К лечебному артефакту для жены я отнёсся вдумчиво. Первоначальная затея — сделать такую же простую лечилку, как для внучки Микояна, показалась мне неудачной. Очень уж красив был кулон с серёжками, что купили мы у московского ювелира. Хорошего мастера Соломон Давидович порекомендовал. Хотелось, чтобы и содержание соответствовало внешнему виду маленького ювелирного шедевра. Я, всё-таки личность творческая, а не ремесленник какой-то. Чувство Гармонии мне не чуждо. Так что пришлось поднапрячься с составлением рунных цепочек. Часа два черкался в тетради, пока что-то начало получаться. Зато теперь кулон даже с небольшим отравлением справится. Надо только жену предупредить, чтобы на семейных застольях она его снимала, а то шампанского не напасёшься. Бутылки полторы-две он точно нейтрализует, а то и больше. Или пусть на лимонад переходит.

В финале я отпрыгался отлично. Результат в восемь метров двадцать шесть сантиметров показал на первой попытке, поэтому на остальные попросту наплевал, прыгая на отметку в восемь метров, где собственно и лежал путеводный мелок.

Сияющий Семёныч после награждения умчался вершить свои тренерские дела, разорив меня на все пятнадчики. которые нашлись в карманах. Они ему на междугородний телефон-автомат потребовались. Времени у тренера не так много, завтра он улетает домой, а я остаюсь с футболистами.

Советский футбол мне не нравится. Не зрелищный он. Зато на игру бразильцев я готов смотреть бесконечно. Вот уж кто истинные поэты мяча. Какие у них фантастические передачи, и мяч, словно прилипающий к ноге в нужные мгновения.

Наша команда прошла в четверть финала и на поле сейчас довольно унылая игра. Обе команды играют от обороны. Счёт 1–1. Нам забили с пенальти, а у противника случился автогол во время розыгрыша углового удара у их ворот. Куйбышевская команда довольно умело прессингует и игра почти всё время идёт на нашей половине поля. До конца матча двадцать минут и тренер всё чаше поглядывает то на часы, то на меня. Намёк понятен. Иду разминаться.

Дважды успеваю догнать мяч, который стали скидывать мне на ход далеко вперёд. Оба раза бью с острого угла, потому что сделать передачу некому. Наши нападающие за мной не успевают. Они устали, да и без этого видно, что им явно не хватает скорости. Я догоняю мяч быстрее, чем они подтягиваются на ударные позиции.

Хороший вратарь у наших соперников. Он не только удачно парирует мои удары, но и поле замечательно видит. Створ ворот, при ударе с острого угла, намертво перекрыт его фигурой.

Польза от моих сольных проходов всё же есть. Защита куйбышевцев понемногу сдвигается ко мне на фланг, да и полузащитники у них оттянулись на свою половину поля. Частично наша заготовка работает. У соперников уже нет той уверенности в своей защите, что раньше, да и наши нападающие уже не уходят на свою половину поля.

Третью подачу в свой адрес настигаю в метре от угловой отметки. Двое наших нападающих со всех ног несутся мне на помощь, полностью выкладываясь в этом рывке. Вратарь уже сдвинулся на край ворот, ожидая моего удара. Делаю сильную прострельную передачу, и наш левый нападающий дотягивается до мяча. Удар у него срывается, но мяч, подпрыгивая, закатывается в левый угол ворот, куда вратарь уже никак не успевает вернуться.

— Не расслабляться, играть до конца, — слышу я крик тренера и, оглянувшись, вижу его довольную физиономию и кулак с оттопыренным большим пальцем, направленный в мою сторону. Мелочь, а приятно. До конца матча счёт так и не изменился, 2–1. На мой фланг оттянулся полузащитник и успешно перехватил пару дальних передач в мою сторону.

Следующую игру мы продули. Москвичи были сильнее. Нас дважды выручала штанга и, несмотря на то, что в первом тайме наша команда смогла реализовать пенальти, мы проигрываем 1–2. Меня на поле выпустили минут за тридцать до окончания матча. Очень быстро пришло понимание, что за прошлым матчем москвичи наблюдали внимательно. Меня постоянно опекают двое игроков. Сравнять счёт мне удалось со штрафного. После моей передачи нашего нападающего сбили метрах в двадцати от ворот. Не успели мы порадоваться, как вскоре уже наш вратарь, после яростной атаки москвичей, вытаскивал мяч из своей сетки ворот. Свисток. Матч закончен со счётом 2–3. Неплохой счёт, если учесть, что уровень игры у нашей команды заметно ниже, чем у соперников.

