Таманцев стремительно подтащил безжизненно-тяжелое тело амбала к месту засады, где, по-прежнему не двигаясь, лежали в траве бритоголовый «капитан» и помощник коменданта, стояли на неторной дороге два вещевых мешка и возле них с залитым кровью лицом, зажав ватно-марлевым тампоном из индивидуального пакета рану на голове и уперев локоть этой руки в подставленное колено, беспомощно сидел Алехин.
— Порядок! — громко сообщил ему Таманцев. — Двое наверняка теплые!
— Ты не ранен?
— Ни царапинки! И Малыш цел!.. А у вас… немного разбита голова… Ничего страшного! — оглядев Алехина и определив, что ранение всего одно, с нарочитой бодростью крикнул Таманцев, хотя не знал и весьма сомневался: разбита поверхностно или пробита? — Как самочувствие?
— Нормально, — тихо сказал Алехин. — Не отвлекайся…
Даже в этом состоянии его более всего занимал «момент истины», и Таманцев отлично его понимал.
Не теряя даром и секунды, Таманцев в темпе делал все необходимое, завершающее силовое задержание. Вытащив вязки, он намертво приторочил кисть правой неповрежденной руки амбала к щиколотке его левой, подогнутой к ягодице ноги. Подведенного Блиновым и старшиной «лейтенанта» он мигом положил лицом вниз, задрав на спине гимнастерку, сунул ему за оттянутый пояс нож и, рванув к себе, разрезал сзади брюки вместе с трусами чуть наискось до самого колена. Такую же процедуру в следующее мгновение он проделал и с амбалом, потом уложил их обоих, как полагалось, спинами друг к другу — «лейтенанта» так, чтобы у него перед глазами были помощник коменданта и вещевые мешки, амбала же на здоровый бок, затылком к месту засады, и, указывая на него Блинову и старшине, скомандовал:
— Перевяжите ему плечо и ногу! Двумя пакетами! Остальные давайте сюда! Быстро!
Все, что в эти минуты делал Таманцев, он проделывал за три с лишним года войны несчетное число раз. Каждое его движение и в «качании маятника», и в силовом задержании было отработано не только боевой практикой, но и постоянными тренировками — с момента появления из кустов он, без преувеличения, действовал с четкостью и быстротой автомата. Блинов и старшина-радист — оба они старались и теперь бросились выполнять его приказание — по сравнению с ним двигались, естественно, медленнее и своей неискусностью и, как ему казалось, неповоротливостью раздражали его.
Обиходив захваченных агентов, Таманцев ухватил запятнанный кровью вещмешок, перерезал ножом тесьму, стягивавшую верх, и крикнул Алехину:
— Товарищ капитан, давайте перевяжу!
— Успеется!.. — строго сказал Алехин. — Не отвлекайся! Он держался напряжением всех сил и был убежден, что как только его начнут перевязывать или если даже просто отнять намокший тампон от раны и польет кровь — в любом случае он сейчас же потеряет сознание. А до получения «момента истины», до осмысления и принятия им как старшим группы соответствующего решения он просто не имел права терять сознание.
— Посмотри, что с ними! — приказал он Таманцеву, стараясь разглядеть лежавших в нескольких метрах от него помощника коменданта и бритоголового «капитана».
С помощником коменданта все было ясно: он лежал лицом вверх, и еще раньше, только подбежав сюда, Таманцев увидел его уставленные в одну точку, прямо на солнце, остекленелые глаза.
Не выпуская из рук вещмешка, Таманцев подскочил к бритоголовому и, заметив у него за ухом крохотную ранку, ухватил его за плечо, повернул и, увидев вместо правого глаза зияющее выходное отверстие, из которого на траву вытекала черная кровь, вскинул голову.
— Холодные… Оба… — отпустив плечо «капитана», сказал он вполголоса, приложив при этом ладонь ко рту и оборотясь спиной к «лейтенанту» (чтобы тот не услышал), и посмотрел на Блинова.
