— А ты знаешь, мне недавно отец звонил, — сообщила мне вчера вечером Ольга, когда я перекусил и мы разобрали пермские сувениры, решая, что и кому подарим.

— Да, и что говорит? — я как-то не понял, для чего она мне это рассказывает.

— У нас раньше дома два телефонных аппарата было. По одному мы с мамой разговаривали, а второй был для отца. Специальный такой, для слабослышащих. Только он сломался давно уже, и отец с тех пор по телефону не любит говорить. Он половину слов не разбирает. У него на работе все к этому уже привыкли и всё ему через маму передают. Я даже подумала, что они ему специальный телефон снова купили, а мама потом сказала, что отец стал лучше слышать.

— Так это же хорошо, — не смог я сходу переключиться на новую тему, всё ещё поглядывая на стол.

— Я тоже обрадовалась, а мама сказала, чтобы я у тебя спросила — это не от той ли настоечки случилось, которую ты им на Новый год подарил?

— Вполне возможно. Я про побочное действие эликсира пока мало что знаю. А ещё что рассказывали? — заинтересовался я таким неожиданным эффектом своего средства.

— Ну, мама заметила, что у неё грудь подтянулась, — смущаясь, сказала жена, — Она все свои лифчики перемерила, и везде пришлось заново бретельки укорачивать.

Надо же. Я как-то и не задумывался, что у женщин тоже есть свои измерители фигуры. Мужикам проще — увидел, что ремень перестал застёгиваться в привычную дырочку, значит пора худеть.

— Обязательно постараюсь узнать, что смогу, — пообещал я, раздумывая, пойдёт ли профессор с женой на концерт, или у них свои предпочтения в музыке, и я окажусь в неловком положении со своим приглашением. Недолго думая, решил, что лучше я заранее поинтересуюсь.

— Михаил Натанович, добрый вечер, это Павел беспокоит, — поприветствовал я профа, услышав в трубке его бодрое "Алло”, - Хотел узнать, как вы отнесётесь к приглашению на концерт? Проконсультировавшись с женой, Натанович с энтузиазмом воспринял мысль о предстоящем мероприятии. Договорились, что через час я к нему приеду, а заодно и по делам поговорим. Собственно, у меня к профу два вопроса. Попробую выяснить, не обнаружил ли он чего интересного у своих пациентов после лечения эликсиром, а заодно узнаю, нет ли у него знакомого ювелира. Очень мне хочется проверить идею с накопителем энергии.

Пробежавшись по курсу артефакторики, я выбрал для себя рубин в качестве основы накопителя. Он мне идеально подходит по характеристикам, и к тому же существенно увеличивает экстрасенсорные способности. Тут земные знания совпали с мнением учёных из других миров, а руна Магического касания позволит мне пропускать через него сами заклинания, запитывая их накопленной в камне энергией. Всего будет четыре руны, сложнее мне пока не потянуть. Не смогу я рассчитать плетения. Практики мало.

Натаныч, потирая руки, выслушал мой рассказ об улучшении слуха у тестя, и услал супругу на обзвон подружек. Правда, вскоре и ему понадобился тот же телефон. Ювелирным делом занимался его двоюродный брат. Поэтому, выдав мне пять тысяч за ещё один проданный эликсир, он ушёл, чтобы договориться о встрече. Пока он разговаривал, Клавдия Захаровна угостила меня кофе.

— Павел, я не совсем поняла, о чём надо спрашивать. Миша мне ничего толком не объяснил. Какие изменения вы ждёте? — спросила женщина, которую я сначала и не узнал, когда зашёл к ним в дом. До этого я видел её в халате, а тут, в вечернем платье, с причёской — совсем другой вид, — И что вы меня так рассматриваете?

— А я вас сегодня и не узнал сначала, — улыбнулся я, и женщина даже порозовела от такого комплимента, — У моего тестя произошло неожиданное улучшение слуха, с которым до этого были изрядные проблемы. Вот такие побочные эффекты нам н интересны.

— Ой, а ведь и правда. Я сегодня не заметила, что начала журнал без очков читать. Только на третьей странице спохватилась, — Клавдия Захаровна выскочила из-за стола и через минуту вернулась с журналом. — Действительно, я теперь без очков лучше вижу. А в них текст уже не такой чёткий становится, — вынесла она заключение, сделав несколько попыток читать в очках н без них, и нетерпеливо посмотрела на дверь, через которую ушёл Михаил Натанович.