Теперь москвичи и киевляне будут сражаться за золотые и серебряные медали, а у нас впереди встреча с тбилисцами, за бронзу. По крайней мере, стала понятна дата отъезда и мне можно покупать обратные билеты на послезавтрашний вечер.

Бронзовые медали наша команда получила. Я играл весь второй тайм, забил красивый гол, ударив через себя в падении, и сделал голевую передачу. Потом меня "подковали". За три минуты до окончания встречи. Неповоротливый, но мощный защитник тбилисцев, сильно пробил мне по ноге. Его с поля удалили, а меня унесли. На носилках. На церемонию награждения я не пошёл. Мне надо было остаться одному и вылечить ногу, которая опухала на глазах. Как чувствовал, что запас Силы в накопителе мне потребуется. Каждый вечер пополнял его из собственного резерва, насколько мог. Вот и пригодилось.

Минут через десять вышел на трибуны, морщась н хромая, и стал свидетелем жаркого спора двух тренеров. Моя жена аргументировано громила Виктора Александровича, доказывая ему, что ребята бегают плохо и не правильно. Футболист за игру пробегает по полю от пяти до двенадцати километров. Особенно неприятно, что всё происходит в рваном ритме, иногда с экстремальными ускорениями. Пришлось выступить в роли третейского судьи. В качестве компромиссного предложения предложил принять Ольгу на полставки тренером по ОФП, и через пару месяцев посмотреть, какие результаты появятся у футболистов после её беговых тренировок.

— Хм, Ольга, а как вы думаете, удар у Павла каким-то образом связан с его видом спорта? Я имею ввиду прыжки, — услышал я через минуту. Тема разговора у обоих тренеров изменилась, а я с сожалением посмотрел на наших парней, начавших понемногу выходить из раздевалки. Бедолаги! Какую свинью я им только что подложил. Два тренера нашли общую тему и друг друга. Чуткое тренерское ухо уловило разницу даже в звуке удара. Я по мячу бью хлёстко и звонко, как опытный боксёр по груше, а у них удар глухой, не акцентированный. Понятно желание Виктора Александровича заиметь в команде пару-тройку скоростных "пушек", способных эффективно завершать атаку. Вот только без целенаправленного развития определённых групп мышц яркого результата им не достигнуть. Ольгина методика по "прокачке" ног стала для футбольного тренера откровением. А я тихо порадовался, что тренерские амбиции супруги теперь будут сфокусированы не только на мне.

— "Тренер, с узкой специализацией "инженера ног"? — задумался я, с уважением поглядывая на Ольгу, которая уже вытащила свои записи и показывала футбольному коллеге графики и таблицы с расчётами индивидуальных нагрузок, сдувая время от времени непослушную чёлку. — "Надо же. Молодец! Такую интересную тему сама нарыла. Не зря у меня ноги целый месяц были фломастерами разрисованы, когда она свою методику измерений отрабатывала. В три цвета мне мышцы по контуру обводила и замеряла, рассчитывая нагрузки и фиксируя результаты. Надо будет ей для футболистов новый набор фломастеров купить, а лучше — три. Чтобы уж точно на всех хватило".

В Свердловске меня включили в работу с раннего утра. Документы из обкома готовы ещё не были, а вот в юридическом отделе академии читать и подписывать мне пришлось много чего. Не день, а праздник бюрократа. К обеду даже второй юрист — мымра с сухими, поджатыми губами, поглядывала на меня с сожалением. Сначала мы с ней крепко сцепились, когда она увидела, что я беру карандаш и начинаю править подготовленные документы. Пришлось побыть крючкотвором, объясняя, почему меня не устраивают размытые формулировки, или надуманные ограничения. Один перечень необходимых согласований с академией наук чего стоил. Сорок шесть пунктов, из которых я оставил восемь, тех, что действительно необходимы. Почувствовав во мне родственную душу, она успокоилась, но не преминула заметить, что её шеф будет в бешенстве. Впрочем, судя по промелькнувшей ехидной улыбке, её это мало расстроило.

Под конец смог её удивить. Надо сказать, что всё утро я отчаянно зевал. Ночной перелёт и ранний подъём давали себя знать. Поэтому вычитка документов шла под обильное возлияние кофе, за которым я сгонял к себе в лабораторию. В потреблении напитка дама от меня не отставала, поэтому вторую гранёную стеклянную банку бразильского кофе — мой личный стратегический запас, сохраняемый в пустом сейфе, вручил ей со словами благодарности. Такого она точно не ожидала, и растерялась, зардевшись лицом. Видимо не часто юристов в академии балуют подарками.

