17. Кому ордена и медали, а нам ничего не дали…

(Отдельные документы 1944–1945 гг. Действующая армия)

Наш Ванюшка за войну получил медаль одну,

Из окопного фольклора.

А Татьяне за п…ду — две медали и Звезду!

ИЗ ПРИКАЗА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ЗАПАДНОГО ФРОНТА ГЕНЕРАЛА.АРМИИ СОКОЛОВСКОГО

02.04.44 г.

…Произведенной проверкой установлено, что в 222-й стрелковой Смоленской дивизии грубо нарушается Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 ноября 1942 года о награждении военнослужащих Действующей армии.

Командир 222-й стрелковой Смоленской дивизии генерал-майор Грызлов вместо того, чтобы награждать правительственными наградами военнослужащих за проявление воинской доблести, отваги и геройство, на протяжении длительного времени при награждении отдельных военнослужащих руководствуется соображениями личного порядка, награждая людей незаслуженно, ни в чем не проявивших себя и даже плохо относившихся к выполнению своего воинского долга.

В августе 1943 года генерал-майор Грызлов, будучи в нетрезвом состоянии, снял с себя орден Красной Звезды и нацепил его капитану м/с Каиповой Г.А., с которой находился в близких отношениях. Одновременно снял орден Красной Звезды со своего адъютанта и отдал его рядом стоящей с Каиповой лейтенанту м/с Куралес М.П.

Спустя некоторое время генерал-майор Грызлов обязал командира медсанбата дивизии капитана м/с Драпкина оформить на них задним числом наградные листы, что капитан Драпкин и выполнил, хотя знал, что они награждены незаслуженно.

Генерал-майор Грызлов, имея близкую связь со старшиной м/с Былинкиной А.М. и грубо нарушая установленный порядок оформления наградных материалов, сам составил на старшину м/с Былинкину реляции, подписал их и дважды на протяжении 45 дней (27.06.43 г. и 14.08.43 г.) наградил ее, хотя она плохо относилась к работе, большинство времени проводила в землянке Грызлова.

Старший сержант Жеребцова З.Д. часто пела на созываемых у генерал-майора Грызлова вечерах, находилась с ним в личных отношениях и за это была награждена в октябре 1943 г. медалью «За боевые заслуги». По личным мотивам генерал-майор Грызлов также незаслуженно наградил орденом Красной Звезды старшин м/с Куликову Н.П. и Ремизову А.А.

Командир 666-го артполка этой же дивизии майор Тынский, находясь в близких отношениях с сержантом Санаткиной В.А., незаслуженно наградил ее медалью «За боевые заслуги». Санаткина числилась телефонисткой, но своих служебных обязанностей не выполняла.

Командир медсанбата дивизии капитан м/с Драпкин беспринципно относился к награждению своих подчиненных, составлял на них несправедливые реляции, стремясь угодить генерал-майору Грызлову.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. За беззаконные действия и легкомысленные отношения к награждению правительственными наградами отдельных военнослужащих, исходя из личных соображений, командиру 222-й стрелковой Смоленской дивизии генерал-майору Грызлову объявить выговор и предупредить его о неполном служебном соответствии.

2. Предложить генерал-майору Грызлову отменить свои неправильные приказы о награждении правительственными наградами старшин м/с Ремизовой А.А., Куликовой Н.Н., Былинкиной А.М., капитана м/с Каиповой Г.А., лейтенанта м/с Куралес М.П. и старшего сержанта Жеребцовой З.Д. и ордена и медали у них отобрать.

3. За неправильное награждение медалью «За боевые заслуги» сержанта Санаткиной В.А., исходя из личных мотивов, командиру 666-го артполка майору Тынскому объявить выговор и предложить ему отменить свой приказ о награждении Санаткиной и медаль у нее отобрать.

4. За беспринципное отношение к награждению правительственными наградами и за составление неправдивых реляций на своих подчиненных командира медсанбата дивизии капитана м/с Драпкина снять с занимаемой должности и назначить с понижением.

5. Удалить из 222-й стрелковой Смоленской дивизии с откомандированием в 208-й запасной полк старшин м/с Ремизову А.А., Куликову Н.Н., старшего сержанта Жеребцову З.Д. и сержанта Санаткину В.А.

6. Обратить внимание Военного Совета 33-й армии на то, что в 222-й стрелковой Смоленской дивизии перечисленные безобразия творились на протяжении длительного времени и проходили для генерал-майора Грызлова безнаказанно.

7. Просить Народного Комиссара Обороны Маршала Советского Союза товарища СТАЛИНА снять командира 222-й стрелковой Смоленской дивизии генерал-майора Грызлова с занимаемой должности.

ИЗ ПРИКАЗА ПЕРВОГО ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЖУКОВА

14.04.44 г.

…Произведенным расследованием установлено, что бывший командир 1593-го истребительного противотанкового артиллерийского полка Герой Советского Союза полковник Щербинко Павел Андреевич, используя свое положение, незаконно награждал и представлял к медалям и орденам своих родственников. Так, личными приказами Щербинко и по его представлениям, в которых излагались явно вымышленные подвиги и заслуги его родственников, награждены:

жена Щербинко — Тельных А.М. — медалями «За боевые заслуги» и «За отвагу», орденами Красной Звезды и Отечественной войны 2-й степени;

брат — Щербинко В.А. — медалями «За боевые заслуги» и «За отвагу», орденом Отечественной войны 2-й степени;

дочь — Щербинко Алла, 15 лет — медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».

Желая увеличить число полученных им наград, полковник Щербинко лично присвоил не принадлежащие ему ордена Красного Знамени и Красной Звезды и носил их. Орден Красной Звезды им был снят с погибшего командира батареи капитана Деркача.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. За мошенничество, злоупотребление своим служебным положением бывшего командира 1593-го истребительного противотанкового артиллерийского полка полковника Щербинко П.А. разжаловать из полковников в майоры и назначить с понижением — командиром артиллерийского дивизиона.

Незаконно выданные награды в установленном порядке аннулировать.

2. Возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета Союза ССР о лишении Щербинко Павла Андреевича звания «Герой Советского Союза».

Приказ объявить всему офицерскому и генеральскому составу Красной Армии до командира полка включительно.

ИЗ ПРИКАЗА ЗАМЕСТИТЕЛЯ НКО МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА ВАСИЛЕВСКОГО

21.05.44 г.

Бывший командир 64-го стрелкового корпуса генерал-майор Анашкин М.Б. в связи с отъездом в Москву в распоряжение Главного управления кадров НКО 2 мая 1944 года, уже не будучи командиром корпуса, специальным приказом № 014/н наградил:

Орденом Отечественной войны 2-й степени — свою жену Анашкину А.В.

Орденом Красной Звезды: своего адъютанта капитана Кузнецова Н.Г., своего шофера старшего сержанта Гетманова Н.А., своего ординарца старшего сержанта Носова С.И.; причем, присвоив им вымышленные должности: Гетманову — командира отделения легковых машин 64-го стрелкового корпуса, Носову — командира отделения ординарцев Управления корпуса.

Всем этим лицам были выданы выписки из приказа и отпускные билеты сроком на один месяц, как отличившимся в борьбе с немецкими захватчиками.

ПРИКАЗЫВАЮ:

За нарушение предоставленных прав, выразившееся в незаконном награждении орденами: своей жены, адъютанта, шофера и ординарца, генерал-майору Анашкину Михаилу Борисовичу объявить выговор.

Предупреждаю командиров частей и соединений, что впредь за подобные явления в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 2 мая 1943 г. буду предавать суду Военного трибунала.

Приказ объявить до командира полка включительно.

ИЗ ПРИКАЗА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 1-го УКРАИНСКОГО ФРОНТА МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА КОНЕВА

10.06.44 г.

В связи с успешным форсированием реки Днепр командованием 40-й армии 25 сентября 1943 г. было отдано приказание командиру 309-й стрелковой дивизии к исходу дня представить списки на рядовой, сержантский и офицерский состав, которые первыми форсировали реку Днепр.

Выполняя это приказание, командир дивизии тогда же приказал командиру 957-го стрелкового полка представить указанный выше список, что последним и было сделано.

В число лиц, которые первыми форсировали реку Днепр, были включены: командир 2-го батальона — капитан Токарев Николай Данилович и заместитель командира батальона по политической части — старший лейтенант Наумкин Иван Васильевич.

Впоследствии было установлено, что капитан Токарев и старший лейтенант Наумкин в список лиц, которые первыми форсировали реку Днепр, были включены без всяких к тому оснований. В момент форсирования реки Днепр Токарев никакого участия в подготовке своего батальона к переправе через водный рубеж не принимал, сам на правый берег реки Днепр не переправлялся, отсиживался на левом берегу в стороне от батальона и на рассвете 24 сентября 1943 г. там же, на левом берегу реки, был ранен в ногу и эвакуирован в медсанбат.

Старший лейтенант Наумкин еще за несколько дней до подхода батальона к реке Днепр и ее форсирования заболел венерической болезнью и был эвакуирован в тыловой госпиталь.

Расследованием также установлено, что списки на лиц, которые первыми форсировали реку Днепр, составлялись наспех — к этому важному делу отнеслись несерьезно.

ПРИКАЗЫВАЮ:

Ходатайствовать перед Президиумом Верховного Совета Союза ССР о лишении звания «Герой Советского Союза» капитана Токарева Николая Даниловича и старшего лейтенанта Наумкина Ивана Васильевича — как незаслуженно присвоенные.

ИЗ ПРИКАЗА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 48-Й АРМИИ ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА РОМАНЕНКО

05.05.45 г.

Несмотря на ряд приказов: НКО № 0133-44 г., фронта № 0123— 44 г., армии № 0259-44 г. повсеместно продолжаются факты грубых нарушений по наградам:

1. Наградные листы на военнослужащих, отличившихся в боях, рассматривались с большой задержкой.

2. Приказы о награждениях и выписки из этих приказов высылались на места с опозданиями.

3. Серьезные нарушения выявлены при проверке отделов кадров дивизий в учете награжденных и представленных к правительственным наградам. Так, вследствие запущенности учета и отсутствия проверки наградных листов, в 1088-м стрелковом полку из 103 человек, представленных к наградам, 45 были уже награждены, но значились не награжденными.

4. Отделения кадров дивизий нередко представляли отчеты на врученные орденские знаки, тогда как фактически они вручены не были по причине выбытия награжденных по ранению, гибели и другим обстоятельствам.

5. Рассмотрены вопиющие случаи незаконного представления к наградам и награждения лиц не за боевые заслуги, а исключительно за личные услуги по вымышленным реляциям.

Командир 713-го самоходного полка гв. подполковник Васильев своим приказом якобы за боевые подвиги наградил медалью «За боевые заслуги» старшину мед службы Новикову и вторично ее же представил к награждению орденом Отечественной войны 2-й степени по вымышленной реляции, в которой указал, что она под огнем противника вынесла с поля боя и оказала медицинскую помощь 6 офицерам и 15 сержантам, по этой же реляции командир 29-го стрелкового корпуса уже своим приказом наградил ее орденом Красной Звезды.

Произведенным расследованием установлено, что старшина медслужбы Новикова никакой помощи раненым не оказывала, а живет с подполковником Васильевым. Больше того, в обращении с ним и офицерами ведет себя крайне грубо, развязно, подрывая тем самым его авторитет. При получении награды заявила: «В строй не стану. Подумаешь, важность какая, звездочкой наградили», опошляя тем самым правительственную награду.

Приказом командира 106-й стрелковой дивизии орденом Красной Звезды награждена старший писарь отделения кадров сержант Иванова (кроме того, по данной должности она в 1944 г. получила еще две правительственные награды: орден Красной Звезды и медаль «За боевые заслуги»). Установлено, что все награждения произведены незаслуженно и только потому, что сержант Иванова является сожительницей начальника отдела кадров дивизии майора Анохина.

Командир 19-й самоходной артбригады гв. полковник Земляков своим приказом наградил сержанта Егорову орденом Красной Звезды за сбор ценностей (золото, серебро) и сержанта Землякова якобы за спасение жизни комбрига в бою орденом Красной Звезды.

Проверкой установлено, что сержант Егорова в бригаде числилась старшим писарем, сбором ценностей не занималась. Фактически награждена за сожительство с гв. полковником Земляковым.

Сержант Земляков в Берлинской операции никакого подвига не совершил и, пользуясь родственными связями с гв. полковником Земляковым, отсиживался в РТО бригады.

Ефрейтор Гуськова Е.А., машинистка политотдела, награждена медалью «За боевые заслуги» за то, «что она самоотверженно работала на своем посту, выполняла ряд ответственных поручений, мужественно переносила трудности продолжительных переходов в условиях окруженных немецких групп». «Самоотверженная работа» ефрейтора Гуськовой заключалась в личном обслуживании командира полка майора Острякова в «походных условиях».

Младший сержант Калинина Е.И., машинистка 4-го отделения штаба дивизии, награждена орденом Красной Звезды за «своевременное и честное оформление документов, личное бесстрашие работать в любой обстановке». Установлено, что Калинина Е.И., не имея специальности машинистки, эту работу не выполняла, никаких подвигов не совершала, фактически сожительствует с начальником 4-го отделения майором Смирновым.

Вызывает недоумение и нарекания офицеров занижение качества наград.

Непонятно, какие такие «боевые заслуги» могли проявить повар Анисимова и кладовщица АХЧ штаба корпуса Смирова, за что получили ордена Красной Звезды.

В то же время ст. лейтенант Левшин А.А., зам. командира 95-й отдельной штрафной роты награждается этим же приказом только орденом Отечественной войны 2-й степени за то, что он отбил сильную контратаку немцев на плацдарме западного берега реки Одер, силами своей роты атаковал противника с фланга, был ранен, но с поля боя не ушел. Командир взвода связи лейтенант Зайцев все время апрельских боев находился на передовой, был тяжело ранен, потерял глаз, был представлен командиром батальона связи к орден) Красной Звезды, а получил только медаль «За боевые заслуги».

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Принять меры к устранению недостатков в работе по наградам как в отделениях кадров дивизии, так и в полках.

2. Решительно улучшить работу по награждению и особенно учету награжденных.

3. Проверить реляции наградных листов и пересмотреть награждения по приказу № 040 от 27 марта 1945 г.

4. Пункты приказа о награждении недостойных лиц: старшины м/с Новиковой, писаря отделения кадров сержанта Ивановой, сержантов Егоровой, Калининой и Землякова — отменить.

5. За игнорирование и опошление правительственной награды и нетактичное поведение к офицерскому составу старшину м/с Новикову разжаловать в рядовые и перевести в другую часть.

6. За антигосударственную практику награждения и обман командирам 713-го самоходного полка гв. подполковнику Васильеву и 19-й самоходной артбригады гв. полковнику Землякову объявить выговор, предупредить о неполном служебном соответствии, при повторении подобного — предать суду Военного трибунала.

7. Начальника отдела кадров дивизии майора Анохина за аморальное поведение и беспринципность от должности отстранить.

ОТВЕТ НА ЗАПРОС

Действующая армия.

Полковнику Быченкову.

П/п №…

На заявление Вашего военнослужащего старшины хозвзвода т. Гончарова, направленное в Президиум Верховного Совета Союза ССР, с просьбой о восстановлении ему правительственных наград, полученных в 1943-44 гг., сообщаю, что выдача медалей Союза ССР взамен утерянных или похищенных, как правило, не производится.

Исключение из указанного правила допускается лишь особым Постановлением Президиума Верховного Совета Союза ССР по ходатайству командования через НКО СССР.

Управляющий делами Козлов.

ПИСЬМО КОМАНДИРА 136-го СТРЕЛКОВОГО КОРПУСА

Командиру 126 гв. стр. дивизии генерал-майору Грибакину.

На мое имя поступил материал по вопросу награждения Вашей жены — медсестры приемо-сортировочного взвода медсанроты вверенной Вам дивизии старшего сержанта медслужбы Грибакиной Любови Антоновны.

Указанный материал, еще не попав ко мне, получил нехорошую огласку, причем у командующего войсками армии и у члена Военного Совета сложилось мнение, что заслуги Вашей жены, описанные в реляции Вашими подчиненными, являются неправдивыми, а само награждение — незаконным.

Так, в изложении боевых заслуг, в частности, сказано, что Ваша жена является участницей летнего наступления 1944 года, участницей форсирования и удержания плацдармов на реках Нарев, Висла и Одер, причем только с 20 по 25 апреля с.г., при форсировании Одера она якобы «лично приняла и обслужила 470 раненых бойцов и офицеров и всем им оказала доврачебную неотложную помощь». Как написано в одном из двух представленных мне наградных листов: «Бесстрашная, энергичная и неутомимая медсестра Грибакина в течение многих суток без сна и отдыха самоотверженно боролась за жизнь сотен советских воинов и почти всем им спасла жизнь».

Нелепость и ложь угодливого словоблудия Ваших подчиненных несомненны. Насколько мне известно и как свидетельствуют факты, даже в период напряженных боев, когда медсестры и врачи действительно работали круглосуточно и падали с ног от усталости, Ваша жена появлялась в медсанбате на 3–4 часа, а все остальное время находилась с Вами в землянке, в блиндаже или на квартире, обслуживая Вас как мужа в быту, за столом и, извините за точность формулировки, в постели, за что боевые награды никаким статусом не предусмотрены.

Если Вы забыли, позволю напомнить, что пренебрежение Вашей женой своими прямыми воинскими обязанностями во время тяжелых боев в марте с.г. было отражено комсомольцами медсанроты в «Боевом листке», который по Вашему приказанию был тотчас снят, так как в этой обоснованной критике Вы усмотрели подрыв Вашего авторитета, хотя подрывали свой авторитет только Вы сами, в связи с чем Вам и пришлось писать объяснение члену Военного Совета армии.

Ваша трогательная забота о молодой жене приняла выраженный антигосударственный характер и потому, целиком присоединяясь к мнению командующего войсками армии и члена Военного Совета, считаю необходимым посоветовать Вам, во избежание дальнейших неприятностей и компрометации звания и чести советского генерала, пересмотреть этот наградной материал и немедленно приказом за Вашей подписью отменить пункт о награждении Вашей жены орденом Красной Звезды или же передать этот вопрос мне для доклада командующему и принятия объективного решения.

Подписанные Вами наградные листы возвращаю.

Генерал-лейтенант Лыков.

 

18. Солдат воюет, а жена и дети дома горюют…

Одна слеза катилась, другая воротилась…

СООБЩЕНИЯ О РОДСТВЕННИКАХ

Из Военного трибунала Ленинградского фронта.

10 мая 1945 г.

В Военный трибунал Ленинградского фронта пересланы по принадлежности письма военнослужащего вверенной Вам части Героя Советского Союза гвардии капитана Березовского Аркадия Михайловича, в которых он запрашивает о судьбе его жены — Прохоровой Валентины Ильиничны, 1920 г. рожд., и дочери Елены, 1939 г. рожд.

Сообщаю Вам для объявления Березовскому секретным порядком, что его жена в ноябре 1941 года осуждена в Ленинграде за особо опасный бандитизм, связанный с нападением на продовольственный склад и убийством часового, к высшей мере уголовного наказания — расстрелу, и приговор приведен в исполнение. Его дочь — Елена Березовская после ареста матери 23 ноября 1941 года сдана по акту № 1243 в детприемник УНКВД гор. Ленинграда и дальнейшая ее судьба нам неизвестна.

Из Центрального бюро по учету потерь личного состава ВМФ.

15 мая 1945 г.

Командиру войсковой части.

Прошу объявить военнослужащему Шинкаренко Федору Михайловичу о том, что его брат, бывший краснофлотец Шинкаренко Александр Михайлович приговором Военного трибунала Новороссийской Военно-Морской базы Черноморского флота от 07.06.42 г. осужден за дезертирство к высшей мере наказания — расстрелу.

Из Военного Совета 49-й армии.

17 мая 1945 г.

Объявите младшему лейтенанту Воинову К.С., командиру 280-й Отдельной штрафной роты, что по его рапорту от 10.2.45 г. Военным Советом армии 21 марта с.г. № 0612 возбуждено перед Президиумом Верховного Совета Союза ССР ходатайство о помиловании его жены Воиновой А.А., осужденной по ст. 162 п. «е» УК РСФСР за кражу пары чулок с трикотажной фабрики на 1 год тюремного заключения, или о замене ей наказания, учитывая наличие двух несовершеннолетних детей на ее иждивении, принудительными работами по месту жительства.

Письмо и.о. командира 10-го ОШБ майора Назарова.

10 мая 1945 г.

Военному комиссару г. Гаврилово-Посад.

Прошу срочно возвратить извещение о смерти, высланное нами ошибочно 4.5.45 г. за исходящим № 02635, на якобы погибшего в боях 30.4.45 г. северо-западнее Берлина рядового Шахова Семена Васильевича для объявления его жене Шаховой Лидии Константиновне, проживающей по адресу: Ивановская обл., г. Гаврилово-Посад, ул. Советская, д. 21.

Как выяснилось только сейчас, Шахов С.В. не погиб в боях 30.4.45 г., а был ранен и отправлен в тыловой госпиталь. Дальнейшая его судьба нам неизвестна и никакими данными о его смерти мы не располагаем.

Прошу высланное ошибочно извещение о гибели № 02635 от 4.5.45 г. считать недействительным и возвратить его без промедления.

Ответ Военного комиссара.

Высланное Вами ошибочно извещение № 02635 от 4.5.45 г. о гибели рядового Шахова С.В. было получено военкоматом 12 мая и 14 мая вручено его жене Шаховой Л.К.

Спустя четверо суток, 18 мая, гр-ка Шахова в результате нервного потрясения по малодушию покончила жизнь самоубийством.

Для сведения сообщаю, что 23 мая в ее адрес пришло письмо от самого Шахова С.В., который после ранения был эвакуирован в тыл и находится на излечении в госпитале в гор. Саратове.

Ошибочно высланное Вами извещение № 02635 от 04.05.45 г. возвращаю.

Письмо командира 425-й сд полковника Быченкова.

Председателю Мариупольского горисполкома Копия: Мариупольскому горвоенкому.

Ко мне обратился с просьбой об оказании помощи один из лучших воинов соединения, до войны житель г. Мариуполя, рядовой Луценко. Поданный им рапорт прилагается. Тов. Луценко Николай Андреевич в Действующей армии с июля 1941 г., имеет шесть ранений и тяжелую контузию, награжден орденами Красной Звезды, Славы 3-й степени и двумя медалями «За отвагу».

Как видно из прилагаемого рапорта тов. Луценко Н.А., в гор. Мариуполе проживает его жена — Луценко Екатерина Семеновна с 10-месячной дочерью, которые находятся в тяжелом материальном положении и вынуждены обитать в бесхозной хате-развалюхе, куда были переселены после разрушения при бомбежке принадлежавшего им дома. Помещение ветхое, сырое, крыша протекает.

Тов. Луценко Н.А. после освобождения гор. Мариуполя за отличные боевые действия получил краткосрочный отпуск и сам мог убедиться, в каком аварийном состоянии находится хата, куда переселили его семью, и в бедственном положении жены и, особенно, дочери, страдающей вследствие недоедания рахитом.