Вернувшийся проф с удивлением выслушал жену, и почесав свою погустевшую шевелюру, заставил её читать более мелкие тексты. Посидев немного в размышлениях, он резко поднялся и вышел из зала.

— Миша, ты куда собрался? — окликнула его жена, услышав хлопанье шкафов.

— Я с Павлом иду к Соломону, — появился переодетый профессор в зале, — Ты помнишь, сколько раз он мне на зрение жаловался. А что такое зрение для ювелира? — назидательно поднял проф палец в потолок.

Клавдия Захаровна, явно огорошенная всплеском профессорской активности н его тоном, только покивала головой в ответ.

Михаил Натанович не умолкал всю дорогу, строя самые различные гипотезы о возможном действии эликсира, и тут же опровергая сам себя. К счастью, идти оказалось недалеко. Минут через десять мы зашли в уютный подъезд старого дома, построенного ещё немецкими военнопленными. Таких домов в Свердловске много, и они заметно отличаются от других построек своим видом, колоннами и украшениями фасада.

Соломон Давидович от Михаила Натановича отличался только ростом и полностью облысевшей головой. Глядя на него, не трудно было представить, как профессор мог бы выглядеть лет через пять. Оставив меня в зале, Натаныч утащил за рукав своего брата, начав ему что-то на ходу объяснять. Из-за работающего телевизора мне не было слышно, о чём братья беседуют, но обратно они вернулись достаточно возбуждёнными.

— Ну-с, молодой человек, и что же привело вас ко мне? — поинтересовался ювелир, внимательно глядя мне в глаза.

— Мне бы кулон заказать. Из серебра, и с рубином приличного качества, — я вытащил из кармана листок, на котором попытался дома нарисовать желаемый вид будущего накопителя, — Ещё цепочка нужна будет покрепче, и чтобы кулон находился здесь, — я указал пальцем в точку, где у меня сходятся нижние рёбра.

— А это что за значки? — наклонившись поближе к рисунку, посмотрел ювелир на нарисованные руны.

— Их надо будет выгравировать в местах креплений камня, перед тем, как вы его туда вставите, — потыкал я пальцем в свой эскиз, показывая нужные точки.

— И для чего нужны знаки, которые никто не увидит?

— Считайте, что это мой каприз, за который я готов заплатить, — мягко обрезал я неуместное, с моей точки зрения, любопытство мастера, улыбнувшись.

— Хм, зря вы переживаете. Раз надо, то сделаю, но простите ещё за вопрос, а почему именно серебро, а не золото, например? — прищурил глаза ювелир, разглядывая меня, словно через прицел.

— Я думаю, с серебром всё проще будет, да и по деньгам не так накладно, а то я пока… — я вовремя одёрнул сам себя. Ещё бы секунда и я готов был ляпнуть, что не знаю, будет ли это работать, — Ну, наверно думаю, что для золота я ещё молод, что ли, — выкрутился я из ситуации, и попытался объяснить смущением и неуверенностью свою паузу в разговоре.

— Жаль, что вы так решили, но всё равно, позвольте я кое-что вам покажу, — ювелир тяжело встал из-за стола и вышел из зала.

— Куда это он? — спросил я у Натаныча, на что тот в ответ только пожал плечами.

— Вот, полюбуйтесь, — Соломон Давидович развернул на столе черную бархатную салфетку, которую принёс с собой.

Стиснув зубы, чтобы не охнуть вслух, я почувствовал, как часто у меня забилось сердце. Подобные украшения я видел у оркских колдунов и шаманов, но откуда они здесь, на Земле?

"Золото сарматов" — спустя пару мгновений подсказала мне Память. Загадочная народность, заселявшая две тысячи лет назад огромную территорию от Урала до Чёрного моря. Такие же степняки и кочевники, как орки, если подумать.

— Это можно купить? — поинтересовался я, стараясь, чтобы голос не дрогнул и не сорвался.

— Нет, нельзя, — улыбнулся ювелир, подтянув к себе салфетку и поглаживая украшение рукой. — По отдельности оно не продаётся.

— Поясните, — попросил я, подождав, когда эмоции улягутся, и мне удастся скрыть разочарование от его первых слов. За те секунды, когда я думал, что мне полностью отказано в покупке, у меня даже кровь от лица отхлынула.