— Как же так? — проговорил Алехин.
Присев на корточки, Блинов поспешно бинтовал ногу амбалу. Он расслышал слова Таманцева и все понял.
«Это я!.. Я его убил!.. Что я наделал!..» — с ужасом подумал Андрей, жар ударил ему в голову, оторопелый — стрелял-то ведь в плечо! — он покачнулся и, потеряв равновесие, нелепо упал.
— Что с вами? — удивленно спросил старшина.
— Вот она!!! Телефункен! — точно сквозь сон услышал Андрей торжествующие возгласы и, уже поднимаясь, увидел в руках у Таманцева вытащенный из вещмешка, поблескивающий никелем и эбонитом радиопередатчик.
— Посмотри поясницу… — говорил Алехин, морщась от крика Таманцева. — Посмотри поясницу у капитана…
Поставив рацию на вещмешок, Таманцев взрезал ножом брюки на спине у бритоголового, отвернул края в стороны и, взглянув, сообщил:
— На пояснице… вправо от позвоночника два круглых шрамика… Вроде как от фурункулов.
— Женя, это Мищенко… — сказал Алехин. — Запомните, это Мищенко…
Таманцева трудно было чем-либо удивить, но какие-то секунды он смотрел, лихорадочно осмысливая, и не верил. Вспомнив ориентировки и особые приметы, он живо перевернул «капитана» на спину, с силой разжал ему челюсти, заглянул в глубину рта, увидел на верхней короткий металлический мостик, потрогал зачем-то его пальцем и, вытирая руку о голенище своего сапога, подтвердил:
— Мищенко…
Малыш свалил Мищенко! Фантастика! Стажер-несмышленыш свалил легендарного Мищенко, который за двадцать лет более пятидесяти раз перебрасывался на советскую территорию, которого два десятилетия ловили на Дальнем Востоке и западных границах, ловили на всех фронтах, но даже во время чрезвычайного розыска не смогли поймать. Свалил одним выстрелом, разумеется, ничуть того не желая. И теперь страшно переживает. Хотя ему ничего не будет — да Эн Фэ пальцем его тронуть никому не даст! И не потому, что он стажер. И не потому, что генерал сказал — взять живым хоть одного, а взяли двоих. Просто особый случай. Формально это даже его долг. Убить объявленного вне закона — право и обязанность каждого советского человека. Можно было бы его ободрить, пояснить, но ничего, пусть немного помучается. Пусть прочувствует, что лепить надо теплыми, а убить — любой дурак в состоянии. Это тебе не на передовой и не в сорок первом году!
А Паша — мозга! Гений! Спустя год… за какой-то десяток минут прокачать Мищенко — невероятно!
— Чего нам запоминать? Сами доложите! — вытаскивая индивидуальный пакет, недовольно крикнул Алехину Таманцев; ему не понравилось, буквально резануло уши:
«Запомните — это Мищенко». Паша что — собрался умирать?.. — Я вас перевяжу! — настойчиво предложил он.
— Нет! — решительно отказался Алехин и полушепотом добавил: — Сначала…
Таманцев спрятал пакет, внутренне настраиваясь бутафорить, опустил голову, расслабленно-спокойный подошел к Аникушину, посмотрел и, словно только теперь обнаружив, что тот мертв, в сильнейшем волнении, как бы еще не веря, вскричал:
— Васька?!! Ваську убили?!!
Он повернулся к лежащим на траве агентам, кинул лихорадочный взгляд на одного, затем на другого и, как бы все вдруг поняв, с лицом, искаженным отчаянием и яростью, уставил палец на «лейтенанта».
— Ты!!! Ты его убил!..
— Нет!.. Я не убивал! Не убивал! Это не я! — энергично запротестовал «лейтенант».
