко поднялся из-за стола, заложил руки за спину и приказал отрывистым, резким тоном:

— Записываем.

Далее лекция протекала по всем канонам преподавания нового материала. Мы переписали в тетради выведенную на грифельной доске формулу с пустующими участками, в которые вносились коррективы в зависимости от нужной силы и пространственного распространения заклинания. Записали всё, что продиктовал бакалавр относительно энергетических особенностей, побочных действий и реакции при столкновении с другими видами магии. Вынесли в отдельный список возможные проблемы при наложении этого заклинания на конфликтные чары, в которых используются подобные энергетические потоки, и я даже не заметила, как пролетело время. Огласивший аудитории и коридоры академии звон стал для меня полной неожиданностью. Каким бы скверным ни был характер бакалавра Пиротэна, он обладал исключительным для преподавателя качеством — умением завлечь и заинтересовать ученика. И мой ответ его всё же удовлетворил, что стало ясно из брошенной вскользь реплики в середине лекции: «как прозорливо заметила адептка Кэриар, это наилучший способ тушения локальных пожаров, разумеется, при условии, что в зоне действия заклинания не окажется живых существ».

— Адептка Кэриар, задержитесь, — глядя исключительно в журнал, проговорил бакалавр, когда сокурсники потянулись к выходу из аудитории.

Я шла одной из последних, за мной следовала только тихая, угрюмая девушка-оборотень. Когда я резко остановилась по требованию преподавателя, она едва не врезалась в мою спину, замерев в последний момент. По дуге обогнула меня, демонстративно избегая тактильного контакта, и быстро покинула аудиторию, прикрыв за собой дверь. Перед тем, как дверные створки сомкнулись за сокурсницей, мне показалось, что она бросила на меня сочувствующий взгляд. Или не показалось? Нужно будет попытаться наладить с ней контакт, судя по её поведению, девушке тоже несладко приходится в мужском коллективе курса высшей боевой магии.

— Подойдите, адептка Кэриар, — не поднимая головы от журнала произнёс преподаватель. И мне пришлось приблизиться к столу, за которым он устроился.

— Я уже не так молод и остроумен, как хотелось бы, юная леди, но вполне способен строить логические цепочки и делать определённые выводы, — по — прежнему не глядя на меня проговорил бакалавр Пиротэн. — Сами скажете, или мне озвучить результаты своих измышлений?

— Не понимаю о чём вы, — сказала я едва не шёпотом, уже понимая, что скрыть свою личность от проницательного учителя не удастся, но до последнего не желая сдаваться.

— Я, возможно, поверил бы в незаконное происхождение и покровительство, всё же драконам свойственно заботиться о своём потомстве, даже незаконнорожденном. И, может быть, даже не придал бы значения созвучности вашей фамилии с небезызвестным родом, но каким бы я был преподавателем, если бы не понял, что вы далеко не безграмотная приживалка, и образование получали не в общей школе? — всё так же игнорируя меня взглядом проговорил преподаватель. — Дальше, мне было достаточно вспомнить, что на территории нашей академии появился совершенно абсурдный, факультативный курс обучения будущих фрейлин и, учитывая то, что вчера вас среди обучающихся не было, сделать вывод, что вы опоздали, лишились места на своём курсе и были вынуждены пройти классификацию через хранителя академии. Это он направил вас на факультет высшей боевой магии, леди Кен'Эриар?

Вот теперь я удостоилась очень внимательного, даже, я бы сказала, требовательного взгляда. И что тут можно ответить? Я, конечно, могла бы продолжать всё отрицать, но преподаватель уже понял, что прав, отпираться было глупо и оскорбительно по отношению к нему.

— Да, — ответила коротко, опустив голову.

— Похвально, что вы не желаете пользоваться своим положением и скрываете происхождение, но, надеюсь, вы понимаете какой шанс вам выпал, адептка Кэриар? — спросил Пиротэн, подчеркнув выбранную мной форму обращения.

Я облегчённо выдохнула, поняв, что меня не собираются рассекречивать. Но, если быть откровенной, я совершенно не понимала, какой же такой счастливый, по мнению преподавателя, шанс мне выпал. О чём не преминула сообщить бакалавру Пиротэну.

— На мой взгляд, это не шанс, а испытание, — произнесла с горечью.

Преподаватель резко встал из-за стола, отодвинул стул и встал напротив меня. Сложил руки на груди и вперил в меня недовольный взгляд. Он оказался ниже меня на полголовы, что не мешало ему смотреть на меня с мудрой снисходительностью свысока своего возраста и опыта.

— Позвольте, я кое-что разъясню вам, леди Кен'Эриар, — начал он менторским тоном. — Как вы думаете, почему драконы становятся всё слабее и слабее? — И продолжил, не дожидаясь ответа: — Всё просто, вы слишком высокомерны, чтобы признать свою неполноценность. А вы неполноценны, как и любое живое существо, отвергающее блага и преимущества представителей других видов. Вам дарована свыше возможность познавать и применять силы других рас, но вы упорно придерживаетесь мнения, что только ваша — драконья магия единственно идеальна и превосходна. И к чему это привело? Вы вырождаетесь, как магически активные сущности, превращаясь в посредственных магов, умерщвляющих свой драконий дух отторжением дарованных природой способностей.

Я смотрела на учителя округлившимися глазами и изо всех сил пыталась понять, что он намеревается мне доказать? Весь мир признаёт драконью магию высшей и безусловной, наша империя считается сильнейшей, а в некоторых отсталых государствах драконов вообще считают равными богам. Ведь именно драконы одержали верх над тёмными духами и возродили мир из пепла. И что я слышу? Какой-то бакалавр, не смогший даже добиться высшей учёной степени, заявляет, что драконы неполноценны! Допустим, я тоже не особо приветствую слепого поклонения моей расе, но вот так открыто заявлять, что драконы неполноценные… Это неслыханная наглость на грани кощунства!

— Вы отдаёте себе отчёт, что ваши слова могут быть расценены как оскорбление императорского рода в целом и его величества императора Валинора Дас'Аринор в частности? — осведомилась ледяным тоном.

— Не забывайте, адептка Кэриар, вы не имеете никакого отношение к императорскому роду, — улыбнулся бакалавр. — И как представительница ущемляемого властями сословия полукровок не сочли бы мои слова крамолой.

Я во все глаза смотрела на преподавателя и не знала что ответить, просто не знала. Это он сейчас намекнул на то, что может сделать тайну моего происхождения достоянием общественности или указал на очевидный просчёт в исполнении выбранной мной роли? Надеюсь, второе, если преподаватель собрался шантажировать меня, то его ждёт горькое разочарование… и меня тоже, в компетентности местного обучающего персонала.

— Так на чём мы остановились, адептка? — не дождавшись от меня реакции на свои последние слова, продолжил бакалавр. Впрочем, ответа на вопрос он тоже не ждал: — Суть в том, юная леди, что вам выпал шанс обучаться на довольно прогрессивном факультете, где преподаватели не боятся экспериментировать и с лёгкостью найдут лазейки в броне вашей умирающей магии, чтобы воскресить её. Как вам такая перспектива?

Я продолжала хлопать глазами и силилась переварить полученную информацию.

— Вы поможете мне развить способности? — спросила в результате.

— И более того, вы сможете пользоваться не только драконьей магией! — радостно воскликнул бакалавр, поняв, что до меня наконец-то дошла хотя бы часть сказанного им. — Уже через год при должном упорстве ваш потенциал разовьётся до нужного уровня и можно будет приступить к овладению второй ипостасью!

Я заметно сникла, о каком годе может идти речь, если я переведусь на свой полугодовой курс общей поверхностной подготовки уже через месяц? А мне даже понравилась идея обучаться в академии, особенно если обучение сулит появлением крыльев. Но родители, да и весь род не допустят подобного позора. Обучаться на профильном курсе и получить рабочую профессию — это несмываемое пятно на репутации всего императорского рода. А то, что я девушка, только усугубит ситуацию. Для мужчин еще допустимы исключения, женщины же из императорского рода, даже младшей ветви, не работали. Никогда! Придворная жизнь и семья, вот наш удел. Но я не хотела такой судьбы!

— Вижу ваши сомнения, адептка, но вы подумайте, — тихо произнёс преподаватель. — Если вы примете верное решение, я могу подать запрос на повторную классификацию хранителя через месяц с уклоном на боевую магию. Ваше истинное имя, разумеется, останется в тайне.

— Я подумаю, — произнесла одними губами и на негнущихся ногах вышла в коридор.

Разнёсшийся по академии звон резанул по ушам и быстро привёл в чувства.

Достала из сумки расписание и вчиталась — следующая лекция в аудитории этажом ниже. Сорвалась на бег, но опоздание уже было очевидным.

* * *

Меня встретили недружелюбными взглядами и гробовой тишиной. Сокурсники сидели на своих местах, будто их пригвоздили к сидениям, и только скосили возмущённые взгляды на вошедшую меня, но даже головы не повернули. Почувствовала себя бунтаркой, совершившей нечто совершенно недопустимое.

Преподавательское место было свободно, следовательно, моё опоздание не будет замечено, а сокурсники… их проблемы. Быстро прошла к свободному месту, села и углубилась в изучение содержимого сумки. В абсолютной тишине достала тетрадь, заговорённое перо, аккуратно положила на стол и приготовилась внимать.

— Теперь мне будет позволено начать лекцию? — осведомился кто-то приятным женским голосом со стороны окна.

Резко вскинула голову в направлении голоса, но никого не увидела. Осмотрелась, все сидели ровно и даже не взглянули в сторону прозвучавшего, словно из пустоты, вопроса. Я что, галлюцинировать на почве нервного перенапряжения начала? Пожала плечами и вернулась к ожиданию, теребя в руках перо. За спиной раздался гневный шёпот:

— Не шевелись… дракурица.

Прежде чем осознала смысл сказанного, резко обернулась, задела рукой сумку, столкнув её на пол, и одарила наглеца гневным взглядом.

— Что ты сказал? — прошипела, гневно воззрившись на широкоплечего, мускулистого мага.

Со всех сторон послышался слаженный горестный вздох.

— А время идёт, лекция не бесконечна, но я могу и подождать, — пропел звонкий голосок всё с той же стороны, от окна.

— Слушай сюда, убогая, заткнись и не шевелись, — прорычал, кажется левый из тех, кто пытался запугать меня перед предыдущей лекцией. Ну вот, а недавно милашкой называл.

Но спорить с обладающим очевидным физическим превосходством магом я не стала. Отвернулась, подняла сумку и замерла, в ожидании неизвестно чего, уподобившись остальным адептам. Прошло долгих две минуты и помещение наполнилось приятным цветочным ароматом, от закрытых окон повеяло летней свежестью и в аудиторию прямо из пустоты перед окном шагнуло прекрасное видение. Она была высока, стройна и завораживающе прекрасна в коротком, едва прикрывающем колени изумрудно-зелёном платье без рукавов и с откровенным декольте. Нимфа — вспомнила я картинку из учебника по расам. Окружающие меня адепты, кажется, даже дышать перестали. Теперь понятно, почему они так на меня обозлились, в сравнении с этой истинной красотой первозданной природы я действительно могла удостоиться только звания малашка. Нимфа проследовала к преподавательскому месту, что вызвало слаженное, но беззвучное движение адептов. Они просто все разом подались вперёд, следя за каждым её движением и только что слюни на столы не пуская. Не поддались этому всеобщему жесту восхищения только я, «толстушка» и забитая оборотница.

— Ну здравствуйте, мои прекрасные рыцари, — призывно улыбнулась нимфа, сверкнув зелёными глазами (свечение к слову было не метафорическим). — Это наше второе занятие, но я надеюсь, вы уже усвоили основное правило?

Ответом ей была полная тишина.

— Какие вы старательные и восхитительно внимательные, — проворковала нимфа, опершись изящными ручками о столешницу и выгнув спинку.

За моей далеко не такой привлекательной спиной послышались судорожные вздохи. Это что же за лекции такие? Это разврат какой-то!

— Сегодня мы не будем углубляться в подробности и просто порассуждаем о защите от магии страсти и любви, продолжила «лекцию» нимфа. — Для тех, кто не запомнил моё имя с прошлого раза, напоминаю, меня зовут Латиял Элитри, для вас просто Лати, великолепные мои. Просто профессор Лати, — припечатала она с придыханием.

Некоторые из адептов гулко сглотнули, остальные просто едва дышали. И это видение из непотребных былин будет учить адептов противостоять любовным чарам? Да они уже заочно провалили все зачёты! Невольно злорадно улыбнулась, хоть в чём-то я точно смогу превзойти этих напыщенных павлинов.

Улыбка медленно сползла с моего лица, стоило заметить пристальный взгляд профессора Лати. Нимфа одарила меня совсем уж неземной улыбкой и, удивляя неестественной мелодичностью голоса, проговорила:

— Вижу, на вашем курсе есть прекрасные представительницы женского пола, не волнуйтесь, девочки мои, практические занятия у вас будет проводить мой коллега, профессор Далитно. Он позаботится о вас, мои хорошие.

Искренне возрадовалась тому, что через месяц переведусь на свой курс. Страшно было даже представить мужской аналог этого сосредоточения страсти и откровенного соблазнения. Да я просто не позволю себе находиться в одном помещении с подобным мужчиной! Это, как минимум, скомпрометирует меня как леди, о максимуме лучше вообще не задумываться.

— А теперь я расскажу вам несколько забавных случаев, приведших ваших славных предшественников к сокрушительному поражению, — продолжала распространять свои флюиды на адептов нимфа.

Случаи действительно были бы забавными, если бы все они не приводили к неизменному итогу — гибели высших боевых магов. Но даже рассказы о смерти из уст профессора Лати воспринимались адептами как высшее благо. Ещё бы, ведь умирали все герои её повествований, пребывая в плену сладостных грёз. А рассказывать в лицах нимфа умела и делала это с истинным наслаждением лицедея, которому внемлет благодарная публика. К тому моменту, когда прозвенел звонок, все мои сокурсники были слегка неадекватны. Они раскраснелись, вспотели и буквально ринулись к выходу, как только профессор, простившись с нами и пообещав еще более увлекательные лекции в будущем, растаяла в воздухе, оставив после себя флёр цветочного аромата.

Следующая, последняя сегодня лекция была сорвана по причине неявки большей части группы. Адепты просто не пришли, вызвав негодование преподавателя, престарелого полуэльфа, но стоило ему только узнать, что предыдущая лекция у нас была по противостоянию заклятьям страсти и любви, как преподаватель мгновенно успокоился, его губы растянулись в мечтательной улыбке, а глаза затуманились, словно мужчина был где-то далеко, в воспоминаниях своей юности. Складывалось такое впечатление, что профессора Лати здесь боготворили все без исключения. Удивительно, как она ещё не дослужилась до поста ректора сего заведения. Оставшихся самых стойких адептов и не подверженных чарам нимфы адепток отпустили, пообещав наверстать на следующем занятии.

Я решительно не понимала — куда могли сбежать сокурсники. Но это не было главной моей заботой. Очевидной и первостепенной проблемой стала ожидающая в пустом, по причине продолжения занятий у других курсов, коридоре та самая жадная на место сокурсница. Она первой покинула аудиторию и теперь поджидала меня у лестницы. Оборотница была с ней, но явно не разделяла кровожадных намерений подруги.

— Может не надо, Валери? — спросила она, когда злобная «толстушка» заступила мне дорогу.

— Ты оскорбила меня перед братьями, — зло прошипела девушка, не обратив внимания на несмелые возражения оборотницы.

— Разве? — удивилась я. — А мне казалось, это вы повели себя недостойным образом, чем вызвали всеобщее недовольство.

Дружелюбно улыбнулась и попыталась обойти задиру. Не тут-то было, Валери опять преградила мне путь.

— Ты, безродная выскочка, думаешь, что продержишься на курсе сильнейших больше месяца? — едва не плюясь ядом, произнесла она.

— Даже мысли такой не было, — честно призналась я. Подумала и добавила: — Но теперь… подумываю задержаться. Уж больно очевидно притесняют женщин на этом факультете, не находите? На мой взгляд, мы — девушки, ничем не хуже мужчин, а зачастую даже лучше. Согласитесь, это несправедливо и попахивает домостроем.

Бред чистейший воды, и уж кому говорить о домострое, но только не мне, драконессе, да ещё и уроженке востока.

Валери угрожающе нахмурилась и призадумалась. Следующие её слова стали для меня полной неожиданностью.

— Что предлагаешь? — коротко спросила она.

— Надо обсудить, но не здесь. Где тут можно спокойно поговорить? — спросила я, быстро справившись с удивлением и уцепившись за неожиданно легко появившийся интерес агрессивной адептки. Видимо, действительно несладко приходится девушкам на факультете высшей боевой магии.

— Пошли в столовую, сейчас как раз обед, — кивнула в сторону лестницы Валери.

Спускались мы занимательной процессией — я, рядом, но демонстративно дистанцируясь хмурая Валери, и чуть позади молчаливая оборотница, которую Валери представила Охаррой, после чего практически приказала следовать за нами. Охарра даже недовольства не выразила, молча выполняя приказ.

Мы спустились на первый этаж, прошли через холл и свернули в широкий коридор, а спустя несколько шагов я почувствовала ароматы еды. Даже и не подозревала, что настолько проголодалась, пока не ощутила, как рот наполнился слюной, стоило только аппетитным запахам достигнуть моего обоняния. Двери в столовую были распахнуты настежь, но само заставленное столиками и стульями помещение пустовало. Адепты были еще на лекциях.

Валери уверенно направилась к длинной сверкающей чистотой стойке, за корой скучала высокая ширококостная, но не полная женщина лет сорока, я не могла утверждать, но мне показалось, что она была чистокровным человеком.

— Это, это и это, — указала Валери на выбранные ею блюда. — И поторопись! — прикрикнула она.

Мне претило подобное отношение к прислуге, и было неприятно от того, что я пришла в столовую в компании такой грубой девушки. Будто это я накричала на ни в чём неповинную женщину.

— Шевелись, полукровка, — бросила мне Валери, забрав поднос со своим обедом и отправившись к одному из столиков.

Я пропустила очередную грубую реплику мимо ушей и приветливо улыбнулась работнице столовой. Сделала свой заказ, выбрав блюда наугад, и, поблагодарив кухарку, отправилась к уже приступившим к обеду сокурсницам.

— Ну и вкусы у полукровок, — передёрнула плечами Валери, взглянув на мой поднос.

Я проследила за её взглядом и пожала плечами. Обычные у меня вкусы, жаркое в сливочном соусе, фруктовый салат и сок, судя по цвету — цитрусовый с мякотью.

— Так что ты там пропищала про ущемление женщин, полукровка? — прожевав, спросила девушка и отправила в рот следующую порцию едва поджаренного мяса с кровью в ожидании ответа.

Похоже, у неё был какой-то пунктик по поводу чистоты крови, но меня это мало заботило. Но настоящим полукровкам, должно быть, было очень неприятно общаться с агрессивной и не сдержанной девицей. Хотя, сомнительно, что такая девушка со многими общается.

— Я просто отметила, что нас притесняют, вот хотя бы взять в пример последнюю лекцию, состоявшуюся, а не сорванную. А, кстати, куда все пропали? — проговорила, не спеша приступать к еде.

Охарра тихо засмеялась, но промолчала, оставив право ответа Валери.

— А ты не поняла? Убежали в город, расслабляться после встречи с Лати, — тоже засмеялась девушка. — Сегодня они хотя бы до звонка досидели, да и не все смылись. Вчера некоторые посреди лекции сбежали.

— А разве это разрешено? — удивилась я и потянулась к стакану.

Валери и Охарра замерли, неотрывно следя за мной и кривясь, будто от отвращения. Решила не обращать внимания и на эту странность, в конце концов, странностей в последние дни в моей жизни столько, что на год хватит. Взяла стакан и сделала глоток. В голове мгновенно помутилось, рвотный позыв я сдержала с трудом. Схватила стакан Валери, и жадно выпила всё его содержимое. Этого мне показалось мало, попробовала заесть неимоверную горечь кусочком жаркого. Выплюнула, едва начав жевать обратно на тарелку и забрала напиток теперь уже у Охарры. Оборотница пила какой-то кисло-солёный рассол, но и он показался мне нектаром после отведанных кулинарных изысков.

Сокурсницы хохотали долго и заразительно, но меня сейчас никакое веселье не могло утешить. Это было ужасно! То, что я приняла за сок, оказалось тягучей, киселеобразной, тёплой и невероятно горькой жидкостью, а жаркое состояло из склизких кусочков сырой рыбы в кислом глинистом соусе.

— Что это? — прохрипела, вытирая навернувшиеся слёзы.

— Сырая рыба для водных хищников и желчь мёртвой чёрной мантикоры, её некроманты пьют для усиления резерва перед зачётами и практикой, — тоже вытирая слёзы, только от смеха, ответила Валери.

— А предупредить не могли, — обиженно проворчала я, схватив поднос и устремившись к стойке раздачи.

— Можно два сока, послаще, пожалуйста, — попросила я женщину.

Мне приветливо улыбнулись и подали два стакана, один с соком, второй с водой.

— Так лучше будет, — пояснила раздатчица.

— Спасибо, — искренне поблагодарила женщину и вернулась к немного успокоившимся, но продолжающим посмеиваться сокурсницам.

— Так на чём мы остановились? — спросила преувеличенно бодрым голосом.

— На твоих гастрономических пристрастиях, — хохотнула Валери.

Невольно поморщилась и поборола очередной рвотный позыв. Какая же Валери всё же ядовитая, желчная прямо. Поспешила запить мысль о желчи приторно сладким соком, доброжелательно улыбнулась и продолжила завоёвывать расположение будущих союзниц.

— Мы остановились на том, что нас — девушек, притесняют не только сокурсники, но даже преподаватели, — проговорила, подавшись вперёд. — Чего только стоит профессор Лати. Почему лекции преподаёт только она, а практические занятия у нас будет проводить другой учитель? Было бы справедливо, если бы и теоретический материал давали оба.

— И как ты себе это представляешь, полукровка? — усмехнулась Валери. — Соблазнительный мужик будет стрелять глазками, и распространять своё обаяние на толпу магов?

— Ну, мы же терпим обаяние профессора Лати, — указала на очевидное я. — Так почему бы и им не потерпеть?

— Не думаю, что профессору Далитно понравится повышенное внимание толпы возбуждённых адептов, — вставила Охарра, криво улыбнувшись.

— Лати ревновать будет, — опять рассмеялась Валери.

— Если вы не будете относиться к проблеме серьёзно, у нас ничего не получится, — горячо заявила я. — Мы должны доказать им, что не хуже адептов мужского пола.

— Доказывай, — благосклонно позволила Валери. — А мы посмотрим, как это у тебя получится. Если преуспеешь, так уж и быть, поддержим. Хотя, я сильно сомневаюсь, что у тебя что-то получится. Ну, хоть повеселишь нас.

То есть мне предоставили полную свободу действий, которая у меня и так была, и пообещали присоединиться к моему успеху, если таковой вдруг будет. А в случае поражения они первыми же на смех поднимут. Великолепно! Вот и нашла союзниц.

— Понятно, — пробурчала, поднимаясь из-за стола. — Благодарю за внимание и потраченное время.

— Я не буду тебе мешать, а это уже не мало, согласись, — высокомерно заявила Валери.

— Премного благодарна, — сдержанно кивнула я и пересела за другой столик, допивать сок и воду. Поесть я сейчас не смогла бы при всём желании, свежи ещё были воспоминания о приобщении к экзотической кухне водных и некромантов.

Сокурсницы быстро доели, отнесли подносы к стойке и, уже направляясь к выходу, Валери крикнула мне: «До встречи на посвящении, полукровка».

Что ещё за посвящение? А если мы встретимся на нём раньше, чем на занятиях, значит, состоится сие знаменательное событие, либо сегодня вечером, либо ночью. Ночь, как впрочем, и вечер, я планировала провести в своей комнате, вместе с девочками-водными, разрабатывая план покорения умов и сердец обитателей академии свой стойкостью и мужественностью, что бы наглядно продемонстрировать, что адептки ничем не хуже адептов. М-да, проще было заставить адептов быть женственными. Стоит ли вообще тратить силы и душевное спокойствие? Быть может целесообразнее просто потерпеть месяц и перевестись на курс для фрейлин? Но как же заманчиво было предложение бакалавра Пиротэна. Какой дракон не соблазнится обещанием крыльев? Да никакой!

* * *

Я сидела в своей комнате и перечитывала лекцию по сожжению и распылению. Устроилась за столом, хотя на кровати было бы намного удобнее, но никакие заклинания из имеющихся в моём скудном арсенале не помогли превратить водную гладь в сухую постель. Понимаю, что так удобнее, кровати заправлять не нужно, но надо будет попросить девочек, что бы придали моей кровати обычную форму. Уж лучше заправлять сама буду. Ко всему прочему, мои изыскания на магическом поприще привели к тому, что вода во всех трёх мини бассейнах мгновенно застоялась, стухла и покрылась маслянистой гнилостной, источающей нестерпимую вонь, бурой плёнкой. За это водные мне точно спасибо не скажут. От въедливого, заставляющего слезиться глаза, запаха я отгородилась простеньким заклинанием фильтрации, и перечитывала интересную лекцию. Умеет всё-таки заинтересовать бакалавр Пиротэн.

— Фу, воняет, будто у водяного в отстойнике, — скривилась вошедшая в комнату Волния.

— Извини, — пискнула я и втянула голову в плечи.

Русалка перевела взгляд с меня на кровати и замерла с приоткрытым ртом.

— Ты что натворила, тухлоголовая?! — взвизгнула она, узрев сотворённое мною кощунство над её кроватью.

— Ну прости, я не специально, — пролепетала, виновато выглядывая из-за края тетради.

— Послали же мокрые боги наказание, — прошипела Волния и простёрла руки над кроватями.

Через мгновение исчезли и вонь и мутная плёнка на воде. А по краю бассейна русалки ещё и водяные лилии нежно-розового цвета распустились, наполнив комнату ароматом свежести.

— С Дисконией сама разбираться будешь. Она полгода выводила чистящих рачков специально для своего типа кожи. А про полезные для её голосовых связок бактерии вообще и говорить не стоит. Ей их сам владыка Поющих морей презентовал, в качестве подарка выдающейся представительнице сирен, удостоившейся чести обучаться в межрасовой академии, — проворчала Волния, нисколько не стесняясь наготы сбросив одежду и грациозно погрузившись в воду. — Мм, хорошо, — блаженно протянула она.

Я украдкой наблюдала за ней, отчётливо видя сквозь прозрачную воду, как стройные ножки срастаются и покрываются чешуёй. Я ожидала каких-то видимых магических эффектов, но процесс был до банального физиологичным. Между ногами русалки протянулась тонкая, полупрозрачная кожистая перепонка, ширясь и разбухая, словно губка, впитывающая влагу. Кожа медленно покрывалась белёсыми мелкие чешуйки, тоже полупрозрачными. Но прошла еще пара минут и чешуйки затвердели, окрасились в голубовато-серебристый цвет с перламутровым отблеском, и на край бассейна лёг коричнево-рыжеватый кончик русалочьего хвоста.

Я как заворожённая смотрела на это влажно поблёскивающий плавник, не в силах оторвать от него взгляд. Какое же это чудо! Вот он — венец творения наших непостоянных богов. Русалки, в отличие от драконов, не потеряли способность преображаться в зависимости от среды обитания. Интересно, а если дракона сбросить с большой высоты, не проснётся ли тогда вторая сущность и не появятся ли крылья? Мысль, конечно, интересная, но проверять на собственном опыте я бы не решилась.

— У тебя такая по — детски восторженная мордашка, — следя за мной из-под опущенных ресниц тихо проговорила Волния. — Точно ребёнок. Не зря Плавинти к тебе прониклась, ты действительно еще сущий малёк. И как только родители отпустили в свободное плавание?

— А у них выбора не было, императорский приказ, — ответила я, не задумываясь.

— А, ну да, ты же будущая фрейлина нашей сухой, — протянула русалка. — Вот не повезло.

— Почему? И почему ты называешь императрицу сухой? Она, конечно, не из водных, но других же ты так не называешь, — спросила я, смущённо отвернувшись, устыдившись того, что Волния застала меня за подглядыванием.

— А тут всё просто, мы — русалки, общаемся между собой без границ и политических рамок. Единственная преграда в нашем общении это суша, — ответила Волния.

— Это я знаю, учитель рассказывал, — кивнула я.

— А про то, что мы обмениваемся информацией через воду, он тебе рассказывал? — ехидно спросила русалка.

— Нет, — неуверенно ответила я.

— То-то же, — кивнула Волния. — Как только прошёл слух, что принцесса северных земель станет нашей новой императрицей, мы навели справки. Сородичи из холодных морей рассказали нам много интересного про эту Альтину. А сухая она не потому, что не из наших-водных, а потому, что циничная, расчётливая и жадная до власти стерва. Сердце у неё сухое и глаза никогда мокрыми не бывают. Вот.

Я задумалась над словами русалки, думала минут пять, в результате проговорила:

— А знаешь, это ведь неплохо. Императрица такой и должна быть, хладнокровной, расчётливой и по северному суровой. А то, что у неё глаза никогда не бывают мокрыми, говорит о силе духа и железной воле женщины.

— Так-то оно так, да только ты не учитываешь, что наш молодой и неопытный император напротив, горяч не в меру. И вот подумай, сколько он продержится на главенствующих позициях с такой-то женой? Подомнёт она его, и одним богам известно, что будет дальше, — пустилась в рассуждения русалка, поигрывая хвостом, от чего на края кровати набегали небольшие волны, но вода не расплёскивалась, удерживаемая магией.

Я в ответ на её слова только плечами пожала. А что тут скажешь? Это политика, а я ещё слишком молода, чтобы вникать в политику. Мне бы с собственными проблемами справиться, не то, что в глобальных разбираться.

— Да она уже начинает свои порядки вводить, — заметила Волния. — И прямое тому доказательство твоё нахождение здесь. Где бы ты сейчас была, если бы не указ императрицы?

— При дворе, на своём первом балу, — мечтательно зажмурилась я.

— Вот-вот. Бал тебе, конечно, будет, но никак не императорский, — усмехнулась русалка.

— Волния, а что за посвящение? Я так поняла, что сегодня вечером будет какое-то торжество? — вспомнила я последнюю реплику Валери.

— О, посвящение это ежегодное развлечение для всех адептов и преподавателей… кроме новичков, — протянула русалка. — Но ты можешь не ходить, ты же, фактически, не адептка, через месяц всё равно переведёшься на факультатив. Если, конечно, не горишь желанием как можно быстрее попасть на свой первый бал. Всеобщее внимание тебе будет обеспечено, только качество у этого внимания попахивает примерно так, как благоухало у нас в комнате несколько минут назад.

— А почему для новичков это не развлечение? — спросила я, отложив конспект и полностью развернувшись к подруге.

— Так новичков как раз и посвящают, — пожала мокрыми плечами Волния и ушла под воду с головой.

И ведь сама же наверняка проходила это самое посвящение, но мне рассказывать почему-то не захотела. Улизнула от ответа… под воду. Ну да ничего, у Дисконии спрошу.

* * *

У Дисконии я спросить ничего не смогла, она со мной демонстративно не разговаривала. Как только узнала, что я загубила её рачков и бактерий, так сразу разговаривать и перестала. Даже не смотрела в мою сторону, тоже демонстративно. А ближе к ужину облачилась в длинное, облегающее как вторая кожа, платье цвета морской волны с разрезом до середины бедра и обнажённой до середины спиной, вплела в волосы нитку чёрного жемчуга и вышла из комнаты, так и не взглянув на меня.

Волния посоветовала мне не высовываться из комнаты, не отвечать на стук, и вообще вести себя тише воды, ниже водорослей, после чего тоже прихорошилась и убежала. А я осталась одна, голодная, растерянная и расстроенная. Мы так и не разработали план по моему утверждению в вотчине мужчин — на факультете высшей боевой магии. Я осталась одна, среди сокурсниц союзников не нашла, поддержавшую меня сначала соседку по комнате обидела. Неужели придётся смириться и терпеть целый месяц унижения и притеснения? Похоже, что так.

Ну и пусть! Зато, пока все тратят время на пустые развлечения, я займусь учёбой. Подождала, пока в коридоре стихнут стук каблучков и хлопки закрываемых дверей, ещё раз изучила план здания, запомнила дорогу к душевым и, вооружившись полотенцем и всем необходимым для помывки, практически бегом отправилась в душ. В коридоре было тихо и пусто. Я быстро помылась в прохладном помещении без окон, но с большим количеством вспыхнувших при моём появлении осветительных кристаллов (ими был усеян весь потолок!) и побрела в свою комнату, кутаясь в халат и стараясь не шлёпать мокрыми тапками по полу (ну не смогла я разуться, неизвестно, кто здесь вообще учится… и моется).

Пребывая не в лучшем настроении, я медленно шла по пустому полутёмному коридору и вспоминала родной уютный дом, вечера у камина в непогожие осенние дни, ароматный тёплый чай, какой умел заваривать только наш повар, захватывающие рассказы учителя о былых приключениях. Дом… А ведь я даже не задумывалась о том, как мне будет не хватать таких обыденных, привычных вещей, когда придётся отбыть ко двору. Все мысли были заняты предстоящими знакомствами и впечатлениями. И вот итог — унылый коридор, одиночество и всеобщее презрение в перспективе на ближайший месяц.

Впереди послышались голоса и стук. Подкралась к углу, за которым буквально в нескольких шагах находилась моя комната и осторожно выглянула. Перед моей дверью стояли двое адептов и тихо переговаривались.

— Да ушла она уже, наверное, — проговорил один, невысокий плечистый и темноволосый.

Большего я в полумраке разглядеть не смогла.

— На подготовке к посвящению её нет, — ответил второй, тоже широкоплечий, но более высокий.

— Может, разминулись? — предположил первый.

— И что Аське скажем? — поинтересовался высокий.

— Скажем, что она уже в зале, пусть другие ищут, — проговорил тот, что пониже.

Я поняла, что они ищут меня, и явно не для того, чтобы «добро пожаловать» сказать. А ещё, они сейчас пойдут к лестнице и увидят меня!

Сняла тапочки, подхватила их и босиком побежала обратно к душевым. Кажется, успела, адепты немного постояли, перешёптываясь, ещё раз постучали в дверь и ушли.

Я стояла босиком в душевой, и даже мысли о брезгливости не возникло, пока ноги ни замёрзли. Обулась и, вздрагивая от звука собственных шагов, пошла в комнату. Что удивительно, дверь была не заперта, а пришельцы только стучали, но не входили, либо такие воспитанные, либо не смогли. Присмотрелась и поняла — не могли. По косяку шло какое-то замысловатое плетение, совершенно незнакомое. Да, плохо меня учил магистр, спустя рукава прямо.

Пока сушила и расчёсывала волосы, всё думала — что за Аська и чего этой таинственной персоне от меня надобно? А ещё было очень любопытно, чем же так знаменательно посвящение. А почему бы не посмотреть?

На сборы у меня ушло не больше пяти минут, обычное платье глубокого синего цвета с голубыми вставками по лифу и такой же отделкой по подолу, простенькое маскирующее заклинание на волосы, которому магистр обучил сразу же, как только появились пряди драконьей силы, и маленькая маска на глаза, на всякий случай. Для мага уровня профессора и выше эта маска будет просто пятном размытого тумана, сквозь который легко различить черты лица, для остальных же она вполне материальна. Тоже подарок учителя, и ведь пригодилась же!

Обула мягкие туфельки на маленьком каблучке и выскользнула из комнаты, пустив перед собой заклинание-щупалку. Заклинание проверило дорогу до лестницы и вернулось ни с чем — путь свободен. И будь что будет. В крайнем случае, открою своё инкогнито.

* * *

В гнетущей тишине и полумраке я спустилась на первый этаж, прошла по переходу, освещаемому почти полной луной и яркими, даже в полнолуние, звёздами и, с затаённым страхом, шагнула в холл академии. Замерла на мгновение, но вокруг было по — прежнему тихо и безлюдно. Ну и где же мне искать это самое посвящение? Вот она я — новичок, сама к вам иду, а вас нигде нет.

Послышался шум и смех от центральной входной двери, и я юркнула обратно в переход.

В холл ввалилась парочка.

— К тебе? — с придыханием спросил парень, страстно обнимая возлюбленную.

— Ты же знаешь мою старшую по этажу, у нас сегодня на парней ловушки. Давай к тебе, — ответила девушка и звонко шлёпнула кавалера по излишне наглой руке. — Подожди, не здесь же.

— А давай здесь, а? — зашептал адепт, продолжая распускать руки. — Прямо на камне, посмотрим на его реакцию. Всё равно сейчас все в главном ангаре.

Я не удержалась и, протянув руку к стене, легонько постучала. Звук разнёсся по пустому переходу глухим эхом и вернулся к холлу гулкой дробью. Парочку как ветром сдуло. Значит, пресловутое посвящение проходит под куполом магической изоляции, в тренировочных залах. И такие меры предосторожности настораживают. А так ли мне любопытно, что там происходит? Интерес, в свете новой информации, немного поуменьшился, но должна же я узнать, что за Аська за мной посылала и чего она от меня хочет.

Глубоко вдохнула, задержала дыхание, досчитала до десяти, медленно выдохнула, поправила маску, проверила иллюзию на волосах, теперь пшенично-русых, и почти без страха направилась к дверям. Распахнула одну из створок и на мгновение зажмурилась. Весь двор академии был ярко освещён, но не кристаллами, он просто сиял! Светились трава, дорожки и центральная подъездная аллея, деревья, и даже перила и ступени лестницы. Я медленно спустилась по лестнице, обернулась и восхищённо замерла — стены академии тоже сияли. Стены, окна, крыша — светилось всё! При каждом шаге мерцание вокруг моих туфелек немного притухало, но стоило поднять ногу, как становилось ещё интенсивнее. К тому моменту, когда я подошла к куполу магической изоляции, тоже светящемуся, мои следы выделялись более ярким свечением уже только на полпути. Эдакий истаивающий на фоне всеобщего сияния яркий след беглянки. Вот только я не убегала, а шла навстречу приключениям… или неприятностям. Как боги пожелают.

Магический купол я преодолела так же легко, как не ведающей своей участи мотылёк влетает в бушующее пламя костра. То есть, вошла беспрепятственно, но встречный поток магии ощутила. Как только я пересекла магическую преграду, всё вокруг наполнилось звуками праздника. Двери самого большого ангара были гостеприимно распахнуты, словно ожидая именно меня. Музыка, многоголосая речь, смех и пение — здесь было шумно и весело.

Неожиданно дорогу мне преградил высокий мужчина в строгом чёрном костюме.

— Неосмотрительно с вашей стороны явиться на посвящение, леди Кен'Эриар, — проговорил он, наклонившись к самому моему уху.

Я отшатнулась, но иллюзия всего на миг истаяла, показав ректора. Но стоило мне моргнуть, как передо мой вновь высокий импозантный мужчина чуть старше среднего возраста. Так значит, я не была оригинальной, воспользовавшись маскировкой, здесь этим даже преподаватели не гнушались!

— Вряд ли меня узнает кто-то, кроме вас, — прокричала в ответ, перекрывая громкую музыку, тоже подавшись к ректору.

— Сомнительно, — покачал головой он. — Но, надеюсь, вам хватит благоразумия обнародовать свой статус, в крайнем случае?

— Конечно, можете не беспокоиться, — заверила я его, легкомысленно помахала затянутой в перчатку рукой и нырнула в толпу адептов.

Я с трудом прокладывала себе дорогу среди танцующих, разговаривающих и просто обнимающихся адептов, ища знакомые лица. Найти в этой толчеи соседок было просто невозможно, в какой-то момент меня буквально вытолкнули из толпы к стене. Едва не упала, но кто-то поддержал и недовольно попросил быть аккуратнее. Ну да, наступила ему на ногу, но я же не нарочно, меня толкнули! Обернулась, чтобы объяснить это пострадавшему и промолчала. Он тоже был в маске. Такой же любопытный новичок или разгильдяй, не научившийся наложению иллюзий? Высокий, заметно выше меня, в чёрной охотничьей куртке и таких же штанах. Чёрные волосы острижены странно, снизу коротко, а сверху на лоб пряди спадают, и держится как-то отстранённо, словно брезгует всей этой веселящейся толпой.

— Могу чем-то помочь? — спросил адепт, смерив меня таким холодным взглядом, что впору было попросить чего-нибудь горячительного.

Что я и сделала.

— Не отказалась бы от бокала вина, — ляпнула прежде, чем осознала что говорю.

— Здесь запрещён алкоголь, — так же холодно ответил незнакомец.

— Кто бы сомневался, — пробурчала и отвернулась.

Не то, чтобы я любила вино, или часто его пила. Но доводилось попробовать пару раз на приёмах, устраиваемых отцом по особо торжественным случаям. Последним таким случаем было моё восемнадцатилетие, и пережила я это торжество без скандалов только благодаря двум бокалам вина, которые матушка поднесла мне лично, поняв, что еще немного и я просто сбегу с собственного праздника.

Веселье продолжалось, я тоже продолжала стоять в сторонке от всеобщего праздника, а спину будто кто-то огнём жёг. Обернулась и встретилась взглядом с серыми холодными глазами. Маска смотрел на меня, как на заклятого врага.

— Я вам мешаю? Мне отойти? — спросила раздражённо.

Что я ему, в конце концов, сделала? Подумаешь, на ногу наступила, не сломала же. И вообще, он в таких ботинках, что оттоптать было бы сложно. Я такую обувь только у военных видела.

— Будьте любезны, — ответил тип в маске.

Что? Это уже наглость! Даже не подумаю. Окинула грубияна презрительным взглядом и снова отвернулась. Не отойду, ему надо пусть и отходит. Что за манеры у адептов Академии Магических Познаний? Мало того, что одет как какой-то бандит, чего только ботинки с высокой шнуровкой стоят, и эта куртка, потрёпанная с кожаными вставками, так ещё и девушкам грубит, без повода к тому же.

Музыка резко смолкла и толпа волной отступила к стене. А тут я на пути. Меня смели, даже не заметив. И опять на помощь пришёл грубиян в маске. Поддержал под локоть, но тут же отдёрнул руку, словно обжёгшись.

— Вам так нравится топтаться по моим ногам? — спросил он, оттянув меня в сторону и поставив рядом с собой у самой стены. Только что руки о штаны брезгливо не вытер, но мне показалось, что ему этого очень хотелось.

— Да не специально я! — воскликнула, обиженно засопев.

— Именно с этих слов и начинаются все беды в нашем мире, — глубокомысленно заявил Маска.

— Можно подумать я великое кощунство совершила, ваши ноги часом не причислены к дарам непостоянных богов? — спросила язвительно.

— Пока нет, но вашими стараниями вполне могут получить статус мучеников, — в тон мне ответил незнакомец.

А потом стихли не только музыка, но и голоса адептов и стало так тихо, что продолжать препирательства было уже просто неприлично.

В центре зала разворачивалось какое-то действо, но я ничего не видела, а увидеть очень хотелось. Подалась вперёд, насколько позволяли спины впереди стоящих и подпрыгнула.

Рядом зашипели и, сдавив мой локоть, дёрнули назад.

— Ты издеваешься? — прошипел Маска мне на ухо.

— Ой, — только и смогла ответить я. Ну ведь правда же не специально. И вообще, нечего ноги разбрасывать.

Откуда-то из центра зала послышался вскрик, я вытянула шею, но так ничего и не увидела.

— Да что же там такое творится — то? — прошептала, изнывая от любопытства.

Один из стоящих передо мной адептов обернулся и с подозрением уставился на меня.

— Новенькая? — сощурившись спросил он.

— Нет, она со мной, — вдруг заявил Маска.

— А ты кто? — переключился на него любопытный адепт.

— Хочешь узнать? — усмехнулся незнакомец. Его маска скрывала не только верхнюю часть лица, но и спускалась острыми краями на скулы, оставляя открытыми только губы. Ухмылка в обрамлении чёрных глянцевых пластин смотрелась поистине устрашающе, а если прибавить к этому еще и стальной взгляд серых глаз, то вообще жуткое зрелище получалось. Любопытствующий адепт тоже впечатлился и не только отвернулся, но еще и отошёл подальше.

— Уходим, — заявил Маска и, по-хозяйски схватив меня за локоть, потащил вдоль стены к выходу.

— Вы что себе позволяете? — справедливо, вполголоса возмутилась я.

— Хочешь остаться и присоединиться к бедолагам в круге? — спросил незнакомец.

— А что там? — тут же спросила я. Интересно же! Даже Волния не рассказала, а узнать так хочется.

Наш разговор привлёк внимание находящихся поблизости, но один взгляд Маски и все отвернулись. Из центра зала послышался еще один вскрик. Учитывая полную тишину, несмотря на переполненность зала, это казалось особенно зловещим.

Страх пересилил любопытство, и я позволила вывести себя на свежий воздух. Мой локоть тут же отпустили и отошли в сторонку, будто это не он только что тащил меня за собой, не интересуясь моим мнением.

— Шли бы вы в свою комнату, леди, — проговорили у меня за спиной.

От неожиданности вскрикнула и метнулась… к Маске. Только ухватившись за незнакомца, обернулась и поняла, что это заговорил со мной ректор. Отпустила рукав охотничьей куртки и неловко отступила на пару шагов от подозрительного типа.

— И вам не стоило здесь появляться… адепт, — с запинкой проговорил магистр, обращаясь к Маске. — Идите оба в свои комнаты, пожалейте старика, мне так спокойнее будет. И, вы не могли бы проводить леди до её комнаты… адепт?

Напряжение и натянутое, какое-то неестественное обращение ректора к Маске обескураживало. Он будто через силу произносил «адепт», заменяя этим безликим обращением другое, вот-вот готовое сорваться с языка.

Из зала послышался совсем уж леденящий душу крик и ректор убежал, не дождавшись ответа Маски.

Мне молча предложили руку.

— Спасибо, сама дойду, — пробурчала обиженно. Я так хотела узнать, что там за посвящение, и не узнала. А всё из-за него.

— Меня попросил об услуге пожилой уважаемый маг, отказывать ему было бы неуважительно, не находите? — проговорил незнакомец.

— Не нахожу, — пробурчала я в ответ, но руку на сгиб его локтя положила. Ректор же действительно тут ни при чём, следует проявить уважение к его искренней заботе и еще немного потерпеть этого заносчивого незнакомца.

Так мы и покинули пределы защитного купола, и окунулись в ночную тишину. Абсолютная защита отрезала от окружающего мира даже звуки, но не могла вырвать из моей памяти мысли о криках и всеобщем благоговении.

— Так что происходит во время посвящения? — спросила у молчаливого сопровождающего.

— Полнейшее варварство и беззаконие, не понимаю, почему администрация академии потворствует подобным развлечениям, — туманно ответил Маска.

— Не думаю, что это опасно, если даже ректор не противится таинственному действу, — проговорила я, то и дело оглядываясь, что бы полюбоваться на сверкающие следы, остающиеся от наших ног на дорожке.

— Вы слишком наивны и благородны для обычной адептки, — улыбнулся адепт.

В его голосе я отчётливо расслышала как минимум насмешку, но была склонна к тому, что надо мной нагло глумятся.

— Кто бы говорил, вас тоже ректор как наседка цыплёнка оберегает, — проворчала обиженно, вспомнив прозрачные намёки лорда Халинэса.

— Я не нуждаюсь в попечении кого бы то ни было, что не мешает мне проявлять уважение к пожилому уважаемому магу, считающему себя ответственным за мою безопасность, — совершенно спокойно ответил адепт, инкогнито которого уже начало меня раздражать.

Я, конечно, тоже была в маске, но не могла избавиться от ощущения, что он видит меня насквозь. Сама же я не могла пробиться сквозь невозмутимую самоуверенность и вполне обычную тканевую маску на его глазах, которая не должна была стать для меня препятствием. Либо незнакомец владеет какой-то незнакомой мне магией, либо я совершеннейший бездарь и не способна проникнуть взглядом даже сквозь вполне не магическую, тонкую материю.

Общество высокомерного индивида было мне и до того неприятным, а после намёка на неспособность защитить себя и необходимость охраны, стало просто вопиюще отвратительным.

— Не смею больше вас задерживать. Я тоже не нуждаюсь в повышенной опеке, — пробурчала я и, отняв ладонь от локтя сопровождающего, побежала к двери в академию.

Только ворвавшись в пустующий тёмный холл, осознала, как глупо себя повела. У меня был шанс расспросить адепта, разузнать подробности пресловутого посвящения. И тут уже дело было не в обычном любопытстве — я чувствовала, что информация о столь знаменательном событии в жизни каждого учащегося академии магических познаний может приоткрыть мне двери в души сокурсников, и сокурсниц, разумеется. Как я поняла, сие ужасающее и покрытое тайной событие происходило со всеми без исключения. Исключением стала только я (леди с курса для фрейлин не в счёт, они не на основном обучении). И это вряд ли поспособствует сближению с будущими соратницами. А соратницы мне жизненно необходимы, иначе не протяну и недели на факультете высшей боевой магии, не говоря уже о месяце.

О дружбе с Валерии и Охаррой не могло быть и речи, с ними я при всём желании не смогла бы подружиться. Значит, быть им соратницами. А как — это уже другой вопрос.

Размышляя о дальнейших действиях, а если быть откровенной, то панически ища выход из ситуации, я добрела до перехода, вошла в распахнутые двери и… очутилась в полной темноте.

Это как так? Холл с относительно небольшими окнами погружён в полумрак с блуждающими по паркету отблесками лунного и магического света, а переход между корпусами, где все стены и потолок стеклянные, полностью лишён освещения. Или я неожиданно ослепла, или тревожный звоночек интуиции не случайно сейчас заставляет судорожно сжиматься кулаки и замирать сердце. Шагнула назад и упёрлась спиной в затворённые двери. А я ведь даже не слышала, как они закрылись. И уж тем более не закрывала их сама!

Обернулась, чтобы убедиться в том, что путь назад отрезан и… поворачиваться обратно, к тёмному коридору, не было никакого желания. Я практически кожей ощущала, что ничего хорошего там меня не ждёт. Но что-то определённо ждёт… Все адепты на празднике, территория академии защищена не хуже императорского дворца, так, по крайней мере, утверждает ректор, так стоит ли мне сейчас паниковать?

Решила, что все мои страхи надуманы и резко повернулась. Темнота и тишина встретили меня полным спокойствием. Они не пожелали расступаться даже перед простым заклинание освещения пути. Пустяк, казалось бы. Но тот факт, что магия освещения не возымела действия, вызвал у меня приступ повышенной мнительности. Приступ, разумеется, начался ещё раньше, но все прелести его нападения на мою слабую психику я почувствовала только сейчас.

Коротко вскрикнула и начала ломиться в двери, отделяющие переход от холла. Не сразу поняла, что по ту сторону двери тоже кто-то ломится, но осознав это, немного успокоилась и перестала лупить ногами по деревянным створкам.

— Отойди, — расслышала глухой крик спасителя, и я отбежала на несколько шагов, дальше побоялась.

— Я вхожу, — предупредили меня, и дверь разлетелась в щепки.

В то же мгновение переход озарился голубоватым лунным светом, и ощущение опасности истаяло вместе с вытесненным из коридора мраком.

Из лишённого теперь створок дверного проёма ко мне шагнул ни кто иной, как тот самый высокомерный незнакомец в маске. Маску, кстати, он так и не снял. Незнакомец осмотрелся, понял, что ничего угрожающего в переходе нет и воззрился на меня таким взглядом, что я предпочла бы подвергнуться тому самому таинственному обряду посвящения, только бы не видеть его осуждающую физиономию.

— Там кто-то есть, — прошептала я в своё оправдание, указав вглубь перехода.

Обернулась и всмотрелась туда, куда указывала. Весь коридор теперь хорошо просматривался и ничего опасного там не наблюдалось.

— Там точно кто-то был! — воскликнула с убеждённостью умалишённого, не желающего отказываться от веры в реальность свих галлюцинаций.

— Я и не отрицаю, что кто-то, или что-то присутствовало здесь пару минут назад. Дверь была заблокирована довольно сильной магией, — спокойно согласился со мной адепт. — Но сейчас путь свободен и безопасен. Идём.

После чего этот хам схватил меня за руку и поволок за собой, как тягловый буйвол гружёную камнями телегу. По крайней мере, я сопротивлялась ничуть не меньше, чем перегруженная повозка. Но, похоже, мне только казалось, что упираюсь я с немалой силой, незнакомец заметил моё сопротивление, лишь преодолев треть перехода.

— Что не так? — недовольно спросил он, резко остановившись (от чего я едва не упала), и вперив в меня возмущённый взгляд.

— Отпустите меня, немедленно, — потребовала не очень убедительно, по причине сбившегося от усилий дыхания.

И откуда в нём столько силы? Я такое только у папы и других взрослых драконов видела. Хотя, говорят, вампиры тоже неимоверно сильны, особенно ночью. Уж не кровопийца ли мой провожатый? Стало как-то не по себе. Ещё про вампиров говорят, что они особо ценят кровь драконов, в основном потому, что она не просто под запретом, а практически недосягаема для них. Вампиров в нашей империи вообще долго не хотели принимать, но с тем, что это разумная раса, не поспоришь, и предыдущему императору, под давлением ЗПВР (защитников прав всех рас), утвердить закон об уравнении в правах кровососущих с другими гражданами Даймирии. А равные права подразумевают и обучение наравне со всеми. Это я здесь оказалась по прихоти императрицы и благодаря череде случайностей, а вампиру, обладающему магией крови (довольно сильной, кстати, магией) в академии магических познаний самое место. А учитывая обширное меню местной столовой, они голодать точно не будут.

— Знаете, я, пожалуй, дальше сама дойду, — пролепетала, пытаясь вырвать руку из, будто каменной, ладони провожатого. — Ну что со мной может случиться, в самом деле? Это же самое охраняемое учебное заведение империи, — скатилась к писклявому шёпоту, выворачивая руку под всеми мыслимыми и немыслимыми углами в тщетной попытке избавиться от стального захвата.

— Нет уж, я провожу вас до комнаты. Вполне возможно, что местные блюстители традиций сильно раздосадованы тем, что некоторые вновь прибывшие сумели избежать посвящения, что можно расценить как оскорбительное пренебрежение традициями, и сейчас рыщут по жилым помещениям в поисках дезертиров, — убеждённо ответил маска и, словно не замечая моих панических попыток вырваться, повёл меня дальше.

Интересно, если я сейчас упаду на колени и начну умолять отпустить, он заметит или продолжит волочить меня за собой, как мешок с крупой? Вопрос был риторическим, я бы никогда не позволила себе такую роскошь, как мольбы на коленях. И дело было не в моём личном высокомерии, это было бы оскорбление всей расы драконов, и более того — императорского рода, к которому я имела неосторожность принадлежать. Вернее, неосторожность имела моя мама, вышедшая замуж за носителя крови древнего императорского рода. Ну и разумеется, мой папа, родившийся в семье Кен'Эриар. А мне вот приходится расхлёбывать. Даже пощады в случае чего просить не имею права, не по статусу.

Так мы и добрались до лестницы: я вяло (устала немного) сопротивлялась, а «галантный сопровождающий» волочил меня за собой, делая вид, что не замечает моего молчаливого несогласия разделить путь до комнаты с ним.

Но он не знал, где именно я живу и был вынужден остановиться.

— Куда? — коротко спросил маска.

— Дальше я сама дойду. Адептам запрещено посещение женских жилых помещений, — ответила я, не к месту вспомнив явившихся по мою душу двоих молодчиков, когда я возвращалась из душа.

— Не ощущаю никаких препятствий, — хмыкнув, заявил провожатый. — А если меня никто не спешит остановить, то и любой другой адепт мог проникнуть на территорию общежития, и сейчас поджидает наивную первокурсницу у комнаты.

Последнее было произнесено с явным театральным трагизмом, с целью если не напугать, то, как минимум, насторожить.

— Во-первых: я не первокурсница, зачислена на четвёртый курс факультета высшей боевой магии, — проговорила не без гордости. — А во-вторых: вам не надоело паясничать и изображать рыцаря? Проводили? Спасибо! Идите дальше, куда собирались.

Я сама не могла понять, почему так грублю в сущности ничего плохого не сделавшему мне адепту, но расшаркиваться с ним совершенно не хотелось. Чувствовалась в нём какая-то угроза, едва уловимое пренебрежение и очевидное ехидство. Может и не вампир, но тип неприятный.

Однако моя речь не возымела никакого действия и Маска повторил вопрос: — Куда?

Сопя и возмущаясь (мысленно) пошла на свой этаж. Навязавшийся охранник следовал за мной по пятам. И какая от него польза, если меня кто-то поджидает впереди? Я же первая иду, так что в случае нападения ему останется только бежать, куда глаза глядят, пока я буду отбиваться от злодеев. Мысль была презабавная и, входя в коридор, я уже улыбалась. Пусть идёт, если ему так хочется. Если быть честной с самой собой, мне в какой-то степени с ним было немного спокойнее. А с другой стороны — ему я доверяла не больше, чем любому другому сомнительному незнакомцу. Следовательно: два взаимоисключающих фактора давали полный ноль. Исходя из этого я и решила себя вести, то есть сделала вид, что Маски здесь просто нет.

Никто не спешил на меня нападать, выпрыгнув из-за угла, никто не поджидал у дверей в комнату, и даже интуиция молчала, не желая предупреждать об опасности.

Я подошла к своей двери, открыла её и, не оборачиваясь, произнесла продиктованную вежливостью в подобных случаях фразу:

— Благодарю за заботу и желаю вам приятного вечера.

После чего, не дожидаясь ответа, вошла в комнату и, так и не обернувшись, закрыла дверь. Только прислонившись спиной к прохладной деревянной створке, поняла, что свет в комнате почему-то не зажёгся, хотя раньше с заходом солнца кристаллы вспыхивали от малейшего движения и гасли только от ментального приказа. Взмахнула рукой, кристаллы не отреагировали. Появилось мелочное желание открыть дверь и позвать Маску. Но гордость загнала эту мысль в глубины сознания, заперев там вместе с осторожностью и природной мнительностью. Ну что я как маленькая, в самом деле! Скорее всего, из-за активной иллюминации за окном в кристаллах сбились магические установки и они спутали день с ночью. Но тогда почему в комнате так темно? Освещение снаружи было достаточно ярким, чтобы, проникая через окна и невесомые, цвета морской волны шторы, создавать как минимум полумрак. Сейчас же я стояла в полной темноте. Будто кто-то или что-то впитало, выпило весь свет вокруг меня… как в переходе.

— Кто здесь? — спросила хриплым от страха шёпотом.

Слова потонули в безмолвии.

Внутренний голос настойчиво требовал, как минимум, позвать на помощь Маску, который наверняка ещё не успел далеко уйти, а как максимум — удариться в паническое бегство. Но я не была склонна вообще верить в существование внутреннего голоса, считая это клиническим отклонением, не то, что прислушиваться к нему. К тому же любопытство настаивало на выяснении личности навязчивого преследователя. Так что, уйти сейчас я не могла себе позволить, и здравый смысл подсказывал — таящееся в темноте нечто не собиралось так просто меня отпускать. О выборе тут и речи не было, но я успокаивала себя мыслью, что сама решила остаться и разобраться во всём.

Разговаривать с мрачной пустотой было как-то жутко и я, молча, сделала пару шагов вперёд, слепо выставив перед собой руки. Никто не напал и даже остановить не попытался.

«Беги, Фидэлика», — будто шептал кто-то на ухо. А куда бежать-то? Если меня здесь поджидали, то дверь сама собой не откроется. Или откроется? И вообще, что за глупые шутки? Я же не маленькая девочка, которую можно запугать темнотой, пусть даже и необычной!

— У меня нет настроения принимать правила игры, на участие в которой я не соглашалась, — произнесла как можно более уверенно и по памяти двинулась к своей кровати. Украдкой попробовала вызвать световую искру, но опять ничего не вышло. Логика подсказывала, что в стенах столь охраняемого заведения не может водиться истинно опасного зла, следовательно — меня пытаются запугать адепты, обидевшиеся, что я проигнорировала посвящение. Но, с другой стороны, когда бы они успели? Мы с Маской всего несколько минут назад ушли из ангара, а там события были в самом разгаре.

Продолжая умственные упражнения, не приносящий, впрочем, никакой пользы, я добралась до своей кровати, ощупала её, убедившись в относительной твёрдости и сухости ложа, и со вздохом облегчения села.

Тут же взвизгнула и попыталась вскочить, но руки беспомощно загребали воду, а тело словно затягивало в трясину. Возможно, я бы и выскочила из миниатюрного бассейна, но сверху навалилась неимоверная тяжесть. Кто-то упорно и вполне успешно топил меня. Я извивалась, била руками и ногами по воде, пыталась применить магию, но всё было тщетно. В очередной раз вынырнув из-под воды на мгновение и судорожно хватая ртом воздух, сквозь пелену ужаса и плеск воды я расслышала шипящий голос.

— Тебе здесссь не мессссто, уйди, пришшшлая, — прошипел кто-то и меня опять окунули головой в воду, крепко ухватив за волосы на макушке.

По чистой случайности, дёргая ногами, я ударила нападающего и оттолкнула его, что позволило мне вынырнуть и сделать очередной короткий вдох.

— Умрёшшшь, нессссчасссстная, — заявил невидимый в кромешной мгле обидчик и опять начал меня топить.

Вода стремительно теснила воздух, выдавливала его из меня, заполняла рот, лёгкие, разум. Я тонула, мысли слабо пытались шевелиться, но увязали в заполняемой влагой пустоте. Даже не страшно, только больно и обидно — это было последнее, о чём я подумала, теряя остатки сил.

* * *

— А я считаю, что всё же надо доложить ректору, — произнёс кто-то рядом.

— И что мы ему скажем? Что девчонка случайно чуть не утопилась? Нас же первых и обвинят, — возразила Плавинти.

Старшая по этажу здесь? Это она пришла в нашу комнату, или меня куда-то перенесли? Следующей мыслью пришло ликование — я живая! Хотя, было бы странно, если бы меня смогли так легко утопить. Пусть мы — драконы и потеряли большую часть своих сил, способность к выживанию пока не утратили. Любой дракон при необходимости способен сохранять жизнь, находясь под водой в течение суток, а иногда и дольше. Известны случаи, когда раненных и упавших в море драконов находили и доставали из воды только на третьи сутки, живыми. Они долго восстанавливались и приходили в себя только через несколько дней, но выживали же! Скорее всего, напавший на меня это знал и хотел только запугать.

Тем временем между водными разгорелся нешуточный спор.

— Ты что, не понимаешь? На неё кто-то напал! — резанул по ушам голос сирены. — А если следующее нападение увенчается успехом? Вот тогда нас точно обвинят в бездействии.

— А чем мы докажем, что на неё напали? Ректор вполне может решить, что это мы так неудачно подшутили над девчонкой, а потом испугались последствий и придумали несуществующего злодея, — возразила Волния.