— Павел, как ты думаешь, почему люди заказывают украшения у ювелиров, а не покупают готовые? Ведь наша работа стоит очень недёшево, — старик оторвался от кулона н посмотрел на меня.

— Наверно по той же причине, как всё выходит и с портными. Готовое изделие всегда можно отличить от сшитого на заказ у хорошего мастера. Кроме того, мастер учтёт твои пожелания, и с материалами есть выбор.

— Не только, не только, — покачал головой ювелир. — Но пример хороший. На нём легко объяснить, что если трём разным мастерам дать одинаковую ткань и попросить сшить одного брюки, другого пиджак, третьего жилетку, то выйдет три разных хороших вещи, но не костюм. Издалека, может, и сойдёт, а вблизи будут видны разные швы, пуговицы, карманы и сам стиль. Кроме того, мастер всегда видит, подходит его вещь заказчику, или нет, — пожевав сухие губы, ювелир вытащил из широкого кармана халата два замшевых мешочка. — Поэтому я не могу вам предложить один пиджак от целого костюма, а ещё могу сказать, что все эти вещи вам идеально должны подойти. Видимо вы и сами это чувствуете, поскольку ваш рисунок удивительно похож на моё украшение. Впрочем, лучше посмотреть все вместе.

На салфетке, рядом с кулоном появились браслет и кольцо. Я улыбнулся. Тут можно и не быть мастером, чтобы понять, что все три вещи сделал один человек. Рубины, хоть и отличаются в них по размеру, но они одного оттенка и обработаны одинаково, словно копии, выполненные в разном масштабе. Все узоры, переплетения перекликаются в каждом изделии, как и хитрая мордочка миниатюрной змейки.

— Красиво, — согласился я с невысказанным вопросом ювелира, любуясь украшениями. — Но мне надо как-то нанести знаки и подобрать цепочку

— Обижаете, Павел, Думаю, что минут за пятнадцать — двадцать я с таким-то вопросом справлюсь. — фыркнул ювелир, — Это же чистое золото, поэтому оно мягкое. А рисунки у вас не слишком сложны. Цепочку мы подберём из готовых, но она будет из обычного золота нашей пробы.

— И сколько вы за всё хотите?

— Вы знаете, не все вещи стоит продавать. Миша мне сказал, что вы мне можете подарить ещё несколько лет жизни, и возможно, вернуть зрение, а я могу подарить, то, что нужно вам. Согласны?

Я, молча, кивнул головой. Перед тем, что я видел, всё остальное казалось, не имеет цены.

— Тогда я пойду работать, а вы подождите немного. Михаил, ты знаешь, где и что у меня на кухне, угости пока нашего гостя чаем, — старик взял мой листок со стола и, шаркая тапочками, пошёл по коридору в одну из комнат.

Попить чай мы не успели. Буквально через пару минут раздался вскрик, а потом что-то загремело на всю квартиру. Переглянувшись, мы с профессором кинулись на звук.

Ювелир сидел за столом, держась за сердце. На полу валялись разбросанные инструменты.

— Что случилось? — профессор подошёл к брату; оценивая его состояние профессиональным врачебным взглядом.

— Посмотри, — протянул тот ему часовую лупу, показывая пальцем на кулон, из которого уже был вынут камень.

— Так быстро? — удивился Михаил Натанович, что-то разглядывая в оправе кулона.

— Миша, я только успел вынуть камень. Эти рисунки там сразу были.

Я высунулся из-за плеча профессора и взглянул на оправу. Действительно, там было выгравировано шесть рунных знаков. Запомнив знаки и их расположение, я перевёл взгляд на ювелира. Тому действительно было плохо.

— Михаил Натанович, вы знаете, где могут быть лекарства? — вывел я своим вопросом профессора из ступора.

— Да, конечно. Сейчас принесу.

Я взял ювелира за запястье и скастовал заклинание лечения.

— Ты как? — вернувшийся профессор с тревогой посмотрел на брата. — Может нитроглицерин?

— Миша, мне уже лучше. Хотя можешь капнуть валокордина немножко.

— Пошли на кушетку ляжешь, — попробовал поднять Михаил Натанович брата, собираясь его придерживать.