Тов. Луценко Н.А. за последние десять месяцев трижды обращался к Вам с просьбой об оказании помощи его семье в ремонте помещения, в снабжении топливом и продуктами, или хотя бы витамином «Д», но никакого ответа не получил. Уже четыре месяца он не имеет никаких известий и от жены.

Прошу Вас без промедления оказать помощь семье Луценко в ремонте дома, копке огорода, снабжении продуктами и обеспечении топливом до наступления зимы. Также прошу сообщить причину молчания Е.С. Луценко и обязать ее написать письмо мужу.

Ответ зам. предгорисполкома г. Мариуполя.

Командиру в/ч тов. Быченкову.

Отдел гособеспечения при Мариупольском горисполкоме на Ваше письмо и заявление т. Луценко сообщает, что была произведена проверка с выходом инспектора на место.

По указанному адресу в настоящее время таковая не проживает. По словам соседей выяснилось, что хозяйкой этого адреса до февраля 1945 г. была Луценко Екатерина, которая за кражу буханки хлеба в пекарне осуждена на 6 лет и находится в дальних местах заключения на Урале, и заставить ее написать мужу горисполком не имеет возможности.

Ребенок после ее ареста вскоре умер. В доме № 9, как выморочном, с апреля с.г. помещается контора рыбного хозяйства, которым здание отремонтировано и находится в хорошем состоянии.

Прошение.

В Президиум Верховного Совета СССР.

Ко мне обратился военнослужащий вверенного мне соединения капитан Кудрявцев Н.Л. с тем, что его жена осуждена и посажена на 8 лет тюремного заключения за кражу ведра угля, и двое детей — четырех и шести лет — остались без родительского надзора. Так как отец находится в Действующей армии, их сдали в детприемник.

Прошу рассмотреть просьбу тов. Кудрявцева в соответствующих инстанциях о пересмотре срока наказания жены и помочь ему в розыске детей.

Капитан Кудрявцев за весь период войны хорошо проявил себя на разных участках боевых действий, имеет четыре правительственные награды.

О вашем решении прошу сообщить: Полевая почта… Командиру в/ч полковнику Быченкову.

Извещение.

Октябрьскому райисполкому г. Днепропетровска.

Прошу известить гражданина Карачевцева Якова Владимировича, проживающего по ул. Садовой, дом № 18, кв. 1, о том, что его сын, помощник начальника отделения трофейного вооружения Управления 136-го стрелкового корпуса, старший лейтенант Карачевцев Иван Яковлевич погиб 20 мая 1945 г. в аварии при столкновении мотоцикла с автомашиной.

Похоронен с отданием воинских почестей на кладбище в окрестности городка Дебельн в ограде костела.

Начальник штаба.

Прошение.

Начальнику Организационно-Мобилизационного Управления НКО СССР.

На имя командующего 71-й армией генерал-полковника Смирнова А.И. поступило письмо от гр-ки Лосиной Б.Я. с просьбой о досрочной демобилизации по состоянию здоровья ее мужа, бывшего батальонного комиссара Лосина Бориса Семеновича, повторно призванного в Красную Армию после освобождения его из немецкого плена.

Ваше решение прошу сообщить в Управление кадров армии и лично гр-ке Лосиной по адресу: гор. Ленинград, ул. Чайковского, дом 22, кв. 47.

Приложение:

1. Письмо гр-ки Лосевой Б.Я.

2. Заключение Военно-врачебной комиссии о заболевании Лосина Б.С. тяжелой и скоротечной формой чахотки (туберкулеза).

Ходатайство.

Начальнику Управления кадрами Красной Армии.

Управление кадров и политотдел 71 армии ходатайствуют о переводе из Германии зам. командира батальона по политчасти 138-го стр. полка майора Воробьева Сергея Константиновича для дальнейшей службы в Красной Армии на территорию СССР — в Киевский военный округ ввиду сложившихся семейных обстоятельств.

Бывшая жена майора — Воробьева Лидия Евгеньевна, — проживавшая по адресу Каменец-Подольская обл., гор. Шепетовка, Д.Н.С., кв. 21, получив сообщение в декабре 1942 г. о тяжелом ранении мужа, в 1943 г. вышла замуж вторично, не оформив развода. Прожив в гражданском браке с июля 1943 г. по апрель 1944 г., бросила второго мужа и вышла замуж за третьего, с которым вела ненормальную семейную жизнь. Ввиду развратной жизни умер самый младший ребенок, 1940 г. рожд., оставшиеся трое детей: сын — 1935 г. рожд., дочь — 1937 и сын 1939 г. рожд. были брошены на произвол судьбы, ввиду чего старший сын занялся воровством и разбоем и был направлен в колонию. 12.5.45 г. была обворована квартира и дети 8 и 5 лет остались разутыми, раздетыми и без средств к существованию. Родных, которые могли бы оказать помощь детям, нет: отец Воробьева С.К. расстрелян немцами в 1941 г., мать умерла в 1937 г., а бывшая жена арестована за сожительство с немцами во время оккупации.

Майор Воробьев С.К. боевой офицер, на фронтах Отечественной войны с 1941 г. Дважды ранен, имеет тяжелую контузию, награжден орденами и медалями. В поданом рапорте просит предоставить ему возможность взять детей на воспитание.

ЛИЧНЫЕ ПИСЬМА ИЗ РОССИИ В ГЕРМАНИЮ

От отца красноармейца.

Командир части.

Прошу Вас не отказат моей прозбы виду моего сына Димитрия Лаврентича что он диствитлно погиб 26 апреля. Нам все ниверица Пропишите вочто он был убит ичем пуляй или осколкм Сколко он был жыв после рания Прошу моей прозбы неотказат Сапчити нимедлино еще нету ответ ниотках товарищей Напишут пронево Верно Все товарищи погибли Верно.

Адрес: Горковская облает Пиленски район село Маметьево Лаврению Емельянову.

На сохранившемся письме:

Резолюция отдела кадров: «Извещение о гибели Емельянова Д.Л. отправлено 28.04.45 г.»

Резолюция командира полка: «Проверить и написать человеческое письмо отцу от имени командира роты и товарищей».

Майору Худякину И.Ф.

11 мая 1945 г.

Худякин!

Я к тебе обращаюсь по фамилии, чтобы сразу все поставить на место.

Ты воевал, и я, как настоящая патриотка, проявляла к тебе большую чуткость и многое умалчивала, но теперь война закончена и ты должен знать всю правду. Прими ее, как подобает коммунисту- фронтовику: мужественно и с достоинством.

Еще полтора года назад я встретила человека, которого полюбила единственной огромной любовью, и уже больше года он является моим мужем. Он военный, подполковник, но не тыловая крыса, как наверняка ты подумаешь, а воевал, был трижды ранен и награжден орденом и медалью. Он выше тебя ростом и крупнее всеми другими размерами. Если ты был ниже меня, то он выше на полголовы. Посылаю тебе нашу фотографию, чтобы ты мог его себе представить и понять, как замечательно мы выглядим рядом и какой ты, извини за откровенность, плюгавец по сравнению с ним. Посмотри и заруби себе на носу, что обратного хода быть не может. Даже если бы ты вывернулся наизнанку, я к тебе все равно никогда бы не вернулась.

Встретив его, я поняла, что тебя-то никогда не любила, а всего лишь терпела. Просто встретились, сошлись и жили вроде как люди, и не ссорились, но не в радость все это было, во всяком случае, мне. Однако вида я не подавала, терпела, и ты должен это оценить. Обязана тебе сказать как на духу, что как мужчина ты меня никогда не устраивал, и, чтобы не болеть по-женски, мне приходилось тебе изменять еще до войны, и все это было отвратительно, я сама себя стыдилась и чувствовала шлюхой.

Что же касается дочери, то заявляю тебе со всей ответственностью, что ты к ней не имеешь никакого отношения. Кто ее отец — это знаю только я, он же сам на нее никогда не претендовал и, более того, даже не знает о ее существовании. Как понимаешь, это мое письменное заявление освобождает тебя от обязанности выплачивать алименты. Мною сегодня подано заявление в райвоенкомат, и аттестат, по которому я получала от тебя деньги, в ближайшие дни будет возвращен в часть, где ты находишься.

Все твои книги, институтские записи и личные документы я до конца недели отправлю багажом твоей сестре, чтобы ты больше никогда у нас не появлялся. Наташа с двух лет приучена называть моего нового мужа папой, о тебе она не знает, и не смей ее травмировать своим появлением. Ты должен твердо понять: ни для меня, ни для нее ты больше ни в каком качестве не существуешь.

Худякин! Ты мужчина и коммунист, вооруженный марксистско- ленинским учением, потрудись все взять на себя и даже письмами нас больше не беспокоить. Найди себе женщину, их сейчас более чем достаточно, роди ребенка и навсегда забудь о нашем существовании.

Алевтина.

Старшему лейтенанту Федотову В.С.

Васька, друг ты мой задушевный, войной молоченный!

Я удивлен, поражен, смущен, получив от тебя весточку, и до сих пор не верю, что ты воскрес из мертвых и снова жив в моем воображении. А я-то уже похоронил тебя, даже мысленно нашел твою могилу (!): это, должно быть, Черное море, так как твое последнее письмо было из Тамани за несколько дней до десанта в Керчь. Все думали, что ты положил свою голову при форсировании Керченского пролива.

Я частенько вспоминал то лето, когда мы были в пионерлагере в Крыму, и потому перед глазами возникала жуткая картина: на берег из моря выбрасывает пробитые каски, погоны и прочие детали военного туалета, а я оплакиваю твой длинный, почему-то загорелый скелет, где-то мокнувший в соленой воде.

Да, за четыре года можно отправить человека на тот свет, а это, оказывается, Василий Федотов подготавливал свое эффектное появление.

Где же ты шлялся, черт побери, все эти годы, неужели тебя так припекло, что ни разу не мог написать?

Я все еще не верю в действительность такого факта. Может быть ты даже имеешь вид живого человека, а не духа, и тебя можно будет со временем потрогать, ощупать?.. Надеюсь, что ты даже здоров и невредим.

Воевать я так и не воевал, война прошла мимо. Погибли многие из тех, кого ты знал: Олег, Володя Греков, Сашка Сонин, Вилли и к ним я причислял и тебя. Как хорошо, что я зря поторопился.

Как ты живешь? В Москве сняли светомаскировку, весна в самом разгаре, на улицах толпы людей со счастливыми лицами — война закончена!

А как там у тебя? Выучил ли немецкий, который ты так ненавидел в школе? Учи — пригодится! Что читаешь? Удается ли что-нибудь набросать из рассказов о боевой жизни? Долго ли собираешься тянуть армейскую лямку? Бросай шинель — чеши домой!

Крепко, крепко жму твою воскресшую лапу и надеюсь на скорую встречу.

Вечный язвенник и зануда Леша.

Командиру в/ч…

19 мая 1945 г.

Привет с Дальнего Востока и тысячу наилучших пожеланий!

Прошу вас простить меня великодушно за беспокойство. Я вынуждена к вам обратиться, прошу вас, все, что знаете о лейтенанте Архипове Тимофее Михайловиче, сообщить, так как я уже давно ничего от него не получаю. Последнее письмо он писал будучи раненым и больше нет ничего. Он ранее служил у нас на Востоке. Последнее письмо я получила три месяца тому назад и сколько ни писала, все напрасно. Мы решили после войны пожениться и скоро у меня будет ребенок.

Прошу вас, выполните мою просьбу, буду благодарна, и что бы ни случилось, пишите, а теперь примите сердечный привет от работника тыла Дальнего Востока.

Прусова Т.А.

Генерал-полковнику Смирнову А.И.

«Личное».

Многоуважаемый Александр Иванович!

Пользуясь оказией, командировкой в Германию, и в частности в Вашу армию, подполковника Синева, посылаю Вам это личное, конфиденциальное письмо и, прежде всего, выражаю глубокое соболезнование в связи с гибелью Вашего сына, которого мы с Ольгой Васильевной помним еще ребенком.

Ваша супруга, Ирина Васильевна, обратилась к тов. И.В. Сталину как к Наркому Обороны с письмом, которым просит разрешить выкопать останки Вашего сына в Германии и перевезти на территорию СССР для захоронения на одном из московских кладбищ.

Как Вам, очевидно, известно, решение о перевозке тел погибших в боях на территории противника генералов и Героев Советского Союза для захоронения на территории СССР принимается в каждом отдельном случае непосредственно Заместителем Наркома Обороны СССР генералом армии тов. Булганиным Н.А. по ходатайствам Военных Советов фронтов и армий, направленных ему через Военный Совет Главупраформа (Директива НКО № 515361 от 21.03.45 г.). Замечу, что речь идет только о генералах и Героях Советского Союза и о перевозке сразу после их гибели, а не об эксгумации спустя месяцы для перезахоронения.

При всем стремлении, моем и генералов Смородинова И.В. и Карпоносова А.Г., пойти навстречу просьбе Ирины Константиновны, для доклада (в порядке исключения) руководству НКО, в данном случае обязательно требуется ходатайство Военного Совета фронта, в котором Вам, полагаю, не откажут. Каким будет решение Заместителя Наркома, предсказать невозможно.

Для сведения сообщаю, что разрешений в порядке исключения за это время дано всего девятнадцать, хотя, как мне достоверно известно, значительно большее количество перезахоронений с перевозкой останков погибших на территорию СССР осуществлено и осуществляется неофициальным путем.

Надеюсь, Вы оцените значение этой информации, сообщить которую Ирине Константиновне я, к сожалению, не имею права.

Пользуясь случаем, поздравляю Вас, дорогой Александр Иванович, с присвоением Вам в последние месяцы высоких званий генерал-полковника и Героя Советского Союза, и желаю здоровья и успехов в прекрасном служении Родине.

С давним глубоким уважением.

Ваш Шавельский.

ПИСЬМА ИЗ ГЕРМАНИИ ДОМОЙ.

Капитан Яшин И.С.

Катюша, родная моя душа!

Сегодня с войны сняты все покровы: она дикая, страшная, голая. И она действительно списывает все. Победителей не судят…

Русский народ на деле доказывает, что у него есть память, пусть раньше он и проявлял великодушие. Пруссия русского великодушия не получит и не увидит. Пруссаки — звери, их дети — звереныши. Зубы у них вырваны, но злость и ненависть остались. Русский солдат — хозяин, немец — скотина и он вне закона несмотря ни на какие приказы, призывающие относиться к ним по-человечески. Трудно сдерживать себя, когда собственными глазами увидел, как они жили. Чего не хватало этому зверью? В Германии скот живет лучше, чем у нас люди.

Почти все зажиточные немцы сбежали на Запад, а которые остались, считают себя погибшими. Сейчас все они угодливы до тошноты. Достаточно сказать: «Ком!», как бегут к тебе и заглядывают в глаза.

Ты бы видела, что делала наша солдатва: дерут немок, как Сидоровых коз, они долго будут помнить русского Ивана. И мне их нисколько не жаль.

Не успели отгреметь бои, как мы бросились налаживать жизнь немцам. Полный бред! Не за то ли, что они убили нашего отца и миллионы людей, разорили семью и Родину?

Живучи нелюди, они уже веселятся, ходят в кино и рестораны, торгуют на каждом углу всем подряд: овощами, едой, барахлом, пуговицами, перочинными ножиками. Купить задаром можно все, даже душу и тело человека. Дешевле всего достаются венерические заболевания.

Надоело все немецкое: еда, сигареты, чужие, непонятные и лживые люди. Хочется всего русского: картошки в мундире, селедки, квашеной капусты, соленых огурцов и русской бани с веничком.

Хочу домой!

Обнимаю тебя, моя родная,

Игорь.

Капитан Грабичев П.М.

Дорогие мои!

Вот и кончилась война и наступил май — первый месяц мира. В Германии очень жаркая весна. За три года мы привыкли к войне и многие до сих пор путают военные действия с военной службой, но появились слухи о предстоящей демобилизации и скором возвращении в Россию.

А пока я живу в комфортабельных условиях, сижу за обитым зеленым сукном столом, немецкая лампа освещает стол, за которым пишу Вам письмо. В комнате везде зеркала, мебель карельской березы, диваны и кресла обиты бархатом, лепные потолки, бронзовые литые часы, сверкающие люстры. Подушки, перины, ковры, пианино, пылесосы, разнообразная посуда, красивые сервизы, хрустальные бокалы в большом количестве — не в счет. На стенах целая коллекция картин и среди них — вид Гурзуфа, та самая лестница, которая чаще всего изображалась на открытках. Кафельные печи, мрамор. И это, по их меркам, был небогатый немец.

Несколько дней назад был в городе Бромберге. Город полон барахла: ковры, костюмы, модельная обувь.

Отправил Вам маленькую посылочку: два потрепанных «фрицевских» костюма, отрез бархата, отрез шерсти на костюм, из материи при хорошем раскрое можно сшить не один приличный костюм.

Напишите срочно, что лучше вам посылать: вещи или продукты? Могу послать 10 кг сахара или 10 кг сала или масла. Все наше. Мои бойцы достают у немцев продукты и хорошие вещи. Они «находят» отрезы, карманные часы, кольца, украшения и т. п. В одном я совершенно уверен: то, что мы завоевали в Германии, позволит нашей стране восстановиться в изумительно короткий срок. После войны наши люди, которые побывали в Германии, научатся лучше жить. После уюта немецких жилищ у каждого появляется вкус к внешней порядочности жизни.

Чувствую себя отлично. Беспокоит только живот. Ну, да это у всех. Дело в том, что у нас такое обилие всех родов пищи, которую мы раньше в глаза не видали. По высланному мной аттестату Вы будете получать 400 рублей.

Жду возможности сделать очередную передачу (помимо посылки) с кем-нибудь, кто поедет в Москву.

Будьте здоровы.

Любящий Вас сын Петр.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

Секретно.

ШТ из ПО 71А.

Подана 22.05.45 г.

20 ч. 06 м.

Начальникам политотделов частей и соединений.

Направляю для руководства и неуклонного исполнения директиву Заместителя Начальника Главного Политического Управления КА генерал-лейтенанта Шикина:

«Органы военной цензуры НКГБ, осуществляя выборочный контроль почтовых отправлений (писем, посылок), зачастую обнаруживают в них всевозможные печатные, письменные вложения, запрещенные к переписке: фашистские журналы и газеты, немецкие художественные открытки и снимки, тетради с изображением немецких генералов, письма военнослужащих, не проверенные военной цензурой, иностранную валюту, фашистские значки и эмблемы.

Все это говорит о том, что контроль, возложенный Постановлением ГОКО от 6.3.45 г., в частях, дислоцированных на территории Германии, организован слабо. В целях усиления контроля за перепиской и отправкой посылок принять конкретные и действенные меры, обеспечивающие недопущение подобного рода фактов».

О выявленных нарушениях и принятых мерах доносить в политотдел армии.

Обратить особое внимание на подбор работников, выделяемых для приема посылок.

Нач. политотдела

генерал-майор Козлов.

СПЕЦСООБЩЕНИЕ

Командующему 71 армией Копия: Военному Прокурору

Направляю для ознакомления материалы по результатам выборочной проверки, проведенной Военной цензурой НКГБ, почтовых корреспонденций и вложений в посылки, отправленных в мае с.г. военнослужащими частей и соединений армии.

Рядовой Крюков Б.:

«…Пишу из Бромберга… Попал в швейную мастерскую, так там прибарахлился: достал 4 костюма, 5 брюк, отрезы на костюмы и разной материи, в качестве трофеев приобрел кое-что из драгметалла: часы, кольца и всякие побрякушки. Заходишь в дом и экспроприируешь. Считаю, что мы это заслужили и с победителями надо делиться… Мануфактуру вышлю посылками, а золотишко приберегу…»

Сержант Сулимов И.:

«…Вчера был сплошной шмон с особистом, шоколадки, у кого нашли, отобрали. У Жорки целых три. А ведь каждая более килограмма чистого золота. О…еть можно! Обездолили ребят вчистую. И ведь все пойдет не в казну, а начальникам, жлобам ненасытным…»

Старшина Петриков М.:

«…Отправил вам маленькую посылочку. Там среди кучи барахла есть несколько «пустячков», мешочек с которыми я вшил во внутренний карман кожаного пиджака. В ответном письме сообщите, все ли до вас дошло?»

Ефрейтор Кренкер И.:

«…Мы «находим» у немцев золотые часы, портсигары, кольца, украшения. Кое-какие из этих трофейчиков перешлю в посылке с продуктами. Прозрачные камешки ношу с собой, будут сохраннее…»

Лейтенант Кривцов А.:

«…Мой начальник активно занимается коллекционированием бронзовых статуэток и золотых побрякушек, нахапал уже с полтонны, мне же это ни к чему, у меня другой интерес. Други мои! Вы такого не видали! Среди дурацких сентиментальных открыток (для отвода глаз), где немецкие солдафоны с умиленными лицами обнимают пышнотелых прусских барышень, найдете порнографические открытки и фотографии из борделей. Что они вытворяют! Посмотришь… и с конца капает! Учись, деревня!»

В посылках были выявлены и изъяты следующие незаконные вложения:

Так, капитан Маев, начальник финдовольствия стр. полка, имевший ранее начеты за злоупотребление служебным положением, пытался переслать 3000 немецких марок, 5000 польских злотых.

Ст. лейтенант Мишульянц А., переводчик, замаскировал среди отправляемых вещей немецкий орден Железный крест первого класса, фашистские значки, охотничий нож, инкрустированный камнями и дарственной гравировкой: а старшина Ковалев — мундир фашистского офицера, шевроны СС и СД, даже изготовленный на убитого немца крест.

Резолюция командующего армией генерал-полковника Смирнова: «Разослать по месту службы. Прокурору совместно с органами «Смерш» провести расследование по каждому конкретному случаю».

Младший лейтенант Павлович И.К.

Здрастуй моя дарагая Дарья Ягоровна!

Посылаю табе свой паклон по самый пояс. Дарья Ягоровна я жиф и здароф таво и табе жалаю.

Таперича не то что давича у меня таперича ты не просто баба, а ахвицерская жана, а патому не пазваляй сабе Дарьей кликать, а пушай табе Дарьей Ягоровной кличут, так антилегентную даму завут.

Посылаю табе 5000 рублей денег. Купи у хату итажерку с трюмой и часы с кукушкой… и поставь растительность с широкими листами — хвикусом называется. Свинью таперича у хату не пущай. Найди сабе бабу домработницей завут. Справ сабе юбку с прарехой по низу, чтоб была видна какая у табе хвигура… а ище купи сабе пудры и сыпь на морду не жалей.

Буть таперича антилегентной бабой. Гармонь маю продай, а купи сабе пианину с роялью, паставь в углу, где в прошлом годе тялушка стаяла… Знай сабе цену.

Вот и усе! Цалую.

С ахвицерским приветом к табе твой муж Анакентий Кузмич.

Старший лейтенант Федотов В.С.

Лешка, друг мой единственный!

Сам факт настоящего письма доказывает, что я жив.

Я цел и невредим, так как имею в кармане подкову, которую ношу с собой с 1943 года. Разумеется, здоров, иначе не мог быть разведчиком.

Лешка, дорогой мой, честное слово, нечего и сказать о себе: о моей профессии ты можешь много прочесть и услышать, я ее люблю всем сердцем, но говорить о ней — язык не поворачивается, боюсь, пошло выйдет.