— Никому ни слова. Я так решила, — строго произнесла Плавинти, подведя черту в дискуссии. — Сначала нужно поговорить с Фидэликой.

Я попыталась сказать, что готова к разговору, но из горла вырвались только хрипы и бульканье. Пока я лежала спокойно и дышала размеренно, казалось, что всё хорошо. Но стоило только пошевелиться и вздохнуть поглубже, как стало очевидно, что верхние лёгкие, отвечающие за образование огня после трансформации, заполнены водой. Они-то и спасли меня от полного утопления, не пустив воду дальше. Широко распахнув глаза, я хрипела и булькала, не в силах пошевелиться. Будто скалой к кровати придавило.

— Нужно перевернуть её! — выкрикнула Плавинти и меня наконец-то развернули, едва не приложив лицом о пол возле кровати.

В стремлении помочь девушки немного перестарались, вода хлынула не только изо рта, но и из носа. Стало немного легче, но положение вниз головой комфорта не прибавляло. Однако Плавинти не позволяла мне поднять голову до тех пор, пока не затихли булькающие звуки в груди. Теперь я могла свободно дышать, но голова кружилась, а лицо горело от прилившей к нему крови.

— Спасибо, — поблагодарила спасительниц. Они же не специально надо мной измывались, помочь хотели.

— Ну как ты? — спросила Дискония, заботливо убирая мокрую прядь мне за ухо.

— Жива, — сказала и так очевидное.

— Кто это сделал? — тут же приступила к допросу Плавинти.

— Да дай ты ей хоть немного отдышаться, — вставила Волния.

— Вы лучше сырость уберите, а то опять снизу будут жаловаться, что у них потолок размок, — резко ответила старшая по этажу и перевела на меня требовательный взгляд.

— Я его не видела, было слишком темно, — честно призналась я, поглаживая горло дрожащей рукой.

Рука замерла, словно почувствовав что-то не то раньше, чем я сама это осознала. Вскинула и вторую руку, ощупала шею и грудь.

— Он пропал, — прошептала я, испугавшись осознания потери еще больше, чем нападения.

— Кто пропал? — участливо спросила сирена.

— Мой медальон, — ответила я глухим шёпотом.

На восемнадцатилетие отец преподнёс мне поистине бесценный подарок — фамильный медальон его матери — сестры предыдущего императора. Я была бы очень расстроена потерей драгоценной безделицы, и только. Но этот медальон не был безделицей! Это был родовой артефакт императорской семьи, передававшийся по женской линии из поколения в поколение вот уже около двух тысяч лет, а может и больше. В нём хранились магия и память предков многих поколений моего рода — надежда на возрождение былого величия истинной сути драконов. Обладательницы этого медальона имели гораздо больше шансов на обретение драконьей ипостаси. Бабушка обрела крылья в двадцать, спустя два года с того мгновения, как получила медальон в подарок на своё восемнадцатилетие. И теперь я, Фидэлика Кен'Эриар, войду в летописи рода как потерявшая величайшую ценность — символ величия и истинной сути драконов.

Ну зачем я надела медальон? Зачем? Решила, что этот нелепый маскарад можно считать моим первым балом и медальон будет достойным украшением. Глупая, наивная дурочка! Это же даже праздником не было.

— Мне нужно срочно домой, — проговорила, смахивая с лица слёзы бессильной злобы на вора, на себя, на обстоятельства, приведшие меня сюда, на взбалмошную императрицу, по прихоти которой меня отправили в эту академию.

Сейчас не до учёбы, и даже моя репутация не важна. Необходимо как можно быстрее рассказать всё родителям, организовать поиски, пока артефакт ещё связан с моей аурой. Через два-три дня связь оборвётся и найти медальон с помощью магии будет уже невозможно.

Успокойся и объясни всё подробно, — потребовала Плавинти, толкнув меня обратно на кровать. — Сейчас всё равно глубокая ночь, до утра тебя не выпустят за ворота.

— Только меня? — ухватилась я за призрачную надежду.

— Никого не выпустят, территория академии заблокирована до рассвета, даже мышь не проскочит, — заверила меня старшая по этажу.

— И летучая, кстати, тоже, — добавила Дискония.

Водные сверлили меня полными любопытства взглядами.

Но я сейчас не могла думать, ни о чём, кроме медальона. Вскочила, проигнорировав головокружение и слабость во всём теле, являющуюся последствием пережитого, и бросилась к шкафу. Пока переодевалась в сухую и удобную одежду, объяснила подругам, что нужно спешить. Если выходы из академии заблокированы, значит, похититель ещё не ушёл и у меня есть шанс вернуть семейную реликвию.

— А как искать-то будешь? — спросила Волния.

— К ректору пойду. Когда он узнает что произошло, сделает всё возможное и невозможное, чтобы помочь мне и избежать скандала.

— Тоже мне скандал, — пожала плечами Плавинти. — Обычная кража, не часто, но бывает. Здесь же не только богатые учатся, некоторым и одежду новую купить не на что, так что всякое бывает. Ректор, конечно же, пообещает провести расследование, но на то здесь и магическая академия, прятать запретное все умеют.

— Это не обычная кража! — закричала я. Смутилась, что повысила голос на русалку, но извиняться не стала. — Это похищение родового артефакта императорской фамилии.

Скрывать своё происхождение в сложившихся обстоятельствах было глупо. Только воспользовавшись властью имени Кен'Эриар я добьюсь действительной помощи, а не формальной.

— Какой фамилии? — тихо спросила старшая по этажу.

— Императорской. Младшая ветвь, — коротко пояснила я, обуваясь. — Проводите меня к ректору, пожалуйста.

— А наша девочка с сюрпризом оказалась, — прошептала Дискония, обернувшись к соседке.

— Уж лучше бы с икрой была, — проворчала Волния. — А я ей про императрицу гадостей наговорила.

— Не переживайте, я всего лишь четвёртая в очереди престолонаследия. Учитывая здоровье и живучесть драконов, это всё равно, что сороковой быть. А Альтине вообще ещё не представлена. Да и с кузеном всего несколько раз встречалась, — успокоила я соседок.

— И как нам теперь к вам обращаться? — ехидно спросила Волния.

— Как и раньше. К ректору пошли, — проворчала я.

Плавинти больше не спорила, открыла дверь и пропустила меня вперёд. В коридоре было неожиданно многолюдно. Адептки возвращались с праздника, бурно обсуждая подробности. Несколько девушек шумной весёлой компанией направлялись в душевые. Кто-то уже возвращался из душа. Две высокие стройные дриады шли по коридору, слегка пошатываясь и пьяно посмеиваясь.

— Пронесли всё-таки своё древесное пойло, — прошипела Плавинти.

В следующее мгновение старшая по этажу продемонстрировала заслуженность занимаемой ею должности. Русалка встала в центре коридора, развела руки, запрокинула голову и резко хлопнула в ладоши. В оба конца коридора прокатилась волна энергии и воцарилась абсолютная тишина. Адептки, кажется, даже дышать перестали.

— Пять минут на помывку и отбой. Через десять минут коридор будет заблокирован. Кто не успеет, останется до утра там, где останется, — тихо проговорила она. Но услышали все. Всё мгновенно пришло в движение: застучали каблучки, захлопали двери, зашумела вода в душевых.

— На тебя не могла напасть женщина? — шёпотом спросила Плавинти.

— Нет, это был мужчина. Хотя, я бы этот голос даже мужским не назвала, скорее змеиный, шипящий.

— В любом случае, все адептки, проживающие на этом этаже, не смогут покинуть своих комнат до утра. Если понадобится, проверим, — кивнула русалка.

— А нам-то можно не ложиться? — спросила Волния.

— Вы свидетели, нашли пострадавшую, — ответила старшая по этажу.

Мы покинули общежитие, прошли по переходу и остановились в холле. Здесь тоже было довольно людно. Праздник уже закончился, но адепты не спешили возвращаться в свои комнаты. Волния подошла к жуткому окровавленному камню, положила на него ладонь и что-то беззвучно прошептала. Холл озарился ярким светом и всю академию огласил скорее не слышимый, а ощущаемый вибрацией гул. Адепты поспешили попрощаться до утра и разойтись.

— Я воспользовалась полномочиями ответственной за адепток и объявила комендантский час. Надеюсь, ты сказала правду и меня не уволят за ложную тревогу, — произнесла она, глядя на меня с подозрением.

— Не уволят, — заверила я её, покосившись на камень, с которого и начались мои неприятности. Показалось, что безликий валун насмехается надо мной эфемерным беззубым ртом.

— Сейчас все преподаватели соберутся в ректорате. Идём. — Плавинти указала рукой на центральную лестницу.

— Я хотела бы переговорить с ректором наедине и не афишировать своё происхождение.

Русалка удивлённо изогнула бровь, пожала плечами и повела меня под лестницу. Соседки последовали за нами.

Там, в закутке под лестницей, Плавинти сложила ладони лодочкой и начала шептать над ними. Я как заворожённая наблюдала за тем, как в её ладошках из ниоткуда появляется лужица воды, по которой кругами расходится рябь, словно откуда-то сверху капают невидимые капли. Я не расслышала ни звука, но русалка определённо с кем-то разговаривала, и рябь на воде в её ладонях была ей ответом. Но вот разговор был закончен, Плавинти дунула на ладони и вода испарилась.

— Ректор будет ждать нас в тренировочных ангарах через десять минут. Там самая хорошая защита от подслушивания, — поведала нам старшая по этажу. — И ещё, он просил передать, что твоя охрана будет ждать тебя у выхода. Что за охрана? — озадаченно добавила она.

— Отец настоял, — отмахнулась я.

Взгляды водных, и без того подозрительные, стали совсем холодными и отстранёнными.

— Вот поэтому я и не хотела никому говорить, кто я, — произнесла я с грустью. — Хочу настоящего, искреннего общения, а не таких взглядов.

— Знаешь, ты мне нравишься, Фидэлика. Но ты же должна понимать, почему мы так относимся к вам, — встав передо мной, напряжённо проговорила Дискония.

Волния схватила сирену за локоть, но та только раздражённо дёрнула рукой и продолжила:

— В детстве я верила в сказки про великих, гордых драконов, которые спасли нас всех от тьмы чёрной магии, но потом я повзрослела. А знаешь, как произошло моё взросление? Мы с подругой и её старшей сестрой приплыли к пирсу, чтобы посмотреть на торжество в честь вступления на пост градоправителя лорда Мер'Сэсила, дракона, конечно же. Ведь вся власть на суше принадлежит драконам. Родители всегда запрещали нам выходить на берег, но в тот раз мы ослушались и сбежали. Мы нарядились в лучшие платья из самых ярких ракушек и пышных водорослей и чувствовали себя принцессами, самыми смелыми и красивыми. Мы танцевали на площади, радуясь восхищённым взглядам зевак. А знаешь, что произошло потом? Старшая сестра моей подруги понравилась сыну лорда Мер'Сэсила. И он забрал её. Она кричала, звала на помощь, а толпа, которая до этого восхищалась нами, только смеялась. Никто не заступился за Октанию, никто. А когда Октания решилась воспользоваться даром своего голоса, чтобы защитить себя, сын градоправителя ударил её по горлу, и она лишилась голоса. Ты представляешь, каково для сирены лишиться голоса? Это всё равно, что птице отрезать крылья. Она так и не вернулась домой, осталась на там, бесправной и безголосой содержанкой дракона. А я в тот день повзрослела. Мне было десять лет. Если бы я не была так мала, то и меня постигла бы та же участь. Нас с подругой отпустили, напутствовав приглашением — вернуться лет через пять, когда мы подрастём и станем пригодны для развлечений. Вот вы какие — величественные, гордые драконы.

Дискония отошла и отвернулась. Плавинти ободряюще положила руку ей на плечо и тихо проговорила:

— Нам пора, ректор ждёт.

У меня в глазах стояли слёзы, а в душе царило смятение. Всё смешалось: жалость к несчастной сирене, возмущение поступком соплеменника, обида, что меня обвиняют в грехах другого, страх осознания, что я много про свой народ и жизнь вообще не знаю. Родители всегда оберегали меня от лишних забот и переживаний, но неужели все рассказы о превосходстве и непогрешимости драконов, как духовном, так и физическим, были только сказками? Нет! Я не готова поверить в это. Драконы не могут быть такими жестокими, бесчестными созданиями! Мой отец не такой, мама не такая, и я. Но откуда мне знать, какие другие? Ведь зло имеет свойство проникать везде.

Я подошла к Дисконии и обняла её со спины.

Сирена вздрогнула, но не отстранилась.

— Прости, — прошептала я, прижавшись щекой к её плечу.

— За что? — спросила сирена.

— Не знаю, за всё, — честно ответила я.

— Ты чиста и прямолинейна, как ребёнок. Как я в десять лет, — грустно усмехнулась Дискония. — Желаю тебе не взрослеть как можно дольше.

— Поздно, — вздохнула я. — Теперь придётся.

— Нас ждут, — поторопила Плавинти.

Мерцание вокруг академии померкло, теперь был освещён только путь к куполу магической изоляции, да тускло мерцала защитная магия по периметру академической территории. Мы спустились по ступеням и уже свернули на дорожку к куполу, когда из полумрака нам навстречу вынырнули двое в чёрных плащах, с наброшенными на головы капюшонами, скрывающими их лица.

— Была объявлена временная изоляция. Почему вы не в своих комнатах? — спросил один из преградивших нам дорогу магов.

Вперёд выступила Плавинти, задвинув нас за свою спину.

— Тревогу подняла я — старшая по второму этажу общежития для адепток. Сопровождаю свидетельниц преступления для допроса в тренировочные ангары, — проговорила русалка, продемонстрировав магам правую руку.

Мне показалось, что от её ладони исходит голубоватое свечение.

— Вас проводить? — предложил второй маг.

— В сопровождении не нуждаемся. Лучше займитесь своими прямыми обязанностями — патрулируйте территорию, — холодно ответила Плавинти.

В голосе русалки отчётливо слышалось раздражение. Маги едва заметно кивнули и скрылись в темноте. Возможно, мне показалось, но я расслышала смешок от одного из них.

— Возомнили о себе невесть что, — проворчала старшая по этажу.

— А кто это? — спросила я, оглядываясь в направлении, в котором удалились странные типы в плащах.

— Высшие боевики, выпускной курс. Твои коллеги, кстати, — усмехнулась Плавинти.

— Коллегами нам точно не быть, — покачала я головой. — Даже если удастся вернуть медальон, на боевой магиия не останусь.

— А это не тебе решать, Фидэлика. Если камень-хранитель не переведёт — останешься, — прошептала мне на ухо Волния. Они с Дисконией взяли меня под руки и больше не отпускали до самого купола. Я была благодарна им за молчаливую поддержку. Меня трясло, и всё сильнее. Осознание покушения и похищения родового артефакта медленно заполняло сознание, вытесняя все мысли и эмоции, кроме панического ужаса. Если медальон не удастся вернуть, не видать мне ни обучения, ни дворца. Я стану изгоем среди своих. Родители, конечно, не откажутся от меня, но будут разочарованы настолько, что запрут дома и заставят всех забыть о моём существовании. Я буду позором для своей семьи.

Купол магической изоляции пропустил нас неохотно, словно паутина, облепив всё тело и не желая выпускать из вязких объятий. Даже преодолев контур, я не могла избавиться от противного ощущения липкости на лице.

Нас ждали. Навстречу нам вышел тот самый мужчина со шрамом, которому препоручили моих охранников. Мэтр Дарно, кажется.

— Леди, — поклонился мужчина. — Лорд-магистр Халинэс ожидает вас. Прошу.

Нам предложили пройти к одному из малых ангаров, ворота которого были приглашающее приоткрыты.

— Вам велено остаться снаружи, — прохрипел Дарно, преградив дорогу Плавинти, когда она первой шагнула ко входу. Его голос заставлял непроизвольно вздрагивать. Чудилось, будто горло мужчины когда-то было разодрано неведомым зверем, а потом наскоро собрано и залечено без особого старания. Каждое слово, произносимое им, сопровождался хрипом, переходящим в булькающее сипение.

— Мы будем рядом, — шепнула Дискония, ободряюще сжав мою ладонь.

Я благодарно кивнула и вошла в помещение. Вопреки моим ожиданиям это не было одним большим залом. Я очутилась в коротком коридоре с двумя дверями. Боковой — открытой, и расположенной напротив входа — укреплённой металлическими пластинами, по которым змеились защитные знаки темных времён. Пластины с рунами были намного старше самой двери, их явно перенесли откуда-то и оковали ими вход в помещение, что бы удерживать в нём что-то опасное настолько, что современная защитная магия не могла сдержать. Короткий коридор вдруг показался бесконечным. Да что же творится в этой академии?

— Адептка К'Эриар, это вы? — послышался голос ректора из комнаты, дверь в которую была распахнута.

С небольшим запозданием вслед за голосом показался и его хозяин.

Магистр Халинэс выглядел измождённым и по-старчески задумчивым. Его усталый блуждающий взгляд не сразу нашёл меня. Он, будто заблудившийся путник, медленно шарил по стенам и полу. Когда наши взгляды встретились, маг немного приосанился и постарался приветливо улыбнуться. Вышло не очень убедительно.

— Леди Кен'Эриар, мне доложили, что у вас была похищена ценная вещь… — глухо произнёс ректор. Продолжать он, очевидно, не собирался, предоставляя мне возможность взять инициативу в свои руки.

Мои же руки дрожали, были холодны и влажны от не желающей отступать паники. Я чувствовала, что если заговорю, то сорвусь в истеричные причитания.

Магистр Халинэс хоть и был стар, но опыт многих лет преподавания позволил ему быстро оценить моё состояние и проявить педагогическую тактичность.

— Идём, милая, выпьем чаю и всё обсудим, — ласково проговорил он, подойдя ко мне и приобняв за плечи.

Меня заботливо усадили в мягкое удобное кресло в маленькой неожиданно уютном кабинете со множеством старых книг и ненавязчивым освещением приглушённых затемнённым стеклом осветительных магических шаров. В плену мутного стекла магия света клубилась и переливалась в завораживающем вечном движении. Закреплённые в декоративных подставках, имитирующих факелы, световые шары бросали причудливые отблески на книжные полки, отражающиеся в золочёных надписях на корешках некоторых из них. Казалось, комната заполнена роем светлячков, стыдливо мерцающих в предрассветной мгле.

— Вот, выпей, деточка. Тебе это нужно, — протянул меня исходящую паром чайную чашку лорд-ректор.

— Благодарю, — пробурчала я и пригубила напиток.

Это оказался жасминовый чай с изрядной долей коньяка. Горло опалило жаром, и заполняющий меня холод отступил. Тепло быстро разливалось по телу, согревая даже кончики пальцев, вцепившиеся в чашку, как в последний островок чего-то постоянного и понятного.

— Рассказывай, девочка. Подробно и без утайки, — тихо попросил старик, устроившись напротив меня с такой же чашкой.

Я сделала еще один, большой глоток крепкого напитка, зажмурилась, вдохнула поглубже, и начала говорить. Почему-то рассказ мой начался с похода на посвящение. Сама не ожидала от себя такого, но я выложила всё, и свою обиду на Маску, окатившего меня снисходительным высокомерием, и недовольство, что не удалось узнать тайну загадочного обряда посвящения. Рассказала про ловушку в переходе, неохотно признав, что адепт в маске тогда спас меня. А потом настал черёд самой тяжёлой части истории сегодняшнего вечера. Про покушение я смогла сказать всего несколько путанных, наполненных страхом и растерянностью слов.

— Но самое ужасное, этот негодяй украл фамильный артефакт драконьей силы и памяти, — закончила я своё трагическое повествование.

Магистр задумчиво пожевал губами, звучно отхлебнул из чашки креплёный чай, со звоном поставил её на столик, и уставился на меня внимательным, укоризненным взглядом.

— Вы намереваетесь обнародовать случившееся сегодняшним вечером в стенах академии, леди Кен'Эриар? — спросил он, мгновенно растеряв всю доброжелательность и заботливость.

Я сначала растерялась от столь резкой перемены в поведении ректора, но быстро взяла себя в руки и ответила, тщательно подбирая слова.

— Ситуация весьма серьёзная, магистр Халинэс. В стенах подконтрольного вам учреждения было совершено нападение на личность повышенной ценности, — сама поморщилась от такого определения, но именно так называли представителей императорской династии, к которой я имела непосредственное отношение, о чём в тайне всегда жалела. — Но даже это несущественно на фоне последствий самого нападения. Если медальон не будет возвращён мне в двухдневный срок, это именно то время, в течение которого будет держаться связь между мной и артефактом, то у меня не будет другого выхода.

Ректор выпрямился, заметно раздавшись в плечах, и смерил меня подозрительным взглядом.

— Могу ли я расценивать ваши слова, как шанс исправить сей… пренеприятный инцидент? — спросил он сухим канцелярским тоном.

— Это не шанс, а крик о помощи! — воскликнула я, растеряв и так наигранное самообладание. Встала и заметалась по ка бинету, бездумно трогая дрожащими пальцами корешки книг. — Вы же должны понимать, что родители будут в ярости, если узнают. Достанется всем: и мне, и вам. Мы должны найти этот злополучный медальон, иначе… Я даже думать не хочу о том, что будет!

Возможно, было бы правильнее и намного более эффективно показать ректору, насколько я выше по положению, надавить на него авторитетом императорской крови и заставить подчиняться. Но я просто не смогла. В свои восемнадцать лет я знала о жизни только то, что родители посчитали допустимым донести до моего сведения. А именно: я кузина самого императора, четвёртая в очереди наследования власти, гордая представительница величайшей династии драконов и должна вести себя соответствующим образом. У меня довольно много прав, но обязанностей не меньше. Соответственно своему положению я получила образование, но не опыт. Быть величественной и суровой я умела лишь в теории, на практике же ощущала себя маленькой, затравленной девочкой, которую вытолкали на сцену, а роль выучить не дали. И все мои попытки выглядеть уверенной в себе, величественной и несгибаемой приводили лишь к еще большей растерянности. Если бы не подруги, которых молчаливо не одобряли родители, я бы и дня в этой академии не продержалась. Именно общение с ними научило меня вести себя непосредственно в любом обществе и «делать красивую мину при плохой игре» как любила говорить Матильда. Но стоило столкнуться с действительно серьёзными проблемами, как я почувствовала себя маленькой испуганной девочкой, остро нуждающейся в помощи и поддержке.

Ректор безошибочно понял моё состояние и вновь преобразился, демонстрируя заботу и понимание.

— Мы обязательно найдём ваш медальон, милая моя, — пообещал он, приобняв меня и успокаивающе похлопав по плечу. — Все адепты уже прибыли, необходимый провиант закуплен на неделю вперёд, что даёт мне право заблокировать академию до тех пор, пока злоумышленник не будет пойман. Ему не сбежать с территории, а здесь уж мы его непременно вычислим.

Магистр ласково улыбался, щедро разбрызгивая лучики морщинок вокруг глаз и удерживая мои руки твёрдой хваткой сухих старческих ладоней. Весь его вид свидетельствовал о доброжелательности и рвении исполнить обещанное. Но я увидела то, чего раньше не приходилось видеть, и с трудом сдержала возглас удивления. Моему взору предстала грязно-зеленёная пелена отрицательной энергии, исходящей от ректора. Я и раньше могла видеть ауры других магов, но происходило это, как правило, спонтанно, и различить эмоции было сложно. Сейчас же я отчётливо ощутила страх, огорчение и приглушённую усилием воли злость. Эти эмоции были направлены не на меня, но я почувствовала некоторую неловкость, словно подсмотрела нечто личное, сокровенное. Хотя, если подумать, все эти эмоции можно было предугадать и без энергетического зрения.

— Нужно начать поиски прямо сейчас, — произнесла, отступив от магистра и пристально посмотрев на него. — Сейчас связь ещё достаточно сильна, что бы проследить по ней медальон. Я, к сожалению, не обладаю нужными умениями, что бы активировать заклинание поиска, но уверена, что вы сможете это сделать.

— Все не так просто, как кажется, леди Кен'Эриар, — замялся ректор. — Обычные заклинания поиска затронут энергетические поля некоторых адептов, а нам не нужна лишняя паника. Однако у меня есть одна мысль… мы можем привлечь всех адептов старших курсов к поискам под предлогом академического задания. Это не вызовет ненужных вопросов и сузит круг подозреваемых. Преподаватели смогут безошибочно определить, кто из их подопечных применяет истинные заклинания поиска, а кто напротив, мешает обнаружению объекта. Для этого нам нужен только слепок вашей ауры и полная изоляция вас от всех присутствующих на территории.

— То есть, вы хотите запереть меня здесь? — спросила я, непроизвольно отступив к двери.

— Ну что вы, леди Кен'Эриар, я бы никогда не позволил себе такого, — заверил меня магистр Халинэс. — Я предлагаю лишь скрыть вашу сущность от других адептов посредством небольшой трансформации и, с помощью ваших подруг, преобразовать фантомное энергетическое поле вокруг вас.

Я немного успокоилась и задала ещё один вопрос, вызванный предложением ректора:

— Вы сказали, что преподаватели безошибочно определят, кто из адептов лишь имитирует поиски. Вы так уверены, что медальон украл адепт?

— На что вы намекаете, леди? — грозно сдвинул брови магистр. — Персонал академии формировался не один год, я лично знаю всех работников и могу поручиться за каждого из них!

— Я ни в коем случае не умаляю ваш авторитет, магистр Халинэс, и не хотела обидеть вас, — заверила я. — Но на вашем месте не стала бы исключать из круга подозреваемых преподавателей и другой персонал. Был похищен не обычный медальон, а родовой артефакт, в котором заключены огромные силы. Согласитесь, это довольно соблазнительная добыча для любого мага.

— Я всё прекрасно понимаю, деточка, — снисходительно улыбнулся ректор. — Но сомневаюсь, что вы осознаёте истинные возможности своего украшения. Дело в том, что драконьи артефакты довольно своенравны и даются в руки только драконам, либо личностям со слаборазвитым магическим потенциалом. Сильный опытный маг не смог бы даже прикоснуться к вашему медальону. Драконов же у нас в штате вообще нет. Среди адептов есть небольшой процент обладателей малой доли драконьей крови, и они будут проверены в первую очередь. Я практически уверен, что вас ограбил кто-то из адептов с первого по третий курс. Поиски будут столь же легки, сколь невероятной глупостью была идея украсть драконий артефакт.

— Мне кажется, вы выпускаете из виду тот факт, что кража стала последствием покушения на мою жизнь, магистр, — напомнила я, невольно поморщившись от воспоминаний о нападении. — Меня едва не утопили, а до этого довольно успешно запугивали по пути в комнату. Если бы не тот адепт в маске, которого вы столь заботливо попросили проводить меня, нападение могло произойти ещё в переходе, и тогда одному небу ведомо, к чему бы оно привело. Возможно, за отсутствием воды, меня попытались бы задушить или применили какое-нибудь боевое заклинание.

— Я почти уверен, драгоценная леди Кен'Эриар, что всё было не так. Скорее всего, нападение на вас и было совершено с целью похитить медальон. Попытка же утопления стала следствием паники незадачливого, неопытного воришки, — не прекращая улыбаться произнёс ректор. — Меня удивляет то, что вы не воспользовались преимуществом вашего вида и не дали злодею должный отпор.

Я нахмурилась, силясь определить — это было оскорбление или искреннее удивление?

— Не могли бы вы пояснить, магистр Χалинэс, о каких конкретно преимуществах идёт речь? — спросила настороженно.

Старый маг прошёлся по кабинету, поправил книгу, немного выдвинутую из плотного ряда соседок, провёл пальцем по краю полки, придирчиво изучил его, вернулся в кресло, сделал глоток уже остывшего креплёного чая и только потом снизошёл до ответа.

— Речь идёт о драконьих силе, ловкости и интуиции, адептка К'Эриар, — тихо проговорил он. — Пусть вы и лишены величайшего дара преображения, однако, это никоим образом не влияет на ваши способности в человеческом обличии.

Мне нестерпимо захотелось встать и уйти. Было мерзко и обидно. Ректор завуалировано намекнул, что я сама виновата в утере столь ценного артефакта? Или это была насмешка над моей несостоятельностью как представителя расы драконов? В любом случае, было весьма неприятно. Неприятно и оскорбительно.

— А вам не приходило в голову, что преступник мог справиться со мной по той простой причине, что это не незадачливый адепт, как вы изволили выразиться ранее, а некто гораздо более сильный и опасный? — выпалила, сжимая кулаки. — Да, как дракон я сильна, но я всего лишь девушка, ещё не получившая образование на факультете высшей боевой магии. И вы должны знать, что в полную силу мы вступаем только по достижении тридцати лет, я же ещё и двадцати не разменяла. Быть может, не стоило отсылать охрану, столь прозорливо выделенную мне отцом?

— Полно, леди Кен'Эриар, не стоит распаляться, — миролюбиво проворковал ректор. — Я не хотел задеть ваших чувств, но согласитесь, на других адепток никто не покушался. Возможно, я не утверждаю, а только предполагаю, вы сами спровоцировали это нападение, допустим, неосмотрительно показав кому-то медальон или же поссорившись с кем-то из адептов.

— Я никому его не показывала. Не имею привычки хвастаться семейными реликвиями. И уж тем более, не успела нажить врагов в вашем прославленном заведении всего за два дня, один из которых провела в комнате, отдыхая после утомительной дороги, — отчеканила я и направилась к двери.

Начавшееся вполне приятно общение переросло в череду нелепых намёков и оскорблений. Чего я терпеть была не намерена. Судя по поведению ректора, он не собирался брать на себя ответственность за творящиеся в академии бесчинства, намереваясь банально обвинить во всём меня. Сама виновата — показала слабость, попросила о помощи, чем и спровоцировала столь неуважительное поведение к своей персоне.

— Адептка К'Эриар, я вас не отпускал, — донеслось мне в спину.

Голос магистра изменился почти до неузнаваемости, он стал твёрдым, уверенным, властным. Я остановилась, но дверную ручку не отпустила и не обернулась.

— Как я уже сказал, будут приняты все необходимые меры для поиска вашего утерянного имущества, но на будущее, давайте выясним, кто вы в стенах моей академии — адептка К'Эриар или леди Кен'Эриар? Потому что, если вы и дальше намерены скрывать свой статус, я не потерплю неуважительного отношения ко мне. Если же вы желаете пользоваться привилегиями своего положения, то должны обнародовать его, во избежание досужих сплетен, — проговорил магистр требовательным тоном преподавателя с огромным опытом работы. — Подумайте над этим. А сейчас идите, уже поздно, вам нужно выспаться перед занятиями.

Я вышла, приложив немалые усилия, что бы не хлопнуть дверью, и уже повернулась, что бы покинуть коридор, но спину обдало волной горячего воздуха. Резко обернулась, но не увидела ничего, кроме всё той же двери с руническими пластинами. Надписи были молчаливы и мудры, взирая на меня словно из глубин прошлого, но мне казалось, что они чувствуют моё присутствие и зовут меня. Сделала неуверенный шаг по направлению к таинственной двери и замерла, ожидая неизвестно чего. Потолок не разверзся, громы и молнии не посыпались мне на голову, не произошло совершенно ничего выдающегося. Удивилась собственной робости и стремительно подошла к обитой пластинами из далёкого прошлого поверхности на расстояние вытянутой руки. Только приблизившись я поняла, что не знаю, зачем это сделала. Ну, вот я здесь, и что дальше? Зачем мне эта дверь? Чего я от неё жду? Ответов я не знала, но определённо чего-то ждала. Интуиция? Неужели прославленное драконье предощущение решило пробудиться и на что-то указывало мне? Понять бы еще на что. Желание прикоснуться было столь же велико, как и страх того, что может произойти от прикосновения к неведомым мне, наполненным древней магией символам. Притяжение, настолько же очевидное, насколько неосязаемое, взяло верх над страхом, рука сама собой потянулась к двери.

— Фидэлика, что ты там возишься? Нам спать осталось четыре часа, поторопись, — окликнула меня заглянув в коридор Плавинти когда расстояние между моими дрожащими пальцами и заветными рунами сократилось до пяди.

Словно очнувшись ото сна, я мгновенно отдёрнула руку и поспешила покинуть странный ангар.

— Ну что, когда поиски начнут? — спросила Волния, взволнованно схватив меня за руку.

Русалка была заметно возбуждена, ей не терпелось приступить к выслеживанию злодея. Волния горела тем незамутнённым азартом, который бывает только у скрывающих свою слабость даже от самих себя латентных авантюристов. Разумеется, для себя и окружающих такое рвение она оправдывала искренним желанием помочь подруге, но граничащий с маниакальной заинтересованностью блеск в, глубоких, как океан, глазах выдавал её с головой.

— Не сегодня, — ответила я, разочаровав этим известие её, пожалуй, даже больше чем расстроилась сама. — Поиск вора будет проводиться по плану магистра Халинэса, и без нашего участия. Нам велено идти спать.

Русалки и сирена синхронно покосились на делающего вид, что не слушает нас, стоящего в сторонке Дарно и покорно закивали, соглашаясь с решением ректора.

— Найдут, если ректор сказал, — высказалась Плавинти. — А нами действительно нужно хоть немного отдохнуть. Мэтр Дарно, вы нас проводите?

Мужчина повернулся и галантно простёр руку в направлении к академии. Тот факт, что адресованный ему вопрос старшей по этажу был произнесён ничуть не громче других наших реплик, с молчаливого согласия всех присутствующих было решено оставить незамеченным. Но наверняка не только я поняла, что Дарно приставлен к нам не для пущей безопасности, а с целью следить за нашими, вернее моими, действиями. Однако не будет же он ночевать под дверью нашей комнаты. А я не собиралась ждать, пока истает связь между медальоном и моей аурой. Поиски нужно начинать немедленно, что бы там ни говорил Халинэс.

В гнетущем молчании мы вернулись в академию, распрощались с мэтром Дарно у дверей перехода и, не сговариваясь, хранили безмолвие до тех пор, пока не закрыли за собой дверь нашей комнаты. Плавинти не пожелала оставлять нас одних, видимо предчувствуя, что я так просто не успокоюсь, и пошла с нами.

— Что будем делать? — задала Дискония вопрос, который вертелся у меня на языке. Она опередила меня буквально на мгновение, но произнесенные ею эти слова произвели не тот эффект, на который я могла бы рассчитывать, если бы сказала это сама.

— Вы с Волнией ложитесь спать и не вмешиваетесь, — категорично ответила старшая по этажу. — А ты, — Плавинти требовательно взглянула на меня, — идёшь за мной.

— Ну уж нет! — неожиданно жёстко возразила Волния. — Мы вместе наложили на неё защиту и то, что её кто-то так легко обошёл, наша общая оплошность. Так что и разбираться с этим нам всем. Лично меня не устраивает, что в стенах моей академии есть некто, так легко справляющийся с моей защитой. Не ровен час начнут чешую с хвостов обдирать на декокты, пока спим. Я этого так не оставлю.

Плавинти повернулась к Волнии и уже открыла рот, что бы возразить, но её перебила Дискония.

— Она права, Плав. Мы не можем проигнорировать произошедшее. Ты понимаешь, что означает это нападение для нас — водных, — проговорила она тихо, но ощутимо более весомо, чем соседка.

— Да всё я понимаю! — вспылила Плавинти. — Но и вы меня поймите, я отвечаю за вашу безопасность. И речь идёт не о должностной ответственности. Страшно подумать, что со мной сделает Верховный, если с кем-то из вас случиться несчастье. Да я и сама себя возненавижу, если не уберегу сестёр!

— Какой Верховный, она о чём? — спросила я шёпотом у Волнии.

Водные переглянулись и потупили взоры. Понятно, отвечать мне они не хотели. И я их прекрасно понимала, зачем им мои проблемы, мы вообще из разных миров. Я дитя небес, они — морских глубин. Нас объединяют только водные драконы, являющиеся плодом противоестественной любви двух совершенно несовместимых видов и мифические летучие рыбы, которых никто никогда не видел, но все утверждают, что они существуют… где-то там, за пределами изведанных территорий.

Так я думала, справедливо ожидая, что никто не станет посвящать меня в свои тайны. Но я оказалась не права, нас объединяло и ещё кое-что.

— Она наша подруга и подопечная. И она одна из нас, здесь, в этой академии она такая же чужачка, как и мы, — неожиданно проговорила Дискония.

Слышать это от неё было особенно удивительно, учитывая историю о бесчестном драконе, поведанную ею всего час назад. Но сирена смотрела прямо и уверенно, в её словах не было лукавства. Её сила духа и способность видеть во мне не представителя ненавистной расы, а нуждающуюся в поддержке подругу вызывали искреннее восхищение.

— Спасибо, — прошептала я, с трудом сдерживая слёзы.

— За что? — неподдельно удивилась сирена.

Это искреннее удивление стало последней каплей, прорвавшей плотину моего самообладания. Я порывисто обняла Дисконию и тут же отстранилась, отвернувшись, чтобы подруги не увидели моих слёз. Я здесь не одна. Мне не нужно бороться против всего мира и опасаться, что меня окружают ложные друзья, прельстившиеся выгодным знакомством. Ведь водные — особая каста, они далеки от реалий наземной жизни и власти. У них свой мир и свои законы, далёкие как от драконов, так и от всех прочих жителей империи, не имеющих отношения к воде. Водные, проживающие в прилегающих к нашей империи глубинах, конечно же, приняли подданство, но это было скорее символическим шагом, нежели политическим решением.

— Так, давайте успокоимся и посмотрим на ситуацию с логический точки зрения, — строго проговорила Плавинти. — Мы имеем одну неудачливую Фидэлику и три глупых рыбины, даже не почувствовавших, как их круговую защиту обошли. Заметьте, не взломали, а обошли. Вывод напрашивается сам собой: нападавший был из наших.

Я задержала дыхание на мгновение, после чего резко обернулась и прошептала:

— Не может быть.

— Это почему? — поинтересовалась Волния.

— Потому, что медальон мог украсть только обладатель драконьей крови, — ответила я растерянно.

Версию о бездарном слабом воре, на которой настаивал ректор, я даже не рассматривала. Пусть я не блещу магическими познаниями и способностями, но силу напавшего на меня прочувствовала сполна. Я была слаба, как младенец, по сравнению с ним. Он с лёгкостью заблокировал мою магию и даже не заметил физическое преимущество дракона. Так что оставался только один вариант.

Тишина в комнате висела не меньше пяти минут. Дискония присела у своей кровати и бездумно проводила ладонью по водной глади, Волния переодевалась, не в ночную сорочку, что было бы логично, а в чёрный брючный костюм. А Плавинти задумчиво ощипывала лепестки с лилий, украшавших ложе русалки.

— Поторопитесь, — вдруг, произнесла старшая по этажу, резко поднявшись. — У нас всего пара часов, нужно успеть до рассвета.

— Что вы задумали? — спросила я, изнывая от любопытства, но, не решаясь расспрашивать.

— Мы идём на озеро, — коротко ответила Плавинти.

Её ответ породил еще больше вопросов, а прояснил только то, что бездействовать они не намерены.

— Что мы будем там делать? — решилась я задать еще один наводящий вопрос.

— Купаться, — улыбнулась Волния.

— И петь, — присоединилась к ней Дискония.

Старшая по этажу красноречиво приложила палец к губам, давая понять, что объяснит всё позже. Я покорно смолкла, но всё еще не могла понять, как они собрались покинуть территорию академии, если все пути выхода заблокированы.

— Надень, — коротко приказала мне Волния, бросив нечто шуршащее и переливающееся.

Машинально поймав брошенное, я замерла в нерешительности. У меня в руках была накидка из полупрозрачной русалочьей чешуи.

— Не бойся, это ритуальное покрывало из сбрасываемых чешуек перерождающихся, — нисколько не успокоив меня пояснила Плавинти.

Дискония заметила моё состояние и приобняла за плечи.

— Русалки по достижении определённого возраста сбрасывают старую чешую и наращивают новую. Отторгнутые чешуйки собирают и делают из них накидки, хранящие в себе остатки водной магии. Это не кожа, имитация, — проговорила она.

Стало намного легче, желание отбросить накидку подальше пропало, но ощущение, что мне дали то, что для меня не предназначалось, осталось.

Плавинти ловко закрутила один угол покрывала, и набросила его мне на голову как капюшон, после чего закутала меня в шуршащую переливающуюся ткань как в плащ и велела держать полы.

— И ни звука, — напутствовала она перед выходом из комнаты.

Мы никуда не заходили, никого не звали, но у лестницы нас ждали две высокие девушки с голубовато-зелёными волосами, похожие друг на друга как две капли воды. Они присоединились к молчаливому шествию. На первом этаже наши ряды пополнились еще одной девушкой, скрывающей лицо за такой же накидкой, как у меня. А академическом холле нас ждали двое мужчин. Один, совсем юный, был чем-то неуловимо похож на Дисконию. Второй, широкоплечий, серьёзный, с длинными волосами глубокого зелёного цвета решительно шагнул к Плавинти и прошептал раздражённо:

— Ты что творишь, безмозглая?

— Потом, — коротко ответила русалка, нисколько не обидевшись.

Так мы покинули академию, нас было девять, довольно большая компания, чтобы проскользнуть мимо патруля незамеченными. Но нам это удалось!

Как только мы вышли на крыльцо зеленоволосый прошептал:

— Ты эту чужачку за собой потянула, тебе её и экранировать.

— Ты на него не обижайся. Глубир бывает грубоватым, но он добрый и справедливый, истинный наследник — прошептала едва слышно Волния мне на ухо. Сложно было не заметить восхищённые интонации в её словах.

Меня мгновенно окружили Плавинти, Волния, Дискония и русалки-близняшки. Я ощутила навязчивый холодок вокруг себя. Появилось желание раздвинуть полог влажной прохлады, осознала, что без труда могу это сделать, но здравый смысл подсказал, что не стоит. Я поняла, что меня скрывают от посторонних глаз. Видимо водным здесь дозволено совершать паломничества к своей стихии, и меня сейчас пытаются выдать за одну из них, что бы пройти через охранные заслоны. Мелькнула ужасающая мысль: а что, если я иду в ловушку? Выведут за территорию академии, и окажется, что это они мой медальон украли.

Отогнала плохие мысли и полностью доверилась подругам. Если драконья интуиция не миф, то меня не предадут. Сейчас я доверяла водным больше, чем драконам (хотя знакомых сородичей у меня было совсем немного, за исключением родителей) и уж тем более больше, чем ректору Халинэсу, который заботился в первую очередь о престиже своего заведения.

Мы спустились со ступеней, прошли немного по центральной аллее и свернули в академический парк. Темень стояла полная, я попыталась преодолеть преграду мрака, как учил магистр Жринкер, удалось рассмотреть очертания тропинки и только. Я всегда была нерадивой ученицей, да и возраст не позволял использовать способности в полной мере.

Повернулась к идущей справа Волнии и уже открыла рот, что бы спросить, долго ли ещё идти, но русалка прижала палец к моим губам, предвосхищая вопрос и призывая к тишине. Любопытство и волнение нарастали соизмеримо времени пути. Спустя пять минут я уже была готова закричать, что больше не выдержу, но процессия резко остановилась.

Я не понимала, что происходит, и почему мы так долго идём, не натолкнувшись на академическую ограду. Не бесконечные же здесь территории, в конце концов! Академия, насколько я знала, занимает небольшое пространство, к которому прилегают обширные тренировочные территории для курсов с боевым уклоном. Но мы-то свернули в противоположную от тренировочных ангаров и полигонов сторону.

От бестолковых размышлений отвлекло неожиданное ощущение влажного потока воздуха, ударившего в лицо. Даже капюшон не защитил от мельчайшей взвеси воды, мгновенно увлажнившей кожу.

— Пришли, — проговорил зеленоволосый, нарушив гнетущую тишину. — Я жду объяснений, Плавинти.

Куда мы пришли, мне было совершенно непонятно. Вокруг было так же темно, разве что появились навязчивые болотные запахи, и почва под ногами проседала, чавкая неприятной влагой.

— Не думаю, что госпожа Плавинти созвала бы нас без повода, — послышался приятный до головокружения мужской голос.

— Помолчи, Баритос, — одёрнула его Дискония.

Послышался приглушённый хлопок, и пространство вокруг постепенно заполнилось мягким зеленоватым свечением. Я увидала, что мы находимся на берегу небольшого озера в скалистом гроте. Но сколько я ни осматривалась, так и не смогла найти входа, через который мы попали в этот грот. Мы были заперты в пещере без входа и выхода, и только вода в озере едва заметно волновалась, свидетельствуя о том, что для неё выход есть.

— Ты решилась привести непосвящённую, Плавинти. Надеюсь, у тебя есть достойное объяснение. Говори, — приказал зеленоволосый.

Старшая по этажу выступила вперёд и я с трудом узнала в собранной, стоящей неестественно прямо, суровой женщине ту русалку, которая встретила меня в общежитии академии. А когда она заговорила, я вообще усомнилась в правдивости предоставляемой мне глазами и ушами информации.

Это не была госпожа Плавинти, какой я её знала, это была совершенно другая русалка. Она говорила коротко и чётко, докладывая начальству имеющуюся информацию. У меня было достаточно опыта созерцания общения отца с его подчинёнными, что бы понять это.

Плавинти не была обычной дуэньей для девушек, обучающихся в академии, она была охраной для своих — водных. И зеленоволосый не был обычным водным, он был гораздо выше неё по рангу. А учитывая слова Волнии, я могла сделать вывод, что он наследник. Чей? Морского владыки? Да быть не может! Хотя, если водные намерены упрочить отношения с императором, то вполне возможно, что наследник был отправлен обучаться в лучшую академию империи.

Меж тем Плавинти коротко рассказала о случившемся со мной, не забыв упомянуть, что злодей не только преодолел их защиту, но и украл мой медальон, к которому мог прикоснуться только обладатель драконьей крови.

— И так, мы имеем обладающего водной силой дракона, — подвёл итог зеленоволосый.

— Не спеши с выводами, Глубир, — проговорила Плавинти. — Возможно всё иначе и это водный, обладающий драконьей магией.

— А не всё ли равно? — усмехнулась одна из русалок-близняшек.

— Разница есть, и огромная, — ответила Плавинти. — Если это водный с примесью драконьей крови, то нас ждут большие неприятности.

— Мы должны узнать, так ли это. Но рисковать я не намерен. Нужно отправить гонца к отцу. Планкти, милая, тебе придётся прервать обучение, — произнёс наследник, устремив взгляд куда-то мне за спину.

Вперёд вышла девушка в чешуйчатой накидке с первого этажа общежития.

— Как прикажете, — покорно проговорила она, низко склонив голову.

— Не переживай, если подозрение не подтвердится, ты вернёшься в академию, — заверил её Глубир. — А сейчас отправляйся, Плавинти тебя прикроет.

Юная русалка медленно направилась к озеру. Волния и близняшки последовали за ней, что-то нашёптывая и ободряюще похлопывая по плечам.

— Дискония, ты должна оповестить своих, — продолжил давать распоряжения наследник.

Я невольно схватила сирену за руку, не желая отпускать её от себя.

— Я могу быть гонцом, — вызвался юноша с невероятно приятным голосом.

— Хорошо, Баритос, только поторопись. У тебя два дня, — кивнул зеленоволосый водный.

Дискония отправилась провожать соплеменника, а я осталась наедине с Плавинти и наследником.

— Ты не представишь нас? — насмешливо попросил он старшую по этажу.

— О, конечно, прошу простить, — затараторила русалка. Но потом она смутилась и начла переводить взгляд, то на меня, то на наследника водного Владыки. И я её понимала, по их иерархии она должна была сначала представить меня сыну своего Владыки, однако по законам империи мы с ним были равны, а по некоторым параметрам я даже выше. Следовательно, представлять нужно было сначала мне его.

Водный понимающе усмехнулся, едва заметно склонил голову и представился сам, вопреки всем правилам приличия, хотя о каких правилах может идти речь в подобной ситуации.

— Глубир Нептус, принц тёплых морей, восточных и южных глубин, к вашим услугам, — произнёс он. — Прошу извинить за некоторые неудобства, созданные с целью обезопасить всех нас.

Я величественно кивнула, как учила матушка, и ответила с формальным, неглубоким реверансом:

— Фидэлика Кен'Эриар, леди восточных и южных небес, принцесса Дас'Алинор, преклонивших ветра и горы.

Реверанс на зыбкой чавкающей болотистой почве привёл к тому, что я едва не упала, но принц Нептус вовремя галантно придержал меня за локоть, не позволив уткнуться лицом в полезные по слухам болотные грязи.

— Благодарю, — смущённо пролепетала я, чувствуя неожиданное смущение от прикосновения Глубира к моей руке.

— Нужно возвращаться, время, — раздражённо произнесла вернувшаяся Волния.

Я и не заметила, как русалки и сирена проводили гонцов. Они как-то неожиданно вернулись и теперь все рассматривали меня с неподдельным интересом.

— Ничего не бойтесь, леди Фидэлика, — проговорил водный принц, предлагая мне руку. — Мы позаботимся о вашей безопасности.

Мне пришлось взять его под локоть, но ощущения при этом я испытывала двойственные. С одной стороны было приятно, что мне пообещал защиту ни кто иной, как сам наследник восточных и южных глубин, а с другой — я почти физически чувствовала неодобрение его подданных, особенно Волнии.

Но все мысли о наследнике и его подданных быстро улетучились, когда я поняла, что он ведёт меня к глухой стене. В шаге от каменной преграды я остановилась, заставив замедлить шаг и принца Глубира.

— Вы никогда раньше не сталкивались с межпространственными окнами? — спросил он удивлённо.

— Не приходилось, — пробурчала я, не особо понимая, что он имеет в виду.

В теории я, конечно же, знала о подобных методах передвижения и пересечения преград, но вот на практике как-то не приходилось сталкиваться. Сложно познать подобные магические путешествия, когда все твои маршруты ограничиваются родным имением, принадлежащим ему городом и пригородом. Гораздо интереснее изучать всё это в пеших прогулках.

— Здесь нет ничего страшного, закройте глаза, и вы ничего не заметите, — заверил меня Глубир.

Однако я сначала взглянула на Плавинти, и только дождавшись её ободряющего кивка, зажмурилась, приготовившись к неприятным ощущениям.

Мысль о том, что я уже преодолевала каменную преграду на пути в грот, посетила меня только когда я почувствовала знакомое ощущение влажного ветра, подувшего в лицо. Когда я открыла глаза, мы уже шли по академическому саду, очертания которого были смутно видны в предрассветных сумерках. Я изо всех сил сдерживала желание стереть с лица влагу, осевшую на нём в результате магического перехода, но когда капли воды заструились по щекам, самообладание покинуло меня окончательно. Отпустив локоть наследника Владыки, я попыталась смахнуть с лица воду, задела волосы и поняла, что я вся мокрая, будто только что выбралась из озера. Мгновенно стало холодно, казалось бы, тёплый, лёгкий осенний ветерок заставил меня трястись и стучать зубами.

— Мы слишком разные, — проговорила Волния, приобняв меня за плечи.

Однако в её голосе уловила не сочувствие, а злорадство.

— Поторопимся. Не хватало ещё, чтобы нас обвинили в причинении вреда наследнице рода Аринор, — проворчала Плавинти и меня практически донесли до академии, подхватив под руки заботливые русалки.

— Рад был с вами познакомиться, леди Φидэлика, — выкрикнул мне вслед принц Глубир.

Потом меня опять окутало пеленой влаги, и я больше ничего не слышала. Но успела увидеть перед тем, как меня втащили в двери академии, как Глубира остановили маги в чёрных плащах. Не стоило ему выдавать себя прощальным криком мне.

* * *

Дискония вызвалась проводить меня в душевые и проследила за тем, чтобы я основательно согрелась. В чём, впрочем, не было нужды, увеличивать температуру тела и греться внутренним драконьим пламенем магистр Жринкер меня обучил. Проблема была только в том, что в экстренных ситуациях я забывала о своих умениях. Однако, оказавшись в комнате, в относительной безопасности, я смогла взять себя в руки. В душевые Плавинти меня отправила скорее для того, чтобы остаться наедине с Волнией.

— Она влюблена в наследника? — спросила я у Дисконии, стоя под тугими струями почти обжигающе горячей воды.

— Кто? — спросила сирена, стоявшая ко мне спиной, деликатно не желая смущать.

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я, — ответила немного раздражённо. — Волния приревновала его ко мне.

Пусть у меня не было личного опыта в общении с мужчинами (никто из жителей нашего города не посмел бы даже взглянуть на меня), но замужние подруги успели кое-чему научить.

— Не обращай внимания, — попыталась отмахнуться сирена.

— Я не хочу ссориться с ней, — пояснила я причину своего волнения.

— Она остынет, Плавинти быстро приведёт её в чувства, — с затаённой грустью проговорила Дискония. — Он наследник владыки, ему суждено вступить в брак с выгодной для союза земной. Волнии не на что надеяться.

— Земной? — заинтересовалась я. Почему-то этот вопрос показался мне важным. Нет, я не интересовалась Γлубиром, как возможным супругом, у родителей на мой брак были другие, пусть и не одобряемые мной, планы. Но было любопытно — кого же видят женой будущего Владыки его подданные.

— Поторопись, — попросила сирена. Рассказывать мне планы водных она не собиралась.

Вернувшись в комнату, я поняла, что сегодня больше ничего узнать не удастся. Волния спала или притворялась спящей в своей заводи, Плавинти уже не было. Дискония пожелала мне доброй ночи, что было странно, учитывая занимающийся за окном рассвет, и тоже спряталась под воду. Мне оставалось только лечь спать, что было необходимо, ведь утром мне предстояло отправиться на очередное противостояние с сокурсниками с факультета высшей боевой магии.

И я даже уснула, невзирая на все волнения и приключения этой в высшей степени необычной ночи. Сон мой был глубоким, но, казалось, мимолётным. Однако когда Дискония разбудила меня, оказалось, что до начала занятий осталось всего полчаса и позавтракать я уже не успеваю.

На моё недовольное высказывание о жестокости подруг, решивших, по всей видимости, заморить меня голодом, сирена только плечами пожала и заявила:

— Ты так сладко спала, мне было жалко тебя будить.

— Но разбудила же, — не преминула я указать на очевидный факт.

— Так занятия скоро. Завтрак на сон променять ещё можно, позже наверстаешь. А лекции персонально для тебя никто повторять не будет, — ответила Дискония и, махнув изящной ручкой со сверкнувшем на тонком запястье браслетом из мелкого жемчуга, убежала получать столь незаменимые знания.

Я не стала посвящать её в то, что на первую лекцию идти не намерена. Водные ведут свою игру и пусть конечная цель у нас одна — найти злоумышленника и отобрать у него мой медальон, мотивы у нас совершенно разные. А участвовать в политической борьбе за сферы влияния в мои планы не входило. Пусть водные и император сами разбираются со своими глобальными проблемами. Я же обязана решить свою, пусть и не столь важную в масштабах империи, но, несомненно, значимую для меня задачу — вернуть семейный артефакт любой ценой. И если для этого мне придётся пожертвовать учёбой и перспективой карьеры при дворе, так тому и быть.

Облачилась в одно из лучших платьев, предназначенных для официальных визитов, собрала волосы в строгую причёску и, вспомнив уроки матери, заставила своё лицо принять то выражение, перед которым, как правило, пасовали все, кроме драконов, вышла из комнаты.

Уверенное, высокомерное выражение сползло с моего лица, как подтаявшая восковая маска. За дверью меня ждали двое молодых магов в чёрных плащах.

— Доброго утра, адептка К'Эриар. Нам велено сопровождать вас, — дежурным тоном безразличного к своей работе служаки доложил один из них.

— Куда сопровождать? — с трудом возвращая самообладание, поинтересовалась я.

Уж больно эти двое походили на конвоиров, приставленных ко мне с целью тотального контроля. Или слежки, как минимум.

— Куда пожелаете, — коротко ответил второй конвоир.

— А если я пожелаю, чтобы вы оставили меня в покое? — спросила уже ровным, властным тоном.

— Приказ лорда-ректора, — произнёс первый маг. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Возможно, видела на посвящении.

— Проводите меня к ректору, — велела я и пошла по коридору, демонстративно игнорируя сопровождающих.

Любопытные взгляды задержавшихся адепток раздражали не меньше вызвавших их интерес магов, посмевших вторгнуться в женскую обитель. Сборы заняли у меня гораздо больше времени, чем отвела мне Дискония, разбудив за тридцать минут до начала занятий, и к тому моменту, когда я вышла из перехода в холле академии, уже прозвенел звонок. Все любопытствующие забыли о напыщенной девице, шествующей по коридорам в сопровождении охраны, и поспешили на лекции. Я остановилась в опустевшем холле и обернулась к магам, в ожидании, что они укажут дорогу. Однако маги не спешили прийти мне на помощь. Они тоже остановились и смотрели вперёд, словно сквозь меня. Чисто каменные истуканы, мыслей и динамики ноль, зато апломба и эстетики хватает. Плечи широкие, тела натренированные, лица хранят то неопределённое выражение, которое можно одновременно принять как за глубокую задумчивость о сути бытия, так и за полное отсутствие способности думать.

— Проводите меня к магистру Халинэсу, — повторила я.

— Был сигнал о начале занятий, вам следует отправиться на лекцию, — ответил один из магов.

— Здесь не поощряют пропуски, — добавил второй.

— Позвольте мне самой решать, что мне следует делать, — отчеканила я. А потом вдруг подумала, что эти ребята ведь тоже, скорее всего, адепты, только с выпускного курса, и слежка за мной для них нечто вроде трудовой повинности. Практика перед получением диплома.

— Послушайте, — решила я попробовать другой подход, — я понимаю, что вам не хочется возиться со мной. Так давайте сделаем друг другу одолжение: вы покажете мне, где найти ректора, а я, в свою очередь, обещаю избавить вас от этого фарса с охраной моей невыдающейся персоны.

Маги скосили на меня взгляды, но идти на контакт не спешили.

— Ну в самом деле, глупость же полная. Неужели вам хочется весь день таскаться за мной по кабинетам? В то время как другие наверняка заняты чем-то более увлекательным и продуктивным, — продолжила я сладкоречиво пробивать броню условного устава. Они же еще не на службе, это только практическое задание для адептов.

— Лорд-ректор сейчас занят, — неохотно проговорил тот, в котором я заподозрила негласного лидера этой двойки.

— И я даже знаю чем! Его занятость имеет прямое отношение ко мне, — заверила я, обращаясь теперь только к нему. — И могу заверить вас, моё присутствие ему нисколько не помешает.

— Хорошо, — кивнул адепт сдаваясь. — Только учти, идти придётся далеко.

Он перешёл на неформальное общение. Это победа!

— Ничего, я выносливая, — улыбнулась магу.

Ответная улыбка была далека от ожидаемой мною доброжелательности. Она скорее походила на оскал портового пьяницы, услышавшего пошлый анекдот. Но меня это мало заботило, главное, что они согласились отвести меня к ректору.

* * *

Путь действительно оказался не близкий. Мы покинули здание академии, миновали купол магической изоляции и уже минут пять шли по местами взрыхлённым ударами боевой магии полигонам. Один пейзаж сменялся другим, лёгкий осенний ветерок приносил запахи то разнотравья, то знойной пустоши, а порой и сладковатый аромат разлагающейся плоти. Земля здесь была словно расчерчена невидимой рукой творца на квадраты всевозможных ландшафтов. Пришлось сделать крюк, чтобы обойти заснеженную равнину. Огибать её пришлось по жаркой пустыне и влажной, чавкающей под ногами болотистой местности. Удивлению моему не было предела. Мне приходилось слышать о искусственно созданных тренировочных площадках, они были не редкостью в магических учебных заведениях, но увидеть воочию, как соседствуют пустыня, болото, скалистые горы и морозная зима, разделённые лишь узкой полосой чёрной, утоптанной почвы, для меня было поистине прозрением. Однако, восхищённо осматриваясь, я не упустила из виду лукавые ухмылки сопровождающих. И так же от меня не укрылось то, что они вполне могли провести меня по разделительным полосам, не вынуждая мочить ноги в болоте или продираться по зарослям диких трав, высота которых порой достигала моих плеч.

— Косарей бы сюда, — проворчала я, разгребая руками траву перед собой. Белые перчатки были безнадёжно испорчены буро-зелёными пятнами травяного сока. О платье и туфлях и говорить не стоило.

— Вряд ли косари продержатся здесь дольше пяти минут, — усмехнулся взявший на себя лидерство адепт. — Тут такие особи водятся, что никакая коса не возьмёт.

Мои глаза непроизвольно расширились от инстинктивного страха, но разум быстро взял верх над инстинктами. Этим молодчикам поручили мою охрану, следовательно, они не посмели бы подвергнуть меня опасности.

— И какие же экземпляры? Было бы любопытно посмотреть, — произнесла я с лучезарной улыбкой таксидермиста, предвкушающего заполучить необычный образец для создания очередного чучела.

— А она мне нравится, — заявил второй маг.

Я постаралась сдержать улыбку, но от конвоиров не укрылось, что движения мои стали более смелыми и быстрыми. Горевать о загубленном туалете было не в моих правилах, сколько я их испортила, исследуя леса и пригорки вокруг родового имения вместе с детьми слуг, когда удавалось сбежать от учителя и гувернанток — не счесть. И даже переживания по поводу утраченной реликвии отступили на задний план перед лицом нового и неизведанного.

— Так, где ваши ужасные монстры, которым не страшны даже остро заточенные косы? — поинтересовалась я, оглядываясь и задорно улыбаясь магам.

— Спят, — недовольно ответил пытавшийся запугать меня адепт.

Я бы возможно даже посмеялась над ним, но заметила то, что другая бы на моём месте могла и пропустить. Он держал защитное поле вокруг нас! И весьма профессионально. Ни одна травинка не пригибалась от движения защиты, ароматный ветерок ласкал моё раскрасневшееся от долгой ходьбы лицо, беспрепятственно проникая через щит, не говоря уже о полном отсутствии визуальных очертаний магии. А я ведь даже и подумать не могла, что он всё это время творит магию, причём, весьма энергозатратную. Другой бы на его месте уже с ног валился, это же адепт даже не вспотел. Присмотрелась к нему повнимательнее, и поняла ещё кое что — у меня нет даже предположения, кем он может быть по рождению. Правильные, привлекательные черты лица, светлые пряди непослушных волос, остриженных чуть выше плеч, глаза голубые, с серебристой каймой по краю радужки, кожа не смуглая, но достаточно загорелая, чтобы понять, что это не северянин. Просто маг? Пожалуй, я бы склонилась к этому выводу, если бы не пластичность движений, которую я тоже заметила с большим опозданием.

— Нравлюсь? — с вызовом спросил мужчина.

Я запоздало спохватилась и резко отвернулась, проигнорировав его реплику. Щёки запылали румянцем смущения. А чего я, собственно, смущаюсь? Ну да, рассматривала его чуть более внимательно, чем дозволено правилами приличия. Но данная ситуация несколько выбивается из общих норм поведения леди в обществе особ мужского пола. Они даже не представились! Так стоит ли переживать, что я веду себя неподобающим образом?