Вечером заскочили к моим родителям. Медалями похвастаться, и подарки вручить. Заодно и привезённым "Сервелатом" поделиться. Вкусный он пока ещё. Без химии и наполнителей.

После лёгкого ужина у нас образовались "группы по интересам".

У меня появились замечания по работе плеера, и идеи по его развитию.

— Зачем нужен пишущий плеер? — не успокаивался батя, — Кассету можно и на более приличном магнитофоне записать. У нас габариты смотри на сколько вырастают, а ты ещё и микрофон с отдельным усилителем сюда же собрался ставить.

— Угу, а ещё кинематику с автореверсом. Тогда этот плеер можно будет использовать в режиме диктофона, причём как диктофон, он будет записывать звук не в стерео звучании, а в моно. У нас получится четыре дорожки и на одной кассете поместится в два раза больше записей. Представляешь, три часа репортажа на одной кассете в девяносто минут.

— Нет. Мне одному не справиться. Всему есть предел. Схема намного сложнее получится. Тут н материалы, и точности совсем иные потребуются. Давай хотя бы реверс с ручным переключением сделаем? — отец грустно смотрел на разбросанные по столу детали, словно надеялся, что они сами сложатся в необходимое устройство.

— Будут тебе люди. Обещаю. Не сразу, конечно, но нам и новую модель не завтра надо. Эту бы как-то запустить и до ума довести. Ты со своим руководством говорил?

— Отмахнулись. Слишком много специфических комплектующих. Поставки тех же моторов, или головок надо за год согласовывать, и то не факт, что получится. Для такого количества деталей по кинематике у нас тоже автоматизированных линий нет, а вручную много не сделаешь. Про качество я даже не вспоминаю. Больше намучаемся, чем изготовим.

— Что же всё так грустно-то? — ожесточённо потирая затылок, поинтересовался я у посмурневшего отца, — Вроде, и завод большой, а сделать ничего не может. Это как так получается?

— Как ты выражаешься, мы не под то "заточены". Две — три тысячи радиостанций за месяц сделаем, двести — триста блоков для локаторов тоже вытянем, ну, и ещё чего, по мелочам. А вот десять — двадцать тысяч, пусть и более простых изделий, уже не сможем. Штамповочные прессы у нас тихоходные, н пласт автоматы небольшой мощности. Для мелкосерийного производства этого достаточно. Да и с оснасткой проще и дешевле выходит. Я даже не представляю себе, кто у нас в стране может пресс форму на сто двадцать мест сделать. У нас такие формы на четыре изделия используют, так и то с ними намучаешься, пока все четыре отливки начнут без брака выходить. Пробовали как-то на восемь мест сделать, плюнули. Три месяца пресс форму шмурыгали. а две отливки с неё всё равно нет-нет, да в брак идут. То сырьё подкачает, то автомат сбой даст, то фильера забьётся.

— Понятно, нужен другой класс оборудования и оснастки. Абсолютно иной мощности и производительности, — не стал я разочаровывать отца в понимании проблемы. — Потом оно безусловно потянет за собой и новые требования к качеству подготовки сырья, а то н к его новым видам.

— Ты даже не представляешь себе, насколько другой это класс. Если хочешь получать детали, себестоимость которых будет ненамного больше стоимости сырья, то первоначальные затраты будут просто колоссальные. Зато амортизация практически растворится в количестве выпущенных изделий. Сам прикинь, или у тебя оборудование выпускает в смену двадцать — тридцать тысяч изделий, или, как у нас, триста восемьдесят. На тех деталях, что выпускаем мы, себестоимость в три, а то и в десять раз выше. В зависимости от выпуска. Мы тут сделали оснастку в прошлом году, а заказ всего на тысячу изделий пришёл. Теперь модернизация на него прошла. Считай, что всё, что приготовили из оснастки, можно выкинуть, а у нас на неё один только инструментальный цех, в двести человек, больше месяца мантулил. Это же, какой убыток заводу? А себестоимость тех деталей? Всё псу под хвост…

Мда, как-то я не сообразил, что кроме как для оружия и патронов, у нас в стране действительно не так много отечественных высокопроизводительных линий. Таких, чтобы миллионами штук оперировали. Всё закупаем, или копируем, с отставанием на поколение. "На коленке" чудеса творим, а как доходит до массового выпуска, начинаются неразрешимые проблемы. Страна задыхается без высокопроизводительных технологий. Пока это не слишком заметно. Дешёвая электроэнергия и недорогая рабочая сила дают определённый запас прочности. Вот только перелом близок. В "мирном противостоянии систем" отставать нельзя. Это та же война, только экономическая. Соперники торопятся, и закрашивают на картах целые страны, обозначая захват рынков и экономическую зависимость занятых территорий. А мы на месте топчемся, и оказываем " братскую помощь". Безвозмездно.