Работать приходится много, старые мои товарищи накрылись почти все, теперь дали мне молодежь, их и учить надо и работать с ними, опыта у них никакого, хоть и много рвения, так что приходится жить в постоянном напряжении: как бы самому не засыпаться, или как бы они не засыпались, все время надо смотреть за ребятами — не начудили бы.

Когда бывает свободное время — отдых, — работаю как парторг, когда совсем свободен — лежишь и мечтаешь. Правда, свободные дни выпадают после самых сумасшедшеньких дел.

Читаю мало. Но вот на днях взял в руки томик, который ты мне подарил и с которым я не расставался, моего любимого Есенина, потом не мог уснуть, искусал себе губы. Писать ничего не пишу, кроме разведсводок и донесений, даже письма очень редко. Писать рассказы нет времени, и не настолько я лжив и легкомысленен или, страшнее того, циничен, чтобы по-живому что-то набрасывать. Работа велика, сложна технически, требует отстоя и осмысления, да и писанину я, как ты помнишь, не люблю.

Больше думаю о последних днях войны, озверел малость. Что поделаешь — три года без родины, родных и без многих друзей, скольких из них зарыл в землю своими руками, про то лишь война ведает. Меня уважают все: подчиненные — как командира, командиры — ценят за храбрость, смекалку и исполнительность. А я себя уважаю не за награды — ордена и медали, — за то, что в одиночестве не закис, был честен и с живыми, и с мертвыми до конца.

В душе-то я тот же Василий Федотов. Те, кто помнят меня, и нынешние знают: дело делать умеет, веселый парень, хороший товарищ — и все.

Я повзрослел, возмужал, физически далеко не хиляк. В недрах наступившего мирного пейзажа гражданская жизнь мне не сулит ничего особенного. Думаю свою жизнь и дальше связать с армией, уверен, что мое призвание — быть военным, офицером, и для меня это не обязывающий долг, а служение, то, что я научился делать качественно. У меня хорошие учителя, вправляют мой умишко о чести и достоинстве советского офицера. Буду пытаться поступить в Военную академию или на высшие офицерские курсы, у нас тут уже началось шевеление по аттестованию офицеров и отбору кандидатов на учебу. Правда, не знаю, выдержу ли экзамены, из того, прошлого времени, ни черта не помню.

За тебя рад, от своих знаю, что ты учишься в институте. Уверен, что из тебя выйдет талантливый художник.

Ну, будь здоров! Может быть, увижусь с тобой в ближайшее время, очень хотелось бы, если меня отберут в состав участников Парада Победы.

Крепко жму твою талантливую лапу.

Василий.

 

19. Переход армии на мирное положение

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

ШТ из ШТАБА 71А.

Подана 10.05.45 г.

19 ч. 20 м.

Командирам частей и подразделений.

В связи с безоговорочной капитуляцией германских вооруженных сил и прекращением боевых действий с 10.5.45 г. отменить мероприятия по светомаскировке на фронте и в тылу.

Под личную ответственность командиров частей немедленно прекратить всякую стрельбу из всех видов оружия, беспорядочно и стихийно возникающую по случаю окончания войны.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

ШТ из ПУГСОВ.

Подана 11.05.45 г.

10 ч. 35 м.

Начальникам политотделов.

Передаю указание Заместителя Начальника Главного Политического Управления Красной Армии генерал-лейтенанта Шикина для исполнения:

Вместо призыва «Смерть немецким оккупантам!» на всех газетах, журналах и других изданиях Красной Армии поставить призыв «За нашу Советскую Родину!» В конце-восклицательный знак. Слова: «Советскую» и «Родину» печатать с большой буквы.

Во всех стрелковых дивизиях вместо изжившей себя команды «внимание» и ответа «есть», командирам и личному составу ввести в обиход команду «смирно» и ответы «слушаюсь», «так точно», «никак нет».

Зам. начальника Политуправления по пропаганде

полковник Прокофьев.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

ШТ из ШТАБА 71А.

Подана 12.05.45 г.

11 ч. 25 м.

Во исполнение шифрограммы ГАУ КА Маршала Артиллерии тов. Яковлева:

Все наличие трофейных пистолетов, а также кобуров к ним и обойм, собрать и сдать на армейский арт. склад до 10.6.45 г.

Недостающее количество личного оружия будет пополнено отечественными пистолетами и револьверами с получением из центра.

ИЗ ПРИКАЗА НАЧАЛЬНИКА ТЫЛА 71 АРМИИ 13.05.45 г.

В последнее время имеют место факты, когда отдельные военнослужащие самовольно уже начали привозить в воинские части на территорию Германии свои семьи.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Категорически запретить всему офицерскому составу самовольно привозить на территорию Германии свои семьи.

2. Привоз семьи может быть разрешен в каждом отдельном случае только Военным Советом армии.

3. Объявить всему офицерскому составу, что экскурсии в город Берлин также до особого распоряжения воспрещены.

Настоящий приказ довести до всего офицерского состава тыловых частей и учреждений армии.

ИЗ ПРИКАЗА ВОЙСКАМ 71 АРМИИ

15.05.45 г.

О введении единого распорядка дня.

С переходом на казарменное положение и в целях облегчения планирования и организации контроля за ходом боевой и политической подготовки во всех частях, штабах и учреждениях войск армии с 10.05.45 г. вводится следующий единый распорядок дня:

1. Подъем 6.00 — 6.10.

2. Утренняя зарядка 6.10 — 6.25.

3. Утренний туалет 6.25 — 6.40.

4. Утренний осмотр 6.40 — 6.50.

5. Завтрак 6.50 — 7.20.

6. 1-й час занятий 7.30 — 8.20.

7. 2-й час занятий 8.30 — 9.20.

8. 3-й час занятий 9.30–10.20.

9. 4-й час занятий 10.30–11.20.

10. 5-й час занятий 11.30–12.20.

11. Обед и отдых 12.30–13.55.

12. Стрелковый тренаж 14.00–14.20.

13. 6-й час занятий 14.30–15.20.

14. 7-й час занятий 15.30–16.20.

15. 8-й час занятий 16.30–17.20.

16. Чистка оружия 17.00–18.00.

17. Массовая работа 18.00–19.50.

18. Личное время 19–50 — 20.40.

19. Ужин и вечерний час 20.40–21.15.

20. Вечерняя поверка 21.20–21.35.

21. Прогулка 21.35–21.50.

22. Отбой и отход ко сну 22.00.

В субботу все занятия проводить по 6 часов. 2 часа использовать для хозработ и бани. Развод караула в 19.00.

Об утверждении единого выходного дня.

В связи с победоносным завершением войны и переходом войск на боевую учебу в условиях новой обстановки во всех частях и соединениях армии установить выходной день — воскресенье.

1. Этот день считать нерабочим, использовать его для культурно- массовых, спортивных мероприятий, а также для хозработ и приведения в порядок личного состава.

2. Во всех частях и соединениях создать физкультурный актив, выявив для этого хороших спортсменов, легкоатлетов, гимнастов, волейболистов, футболистов, шахматистов и др.

3. В каждой отдельной части оборудовать физкультурные городки с гимнастическими снарядами: брусьями, турниками, кольцами, шведскими лестницами, бумами и т. д., площадками для волейбола, игры в городки и танцев.

4. В каждом корпусе и в каждой дивизии провести отборочные соревнования на лучшее отделение, взвод, роту, батарею. Победителей в отдельных видах соревнований и лучшие команды представить для участия в армейской спартакиаде.

5. Командирам частей и соединений совместно с политработниками иметь планы культурно-массовых мероприятий.

Об использовании военно-оркестровой службы.

В период боевых действий музыканты военно-оркестровой службы использовались на несении санитарной службы в медсанбатах и для оказания почестей при захоронении военнослужащих.

В условиях новой обстановки перевести личный состав музвзводов на работу по утвержденному распорядку дня, включая специальную и строевую подготовку.

Музыкантам под руководством капельмейстера капитана Крылова приступить к разучиванию строевых, красноармейских, русских и украинских народных песен и наиболее полюбившихся, таких как «Синий платочек», «Землянка», а также жизнерадостных классических произведений Штрауса, Бизе и др.

Разработать план участия оркестра в праздничные дни, в культурно-массовых и спортивных мероприятиях в частях и представить в политотделы для утверждения.

Особое внимание уделить качеству исполнения служебно-строевого и концертно-художественного репертуара.

Начальник штаба

генерал-майор Антошин.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

ШТ из ШТАБА 1БФ.

Подана 16.05.45 г.

21 ч. 00 м.

Нач. штабов армий, корпусов, дивизий.

Приказанием командующего фронтом вводится новый порядок расквартирования.

Воинские части располагать казарменно, в бараках, казармах, крупных зданиях или лагерем в лесу, штабы — сосредоточенно в одном или нескольких зданиях.

В целях прекращения бесцеремонного выселения местных жителей и предупреждения бытового сращивания с ними офицеров отдельные квартиры отводить только генералам и старшим офицерам, средний офицерский состав размещать в общежитиях при части, младший — в составе своих подразделений.

Приложение к приказанию прилагается.

Нач. штаба

генерал-полковник Малинин.

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 138 СП

20 мая с.г. первый выходной день прошел в 138-м стр. полку организованно.

С целью наилучшего проведения этого знаменательного после Победы над гитлеровской Германией дня все работники политотдела, агитаторы и политинформаторы были направлены в батальоны и роты, где были организованы спортивные соревнования, игры, танцы и выступления художественной самодеятельности.

Дивизионный духовой оркестр играл в течение всего дня, исполняя марши, народные песни, а также отдельные произведения русской классической музыки, которые создали праздничное настроение.

На спортплощадках прошли повзводно спортивные соревнования по легкой атлетике. Многие участники показали хорошую физическую подготовку, ловкость и выносливость. Так, первые места заняли: в беге на 100 метров — ст. лейтенант Федотов, показавший время 12,6 сек., в соревновании по прыжкам в высоту — сержант разведроты Калиничев и ст. сержант 2-го батальона Саенко с результатом 1 м 40 см, по прыжкам в длину — капитан Новиков, прыгнувший на 6 м 15 см.

В городошных состязаниях не было равных меткости красноармейца Лисенкова, который сбивал самые сложные фигуры с первого раза.

Для любителей игры в шахматы майор Назаров провел сеанс одновременной игры на 6 досках, а среди азартных доминошников победили бойцы 2-го батальона ст. лейтенанта Зайцева.

Победители соревнований отобраны для участия в дивизионной и армейской спартакиадах.

После обеда были устроены массовые игры, в которых участвовали все бойцы, сержанты и офицеры. Особенно организованно и весело прошли такие: «Слепой портной», «Удочка», «Бой бутылок», на буме. В играх показали мастерство и ловкость следующие товарищи: командир отделения сержант Фокин, красноармеец Шачков, санинструктор ст. сержант Кабанова, красноармейцы Шепечкин и Борисов, ст. сержант Гибатулин и сержант Михеев.

Дивизионная артбригада устроила на красиво убранной и подготовленной площадке, где до ужина собрался весь личный состав полка, концерт художественной самодеятельности, в котором помимо артистов приняли участие наши военнослужащие.

Красноармеец Тренкин прочел стихотворения Твардовского «Переправа», «Сын артиллериста», а комсорг полка лейтенант Скрипников — «Здесь были немцы».

Сержант Проскурин и рядовой Лаенцов на баяне и аккордеоне сыграли «Огонек» и несколько маршей, сержант Прищепа и рядовой Черенко исполнили украинские и русские песни «На огороде верба рясла», «Во поле березонька стояла».

Вечером были организованы пляски и танцы под баян и грамзаписи. В заключение после ужина для личного состава был показан кинофильм «Леди Гамильтон».

В результате проведенных мероприятий личный состав полка хорошо отдохнул, повеселился и получил зарядку к предстоящей напряженной боевой и политической подготовке.

Майор Глухов.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

ШТ из ПО 71А.

Подана 22.05.45 г.

13 ч. 20 м.

Начальникам политотделов.

К 24 мая с. г. представить информацию о политических настроениях личного состава по следующим вопросам:

1. Настроения различных категорий военнослужащих, связанные с окончанием войны и переходом войск армии на мирное положение:

а) Какие вопросы волнуют пожилых, многосемейных бойцов.

б) Что говорит по этим же вопросам молодежь.

в) Настроения офицерского состава и, в частности, тех офицеров, которые были призваны в армию из запаса.

2. Разговоры и настроения в связи с денонсацией договора о нейтралитете с Японией.

3. Настроения военнослужащих в связи с изменением нашего отношения к немцам и организацией продснабжения немецкого населения.

Все эти настроения должны быть выявлены путем личной беседы руководящих политработников с бойцами, сержантами и офицерами.

Обратить особое внимание на тщательность и объективность выявления этих настроений.

Начальник политотдела

генерал-майор Козлов.

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 102 СД

В связи с великолепными победами, одержанными Красной Армией и армиями наших союзников, в полку наблюдается небывалый морально-политический подъем политической активности.

Политико-воспитательная работа с личным составом направлена на укрепление дисциплины, повышение культурного уровня, самосознания и ответственности военнослужащих.

Ежедневно проводятся политинформации по газетному материалу специально назначенными офицерами.

Для всего личного состава проведено собрание на тему «Как относиться к материальным ценностям, завоеванным у врага» и беседа «Трофейное имущество — достояние нашего государства. Оберегай и не расхищай его».

Направляю наиболее характерные вопросы, заданные сержантами и бойцами на политзанятиях и в беседах с политработниками.

1. О сравнении жизни у нас и в Германии:

Сержант Земсков: «Земли в Германии у немцев очень скудные, хуже, чем у нас, почему же урожаи они собирают в 2–3 раза больше, чем у нас в Воронежской области, славящейся своим черноземом?»

Красноармеец Кондрахин: «Наша страна очень богатая, так почему в наших селах и деревнях такие плохие жилища?»

2. И на политические темы:

Сержант Туров: «Немцы разрушили у нас тысячи городов. Почему их не мобилизовать и не заставить все восстанавливать? Можем ли мы обратиться с этим вопросом в правительство?»

Красноармеец Бородин: «Будут ли возвращены в Советский Союз немцы, жившие там до 1941 г. и эвакуированные гитлеровцами в Германию?»

Красноармеец Волонцевич: «Если немцам предоставят самостоятельно управлять государством, то может ли возродиться фашизм?»

Сержант Мелешко: «Может ли наш советский человек остаться жить в каком-либо государстве, если он пожелает?»

Красноармеец Акатьев: «Когда будет ликвидирован фашистский строй в Испании?»

На все заданные вопросы бойцам и сержантам даны исчерпывающие высокоидейные ответы.

Полковник Наумов.

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 425 СД

На запрос о политическом настроении и разговорах личного состава, связанных с окончанием войны и переходом войск на мирное положение, доношу:

В радушных беседах с бойцами и офицерами установлено:

1. а) Какие вопросы волнуют пожилых многосемейных военнослужащих?

Это вопрос о времени их демобилизации из армии. Многие заявили, что они честно выполнили свой долг перед Родиной и им пора по домам, чтобы восстановить разрушенные немцами хаты, да и скоро наступает горячая пора, сенокос, уборочная, и они гораздо больше принесут пользу государству, работая в колхозе, на заводе, учительствуя.

Привожу наиболее характерные высказывания.

Ефрейтор Сташевский, 45 лет, кандидат в члены ВКП(б), имеет трех детей, жена умерла, один сын погиб на фронте: «Пока была война, я чувствовал и понимал свой долг перед Родиной, службу нес добросовестно и о семье думать не приходилось. Война закончена, теперь и домой пора».

Ефрейтор Герасимов, 52 лет, беспартийный, трое сыновей погибли на фронте: «Прошел и участвовал в трех войнах, почти всю жизнь провел на войне. Стал стариком, устал, домой хочется».

Рядовой Полковниченко, 50 лет, беспартийный, дома жена, четверо детей: «Семья живет скудно, дети сидят без обуви и одежды, голодают. Нужно ехать домой, поднимать хозяйство, налаживать жизнь».

Сержант Чернявский, 48 лет, имеет 5 душ детей: «Пока была война, не так хотелось домой, а теперь много думаю о доме. Жена пишет — приезжай скорей, дети соскучились, хозяйство разрушено, да и она измучилась порядком».

Ефрейтор Войтов, 47 лет: «Воюю скоро четыре года. Война надоела, хочется домой в Смоленск».

Ст. лейтенант Калюжный, беспартийный: «Война закончилась, я отдал все, что мог, для нашей страны, теперь я бы не хотел оставаться в рядах Красной Армии и поехал бы домой учительствовать. Буду добиваться демобилизации, если не демобилизуют, придется запить, с тем чтобы из армии выгнали».

б) Что говорит по этим же вопросам молодежь 1923-26 гг. рождения?

Среди молодежи демобилизационные вопросы единичны. Сейчас, когда большинство получили от родных радостные письма и поздравления с Победой, одно горячее их желание — за 2,5 года на фронте хоть на месяц получить отпуск, чтобы увидеть своих родителей, жен, любимых.

Отражают настроения следующие высказывания:

Капитан Зеленцов, член ВКП(б), на фронте с 1941 г.: «У меня жена молодая, я ее не видел четыре года, может быть, уже вышла замуж, не пишет последние два месяца, хочу встретиться с ней».

Майор Воловой, в Красной Армии с 1939 г.: «В армию пошел, мне было 20 лет, а сейчас — 26, я не видел молодой жизни, годы идут, а я по-настоящему с девушками не гулял. Хочется семьи, детей».

Среди молодых офицеров у многих есть стремление поехать на учебу в военные училища, и их интересует, как это можно осуществить.

Но некоторые жалуются на состояние здоровья и ждут, что все они должны пройти военно-медицинский осмотр на предмет годности их службы в кадровой армии.

в) Настроения офицеров, призванных из запаса.

Кадровые офицеры ждут разрешения выписать сюда в Германию свои семьи, которых они не видели в течение четырех лет войны, чтобы продолжить службу в рядах Красной Армии.

Капитан Попов: «Наше правительство и партия всегда проявляли исключительную заботу об укреплении советской семьи, и быть этого не может, чтобы не разрешили вызвать нам семьи по месту службы. Если не разрешат, то это будет способствовать бытовому разложению в армии».

Майор Якименко: «Я семью не видел более трех лет, ждал конца войны и надеялся на радостную встречу с семьей. Но война закончилась. Оставшись в оккупационной армии на территории Германии, надежда у меня на встречу с семьей исчезает, и теперь остается одно — подыскать немку».

Майор Поляновский: «Если бы разрешили привезти семью, то зажил бы по-новому. Работал бы день и ночь, а после работы, возвращаясь к семье и детям, не чувствовал бы никакой усталости, а только духовный отдых».

Выводы: общее настроение всего личного состава здоровое. Однако демобилизационными настроениями охвачена значительная часть бойцов пожилого возраста и офицеров запаса, главным образом имеющих специальность (агрономы, учителя, механики, комбайнеры, техники, инженеры и т. д.).

Настроения демобилизационного и отпускного порядка имеют форму добродушного высказывания в мечте о Родине и семье, которые отрицательно не сказываются на поведении бойцов и офицеров.

Одновременно доношу, что в связи с предстоящей демобилизацией у бойцов возникает ряд конкретных вопросов. Так, например, в личных беседах красноармейцы Васильев, Ибрагимов и другие спрашивали:

1. До войны я был мастером на одном заводе, но за время войны выросли молодые мастера и заняли наши должности. Когда вернусь домой, смогу ли я занять прежнюю должность?

2. Будет ли засчитываться профсоюзный стаж за время пребывания на Отечественной войне?

3. Придет время, приеду я домой, надо будет отдохнуть после войны. Дадут ли на время отдыха карточку на хлеб?

На эти вопросы прошу дать правильные ответы и дополнительные разъяснения.

2. Разговоры и настроения в связи с денонсацией договора о нейтралитете с Японией разные. Часть офицерского и сержантского состава высказывается, что мы должны поехать на Дальний Восток добивать японцев и помочь нашим союзникам так же, как и они помогали разгромить и добить немцев.

Ефрейтор Гаркуша: «На Востоке с Японией не кончено. Без нас союзникам там быстро не справиться».

Ефрейтор Смехов, член ВЛКСМ: «Если будет война с Японией, я первым поеду и буду бить их больше, чем немцев. С Японией нам воевать придется, но мы им дадим почувствовать, что такое Красная Армия».

Другая часть заявляет, что мы достаточно повоевали с немцами и на Дальнем Востоке нам делать нечего, да и англичане с американцами сами в состоянии в течение месяца добить японца (сержант Кузнечкин). Японский народ, учтя горький опыт Германии, должен быть умнее немцев и немедленно капитулировать (капитан Свиридов).

3. Настроение военнослужащих в связи с изменением нашего отношения к немцам и организации продснабжения немецкого населения.

В большинстве своем бойцы и офицеры заявляют, что они с мирным немецким населением не воевали и не воюют. Многие высказывали понимание и сочувствие к тому, что немецкое население голодное как волки, и если их не кормить, то умрут с голоду. Кормить их нужно, но также нужно их заставить работать, чтобы они покрыли наши убытки в войне и восстановили разрушения, причиненные нашей Родине.

Свое личное несогласие к продснабжению гражданского немецкого населения высказал капитан Авдеев Степан Григорьевич, 1919 г. рожд., русский, член ВКП(б), на фронте с 1941 г., образование высшее, до войны работал учителем истории в средней школе гор. Вязьмы. С болью и горечью он сказал: «В истории войн после победы и капитуляции победители всегда претендовали на награды, трофеи, а побежденные подлежали искоренению или их угоняли в рабство. Мы, конечно, не варвары и не стремимся к уничтожению немцев как нации. Но и обласкивать и кормить их, обеспечивая продпайком, считаю ошибочным. Мне непонятно сейчас, откуда такая отеческая забота о тех, чьи мужья, сыновья, братья уничтожали наш народ, грабя, ничем не гнушаясь, все подряд и отсылая награбленное своим семьям, которых это тогда не смущало, забирали последние крохи у детей, обрекая их на голодную смерть без всякого сострадания. Наверно люди подзабыли о всех мучениях, испытанных нашими семьями, и стоит всем напомнить, как это было, как немцы претворяли свой «гуманизм» на нашей земле, чтобы окончательно не размякнуть и в душе не щипало от жалости к ним».

У капитана Авдеева С.Г. в 1941 г. погибли мать, отец, жена, 6-летняя дочь и ученики его 9 класса, судьба остальных родственников тоже не известна, с 1942 г. он не получил ни одного письма. С капитаном Авдеевым С.Г. мною лично проведена беседа по душам, посоветовав ему не распалять ненависть в себе и не заражать ею своих подчиненных. В одном он прав — об этом всегда надо помнить и никогда не забывать.

Полковник Фролов.

 

20. Немецкий «гуманизм»

Москву стереть с лица земли, а на ее месте устроить гигантское водохранилище…

Киев и Петербург уморить голодом…

ОФИЦИАЛЬНЫЕ НЕМЕЦКИЕ ДОКУМЕНТЫ 1941 г.

Из дневника министра пропаганды Йозефа Геббельса (9-15 июля 1941 г.).

…Фюрер чрезвычайно доволен тем, что маскировка приготовлений к восточному походу вполне удалась и весь маневр проведен с невероятной хитростью.