— Долго ещё идти? — спросила я, продолжая пробираться через заросли.

— Казармы за этой зоной, — ответил второй адепт, которого я рассмотреть не успела.

Обернулась, но натолкнулась на неожиданно враждебный взгляд блондина и резко отвернулась, так и не посмотрев на его товарища. И в чём же я перед ним провинилась? Ему неприятно пристальное внимание или досадно, что я не приняла правила игры и не ударилась в панику от намёка на таящуюся в зарослях опасность?

— Айсек, мне показалось, или кто-то сейчас пытался пробить щит? — вдруг напряжённо спросил второй маг.

— Не показалось, — сквозь зубы ответил блондин.

Меня, как несмышлёного котёнка схватили за ворот и без видимых усилий переставили так, что я оказалась между адептами, отвернувшимися от меня и усилившими защиту до видимой глазу полупрозрачной пелены.

— Он справа от меня, на три часа, — тихо произнёс блондин.

— Ничего не чувствую, — ответил его напарник. Теперь я видела, что это коротко стриженный светлый шатен, его шея была напряжена до такой степени, что ворот плаща натянулся и облегал её в почти удушающем захвате. Вдруг мышцы, на которых сейчас был сосредоточен мой взгляд, напряглись ещё сильнее, заметно раздавшись, по ним прошла волна судороги.

— Не спеши, мне нужна твоя магия. Обратишься, толку будет мало. Это удалённое воздействие, — прошептал блондин.

— Выслежу, — невнятно прорычал коротко стриженный.

— Затрёт след, много низших, собьёшься, — ответил Айсек, кажется, так к нему обращался второй.

Я пребывала в непонятном ступоре. С одной стороны было очевидно, что на нас кто-то попытался напасть и маги меня защищают, а с другой… Я ощущала почти болезненное желание убежать от них. Там, за пределами защитного поля меня кто-то ждал. И это не было обычное ожидание, это был зов, которому я не могла и не желала противиться. Шагнула в бок, в надежде, что конвоиры не заметят.

— Стоять на месте и не шевелиться, — прошипел блондин.

Наверное, они заботятся обо мне, но почему же я тогда так хочу избавиться от их опеки? Почему мне так неприятна их близость? Ещё один шаг в сторону и меня грубо схватили за локоть, резко развернули, и дыхание оборвалось — огромные, затмевающие всё происходящее вокруг, голубые глаза заполнили мой разум.

— Смотри и слушай. Тебя зовёт враг, уж не знаю почему, но на тебя его ментальное поле действует безотказно. Отойдёшь — умрёшь, — вкрадчиво проговорил блондин. — Поняла?

Я неопределённо мотнула головой. Перед глазами поплыли радужные круги, нос раздражал мускусный запах, смутно знакомый и такой притягательный. Едва хватка впившихся в руку пальцев ослабла, я непроизвольно рванулась, ведомая зовом этого щекочущего нервы и заставляющего пробудиться нечто глубинное во мне запахом.

— Держи поле, она потеряла контроль, — словно издалека послышался голос моего пленителя.

А почему я должна ему подчиняться? Кто он для меня, чтобы я заботилась о сохранности его здоровья? Он всего лишь преграда на пути к… тому, что мне так необходимо!

Силы, скрывающиеся внутри моего еще не окрепшего тела, рвались наружу и я дала им волю. Кожа начала разогреваться, пряди драконьего дара запылали огнём, опаляя остальные волосы и окрашивая их в багряно-золотистый цвет. Очертания окружающего подёрнулись зеленоватой пеленой и неуловимо изменились. Я видела всё тоже, что и раньше, но теперь совершенно иначе — чётче, ярче. Слуха коснулись новые звуки, теперь я могла слышать не только биение сердец стоящих рядом адептов и влажное движение их век, когда они моргали, но и движение энергетических потоков их магических полей. Да, я слышала магию! И зов, упоительный зов того, кто ждал меня, звучал завораживающей мелодией. Казалось, у него есть ответы на все мои вопросы, и не только мои. Он знал Всё.

Блондин отдёрнул руку, обжегшись о мою кожу.

— Выруби её… — Это было последнее, что я услышала.

* * *

Боль.

Когда первое, что вторгается в сознание после беспамятства, это навязчивая, пульсирующая боль в висках, сложно сосредоточиться на том, что происходит. Вот и я пребывала в затягивающей трясине боли, не понимая, где я и что со мной случилось. Лёгкое прикосновение к щеке вызвало новый приступ боли, и я взвыла, закусив губу.

— Тихо-тихо, нам не нужны лишние травмы, — громом сотни лиловых туч прозвучал тихий голос надо мной. — Сейчас ты задержишь дыхание и медленно откроешь глазки, девочка, — еще тише, но не менее болезненно для моего слуха попросил ласковый шёпот.

Мне не хотелось подчиняться, но что-то подсказывало, что так нужно. Инстинкт? Разум? Не всё ли равно? Нужно, значит нужно. Задержала дыхание и медленно разомкнула веки.

Одновременно случилось две вещи: по глазам ударил яркий, после тьмы бесчувствия, свет и по телу разлилась волна живительной исцеляющей магии. Мне пришлось сжать зубы и вновь зажмуриться, чтобы не отторгнуть целительную энергию. Если бы это была родственная, драконья сила, всё произошло бы естественно. Но меня лечили сторонней, обезличенной магией, а это было настолько же больно, насколько полезно. Вот поэтому мы — драконы и не приемлем взаимодействия с обычными человеческими магами, их силы для нас противоестественны, они причиняют боль, заставляют корчиться в муках нашу драконью суть. Не на пустом месте появилась легенда о том, что человеческие маги зародились от драконьих болезней. И не зря мы называем их немощью. Магов это оскорбляет, ведь они думают, что это пренебрежение и признание их слабости. А в действительности же немощь — означает болезнь. Человеческие маги для нас сродни хвори, но им об этом лучше не знать. Да и я считала это детскими страшилками, до сего момента. Целительная магия помогла мне, но ценой неимоверных мучений. И привкус крови во рту от прокушенной губы был малой платой за сохранение тайны.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем я пришла в себя и смогла вычленить из шума в ушах голоса окружающих.

— Мы не ожидали нападения на территории, — тихо говорил кто-то.

— А мой приказ охранять и не выпускать из виду вас не натолкнул на мысль, что просто так охрану не предоставляют? — с изрядной долей раздражения отвечал… ректор? — Вы хоть представляете кто это? Мне её с рук на руки передал сам командующий императорской гвардии!

— Да уж поняли, что не пастушка. Она едва не обратилась, когда зов через защиту пробился. С трудом удержали, — ответил Айсек.

Пульсирующая в висках боль немного утихла и теперь я без труда различала знакомые голоса.

— Только не нужно преувеличивать свои заслуги. У неё нет истинной ипостаси, и знаю я, как вы её удержали. Ничего лучше придумать не могли? Ты хоть понимаешь, что тебя ждёт, если она пожалуется, что ты её рукоятью кинжала по виску приложил? — Это, кажется, был мэтр Дарно.

— Благодарю за информацию. Теперь я хотя бы знаю, почему у меня голова как мяч для игры в газонное сражение, — тихо проговорила я.

Или мне только показалось, что я это тихо произнесла. Воцарилась полная тишина, и это позволило мне осмотреться и понять, что я лежу на жёсткой, узкой, походной кровати, а надо мной натянут матерчатый потолок.

— Как вы себя чувствуете, леди Кен'Эриар? — поспешил подойти ко мне магистр Халинэс.

— Как девушка, которую долгое время водили по полигонам, а потом вырубили ударом по голове, — честно ответила я.

Лицо ректора вытянулось в страдальческую гримасу, и я поспешила добавить:

— Не могли бы вы представить меня отважным рыцарям, которым пришлось прибегнуть к столь кардинальным мерам во имя моего спасения? И я бы не отказалась от подробностей. Я всё помню, но жажду ответов. Неприятно ощущать себя безвольной куклой, которую можно остановить от незапланированных действий только посредством подрезания нитей незримого кукловода.

Эта тирада стоила мне не малых сил, но лицо я постаралась сохранить, хотя и чувствовала себя безмозглой марионеткой. Воспоминания о том, как я рвалась к кому-то или чему-то, не думая о последствиях и собственной безопасности бередили душу и порождали сонм вопросов, ответы на которые мне явно не понравятся. И самым ужасным во всём этом было то, что я точно знала — контроль надо мной незримый некто получил с помощью моего же медальона. Даже не так, он смог меня контролировать потому, что моя аура ещё была связана с родовым артефактом. А это уже было неоспоримым доказательством принадлежности злодея к драконьему роду. Только дракон мог обратить силу моего медальона против меня же. Пока есть эта связь, я в его власти. Когда же она пропадёт, найти похитителя будет уже невозможно. Обладая артефактом такой силы, скрыться от преследования не составит труда. Но это было всё, что я знала о своей связи с медальоном. По крайней мере, всё, что я помнила из уроков магистра Жринкера. Почему же я не вспомнила о таком нюансе, как контроль над разумом посредством связи по ауре раньше? Винить в произошедшем было некого, кроме себя.

— Вам сейчас лучше не волноваться, моя милая, — проговорил ректор, по — отечески поглаживая мою ослабевшую ладонь.

— Поверьте, моё волнение достигло того предела, через который переступить уже невозможно, — слабо улыбнулась я. — Всё произошедшее полностью моя вина. Не стоит наказывать моих охранников.

— Значит, вы знали о влиянии медальона? — скорее констатировал, нежели спросил магистр.

— Как это ни прискорбно, но вспомнила об этом я только сейчас, — ответила предельно честно.

Ректор помолчал, что-то обдумывая, встал и отошёл, будто не желая говорить, но всё же вернулся и произнёс:

— Теперь вы понимаете, почему я не желал вашего участия в поисках?

— Вы знали?! — воскликнула я, резко села и едва не повалилась обратно. Но меня поддержали, обернулась и встретилась с пристальным взглядом голубых, с серебристой каёмкой по контуру радужки глаз.

— Конечно, знал, — улыбнулся магистр Халинэс. — Кстати, позвольте представить вам лорда Айсека Лесли Младшего, лучшего адепта выпускного курса факультета высшей боевой магии, того, кто столь бесцеремонно лишил вас чувств во избежание более серьёзных последствий.

— Ты задолжала мне обряд посвящения, — прошептал блондин мне на ухо, прижавшись к моей спине под предлогом удержания в сидячем положении.

— Аська, — тоже прошептала я, слишком поздно осознав, что озвучивать эту догадку не стоило.

Меня бесцеремонно отпустили, и я упала спиной на жёсткую походную кровать. Перед глазам опять заплясали разноцветные круги.

— Адепт Лесли, не забывайтесь, — отрывисто проговорил ректор и меня опять бережно приподняли.

— Постарайтесь успокоиться и ни о чём не волнуйтесь, леди Кен'Эриар, мы обязательно поймаем злоумышленника и вернём ваш медальон, — уверенно проговорил магистр. Отдохните, я распоряжусь, чтобы вам подали горячий чай.

Магистр Χалинэс вышел из походной палатки, в которой мы все и находились. Вслед за ним покинули палатку мэтр Дарно и второй маг из моей охраны.

— Так кто же ты такая, маленькая, обворованная драконочка? — прошептал мне на ухо Айсек, которого, почему-то, решили оставить со мной. — Я, признаться, никогда не любил историю и генеалогию, твоя фамилия мне знакома, но вспомнить не могу. Просветишь?

— Только если ты взамен расскажешь, что же кроется за таинственным ритуалом посвящения, — ответила я, стараясь отстраниться от прижимающегося к моей спине адепта.

Однако он не только не позволил мне отстраниться, а прижался ещё теснее и обнял меня за талию. Теперь я практически полулежала на его груди.

— Возможно, когда-нибудь, — туманно ответил он.

— Немедленно отпусти меня… Аська, — мстительно приказала я.

Захват усилился до такой степени, что я с трудом могла вздохнуть. Он сжал меня как в тисках и злобно прошипел в ухо, обдавая щёку горячим дыханием:

— Никогда меня так не называй.

— Хорошо, — прохрипела я, и с трудом сдержала желание вновь произнести это прозвище, когда захват ослаб.

— Посвящение, — задумчиво произнёс маг, — я бы рассказал тебе о нём, но боюсь, тогда не получится сюрприза, когда тебе всё же придётся его проходить.

— А с чего ты взял, что я соглашусь? — поинтересовалась, смирившись с тем, что отпускать меня не собираются и, поудобней устроившись, откинула голову на услужливо подставленное плечо.

Возможно, виной подобной покладистости было пережитое и ещё не отступившая до конца ноющая боль в висках, или я просто подсознательно воспринимала Айсека как защитника. Разбираться в дебрях мотивации своих поступков у меня сейчас не было ни сил, ни желания. Пусть обнимает, если ему так хочется. Позже я даже, возможно, предъявлю ему претензии по поводу излишних вольностей, сейчас же лучше воспользоваться моментом уединения и расспросить его о произошедшем.

— Так что это было и как развивались события после того, как вы меня… успокоили? — спросила у слегка удивлённого моей реакцией на его близость адепта.

Правильнее было бы сказать, что его удивило отсутствие какой либо реакции на недопустимые действия. Он ожидал возмущения и обвинения в непристойном поведении, что и озвучил, вместо ответа на мой вопрос.

— В данный момент меня всё устраивает, — заявила я, не покривив душой.

Соприкосновение наших аур давало мне возможность восстановиться гораздо быстрее, нежели это происходило бы без телесного контакта. Да, я бессовестно подпитывалась его жизненной энергией, она, в отличие от магии, у всех разумных (за исключением нежити и нечисти) приблизительно одинакова и не вызывает у драконов отторжения. В народе такой обмен жизненной силой называется незамысловато, но весьма точно — поделиться душевным теплом. Вот я и грела свою израненную захватившим мой медальон злодеем душу, заодно восстанавливая порядком потрёпанную ауру.

— После того, как я тебя… успокоил, атака сразу же прекратилась, и мы доставили тебя сюда, воспользовавшись одноразовым порталом, — ответил на мой вопрос Айсек.

— Что? — возопила я, выпрямившись столь резко, что потянула его за собой. — Вы могли воспользоваться порталом в любой момент, а вместо этого водили меня по болотам и зарослям?!

— А как ещё прикажешь развлекаться несчастным адептам, которых решили использовать в качестве дуэний для одной невезучей юной драконочки? — нисколько не смутившись, ответил маг.

— Развлеклись? — прошипела я, заставив себя расслабиться и вновь откинуть голову на его плечо.

— Да уж, повеселились, — усмехнулся блондин. — Давненько у нас такой практики не было.

— Что ты можешь сказать о нападавшем? — решила я сменить тему, пока не сорвалась и не высказала всё, что думаю об этих весельчаках.

— Практически ничего, — пожал он плечами, от чего моя голова мотнулась в сторону и я непроизвольно щёлкнула зубами.

— Полегче, — проворчала недовольно.

— Я и так делаю вид, что не чувствую, как ты бессовестно тянешь из меня силы.

Ой. А я наивно полагала, что он не заметит. Да уж, неудобно получилось. А с другой стороны, о каком неудобстве может идти речь, если он беззастенчиво польз уется моей слабостью, чтобы обнимать и прижимать к себе.

— Ты сам предоставил мне такую возможность, — буркнула, борясь с, совершенно не к месту, пробудившейся совестью. Ощутимого урона ему мои действия не принесут, но какая-то часть усталости передастся. Ничего, отоспится. Вполне справедливая цена за… развлечение.

Айсек промолчал, и не отстранился, за что я была ему благодарна, глубоко в душе и молча.

— Так что это за место и что мы тут делаем? — спросила, когда молчание затянулась, и маг не спешил его прерывать, видимо о чём-то задумавшись.

— Это мобильный штаб, созданный, как я понял, специально для поиска твоего злодея, — ответил блондин с небольшой задержкой.

— Он не мой!

— А чей же ещё? Он пришёл сюда за тобой и заметь, больше ни на кого не нападает, — возразил Айсек.

— Почему ты так уверен, что он пришёл за мной, а не находился уже здесь, когда я приехала? — задала я резонный вопрос.

Маг отстранился, придерживая меня за плечи, и заглянул в глаза.

— Теперь мы точно знаем, что это дракон, довольно сильный и опытный, а в академии таких не водится. Этот тип охотится именно за тобой и пришёл сюда по твою душу, — без тени улыбки проговорил он.

Не знаю, что подействовало на меня больше: сказанные им слова, или то, что блондин стал таким серьёзным и собранным, но именно в этот момент я по-настоящему испугалась. Не того, как отреагируют родители на похищение семейной реликвии, не того, что шансов стать фрейлиной императрицы становится всё меньше и меньше, а того, что мне действительно угрожает опасность. Не медальону, не репутации рода, а моей жизни!

— Я боюсь, — прошептала сдавленно. Сказала я это не Айсеку, а самой себе, это было признание, которое далось мне с большим трудом. Но стало немного легче. Удивительно, но признавшись себе, что потеря артефакта и места фрейлины, в сущности, такие мелочи, в сравнении с угрозой жизни, я немного успокоилась. Избавилась от ложных забот и увидела ситуацию со стороны. Но вопросов только прибавилось. Кто это? Что ему от меня нужно (кроме медальона)? Почему именно я, в конце концов! И если всё дело в родовом артефакте императорского рода, то почему именно сейчас? Лучше бы его передали Авроре — младшей сестре императора. Но, по какой-то причине, решено было удостоить чести хранительницы памяти и наследственности рода именно меня. Не потому ли, что к этой сомнительной чести прилагается вполне реальная опасность? Аврора важнее, пока у Валинора не появятся наследники, она его правопреемница, вторая по важности персона в империи, я же всего лишь четвёртая (третий мой отец, но он не раз объявлял во всеуслышание, что никогда не примет корону).

— И правильно делаешь, что боишься, — вывел меня из задумчивости голос светловолосого мага. — Не знаю, кому ты перешла дорогу, но этот парень не шутит.

— Он украл память и наследие императорского рода. — Не знаю, что толкнуло меня на откровенность, но слова были сказаны и теперь Айсек наверняка догадается о том, кто я и что было похищено.

Так и вышло.

— Вот же нестабильный инферно! Ты из императорского рода!

— Младшая ветвь, — уточнила я. На мой взгляд, это было существенное уточнение, однако блондин решил иначе.

— Да какая разница! — воскликнул он. После чего встал и отошёл от меня на пару шагов.

Можно подумать, я переносчица какой-то особо опасной заразы. Сейчас начнётся. Миледи, чего вы желаете, ваша светлость, чем могу помочь. Ненавижу это!

— А сразу сказать не могла? — Услышала я совсем не то, чего ожидала.

— Прости, что? — спросила растерянно.

— Сказала бы сразу, что из первой семьи, можно было бы избежать всех этих проблем, — глядя на меня с укором, произнёс Айсек.

— Из условно первой, — поправила я. — И что это изменило бы?

— По полигонам таскать точно не стали бы, — заявил маг. — А вообще, ты достойно держалась, особенно учитывая происхождение.

— И как от моего происхождения зависит выносливость и ангельское терпение, которое я проявила к вам, совершенно незаслуженно, между прочим? — поинтересовалась, сложив руки на груди.

Было бы более солидно, если бы я приняла позу немого укора, встав с кровати, но я опасалась, что меня будет совсем непредставительно шатать.

— Прикажете принести официальные извинения? — спросил Айсек. — Судя по перекосившейся мордашке, извинения тебе не нужны, — добавил он, криво усмехнувшись.

— Надеюсь, ты не станешь на каждом углу кричать о моём статусе, — проговорила тем сдержанно-холодным тоном, который большинство окружающих заставлял склоняться в подобострастных поклонах.

По крайней мере, в исполнении отца такой тон действовал безотказно. На меня же посмотрели с явным сомнением. Должно быть, переиграла, и не мудрено, опыта у меня практически не было.

— Могу поклясться на крови, твоя тайна умрёт раньше меня, — заявил маг.

— Спасибо, успокоил, — проворчала я.

— Да никому я не скажу, — пообещал адепт. — Только мертвяка в мешке не утаишь, вонь распространится быстрее слухов. Так что будет лучше, если ты сама подашь этот десерт, под нужным тебе соусом. Иначе начнут смаковать у тебя за спиной. А у наших адептов воображение богатое, быстро придумают и повод для сокрытия личности, и пикантные подробности.

— Пусть думают, что хотят. Официально я Фидэлика К'Эриар, полукровка, — ответила я, безразлично пожав плечами. На фоне последних событий слухи были в конце списка моих забот.

— Ректор наверняка придумает какую-нибудь нелепую небылицу, которая породит ещё больше слухов. И доказывай потом, что ты не его внебрачная дочь или любовница, — улыбнулся Айсек.

— А я ничего не собираюсь доказывать. Заблуждаются лишь те, кто этого хочет. Так имеет ли смысл бороться с их фантазиями.

— Вам виднее, ваша светлость, — пазёрски поклонился блондин.

Я нервно скривилась, и адепт резко сбросил напускную весёлость.

— Если ты восстановилась, то нам следует как можно быстрее вернуться в академию. Не стоит пропускать занятия. И там ты будешь в большей безопасности, — проговорил он, подавая мне руку, чтобы помочь встать.

— А на тот факт, что первое нападение как раз и было совершено в академии, мы беспечно закроем глаза. Мне следует сделать вид, что я полностью вам доверяю? — спросила я, принимая помощь адепта и вставая с жёсткой кровати.

— Не могу ручаться за всех, кого ты подразумевала под «вам», но у меня нет резона подвергать тебя опасности. Ты мой дипломный проект.

Замечательно, меня еще и дипломным проектом сделали.

— Будешь расписывать мои злоключения на несколько десятков страниц, приукрашивая их своими подвигами? — поинтересовалась, идя к выходу из палатки, увлекаемая магом.

— Нет. Ты скорее практическая часть моей работы. Если не уберегу — завалю сдачу, — словно речь шла о чём-то обыденном и скучном, проговорил Айсек.

Всё веселее и веселее! Ну что ж, остаётся только надеяться на то, что этот адепт дорожит потраченными на обучение годами и отнесётся к своему дипломному проекту серьёзно. В крайнем случае, остаётся ещё один вариант — сдаться на милость родителей. Что я и сделала бы немедля, но что-то подсказывало мне, что ректор такого решения не одобрит. Да, как ни ужасно было это признавать, но я стала пленницей в Академии Магических Познаний. Меня не выпустят отсюда, пока не решат проблему. А потом… какое имеет значение проблема, которую уже решили? Даже если я подниму шум и во всеуслышание объявлю о краже фамильного артефакта, если медальон мне вернут, это будет только очередным поводом для кулуарных сплетен. А если не вернут? Ну не запрут же они меня здесь навечно. Я же не иголка в стоге сена, чтобы затеряться и остаться забытой. Следовательно, ректор уверен в успешном исходе кампании по отлову злобствующего дракона.

— А вот и наша адептка К'Эриар, — встретил меня приветливой улыбкой магистр Халинэс. — Судя по румянцу на ваших круглых щёчках вам уже значительно лучше.

— Терпимо, — уклончиво ответила я. — Рассказывайте. Есть ли какие-то зацепки?

— Не стоит забивать голову всякими пустяками, моя дорогая. Отправляйтесь лучше на лекции. Я обязательно оповещу вас, если будут какие-то новости, — заверил меня ректор.

Его слащавость и снисхождение могли посоперничать с талантами самого старого императора, который, как известно, мог заговорить кого угодно. Только времяи хворь не поддались сладкоречию правителя.

Пусть я не время и не болезнь, но и ректор — не коронованный богами дракон.

— Возможно, мы и договорились о моём подчинении в том, что касается обучения, чтобы не развенчать легенду о простой полукровке, но не ждите, что я буду безвольно повиноваться вам во всём, магистр Халинэс. Ничто не мешает мне заявить о своих правах в любой момент, — произнесла я тихо, чтобы услышал только ректор.

— Об обучении и речь, адептка. Вы пропускаете занятия, в чём я не вижу острой необходимости. Ваше присутствие здесь ничем нам не поможет, — не дрогнув ответил магистр. — В отличие от очевидной пользы обучения.

— Χорошо, я отправлюсь на лекции, но вечером жду вашего доклада, лорд Χалинэс, — сухо проговорила я.

Ректор понял как мой тон, так и серьёзность намерений. Он коротко кивнул и взмахнул рукой. Рядом со мной тут же оказались Айсек и его друг-оборотень.

— Головой отвечаете, — бросил им магистр и отошёл, будто тут же забыв о нашем существовании.

Перед тем, как покинуть лагерь, организованный специально для решения моей проблемы, я успела заметить, что там, кроме ректора и мэтра Дарно, находятся еще как минимум два десятка магов, как молодых, являющихся, по всей видимости, адептами, так и более старшего возраста. Преподаватели? Охрана академии? В любом случае, к решению моей проблемы подошли серьёзно и с усердием.

* * *

Моими сопровождающими были всё те же двое выпускников-боевиков. Они уже проявили себя (на мой взгляд не лучшим образом) и ректор решил, что с такой охраной мне нечего опасаться. Айсек шёл впереди, второй — оборотень по имени Рэши, замыкал. Теперь они не водили меня по лабиринтам тренировочных зон, а вели по разделяющей эти зоны земле и, о чудо, путь занял не больше пяти минут!

— Какие же вы всё-таки гады, — не сдержавшись, воскликнула я, когда мы вышли на центральную академическую аллею.

— Заметь, тебе самой было интересно, пока ворюга не проявил активность, — нашёл сомнительное оправдание их поступку Айсек.

— Вы просто не понимаете всю серьёзность ситуации, — покачала я головой. — Была похищена последняя надежда нашего рода.

— Не преувеличивай, еще ни один род не вымер, потеряв всего лишь одну из своих магических побрякушек, — отмахнулся Рэши.

— А скажите ка мне, много ли вы знаете высших драконов, способных принимать истинный облик старше ста лет? — поинтересовалась я, поднявшись на первую ступеньку широкой лестницы перед главным входом в академию и повернувшись к адептам.

— Император, — сразу ответил Айсек.

— Меня драконьи повадки вообще мало заботят, — пожал плечами оборотень.

— Этот медальон был единственным шансом для потомков нашего рода вообще, и для меня в частности, обрести истинную ипостась. От этого артефакта зависит судьба императорского рода. В нём хранится вся кровная память наших предков. Вот вам и побрякушка.

И, не дожидаясь реакции магов, взбежала по ступенькам. Хотелось побыть одной и еще раз всё обдумать. Хотя, обдумывать тут уже было нечего и, под предлогом осмысления, я намеревалась предаться излюбленному занятию всех неуверенных в себе личностей — погрязнуть в жалости к себе. В академии царила свойственная каждой перемене в любом учебном заведении многоголосая активность. Адепты куда-то спешили, что-то обсуждали, спорили, смеялись. В общем, жили своей полной впечатлений и перспектив жизнью. Я же постаралась остаться незамеченной на этом празднике жизни и проскользнуть в переход к женскому общежитию как можно быстрее. Возможно, мне это даже удалось бы, но отставшие конвоиры вздумали окликнуть меня, чем привлекли внимание спешащего на очередную лекцию бакалавра Пиротэна, так некстати оказавшегося в холле именно сейчас.

— Адептка Кэриар, — присоединился к окрикам Айсека и Рэшион.

Тут уж мне пришлось остановиться и терпеть любопытные, насмешливые взгляды добрых двух дюжин адептов и адепток. Последние особенно веселились, рассматривая моё измазанное платье и растрепавшиеся волосы.

— Вы где её валяли? — громко спросил кто-то у Айсека и все присутствующие адепты громко засмеялись.

Девушки тоже хихикали, но более скромно, а некоторые и завистливо.

— Показать? — повернувшись к нему хмуро предложил Рэши и смех мгновенно стих.

Просто превосходно, теперь обо мне поползут такие слухи, что вовек не отмоюсь.

— Адептка Кэриар, следуйте за мной, — приказал Пиротэн. — А вас я бы попросил остаться здесь, адепты Лесли и Шумар, — добавил он, обратившись к подошедшим магам.

— Нет, — ответил Айсек, немало удивив как преподавателя, так и прислушивающихся любопытных.

— Я не ослышался? — нахмурил брови Пиротэн.

— Приказ лорда-ректора, — пояснил маг.

— Допустим, — согласился бакалавр и указал мне взглядом на лестницу.

Он привёл меня в маленький больше похожий на лабораторию безумца кабинет, приютившийся в дальнем углу второго этажа.

— Располагайтесь, — неопределённо махнул рукой преподаватель и скрылся за ширмой.

Располагаться здесь было совершенно негде. Кушетка и единственный стул были завалены какими-то графиками, схемами и формулами. Пиротэн провозился за ширмой пару минут и вышел к нам уже в длинном кожаном фартуке и таких же нарукавниках.

— Ну что вы топчитесь у двери, как едва восставшие умертвия у кладбищенских ворот? Освободите себе место и не мозольте глаза, — велел он Айсеку и Рэши. — А вы, моя драгоценная, идите ка сюда. Нам есть что обсудить.

Сам бакалавр устроился за захламлённым столом, смахнув бумаги со стула прямо на пол.

— Мне срочно нужен лаборант. Предыдущий прослужил мне верой и правдой пять лет, а потом бессовестно бросил, вздумав закончить обучение, — провор чал Пиротэн, со звоном сдвигая колбы и склянки, некоторые из которых были наполнены сомнительными жидкостями, в сторону, чтобы освободить небольшой пятачок на столе для какого-то свитка, который он с величайшей осторожностью водрузил на заляпанную давно высохшими чернилами поверхность.

Вдруг он резко вскинул голову и посмотрел на меня по-другому, более пристально.

— А вы не желаете стать моей лаборанткой, адептка? Это довольно интересная и не хлопотная работа. И вполне может сойти за курсовую, при должном подходе, — проговорил он, изучая меня прозекторским взглядом.

Я осмотрелась, справедливо усомнившись в «не хлопотности» предлагаемой должности. Да и курсовая меня мало заботила, учитывая, что задерживаться в академии я не намеревалась.

— Вас наверняка заинтересуют мои изыскания, которые, уверен, помогут мне получить степень магистра, — тоном искусителя добавил Пиротэн, указав мне взглядом на стол, точнее на ту его часть, где лежал свиток. — Взгляните, адептка, вас это должно заинтересовать.

Свёрнутая бумага пожелтела от времени, края её почернели и частично осыпались. Перетягивающая свиток бечева растрепалась, затвердела и, казалось, стоит её коснуться, превратится в тлен, как и сама древняя бумага. Но моим вниманием завладели не все эти признаки преклонного возраста свитка, а пломба, скрепляющая концы бечевы. На неровном кругляше, края которого, казалось, обглодало само время, сквозь пыль и серую плесень угадывался оттиск драконьих крыльев в огненном круге. Воспетый в легендах перстень прародителя!

Это была еще одна легенда о появлении драконов, получившая своё продолжение в песнях и детских сказках. В незапамятные времена, ещё до того, как тьма поглотила наш мир, а немногочисленные населяющие его народы жили в согласии, с небес спустилась богиня Раздора и посеяла одноимённую хворь между мирными жителями Люциании — обители света и покоя. Сильные, по её научению, начали обижать слабых, умные кичиться и презирать глупцов, красивые унижать тех, кого природа одарила иными достоинствами. И почва, орошённая кровью, взбунтовалась. Она гневно вздыбилась, породив величайшую гору, из недр которой вырывалось жидкое пламя, поля сражений покрылись серым пеплом, небо затянулось дымом, и Люциания погрузилась в полумрак. Раздора убоялась и покинула ставший негостеприимным мир, решив, что совершила достаточно, чтобы его поглотила тьма. И тьма действительно заполнила сердца жителей Люциании. Чёрная, как душа коварной богини, магия захлестнула некогда совершенный мир. Но свет невозможно истребить полностью, остались те, кто помнил благодать былых дней и жаждал воскрешение заветов предков. Нескончаемым потоком шли паломники к исторгающей смрад и пепел горе. Они терпели боль от ожогов, причиняемых им раскалённой каменистой почвой, слепли от пепла и ядовитых испарений, гибли под потоками лавы, но ничто не могло остановить страждущих. И однажды, самому ловкому, смелому и твёрдому в своей вере паломнику повезло. Он смог добраться до вершины разверзшейся горы и вознёс мольбу к самой сути тверди земной. Он заглянул в жерло вулкана и принёс себя в жертву, во имя спасения всех народов. И его жертва была принята. Дух Люциании взял его тело за основу создания приемлемой для прочих оболочки спасителя, но оставил своему посланнику право возвращаться к огненной сути, когда ему этого захочется. Так, в сплетении внешней, подверженной порокам, и глубинной, чистой, как само пламя, жизней появился первый дракон — прародитель всего драконьего народа.

Правдива ли эта легенда, я не знала. Но летописи утверждают, что императорский род происходит от самого прародителя. Что странно, потому что, если он прародитель всех драконов, то мы все его потомки. Это было бы логично, но там, где царит магия, логике отведено ужасающе мало места. Возможно, позже земное нутро извергло ещё парочку драконов, более плодовитых, и остальные ветви произошли от них. Но, это уже были мои сугубо личные измышления, и они никоим образом не влияли на тот факт, что печать на пломбе данного свитка принадлежит легендарному прародителю. Никто никогда не видел величайшего артефакта всех времён — перстня с драконьей гравировкой (созданные с целью потешить самолюбие подделки не в счёт), но все драконы знали, как он выглядит из иллюстраций к сказаниям и легендам о подвигах прародителя, одолевшего чёрную магию и разогнавшего мглу в небесах своими крыльями.

— Вижу по глазам, что печать ты узнала, — вкрадчиво проговорил бакалавр, подтолкнув меня к свитку. — Попробуй открыть и, возможно, мы первыми узнаем одну из тайн прошлого.

От тычка в спину я по инерции сделала пару шагов к столу и остановилась, не спеша выполнять просьбу.

— А почему вы сами не открыли? — спросила я, с подозрением покосившись на преподавателя.

Краем глаза я заметила какое-то неясное свечение, присмотрелась и поняла, что стол, меня и Пиротэна отделяет от скучающих на кушетке адептов размытое магическое поле.

— Не обращай внимания, это всего лишь иллюзия, этим солдафонам ни к чему знать о чём мы тут секретничаем. Их мозг не предназначен для постижения тайн мироздания, — усмехнулся бакалавр, поняв, что я заметила магическую преграду. — Отвечаю на твой вопрос, мне пломба не поддаётся, из чего я сделал вывод, что прочесть этот документ дано лишь избранным. И если ты действительно та, кем я тебя считаю, то вполне можешь оказаться одной из избранных.

— И кем же вы меня считаете? — В голове мгновенно зародились сотни мыслей, одна другой страшнее. А что, если Пиротэн и есть тот таинственный злодей, который украл мой медальон? Что, если сейчас он толкает меня на очередное предательство рода? Вдруг в этом свитке информация о том, как уничтожить всех драконов, или, о ужас, вообще всех!

Взглянула на преподавателя и поняла, какой бред породило моё сознание. В тёмно-красных глазах саламандра, являющегося, к слову, отдалённым предком драконов, явственно читалась фанатичная жажда новых знаний. Он был учёным в гораздо большей степени, нежели учителем. И уж точно не был злодеем.

— В тебе течёт кровь императорского рода, что даёт нам шанс на успех, — ответил Пиротэн.

— А если я не смогу?

— Тогда мне придётся передать свою находку в императорскую библиотеку, и открытие совершим не мы, — раздражённо произнёс преподаватель.

Иллюзорная стена подёрнулась рябью, но тут же восстановилась. Бакалавр был сильно возбуждён, контроль над иллюзией давался ему с трудом. Айсек, кажется, что-то заметил и напрягся, вглядываясь в то, что считал действительностью.

— Отошли их, хотя бы на несколько минут, мне нужно успокоиться и сосредоточиться, имитация отнимает много сил, — велел Пиротэн и прозрачная пелена спала.

Преподаватель тут же засуетился, переставляя какие-то колбы и перебирая бумаги. А на меня свалили самое трудное! И куда я должна отослать магов, которым было велено не отходить от меня ни на шаг?

Подошла к адептам и, краснея, скорее от усердного выдумывания сносного повода, чем от смущения, попросила:

— Не могли бы вы принести чего-нибудь поесть? Я сегодня не завтракала. Да и ужин вчера пропустила.

— Рэши, — коротко бросил Айсек и оборотень молча покинул кабинет.

— А он один точно справится? Бакалавр Пиротэн тоже голоден, — жалко пролепетала я.

Айсек резко встал, усмехнулся и поинтересовался, не у меня:

— Неужели вы действительно думали, что я не распознаю маскировочную магию третьего уровня, Пиротэн?

— Была такая надежда, вы частенько пропускали занятия, адепт Лесли, — прекратив создавать видимость величайшей заинтересованности содержимым удерживаемой в руке колбы, ответил преподаватель. Содержимое, к слову, у меня вызывало лишь желание продлить голодание. В ней плавало что-то очень похожее на глаз, коим, скорее всего, и являлось.

— Но никогда не пропускал практикумы, — парировал Айсек. — И, как практик, я безошибочно распознаю практическое применение магии. Так что вы двое пытались скрыть?

Пиротэн смерил мага пристальным взглядом, задумался на минуту и приказал:

— Дверь запри.

Адепт неожиданно легко повиновался. Запер дверь, подошёл к нам и выжидающе сложил руки на груди.

— Позволю себе заметить, что у меня практикум ты еще не сдал, а мой предмет на вашем факультете профильный, — задумчиво произнёс саламандр.

В этот момент его глаза сверкнули отблеском пламени. Саламандры были одними из немногих, кто, невзирая на свою малочисленность, всегда пользовались уважением других рас. И у них тоже были свои легенды, которые утверждали, что саламандры являются одаренными богами повелителями огня. Поспорить с этим было сложно, ведь каждый уважающий себя саламандр хотя бы раз в жизни обращался непобедимым, неугасающим белым пламенем. Тот факт, что случалось это зачастую при рождении, и обуславливал их малочисленность. Не всякая женщина отважится рискнуть сгореть заживо, чтобы произвести на свет ребёнка.

— Намёк понял, — спокойно ответил Айсек, совершенно не убоявшись грозного взгляда Пиротэна.

Преподаватель тут же потерял интерес к адепту и с нажимом повторил, обращаясь ко мне:

— Открывай.

Теперь, когда рядом был блондин, я чувствовала себя немного спокойнее, но уверенности это прибавило немного. К столу, на котором лежал свиток, я подходила медленно и неохотно.

— Поторопись, — бесцеремонно велел преподаватель. Теперь его глаза опять горели жаждой знаний, и пусть в этом огне не было ничего магического, меня он пугал не меньше.

— А если там защита или ловушка? — попыталась найти повод для отказа я.

— Я полночи печать ножом ковырял и бечеву пытался разрезать, — воскликнул саламандр, демонстративно повернувшись на месте, мол, взгляни — жив и здоров.

— Я так понимаю, это нечто древнее с драконьей печатью? — спросил Айсек.

— Правильно понимаешь. И она сможет это открыть. Открывай!

Суеверный страх не желал отступать, но любопытство расправляло величавые, как на печати, крылья, постепенно тесня его. И вот я уже стою перед свитком, а рука тянется к бечеве. Одно лёгкое прикосновение и пломба осыпалась горсткой коричневого песка, оставив на боку свитка, в том месте, к которому она была приклеена, круглое белое пятно. Под неё время не пробралось, бумага была как новая. Концы бечёвки теперь были свободны, оставалось только развязать их, но я всё медлила. Руки дрожали, а в висках застучали навязчивые молоточки интуиции. Я чувствовала, что вреда мне артефакт не причинит, но ощущение, что по прочтении его, моя судьба бесповоротно изменится, не отпускало. Узел развязался, словно сам собой, стоило мне только коснуться шнурка.

— Разворачивай, — нетерпеливо прошептал Пиротэн, стоя рядом и до побелевших костяшек вцепившись пальцами в край столешницы.

На плечо легла рука Айсека, ободряюще сжала и отпустила. Этим жестом маг словно говорил «я рядом, ничего не бойся». И я развернула свиток.

На стол посыпались пыль и песок. Пахнуло затхлостью и чем-то незнакомым, горьковато-пряным.

— Пыльца Вечного цветка, — благоговейно проговорил Пиротэн. — Я читал про неё. Ей пересыпали письма, адресованные богам.

— А боги часом не отвечали голубиной почтой? — усмехнулся Айсек.

— Тебе бы точно не ответили, — проворчал уязвлённый преподаватель.

— А я им и писать не стал бы. Это удел наивных фанатиков, — язвительно ответил адепт.

— Практикум, — напомнил Пиротэн.

— Да я не против. Пусть будет Вечная трава, — пожал плечами маг.

— Цветок, — прошипел саламандр.

— Может, хватит? — вспылила я. — У меня в руках настолько древняя бумажка, что боюсь даже предположить, из чего она сделала, а вы тут ботаникой увлеклись.

«Бумажка» была так густо засыпана пыльцой (если верить бакалавру Пиротэну, что это именно пыльца, на мой взгляд, это больше походило на всё ту же пыль), что разглядеть что-либо под ней не представлялось возможным. Придерживая края свитка пальцами, я попыталась стряхнуть густо покрывающую его пыльцу. Но это не возымело действия. Над свитком поднялась пыльная завеса, которая быстро осела обратно. Инструкции по обращению с древними письменами мне никто не собирался давать, я опустила бумагу на стол, придавила верхний край первой попавшейся колбой и, придерживая за нижний, попыталась стереть с неё слой серого порошка. Как только моя ладонь коснулась внутренней поверхности свитка, руку пронзила резкая, острая, как лезвие идеального клинка, боль. Я вскрикнула и отдёрнула ладонь, растерянно глядя на глубокий порез, из которого проступила кровь.

— Капни на него, — прошептал бакалавр.

Но его просьба была лишней, кровь и так уже пролилась на свиток. Яркая вспышка ослепляющего света и меня повлекла куда-то неведомая сила. Я закричала и вцепилась в руку Айсека, отчётливо ощущая твёрдость и тепло его ладони, но, не видя ни его, ни Пиротэна, ни кабинета вообще. Моё сознание перенеслось в другое, не поддающееся описанию место. Меня окружали свет, тепло умиротворение, они ласкали и обещали вечное счастье. Я тонула в незабываемых эмоциях и в тоже время чувствовала, как пальцы сжимает ладонь Айсека. Наверное, именно так чувствовала бы себя улитка, долгое время лишённая своей раковины, а потом вернувшаяся в неё. Я была Дома, в истинном, лишённом обыденной материальности смысле этого слова.

Прошла блаженная вечность… или мгновение и сквозь пелену тёплого света проступили очертания высокой, величественной горы. Не прилагая никаких усилий я вознеслась к самой её вершине и очутилась на небольшой плоской площадке, прямо передо мной, переливаясь золотисто-сиреневым сиянием, находился вход в пещеру. Мне не нужно было переставлять ноги, чтобы войти в пещеру, я перенеслась в неё, только подумав об этом.

Внутри пещеры было так же светло и тепло, как снаружи. А в центре её возвышался огненный алтарь. Жёлто-сиреневое пламя то взметалось до потолка, то опадало и лишь ласково лизало что-то, лежащее на алтаре. Чем больше я всматривалась в это нечто, тем больше узнавала в его очертаниях человеческую фигуру. Пламя в очередной раз взметнулось, а когда оно опало, я увидела себя. Томительно долгое мгновение я смотрела будто в зеркало, а потом та я, которая стояла на алтаре, начала стремительно преображаться. И вот передо мной уже золотисто-красный дракон, величественный и настолько прекрасный, что поверить в его реальность было так же сложно, как и отказаться от этой веры.

Я не услышала ни звука, но всё поняла и без слов, вот оно спасение всех драконов — где-то там, на вершине величайшей горы Люциании скрывается пламя перерождения, окунувшись в которое каждый дракон обретёт себя, познает свою истинную суть и силу. Именно здесь был рождён первый из нас и здесь же суждено нам всем обрести покой.

Видение отхлынуло так же стремительно, как и поглотило меня. Я не удержалась бы на ногах, если бы Пиротэн и Айсек не поддержали меня.

— Достаточно экспериментов, — жёстко произнёс блондин, помогая мне сесть на кушетку. — И можете сколько угодно пугать меня завалом практики, я головой отвечаю за эту леди. А голова мне дороже диплома.

Мог бы хотя бы для соблюдения приличий сказать, что моя жизнь дороже, но нет, маг заботился только о своей голове. Сохранность моей была для него только работой. А чего я ожидала?

Мысли путались и не желали возвращаться к пережитому. Мой разум словно боялся поверить, что есть место, которое подарит мне крылья, даст столь желанную власть над небесами, свободу, истинное драконье счастье.

«Драконье счастье» — это выражение уже стало крылатым, но не благодаря крыльям драконов, а только потому, что драконы теперь в большинстве своём лишь мечтали летать. Так говорили о чём-то невозможном, недостижимом. Прохаживаясь по городской ярмарке можно было услышать «Ну скинь пару золотых, всё равно драконье счастье не купишь» или «не видать тебе драконьего счастья, скупердяй». Отец же как-то, когда мы всей семьёй сидели у камина и дружно смеялись над очередной шуткой, сказал «вот оно, драконье счастье». Нет, все они были неправы, теперь я знала, что это такое драконье счастье, и не могла отказаться от этого знания. Золотисто-красный дракон стоял перед глазами, и я была готова на всё, чтобы стать им. «Готова на всё» в данном случае можно было воспринимать буквально.

— Ты что-то видела? — с затаённой надеждой спросил Пиротэн, нависнув надо мной.

— Что? — оглушённо переспросила я.

— Что ты видела? — потребовал ответа преподаватель.

— Не знаю. Ничего. Мне плохо, — прошептала, не желая сейчас ни с кем разговаривать.

— Плохо?! Ты уничтожила мой свиток и смеешь теперь утверждать, что ничего не узнала? — возопил саламандр, и был отброшен в противоположную часть кабинета Айсеком.

Адепт не воспользовался магией, но толкнул преподавателя в грудь с такой силой, что тот остановился, лишь ударившись спиной о стену.

Уж не знаю, что блондин углядел в действиях преподавателя, но видимо, бакалавр потерял контроль и мог навредить мне. Но меня это сейчас совершенно не интересовало. Меня ужаснуло заявление о том, что свиток уничтожен. Означает ли это, что теперь я являюсь единственной хранительницей бесценной тайны драконьего счастья? По всей видимости, да…

* * *

Я смутно помнила, как Айсек и вернувшийся Рэши проводили меня до комнаты в общежитии. Айсек даже вошёл со мной и пытался расспросить о самочувствии. Я, как могла в таком состоянии, заверила его, что всё в порядке. Потом пришли Волния и Дискония и выпроводили мага из комнаты. Подруги тоже пытались меня разговорить, но я только твердила, что не хочу сейчас никого видеть и моим просьбам вняли. Я осталась одна. И что сделала бы другая на моём месте? Бросилась бы прочь из академии, искать заветную гору? Забилась бы в угол и тряслась от страха не сберечь великую тайну? Или, быть может, поспешила бы вернуться к родителям, чтобы рассказать им всё? Я же поступила иначе. Я просто уснула. Тело, игнорируя панические мысли и пространные рассуждения, решило запастись энергией, словно знало гораздо больше разума и предчувствовало, что силы мне понадобятся.

Разбудил меня дразнящий запах еды. По комнате витали ароматы запеченного в сыре мяса и жёлтых, произрастающих только на юге империи, слив.

— А вот и наша девочка проснулась, — прощебетала Волния, когда я открыла глаза.

Русалка насмешливо щурилась, сидя перед моей кроватью на корточках и держа прямо перед моим лицом блюдо с исходящим паром мясом в аппетитной сырной корочке. За столом сидела Дискония и чистила крупные сочные жёлтые сливы.

— Mы тут подумали, с твоими охранниками пообщались, и выяснили, что ты со вчерашнего обеда ничего не ела, — проговорила сирена.

Пообщались бы с Валери и Охаррой, узнали бы, что я и не обедала вчера. Так же как и не завтракала, впрочем. Да я вообще уже два дня ничего не ела. Последняя моя трапеза состоялась в этой же комнате, два дня назад, и кормили меня тоже водные. Но говорить им об этом я не стала.

За окном уже царили вечерние сумерки, а я по-прежнему не знала, что делать с новым знанием. Такое не забудешь и не отложишь на потом, чтобы обдумать, когда настроение появится.

Поедая принесённый подругами ужин я, с благодарностью поглядывала на них, решала дилемму — можно ли ми довериться? Благодарность моя была адресована не столько их заботе о моём пропитании, сколько тому, что девушки не лезли с расспросами и занимались своими делами.

Когда с ужином было покончено и, насытившись, я отодвинула блюдо с остатками мяса, Волния покосилась на дверь и с усмешкой спросила:

— Отдать остатки твоим сторожевым пёсикам?

Я недоумённо посмотрела на русалку.

— Да-да, они там, под дверью. Маются, бедолаги. От сердобольных девиц, рвущихся скрасить одиночество их бдения, отбиваются, — подтвердила мои догадки она.

— А как же правила? Я думала им нельзя находиться в женском общежитии ночью, — озадаченно спросила я, не отвлекаясь от сладких, заботливо очищенных Дисконией слив.

— Судя по всему, о тебе ректор заботится больше, чем о моральном облике адепток, — рассмеялась Волния.

— Оставь её, — тихо произнесла Дискония, на мгновение отвлекшись от своей заводи, над которой она колдовала всё это время. Наверное, восстанавливала убиенный мною планктон.

Русалка недовольно засопела и нырнула в свою кровать прямо в одежде.

Мне, скорее всего, не стоило им доверять, наверняка расскажут обо всём Γлубиру Нептусу, но я остро нуждалась в том, чтобы меня выслушали, и решилась рискнуть.

— Девочки, мне нужно посоветоваться с вами, — начала я издалека, отодвинув тарелку с недоеденными сливами, и начала излишне тщательно вытирать руки салфеткой.

Когда салфетка была измята до такой степени, что даже при хорошем воображении её уже сложно было заподозрить в том, что она когда-либо встречалась с утюгом, а пауза затянулась до длительной немой сцены с парой антрактов, Волния не выдержала и спросила:

— Нам нужно поклясться на крови, что мы будем хранить твои тайны всю жизнь и какое-то время после смерти? Ты только скажи, я всегда готова покусать ближнего своего и пустить ему кровь.

— Иди в коридор, сторожевых магов кусать, а на меня даже не смотри, — проворчала Дискония, но учебник по преобразованию материи, который несколько минут держала в руках, не перелистывая страницы, отложила.

Я уже успела несколько раз пожалеть, что отважилась на откровенность, отругать себя за недоверие к тем, кто меня поддерживал, и опять пожалеть. Пару раз порывалась нарушить молчание, но так и не решалась. И сейчас была искренне благодарна Волнии, что она взяла инициативу на себя.

— Да, то есть, нет. На крови клясться не нужно. Просто пообещайте мне, что никому не расскажете о том, что я вам сейчас поведаю, — сбивчиво проговорила, скручивая несчастную салфетку в узел.

— Всё так серьёзно? — нахмурилась Волния. — Ты влюбилась в нашего ректора и планируешь приворожить его любовной магией?

— Прекрати, — одёрнула её Дискония. — Не видишь, Фидэлика волнуется.

— Я сегодня узнала, как вернуть драконам крылья, — выпалила я на одном дыхании.

Водные молчали минуты две, ожидая продолжения.

— Ну и? — протянула русалка.

— Мы не понимаем, — пояснила сирена. — Ты узнала, как научиться перевоплощаться?

— Да нет же. Это совершенно иное знание! — воскликнула я, отбросила салфетку и заметалась по комнате, как загнанный в клетку зверь.

— Осторожнее! — крикнула Волния, но её крик настиг меня уже в процессе падения.

Несколькими минутами ранее русалка раздражённо плюхнулась в свою «кровать», не проследив за тем, чтобы вода не выплеснулась за её бортики, на образовавшейся на полу лужице я и поскользнулась.

Грохот от моего падения (вроде и не тяжёлая, а шуму наделала как рухнувший с высоты валун) и сопровождающий его вскрик привлекли внимание томящихся за дверью адептов. Видимо подумав, что мне угрожает опасность, они решили не тратить время на вежливый стук, или хотя бы попытку открыть, не запертую к слову, дверь традиционным способом. Вместо этого маги выбили её, разломав на две части и ввалились в комнату в тот эпический момент, когда Волния, перегнувшись через бортик своей заводи и спешно трансформируя хвост в ноги (на случай, если мне потребуется помощь), охала и ощупывала моё ушибленное бедро. Дискония тоже была рядом, но она хотя бы сидела на полу, а не демонстрировала подробности своей фигуры ворвавшимся мужчинам. Волния, поняв какой вид открывается перед ворвавшимися адептами, с визгом поспешила скрыть его под водой, но в спешке забыла выпустить из рук мою ногу, лишь проскользив по чулку мокрыми ладонями до щиколотки. Резко вздёрнутая за ногу я неуклюже взмахнула руками и повалилась назад, ощутимо ударившись затылком о пол. Перед глазами поплыли радужные круги, а звон в ушах принял эстафету смолкшего русалочьего визга.

Вопреки ожиданиям маги-боевики проигнорировали русалочьи прелести (наверное, сдали предмет профессора Лати на «отлично») и сразу же устремились ко мне. Помогли встать, провели магическую диагностику и, убедившись, что серьёзного вреда здоровью не нанесено, ретировались обратно за дверь, предварительно отремонтировав её простейшим заклинанием восстановления формы. Всё это был о проделано за считанные секунды и без единого слова.

— А всё-таки не зря их учат на два года дольше остальных и гоняют нещадно, профессионалы, — с уважением протянула сирена.

— Солдафоны, мужланы неотёсанные, — проворчала русалка, чьё самолюбие было глубоко задето. Она предстала перед магами в таком пикантном виде, а они даже бровью не повели.

— Не скажи, — возразила Дискония, — солдафоны это обычные боевые маги, а высшим и философию, и риторику преподают. Там не только сила нужна, но и мозги.

Я вспомнила некоторых индивидов со своего курса и усомнилась в словах сирены. Высокоинтеллектуальным их поведение назвать было сложно. Да и мальчишеская выходка моих охранников с блужданием по тренировочным зонам была далека от дисциплины. Похоже, высших боевых магов идеализировали, по укрепившейся привычке, что дольше — значит лучше. Тот факт, что все высшие военные, и не только, чины были выходцами именно из этого факультета, никто не оспаривал. Но это были единицы, большинство же, наверняка, являлись лишь фоном, выгодно оттеняющим выдающихся адептов. Впрочем, я не удивилась бы, в будущем узнав, что Айсек дослужился до командора магических войск империи, а то и военного министра.

Подруги перестали препираться по поводу интеллектуальных возможностей и эстетических вкусов высших боевых магов и, вспомнив обо мне, кинулись помогать снимать намокшее платье.

— Заприте дверь, пожалуйста, — попросила я, опасаясь, что на звук упавшей туфли опять прибегут адепты.

— А толку? — усмехнулась Волния. — Эти в высшей степени умные и натренированные солдафоны и в незапертую-то не постучались. Что им засов?

Тут русалка была совершенно права, и с этим нужно было что-то делать. Наличие охраны должно подразумевать ощущение покоя и защищённости, а не опасение, что эта самая охрана нарушит твоё уединение в самый неподходящий момент. В плане доверия и наличия такта я не сомневалась только в своей личной страже — приставленные ко мне отцом охранники хорошо знали, что такое почтительная дистанция и никогда не посягали на моё личное пространство. Но позиция ректора по поводу их присутствия на территории академии была ясна и непреклонна. Он терпел их только на расстоянии от самой академии, и то, лишь из уважения к моему отцу… или из опасения вызвать нежелательное внимание, если отошлёт отряд восвояси, что было более вероятным.

Или же магистр Халинэс их уже отослал тайком от меня? Ведь капитан обещал встретиться со мной на следующий день по прибытии, а прошло уже более двух суток. Этот вопрос я добавила к списку тех, которые следовало задать ректору.

— Ты вся в траве и пыли, идём мыться, — заявила Волния, отвлекая меня от раздумий.

Айсек и Рэши увязались за нами и распугали всех девушек, решивших тоже посетить душевые в этот час. На мою слабую попытку уговорить их подождать нас возле комнаты маги ответили категорическим отказом, и в результате мне пришлось мыться, превозмогая неловкость от знания, что всего в нескольких шагах, за дверью меня ждут двое мужчин. Но подруги не оставили меня одну и, словно стараясь защитить от пристального внимания охранников, пока я мылась, стояли у двери в душевые, только с внутренней стороны.

Вернувшись в комнату, я направилась прямо к кровати, намереваясь спрятаться под одеяло и обдумать-таки показанное мне свитком. Но соседки не забыли о прорванном моим падением разговоре и последовали за мной.

— Ну и что ты хотела нам рассказать? — спросила Волния, забравшись на мою кровать и поджав ноги на свой, русалочий манер. Даже в сухопутной форме её конечности расположились так, что походили на хвост: ноги были сжаты и согнуты в коленях, а ступни расходились в стороны, наподобие кончика рыбьего хвоста.

Дискония скромно примостилась на край кровати и положила прохладную ладонь на мои лежащие на коленях, сжатые в кулаки руки. Её прикосновение было лёгким и приятным. Когда же сирена, так и не дождавшись от меня ни слова, тихо запела, меня словно окутало уютным тёплым одеялом, неизвестно откуда повеяло ароматами полевых трав с родного луга, на котором я в детстве проводила дни напролёт вместе с подругами. К разнотравью примешивался запах любимого чая, какой умел заваривать только наш старый повар. Мир и покой, как исцеляющий бальзам, опустились на мою измотанную, страждущую ответов душу.

В дверь постучали. Дискония прекратила петь, но часть подаренного её голосом умиротворения осталась со мной. В этот раз маги не стали выбивать двери, но стучали в неё (хоть и не сильно), пока, пребывающая в не лучшем расположении духа, Волния ни открыла.

— Что надо? — грубо спросила она, приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы выглянуть в коридор.

Её мягко, но настойчиво потеснили. Вошедший Айсек быстро осмотрелся и остановил взгляд на Дисконии.

— Применение любых чар в отношении охраняемого объекта запрещено, — отчеканил он.

— Что? — не поняла я.

— Сирена пыталась одурманить тебя своим пением, — лишь слегка смягчив тон, пояснил адепт.

— Слуха у вас нет, адепт Лесли, — обиженно ответила Дискония, проявив неожиданную осведомлённость по поводу личности мага. — Это была песнь покоя. Я просто помогла подруге расслабиться и отдохнуть от переживаний.

— И втереться к ней в доверие, чтобы выведать интересующую тебя информацию, — добавил Айсек, смерив сирену высокомерным взглядом.

— Не стоит всех сравнивать с собой, доверять некому будет, — парировала Дискония.

— Любое влияние на леди Кен'Эриар запрещено, я уполномочен принять меры и взять под арест каждого, воздействовавшего на неё, — отчеканил Айсек и вышел, тихо притворив за собой дверь.

— Точно. Это же он тогда на тебя поспорил! — воскликнула Волния, хлопнув себя ладонью по лбу. — А я его и не узнала.

— Что значит — поспорил? — заинтересовалась я.

— Это давняя и не заслуживающая внимания история, — ушла от ответа сирена.

Русалка оказалась более словоохотливой и выпалила быстро, чтобы подруга не остановила её:

— Три года назад, когда мы только поступили в академию, нашей красавицей-сиреной сразу же заинтересовались все адепты. Этого Лесли только перевели на четвёртый, но он уже тогда был лучшим не только на своём курсе, большинство выпускников мог за пояс заткнуть. Чувствовал себя этаким королём академии, да и все остальные его так воспринимали. А Дискония его красиво поставила на место, когда он ляпнул что-то про нас — водных. Вот он и ополчился, начал охотиться на неё.

— Хватит об этом, — перебила сирена.

— Мне кажется, Фидэлика должна знать, с кем связалась, — проговорила Волния, покосившись на дверь.

— Нечего там знать. Он ухаживал, я была молодой и глупой, поверила в его чувства, — тихо произнесла подруга. — Мы даже встречались какое-то время, а потом поняли, что не подходим друг другу.

Я ошарашено слушала, не зная, что тут можно сказать. В принципе в том, что у двух адептов, проучившихся в академии несколько лет, было какое-то общее прошлое, не было ничего необычного. Но заданный Волнией характер повествования подразумевал, что Айсек обошёлся с Дисконией не лучшим образом. Сама же Дискония не желала откровенничать.

— А выглядело ваше расставание так, будто он тебя бросил, — протянула Волния.

В этой её реплике злорадства, пожалуй, было больше, чем сочувствия. И сирена не сдержалась, тоже ужалила подругу.

— По крайней мере, я не бегала за ним, как ты за Глубиром. И расстались мы по обоюдному согласию, — выпалила она и, порывисто вскочив с моей кровати, выбежала из комнаты.

Мне сложно было понять, что преобладало в едкой реплике сирены: уязвлённое самолюбие или затронутые чувства. Волния же восприняла выпад подруги неожиданно спокойно.

— Да, я люблю наследника, но знаю, что у меня нет шансов, — пожала она плечами. — Не переживай, я её верну, — добавила она и тоже вышла.

Мне оставалось только лечь спать, в конце концов, Волния и Дискония давние подруги и разберутся без меня. Но, воспользовавшись отсутствием соседок, со мной решил пообщаться Айсек.

Он пару раз стукнул в дверь и вошёл, не дожидаясь ответа.

— А если бы я переодевалась? — спросила возмущённо.

Адепт ухмыльнулся и заявил:

— Да после того, как мы выбили дверь, ты и спать в одежде будешь.

— Откуда ты знаешь? — спросила я и покраснела, поняв, что выдала свои планы. Я действительно собиралась сегодня спать в халате, на всякий случай.

— Не переживай, я никому не расскажу, — улыбнулся Айсек. — Ты мне лучше вот что скажи — что произошло в кабинете Пиротэна, когда ты коснулась свитка? Это явно было какое-то ментальное воздействие, но я не смог пробиться, чтобы защитить тебя. Опиши свои ощущения.

Ну вот, и он тоже хочет выведать мои тайны. И кому же мне довериться? Кто не предаст, кто сохранит тайну?

— Вижу, ты не правильно меня поняла. Если ты получила какую-то информацию о драконах, это ваше драконье дело. Мне важно знать, что ты чувствуешь сейчас. Даже не так, что ощущаешь? — произнёс блондин.

— Что ощущаю? — непонимающе переспросила я.

— Да, свои переживания можешь оставить себе и своим подружкам с плавниками. Твои ощущения: состояние ауры, магический резерв, жизненные силы?

Я честно проверила ауру и прочие показатели. Всё было как обычно, разве что жизненные силы сейчас ощущались несколько иначе, ибо были позаимствованы у Айсека, а не свои собственные, которые восстановятся только после продолжительного сна. Кстати, маг выглядел вполне бодрым, хотя, учитывая то, какого количества энергии я его лишила, должен был валиться с ног.