* * *

Три недели спустя.

К раскрытию терактов в Москве были подключены лучшие специалисты КГБ. МВД и прокуратуры. Руководил оперативно-розыскной группой генерал-майор КГБ В. Н. Удилов. Операция получила кодовое название «Взрывники». Следователи опросили более пятисот свидетелей, видевших предполагаемых преступников. Однако никто из них так и не смог чётко описать внешность террористов.

О ходе следствия регулярно докладывалось председателю Комитета государственной безопасности Юрию Андропову и лично генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу.

В итоге кропотливой работы на месте происшествия и последующих лабораторных исследований было установлено, что осколки, извлеченные из тел погибших и пострадавших, являются фрагментами чугунной гусятницы.

Эксперты установили, что именно эта кухонная посудина с крышкой послужила контейнером для взрывного устройства. Мельчайшие фрагменты, найденные на месте происшествия, были идентифицированы экспертами как остатки электрического элемента питания, тумблера и механического будильника. На месте взрыва также были обнаружены микрочастицы тротила. Выяснив места производства и продаж многих из материалов, которые использовались при изготовлении взрывного устройства, следователи очертили круг "подозреваемых" городов, которые чаше всего фигурировали Ереван. Ростов-на-Дону и Харьков.

По отдельным фрагментам восстановили, как выглядела хозяйственная сумка из кожзаменителя, в которой переносили смертоносный груз. Фотографии гусятницы и сумки были разосланы в отделения милиции по всей стране. Вскоре в Ташкентском аэропорту при досмотре была задержана женщина с точно такой же сумкой. Внутри оказалась обычная поклажа, но по ярлыку удалось установить место ее изготовления — город Ереван.

— Значит, предполагаете, что армяне? — хозяин кабинета привычным движением чуть ослабил галстук, дождавшись, когда за последним из выходящих закроется дверь. В кабинете остались двое.

— Следственной группой проведена колоссальная работа. Специалисты там собраны лучшие из лучших. Не думаю, что они стали бы делать поспешные выводы, а тем более докладывать нам о них, если бы не считали, что имеют на то веские основания, осторожно уклонился от прямого ответа его собеседник, заодно дистанциируясь от возможной ошибки и прямых упрёков о медленном продвижении следствия.

— А у наших армянских товарищей ничего подозрительного за последнее время не замечалось?

— Подозрительного нет, а вот забавное — да.

— Ну-ка, ну-ка, расскажи, — потребовал Леонид Ильич, — посвободнее усаживаясь в кресле, и заранее улыбаясь. Сухие доклады, с их казёнными формулировками, мельтешащие цифры процентов и повторение партийных формулировок на разные лады у него давно вызывали скуку и раздражение. Поэтому любое живое общение и необычные истории им впитывались, как глоток свежего воздуха. Его ближайшее окружение о такой привычке знало, и всегда держало наготове пару весёлых ситуаций "из жизни".

— Микоян спортом решил заняться… — Андропов потянулся к пузатому портфелю, стоящему около его стула.

— Это который? Тот, что лётчик, или их родственник, что военной академией руководит? А, нет, у того же фамилия другая.

— Нет, Леонид Ильич. Я про Анастаса Ивановича вам рассказываю.

— Да он же лет на пятнадцать меня старше, — слегка польстил себе генсек, то ли желая убавить свой возраст, то ли добавляя его Микояну.

— Я и сам не поверил. Поэтому послал проверяющих. Они агентурные данные подтвердили и фотографии сделали. Снимали издалека, но сомнений никаких. Каждый день старик по двадцать — тридцать минут бегает трусцой, а потом идёт заниматься на местную спортплощадку. С турником у него пока плохо выходит, но отжимается он уже вполне прилично, — из развязанной папки председатель КГБ вытащил полтора десятка фотографий и положил их перед Брежневым.

Снимали явно из автомобиля. На некоторых фото было видно, что стекло приоткрывали не полностью.