На совещании 9 июля фюрер подчеркнул насколько своевременным было наступление на Восток и отличие нынешней войны от прошлых: хорошие качества немецкого солдата, добротность военного снаряжения и техники, намного превосходящие противника, фактор внезапности нападения…

…Фюрер трезво и реалистично рассмотрел наши военные прогнозы… Предварительные итоги говорят о том, что война на Востоке в основном уже выиграна: две трети большевистских сил уже уничтожены или же сильно потрепаны… пять шестых воздушных и танковых сил уже могут считаться уничтоженными.

…Придется еще вести целый ряд сражений, но от полученных ударов большевистские вооруженные силы уже более не оправятся.

…Повторение судьбы Наполеона невозможно, хотя — ирония судьбы! — мы выступили против большевизма в ту же ночь, когда Наполеон перешел русскую границу…

…У нас имеется достаточно резервов, чтобы устоять в этой гигантской борьбе. От большевизма не должно остаться ничего…

…Трудность представляет лишь пространство, придется оккупировать огромные территории, и поэтому поход на Восток не идет ни в какое сравнение с прошлогодним походом на Запад…

…Если нам возражают, что подобными способами, какими мы ведем войну, мы не сможем получить колоний — это неважно. Имея огромные пространства России, нам никакие другие колонии не нужны…

…Фюрер намерен стереть с лица земли такие города, как Москва, Киев и Петербург. Да это и необходимо! Ибо если мы хотим расчленить Россию на отдельные составные части, то это огромное государство не должно обладать ни духовным, ни политическим, ни хозяйственным центром.

…Москву стереть с лица земли, а на ее месте устроить гигантское водохранилище, чтобы истребить всю память об этом городе и о том, чем он был.

…Фюрер хочет по возможности сберечь солдат, он намерен Петербург и Киев не брать штурмом, а заморить голодом. Его план состоит в том, чтобы с помощью артиллерии и авиации не допустить снабжения окруженного Петербурга. От города, вероятно, немного останется. Первыми воздушными налетами будут уничтожены водные, электрические и газовые сооружения… среди миллионного населения возникнет хаос…

Кронштадт будет так разбит тяжелой артиллерией, что вынужден будет капитулировать.

…Москва падет 4 августа. Кто бы мог нам предсказать пять лет назад, что наш фюрер будет вести пропаганду из Москвы на весь мир!

…Фюрер считает, что восточный поход настолько удается, что может рассматриваться как выигранный. Война продлится всего шесть недель. То, что еще останется — это работа, скорее подчистка, руками эсэсовских айнзатц-групп.

…В Москве, по-видимому, царит невероятный хаос. Но это не наша забота. Борьба, которую мы ведем — кровавая, жестокая и требует больших жертв, но она необходима. Нашей заботой является уничтожение большевизма до основания и ликвидация всякой возможности для его политического и военного существования.

…Мы не придаем значения тому, что большевики уничтожают урожай, мы можем обойтись и без сбора его в этом году, в наших расчетах он не учтен, но зимой в России разразится такой голод, какого еще не знала история. Не наша забота, сколько миллионов вымрет русских, это только поможет нам в продвижении до Волги, Урала и Сибири. Каждый создает себе такой рай, которого он желает.

…Усмирение русских областей в случае их сопротивления будет проводиться хорошо обученными специальными экспедициями.

…Мы не потерпим, чтобы где-либо в незанятой нами временно части России образовался какой-либо военный или военно- промышленный центр.

…Жестокость на войне — это благо для будущего. Речь идет о борьбе на уничтожение и никаких законов солдатского товарищества для этого нет.

Из дневника начальника штаба сухопутных войск генерал-полковника Франца Гальдера от 8 июля 1941 года.

…Фюрер принял твердое решение — сровнять с землей Москву и Ленинград, чтобы там не осталось людей, которых нам бы пришлось кормить.

…Города должны быть уничтожены с воздуха.

…Необходимо гнать беженцев из городов, применяя огонь, так как об их пропитании не может быть и речи. Речь идет не о том, где погибнут от голода беженцы, а о том, погибают ли они вообще.

Из выступления рейхсминистра внутренних дел Генриха Гиммлера перед командирами дивизий СС «Мертвая голова», «Рейх», «Лейбштандарт Адольф Гитлер».

…Мы должны вести войну и наш поход с единственной мыслью, как лучше всего отнять у русских людские резервы — живыми или мертвыми?

…Их надо убивать и брать в плен, оставляя безлюдную территорию.

…Последовательно проводить линию на уничтожение людей, тог- да русские в короткое время потеряют всю силу и истекут кровью.

Из особых распоряжений для районов военных действий по плану «Барбаросса».

…2. Об обращении с гражданским населением Всякое активное или пассивное сопротивление гражданского населения необходимо пресекать в корне самыми строгими методами воздействия.

…Немецкий солдат является полновластным, абсолютным господином в занятых областях.

…Следует отказаться от всякого доверия и расправляться твердо, уверенно и беспощадно с враждебно настроенными элементами и лицами им сочувствующими.

«ЧЕЛОВЕКОЛЮБИЕ» НЕМЕЦКОГО СОЛДАТА

На голубом, почти новом костюмчике для Пупи, есть пятна крови…

Рядовой санитар Эрих Нахлер.

20 июля.

«…Сейчас мы находимся в Лепеле, его можно найти на карте. Было ужасно: все сожжено, не осталось и малой части города. Но я не видел, чтобы русские поджигали их сами. Обезумевшее население бегало среди развалин и пожарищ и спасало свои убогие пожитки. Много убитых русских и лошадей. Удручающее впечатление о молодчиках из айнзатц-команд. Вместо того, чтобы сражаться на фронте, они на оккупированной территории выказывают свою храбрость перед лицом безоружных, добивая штыком, прикладом еще живых… На моих глазах военврач Рохалл сорвал бинты с раненых и лично застрелил 4 русских…»

Ефрейтор войск СС Вилли Штенрубе.

23 июля.

Дорогая мама!

Украина это сказочно богатая земля, тучный украинский чернозем создан Богом для немецкого плуга, но невежественные, отсталые и ленивые крестьяне не хотят, не умеют и не могут ее как следует обрабатывать. Если дать им современные машины, организовать здесь наш немецкий труд и заставить их по-настоящему работать, Украина может прокормить не только Германию, но и все присоединенные страны и территории.

Мы живем здесь как боги. Куры, гуси, яйца, жаркое, масло, сливки, сметана, соки, вино, мед — каждый день.

Но брать из рук этих грязных и на вид больных людей опасно и страшно: стошнило бы сразу и я не смог бы в рот ничего взять, поэтому достаем все сами очень просто, без долгих разговоров, но соблюдая немецкую чистоту. Если мы хотим мяса, то берем свинью, теленка или гусей и режем. Если хотим парного молока — доим первую попавшуюся корову. Если хотим меда, достаем его прямо в сотах, да так ловко, что ни одна пчела не укусит.

Вот и сейчас меня зовет товарищ, он очистил один улей и я спешу отведать свежайшего меда. Вы никогда не пробовали натуральный чистый пчелиный мед и я обязательно Вам пришлю в посылке этот божественный нектар. Мы с полным правом считаем, что все это богатство и изобилие принадлежат нам. Если же это кому не нравится, то стоит только сунуть в зубы пистолет, и воцаряется тишина. Точно так же поступают солдаты и когда им нужна женщина. Как Вы понимаете, мы здесь с этим сбродом не церемонимся, особенно они боятся нас — войск СС.

Чувствовать себя победителем и на каждом шагу показывать, что мы, немцы, господа и абсолютные хозяева, удивительно приятно. Мне такая жизнь очень нравится. Одного лишь не хватает — холодного светлого немецкого пива.

За месяц я послал Вам четыре посылки. Вещи не прима, но это солдатская добыча, которая не стоила мне ни пфеннига.

Как Вы понимаете, посылки мне можно не посылать, разве только пирожные.

Ефрейтор Вальтер Кох.

28 июля.

Мое бесценное сокровище!

Сегодня для меня день счастья, потому что мы вторые сутки на отдыхе, утром играли в карты, и я за час выиграл б марок. В это время Вилли Гайнер, не имевший позавчера возможности отметить день своего рождения, приготовил огромный рисовый пудинг с изюмом и кремом. Это без преувеличения божественное блюдо мы уплели вчетвером за его здоровье, распив при этом бутылку советского шампанского, скажу тебе, мое счастье, совсем недурного, и котелок натурального бразильского кофе.

Затем мы прослушали доклад офицера из роты пропаганды, который тоже доставил нам немало радости. За месяц мы прошли на Восток 750 км, все идет по плану фюрера, и в августе месяце мы в любом случае должны быть в Москве. После капитуляции России наступит очередь Англии, а затем и Америки, если она сама до этого не сдастся. Все это теперь вопрос нескольких месяцев. Слово фюрера, являющееся сегодня законом не только для немцев, но и для Европы, не позже чем через полгода станет законом для всего мира.

А русские, представь себе, мое сокровище, настолько тупы, что, проиграв войну, продолжают сбрасывать листовки с призывами переходить на их сторону. Эти листовки составлены столь наивно, и в то же время столь изощренно, ну чисто по-еврейски. Кто раньше не чувствовал презрения к этим подонкам, научится этому здесь. Немецкого солдата никто не оторвет от фюрера, а тем более — русский еврей. Эти листовки нам крайне полезны, мы используем их в качестве сортирной бумаги, хотя частенько приходится пользоваться пальцем. Но кто ж в этом виноват?

Командир нашего батальона майор Зайферт убежден, что русских надо расстреливать на каждом шагу, и мы эту задачу выполняем.

После доклада мы продолжили игру в карты, и я выиграл еще 9 марок. Совсем не дурненько, а? Деньги эти, вместе с другими, всего 50 марок, я вышлю тебе завтра. Одновременно отправлю тебе и очередную посылку. Для отправки у меня приготовлены следующие вещи.

Для Пупи: костюмчик голубой шерстяной вязаный, костюмчик матросский шерстяной темно-синий с шапочкой, ботиночки новые кожаные — 2 пары, туфельки коричневые, варежки шерстяные красные. Все это сейчас великовато, но когда Пупи подрастет, будет в самый раз.

Для тебя, мое счастье, я посылаю: отрез шерсти темно- коричневый 3,5 метра, отрез синего шелка — 3,2 м, розового шелка— 3,05 м, туфли черные лакированные, пояс кожаный и мыло туалетное — 6 кусков. Есть еще два золотых кольца, серьги с камешками и браслет, тоже золотые, но я не решаюсь доверить их почте, это рискованно, и вручу тебе их лично при нашей встрече в недалеком будущем вместе с тысячей горячих поцелуев.

Для мамочки: две новые кофты вязаные — голубая и красная, чепчик ночной с вышивкой, туфли домашние и шерсть — 5 клубков.

Для отца: пальто кожаное, почти новое, шапка из каракуля и четыре куска подошвенной кожи.

Все это в одной посылке, понятно, не поместится, и будет мною выслано в три приема.

На голубом, почти новом костюмчике для Пупи, есть пятна крови. Извини, мое сердечное сокровище, но в полевых условиях, в которых мы находимся, вывести их очень сложно, ты же это сделаешь без труда у дядюшки Герберта.

Ты писала о каких-нибудь картинах в золоченых рамах и других предметах искусства. Я об этом помню все время, но ничего подходящего не встретил. Здесь полно пропагандистских плакатов и всевозможных портретов Сталина, которые русским, очевидно, заменяют иконы. Однако ничего хорошего или ценного, ничего, о чем ты мечтаешь для нашего гнездышка, я еще не видел.

Целую Вас обоих долгим и крепким поцелуем.

Ваш папашка Вальтер.

Обер-лейтенант СС Карл Радер.

Восток, 2 августа.

Герр Фриц Мюллер!

Сейчас мы, верные солдаты фюрера, делаем мировую историю, и это мне нравится.

Лично горжусь тем, что это на нашем участке был взят в плен сын нашего смертельного врага Сталина, но вы об этом достаточно читали и видели в кинохронике.

Восточный фронт дал мне возможность еще более утвердиться в правильности идей национал-социализма.

Всем тем людям, кто раньше был недоволен политикой национал- социалистов, не желаю ничего более худшего, кроме как на несколько дней побывать в этом раю «Советская страна».

Советский рай — это чудовищное сплошное надувательство. Я уверен, что самый заядлый коммунист, отравленный или поддавшийся наглой большевистско-еврейской пропаганде, который увидел бы то, на что насмотрелся я, навсегда бы вылечился от своего умопомешательства. Горчайшая бедность, дороги страшные (их просто нет!), жалкое состояние жилищ, крестьянские дворы еще хуже — грязные вонючие развалюхи; в огородах — только бураки, тыквы, бобы; жрут то, что варят свиньям, живут вместе с коровами, запахи ужасные, полно блох и кошмарная антисанитария.

Ужасающе низкий уровень социальной жизни — на уровне первобытного существования. Ни о какой цивилизации и элементарной культуре, так ценимых немцами и вскормленных с молоком матери, здесь даже представления не имеют.

Русские привыкли к страдальческой жизни, у них выработана потрясающая нетребовательность ко всему — бытию, духу, радостям. Вот картинка «первого государства мира».

Что люди здесь имеют, так это не более их собственная жизнь, но и ею распоряжаются Советы, и цена ей меньше пфеннига. Жалкие существа — забитые, больные, полуголодные, одетые в тряпье. Трудно поверить, что среди этих несчастных животных в лохмотьях могут быть люди. Когда видишь этих человекоподобных существ и эту бедность, то благодаришь Бога, что у нас в стране нет врага.

Возле нас лагерь с 20 тысячами русских. Парни воняют как свиньи. Убеждаюсь, что и вся Россия — это одно свиное стойло.

На фотографиях, которые я Вам послал, Вы увидите этих дегенератов, на лицах большинства — тупость и безразличие. Вполне достаточно этого наглядного пособия, чтобы понять, что представляет собой их рай — «благословенный коммунизм». Счастлив тем, что каждого русского, которого я встретил и убил, я навсегда вылечил от коммунистического безумия.

Можете себе представить, что эти папуасы представляли нашего фюрера, как какое-то чудовище: будто у него всего один глаз и одна рука. Когда же мы им показали его портрет, где он со всеми регалиями, то они нашли Гитлера очень симпатичным.

Мы должны гордиться, что являемся немцами — великой расой, призванной фюрером очистить мир от умственно отсталых, идиотов, больных и немощных стариков и установить наши немецкие порядок, культуру и идеологию.

Русские же должны быть рабами, только отобранным, физически крепким и здоровым будет позволено после нашей победы жить и трудиться на благо и процветание Великой Германии.

Уже почти два месяца мы не пили пива, не ели пирожных, не смотрели наши фильмы, не слышали нашей музыки, кроме канонады орудий, спали в одежде или под открытым небом у тетушки Травушки, чтобы не набраться вшей, блох или другой заразы. Но, служа великому делу, мы охотно принимаем эти лишения.

Русские поставлены на колени, но пока не капитулируют. Ненависть их к нам превышает здравый смысл.

Своим огнем и мечом мы безжалостно подгоняем их к прекращению бессмысленного сопротивления.

Единственное, что доставляет хлопоты — это партизаны, схватить которых удается с трудом. Но руководимая мной айнзатц-команда с большим успехом расправляется с ними и местным населением, которое им помогает и укрывает. За одну такую операцию-зачистку меня представили к награде. Испытываю ни с чем не сравнимое наслаждение, без сожаления убивая беременных самок, чтобы они не плодили ублюдков.

Победа будет нашей, даже если она будет трудной и будет стоить многих жертв, но Германия доведет до конца эту великую и справедливую битву. Через жертвы — к победе!

Я счастлив, что нахожусь в передовом авангарде этой борьбы и являюсь маленьким винтиком, «санитаром» фюрера, исполнителем его воли, призвавшего очистить землю от большевистско- еврейского отребья.

Хайль Гитлер!

Ваш верный, преданный член партии Карл Радер.

Обер-лейтенант СС Герберт Штальбаум.

Мой славный старичок!

Настало время, когда благодаря нашему Фюреру, я смогу отомстить русским за позор немецкой армии и твои раны, полученные в прошлой войне.

С гордостью сообщаю, что мне полностью удается реализовать себя благодаря хладнокровию истинного арийца, презрения и ненависти ко всем русским, которые ты, дедушка, во мне воспитал. Жизнь моя веселая, кипучая и разнообразная.

В июле отловили в лесах сто недострелянных на поле боя русских, от которых ничего нельзя было добиться, и после допроса, не церемонясь, расстреляли всех доходяг, через два дня в наши сети попали еще триста, которых тоже отправили в расход, чтобы не обременять тылы.

Сейчас началась охота на партизан. Это бродячие банды, которые взрывают железнодорожное полотно и устраивают пакостные диверсии. Задача руководимой мной команды — очистить деревни и хутора, где они скрываются. Мы действуем споро, окружаем деревни и просто сжигаем их дотла.

Представляешь, в России есть городки, где население полностью состоит из евреев. На днях провели акцию по их ликвидации. Всех жидов городка согнали на окраину. Эти бессловесные жалкие твари безропотно разделись почти догола и партиями по десять человек выстроились на краю рва, заполненного водой.

По моей команде раздался залп и первые десять нырнули в канаву, пусть очищаются от своей жидовской вони перед уходом в загробный мир. И так продолжалось, пока всю тысячу не оприходовали — каждому в команде было выделено по 200 патронов.

Ни у кого не дрогнула рука, стреляли метко, их ублюдочных детей отправляли вслед за ними.

За успехи в этой акции мою команду отметили благодарностью и пятерым впервые был предоставлен трехдневный отпуск.

Мне, к сожалению, отпуск отложили, потому что капитан, командир батальона, был убит снайпером-партизаном, и я назначен на его должность.

Надеюсь, мои успехи будут отмечены не только отпуском, повышением в должности, но и наградой.

Молитесь с бабушкой за меня и скорейшую с вами встречу.

Любящий Вас внук.

Ефрейтор Александр Шандл.

Марии Мавик: «…B настоящее время я нахожусь не в своем батальоне, а в карательном отряде, где я могу хорошо поесть, но много и от нас требуют. Всегда вперед, встать, бегом марш! Нас 30 человек, но, как говорят, партизаны нас очень боятся: мы никого не берем в плен, а вешаем этих бродяг, женщин расстреливаем сзади. Днем и ночью мы в походах. Всегда через болота и леса, и в каждом углу нас поджидает смерть. Поэтому — пей, пей, братец, пей!»

Родителям: «…Я обучен сапером, быть может это глупость, но перешел в карательный отряд батальона. Вхожу во вкус своей новой работы. Завтра делаем налет на партизанский район. Увлекательная погоня и охота с собаками, весь горю от нетерпения…»

Терезе Мунград: «…У меня теперь много свободного времени, ибо состою в карательном отряде. Хотя мы 4–5 дней находимся в пути, два дня стоим на месте, но когда мы выходим на «работу», так мы называем свои операции, надолго заряжаемся энергией и адреналином. На фотографиях, которые я послал, ты можешь представить нашу жизнь: я верхом на визжащей откормленной свинье, всем весело, но особенно обрати внимание на мои сапоги, снятые с комиссара перед расстрелом — настоящий хром! Второй снимок, надеюсь, тебя порадует: шестеро висят вниз головой и под каждым табличка: «Партизан», «Она не хотела работать на Германию». Я — справа с автоматом и в каске, а рядом — Фриц Грубе».

 

21. Германия после капитуляции

УКАЗАНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА И ПОЛИТУПРАВЛЕНИЯ 1-го БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА

12.05.45 г.

Военным комендантам городов.

Во исполнение директивы тов. СТАЛИНА № 11072 от 20.04.45 г. «Об изменении отношения к немцам» Военный Совет и Политуправление 1-го Белорусского фронта дают следующие указания:

1. Снять свастику с одежды заключенных немцев и в дальнейшем клеймение немцев запретить.

2. Освободить из-под стражи всех немцев, за исключением лидеров националистических партий, активных руководителей СС, СА, гестаповцев и их пособников.

3. Все освобожденные немцы подлежат учету в военных комендатурах.

4. Выдать освобожденным немцам паспорта, а за отсутствием паспортов — временные удостоверения.

5. Всех освобожденных из-под стражи расселить в квартирах и предоставить им работу через биржу труда на общих основаниях.

6. Категорически запретить создавать немецкие гетто.

7. Во всех населенных пунктах провести назначение местных органов власти — старост, бургомистров из числа немцев, лояльно относящихся к Красной Армии.

8. Провести работу по налаживанию нормальной жизни в городах и сельских местностях, восстановлению коммунального хозяйства и водоснабжения.

9. Обеспечить снабжение населения продовольствием согласно установленного порядка и норм выдачи, в первую очередь, молоком детей.

10. О проделанной работе доносить в политотделы армий. Член Военного Совета

генерал-лейтенант Телегин.

ДОНЕСЕНИЕ ВОЕННОГО ПРОКУРОРА 71 АРМИИ

Военному Прокурору 1-го БФ.

В соответствии с директивой Главного Военного Прокурора КА от 3.09.43 г. и указаний ВС и ПУ 1-го БФ от 12.05.45 г. докладываю о проведенной работе по выявлению нацистских преступников и их активных пособников.

Военной прокуратурой 71-й армии в мае с.г. органам контрразведки «Смерш» было дано 127 санкций на арест гражданских лиц.

Всего в производстве следствия в ОКР «Смерш» в мае с.г. находилось 75 дел, окончено следствием 48 дел на 67 человек, и материалы направлены в Военный трибунал.

На доследование дел возвращено не было.

Наиболее характерными делами являются:

1. Дело по обвинению Шпаринга Рудольфа, Виритца Вернера и Бантмана Иогана по ст. 58-4 УК РСФСР. Все они работали в фашистской газете «Дас Райх» с 1943 года: Шпаринг Рудольф — старшим редактором, Виритц Вернер — редактором, Бантман Иоган — постоянным корреспондентом.

Официально «Дас Райх» именовалась органом Министерства прессы, но по существу была органом руководителя пропаганды гитлеровской Германии Геббельса и по своему значению занимала второе место после известного своим мракобесием органа фашистской партии газеты «Фелькишер Беобахтер».

Все трое были активными участниками фашистской политики, направленной против Советского Союза, на свержение Советского строя, писали и редактировали много статей с призывами вести смертельную борьбу против Красной Армии и СССР.

Военный трибунал 71 армии приговорил:

— Шпаринга Р. и Виритца В. к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией имущества;

— Бантмана И. — к лишению свободы с отбыванием в ИТЛ сроком на 10 лет.

2. Дело по обвинению Шмидта В., Госита, Зендера Г. и др. (всего в количестве 10 человек) по ч. II Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 19.04.43 г.

Вся группа лиц, привлеченных к уголовной ответственности, работала в Берлинской тюрьме Плацензее, где содержались политические заключенные разных национальностей, в том числе и советские граждане, насильно угнанные на работу в Германию.

Заключенные подвергались всяческим издевательствам, истреблялись голодом и казнями посредством специально оборудованной гильотины и через повешение.

Врач Шмидт Вильгельм принимал активное участие в казнях, констатировал смерть, причем, при отсечении головы заключенного на гильотине, собирал кровь, которая впоследствии применялась для лечения немецких солдат.

Раслер Иоган, являясь инспектором снабжения тюрьмы, систематически уменьшал рационы питания заключенным, моря их голодом, в результате — многие умирали от полного истощения.