— Всё хорошо, — отчиталась я по окончании инспекции.

— Не нравится мне вся эта история с Пиротэном и свитком. Пока я придержу её, но если будут последствия, то не обессудь, доложу обо всём ректору, — заявил маг.

— Боишься за свою голову? — усмехнулась я.

— За твою, глупая, — ответил Айсек и, не прощаясь, вышел из комнаты.

Не успела я осмыслить его последние слова, как вернулись соседки. Судя по их спокойному поведению, конфликт был улажен.

— Ну, так что ты хотела рассказать? — почти дословно повторила заданный ранее вопрос Волния.

— Уже не важно, — ответила я.

Возможно, это было глупостью, но я решила довериться не водным, которые были связаны верностью своему правителю, требовать от них хранить мою тайну, было бы нечестно, а Айсеку — высшему боевому магу, которому в скором времени предстоит присягнуть на верность императору, являющемуся драконом. Кому, как не ему можно доверить тайну драконьего счастья.

* * *

Любопытные взгляды со всех сторон по пути на лекции были неприятны, но не доставляли неудобства. Проблемы начались, когда профессор Лати, чья лекция у нас сегодня была первой, не пожелала начать занятия до тех пор, пока аудиторию не покинут посторонние. Моя попытка договориться с адептами, сменившими утром Айсека и Рэши ни к чему не привела. Они твердили как заведённые, что оставлять меня им не велено и не желали выходить за дверь. Сокурсники смотрели на меня с очевидной ненавистью, а Валери откровенно потешалась.

— Покажи им свои женские права, может и послушаются, — громко произнесла она, когда я, отчаявшись уговорить своих конвоиров, пыталась вытолкать за дверь хотя бы одного из них.

— Где Айсек? — спросила я шёпотом у снисходительно взирающего на меня мага, в грудь которого упиралась плечом, чтобы вытолкать его из аудитории.

— Соскучилась? — тоже шёпотом с ухмылкой спросил он.

На этом моё терпение закончилось.

— Прошу прощения за задержку, профессор Лати, — проговорила сдержанно, обращаясь к благоухающей пустоте у окна. — Я вернусь через пару минут.

— Пары минут вам не хватит, — отпустил сальную шуточку кто-то из сокурсников и тут же захрипел.

По хрипу я нашла взглядом несчастного, посмевшего так неосторожно пошутить. Мускулистый брюнет с выдающимися носом и скулами, что свидетельствовало о наличии в его родословной орков, хрипел, схватившись за горло и закатывая глаза от нехватки воздуха.

— Немедленно прекратите, — прошипела я, бросив взгляд на сжатую в кулак руку охранника и поняв, что это он так ненавязчиво намекает адепту, что его реплика была неуместна.

Хрипы перешли в кашель и свистящее натужное дыхание, бедолага сполз под стол.

— А время идёт, — пропела профессор Лати, так и не показавшись перед жаждущими увидеть её адептами.

Мне оставалось только покинуть аудиторию, иначе даже охрана не уберегла бы меня от мести сокурсников.

— Проводите меня к ректору, — потребовала я, оказавшись в коридоре.

— Лорд-ректор сейчас занят, — ответил маг, минуту назад душивший моего однокурсника.

— Вы, кажется, не поняли, я приказываю вам проводить меня к ректору Халинэсу, — отчеканила я, чувствуя, что ещё немного и сорвусь. Похоже, магистр Халинэс действительно решил воспользоваться нашей договорённостью, чтобы держать меня как можно дальше от расследования. Однако он не озаботился поддержанием легенды среди адептов. Либо я леди Кен'Эриар, и меня круглосуточно охраняют, либо обычная адептка К'Эриар и не должна выделяться из общей массы обучающихся. Не выделяться стараниями ректора я уже не могла, следовательно, мне было необходимо упрочить свой статус, как находящейся в ожидании свободного места на нужном курсе абитуриентки. Слухи имеют свойство распространяться с небывалой скоростью и, наверняка, уже вся академия задаётся вопросом, почему какую-то незаконнорожденную полукровку охраняют лучшие выпускники с факультета высшей боевой магии. Не сегодня — завтра все узнают кто я, и тогда позора не избежать.

На моё требование охранники отреагировали снисходительными улыбками. Так значит, они не знают кто я. Это в равной степени радовало и огорчало. Требовать от них чего бы то ни было, бесполезно. Они выполняют прямой приказ, не имея представления, кто я на самом деле. То есть я не могла пойти на занятия, но и решить эту проблему с ректором тоже пока не могла. Кто знает, где он сейчас находится.

Кивнула своим мыслям и пошла гулять. Почему я должна переживать о пропусках, если учиться на этом курсе мне не суждено? Вышла из здания академии и устремилась к парку. В тени деревьев было тихо и спокойно. Все ученики сейчас были на занятиях, я могла в относительном одиночестве (охранники следовали за мной на расстоянии нескольких шагов) насладиться красотой пёстрого осеннего леса. Совсем скоро все листья окрасятся в желтизну и багрянец, опадут и академический парк превратится в царство серости и уныния. Возможно, даже снег выпадет, но быстро растает и пожухлая трава вперемежку с листвой начнут исторгать запах влажной прелости. Вполне может быть, что к тому времени меня здесь уже не будет, но сейчас я ещё могла насладиться красотой стремящейся к увяданию природы. В этом стремлении было столько же тоски, сколько предвкушения. Ведь чем скорее деревья сбросят старую листву, тем скорее наденут новые наряды. А что будет со мной к тому времени? Стану ли я фрейлиной, как и должно было быть? Или опозорю родителей и вернусь в отчий дом, чтобы закончить своё существование как одинокая старая дева? Или, возможно, мне уготована совершенно другая, полная надежд и свершений судьба? Нет, я не вернусь домой опозоренной! Теперь я знаю, что есть другой путь. Путь, который сулит мне величайшие открытия и свершения — дорога к драконьему счастью.

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ВЕЛИКИЕ СУДЬБЫ ВЕРШАТ ИСТОРИЮ

— Осторожнее! Вы наступили мне на ногу! — выдернул меня из плена построения судьбоносных планов недовольный голос.

Голос был смутно знакомым, особенно эти возмущённые нотки с примесью превосходства. И кто виноват, что по его ногам топчутся? Сидел бы скромненько на скамеечке, поджав свои ботинки под неё, так нет же — развалился и ногу едва ли не до середины дорожки вытянул. Проследила взглядом от носка ботинка, на котором отпечатался пыльный след моей туфельки, по длинной ноге в потёртой широкой штанине, охотничьей куртке (он её вообще снимает?) и встретилась с, пылающими праведным гневом, насыщенно-карими глазами. Без маски знакомый незнакомец выглядел не так таинственно, как при прошлой нашей встрече, но тоже весьма впечатляюще. Неохотно призналась себе, что его лицо не лишено привлекательности. Если бы не это пренебрежительно-возмущённое выражение лица, его даже можно было бы назвать красивым, не слащавой, мужской красотой.

— Прошу прощения, я не нарочно, — проявила вежливость я.

— Судя по частоте ваших «случайных» посягательств на мои ботинки, это у вас уже вошло в привычку. Вредную привычку, — проговорил адепт.

Так значит, он меня тоже узнал. И чему я удивляюсь? Ещё при первой нашей встрече он смотрел на меня, будто сквозь маскировку.

— Больно мне нужны ваши грязные ботинки! — возмутилась я. — Нечего посреди дороги их разбрасывать.

— Ботинки были чистыми, пока вы их не затоптали! — оскорблено заявил брюнет.

— Я же извинилась, — неожиданно для самой себя растеряла весь запал я. На глаза навернулись слёзы, подбородок предательски задрожал.

Нет, я, конечно же, не расстроилась из-за невоспитанного адепта. Но стычка с ним стала той самой последней каплей в озере моих проблем, которая его переполнила.

— Вот только не нужно изображать жертву, — проворчал адепт. — Подумаешь, на ногу наступила. Мелочь.

— Я мелочь? — пискнула я. В этой короткой фразе смешались и обида, и растерянность, и груз навалившихся проблем. — Да сам ты мужлан!

Две слезинки всё-таки сорвались с ресниц и покатились по щекам. Одна оказалась слишком мелкой и застряла на полпути, вторая же докатилась до подбородка, сорвалась вниз и, своим успехом, вдохновила её последовательницу. Я шмыгнула носом и развернулась, чтобы спрятаться в гуще деревьев и выплакаться, раз уж случилась такая оказия. Не стоит бросать на полпути то, что уже начала делать.

— Да стой же ты, — окликнул меня адепт.

Я надеялась, что ему хватит такта оставить плачущую девушку одну, но о такте этот тип слышал, наверное, только то, что он нужен при обучении танцам. Он догнал меня, обогнал и преградил путь.

— Я же вижу, что ты плачешь не из-за меня, — проговорил адепт.

— Обидно? Самолюбие чешется? Хочешь, чтобы из-за тебя плакала? — враждебно спросила я, насупившись и взирая на него исподлобья.

— И злишься тоже не на меня, — продолжил доводить меня он.

— Поразительная прозорливость. Советую воспользоваться ею ещё раз и додуматься, что девушке, плачущей не из-за тебя и злящейся не на тебя, хочется побыть не с тобой! — выпалила я и толкнула руками в грудь привязавшегося незнакомца.

Проявление агрессии мне вообще было не свойственно, и уж тем более нападение с применением своих истинных сил. Однако адепт не просто отклонился или отошёл, он отлетел метра на три и с глухим стоном врезался спиной в ствол дерева. Да я же ему рёбра, наверняка, переломала! Что на меня нашло?

Бросилась к пострадавшему, хаотично ощупывая его грудь и спрашивая: «Тут больно? А так больно?».

Он наклонил голову и начал издавать тихие булькающие звуки. Всё совсем плохо! Сломанные рёбра пробили лёгкие, у него внутреннее кровотечение. А что я знаю о помощи при таких травмах? Только то, что нужно срочно звать мага-целителя.

— Помогите! Срочно целителя! — завопила я, бездумно продолжая шарить руками по груди болящего.

— Да прекрати же ты. Щекотно, — сквозь бульканье прохрипел адепт и сполз спиной по шершавому стволу дерева. Послышался отчётливый треск рвущейся ткани.

— Ну вот, еще и любимую куртку порвал, — всхлипывая, констатировал незнакомец и… засмеялся в голос.

Я стояла растерянная и сконфуженная, не зная, что делать и как себя вести.

— Ты притворялся? — спросила полушёпотом.

— Нет, мне действительно было щекотно, — сквозь смех ответил он.

— Ненавижу! — вдруг прошипела я, изо всех сил пнув его по бедру.

— Ай. А вот сейчас было действительно больно, — признался адепт.

— Вот и хорошо, — кивнула я и улыбнулась.

Слёзы высохли еще в процессе ощупывания груди несносного незнакомца, а теперь и злость испарилась. Осталось странное ощущение нереальности происходящего. Такое состояние бывает при пробуждении, когда ещё кажется, что спишь, но уже слышишь реальные звуки и понимаешь, что они чужеродны, не вплетаются в канву сновидения.

— Присаживайся, — похлопал рукой по красочной, уже начавшей устилать землю, осенней листве рядом с собой адепт. — Я Альтанир. Знаю, имя необычное, можешь звать Нир.

— Почему же необычное? Довольно мелодично звучит. Эльфийское? — поддержала я разговор, присаживаясь рядом.

На меня так посмотрели, что я мгновенно осознала, какую глупость сказала. Кареглазый, довольно широкоплечий брюнет на эльфа был похож не больше, чем бакалавр Пиротэн.

— Фидэлика, — представилась, чтобы сменить тему.

— Я знаю. Меня вчера два часа расспрашивали, выясняя подробности нападения на привилегированную особу и кражи какой-то ценности. Если бы не… В общем, повезло, что не обвинили во всём.

— Извини, — произнесла я отстранённо.

Разговор получался весьма странный, как и вся история нашего знакомства.

— Не извиняйся. Это мне стоит извиниться, что сразу же ушёл, когда проводил тебя. И чувствовал же, что что-то не так. Но устал от двухдневной дороги, был зол и не придал значения, — так же безэмоционально ответил Альтанир.

— Куда ездил? — из вежливости поинтересовалась я.

— Не важно, — резко ответил он, и разрушил хрупкое равновесие моего эмоционального состояния.

— Не хочешь, не рассказывай, — пробурчала, неловко поднимаясь с земли.

— Извини, — порывисто проговорил адепт. — В последнее время я отвык от бесед по душам.

Смерив адепта придирчивым взглядом я усомнилась, что он вообще когда-либо владел искусством ведения светской беседы, но опустилась обратно, на ковёр из листвы и предалась созерцанию расцвеченных осенью деревьев. Воздух был напоён ароматами сухоцветов и перезрелых яблок.

— Так расскажешь, что у тебя украли? — небрежным вопросом нарушил тишину Альтанир.

— А ты не знаешь? — Меня удивило, что ещё не вся академия в курсе кто я и что со мной произошло. Моя тайна стремительно обрастала всё большим количеством посвящённых. А, как известно, если в тайну посвящены двое, это уже не тайна, а так — секрет. Если же знающих трое и больше, то это уже достояние общественности. Мою же тайну знали все водные, ректор, Пиротэн, Айсек, напавший на меня вор и наверняка ещё с полдесятка приближённых к магистру Халинэсу.

— Если бы знал, не спрашивал, — резонно ответил Альтанир.

— Долго рассказывать, — не придумала я лучшей отговорки.

Деликатное покашливание откуда-то из-за спины напомнило, что всё это время мы были не одни. Точно. За мной же по пятам следовали охранники. Что они теперь обо мне подумают? Разревелась, набросилась на адепта, а теперь сижу и мило беседую с ним. А какая разница, что они подумают? Одной сплетней больше, одной меньше. Всё равно их наверняка уже столько, что и не сосчитать.

— Присаживайтесь, — предложила я стоящим на почтительном расстоянии завтрашним высшим боевым магам, похлопав рукой по устланной листвой земле рядом с собой, точно так же, как Альтанир несколько минут назад.

— Благодарю за приглашение, но вас ждут, — ответил адепт. По тому, как едва заметно дрогнули уголки его губ, маг старательно боролся с улыбкой.

— Только не говорите, что мне срочно нужно идти на лекции, нас там не ждут, — ответила я, не имея ни малейшего желания скрывать свою улыбку.

Сейчас ситуация с Лати казалась мне довольно забавной. В голову пришла мысль, что мои бравые стражи так упирались потому, что надеялись поприсутствовать на лекции и приобщиться к созерцанию неземной красоты профессора.

— Вас ждёт ректор, — пояснил адепт.

— Что ж вы сразу не сказали! — воскликнула я вставая.

В это же мгновение вскочил Альтанир и слегка наклонился, протягивая мне руку помощи, но я проявила неожиданную для нас обоих прыть и врезалась лбом прямо в его лицо.

Нир схватился руками за нос и отвернулся, выражая негодование гнусавым бурчанием.

— Извини! Я не хотела, — запричитала я, бегая по кругу, чтобы посмотреть, что с его лицом. Но адепт неизменно отворачивался, а спустя минута, когда ему надоело от меня отмахиваться, злобно прошипел:

— Да иди ты уже к ректору.

Я пожала плечами и пошла. Я же извинилась? Извинилась. И вообще, нечего было лезть со своей помощью, сам виноват.

* * *

Магистр Халинэс ждал меня в кабинете, в тренировочном ангаре, где я уже бывала. Коридор встретил меня прохладой и полумраком, дверь кабинета была приоткрыта, но мой взгляд приковало тусклое свечение рунных пластин на другой двери. А я и забыла об этом таинственном помещении, охраняемом лучше покоев самого императора. Кузена охраняли банальные заклинания защиты и всё те же высшие боевые маги, а эта дверь была заперта древней, неизведанной магией. Словно во сне я прошла мимо гостеприимно приоткрытой двери и устремилась к зовущим меня письменам. Ладони вспотели и мелко дрожали, но пальцы неотвратимо тянулись к наполненным силой знакам. Казалось, стоит мне их коснуться, и я получу ответы на все вопросы. Смогу то, о чём раньше даже и не подозревала, познаю самые сокровенные тайны бытия.

— Адептка К'Эриар! — Встревоженный голос ректора донёсся словно издалека, но он был рядом.

Сухая старческая ладонь легла на моё запястье и потянула в сторону.

— Леди Кен'Эриар, взгляните на меня, — вкрадчиво попросил лорд-ректор. — Вот так, медленно, осторожно, без резких движений, — увещевал он, поворачивая меня за плечи лицом к себе. — А теперь закройте глаза и глубоко вдохните.

Сознание полностью прояснилось, только когда я уже находилась в кабинете ректора. Как мы пришли и магистр усадил меня в кресло, я помнила смутно.

— Всё хуже, чем я думал, — тихо произнёс Халинэс, скорее размышляя вслух, чем обращаясь ко мне. — Как давно появились первые симптомы? — Вот теперь он обратился ко мне.

— Симптомы? — растерянно спросила я.

— Да, леди Кен'Эриар, как давно вы начали ощущать слабость и ухудшение подсознательной защиты?

— Не понимаю, — мотнула я головой, пребывая в каком-то замороженном состоянии. Дурман развеялся, но ощущение неправильности происходящего не отпускало. Я что-то упускаю, какую-то деталь, находящуюся на поверхности, но от того ещё более незаметную.

— Дверь, к которой вы так стремились прикоснуться, ведёт в тренировочную комнату для избранных. Видите ли, немногим адептам удаётся достигнуть того уровня самоконтроля, который позволяет приступить к обучению защите от древней тёмной магии, — никак не вязавшимся с образом почтенного ректора и совершенно не соответствующим моменту тоном бывалого рассказчика проговорил магистр. — Древняя магия считается утерянной, но плох тот правитель, который не готов отразить любую, даже гипотетическую угрозу. Не каждый год в стенах академии появляются настолько одарённые адепты, и эта комната ждёт очередного ученика уже пять лет, будоража сердца тех, чей взор касается защитных рун. Но стандартная реакция магически одарённого на мёртвые письмена — безотчётный страх и неприязнь. Вы же проявили прямо противоположные эмоции, что говорит о травмированном подсознании и ослаблении контроля. Тебя пьют, девочка.

Я непонимающе моргала, съёжившись в кресле, как мокрый птенец, вывалившийся из гнезда и угодивший в стылую грязную лужу.

— Связь с медальоном не прервётся, похититель будет искусственно поддерживать её до тех пор, пока не вытянет из тебя все силы без остатка. Как магические, так и жизненные. И мы вряд ли найдём его, он не глуп и наверняка подстраховался от обнаружения по этой энергетической линии. Нам придётся привлечь помощь со стороны, и даже тогда, я не уверен, что удастся разорвать связующую нить. Ты… твоя кровь… слишком императорская. Знаю, звучит глупо. Но это как нельзя лучше отражает суть. Видимо, кровь твоей матери была слаба и наследственность императорского рода подавила её. Артефакт признал тебя частью самого себя, наследием предков. И сейчас частичка тебя находится в руках злодея, не преминувшего этим воспользоваться. — Ректор устало растёр лицо руками. — Ох, если бы ты была драконом в полной мере, то сама легко нашла бы медальон и подавила сторонне влияние. Если бы, если бы… Крепись, девочка.

— Я умру? — Губы были холодными и плохо слушались.

— Мы сделаем всё возможное, чтобы этого не произошло, — заверил меня ректор. Но в его голосе сквозили тоска и неуверенность. — Я сейчас же отправлю вызов твоему отцу и верховному магистру империи. Привлечём молодую императрицу, возможно, кто-то из её сородичей нам поможет. Горные Саринеи славятся своими следопытами. Северяне инстинктивно чуют магию.

— Если бы я была полноценным драконом… — не слушая ректора прошептала я.

— Да, это решило бы все проблемы, но не стоит отвлекаться на бессмысленные рассуждения. У нас не больше двух недель, но мы не потратим и часа на пустые сетования по поводу «если бы». — Магистр встал из-за стола, подошёл к креслу, в котором я сжалась, подсознательно стремясь стать меньше и незаметнее, медленно, с трудом сгибая старческие колени, присел и заглянул мне в глаза. — Всё будет хорошо, дочка. Мы справимся.

— Если бы я была полноценным драконом… — повторила я как заведённая. — Не нужно пока вызывать папу и верховного магистра. Я стану драконом!

— Тихо, милая, тихо, — Лорд-ректор похлопал меня по сжатым в кулаки рукам, напряженно лежащим на коленях. — Тебе нужно отдохнуть и принять действительность.

— Не нужно успокаивать меня, я не в шоке, — улыбнулась я. — И уж точно не следует предлагать мне принять действительность и покорно дожидаться смерти. Если я говорю, что собираюсь стать Драконом, значит, у меня есть веские причины верить в выполнимость этого намерения.

— Вас проводят в вашу комнату и позаботятся о том, чтобы вы не наделали глупостей, леди Кен'Эриар, — непреклонно проговорил магистр.

— Что ждёт вас, когда отец и император обо всём узнают? — спросила я, резко встав, от чего Халинэс едва не упал, но удержал равновесия и устало выпрямился. — Если же мне удастся задуманное, никто даже не узнает о допущенном вами нападении на территории академии.

— Ты бредишь, девочка, — устало покачал головой лорд-ректор.

— Я не брежу, я приказываю вам хранить в тайне всё, о чём мы сейчас говорим. Вы не будете оповещать отца и кого бы то ни было ещё о случившемся, вы продолжите поиски преступника и обеспечите видимость моего нахождения в академии. Каким образом — ваша задача. Будет это качественная иллюзия или же умелая актриса — не важно.

Ректор смотрел на меня как на умалишённую, явно считая, что я повредилась рассудком, не выдержав груза свалившихся на меня бед.

— Вызовите сюда бакалавра Пиротэна… и адепта Лесли, пожалуй, тоже, — попросила я, нетерпеливо расхаживая по кабинету.

— Зачем? — совсем растерялся магистр Халинэс.

— Вызывайте, всё объясню при них, — резко ответила я.

Ректор покинул кабинет, настороженно оглядываясь на меня, но вернулся спустя всего минуту и отчитался:

— Отправил за Пиротэном и Лесли. Может, объясните, что вы задумали.

— Я уже говорила, что намереваюсь стать полноценным драконом, — пожала я плечами.

На словах это звучало так легко, что я и сама уже верила в успех задуманного. Однако я понятия не имела, где находится заветная гора, и, тем более, не была уверенна в правдивости навеянного древним свитком видения. А что, если старая пыльца, которую я вдохнула, развернув пергамент, вызвала галлюцинации, и все мои надежды — плод одурманенного сознания? Нет! Я не буду грызть себя сомнениями и неуверенностью. Магистр однозначно дал понять, что шанс на спасение минимален, а его опыту глупо не доверять. Он явно разбирается в артефактах, и ни в пример лучше меня. Так лучше я потрачу оставшееся время на погоню за мечтой, чем буду грызть себя унынием и мыслями о смерти.

Айсек появился вовремя, предотвратив очередную тираду ректора по поводу моей эмоциональной нестабильности.

— Вызывали, лорд-ректор? — спросил он, заглянув в кабинет.

Адепт был растерян и хмур, на щеке отпечатался след от складки на подушке. Ну конечно, он отсыпался после суточного караула на поприще охраны моей персоны. Лёгкий укол совести я проигнорировала. Когда речь идёт о твоей жизни, усталость и неудобства окружающих мало заботят.

— Проходи, — по — хозяйски пригласила я его в кабинет. — Ты хотел узнать, что было в свитке бакалавра Пиротэна, так у тебя появилась такая возможность.

— А позже посвятить меня в эту тайну нельзя было? — проворчал Айсек, упав на мягкий диванчик и неприкрыто зевая.

— Вопрос моей жизни, ты же не хочешь завалить диплом? — задала я провокационный вопрос.

— Ну так рассказывай, не тяни, — потребовал Айсек, борясь с очередным зевком.

— Адепт Лесли, — отчеканил ректор.

— А? Доброго дня, лорд-ректор, — сонно ответил Айсек.

— Магистр Халинэс, Айсек — немного терпения. Не хочу повторять дважды. Дождёмся бакалавра Пиротэна и вы всё узнаете, — заверила я присутствующих.

Пиротэн заставил себя ждать почти полчаса, не пожелав прерывать лекцию. За это время Айсек успел вполне успешно вздремнуть на диванчике, лорд Халинэс выпил две чашки валерианового чая, от чего запахом одноимённой травы пропитался весь кабинет, а я едва не переломала и без того находящиеся в плачевном состоянии ногти, ковыряя начавший шелушиться лак на подоконнике.

— Вызывали, лорд-ректор? — в точности повторил фразу адепта Лесли Пиротэн, заглянув в кабинет.

— Заходите-заходите, мы вас давно уже ждём, — встрепенулась я.

Магистр только скорбно вздохнул и звучно отхлебнул из уже третьей чашки валерианового чая, которые он извлекал из воздуха, как ярмарочный фокусник цветные платочки из рукава. Я подошла и как бы невзначай толкнула коленом свисающие с диванчика ноги Айсека.

— Я собрала вас всех, чтобы обсудить план моего спасения, — объявила не без патетики, следя за реакцией благодарных слушателей.

— Она обезумела! — воскликнул ректор, однако сделал он это столь спокойно и тихо, что, наверное, даже сам себе не поверил. Сказывалось успокаивающее действие чая. Наверняка к валериане добавил немного магии.

— Прошу, лорд-ректор, вам слово, — предложила я высказаться Халинэсу.

Рассказ магистра был короток и лаконичен.

— Так чего мы медлим? Надо действовать! — воскликнул Пиротэн, как только ректор закончил.

Айсек стоял рядом и озабоченно рассматривал меня с того момента, как Халинэс сказал о вытягивании из меня сил.

— Теперь мой черёд высказаться, — проговорила я, полностью завладевая вниманием собравшихся. — Ваш свиток спасёт меня, бакалавр, я обрету истинную ипостась.

Теперь все трое смотрели на меня с жалостью и недоверием. И я выложила все карты, рассказала обо всём, что показал мне древний пергамент. Получилось немного сумбурно и с лишними эмоциональными подробностями, но меня услышали и поняли. Пиротэн загорелся исследовательским азартом, Айсек просто стоял рядом, положив руку мне на плечо, демонстрируя поддержку, что бы я ни задумала, но ректор всё еще не желал уступать.

— Это слишком авантюрная затея. Шансов на успех почти нет, — задумчиво говорил он, изучая остатки остывшего чая. — А что, если мы потеряем драгоценное время, но так и не найдём источник? Да и есть ли он вообще? Слишком опасно, неоправданный риск.

— А каковы шансы, что вызванный вами верховный магистр переборет силу артефакта и поможет мне? — задала я встречный вопрос. — Медальон потому и является хранителем наследия императорского рода, что неподвластен влиянию без непосредственного контакта. — Непосредственного контакта представителя династии. О, боги! Мой враг тоже из императорского рода! Но говорить об этой догадке пока не стоит. Наш род не столь велик, да и обвинять кого-то из родственников в подобном без доказательств не лучшая идея. — Я не уберегла его, и только я смогу его вернуть. А для этого мне нужно обрести себя. Вы знаете какой-то другой способ получить утерянную предками сущность? — как можно более спокойно продолжила, чтобы не выдать эмоционального взрыва, захлестнувшего меня из-за невероятной догадки.

— Я просто не имею права отпустить тебя, — не желал уступать магистр.

— На случай неудачи я оставлю письмо, говорящее о том, что мне претит судьба при дворе и гораздо милее неизведанная воля. Пусть родители думают, что я сбежала, — привела я последний аргумент, видя, что Халинэс уже колеблется. — Согласитесь, за своеволие и побег вас только пожурят, но что с вами сделают мои родные, если узнают, что вы не уберегли меня от опасности извне?

* * *

Солнце почти полностью скрылось за горизонтом, ночь вступала во владение миром, настойчиво вытесняя последние трепетные лучики света и тепла, а мы — я, бакалавр Пиротэн, Айсек и лорд-ректор продолжали штудировать все имеющиеся в академии и позаимствованные из императорского архива книги и свитки, в поисках указания на местонахождение колыбели драконов. Многие источники утверждали, что гора имеет место быть, но где конкретно это место находится, почему-то стеснялись уточнить. Айсек уже почти час ворчал и плевался, перелистывая религиозные догматы.

— Вы только послушайте! Это такой бред, оказывается, мы все произошли от чешуек сброшенной первым драконом кожи. Фидэлика, ты часто шкурку меняешь? — возмущённо воскликнул он в очередной раз.

— Мне моя шкурка и так нравится, — ответила я, не отвлекаясь от чтения.

Это было ещё невинное высказывание. Особенно Лесли возмущался, натолкнувшись на книженцию, посвящённую вероисповеданию, настаивающему на происхождении магии из отходов жизнедеятельности первородного дракона. Присел как-то первый дракон под кустиком, а потом расползлись из-под этого кустика всевозможные оборотни, маги, эльфы, вампиры, русалки, орки и прочие населяющие наш мир расы. Самым удивительным было то, что конкретно эта ветвь религии насчитывала более десяти тысяч последователей. И это только учтённые, а сколько тех, кто поленился или постеснялся записаться в храмовых книгах?

Сколько же бредовых идей я почерпнула за последние часы, но ни одна из них не приблизила меня к ответу — где конкретно находится гора, хранящая тайну драконьего счастья. В нескольких древних, обветшалых рукописных книгах упоминалось, что источник драконьей жизни находится в юго-восточной части Даймирии, но это можно было вычислить и без книг. Где же еще быть заветной горе, как не в империи, возглавляемой драконами, самой большой и величественной державе. И даже уточнение юго-восточной части Даймирии, в которой мы сейчас и находились, не облегчало задачу. Это были обширные территории с парой горных гряд и двумя десятками отдельных гор разной высоты. На исследование всех возможных мест уйдёт не один месяц, у меня же было всего две недели в лучшем случае.

— Мы тратим время впустую, — захлопнув очередную книгу, заключил Пиротэн. — Фидэлика, ты хорошо помнишь видение?

— Не уверена, — с сомнением ответила я.

— Можешь описать всё, что видела до попадания в пещеру? Бакалавр подался вперёд, приготовившись слушать подробности.

Я жалко пожала плечами, не зная, что сказать. Я могла часами описывать пережитые эмоции и увиденный процесс превращения в золотисто-красного дракона, но всё остальное было как в тумане.

— Гипноз? — неожиданно предложил лорд-ректор.

— Вы о чём? — не поняла я.

— Большая часть горных образований исследована, и мы сможем исключить ненужные по их составу, — путано пояснил бакалавр.

— Это древний вулкан, — только и смогла сказать я.

— В юго-восточной Даймирии значится девять вулканов, пять из них были активны в той или иной степени в течение последних ста лет, два могут взорваться в любой момент, за ними пристально наблюдают, — отчитался Пиротэн, удивив всех столь точными познаниями в этой области.

— Это не то. Тот вулкан был активен тысячи лет назад, а сейчас спокоен, он хранит источник драконьего счастья, — мечтательно проговорила я.

— И выглядеть он теперь может как безобидная гора, на которой пасут среброрунных архаров, — добавил Айсек.

— Гипноз, — уверенно заявил Пиротэн.

— Я не поддаюсь уловкам для не наделённых магией, — напомнила я.

Всем было известно, что под таинственным словом «гипноз» скрывается простейшее магическое влияние, которым вовсю пользуются нечистоплотные маги, чтобы вытянуть из людей лишнюю монету.

— А никаких уловок и не будет, — заверил меня Пиротэн.

Я почему-то взглянула на Айсека, безотчётно ища его поддержки и защиты. Адепт молча кивнул, подтверждая одновременно и то, что мне нечего бояться, и факт существования влияния, о котором я не знала. Вернее была введена в заблуждение досужими слухами.

— Значит гипноз, — произнесла обречённо.

* * *

— Я могу сразу исключить девятнадцать из двадцати трёх рассматриваемых вариантов, — возбуждённо кричал Пиротэн.

— Гора Скорби при провинции Палинори тоже отпадает, там преобладают пемза и известняк, я из этих мест, точно знаю, — вторил ему Халинэс.

— Значит Пик Добродетели, Безымянное Восхождение или Лестница Богов, — подвёл итог бакалавр.

Я быстро сориентировалась, хотя и чувствовала, что пропустила что-то значимое. Будто услышала только часть обсуждения. Пиротэн и Χалинэс стояли, склонившись над столом и изучая взглядами карту империи.

— Привет, — улыбнулся мне Айсек.

— Что я пропустила? — спросила, стараясь избавиться от неловкости.

— Мы тут тебя немного расспросили, и пришли к вывожу, что сиреневый свет, который ты видела, происходит от обсидиана, присутствующего в верхних слоях трёх возвышенностей на нужной нам территории, — пояснил адепт. — А еще я не удержался и задал парочку личных вопросов…

— Что?! — возмущённо воскликнула я.

— Ну хорошо, я успел задать только один вопрос, а потом эти ханжи меня остановили, — признался… да Аська он!

— И что же ты спросил? — прошипела я, предчувствуя какую-то каверзу.

— Оплошал, попросил назвать первого мужчину, о котором ты думаешь с симпатией. А ты взяла и пробурчала какое-то эльфийское имя, толи Алитой, толи Талинир, не запомнил. Это, между прочим, удар по моему самолюбию, я ожидал услышать своё имя.

— Мечтай, — пробурчала я, растирая лицо ладонями. Вроде и не спала, а чувствовала себя, будто только что проснулась.

— У нас есть три варианта, леди Кен'Эриар. Каждый из них может оказаться верным, но две горы из трёх находятся в зонах нестабильной энергетической активности. Так что, проверить их быстро не получится. На Лестницу Богов мы можем построить портал, но если она не то, что нам нужно, то оставшиеся Пик Добродетели и Безымянное Восхождение придётся покорять по старинке, — проговорил ректор, отвлекая меня от мелочных проблем.

— Значит, буду покорять, — уверенно ответила я.

— Я с тобой, — вызвался Айсек, которого я и так собиралась просить о сопровождении, но вот, не пришлось.

— Сначала проверим Лестницу Богов, — вступил в разговор Пиротэн.

— Когда? — поинтересовалась я.

— Да прямо сейчас, у нас не так много времени, адептка Кэриар, — улыбнулся бакалавр.

Я не ожидала, что его «прямо сейчас» окажется настолько буквальным и отскочила в сторону, когда стена академической библиотеки превратилась в серо-бежевое марево, поглотив полки с книгами и несколько столов, стоящих поблизости.

Мы вышли из портала в полумрак горной ночи. Не подготовленные, легко одетые и не организованные, мы мгновенно замёрзли и растерялись.

— Ну и где ваша пещера, адептка? — непроизвольно постукивая зубами, поинтересовался Халинэс.

Пиротэн быстро сориентировался и запылал равномерным тусклым светом, согревая себя и воздух вокруг. Я смущённо подошла к нему поближе, чтобы согреться.

— Ну что, есть знакомые ориентиры? — скучающим тоном спросил саламандр.

— Нет, — честно призналась я, обнимая плечи озябшими руками. Изо рта вырывались клубы пара. — Камни совершенно другого цвета, и даже дышится иначе.

Замечание про дыхание было лишено какой бы то ни было логики, ведь я не была на горе в действительности, только видела её в навеянном магией свитка тумане. Но мне казалось, что я побывала в заветной пещере наяву.

— Поднимемся повыше? Или на другую сторону горы? — предложил Пиротэн.

— Побыстрее, пожалуйста, — поторопил лорд-ректор, явно чувствуя себя неуютно на вершине одной из высочайших гор империи.

Осмотр другой стороны Лестницы Богов не дал никаких результатов. Гора была холодной, заснеженной и чужой, совершенно не похожей на увиденную мной в показанном пергаментом видении.

— Мы не учитываем всех аспектов, — выдал умную мысль Айсек по возвращении в библиотеку. — Нам нужен следопыт. Я проходил вычисление магического следа на пятом курсе, но это не тот уровень. Нужен спец, тогда мы определим хотя бы с какой стороны начинать подъём. — Адепт отряхивал ботинки от подтаявшего и налипшего горного снега.

— Лестница Богов точно не то, — покачала я головой. — Что вы там говорили о прирождённых следопытах из Горных Сариней, магистр Χалинэс? У вас есть варианты, к кому обратиться?

— Есть один, но сомневаюсь, что он заинтересуется, — расстроено произнёс ректор. — Я мог бы связаться с друзьями, но это займёт несколько дней. У всех свои заботы, прежде чем отправиться в путешествие, нужно отдать распоряжения, решить неотложные дела. Сейчас же в академии обучается представитель Сариней, но он инкогнито и вряд ли согласится выдать себя ради подобной авантюры.

— Обеспечьте мне встречу с этим адептом. Я договорюсь, — уверенно кивнула я.

Представитель другой страны, пусть и родины молодой императрицы, в имперской Даймирской академии. Да он будет счастлив получить протекцию столь высокопоставленной особы, как я. Надеюсь, что будет…

— Не думаю, что это хорошая идея, — неожиданно заупрямился ректор.

— Мы встретимся утром, — непреклонно заявила я и уверенно направилась к выходу из библиотеки. Ночь стремительно истаивала, а мне нужно было отдохнуть перед тяжёлым путешествием.

Айсек тенью последовал за мной.

— Вызови кого-нибудь другого для моей охраны, а сам иди спать. Утром мы отправляемся, — тихо произнесла я по пути к своей комнате.

— Не вижу смысла. Он не нападёт, ты и так в его власти, — так же полушёпотом ответил адепт.

— Спасибо, успокоил, — проворчала я.

— Не в первый раз уже, — улыбнулся он.

— Всё равно тебе нужно отдохнуть, — попыталась настоять я у двери в свою комнату.

— Не отойду от тебя, — упрямо прошептал Айсек.

Что сказали бы мои родители, узнав, что я разделила ложе с мужчиной. Да, мы оба были одеты, и рядом притворялись, что спят Волния и Дискония, но всё же. Айсек спал остаток ночи рядом со мной, бережно обнимая и уткнувшись носом в мои волосы. А я не страдала моральными терзаниями, я тоже спала, чувствуя себя защищённой.

* * *

Утро началось с недовольного брюзжания.

— До чего докатилось это заведение, адепты ночуют в женском общежитии, — шёпотом возмущалась Волния. — Нет, были, конечно, прецеденты, но там хотя бы причина была… и следствие. А тут, припёрлись под ручку и продрыхли всю ночь, как ни в чём не бывало.

— Тебя злит то, что он спит именно здесь, или то, что пришёл именно спать, а не за чем-то другим? — посмеиваясь ответила Дискония.

— И не отказался бы поспать еще с часок, если бы вы — сороки не галдели в такую рань, — проворчал мне в плечо Айсек, натягивая одеяло на голову.

Я отогнула край одеяла, под которым он спрятал и меня заодно, и виновато улыбнулась подругам, заливаясь румянцем смущения. Теперь мысль о проведённой в одной постели ночи не казалась мне такой безобидной, как несколько часов назад. Усталость и первое возбуждение от предвкушения путешествия отступили, дав возможность осмыслить ситуацию трезво. Если кто-то из девушек проговорится, меня заклеймят доступной женщиной. И это было бы полбеды, но рано или поздно все узнают, что я это я, и тогда позор падёт на всю семью. А им и так несладко придётся, когда моя личность будет раскрыта. За последние дни я умудрилась скомпрометировать себя всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Только что нагишом по академии не прогулялась!

— Вылезай уже, и рассказывай, во что ты еще вляпалась, что тебя теперь охраняют так рьяно, — прошептала Волния, стараясь изобразить осуждение. Но у неё плохо получалось бороться с улыбкой и живейшим любопытством, заставляющим нетерпеливо расхаживать по комнате.

Я осторожно выбралась из-под одеяла, чтобы не тревожить, кажется опять задремавшего, Айсека, и перебралась за стол, прихватив с собой щётку для волос.

— Ну? — требовательно произнесла Дискония, до этого умело притворяясь не заинтересованной.

— Не знаю, стоит ли рассказывать вам всё, — честно призналась я, занявшись волосами.

— Не стоит, — глухо проворчал из-под одеяла Айсек.

— А ты не подслушивай, спи дальше, — ответила ему русалка.

— Ты же знаешь, что мы не желаем тебе зла, — прошептала Дискония, присаживаясь рядом. — И никогда не используем полученную информацию тебе во вред. — Сирена поймала мою мелко подрагивающую руку и отобрала щётку.

Девушкам я верила, к тому же их помощь понадобится для поддержания видимости моего присутствия в академии. Ведь это им придётся жить с изображающей меня актрисой, которую обещал прислать лорд Халинэс уже сегодня к обеду.

— Сегодня после обеда я покину академию, моё место займёт актриса, которая будет изображать меня. Большего я пока рассказать не могу, но прошу вас всячески помогать ей. От этого зависит моя жизнь, — с трудом подбирая слова, медленно проговорила я. — Понимаю, что прошу много, но больше мне обратиться не к кому.

Подруги задумались на минуту, а потом Дискония встала, обошла стул, на котором я сидела, и начала медленно расчесывать мои волосы.

Волния же надула губки и проворчала:

— Так и скажи, что не доверяешь. Про подмену мы и сами бы сразу узнали, вот ты нас и предупредила, чтобы шум не подняли.

— Я очень хочу обо всём вам рассказать, но сейчас это правда невозможно, — виновато прошептала я. — И речь идёт не о моей репутации или престиже семьи, на кону моя жизнь.

Я не хотела подвергать опасности подруг, ведь даже знание о подмене не сулит им ничего хорошего в случае, если я не вернусь. Ведь они могут поднять шум, если будет объявлено о моём побеге. Девушки не глупы и понимают, что ректор в курсе всего.

Но это была не единственная причина моей скрытн ости, как неприятно было это признавать — я не могла полностью доверять водным. У них свои интересы. Пусть я и не представляю, как они могли воспользоваться информацией о случившемся со мной, наследнику водного анклава лучше не знать о моих планах.

— Я же говорила, что от этого боевика ничего хорошего не жди, — прошипела Волния, покосившись на мою кровать.

— Ну какие же вы болтливые, девчонки, — сокрушённо проговорил Айсек, резко сев и сбросив одеяло. — Фид, я к ректору. Иди на занятия, тебя вызовут.

И адепт покинул нашу комнату, напоследок неожиданно доброжелательно улыбнувшись Дисконии и подмигнув недовольно насупившейся Волнии.

— И что вы только в нём нашли! — воскликнула русалка, как только за ним закрылась дверь.

— Защитника, — честно ответила я.

— На меня не смотрите, кто старое помянет — плавника лишится, — открестилась сирена.

— И что это вообще за обращение «Фид»? Будто кличка животного!

Я только плечами пожала.

Сегодня я была необычно рассеянной и завтрак мне выбирали подруги, оттеснив от раздаточного стола, когда я, не особо приглядываясь, указала работнице столовой на что-то ядовито-жёлтого цвета. Кажется, это что-то даже шевелилось.

— Вот это тебе лучше подойдёт, — с улыбкой произнесла Дискония, протягивая мне поднос. — Здесь всё, что нужно для утоления голода и поднятия тонуса.

— Спасибо, — ответила я, даже не взглянув на содержимое подноса.

Мы заняли один из притулившихся к дальней стене столовой стол и ела я не чувствуя вкуса еды, под неусыпным контролем соседок. То и дело одна из них прикасалась к моей застывшей с ложкой руке и говорила:

— Фидэлика, ешь, время идёт.

До нужной аудитории меня тоже довели подруги, пожелали не потерять голову или какую-нибудь другую нужную часть тела (мелькнула и затерялась среди более важных, мысль — а разве может быть ненужная?) по дороге до своего места и убежали, подгоняемые разнёсшимся по академии сигналом о начале лекции.

Я рассеянно устроилась в дальнем углу аудитории, и даже тетрадь не достала, уставившись невидящим взглядом перед собой. Мысли мои были где-то высоко, на уровне вершины заветной горы, воображение рисовало картины эпического появления в пещере и приобщения к источнику драконьей силы. Страх я настойчиво загоняла в дальние уголки сознания, заставляя себя верить в безоговорочный успех поисков драконьего счастья.

Резкий, едкий, тошнотворный запах буквально выбил меня из задумчивого состояния. Глаза заслезились, дыхание перехватило, голова закружилась, а завтрак обеспокоенно зашевелился в желудке, будто вопрошая «пора на выход?».

— А вот и наша новенькая спустилась с небес на землю, да, — ехидно протянул кто-то.

Я попыталась сморгнуть слёзы и прищурилась, всматриваясь в лицо возвышающегося надо мной преподавателя. Это был высокий, очень худощавый мужчина, с бледным, почти серым лицом, тонкими белыми губами, светло-серыми глазами в обрамлении коротких светлых ресниц, непропорционально маленьким, похожим на сплющенный комочек подсохшего теста носом и необычной причёской. Его жирные, должно быть месяц не мытые, висящие сосульками до плеч волосы были смоляно-чёрные по бокам, а от середины лба к затылку уходила полоса шириной в пол-ладони грязно-белого цвета.

— Нехорошо так начинать, лапушка моя, да? Внимательнее нужно быть, дорогуша, да-да. Я тут не для красоты пришёл, чтобы вы на меня любовались. У меня закон такой — я говорю, все, подчёркиваю, все внимательно слушают, и записывают всё до последней чёрточки, да, — назидательно проговорил преподаватель.

— Извините, — прохрипела я, стараясь дышать ртом и неглубоко. Вонь от него исходила убийственная.

— На первый раз сделаю поблажку. Но! Только на первый раз, — снисходительно кивнул вонючка. — В случае повторения будете отрабатывать в моей лаборатории, и я не ручаюсь, что не в качестве подопытной, да-да.

Я поспешно закивала, подтверждая, что всё поняла и подобного больше не повторится. Всё, что угодно, только бы он отошёл от меня подальше!

— Да, — удовлетворённо подвёл черту в разговоре преподаватель и вернулся к своему столу.

Я облегчённо выдохнула и поспешила достать из сумки всё необходимое для записи лекции. Попутно заглянула в расписание, первой лекцией на сегодня значилось «Яды, зелья, декокты», лектор — доцент Алируй Скураниси.

— Ты совсем идиотка? Это же Скунс, — прошипела Валери, обернувшись и слегка наклонившись в мою сторону. Она держала у носа веточку свежей мяты, но всё равно морщилась от скверного запаха. Девушка сидела на два ряда впереди и через проход, но смотрела на меня таким злобным взглядом, что мне казалось — её глаза на расстоянии вытянутой руки, и продолжают приближаться.

— Извините, я же не знала, — едва слышно прошептала я, виновато потупившись.

Но меня услышали, что не удивительно. На четвёртом курсе высшей боевой магии, наверное, только я не обладала умением слышать на больших расстояниях. У меня это если и получалось, то спонтанно. И не благодаря приобретённым навыкам, а в периоды обострения природных драконьих инстинктов.

Спонтанный всплеск драконьего слуха и помог мне расслышать разговор двух адептов, расположившихся на приличном расстоянии.

— Надо бы ввести её в курс, а то постоянно жизнь нам портит, — прошептал один из них.

— Или хорошенько прижать, чтобы сама по-хорошему ушла, пока по-плохому не получилось. На мой взгляд, это проще, чем нянчиться с выскочкой, — ответил второй.

— Ну попробуй. Я бы не рискнул, мне доучиться хочется, — усмехнулся первый адепт. — Если ты не заметил, эта пигалица под защитой ректора, с ней тут носятся, как с особой императорских кровей. Охрану приставили, ищут какую-то бирюльку, которую она потеряла.

— Да плевать. И что Халли сделает, если мы её немного припугнём? Отчислить не отчислит, не тот уровень важности у девчонки. А преподы все лояльны, им плевать на происхождение и связи. Сегодня же вечером и оформим. Харти, ты со мной? — обратился он к другому соседу.

Слух подвёл меня в самый ответственный момент и о чём договорились заговорщики, я уже не расслышала. Оставалось только поглядывать в их сторону, попутно не забывая изображать живейший интерес к лекции, и судорожно придумывать, что сделать, чтобы остановить сокурсников. Ведь сегодня вечером меня в академии уже не будет, и все нападки достанутся несчастной дублёрше, которой предстоит занять моё место на несколько дней.

До конца лекции я сидела тихо и старалась не привлекать к себе внимания. Куда уж больше, и так вся группа меня уже тихо ненавидела. Пожалуй, только тихая, забитая Охарра поглядывала на меня с затаённой тоской, а не ненавистью.

На следующую лекцию мне попасть не удалось, но я этому была только рада. Айсек уже ждал меня у дверей аудитории и, выхватив из потока адептов за локоть, потянул за собой, по дороге объясняя, что оставшееся время до отбытия я проведу с актрисой, которой предстоит занять моё место.

— Ей нужно вжиться в роль, скопировать тебя как можно более подробно, — объяснял он, уводя меня от гомона адептов, по лестнице на первый этаж, по извилистому коридору, в царство административных помещений.

Слушая его, я успевала читать надписи на дверях — «канцелярия», «бухгалтерия», «кадры», «архив», ещё пара дверей с непонятными сокращениями в две-три буквы и наконец — дверь со странной надписью «релаксилиум», у которой мы остановились.

— Это что-то вроде комнаты для отдыха и психологического восстановления от стрессов. Сюда приводят слабых морально адептов, пострадавших во время практических занятий, чтобы привести их нервы в порядок. Ну и преподаватели иногда заглядывают, им тоже бывает от нас достаётся, — самодовольно ухмыляясь пояснил Айсек. Видимо он, в своё время, не одного учителя довёл до этой комнаты.

— И что мы тут делаем? — спросила я, напрягшись. Неужели они решили, что меня проще заклеймить как умалишённую, чем помочь найти источник драконьей силы?

— Увидишь, — таинственно ответил адепт и открыл дверь, подтолкнув меня вперёд.

Я по инерции сделала пару шагов и замерла на пороге, не веря своим глазам. Передо мной простирался огромный сад с экзотическими растениями, перепархивающими по ним маленькими яркими птичками и нежно-голубым небом без облаков. Светила на небе тоже не наблюдалось. И только отсутствие солнца или исходящего от него света (свет лился будто из ниоткуда и отовсюду в то же время) позволяло понять, что островок невероятно прекрасной природы был результатом магических манипуляций.

— Зимний сад? — спросила я растерянно.

— Скорее безвременный. Я здесь бывал раньше, так даже кустики и трава нисколько не подросли, — ответил Айсек.

— Ты здесь бывал? — удивилась я. Уж кого, но только не его можно было заподозрить в расшатанной психике.

— Да вызывали как-то, чтобы решить разногласия с преподавательницей, — туманно ответил маг.

— И что мы здесь забыли? — спросила я, так и не решившись ступить на изумрудно-зелёную траву.

— Мне сказали, что нас здесь ждут, — пожал плечами Айсек и бесцеремонно толкнул меня вперёд, чтобы тоже зайти и закрыть за собой дверь.

Я прошла немного вперёд по устланной девственной травкой полянке и замерла. Казалось кощунством топтать обутыми в туфельки с каблучком ногами идеально прекрасную растительность, хотелось хотя бы разуться.

— И чего ты боишься? — неправильно понял мой ступор Айсек. — Здесь тебя точно никто не обидит. Все монстры остались за дверью, ну разве что кроме меня.

— Я бы и вас выгнал, адепт Лесли, но вы нам ещё пригодитесь, — проговорил показавшийся из-за пушистых экзотических деревьев лорд-ректор. — Идёмте, леди Кен'Эриар, вы и так заставили нас ждать, — добавил он, поманив меня за собой.

Я оглянулась и посмотрела на Айсека, подсознательно ища поддержки, и он не разочаровал — крепко взял меня за руку и повёл за лордом Халинэсом вглубь сада.

Когда она вынырнула из зарослей махрового папоротника, я едва удержалась от вскрика. Это была не просто темнокожая женщина, каких можно встретить в порту, среди прибывающих с островов торговцев, она была абсолютно, глянцево чёрной. Чёрная кожа, чёрные, коротко остриженные волосы, чёрные ногти, увенчивающие длинные гибкие пальцы, сверкающие в улыбке чернотой зубы, на мгновение показавшиеся из-под тонких чернильных губ, и такие же глаза, без белков, полностью чёрные. Сначала мне показалось, что на ней нет даже одежды, но приглядевшись, я поняла, что стройное гибкое тело облегают, как вторая кожа, чёрные штаны и короткая, оставляющая открытыми живот и руки блуза. Стоявший рядом со мной Айсек присвистнул и сделал шаг вперёд.

— Не советую, адепт. Шихара не терпит излишнего внимания, — предостерёг его ректор. — По крайней мере, когда находится в своём истинном облике.

Я смотрела на невиданное создание и не могла понять — завораживает она меня или страшит. Пожалуй, и то и другое.

— Познакомьтесь, леди Кен'Эриар, это Шихара Шайниш, чистокровный метаморф. Она будет вашей дублёршей, — представил лорд-ректор.

— Ээээ, — только и смогла протянуть я. Подобное чудо я видела впервые и поверить в то, что это создание сможет стать похожим на меня, было сложно. Я знала, что есть оборотни-метаморфы, обладающие способностью принимать обличие любого, кого захотят, но только на определённое время. Спустя несколько часов их истинный облик возьмёт своё. И, насколько я знала, они внешне ни чем не отличались от обычных людей. В этом и была их суть — затеряться в толпе и остаться незамеченными.

Что я и озвучила, обращаясь к ректору и старательно избегая взглядом чёрного создания.

— Вы совершенно правы, леди Кен'Эриар, но вы говорите об оборотнях-метаморфах, полукровках, лишь чудом не утративших в процессе эволюции и смешения видов малую толику способностей своих предков, а Шихара чистокровный метаморф. Она лишена своей яркой внешности, но как губка впитывает облик, поведение и ауру того, кого пожелает. Идеальный вариант в нашем случае, — ответил магистр.

Я покосилась на чернильную женщину, но не увидела её. Озадаченно осмотрелась, Шихары нигде не было. Когда от дерева, у которого мы стояли, отделилась рука и потянулась ко мне, я не удержалась и коротко взвизгнула, схватив Айсека за руку.

— Не пугай леди, Шихара, — с укором произнёс лорд-ректор.

На дорожку шагнуло нечто, очертаниями напоминающее человека, но теперь метаморф была не чёрной, она словно хамелеон, имитировала цвета дерева и окружающей природы. И это не был постоянный окрас, ступив на посыпанную песком дорожку, её нога приобрела песочный цвет ровно настолько, чтобы слиться с тропинкой. Я отклонилась, чтобы посмотреть под другим углом.

— Не удивляйтесь, мы смотрим на Шихару с разных сторон, и каждый видит только окружающий нас пейзаж. Это высшее мастерство, которого могут достичь лишь избранные из клана Хамелеонов. Мы смотрим не на неё, но сквозь неё. Шихара владеет искусством светоотражения, заставляя устремлённые на неё взгляды «обтекать» её фигуру, — с гордостью, будто это он лично обучил её данной технике, проговорил Халинэс.

— И что нам толку от этой её способности? — усмехнулся Айсек. — Нам нужно, чтобы все видели Фидэлику, а не незамечали её.

Адепт явно лукавил, выказывая пренебрежение, глаза его горели неподдельным интересом и восхищением.

В следующее мгновение Айсек пожалел, что позволил себе открыть рот. Вернее он открыл его повторно, но теперь от удивления — перед нами стоял еще один адепт Лесли, такой же непосредственный и слегка высокомерный, как и оригинал, с ехидной улыбочкой на лице и в точно такой же одежде.

— А одежду-то как?! — возмущённо воскликнул он и потянулся, чтобы потрогать рукав серой рубашки.

За что получил лёгкий шлепок по пальцам и язвительный ответ.

— Ты так широко открываешь рот, что видно всю твою суть, мальчик, — низким, хрипловатым голосом ответила Шихара, вновь став полностью чёрной.

Айсек явно обиделся, причём скорее на «мальчика», чем на реплику про рот и суть.

— Это иллюзия, одежду имитировать я не могу, — пояснила метаморф, обращаясь ко мне.

— Ничего страшного, у меня много платьев, — ответила я невпопад, инстинктивно стараясь не открывать рот больше необходимого, чтобы и мою суть через него не подглядели.

— Думаю, на этом можно закончить демонстрацию и приступить к работе, — заторопился ректор. — Думаю, здесь вам будет удобно, — указал он на уютную беседку в десяти шагах от нас, которой, я могла бы поклясться, ещё минуту назад здесь не было.

Шихара вошла в прохладу увитого лианами строения первой, легко, с кошачьей грацией преодолев три ступеньки. Меня учтиво поддержали под локоть, но сам магистр в беседку не вошёл, и Айсека придержал.

— Не будем вам мешать, — с улыбкой проговорил он и взмахом руки велел адепту следовать за ним.

* * *

Лорд Халинэс намеренно оставил адептку Кен'Эриар наедине с метаморфом, чтобы Шихара не отвлекалась на другие поведенческие особенности, до которых была охоча, как тролль до выпивки и драк. Метаморфы клана Χамелеон были своего рода энергетическими вампирами, только они не вытягивали энергию из своих «жертв», а с упоением впитывали её слепок в себя, пополняя запасы обликов, которых были лишены сами. Халинэс долго боролся с собой, прежде чем решился вызвать Шихару. Некогда, ещё будучи всего лишь вторым секретарём министра магобразования, он столкнулся с представителем выдающегося, малочисленного и пребывающего в тщательно лелеемой безызвестности клана метаморфов. Ташиш зарабатывал на жизнь, выполняя работу, которая другим была не под силу. А если проще — он был вором, лучшим вором и мошенником в столице. Используя внешность некогда убитого им шпиона, подосланного желающими узнать побольше о таинственном клане соседями, он успешно скрывал свою истинную сущность, принимая заказы только от самых богатых и влиятельных лордов, и с неизменным успехом выполняя их. Выкрасть и уничтожить неугодное завещание, подбросить компрометирующие конкурента документы перед подстроенной проверкой, вывести на чистую воду охотника за приданным, забрать причитающееся у не оплатившего по жадности своей карточный долг друга, создать проблемы заглядывающемуся на жену повесе, да просто насолить соседу — со всем этим высшая знать столицы обращалась именно к нему. На очередном задании, заключающемся в сущей мелочи (дописать всего один нолик к сумме в уже одобренном министерством плане финансирования Института Благородных Леди, созданного с целью занять хоть чем-то девиц, скучающих в межсезонье без ежедневных балов и приёмов) Ташиш и провалил заказ впервые за всю свою многолетнюю практику. Секретарь Халинэс задержался на работе, в надежде рассортировать прошения побыстрее и устроить себе заслуженный выходной на следующий день. Министр всего час назад не запланировано отбыл в провинцию, получив известие о безвременной кончине матери, и Халинэс вполне мог позволить себе не явиться в министерство завтра, при условии, что выполнит всю текущую работу. Метаморф же не мудрствуя, выбрал для проникновения в святая святых облик самого министра маг. образования, здраво рассудив, что уж хозяина-то в его владения пустят без лишних вопросов и подозрений, не зависимо от времени посещения. Внешность министра он скопировал ещё утром, «случайно» столкнувшись с лордом на мостовой прямо перед ожидающей его каретой. В ближайшие планы министра не входили никакие поездки, о чём Ташиш без проблем узнал от его экономки, с лёгкостью разговорив её в облике торговки выпечкой из лавки напротив его дома, у которой случился небольшой пожар в кладовой, в виду чего ей пришлось покинуть рабочее место на несколько минут. Всё было проверено и спланировано, но кто может запланировать смерть близких? Даже опытному метаморфу из клана Хамелеонов это оказалось не под силу. И он явился в «свой» кабинет поздним вечером, совершенно не опасаясь подвоха. Даже присутствие задержавшегося на работе секретаря его не смутило. Но Халинэса, точно знавшего, что его начальник сейчас никак не может находиться в столице, его приход смутил, и даже более того — насторожил. Зная о трепетной любви министра к матушке и неподдельной скорби по поводу её кончины, секретарь сразу почувствовал подвох, когда же министр еще и улыбнулся ему, похвалив за рвение, Χалинэс понял — нужно действовать. На свой страх и риск уже тогда обладающий выдающимися способностями юноша применил одно из сильнейших заклинаний разоблачения, в глубине души надеясь на снисходительность убитого горем начальства, если вдруг ошибся. Но он не ошибся! О глушённый и потерявший личину метаморф еще около часа пребывал в бессознательном состоянии, что позволило секретарю как следует связать его, опутать несколькими заклинаниями и перелистать множество книг в поисках информации о чёрных как ночь, умеющих менять облик существах. Никакой информации он не нашёл, но узнал всё, что было нужно, от пришедшего в себя пленника. Рассудив, что подобное знакомство не будет лишним, Халинэс отпустил Ташиша, взяв с него клятву кровного долга. И потом не раз обращался к метаморфу за помощью.

Но это было много десятилетий назад, Ташиш состарился и ушёл на покой. Однако за долгие годы сотрудничества они успели подружиться и теперь, уже будучи ректором, Халинэс иногда встречался с метаморфом, чтобы распить бутылочку вина и вспомнить былые годы. В одну из таких встреч Ташиш и обмолвился о своей внучке, достигшей небывалых высот мастерства, что делало её исключительной даже среди соплеменников. Друг по заведённой уже давно традиции не задавал лишних вопросов, единственное, что его интересовало — насколько опасно мероприятие, в которое собирается втянуть его внучку ректор Халинэс. Как водится, личные интересы затмили дружеские отношения, и лорд-ректор заверил Ташиша в абсолютной безобидности предстоящей афёры. Метаморф уловил некоторую фальшь в голосе друга и предупредил внучку, чтобы она была настороже, но отказать не смог. Всё же Халинэс не раз прикрывал его, оказывая незримую помощь как ему самому, так и всему клану.

И вот теперь ректор Χалинэс в очередной раз подавил неуместный голос совести, оставив внучку друга наедине с представительницей императорского рода, твёрдо намереваясь свести все риски к минимуму. Решимость его распространялась как на ситуацию с подменой, так и на основную часть предстоящей кампании. Лорд увёл адепта в дальнюю часть сада, где иногда уединялся, чтобы отрешиться от суеты академии. Сегодня же он привнёс в этот уединённый уголок покоя всё отягощающую его старческие плечи беспокойство, выбрав его для разговора с адептом Лесли.

— Присаживайся, — скорее велел, чем пригласил магистр, указав Айсеку на одинокое плетёное кресло под открытым магически сотворённым небом. Рядом с креслом стоял столик, заставленный разнообразными, на все оттенки настроения магистра, напитками.

По саду витали ароматы диких цветов и разливались звонкоголосые трели птиц.

— Спасибо, я лучше постою, — вежливо отказался адепт, смутно ощущая волнение ректора и не желая оказаться в невыгодном положении. Как ни кр ути, а сидя перед стоящим над тобой оппонентом сложнее противостоять его напору.