Брежнев бегло просмотрел фотографии, затем вернутся к тем, где был крупный план.

— Ишь, как глаза-то выпучил, — неодобрительно щёлкнул он ногтём по уголку фотографии, на которой Микоян старательно тянул подбородок к перекладине турника.

Помолчали. Брежнев ещё раз перебрал снимки, складывая их в стопку.

— Ты, вот что, Юра. Узнай-ка поточнее, с чего это он вдруг забегал. Сам, что ли к нему в гости съезди…

— Уже сделано, Леонид Ильич. Сам я, правда, не поехал. Как-то у меня с Микояном дружбы не было никогда, чтобы такой визит достоверно замотивировать, а вот одного из наших сотрудников, живущих там же, на разговор отправил. Тот переоделся в спортивный костюм и дождался Микояна на спортплощадке. Там они и поговорили, по-соседски. Вот запись их разговора, а это расшифровка беседы, — на стол легли листы с машинописным текстом и маленькая бобина с магнитофонной лентой.

— И что там? — насупив густые брови, спросил генсек, искоса взглянув на предлагаемые материалы.

— Если коротко, то Микоян доволен, что его вовремя отправили на пенсию. Жалуется, что сначала тяжело было без дела остаться, а потом вроде как он понял, что надо для себя и для семьи немного пожить. Стряхнул ипохондрию. Начал понемногу делать зарядку, потом перешёл к закаливанию, сильно сбросил вес, занялся бегом, и вот уже до более серьёзных упражнений добрался. Говорит, что в бассейн записался со следующего месяца. В группу здоровья.

— И тут выкрутился, гадёныш. — стукнул кулаком по столу Брежнев. — Подожди, что он там про вес сказал?

— Про вес там вскользь мелькнуло, и непонятно, за какой период. В беседе Микоян говорит, что сбросил семь с половиной килограмм до того, как к бегу- перешёл.

— Семь с половиной… — Брежнев одним широким движением руки веером разложил перед собой фотографии, разметая собранную им же стопку. — Врёт, наверное… Где ему… С его-то ростом… — начал он пристально вглядываться в снимки. — Он вроде и раньше поджарый был, — заметил генсек, как бы про себя.

— Можем проверить. В записанном разговоре Микоян утверждает, что на нём все костюмы стали болтаться, как на вешалке. Пришлось два новых заказывать. Где он обшивается, нам известно. Старые и новые мерки сравнить не сложно. Кстати, наш сотрудник докладывает, что сам Микоян внешне теперь выглядит не хуже, чем его сын, а то и лучше. Возможность применения объектом грима он отрицает, так как во время их совместной тренировки Микоян обильно потел и не раз протирал всё лицо носовым платком. Ни на лице, ни на платке следов грима наш сотрудник не заметил.

— Пусть аккуратно всё ещё раз проверят. И мерки пусть сопоставят, и в бассейне сфотографируют. Да, папку эту оставь мне пока, может, просмотрю на досуге. А сейчас иди, устал я что-то…

Не забыл Леонид Ильич тех обидных шлепков по самолюбию, которые иногда ему прилетали публично.

1964 год.

Хрущев, задумав повысить роль Верховного Совета как подлинного парламента и реорганизовать с этой целью его Президиум, сказал при всех, показывая пальцем в сторону Брежнева, тогдашнего Председателя Президиума, даже не глядя на него: "Но этот с такой задачей не справится! Или я, или ты, Анастас. Я кроме Секретариата ЦК еще и в Совмине председательствую. Придется тебе, Анастас”.

Брежневу же нравилась должность в ее традиционной конструкции, когда можно было не работать, а лишь по два-три часа — и то не каждый день — вручать ордена и принимать иностранных послов (а в свободное время заниматься охотой и иными увеселениями). Но, именно лишившись этой должности, Брежнев по иронии судьбы стал вторым лицом в Секретариате партии, а потом и Генеральным секретарем. Эта должность ему понравилась еще больше.

Улыбнуться и расслабиться председатель КГБ себе позволил только в автомобиле, заранее подняв непрозрачное стекло, отделяющее его от водителя. Одна из самых сложных фаз операции "Пенсионер" прошла в точном соответствии с тем сценарием, который разработали психологи и аналитики. Все ассоциативные цепочки в разговоре сработали с первого раза. Генсек сам вывел его на нужную тему и вытребовал все подготовленные материалы. Скоро Брежнева ознакомят с заключением врачей, где они будут настаивать на необходимом отдыхе тяжелобольного и "всеми любимого Вождя", и на его длительном санаторном лечении. Потом картину дополнит ещё один блок фотографий с цветущим, похудевшим Микояном, занимающимся плаванием и данные его медосмотров, полученные из бассейна. Человек, может быть единственный, кому Андропов полностью доверял, сразу предупредил, что все анализы будут подлинные и могут перепроверяться любыми специалистами хоть сотню раз. Во всём сценарии ни слова лжи. Только правда, и реальный компромат на тех, кого она не устраивает. Чтобы рот лишний раз не смели открыть.