— Ты!!! Он убил Ваську! Он убил моего лучшего друга!!! — оглядываясь и как бы призывая в свидетели Блинова, старшину и Алехина, истерично закричал Таманцев и в совершенном отчаянии замотал головой: — Я жить не буду!!! — Обеими руками он ухватил ворот своей расстегнутой наверху гимнастерки и, рванув, разодрал ее до пояса, обнажив широкую крепкую грудь, сплошь расписанную синими разводами морской татуировки. — Паскуда! Я прикончу его как падаль!!!
И с лихорадочной поспешностью зашарил вокруг по траве глазами, отыскивая наган, умышленно выроненный им перед тем себе под ноги.
— Нет!.. Клянусь, это не я!
— Не смей его трогать! — подыгрывая, строго сказал Алехин.
— Он убил Ваську!!! — рыдающим голосом вопил Таманцев, подняв из травы и держа в руке наган. — Я прикончу его как падаль!!!
Аникушина звали Игорем, а не Васькой, и убил его не «лейтенант», но это не имело сейчас никакого значения. Андрей уже сообразил, что начался заключительный аккорд, так называемое «экстренное потрошение», жестокая, но в данных обстоятельствах совершенно неизбежная игра, потребная для того, чтобы тотчас — немедленно! — получить от кого-либо из захваченных — предположительно самого слабого по волевым качествам — совершенно необходимые сейчас сведения.
Аникушин во время засады повел себя непонятным образом и очень крепко помешал, теперь же, мертвый, он должен был помогать: для пользы дела обыгрывалась его гибель.
Андрей, однажды уже принимавший участие в подобной игре, бросился сзади на Таманцева, обхватил его мускулистое горло левой рукой, а правой — вцепился в его руку с револьвером, хорошо помня, что недопустима и малейшая фальшь, все должно быть естественно, и бороться надо без дураков — в полную силу. Прошлый раз ему помогал в этом Алехин, но сейчас капитан с залитым кровью лицом бессильно сидел на траве и рассчитывать на его поддержку не приходилось.
— Не смей его трогать! — все же восклицал он требовательно, изображая реакцию на возгласы Таманцева. — Слышишь, не смей!
— Держите его! Он контуженый! — крикнул Андрей старшине, и тот, поспешив на помощь, вцепился в Таманцева слева.
— Пустите!!! — с искаженным яростью и отчаянием лицом рвался к «лейтенанту» Таманцев. — Он убил моего лучшего друга!!! Он убил Ваську!!! Я прикончу его как падаль!!!
При этом у Таманцева судорожно подергивалась голова, и рыдал он самыми настоящими слезами, что еще в прошлый раз удивило Андрея. В то же время он не забывал толкать Андрея в коленку — мол, давай, работай!
«Лейтенант», лежа на боку со связанными за спиной руками, инстинктивно старался отползти, отталкиваясь судорожными движениями ног; разрезанные брюки и трусы при этом сползли до колен, обнажив белые мускулистые ляжки.
— Я не убивал!!! — в сильнейшем страхе кричал он. — Клянусь — не убивал! Это не я!!!
В это мгновение Таманцев с бешеным криком: «Он убил Ваську!!!» — внезапным рывком отбросил в сторону старшину и с Андреем, повисшим у него на спине и намеренно выпустившим руку Таманцева с наганом, подскочил к «лейтенанту» и трижды выстрелил в него, точнее над самой его головой.
В следующую секунду он сунул ствол нагана под ноздри «лейтенанту» и рассчитанным движением раскровенил ему верхнюю губу, преследуя при этом двойную цель: чтобы тот, оглушенный, вдохнул в себя пороховую гарь и ощутил кровь.
— Не смей, мерзавец! — подыгрывая, кричал Алехин. — Псих ненормальный! Держите его!
— Я не убивал!!! Пощадите!!! — в ужасе рыдал «лейтенант». — Я никого не убивал!!! Спасите!!! Это не я!!!
Андрею и старшине удалось оттащить Таманцева на несколько шагов, однако, волоча их обоих за собой, Таманцев тут же снова ринулся к «лейтенанту».