Лорд Халинэс громко вздохнул и опустился в привычно скрипнувшее кресло, нисколько не заботясь, что теперь ему придётся смотреть на адепта снизу вверх. С высоты своего возраста и опыта он мог позволить себе такую мелочь.

— Не буду ходить вокруг да около, перейду сразу к делу, — проговорил он устало, плеснув в широкий стакан бурой жидкости из пузатой бутыли.

Пахнуло знакомым ароматом, но Айсек предусмотрительно сделал вид, что не понял — напиток является банальным ягодным компотом. Ректор же вообще не придавал значения мыслям адепта, его волновало другое. А именно:

— Девчонка Кен'Эриар не понимает, во что ввязывается. По наивности и неопытности она представляет предстоящее, как увлекательное путешествие. Однако мы-то понимаем, что в пути вам не придётся останавливаться даже на захудалых постоялых дворах, не говоря уже о гостиных местах, к которым она привыкла. Вам придётся выживать самостоятельно, не привлекая к себе внимания и по возможности оберегая её от всех опасностей. А их будет немало. Одинокие путники без охраны уже вызывают нездоровый интерес, когда же среди них благородная леди — риск увеличивается вдвое. Ты понимаешь, Лесли?

Лорда Халинэс говорил тихо, спокойно, даже небрежно, но Айсека это не обмануло.

— Что вы задумали? — спросил он прямо.

— Я? Не приписывай старику больше, чем он может. Я только хочу удостовериться, что ты понимаешь, во что ввязываешься, — улыбнулся магистр.

— И? — подстегнул к продолжению адепт.

— И я намереваюсь минимизировать риски, отправив приглядывать за вами нескольких доверенных людей, тебе же нужно только сделать вид, что ты их не замечаешь, — признался ректор. — Девчонка слежку точно не почувствует, не будем тревожить её самолюбие. Её вера в себя нам необходима. Ну и ты должен понимать, какая ответственность ложится на твои плечи. Будучи одним из лучших за долгие годы выпускников, ты даёшь нам надежду на успех, Лесли. Не обмани мои ожидания.

Айсек только кивнул, сказать ему было нечего. Да, он понимал, что им предстоит не увеселительная прогулка: земли вдали от городов наводнены мелкой и не очень нечистью, да и нежить порой встречается в отдалённых местах. Восхождение на горы вообще не сулило ничего хорошего, особенно учитывая, что это обладающие нестабильным полем горы, которые могут таить не один десяток опасностей, помимо обычных, в которые входили горные тролли, горгульи, обвалы, жадные до лёгкой поживы хищники и погодные условия. И это был далеко не весь список ожидаемых препятствий, про неожиданные адепт вообще думать не хотел.

— Я поговорил с представителем Горных Сариней, он не горит желанием участвовать в походе. И я его понимаю, мальчишке и так досталось, — продолжил ректор. — Но он согласился встретиться с Кен'Эриар. Если она его не уговорит, вы пойдёте вслепую. Сначала на Пик Добродетели, если там ничего не найдёте, тогда двинетесь к Безымянному Восхождению.

— Я пойду на переговоры с ней, и никуда северянин не денется, как миленький побежит дорогу показывать, — усмехнулся Айсек.

Халинэс напрягся, отставил стакан с компотом, задумался на минуту и отрицательно покачал головой.

— Не твой уровень, Лесли, — произнёс он. — Пусть девочка сама поговорит.

Айсека задело замечание ректора, но спорить он не стал. Время покажет — где чей уровень.

— Ещё одна проблема, это личная охрана Фидэлики. До сих пор мне удавалось сдерживать их, но там не глупый капитан и хозяйку он хорошо знает. Шихару может раскусить, так что проводишь Кен'Эриар к восточным ангарам, чтобы успокоила вояк. Лишняя шумиха нам ни к чему, не хотелось бы их убирать. Если с источником всё получится — вопросов не возникнет. А если нет — будут лишние проблемы.

Айсек Лесли молча слушал инструктаж и держал своё мнение при себе, не понаслышке зная, что ректор может быть не просто суровым, но и жестоким, когда это необходимо. Два года назад он убедился в том, что ректор Халинэс не уступает высшим военным чинам империи как в стратегических умениях, так и в жёсткости. Восстание низших вампиров, выбравшихся из подземелий недалеко от академии Магических Познаний, было подавлено ещё до того, как среагировали императорские войска, силами преподавателей и адептов академии, в числе которых был и сам Айсек. Халинэс же участвовал в подавлении, находясь непосредственно в первых рядах и руководя импровизированной армией из добровольцев своего учебного заведения. Из адептов тогда пострадал только один вампир, решивший вступиться за «братьев своих меньших».

— Всё понял? — спросил ректор.

— Да, — ответил Айсек.

Он понял всё, что сказал ректор, и даже немного больше. Для себя Лесли решил, что это задание он не имеет права провалить, и не потому, что от него зависит его диплом, а потому, что Фидэлика достойна обретения драконьего счастья. Айсек понимал, что магистр намерено не упомянул возможной угрозы от похитителя артефакта, надеясь выследить его при попытке последовать за девушкой. Но он осознавал — угроза есть. И этот риск полностью ложится на его плечи, именно ему придётся бороться с влиянием медальона на девушку, если она потеряет контроль.

* * *

Остаться наедине с Шихарой было для меня настоящим испытанием. Женщина сидела напротив и смотрела на меня таким взглядом, что мне хотелось сбежать, спрятаться, стать невидимой. Нас разделяло расстояние в четыре шага и узкий столик, сервированный для чаепития. Я с трудом удерживалась от того, чтобы схватить чайник и, запустив им в метаморфа, убежать как можно дальше от неё. Молчаливое переглядывание затянулось минут на пять, и я уже была на грани, когда Шихара вдруг улыбнулась и проговорила:

— Всё, неприязнь, страх, ненависть и недоверие я считала. Теперь покажи мне эмоции, которые пригодятся в повседневном общении с другими адептами.

Я сначала растерялась, потом разозлилась, но в результате глубоко вздохнула и призналась:

— Вы получили все эмоции, которые вам пригодятся для общения с моими сокурсниками.

— Так плохо? — с сочувствием спросила метаморф.

— Хуже некуда, — прошептала я. — Сегодня вечером они планируют запугать меня, чтобы бросила учёбу.

Шихара поразила меня всплеском эмоций, громко и задорно рассмеявшись.

— Пусть попробуют, — сквозь смех проговорила она.

— Вы не должны делать то, чего не сделала бы я! — воскликнула я испуганно.

— А что ты сделала бы, если бы тебя прижали как следует? — спросила она, подавшись вперёд.

Я даже слова вымолвить не успела, а метаморф уже расплылась в довольной улыбке. Продолжая улыбаться, она по-хозяйски разлила чай по чашкам, добавила в одну из них ложку нектара, как делала порой мама, когда я чувствовала себя неуютно на городских собраниях, где должны были присутствовать все леди, и протянула мне.

— Ты не будешь молчать, если тебя попытаются обидеть, вот и я не смолчу. Но не переживай, лишнего не сделаю, — заверила меня Шихара. — Я тебя чувствую, и всё упрощает наша близость по духу, мы похожи.

Глядя на неё, я не могла поверить в её слова, но… Что значит внешность для той, кто может изменять её как заблагорассудится, и никто не заметит этих изменений? Она не будет наводить иллюзию, не будет притворяться и маскироваться, она станет мной. А что сделала бы я? Я приготовилась бы к встрече и сделала всё, чтобы она стала незабываемой для моих недоброжелателей! Губы сами собой растянулись в предвкушающей улыбке.

— Не переживай, я в красках расскажу тебе обо всём, когда вернёшься, — посмеиваясь пообещала Шихара.

И я поверила ей, поверила в неё, и рассказала о подругах, которые знают о подмене и помогут, если понадобится.

— Повеселимся! — потирая руки, подмигнула мне моя точная копия в черных штанах и блузе.

— Мне уже жалко своих врагов, — улыбнулась я в ответ.

— А вот это совершенно зря, жалость к врагам недопустима, — покачала головой женщина, вернув свой бесцветный облик. — Как только ты начнёшь сомневаться и думать о них, как о живых, чувствующих существах, превратишься из охотника в жертву. Жалость разрушает, жалеть можно только по мелочам, бабочку, случайно раздавленную каблуком, беззубую старуху, попрошайничающую на обочине, и то только мимолётно, забыв о ней, как только она исчезнет из виду. Но самый разрушительный вид жалости, это жалость к себе. Жалея себя ты добровольно становишься слабой и беззащитной, давая окружающим повод тоже пожалеть тебя, как ту бабочку, или старуху, мимолётно и брезгливо.

Теперь метаморф говорила жёстко и отрывисто, будто топором отрубая все сомнения в своей правоте. Что же настолько ужасное произошло с Шихарой, что заставило её так ожесточиться?

— Не смей! — повысив голос произнесла женщина, подавшись вперёд.

Я растерянно отпрянула, лишь, когда она успокоилась и уделила внимание чаю, поняв, что Шихара ощутила моё сочувствие. Да, эту женщину можно опасаться, восхищаться ею, но не жалеть — себе дороже. И моя, и так порядком подмоченная, репутация в её руках, а это ещё один повод пожалеть себя…

* * *

Лорд-ректор и Айсек вернулись собранные и молчаливые. Магистр коротко осведомился, готова ли Шихара занять моё место. И, получив утвердительный ответ, только кивнул, поманив меня за собой, а метаморфу велев подождать его в саду.

— Сейчас идёте к восточным казармам, где вы, леди Кен'Эриар, используете весь свой дар убеждения, подкрепив его авторитетом, чтобы заверить людей вашего отца в том, что у вас всё замечательно и вы не нуждаетесь в их охране, — говорил ректор идя впереди и даже не оборачиваясь, чтобы убедиться, что мы с Айсеком следуем за ним и слушаем. — Мне стоило немалых усилий оградить их от ненужной информации, даже повара пришлось нанять нового, неразговорчивого. Пусть ребята отдыхают, им предоставили охотничьи угодья, свободный выход в город и даже небольшое содержание, выдаваемое под видом платы за дичь. Все довольны, за исключением излишне преданного вам капитана. Вот его-то вы и должны убедить, что ему не место в академии, среди адептов.

— Я поговорю с ним, — пообещала я.

Мне и самой не нужно было, чтобы капитан поднял тревогу и вызвал отца. Видение из драконьего свитка всё глубже забиралось в сознание, источник манил и заполнял все мои мысли, и отказаться от его поисков я теперь не смогла бы даже под страхом смерти. Вернее, жажда познания драконьего счастья успешно затмевала этот страх. А после общения с Шихарой уверенность в успехе многократно возросла, словно метаморф передала мне часть своей стойкости и силы.

Покинув ректора и пообещав явиться в его кабинет к обеду для встречи с северянином, мы с Айсеком отправились к казармам. На этот раз адепт предусмотрительно отказался от блуждания по тренировочным полям, воспользовавшись порталом, который создал с помощью одноразового кристалла. Вышли из портала мы прямо перед длинным одноэтажным дощатым строением, окружённым всевозможными приспособлениями для физических тренировок. Рядом стояли два таких же здания-близнеца, чуть поодаль колодец и небольшой домик с дымящейся трубой, из открытых дверей которого тянуло ароматом запекающегося мяса.

— А неплохо они тут устроились, — ухмыльнулся Айсек.

— Спорное утверждение, — протянула я, заметив лягушку, бодро удирающую от колодца. Хотелось бы верить, что она просто мимо «пробегала», а не выбралась из источника питьевой воды для моих стражей. Когда же из казармы, возле которой мы очутились, шагнув из портала, громко переговариваясь, вышли трое обнажённых по пояс мужчин и, не заметив стоявших в стороне от выхода нас, направились к облюбованному лягушками колодцу, чтобы прямо возле него устроить себе омовение, обливаясь холодной водой из вёдер, я убедилась, что условия здесь действительно походные.

— Да, с дисциплиной у них всё сложно, похоже, у этих парней только утро наступило, — с заметным пренебрежением произнёс Айсек.

— Можно подумать, ты в пять утра холодный душ из колодца принимаешь, — вступилась я за служивых, в которых узнала своих охранников.

— Поверь мне, Фид, во время полевой практики душ из колодца мы считаем за благо даже в пять утра. Не всегда удаётся сразу смыть с себя кровь и слизь уничтоженных умертвий и нежити, — заверил меня адепт.

— Без подробностей, пожалуйста. Я тебе и так верю, — попросила я, стараясь заглушить не в меру разгулявшееся воображение.

— Как скажешь, — пожал плечами Айсек. — Но твои охраннички действительно неплохо устроились, судя по помятым рожам, они только под утро из городской таверны вернулись. Γибнут ребята на поприще охраны твоей персоны.

В этот момент один из мужчин, опрокинув на себя ведро студёной воды, помотал головой, стряхивая капли с коротких волос и посмотрел прямо на меня. Коротко вскрикнув под удивлёнными взглядами друзей, он отбросил ведро и опрометью бросился в казарму.

Не прошло и двух минут, как уже весь отряд выстроился передо мной в боевой готовности. Полностью одетые и бодрые мужчины, усиленно изображающие рвение на заспанных лицах, смотрели на меня с плохо скрытым укором. Их взгляды недвусмысленно намекали на то, что я могла бы и предупредить о визите. И только капитан был действительно собран, бодр и смотрел на меня с беспокойством.

Разговор с ним занял не больше пяти минут, мне удалось убедить капитана в том, что я в полном восторге как от академии в целом, так и от предоставленных лично для меня условий. Отдельные комнаты, подобающее статусу отношение и охрана, состоящая из адептов-выпускников (дабы не тревожить прочих учащихся нахождением в академии посторонних военных) убедили его, что волноваться совершенно не о чем. А намёк на возможность устроить себе небольшой отпуск был встречен всеобщим ликованием.

— Сегодня же отправлю вашему отцу отчёт, — коротко поклонился капитан. — И можете быть уверены, что мы будем готовы явиться к вам по первому требованию.

— Ну что вы, у меня сейчас столько дел: учёба, новые подруги. Я вас точно не потревожу в ближайшее время, — улыбнулась я, мечтательно глядя в сторону академии.

На том и распрощались, но на душе было тревожно, взгляд капитана показался мне не достаточно спокойным. Это мужчина был слишком опытным и дисциплинированным, несмотря на некоторые послабления в адрес подчинённых, чтобы так просто полностью отказаться от своих обязанностей. Меня не удивило бы, узнай я, что всё это время он делал тайные вылазки к самой академии и наблюдал за мной. Однако капитан не демонстрировал недоверия или большой озабоченности и я решила, что мне просто показалось.

Распрощавшись с отрядом охраны, мы с Айсеком поспешили в академию, на встречу с северянином, которого мне предстояло уговорить оказать посильную помощь, не вдаваясь в подробности. Каким образом он будет искать путь к источнику, не зная, что конкретно нужно найти (при условии, что он согласится, разумеется) я понятия не имела, но была твёрдо убеждена, что посвящать в подробности путешествия кого-либо, кроме Айсека и лорда-ректора, не следует. Тем более не следовало доверять незнакомцу, являющемуся подданным другого государства к тому же. Немалый интерес вызывал и сам факт обучения представителя Горных Сариней в имперской академии, взращивающей будущих управленцев и высшие военные чины. Другие институты позволяли себе принимать на обучение иностранцев, и в этом не было ничего зазорного. Но я не раз слышала от отца, что именно Академия Магических Познаний является оплотом таинства обучения истинных Даймирцев и вход для посторонних в неё закрыт. Неужели магистр Халинэс нарушил это правило, утаив факт обучения северянина в её стенах? Стоит ли тогда мне доверять ректору? И его протеже тем более! Я решила довериться драконьей интуиции, неоднократно проявлявшейся и особенно обострившейся в последнее время.

Возвращаться в академию пришлось обычным путём, у Айсека больше не было портальных кристаллов. Но мы довольно быстро преодолели тренировочные поля, воспользовавшись созданными недобросовестными, но одарёнными адептами постоянными портальными переходами. Преподаватели наверняка были осведомлены о существовании таких туннелей, позволяющих за мгновение преодолеть ту или иную тренировочную зону, но видимо закрывали на это глаза, считая благом уже тот факт, что обучающиеся в состоянии почувствовать и активировать нелегальные червоточины в пространстве. Три раза мы ныряли в черноту межпространственных воронок, и каждый раз я чувствовала лёгкое головокружение. Создатели этих переходов хоть и были одарены, но подстёгиваемые жаждой побыстрее пройти практические испытания, не учли, что даже в течение тех нескольких секунд, которые уходят на использование червоточин, им необходимо дышать.

— Никогда больше не буду пользоваться вашими «шпаргалками», — жадно вдыхая прохрипела я, вынырнув из последнего перехода.

Шпаргалками эти кустарные порталы назвал Айсек, и, судя по выражению его лица, он тоже был не в восторге от их качества.

Ректор встретил нас у входа в тот злополучный ангар, где мне предстояло опять столкнуться с манящей дверью в черноту тёмных сил прошлого.

— Вы свободны, адепт Лесли. У вас три часа на сборы в дорогу. И не забудьте предоставить друзьям жизнеспособную легенду по поводу вашего отсутствия, — проговорил магистр, взяв меня под руку. — Встречаемся здесь в пять часов.

Айсек одарил Халинэса недовольным взглядом, явно желая присутствовать на переговорах с северянином-следопытом, но перечить не стал. Ободряюще подмигнул мне и быстрым шагом направился к академии.

— Увенчалась ли успехом встреча с предоставленной вашим батюшкой охраной? — поинтересовался лорд-ректор.

— Не думаю, что они доставят вам много хлопот, но капитан вполне возможно будет иногда приглядывать за мной издали, — ответила я.

— Издали не страшно, Шихара вполне с этим справится, — кивнул магистр. — А теперь послушай меня, девочка. Саринеец, о котором я тебе говорил, находится здесь инкогнито, под покровительством её величества императрицы Альтины. Не советую давить на него и настаивать на официальном знакомстве. Тем более что для тебя это так же невыгодно, как и для него. Идеальным вариантом была бы негласная договорённость о взаимовыгодном сотрудничестве.

Я поняла намёк, выразив согласие едва заметным кивком. Разумеется, ректор не желал портить отношения с императрицей, и мне предстояло самой намекнуть северянину, что с его стороны было бы неосмотрительно отказаться от помощи мне. Идти на шантаж мне не хотелось, но я была готова и к столь кардинальным мерам. Если он откажется помочь, вполне возможно нам придётся потратить драгоценное время на изучение не той горы. А времени у меня оставалось всё меньше. Я уже сейчас чувствовала лёгкую утомлённость, головокружение после использования порталов прошло только когда я взяла Айсека за руку, и он поделился со мной энергией. А, призвав магию, чтобы залечить пустячную царапину, мне пришлось бороться с подступившей дурнотой. Злодей беспрепятственно вытягивал из меня как магические, так и жизненные силы.

Войдя в злополучный коридор, я намеренно не поднимала взгляда от пола, но, даже не имея прямого зрительного контакта с рунической защитой дверей, с трудом удержалась от желания сорваться на бег и прикоснуться к письменам.

— Не бойтесь, можете поднять голову, — произнёс магистр Халинэс.

Он что, решил избавиться от меня таким зверским способом — скормив тёмным силам? Но, вопреки кричащей об опасности интуиции, необъяснимое желание увидеть руны ещё хотя бы разок, подкреплённое одобрением ректора, возобладало над голосом разума, и я вскинула голову, устремив жадный взгляд в конец коридора. И ничего выдающегося не увидела! На первый взгляд это была обычная стена, задрапированная грубой серой тканью, какую используют для палаток военные, когда разбивают временный лагерь. Я не понаслышке знала, что эта материя обладает множеством достоинств, например: она заговорена от магического сканирования и подслушивания, и разрезать её обычным ножом практически невозможно. Несколько лет назад недалеко от нашего города обосновался целый полк императорских солдат. Отец как-то взял меня с собой в одну из поездок к ним и на целых полчаса оставил в палатке из вот такой же ткани, велев не проказничать и ждать его. Первые минут пять я рассматривала карты с замысловатыми разноцветными стрелочками и пометками, сваленные на столе, потом исследовала саму палатку. Но детская психика не выдержала долгого бездействия, жажда приключений пересилила послушание и я попробовала сбежать, прорезав палатку найденным там же, внушительным ножом. Довольно долго я пыталась прорезать или хотя бы проткнуть матерчатую стену, но не преуспела. Все мои старания привели к тому, что я таки порезалась довольно острым ножом и с воплями выбежала из палатки, едва не сбив с ног приставленного для её охраны солдата. Папы рядом не оказалось, и добродушный пожилой служивый оказал мне первую помощь, перевязав ладонь платком не первой свежести. А потом мы с ним пили походный чай из котелка и он рассказывал мне о волшебных свойствах заговорённой ткани для палаток.

Окажись я сейчас в подобной ситуации посчитала бы за благо возможность провести полчаса в защищённом помещении и о побеге уж точно не думала. Но теперь отец не придёт и не пожалеет свою глупую маленькую девочку. Девочка выросла, и должна сама справиться со своими страхами и ранами.

— Почему? — не отрывая взгляда от материи, шёпотом спросила я, заметив, что дверь в ректорский кабинет, где ожидает северянин, как всегда гостеприимно распахнута.

Недоумение моё было вполне понятным — воспользовавшись магическим зрением, я увидела за тканью глухую стену. Таинственную дверь скрыли со всем тщанием, будто её существование великая имперская тайна… Вот я и ответила на свой вопрос. Саринейцу о существовании, как двери, так и таящегося за ней зла, знать было не положено, вот от него их и спрятали.

Лорд-ректор улыбнулся, по череде сменяемых друг друга эмоций, отразившихся на моём лице догадавшись, что я и сама всё поняла.

— Но как же так? — беззвучно прошептала я, прислушиваясь к своим ощущениям. Необоснованное жгучее желание подойти к двери пропало, хотя ещё минуту назад, до того, как увидела драпировку, я едва могла совладать с собой.

— Большинство наших проблем таятся здесь, — усмехнулся магистр, прикоснувшись пальцем к моему лбу и одарив лукавой улыбкой. — Вы ждали опасности, боялись и представляли в красках встречу с ней. Теперь же видите, что опасности нет. Вот и о влиянии медальона поменьше думайте. Лишние мысли и переживания причинят не меньше вреда, чем сам артефакт.

Подумав над словами умудрённого опытом мага, я пришла к выводу, что он прав — большую часть проблем мы надумываем сами, и подкармливаем их своими страхами. Кивнула, принимая совет ректора, и указала на дверь в его кабинет, предоставляя магистру право познакомить меня с будущим проводником.

Лорд Халинэс сурово сдвинул брови и уверенно вошёл в кабинет. Я последовала за ним.

— Позвольте представить вам лорда Альтанира Сальмис, адепта пятого курса факультета управления и коррекции. А это адептка…

— Фидэлика? — порывисто встав с дивана, удивлённо проговорил Альтанир — жертва моей неожиданной неуклюжести. Нос его к слову уже был в полном порядке, следовательно, я могла по праву считать, что ни в чём не виновата перед ним.

— Вы знакомы? — удивился не меньше Нира магистр Халинэс. — Ах да, бал. Не буду вам мешать, — добавил он и вышел, прикрыв за собой дверь.

— Не болит? — спросила я на всякий случай, чувствуя некоторую неловкость после нашей предыдущей встречи.

— Пока нет, но, если ты рядом, есть веские основания полагать, что в ближайшее время что-нибудь заболит, — усмехнулся адепт.

— Я же не специально! — воскликнула, возмутившись несправедливости замечания. Хотя, если быть объективной, я действительно постоянно попадаю в неловкие и травмоопасные для него ситуации, стоит только нам встретиться.

— Верю, — улыбнулся Альтанир, от чего его глаза сменили цвет, став почти янтарными. Или мне это только показалось? Возможно, игра света.

— Так значит, ты и есть та самая леди, которая остро нуждается в моей помощи, но какой именно ректор озвучить не решился? — спросил он.

— А ты, значит, тот самый саринеец, которого мне предстоит убедить оказать мне эту помощь, не раскрывая всех подробностей, — парировала я. — Теперь понятно, откуда необычное для Даймирии имя и покровительство молодой императрицы.

Последнее я невольно произнесла с изрядной долей презрения. Мне подумалось, что императрица не стала бы каждого безразличного ей сородича одаривать покровительством, а вот любовника вполне могла переселить поближе, под видом благотворительности. Эта мысль неожиданно возмутила и разозлила меня.

— У тебя есть какие-то претензии к моей родине? — изогнул бровь Нир.

— Нет, Горные Саринеи наши ближайшие союзники, — холодно ответила я, стараясь побороть неуместное раздражение.

— Так в чём же тогда дело? — Альтанир сложил руки на груди и сверлил меня испытующим взглядом.

— Ни в чём, не обращай внимания, — улыбнулась я, наконец-то заставив себя вспомнить, что он мне нужен.

Адепт пожал плечами и указал на диван:

— Рассказывай, что у тебя ещё приключилось.

— Почему «ещё»? — спросила я, принимая приглашение и устраиваясь на диване. Χотя, мне было бы удобнее… и увереннее разговаривать с ним, сидя за ректорским столом.

— Потому что с тобой постоянно что-то происходит. То на посвящение заявишься, то нападёт на тебя кто-то, то украдут что-то, а то и сама на адептов набрасываешься, — ответил он, видимо стараясь разрядить напряжённую обстановку шутливым тоном.

— Мне сказали, что вы — саринейцы лучшие магические следопыты, чувствуете и распознаёте магию на раз. Это так? — решила я сразу перейти к делу.

— Допустим, — кивнул Нир, устроившись в кресле напротив меня.

— А смог бы ты, скажем, почувствовать, есть ли источник магии на какой-нибудь горе, приблизившись к ней на достаточное расстояние? — продолжила я подбираться к сути.

— О каком источнике идёт речь? Магия вездесуща, её зачатки есть даже в самых слабых и неразумных существах, населяющих как равнины, так и горы, — Адепт не желал откровенничать без ответной откровенности.

— Ну, допустим, сильный источник драконьей магии ты почувствовал бы на расстоянии? — поинтересовалась я, уже понимая, что ничего не получится, если я не выложу ему всю правду. Ведь невозможно найти что-то, не зная, что именно нужно искать.

Альтанир улыбнулся, склонил голову к плечу и задал встречный вопрос:

— Такой магии, какая в тебе или сильнее?

Действительно, если он чувствует магию, то сразу понял, что я дракон.

— Сильнее, во стократ сильнее, — подавшись вперёд проговорила я.

— Почувствую, если источник локальный и единственный на большой территории, то почувствую задолго до приближения к нему, — кивнул северянин. — Но зачем мне это?

Вот и настал момент, когда мне нужно выступить в роли уверенной в себе, властной стервы. Намекнуть на его неустойчивое положение и пригрозить раскрытием его инкогнито в случае, если он откажется от сотрудничества. Но я смотрела на сидящего напротив мужчину и не могла выдавить из себя ни слова. Ну давай же, Фидэлика, ты должна, он тебе нужен.

— Расскажи мне всё, или хотя бы скажи, почему тебе это так важно, — пришёл мне на помощь саринеец.

А я смотрела в его такие добрые и честные глаза и понимала — нельзя говорить всего. Он близок с императрицей, а её наверняка заинтересует источник безграничной драконьей силы. Хотя бы для того, чтобы упрочить положение только взошедшего на трон супруга. Если же кузен узнает о существовании возрождающего драконью силу пламени, он пойдёт на всё, чтобы сохранить эту тайну только для себя. Нет, Валинор не жесток, но он в первую очередь император, и уже только потом мой родственник. И тайна драконьего счастья для него будет важнее моей жизни. Ведь если все драконы узнают о пещере с драконьим пламенем и воспользуются его благодатью, наверняка появятся те, кто решат, что теперь они ничем не хуже правящего рода. Пожалуй, я только сейчас до конца осознала, хранительницей какой тайны стала. Тайны, которая может стать причиной кровавых войн за власть. И первыми жертвами в этой бойне будут мои родные. Их уничтожат, чтобы расчистить путь к трону.

— Если ты не готова к откровенности, я не в силах тебе помочь. И не потому, что не хочу. Я просто не смогу найти то, что тебе нужно, — так и не дождавшись от меня ответа, произнёс Альтанир.

И я опять решилась довериться мало знакомому человеку, а был ли у меня выбор? Выбора не было, но и всей правды я сказать не могла. Как не смогла и прибегнуть к угрозам и шантажу.

— От этого зависит моя жизнь. У меня украли не обычное украшение, это был фамильный артефакт, с которым меня соединяет незримая нить родовой принадлежности. И теперь похититель через медальон вытягивает из меня жизненные силы. Артефакт очень силён, пока злодей прикрывается его силой, найти и остановить его нет возможности. Но есть место, где я смогу избавиться от связи с медальоном. Это единственный способ спастись для меня, — Я говорила медленно, подбирая слова и стараясь выглядеть спокойной, но под конец не удержалась от судорожного вздоха.

— Подожди, — Альтанир встал и прошёлся по кабинету, замерев у окна. — У тебя украли родовой артефакт, а управлять такими вещичками могут только…

Адепт резко развернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Я понимаю, — согласно кивнула я. — Но на территории академии нет моих родственников, по крайней мере, тех, которых я знаю.

— Аристократы, — усмехнулся Нир. — Всё чинно и красиво, а копни поглубже и вскроется зловонная действительность. Внебрачные дети, отвергнутые дальние родственники. Мы сами создаём наших врагов.

Говоря это саринеец предстал передо мной совершенно иной личностью. В его голосе было столько пренебрежения, горечи и неприязни, что я осознала — он не ради забавы скрывается в академии магических познаний, он бежит. Бежит от чего-то, а возможно и кого-то, ужасного.

— Так ты поможешь мне? — спросила полушёпотом, встав, подойдя к нему и положив дрожащую ладонь на его кулак, упёршийся в подоконник с такой силой, что на костяшках выступила кровь.

— А почему бы и нет! — воскликнул Альтанир, передёрнув плечами, будто стряхивал с них груз навалившихся невзгод. — Мы спасём тебя. Жаль, что не всех можно спасти.

— Расскажешь? — спросила я, сжав его напряжённую руку.

— Нет, не сейчас. Позже, может быть, но не сейчас, — мотнул головой адепт. — Когда выходим?

Я поняла, что расспрашивать его не стоит. Он не готов поделиться своим горем.

— Собираемся здесь в пять часов, — ответила, отпустив его руку и отойдя на пару шагов.

— Собираемся? Идёт кто-то ещё? — спросил Альтанир.

— Да, с нами пойдёт Айсек, мой друг и охранник, — проговорила, следя за реакцией северянина.

— Ясно, — Только и ответил он, после чего покинул кабинет ректора. На подоконнике остались кровавые следы от его кулака.

Я устало опустилась в ректорское кресло, поставила локти на стол и положила подбородок на сцепленные пальцы, стараясь не замечать досаду, являющуюся неуместной реакцией на безразличие Нира к еще одному участнику предстоящего путешествия.

В кабинет вошёл лорд-ректор, посмотрел на меня с сочувствием и покачал головой.

— Я предполагал, что адепт Сальмис будет противиться, но надеялся на вашу способность к убеждению, — сокрушённо произнёс он. — Без него вам будет намного сложнее.

Я поняла, что ректор не разговаривал с Альтаниром. Прятался где-то поблизости и ждал его ухода, заранее предполагая отрицательный результат переговоров? Довольно трусливое поведение для столь уважаемого мага. Или же просто излишняя осторожность и мнительность?

— Да, без него было бы сложнее. Именно поэтому он и идёт с нами, — проговорила я и поспешила покинуть Халинэса. У меня было не так много времени, чтобы собраться в дорогу. А учитывая тот факт, что я только приблизительно представляла, что именно нужно взять с собой, стоило поторопиться.

* * *

— А вот и наша таинственная путешественница заявилась, — встретила меня радостным восклицанием Волния, распахнув дверь за мгновение до того, как я прикоснулась к ручке.

Русалка бесцеремонно втянула меня в комнату, захлопнула дверь и запечатала её заклинанием.

— А мы тут уже с твоим двойником познакомились, — заявила она.

Я осмотрела комнату, но увидела только стоящую передо мной, подмигивающую с заговорщицким видом, Волнию и Дисконию, спокойно сидящую за столом. А в следующее мгновение из заводи-кровати вынырнула ещё одна сирена. Я переводила взгляд от сидящей за столом Дисконии к плещущейся в воде, силясь увидеть хоть малейшее различие. Они были неотличимы.

— Вы великолепны, Шихара, — улыбнувшись, обратилась к той, которая сидела за столом.

— Как ты догадалась? — с досадой спросила настоящая сирена.

— А разве ты пустила бы кого-то в свою заводь? — усмехнулась я.

— Так не честно, — надула губки Дискония.

— В этом и заключается разница между имитацией и оригиналом, — своим глубоким гортанным голосом произнесла метаморф, мгновенно преобразившись.

Я постаралась не глазеть на неё, но экзотическая внешность чёрного как ночь существа притягивала взгляды всех присутствующих.

— Она такая жуткая и интересная, — громко прошептала Волния.

— Жутко интересная, — подтвердила я, слегка перефразировав.

— Может, всё же расскажешь, во что ты впуталась? — с надеждой спросила Дискония, набрасывая халат на мокрое тело. Её хвост в это момент стремительно трансформировался в ноги.

— Извини, пока не могу. Так будет лучше для всех нас, — виновато пожала я плечами.

— И правильно. Меньше знаешь — лучше спишь. А сон — залог здоровья и долголетия, — проговорила Шихара.

— Мне нужно собираться, — призналась я.

— Сначала обед, — безапелляционно заявила русалка и подтолкнула меня к столу.

Жестом фокусника Волния сдёрнула салфетку с тарелки с едой. По комнате тут же разнёсся запах печёночного паштета, грибной запеканки и свежих овощей. Дополнял картину стакан ароматного сливового сока.

— Ешь, а мы соберём сумку тебе в дорогу. Только скажи, куда ты собралась, — ласково проговорила Дискония.

— В го…

— Не стоит так усердствовать, — перебила меня Шихара, с осуждением посмотрев на русалку.

Я благодарно кивнула женщине, только что предостерегшей меня от излишней болтливости. Подруги недовольно покосились на метаморфа. Шихара ответила им спокойной уверенной улыбкой.

— В любом дальнем путешествии пригодятся удобные тёплые вещи и минимум необходимых мелочей, — подсказала моим, а теперь и своим соседкам Шихара.

Подруги одарили её обиженными взглядами и отправились к шкафу. Я же, не отвлекаясь от быстрого обеда, прошептала:

— Спасибо.

— Поблагодаришь когда вернёшься, — показала в улыбке чёрные зубы метаморф. — Главное, верь, что вернёшься, и всё получится.

Я понимала, что эти её слова лишь сделанный на основе считанных с моей ауры эмоций и переживаний вывод, но казалось — Шихара видит меня насквозь, вплоть до самых потаённых мыслей.

Обед прошёл под разговоры подруг: «Это бельё берём», «А эти штаны удобные?», «Вот эта жилетка точно пригодится, если будет холодно». Соседки перетрясли весь мой гардероб, и даже из своего кое-что добавили, потому что у меня оказалось неожиданно мало удобных и практичных вещей, подходящих для длительного путешествия. Волния со словами «вдруг голодно будет», положила в сумку два пахнущих морем свёртка, заверив меня, что их содержимое не испортится, а Дискония добавила к ним несколько пузырьков, заботливо уложенных в разделённый на секции бархатный мешочек, пояснив, что на бутылочках написано, для чего предназначено их содержимое. Я только благодарно кивала, не особо заботясь о сборах. Для меня был важен итог путешествия, а не его комфорт. Пока я принимала душ, в который меня отправили, заявив, что «неизвестно, когда в следующий раз получится помыться», водные приготовили костюм для верховой охоты, который мне еще не доводилось одевать, но с собой я его взяла, на всякий случай. Случай подвернулся…

Облачаясь в костюм, я заметила, что с него спорота вышивка с моими инициалами и родовым гербом. Подруги серьёзно подошли к подготовке моего путешествия. Сама я даже не подумала бы о такой мелочи. А ведь родовой знак и инициалы могли бы выдать мою личность, встреться на пути какой-нибудь лорд или его слуга, обладавший хорошей памятью и свойственным большинству слуг любопытством.

— Ты только возвращайся, — прошептала Дискония, крепко обняв меня.

— Пусть тебе благоволят все боги, — пожелала Волния. — Мы с ними договоримся.

Получив напутствия и пожелания удачи от соседок, я взяла довольно большую, но оказавшуюся лёгкой, благодаря манипуляциям Шихары с подпространством, сумку и, наложив на неё и себя лёгкое отзеркаливающее заклинание, пошла к месту встречи. Меня не то чтобы не видели, видели, но не обращали внимания. В основе простейшей магии скрытности было восприятие окружающими того, что они видят. Никто не выделяет из общей массы строителей одного, в такой же робе. Кто заинтересуется непримечательным солдатом в толпе таких же солдат? Вот и меня не замечали, будто я иду в толпе таких же девушек с сумками и в костюмах для конной охоты.

Меня уже ждали и сразу заметили. Отзеркаливающее заклинание слетело с меня, как шелуха с луковицы во время прохождения через купол магической изоляции. Странно, раньше купол не реагировал на мелкую магию. Должно быть, его действие усилили в связи с недавними событиями.

Айсек и Альтанир стояли возле ангара, но подчёркнуто на расстоянии. Словно предлагая выбор — к кому из них мне подойти. Ситуацию спас лорд-ректор. Он вышел из ангара и остановился как раз между ожидающими меня адептами. К нему я и подошла.

— И что за представление вы тут устроили? — зло вопросил лорд Халинэс. — Живо зайдите.

Противостояние было на время забыто, и мы дружно проследовали в кабинет ректора.

— Я скрыл эту затею даже от своего личного помощника, а вы красуетесь на виду у всей академии, — ворчал магистр. В его кабинете опять витал стойкий запах валерианы. — Начните уже думать и отвечать за свои решения. Теперь вы предоставлены самим себе, пора повзрослеть.

— Не совсем так, — послышалось от дверей.

Мы все обернулись на голос и увидели бакалавра Пиротэна в забавном мешковатом костюме песочного цвета, круглой шляпе и с походной сумкой на плече.

— Я иду с ними, магистр. Неужто вы думали, что я останусь в стороне? Это мой проект и я не намерен отдавать его даже особе императорских кровей! — горячо заявил он.

Взгляд Альтанира я почувствовала раньше, чем заметила.

— Я всё объясню, — пообещала ему шёпотом, а в следующее мгновение между нами встал Айсек.

— Не думаю, что мы сможем обойтись без вас в академии, бакалавр, — тем временем говорил ректор. — Да и лошади готовы только для троих путников.

— Я составил подробный учебный план на две недели и передал его своему протеже, мастеру Спорни, которого вы, помнится, хвалили, и прочили ему карьеру преподавателя академии. Вот и проверим, потянет ли он, — дал достойный ответ Пиротэн. — А по поводу лошади можете не волноваться, мой ящер всегда готов к дороге и даст фору любому скакуну.

Было видно, что Халинэс борется с неуверенностью. С одной стороны, Пиротэн был бы выгодным союзником в столь рискованном предприятии, а с другой — ректор видимо надеялся на лавры первооткрывателя источника драконьего счастья в случае успеха нашего похода. Я же только едва заметно улыбалась, точно зная, что ни одному из них не суждено прославиться за счёт драконьего источника. Эта тайна должна остаться нераскрытой. Если же все посвящённые не согласятся молчать по доброй воле, мне придётся пойти на крайние меры — взять с них нерушимую клятву о неразглашении. Прибегнув к угрозам, если понадобится. Но сначала нужно найти источник и выжить…

— Ну что ж, если леди Кен'Эриар не против… — магистр Халинэс сделал многозначительную паузу, с надеждой взглянув на меня, — тогда и я не буду возражать.

— Буду рада принять вашу помощь, — улыбнулась я бакалавру. — Все в сборе, так не будем терять драгоценное время.

Лошади ждали нас за тренировочными ангарами. Это были превосходные выносливые скакуны. К сёдлам были приторочены объёмные фляги с водой и заговорённые верёвки с крючьями из закалённой магией стали. Да и сами скакуны были не обычными верховыми, как могло показаться на первый взгляд — от них тоже веяло магией. Мне ранее не приходилось сталкиваться с подобным и не терпелось испытать приготовленную для меня резвую чёрную кобылку. И всем-то она была хороша: и статью, и гордым изгибом шеи с красиво остриженной гривой, и даже взгляд её был уверенно-спокойным. Такая точно не понесёт, приметив в траве змею или мелкую нечисть. Одно меня в ней не устраивало.

— И кто придумал для меня такую изощрённую пытку? — спросила я, с возмущением взглянув на ректора, вышедшего проводить нас. — Вы сами пробовали ездить в женском седле? Да еще и на большие расстояния. Я же потом ни спину ни ногу не разогну!

— Леди не пристало обнимать бёдрами животное, — выдал Халинэс заставившую даже меня мимолётно улыбнуться реплику. Остальные присутствующие постарались скрыть смешки, отвернувшись от нас.

— Леди много чего не пристало, однако, я отправляюсь в длительное путешествие с тремя мужчинами. Что же вы мне дуэнью к этому седлу не приторочили? Сменить, — холодно приказала я.

Судя по взглядам спутников, я перегнула палку, но ханжество ректора в таких мелочах на фоне общей неординарности ситуации изрядно разозлило меня. Наверное, не стоило отказываться от чая с валерианой, которым настойчиво пытался угостить меня магистр.

— Прошу извинить за излишнюю резкость, — попыталась я исправить оплошность. — Волнение сказывается.

Лорд-ректор кивнул, принимая извинения, и самолично увёл покорно последовавшую за ним лошадь.

Почувствовав прикосновение к спине, я вздрогнула и резко обернулась.

— Тшшш, это всего лишь я, — улыбнулся мне Айсек. — Ну что ты разоряешься, успокойся. Всё будет хорошо. Повеселимся.

Адепт приобнял меня за плечи и подмигнул. Я положила голову на его плечо и прошептала едва слышно:

— Мне страшно.

— Мне тоже, — тихо ответил Айсек.

Пиротэн и Альтанир о чём-то тихо переговаривались. И судя по заинтересованному выражению внимательно слушающего адепта, саламандр в исследовательском рвении выложил саринейцу все подробности.

— А вам не пора идти за своим ящером? — окликнула я Пиротэна.

Преподаватель самодовольно ухмыльнулся и звонко свистнул. Со стороны академической конюшни, спрятавшейся за одним из ангаров, послышались крики и ругань конюхов, грохот, сменившийся дробным топотом и клокочущий свист.

— Предупреждал же, что не нужно привязывать, — проворчал бакалавр.

А в следующее мгновение из-за угла ангара показалась вытянутая тупоносая чешуйчатая морда. Виновато пригибая голову к земле, к нам медленно приближался не уступающий в размерах лошади, тёмно-серый ящер с длинным, увенчанным шипастым наростом хвостом. Поднимая пыль, за ним, на длинной верёвка, волочился кусок выломанной коновязи.

— Иди ко мне, моя красавица. Я не злюсь, это всё злые дяди конюхи виноваты, — засюсюкал Пиротэн, протягивая руку с кусочком засахаренной свеклы на раскрытой ладони.

Ящер подпрыгнул на месте, как щенок, взвизгнул и, оглашая окрестности топотом, ринулся к хозяину.

Я уже забеспокоилась, что он затопчет преподавателя. Но чешуйчатый скакун в нескольких метрах от Пиротэна припал на передние лапы, вспарывая землю когтями, и остановился прямо перед его рукой, оставив за собой борозды взрыхлённой земли.

Лакомство было бережно слизнуто с ладони хозяина длинным шершавым оранжевым языком.

— Моя хорошая, моя Брунечка, — погладил шершавую безухую голову бакалавр.

— Брунечка? — спросил Альтанир, с любопытством разглядывая ящера.

— Брунгильда, моя радость и гордость, — представил нам своего питомца Пиротэн. — Я сам вырастил её из яйца. Презабавная история, кстати. Исследовал я, помнится, отроги Далинайского хребта, что на юге империи. Нашёл в одном из старых манускриптов упоминание о чудодейственном кристалле, запрятанном в пещерах гномами. Сами гномы уже давно покинули те скалы, вот я и решил проверить. Ничто не предвещало опасности и тут — неосторожное движение, камень выскользнул из-под ноги и приключился небольшой обвал. Когда эхо от обвала утихло, я услышал жалобный визг в расщелине. Не поленился, спустился. А там ящер, ей вспороло бок острым камнем. А рядом кладка, тоже побитая камнями и чудом уцелевшее одно яйцо. Мамаша лежит, стонет, жалобно на меня смотрит и мордой подталкивает ко мне это яйцо. Я и взял его, обернул в плащ и в сумку положил. Принял ответственность, значит. Потом сидел рядом с умирающей матерью, пока она не испустила дух. Пусть и не намеренно, но это же я её убил. Вот и вырастил Бруню как родную.

Я смахнула невольно выступившие слёзы и посмотрела на ящера совсем другим взглядом. Судя по рассказу преподавателя о поведении ящера-матери, эта Брунгильда вполне могла обладать зачатками разума. По одной из гипотез, далёкой от религии и магии, ящеры являлись дальними родственниками, как драконов, так и саламандров. Я никогда не задумывалась о возможном родстве, а сейчас и подавно не хотела в него верить. Ведь эта гипотеза сводила к нулю возможность существования магической колыбели драконов, на поиски которой мы и собрались отправиться. Но в глазах Бруни было столько понимания и не животного интереса, что моего сознания коснулась ледяная рука паники, которую я тщательно загоняла в глубины разума все эти дни.

— А вы ей нравитесь, адептка Кэриар, — улыбнулся Пиротэн, заметив интерес питомца ко мне.

Брунгильда, тем временем, передвигаясь боком и нервно подёргивая хвостом, медленно подбиралась ко мне. Её вытянутые ноздри то раздувались, то сужались, почти смыкаясь. Я же боролась с желанием отступить, с опаской следя за шипастым концом её хвоста.

Ящер остановился в метре от меня, слегка нагнул голову и прикрыл глаза.

— Погладь её, — шепнул Айсек.

Преодолевая страх, я подняла руку и положила ладонь на шершавую чешую.

— Ваша лошадь, леди Кен'Эриар, — громко произнёс ректор, возвращения которого никто не заметил.

Брунгильда дёрнула головой, скидывая мою руку, резко развернулась, едва не зацепив хвостовым наростом мои ноги, и зашипела.

— Приструните свою скотину, бакалавр, — неприязненно глядя на ящера, проговорил магистр Халинэс. — Её нездоровая реакция на людей уже давно тревожит меня. Дикому зверю не место на территории учебного заведения.

— А нежити, которую мы на практике крошим, самое место, — хохотнул Айсек, за что был «обласкан» ректорским уничтожающим взглядом исподлобья.

— Она чувствует вашу неприязнь и реагирует соответствующе, — пожал плечами Пиротэн, не особо встревожившийся нападками магистра. По всей видимости, это был не первый и далеко не последний выпад Халинэса в адрес его питомицы.

* * *

Мы уже больше часа ехали по просёлочной дороге, на которую свернули почти сразу, как покинули академию. Лорд-ректор пожелал нам удачи и взял с бакалавра обещание каждый день отправлять магического вестника, чтобы знать, что с нами ничего не случилось. Академию мы покидали не через главные ворота, а воспользовавшись неприметной калиткой для персонала, в которую Брунгильда не смогла протиснуться, ей пришлось разогнаться и перепрыгнуть. Пиротэн вышел пешком и только потом взобрался в похожее на детское креслице седло, привязав себя к нему. Теперь я поняла, зачем он это сделал. Бруня не отличалась плавностью хода, и бедного преподавателя нещадно трясло всякий раз, когда она отвлекалась на вспорхнувшую птицу или пролетевшую рядом бабочку. Однако это нисколько не мешало саламандру непрестанно что-то рассказывать, обсуждать и спрашивать. В ответах, как и в другом участии собеседников, он не нуждался. Ему было достаточно того, что его кто-то слышит. Айсек и Альтанир хранили молчание, я тоже не испытывала особого желания разговаривать. Адепты ехали рядом со мной, словно охрана с двух сторон. Пиротэн с Брунгильдой то обгоняли, то отставали, создавая небольшую сумятицу, но в целом не замедляя движения.

В очередной раз обогнав нас, бакалавр остановился на перекрёстке и развернул ящера.

— Куда дальше? Прямо — к Пику Добродетели, направо — к Безымянному Восхождению.

И все устремили вопрошающие взгляды на саринейца.

— И какого ответа вы от меня ждёте? Далеко ли эти горы? — поинтересовался он.

Пиротэн задумался, почесал подбородок, протянул руку, проделал тоже самое с подбородком (если можно так назвать эту часть морды ящера) Брунгильды и ответил:

— До Пика Добродетели всего часов двадцать, если не останавливаться на всю ночь, то к завтрашнему вечеру доберёмся. До Безымянного Восхождения отсюда дня три, а если по прямой от Пика, то за два можно добраться.

— С такого расстояния я точно ничего не смогу почувствовать, нужно подобраться поближе, — покачал головой Нир.

— И зачем нам такой следопыт? — язвительно вопросил Айсек.

— Я здесь только потому, что Фидэлика меня попросила об этом, — холодно ответил саринеец.

— Прекратите, — нервно одёрнула я их. Последний час и так дался мне с трудом. С каждой минутой всё больше отдаляясь от академии, я чувствовала, будто незримая удавка стягивает мою шею. Что-то тянуло меня обратно, не желало отпускать и ввергало в пучину неверия. Я с трудом перебарывала желание развернуть лошадь и пустить в галоп. Умом я понимала, что это сила притяжения родового медальона не желает отпускать меня, но все чувства кричали о том, что я совершаю ошибку.

— Значит так, сначала направляемся к Пику Добродетели, он ближе. Если же по мере приближения к нему адепт Сальмис не почувствует наличия драконьей магии, свернём к Безымянному Восхождению, — распорядился Пиротэн.

Никто не стал ему перечить. Айсек и Альтанир выказывали открытую неприязнь друг к другу, а я была занята своими личными переживаниями.

Ещё два часа пути прошли в непрестанных разговорах саламандра и молчании всех остальных. За всё это время лишь однажды нам встретилась скромная карета, кучер которой покосился на Брунгильду и уступил нам дорогу, да парочка гружёных мешками телег. Возницы вообще не обратили на нас никакого внимания.

— А вот и последний оплот цивилизации, — известил нас бакалавр, указав на появившуюся на горизонте деревеньку, из которой видимо и выехали встретившиеся на нашем пути ранее повозки.

Меня удивило, что за предыдущие три часа мы не встретили ни одного селения, и это оказалось единственным. О чём я и спросила у преподавателя.

— Ничего удивительного, адептка, — охотно ответил он. — Как вы, должно быть, заметили, академия расположена в пригороде, с северной его стороны. Большая часть мелких поселений разбросана по южному и восточному пригороду. Западная дорога ведёт к порту, там тоже есть деревни, но меньше, все перебрались к морю, когда порт открыли. Эти же земли всегда были мало заселены, а в последнее время их вообще забросили. После восстания упырей крестьяне перебрались поближе к порту, там имперский гарнизон, вот люди и тянутся туда, где чувствуют себя защищёнными.

— А почему же тогда эта деревня осталась? — задала я резонный вопрос, мы как раз подъезжали к развилке, ведущей в деревню.

— А вот сейчас и посмотрим, — улыбнулся Пиротэн. — Заедем на пару минут, провианта свежего на ужин закупим.

— Вы забыли взять провиант в дорогу? — спросил Айсек, явно не желающий задерживаться в деревне.

— Почему же, взял, что на кухне дали. Да это ж не то, тут всё свежее. И людей расспросить-послушать не лишним будет. Мы многое из книг и карт узнаём, но иногда крестьяне могут поведать то, чего в книгах не найдёшь, — ответил бакалавр.

— Да мы же только выехали, — неожиданно поддержал Айсека Альтанир.

Я тоже не понимала, зачем тратить время на эту деревню, но незримая ниточка, тянувшая меня обратно в академию, натягивалась всё больше, и эта остановка показалась мне возможностью отдохнуть, ослабить удавку.

— Хорошо, заедем на пару минут, — согласилась я.

Получив моё согласие, Пиротэн устремился к цели. Бруня обдала нас пылью и комьями земли из под когтей, спеша доставить хозяина к вожделенным сельским пересудам и байкам.

— Сомневаюсь, что он раньше не бывал в этом селении, — усмехнулся Айсек.

— Судя по поведению преподавателя, он знаком с этой местностью не по картам, а лично, — согласился Нир.

— Возможно, он прав, — попыталась я оправдать ненужную в принципе задержку.

* * *

Это было совсем маленькое селение, даже без постоялого двора и обедни. Три десятка домов жались к небольшой центральной площади, в середине которой возвышалась деревянная статуя бога-плодоноса. Статуя была мастерски вырезана, отражая мельчайшие детали облика божества, которому поклонялись почти все земледельцы. Высокий, дородный мужчина с копной листьев вместо волос и колосьями вместо бороды держал в протянутых руках большую корзину с настоящими фруктами и овощами. Каждый сельчанин считал своим долгом положить в эту корзину что-то из собранного урожая. Ходили слухи, что поднесённое богу-плодоносу не портится до следующего года. А если чьё подношение испортится, значит было поднесено не с верой, и не видать тому бедолаге следующего урожая.

Подъехав к статуе поближе, чтобы рассмотреть резьбу, я почувствовала зловонный запах разложения и невольно потянула поводья. Лошадь попятилась, отворачивая морду.

— Плохи видно дела здесь с урожаем, — проговорил Айсек, озираясь в поисках Пиротэна.

Преподавателя нигде не было видно, как и сельчан. Площадь пустовала и безмолвствовала.

— Что-то здесь не так, — тихо проговорил Альтанир, подъехав ко мне. — Вернёмся на дорогу и подождём саламандра там.

— Нельзя оставлять его здесь одного, — возразила я.

— Он прав, возвращайтесь к развилке, — резко произнёс Айсек. — Я найду Пиротэна.

Альтанир перехватил поводья моей лошади и пришпорил своего коня, спеша вывести нас за пределы деревни, а я неожиданно почувствовала жгучее желание ударить его, отобрать поводья и вернуться.

— Стой! Отпусти! — выкрикнула, попытавшись воплотить своё желание.

Но саринеец не слушал меня. Тогда я решила спешиться на ходу, но была перехвачена за талию и пересажена на его лошадь. Нир крепко прижал меня к себе и прикрикнул, чтобы не вырывалась. «Что я делаю? Почему сопротивляюсь?» — в растерянности мысленно вопрошала я, но продолжала рваться, безмолвно, настойчиво и уверенно.

Альтанир наконец-то остановился, слегка встряхнул меня и прижал к себе до боли в рёбрах.

— Кажется, ты забыла рассказать мне кое-что, — зло проговорил он.

— Что именно? То, что меня нельзя хватать и везти куда бы то ни было, без моей на то воли? — не менее злобно спросила я.

— Ты забыла упомянуть, что через артефакт тобой управляют, как марионеткой, — резко ответил саринеец.

— Никто мной не управляет, — взвилась я, но тут же умолкла, осознав, что он полностью прав.

Я вела себя как умалишённая, брыкалась и сопротивлялась без видимого повода, влекомая неведомой силой к деревянному истукану, исторгающему запах гниения.

— А вот и наши спутники. Не стоило нам брать с собой этого саламандра, он слишком деятелен и безрассуден, — произнёс Альтанир и ослабил хватку, почувствовав, что я больше не сопротивляюсь.

Айсек и Пиротэн подъехали к нам, опасливо оглядываясь и косясь на меня.

— Прошу прощения за неосмотрительность. Не думал, что вас попытаются заманить в ловушку через меня, — тихо проговорил преподаватель. — Теперь я поставил ментальный блок, и воздействовать на меня уже не смогут.

— Так вы не сами захотели заехать в это селение? — удивлённо спросила я.

— Да я здесь уже десятки раз бывал! Но, признаться, такого запустения никогда не видел, — ответил бакалавр.

— Наш враг как-то узнал, что мы покинули академию и приготовил ловушку. Одну из многих, скорее всего, — проговорил Айсек, изучая взглядом горизонт, в котором терялась дорога.

— Но я чувствовала, как он тянет меня в академию всё это время. Тяга ослабла только здесь. Не может же он находится и там и здесь одновременно, — возразила я.

— Он не может, но магический след я чувствую, он воспользовался порталом, ориентируясь по твоей ауре, — ответил Альтанир.

— Значит, нам нет смысла скрываться и мы тоже можем воспользоваться порталом, чтобы перенестись к Пику Добродетели, — предложила я, прижимаясь спиной к груди Нира уже без его помощи. Меня сотрясала крупная дрожь, на лбу выступила испарина, а зубы начинали неумолимый танец, отбивая дробь без моего на то согласия.

— Нет, не всё так просто, — задумчиво погладил по голове разнервничавшуюся Бруню Пиротэн. — Подозреваю, что мы ничего не найдём, если будем пользоваться магией. Я раз пять проверял развалины мёртвого города камней магией и ничего не обнаружил. А свиток, который поведал тебе об источнике, нашёл только когда обшарил все развалины обычным способом. Это паломничество, хочешь добиться успеха — топай ножками. Но, это только мои догадки, можно и рискнуть.

— Нет, рисковать не будем, — покачала я головой.

— Иди сюда, помогу тебе перебраться в седло, — улыбнулся Айсек, протягивая руку.

— Она сейчас слишком взволнована и измотана влиянием артефакта, — ответил Нир, обняв меня за талию и вновь прижимая к себе.

Я устало взглянула на Айсека и откинула голову на плечо саринейца. Высший боевой маг недовольно хмыкнул, но настаивать не стал. Лишь нервно дёрнул поводья и ускакал вперёд. Нам пришлось его догонять.

Солнце уже плясало у кромки горизонта слева от нас. Оно будто остановилось, не желая уступать надвигающимся сумеркам. Как всегда бывает в закатный час, усилился запах травы и влажного осеннего леса.

— Не будем останавливаться до полной темноты, а как только начнёт светать, вновь двинемся в путь, — тихо проговорила я и задремала от мерного покачивания в седле, не боясь упасть. Ведь меня оберегал Альтанир, а ему я верила, не смотря на то, что поводов для доверия не было. Хотя, не было причин и для недоверия.

* * *

А тем временем, в академии Магических Познаний.

— Пожар! Горим! — не своим голосом вопила Волния, в облепившей мокрое тело сорочке выбегая из комнаты.

За ней по пятам следовали Дискония, благоразумно не опускаясь до визга, который мог скосить всех окружающих, и Шихара в облике Фидэлики Кен'Эриар, деловито сбивая с рукава синее пламя. Когда попытка затушить неожиданно вспыхнувший светильник простеньким бытовым заклинанием обернулась гудящим пожаром, пожирающим стол с аппетитом не кормленного как минимум неделю зверя, Шихара догадалась, что это проделки тех самых адептов, о которых предупреждала её Фидэлика, и была готова к любым неожиданностям. Первой на переполох среагировала старшая по этажу. Плавинти прикрикнула на любопытствующих, выглядывающих из приоткрытых дверей соседних комнат, велела погорельцам ждать в коридоре и убежала за помощью, убедившись предварительно, что каверзное заклинание-самоделку не уничтожить своими силами.

— Это не академия имперского уровня, а бедлам какой-то, — ворчала Волния, прижимаясь к обнимающей её Дисконии. Девушки обе были во влажных сорочках, наспех натянутых на мокрое тело, и мёрзли на сквозняке проветриваемого как обычно после отбоя коридора.

Метаморф же решила ускорить дело, чтобы осталось время выспаться, и намеренно отошла подальше от соседок, прислонившись к стене возле лестницы. Долго ждать не пришлось. Вынырнувшая из темноты рука зажала ей рот, вторая обвилась вокруг талии, и женщину беззвучно утянули в кустарный, но выполненный довольно неплохо портал малого спектра действия. В следующее мгновение метаморф очутилась на центральной лестнице академии. Ещё одна рука, схватившая её за волосы, дала понять, что злоумышленников как минимум двое. Женщину развернули к холлу и хриплым, изменённым голосом велели:

— Посмотри на камень, выскочка. Он посмеялся над тобой, определив на факультет высшей боевой магии.

Шихара не делала попыток вырваться, она ждала.

— Убирайся из академии, приживалка. Никто не заступится за тебя, — продолжали злобно шипеть ей на ухо. — А если не послушаешься, мы повеселимся с тобой по-другому. Всё поняла? И только попробуй закричать.

Рука, зажимающая рот метаморфа исчезла. Та же, которая удерживала волосы, потянула вниз, заставляя её запрокинуть голову. От пленницы ждали утвердительного ответа.

«Пора», — не без злорадства подумала Шихара и воскресила в памяти образ дракона в истинной ипостаси. Лишь единожды ей выпала удача увидеть истинного дракона, и то это оказался не полноценный хозяин небес. У него не было крыльев, размеры его уступали средним, но полученный метаморфом образ обладал довольно занимательной мутацией — его шкура была испещрена огненной вязью, проступающей языками пламени через заменяющий чешую панцирь. Именно этой личиной Шихара и решила воспользоваться.

Когда она начала преображаться, медленно увеличиваясь в размерах и постепенно покрываясь твёрдой роговой тканью, чтобы превращение выглядело как можно более достоверно, похитители решили, что это спонтанное обращение дракона.

— Она перекидывается, блокируем! — забыв о конспирации закричал один из адептов.

С трёх сторон в метаморфа полетели сдерживающие обращение заклинания. Но адепты не знали, что перед ними не оборотень, перед ними метаморф — существо совершенно иное, использующее другой вид магии для изменения. И вот уже перед адептами не испуганная девушка, а злобный пышущий жаром дракончик, пусть и не огромный, но весьма впечатляющий и опасный.

Адепты жались к лестничным перилам и с ужасом переглядывались. Теперь их в последнюю очередь заботило то, что их могут узнать и запомнить. Живыми бы уйти.

— Окружаем и сонный транс! — выкрикнул один из них, уже начавший творить заклинание.

«Только не транс!» — в панике подумала Шихара.

Ещё в юности она обучилась инстинктивному отражению магии успокоения. Это было одним из важнейших умений в клане Хамелеонов. Умри, но не дай себя поймать — гласил первый пункт кодекса клана.

