Весна. Конец марта н начало апреля выдались на Урале на удивление тёплыми. Снежные завалы съёжились, превращаясь в лужи. Хрупкая корочка льда, образовывающаяся за ночь, уже к полудню стаивала и разбегалась весёлыми ручейками. Появились первые перелётные птицы. И только машины недоверчиво цокают шипами по мокрому асфальту, как бы намекая, что ранней уральской весне доверять не стоит.

Наконец-то на "Мелодии" вышла пластинка, в которую были включены и наши песни. Называлось это чудо — "Танцевальная музыка СССР". На фоне выпущенных в это же время перепечаток "Би Джиз", "АББЫ" и миньона группы Стаса Намина, особого ажиотажа этот диск не произвёл. Мы с ребятами скинулись и выкупили две коробки пластинок "для представительских целей". На нашей, Свердловской киностудии проверили, что очень помогает при переговорах, если ты уже где-то издавался. Этакий талисман, свидетельствующий, что ты допущен к миру избранных, проверен и одобрен. Раздали руководству и режиссёрам шесть пластинок, и в течение месяца получили от них два заказа на музыку к документальным фильмам. Приятно, когда у группы появляется понемногу легальный статут. Да и платят киношники прилично. Я сначала не поверил в расценки, но в беседе с одним из кинорежиссёров выяснилось, что страна от кинопроката получает отчислений в госбюджет больше, чем от продажи спиртного. Поэтому с оплатой не скупятся. Заодно мы и свои новые песни записали. Неплохо у нас уже собственных произведений набирается. На сольный концерт хватит. Музыку мы просто по умолчанию с Алексеем вдвоём пишем. С каждой новой песней оба всё больше и больше понимаем, что нам нужен синтезатор. Хотя бы простенький "Минимуг". С ним появится больше возможностей и современное звучание. Вот только с деньгами у меня пока туго. Незапланированные траты случились, в особо крупных размерах.

Сколько времени и нервов я потерял, пока от меня не отстали! Мне говорили правильные слова, давили авторитетом, брали меня "на горло", пытались безапелляционно указывать… Всё вынес, но своё отстоял. Пусть и с ограничениями, но в основном ничего не упустил. Идея хозрасчётной организации воплотилась в документы, помещения и финансы.

Без потерь, ясен пень, не обошлось. Особо чувствительным и издевательским ударом оказался запрет авансирования разработок из заёмных средств. Вроде бы и деньги у организации есть, а вроде их н нет. Я же как предполагал — дать рабочей группе аванс, дождаться, пока идея пройдет стадию эскизов, оплатить чертёжников и технологов, а полный расчёт перенести на поступление от продаж. Последующие отчисления будут приятным бонусом. Не тут-то было. Подрубили птице крылья. Всего лишь одним пунктом в завизированных бумагах. Наверно, тот, кто это придумал, теперь радостно потирает свои потные пухлые ручки. По его разумению я или нарушу финансовую дисциплину, или ничего не смогу сделать. Тут-то меня и прищучат. Не учёл товарищ одну небольшую мелочь. Резвый вьюношь, то бишь я, оказался хомячком зажиточным, с небольшим собственным капиталом, тысяч этак в сорок пять. В основном это приходы от продажи эликсиров. Сумасшедшие деньги по нынешним временам. Пять автомобилей можно купить. Правда, когда оплачиваешь работу пятидесяти человек, и закупаешь необходимые материалы, то такая сумма большой уже не кажется. Поэтому пришлось выгрести все семейные накопления, оставив немного себе на жизнь, и посчитать, на что их хватит.

Денег хватило на всё, ещё и приличный запас остался. Пусть пока лежат. Ещё неизвестно, как проекты выстрелят. Тем более, что мы начали собирать ещё две группы.

Разозлили меня с финансированием. Очень так неприятно щёлкнули по носу, напомнив о суровой правде жизни. Так что цены на наши разработки я пересчитаю. Раз на заёмные средства работать нельзя, то будем ускоренно добывать собственные, на которые пакостные ограничение не распространяется.

Четыре новых проекта — четыре рабочие группы по десять — пятнадцать человек уже работают. Встречаюсь с ними два раза в неделю, по вечерам. Днём студенты учатся. Короткие совещания, по тридцать минут на группу. Два проекта уже вышли на стадию рабочих чертежей.