— Не ты?! А кто?! Кто же его убил?! Может, ты еще скажешь, что вообще в нас не стрелял?! — яростно орал Таманцев, прикидывая и определяя, что лежащий перед ним уже доведен до потребного состояния и надо брать быка за рога. — Ты еще смеешь врать?! Ты еще смеешь обманывать советскую власть?! Может, ты и позывные уже забыл?!
Андрей теперь с силой удерживал левой рукой не Таманцева, а старшину, вошедшего от борьбы в раж, страдавшего от боли — в момент броска ему вывихнули плечо — и ничего не понимавшего.
— Если хочешь жить — позывные вашего передатчика?! — указывая револьвером на рацию, вынутую из вещмешка, властно потребовал Таманцев и снова уткнул ствол нагана в изуродованное ужасом лицо «лейтенанта». — Позывные твоего передатчика?! Быстро!!!
— Я… Я скажу!!! Все скажу!.. — рыдающим голосом торопливо повторял «лейтенант». — Эс-Тэ-И… Эс-Тэ-И…
— Как Эс-Тэ-И?! — внутренне похолодев, закричал Таманцев. — А Ка-А-0?!
— Ка-А-0 было до… четверга… А теперь Эс-Тэ-И!..
— Сколько вас?! — чуть отводя револьвер, но не меняя зверского выражения лица, мгновенно продолжал Таманцев. — Сколько вас приехало сюда, в лес?! Быстро!!!
— Трое…
— Кто старший?!
— Вот… — «Лейтенант» взглядом указал на труп Мищенко.
— Его кличка?! Для радиограмм! Быстро!!!
— Кравцов…
— А где Кулагин?! — мгновенно потребовал Таманцев. (Документы на имя старшего лейтенанта Кулагина были у Павловского.)
— Здесь, в лесу… Он должен нас ждать… «Должен!» — от огорчения и неприязни к самому себе Таманцев яростно сплюнул.
— А «Матильда»? Где «Матильда»?!
— Он не здесь… Он под Шауляем…
— Он что — офицер штаба фронта?! — тотчас спросил Таманцев (так предполагал Эн Фэ). — Кто он по званию?! Быстро!!!
— Капитан… Шифровальщик штаба фронта…
— Ты меня с ним познакомишь? Если хочешь жить, ты просто обязан меня с ним познакомить! Понял?!
— Да-а…
— А «Нотариус»?! Кто он и где?!
— В Гродно… Железнодорожник…
— Чеслав Комарницкий?! — сейчас же вскричал Таманцев (так предполагал Эн Фэ). — Сразу!!!
— Чеслав… Фамилию не знаю…
— Составитель поездов?! Высокий… блондин… лицо длинное, нос с горбинкой?!
— Да-а…
— А твою физиономию я узнал бы из тысяч! — Таманцев не без труда скрывал свою радость. — Ведь ты радист?!
— Да-а… — всхлипнул «лейтенант».
— То-то же!
Выпрямясь, Таманцев ослабил пальцы, и Андрей, ожидавший этого мгновения, энергичным движением вырвал у него из руки наган и сразу отпустил его самого. Как бы приходя в себя, Таманцев помотал головой и словно весь вдруг обмяк и подобрел лицом.
Это было необыкновенное, испытанное за войну всего лишь несколькими чистильщиками пронзительное ощущение — «момент истины» по делу, взятому на контроль Ставкой. Он чувствовал, что «лейтенант» не врет, и знал цену полученным от него сведениям. В эти мгновения только он, Таманцев, единственный обладал «моментом истины», и при мысли, что есть реальная возможность сегодня же взять и «Матильду» (а кто это сделает лучше, чем он, кто?!), у него захватывало дыхание. Если только Эн Фэ и генерал согласятся брать «Матильду» под носом у контрразведки другого фронта. Должны согласиться — мысленно он уже летел с «лейтенантом» и Малышом в Шауляй…
— Как тебя зовут? — спросил Таманцев: надо было спешно строить отношения с «лейтенантом». — Не для немцев, для матери!