Зендер Г., Витт Э., Долихоп, Книтцке работали в тюрьме в должности гауптвахтмейстеров, систематически избивали, истязали заключенных и участвовали в казнях.

Приговором ВТ 71 армии все 10 человек обвиняемых приговорены к высшей мере наказания — расстрелу.

Остальные дела подобны приведенным выше.

3. Дело по обвинению Козловского В.Ф. и Дубкова И.И. по ст. 58-1 «а» УК РСФСР.

В марте 1945 года Козловский и Дубков были завербованы в качестве агентов немецкой разведки и после непродолжительного обучения разведывательному делу 12.04.45 г., будучи снабжены фиктивными документами, на немецком самолете с группой агентов в количестве 5 человек были переброшены в тыл Красной Армии со шпионскими и террористическими заданиями.

В течение двух недель они собирали сведения о движении по дорогам частей Красной Армии и сообщали немецкой разведке по радиостанции.

Военный трибунал армии приговорил:

— Дубкова И.И. — к высшей мере наказания — расстрелу;

— Козловского В.Ф. — к лишению свободы в ИТЛ сроком на 25 лет.

Нарушений закона при задержаниях, арестах, ведении следствия, незаконного содержания под стражей, незаконных методов ведения следствия и др. нарушений УПК не имеется.

Задержек следствия по делам, расследуемым органами «Смерш», не было.

ДОНЕСЕНИЕ ВОЕННОГО ПРОКУРОРА 425 СД

14.05.45 г.

Военному Прокурору 71 армии.

Немецкое население, напуганное нацистской пропагандой о «зверствах русского солдата», в первое время испытывало неимоверный страх перед Красной Армией: целыми семьями отсиживались в подвалах, боялись выйти на улицу, закрывали двери и окна и, если слышали стук в дверь, сразу начинали кричать и плакать. Люди были запуганы до такой степени, что доходило до курьеза. Так, старуха-немка с удивлением сказала: «Уже прошла неделя, как пришли русские, а я еще жива». Такой животный страх можно было бы понять, если бы не страшный случай фанатичного убийства.

В заброшенном сарае в дер. Зюбитц обнаружили 4 свежих трупа — женщина и трое детей с перерезанным горлом, рядом с которыми лежал истекающий кровью мужчина. На последнем издыхании Эрмин Шварц успел рассказать, что еще до прихода советских войск он твердо решил действовать против Красной Армии, как того требовали от него партия и фюрер. Убийство жены и детей он совершил ради того, чтобы об этом узнали остальные немцы и распространили слух, что все это совершили советские солдаты.

В соответствии с указаниями Военного Совета и Политуправления фронта была организована проверка выполнения директивы Ставки Верховного Главнокомандования № 11072 «Об улучшении отношения к немецкому населению и военнопленным».

Анализируя материалы проверки, следует отметить, что директива товарища Сталина военнослужащими понята правильно.

Если раньше взаимоотношения военнослужащих с местным немецким населением и эвакуированными были не нормальными — иные бойцы и после окончания войны чувствовали себя больше мстителями, чем победителями, не каждый еще до конца осознал, что немецкий народ также вынес немало страданий и имеет свой счет к фашистам, — то сейчас абсолютное большинство бойцов, сержантов и офицеров, правильно понимая значение и назревшую необходимость более гуманного отношения к немцам, стали не только лучше относиться к гражданскому населению, но и резко одергивать тех, кто ведет себя неправильно.

Случаев вызывающего поведения наших людей по отношению к немцам — расстрелов гражданских жителей и военнопленных, самочинного изъятия имущества и продуктов, группового изнасилования немок — не было. Достаточно сказать, что за последние дни части дивизии взяли в плен свыше 6 000 немецких солдат и офицеров, и никто из красноармейцев к военнопленным не сделал никакого выпада.

Создано общественное мнение нетерпимости по отношению к тем, кто недостойно ведет себя, их одергивают и осуждают товарищи, они привлекаются к ответственности по командной и политической линии. Случаев грабежей и мародерства стало значительно меньше, но полностью пока не изжиты.

Так, коммунист сержант Карелин, увидев, как один из его бойцов забрал у хозяина дома трое карманных часов, заставил их немедленно возвратить.

Мл. лейтенант Лантух и лейтенант Керсич отняли у гражданских два кожаных пальто, за это они были преданы суду офицерской чести.

Трое бойцов самовольно зашли в квартиру к немцам и рылись в домашних вещах. Были задержаны сотрудниками ПО корпуса и доставлены в полк. По этому случаю был выстроен весь полк, проведена разъяснительная работа и перед строем командир полка наложил на них дисциплинарное наказание — по 10 суток домашнего ареста.

Если групповые изнасилования немок прекращены, то скрытые факты индивидуального насилования продолжаются. Так, рядовой Терешин, русский, член ВКП(б), без разрешения своего командира ушел ночевать в одну квартиру и, как после выяснилось, изнасиловал проживающую там немку, которая на другой день пришла к командиру полка с жалобой. Терешин решением партбюро полка исключен из членов ВКП(б).

Установлены факты непринятия командирами частей оперативных и решительных мер по учету и охране захваченного трофейного имущества. На территориях частей и, особенно, по берегам Эльбы скопилось много трофеев: автомашины, оружие, бродило до 400 лошадей и много скота. Легковые автомашины и мотоциклы забрали старшие и младшие офицеры, коим они не положены, за руль садятся неопытные водители, поэтому участились транспортные аварии.

По вопросу наведения порядка с трофейным имуществом военной прокуратурой направлено представление командиру дивизии.

Майор юстиции Булаховский.

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 132 СД

16.05.45 г.

Доношу об обстановке в г. Шпандау после его освобождения и отношении гражданского населения к Красной Армии.

Шпандау является крупным центром военной промышленности Германии. В городе работали станкостроительный завод, завод по изготовлению приборов для авиапромышленности, завод оптических приборов, снабжавших немецкую армию. Заводы разрушены, но часть заводского оборудования в них сохранена и может быть использована. Более сохранился сталеварный завод, обслуживавший местную промышленность, и ряд мастерских, в которых происходила модернизация иностранной, ввозимой в Германию, артиллерии, которая приспосабливалась для нужд немецкой армии. Обнаружены различные артиллерийские системы и детали к орудиям, захвачены большие склады с различным пехотным оружием: пулеметы, винтовки, пистолеты различных марок; на складе с приборами много фотоаппаратов.

На всех заводах работали иностранные рабочие и военнопленные. Из иностранных рабочих больше всего было бельгийцев, голландцев, французов, насильно вывезенных для работы в Германию, из военнопленных — подавляющее большинство составляли русские красноармейцы, которых ежедневно привозили под охраной из лагерей.

Освобожденные рабочие приветствовали приход Красной Армии и резко отрицательно настроены против гитлеризма. Задолго до ее прихода в их среде существовала группа, которая проводила диверсии, акты террора к местным нацистам и их руководителям, натравливая их друг на друга. Руководил ими коммунист Максемюк Адольф, засланный органами НКВД в 1942 году и работавший под кличкой «Иван». Ныне с приходом Красной Армии он находится в отделе «Смерш» корпуса. Факты проверяются.

До приезда специалистов по демонтажу оставшихся заводов и оборудования приняты меры по охране объектов и предотвращению случаев мародерства и грабежей. Все оружие, военное обмундирование сданы по акту.

Оставшееся в городе гражданское население приход Красной Армии встретило настороженно. Считая, что война Германией уже проиграна, они боятся мести, поэтому сейчас стремятся всячески оправдаться и выгородить себя, заявляют, что их мужья, братья, сыновья воевали или погибли не в России, а во Франции, Италии и др., или заявляют, что, дескать, Гитлер оказался хитрым жуликом, австрийским евреем и немцы не могут нести ответственности за его политику, так как при гитлеровском режиме и терроре гестапо они не смели и слова сказать.

Были явные агрессивные заявления и провокации.

Некая Луиза Арнольд заявила нашему офицеру: «Я немка и никогда не признаю наше поражение. Русские были и остаются нашими врагами».

Вильгельм Раке: «Только благодаря Гитлеру наша промышленность получила такое развитие, какого советам и не снилось. Русские и коммунисты все равно нас ни в чем не убедят. Наша власть вернется. Русским здесь никогда не бывать!»

На одном из домов был вывешен плакат: «Немец, стыдись! Нельзя покоряться варварам! Уважай своих исторических вождей!»

Имеются случаи открытой деятельности фашистской агентуры. Так, провокатор немец Эрнст Беккер призывал переходить к американцам, которые охотно принимают всех бежавших эсэсовцев, распространял слух, что в ближайшее время начнутся столкновения между союзниками и Красной Армией и еще неизвестно, кто победит, пугал крестьян, что их всех загонят в колхозы, где русские будут содержать немцев как рабов. Установлено, что Беккер недавно вернулся из американского плена и имел оттуда специальное задание.

Среди населения курсируют самые дикие слухи, что Красная Армия установит новые порядки, по которым:

1. в Германии скоро запретят браки;

2. всех мужчин вывезут на работы в Россию;

3. немцу разрешат иметь всего один костюм и тот с русской печатью, а на спине нарисуют номер и т. д.

Среди населения города проводится работа по разоблачению истинного лица главарей фашистов в Германии и их местных наместников, дезавуированию нелепых слухов, разъясняются цели Красной Армии и объединенных наций в ликвидации нацизма.

Возникают вопросы, кого репрессировать из немецкого населения, т. е. как поступать с членами фашистской партии, представителями немецкой администрации и с теми немцами и фрау, кои будут изобличены в издевательстве над советскими людьми как на территории Советского Союза, так и угнанными в немецкую неволю.

При этом направляю фотоснимки, найденные в семейном альбоме бургомистра, отображающие зверства его родственников в Советском Союзе — сожжение деревень, повешенные и обезображенные трупы советских солдат.

Полковник Колунов.

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 136 СК

18.05.45 г.

Доношу о проведенной работе частями 136-го стрелкового корпуса по работе с местным населением и налаживанию жизни в г. Штеттине.

Немецкие войска, покидая город, взорвали и уничтожили мосты, казармы, продовольственные склады и склады с боеприпасами. Крупные предприятия, кораблестроительные верфи, выпускавшие подводные лодки, торговые и военные суда, завод стальных конструкций и автомобильный завод значительно повреждены налетами союзной авиации, а оборудование было вывезено немцами заранее, по свидетельству местных жителей не без помощи тех же союзников. Степень разрушения завода синтетического бензина, цементного завода, химической фабрики, газового завода, трех электростанций устанавливается. В городе осталось всего несколько мелких частных кустарных производств.

До войны в Штеттине насчитывалось до 380 тысяч исключительно немцев, в настоящее время осталось около 10 тысяч, преимущественно это не коренные немцы, а представители многочисленных народов, насильно вывезенных гитлеровцами на каторжный труд — русские, украинцы, прибалты, бельгийцы, французы, датчане и др. Латыши и эстонцы обязаны были носить на рукаве повязки с надписью «Остарбайтер» (восточный рабочий), поляки носили на груди нашивку с буквой «П», русские и др. славянские народы отличительных знаков не носили, но жили в специальных лагерях, обнесенных колючей проволокой. Эти люди при встрече горячо приветствуют наших офицеров и бойцов знаком «Рот фронт».

Оставшееся коренное немецкое население ведет себя выжидательно, иногда подобострастно, охотно вступают в разговоры, предлагают свои услуги, указывают дорогу транспорту, а некоторые сознательные немцы даже помогают в разоблачении фашистских элементов.

Так, немец Грейпферт, бывший учитель, доставил архив местной фашистской организации и список местных нацистов, которые не сбежали с отступающими немецкими частями, а осуществляли в городе взрывы мостов, складов и предприятий.

Наряду с этим, имеются и провокационные действия, когда немцы, переодетые в форму красноармейцев, совершали поджоги зданий, акты вандализма и убийства жителей, открыто выражавших свое лояльное отношение к Красной Армии. Арестовано 12 человек.

Военным комендантом совместно с назначенным бургомистром проведены следующие мероприятия:

1. перепись населения;

2. организована очистка улиц от завалов и разрушений силами местных жителей;

3. налажена работа хлебопекарни;

4. упорядочивается организованное снабжение населения продуктами питания;

В ближайшее время будут восстановлены водопровод и одна из электростанций.

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 102 СД

20.05.45 г.

В результате проведенной среди военнослужащих политико-разъяснительной работы по изменению отношения к немцам, резко изменилось настроение немецкого населения и его отношение к бойцам и офицерам Красной Армии.

Во-первых, немцы не стали бояться, поняв, что Красная Армия не имеет цели истреблять немецкий народ. Газеты и лозунги, звуковещание сыграли в этом большую роль. На видных местах в городе вывешены приказы Верховного Главнокомандующего Красной Армией товарища Сталина и указания Маршала Жукова, переведенные на немецкий язык. Интерес к ним очень большой: немцы внимательно их читают.

Население регулярно получает газету «Свободная Германия», в которой были опубликованы переводы статей т.т. Александрова и Эренбурга.

Бывший учитель местной гимназии Отто Шульц высказал следующее мнение:

«Вождь Советского Союза и Верховный Главнокомандующий товарищ Сталин правильно характеризовал Германию и гитлеровскую клику, а также тов. Александров дал правильное обозрение сегодняшней Германии. Если тов. Эренбург говорит, что весь немецкий народ виновен и его нужно притянуть к ответственности, так с человеческой точки зрения он прав, потому что ужасы, которые наделали СС, гестапо, жандармерия и др., привели к убеждению, что за этими ужасами стоял немецкий народ.

На самом деле это не так: 60 % населения были под гнетом гитлеровской клики, а 40 % были согласны с гитлеровским режимом, но эти 40 % были близорукими, они были обмануты лживой пропагандой Геббельса. Они были беспомощны, и если их спрашивали, как они относятся к тому, что происходит в мире и что эти ужасы неизбежно приведут к мести, они отвечали, что они этого изменить не могут, с их мнением никто не посчитается, а за это мы попадем в концлагерь.

Другая часть населения, которая не верила этим преступникам, была под надзором СС, СА и другого сброда, существовала как рабы. За выступления против этих преступников или принадлежности к другой партии их арестовывали, ссылали в лагеря, где многие из немцев были расстреляны или замучены. Гитлеровские заправилы держали свой народ под кнутом и в страхе за свою жизнь.

Если бы тов. Эренбург имел представление об этом всем, тогда бы он дал совсем другую характеристику немецкому народу».

Жители дер. Редекин говорят, что из газет им стало известно, что делается в Берлине и других городах, о помощи Советского правительства и Красной Армии в наведении порядка, восстановлении жизни, производства, организации снабжения и обеспечении продуктами питания.

Привожу высказывание Эрики Паулюс, бывшей жительницы Берлина, якобы племянницы фельдмаршала Паулюса: «Я жила в Берлине 4 военных года, хлеба нам давали 300 грамм на взрослого и 200 грамм на детей, а теперь нам дают в два раза больше. А нам говорили и писали в газетах, что Красная Армия придет и уничтожит всех немцев. Я потрясена, что о нас теперь заботятся больше, чем при гитлеровском режиме. Одно можно сказать, что пропаганда Геббельса — это фальшь. Также хочется сказать о заботе, которую проявляет Красная Армия к эвакуированным, которой не было при гитлеровцах: нас тогда бросали на произвол судьбы, и никто нам не помогал».

Эдит Найман, жительница дер. Гросмангельсдорф: «Сообщения в газетах о восстановлении работы культурных учреждений в Берлине вызывают большую радость. Очень хочется посмотреть кинофильм, который бы показал нам жизнь в Советском Союзе, о советских людях, их культуре, нравах, быте».

В гор. Иерихов над зданием местного городского управления по инициативе администрации поднят красный флаг. На митинге, где собрались почти все жители города, выступил бургомистр Фогель. Он сказал: «Я могу с полной уверенностью сказать, что население города Иерихов свободно вздохнуло, у некоторых даже слезы появились на глазах, но есть и те, кто держится нейтрально — это люди, у которых до сих пор окна и двери на замке и они еще не до конца освободились от наваждения пропаганды Геббельса. Большая часть населения убеждена, что все идет к хорошему, а все, что им раньше говорили, — ложь и обман. Население довольно, что Красная Армия не поступила так, как поступали с ними СС, гестапо, которые творили безобразия не только в Советском Союзе, но и в собственной стране и нашем городе. Я убежден, что за будущее нам нечего бояться: в городе опять наведен порядок и спокойствие, и в этом нам очень помогли коменданты и офицеры Красной Армии, за что мы им очень благодарны. Я уверен, что с этими людьми мы опять поднимемся на надлежащую высоту. Я желаю только одного, чтобы мои убеждения проникли в душу каждого немца, тогда мы объединимся с Советским Союзом и скоро забудем все горе и бедствия, которые нам причинили гитлеровские преступники».

Жителей дер. Гросмангельсдорф интересует: «Если мы, жители из-за Эльбы, не желаем туда возвращаться, то можно ли остаться здесь? Можно ли вызвать сюда родных, которые живут за р. Эльбой?»

Прошу дать разъяснения, как правильно отвечать на подобные вопросы.

Полковник Наумов.

 

22. Красная Армия в Германии после Победы

(Документы. Действующая армия)

НЕБОЕВЫЕ ПОТЕРИ

ИЗ ПРИКАЗА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 1-го БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА

12.05.45 г.

В войсках фронта, несмотря на мои неоднократные приказы по запрещению использования непроверенных трофейных спиртосодержащих жидкостей и контролю за их содержанием, продолжаются отравления военнослужащих с трагическими исходами, причем они носят массовый характер.

В 215 армейском запасном полку во время несения гарнизонной службы в г. Бад-Фрайенвальде от употребления метилового спирта отравились 133 человека, из них 31 умерли и 15 человек потеряли зрение.

Органами Военной Прокуратуры проведенным расследованием установлено:

Командир роты капитан Макаричев, посылая свою роту 10 мая в наряд, не знал и не интересовался, где и как несут гарнизонную службу его подопечные, тем самым допустил распитие метилового спирта, принесенного из охраняемого объекта.

В результате 54 военнослужащих роты Макаричева отравились, из них 15 со смертельным исходом.

В ночь на 12 мая дежурный по караулам гарнизона ст. лейтенант Назаров совершенно не контролировал несение караульной службы. Зная о наличии метилового спирта у находившихся в наряде военнослужащих, никаких мер к уничтожению спирта не принял. В результате халатности и попустительства со стороны Назарова 64 военнослужащих отравились, из них 23 умерли, остальные находятся на лечении в госпитале.

Командир взвода лейтенант Полынцев также не проверял несение службы в гарнизонном наряде. Зная, что его помощник ст. сержант Карнозо принес метиловый спирт в подразделение, не только его не уничтожил, но лично взял для себя 2 литра этой жидкости. Во взводе Полынцева отравились 17 военнослужащих, из них 3 умерли.

Командир полка полковник Зеновьев и его заместитель по политчасти подполковник Волощенок не интересовались и не контролировали несение гарнизонной службы, не мобилизовали личный состав полка на усиление бдительности, особенно в праздничные дни, не приняли никаких мер по исключению доступа к метиловому спирту.

Военный трибунал, рассмотрев представленные прокурором материалы, признал виновными в отравлении вверенных им военнослужащих и приговорил:

Полынцева Елизара Андреевича и Назарова Михаила Ильича к восьми годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях, без поражения в правах.

Макаричева Илью Максимовича и Волощенка Андрея Сергеевича к пяти годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях, без поражения в правах.

Лишить воинского звания: Макаричева — «капитан», Назарова — «старший лейтенант» и Полынцева — «лейтенант».

Зеновьев и Волощенок по тяжести совершенного ими преступления также заслуживают применения к ним реальной меры наказания, но, учитывая их долголетнюю безупречную службу в Красной Армии и заслуги перед Родиной в Отечественной войне, приговор в отношении их считать условным с испытательным сроком в два года.

1. Отравлениями военнослужащих повседневно интересуется Высшее Командование Красной Армии. Исходя из этого, предупредить всех должностных лиц, чтобы никто не смел недооценивать важности и государственной значимости этого вопроса. Настоящий приказ объявить под расписку всему офицерскому составу перед строем, а с сержантским и рядовым составом провести беседы.

2. Еще раз напоминаю, что все виновные за отсутствие контроля, а тем более организацию и личное участие в распитии неучтенных и непроверенных трофейных жидкостей, независимо от занимаемых должностей и званий, будут привлекаться к судебной ответственности и понесут суровое наказание.

Люди, которые своими боевыми делами на фронте и самоотверженным трудом сейчас, в условиях победного завершения Великой Отечественной войны, гибнут позорной смертью, слепнут, надолго выходят из строя, став жертвами своей недисциплинированности, совершают преступления перед Родиной, армией и семьей.

Некоторые офицеры не хотят понять всей опасности употребления непроверенных трофейных жидкостей и вместо того, чтобы уберечь подчиненных им людей от гибели, становятся организаторами выпивки и, по существу, преступниками, отравляющими своих подчиненных.

Многие сержанты и рядовые еще не уяснили себе, а их командиры и начальники не разъяснили им, что сейчас, когда Великая Отечественная война победно завершена, когда условия, в которых находятся войска, резко изменились, употребление спиртных напитков в армии ОГРАНИЧИВАЕТСЯ и может быть допущено только в дни революционных и общественных праздников, когда выдача водки разрешена приказами НКО, и разовые в честь сформирования воинской части (армии, дивизии, полка) и только согласно приказу командующего или его заместителя по тылу.

Всякая иная выпивка является нарушением дисциплины, и лица, организующие доставку и незаконную раздачу каких бы то ни было спиртных напитков, а также незаконно хранящие их у себя, подлежат строгому наказанию.

Начальник штаба

генерал-полковник Малинин.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

ШТ из УТ 136 СК.

Подана 13.05.45 г.

10 ч. 20 м.

Начальнику отдела по персональному учету потерь сержантского и рядового состава 71 армии.

Прошу срочно сообщить как указывать в извещениях на умерших при отравлении спиртными напитками и лиц кои убиты по неосторожности в обращении с оружием.

Начальник отдела кадров 136 ск подполковник а/с

Борецкий.

СООБЩЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ВРАЧЕБНО-САНИТАРНОГО УПРАВЛЕНИЯ 1-го БФ

Врачебно-санитарным службам армий, частей и соединений фронта.

Во всех войсках, дислоцированных на территории Германии, отмечается увеличение среди военнослужащих числа небоевых потерь за счет венерических заболеваний.

Распространение их принимает угрожающие размеры эпидемии, выводит из строя советских людей. Сохранив в войне самое драгоценное — жизнь, — они сейчас теряют здоровье.

Тщательный анализ возросшей в мае с.г. (по сравнению с мартом — апрелем в 5 раз) в войсках и частях Действующих армий и соединений заболеваемости показал следующие основные причины, способствующие этому безобразному и постыдному явлению:

1. Значительное распространение венерических заболеваний среди женского населения Германии, пораженность которого по данным осмотров составляет 15 % и более.

2. Значительное число вензаболеваний среди вывезенных в немецкое рабство граждан Советского Союза и других стран, репатриируемых к себе на родину через пересыльные пункты и фильтрационные лагеря.