— Сейчас доделаю всё, отпустим молодого человека, и лягу, а пока не мешай, — сердито отозвался ювелир, — Лучше помоги инструмент собрать.

Инструменты собрал я, так и не определив сходу, как их правильно разложить. Ювелир, почти не глядя на стол, моментально расставил инструменты по гнёздам и поманил меня рукой. Сняв мерку, он вернул камень на место, аккуратно загибая лапки, и вытащив длинную заготовку цепочки, отмерил необходимый кусок.

— Примерь, — пошипев с минуту горелкой, протянул он мне кулон, с уже одетой цепочкой.

— Как тут и был, — довольно откликнулся я, пощупав расположение кулона.

— Ну, тогда всё. Михаил вас проводит, а я тут попрощаюсь, уж не обессудьте. И заберите со стола мой подарок, — устало улыбнулся Соломон Давидович.

Откланявшись, я вышел из квартиры. Украшения надевать не стал, спрятал всё во внутренний карман и застегнул на нём молнию. Не все йогурты одинаково полезны… и безопасны.

Вернувшись к брату. Михаил Натанович увидел, как тот открывает бутылку с раритетным коньяком, который у него хранился уже лет десять, если не больше.

— Соломон, ты сошёл с ума! Тебе только что было плохо…

— Садись, Миша. Давай понемногу, за моё второе рождение. И вполне возможно, что за самый интересный день во всей моей жизни.

— Ты так уверен в его эликсире?

— Ничего-то ты Миша не понял. Пока ты за лекарствами бегал, твой парень меня взял, и просто выдернул с того света. Легко так, словно лягушонка из болота за лапу выхватил. Поверь мне, этот парень добьётся-таки в жизни многого…

Опытный горожанин отличается от любого другого человека тем, что он научился жить в своём городе и подмечать всё необходимое на таком же уровне, как эльф-рейнджер живёт вместе с лесом его жизнью и читает свой лес, как открытую книгу. По очереди у магазина горожанин определит, что "выкинули" дефицит. По начавшемуся ремонту дороги поймёт, что на ближайшую неделю надо изменить обычный маршрут. В своей памяти он хранит десятки маршрутов н сотни знакомых мест.

Вот и сейчас, я заметил начавшую мигать поворотником маршрутку и резко ускорившись, подбежал к остановке. Такой манёвр позволил мне выиграть минут пятнадцать, и с комфортом доехать на ней до дома, вместо того, чтобы трястись полчаса в перегруженном автобусе.

Ольга уже собралась и болтала с моей сестрой по телефону, договариваясь, где они завтра встретятся перед концертом. Мы взяли сувениры, отложенные для моих родителей, и поехали к ним в гости.

— Пойдём, покажу будущий плеер, — потащил меня отец в мою бывшую комнату, где он организовал себе временную мастерскую. На столе лежали запчасти, много запчастей.

Будущая кинематика была представлена в двух с половиной вариантах. Два были собраны, а третий то ли недоделан, то ли раскурочен недавно.

— Вот этот вариант собран практически из готовых деталей. Великоват получился, но всё просто и надёжно. Со вторым немного сложнее. Нестандартный двигатель, по всем размерам он меньше, но чуть прожорливее. Стандартные детали не подходят, половину пришлось перетачивать и заказывать. Зато смотри, как габариты уменьшились, — отец повертел в руках вырезанную из жести коробку, которую использовал, как натурный образец будущих размеров корпуса и для сравнения приложил её к той, которую сделал для первой схемы.

— Так, а почему у тебя везде стоит только один аккумулятор?

— Я твой образец поставил. При такой ёмкости второй не нужен. Вы же не собираетесь использовать усилитель, который будет потреблять больше, чем мотор?

— Надеюсь, что нет, — улыбнулся я. — Кстати, это во многом от наушников зависит. Что-то получается с ними?

— Пока только макет. Я проверил сам принцип. Большие получились, но работают.

— А с мембранами как выкрутился? — удивился я.

— Зачем с ними выкручиваться? Просто снял их с обычного динамического микрофона и поставил в наушники, — хитро улыбнулся батя. — Нормально работают, и чувствительность у наушников приличная выходит. Думаю под сотку вытянем. Стандартных мембран на заводе сколько хочешь наклепают. Нам, инженерам, какая разница — микрофон или динамик. Принцип работы у них один и тот же. Подумаешь, один принимает сигнал, а другой выдаёт. Схема-то одна и та же — мембрана, катушка, магнит.