Документация по плееру готова полностью и предложение отправлено потенциально возможным производителям. За живые деньги, которые я щедро плачу по результатам, документы и чертежи мне готовят удивительно быстро.

Милая женщина, та самая грымза — юрист, принята на работу на полставки. Она очень ловко она вписалась в созданную структуру, и теперь беззастенчиво использует административный ресурс академии наук, отслеживая и организуя прохождение патентов и авторских свидетельств. Язык переговоров она знает в совершенстве, и тонко балансирует между угрозами и обещаниями вознаграждений. Даже по её внешнему виду заметно, что новая работа ей нравится. Одежду она стала носить более яркую, обувь теперь на каблучке, причёска стала более задорной, а на лице появилась косметика. Надо будет и её работу материально стимулировать. Раз все вместе бьёмся за одно общее дело, то и плюшки стоит делить по-честному. Мне кажется, что ежемесячная премия у неё со временем получится больше, чем все её нынешние зарплаты.

— "Любопытство сгубило кошку" — думал я про себя, разглядывая гостиную дома на окраине города. Два светильника, вечный огонь, изображение скрижалей, ковчег. — " Готов поспорить рублей на сто, что это нелегальная синагога".

На поездку я согласился после звонка Соломона Давидовича. Он так хитро построил разговор, что я только сейчас начал понимать, кто же может быть "крайне образованным человеком, долгое время интересующимся подобными знаками, вроде тех, что вы мне нарисовали". Местное духовное лицо, кто же ещё. Меня немного напрягает то, что Каббала вроде бы у иудеев считается тайным знанием, поэтому заранее освежаю в памяти несколько общедоступных книг и продумываю версию, как я с ними мог ознакомиться.

Сам ювелир очень неплохо выглядит. Никакого сравнения с тем, что я увидел при нашей первой встрече. Глаза блестят, как у молодого. Это я сразу заметил, когда он заинтересованно высматривал на мне купленные у него украшения. Конечно, я их ношу. Кольцо, разве что, не всегда надеваю. Слишком приметное оно, в глаза бросается. Кстати, очков я при нём не заметил. Значит, на зрение не жалуется.

Минут через десять Соломон Давидович сопроводил меня в небольшую комнату, представил меня хозяину дома, а его мне, и тихо удалился.

— Не могли бы вы рассказать мне, откуда у вас появились те рисунки, которые вы хотели нанести на украшения? — задал мне вопрос сухонький дедок, повышенной усатости и бородатости, голову которого прикрывала мини — тюбетейка из чёрного бархата. Я в это время пытался устроиться на маленькой кожаной кушетке, с неудобными полукруглыми подлокотниками.

— Перерисовал из немецких книг, — коротко ответил я, наконец-то пристроив ноги между столом напротив н пуфиком.

— А название книг случайно не запомнили? — немного насмешливо задач мне вопрос представитель местной конфессии.

— Запомнил. На память не жалуюсь. Только давайте сразу договоримся. Мне хотелось бы, чтобы наша беседа была не только интересной, но и взаимополезной. Надеюсь, вы тоже ответите мне на несколько вопросов? — я хоть и улыбался, но взгляд не опускал. Где-то через минуту собеседник нехотя мне кивнул, и я продолжил. — Наиболее полное описание, которое я видел, было в труде "Свет Багира". Автор рабби Реувен Марголиус, а издана книга в Иерусалиме, в 1951 году. — я подождал, пока дедок допишет название в толстую тетрадь. — Из художественной литературы больше всего мне понравились книги Хорхе Луиса Борхеса. В принципе, во всех его книгах за последние десять лет часто встречаются те, или иные фрагменты, по которым можно составить представление о первоисточнике. Хотя, про первоисточник я бы крупно поспорил. Например, сарматские знаки появились намного раньше, чем иудейская наука про них. Грубо говоря, сарматы исчезли намного раньше, чем появилась Каббала. Я выписал десять знаков. Примерно что они значат, я понял, но мне было бы интересно услышать мнение мудрого человека, — я изобразил уважительный кивок — поклон в сторону раввина и положил перед ним лист бумаги. Из десяти знаков, изображённых на нём, я не знал значение шести. Четыре были мной изучены ещё в академии и служили тестом на правдивость.