3. Халатное и недобросовестное отношение в исполнении директивы ВС 1-го БФ от 15.4.45 г. «О мероприятиях по предупреждению распространения венеризма».

4. Недисциплинированность военнослужащих и крайне низкий уровень воспитательной работы среди личного состава по борьбе с половой распущенностью. Об этом свидетельствуют следующие факты: свыше 75 % заразилось при случайных половых контактах, при этом 60–65 % — от местного населения, 20–25 % — от вольнонаемных из числа репатриантов.

Люди потеряли чувство своего человеческого достоинства, потеряли ответственность перед Родиной и семьей и бросаются на неизвестных им женщин, сожительствуя с ними, в результате заражаются венерическими болезнями.

Принять все меры по ликвидации распространения заболеваний в войсках, своевременному выявлению заболевших, проведению всего объема лечебных и санитарно-гигиенических мероприятий, контролю за исполнением лечения заболевшего на всех этапах.

Генерал-майор м/с Барабанов.

СПЕЦДОНЕСЕНИЕ ЗАМЕСТИТЕЛЯ ВОЕННОГО КОМЕНДАНТА ПО ПОЛИТЧАСТИ

Сообщаю о чрезвычайном происшествии в гор. Штрасбург следующее:

Красноармеец Файсюк Иван Андреевич, познакомившись с немкой Шмидт Эрна, вступил с ней в сожительство. По истечении 5 дней почувствовал себя больным ганореей. Принял меры лечения и был вылечен. После в сожительство не вступал, а преграживал ей, что она его заразила. Через некоторый период снова почуствовал боль. Оказалось, что немка заразила Файсюка одновременно ганореей и люйсом. Файсюк узнав, что у него новая более сурьезная болезнь, еще более обозлился на Шмидт Эрну. Поделившись среди товарищей, он узнал, что она также заразила ряд товарищей: красноармейцев Пахомова и Конникова, которые уже демобилизовались, и ст. лейтенанта Волкова. Тогда Файсюк встал на путь мщения.

Комендант майор Кулик, узнав о болезни Файсюка, разрешил выехать ему в госпиталь. У Файсюка созрел план: он решил сначала убить немку и сразу же уехать в госпиталь, тем самым скрыть следы проступка.

Файсюк вывел немку Шмидт Эрну на место где было первое сношение и предложил снова сожительство. Когда Шмидт согласилась и легла, Файсюк тремя выстрелами в грудь из пистолета «Парабела» убил ее.

На выстрел прибыли работники комендатуры, обнаружив труп немки. Файсюк признался, что это он лично совершил.

Файсюк у боевой и политической подготовке, а также несении комендантской службы был примерным.

Также установлено, что от болезни люйс у Фасюка из верхних конечностей началась течь. После обследования врача он отправлен на изличение в госпиталь в город Штетин.

Эрна Шмидт забрана немцами на вскрытие и погрибение.

Данный факт доведен до всего личного состава комендатуры и подвергнут осуждению.

Майор Шестов.

ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ВОЕННОГО СОВЕТА 1-го БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА

В целях предупреждения распространения венерических заболеваний Военный Совет 1-го Белорусского фронта

ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Военным Советам армий, командирам частей и соединений, расположенным на территории Германии, немедленно провести профилактические осмотры немецких женщин в возрасте от 16 до 45 лет в радиусе до 10 км и впредь такие осмотры проводить ежемесячно. Провести изъятие зараженных венболезнями немок в закрытые изолированные коллекторы с последующим направлением на лечение в местные немецкие больницы.

2. Отделам репатриации при ВС армий организовать немедленно обязательный осмотр всех репатриируемых советских граждан, изоляцию выявленных венерических больных и их лечение на месте. Категорически запретить эвакуацию венбольных в тыл страны на Родину до излечения. Разрешение на репатриацию выдавать только при наличии справки о прохождении медосмотра на вензаболевания.

3. Отделам кадров категорически запретить на местах прием на работу случайных женщин без предварительного врачебного осмотра. Женщин, работающих в войсковых частях и учреждениях, ведущих распутный образ жизни, безжалостно увольнять.

4. Начальникам медико-санитарных служб:

— обеспечить ежемесячный осмотр всего мужского офицерского, сержантского и рядового состава на вензаболевания. Всем убывающим в командировки, отпуска, а также демобилизуемым оформлять проездные, командировочные и отпускные документы только по предоставлении справки санчасти об отсутствии вензаболевания. По возвращении в части они подлежат повторному обследованию;

— женщин-военнослужащих, вольнонаемных в военных комендатурах, при гостиницах и пунктах ожиданий военно-автомобильных дорог — обследовать 2 раза в месяц.

5. Начальнику Врачебно-Санитарного Управления в 3-х дневный срок организовать госпиталь на 500–600 коек для лечения венбольных. Ежемесячно представлять сводки о заболеваемости в войсках и о выполнении настоящего Постановления.

6. Прокурорам армий привлекать к судебной ответственности венерических больных, знающих о своей болезни, но уклоняющихся от лечения и продолжающих половые связи.

7. Начальнику Политуправления обязать всему политаппарату развернуть широкую разъяснительную работу на предупреждение вензаболеваний, обратив особое внимание на воспитание у подчиненных элементов советской морали в отношении к женщине и прочности семьи как первичной организации советского общества.

ПО МАТЕРИАЛАМ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ

СУДЕБНЫЙ НАДЗОР

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

ШТ из ШТАБА 1БФ.

Подана 14.05.45 г.

12 ч. 20 м.

Начальникам штабов, политотделов, отделов контрразведки.

Управление по организации, учету и укомплектованию доводит до сведения, что установленный новый порядок донесений о чрезвычайных происшествиях не отменяет действующую согласно приказу Зам. НКО СССР № 203-44 г. инструкцию о порядке производства дознаний.

Командиры частей обязаны о всех чрезвычайных происшествиях, требующих производства следствия или дознания, немедленно ставить в известность Военного Прокурора.

Начальник Управления

полковник Мандрахлебов.

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ ВОЕННОГО ПРОКУРОРА 71 АРМИИ

Военному Прокурору 1-го БФ.

Находясь на территории Германии, органы Военной Прокуратуры столкнулись с теми преступлениями, которых не было на территории СССР, а если и были в 1943-44 гг., то незначительный процент.

В частности, возникли преступления:

1. Изнасилования немецких женщин — индивидуальные и групповые — и их убийства.

2. Грабеж мирных жителей, злостное барахольство.

3. Использование непроверенных трофейных жидкостей в качестве спиртных напитков, приводящее к росту небоевых потерь личного состава.

4. Рост количества автопроисшествий с человеческими жертвами.

5. Непреднамеренные убийства и ранения по неосторожности при использовании трофейного оружия в быту и на охоте.

6. Преступная халатность.

7. Дезертирство военнослужащих.

8. Попытки проникновения в СССР под видом военнопленных, вышедших из лагерей.

9. Самоуправные расстрелы.

10. Самоубийства.

11. Преступления на низменной почве.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

ШТ из из 71А.

Подана 12.05.45 г.

9 ч. 15 м.

Начальнику Управления кадров 136 стрелкового корпуса.

В связи с поступающими в отдел учета персональных потерь сержантского и рядового состава запросами разъясняю, что в извещениях родственникам на военнослужащих, умерших при отравлении спиртными напитками, погибших в автомобильных и мотоциклетных авариях или убитых при неосторожном обращении с оружием, следует обязательно указывать действительную причину смерти.

Указывать в извещениях на эту категорию, как по сей день практикуется, «в бою за Социалистическую Родину», «при исполнении служебных обязанностей» или «при исполнении обязанностей военной службы» категорически запрещается.

Начальник отдела

подполковник и/с Шестов.

ДОНЕСЕНИЕ ВОЕННОГО ПРОКУРОРА 425 СД

Военному Прокурору 71 армии.

В соответствии с переходом дивизии на мирный период деятельности и с Вашими указаниями Военная Прокуратура строила свою повседневную работу.

Проводились дознания по следующим делам:

1. Самовольная отлучка:

Из расположения… сп самовольно ушел ст. лейтенант Соловьев, резервист, отсутствовал в полку с 3-го по 9-ое мая — исключен из членов ВКП(б) и наказан в дисциплинарном порядке.

По делу самовольной отлучки и пребывания на стороне союзников командир 2 роты… сп лейтенант Калитвинцев И.В. — арестован на 8 суток домашнего ареста.

2. Дезертирство:

7 мая 1945 г. в 15.00 автотехник 2-го дивизиона… артполка старший сержант Лимарь Степан Сидорович на трофейной легковой автомашине был направлен в тыл полка с приказанием помощника командира полка по техчасти капитана Сергиенкова забрать скаты для восстановления автомашины дивизиона. Однако Лимарь в тылу полка не появился и в дивизион не возвратился, поиски его положительных результатов не дали.

10 мая с.г. переводчик штаба… ст. лейтенант Ильясов Георгий Галеевич самовольно ушел из расположения части и до сего времени не возвратился, поиски его положительных результатов не дали. Соцдемографические данные на ст. лейтенанта Ильясова: удостоверение личности — серия НФ-000001 № 32441,1922 г. рожд., урож. Иран, г. Пехляви, русский, служащий, б/п, холост. Мать — Ильясова Мария Дмитриевна, проживает в г. Ростов-на-Дону, ул. Ульяновская, дом № 70, кв. 8. Образование — 2 курса Института иностранных языков, военное — Краснодарское училище переводчиков в 1941 г., в Красной Армии с июня 1941 г.

18 мая с.г. из запасного полка, переодевшись в гражданскую одежду, дезертировали красноармейцы Чих, Меньшиков и Лаврентьев. По имеющимся данным они бежали на Запад, в американскую зону, откуда только за неделю перед тем, 11 мая, прибыли в дивизию.

По всем делам ведется расследование.

3. Самоубийства среди военнослужащих, повторно призванных в Красную Армию:

12 мая с.г. рядовой запасного стр. полка Босяк покончил жизнь самоубийством через повешение. Босяк прибыл в полк 11.05 в 22.00 вместе с группой нового пополнения из американского лагеря. 12.05 в 6.00 мылся в бане вместе с другими, в 15.00 — обедал. После обеда в строевой части полка проводилась перепись вновь прибывших. Командир отделения произвел пофамильную запись, а когда началось уточнение соцдемографических данных, то Босяк куда-то исчез. С 16.00 начали его искать и обнаружили в уборной висящим на веревке.

Самоубийство Босяка довольно загадочно. Возможно, что сам Босяк являлся большой сволочью и боялся ответственности за совершенные преступления, но можно предположить, что среди этого пополнения есть лица, которые расправились с ним, опасаясь своего разоблачения.

19 мая в том же полку повесился красноармеец Жевняк, который прибыл в часть 11.5 из немецкого плена. Установлен факт враждебного, издевательского к нему отношения.

По всем случаям самоубийств проводятся расследования.

4. Несчастные случаи:

10 мая с г. старший уполномоченный ОКР «Смерш»… сп ст. лейтенант Волков совместно со ст. лейтенантом Шапаревым, который управлял трофейной легковой автомашиной вместо шофера, без разрешения своих начальников поехали якобы в штаб армии, который не нашли, на обратном пути заехали в г. Бранденбург. Будучи в нетрезвом состоянии, захватили с собой немку-девушку. В 2-х км от Бранденбурга на шоссе в направлении г. Ратенов столкнулись с грузовой машиной «студебеккер». В результате автокатастрофы погибла девушка-немка, ст. лейтенант Шапарев тяжело ранен и направлен во фронтовой госпиталь, а оперуполномоченный ОКР «Смерш» Волков легко ранен.

Старший лейтенант Волков исключен из членов ВКП(б) и предается суду Военного трибунала.

13 мая с.г. ст. врач… сп майор м/с Дорофеев А.С. вместе с врачом того же полка капитаном м/с Назаровым А.И. ехали на мотоцикле по шоссе, при повороте на развилке дорог на мотоцикл налетела машина. В результате автокатастрофы капитан м/с Назаров А.И. погиб, а майор м/с Дорофеев А.С. получил ранение.

За незаконную езду на мотоцикле без прав на майора м/с Дорофеева А.С. приказом по дивизии наложено дисциплинарное взыскание — 5 суток домашнего ареста с удержанием 50 % денежного содержания за каждые сутки ареста. Командиру… сп полковнику Андрееву за несвоевременную сдачу трофейного мотоцикла объявлен выговор.

5. Случаи неправильного отношения к немецкому населению:

Жительница гор. Вильснак Кранцова Эли пожаловалась, что у нее 20 дней тому назад была похищена корова, которую она опознала и обнаружила в одном из дворов, где размещается отдел контрразведки. Гражданка доказывает, что это ее корова, а работники контрразведки оспаривают и говорят, что корову они водят 3 месяца. В действительности они никакой коровы с собой не водили, и нет сомнения, что эта корова уворована солдатами контрразведки.

Характерным также является уничтожение некоторыми военнослужащими посевов путем скашивания их на корм лошадям.

Дознания проводились своевременно.

Кроме того, прокуратурой производилась проверка работы военных комендатур, систематически осуществлялся контроль за выполнением указаний Военных Советов в части изменения отношения к немецкому населению, контроль за экономией моторесурсов и автотранспорта. По всем этим вопросам представлены докладные записки.

В целях предотвращения чрезвычайных происшествий проведены совещания с офицерским составом частей дивизии о поднятии дисциплины.

Майор Булаховский.

ДОНЕСЕНИЯ О ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ ПРОИСШЕСТВИЯХ И НЕСЧАСТНЫХ СЛУЧАЯХ

Грабежи местного населения.

Из сообщения начальника оперативной группы НКВД за последнее время в Ной-Руппинском районе участились случаи незаконного отбора у гражданского населения велосипедов, патефонов, часов и др. ценностей: зафиксировано 13 случаев грабежа, 2 случая изнасилования. Чинимые безобразия отрицательно влияют на настроение местного населения.

Так, в гор. Ной-Руппин на улице от жителей всегда можно услышать: «…совсем нет покоя — русские солдаты все крадут и крадут…»

У немца Боке в этом городе при обыске незаконно изъяты телефон, кожаный портфель, часы с золотой цепочкой и очки в золотой оправе.

В дер. Борчиндорф группа военнослужащих под угрозой оружия ограбила немцев Рейнмана, Ланге и Льопе, забрав все ценные вещи в их домах; изнасилована 19-летняя дочь Льопе.

Два неизвестных офицера приехали на легковой автомашине к часовому мастеру и потребовали выдачи часов. Мастер отказался и сказал: «Я вас не знаю и вы мне часов никаких не давали». Тогда один из приехавших офицеров вынул пистолет, выстрелил в него и тяжело ранил в грудь. На выстрел прибежали близ располагавшиеся красноармейцы одной воинской части, но задержать их не представилось возможности ввиду того, что последние быстро скрылись в неизвестном направлении, и до сего времени их личности установить не удалось.

В дер. Кериц двое военнослужащих, один из которых, как установлено, Балдышер из военной комендатуры г. Ланцин, похитили у немца Майера золотые часы, браслет, серьги, радиоприемник, пишущую машинку, велосипед. Балдышер еще и изнасиловал дочь Майера, заразив ее венерической болезнью.

Двое военнослужащих на автомашине прибыли в деревню Ной- Лигов и потребовали от бургомистра 2-х гусей, 6 кур, 10 яиц и 2 буханки хлеба, вручив ему 81 марку денег. Как впоследствии было установлено, этими военнослужащими оказались полковник Сохацкий, нач. штаба танковой бригады, и шофер автомашины № С-82333. На предложение бургомистра возвратить незаконно приобретенные птицу и продукты, Сохацкий ответил: «…продукты мне необходимы, и я их не возвращу, а за все последствия я отвечаю».

В пос. Клайн-Любек двое рядовых и один офицер из контрразведки забрали у немцев 2-е часов, пару хромовых сапог, 2 костюма, 2 пальто мужских, 30 банок консерв, 20 кг шпика, 20 кг копченого мяса, 12 ложек, 40 кг муки белой и 3 упряжных амуниции.

В дер. Санкт-Петер взломан магазин и похищено 200 метров сукна, 200 метров кумача и 60 свитеров, которые по приказанию командира связи капитана Голованова раздали личному составу для отправки в посылках. Военной прокуратурой изъято и возвращено владельцам 110 метров сукна, 40 метров кумача и 30 свитеров, остальное уже оказалось отправленным.

Отделы контрразведки «Смерш» надлежащих мер борьбы с подобными явлениями не принимают. Более того, когда сотрудники «Смерш» сами производят обыски, имеет место присвоение вещей арестованных. Так, во время обыска при аресте немца Карла Ферстера переводчица взяла в личное пользование костюм арестованного, платья его жены, костюм малолетнего сына и даже старые немецкие мундиры, из которых немка намеревалась сшить детские костюмчики.

Подобные факты, к сожалению, не единичны.

Изложенное сообщаю для сведения и принятия мер по предотвращению правонарушений.

Командиры соединений и отдельных частей, их заместители по политчасти не сумели своевременно предвидеть, какие уродливые формы примут чрезвычайные происшествия — воровство, барахольство, бандитизм, изнасилования и убийства. Утешаясь надеждами мирного времени, потеряли ответственность за своих подчиненных, считая, что за свои действия подчиненные должны отвечать сами, что является грубейшей ошибкой.

Гибель военнослужащих в авариях.

10 мая 1945 г. в 7.00 авиатехник 13-го отдельного авиазвена связи гвардии техник-лейтенант Олейник И.М., не имея летной подготовки, без всякого на то разрешения, самовольно поднялся в воздух на самолете У-2. Попав в полосу тумана, Олейник, по-видимому, растерялся, самолет снизился ниже предельной высоты и упал, налетел на какое-то наземное сооружение, вдребезги разбившись. Олейник получил перелом основания черепа, перелом позвоночника, множественные переломы рук и ног и через 6 часов скончался в МСБ, не приходя в сознание.

Бесславная глупая смерть техника-лейтенанта Олейника Ивана Михайлович, 1920 г. рожд., в период, когда Красная Армия торжествует победу, произошла в результате личной недисциплинированности и преступного хулиганства.

12.05.45 г. нач. политотдела… сд подполковник Евдокимов Андрей Петрович выехал в Штарм в политический отдел на совещание. Перед этим он информировал о том, что, возможно, задержится, так как после окончания совещания заедет в Управление корпусом.

13.05.45 из МСБ поступило сообщение, что шофер Евдокимова находится в госпитале в Лауенберге. Утром 14.05 с.г. зам. начальника политотдела выехал в госпиталь, чтобы лично навести справки.

Из объяснения шофера Евдокимова установлено, что при возвращении с совещания произошла авария: шел сильный дождь, из-за скользкой дороги машину развернуло, она съехала в кювет, ударилась о дерево и перевернулась. И шофер, и Евдокимов получили тяжелые ранения.

Акт аварии прилагается.

Подполковник Евдокимов А.П., не приходя в сознание, умер в 1.00 13.05.45 г. в госпитале от кровоизлияния в мозг.

Прошу санкционировать захоронение подполковника Евдокимова Андрея Петровича на территории СССР.

Резолюция командира дивизии: «Выделить машину и отправить труп подполковника Евдокимова А.П. на территорию Советского Союза. Организацию похорон проведет его адъютант».

16 мая с.г. командир взвода… сп лейтенант Викулов Михаил Николаевич, 1923 г. рожд., член ВЛКСМ, в Красной Армии с 1942 г., вместе с сержантом своего взвода Кузнецовым Б.М. дотемна ремонтировали мотоцикл, а потом поехали его испробовать. На обратном пути у мотоцикла испортился свет, ехали впотьмах и наскочили на стоявший на обочине грузовик. Оба погибли на месте.

Лейтенант Викулов М.Н. и сержант Кузнецов Б.М. похоронены с отданием воинских почестей на братском кладбище офицерского и рядового состава в гор. Фрайберг.

Преступления на низменной почве.

17 мая 1945 года в 15.00 ефрейтор… отдельного гвардейского батальона связи Власов Леонид Петрович вышел из расположения ЦТС дивизии для снятия линии связи от дивизионного инженера.

Примерно в это же время после дежурства красноармеец этого же батальона связи Шевко Мария Игнатьевна, никого не спросившись, вышла из расположения ЦТС дивизии и встретилась с ефрейтором Власовым на опушке леса, что южнее на 200–250 метров господского двора Финкенхов.

В 15.30 красноармеец Шевко М.И. вернулась из леса, раненная в спину, и рассказала следующее: «Ефрейтор Власов стал просить согласия на половое сношение, в чем я ему отказала. Тогда он попытался применить силу, а когда я вырвалась и побежала, выстрелил мне в спину из револьвера «Наган». После этого он произвел два выстрела в себя: один в живот, другой — в голову».

По оказании первой медицинской помощи Шевко и Власов эвакуированы в МСБ, последний в крайне тяжелом состоянии, где и скончался 19.05.45 г.

Прокурором дивизии ведется расследование.

18 мая с.г. в 3 часа утра сержант Военной Комендатуры Потапенко Иван Митрофанович, напившись пьяным, учинил дебош со стрельбой в общежитии девушек военторга. Из показаний девушек установлено, что «проверка» общежития диктовалась не соображениями служебной необходимости, а исключительно соображениями, сопряженными с грязными целями и намерениями. Потапенко стал приставать к одной из них, сорвал одежду и нагло потребовал «обслужить». На крики о помощи прибежал с улицы красноармеец Свиридов, который попытался утихомирить Потапенко, но тот был просто невменяем: вначале жестоко избил Свиридова, а затем выстрелил в него из пистолета. С тяжелыми ранениями в область правой лопатки и челюсти с правой стороны с повреждением кости (оба ранения слепые) Свиридов доставлен в МСБ в шоковом состоянии и в 22.40 19.05.45 г., не приходя в сознание, скончался.

Потапенко арестован. Судя по неприглядным соцдемографическим данным, это не первое его преступление, дело передано в Военный трибунал.

В ночь на 19.05.45 г. помощник командира 4-го взвода отдельной зенитной роты… дивизии старшина Жураев Джебар, 1911 г. рожд., узбек, беспартийный, женат, до призыва в армию работал судисполнителем и проживал в кишлаке Янге, Черкалинского р-на, Кашкадарьинской обл., награжден орденом Красной Звезды, в Красной Армии с 1941 г., был в плену у немцев с 13 июля 1942 г. по август 1943 г., в дивизии с 1943 г. — совершил мужеложество, использовав спящего младшего сержанта этого же взвода Савочкина Алексея Максимовича.

В ночь на 20.05 старшина Жураев, руководствуясь низменными побуждениями, вторично пытался использовать Савочкина, но последний оказал сопротивление и поднял крик. В эту же ночь Жураев покончил жизнь самоубийством через повешение.

Самоуправные расстрелы.

3 мая 1945 г. командир роты пешей разведки… сп лейтенант Вербловский, неосновательно заподозрив в трусости командира взвода лейтенанта Грибанова, пришел в комнату, где последний отдыхал после выполнения задания, под угрозой оружия заставил его написать семье предсмертное письмо, после чего выстрелом из пистолета убил Грибанова.

9 мая с.г. командир взвода управления 6-й батареи… сп лейтенант Выходцев застрелил командира с гр. роты ст. лейтенанта Зубарева, после чего пытался застрелить себя. Выходцев находился в трезвом состоянии и имел при себе прощальное письмо. Убийство совершено на почве длительных личных счетов и ненависти друг к другу.