Метаморф внутренне сжалась, загнав свои инстинкты поглубже, сосредоточилась и изо всех сил попыталась принять обрушившееся на неё усиленное тройным вливанием силы заклинание. Но инстинкты оказались сильнее голоса разума, отражение, пусть и притушенное усилием воли, сработало. Прогремел взрыв, адептов разбросало в стороны. Один кубарем покатился по лестнице, второго вдавило в стену, а третьему, стоявшему у перил, не повезло. Он был отброшен волной отката и полетел через перила. Окончился его полёт глухим ударом и булькающим хрипом. Несчастный упал спиной прямо на камень-распределитель. Валун окропило далеко не одной каплей крови. Обладающий зачатками разума и привыкший к жертвам камень жадно впитывал кровь, вытягивая вместе с нею и жизнь адепта. К тому моменту, когда на шум сбежались преподаватели и охрана, всё уже было кончено. Шихара сидела на лестнице в облике Фидэлики, закрыв лицо руками и не желая верить, что она сотворила такую глупость. Друзья погибшего адепта стонали и спешно восстанавливались после полученных повреждений. Метаморф понимала, что должна принять свой истинный облик и ответить за содеянное, но собственная жизнь и тайна клана были важнее репутации дракона, пусть и императорского рода.

Ректор прибыл последним. Он переводил растерянный взгляд с плачущей адептки на распростёртое на камне тело адепта, и не знал, какое решение принять. С одной стороны: смерть одного из учащихся академии, да не рядового мага, а сына властителя Ночных Теней — одного из влиятельных домов империи, скрыть не представлялось возможным. С другой: магистр Χалинэс стоял перед выбором — раскрыть подмену представительницы императорского рода или обвинить её в убийстве адепта. Выбор был очевиден. Ректор решил скрывать истинную личность убийцы до конца. Иначе, в смерти адепта обвинят именно его. Как и в исчезновении представительницы первого рода.

— Адептку Кен'Эриар ко мне в кабинет. Адепта Чернис в лазарет. Этих двоих тоже. Никому ни слова до моего распоряжения. И приберите тут, — велел он.

Через пятнадцать минут холл академии был чист и безлюден. Шихара сидела в кабинете ректора и пила валериановый чай вместе с самим магистром.

— Что же ты натворила, девочка, — в который раз вздохнул магистр.

— Я защищалась, — тихо ответила метаморф. — Понимаю, что это не оправдание. Но вы должны осознавать, к чему приведёт разглашение моей личности.

Шихара угрожала, вежливо, тактично, но угрожала. И ректор это понимал. Понимал, и аргументов для возражения у него не было. Он сам загнал себя в ловушку, допустив подмену адептки. И теперь, даже если он отважится раскрыть эту подмену — гнев родственников адептки Кен'Эриар будет меньшей из его проблем. За одну из своих, и тем более за раскрытие тайны их существования, клан Хамелеонов уничтожит его.

— Завтра же сюда прибудут родственники адепта Чернис, и они потребуют ответа от родителей Фидэлики, — проговорил лорд-ректор.

— Я смогу, — кивнула Шихара, поняв его намёк.

— Это не сокурсники, едва знающие её в лицо, и не подружки, недавно познакомившиеся с ней. Кому, как не родителям, знать своё дитя лучше всех, — произнёс магистр едва слышно.

— Смерть меняет всех нас. А смерть, принесённая нами, порой меняет до неузнаваемости. Я смогу, — уверенно ответила метаморф.

— Осталась еще одна деталь, мы должны освободить место на курсе для фрейлин и перевести тебя на него, — улыбнулся ректор.

— А это возможно без участия духа академии? — усомнилась Шихара.

— Теперь да. Камень опьянён кровью и сейчас я смогу воздействовать на него. К утру адептка Кен'Эриар будет зачислена на курс ускоренного общего обучения для фрейлин. Нужно только освободить место для неё, — магистр Халинэс многозначительно посмотрел на собеседницу.

— Мне нужны психологические портреты девушек. Место будет свободно через два часа, — понимающе кивнула она.

Так была решена судьба еще одной девушки, провинившейся лишь в том, что она не избавилась от детского страха перед духами снов, которым и воспользовалась метаморф Шихара, чтобы вынудить испуганную адептку покинуть академию ещё до рассвета.

Выспаться Шихаре этой ночью так и не удалось. А утром она уже встречала родителей Фидэлики, не прилагая особых усилий, чтобы изобразить шок и усталость. Эмоции её были искренними.

* * *

Я проснулась в тот момент, когда Альтанир передавал меня на руки Айсеку. Спросонья чего-то испугалась и начала вырываться. Отрезвили меня слова бакалавра Пиротэна.

— А боевая у нас девочка, с такой и никакая охрана не нужна, — посмеиваясь проговорил он.

Вокруг была полная темень, даже звёзд и луны на небе не наблюдалось. Пребывая в полусонном состоянии, я позволила усадить себя на заботливо расстеленное походное одеяло и поняла, что мы находимся в лесу, только когда пламя разведённого Айсеком костра осветило окружающие нас деревья. Кроны смыкались над головой так плотно, что полностью скрывали небо. Кривые, причудливо сплетшиеся стволы в отблесках огня походили на сказочных монстров, а пляшущие на границе освещённого пятачка тени создавали впечатление, что из темноты к нам подбираются ещё более жуткие чудища.

— А разводить огонь не опасно? — опасливо озираясь, поинтересовалась я.

— В этих лесах нет хищников, а от нежити, расплодившейся после восстания упырей, я поставил защиту, — ответил Айсек, подбрасывая в огонь сухие ветки. Вверх взметнулся сноп искр, запутавшихся в окрашенной осенью листве. Угасли они так же быстро, как и появились, лишь несколько особо стойких огоньков заблудились в низких кронах и еще какое-то время сверкали, словно застенчивые светлячки, выглядывая из-за листьев. Воздух был свеж и прохладен, а звуки леса навевали приятные воспоминания о доме. Звуки леса? Меня же заверили, что здесь нет животных! Однако, шорохи, шелест, и даже, кажется, шаги я отчётливо слышала. Очередной треск веток где-то за спиной окончательно убедил меня в том, что мы в этом лесу не одиноки. Когда позади послышался писк, я резко обернулась и, вскрикнув, прикрыла лицо руками. Звук глухого удара и визг заставили меня повторно вскрикнуть, но руки от лица я убрала. Буквально в метре от меня распласталась в воздухе уродливая летучая мышь, с противным скрипом сползая по прозрачному защитному куполу, словно по стеклу. Летучая мышь затерялась в траве, а на защите так и остался бурый кровавый след, оставленный её телом, словно мазок кисти безумного художника на прозрачном холсте.

— А ты сказал, что здесь нет хищников, — прошептала я, с укором взглянув на Айсека.

— Хищников здесь действительно нет, — вместо него ответил Нир, — а нежити хоть отбавляй.

— Да, этой гадости здесь хватает, — подхватил Пиротэн. Бакалавр подвёл к костру Бруню и сам уселся рядом со мной.

Брунгильда плюхнулась на пузо, совсем как собака положила голову на передние маленькие лапки, громко вздохнула и блаженно зажмурилась, потянувшись мордой к идущему от костра теплу.

Лошади чувствовали себя не столь комфортно, как ящер, но особого волнения не выказывали. Мои же драконьи инстинкты спали непробудным сном, полагаться я могла только на обычные слух и зрение.

— Давайте быстренько перекусим, чем боги и академические повара послали, и спать, — выдвинул предложение саламандр, развернув перед нами аппетитно пахнущий свёрток.

— Перекусывать мы сегодня однозначно будем вашими запасами, — хмыкнул Альтанир. — Вы в поход собирались или на пикник в академический сад?

— Ну не мог же я прийти в столовую и сказать, соберите-ка мне в дорогу снеди недели этак на две, — возмутился бакалавр. — По официальной версии я отправился на научный сбор магов-огневиков в Балинаш, а это в десяти часах езды от академии. Вот мне и выдали стандартный набор провианта.

— Скоропортящегося провианта, — поправил его Айсек.

— Зато вкусного, — вступилась я за Пиротэна.

Тушёную с овощами крольчатину, нежный творожный сыр и уже отведанный мною в обед паштет действительно нельзя было назвать долгосрочными запасами, но как же они порадовали меня сейчас. Я набросилась на еду, словно голодала дня два, не меньше. В итоге Айсеку и Ниру пришлось поделиться с бакалавром своими припасами, потому что я съела всё! Но даже рассчитанные на два приёма пищи блюда не насытили меня. Я чувствовала необузданный, бесконтрольный голод и уже потянулась к вяленому мясу, когда меня окликнул Альтанир.

— Фидэлика, прекрати! — воскликнул он и поймал мою руку, сильно сдавив запястье.

Я удивлённо уставилась на него, не понимая, чем вызвана такая реакция. Неужели он пожалел для меня кусочка мяса?

— Фид, посмотри на меня, — попросил Айсек, присев передо мной на корточки.

Я перевела растерянный взгляд на него, ища поддержки, но увидела в глазах друга беспокойство.

Тяжесть и дурнота накатили так резко, что я даже встать не успела, смогла лишь отвернуться и перекатиться на покрывале. Сколько я съела, осознала только, когда вся еда выходила обратно.

Спутники деликатно отошли в сторонку и отвернулись. Когда желудок опустел пошла кровь, и я позвала на помощь. Казалось, из меня выходит сама жизнь. В глазах потемнело, голова кружилась, а в ушах слышался едва разборчивый напевный шёпот.

— Прекратите это, — взмолилась я, зажав уши руками. — Пусть он прекратит шептать!

Айсек вплетал в защитный купол дополнительные силовые нити, Пиротэн пустил по периметру защиты огненную вязь обережных рун, а Альтанир развернул меня к себе лицом, крепко схватил за подбородок и потребовал, чтобы я сказала, что шепчет голос в моей голове.

— Не понимаю, это невыносимо, больно… — едва шевеля губами, говорила я как в бреду. — Он зовёт, чего-то требует. Я должна выйти к нему.

Нир отпустил меня. Сквозь шёпот и шум в ушах я расслышала его резкое «Выпусти меня», хотела остановить, чувствуя, что выходить за пределы защитного купола опасно, но не смогла. Сил не хватило даже на то, чтобы прошептать его имя. Вспышка света, проникнувшая сквозь сомкнутые веки, дала понять, что Альтанир покинул пределы безопасного для него и остальных моих спутников пространства.

Облегчение наступило настолько резко, что я вскрикнула и вскочила на ноги. Меня шатало от слабости, мысли путались и перед глазами пульсировали серые пятна, но шёпот в ушах стих. А вместе с ним ушла и боль.

— Где он?! — хрипло выкрикнула я, переводя взгляд с Айсека на Пиротэна.

— Что бы ни сделал северянин, это помогло, — вместо ответа проговорил бакалавр.

— Зачем вы отпустили его? — в панике закричала я.

— Успокойся, Фид, присядь. Ты слишком слаба, — резко произнёс Айсек, не отвлекаясь от купола.

Он и сам выглядел не лучшим образом, видимо слишком много энергии потратил на питание защитного поля.

— Не разоряйтесь, адептка, — миролюбиво проговорил Пиротэн, поглаживая по голове скулящую Бруню (лошади, в отличие от неё, ничего не почувствовали). — Адепт Сальмис уловил след магического воздействия на вас и пошёл по нему. Он взрослый мальчик, сам разберётся.

— Вы не понимаете, это не просто магия, это нечто большее. Его убьют! — У меня начиналась истерика. И откуда только силы на неё появились?

Подобный панический страх за кого-то я испытывала впервые, и сама не могла объяснить его причину. Я была готова согласиться даже на продолжение пытки вгрызающимся в мозг шёпотом, только бы Альтанир не выходил из защитного купола.

— А вот и наш следопыт, — усмехнулся Айсек и раздвинул контур защитного поля.

В образовавшуюся брешь, края которой ярко вспыхнули, вошёл Нир.

— Ушёл, зараза! — проговорил он, мельком взглянув на меня и, убедившись, что со мной всё в порядке, продолжил: — Следов входного портала поблизости нет, он шёл за нами как минимум час. Выждал, когда цель остановится и активировал артефакт. Почувствовал моё приближение и ушёл одноразовым порталом. И вот вам пища для размышлений — магический след от перехода идентичен стандартным академическим портальным кристаллам.

— Ты ошибся, — категорично ответил Айсек. — Наши кристаллы выдаются под строгим контролем и только тем, у кого есть допуск на перемещения на территории академии.

— Был бы рад ошибиться, но в данном случае я полностью уверен, — покачал головой Альтанир. — Либо вас ограбили, либо это кто-то из имеющих допуск.

— Это всё конечно интересно, но вы, адепты, упустили из виду ещё один немаловажный факт — преступник, кем бы он ни был, отправился за нами. Из чего следует — он не может воздействовать на нашу девочку из академии. Ему необходим некий минимальный пространственный разрыв, — задумчиво произнёс бакалавр Пиротэн. — Из чего я имею смелость сделать вывод: нам нужно найти способ увеличить этот разрыв, не подпускать его к Фидэлике. Иначе… ну вы сами всё понимаете.

— Я не доберусь даже до Пика Добродетели, не говоря уже о Безымянном Восхождении, — подвела я итог разговору. — Он понял, что мы пытаемся найти способ помешать ему убить меня, и всеми силами ускоряет процесс.

— Мы тоже должны ускориться. Но сначала нужно дать тебе время на восстановление, — задумчиво произнёс Айсек. — Иди ко мне, поделюсь энергией.

Адепт гостеприимно распахнул объятия, по-мальчишески задорно подмигнув мне и заговорщицки улыбнувшись.

— Вы и так потратили много сил на усиление защитного контура, адепт Лесли. А ваши навыки могут пригодиться нам намного раньше, чем хотелось бы, — возразил ему Пиротэн. — Так что честь обниматься с леди Фидэликой сегодня достаётся мне.

— Вы тоже потратили немало сил на установку огненных рун, бакалавр. Я же только пробежался по следу, на что потратил минимум магической и физической энергии, — вступил в разговор Альтанир.

— Я не собираюсь ни с кем обниматься! У нас нет на это времени, — сложив руки на груди, заявила я. Однако, в таком положении удерживать равновесие было сложнее и пришлось отказаться от говорящих поз. — Мы отправляемся сейчас же. Лошади достаточно отдохнули, а я восстановлюсь в пути.

— Да ты в седле не удержишься, — возразил Айсек.

— Привяжусь, — упрямо ответила я. — Уж лучше сейчас потерпеть, чем спустя несколько дней умереть в паре часов от цели, из-за потерянного времени.

На это моим спутникам возразить было нечего. Пиротэн немного подлечил меня быстрым вливанием родственной магической энергии, Альтанир заставил выпить несколько глотков воды, в которую плеснул содержимого одного из презентованных Дисконией флаконов, а Айсек помог закрепиться в седле, чтобы не упасть, если усну.

Как только мы выбрались из леса, на что ушло около получаса, хотя дорога находилась в десяти минутах езды. Наши персоны вызвали неподдельный интерес местных обитателей, и Айсеку с Альтаниром пришлось применять отражающие заклинания. Проблем было бы гораздо меньше, если бы Бруня не вела себя как обезумевшая великанша, шарахаясь от каждого дерева и создавая шум, сравнимый с буреломом, привлекая внимание всей находящейся в пределах слышимости нежити), Айсек сразу же отобрал у меня поводья и велел отдыхать. Я была только рада возможности закрыть глаза и, крепко обхватив свою кобылу за шею, немного подремать.

Но сон мой был не настолько крепким, как хотелось бы моим спутникам, и я услышала то, что от меня явно желали утаить.

— Что с сопровождением? — тихо спросил Айсеĸ у Нира.

— Три трупа, следов остальных не нашёл, — таĸ же полушёпотом ответил Альтанир. — Все выпиты артефактом. След от самого медальона изменился, ублюдок как-то нашёл способ изменить его струĸтуру. Теперь это либо энергетический накопитель со смещённым вектором, либо артефакт смерти.

— Мы остались одни, — ĸонстатировал Айсеĸ.

Меня таĸ и подмывало расспросить друзей про сопровождение, о ĸотором я даже не подозревала и изменения, произошедшие с моим медальоном, но не хотелось упускать возможность услышать ещё что-то, что от меня скрывали. И моё терпение было вознаграждено.

— Пиротэну ни слова, — произнёс Айсек. — Он доложит ректору.

— Тоже понял, что враг из приближённых? — усмехнулся Нир.

— Это очевидно. Я бы связался с её родственниками, но Фид ĸатегоричесĸи против, — ответил Айсек.

— Тебе так важно её одобрение? — спросил Альтанир.

— Не привык действовать за спиной у друзей, — недовольно пробурчал Айсек.

— Иногда необходимо пожертвовать расположением и доверием человека, чтобы сохранить ему жизнь.

В голосе Нира было столько уверенности в своей правоте, что я уже решилась высказать несогласие, но следующие его слова остановили меня.

— Если бы не моё теперешнее положение, я бы сам связался с её родителями, — произнёс северянин и топот копыт оповестил меня о том, что он ускакал вперёд.

— Всё, что хотела, услышала? — неожиданно спросил Айсек.

Я упорно молчала, продолжая притворяться спящей.

— Да брось, Фид. Ты напряглась и навострила ушки, как только мы заговорили.

Недовольно засопев, я приподняла голову и с укором посмотрела на адепта. Мог бы и не тыкать меня носом в тот факт, что поймал на подслушивании. Но, раз уж поймал…

— Рассказывай, — попросила я, повернувшись лицом к нему и поудобней устроив голову на гриве своей лошади. Спина и ноги затекли, но я была почти уверена, что если выпрямлюсь в седле, то голова закружится и меня непременно потянет к земле.

— Спрашивай, — предложил друг, явно надеясь уклониться от полной откровенности.

— А как же «Не привык действовать за спиной у друзей»? — спросила я, давая понять, что просчитала его манёвр.

— И с чего мне начать исповедь? — усмехнулся Айсек.

— Начни с сопровождения, которое нас безвременно покинуло, — предложила я безразличным тоном.

Я и сама удивилась тому, с какой лёгкостью скрыла истинные эмоции. В душе бушевало пламя вины и скорби. Эти сопровождающие были отправлены, чтобы охранять меня, и умерли от руки моего врага. Значит, виновата в их смерти тоже я. А ведь у них были семьи, родители, возможно жёны и дети. Это я убила их!

— Прекрати грызть себя, — резко бросил Айсек, словно прочитав мои мысли.

Да, я переоценила своё умение скрывать эмоции. Но как он понял? Даже если скорбные эмоции и отразились на моём лице, сейчас ночь, да и скачка, пусть и не быстрая, не позволяет сфокусировать взгляд.

— Ты не виновата в том, что эти остолопы позволили подобраться к себе. Если кто и повинен в их смерти, так это они сами и ректор, переоценивший их возможности, — меж тем продолжал Айсек.

— Или недооценивший способности моего врага, — прошептала я.

— Нашего врага, — поправил меня друг. — В любом случае, твоей вины в их кончине нет. Забудь. Да, лорд-ректор хотел подстраховать нас от непредвиденных опасностей и отправил своих людей присмотреть за нами. Они не выжили, мы выжили. Вопрос закрыт.

— А что с моим медальоном? — сменила я тему, чтобы не разреветься, как маленькая испуганная девчонка.

— И об этом тоже забудь. Нет больше твоего медальона. Теперь это изменённый артефакт, — настойчиво проговорил Айсек. — А изменённые артефакты у нас вне закона, так что его рано или поздно уничтожат.

— Изменённый артефакт… — прошептала я, словно пробуя это определение на вкус.

В памяти всплыл рассказ учителя об артефактах, которые подвергли трансформации. «Изменить артефакт может только его создатель или владелец. При трансформации стираются все заложенные изначально барьеры, артефакт становится нестабильным. Он может выйти из под контроля и уничтожить даже своего хозяина, если тот не будет обладать достаточной силой, чтобы обуздать потерявшую запреты основу. При создании каждого артефакта используются стандартные наборы ограничений, как то: не потреблять энергию от владельца, не потреблять всю энергию кого бы то ни было, то есть артефакт не может впитать последнее дыхание жизни, не убивать, даже по приказу хозяина, только обездвижить, или ослабить, не создавать фоновые возмущения выше трёх баллов. При четырёх баллах разрушается структурная целостность природной среды и может произойти стихийное бедствие».

Но это были установленные имперской службой контроля магических воздействий правила. Их, конечно же, нарушали, но нарушителей неизменно отлавливали и наказывали. С изменением уже созданных по правилам артефактов было намного сложнее. Такие артефакты отслеживались только при всплеске магического фона, когда владелец уже потерял контроль.

Мой же враг контролировал медальон настолько хорошо, что без проблем отслеживал меня с его помощью, несмотря ни на что. И даже подпитывал силу изменённого артефакта, поглощая жизни.

— Φид, ты просто верь. Верь, что мы справимся, как я поверил в существование увиденного тобой источника драконьей силы.

Айсек произнёс эти слова так спокойно и уверенно, что мне захотелось обнять его. Мимолётный порыв, но он открыл мне глаза на многое. Я поняла, почему доверилась этому взбалмошному и порой безответственному мужчине. Он стал мне настоящим другом. Пусть мы познакомились совсем недавно, но разве настоящими друзьями становятся с течением лет? Нет, это проверяется дружба годами и поступками, а возникает она именно так — внезапно и, казалось бы, необоснованно.

Задумавшись, я поняла, что не доверила бы свою жизнь ни одной из былых подруг (ну разве что, Матильде, и то с опаской), а Айсеку я верила безоговорочно. Даже Альтанир, несмотря на необъяснимую симпатию к нему, не внушал мне доверия, особенно после подслушанного разговора. Как можно верить тому, кто готов поступиться твоим мнением и действовать у тебя за спиной лишь потому, что считает твои решения неверными? Предательство во благо? Нет, такого я не простила бы никогда. И пусть он не предал, но обозначил свою готовность сделать это.

Видимо усталость взяла своё, я уснула, размышляя об артефакте, таинственном враге… и Альтанире.

* * *

В Академии Магических Познаний.

Шихара сидела в кресле, в кабинете ректора и беззвучно плакала. Крупные слезинки стекали по её лицу и падали на нервно мнущие платок руки. Она настолько вжилась в роль Фидэлики, что даже не притворялась. Эмоции захлестнули метаморфа и не желали отпускать на протяжении всего общения с «родителями». Мать обнимала рыдающую дочь и требовательно поглядывала на отца. Лорд Кен'Эриар осознавал, что скандала не избежать, но тоже был настроен воинственно. Он понимал, что жертвой в сложившейся ситуации стал виновник конфликта, но не мог избавиться от чувства вины перед потерявшими дитя родителями. Ведь это именно он, Дастин Кен'Эриар, потворствовал прихоти молодой императрицы и отправил дочь на совершенно бессмысленное обучение. Разве можно научить политике юную девицу за несколько месяцев, если до этого она годами готовилась к придворной жизни, и только? Лорд изначально понимал, что нововведение не оправдает себя, но не желал дочери участи отверженной, и отправил её на бессмысленное обучение. И вот во что это вылилось. Его девочка теперь навечно будет заклеймена как убийца. Да, она защищалась как могла, но это не отменяет того факта, что её действия привели к гибели другого адепта. И даже если сей факт останется тайной (для чего лорд Кен'Эриар приложит все свои усилия, не гнушаясь воспользоваться своим положением), его девочка пронесёт эту боль и вину через всю жизнь.

В дверь приёмной магистра Халинэса постучали.

— Его темнейшество, лорд Чернис с супругой прибыли и требуют немедленной аудиенции, — проговорил секретарь, войдя в кабинет.

Ректор Халинэс беспомощно взглянул на лорда Кен'Эриар, и лишь получив его молчаливое согласие, ответил:

— Приглашайте.

Они ворвались в кабинет ректора как две сумрачные тени, в воздух взвились бумаги, лежавшие на столе, пыль с книжных полок и юбки леди Кен'Эриар.

— Где он? — не обращая внимания на чету Кен'Эриар потребовал ответа властитель Ночных Теней.

— Я понимаю вашу скорбь и приношу свои глубочайшие соболезнования… — заговорил ректор, но был грубо прерван.

— Плевать мне на ваши соболезнования! Где мой сын? Надеюсь, вам хватило ума поместить его в холод? — резко проговорил лорд Чернис.

— Он в лазарете, — растеряно ответил Халинэс. — Но смерть вашего сына была магической, он скончался от воздействия академического хранителя, и воскресить его не представляется возможным.

— Это вам, тупым созданиям дня, не представляется возможным расширить границы своего сознания! — рявкнул властитель Ночных Теней. — Отведите меня к сыну.

Лишь когда ректор встал из-за стола и проследовал к выходу, лорд Чернис взглянул на семью Кен'Эриар.

— Если в случившемся повинен мой сын, он понесёт должное наказание, — сухо проговорил лорд и вышел из кабинета.

Чета Кен'Эриар последовала за ним, леди заботливо обнимала сотрясающуюся от рыданий дочь.

А лорд-ректор нервно оглядывался, одаривая Шихару тревожными взглядами, ведь одним богам известно, что расскажет адепт Чернис, если родителям удастся вернуть его обескровленное тело к жизни. Магистр прожил долгую, насыщенную событиями жизнь, и был склонен поверить в воскрешение мальчишки. Но обрадовало его это или огорчило, он сейчас не смог бы сказать.

* * *

Дорога тянулась бесконечной извивающейся змеёй. Осеннее солнце припекало ничуть не меньше, чем знойным летом, кони устали и заметно сбавили темп. И лишь Брунгильда чувствовала себя превосходно, нисколько не заботясь о благополучии своего хозяина. Бакалавр же крепился изо всех сил, но иногда дёргал поводья и склонялся к безухой голове ящера, увещевая её немного умерить пыл. Бруня успокаивалась и замедляла ход, но только до первой бабочки, после чего опять начинала скакать по лугам и обочинам, едва не выбрасывая наездника из седла.

— И как он выдерживает такое своеволие, — произнёс Айсек, наблюдая за очередным забегом Брунгильды по окрестностям.

— Думаю, у него никто и не спрашивает, — усмехнулся Альтанир. — Бруня свободная личность и делает что хочет.

— Я не могу больше смотреть на эту пытку, привал, — сдалась я, заметив, что Пиротэн в очередной раз едва не вывалился из седла.

За полдня мы преодолели большую часть пути к первой цели и лошади нуждались в не меньшем отдыхе, чем бакалавр Пиротэн. Саламандр старался сохранять невозмутимый вид, но его блаженный стон, когда он буквально свалился с Бруни и распластался на траве, рассеял все сомнения — Брунгильда совершенно его не слушалась. Мне очень хотелось уподобиться бакалавру и тоже кулем свалиться с лошади, но гордость не позволила. Хотя, от лёгкого постанывания в процессе разминания затёкших суставов я не удержалась.

— Мы сейчас вот здесь, — проговорил Айсек, развернув карту и указав место нашего нахождения.

До Пика Добродетели оставалось совсем немного, если присмотреться, то уже можно было разглядеть в пляшущем на горизонте мареве вершину горы.

— Подкрепимся и сделаем последний рывок, — пробурчал из травы саламандр.

— Я всё ещё не чувствую источника драконьей силы. Но не могу утверждать, что его там нет. Возможны искажения магического поля из-за свойств самой горы, — проговорил Альтанир, как заворожённый глядя вдаль.

— Не будем тратить время на предположения, чем быстрее доберёмся, тем быстрее узнаем, — подвёл итог Айсек, доставая из сумки провизию.

Мы быстро перекусили, напоили лошадей призванной магией водой, которая могла утолить жажду, но не потребности организма живого существа, и вновь отправились в путь. Я понимала, что долго подобного обмана кони не выдержат и нам необходимо найти настоящий источник воды, иначе мы останемся без транспорта. Но так же я осознавала, что мои спутники тоже это понимают, и не могла объяснить их излишней спешки. Да, они боялись, что враг может успеть вытянуть из меня жизненные силы, если мы его не опередим, но без лошадей мы точно не достигнем цели.

— Привал! — выкрикнула я, приметив заросший ручеёк, вытекающий из притулившейся к дороге рощицы и утекающий в густые заросли камыша.

Спутники были вынуждены остановиться, потому что я первой спешилась и повела свою кобылу к воде. Но не успела я сойти с дороги на несколько шагов, как путь мне преградила Брунгильда. Она шипела и фыркала, заставляя мою кобылу пятиться и не подпуская меня к ручью.

— Фид, ты куда собралась? — спросил Айсек, подойдя ко мне и недоумённо вглядываясь вдаль.

— Куда бы она ни собралась, нам туда точно не надо, — категорично заявил Альтанир, бесцеремонно отобрав у меня поводья.

— Коням нужна нормальная вода, — возразила я.

— Держи её, я по следу, — вместо ответа бросил Нир и, вскочив в седло, поскакал прямо по ручью.

— Он же завязнет! Там трава, — воскликнула я, намереваясь тоже вскочить в седло, но была бесцеремонно отброшена в сторону взмахом головы Брунгильды.

Когда я пришла в себя и отряхнулась от пыли, Альтанир уже вернулся.

— Опять ушёл порталом. Он словно дразнит меня, зная, на что я способен, — зло прошипел он.

Я же взглянула на простирающуюся перед нами равнину и не увидела ни ручья, ни зарослей камыша.

— Я не могу верить самой себе, — прошептала в ужасе.

— Но ты можешь верить нам, — проговорил Нир, следя взглядом за Пиротэном, взбирающимся на Бруню, — и похоже Брунгильде. Она чувствует магию артефакта.

— Я верю вам, ведите меня, — прошептала, утопая взглядом в близкой, но в тоже время такой далёкой горе. Казалось, облака касаются вершины Безымянного Восхождения, дразня меня, показывая, что цель близка, и мне нужно только протянуть руку, чтобы достигнуть её.

— Не думай о пути, думай о цели, — произнёс Альтанир, когда кони выровняли темп. — Возможно, твоя цель уже близка. Но даже если это не так, о пути позаботимся мы. Твоя задача — не потерять цель.

Казалось, что может быть проще, довериться спутникам и продолжать двигаться вперёд. Но я была в ужасе! Вот у дороги притулился пыльный куст шиповника — это настоящие багряные ягоды, или насланное медальоном видение? А вон птица, летит низко над землёй — птица ли это, или плод обманутого магией воображения?

Мы подъезжали к подножию Безымянного Восхождения, дорога сменилась узкой каменистой тропой и кони замедлили ход. Так ли это? Как же страшно, когда не можешь верить своим глазам.

Замыкающий нашу процессию Альтанир развернул коня и умчался в обратном направлении, не объяснив зачем. Айсек же мучил своего скакуна, заставляя его скакать по траве и камням, чтобы не упускать меня из виду. И только Брунгильда чувствовала себя превосходно, перепрыгивая с камня на камень, а иногда и крыльями подмахивая в прыжке. Пиротэн стойко терпел, втянув голову в плечи и прижавшись к шее питомицы, старательно избегая ударов кожистыми крыльями. Я же пребывала в состоянии оцепенения, не чувствуя ровным счётом ничего. По мере продвижения вперёд даже страх постепенно истаял, оставив после себя пустоту в душе и мыслях.

Альтанир догнал нас и пристроился в хвосте, ответив на взгляд Айсека молчаливым отрицательным взмахом головы.

— Дальше придётся идти пешком, — произнёс Айсек, подстегнув своего коня и заставив его выйти на тропу передо мной.

— Я по прежнему ничего не чувствую, — проговорил Альтанир, спешившись. — Предлагаю вам с Фидэликой и бакалавром найти подходящее место для привала. Я же поднимусь повыше и попробую пробиться через фоновое излучение породы. Не понимаю, почему в вашей империи не ценят природные источники магии. У нас все обнаруженные магоносные жилы разрабатываются и охраняются.

— Всё просто, адепт Сальмис, — ответил на его последнюю реплику Пиротэн, — наша империя в десятки раз превышает Саринеи по размерам, и даже невзирая на то, что у вас горная держава, мы обладаем гораздо большими запасами магоносных образований. Разрабатываем же мы их по мере надобности, оставляя излишки для потомков. — И добавил без перехода: — А идею с разведкой я поддерживаю.

— Надеюсь, нам не придётся потом отправляться на твои поиски, — своеобразно согласился с предложением северянина Айсек, помогая мне спешиться. — Мы будем ждать здесь.

Место действительно оказалось подходящим для привала, небольшой пятачок каменистой почвы со скудной растительностью был пологим и сравнительно ровным, что позволяло отдохнуть не только нам, но и нашим лошадям. Однако, даже пребывая в некоем подобии ступора, я неожиданно для себя вцепилась в руку Альтанира, и прошептала:

— Не ходи один.

— Не глупи, Фид. Так будет гораздо быстрее. Он проверит фон на наличие источника и вернётся. Если это пустышка, то мы еще до заката вернёмся на тракт и свернём к Безымянному Восхождению, — попытался успокоить меня Айсек.

— Одного не пущу, — категорично заявила я, припоминая рассказы учителя об обширной фауне магически насыщенных мест. Да что там учитель, об обитателях магоносных гор слагали легенды. Даже самому заинтересованному и эрудированному учёному было не под силу перечислить все возможные виды магических существ, населяющих подобные места. Одним богам было известно, какого монстра можно встретить в горах, чьи недра насыщены магией.

— Со мной пойдёт… Бруня! — выдвинул нелепое предложение Альтанир.

— А это неплохая идея, — неожиданно поддержал его саламандр. — Моя девочка прекрасно ориентируется в горах, и на помощь может позвать, если понадобится.

Я c сомнением посмотрела на ящера. Брунгильда самозабвенно облизывала какой-то камень, едва не урча от восторга.

— Бруня умная девочка, она чувствует агрессивную магию не хуже адепта Сальмиса и может быстро передвигаться в горах, — широко улыбаясь, проговорил Пиротэн, с гордостью наблюдая за тем, как его «умная девочка» начала грызть уже порядком обмусоленный скальный выступ.

— Доверься нам, — прошептал Айсек, отнимая мою руку от ладони Альтанира.

— Не волнуйся, я ненадолго, — с улыбкой произнёс северянин, заглянув мне в глаза.

Встретив его уверенный добрый взгляд, я мгновенно забыла все обиды и простила бы даже, если бы Альтанир прямо сейчас вызвал моих родителей. Но отпустить его одного не могла.

— Нет, — произнесла я упрямо, понимая, что это глупо и безосновательно, но не желая сдаваться.

— Фид, ты помнишь, что я не привык действовать за спиной у друзей? — спросил Айсек. И продолжил, не дожидаясь ответа: — Так вот, я еще и правду друзьям всегда говорю в лицо, какой бы неприглядной она ни была. И сейчас я могу сказать тебе только одно — ты ведёшь себя как влюблённая дурочка. Извини, но у нас нет времени на твои прихоти. Нир идёт один, это не обсуждается. И займись уже своей кобылой, она сейчас нажрётся горного полёжника и распухнет. Пешком обратно пойдёшь.

Я стояла в полной растерянности, не зная, что делать: разозлиться на Айсека за грубость, попытаться всё же остановить Альтанира или заняться своей лошадью. Оцепенение спало неожиданно, будто волна отхлынула. Собственное поведение вызвало недоумение и брезгливую неприязнь. Крикнув удаляющемуся Альтаниру «удачи», я поспешила оттащить свою, не глупую казалось бы, лошадь от опасной для неё травы и, старательно избегая взгляда Айсека, занялась содержимым дорожной сумки. Что говорить о лошади, я и сама вела себя настолько неразумно, что теперь даже ругать её права не имела. Не зря говорят, что животные похожи на своих хозяев.

— Вот такие мы с тобой глупые девочки, не чета умненькой Бруне, — прошептала, погладив кобылу по боку.

И ощутила ладонью, что моя красавица успела-таки наесться полёжника. В брюхе у неё уже клокотало и бурчало.

— Нам срочно нужна настоящая вода, — проговорила я громко, не оборачиваясь.

Мне никто не ответил. Посчитав, что Айсек обиделся на меня за глупое поведение, а Пиротэн как всегда занят изучением чего-нибудь только ему одному интересного, я решила пока просмотреть пузырьки, которые дала мне Дискония. Вдруг, среди них найдётся что-то от отравлений.

Предусмотрительная сирена одарила меня зельями от усталости, магического и физического истощения, мазями от ожогов и ран, противоядием от укусов горных змей и даже лекарством от кислотной слюны пещерных горгулусов. И ещё множеством не менее полезных декоктов. Микстура от обычных отравлений среди этого богатства тоже присутствовала, но чтобы дать её лошади, мне нужно было найти настоящую воду.

— Я понимаю, что вела себя глупо, но это ещё не повод игнорировать меня, — громко произнесла я, резко разворачиваясь к спутникам.

Пузырёк с лекарством с глухим стуком выпал из моей ослабевшей руки и покатился по земле.

Их не было. Ни Пиротэна, ни Айсека нигде не было! Передо мной стоял только конь друга, сосредоточенно поедая столь вредный для его братии полёжник.

— Айсек, — негромко позвала я. — Бакалавр Пиротэн.

Ответом мне была тишина. Предчувствуя что-то ужасное, я всё ещё надеялась найти взглядом саламандра и мага, всматриваясь в каменистый пейзаж с редкими куцыми кустиками. Можно было, конечно, позвать спутников громче, но разве оставили бы они меня по своей воле? Рука сама потянулась к свёртку с заветными бутылочками, изучая его содержимое, я заметила один пузырёк из толстого стекла, с многообещающей надписью «вытяжка из секрета морской осы».

Продолжая озираться, я осторожно откупорила флакон со смертельным ядом. Всего одна капля этого вещества, попав на кожу, мгновенно парализует противника и убивает его за считанные минуты.

— Айсек! — позвала чуть громче. — Γде ты?

На неожиданно нарушивший тишину шорох камней слева я отреагировала мгновенно. Вскинула руку и плеснула яд. Удар по запястью пришёл неожиданно спереди. Я могла бы поклясться, что передо мной никого не было, но пузырёк с ядом был выбит из моей руки. А в следующее мгновение я получила оглушительную пощёчину. В глазах потемнело, и я потеряла равновесие. Уже лёжа на камнях, услышала тихую ругань и булькающие хрипы. Перед глазами всё плыло от удара, но картина окружающего необъяснимым образом изменилась.

Хрипя и закатывая глаза, слева от меня лежал конь Альтанира, бедное животное билось в конвульсиях, захлёбываясь пеной. Пиротэн и Айсек пытались помочь ему, но яд уже делал своё чёрное дело.

— Следи за ней! — крикнул Айсек бакалавру, спешно окутывая заклинанием флакон с ядом, коня и участок земли, на который пролилось зелье.

Я силилась понять, что произошло, но сознание никак не могло сопоставить мои действия с происходящими сейчас событиями.

Через минуту Альтанир остался без своего вороного. Животное спасти не удалось.

— Фид, ты с нами? — спросил Айсек, присев передо мной на корточки.

Я с трудом села, растирая саднящую от пощёчины скулу, и прошептала:

— Не уверена. Что произошло?

— Ты перестала замечать нас, не реагировала на зов, а потом облила ядом коня, — ответил адепт, с прищуром посматривая на меня.

— Не правда! Вас здесь не было, я звала тебя, Айсек. Вы оставили меня одну, мне было страшно, — попыталась я объясниться. Но голос мой дрогнул, последние слова я уже прошептала, глядя на мёртвого коня.

— Сейчас ты с нами, это хорошо, — задумчиво проговорил Айсек.

— Есть какие-то мысли? — спросил его саламандр.

— Да есть одна идея. Наш злодей может беспрепятственно воздействовать только на Фид, так? — спросил адепт.

— Допустим, — согласился преподаватель.

— Не забывайте, я вас слышу. По крайней мере, сейчас, — проворчала я.

Хотелось закричать или расплакаться, но я могла только слушать спутников и не находила в себе силы оторвать взгляд от умерщвлённого мною животного.

— Так вот, а что, если нам провести связующий обряд? На объединённые сознания он уже не сможет так легко повлиять, — продолжил свою мысль Айсек, не обратив внимания на мою реплику.

— Вы перегрелись, адепт Лесли? Или, может, переутомились, выстраивая защитное поле? — неожиданно грубо ответил бакалавр Пиротэн. — Я отправился с вами не только из исследовательского интереса. На мне лежит ответственность за леди Кен'Эриар, и за её доброе имя в первую очередь.

— А я-то наивно полагал, что важнее всего спасти её жизнь! — воскликнул Айсек.

— Мы оба знаем, кто она, и я понимаю тебя, но сейчас не тот случай, чтобы воспользоваться шансом, — спокойно ответил саламандр. — Эта девочка под моей защитой, и не только потому, что она моя адептка и наследница императорского рода. Саламандры и драконы, как ты знаешь, родственные виды. Я не дам её в обиду.

— Хватит! — выкрикнула я, поднявшись и ухватившись за гриву своей лошади, чтобы не упасть. Пожалуй, за последние часы я слишком много получила ударов судьбы, и слишком часто позволяла другим принимать за меня решения. Не пристало наследнице рода Кен'Эриар перекладывать свою ответственность на чужие плечи. Пусть даже это будут плечи друзей.

— Я ещё в своём уме и способна сама принимать решения. Айсек, что ты предлагаешь?

Маг отступил на пару шагов, взглянул на меня новым, таящим не замечаемые мною ранее эмоции взглядом, и произнёс:

— Я предлагаю провести обряд единения наших душ, Фид. Магическую свадьбу, если тебе угодно.

— Извини, не совсем поняла, — растеряно ответила я. — Это когда ауры и магические поля связывают клятвой совмещения и двое становятся будто одним целым?

— Именно так, это оградит тебя от прямого воздействия артефакта на сознание, — кивнул маг.

— Позвольте заметить, обряд обратим, если он не будет подтверждён физически в течение лунного месячного цикла, — не преминул напомнить бакалавр Пиротэн.

— Спасибо за консультацию, — прошипел сквозь зубы Айсек. — Я не принуждаю Фидэлику к союзу, а только предлагаю временный выход из ситуации.

— Если это поможет мне оставаться в здравом уме, то я согласна, — кивнула я. — На время, разумеется, — добавила, на всякий случай. Замужество в мои ближайшие планы точно не входило. Первоочередной задачей было остаться в живых.

— Не спешите с решением, адептка Кэриар, — оттеснив Айсека, встал передо мной бакалавр. — Неизвестно, чем это может обернуться.

— Не думаю, что с разводом возникнут проблемы, — улыбнулась я саламандру.

— В любом случае, нам придётся ждать ночи, обряд возможен только при лунном свете, — недовольно пробурчал Пиротэн. — Надеюсь, к тому времени адепт Сальмис вернётся и образумит вас.

Саламандр отошёл в сторону, сложил руки рупором и два раза прокричал, имитируя свист горного ящера. Ответом ему был далёкий крик Бруни.

— У них всё хорошо, — тихо проговорил преподаватель, ни к кому не обращаясь, но давая нам понять, что беспокоиться не о чем.

Ужинали мы в полной тишине. Айсек, воспользовавшись заклинанием бытовой левитации, отбросил коня Альтанира подальше и завалил его камнями. Землю, орошённую ядом, пришлось выжечь и прикрыть небольшим обвалом, чтобы наверняка никто не отравился. В результате, место нашего привала стало вдвое меньше, но не это заботило меня. Солнце уже почти село, а Альтанир всё не возвращался.

Я с трудом заставила себя съесть предложенные Айсеком хлеб и сыр. Напряжение нарастало, адепт и бакалавр не разговаривали, да и я была не лучшей собеседницей. Ожидание превратилось в пытку. Я неотрывно смотрела на тропу, вверх по которой ушёл Нир, и никак не могла избавиться от ощущения, что он вернётся с плохими известиями. Да, теперь я была уверена, что Пик Добродетели не таит в себе источник моего спасения. Возможно, я и не могла ощутить это магически, но интуиция подсказывала — это не та гора.

Последние солнечные лучи окрасили горизонт в багряно-рыжие тона и гору озарил мертвенно-серый, тусклый свет луны. Наверное, виной тому, как мы встретили неожиданного гостя, и была луна, на фоне которой появились очертания дракона! Айсек вскочил, принял боевую стойку и приготовился к атаке. Пиротэн начал бубнить замысловатое заклинание огненной защиты, а я замерла, не зная — верить своим глазам, или списать увиденное на очередной приступ галлюцинаций.

Грозное существо медленно приближалось, огибая гору и снижаясь по дуге. Айсек начал формировать магическое копьё, саламандр готовил огненную сеть, а мне показалось, что уж больно мелковат дракон, размах крыльев не впечатляющий, да и горбатый какой-то.

Маг-боевик привычным жестом вскинул руку, чтобы отправить энергетическое копьё в полёт.

— Стой! — закричала я, бросившись к нему и повиснув на держащей смертоносный снаряд руке.

Мой крик слился с приветственным свистом Брунгильды, заприметившей любимого хозяина.

Приземление «дракона» было не столь зрелищным, как полёт. Бруня бухнулась на пузо, сбросила Альтанира и едва не снесла боком тот самый скальный выступ, который так аппетитно облизывала недавно.

Северянин встал, отряхнул одежду и проговорил задумчиво:

— Похоже, нас здесь не ждали. Может, стоило ещё немного задержаться.

— Изверг! — закричал Пиротэн, бегая вокруг Брунгильды как наседка. — Такой детина и заставил мою девочку надрываться! У неё же слабенькие крылышки, не предназначенные для таких полётов. Что ж ты творишь? Мне теперь неделю её откармливать и лечить придётся.

Сама «бедная девочка» чувствовала себя вполне комфортно, на слабость не жаловалась, и вообще относилась к кудахтанью хозяина меланхолически. Её больше интересовал вкусный камушек, к повторному облизыванию которого Бруня и приступила, забавно усевшись на хвост и вытянув вперёд задние лапы. Передними она вцепилась в «лакомство», будто боясь, что его могут отобрать.

— Ты как зверя лететь заставил? — шёпотом спросил у Альтанира Айсек.

— Она сама изъявила желание, — пожал плечами саринеец. — Я только немного помог, применив простенькую комбинацию левитации и примитивного внушения.

— Ясно. Что нашёл? — перешёл к важному Альтанир.

— Ничего он не нашёл, — вместо Альтанира ответила я. — Так ведь?

— Почему же? Здесь есть на что посмотреть, — возразил маг, потом развёл руками и добавил: — Но да, ты права, источника драконьей магии в этой горе нет.

— Значит, проводим обряд и выдвигаемся к безымянному восхождению, — подвёл итог Айсек.

Пиротэн убедился, что с его красавицей всё в порядке и подошёл к нам. Последние слова Айсека он прекрасно расслышал, и среагировал на них весьма бурно.

— Разговаривать даже с тобой не хочу, бездушный северянин, но придётся, — своеобразно обратился он к Ниру. — Эти неразумные детёныши болотной куры, да простят меня боги, собрались провести обряд единения душ, чтобы оградить адептку Кэриар от влияния артефакта! Хоть ты им скажи, насколько это глупо, и более того, просто неприемлемо для репутации особы императорского рода.

Альтанир пристально посмотрел на меня, от чего мне стало некомфортно и, почему-то, стыдно, перевёл такой же суровый взгляд на Айсека и неожиданно ласково улыбнулся бакалавру.

— А расскажите-ка мне для начала, уважаемый бакалавр Пиротэн, насколько близким является родство нашей адептки с прославленным родом Аринор? Видите ли, меня забыли посвятить в некоторые нюансы.

— Не думаю, что бакалавр вправе разглашать личную информацию об адептах, — холодно произнёс Айсек. Его мимолётный взгляд на Пиротэна был настолько говорящим, что заткнул бы рот даже самому бесстрашному преподавателю, саламандр же обладал достаточно развитым инстинктом самосохранения, чтобы ответить следующее:

— Прошу извинить, адепт Сальмис, но согласитесь, вам бы вряд ли понравилось, если бы я начал распространяться о личностях адептов. Ведь и вам есть что скрывать.

Мне порядком надоел этот фарс, да и время неумолимо бежало вперёд, приближая меня к тому моменту, когда уже будет поздно надеяться даже на чудо обретения драконьего счастья.

— Я дочь родного брата предыдущего императора, дяди ныне правящего, четвёртая в праве наследования, после собственно императора, его сестры и своего отца, который, в случае гибели племянников, откажется от своего права на престол, так что можно считать, что я третья. Это что-то меняет? — выпалила, глядя куда угодно, только не на Альтанира.

Мне казалось, что он осудит, отвернётся от меня, обвинит в обмане, но саринеец отнёсся к факту моего близкого родства с правителем величайшей империи неожиданно спокойно.

— Трудно было сразу сказать? — только и спросил он.

Пиротэн хмыкнул, пробурчал загадочное «одного поля ягоды» и вернулся к своей питомице, произнеся напоследок:

— Вот и подумайте, к чему может привести нелепый обряд единения, проведённый без должной подготовки и компетентных свидетелей.

Мне опять пришлось выдержать словно обвиняющий в ужасающем преступлении взгляд Альтанира, молча выдержать. За меня сказал Айсек.

— Может ты не заметил, но твоего коня здесь нет, вместе с твоей седельной сумкой кстати. Не хочешь спросить почему? — спокойно проговорил маг.

— Я не хотела, прости, — прошептала я, опустив голову.

— Что произошло? — напряжённо спросил Нир.

После рассказа о том, как я, будучи под влиянием, убила несчастное животное, Альтанир задумался на несколько минут. Он то и дело поглядывал на меня или на Айсека. Но в результате подошёл к Пиротэну и долго шептался с ним. Бакалавр явно был недоволен, но в конце разговора неуверенно кивнул.

Нир скупо улыбнулся саламандру и вернулся к нам. Он долгим испытующим взглядом смотрел на Айсека, после чего махнул рукой, предлагая адепту следовать за ним, и пошёл вниз по тропе.

— Не переживайте, леди Кен'Эриар, они разберутся без вас, — попытался успокоить меня бакалавр.

— В чём разберутся? — насторожилась я. — Вам не кажется, что стоило бы объяснить мне, что происходит. В любом случае, окончательное решение по всем вопросам путешествия и моей безопасности принимать мне.

— Об этом мы сейчас и поговорим, уважаемая адептка, — улыбнулся Пиротэн. — Видите ли, адепт Сальмис не простой беженец, скрывающийся в академии магических познаний от неприятностей. Его статус гораздо более высок, чем положение адепта Лесли в обществе Даймирии. Из чего следует — он более подходящая кандидатура на роль вашего названного супруга, в случае если…

Саламандр замялся, не решаясь продолжить мысль.

— Смелее, бакалавр Пиротэн. Если что? Если я погибну? — раздражённо спросила я. — И насколько же высоко его положение, что вы допускаете наш с ним брак по законам предков? Насколько я могу судить, он не дракон, и вообще не подданный Даймирии. Так почему же для вас он предпочтительнее Айсека? Я осознаю, что это временная мера и не вижу разницы между моими друзьями в выборе партнёра для обряда. Уверена, оба они смогут оградить меня от вмешательства врага в моё сознание. Вы эту разницу видите, так просветите меня, в чём она заключается?

— Я не волен разглашать подобную информацию, как не могу распространяться и о вашей личности, леди Кен'Эриар, — уклонился от ответа преподаватель.

— А как же ваше «адептка Кэриар» и демонстративное игнорирование моего статуса? — произнесла я, требовательно глядя на саламандра. — Вы назойливо официальны, бакалавр. Это демонстрация уважения, или намеренное подчёркивание моего происхождения, чтобы не расслаблялась и не забывала о возложенной на меня ответственности?

Пиротэн заметно приосанился, сложил руки на груди и резко проговорил:

— Думай, как хочешь, капризная девчонка. Я учёный, а не нянька! И отправился в эту поездку, чтобы проконтролировать поиски источника, а не возиться с тобой. Но я еще и верный подданный своей империи и не допущу союза особы императорских кровей, какой бы недисциплинированной она ни была, с потомком военного рода. Не хватало нам ещё, чтобы к власти пришли солдафоны.

Подкравшаяся в процессе произнесения этой эмоциональной тирады Брунгильда ткнула саламандра мордой в бок. Он мгновенно успокоился, забыл обо мне и принялся ласкать ящера.

Айсек и Альтанир скрылись в ночной мгле, и как я ни старалась, не смогла расслышать их голосов. Слова же Пиротэна сильно задели меня, но обижаться на него было не за что. Он был прав! Всё это время я вела себя как капризная избалованная леди, которой все обязаны потакать. Да, угроза моей жизни не эфемерна, а более чем реальна, и я должна быть благодарна тем, кто ввязался в сомнительное мероприятие по спасению моей жизни. Ведь, в случае неудачи, они могут попасть под подозрение. Они рискуют своими жизнями, ничего не прося взамен. Они помогают мне, просто потому, что мне нужна помощь. Так в праве ли я вести себя столь высокомерно и требовать от них чего-либо? Но одного я имела право требовать — искренности от Альтанира. Ведь я ему открыла тайну своего происхождения, так почему бы и ему не сделать тоже самое?

Приняв решение, что буду настаивать на откровенности в ответ на свою откровенность, я успокоилась и пошла к своей кобыле. Ночная прохлада забиралась под лёгкую рубашку и кралась ознобом по спине. Лошадь вела себя беспокойно, её мучили боли в животе, ведь мы так и не нашли природную воду, а принятое с конденсированной из окружающего пространства влагой лекарство если и подействовало, то в гораздо меньшей степени, чем должно было. Лошадь дрожала, мне не хотелось снимать с её спины собственный жакет, наброшенный поверх попоны, но и мёрзнуть я не имела права. Пусть я и бравировала перед спутниками, но себе должна была признаться — силы оставляли меня. Я становилась всё слабее и слабее. Прогнозируемые лордом-ректором две недели стремительно сокращались до нескольких дней. Есть ли у меня хоть неделя? Или счёт идёт на пять, четыре, три дня? Где-то на задворках сознания брезжила надежда, что стремительно покидающие меня силы лишь плод навеянных воздействием артефакта ложных ощущений.

К тому моменту, когда я набросила на плечи жакет и подошла к догорающему костру, вернулись и Альтанир с Айсеком.

— Ваше решение, адепты? — опередил меня с вопросом саламандр.

Он демонстративно игнорировал меня и даже Бруню удерживал, чтобы не подходила ко мне.

— Я согласен, что проведение ритуала единения с участием адепта Сальмис более целесообразно, чем с моим, — сухо проговорил Айсек, даже не взглянув на меня.

Мне показалось, что меня предали, бросили, отвергли. А с другой стороны — это же только временная мера. Да и Альтанир вызывал у меня безотчётное чувство симпатии.

Но я Фидэлика Кен'Эриар, наследница императорского рода, и право окончательного решения у меня никто не отнимет. Разумеется, я учту все нюансы. И в первую очередь, истинную личность своего, пусть и временного, будущего суженого.

— Вы всё решили, похвально, — проговорила я тихим уверенным тоном. — Теперь решение за мной. Альтанир, не приоткроешь мне завесу тайны твоего происхождения? Согласись, с моей стороны было бы неосмотрительно, связывать свою душу с незнакомцем.

— Для тебя это так важно? — напряжённо спросил северянин, поразмыслив минуту.

— Да! — воскликнула я, руководствуясь скорее любопытством, нежели соображениями осторожности.

Накатившее головокружение я настойчиво игнорировала, делая вид, что ласкаю таки подобравшуюся ко мне Брунгильду, а не держусь за её шею.

Саринеец пристально смотрел на меня и медлил.

— Мы теряем время, — пришёл мне на помощь Айсек, за что я одарила его скупым благодарным взглядом.

— Ну что ж, если для тебя это имеет принципиальное значение, я состою в близком родстве с королём Горных Сариней. И, следовательно, с вашей молодой императрицей, — сдержанно произнёс Нир.

Я вспомнила, насколько подробно рассказала о себе и почувствовала обиду. Для меня, в сущности, было не важно, сколь высоко его положение, обидела недосказанность. Альтанир не доверял мне. Я была уверена, что Пиротэн, а теперь и Айсек, знают гораздо больше. Мне же саринеец не пожелал открыться.

— Ты понимаешь, что твоё недоверие оскорбительно? — спросила я, вглядываясь в его беспристрастное, спокойное лицо.

Хотела продолжить выказывать недовольство, но слова застряли в горле. Очертания привлекательного лица начали неузнаваемо меняться, окружающее пространство подёрнулось дымкой, и я очутилась в центре круга жертвенных камней. По камням, словно колонны, опоясывающим высокий алтарь, стекали ручейки крови, стоящие передо мной спутники превратились в жутких монстров, вгрызающийся в плоть холод пронизывал насквозь. И только Брунгильда нервно подёргивала хвостом, шипела и жалась к одному из монстров. Именно реакция ящера, которого не затронула иллюзия, и помогла мне понять, что зрение вновь обманывает меня.

— Я согласна на обряд, с остальным разберёмся позже, — прошептала зажмурившись.

Воздух вокруг меня затрещал и стал колючим, словно его превратили в шипучий напиток с резким хлебным запахом, которым солдаты в летнюю жару утоляли жажду. Не открывая глаза, я постаралась вызвать в памяти случай из детства: как-то, мы с Матильдой прокрались на территорию гарнизонных казарм и, пользуясь тем, что наши родители заняты общением с управляющим, прилагая немалые усилия, сломали подпорки, удерживающие бочку с квасом. Тогда мы обе были снесены волной этого напитка, пролившегося из расколовшейся бочки и чудом не пострадали. Потом нас долго отмывали от настойчивого хлебного запаха и посадили под домашний арест на неделю.

Тёплая уверенная рука легла мне на плечи и успокаивающе погладила.

«Айсек здесь, значит всё хорошо» — подумала я и прижалась к нему. В последнее время только его близость давала мне ощущение покоя и безопасности.

— Я рядом, не бойся, — прошептал он.

— Ты только посмотри, какая пара! Они идеально смотрятся, — послышался голос Пиротэна.

— Я бы поспорил. — А это был точно голос Айсека, и разносился он откуда-то сбоку!

Я резко открыла глаза и отпрянула от обнимающего меня мужчины. Да что же со мной происходит? Слабость, нервозность, галлюцинации, а теперь ещё и это. Сознательно я тянулась к Айсеку, чувствуя его поддержку и заботу, а тело почему-то выбирало Альтанира. Я хотела бы, чтобы Айсек обнимал меня, но действительно успокаивалась и расслаблялась только от прикосновений Нира. Словно сознание и подсознание никак не могли договориться, кто же из этих двоих надёжнее и ближе мне.

— Давайте уже поскорее покончим с этим и двинемся в путь, — проговорила с неожиданной злобой.

— Всё готово, — подал голос Пиротэн, до этого копавшийся в своей сумке.

На землю было расстелено походное покрывало, в центре его водружён плоский камень, по-видимому, вместо алтаря. На камне стояла металлическая, слегка погнутая кружка — это, я так поняла, была альтернатива супружеской чаши жизни. Рядом с кружкой лежал маленький, складной нож, лезвие которого было тупым и в зазубринах, что обнаружилось позже и оказалось довольно неприятным сюрпризом.

Нас с Альтаниром усадили на покрывало, лицом друг к другу. Алтарь с «ритуальными кубком и клинком» находился как раз между нами. Но, пока мы устраивались, луну прикрыло небольшое облако и пришлось ждать. Лишь когда тусклый лунный свет озарил булыжник с гнутой кружкой и тупым походным ножом, бакалавр велел нам произнести ритуальные слова, которые сам же и нашёптывал каждому по очереди. С последним словом клятвы полагалось взять нож, порезать ладонь и сцедить выступившую кровь в кубок.

Меня, еще когда Альтанир резал свою ладонь, насторожила его реакция. Северянин не производил впечатления неженки, боящейся пораниться. Нир же зашипел и долгих секунд пять ковырялся ножом в своей ладони. Когда же пришёл мой черёд делиться кровью, всё стало ясно. Я по праву могла позволить себе быть неженкой, но стойко вытерпела пытку распиливания тупым зазубренным лезвием своей ладони. Сама, к слову, не справилась, Айсек помогал.

Но, вопреки всем трудностям кровь была пущена в кружку и смешана. Однако следующий этап обряда дался нам с не меньшими трудностями. Я, хоть и не без усилий, смогла втиснуть руку в высокую узкую кружку, обмакнула указательный и средний пальцы в вязкую багровую жидкость и начертала нашей смешанной кровью на лбу Альтанира знак вселенской бесконечности — полумесяц в круге полной луны. Саринейцу пришлось повозиться, чтобы добыть загустевшую кровь из нелепой посудины. В результате края кружки были окончательно смяты, но символ единения наших с Ниром душ всё же появился и на моём лбу.

Как только вырисовываемый на моём лбу кровавый круг замкнулся, меня будто молнией ударило. По телу прокатилась волна нестерпимого жара, тут же сменившись жгучим холодом. Но уже спустя мгновение ощущения отхлынули, так же резко, как и накатили. Я увидела, как символ на лбу саринейца вспыхнул голубоватым сиянием и медленно угас. По-видимому, с символом на моей кожа происходило тоже самое.

— Ну, вот и всё, боги ночи приняли жертву и соединили ваши души, — констатировал и так уже очевидное Пиротэн.

— Жертву? — переспросила я.

Уж больно насторожила меня эта формулировка. Разве можно назвать пригоршню крови достойной жертвой богам? Да еще и преподнесённую с такой сервировкой. Кружка, к слову, на финальном этапе ритуала расплавилась, и теперь в воздухе витал тошнотворный запах горелой плоти.

— А ты что, думала всё так просто, дорогуша? — усмехнулся преподаватель. — Вы только что позволили богам заглянуть в свои души, поделились с ними вечной энергией жизни и да, порезы на руках залечивать нельзя. Они должны затянуться сами, без всякой магии. А вы как думали? Это древнейшая магия богов, а не кустарные ритуальчики по воскрешению мышей на пригородной ярмарке. Именно поэтому обращённые вампиры и не проводят подобные ритуалы, потому что по факту они мертвы и без магии вообще не регенерируют.

— А не обращённые? — зачем-то спросила я, пребывая в состоянии лёгкого дурмана.

— А истинные вампиры хоть и сильнее обращённых, да кровь у них такая же жидкая, как и у всех живых, и растут они так же, только медленнее. Χотя, и стареют тоже в десятки раз медленнее. А так и не скажешь, что медлительные, — пустился в пространные размышления о плюсах и минусах вампиризма саламандр, бережно протирая и складывая свой ужасный ножичек. Над окончательно испорченной кружкой бакалавр повздыхал пару секунд и выбросил её вместе с камнем, в щербины которого она намертво вплавилась.

— Ну чего расселись? Время, — заявил преподаватель, пытаясь стряхнуть, застывших как статуи и не отрывающих взгляда друг от друга, нас с Альтаниром с покрывала.

Саринеец поднялся сам, хоть его слегка и пошатывало, мне помог встать Айсек.

— Ну как ты? — шёпотом спросил он.

— Непонятно, — честно призналась я.

— Поедешь со мной, — решил маг.

Но теперь по закону магии я не была свободной девушкой, и Альтанир это осознавал не хуже меня.

— Она поедет со мной, — отчеканил северянин, сжимая кулаки. Из порезанной руки у него еще сочилась кровь и от сжатия она полилась на каменистую почву струйкой.

