— Нутес, и где же тут наш больной? — я шел по кораблю в сопровождении каперанга Подкопайло. Военные сильно не хотели привозить моего будущего пациента ко мне в клинику. Я подумал, что мне лишние хлопоты и ответственность тоже ни к чему и согласился провести лечение на корабле. С капитаном мы расстались в отличных и дружеских отношениях. Сейчас тепло встретились и пока шли по кораблю, он мне рассказывал о проведенном испытании с моими подарками, без которых мы их с острова не отпустили.

С подарками получилось довольно забавно. Когда, во время их приезда, я подошел к столу с моряками, то Сорокин встал и представил меня всей компании. Я заказал себе пива и с удовольствием слушал русскую речь и разные забавные случаи, которые постоянно вспоминали присутствующие.

— А ты помнишь Голубко? Он ведь все-таки сделал большую козу тому авианосцу. Когда про вражьи учения узнали, его лодку как раз туда в автономку направили. Голубко уже на пенсию собрался, а наш контр-адмирал его на этот авианосец и купил. Он же со своим пунктиком в башке, что мечтает по авианосцу стрельнуть, не то что весь штаб высушил, а и нам на пьянках-вечеринках всю плешь проел, аж со времён училища. Ну вот, под авианосец наш комфлот его и подписал еще на одну автономку. И ведь выследил-таки он тот авианосец, даром что ли штабные ему все расклады про эту посудину скидывали. Они пока его скрадывали, из-под воды неделю не поднимались, а как на дистанцию атаки вышли, да в перископ его увидели, то ручки то и зачесались…, - рассказчик сделал театральную паузу, пользуясь общим вниманием, — короче…стрельнули они… — оглядел он присутствующих.

— Да ну нах…… брешешь же кап два, — недоверчиво произнес наш старпом с "Росслау".

— Собаки брешут, а мне потом парни на ухо верно шепнули, так и было, стрельнули…, - он снова сделал вид, что крайне заинтересован содержимым кружки.

— А дальше-то что? Попали? — опять не выдержал старпом.

— Да куда там, кто же дерьмом попадет. Они на перископ вышли, все данные для атаки ввели, и гальюны пневматикой продули. Неделю же в режиме молчания под водой шли, гальюны-то переполнены… вот и продули их, вместо торпеды, только авианосец один черт загорелся, и не слабо, — не, ну какой мастер! Кап два не спеша допил кружку, вытер усы, и начал оглядываться на бар, чтобы повторили.

— Степаныч, не трави душу, как авианосец может от дерьма загореться? — весь вид нашего старпома был воплощением всемирного недоверия. Похоже, собеседники неплохо знали друг друга, а остальные сейчас просто наслаждались спектаклем.

— Да самым настоящим образом и загорелся. Голубко второй раз на перископ вышел, и сам охренел. А когда вслух сказал, что авианосец горит, то особист его от перископа оттолкнул и давай сам смотреть. Представь, капитана от перископа оттолкнуть! Особист, сука, стекло над панелями пуска торпед чуть что носом не обнюхал, стекло цело, а авианосец горит. Во, дела…, - занялся кап два содержимым пенки от пива из свежепринесенной кружки. Желваки старпома ходили, но он молчал, молчал и рассказчик, задумавшись над смыслом жизни, и видимо выпав из реальности.

— Степаныч, а что авианосец вдруг загорелся? — спросил Сорокин.

— Да капитан у них нервный попался, наверно. Когда акустики про пуск торпеды сказали, он авианосец начал уворачивать, а тут как раз самолет садился. Ну и сел, еще на два других самолета. вот тебе и пожар, — перекатывая кружку, и глядя куда-то в пространство рассказчик был занят одному ему видимому картинами.

— Так не было же торпеды-то, — не выдержал старпом.

— А ты уши у акустика одень и попробуй отличить, когда подлодка пневматикой дерьмо из гальюна сбрасывает, или когда она той же пневматикой в тебя торпеду выстрелила. Короче, дали Голубко Красное Знамя и на пенсию отправили. А авианосец американцы в док оттащили, почти полгода в ремонте простоял. Только, парни, это не та история, чтоб зря где-то рассказывать, это я вам, как своим.

Вот так и сидели под истории и воспоминания. Увидев, что подкатила машинка с подарками, я попросил занести образец и показав на десятикилограммовую коробку, сказал, — А вот и подарочки от нашего стола — вашему столу. Рыбой угощать не будем, сами на своем сейнере наловить сможете, а вот мяском угостим. Принимайте подарочки для всего корабля, — я показал на коробки.

— Ну, для всего корабля маловато будет, — глядя на коробки, сказал недавний рассказчик.

— Десять тысяч обедов! Да ты лопнешь, детка, — рекламным голосом сказал наш старпом.

— Какие десять тысяч? — явно не понял кап два.

— Десять кило дели на двадцать грамм, получишь пятьсот в коробке, а в двадцати коробках — десять тысяч классных сухпаев, — отыгрывался старпом за рассказ про подлодку.

— Да ладно, тут десять тысяч порций? — не верил кап два.