12 мая с.г. полковой инженер… сп ст. лейтенант Коростелев, напившись пьяным, приказал своему ординарцу найти и привести к нему немку. Когда Дорошенко не выполнил этого преступного приказания, Коростелев тремя выстрелами убил Дорошенко.

18 мая к уполномоченному контрразведки «Смерш» лейтенанту Николаеву был вызван мл. сержант Антюганов, подозреваемый в совершении изнасилования двух немок. Будучи пьяным, лейтенант Николаев, вместо расследования этого факта, проявил самоуправство и застрелил мл. сержанта Антюганова.

Военным трибуналом за совершение самочинных расстрелов и самоуправство Вербловский, Выходцев, Коростелев и Николаев признаны виновными в совершении преднамеренных убийств военнослужащих, приговорены к десяти годам лишения свободы с лишением их воинских званий.

Несчастные случаи.

18 мая 1945 года во время большого привала после марша в… сп произошел несчастный случай.

Младший ветфельдшер полка ст. сержант ветслужбы Копылов Феодосий Федосеевич в 11.00 производил обработку раны в области ануса у лошади, приведенной в ветлазарет красноармейцем минбатареи Кузьминым Петром Федоровичем. Во время работы лошадь неожиданным ударом задней ноги нанесла ушиб Копылову в области левого подреберья и живота.

Копылову была немедленно оказана на месте первая медицинская помощь с последующей эвакуацией в МСБ, где в 14.00 18 мая старший сержант ветслужбы Копылов Ф.Ф. скончался.

При обработке раны у лошади присутствовали старший ветврач полка майор Колоболотский и ветфельдшер ст. лейтенант Изофатов. Обработка производилась в полевых условиях при соблюдении необходимых мер предосторожности.

В ночь на 21 мая с.г. начальник штаба… стр. полка с г. лейтенант Дзюба, проверяя службу охраны дивизионного склада с боеприпасами, приблизился к часовому Данилюку и, не обращая внимания на его окрик, подошел к нему вплотную, схватил за грудь, стал кричать: «Хенде хох!» Находившийся рядом часовой Егоров, считая, что на объект напали немцы, выстрелил из винтовки и смертельно ранил ст. лейтенанта Дзюбу.

Считаю, что рядовой Егоров действовал по Уставу и потому невиновен в применении оружия.

Резолюция командира дивизии: «Случай чудовищный и нелепый. Разъяснить всему офицерскому составу частей и спецподразделений о недопустимости подобных провокационных методов проверки службы охраны. Проверку несения службы охраны проводить в строгом соответствии с Уставом гарнизонной службы КА и с параграфом 188 боевого Устава пехоты КА».

Преступное хулиганство.

14 мая 1945 г. в 19.10 в районе ж.д. моста на левом берегу реки Эльба в гор. Риза совершил вынужденную аварийную посадку самолет ПО-2, принадлежащий 189-му отдельному авиационному полку связи.

Как было установлено, летчик-инструктор этого полка ст. лейтенант Путинцев А.М. без разрешения старшего командира, в нарушение Уставных правил по производству полетов самовольно поднялся в воздух (бортовой № 1378), не проверил самолет перед вылетом, не снял струбцину, проявил воздушное хулиганство, стал выполнять развороты и глубокие виражи.

Вследствие сильного ветра крен самолета увеличился на 20 градусов, находившийся в кабине бачок из-под бензина попал под кронштейн управления и руль заклинило. Снизившись на предельно низкую высоту, самолет, задев плоскостью за столб и поломав при этом консоль левой нижней плоскости и шасси, сел на вспаханное поле в 400 метрах от ж.д. моста. В результате аварии у самолета разбиты гондолы шасси, сломаны винт и верхняя часть руля (акт состояния самолета прилагается) и он сдан под охрану УВК гор. Риза.

Путинцев Александр Михайлович, 1922 г. рожд., русский, служащий, из крестьян, член ВЛКСМ, в Красной Армии с 1941 г., образование общее — 9 классов средней школы, военное — авиационная школа гор. Молотов в 1942 г. На фронтах Отечественной войны с 1942 г.

Командованием Путинцев характеризуется исключительно положительно. Медосвидетельством установлено, что он был трезв. Как объясняет Путинцев, он сел за штурвал, будучи уверен, что легко справится с управлением, так как читал инструкции и нужную литературу. В это утро Путинцев получил разрешение командира дивизии на брак с лейтенантом Видовой.

Путинцев арестован, Военным Прокурором дивизии проводится расследование. Также арестован часовой, рядовой Джураев, который, вместо охраны площадки с двумя самолетами, преступно бросил пост и ушел к земляку таджику Джафарову в соседнюю часть.

Прошу согласия на предание суду Военного трибунала ст. лейтенанта Путинцева.

Резолюция начальника политотдела 71 армии:

«Случай дикий. Ст. лейтенант Путинцев пьян Победой, пьян тем, что он хорошо воевал и остался в живых, что он молод и женится на Видовой. Такое опьянение Победой в настоящий момент характерно для многих военнослужащих, особенно молодых — это необходимо продумать.

Путинцева необходимо сохранить. Если можно — без реального наказания, условно, с обязательным возмещением ущерба».

Злостное барахольство.

21 мая 1945 года по устному приказанию начальника Управления комендантской службы округа Штеттин задержан лейтенант нештатной комендатуры в гор. Бинц Засядько Алексей Прохорович, 1920 г. рожд., образование 5 классов, холост, член ВКП(б), в Красной Армии с 1942 г., на комендантской службе с января 1945 г.

Проведенным расследованием установлено, что Засядько обнаружил «бесхозный» склад мануфактуры и готового платья, но не опечатал его и не сдал в районную комендатуру. Пользуясь своим служебным положением, он систематически расхищал хранившиеся там товары, которые продавал немцам и пьянствовал с ними. Есть основания полагать, что товары растаскивались и немцами с ведома и по инициативе бургомистра, с дочерью которого Засядько сожительствовал.

Свою квартиру он превратил в филиал склада, битком набитую ворованным барахлом. При обыске обнаружены десятки мужских и женских пальто и костюмов, несколько шуб, штабеля рулонов различной материи, детская одежда и пальто, 10 патефонов и многое другое.

Склад опечатан, оставшиеся в нем товары, а также изъятое у Засядько, по актовой описи передачи перевезены в районную комендатуру. 20 штук патефонов переданы офицерам комендатуры.

23 мая с.г. произведен обыск в служебном помещении и на квартире у начальника полевого отделения № 721осбанка СССР при штабе 425 стр. дивизии капитана Ползунова Александра Святославовича и у бухгалтера отделения старшего лейтенанта Львова Михаила Николаевича.

У капитана Ползунова А.С. обнаружено 27 чемоданов, из них при обыске изъяты 23 чемодана со следующим имуществом:

1. Костюмов мужских шерстяных 9 шт.

2. Отрезов шерстяных для мужских костюмов 14 шт.

3. Платьев женских разных и отрезов на платья 45 шт.

4. Мужской и женской обуви 32 пары.

5. Белья мужского и женского 29 пар.

6. Меховых изделий (каракуль, лисы, белка) 21 шт.

7. Постельные принадлежности 17 комплектов.

8. Столовые серебряные приборы 26 комплектов (ложки, вилки, ножи).

9. Часы ручные импортные 8 шт.

10. Патефонных пластинок немецких 93 шт.

Все изъятое имущество сдано по актовой описи на склад АХЧ штаба дивизии.

Кроме того, у Ползунова изъяты квитанции на отправку семье 16 посылок общим весом 156,4 кг, хотя, согласно Постановления ГКО СССР от 1 декабря 1944 г., он как офицер имел право отправить только пять посылок весом 10 килограммов каждая.

У старшего лейтенанта Львова М.Н. при обыске ничего подлежащего изъятию не обнаружено.

О злостном барахольстве и незаконных действиях Засядько А.П. и Ползунова А.С. незамедлительно проинформирован Военный Совет 71 армии для принятия соответствующих мер.

Приложение — по существу дела на 4 листах.

Непреднамеренные происшествиях.

2 мая 1945 г. командир роты автоматчиков… сп ст. лейтенант Гречко П.Ф. проводил показательное занятие с военнослужащими. Объясняя принцип действия фаустпатрона, произошел нечаянный выстрел, в результате которого он получил тяжелый ожог (буквально сгорел) и через 5 минут скончался.

13 мая с.г. из трофейного оружия произошло смертельное саморанение комсорга 2-й роты… сп сержанта Туркеева И.В. Командир полка за допущение ношения трофейного оружия сержантским составом объявил командиру батальона выговор, командир роты арестован на 8 суток, командир взвода — на 5 суток домашнего ареста.

15 мая с.г. красноармеец… отдельной разведроты Кашевич при чистке трофейных пистолетов для сдачи их в артснабжение был случайно ранен в обе ноги пятки.

16 мая с.г. красноармеец…. сп Христофоров В.А. при чистке пистолета адъютанта ст. лейтенанта Данилова вследствие небрежности случайным выстрелом был ранен в руку — из магазина пистолета не были полностью извлечены патроны.

16 мая с.г. начальник подсобного хозяйства ст. лейтенант Ранубо с целью заготовки свежей рыбы методом глушения, поджигая капсюль бикфордова шнура, произвел взрыв, в результате которого получил ранение. Степень ранения тяжелая — оторвана кисть правой руки. Пострадавшему оказана первая медицинская помощь и он направлен в ОМСБ.

В воскресенье 19 мая с.г. военнослужащие Трофейного Управления капитан Киселев Борис Петрович и майор Бородин Дмитрий Михайлович, взяв трофейные ружья, отправились на утиную охоту. Во время стрельбы у Киселева заклинило ружье, он его согнул, чтобы вытащить застрявший в стволе патрон. Неожиданно прогремел отсроченный выстрел, пуля попала стоявшему рядом майору Бородину в область паха, повредив крупный сосуд. Остановить кровотечение не удалось и через 30 минут майор Бородин умер.

По всем делам проводятся дознания.

ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ВОЕННОГО СОВЕТА ГСОВГ

Военный Совет располагает фактами, что до сего времени приказы, запрещающие стрельбу из всех видов оружия, некоторыми командирами частей, соединений и отдельными разгильдяями не выполняются. Вследствие этого продолжают иметь место стрельбы по разного рода поводам и целям, отмечены случаи охоты личного состава на птицу и зверя, глушение рыбы ручными гранатами, толом и другими взрывчатыми веществами, в результате которых происходят ранения личного состава вплоть до смертельных исходов.

Между тем, охота в данное время года запрещена и незаконный отстрел дичи вызывает протесты немецких властей и ими издан приказ о задержании незаконно охотящихся и привлечении их к ответственности.

Командирам частей и соединений разъяснить всему личному составу, что охота в летнее время является браконьерством и категорически запретить ее до правительственного разрешения. Все имеющиеся охотничьи трофейные ружья у офицерского состава взять на учет, а у рядового и сержантского состава — отобрать и сдать на склады.

Прекратить варварское глушение рыбы ручными гранатами, толом и другими взрывчатыми веществами, для чего еще раз проверить и изъять у личного состава не положенные ему боеприпасы и ВВ.

Комендантской службе в районах расположения частей вменить в обязанность наблюдение за выполнением сроков охоты. На лиц, замеченных в незаконной охоте и браконьерстве, накладывать дисциплинарные взыскания властью командиров частей вплоть до изъятия у них охотничьих ружей.

В бывших немецких охотничьих заказниках запрещается без особого разрешения, выдаваемого Всеармейским военным охотничьим обществом, производство охоты, сбор ягод, заготовка леса и косьба.

ПИСЬМО НАЧАЛЬНИКА ШТАБА 71 АРМИИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА АНТОШИНА

Серия «К»

Командиру 425 сд полковнику Быченкову.

Дорогой Николай!

Обращаюсь к тебе с доверительной просьбой.

Вчера к нам прибыл с бригадой Особоуполномоченный Наркомата Государственного контроля СССР полковник и/с Попов Семен Лукич для комиссионной проверки учета и сохранности трофейного имущества.

Учти, что должность эта генеральская, а мужик он отличный, и хотелось бы сделать его пребывание в армии не только полезным для дела, но и приятным для него. Как оказалось, он заядлый охотник и, увидев у меня коллекционную двустволку, весь буквально затрясся. Я ему ее, конечно, отдал, а ты из имеющихся у Вас на складах отбери еще парочку самых лучших из специального хранения, желательно с золотой инкрустацией или с тремя кольцами фирмы «Зауэр» или «Голланд-Голланд» штучного исполнения, и без ссылки на меня, как бы между прочим, подари ему.

Ружьишко для тебя мелочевка и основная просьба в другом: пожалуйста, организуй для него сегодня же ночью охоту на кабана в заповеднике. Там, в бывшем господском дворе, есть старик-немец Вилли Бортшайдер, лесник, свяжись с ним через Хусайнова, который его хорошо знает, и он все сделает. За кабана или даже двух нас с тобой не повесят, а полковнику будет праздник, жизнь у них в Москве скучная и скудная, потому я и решил порадовать его охотой.

Не подумай, что я хочу его задобрить или обласкать, хотя и это не помешало бы. Мы с тобой воевали, а не воровали, и задницы у нас чистые. Но ты же знаешь, какой запутанный и неразрешимый вопрос трофейного имущества и сколько его во время боев было брошено, расхищено и просто так уничтожено. Нашей вины в том нет, однако тут и трезвый на ровном месте может поскользнуться и даже упасть. Нам же с тобой, Николаша, это совсем ни к чему.

Через подполковника Глазкова (ОК фронта) сегодня узнал, что представление на тебя с положительным заключением Военного Совета еще в прошлую пятницу, 18 мая, отправлено в Москву и, как он сказал, по всем бумагам у тебя — «зеленая улица». Так что прими мои предварительные поздравления, пара новых генеральских погон за мной!

Мой водитель к 19.00 вместе с полковником доставит тебе коробку: три бутылки армянского коньяка, икорку, балычок, анчоусы, сардины и т. п. Если нужно чего добавить, не поленись, и ужин, и завтрак на природе сделай достойным высокого положения Особоуполномоченного. Мужик он отличный!

Не мог все это сказать тебе по телефону и потому пишу. По прочтении уничтожь — береженого бог бережет!

Я перед тобой в долгу.

Дружески обнимаю.

Твой Иван.

P.S.

Одновременно посылаю тебе коробку продуктов для поездки за семьей. Прасковье Филипповне от меня низкий поклон.

До встречи!

 

23. Жителей не обижать!

ИЗ СПЕЦСООБЩЕНИЯ ВОЕННОЙ ЦЕНЗУРЫ НКГБ

При цензурировании почтовой корреспонденции немецкого населения органами Военной цензуры НКГБ перехвачены и обнаружены письма с отрицательными отзывами о Советской администрации в Германии и военнослужащих Красной Армии.

Направляю Военному Совету ГСОВГ два письма без указанного адреса:

Артур Шок, из Берлина в Калифорнию:

«Дорогая сестра!

Ты будешь озадачена моим запутанным письмом, но я спешил, т. к. должны были прийти два моих друга и забрать письмо.

Жизнь наша выглядит еще хуже, чем я тебе описывал раньше.

Русские отобрали мои прекрасные часы (золотые швейцарские), мой бриллиантовый перстень, украли всю одежду после того, как были выведены из зоны боев, т. к. вокруг моего дома 24 часа шли бои. Лотта и Берта все это время были у меня, и мы вместе все пережили.

Обувь, пальто, перчатки, радио, фото — все забрали. Кроме того, они забрали 4 велосипеда, 2 мотоцикла, 4 авточасов и секундомер, поломали и привели в негодность 3 моих автомашины — ни колес, ни шин, разрушенные, они печально стоят во дворе. Хорошо, что я имею еще крышу над головой.

Все оборудование фабрики демонтировали и вывезли в Россию. Ваши солдаты ужасаются тому, что русские сделали с нами. Лучше бы они нас расстреляли, чем оставили голыми. Жаль, что не американцы первыми пришли сюда, тогда бы русские не смогли бы так ужасно разграбить нас.

Двенадцать лет, как ты знаешь, я в меру своих сил боролся против Гитлера: много месяцев у меня на фабрике работали евреи — несколько человек с невыраженными внешними национальными признаками, — а одного даже пришлось прятать и снабжать продовольствием. Но все они были евреями! И я рисковал жизнью. Да, это было жестокое время, нам приходилось даже пить чай из ромашки и липового цвета.

Лотта и Берта отделались несколько дешевле, но зато обе потеряли квартиры.

Плохо, что теперь придется начинать с самого начала. При этом я рассчитываю на твою помощь. То, что мы получаем по карточкам на одного человека в день — 300 гр. хлеба, 400 гр. картофеля, 40 гр. мяса, 40 гр. муки, 15 гр. сахара, 7 гр. жира — это медленная голодная смерть для немца. Кроме того, ежемесячно 60 гр. кофе и 100 гр. эрзац-кофе, а также 20 гр. чая. Так что ты можешь представить, как и чем мы сейчас живем. Если же ты хочешь иметь больше, то должен покупать на черном рынке, где цены сумасшедшие. Так, хлеб по карточке стоит 50 пфеннигов, на рынке — 100 марок, одна бутылка растительного масла 0,75 литра по карточке — 7,5 марок, на рынке — 1000 марок, один фунт кофе — 1500 марок, 1 сигарета — 15 марок. Причем за деньги ничего не купишь, люди желают все менять, но мы уже ничего не имеем для обмена.

Я не хочу злоупотреблять твоей добротой. Мне тяжело просить, но мы приучены жить по-человечески, не хочется оскотиниваться, поэтому буду рад, если ты пришлешь из Калифорнии натурального бразильского кофе, хорошего табака и точные часы, т. к. купить их здесь в настоящее время нельзя».

Клостер Верк из Берлина в американскую зону оккупации:

«Дорогой брат!

Настало ужасное время для нашего народа, так что нельзя понять смысл этого нового порядка или, вернее, беспорядка.

Везде безобразие и насилие вместо справедливости и порядка. Кто бы мог подумать, что наш гордый народ, который во всем мире уважали, теперь стоит на последнем месте, а имя его запачкано навсегда. Кто бы мог подумать, что нация, до конца так сильно веровавшая в фюрера, пришла к такому гибельному концу.

Наши же товарищи-соотечественники сейчас выслеживают, доносят и гоняют нас. Здесь очень многих арестовали, и, кроме того, мы должны страдать из-за концлагеря Бухенвальд. Мы же не знали, какие зверства совершались там. Я думаю, что русские многое преувеличили, а мы должны отвечать за все, в чем лично не были виноваты.

Русские выселяют людей из домов, воруют как галки, отбирают продукты. В операционном зале моей бывшей больницы они убивали скот и разделывали туши, прачечную превратили в хлев и уборную.

И после этого они должны являться для нас носителями культуры! Это издевательство. С одной стороны, они для нас устраивают прекрасные выступления симфонического оркестра, открылись театры, кинозалы и варьете, с другой стороны, оставляют нас в руках надвигающейся голодной смерти, потому что на их пайках немцу не выжить.

Спокойствия нет, все дни в волнениях, нельзя выйти из своей барсучьей норы, двери дома даже днем нужно запирать — такой здесь грабеж. Вчера в мое отсутствие в дом через кухонное окно проникли 4 русских и похитили костюм мальчика, куртки, пальто, ботинки, часы и еще мелочь. Когда мальчик вернется, ему не во что будет одеться.

Так мы себе не представляли освободителей от нацизма.

Рад за тебя и Кэт, что вы оказались у американцев, которые, как говорят, не только хорошо кормят, но и не преследуют и не арестовывают, а даже принимают на службу бывших эсэсовцев».

И наиболее характерные выписки из писем с указанными адресами:

Кайзер Ирена, Берлин, Вестендаллее, 17-а:

«…положение дел здесь безутешное, потому что русские все конфискуют. У нас были взяты даже кровати… под наставленным пистолетом охотно подчинишься».

Ханс О., Ребель, Берлин, Штаренштрассе, 18:

«…было бы неплохо, если бы русские не угоняли скот, не снимали бы рельсы с железных дорог. Сейчас здесь нет никаких товаров, нет сала, спичек. Одним словом, ничего нет. Те, кто не имеет под руками ничего, долго не просуществуют».

Кун Глиндов, Вердер, Юденберг, 14:

«…мы голодаем, т. к. русские никак не могут навести порядок. За непродолжительный срок у нас сменилось 3 бургомистра, каждый вводит свои порядки, а нам становится все хуже и хуже».

Эллерман М., Брюхмилле, Линденштрассе, 30:

«…при русских живется очень плохо. Здесь, в Брюхмилле, многие кончают жизнь самоубийством. Свирепствуют тиф, дизентерия. Мы получаем только три фунта хлеба, 40 гр. масла, изредка 150 гр. конины, не больше пары морковок или немного тыквы. Нет никаких приправ для варки».

Лео X., Росток, Батстштрассе, 3:

«…Возвращаясь к рассказу о русских, я должен сказать, что испытываю ужас перед ними. Господа русские взбешены, т. к. знают, как мы тоскуем об английском или американском управлении. Конечно, нас там не накормят шоколадом, но хотя бы был более справедливым управленческий аппарат, заставлявший расплачиваться за все самих нацистов. А здесь как раз обратная картина: господа нацисты большей частью сидят в своих квартирах».

Даль Эрих, Аргемюнде:

«…Дорогая Гертруда! Те, которые ушли к англичанам и американцам, живут прекрасно. Спрашиваешь себя, почему мы живем не так, как они? Ведь они такие же немцы и в той же степени виновны или невиновны. У нас американцы запрещали танцевать, веселиться, учиться, заниматься политикой, зато давали хорошо покушать. Советы кушать не дают, но зато дали много свободы».

Крельке Э., Кведлинбург:

«…Этот режим сметает у населения все подчистую. Урожай здесь можно только увидеть, русские забирают все с полей. Коров они тоже сгоняют, часть скота бьют и только единицы оставляют».

Мауритц Г., Мекленбург:

«…в нашем поселке все выглядит так, словно в нем хозяйничали вандалы. Все молоко у крестьян отбирают, овощи заканчиваются. С питанием дело обстоит очень плохо, нет достаточно картошки, хлеба, дают всего один кирпичик на неделю. Да, мы никогда не были бедны, как теперь. По рассказам приезжающих, у американцев значительно лучше».

Кнак X., Велтен:

«…все сады ограблены, яблоки обрывают зелеными, картошку и овощи увозят в мешках».

Крюгер К., Фредерсдорф:

«…у нас абсолютно все забрали. Приходили русские группами и тащили все: часы, велосипеды, одежду, платья, белье, посуду, даже кастрюли. Всю нашу одежду теперь будут носить они! Да, бедная Германия, как глубоко ты пала! Я никак не представлял себе такого конца войны, что мы будем так разграблены».

Вегенер Л., Вандлиц:

«…говорят, что русские уйдут и придут англичане. Мы в ожидании сюрприза. Мы не могли бы пожаловаться на русских, если бы только они так не воровали».