Я как заворожённая смотрела на кровь, сжатые кулаки своего новоиспечённого жениха и с ужасом понимала, что не могу ему возразить. Вернее не так: я могла возразить, и где-то в глубине души негодовала, что он возомнил, будто теперь может принимать решения за меня, но ощутила ненавязчивое желание согласиться с волей наречённого. Какой ужас! Я стала безвольной куклой, готовой угождать, в сущности постороннему человеку. Я же его практически не знаю! И это не помешало мне по собственной воле связать свою душу с незнакомцем. Что же я творю? Надо срочно отправляться в путь, чем быстрее мы найдём источник драконьей силы, тем скорее я избавлюсь от этого извращённого желания повиноваться.

Айсек будто почувствовал моё смятение и не стал спорить, только быстро перевязал пораненную руку и прошептал едва слышно:

— Всё будет хорошо, обещаю.

И я ему поверила. Потому что, если бы не поверила, то просто сошла бы с ума.

* * *

Моя ослабленная отравлением лошадь была отдана Айсеку, а его более жилистый и выносливый жеребец без труда нёс нас с Альтаниром. Северянин хранил угрюмое молчание, видимо тоже еще не пришёл в себя после ритуала. Боевой маг держался поблизости, но не настолько, чтобы вести тихие беседы. Я то и дело поглядывала на него, в надежде увидеть, что напряжение покинет его обычно улыбчивое лицо. И только Брунгильда не скучала, и не давала заскучать своему хозяину. В какой-то момент мне показалось, что Пиротэн сейчас вылетит из седла и покатится кубарем по ночной дороге. Но, видимо, наученный горьким опытом, саламандр крепко привязал себя к седлу и стойко выносил все тяготы путешествия на молодом игривом ящере.

Я уже практически задремала, когда Альтанир с такой силой прижал меня к своей груди, что я на мгновение задохнулась.

— Чувствуешь? — прошептал он, потянув поводья и замедляя ход.

— Что? — испуганно спросила я.

Ночь уже подходила к концу, горизонт окрасился с тот грязно-серый цвет, который предшествует всплеску красок рассвета. Я успокоилась и позволила себе немного расслабиться, не чувствуя никакого влияния извне. А теперь растерялась от неожиданного вопроса.

— Он рядом. Пытается достучаться до твоего сознания, но наталкивается на меня и злится, — так же шёпотом произнёс Альтанир.

— Ты его чувствуешь? — испуганно прошептала я.

— Я тоже чувствую. Совсем обнаглел, идёт напролом, не прикрывая потоки родственной энергией, — приблизившись произнёс Айсек.

— А почему я не чувствую? — озадачилась я.

Ведь это именно меня преследует похититель артефакта, именно я являюсь его целью. Так почему же его попытки напасть ощущают все, кроме меня?

— Он в бешенстве. Понял, что мы нашли способ перекрыть каналы, по которым вытягивал из тебя силы и теперь пытается удалённо убрать нас, — усмехнулся Нир.

— И что в этом смешного? Он же убьёт вас! — в панике воскликнула я.

— Кишка тонка, — ехидно оскалился Айсек. — Ну что, накормим гада до отвала?

Альтанир тоже ехидно ухмыльнулся и молча кивнул. Кажется, я пропустила момент, когда эти двое начали понимать друг друга с полуслова. Или, может быть, их сблизил общий враг? Как бы то ни было, но я совершенно не поняла, что задумали адепты. И остановить их было некому, потому что Брунгильда умчалась куда-то вперёд, вступив на нелёгкий путь охоты на цикад, и увезла единственного, хоть и со странностями, но опытного и относительно разумного участника этого путешествия.

Пока я раздумывала, не будет ли опрометчивым закричать на всю округу, чтобы позвать Пиротэна, Альтанир и Айсек уже начали действовать. Я буквально физически ощущала сгущающуюся вокруг меня магию. Кожу слегка покалывало и щекотало, а волосы начали шевелиться, будто их расчёсывали новой щёткой часа два безостановочно. Но было в этой магии что-то странное, непривычное. Я и раньше бывала в местах концентрации энергии и сейчас ощущения были немного другими.

— Вы что творите? — спросила у увлечённых процессом магов.

— Всего лишь хотим дать твоему поклоннику то, чего он так жаждет, — довольно улыбнулся Айсек.

Я обернулась и воззрилась на жениха требовательным взглядом сварливой невесты. По крайней мере, надеюсь, что взгляд получился именно таким.

— Мы отправим ему импульс нестабильной энергии распада. Его это конечно не убьёт, но потреплет знатно. А в идеале повредит каналы твоей кровной связи с артефактом, — довольно развёрнуто ответил Альтанир, ласково мне улыбаясь. Но уже в следующее мгновение он нахмурился и жёстко произнёс: — Не смотри на меня так, никогда.

— Как скажешь, — покладисто ответила я.

Да, я хотела сказать что-нибудь другое, колкое и язвительное, но опять не смогла возразить. Однако это не помешало мне задуматься над реакцией саринейца. А что, если это желание угождать и соглашаться обоюдное? Интересно…

Друзья всё же довели задуманное до конца — отправили врагу поток нестабильной энергии распада и остались довольны результатом. Хотя я никак не могла понять, откуда им вообще может быть известен этот результат. Ведь мы здесь, посреди дороги, а злодей неизвестно где, скрывается в ночи. Но больше всего меня злило то, что я его так и не почувствовала. Ведь это именно мой родовой артефакт является связующей нитью, но я совершенно не ощущала никакого воздействия. Магия единения душ в действии? Или я настолько ослабла, что ничего не чувствую и не вижу дальше своего носа? Скорее второе.

* * *

В Академии Магических Познаний.

Благополучно воскрешённый суровым родителем адепт Чернис вот уже несколько часов пребывал в беспамятстве, восстанавливаясь после смерти. Мало кому в этом мире было известно, что клан ночных теней являются потомками древних демонов, некогда свободно расхаживающих по земле, а ныне запертых на самых нижних уровнях подземья, запечатанных огненным дыханием прославленного предка рода Аринор. Владыка Чернис это знал, обладал он и глубинными знаниями своих прародителей, передаваемыми по крови сильнейшим потомкам. Именно кровная память и подсказала ему, как вернуть к жизни наследника, умерщвлённого одухотворённым и жаждущим вернуть себе тело артефактом.

Часы ожидания превратились в настоящую пытку для Шихары и ректора Халинэса. Метаморф пару раз порывалась уединиться в ванной, чтобы сбежать и тем самым обезопасить как себя, так и тайну своего клана. Она была уверена, что лорд-ректор не решится рассказать о клане Хамелеонов. Ведь за все остальные нарушения ему грозят лишь смещение с должности и заключение в худшем случае, а за раскрытие тайны их существования Хамелеоны убьют старика.

Но каждый раз, когда бедняжка Фидэлика желала уединиться, матушка неотступно следовала за ней, опасаясь, что бедная девочка совершит с собой что-то непоправимое.

«Видимо, я переиграла», — в очередной раз принимая свежий платок от лорда Кен'Эриар и затравленно улыбаясь ему, думала Шихара.

Но как плавно свести страдания Фидэлики к минимуму, чтобы не вызвать подозрений у заботливых родителей пока не знала. По-видимому, именно такой реакции от дочери драконы и ждали.

— Он приходит в себя, — выйдя из палаты, известил ожидающих пожилой лекарь.

Первыми к сыну устремились супруги Чернис, за ними последовали Кен'Эриар, увлекая за собой дочь. Лорд Халинэс вошёл в палату последним. Старый маг шёл, будто на заклание, он уже предчувствовал, что скандала не избежать. А своей интуиции магистр доверял безоговорочно.

Бледный, измождённый адепт лежал на белых простынях, мало отличаясь от трупа, но глаза его были открытыми, а взор осмысленным.

— Она, — приподняв слабую руку указал на Шихару молодой Чернис. — Она, — дыхание его сбилось, адепт закашлялся.

— Мы знаем, милый, — сжав безвольную ладонь сына, прошептала леди Чернис, утирая скатившуюся по щеке слезу.

Но стоило только владыке ночных теней взглянуть на жену, как она тут же опять превратилась в сдержанную хладнокровную леди.

— Говори, сын, — приказал владыка. — Это ты напал на леди Кен'Эриар?

— Она, — вновь попытался заговорить адепт, но он был слишком слаб.

Владыка склонился над сыном, сдвинул простынь с его груди и, прошептав пару слов на исконном языке предков, вонзил удлинившиеся ногти в кожу обессиленного молодого человека.

Глаза адепта расширились, дыхание стало шумным и частым, но румянец стремительно возвращался к его щекам, а рука, которой он ухватился за запястье отца, уже не была слабой.

— Она не Кен'Эриар. Не дракон, — превозмогая боль прорычал адепт Чернис, и вырвал когти отца из своей кожи.

Раны на груди наследника демонической крови стремительно затягивались. Владыка влил в него достаточно чёрной силы подземья, чтобы сын мгновенно восстановился. Но никому уже не было дела до излечившегося адепта. Все присутствующие пристально смотрели на Фидэлику.

— Это, должно быть, какое-то недоразумение. Мальчик ещё болен и бредит, — попытался хоть как-то исправить ситуацию Халинэс.

— Да неужели, — сощурившись, резко повернулся к нему владыка ночных теней.

Шихара попробовала воспользоваться тем, что теперь все взгляды устремлены на ректора и бесшумно попятилась к двери.

— Куда же ты, доченька? — прошипела леди Кен'Эриар, схватив её за запястье мёртвой хваткой. — А я всё думаю, что же в этой богадельне сотворили с моей дочерью, что она стала такой слюнтяйкой? Уж не свели ли её с ума? Да и запах у моей крошки стал каким-то другим, мускусным, развратным, — продолжила мать Фидэлики, не замечая, что её собственные ногти заострились и впиваются в тонкую кожу на запястье «дочери».

Впрочем, леди Кен'Эриар теперь была окончательно уверена, что это не её девочка. Кому, как не матери почувствовать подмену? Но леди до последнего убеждала себя, что это последствия стресса и боялась даже помыслить, что совершённое дочерью настолько отвратило её от неё, что она — мать, не узнаёт собственное дитя, чувствуя лишь раздражение, как к постороннему, неприятному ей человеку.

«Прости меня, девочка с золотыми локонами. Я подвела тебя» — подумала Шихара и, рубанув ребром ладони по запястью леди Кен'Эриар, исчезла из поля зрения присутствующих. Покидая растерянных её исчезновением людей, метаморф мельком взглянула на лорда-ректора, прежде чем выпрыгнуть в окно и окончательно исчезнуть в ночной мгле. Пожалуй, Халинэс был единственным, кому из всех присутствующих Шихара не сочувствовала. Поделом ему! Старик заигрался в бога, решил, что сможет обвести вокруг пальца представителей сильнейших видов этого мира. Будучи частично созданием подземья, Шихара почти не сомневалась, что в момент смерти — наибольшего соприкосновения с силами мглы, мальчишка Чернис почуял её истинную суть, но решила доиграть роль до конца, хотя бы для того, чтобы дать Фидэлике ещё несколько часов форы для выполнения задуманного. Большего метаморф для неё сделать не могла.

— Γде моя дочь? — угрожающе спокойным тоном спросил лорд Кен'Эриар.

— Я всё объясню, — беспомощно проблеял ректор.

— Вызываем императорских ищеек? — меланхолично предложил владыка Чернис.

— Предоставляю вам удовольствие разобраться с этим червём по вашему усмотрению, — сквозь зубы произнёс отец Фидэлики. — А мне нужно найти мою дочь.

Лорд Халинэс вздрогнул всем телом. Слова Кен'Эриар были практически приговором. Будучи наделённым властью, о которой не подозревала даже его дочь, глава тайной службы защиты интересов короны, лорд Кен'Эриар дал владыке Чернис полную власть над судьбой ректора. Сам Халинэс узнал об истинной роли лорда Кен'Эриар в структуре управления империей несколько лет назад, по чистой случайности, и предпочёл забыть об этом опасном знании. Но теперь он осознал всю глубину своей ошибки. Не стоило, ох не стоило ему отдавать место Фидэлики дочери министра. Теперь, полученный от отца девчонки в качестве взятки редкий артефакт омоложения вряд ли поможет ему продлить свою жизнь.

* * *

— И что вы тут устроили, обалдуи? — гневно вопрошал Пиротэн.

Бакалавр спешился и расхаживал перед нами, сверля парней возмущённым взглядом. Мы же были всё еще на конях, и наблюдать за метаниями преподавателя сверху вниз не было бы так весело, если бы Бруня не следовала за ним по пятам, практически пародируя его походку и манеру держать голову. Я не удержалась и отвернулась, уткнувшись лицом в грудь Альтанира. Но мой приглушённый смех саламандр всё равно расслышал.

— Весело тебе? Смеёшься? А как ты будешь веселиться, когда вся окрестная нечисть сбежится сюда, привлечённая выбросом дармовой энергии? — вознегодовал Пиротэн.

— Простите, — пробурчала я устыдившись.

— Так может нам не стоит стоять здесь и ждать гостей, не находите? — спросил Альтанир с широкой улыбкой на губах.

— Ты что? Тогда уважаемый бакалавр не сможет ткнуть нас носом в нашу ошибку, — проговорил Айсек посмеиваясь.

— Всё ясно. Подарочек вы преследователю отправили, да вот только забыли как о последствиях, так и защите от обратного воздействия, — задумчиво проговорил Пиротэн. — Живо убираемся отсюда, весёлые вы мои.

Уже в пути бакалавр просветил нас о том, какие мы безответственные и недальновидные. Оказывается, на любое действие есть противодействие. Да, Альтанир и Айсек сильно потрепали врага, ударив по нему нестабильной энергией распада, но они не учли, что впитать весь их посыл противник, каким бы сильным магом он ни был, не смог. И честь ударной волны вернулась обратно. Пусть магия и распалась по дороге, осев на подвернувшихся на пути магических существах, часть дестабилизирующей энергии вернулась обратно. И теперь мы находимся в том обескураживающем состоянии, которое бывает, когда неожиданно попадаешь под силовую волну. Короче, мы были опьянены вливанием остаточной энергии от удара по врагу.

— Ладно они, но ты-то, Лесли, должен был вспомнить о такой полезной вещи, как предохранительный отвод, — распекал Айсека Пиротэн. — Даже я — теоретик до мозга костей, знаю, что такие масштабные выбросы не проходят бесследно. А что, если эту вспышку засекла служба контроля? Оно, конечно, может и хорошо, в первую очередь это приведёт их к мишени, и уже только потом к нам. Но кто сказал, что наш враг не обладает связями, а пуще того и полномочиями в высших кругах? Ведь какой-нибудь конюх или садовник вряд ли смог бы провернуть нечто подобное тому, с чем мы сейчас боремся. Молитесь, адепты, чтобы у вашей выходки не было последствий. И прибавьте ходу.

Альтанир и Айсек погрустнели, я же, хоть и понимала, что причин для веселья нет, никак не могла совладать с улыбкой. А порой и посмеивалась. Совсем я ослабла, будто магия из меня уходит сквозь проделанную в голове прореху.

— Прекрати смеяться, — одёрнул меня Нир.

— Извини, попыталась успокоиться я. — Но это же правда смешно!

— Поцелуй меня, — неожиданно потребовал жених.

— Что? — растерянно переспросила я.

— Поцелуй меня, — повторил он.

А я только сейчас заметила, что Айсек и Пиротэн ускакали далеко вперёд. Или это мы отстали?

— Ну же, милая. Я борюсь с желанием попробовать твои губы на вкус с того момента, как ты вышибла из меня дух в академическом парке, — прошептал Нир, обдавая горячим дыханием мой висок.

И я запрокинула голову, потому что хотела угодить ему, хотела, чтобы он почувствовал вкус моих губ. И, не буду лукавить, хотела сама узнать — каково это.

Эмоции захлестнули меня при первом же лёгком соприкосновении наших губ, а потом меня буквально снесло волной ощущений. Это было нечто новое, ни с чем несравнимое, дурманящее и лишающее всяческого желания сопротивляться. Моё тело будто начало жить своей жизнью, совершенно не интересуясь мнением разума. Я чувствовала себя, действительно чувствовала каждый дюйм своего тела как никогда. Но даже эти невероятные ощущения были несравнимы с тем, что чувствовали мои губы, когда они соприкасались с губами Альтанира. Когда же его язык вторгся в мой рот я, кажется, на мгновение потеряла сознание. Но, как бы это ни было невероятно, учитывая бурю охвативших меня эмоций, разум продолжал действовать. Он словно со стороны анализировал происходящее, и как бы я ни старалась убедить себя, что испытываемые мною чувства лишь последствие обряда единения, в глубине души я поняла — это не так. Я сама этого хотела. Хотела, чтобы Нир прижимал меня ещё крепче, чтобы не останавливался, хотела раствориться в нём. Любовь ли это, похоть, или же только действие связующего наши души ритуала? Я знала только одно, никакая магия не могла бы дать мне те эмоции, которые я испытывала сейчас.

Сладкую пытку Альтанир прекратил сам. Он бережно отстранил меня и прошептал:

— На первый раз достаточно.

Моя эмоциональная составляющая возликовала: значит, будет продолжение!

Но разум взбунтовался, и я взяла себя в руки.

— Никогда больше не проси меня сделать это, — отвернувшись тихо, но уверенно проговорила я.

Почувствовала спиной, как Нир напрягся, но его ответ меня действительно удивил.

— Как пожелаешь. В следующий раз я поцелую тебя только тогда, когда ты сама этого захочешь, — произнёс саринеец, стараясь не касаться меня, что было проблематично, учитывая тот факт, что мы ехали на одном коне.

Я демонстративно хмыкнула, но в душе бушевала буря. Я знала, что захочу. Да я уже сейчас грезила об этом!

Кокон эмоционального напряжения разлетелся мелкими осколками, когда в обуреваемое сомнениями сознание ворвался голос Айсека.

— У вас всё хорошо? — спросил маг, поравнявшись с нами.

— Ты что-то почувствовал? — сразу же напрягся Альтанир.

— Нет. Но тревожно как-то, — туманно ответил Айсек.

А я слышала, но не понимала его слова, в голове набатом била вина. Как же это глупо и неправильно, но я чувствовала себя виноватой перед Айсеком за поцелуй с Альтаниром.

Да что же со мной происходит? Моя жизнь висит на волоске, враг не дремлет, а я могу думать только о своих спутниках. Хоть Пиротэн не вызывает эмоционального всплеска, и то хорошо!

Айсек же снова каким-то невероятным образом почувствовал моё смятение и завёл непринуждённый разговор об учёбе, намекнув, что когда-нибудь обязательно откроет мне тайну обряда посвящения в адепты академии Магических Познаний. Нир на этот намёк отреагировал неожиданно резко.

— Незачем ей знать, насколько варварским может быть поведение цивилизованных на первый взгляд магов, — отчеканил он.

— А тебе-то откуда знать? — с усмешкой спросил Айсек. — Тебя же не посвящали.

— Наслышан, — туманно ответил северянин.

— Интересно, и откуда же поступила информация? Сестрица провела разведку, прежде чем пристроить братца в тихое безопасное местечко? — явно провоцируя саринейца, проговорил боевой маг.

Меня же больше заинтересовало упоминание сестры Альтанира. А что я вообще знаю о правящей семье Горных Сариней? Кажется, слышала что-то про скандал в связи с признанием правителем бастарда. Законнорожденных наследников было вроде бы двое, близнецы — брат и сестра. Сестра стала нашей императрицей, а брат должен унаследовать трон после смерти отца. Уж не является ли Альтанир тем самым бастардом, которого поставил под удар король Сариней, признав законным наследником наравнес рождённым в браке сыном? Спросить напрямую я бы не осмелилась…

От размышлений отвлёк резкий свист. Я, было решила, что это Пиротэн так привлекает наше внимание, чтобы устроить привал, но поняла, как сильно ошиблась, увидев поднявшуюся на крыло Брунгильду. Привал не тот повод, ради которого бакалавр решился бы так рисковать своей любимой питомицей.

Сейчас же саламандр нёсся в нескольких метрах над зёмлёй, нещадно подгоняя Бруню, свистя и отчаянно размахивая руками.

— В лес, быстро! — завопил он, подлетев поближе.

— В чём дело? — в один голос спросили Айсек и Альтанир.

— Я получил послание от лорда Халинэса, подмену раскрыли. Фидэлику разыскивают имперские ищейки. Сканирование местности показало, что впереди, милях в трёх, отряд боевых магов. Живо в лес! — протараторил преподаватель, как только Брунгильда благополучно приземлилась.

Пять минут бешеной скачки, и мы буквально ворвались в осенний лес. Пиротэн был замыкающим, выжигая наши следы силой огненного духа. Я несколько раз оборачивалась, наблюдая за невысокой стеной огня, следующей за Брунгильдой по пятам, и не уставала удивляться тому, что этот огонь не опаляет траву и землю. Напротив, он будто слизывал с травы следы конских копыт и лап ящера, оставляя растительность непримятой. Такая же волна огня ушла за пределы видимости по дороге, тоже уничтожая наши следы на земле.

К тому моменту, когда мы скрылись в глубине леса, саламандр был настолько измотан, что теперь Бруня поддерживала его в седле своими крыльями, стараясь нести хозяина как можно более осторожно. Сама Брунгильда тоже заметно устала, её движения стали медленнее, дыхание громче, а глаза уже не блестели, как у любопытного ребёнка. Всё же между преподавателем и его питомицей была какая-то незримая связь. В трудную минуту она понимала его без слов и вела себя более чем разумно.

Наши лошади тоже были сильно измотаны: жеребец Айсека был вынужден нести двойную ношу — нас с Альтаниром, а моя кобыла ещё не восстановилась после отравления полёжником.

— Никакой магии, — тихо проговорил бакалавр. — Если нападут, защищаться оружием.

— Имперские не нападут, они ищут меня, чтобы спасти, — заверила я Пиротэна.

— А речь и не об имперской гвардии, — пояснил мне Айсек.

Тихий и уютный на первый взгляд лесок вдруг перестал казаться дружелюбным.

— Мы же уже покинули пустующую после восстания упырей местность, здесь не должно быть нежити, — прошептала я, зябко поёжившись.

— Поверь мне, милая, нежить ничто, в сравнении с полуразумной нечистью, считающей необжитые территории своей собственностью, — произнёс Нир, обняв меня за талию и прижав к себе.

— Почему же полуразумной? В этих лесах наверняка есть и вполне интеллектуально подкованные хозяева. Не хотелось бы расстроить их своим присутствием, — тихо проговорил Айсек, опасливо оглядываясь.

— Поясни, — озадаченно попросил саринеец.

— Всё просто, — пожал плечами Айсек. — Γорные Саринеи относительно небольшое государство, потому и девственных территорий у вас практически нет. У нас же, в Даймирии, полно мест, которых не коснулась цивилизация. И населяют эти необжитые территории всё те же русалки, лешие, травяники, дипсы, дикие оборотни и даже ведьмы, не желающие отказываться от привычного уклада жизни. Список местных обитателей можно продолжать бесконечно, но мне что-то не хочется вспоминать всех, кто может напасть на нас здесь.

— Так может лучше сдадимся военным? — сама прижимаясь к Ниру, прошептала я.

— Тебя тут же изолируют, окружат магистрами и лекарями. А все рассказы об источнике драконьей силы спишут на галлюцинации, — неожиданно возразил Альтанир. — А я не готов доверить твою жизнь замшелым старикам, неспособным к принятию того, чего они не понимают.

— На скорую поимку твоего поклонника с артефактом тоже надеяться не стоит, — ещё больше удивил меня Айсек, согласившись с кардинально поменявшим своё мнение Ниром.

— Помолчите и послушайте, — подал голос преподаватель, до этого сидевший прислонившись спиной к дереву, с закрытыми глазами. Мы решили, что Пиротэн спит, а он, оказывается, всё это время к чему-то прислушивался.

Я совершенно ничего не услышала, кроме обычного лесного шума — шороха листвы, криков птиц и стрекота насекомых. Друзья, похоже, тоже не расслышали ничего примечательного.

— Да не тем слухом, остолопы, — прорычал сквозь зубы бледный преподаватель. — Слушайте не ушами.

Я вспомнила, как учитель порой говорил мне «Χочешь услышать больше, слушай душой». Мне всегда казалось, что речь идёт о понимании каких-то тонких материй, сопереживании и глубоком проникновении в чужие эмоции. И лишь за пару месяцев до отъезда в академию учитель объяснил мне, что это означает в действительности. Чтобы услышать что-то большее, нежели шум ветра, или шорох чьих-то шагов, нужно перестать слушать эти шум и шорохи. Можно даже уши заткнуть, чтобы не отвлекаться. И тогда услышишь гораздо больше: дыхание того, кто тайком смотрит на тебя, отголоски мыслей, направленных на тебя, эмоции того, кто думает о тебе. Я так и не смогла в совершенстве овладеть этим искусством. Но попытки с третьей узнала, что помощница нашего повара, каждый раз, когда помогает ему сервировать поднос с моим любимым чаем, думает о том, что мне стоило бы поменьше пить жидкости, потому что по утрам я всегда выгляжу слегка помятой и отёкшей. Я тогда не удержалась, подошла к женщине и сказала «И нисколько я не отёчная, я просто сплю мало». Помнится, она тогда очень удивилась и покраснела.

Потом мне пришлось объяснять родителям, что я не высыпаюсь лишь потому, что читаю перед сном или общаюсь с подругами с помощью нехитрого сигнального шнурка, по которому мы передаём друг другу записки. Напишу записку, прикреплю к шнурку и подожгу. А у подруги, которой послание предназначалось, в этот момент вспыхивает огонёк на узелке шнурка и появляется листок с моей запиской. Даже показала в действии это приспособление для общения. Тогда-то и выяснилось, что приобретённый нами с Матильдой на ярмарке пучок шнурков для общения, которыми мы щедро поделились с остальными подругами, является кустарным изделием не лучшего качества, которое вырабатывает вредный для здоровья дым при каждой передаче послания. Это дым и являлся причиной моего нездорового вида по утрам. Помнится, помощница повара тогда получила прибавку к жалованию, за своевременное вмешательство. И только я поняла, что эта вредная женщина заподозрила меня в чём-то непристойном, и донесла родителям в надежде, что меня накажут.

Сейчас же, как ни силилась, я так ничего и не услышала, кроме, разве что, сбивающегося, испуганного дыхания Брунгильды. А мои спутники услышали, что в очередной раз продемонстрировало мне, насколько я ослабла.

— Их трое, какие-то полукровки, — прошептал Айсек.

— Боятся нас, и потому злы, — добавил Нир.

— Я вас не боюсь, но и меня вы тоже порой злите, — вставила я угрюмо.

Глупо было обижаться на спутников лишь потому, что они могут то, чего не могу я, но раздражение всё больше и больше овладевало мною. Я и раньше знала, что они сильнее и искуснее меня в магии, но сейчас это особенно раздражало, заставляло бессильно сжимать кулаки и желать сделать хоть что-то, чтобы доказать им, что они не столь хороши, как думают.

— Ищейки прошли, нас не засекли, — проговорил Пиротэн и действительно уснул.

Бруня заботливо свернулась вокруг него калачиком, положив морду и кончик хвоста у ног саламандра, тем самым демонстрируя, что защитит хозяина ото всех невзгод.

Уж не знаю, что услышали или почувствовали Айсек и Альтанир, но, как только преподаватель отключился, они оба повернулись ко мне и уставились на меня внимательными взглядами.

— И чем я вам опять не угодила? — всё больше распаляясь, спросила я. — Не нравится то, что видите, отвернитесь.

— Если они вмешаются, будет сложно, — вместо ответа произнёс Альтанир.

— Они уже вмешались, — со злостью ответил Айсек.

Я не понимала, о чём речь, но меня это и не особо заботило. Какие-то мужчины мне не указ. Я сама хозяйка своей жизни, а они лишь слуги, сопровождающие меня. Захочу, отошлю их вон.

«А ты этого хочешь?» — вдруг прозвучал вопрос у меня в голове. И я могла бы поклясться, что спросила меня молодая, своевольная женщина. Очередная галлюцинация? Нет, сейчас всё было иначе. Но голос смолк так же неожиданно, как и появился. А мужчины продолжали сверлить меня настороженными взглядами.

Нужно сосредоточиться на желании услышать. «Слушай душой, а не ушами» — в очередной раз воскресила я в памяти слова учителя Жринкера.

«Мудрый мужчина — редкость. Не стоит пренебрегать его советами» — Это был отголосок мыслей всё той же женщины. Она меня читала, как открытую книгу, я же только едва прикоснулась к её «обложке».

«Усмири своих рабов, и мы поговорим» — в очередной раз проникла в мои мысли она.

— Не ходите за мной, — проговорила я и пошла еще глубже в лес.

— Фидэлика, стой, — окликнул меня Альтанир.

Я остановилась, испытывая почти физическую боль от противоречия желаний. С одной стороны мне хотелось угодить жениху, а с другой — я презирала его, как и любого мужчину.

— Не смейте меня останавливать, ждите. Это приказ, — произнесла я сквозь зубы.

Нет, я не была под властью чужого влияния, я всё осознавала и даже в какой-то степени была возмущена тем, что меня пытаются контролировать. Но как же было приятно хоть на мгновение допустить мысль, что я выше любого мужчины лишь потому, что была рождена женщиной. И еще приятнее было осознавать, что я действительно могу им приказывать. Хотя, не пожалею ли я об этом позже?

«Не пожалеешь» — заверил меня ласковый, с нотками кошачьего урчания голос.

Они появились, словно выросшие из-под земли тени, но я почувствовала их раньше, чем увидела.

— Девушка, — протянула одна.

— Молоденькая, — добавила вторая.

— Дракон, — резко произнесла третья, и первые две сникли.

— Всё зря? — обиженно спросила светловолосая тонкая девушка с голубыми кошачьими глазами и аккуратными острыми ушками.

Вторая, полненькая, с серыми глазами и копной белых волос, в которых едва виднелись маленькие, с загнутыми кончиками аккуратные кошачьи ушки, зашипела, показав мне небольшие, но острые клыки.

— Почему же? Она с нами не по крови, но по духу, — буквально промурлыкала смуглая подтянутая женщина, сверкнув зелёными глазами. Её чёрные волосы походили на поток струящейся по плечам воды, а уши, тоже кошачьи, слегка подергивались, будто в ожидании чего-то. — Я права, дочь огненного дракона?

— Зависит от того, что вы хотите услышать, — ответила я, с опаской осматривая троицу.

— Забавная, — протянула пухленькая вислоухая.

— Опасная, — добавила голубоглазая.

— Ты не случайно забрела в наш лес, золотоволосая дочь огня, — произнесла черноволосая, главная среди встреченных мною кошек, как я поняла.

Спустя полчаса все мы — я, мои спутники и ещё с десяток женщин-кошек, помимо тех, кого я встретила в лесу, сидели у некоего подобия костра.

Кошияры, как они себя называли, не признавали настоящего огня, они его боялись. Костры у них сияли клубящимися, перелива ющимися и перекатывающимися, словно клубы пара, сгустками холодной магической энергии, неизвестного мне происхождения. Каким-то неимоверным образом они запекали дичь на этом костре, несмотря на то, что от него тянуло холодом, а не теплом.

— Не удивляйся, огненная дочь гор, свет наших шкур не обжигает, он заботится о нас, — усмехнулась Самирунь, та самая черноволосая женщина, приведшая нас в своё селение.

А в следующее мгновение я поняла, о чём она говорит. Самирунь взяла преподнесённый ей другой женщиной-кошкой гребень и, склонившись над «костром» провела им пару раз по своим волосам. От её волос и зубцов гребня к переливающемуся клубку холодного пламени устремились ручейки энергии. «Огонь» заклубился и вспыхнул ярче.

— Не переусердствуй, Сами, спалишь наше угощение для гостей, — пожурила её очень полная пожилая женщина с редкими серыми волосами.

Я заметила, что одно её кошачье ухо разорвано, н о тут же отвела взгляд, встретившись с холодными серыми глазами пожилой кошки.

— Не бойся, девочка-огонь, я не стыжусь своих ран. Они были приобретены с честью и за честь, — тихо проговорила сероволосая и, перевернув дикого кабана на вертеле, отошла.

— Не обращай внимания на Жузию, она всегда такая, — улыбнулась Самирунь. — Шестнадцать лет назад она сцепилась с сильным магом, чтобы отстоять своё право решать судьбу своей крови. Её дочь, будучи глупым котёнком, вышла из леса и влюбилась в сына местного владельца земель. Мальчишка привёл её в дом и назвал своей женой, не по нашим обычаям, по своим. Жузия отреклась от дочери. Но отречённая принесла двух котят, а потом девочки пришли в лес по зову природы. Дед не пожелал их отпустить, совет матерей решил, что кровный родственник должен решить их судьбу. Одну внучку Жузия отбила, вторую не смогла. Теперь мы враждуем с местным владельцем земель, потому, что он удерживает нашу кошку силой.

— Но она же там с матерью, — растерянно проговорила я.

— Мать не всегда означает дом. Малышка Кания жаждет свободы, леса и стаи. Её мать кушима — потерявшая себя кошка. Это редкое и позорное явление. Она удерживает дочь силой, ломает её, уничтожает. Рано или поздно мы заберём свою сестру. — Глаза Самируни загорелись звериным зелёным огнём, но кошка взяла себя в руки и продолжила уже спокойным, доброжелательным тоном: — Открой мне свою боль, Фидэлика.

Я непонимающе воззрилась на неё, растерявшись от столь резкого перехода.

— Знаешь ли ты, что означает твоё имя на языке враждебного нам огня? — с грустной улыбкой спросила кошка.

Айсек и Альтанир всё это время благоразумно молчали, за что я была им искренне благодарна. Пиротэн вообще так и не пришёл в себя и его оставили в лесу вместе с Бруней и двумя сероволосыми мускулистыми кошками, в качестве охраны. Но сейчас я осталась наедине даже не с незнакомым существом, а с той, кто, кажется, знала обо мне больше, чем я сама. И поддержка друзей мне бы не помешала. А с другой стороны, я понимала, что, учитывая её матриархальный взгляд на жизни, Самирунь осудит меня, если я обращусь за помощью к мужчинам.

— Расскажи мне всё, Самирунь, — проговорила я уверенным тоном, сжав протянутую мне сидевшим за моей спиной Альтаниром ладонь.

— Я не уверена, что ты готова узнать, огненноволосая, — ответила кошка, насмешливо поглядывая мне за спину.

Я мгновенно высвободила руку и гневно взглянула на жениха. Нир отсел подальше.

— Я более чем готова, потом может быть поздно, — произнесла я напряжённо, нисколько не лукавя.

— Ну что ж, тогда слушай, — тихо проговорила Самирунь. — Твоё имя переводится как несущая холод, это на нашем языке. Ещё его можно прочесть как «поглощающая огонь». Именно это значение и было вложено в него богами, по — видимому. Тебе предназначено поглотить огонь, остановить пламя, прекратить разрушение. Что это обозначает буквально тебе не скажет никто, но поверь мне, девочка с золотыми локонами, твоё предназначение настолько же важно, насколько ты сейчас не веришь в его важность.

Я просто не знала, что ответить на это предсказание. А это было предсказание, не иначе. Объяснить кошке, что моя жизнь висит на волоске, и я вряд ли смогу остановить даже мелкий лесной пожар? Поведать историю своих злоключений? Или просто сделать вид, что не поняла ни слова из сказанного ею? Я выбрала другой вариант.

— Не знаю, благоволят ли мне боги, и верны ли твои слова, Самирунь, но я спрашиваю тебя — готова ли ты помочь мне на пути достижения моей цели? — Сказала я и задержала дыхание в ожидании ответа.

Самирунь задумалась на долгих несколько минут. Я видела, как другие кошки подходят к ней, молча и не глядя на меня.

Когда Самирунь заговорила, рядом с ней стояло уже не менее десяти женщин из её стаи.

— Я верю тебе и в тебя, огненное дитя, — проговорила Самирунь. — И я вверяю тебе моих сестёр. Они проведут тебя по твоему пути огня, и погибнут, если это будет необходимо. Но ты, дочь огненного дракона, должна поклясться, что каждая смерть свободной кошки будет отомщена. Каждая капля, пролитой моими сёстрами крови не будет ненапрасной. Я не могу пойти с тобой, но я открываю тебе свою душу, вверяя своих сестёр.

— Нет! — вскрикнула я, порывисто вставая.

Я не ожидала такого поворота событий. Ведь всё начиналось как борьба с вором, решившим украсть мою силу с помощью артефакта, и я не была готова к чему-то большему.

— Ты ошиблась, Самирунь. Ты увидела во мне то, чего просто не может быть, — протараторила я, пятясь.

— Нет, Фидэлика, я увидела именно то, что должна была увидеть, — прошептала кошка с грустной улыбкой на тонких губах. — Ты уже начала свой путь, и свернуть с него не можешь. Ты знаешь, что если сдашься или повернёшь назад, это приведёт тебя к смерти. Так иди вперёд не оглядываясь и докажи всем мужчинам, что судьбу этого мира всегда вершила и будет вершить женщина. Как и твоя прародительница, чей лик потомки превратили в мужской, чтобы потешить своё самолюбие. Да-да, ты не ослышалась, ваш великий первый дракон был женщиной.

Я не была готова к такой ноше, но вынесла бы и её, ведь меня поддерживали друзья. Но поверить в то, что дракон-прародитель был драконицей — я не смогла. Это уже было кощунством даже в моём, не зацикленном на религии понимании. Только мужчина способен породить такое многообразие рас за одно столетие. А история насчитывала около тысячи видов разумных и полуразумных существ, появившихся с приходом дракона-прародителя.

А с другой стороны, отказаться от поддержки клана кошияр было бы глупо. И я приняла помощь Самирунь, пообещав позаботиться о её сёстрах. Если выживу, то наверняка смогу сделать для них что-то полезное, если же погибну, то с мертвеца и спросу нет.

* * *

Мы пробыли в лагере лесных кошияр до полудня. Пиротэна принесли в селение, занесли в один изсплетённых из ветвей, утеплённых мхом шалашей, и оставили наедине с местной целительницей. Уже через час саламандр вышел к нам, вполне бодрый и румяный. Всё это время мне пришлось провести с Бруней, успокаивая её поглаживаниями и увещеваниями. Когда же счастливая питомица принялась облизывать руки и лицо хозяина, Самирунь умилённо вздохнула и промурлыкала, приложив ладони к груди: «Ну прямо как наши мужчины с котятами».

Я украдкой посматривала на мужчин-кошияр, наблюдая за тем, как они нянчатся с детьми, приносят воду, моют посуду, чистят одежду, но спросить решилась только сейчас.

— А у вас всегда так? Я имею в виду, всегда мужчины выполняют женскую работу? — проговорила я тихо и, только произнеся это, поняла, какую ошибку совершила.

— Женскую работу? — высокомерно усмехнулась Самирунь. — Женщина рождена для продления и охраны своего рода. Мужчины же делают именно то, для чего они предназначены.

— Прости, я, должно быть, оскорбила тебя, — попыталась я исправить свою оплошность.

— Не извиняйся. Ты не виновата в том, что была рождена и воспитана в мире ошибочных ценностей и дурных обычаев, — пожала плечами кошка. — Но ты на правильном пути, огненноволосая. Если тебе достанет сил не свернуть, пройти свой путь до конца, ты всё поймёшь и восстановишь равновесие. А теперь иди, не стоит терять время, ведь оно так дорого для тебя. Мои сёстры проведут тебя лесными тропами, о которых воины вашего правителя даже не подозревают. И не трать силы на мысли о мужчинах. Они оба будут принадлежать тебе, если ты этого захочешь, но позже, когда ты станешь той, кем тебя нарекли боги.

* * *

О чём я думала, покидая селение кошияр? Ни о чём и обо всём сразу! В голове была такая путаница, что вычленить из клубка хаотичных мыслей главную нить не удалось бы даже самой искусной ткачихе. Меня преследует безумный (хотя, возможно, он умнее всех нас вместе взятых) маньяк, желающий забрать мои силы, моё исчезновение теперь не тайна и преследователей стало намного больше, я согласилась на обряд единения душ с малознакомым чужеземцем, мудрая оборотень-кошка предрекла мне великие свершения, её сёстры стали моей личной маленькой армией, и конечной целью всего этого является привидевшийся мне в странном полусне-полутрансе источник драконьей силы, о реальном существовании которого у меня даже нет никаких доказательств. Похоже на дурной сон, но проснуться мне вряд ли удастся. А может это прежняя скучная, бессмысленная жизнь была сном, и именно пробуждение привело меня к тому, что происходит сейчас? Одно я знала точно — у меня есть союзники, и они будут бороться за меня и вместе со мной. Но больше всего вопросов вызывал интерес злодея именно к моей персоне. Да, я была связана с семейным медальоном-хранителем, но неужели мои скудные силы являются такой ценной добычей, что похититель артефакта прилагает столько усилий для их получения? Или же его цель гораздо глубже? Я чего-то не вижу, не понимаю. Если враг так легко смог изменить артефакт, то причина не в нём. В чём же она? Поверить в то, что я являюсь столь важной персоной, было сложно. Да что там, это было просто невозможно! Отгадка кроется в чём-то другом. В чём-то, чего ни я, ни мои друзья не видим. Мы упускаем что-то важное, но несущественное на первый взгляд.

Обсудить бы всё это с Альтаниром и Айсеком, но мы уже несколько часов только и делали, что шли по узким лесным тропам. И тропы эти были явно звериными.

Самирунь выделила нам шестерых сопровождающих. Каждая из кошияр была умелой, сильной воительницей и охотницей, вместе же они представляли собой словно единый организм. Они даже общались без слов и видимых жестов. Две женщины-кошки шли впереди, две замыкали, а ещё две будто растворились в лесной чаще. Лишь изредка я замечала слева или справа от тропы мелькающие тени. И тени эти были не двуногими.

Коней нам пришлось оставить кошиярам, Самирунь заверила меня, что их не съедят… до смены молодым месяцем полной луны. То есть, дней через десять, если мы не вернёмся, наших животных убьют и зажарят на холодном костре. И только Пиротэн чувствовал себя вполне комфортно, ведь его везла Брунгильда, которой опасались даже бесстрашные кошки-воительницы. Я честно не могла понять, чего они боятся. Да, при первой встрече я и сама испугалась, но теперь знала, что Бруня самое доброе и безвредное существо на свете.

Убедиться в полном провале своей интуиции мне представился шанс намного раньше, чем хотелось бы.

Они напали неожиданно даже для кошияр, обладающих безупречным слухом и ночным зрением. Это не были люди, животные, или же разумные человекоподобные создания. Человеческого в них было даже меньше, чем в Брунгильде. Именно она и почуяла их первой. Но на взбунтовавшегося ящера все поглядывали скорее с осуждением, чем с пониманием или настороженностью. Когда же одна из кошек вскрикнула и исчезла в зарослях высокой травы, все поняли, что беспокойство Бруни более чем обосновано. Айсек и Альтанир встали по бокам от меня, защищая от таящих угрозу зарослей. Маги быстро сориентировались и сплели нечто, вроде длинных клинков из силовых полей. Брунгильда повела себя ещё более странно, чем раньше. Пользуясь острыми когтями, она вскарабкалась вверх по стволу дерева и теперь Пиротэн мог видеть всё происходящее сверху. Кошияры зашипели и начали трансформироваться.

— Стойте! — выкрикнул саламандр сверху, — Это растения. Без рук вы с ними не справитесь.

И кошки вернулись в свой прежний облик. Где-то слева послышался холодящий душу визг, перешедший в глухое урчание.

— Номата! — вскрикнула самая молодая из кошияр, бросившись на крик.

Более опытная подруга остановила её тихим шипением.

— Мы зашли на территорию лалилен, лесных духов дождя, — прошептала она. — Лалилены пропускают только тех, кто преподнесёт им жертву. Они взяли свою жертву, ждите.

Напряжение достигло пика, я неосознанно прижалась к Альтаниру, с другой стороны меня обнимал Айсек. Мгновения растянулись в часы. Когда же прямо к нашим ногам из зарослей выкатилось бездыханное тело огромного бурого животного с кошачьей мордой, шея которого была обмотана и сдавлена зелёной лианой, я не удержалась от крика.

— Тшшш, — прошептал Нир, зажав мне рот рукой. — Ты жива, это главное.

Его слова напугали меня даже больше вида убитой кошияры. Что значит — я жива и это главное? А как же жизни моих спутников? Как же жизнь этой кошки?

С другой стороны из зарослей пошатываясь вышла вторая кошияра — Пармия.

— Уходим, быстро, — прохрипела она, освобождаясь от остатков лиан, оплетших её со всех сторон.

На теле Пармии остались глубокие кровоточащие порезы.

— Я не могу оставить Номату, мы должны забрать её! — давясь слезами, прорычала молодая кошияра, упав на колени перед мёртвой кошкой и взрывая землю удлинившимися когтями.

— Встань, Раникэ, твоя паракоши мертва. Лалилен взяли её дыхание в уплату за наши жизни, — тихо проговорила Пармия.

— Нееет! — закричала девушка с глазами кошки.

Я физически ощутила её боль, боль утраты близкого. И не только я это почувствовала. От этого крика вздрогнули и поёжились все присутствующие.

— Ты, — кошияра повернула ко мне заплаканное лицо, — ты и только ты повинна в её смерти. И ты в долгу перед её родом, в долгу передо мной. Ты оплатишь этот долг, клянусь когтями и душой Номаты. Долг крови неоспорим, да услышат меня боги. Я, Раникэ из рода лесных Ши, клянусь, что прослежу за оплатой.

В небесах над лесом прогремел гром. Мне же вдруг стало так жарко, что прикосновение рук Альтанира показалось ледяным.

— Возьми себя в руки, Раникэ, — прошипела Пармия, ощерившись. Её клыки блеснули в едва проникающем через листву свете заходящего солнца, и молодая кошияра пришла в себя.

— Простите, — прошептала она, и даже не взглянув больше на погибшую возлюбленную, выпрямилась, гордо расправив плечи.

— Извиняться будешь позже, глупый котёнок. Ты произнесла клятву кровного долга, на тебе она и останется, — зло бросила Пармия. — А теперь поторопимся. И снимите уже кто-нибудь эту ящерицу с дерева, а то её наездник, кажется, сейчас потеряет сознание.

Бакалавр Пиротэн действительно выглядел не лучшим образом, он висел почти вверх ногами, будучи крепко пристёгнутым к седлу, Бруня же умудрилась забраться на кривое дерево и теперь висела на нём, уцепившись всеми четырьмя лапами. И она боялась спускаться. Пасть ящера была испачкана в ядовито-зелёном соке лиан. Защищая себя и хозяина, Брунгильда боролась с посягнувшими на их жизни растениями с помощью зубов, ведь лапами она держалась за дерево.

Альтаниру пришлось опять применить заклинание левитации и внушение, чтобы спустить испуганную Бруню на землю. Пиротэн был готов расцеловать северянина, но тошнота помешала ему сделать это. А после уже сам Нир не горел желанием принимать благодарность от саламандра.

— И как ты ещё до сих пор жива, с таким-то сопровождением? — с усмешкой спросила Пармия, когда мы покинули узкие тропы дремучего леса и вышли к болотистым зарослям.

— Если бы не они, меня бы давно уже не было среди живущих, — призналась я.

Кошияра усмехнулась, обернулась, осмотрела всю компанию и вынесла вердикт:

— Ты либо очень живучая, либо везучая. Из всего этого сброда лишь ящер и знает, что делает. И то только потому, что она тоже женщина.

— Не стоит недооценивать мужчин, — ответила я шёпотом, чтобы друзья не услышали. — Моим миром правят именно мужчины, их воспитывают воинами, и они знают, что делают.

— А тебя воспитывали воином? — спросила Пармия.

— Нет, я должна была стать придворной дамой, — честно призналась я.

— И разве сделало это тебя слабой? — задала следующий вопрос кошияра.

— Мне приходится быть сильной, чтобы выжить, — тихо произнесла я.

— Так в воспитании ли дело? Если ты думаешь, что мужчина из твоего мира, которого воспитывали для придворной жизни, смог бы выжить в подобной ситуации, то ты сильно заблуждаешься, — усмехнулась кошка. — Уже не единожды было доказано, что мужчина силён лишь настолько, насколько его в этом убедили, женщина же сильна всегда, даже если ей с младенчества вбивать в голову, что она слаба. Не забывай об этом, девочка с огненными локонами.

Пармия ушла вперёд, а со мной поравнялся Айсек.

— Мы слышали всё, что она сказала, — прошептал маг.

— И они сейчас тоже слышат нас, — ответила я.

— Плевать. Важно, что ты думаешь об этом, — заявил друг.

— Вас так заботит, что я могу усомниться в вашей полезности? — не удержалась от вопроса я.

Айсек явно напрягся, но взглянул на меня и расслабился.

— Какая же ты ядовитая, — с усмешкой произнёс он.

— Интересно, а если бы тебя воспитывали как придворного повесу, был бы ты таким же смелым в общении со мной?

Да, я дразнила друга, но делала это лишь потому, что знала — Альтанир нас слышит, и спрашивал Айсек меня не только от своего имени.

Почему же мне так захотелось подразнить Нира, я не ответила бы, даже если бы и задалась таким вопросом. Но мне сейчас было не до этого. Самирунь перестала воздействовать на меня, как только поняла, кто перед ней. Но испытываемые от её внушения эмоции засели у меня в памяти. И я не могла избавиться от ощущения, что власть женщины над мужчиной может быть столь же логичной, насколько сейчас логично превосходство мужчин в нашем обществе. И так ли эфемерно было это представление матриархата, как казалось? Мне не раз приходилось видеть, как мама убеждала отца принимать решения, которые, в сущности, принимала она. И отец потом верил, что это он так решил. И с появлением молодой императрицы, которая, казалось бы, не имела никакой власти над мужем, в империи произошло много изменений. Так не является ли власть мужчин в нашем обществе лишь видимостью? Что, если в действительности всё решают женщины? Только делают они это более мудро и осторожно, чем принято в клане лесных Ши? Вспомнились долгие разговоры с матерью перед сном, она часто говорила: «Не забывай кто ты, Фидэлика. Помни себя и свою семью. И всегда думай, прежде чем сделать что-то. Думай о семье, думай о последствиях твоих поступков. Помни, только от тебя зависит то, как будут смотреть на твою семью».

Только сейчас я задумалась над этими словами. А что если речь шла не о моём поведении в обществе? Что, если мама говорила о чём-то большем?

— Вы витаете в облаках, адептка? — прервал мои размышления вопрос преподавателя.

Я даже не заметила, как Айсек отошёл и его место занял Пиротэн верхом на Брунгильде.

— Думаю о том, что кажется, и что есть правда, — задумчиво ответила я.

— Понимаю, — протянул саламандр.

— Правда? — удивилась я.

Бакалавр усмехнулся, почесал Брунину голову и подмигнул мне.

— Тут любой бы задумался, — произнёс он. — Но лично вам, адептка Кэриар, я бы посоветовал пока сосредоточиться на спасении своей шкуры. А уже потом можете задуматься, как захватить власть над мужчинами этого мира. Хотя, лучше не задумывайтесь, она и так уже в женских руках.

— Как это? — совсем растерялась я.

— Я начинаю сомневаться в вашей образованности и эрудированности, адептка, — засмеялся Пиротэн. — Неужто, вы не читали мифы о становлении мира и сказки про героические свершения?

— Читала, конечно, — возмущённо ответила я.

— Так припомните, ради кого совершалось что-либо значимое в каждой из прочитанных вами историй?

— Ради любви к женщине, — прошептала я.

— Вам мало власти? Если её будет больше, вы заскучаете, — саламандр подмигнул мне и дал волю Бруне, в очередной раз пожелавшей отправиться на охоту за бабочками.

А я задумалась — так ли хороша жизнь кошияр, взваливших на свои плечи ответственность за безопасность рода? Не проще ли переложить эту ношу на мужчин и наслаждаться их поклонением? Определённо, я дитя своей среды, мне тайное руководство ближе прямой власти. Найдя согласие в мыслях, я переключилась на происходящее вокруг и неожиданно поняла, что едва держусь на ногах. Всё тело болело и ныло, глаза слипались, а в животе словно поселился некто голодный и очень прожорливый.

— Привал! — громко произнесла я, устало опускаясь на праву.

Вечернее солнце закрыла тень.

— Рано, мы должны пройти ещё несколько миль, — громко произнесла Пармия, глядя на меня сверху вниз.

— Она устала, значит, мы будем отдыхать, — тихо проговорил Альтанир, встав между мной и кошиярой.

— Кто ты такой, чтобы решать за женщину? — ощерилась, показав клыки кошка.

— Я её мужчина, — спокойно ответил Нир.

Возможно, тон его и был спокойным, но даже я, ослабленная воздействием измененного артефакта, поёжилась от этого голоса, Пармия же зашипела еще громче и отступила на пару шагов.

— Не забывай, кошка, ты властна только над своими котами. В нашем мире иные правила. Я сказал, что будет привал, следовательно — он будет, — по-прежнему не повышая голоса, произнёс Альтанир.

Мне вдруг стало холодно. Я было подумала, что это очередной эмоциональный всплеск, но поняла, что ошиблась, когда с осеннего Даймирского неба, которое никогда вообще не видело снега (за исключением горных вершим и дальних северных районов), начали падать колючие ледяные снежинки.

— Друг, успокойся. Она тебя поняла, — примирительно проговорил Айсек, положив руку на плечо саринейца.

Альтанир дёрнул плечами, опустил голову и несколько раз глубоко вдохнул.

— Извините, сам не знаю, что со мной, — виновато произнёс он. — Я просто теряю контроль, когда кто-то повышает голос на мою невесту.

Никто не решился ответить ему.

Кошияры и Айсек быстро смяли высокую траву, приготовив место для ночлега. Самирунь заверила нас, что с едой и водой проблем не возникнет, и мы взяли с собой только несколько покрывал, сменную одежду на случай если попадём под дождь, и мою сумку с заветными бутылочками от Дисконии.

Айсек, Альтанир и Пиротэн отправились за дровами для костра, две кошки тем временем охотились за дичью для ужина, со мной же остались Пармия и Раникэ.

— Любила ли ты когда либо? — тихо проговорила Раникэ, присев рядом со мной на покрывало.

— Я люблю своих родителей, люблю подруг и друзей, — ответила я. — Но ты спрашиваешь о другой любви, так ведь?

— Любила ли ты когда-нибудь так, что готова была отдать свою жизни за любимого? Так, что сердце превращается в камень и не бьётся больше, если его стук не слышен ей? Любила ли ты так, что душа становится раной, когда теряешь любимую? Я потеряла свою паракоши, — голос Раникэ дрогнул, но она продолжил: — Ты вряд ли представляешь, что это означает. Так я расскажу тебе, паракоши — это половинка тебя. Есть истинные пары, даже у нас — кошияр, есть истинные пары, в которых кошка находит своего кота. И такие пары неразлучны, если умирает один, другой следует за ним. Всё как у всех оборотней. Но у нас есть паракоши, это и величайший дар богов и проклятие одновременно. Это большая редкость. Мы не просто любим друг друга, мы едины во всём, чувствуем боль и радость друг друга, одновременно смеёмся и плачем, мы способны сливаться в единое целое, становясь одним большим и непобедимым существом. Не метафорически, а буквально, физически. Из-за тебя я потеряла свою паракоши, сегодня я умерла вместе с ней. Так скажи мне, девушка из чужого мира с янтарными прядями, ради чего я умерла?

И я не смогла ей ответить. Я сидела, обняв колени, и плакала. Может я и не познала её боль, но мне тоже было больно.

— Прости, — прошептала я сквозь слёзы. А дальше слова полились рекой: — Я не просила этого, не хотела. Меня готовили к бессмысленной и бесполезной придворной жизни, но молодая императрица захотела, чтобы её фрейлины были подкованы в политике и экономике. И меня отправили учиться в Академию Магических Познаний, чтобы я соответствовала требованиям императрицы. А там всё пошло не так. Я просила, объясняла, но меня всё равно зачислили на отделение высших боевых магов. Это меня то! Да я едва с бытовой магией справляюсь. А потом у меня украли родовой артефакт и я узнала, что могу спастись, только найдя источник силы своего предка. Мне всё ещё не верится, что это не кошмарный сон. Я хочу проснуться, но становится только хуже и страшнее.

— Да, возможно, тебе не лучше, чем мне, — задумчиво протянула Раникэ, и, вскочив с покрывала, отошла от меня.

Разводили костёр и запекали пойманных кошиярами зайцев Альтанир, Айсек и Пиротэн. Кошки боялись настоящего огня и не желали приближаться к нему. Поздний ужин так же прошёл в напряжённом молчании. Уснула я в объятиях жениха, уже засыпая, услышала тихий разговор между кошиярами и моими друзьями. Они распределяли дежурства на ночь. Сознание мимолётно затронуло чувство вины, что я не могу разделить ночное бдение с ними, но сон взял своё. Да и о каком дежурстве могла идти речь? Я в этой команде была самым слабым, и в тоже время, самым опекаемым звеном.

* * *

Вонь, нестерпимая вонь душила и мешала вздохнуть. Едкий запах гари и дым, казалось, забили все лёгкие, но никто не спешил мне на помощь. С трудом разлепив веки, я завизжала, и снова зажмурилась, но лишь на мгновение. Вокруг меня бушевало пламя. Но огонь не обжигал, я вообще не чувствовала жара. Душили именно дым и вонь.

Сквозь треск пожирающего влажную траву огня я с трудом улавливала голоса.

Кто-то звал меня, уговаривал успокоиться и не волноваться. Но как я могла успокоиться? Посмотрела бы я, как они не волновались бы, если бы горели заживо!

Я с трудом соображала, что происходит, и где я нахожусь. Глаза застилало пламя, горло сжимало от нехватки воздуха, а все мысли занимала лишь одно паническое осознание — я горю, я умираю!

— Бесполезно! Нужно обезвредить её! — прокричала какая-то женщина.

— Не смейте вредить моей невесте! — вторил ей разгневанный мужской крик.

Сильный удар по спине вышиб остатки воздуха из лёгких и отбросил вперёд на несколько метров.

«Я умерла?» — только и успела подумать я, проваливаясь в горячее небытие.

Сознание вернулось резко, словно кто-то с силой толкнул меня или облил холодной водой, заставляя проснуться. Я рывком села и закричала. Не от боли, а скорее от страха. Хотя боль была довольно сильной. Всю кожу пекло, будто я искупалась в кипятке, но больше всего болела спина. Каждая попытка вдохнуть поглубже отдавалась резкой болью под лопатками и в боках. Эта боль и заставила меня замолчать.

В полумраке перед моим лицом появилась миловидная девушка с острыми кошачьими ушками, которые нервно подёргивались.

— Выпей, горло, наверное, сорвала, — проговорила Раникэ, протягивая мне кружку.

— Что произошло? — прохрипела я, с благодарностью принимая кружку, в которой оказалась обычная родниковая вода.

Хоть жажда и была нестерпимой, но я смогла сделать лишь пару глотков. Закашлялась и расплескала остальное на колени. Студёная вода показалась мне кипящим маслом, попав на обнажённую кожу. Обнажённую? И я с ужасом поняла, что голая! На мне не было вообще никакой одежды. Только жёсткое, колючее покрывало, и то сползло, когда я вскочила.

— Ты загорелась во сне, — дрожащим от страха голосом произнесла Раникэ. — Вспыхнула, как факел. Сначала волосы, а потом вся полностью. Мы пытались затушить водой и землёй, уговаривали прекратить, но ты была в панике и горела всё ярче. Тогда Баштияр схватила большой камень и бросила его тебе в спину. Ты потеряла сознание и затухла. Твой учитель сказал, что это враг с помощью медальона призвал твою истинную сущность. Пока ты спала подсознание взяло верх над сознанием, и ты начала обращаться в дракона, но обращаться ты не умеешь, и потому загорелась. Может что и не так. Спроси у учителя с рептилией, он лучше объяснит.

— А почему я голая? — спросила я шёпотом, осматриваясь по сторонам. Но вокруг была только высокая трава. Где-то поблизости мерцали отблески костра и слышались тихие голоса.

— Глупая, ты же спалила всю свою одежду, — захихикала Раникэ.

А ведь она не старше меня, тоже еще совсем молодая. И уже познала боль утраты… из-за меня.

— Ты не переживай, мужчины тебя не видели. Как только огонь угас, мы перенесли тебя на нетронутый пожаром участок и закутали в покрывало, — попыталась успокоить меня кошияра.

Я же только теперь начала осознавать, что случилось. Меня начало трясти. Это не была мелкая дрожь от холода или страха. Это была паника.

— Кто-нибудь пострадал? — с трудом произнесла я, заикаясь едва ли не на каждом слове.

— Все целы, успокойся. Никто не обжёгся, — заверила меня Раникэ.

Но меня трясло всё сильнее, зубы начали отбивать безумный ритм, дыхание сбивалось, а в голове набатом билась мысль «Я могла убить их всех!».

Раникэ закутала меня в покрывало, села рядом и крепко обняла за плечи, укачивая, как ребёнка. Успокоилась я только тогда, когда кошияра громко заурчала, словно довольная сытая кошка, которую долго гладили, положив на колени.

— Меня всё еще называют котёнком, но ты еще больше котёнок, чем я, — тихо проговорила девушка-кошка. — Я больше не злюсь на тебя. И не обвиняю в смерти Номаты. Прости за клятву кровного долга, ты не заслужила её.

— Я чудовище, — всхлипывая прошептала я.

Нет, слёз не было, но сухие, как высушенная моим жаром трава, рыдания душили меня. Я боялась. Боялась не смерти или неудач, я боялась саму себя.

— Вот тут ты ошибаешься, — усмехнулась Раникэ. — Чудовище твой мужчина. Вот его я боюсь. Он даже с Баштияр справился. Если бы другой твой мужчина не оттащил его, точно убил бы её.

— Что? — едва слышно прошептала я.

— Да этот твой холодный, когда Башти запустила в тебя камнем, будто обезумел. Набросился на неё, как дикий бешеный кот. Едва успокоили. Всё кричал, что убьёт каждого, кто посмеет поднять на тебя руку, — пояснила кошияра.

— Какой ужас, — только и смогла произнести я. — Она сильно пострадала?

— Не переживай, ему тоже досталось. Кошки из рода Ши умеют за себя постоять, — своеобразно успокоила меня Раникэ.

Я застонала и спрятала лицо в ладонях.

— Пошли, отведу тебя к ручью. Помоешься и оденешься, — деловито приказала кошияра, поднявшись и вынудив меня встать вместе с ней.

Спина еще болела, но уже значительно меньше, жжение на коже почти полностью прошло, но от меня действительно сильно несло гарью. До ручья мы добрались буквально за паруминут, и там, в свете отражающейся от воды луны, я увидела, что действительно вся измазана в саже. Отмывалась я долгих минут двадцать. А когда вышла из воды, оказалось, что ожидают меня уже две кошияры. Пармия принесла мою сумку и немного остывшей зайчатины, оставшейся после ужина.

— Одевайся и ешь, — проговорила она тоном строгой матери. — Тебе сейчас нужны силы для восстановления.