— Для чего тебе эти знания, юноша? — во время моего монолога старик вёл себя живо. У него очень развита мимика лица. Теперь на его лице застыло воплощение беспредельной скорби и недоумения. Браво, какой актёр, я почти верю…

— Новые знания всегда нужны, хотя каждый их изучает и ими пользуется по своему. Кто-то читает книги, чтобы расширить свой кругозор и стать богаче в духовном смысле, а другой ищет рецепт лукового супа или лекарства от болезни. Я из последних. Меня интересует практика. Я не хочу рассматривать красоту и способы доказательств теоремы Пифагора, мне достаточно знать её результат и то, что я могу уверенно использовать его в своих расчётах.

— Занятно. Для своих лет ты рассуждаешь не по возрасту здраво. Сейчас посмотрим, чем я могу тебе оказаться полезен, — раввин водрузил массивные очки на свой преизрядный нос, и подтянул поближе мои рисунки. — Хм, вот даже как… — он снял очки и обеими ладонями помассировал себе лицо, словно хотел умыться без воды, — Я тебе могу назвать только значение этих знаков. Этого будет достаточно? — он дождался моего кивка и продолжил. — Теперь, что касается обмена знаниями. Ты говоришь, что ты практик. Меня, как я понял, записали в теоретики. И чем же практик может обогатить мои исследования?

— Может быть тем, что откроет иной взгляд на столь любимую вами каббалистику? — поддержал я его ироничный тон, понимая, что начался торг.

— Уже удивили, продолжайте. Буду весьма признателен, если вы мне на склоне лет раскроете глаза, — уже откровенно веселился дедок. — А то, знаете, теории порой так скучны…

— Могу ли я полагать, что если я покажу практическое применение знаков, то этого будет достаточно, чтобы моя часть нашего договора считалась выполненной?

— Рассчитываете продемонстрировать мне какой-нибудь несложный фокус? — поинтересовался мой собеседник, окидывая цепким взглядом мои руки и одежду.

— Ну что вы. Кто же станет мошенничать на глазах у столь почтенного человека. Вас наверняка заинтересует то, что такие вот знаки могут быть напрямую связаны с жизнью, не так ли? Что-то подобное вы предполагаете, но реальных результатов никогда не видели.

— Допустим.

— Поэтому никаких фокусов. Простой практический опыт, подтверждающий всё мной сказанное. Разрешите, я воспользуюсь вашим цветком?

— Он не погибнет?

— Конечно нет. Я же вижу, что это ваш любимчик, — улыбнулся я. увидев тревогу на лице раввина. Всё-таки чересчур выразительное у него лицо, при его-то работе.

Цветок и вправду был хорош. Я не силён в определении названий горшечных комнатных растений, поэтому всё то, что не могу опознать, обзываю понравившимся мне словом — араукария. Вот и сейчас я поставил на стол неведомую мне араукарию, которую снял с подоконника. Небольшая шапка листьев, из которых торчит три бледных цветочка, размером с юбилейный рубль.

— Не возражаете, если мы немного растение увеличим, и цветочков добавим? — поинтересовался я, прикидывая, с какой стороны начать, чтобы шапка выросла правильной формы.

— Э-э… нет.

— Тогда, поехали, — я скастовал заклинание роста и минут пять возился с цветком. После того, как шапка прилично разрослась, добавил количество распустившихся цветов до дюжины, и отошёл от стола, довольный результатом.

— Но постойте, как же это… — выдохнул наконец-то раввин, которому явно не хватало слов и воздуха.

— Вы его, после нашего разговора, полить хорошо не забудьте. А то земля наверно совсем сухая стала. Итак, вы мне хотели подсказать значение знаков, — я с улыбкой указал на лист бумаги, лежащий перед ребе. Минуту — другую он сомневался, но затем всё же занялся делом.

— Первый знак — Страх. Это самое близкое толкование.

— А есть другие варианты?

— Ужас. Паника, но тот, что нарисован у вас — это именно Страх. Если бы вот эти две линии были раза в полтора-два длиннее, то я бы уверенно назвал его Ужасом. А при таком написании однозначно — Страх.

Это я удачно зашёл. На тех занятиях, которые у нас были по артефакторике, таких тонкостей нам не давали. Преподаватели объясняли только применение стандартных знаков н способы расчёта рунных цепочек. Эх, знал бы прикуп… пошёл бы учиться на артефактора. Смотришь, и прожил бы в той жизни дольше.

