24-го мая умеръ вь Вѣнѣ, послѣ продолжительной болѣзни, одинъ изъ нашихъ сотрудниковъ, Николай Васильевичъ Водовозовъ, въ лицѣ котораго наша редакція понесла незамѣнимую потерю, a русская экономическая наука лишилась крупной силы. Не смотря на юношескій почти возрастъ покойнаго – ему едва исполнилось 25 лѣть – имя его было хорошо знакомо какъ спеціалистамъ по политической экономіи, такъ и широкой публикѣ, съ живымъ интересомъ встрѣчавшей каждую статью покойнаго.
Сынъ извѣстнаго педагога Василія Водовозова и не менѣе извѣстной писательницы Елизаветы Наколаевны Водовозовой, Николай Васильевичъ еще ребенкомъ обнаруживалъ выдающіяся способности, чѣмъ обращалъ на себя общее вниманіе еще въ гимназіи. Склонность къ литературѣ, полученная по наслѣдству и развитая тщательнымъ воспитаніемъ подъ руководствомъ такихъ родителей, проявилась въ немъ очень рано, и уже на школьной скамьѣ, по свидѣтельству одного изъ его учителей и наставниковъ, В. П. Острогорскаго, H. В. поражалъ своими сочиненіями по русской словесности, чѣмъ доставлялъ не мало хлопотъ учителю. Время тогда было не изъ благопріятныхъ для стремленія юноши Водовозова къ самостоятельной мысли, къ исканію своихъ путей развитія. Сочиненія его рѣзко выдавались оригинальностью мысли и блестящей формой, начитанностью автора и умѣньемъ справляться съ имѣвшимся y него богатымъ запасомъ матеріаловъ. Прекрасное знакомство съ родной и иностранной литературой, знаніе нѣсколькихъ иностранныхъ языковъ, систематическія занятія общественными науками, къ которымъ всегда y него была особая склонность, вмѣстѣ съ живымъ характеромъ, сердечной отзывчивостью и искренностью, чѣмъ такъ дорожитъ и что умѣетъ лучше всего цѣнить молодежь, создали H. В. первевствующее положеніе сначала въ гимназическихъ, потомъ студенческихъ кружкахъ. И товарищи, и профессора смотрѣли на него, какъ на будущую выдающуюся силу,– и не обманулись. Будучи еще студентомъ, сначала с. – петербургскаго университета, куда онъ поступилъ послѣ окончанія гимназіи, и откуда перебрался въ дерптскій, гдѣ и кончилъ курсъ по юридическому факультету, H. В. дебютировалъ въ литературѣ рядомъ прекрасныхъ рецензій въ «Книжномъ Вѣстникѣ», «Русской Старинѣ», a затѣмъ въ «Русской Мысли». Съ тѣхъ поръ литературная его дѣятельность шла непрерывно, возрастая съ каждымъ годомъ. За это время имъ были напечатаны статьи: «Экономическія идеи католическаго духовенства», «Католическая школа въ политической экономіи», «Біографія Мальтуса», приготовленная къ печати и уже напечатанная, но еще не вышедшая въ свѣтъ книга «Писаревъ какъ экономистъ». Кромѣ того, подъ его редакціей вышли «Англійскіе реформаторы» Гиббинса, «Земледѣліе и землевладѣніе», сдѣланъ переводъ Магайма «Рабочія коопераціи»; приготовленъ сборникъ статей, написанныхъ имъ въ разное время: «Зенгеръ и Оффнеръ», «Очерки соціальной юриспруденціи», «Право на трудъ» и др.
Послѣдняя статья его «Съ чего начинать изученіе политической экономіи» (по поводу книги Ш. Жида «Основы политической экономіи») была напечатана въ нашемъ журналѣ, также какъ и его послѣднія рецензіи. Глубоко сочувствуя цѣлямъ самообразовавія, преслѣдуемымъ журналомъ, онъ, почти наканунѣ смерти, въ письмѣ отъ 18 го мая намѣчаетъ рядъ статей историко-экономическаго содержанія, указываетъ книги, о которыхъ желаетъ дать отзывы и проситъ нѣкоторыя выслать ему въ Крымъ, куда онъ направлялся изъ Белляджіо. Внезапная смерть остановила всѣ эти планы… Какъ показываетъ приведенный выше, далеко не полный списокъ работъ покойнаго, имъ сдѣлано много, очень много, если принятъ во вниманіе кратковременность его жизни и почти постоянное болѣзненное состоявіе. Но все это лишь задатокъ того, что русская наука и общество имѣли право ожидать отъ H. В., и вполнѣ понятны тѣ искреннія сожалѣнія, съ какими было встрѣчено всѣми извѣстіе о кончинѣ этого молодого, такъ много обѣщавшаго ученаго и талантливаго публициста.
Какъ человѣкъ, Николай Васильевичъ представлялъ замѣчательный, рѣдкій въ наши дни, примѣръ цѣльной, самостоятельной, свободной и гордой натуры. Къ нему никоимъ образомъ нельзя было отнести упрекъ, дѣлаемый г. Кони современному обществу, въ измельчаніи личности, въ нравственной дряблости и узкой спеціализаціи. Своего «я» Николай Васильевичъ не скрывалъ за безличнымъ «мы», и если покойный заслуживалъ укора, то въ обратномъ отношеніи – за ту рѣзкость, съ которой нигдѣ и никогда не стѣснялся сказать свое мнѣніе, защищая то, что считалъ своимъ убѣжденіемъ. Компромиссы, ни личные, ни общественные, для него не существовали, и во всемъ онъ требовалъ той же прямоты и искренности, которыя составляли основу его характера. Быть можетъ, въ житейскомъ обиходѣ такія прямыя, цѣльныя натуры не всегда удобны, но, право, если бы ихъ не существовало въ жизни, можно бы потерять вѣру въ человѣческую искренность. Такимъ же являлся Н. В. и въ литературѣ, гдѣ двухъ мнѣній, осторожныхъ обходовъ и двусмысленныхъ заявленій онъ не допускалъ. Съ нимъ можно было не соглашаться, но нельзя было не уважать, какъ противника, столько же открытаго и смѣлаго, сколько прямого и честнаго. Его «да» было «да» и «нѣтъ» – «нѣтъ», что въ наше время несравненно большее достоинство, чѣмъ глубокомысленная ученость на почвѣ расплывчатыхъ общественныхъ и личныхъ идеаловъ.