— Так, стоп, — я заткнул уши, понимая, что отец разухарился и сейчас собьёт меня с мысли, — У вас же наверняка есть лавсановая плёнка? Результат у тебя замечательный получился, просто восторг, но его можно улучшить.

— Конечно, есть. Мы же на космос работаем. Хоть простая, хоть алюминизированная.

— Во, надо майларовые, ой, лавсановые мембраны делать, — вспомнилась мне информация о фантастических цифрах, достигаемых на мембранах такого типа.

— Хм, рассказывай, — потребовал батя, — Что это за майлар.

— Да тот же лавсан, только это его американское название, — отмахнулся я. — Они на таких мембранах, да на хороших магнитах вытягивают чувствительность до ста сорока пяти децибелов.

— Брешешь! — пристукнул отец ладонью по столу, глядя на меня незамутнённым взглядом фанатика.

— Вот увидишь, скоро эти цифры опубликуют, правда для микрофонов, но ты только что правильно сказал, что между микрофоном и наушником особой разницы нет. Лавсановая плёнка в разы прочнее, а значит и мембрана из неё будет тоньше и легче. В нашей схеме наушника это огромное преимущество. У нас и так катушка легче, и не висит на мембране.

Батя замер в позе роденовского мыслителя, уставившись взглядом в стол.

С акустикой всё всегда было не просто. Человеческое ухо — весьма своеобразный инструмент. Оно слышит и шорох травы, и рёв реактивного двигателя. Разница звукового давления — десять миллионов, в вполне научных и понятных единицах, если сопоставить измерения уровня слышимости и болевого порога. Но ухо человека так устроено природой, что слышит не НА сколько стало громче, а во сколько раз. Логарифмы люди придумали намного позже, чем их слух стал логарифмическим.

Поэтому мой восторг от чувствительности наушников в сто децибел объясним. Каждые три децибела поднимают громкость в два раза. Сказал бы отец, что наушники получились с чувствительностью в девяносто — и начал бы я ломать голову над более мощным усилителем для плеера. А это не только дополнительные детали, которые денег стоят, но и место в миниатюрном корпусе, и увеличенный расход энергии. Как же всё тесно связано в маленьких переносных устройствах!

Окинув батины макеты ещё раз взглядом, я задержался на недоделанном варианте. Выглядел он несколько современней, что ли, чем все остальные.

— Сейчас позвоню и вернусь. Расскажешь мне про этот вариант. — ткнул я пальцем в понравившийся макет и побежал звонить Юре.

— Юра, привет. Начну с хорошей новости. Наушники получаются чувствительностью в сто децибел, и вполне возможно, что ещё сколько-то добавят. Теперь плохая новость — в виде ушных затычек они пока не выходят и надо, чтобы усилитель на выходе давал милливатт пятьдесят, а лучше сто.

— Вытянем. Ты мне лучше сопротивление их скажи.

— А какое тебя больше устроит? — мне думается, сопротивлением поиграть не сложно. В конце концов оно регулируется диаметром провода, а у нас схема наушников легко позволяет поиграться с зазорами под толщину намотки.

— Хм, тут бы лучше низкоомные, вроде. Они и звучать громче будут, но тогда в качестве звука потеряем. Детальности не будет. Ты сам на какой класс этот плеер позиционируешь?

— Думаю, что второй мы не затащим, но получим что-то максимально близкое к нему.

— Тогда и думать нечего. Надо выбирать золотую середину. Ом шестьдесят, а лучше семьдесят пять, — не задумываясь, сказал радиоинженер.

— Согласен. Теперь другой вопрос. Ты завтра вечером чем занят?

— Я на концерт собрался, уже билет купил, а что?

— Юр, на какой? — я почувствовал себя крайне неудобно, и даже заёрзал на табуретке, на которую присел около телефона. Как-то мне сразу не пришла в голову мысль, что его современная музыка интересует.

— На Цветы пойду, в шесть вечера.

— Блин. Юра, ты уж извини, что я сам тебя не пригласил. Замотался совсем. Давай ты к пяти подойдёшь к черному входу, а я там записку на вахте оставлю, чтобы тебя пропустили. Поговорим немного, а к началу концерта ты в зал пойдёшь.

— Погоди, ничего не понял. А ты там что делаешь?