— А давай проверим, — старпом полоснул перочинником по ленте и вытащив упаковку показал её всем за столом, — Достаточно одной таблетки, — постарался он скопировать голос Папанова из "Бриллиантовой руки", потом принес из бара две тарелки и стакан горячей воды, — А теперь наш маленький индоокеанский фокус, внимательно следите за рукой, я сейчас буду вас обманывать, — старпом положил порцию сублимата в тарелку и залил стаканом горячей воды, затем быстро накрыл все сверху второй тарелкой. Потом сел за стол и копируя кап два занялся пивом. За столом молчали, лишь в конце стола двое обсуждали тему тросов и лебёдок.

— Ну….. и что дальше? — кап два сдался, не выдержав окончания паузы.

— А дальше русские офицеры одевают салфетку, берут нож и вилку и наслаждаются — ожил старпом, — Дайте вилку и нож нашему дегустатору-смертнику. Сейчас он нам за всё ответит. А теперь внимание, господа! Я заканчиваю фокус….Ап! - старпом снял верхнюю тарелку и показал всем бифштекс, — Кушать подано, садитесь жрать пожалуйста, — протянул он приготовленное блюдо кап два. Тот с сомнением потыкал вилкой, понюхал, и отрезав небольшой кусок, осторожно попробовал. Потом уже смелей попробовал больше, а затем спокойно и с удовольствием доел остальное.

— Ну как? — спросил у него один из гостей,

— Вкусно. Как дома побывал, — признался кап два.

— За прошлый месяц в Россию мы поставили четыре с половиной тысячи тонн, ну или двести двадцать пять миллионов порций таких сублиматов по пятнадцать рублей за штуку, — сказал я. Молчание за столом было достаточно долгим, потом кто-то присвистнул.

— Здравствуйте, Станислав Станиславович, — поприветствовал я своего пациента.

— Разве мы знакомы, что-то не припомню, — вопросительно посмотрел на меня больной, невольно поморщившись. Понятно, ему сейчас должно быть очень больно. Я смотрел снимки, еще бы, две опухоли и многочисленные метастазы. Ладно, сначала обезболим, потом будем дальше смотреть. Хотя ничего сверхъестественного я не вижу, и похуже у меня были случаи. Я одевал комплекс, успевая делать диагностику. Все-таки кольцо-диагност, это нечто, как будто очки одели при плохом зрении. Снял боль и уже спокойно просматривал меню и объем работы. Тут и кроме рака проблем хватает.

— Что же так себя запустили, уважаемый. Чего у нас только нет! Почти ничего нет. Давлением давно страдаем? — мне еще не нравилась спина, тяжелая травма, плохо залеченная. Смотрел дальше, слушая рассказ о недугах.

— Сейчас я вас отремонтирую, но все не так радужно, как я и вы думали, — я начал запуск лечения.

— Не поможет? — спросил пациент, почти спокойно.

— О чём это Вы, больной? Я просто не знал, насколько Вы себя запустили, вот и думал, что как приличный человек, Вы себя в форме держите. А сейчас вижу, что налицо нездоровый образ жизни присутствует, — я просматривал карту, пытаясь разобрать знаменитый нечитаемый медицинский почерк, не хотелось что-нибудь пропустить.

— Просто полежать придется побольше, да и отдохнуть бы дня три не мешало, а так не вижу особых проблем. Жить точно будете, и даже лучше, чем до вашей болезни, а вот к врачам надо показываться чаще. Почти всё, кроме рака они бы вам поправили, а так приходиться отдуваться за вашу безалаберность к себе, любимому. Рак штука неприятная и болючая, но и без него Вы много бы не протянули. Легче сказать, что у Вас в порядке. Голова, горло и легкие — это почти в норме, а остальное все на ладан дышит. У меня уже третий десяток пошел только по большим и серьезным вмешательствам в Ваш организм, — я не знаю, что за врачи их лечат, но половины из обнаруженного мной безобразия, я в медицинской карте не видел.

— Вы дорого берёте за лечение? — поинтересовался пациент, видимо не правильно меня поняв.

— Да, думаю что не мало, но в Вашем случае оплата Вам понравится.

— А что, и такое бывает, когда платишь и нравится? — улыбнулся ученый.

— Если Вы не можете теоретически что-то обосновать, это еще не значит, что такое явление не существует, — пожал я плечами, — Ну у меня вроде основное сделано, лечение пошло и мы можем вернуться к вопросу об оплате. Мне нужны знания. Только не надо думать, что это какие-то государственные секреты. Мы с Вами знаем, что самый страшный секрет — это кто и сколько получил на лапу. За такую информацию могут убить сразу. А за гостайны скорее всего сначала будут расследовать и судить, а потом дадут срок, пусть и не маленький, но не убьют. То, что меня интересует, это скорее всего могут знать даже студенты, но вот я получил немного другое образование и сам пока не могу разобраться. Тут-то Вы мне и подвернулись, — улыбнулся я, видя, что боли у пациента прошли и он просто отдыхает, может быть впервые за несколько месяцев.

— Проблема у меня следующая. Я, по своей нечеловеческой наивности, решил удивить весь мир и начать изготавливать электромобили, которые надеюсь продавать и в Россию. Из плюсов я думаю применить следующее…., - и я подробно начал рассказывать своё видение проблем, моих решений и технологий электромобиля, которые собирался применить. Я просто интуитивно чувствовал, что мне не хватает изюминки в будущем электромобиле, получается достаточно заурядная вещь, но я не знал, с кем можно обсудить свою проблему. Подвернувшийся Председатель Военно-научного комитета Вооруженных Сил Российской Федерации мог вполне подойти на роль консультанта в этом вопросе.