— Сер-ргей…
— Хорошее имя! — одобрил Таманцев. — Что ж… Если не ты убил Ваську и дашь нам «Матильду» — тогда живи! — милостиво, но как бы не совсем охотно разрешил он «лейтенанту». — Только дышать будешь, как я скажу! А если вздумаешь крутить, не обижайся, Серега… — Голос Таманцева дрогнул, и лицо сделалось скорбным. — Если вздумаешь крутить, тогда не обижайся — это будут последние минуты твоей жизни… Понял?.. Мы поедем к «Матильде» немедленно! — после короткой паузы пообещал он. — Полетим самолетом! Мы обнимем его сегодня же!
Затем он повернулся к Алехину и, громко, отчетливо произнося каждое слово, сообщил:
— Товарищ капитан, «бабушка приехала»! Это был условный сигнал для передачи открытым текстом по радио, означавший примерно: «мы их взяли», означавший, что ядро группы и рация захвачены.
— Это точно? — с очевидным сомнением проговорил Алехин. — Ты все прокачал?
— Точнее быть не может! — заверил Таманцев. — Я отвечаю!
«Бабушка приехала»!.. Значит, порядок — она приехала! Слава богу, приехала!.." Неясные, подернутые какой-то красноватой пленкой вершины берез и кусты плыли у Алехина перед глазами, и он никак не мог их остановить. Голова гудела и пульсировала, как второе сердце. Удрученный своей беспомощностью в эти ответственнейшие минуты, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, он держался из последних сил — ему еще надлежало принять решение. Он напрягался, стараясь разглядеть циферблат часов, поднесенных на руке к самому лицу, и наконец различил: было без восьми минут пять.
Оперативное кольцо вокруг Шиловичского леса только что замкнулось. Семь тысяч человек на трехстах автомашинах с рациями и служебно-розыскными собаками, саперами и миноискателями уже кружились в гигантской карусели вокруг Шиловичского массива, ожидая команды начать операцию, с таким трудом и тщанием подготовленную Поляковым и теперь совершенно ненужную…
Ее следовало отменить, остановить — еще можно было успеть.
— Старшина! — Алехин повел головой, ища взглядом и не видя, не находя радиста. — Срочно передайте Первому… открытым текстом… — с усилием произносил он. — «Гребенка не нужна!.. Бабушка приехала!.. В помощи не нуждаемся…» Повторяйте непрерывно:. — уронив руку с набухшим тампоном и опуская голову, проговорил он. — Бабушка…
— Повторяй до бесконечности! — подхватывая за подбородок голову Алехина и другой рукой проворно расстегивая ворот его окровавленной гимнастерки, властно приказал старшине Таманцев. — «Бабушка приехала! Гребенка не нужна! В помощи не нуждаемся!..» В темпе!.. Дублируй на запаске!.. Бегом!!! Жми!..
Осторожно отведя волосы, он прежде всего убедился, что, хотя кровь сочилась по-прежнему, голова у Алехина была не проломлена, а только разбита, и, рванув зубами нитку, вскрыл индивидуальный пакет.
— Ничего страшного!.. — прикладывая к ране свежий тампон, возбужденно говорил Таманцев. — Паша, ты — гений!.. Мы их взяли!!! — выкрикнул он и, пачкаясь в крови, несколько раз звучно поцеловал лицо Алехина. — Ты их раскрыл!.. Ты прокачал Мищенко!.. Пашуня, ты даже не соображаешь, какой ты гений!..