— Мы будем первое отделение работать. Цветы после нас выступают.

— Так ты в Слайдах играешь? А почему не говорил никогда? То-то я ещё подумал, когда билет покупал, что не знаю у нас в городе такой группы.

— Ты не спрашивал, вот и не говорил. Кстати, дважды кайфанёшь. Там больше половины звука на наших усилителях будет.

— Да ладно, — не поверил мой партнёр по сборке усилителей. — Слушай, а ты меня с Лосевым познакомишь? Я бы тогда пластинку притащил, чтобы она у меня с автографом была. И букетик цветов надо будет купить.

— Не вопрос, познакомлю, — чуть не хрюкнул я в трубку, сразу догадавшись, кому эти цветы после концертов достанутся. В Перми дежурные по этажу со всей гостиницы трёхлитровые банки собирали, чтобы нашим девчонкам было куда цветы ставить. Представляю себе, какая клумба у них в номере образовалась после шести концертов.

Когда я вернулся к отцу, тот уже отмер и перебирал схему последней протяжки, про которую ещё не успел мне рассказать.

— А это что за чудо? — заржал я, увидев одну из деталей.

— Потом из латуни выточим, — отмахнулся отец.

Не перестав смеяться, беру со стола диковинную деталь и, осмотрев её, мешком падаю на стул, содрогаясь от хохота. С такой начинкой плеера нам точно не выйти на мировой рынок!

Два юбилейных рубля с надписью "20 лет победы над фашисткой Германией", и зажатый между ними обычный рубль, просверлены по центру и в них вставлен вал.

— Что ржёшь, как лошадь? — спросил отец, поднимая на лоб очки, — До конца работы полчаса оставалось, а мне нужен был вал с маховиком на двадцать семь миллиметров. Мы диаметры всех монет помним. Вот эти тридцать один, а тот, что в центре как раз двадцать семь, — показывая на рубли, уже начал сердиться батя.

— А зачем их запоминать? — вытирая слёзы, спросил я.

— Коробка с калибрами не всегда под рукой, а денежки-то с собой. Так что я этот маховик за пятнадцать минут сделал. И монеты просверлил, и склеил, и вал на горячую посадил.

— Ты хочешь сказать, что вы монетами проверяете допуски на отверстиях?

— Нет, мы с собой таскаем ящики с калибровочным инструментом, — язвительно отозвался отец, — Это приёмщики с браковщиками могут себе позволить, а нам, особенно когда к смежникам поехал, и монетки сойдут. Ты лучше бы спросил, для чего он тут нужен.

— Ага, в тех вариантах детонация большая? — сообразил я. не наблюдая аналогичной детали в кинематике первых вариантов.

— От качества кассеты зависит. На хорошей вроде всё нормально, а чуть какая пошла тяжелее, и протяжка начинает дёргаться.

— Мальчики, ужинать, — прервал нас голос мамы из кухни.

Дома я разложил на столе свои покупки и ещё раз проверил, что все они разряжены. Женщины — крайне любопытные существа. Им надо всё потрогать и померить на себе. Давать им в руки заряженный артефакт не менее страшно, чем гранату, с разогнутыми усиками чеки.

— Ольга, иди сюда, — позвал я жену. — Посмотри, что мне подарили.

— Ой, какая прелесть, — на ходу вытирая полотенцем руки, жена подлетела к столу, тут же цапнув в руки браслет, — А что это такое? Кто подарил? Дорогое же наверно, — она покачала браслет на руке, взвешивая, — Конечно, дорогое. Какой-то цвет необычный, — добавила она, приложив своё обручальное кольцо к браслету.

Я решил переждать град вопросов, и просто смотрел, как Ольга вертится перед зеркалом, поочерёдно рассматривая и примеряя все предметы.

— Цепочка слишком длинная, ничего же не видно будет, — она собрала в кулак половину цепочки, укоротив её так, что кулон уютно устроился в ложбинке груди.

— Успокоилась? — спросил я, заметив, что примерки в целом окончены, и жена готова меня выслушать, — Это древние сарматские украшения. Жил когда-то такой народ, пару тысяч лет тому назад. Только это не просто украшения, а украшения их колдуна. Поэтому все они не только необычны, но и могут быть опасны. Сейчас их ещё можно померить и покрутить в руках, а вот после того, как они будут заряжены, это может стать смертельно опасным занятием. Слышала когда-нибудь, что в домах взрывался газ и разносил при этом половину дома? Вот и с ними может произойти то же самое, если их схватит посторонний человек. Я пока немного разобрался только с кулоном. Так что смотреть и трогать всё можно только сегодня.