Я смущённо поблагодарила её и быстро обтёрлась куском мягкой ткани, которую в сумку явно положила одна из подруг-водных. Ткань была нежной на ощупь и практически невесомой, но, не смотря на это, хорошо впитывала воду, оставаясь сухой. Одевалась я тоже в спешке. А вот от еды попыталась отказаться. Но не тут-то было, Пармия буквально силой заставила меня съесть кусок мяса и запить его родниковой водой.

— Вот теперь можешь возвращаться к своим мужчинам и разбираться с ними, — удовлетворённо произнесла она, когда я утолила жажду. — Как бы то ни было, но ты слишком слаба для той силы, которая вырвалась из тебя. И теперь, либо ты станешь сильнее, либо эта сила поглотит тебя. Подробнее тебе объяснит хозяин рептилии.

Возвращаясь к месту привала, я намеренно шла медленно. Мне было стыдно и страшно показываться на глаза друзьям. А ещё было стыдно за Альтанира. Я понимала, что это глупо, но он именно из-за меня набросился на одну из кошек. И что я теперь скажу им? Как мне вести себя? Сделать вид, что ничего не произошло? Попросить прощения и пообещать, что подобное больше не повторится? Но как я могла обещать, если и сама не знала, чего ждать от себя?

Все страхи и предположения выветрились из головы, когда, завидев меня, Нир, Айсек и Пиротэн бросились обнимать и ощупывать меня на предмет повреждений. Обнаружив, что я ещё не полностью исцелилась от переломов нескольких рёбер, Пиротэн, не спрашивая моего согласия, сразу же поделился своей магической энергией, уже зная, что моя аура быстро впитает родственные силы. Айсек просто обнял и, подмигнув, шутливо щёлкнул по носу, абсолютно без слов успокоив меня и подняв настроение. Альтанир же обнял так крепко, что я побоялась, что еще не окрепшие рёбра опять треснут.

— Я так испугался за тебя, — прошептал он мне на ухо.

Я же уже успела рассмотреть едва начавшие затягиваться шрамы от когтей на его лице и пробурчала ему в плечо:

— Никогда больше не смей бить за меня кого-то, тем более женщину.

Северянин отстранился, пристально посмотрел на меня и произнёс сквозь зубы:

— Хоть мне и очень хочется согласиться с тобой, но такого обещания я дать не могу. Это было даже не моё желание, хотя я его полностью поддерживаю. Я не в силах бороться с влиянием обряда единения наших душ. И я убью любого, кто попытается навредить тебе… даже, если это буду я сам.

Именно после этих слов я полностью осознала, что для нас с Ниром означал этот обряд. Красивая, романтическая оболочка скрывала нечто ужасающее, то, с чем практически невозможно бороться. То, о чём даже не подозревали не испытавшие подобного на себе. Глупо и неосмотрительно было с нашей стороны думать, что ритуал, связанный с жертвоприношением богам ночи, окажется безобидным способом защиты. Последствия этого необдуманного поступка ещё не раз заставят нас пожалеть о совершённой ошибке. Заглянув в глаза жениха, я увидела в них те же мысли, которые посетили меня.

— Жаль, что нам не удалось сблизиться обычным способом, постепенно узнавая друг друга. Но я рад, что связал свою душу именно с твоей, — прошептал он.

Я видела во взгляде жениха ожидание ответа, но смогла лишь тепло улыбнуться ему и отошла к Пиротэну, по пути отметив, что лицо кошияры Баштияр ещё не восстановилось после стычки с саринейцем. На высокой скуле кошки красовалась ссадина, под глазом в свете костра виднелась нездоровая синева, и нижняя губа была припухшей, с заметным кровоподтёком. Он зверски избил женщину! Мне очень хотелось верить, что толкнула Нира на это именно наша связь посредством обряда, но в голове засели слова «Это было не моё желание, хотя я его полностью поддерживаю». Да, удар камня сломал мне рёбра, но разве это оправдание для мужчины, избившего женщину?

— Присаживайтесь, адептка. Нам есть о чём побеседовать, — отвлёк меня Пиротэн, похлопав по старому поваленному дереву, которое он уже использовал в качестве скамьи.

Разговаривали с преподавателем мы около часа. За это время я узнала, что связь с Альтаниром может спасти меня от прямого вмешательства в сознание, но абсолютно бесполезна, если родовой артефакт взывает к моей драконьей сущности. Такой призыв аура северянина пропускает через себя, никак не реагируя на него, по причине полного отсутствия драконьей крови в своём хозяине. Спасенье от этого воздействия может быть только одно — обуздать дракона в себе. А это будет возможно только, если мы найдём вожделенный источник драконьего счастья. Радовало в данной ситуации только одно — моего запаса драконьей магии может хватить на один выброс силы в сутки, не больше. А учитывая то, что артефакт, пусть и гораздо медленнее, но продолжает тянуть из меня силы, до следующей попытки обратиться может пройти и больше суток. Но даже Пиротэн не знал, к чему может привести следующее принуждение к обращению. Если к тому времени медальон вытянет из меня достаточно жизненных сил, то я могу не пережить его. Теперь всё зависело от того, как быстро мы найдём источник… если вообще найдём.

Итак, у меня остались сутки, быть может, чуть больше. Кошияры заверили, что до Безымянного Восхождения не больше десяти часов непрерывного хода. И это, если у меня хватит сил идти без остановок, и никто не нападёт на нас в пути.

— Мы дойдём, — только и сказала я, когда Пиротэн изложил краткую информацию о сроках моим спутникам.

Была ли я уверена, что доберусь до цели? Нет, я практически не верила в это. Но отступить сейчас, когда до вожделенного источника драконьего счастья остались считанные мили, я не могла. Всё тело болело, кожа зудела от укусов назойливых насекомых, страх окутал сердце прочным панцирем, но со мной рядом шли те, кто верил в меня, кто готов был отдать жизнь за меня, кто уже лишился чего-то большего, чем жизнь. И я шла вперёд, не верила, но шла, потому, что не имела права сдаться. Ведь они не сдались.

Ноги едва слушались меня. Удивительно, но именно Раникэ, потерявшая из-за меня свою паракоши, стала мне главной поддержкой в пути. Передвигаясь по предгорью, преодолевая очередной подъём, я то и дело спотыкалась, и именно Раникэ подавала мне руку, умудряясь оказаться рядом на узкой тропе, едва вмещавшей одного путника. Именно она уговаривала меня встать и идти дальше, забыв о содранных коленях и боли во всём теле.

— Ты просто пойми, боль это обман, — говорила она. — Если тебе больно, значит, есть что терять. Так борись, чтобы не потерять, пусть будет больно. Страшно, когда боли больше нет. А сейчас нестрашно.

И я поднималась, старалась не смотреть в пропасть, вдоль которой мы медленно продвигались вперёд, и шла. Шла к цели, уже даже не понимая, в чём она заключается.

Пиротэн с Брунгильдой ещё пару часов назад воспользовались помощью Альтанира, в совершенстве владеющего заклинаниями левитации и внушения неразумным существам, и теперь, то отставали, то обгоняли нас, перелетая с одного уступа над пропастью на другой.

— Неужели нет более безопасного пути к Безымянному Восхождению? — спросил Альтанир, едва не сорвавшись в пропасть бездонного ущелья, вдоль которого мы теперь шли по узкому уступу, прижимаясь спиной к скальной стене.

— Почему же? Есть вполне комфортный тракт к подножию горы, — ответила Пармия. — И даже тропа наверх есть. Но там нас уже ждут. Да и идти по тому пути не менее полутора суток. Желаете сменить направление?

Нир предпочёл не отвечать, как и все остальные. Я же просто шла туда, куда меня вели, не задумываясь о возможности облегчить путь. Для меня это было своего рода искуплением за всё, что пришлось пережить спутникам из-за меня.

— Осталось совсем немного, мы уже почти у пояса карстовых пещер, которые ведут вглубь Безымянного Восхождения, — проговорила Пармия, когда казалось, что сил двигаться дальше уже не осталось.

— А я чувствую впереди присутствие довольно высокой концентрации драконьей магии, — произнёс Нир. — Сначала даже думал, что показалось, но теперь уверен — это то, что мы ищем.

Все вздохнули с облегчением, но долго радоваться нам не пришлось. Пиротэн, едва сдерживая обезумевшую от страха Бруню, подлетел к нам и срывающимся голосом прохрипел:

— Дальше нельзя. Там каменная горгулья, она умирает.

Я не поняла, в чём же проблема? Если горный монстр умирает, то мы сможем пройти мимо него. В крайнем случае, с нами высший боевой маг и Альтанир, природу чьих сил я еще не поняла, но была уверена, что он не менее силён, чем Айсек.

Откуда же я могла знать, что, погибая, каменная горгулья отдаёт свои силы сородичам, которые слетаются со всей округи, чтобы получить часть предсмертного дара умирающей.

Нам пришлось остановиться. Тропа была настолько узкой, что даже присесть не представлялось возможным, где-то впереди послышалось утробное рычание, скрежет когтей по камням и гулкий шум обвала.

— И насколько нас задержит это действо? — спросил Айсек.

— Как минимум часа на четыре, — тихо ответила Баштияр. — Мне доводилось сталкиваться с подобным. Пришлось скрываться в пещере почти всю ночь. После смерти дарующей силу, горгульи опьянены новой энергией и не разлетаются, пока полностью не съедят её тело.

— Это очень крупная горгулья, моя Бруня столько не выдержит на крыле, — выкрикнул Пиротэн и начал спускаться в ущелье.

— Нам остаётся только ждать, — тихо произнесла Пармия. — Фидэлика, ты сможешь?

Я уже хотела ответить, что выдержу что угодно, но горло перехватило спазмом. Внутри словно кто-то зажёг факел, такие боль и жжение я испытала. Раникэ, в последние часы неотступно следовавшая за мной, вытянула руку и прижала меня к скале.

— Нет, отпусти. Отойди, я не могу это удерживать, — прохрипела я.

— Я не оставлю тебя, теперь ты моя паракоши, — ответила кошияра.

— Отойди, Рани! — выкрикнула Пармия. — Твоя паракоши мертва. Это даже не кошка.

Но Раникэ осталась рядом. Она не только удерживала меня от падения, но и пыталась заглянуть мне в глаза, продолжая шептать, что всё будет хорошо, я справлюсь, я смогу.

Как же я, должно быть, разочаровала её, когда мы обе полетели вниз, в бездонную пропасть ущелья, оставшегося после иссушения некогда большой полноводной горной реки.

Огонь охватил меня почти сазу, но я могла думать лишь о том, что будет с Раникэ.

В этот раз не было боли и жжения, и едкого дыма тоже не было. Пламя словно ласкало меня, как ласковый котёнок трётся о ноги. Я крепко обняла кричащую от боли и страха Раникэ, отчаянно желая, чтобы огонь не ранил и её. И огонь послушался меня. Пламя окутало нас, словно кокон, не причиняя вреда, ни мне, ни кошияре. Падение оказалось гораздо менее болезненным, чем можно было даже мечтать. Мы словно упали в мягкое желе, состоящее из не обжигающего огня, и начали медленно проваливаться внего. Когда же я почувствовала спиной острые камни, устилающие дно ущелья, пламя угасло. Раникэ была без сознания, но она лежала на мне, и я чувствовала её дыхание.

— Жива, — прошептала я одними губами, и тоже провалилась в беспамятство.

* * *

Пришла в себя от криков. Кричали двое.

Пармия распекала Раникэ за безголовость и необоснованный риск.

— Делай, что вздумается, когда вернёмся. А пока я отвечаю за твой глупый хвост, не смей нарушать мои приказы, — рычала кошияра. — Мы и так уже потеряли двоих. Что я скажу твоей матери, если ты по глупости погибнешь? Никогда раньше не встречала такую глупую кошку, проживающую вторую жизнь. Видимо, первая смерть тебя ничему не научила.

От возмущений Пармии отвлёк другой разговор на повышенных тонах.

— Вы же преподаватель. Да к тому же саламандр! Столько лет учите других, а сами считать не научились? — раздражённо вопрошал Айсек.

— Я не думал, что… — пытался оправдываться Пиротэн.

— Вот именно, вы не думали! Просто придумали сроки, не потрудившись действительно измерить её потенциал и высчитать возможные риски, — перебил его Айсек.

— Оставь его. Мы все не ожидали подобного, — произнёс Альтанир.

Голос его прозвучал очень близко, словно саринеец склонился к моему уху, чтобы сказать это.

Я медленно приоткрыла глаза, и поняла, что полулежу в его объятиях. Моя голова покоилась на плече жениха, потому и голос его показался таким близким.

— Раникэ, — шёпотом позвала я.

— Она очнулась! — ликующе воскликнул бакалавр Пиротэн. — Я же говорил, говорил вам, что выброс силы был минимальным и контролируемым.

— Хоть в чём-то вы не ошиблись, — проворчал Айсек, подбегая ко мне.

Но его опередила Рани. Кошияра упала передо мной на колени и крепко обняла, буквально вырвав из рук Нира.

— Спасибо, спасибо, спасибо. Спасибо тебе, ты спасла меня, — затараторила она, уткнувшись лицом в мои волосы над ухом.

Я же была настолько слаба, что повисла в её объятиях, словно тряпичная кукла.

— Спасла от самой себя. Сомнительный подвиг, — проворчала Пармия.

А мне вдруг вспомнились слова Пармии о том, что они потеряли уже двоих.

— Кто погиб? — спросила я тихо.

Раникэ как-то сразу сникла, ослабила объятия, и позволила Альтаниру вновь усадить меня к себе на колени.

— Баштияр нарвалась на обезумевшую от силы горгулью, когда мы спускались к вам, — сдержанно произнесла Пармия. — Это была её шестая жизнь. Теперь она возродится советницей, в последний раз.

— Возродится? — с надеждой спросила я. — Значит, она не умерла… окончательно?

— Почему же? Баштияр больше нет. Её дух вернётся с рождением следующей кошки. Она будет мудра и справедлива, но уже не станет воином. Для племени это благословение богов, а для неё самой — наказание за небрежное отношение к дару жизни, — пояснила Пармия и отошла в сторону.

Она скорбела. Но, даже потеряв подругу, кошияра не проронила ни единой слезы. Воины не плачут.

— Я тоже потеряла Баштияр, но это еще не повод быть бесчувственной каменной кошкой, — прошептала Раникэ. — Пармия сама разменяла шестую жизнь, вот и бесится, понимая, что это её последний шанс прославиться, как великая воительница.

— А ты? — спросила я.

— Я только второй раз переродилась, и, если честно, совершенно не помню первую жизнь. Говорят, вспомню с рождением первого котёнка. Но мне пока как-то не хочется… ни рожать, ни вспоминать, — призналась Рани.

Пока кошияра говорила, я внимательно осматривала её с ног до головы. Её одежда была в подпалинах, но, в общем, девушка выглядела вполне здоровой. На коже ожоги, если и были, то уже зажили.

Сама же я, похоже, опять осталась без одежды. Во всяком случае, чувствовала я себя именно обнажённой. Не зря же меня опять закутали в покрывало, как младенца.

Осмотревшись, я обнаружила, что мы находимся на дне извилистого ущелья. А взглянув вверх, ужаснулась. Как же им удалось спуститься по почти отвесной скале? Но ещё больше пугал вопрос — как мы будем подниматься обратно?

Альтанир был угрюм и молчалив. Он только обнимал меня и, даже чтобы оделась, отпустил неохотно.

Ручья, чтобы смыть с тела копоть от сгоревшей одежды, поблизости не было. Но меня снова спасла чудодейственная ткань, преподнесённая подругами-водными. Лёгкая, мягкая и, казалось бы, абсолютно сухая материя легко справилась с чёрной жирной гарью, словно я не обтёрлась, а приняла ванну с душистым мылом. Но проводить эту процедуру мне пришлось очень быстро, отгородившись от спутников покрывалом, которое держали Раникэ и ещё одна кошияра — Калико.

— Какая интересная ткань. Не подскажешь, где можно достать такую? — спросила кошияра.

— Не надоедай, Кали. Мы все знаем, какая ты модница, но сейчас не время и не место, — пожурила её Рани, пародируя строгий тон Пармии.

— Я была бы рада подсказать, но сама впервые столкнулась с таким сокровищем. Мне этот лоскут подарили подруги, русалка и сирена. Это, должно быть, водные сотворили такое чудо, — ответила я Кали, с укором взглянув на Раникэ.

— Жаль. С водными мы не дружим, — вздохнула Кали. — Они пахнут рыбой. Мы рыбу едим, а не дружбу с ней водим.

— Так и скажи, что воды боишься, — фыркнула Рани.

— А ты будто не боишься? — взвилась вторая кошка.

— Не ссорьтесь, — миролюбиво проговорила я, одевшись.

Штаны я одела свои, последние. А вот с обувью и блузой возникли проблемы. Оказалось, что, собирая меня в дорогу, подруги позаботились о нескольких сменах белья, но забыли положить третью блузу. В наличии были только тёплая шерстяная жилетка, и ещё более плотный жакет. Они, безусловно, пригодятся, если мы доберёмся до вершины горы, где будет намного холоднее. Но сейчас мы были далеки не то, что от вершины, даже от подножия, а осень выдалась довольно тёплой. И, если бы не любовь Калико к нарядам, пришлось бы мне щеголять в колючем шерстяном жилете на голое тело. Сейчас же я красовалась в бордовой безрукавой блузе со шнуровкой на животе.

С обувью подруги тоже просчитались, видимо не предусмотрев, что я могу её сжечь. Но и тут кошияры пришли мне на помощь. Тарпиша, тихая, молчаливая кошка, отличающаяся высоким ростом и таким же размером ноги, как у меня, отдала мне свои сменные сапоги. Я бы не назвала мягкую, даже на подошве, высокую кожаную обувь, со шнуровкой спереди, сапогами, но выбора у меня не было. Каждый шаг позволял мне прочувствовать даже самые мелкие камушки под ногами. Как же они ходят в такой обуви?

Заметив, как я морщусь и неловко переступаю с ноги на ногу, Пармия снисходительно улыбнулась и посоветовала:

— Ступай мягко и неслышно, как кошка. Если ты зверь в душе, то привыкнешь.

Но я не была зверем! Как бы мне этого ни хотелось, я не была драконом. Пока.

— Ну как ты? — спросил Айсек, подойдя ко мне, когда я осталась одна.

Пиротэн кормил Бруню лично отобранной травой из скудного ассортимента, произрастающего у стен ущелья. Кошияры о чём-то тихо переговаривались, собравшись у стены, по которой нам предстояло взобраться вверх, а Альтанир сидел на камне, бездумно глядя перед собой.

— Всё хорошо, — ответила я, выдавив из себя скупую улыбку.

— Не вини себя в происходящем. Ты должна понимать, что это последствия воздействия артефакта. И я клянусь тебе, выродок, который делает это с тобой, умрёт долгой, мучительной смертью, — тихо произнёс Айсек.

Да, он не кричал, не ругался, но в его голосе было столько ненависти, что даже мне стало страшно.

— И поговори с Ниром. Я вижу, что ты гораздо легче переносишь последствия ритуала. Его же буквально выворачивает наизнанку, — добавил друг, прежде чем я придумала, что ответить на его клятву мести.

Я понимала, что это не пустые слова, а именно клятва. И Айсек будет стремиться к её исполнению, невзирая на риски и опасности. Но, взглянув на Альтанира, забыла про всё. Я физически почувствовала его боль. Ниру было плохо, он боролся с болью и едва держался, чтобы не закричать.

Не замечая боли от колючих камней, по которым ступала в мягкой обуви, я подбежала к нему, обняла его лицо ладонями и заставила взглянуть на себя.

— Тебе плохо? — спросила шёпотом, и так уже зная ответ.

Альтанир дёрнул головой, будто я обожгла его прикосновением рук, лишь мельком взглянул на меня и прошипел сквозь зубы:

— Позови Пиротэна.

Я испугалась, не его состояния, а реакции на меня — мимолётного, но такого ненавидящего взгляда, что, казалось, он мог прожечь меня насквозь.

Вместе с бакалавром на мой зов пришёл и Айсек.

— Мы сделали что-то не так, когда проводили обряд, — по-прежнему сквозь сжатые зубы произнёс саринеец.

— Опишите свои ощущения, адепт, — попросил Пиротэн.

— Описать ощущения?! — выкрикнул Альтанир, вскинув голову.

Айсек и саламандр непроизвольно отступили на шаг. Я отскочила на все три.

Глаза северянина светились ледяным голубым огнём.

— Сначала я думал, что всё так и должно быть, обряд единения связывает души, тела и судьбы. Потребность защищать вполне естественна, — прорычал, не проговорил Нир. — Но что мне прикажете делать, если сейчас я едва борюсь с желанием убить Фидэлику за то, что она сама подвергла себя смертельной опасности? Что-то точно пошло не так.

Айсек оттеснил меня за спину, словно прикрывая собой от опасности.

— Не поможет, — криво усмехнулся Альтанир. — Я за мгновение остановлю твоё сердце импульсом абсолютного холода. Всё, чему тебя учили в твоей академии, я знал ещё десять лет назад. Саринейцы основательно подходят к обучению будущих правителей.

— Не бастард, — ошеломлённо прошептала я.

Северянин резко повернул голову и пристально посмотрел на меня.

— Кажется, кто-то изучал историю сопряжённых государств, — усмехнулся он. — Но ты ошиблась в выводах. Я законный наследник. Созвучие моего имени с именем вашей императрицы не вызвало у тебя подозрений, Фидэлика? Альтина — Альтанир. Ни о чём не говорит? Мой незаконнорожденный брат каким-то образом получил контроль над отцом, и принудил его подписать документы о праве наследования. А потом убил его. Да, я прибыл в академию магических познаний, чтобы скрыться от братца, убившего моего отца — короля Горных Сариней, и узурпировавшего трон. Но преданные роду подданные уже собирают силы, и я верну принадлежащий мне по праву престол. А ты, — северянин подался вперёд, но был схвачен за плечи Айсеком, — ты, Φидэлика Кен'Эриар, узурпировала мою душу, — продолжил он, сверля меня взглядом. — Я понял, что пропал ещё тогда, в академическом парке, когда ты обрушила на меня свою боль, набросившись с кулаками. Но теперь, после обряда единения, я и люблю тебя и горю желанием убить, за безголовость, за неконтролируемое горение, за этот безумный поход, который приведёт тебя либо к смерти, либо к величию, достойному императрицы… но не королевы маленькой горной державы.

— Вам не кажется, что здесь слишком похолодало? — ненавязчиво спросила Пармия, подкравшись к Ниру сбоку.

Саринеец резко обернулся, но кошияра была быстрее. Лёгкий укол острой иглой с пушистым оперением в шею, и мой жених, оказавшийся практически королём Горных Сариней, успокоился.

— Коварно, — спокойно произнёс он. — Но я должен поблагодарить.

— Случай еще представится, — усмехнулась Пармия. — А сейчас объясните мне кто-нибудь, что за обряд вы провели? Я чую чёрную магию древних. И это очень плохо. От чёрной магии несёт смертью и болью.

— Вы ошибаетесь, уважаемая Пармия, — уверено ответил Пиротэн. — Да, мы совершили обряд единения душ, древний ритуал бракосочетания, чтобы оградить адептку Кэриар от непосредственного влияния похитившего её родовой артефакт злоумышленника. Но это наш ритуал, практикуемый последователями отца-прародителя.

— И вы соблюли все правила проведения обряда? — сощурившись, поинтересовалась кошияра.

— Возможно, в мелочах мы и не были точны. Но слова были произнесены верные, — как-то неуверенно ответил бакалавр.

— А чаша для крови является важной частью ритуала? И нож для кровопускания? — спросила я, всё сильнее прижимаясь к Айсеку, словно ища защиты в его объятиях.

— Лучше отойди от него, Φидэлика. Даже под действием того, чем успокоила меня кошка, я начинаю закипать, — тихо проговорил Нир.

Глаза его уже не светились голубым, но в них появился серый, будто звериный, отблеск.

— Про нож ничего не знаю, и вообще, слышала про этот ритуал только однажды, от советницы племени, — задумчиво проговорила Пармия. — Но точно помню, что она говорила про серебряную чашу. Серебро отталкивает чёрную магию древних. Без серебра нельзя.

— И что же за обряд мы провели, если у нас не было серебряной чаши? — спросил Айсек, предусмотрительно отойдя от меня на пару шагов.

— Это известно только богам и тёмным силам древних, — прошептала Пармия, настороженно глядя на Альтанира.

— Вы, адептка, тоже удивляете быстрым восстановлением и неожиданным умением контролировать своё пламя, — задумчиво проговорил Пиротэн, отступив от меня на несколько шагов.

— Что вы сделали с нами? — справедливо возмутилась я.

— Что бы это ни было, оно помогло вам остаться в живых после неожиданного выброса драконьей силы, для которого ваше тело не было приспособлено, — своеобразно оправдался саламандр.

— Что бы с нами ни происходило, время идёт. И мы должны двигаться вперёд. Уверен, Фидэлика освободится от любого пагубного влияния, когда доберётся до источника драконьей силы, — тихо проговорил Альтанир.

— А как же ты? — спросила я, боясь даже взглянуть на саринейца.

— Мне помогут кошияры. Верно, Пармия? — словно через боль усмехнулся Нир.

— Я могу успокаивать тебя, но ненадолго. Рано или поздно ты привыкнешь к воздействию экстракта валерианы, и он больше не будет сдерживать тебя, — ответила кошияра.

— Я научу тебя контролировать мою силу, — неохотно проговорил Альтанир. — Но это знание ты забудешь, как только мы достигнем цели.

И нас всех прогнали. Айсек и Пиротэн отвели меня подальше от жениха, пристально наблюдая за каждым моим движением.

— Да не собираюсь я на вас набрасываться! — не выдержав воскликнула я. — Я всё та же, не чувствую потребности убить кого бы то ни было, но если вы не прекратите так на меня смотреть, могу и передумать.

— Почему же ритуал так подействовал на Альтанира? — задумчиво проговорил Пиротэн. — Я не верю, что дело в чаше. Если бы причина была в ней, то Фидэлика тоже изменилась бы.

— А вам не приходило в голову, что причина в происхождении Альтанира? — язвительно спросила я. — Меня никто из вас не пожелал посвятить в подробности его родословной. Но именно я могла бы подсказать, что прямых наследников трона практически всегда связывают венчальной клятвой в первые пять лет жизни. Так было с моим кузеном — императором, и сестрой Альтанира — Альтиной. Наверняка, и самого Нира уже венчали обрядом единения с наследницей королевской крови какой-нибудь близлежащей державы.

— Нет, — уверенно ответил Пиротэн. — Если бы он уже был соединён клятвой с кем-то, то боги отвергли бы ваше подношение.

Бакалавр вдруг замолчал и резко развернулся.

— Адепт Сальмис! Альтанир, припомните-ка, не говорили ли вам ваши родители, кого они прочат в ваши супруги? — вопросил саламандр на бегу, спешно возвращаясь к Альтаниру.

Саринеец в это время был занят объяснением кошияре, как совладать с его силами в случае потери контроля, и ответил не задумываясь:

— Что-то упоминали про наследницу императорской крови дружественной империи.

Тишина наступила настолько неожиданно, что я едва не упала, резко остановившись. Казалось, даже ветер покинул ущелье, а солнце, испугавшись, спряталось за облако.

— Они уже были обвенчаны, — прошептал Пиротэн, и потерял сознание!

— И что нас всех так напугало? — спросила Раникэ, дрожащим от страха голосом.

— Не знаю, но мне тоже страшно, — ответила я.

Страх словно повис в воздухе, пропитав окружающее пространство и окутав всех присутствующих. Я так и не поняла, что напугало бакалавра Пиротэна до потери сознания, но боялась вместе со всеми.

Пармия медленно подошла ко мне, даже не подошла, а подкралась, неслышно ступая по камням. Все присутствующие следили за каждым её шагом, словно она приближалась к смертоносному зверю, а не к слабой, потерянной девушке.

— Φидэлика, постарайся припомнить, не говорили ли тебе родители о планах на твоё замужество? — спросила она, как-то странно глядя на меня, словно готовясь убежать, если я скажу что-то не то.

— Вы пугаете меня, — честно призналась я. — Мне страшно, и вспомнить что-то под таким давлением я не смогу.

Я действительно чувствовала себя загоняемым зверем. Меня теснили к Альтаниру, который и без того выглядел растерянным, но он, кажется, понимал больше, чем я. На помощь, как всегда, пришёл Айсек.

Он подошёл ко мне, игнорируя предостерегающие возгласы кошияр, взял за руку и, заглянув мне в глаза, попросил:

— Сосредоточься, Фид. Посмотри на меня и сосредоточься на моём голосе.

— Не время для бравады и проверки ваших умений в гипнозе, — выкрикнул Пиротэн, придя в себя, но продолжая сидеть на земле.

— Не обращай на них внимания, — попросил Айсек. — Я не гипнотизирую тебя, Фид. Просто поговори со мной.

— Что происходит? Почему они боятся меня? — испуганно спросила я.

— Они боятся не тебя, а твоего ответа на вопрос, Фид, — улыбнулся Айсек. — Ты ответь, только честно, и мы во всём разберёмся.

— А что за вопрос? — шёпотом проговорила я.

— Родители уже выбрали для тебя жениха? — прошептал друг.

— Для таких, как я, всегда выбирают пару в младенчестве, но это ещё не значит, что я не могу передумать, — ответила я шёпотом.

— Теперь уже не можешь, — произнёс Айсек, и отстранился от меня, словно я чем-то обидела его.

— Таких совпадений не бывает. Это воля богов, судьба, если хотите, — проговорил Пиротэн.

— Да о чём вы вообще? Прекратите пугать меня! — закричала я.

— Успокойся, милая. Они говорят о том, что мы уже были обручены луной в детстве, — ответил Альтанир. — Тот же обряд, который мы провели позапрошлой ночью, соединил нас окончательно. Теперь я понимаю своё желание навредить тебе. Ты сама винишь себя в произошедшем, а я чувствовал твою злость, как свою. Сейчас я всё осознал и взял под контроль объединяющую нас силу.

— Но почему же я не чувствую тебя так, как чувствуешь меня ты? — растерянно спросила я.

— Разве? — усмехнулся мой жених. — Прислушайся к своим ощущениям. Что ты чувствуешь?

Я попыталась успокоиться и понять, что я испытываю в данный момент. Но почувствовала лишь растерянность, озноб и страх. Но боялась я не смерти, не того, что сотворит со мной влияние артефакта. Я боялась неизведанного, туманного будущего, и… того, что Айсек нравится мне больше, чем Альтанир. Последний страх был явно не моим!

— Что ты делаешь со мной? — спросила обескуражено.

— А теперь представь свои мысли и страхи, и ответь мне, что ты делаешь со мной? — язвительно ответил Альтанир. — Я справился с негативом, который ты мне посылала, так не пора ли и тебе взять себя в руки?

— Не дави на неё, — вступился за меня Айсек.

Но его тут же оттащил в сторону Пиротэн.

— Разумно, бакалавр, — похвалил его Альтанир. — Я даже предположить не мог, что моей наречённой окажешься ты, Фидэлика. Но согласись, судьба неспроста свела нас.

— Мне сложно сейчас делать выводы, — честно призналась я, чувствуя, что что-то не так, помимо неожиданной неоднократной связи с Альтаниром. — Я, мне нужно… Отойдите от меня!

Мой крик потонул в рёве пламени. И я чувствовала, что погибну, если перестану гореть. Это было разрушающее, и в тоже время сберегающее пламя.

— Принеси мне пламя драконьей жизни! Принеси его! — прокричала я, и буквально растворилась в огне. Я стала огнём, стала языками пламени, чем-то большим, нежели тело, и меньше любого тела.

Но имела ли я право раствориться? Имела ли я право стать огнём без источника горения? Нет, у меня не было такого права. И я заставила себя увидеть то, что происходит вокруг. Я горела одна. Горела, как факел в темноте, которому суждено погаснуть, когда закончится топливо. Горела, как огонь, которого все боятся. И я поняла, что умру, если погасну.

Исступление этого осознания я послала тому, кто был связан со мной душой и телом. И мой огонь вспыхнул с новой силой. И с такой же силой он был погашен.

Я почувствовала, что в моё тело впились сотни ледяных игл холода. Меня будто заморозило на мгновение, а потом я оттаяла. Альтанир вернул меня к жизни, словно ничего и не было.

Но вместе с огнём ушло и еще что-то очень важное. Холод будто выморозил все мои эмоции. Не было страха, не было паники, вообще ничего не было.

— Странно, в этот раз одежда не пострадала, — заметила я отстранённо.

— Я понял. Понял! Я всё понял! — ликующе возопил Пиротэн. — Она черпает силы из его резерва. Поэтому так легко переносит призывы к обращению. Это невероятно, невозможно, и это просто великолепно!

— Превосходно, теперь артефакт опустошит нас обоих, — спокойно констатировала я.

— Ты что с ней сделал? — тихо просил Айсек у Нира.

— Кажется, немного перестарался с успокоением, — туманно ответил северянин. — Думаю, оттает, через какое-то время.

— А об этом я как-то не подумал, — наморщив лоб, пробурчал саламандр, по-видимому, задумавшись над моей последней репликой.

— Мы всё еще спешим достигнуть вашей цели, или приоритеты пересмотрены, и можно никуда не торопиться? — поинтересовалась Пармия.

— Выдвигаемся, — ответил за всех Айсек.

Сейчас, наверное, только он один и думал о цели нашего путешествия. Я чувствовала себя замороженной, Пиротэн задумчиво общался сам с собой, едва заметно шевеля губами, Альтанир не сводил встревоженного взгляда с меня, а кошияры настороженно следили за всеми нами. И только Брунгильда была всем довольна. Она опять нашла вкусный камень и самозабвенно облизывала его.

— Не думаю, что Фидэлика осилит подъём, — высказала общее мнение Раникэ, с сомнением поглядывая на мои руки.

И что ей не нравится? Согласна: ногти в ужасном состоянии, на запястьях следы от еще не затянувшихся полностью царапин, да и ладони уже не такие нежные, как раньше. Но в целом — у меня были красивые, женственные ручки… совершенно не приспособленные карабкаться вверх по острым скальным выступам. То же самое можно было сказать о моих ногах, как, впрочем, и обо всём остальном.

Решение было найдено, но оно, почему-то, очень не понравилось бакалавру Пиротэну. Саламандр долго возмущался и протестовал, но его мнение никого не интересовало.

Было решено, что Пармия и Раникэ вскарабкаются первыми, потом меня отправят к ним на Брунгильде, и только после этого поднимутся все остальные, а мы подождём их на тропе.

Когда кошияры преодолели уже полпути, я подошла к Пиротэну и прошептала:

— Не переживайте, я тоже не в восторге от этой идеи. Ведь я совершенно не умею управлять ездовыми ящерами, тем более в полёте.

Бакалавр гулко сглотнул, смерил меня неприязненным взглядом и отошёл.

— Что ты ему сказала? — спросил Айсек, наклонившись к моему уху.

— Правду, — пожала я плечами.

— Фидэлика, иди сюда, я помогу тебе взобраться в седло, — резко произнёс Альтанир, недовольно посмотрев на Айсека.

Под ворчание и указания саламандра я была усажена на Бруню и крепко пристёгнута к седлу ремнями. Поводья мне вручили с явным недоверием.

— Не дёргай, не тяни сильно, и не бей её ногами, она этого не любит, — инструктировал меня преподаватель. — И не забывай, это не лошадь, удила не закусит.

— Я вижу, что это не лошадь, — ответила я флегматично. — А как вы вообще ей управляете?

Дело в том, что поводья крепились к некоему подобию ошейника, свободно болтающемуся на шее ящера, и я совершенно не понимала, как управлять Бруней, если она даже не почувствует, если я потяну в ту или иную сторону.

— А ты не управляй, ты попроси, — злобно прошипел саламандр.

— Хорошо, — согласилась я, по-прежнему не понимая, как управлять ящером в полёте, но не испытывая по этому поводу ни малейшего беспокойства.

Мне еще никогда не доводилось летать, но и это меня совершенно не тревожило.

— Да разморозьте вы уже её, адепт Сальмис! — потребовал Пиротэн.

— Не думаю, что мне это удастся, — признался Альтанир. — Но, в сложившейся ситуации, так даже лучше. Бояться не будет.

— А мне следует бояться? — поинтересовалась я, не испытывая впрочем ни малейшего интереса.

— Ну что ты, милая. Бояться совершенно нечего, — заверил меня жених… или уже муж?

Я запуталась в ритуалах и их последствиях, но и это меня не заботило.

— Если бы не ваша связь, я бы и близко не подпустил её к Бруне в таком состоянии, — заявил преподаватель, с надеждой глядя на Альтанира.

— Кстати, о связи, не подскажите ли, уважаемый бакалавр, почему я раньше не мог защитить Фидэлику от воздействия извне, если мы были связаны обрядом единения ещё в детстве? — спросил его Нир. — Возможно, наши выводы ошибочны, и мы не были обручены ранее?

— Вы когда-нибудь слышали про теорию сознательного и бессознательного, адепт? — в свою очередь спросил саламандр. — Я думал об этом, и пришёл к выводу, что всё дело в сознании. Вы могли воспользоваться вашей связью, но не знали о её существовании, потому и не чувствовали её. Но подсознательно вы тянулись к объекту единения, вот и согласились участвовать в походе.

— Я согласился участвовать, потому что действительно хотел помочь понравившейся мне девушке, оказавшейся в трудной ситуации, — усмехнулся Альтанир.

— Хотите, чтобы я поверил, что вы настолько прониклись симпатией и сочувствием к адептке, увидев её лишь раз, что согласились ввязаться в сомнительное, опасное предприятие абсолютно сознательно? — усомнился в его словах преподаватель.

— Почему же? Мы уже встречались, два раза, — вставила я. — И в первый раз он повёл себя довольно грубо. А во второй я едва не убила его за назойливость.

— Грубостью ты называешь попытку помочь тебе, дорогая, — улыбнулся мне саринеец. — А назойливостью — сопереживание и заботу.

— Ты силой вывел меня из ангара, помешав узнать, в чём заключается тайна обряда посвящения в адепты академии, а потом практически волоком дотащил до комнаты, — припомнила я. — Когда же, при второй встрече, я попросила оставить меня одну, ты начал преследовать меня, за что и поплатился.

— Она набросилась на меня, а потом ещё и нос разбила, — пожаловался на меня Альтанир.

— Как интересно, — протянул саламандр. — Значит, сила лунного единения начала притягивать вас друг к другу, как только вы оказались достаточно близко. И это в очередной раз подтверждает мою теорию! Сама богиня судьбы свела вас, адепты. А с судьбой спорить чревато.

— Мы не овцы, за которых решает случай, — начал, было, Нир, но сверху подали знак, что меня уже ждут, и Пиротэн перебил его.

— Поднимайте мою девочку, адепт, — проговорил он недовольно.

— Это моя невеста, — сухо поправил его северянин.

— Но понесёт её вверх моя девочка, — заявил саламандр.

Альтанир понял, что речь шла о ящере и, схватив Бруню за шею, заглянул ей в глаза. Спустя мгновение Брунгильда расправила крылья, намереваясь взлететь, но у неё это получилось только после того, как Нир прошептал заклинание левитации.

И я полетела. Казалось бы, что может быть прекраснее полёта для дракона, но мне было всё равно… пока не посмотрела вниз, на всё отдаляющихся друзей. Страх, неуверенность и восторг накатили одновременно.

— Не вовремя она как-то оттаяла. — Услышала я реплику Айсека, когда перестала визжать, чтобы набрать в грудь воздуха для продолжения крика.

Бруня оказалась надёжной подругой, она доставила меня именно туда, куда следовало, и терпеливо ждала, пока меня отстегнут от седла, и усадят на узкую тропу.

Я уже не визжала, страх и восторг полёта вытеснили мысли о ритуале единения и его последствиях. Теперь я только судорожно вздыхала, уткнувшись лицом в плечо обнявшей меня Раникэ. Мы совершили невиданную глупость! Если нас с Альтаниром обручили в детстве, то второй ритуал можно считать бракосочетанием? А что, если мы ошиблись в выводах, и причина в нарушении правил обряда? Неспроста же Пармия сказала, что чувствует чёрную магию древних. Так чего мне бояться? Того, что я вышла замуж за малознакомого… короля Горных Сариней, или последствий чёрного ритуала древней магии? Одно было ясно точно, бояться есть чего.

Пока я паниковала и путалась в шальных мыслях, на тропу поднялись все остальные. Пиротэн с Брунгильдой улетели вперёд, чтобы проверить — свободен ли путь. Айсек и Альтанир оказались в конце нашей процессии, а меня окружали кошияры. Но сейчас я была даже рада тому, что не вижу мужчин. В голове уже не было путаницы из множества мыслей, остался только один вопрос — следует ли мне покориться судьбе? Следует ли принять её выбор, если я доберусь до источника драконьего счастья и выживу? А как же Айсек? Я не могла отрицать, что Альтанир занимает большую часть моих мыслей, но Айсек… Именно Айсеку я доверяла безоговорочно, именно ему я могла сказать всё, раскрыть душу, будучи уверенной, что он не осудит и подскажет, что делать. Но, я связана с Альтаниром. Имею ли право на общение с Айсеком? Как же всё сложно! Постараюсь разобраться с этим позже, если выживу.

А меж тем вернулся Пиротэн, с известием, что путь свободен. Горгульи растерзали свою жертву и разлетелись. И продолжился путь к моему спасению, путь усеянный трудностями и потерями. Стоила ли моя жизнь жизней двух погибших кошияр? Я сильно в этом сомневалась, но их уже не вернуть, а мне умирать не хотелось. И я шла вперёд, стараясь отрешиться от мыслей о жертвах, принесённых в пути. Когда тропа привела нас к узкому входу в пещеру, мне уже казалось, что этот поход никогда не закончится. Но слова Пармии всё изменили.

— Вот мы и достигли Безымянного Восхождения, — тихо произнесла кошияра, но её слова гулко разнеслись по окрестностям, отразившись от сводов пещеры.

— Источник драконьей магии где-то поблизости, но выше, — проговорил Альтанир, обняв меня за талию и прижав к себе.

Первым моим порывом было желание отстраниться. Но, не успела я последовать этому порыву, как, сама того не желая, прижалась к нему. Айсек прошёл мимо, даже не взглянув на меня. Чувство вины и стыда я постаралась заглушить мыслями о близкой цели.

— Эти пещеры тянутся через всю гору и должны вывести нас к тропе, ведущей наверх, — проговорила Пармия. — Наша цель у вершины?

— Не уверен, — ответил Нир. — Источник близко, но я пока не могу сказать насколько. Сомневаюсь, что нам нужно подниматься на вершину. Возможно, цель где-то в недрах горы.

— А ты что чувствуешь, Φид? — спросил Айсек, подойдя и заглянув мне в глаза.

— Не знаю, — воровато оглядываясь, ответила я.

Понимание, что речь идёт о моих ощущениях относительно драконьей магии, пришло уже после ответа.

«Не знаю» — я произнесла, думая о своих чувствах к мужчинам, оберегающим меня.

Сейчас же, задумавшись об истинном смысле вопроса Айсека, я почувствовала некое подобие зова. Меня что-то тянуло вперёд и вверх. Мне захотелось побежать и подпрыгнуть, будто впереди под потолком было подвешено нечто ценное, важное и такое желанное.

— Тихо, успокойся милая, — прошептал Альтанир, удер живая меня. — Мы обязательно доберёмся до цели, но не стоит нестись к ней сломя голову.

Направление теперь чувствовал не только Нир, но и я сама. Мы и вели всех, петляя по тёмным пещерам в недрах горы.

— Это карстовые пещеры, они остались здесь после иссушения горной реки, — задумчиво бурчал Пиротэн. — Следовательно, когда мы поднимемся выше, можем упереться в тупик. Вода не размывает камень выше своего течения.

— Но она находит выход даже там, где его нет, — усмехнулась Пармия. — Сейчас мы идём по руслу горного ручья, пробившего себе дорогу с вершины горы. Если ручей нашёл вход в эту скалу, то мы найдём выход из неё.

— Моя многолетняя практика исследования горных образований Даймирии показывает, что обычных скальных образований не бывает, уважаемая Пармия, — возразил ей бакалавр. — Это либо умерший вулкан, либо смещение пластов почвы, из чего следует — никакая вода не способна пробить гору насквозь. Мы либо уткнёмся в тупик стены кратера, либо будем бродить в лабиринте нескончаемых червоточин, которые выведут нас совсем не туда, куда нужно.

— Скажите это вашей огненноволосой, она знает куда идти, — усмехнулась кошияра.

— Почему вы так настойчиво называете адептку Кэриар огненноволосой? — спросил Пиротэн. — У неё лишь несколько золотисто-красных прядей. И не факт, что их станет больше.

— Спроси меня об этом, когда мы доберёмся до её колыбели, рептилия, — усмехнулась Пармия, неожиданно игриво подмигнув Пиротэну.

— Мне показалось? — спросила я у идущей рядом Раникэ.

— Хотела тебя о том же спросить, — прошептала кошка.

— А они неплохо смотрятся, — задумчиво добавила Кали, замаскировав смешок покашливанием.

А Пиротэн и Пармия продолжали идти вперёд, никого не слыша и всё более увлечённо споря о природе внутреннего содержания горных образований.

— Ты чувствуешь? — склонившись ко мне прошептал Нир.

— Да, — выдохнула я, едва борясь с желанием побежать вперёд. — Это так завораживает.

— Я тоже чувствую, но явно не то, что ты, — улыбнулся северянин. — Стойте!

Его оклик заставил всех замереть и замолчать.

— Нас там ждут, — резко произнёс Альтанир. — Пять-семь магов, сильнейшие, возможно даже магистры.

— Не может быть, — ответил Айсек. — Никто не знает про источник.

— Ты в этом так уверен? — усмехнулся Нир. — Никто из вас не задавался вопросом, почему правители не теряют способность к обращению, как все остальные драконы?

— Причина в чистоте крови, — ответила я, припомнив прописную истину, которую мне вдалбливали с младенчества — только истинный наследник отца-прародителя обладает всеми его качествами.

— Я уже просветил вас о так называемой чистоте крови, адептка Кэриар, — вставил Пиротэн. — Кровь может быть наполненной силой, только если она не застоялась.

— Думаешь, император знает об источнике и нас там уже ждут? — задал действительно важный вопрос Айсек.

— Почти уверен в этом, — ответил саринеец. — Χотел бы я сейчас пообщаться с сестрой, но это настолько же невозможно, насколько очевидно, что нам придётся пробиваться с боем.

— Дочери рода Ши всегда готовы к битве, — прошипела Пармия.

— А я не готова, — прошептала я. — Если там нас ждут, то это не каменные горгульи, и не лесные духи дождя. Там те, кому приказали защищать величайшую ценность империи, и они не заслуживают смерти.

— А ты, Фид, ты заслуживаешь смерти, лишь потому, что кто-то решил, что он имеет право на единоличное владение колыбели всего драконьего рода? — спросил Айсек. — Или ты думаешь, что мы придём, представимся, попросим пропустить, и нас с почестями проводят прямо к источнику?

— Но как же так? Если тайна драконьего счастья была открыта, неужели папа не знает об этом? — прошептала я. — Он же брат императора, он помог Валинору войти в силу и взойти на трон. Именно мой отец уединился с Валом на несколько дней, наставляя его, после чего новый император встал на крыло.

— Да, нам следовало сразу вызвать твоего отца, — язвительно проговорил Айсек. — Он всё знал.

— Нет! Папа не стал бы скрывать такое знание. Он не лишил бы всех нас возможности познать драконье счастье! — воскликнула я.

— Как же я понимаю твоё возмущение, родная. Я тоже многое узнал только после смерти отца, — проговорил Альтанир, сосредоточенно выплетая какое-то заклинание.

Айсек и Пиротэн тоже готовились принять бой, кошияры встали в круг, в один голос шепча нечто, похожее на ритуальное клятвоприношение перед боем.

— Прекратите! — твёрдо произнесла я. — Мы не будем сражаться со своими.

— Извини, милая, но ты сейчас немного не в себе, — ласково улыбнулся мне Альтанир.

И я почувствовала, как ноги подгибаются. Меня подхватила Раникэ. Она же, похоже, и уколола меня в шею оперённой иглой. Но этот укол не успокоил меня, как было с Ниром, он полностью обездвижил! Я и моргала-то с трудом, не говоря уже о возможности пошевелить хоть пальцем. И даже Айсек сейчас не был на моей стороне. Он только прошептал:

— Всё будет хорошо, — и отошёл к остальным.

Я лежала на руках Рани и беззвучно плакала. Они решили всё за меня. А что, если среди защитников источника окажется мой отец? Если императору действительно известна тайна источника драконьей силы, то его наверняка защищают лучшие воины. Они справятся с любой угрозой. Но готовы ли они к нападению короля Горных Сариней? А если готовы? Чья еще смерть будет на моей совести?

Я не имею права оставаться в стороне. И не хочу быть в стороне!

— Фидэлика, прекрати. Ты ранишь меня, — прошипела Раникэ, отпрянув от меня.

Только после её слов я ощутила нарастающий жар во всём теле. Неужели опять загорюсь?

— Только не сейчас, — простонал Айсек.

А я уже горела, горела как никогда раньше, не испытывая ни боли, ни страха. И огонь выжигал действие парализовавшего меня зелья. Прилагая немалые усилия, я медленно встала на четвереньки, а потом и поднялась на ноги.

— Не стоило этого делать, — произнесла я с трудом, сквозь пелену огня с осуждением глядя на друзей.

— Не делай глупостей, Фидэлика, — ласково произнёс Альтанир, медленно приближаясь ко мне.

— Не подходи, — уже твёрже ответила я, выставив руки вперёд.

То, что огонь начинает угасать, заметили все. Сначала пальцы, потом ладони, пламя покидало моё тело медленно. Но горело оно достаточно сильно и долго, чтобы полностью выжечь действие успокаивающего яда. И я побежала. Если мне суждено проложить путь к спасению боем, то это будет только мой бой. И никто больше не умрёт из-за меня.

Я бежала так быстро, как только могла, игнорируя призывы остановиться и уворачиваясь от заклинаний успокоения. Точно зная, куда сворачивать, я петляла в тёмных переходах, прекрасно всё видя. И я уже почти достигла цели, родственная магия клубилась вокруг, придавая сил и открывая новые умения. Ловкость и скорость, о которых раньше я могла только мечтать, помогали легко огибать препятствия, а порой, и перепрыгивать через них. Казалось, цель так близка, впереди забрезжил таинственный сиреневый свет. Но меня остановили.

Альтанир схватил меня у входа в пещеру, которая манила магией предков. Он рывком утянул меня за скальный выступ, который в следующее мгновение был раскрошен ударом разрушающей магии.

А я-то думала, что сумела оторваться от преследующих друзей.

— Боя не избежать, — выкрикнул Айсек, оказавшись рядом с нами.

— Пусть кошки присмотрят за ней, — ответил Нир, и передал меня Пармии, которая буквально впилась когтями в мои плечи, чтобы удержать.

— Я ударю холодом, прикройте меня огнём, — произнёс Альтанир, обращаясь к Пиротэну.

— Я отвлеку их ложным всплеском бурияма, — предложил Айсек.

— А я не готова пожертвовать вами, — выкрикнула я и рванулась вперёд.

Когти кошияры распороли мою плоть на плечах, но сейчас я даже не почувствовала этой боли. Лишь мельком отметив, что кровь брызнула на друзей.

Я ворвалась в озарённую ярким сиреневым светом пещеру, чувствуя, что снова начинаю гореть, и замерла. Нет, я не хотела останавливаться, но выбора мне не предоставили, как и всем остальным присутствующим. Напротив меня стояли шестеро мужчин в чёрной военной форме императорской охраны, они тоже замерли. Готовые же сорваться с их рук боевые энергетические снаряды медленно затухали, поглощаемые чем-то гораздо более сильным. Я не могла обернуться, но окутавшая тишина дала понять, что друзей постигла та же участь. Мы все стали жертвами ловушки, словно мухи в смоле, завязнув в невероятно сильном заклинании стазиса.

Звук шагов привлёк моё внимание, но повернуть голову, чтобы посмотреть, я не могла. Оставалось только ждать, когда тот, кого не коснулся стазис, войдёт в поле моего зрения. И он появился прямо передо мной!

— Ну здравствуй, кузина, — криво ухмыляясь проговорил смутно знакомый мужчина со шрамом на лице, слегка наклонив голову набок и заглядывая мне в глаза. — Ты не обманула моих ожиданий. Повела себя именно так, как я и планировал. Высокомерно и предсказуемо. Этим грешны все выродки нашего рода. Хотя, о чём это я? Не все, меня высокомерие и самоуверенность императорской семейки не коснулись.

Мэтр Дарно — вспомнила я. Личный помощник лорда-ректора! Помнится, я ещё удивилась, что обычный человек делает в академии магических познаний? Никакой маг не смирился бы с обезображивающим его лицо шрамом, словно росчерк безумного художника, разделившим лицо. Багровый рубец пересекал лицо мэтра наискосок, от левой скулы и до правого виска, особенно глубоко была рассечена переносица. Наверное, именно поэтому мужчина и дышал так шумно.

— Вижу по глазам, ты меня узнала, маленькая драконэсса, — усмехнулся мэтр. — Но поверь мне, ты не знаешь меня.

Жестом фокусника мужчина извлёк из нагрудного кармана походной куртки мой медальон. Я почувствовала, что задыхаюсь, следя взглядом за раскачивающимся перед глазами кулоном. Нет, это не была попытка задушить меня. Я задыхалась от бессильной ярости и ненависти к тому, кто заставил меня пережить столько страха и боли.

— Какой взгляд! — восхитился обезображенный безумец. — Возможно, я даже оставлю тебя в живых, когда взойду на трон. Как тебе роль любовницы императора? А может, если будешь себя хорошо вести, я даже возьму тебя в жёны.

О боги, он безумен. И я в полной власти этого безумца.

— Прежде, чем ты откажешься, я расскажу немного о себе, — улыбнулся мужчина, погладив мою щёку шершавыми пальцами. — Во-первых: позволь представиться — лорд Шадонар Вир'Самори. Именно такое имя я получил при рождении, но твой отец лишил меня его. Именно он подослал убийц к моей матери, когда мне не было и двух лет. Они-то и оставили мне это напоминание о том, кем я являюсь, — прошипел он, наклонившись к моему лицу и проведя указательным пальцем по пересекающему его переносицу шраму.

Казалось, я сейчас лишусь чувств, но стазис не позволил бы мне даже упасть.

— А знаешь что во всём этом самое ужасное? — спросил безумец. — Самое страшное и ироничное в этой истории то, что твой драгоценный папочка является моим дядей! — выкрикнул он. — Да-да, ты не ослышалась, моя дорогая кузина. Моя мать была родной сестрой твоего отца. Не нужно быть большой умницей, чтобы понять, что и император был ей братом. Развратница Хардина родила дочь до брака и выбросила её, как плешивого котёнка! Ну конечно, разве она могла подвергнуть свою репутацию сомнению? Наследница империи, носительница крови прародителя, и вдруг принесла в подоле бастарда, ещё даже не успев взойти на трон. Она, видно, думала, что девочку притопили. Но у знахарки, принимавшей роды, и старой няньки будущей императрицы были сердца, в отличие от моей бессердечной бабки. Мою мать спасли, и даже вырастили, как подобает её статусу. Моим отцом был лорд, но он был слишком труслив и предан императорскому роду. Можешь ли ты представить, что мужчина обрёк жену и маленького сына на смерть, лишь узнав, что они являются носителями прославленной крови прародителя? А мой папочка это сделал! Мать разболтала ему тайну своего рождения, решив, что любящий муж всё поймёт и сохранит в секрете. А он побежал к твоему отцу и рассказал. И в ту же ночь за нами пришли. Они убили маму, и думали, что убили меня. А я выжил. Всем вам назло выжил!

Он кричал, потрясая моим медальоном и брызжа слюной, с такой ненавистью глядя на меня, что я, даже пребывая в стазисе, почувствовала озноб.

— Твой ублюдочный папаша убил мою мать, и едва не убил меня, — продолжал орать Дарно. — Но вы все просчитались! Я жив, и по праву рождения трон принадлежит мне. Разумеется, я сначала разберусь с Дастином, ведь, по закону наследования, только он стоит между мной и престолом. Но сначала я получу то, ради чего мы все сюда и пришли.

Обезображенное лицо расплылось в счастливой улыбке.

— Вижу, ты жаждешь узнать подробности, — прохрипел он, обдавая моё лицо зловонным дыханием. — Ты была такой умницей, сделала всё, как и требовалось. Мне пришлось сильно постараться, чтобы подсунуть свиток Пиротэну. Помнится, я дня три лазил за ним по горам, выжидая подходящего момента. Ещё забавнее было, когда он так легко поверил в россказни о скрывающих великую тайну развалинах в заброшенных горах. Но труднее всего было устроить твой приезд в академию. И тут не обошлось без помощи моей названной матери. Она мастерски запудрила мозги северянке, возомнившей себя императрицей моей империи. И эта горная овца с радостью подписала указ об обучении фрейлин в академии магических познаний. Ну а дальше ты уже знаешь, Пиротэн сразу почувствовал тебя, ну и, разумеется, не смог устоять перед искушением. Ведь этой глупой ящерице так хотелось разгадать тайну драконьего свитка. Мне тоже, признаться, не раз хотелось вскрыть его. Но печать не признавала меня достойным. А тебя признала, и вот мы здесь. Ты привела меня сюда, и это тебе зачтётся, моя маленькая кузина. Сейчас я — истинный наследник империи, приму дар драконьего счастья, а потом уничтожу источник. И вся магия прародителя будет моей!

И этот монстр поцеловал меня! Он впился своими липкими губами в мои, и долго терзал их. Но все его попытки разомкнуть языком мои обездвиженные стазисом губы были тщетны. А я всё сильнее чувствовала спиной леденящий холод.

— Ну ничего, наверстаем позже, — оторвавшись от моего рта прохрипел безумец.

А потом он отошёл от меня и убил всех магов, охранявших источник. Он убивал их, одного за другим, с неизменной счастливой улыбкой на губах. Я видела, как длинный охотничий нож рассекает горло каждого воина, как кровь медленно, словно неохотно вытекает из разрезов на их шеях. А они даже не падали, и в глазах каждого было понимание, постепенно угасающее, вместе с жизнью, покидающей их тела. Пребывая в стазисе, они умирали медленно и безмолвно.

К тому моменту, когда горло последнего защитника колыбели драконьей силы было перерезано, меня полностью сковал холод. Зубы начали отбивать мелкую дробь, но меня это обрадовало!

Я поняла, что это Альтанир борется с магией, которую не смогли преодолеть даже магистры. И я обретаю возможность двигаться вместе с ним. А значит, у нас есть надежда на спасение.

Тем временем, Дарно закончил свою чёрную жатву, повернулся ко мне, подмигнул, похотливо облизал губы и направился к находящемуся в центре пещеры огненному столпу, озаряющему всё вокруг неестественным сиреневым светом.

Ледяная волна стужи ударила безумцу в спину, когда он уже почти достиг цели. Дарно замер, словно его тоже сковало стазисом, а волна холода всё била и била его. Пока его фигура полностью не побелела, покрывшись толстой коркой льда и инея.

Мне удалось с трудом повернуть голову, когда за спиной послышались шаги. Альтанир шёл к нему, очень медленно, словно продираясь сквозь сковывающие его по рукам и ногам заросли, саринеец продвигался вперёд. Мне показалось, что прошла вечность, но Нир всё же дошёл до Дарно. Северянин поднял руку, в отсветах драконьего пламени сверкнуло прозрачное лезвие ледяного клинка. Удар пришёлся по плечу застывшего врага, но этого хватило, чтобы он рассыпался грудой красных кусков льда, которые сразу же начали таять, превращаясь в кровавое месиво. Вместе с Дарно разбился и кристалл, удерживающий стабильность заклинания стазиса, который висел у него на шее, на обычном кожаном шнурке. И всё мгновенно пришло в движение.

Но я смогла только обессилено упасть на колени. Я была опустошена и разбита.

 

ЭПИЛОГ

Как бы то ни было, но я дошла до цели. Теперь же, хоть в этом и не было острой нужды, после всех испытаний и жертв, я не желала отказываться от того, к чему так долго и мучительно стремилась. Возможно, Самирунь была права. Возможно, мне действительно уготовано нечто большее, нежели участь фрейлины при дворе моего кузена.

Остановить меня никто не решился. И я шагнула к новой жизни, вступив в колыбель своего прародителя.

Огонь принял меня в свои объятья, словно ждал и вожделел. Я ворвалась в сияние драконьего пламени, как усталый путник падает в реку, изнемогая от жажды. И мир перестал существовать. Я словно распалась на тысячи искорок, и в тоже время вобрала в себя пламя сотней пожаров. Я кричала и улыбалась, плакала и смеялась одновременно. И это была не я, моё сознание словно сплелось с сотнями сознаний моих предков, получая нечто бесценное, и даруя себя в благодарность. Я горела, не так, как горела раньше, без огня и жжения, но растворяясь в пламени благодатного огня. Меня будто расплавили и снова отлили, из другого сплава, но это была по-прежнему я. Объяснить это я не смогла бы, даже если бы захотела. Но я не хотела объяснять и так очевидное для меня. Я хотела только расправить крылья и полететь. И я полетела.

Не было страха или сомнений, не было предрассудков, был только полёт. Я воспарила в небесах, над всеми бедами и проблемами, я летела. И это была именно я — Фидэлика Кен'Эриар. Я обрела дракона в себе, но не потеряла себя. Небеса покорились мне, и покорили меня навеки.

Мир вдруг предстал передо мной как давно составленный, но только теперь понятный план, план того, что было и будет. Я в новом свете увидела своё прошлое, удивительное настоящее и множество вариантов невероятного, как мне казалось раньше, будущего. Я увидела всё! Я стала истинным драконом, дочерью той, кого потомки нарекли прародителем, чтобы потешить своё самолюбие.

Когда я спрятала свои крылья и вернула человеческий облик, подойти ко мне решились только Альтанир и Айсек.

— Не смотрите на меня, как на незнакомку, — попросила я друзей.

— Да ты хоть в банши обратись, я от тебя не отвернусь, — улыбаясь ответил Айсек.

— Спасибо, — прошептала я в ответ.

— Фидэлика? — позвал меня Альтанир. — Ты со мной?

Я может и хотела бы ответить, что нет, но северянин по-прежнему владел моими сердцем и душой. И теперь я точно знала, что причиной тому не глупый обряд единения.

— Я с тобой, — прошептала я в ответ, с радостью принимая то будущее, которое выбрала для себя сама.

Он поцеловал меня, нежно и осторожно, словно боясь спугнуть. Глупый, он ещё не знает, что драконы не боятся чувств, они горят в них, и зажигают их в других.

Знала ли я в этот момент, что такое любовь? Знала и была готова к ней. Возможно, я даже знала гораздо больше, но это уже другая история.