Старшина-радист уже скрылся в кустах, за которыми находился его передатчик. В тексте, сказанном ему Алехиным, Таманцев отметил неточность: они, безусловно, нуждались в помощи. И вместо последней фразы следовало передать: «Имеем два места холодного груза и тяжелобольного», чтобы с опушки прибыли розыскники для выноса трупов и немедленно прислали врача для Алехина. Но это можно было передать и спустя минуты, и Таманцев не стал ничего изменять. Он не сомневался, что Паша так сказал умышленно, чтобы сразу, первым же сообщением снять с Эн Фэ, генерала и еще с очень многих в Лиде и в Москве чудовищное напряжение последних суток.
Оборотясь, Таманцев быстро оглядел обоих захваченных агентов; они лежали спинами друг к другу, молча, не двигаясь, как и полагалось, причем амбал очнулся и слабо шевелил головой. Блинов с пистолетом в руке, как и следовало, стоял наготове шагах в пяти от них.
«Тики-так!.. Как ни болела, а умерла!» Про себя Таманцев уже отметил, что с «Неманом», по существу, покончено, причем радист невредим и, без сомнения, пригоден для функельшпиля, слеплен живым и второй агент, и рация захвачена, к тому же есть реальная возможность взять и «Матильду», который, как объяснил утром Алехин, особенно беспокоил Ставку.
— У него мелькнула мысль, что через какие-то минуты передатчики большой мощности продублируют самое желанное в эти сутки не только для военной контрразведки сообщение о том, что «бабушка приехала», и тотчас о поимке разыскиваемых станет известно не только в Лиде, но и в Москве.
Он представил себе по-детски обрадованное лицо Эн Фэ и как тот — если не бог, то, несомненно, его заместитель по розыску! — от волнения картавя сильнее обычного, скажет, разводя руками: «Ну б'гатцы… нет слов!..» И не в силах больше удерживаться от распиравших его эмоций, он, уже вскрыв зубами второй индивидуальный пакет и прижимая бинтом тампон на голове Алехина, срывающимся голосом неистово закричал:
— Ба-бушка!.. Бабулька приехала!!!
1973 г.
Сноски
1. Здесь и далее грифы, указывающие степень секретности документов, резолюции должностных лиц и служебные пометки (время отправления, кто передал, кто принял и другие), а также номера документов — опускаются. В документах (и в тексте романа) изменены несколько фамилий, названия пяти небольших населенных пунктов и действительные наименования воинских частей и соединений. В остальном документы в романе текстуально идентичны соответствующим подлинным документам.
2. Армия Крайова (АК) — подпольная вооруженная организация польского эмигрантского правительства в Лондоне, действовавшая на территории Польши, Южной Литвы и западных областей Украины и Белоруссии. В 1944–1945 годах, выполняя указания лондонского центра, многие отряды АК проводили подрывную деятельность в тылах советских войск: убивали бойцов и офицеров Красной Армии, а также советских работников, занимались шпионажем, совершали диверсии и грабили мирное население. Нередко аковцы были обмундированы в форму военнослужащих Красной Армии.
3. «ВЧ» (точное наименование «ВЧ-связь») — высокочастотная телефонная связь.
4. С 20 сентября 1944 года Гродно, Лида и район Шиловичей — Гродненская область.
5. Чистильщик (от «чистить» — очищать районы передовой и оперативные тылы от вражеской агентуры) — жаргонное обозначение розыскника военной контрразведки. Здесь и далее преимущественно специфичный, узкопрофессиональный жаргон розыскников военной контрразведки.
6. Вески — деревни (белорус.).
7. Кепско — скверно (польск.).
8. Мусить — должно, должно быть (польск.). В Западной Белоруссии употреблялось и в значении — может, возможно.
9. Не розумем… Не вем. — Не понимаю… Не знаю (польск.).
10. Верхнее чутье (охотничье) — способность собаки улавливать запахи по воздуху, а не по следу.
11. Треугольник ошибок — треугольник, образуемый синхронно точками пересечения слежечных пеленгов на искомый передатчик.