Ольга осторожно положила кулон на стол и, вздохнув, ещё раз внимательно посмотрела на украшения.

— Получается, что ты у меня колдун?

— Как бы тебе объяснить, — я помассировал пальцем висок, и несколько раз щелкнул в воздухе пальцами, подбирая сравнение, — Представь, что ты попала в средние века с магнитофоном в руках. И вот, во время какого-нибудь праздника, ты его включаешь. Все видят незнакомый им предмет, слышат странную и необычную музыку. Что при этом люди о тебе подумают?

— Решат, наверно, что я волшебница какая-то, или ведьма, — улыбнулась Ольга, видимо представив себе такую картину.

— Вот-вот, и со мной, примерно, то же самое. Ладно, дуй в душ первая, мне ещё надо поработать минут пять.

— Ты так и не рассказал, кто тебе всё это подарил, — возмущенно пискнула жена.

— Один старый мудрый человек, которого я вылечил, — я приподнял Ольгу со стула и шлепком задал ей нужное направление, как в сторону ванной, так и для смены мыслей.

Хм, мысли поменялись не только у жены. Я хотел посмотреть руны на браслете и кольце, а зарядку кулона отложить на завтра, но услышав игривый смешок милой, взялся за кулон. Если эманации счастья можно превращать в энергию, то у меня сегодня их будет с избытком.

Итак, пробую обычную методику работы с накопителями. Сначала надо авторизоваться, завязав артефакт на свою кровь. В очередной раз пришлось резать палец. Теперь подам немного энергии и активирую руну Наполнение. Заработало? Да! Я с закрытыми глазами теперь могу определить, где и какая руна находится, проводя пальцем по ободку оправы.

Надеваю кулон и бегу в душ. Меня три дня дома не было. Жена заждалась.

Утро добрым не бывает. Просыпаюсь от грохота мусоровоза за окном. Это гадское творение автопрома будит меня в шесть утра три раза в неделю и самозабвенно подолгу гремит баками, не давая снова заснуть. Рычаще — гремящнй ЗИЛ — 130, с голубой кабиной и красным горбом мусорного бункера видимо служит проклятием этого двора. Выглянув в окно, смотрю, как в доме напротив начинают зажигаться окна. Столько проклятий, сколько получает сейчас водила мусоровоза на свою голову, обычному человеку на целый год должно хватить, при экономном расходовании.

Как тут мои деткн-женьшеньки поживают? Я перевожу взгляд на подоконник, где тоненькие, почти прозрачные ниточки ростков только-только начинают появляться на свет.

— Забросил вас папка со своей музыкой. Ну, ничего, сейчас всё исправим. Папка у вас теперь сильнее стал, значит, и вы у меня вырастете здоровенькими н красивыми, — с растениями можно н нужно разговаривать. Этому меня эльфы научили. Любят всякие кустики-цветочки внимание, да и от музыки им лучше становится. Они, как антенны, способны улавливать такие тонкие слои энергетики, что любого архимага посрамят. Подпитываю росточки своей Силой, и бегу за водой. Сейчас полью, и повторю попытку уже через кулон. Энергии там набралось мало, едва-едва на донышке заметна жёлтая полоска. Повторяю процедуру ещё раз, а полоска совсем не меняется в размерах. Уже интересно. Меня охватывает азарт испытателя. Кастую заклинания ещё раз. Во, вроде чуть стронулся с места мой индикатор. Приличный у него объём получается для такого слабого мага, как я.

Перетащил на кухню настольную лампу, инструменты и начал разбираться с браслетом и кольцом. Стараюсь действовать так же аккуратно, как ювелир. Вынув камни, я начал разбираться в хитросплетении рун. Браслет имеет защитные функции. Четыре рунных плетения. Три вида щитов: от физического урона, ментальный, тепловой, и очень неслабое лечебное заклинание, намного мощнее того, что я могу скастовать сам. А вот энергию он может брать только из накопителя. С сожалением откладываю браслет в сторону. Заклинания на нём явно прожорливые и тех крох энергии, что у меня в накопителе, им не хватит.