Минут через пятнадцать я вытянул из деда всё, что он знал про представленные ему знаки. К концу моих расспросов я видел, что старика просто распирает от любопытства, и он отвечает про любые интересующие меня детали, чтобы как можно быстрее от меня отвязаться и начать спрашивать самому. Вот только зря он так сильно торопится. Я пока не сообразил, чем мы можем ещё обменяться. Очень хотелось бы ознакомиться со всем предлагаемым ассортиментом таинственной еврейской культуры, но не хочется старика спугнуть раньше времени. Это сейчас он под воздействием шока мне столько подробностей выкладывает, а как поймёт, что мне надо прочитать целый курс про тщательно скрываемые Знания, то не уверен, что диалог у нас пойдёт так же конструктивно.

— Благодарю вас, ребе. Вы разрешите так к вам обращаться? Всё, что вы мне рассказали, было крайне интересно и познавательно. Я думаю, нам есть, что предложить друг другу. Мне потребуется какое-то время, чтобы практически проверить то, что вы мне сегодня рассказали. Если позволите, я сейчас немного улучшу вам здоровье. В вашем возрасте такой запас не помешает, да и мне будет спокойнее, когда я буду знать, что такой источник мудрости и знаний не прервётся из-за глупой неожиданности.

— Что я должен сделать? — с опаской поинтересовался раввин.

— Ровным счётом ничего. Мне на пару минут нужны ваши руки. Времени мы потратим даже меньше, чем я возился с цветами, — я подошёл к старику и жестом попросил его дать мне руки. Ребе настороженно взглянул на меня, потом на цветок, и зажмурившись так, словно собирается прыгнуть в холодную воду, решительно положил свои сухонькие ладони передо мной на стол. Я сначала снял информацию через Контакт, а потом запустил заклинание Малого исцеления. Оно у меня от собственного резерва, и вообще то слабенькое, но старику и этого хватит, чтобы чуть улучшить самочувствие и избавить его от мелких болячек. Дожил же он как-то до своих лет, а тут ещё и я немного помогу. — Вот и всё. Было бы неплохо, если бы вы плотненько перекусили в ближайшее время. Побольше мяса, или рыбы, маслица сливочного, яйца не помешают, и цветок не забудьте полить.

— Я что-то должен был почувствовать? — спросил раввин, глядя в потолок и волнообразно шевеля плечами, разминая захрустевшие позвонки шеи.

— Вряд ли. Хотя, если что-нибудь у вас болело, то боль скорее всего исчезнет или станет намного слабее.

Откинувшись в кресле, ребе несколько раз согнул и разогнул ноги.

— Колени прошли. Их два дня крутило, словно к непогоде, — довёл он до меня итог своего исследования.

— Славно. Надеюсь, что до нашей следующей встречи вы про них не вспомните, — откланявшись, я подумал, что следующую встречу стоит провести пораньше. Старик раздумывает о том, как ему быстрее переправить письмо в Израиль, где он собирается написать про нашу встречу. Хорошо, что я чётко уловил его сожаление о том, что гостей из Израиля особенно ждать не стоит. Убежали они из СССР. Теперь новую Родину обживают. И на старой им не рады.

— "Повторяюсь. Одни и те же фокусы показываю. Хотя, это самое безобидное, что у меня есть, и что не должно вызывать у людей страх и беспокойство", — я, на обратном пути, ещё раз проанализировал встречу с раввином. Не имеет никакого смысла ему особенно распространяться на мой счёт. Ну, напишет он своему другу в Израиль… А собственно что напишет? Что цветок быстро рос, и колени у него болеть перестали. Так на Урале заговорами да ворожбой никого не удивишь. Почти в каждом крупном селе найдётся бабка, что умеет ту же зубную боль наговором унять. Зато я нашёл безальтернативный источник знаний про руны. За пятнадцать минут больше узнал, чем за месяц поиска по библиотекам.

Меня очень интересует, откуда сарматские колдуны Силу черпали. Пирамид в их исполнении я не помню, а соответственно, и вариантов остаётся не так-то много. Жертвоприношения, или природный источник Силы. Проедусь летом по Южному Уралу. Вроде как посёлков, типа Аркаима, там больше двух сотен насчитали.