12. Суплес — гибкость тела. Вырабатывается специальными тренировочными упражнениями, способствующими увеличению подвижности позвоночника и эластичности межпозвоночных хрящевых дисков, всего суставно-связочного аппарата и мышечной системы.
13. Статья 162 УК РСФСР того времени предусматривала уголовную ответственность за хищение имущества.
14. Главное Управление контрразведки.
15. Радиоигра — использование захваченной рации и радиста для дезинформации противника.
16. Как раскидывали антенну?.. Вы видели?
17. Никак нет!
18. Я механик, работал на заводе.
19. Радио, радио… Господин полковник, прошу учесть, что я механик, рабочий человек… У меня трое детей… Я должен вернуться!
20. Два абзаца этого документа опускаются.
21. Термины агентурной разведки. Фланеры — агенты, которые собирают разведывательные сведения (главным образом о передвижении войск и техники), перекочевывая со станции на станцию, нигде при этом подолгу не задерживаясь, чтобы не привлекать к себе внимания. Маршрутники в отличие от фланеров ведут визуальное наблюдение преимущественно в пути, при проезде в поездах и эшелонах. Наилучшая маска для фланеров и маршрутников во время войны — форма и документы военнослужащих. В начальный период Отечественной войны фланирование по железнодорожным узлам прифронтовой полосы нередко осуществлялось немецкими агентами под видом эвакуированных граждан.
22. Стационарное наблюдение — систематическое визуальное наблюдение в одном пункте.
23. Файная — красивая (польск.).
24. Аусвайс — удостоверение личности, выдававшееся жителям на временно оккупированной немцами территории.
25. Падам до нужек шановни пани, пшепрашем, пани, цалую рончики… — Падаю к ножкам прекрасной пани, прошу прощения, пани, целую ручки… (польск.).
26. Пустить пузыря — потерять ориентировку, заблудиться.
27. Бутафорить — играть, изображать что-нибудь с какой-либо целью.
28. Волкодав — розыскник, способный брать живьем сильного, хорошо вооруженного и оказывающего активное сопротивление противника.
29. Парш — агент-парашютист; более распространенно: сильный, способный оказать серьезное сопротивление противник.
30. Немецкий автомат.
31. Успокойтесь, наконец, пани. Из-за такой мелочи вы волнуетесь целый час (польск.).
32. ВОСО (военные сообщения) — органы тыла, занимающиеся перевозками войск, военной техники и грузов.
33. Сержант госбезопасности и майор госбезопасности — специальные звания начальствующего состава органов НКВД того времени.
34. «Воздух!» — литер, означающий: особой важности, вне всякой очереди!
35. Рокада — железная, шоссейная или фунтовая дорога в полосе боевых действий, проходящая параллельно линии фронта.
36. Момент истины — момент получения от захваченного агента сведений, способствующих поимке всей разыскиваемой группы и полной реализации дела; более расширительно — получение информации, способствующей установлению истины.
37. Территориальные органы государственной безопасности и внутренних дел.
38. Так в документе. Несомненная описка, следовало — Сенцов.
39. Функельшпиль (арготизм от Funkspiele) — радиоигра.
40. Танковая техника россыпью — танки и самоходно-артиллерийские установки, не входящие в состав подразделений, а следующие без экипажей с заводов и ремонтно-восстановительных баз.
41. ВНОС — служба воздушного наблюдения, оповещения и связи.
42. 131-й радиодивизион специального назначения, входивший в 1944–1945 годах в состав 3-го Белорусского фронта, использовался главным образом для подавления систем радиосвязи противника.
43. Цифровые данные этого документа опускаются.
44. Майонтек — имущество (польск.).
45. Так в документе. Правильно — Героем Советского Союза.
46. Зеленая тропа (или «тропить зеленую», просторечие — «зеленка») — термин агентурной разведки; переход линии фронта, осуществляемый обычно на стыке частей или соединений, преимущественно ночью, в темноте или же в сумрачную, ненастную погоду. Во время Отечественной войны — второй по значению (после парашютирования) способ заброски вражеской агентуры в тылы советских войск и основной способ возвращения немецких агентов после выполнения задания.