Кольцо приводит меня в ступор. Я впервые вижу, как знакомые руны на нём переплетены с абсолютно чуждыми. Впечатление такое, как будто видишь предложение, написанное по расходящейся спирали на трёх разных языках. Вот это наворотили древние мастера! Всего два плетения, но оба невероятной сложности. Теперь понятно, почему кольцо почти полностью закрыто под камнем дополнительными пластинами. Чтобы столько изобразить, на ободке места не хватит.

Я поставил турку на плиту, и завис в размышлениях. Обычным методом "тыка" я кольцо исследовать точно не буду. Это не мобильный телефон, где инструкция никогда не читается, и который гораздо проще изучить, лихо тыкая по кнопочкам и иконкам. Тут так можно тыкнуть… Когда в одном плетении отчётливо видна руна Молнии, а в другом — Подавление Воли, то одно это заставляет отнестись к артефакту крайне серьёзно.

Чашка кофе подстегнула мозги. Я взял два листа и столбиком выписал на них руны обоих плетений. Так, есть первое совпадение! Вот эта руна явно индийского происхождения. Видеть-то я её видел, поэтому и узнал, но что она обозначает — для меня загадка. Этакая шестиконечная свастика, словно вытащенная из круга. Такой значок мне встречался на моих фотографиях в первой жизни, которые я делал в Индии. Джайпур — столица Раджастхана, самого яркого индийского штата, обязан своим названием, основанием и планировкой великому воину и астроному Махараджу Джай Сингху II. Вот там-то, в Форте Амбер, я и сделал фотографии, на которые попали совпадающие руны. Затем я поставил галочки ещё около нескольких знаков, очень похожих на египетский орнамент. Они тут явно из другой песни.

Допивая остывший кофе, я уныло смотрел на столбцы рун. Есть у меня, в глубине души, уверенность, что библиотеки мне не слишком помогут. Востоковеды тоже вряд ли увлекаются каббалистическими знаками. Стоп. Вот же оно! Каббалистика была основана на древних учениях и вобрала в себя многие символы со всего мира.

Я вскочил и, потирая руки, заходил — забегал по залу, так мы гордо называли комнату, где у нас стоял стол, диван и телевизор.

Первое, что пришло на ум — это Аненербе. Немцы, со всей их тщательностью и дотошностью изучали руны. Уже был готов откинуть эту мысль, как неосуществимую, но Память, выкинув

неожиданный фортель, подбросила мне воспоминание о том, что германские руны изучали все члены СС. У немцев существует много источников по индогерманской культуре, а зал замка Вевельсбурга, оформленный под влиянием мифа о Святом Граале, имеет на полу украшение, очень напоминающее ту индийскую руну, как у меня на кольце, только о двенадцати лучах. Следующее воспоминание было о Блаватской. Эта женщина пережила столько путешествий и приключений, что их хватило бы на десятерых. Сам я её книги не читал, но по отзывам знал, что она, в нужном мне ключе, много писала об Индии и Египте. Именно она заразила этой страстью семью Рериха и её влияние заставило одного из них — знаменитого художника, найти возможность создать первую советскую экспедицию на Тибет. От Николая Рериха, написавшего немало прозы, в СССР впервые узнали о существовании таинственного языка сензар и Шамбале. Рерихи крайне интересно проповедовали теософию и эзотерику, а точнее даже Агни Ногу, нацелив её на строительство социализма.

Хм, а вот и долгожданная подсказка от моей Памяти. Сын Рериха, Юрий, выпустил в СССР книгу ''Звериный стиль у древних кочевников". Надеюсь, что она есть в нашей областной библиотеке.

Мои артефакты очень созвучны такому исследованию.

Рунные символы вплетены в жизнь человечества повсюду, в любой стране, н не важно, выглядят ли они, как пятиконечная звезда, свастика или масонский знак, но они всего лишь повторение Древних символов, которые в разы древнее Каббалы.

Встряхнувшись, как вылезший из воды пёс, я пошёл делать зарядку Денёк у меня сегодня выдастся тяжёлый. Хорошо, что контрамарки успели вчера всем развезти. Осталось помочь настроить аппаратуру, поговорить со Степаном Арамовичем, провести репетицию и отработать три концерта. Вот такой у меня план на день, не считая мелочей.