Тут Андропов нахмурился, вспомнив про собственное здоровье. Самому не мешало бы в санаторий съездить, почки хоть немного подлечить, но постоянно некогда, а сейчас и не время. Начальные этапы этого странного мирного заговора прошли удачно. Сделаны необходимые, незаметные на первый взгляд, кадровые перестановки. Проведены закулисные соглашения. Отступать уже поздно! Слишком велики на кону ставки. Слишком тонка и виртуозна разыгрываемая интрига, чтобы можно было отвлекаться на личные проблемы и болезни.

Для председателя КГБ, каким бы тонким знатоком человеческих душ он себя не считал, определённой гарантией на успех было участие в их проекте Микояна. Андропов хорошо помнил, что Микоян не стал участвовать в заговоре группировки Шелепина, в начале 1967 года. Чутьё старого волка тогда его не подвело. Тот заговор провалился, едва начавшись.

Посмотрев на руководство Брежнева, его ярые союзники становились не менее ярыми врагами. С Шелепиным Брежнев разобрался чуть мягче, чем с некоторыми остальными своими бывшими соратниками. Его вывели в ВЦСПС, а потом отправили на пенсию.

Шелепину в укор, среди прочего, было поставлено то, что он стал проявлять, по словам Л. И. Брежнева, "ложный демократизм": — поехал отдыхать не на спецдачу, а в обычный санаторий и стал ходить питаться в общую столовую.

Проект смены руководства в стране у группировки Шелепина не получился. Зато Брежнев, удачно лавируя между интересами кланов, понемногу окружал себя себе подобными. Тот же Черненко, которого Микоян открыто назвал нечестным человеком, и предложил ему уволиться из аппарата Верховного Совета, и "добровольно положить партбилет на стол". Черненко тогда спешно "уволился" с канцелярской работы в Верховном Совете и ушёл под защиту Брежнева, на должность заведующего общим отделом ЦК КПСС.

Клан Брежнева понемногу вырастал, применяя время от времени, ротацию кадров, выбирая в свои ряды "наиболее достойных".

"Твердоголовые" — это коммунисты-догматики, это те, кто "забыл", а то и "творчески переработал" основные ленинские тезисы Революции: — "Власть народу! Земля крестьянам! Фабрики рабочим!" — они тоже сохраняли свои позиции в руководстве страны. При этом, ни у одного из них даже лицо не кривилось, когда они называли себя "ленинцами". Словно Слово сдержали, свои обещания выполнили, и что обещали, то и дали. Что крестьянам, что всем остальным. Вот такие классные Члены… м-м… Политбюро.

Этот клан, в основном, специализировался на пропаганде. "Войну Лжи", со времён Геббельса, ещё никто не отменял. Вот и сейчас, клан "твёрдоголовых" вещал про достижения промышленности и строительства, половину из которых составляли приписки, про рост благосостояния населения, который зашкаливает, про успехи "любительского советского спорта", и про неудачи капитализма.

"Твердоголовые" диктовали моду на одежду, литературу, музыку. Они считали себя поборниками нравов, и могли запретить просмотр любых "нежелательных" фильмов и спектаклей.

Заодно они курировали Комитет партийного контроля, протолкнув туда Пельше, поддерживаемого Сусловым — воинствующим ортодоксом-идеологом. Суслов обладал уникальным талантом для коммунистов: — он мог часами произносить правильные речи, давая при этом ссылки и на память называя положения Съездов и цитируя работы основополагателей марксизма-ленинизма. Софисты очень популярны среди ксендзов. Их специально разыскивают и обучают особо одарённых. Суслов талантливо владел необходимыми навыками и даром, поэтому без особого труда "охмурял" собратьев по партии. Так же, как "ксендзы охмуряли Козлевича".

У человека был Дар — на правильной, "коммунистической фене", заболтать любого насмерть. Вот только насмерть — это не форма речи. Для многих она превратилась в приговоры, зачастую, "без права помилования".