47. Стрельба по-македонски — стрельба на ходу из двух пистолетов (или револьверов) по движущейся цели.
48. САБ — светящая авиационная бомба, предназначенная для освещения местности.
49. ГСМ — горючее и смазочные материалы.
50. БТ и MB — бронетанковые и механизированные войска.
51. Цифровые данные этого документа опускаются.
52. Амбал (или амбальный) — портовый грузчик. В более широком смысле — рослый, физически сильный человек.
53. Эс Ка (СК: «связь кончаю») — обычный сигнал, завершающий войсковую радиосвязь. Жаргонное обозначение армейского радиста в отличие от оператора агентурного приемопередатчика.
54. Качать на косвенных — в ходе разговора задавать вроде бы безобидные второстепенные, косвенные вопросы, при помощи которых можно незаметно выявить несоответствие ответов проверяемого действительным обстоятельствам.
55. Торакальный — госпиталь грудной хирургии.
56. ОПРОС — отдельный полк резерва офицерского состава.
57. Предельный режим (или «держать предел») — проведение в оперативных тылах активных розыскных и самых ужесточенных контрольно-проверочных и заградительных режимных мероприятий по максимальному варианту. Предельный режим практически обязателен при чрезвычайном розыске, когда к его осуществлению привлекаются, кроме военной контрразведки, территориальные органы, войска по охране тыла фронта, комендатуры, армейские подразделения, а также личный состав истребительных батальонов и службы ВАД. В напряженной обстановке предельного режима неизбежны нервозность и ошибочные задержания (по сходству, из-за стечения подозрительных обстоятельств и т. п.), отчего розыскники относятся к нему весьма неодобрительно.
58. Жаргонное обозначение внешних проявлений вазомоторных и вегетативных нервных реакций.
59. Органолептический метод проверки документов — метод, основанный на непосредственном, главным образом зрительном восприятии, без применения каких-либо приборов и химикатов.
60. РОВС (Русский общевоинский союз) — эмигрантская белогвардейская организация с центром в Париже. Большой филиал РОВС существовал в Маньчжурии.
61. КВЖД — Китайская восточная железная дорога. В 1924–1935 годах принадлежала на паритетных началах Советскому Союзу и Китаю.
62. ВФП (Всероссийская фашистская партия) — название Российского фашистского союза (РФС) с 1931 года по июль 1937 года.
63. РФС — Российский фашистский союз (до 1937 года — Всероссийская фашистская партия), функционировал в Маньчжурии официально с 1931 года по 1943 год, неофициально до 1945 года.
64. Кайенская (или «индийская») смесь — смесь истолченного в порошок кайенского перца и крепкого табака. Применяется для ослепления противника, а также в качестве антисобакина.
65. ВАД — военно-автомобильная дорога.
66. Директриса — направление, в котором ведется или должна вестись стрельба.
67. Качание маятника — это не только движение, оно толкуется шире, чем можно здесь понять со слов Таманцева. Его следует определить как «наиболее рациональные действия и поведение во время скоротечных огневых контактов при силовом задержании». Оно включает в себя и мгновенное выхватывание оружия, и умение с первых же секунд задействовать фактор отвлечения, фактор нервозности, а если возможно, и подсветку, и моментальную безошибочную реакцию на любые действия противника, и упреждающее стремительное передвижение под выстрелами, и непрестанные обманные движения («финт-игра»), и снайперскую меткость попадания в конечности при стрельбе по-македонски («отключение конечностей»), и непрерывный психологический прессинг до завершения силового задержания. «Качанием маятника» достигается захват живьем сильного, хорошо вооруженного и оказывающего активное сопротивление противника. Судя по описанию, Таманцев «качает маятник» в наиболее трудном и эффективном исполнении — «вразножку».
68. Рауш — оглушение с потерей сознания.