Резолюция члена Военного Совета советской администрации в Германии генерал-лейтенанта Бокова:

«Разослать этот материал всем командующим армиями, командирам корпусов, дивизий, бригад для ознакомления и внимательного прочтения. Подумать серьезно над тем, к чему это ведет. Прекратить разложение в армии, максимально используя весь политаппарат и органы прокуратуры по пресечению позорящих победителей мародерства, вандализма и самоуправства. Принять конкретные меры по налаживанию нормальной жизни, чтобы немцы не жаловались на нас. Жителей — не обижать! О проделанной работе доносить в политдонесениях».

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 425 СД

Доношу о проведенной работе по налаживанию нормальной жизни в г. Грабове.

Работа по назначению местной администрации в населенных пунктах полосы дивизии закончена к исходу 23 мая. Из 30 населенных пунктов администрация назначена в 27, а в 3-х остальных она была назначена раньше и уже работает. Списки старост по каждому из пунктов прилагаются.

В городе Грабов выбран бургомистр и местное самоуправление. Создан отряд полиции в количестве 26 человек. Полицейские расставлены по постам, проинструктированы комендантом и наблюдают за порядком. Население оказывает помощь в выявлении фашистских руководителей.

В центре города установлен репродуктор с усилителем, трансляция из Берлина происходит ежедневно с 20.00 до 22.00. Несколько сот местных жителей собираются, чтобы слушать передачи, заявляя, что это очень хорошо. Они жадно слушают новости, читают все приказы и распоряжения, вывешенные у здания администрации, и записывают их в блокноты. Во всяком случае, внешне немцы бросились из одной крайности в другую: из игры в господ и великую расу — к игре в рабов.

Комендатура и новый магистрат энергично восстанавливают жизнь в городе, уже функционируют: аптека, молочный завод, электростанция, водопроводная станция, пивоваренный завод, бондарная и пряничная фабрики. Работой заняты свыше 100 мелких кустарей. Открыта хлебопекарня, где работают 11 пекарей. Население полностью обеспечено хлебом согласно нормам.

Шульц, житель г. Грабова (Шулыитрассе, 13), когда им стали выдавать по 600 гр. хлеба, сказал: «Я теперь понимаю, что мы в отношении Красной Армии были грубо обмануты и одурачены националистами. Теперь я вижу собственными глазами, что все это было пропагандной ложью и подстрекательством».

Эмиль Шепинг, сапожный мастер (Кисердам, 25), сказал о том же: «Нам говорили, что когда русские придут, они будут все сжигать, насиловать и убивать. Мы очень страшились, так как в наших представлениях вы все были с рогами. Но ваш приход и отношение показали, что Красная Армия имеет хорошую дисциплину, культурная, хорошо одета и обута и к немцам относится хорошо, мы этого не ожидали. И я желаю, чтобы в дальнейшем наши отношения улучшались».

Эльза Шпеер, домохозяйка, отметила: «Нацисты нас убеждали, что если сюда придут русские, то они не будут нас «обливать розовым маслом». Получилось совершенно иначе: побежденному народу, армия которого так много причинила несчастий России, победители дают продовольствия больше, чем нам давало прежнее наше правительство. Нам это трудно понять. На такой гуманизм, видимо, способны только русские».

Местные жители собирают установленное количество молока и молочных продуктов, а бургомистры его раздают эвакуированным из Берлина и других городов по норме: для детей дошкольного возраста — 0,5 литра, для взрослых — 0,25 литра.

Но имеются и недовольные организацией снабжения продуктами питания, мылом, керосином и их низкими нормами, особенно плохое настроение у женщин. На собрании в Штольберге они спрашивали: «Почему безработные и домохозяйки не получают ни мяса, ни жиров?», но винят в этом свое местное самоуправление. На стене на вокзале даже появилась такая надпись:

«Коммунисты, дайте нам кушать! Знайте, что мы не забыли своего Фюрера! Хороший немец не может быть коммунистом. Сейчас в управлении сидят коммунисты, которые раньше не могли написать даже своего имени, а теперь жрут и пьют, когда их соотечественники голодают. Мы хотим кушать, а не собраний!»

Приняты меры по пресечению перекосов в политике и действиях членов магистрата, которые считали, что нацистам, даже рядовым, ничего из продснабжения не полагается. Замполит коменданта им разъяснил, что бывших нацистов нужно привлекать к тяжелым работам по уборке развалин, расчистке улиц, но снабжать продуктами необходимо всех на основании установленных категорий.

Несмотря на улучшение жизни и внешнее проявление дружелюбия, местное население высказывает недовольство и раздражение, главным образом по поводу отдельных случаев самовольства наших военнослужащих, отбирающих у них вещи и продукты. Но эти случаи не носили характер грабежа и сразу же пресекались.

В деревнях и на хуторах крестьяне большую часть дня теперь находятся в поле и обрабатывают свои наделы. Они менее разговорчивы, но чаще жалуются на поборы.

На требование сдать все радиоприемники, фотоаппараты, пишущие машинки, немцы предварительно интересовались, что будет, если не сдадут указанные вещи, и сдавали их неохотно.

Очень медленно сдают оружие. Вместо ответа на вопрос, имеется ли у них оружие, они стараются перевести разговор на другие темы или же клянутся в том, что такового нет. Но есть немцы сознательные и более исполнительные: например, учитель Парой сдал оружие времен франко-прусских войн, эпохи Наполеона, а также индийские и китайские сабли.

Некоторые немцы в домах еще сохраняют фашистскую литературу и портреты гитлеровских главарей.

Среди населения были факты распускания провокационных слухов, что «первые русские, которые пришли, они хорошие, а вот через дней 12 придут другие, так называемые «ЧК», те будут резать, вешать, расстреливать и грабить», и случай открытой деятельности фашистской агентуры.

Так, в местном ресторанчике некто в форме солдата Красной Армии приказал оркестру исполнить фашистский гимн. Дирижер отказался, неизвестный стал угрожать. Тогда дирижер попросил письменное разрешение, которое тут же и было выдано ему на бланке магистрата. Оркестр исполнил гимн, неизвестный скрылся.

В беседах немцы задают много вопросов:

«Правда ли, что военнопленные немцы расстреляны в Сибири?»

«Почему Красная Армия идет пешком и на подводах, а американские войска едут на танках и в автомашинах?»

«Останутся ли предприятия в пользовании частных лиц или перейдут в собственность государства?»

«Какие земли отнимут у Германии?»

«Правда ли, что всю Германию хотят сделать сплошным картофельным полем?»

На все вопросы, интересующие немецкое население, даны исчерпывающие ответы и разъяснены цели и задачи войск Красной Армии во время их пребывания на территории Германии.

Основным направлением в политико-воспитательной работе остаются устранение произвола и самовольства в отношениях с немцами, недопущение бесчинств, а также пресечение грабежей и мародерства.

Полковник Фролов.

ПИСЬМО ИЗ БУЭНОС-АЙРЕСА В ГЕРМАНИЮ

Здравствуйте, милая госпожа!

Я приветствую Вас издалека. Мое приветствие есть восклики боли и мучения, о которых Вы и не подозреваете.

Сначала расскажу, как доехала. По дороге ничего плохого не случилось, если не считать морскую болезнь и страшную тесноту. Пассажиры сидели и лежали вповалку по всему огромному кораблю. Но все окончилось благополучно, хотя каждую минуту боялись, что нас потопит подводная лодка, даже спали в спасательных жилетах.

После семидневного плавания достигли конечного пункта, города Буэнос-Айрес, и тут внезапно на меня обрушился ужасный удар судьбы. Чистопородный благороднейший рыцарь Эрих фон Зиммель, мой драгоценный муж, полтора года носивший меня на руках и лизавший мне не только ноги, но ежедневно и душу, и клявшийся в вечной любви, исчез вместе с другими немецкими офицерами, захватив чемоданы со всеми ценными вещами и деньгами. Он скрылся тайком, не сказав мне ни слова и даже не попрощавшись. Описать мое потрясение, самое страшное после смерти матери, невозможно.

Как только сошли с корабля, оставшихся мужчин сразу интернировали, так как Аргентина с марта месяца находится в состоянии войны с Германией. А женщин окружили вербовщики, и, так как я не знаю языка, не знаю страны и не имею знакомых, деться от них было некуда.

После двухдневного отдыха, когда я оправилась от морской дороги, меня определили в ресторан самого дорогого здесь отеля, и я подписала контракт. С первого же часа работы я оказалась в центре внимания. Мои светлые волосы, синие глаза и белая кожа красочно отличали меня от коричневых и черных женщин. Везде меня провожали взглядами, начинались шептания и смешки. Мои коллеги по работе меня ненавидят, это я заметила, ненавидят прежде всего за то, что мне поручили обслуживать лучших клиентов, самых важных «господ». После окончания работы, когда я падала с ног от усталости и собиралась уйти к себе в каморку, меня задержал шеф и объявил, что это не все, что нужно остаться и на ночь для завлечения богатых посетителей. Я была потрясена, взволнована до истерики, но деться было некуда, он тыкал пальцем в бумагу и возмущался: в контракте, который я, не зная языка, подписала, оказывается, и эта моя обязанность была проставлена.

На другой день экономка повезла меня в роскошный магазин, где мне было куплено дорогое нижнее белье: бюстгальтеры, пояса, трусы и полдюжины чулок, черных и темных, для контраста с моей белой кожей. Затем в аптеке она приобрела набор спринцовок, и тут, поняв окончательно, что меня ожидает, я разрыдалась и произошел обморок. Меня усадили и натирали виски нашатырем, пока я не пришла в себя.

С большой душевной болью я впервые вышла к моим клиентам, которые, несмотря на возраст и положение, подвыпив, вели себя по-скотски. Когда я подходила к столу, они хватали меня за попу, за ноги, за грудь, лезли под юбку, щипали до синяков и под общий хохот делали мне всякие гнусные предложения. Был возле них пьяненький старик-эмигрант, жалкий лакей, который мне все это с удовольствием переводил. Вот тут я и давилась слезами и жалела, что не умерла еще в Германии, что нас не потопила подводная лодка во время эмиграции в «сказочную», как нам расписывали, страну.

Спас меня один желтокожий, по кличке Джери, который через переводчика предложил мне стать его любовницей. Предложение я не приняла, ответила вежливым, но твердым, отказом. Однако, он очень богатый и влиятельный человек, и после этого другие «господа» стали вести себя сдержаннее.

На второй вечер Джери снова предложил мне поехать с ним, я опять отказывалась и расплакалась, но, в конце концов, стала его любовницей.

Дорогая госпожа! Не судите меня за это, другой дороги не было, выход был только один: быть продажной для многих или для одного. Выбрала последнее, он выплатил хозяину большую сумму, и так я стала игрушкой и собственностью миллионера. Ко мне он относится по-доброму, выполняет все мои просьбы, но как мужчина он мне противен: ниже меня ростом на полголовы, лысый, с брюшком и ноги тоненькие и кривые. В мыслях я его называю «паучком» или «косоглазой обезьянкой», и физически он так неприятен, что перед близостью с ним, чтобы все это вытерпеть, мне приходится выпивать полтора-два стакана текилы, очень крепкой мексиканской водки. И так каждую ночь уже второй месяц…

Если нервы мои выдержат, тогда я его обворую с целью достать денег для возвращения и убегу, уеду назад, в Германию. Если не удастся, то сама покончу эту несчастную жизнь. Усиленно изучаю язык, хочу знать все необходимое для того, чтобы можно было бежать, если удастся, а если не получится, тоже хорошо, будет одной страдалицей меньше.

Дорогая госпожа! Умоляю Вас, не покидайте Германию! У Вас есть надежда, что жизнь постепенно наладится. Я готова перенести любые трудности на родине, чем заканчивать жизнь в рабстве на чужбине. Расскажите всем, кто хочет эмигрировать, что такое «земля счастья» Аргентина, прошу предупредить каждую девушку, что ее там ждет. Если буду жива, напишу обязательно.

Ваша Марсена Ребане.

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 102 СД

За прошедшую декаду была оказана большая помощь администрации города Брюель по эвакуации беженцев из районов Восточной Германии на свои места проживания.

Ежедневно отправляются в гор. Гюстров на двух грузовых машинах и повозках, имеющихся в распоряжении бургомистра, по 80-100 человек.

Беженцы из западных областей Германии частично эвакуируются в восточные районы, направляются в деревни и отдельные имения, где они используются на работах в сельском хозяйстве.

С населением регулярно проводятся беседы, явка на них добровольная, приходит почти все взрослое население. Наибольший интерес у населения вызывают вопросы:

— Какая будет власть в Германии?

— Всегда ли будет Красная Армия находиться в Германии?

— Будут ли работать школы и на каком языке будут учиться дети — на русском или на немецком?

На все вопросы даны исчерпывающие ответы.

Из проведенных бесед с местным населением выяснено: с приходом Красной Армии их материальное положение значительно улучшилось, особенно их радует увеличение норм отпуска продуктов питания, восстановление местных заводиков, фабрик и кустарных производств и расширение рабочих мест.

Так, в городе пущена уксусная фабрика, восстановлены и приступили к работе: две колбасные фабрики (одна работает для нужд гражданского населения, другая — для частей Красной Армии), пивоваренный и винный заводы, дополнительно открыты несколько магазинов, фотография и еще одна хлебопекарня. Организованы и работают портновская и сапожная мастерские, в которых ремонтируют обувь, шьют и перешивают обмундирование для бойцов и офицеров. Приведено в годное состояние помещение для больницы на 30 коек, она укомплектована хозяйственным инвентарем, медицинским оборудованием, медицинским и обслуживающим персоналом, уже 4 дня, как больница работает.

Местное население очень довольно, немцы удивлены великодушием, быстрым восстановлением порядка, дисциплиной и организаторскими способностями военнослужащих Красной Армии и тем, что они, заходя в парикмахерскую, мастерские или покупая что-нибудь, всегда расплачиваются и платят в несколько раз больше, чем свои местные.

Привожу высказывания некоторых жителей:

Генрих Витц сказал: «Гитлеровская пропаганда уверяла нас, что с приходом Красной Армии все работоспособные мужчины и женщины будут направлены на работу в Россию — в Сибирь. Теперь мы убедились, что это ложь. Красная Армия не только не причинила нам вреда, а помогает в возрождении нормальной жизни».

Морис Бирман заявил: «Я доволен тем, что американские войска ушли от нас. Кроме пьянства, драк и грубого к нам отношения мы ничего не видели, продукты нам не выдавали. Если оккупация Германии неизбежна, то пусть лучше будут на нашей территории русские. Америка — для американцев, Европа — для европейских народов».

Культурные учреждения во время пребывания американских войск в городе не работали, и немцы были удивлены, когда им рассказали, что во многих городах, контролируемых Красной Армией, уже работают кинотеатры, где идут немецкие и советские фильмы, и что работают другие культурные учреждения.

Полковник Наумов.

ДОНЕСЕНИЕ

В Берлине налаживается культурная жизнь. Театры возникают, как грибы. Во всех районах и уголках города работают кабаре, варьете, ревю. Люди устремляются туда, чтобы хоть на час отойти от кошмара пережитого.

Репертуар театров невелик. В маленьком драматическом театре «Оберон» с большим успехом идут трагедия Шиллера «Коварство и любовь», пьеса «Женщинам это нравится», исторические драмы «Карл Третий» и «Анна Австрийская». В театре оперетты на музыкальных комедиях «Голландская вдовушка» и «Шпанская мушка» всегда переполнен зал.

Труппы театров состоят из профессиональных артистов. В составе трупп театров имеются 9 бывших членов национал- социалистической партии. Поставлен вопрос о замене их новыми артистами.

Функционируют два молодежно-музыкальных коллектива. Их программа состоит, главным образом, из произведений Моцарта, Шуберта, Бетховена. Эти коллективы регулярно дают концерты для местного населения и пользуются большим успехом.

В пяти кинотеатрах демонстрируются разрешенные к показу немецкие фильмы, имеющие цензурную карточку советской военной администрации, например: «Женщина моих снов», «Жена по размеру», «Веселый дом», всего 23 фильма, совершенно пустых и бессмысленных.

Во всех кинотеатрах идут советские кинофильмы. Наибольшей популярностью пользуются кинофильмы развлекательного характера: «Цирк», «Веселые ребята», «Актриса», «Вратарь республики». Одобрение вызывают и лирические фильмы: «Жди меня», «Музыкальная история», «Свинарка и пастух».

Так, немец Гросс сказал: «Никогда немецкий фильм не был реалистичным, в нем никогда не покажут правдивой жизни в тылу и на фронте, как показано в вашем фильме «Жди меня». Немецким режиссерам не разрешалось показывать солдат в крови, раненого, в трудностях. Он всегда должен быть «шик-солдат», «завоеватель».

Фрау Шенцель объяснила такую национальную особенность: «В наших фильмах все красиво, и пусть они не содержательны и без идеи, но когда их смотришь, чувствуешь себя в лучшем мире и забываешь при этом все горькое».

После просмотра кинофильма «Волга-Волга» немцы в кулуарах говорили: «Карашо! Стэнка Разин, муттер Вольга!»

Интеллигенция единодушно отмечает, что советские фильмы бледны эротикой и пиканством, как в экранном действии, так и в диалоге, поэтому для немцев скучны.

Публика не склонна смотреть тяжело-драматические и реалистические ленты, поэтому такие исторические фильмы как «Петр Первый», «Богдан Хмельницкий», «Иван Грозный» большинству зрителей не понятны. Во время просмотра к/ф «Иван Грозный» более 50 % зрителей ушло. После просмотра к/ф «Богдан Хмельницкий» зрители обменялись такими впечатлениями: «Насколько бедно одеты русские крестьяне. Не удивительно, что русским нравятся наши вещи». Это заявление встречено окружающими с большим одобрением.

Целый ряд фильмов, особенно военные, вызывают плохо скрываемое недовольство. Во время демонстрации картин «Родина» и «Зоя» зрители покидали зал. Один из зрителей, беседуя с переводчиком, сказал: «Я немец и мне больно смотреть этот фильм».

В кинокартине «Черноморец» имеется кадр, когда наш краснофлотец переворачивает труп немецкого солдата и срывает с трупа Железный крест. Этот кадр вызвал ропот зрителей и громкие возгласы: «Руссише швайн!» Последнее говорит о том, что для показа немцам советских фильмов также необходимо проводить их отбор. Список советских фильмов, рекомендуемых для демонстрации немцам, прилагается.

Совместно с Союзинторгкино проведена проверка имеющихся немецких фильмов. Категорически запрещены к показу: все немецкие кинохроники военного времени и геббельсовские пропагандистские ленты о Советском Союзе («Враги», «Советский рай», «Жизненное пространство», «Белые рабы»).

35 немецким фильмам (список прилагается) выданы цензурные справки и они разрешены к показу.

Зам. начальника Управления пропаганды.

 

24. Аттестация офицеров

ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ВОЕННОГО СОВЕТА 1-го БФ 12.05.45 г.

Военным Советам армий Начальникам Отделов кадров армий.

Согласно распоряжения Начальника Главного Управления Кадров НКО СССР от 11 мая 1945 г. в связи с окончанием войны и для обеспечения правильной расстановки кадров Красной Армии в мирное время произвести аттестование генералов и всего офицерского состава.

При аттестовании особое внимание необходимо уделить развернутой характеристике боевых качеств офицеров и генералов, а именно: политической и моральной стойкости, смелости, настойчивости, решимости, выдержке, боевой и физической закалке, инициативе. Недостаточность культурной и образовательной подготовки не должна принижать боевое умение аттестуемых кадров, так как будет ими приобретена в дальнейшем.

Дело аттестования организовать так, чтобы обеспечить строго индивидуальный подход, внимание, объективность и всестороннее освещение всех качеств аттестуемого, не допускать шаблона в характеристике людей.

Практическое выполнение аттестования провести установленным порядком, утвержденным Начальником Отдела Кадров фронта, согласно прилагаемой инструкции.

В результате аттестования должен быть сделан вывод о дальнейшем предназначении и использовании каждого офицера и генерала, по итогам составить списки на офицеров:

1. достойных к выдвижению на высшие должности;

2. подлежащих направлению на учебу в академии, высшие военно-учебные заведения и курсы усовершенствования;

3. подлежащих переводу из войск в местные органы военных управлений;

4. подлежащих увольнению в запас Красной Армии и отставку.

Аттестацию на всех офицеров, от заместителя командира полка и выше, и кандидатские списки по п.п. 1, 2 представить через отделы кадров в Военный Совет фронта к 20 мая с.г., на остальной офицерский состав сосредоточить в отделах кадров армий.

Командирам всех степеней обратить особое внимание на серьезность и ответственность настоящего мероприятия и качественное его исполнение, так как определяется судьба каждого отдельно взятого офицера.

Политработникам провести широкую разъяснительную работу и представить в донесениях настроения и чаяния офицерского состава.

Генерал-лейтенант Телегин.

УКАЗАНИЕ НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА КАДРОВ 71 АРМИИ

Начальникам штабов.

Начальникам отделов и отделений кадров.

Директиву Глав. ПУРККА № 19730 и Постановление Военного Совета фронта от 12.05.45 г. по укомплектованию очередным набором в слушатели академии им. Фрунзе, Высшую военную академию им. Ворошилова, на курсы «Выстрел» и курсы усовершенствования офицерского состава принять к неуклонному руководству и исполнению.

1. При отборе кандидатов отделам и отделениям кадров соблюдать нижеследующие требования:

— общее образование — полная средняя школа (10 классов) или техникум;

— военное образование — военное училище, курсы, если таковые имеются;

— практический срок в войсках на командно-офицерских должностях — не менее двух лет;

— положительная служебная характеристика, проверенная органами «Смерш»;

— годность по состоянию здоровья к строевой службе в рядах Красной Армии;

— желательно кандидатов и членов ВКП(б).

Офицеров, бывших в плену, в окружении или проживавших при немцах на оккупированной территории, а также имеющих близких родственников, репрессированных за пособничество немцам, на учебу не отбирать.

2. Составленные ОК предварительные списки офицерского состава представлять на согласование отборочным комиссиям в составе командира части и его заместителей — начальника штаба и начальника политотдела — для индивидуального собеседования с каждым из претендентов. После их утверждения в дивизии, корпусе определить наиболее достойных к прохождению вступительных экзаменов. Именные списки кандидатов на каждое военно-учебное заведение представлять в 2-х экземплярах: в ОК армии и руководству учебного заведения.

3. По договоренности с руководством высших военно-учебных заведений организовать прием вступительных экзаменов на местах экзаменаторами — представителями этих учреждений и курсов — по утвержденной программе и согласно требованиям, предъявляемым к оценке знаний конкурсантов, достаточных для зачисления их слушателями.

4. Окончательное зачисление на учебу кандидатов, соответствующих п.п. 1, 2 и выдержавших вступительные экзамены, осуществляются приказами командира дивизии и корпуса на основании решения Военного Совета и политотдела армии.

5. Офицеры, зачисленные слушателями высших военно-учебных заведений, при их командировании на учебу должны иметь следующие документы:

— рапорт о желании учиться в данном учреждении с указанием факультета;

— личный листок по учету кадров;

— автобиографию, написанную собственноручно;

— служебную характеристику;

— справку о состоянии здоровья;

— копию приказа о зачислении.

Сроки командирования на учебу определяются руководством каждого учебного заведения и будут сообщены дополнительно.

Во избежание имевшего места в 1944 году значительного отсева кандидатов, зачисленных и прибывших на учебу, мотивированного соображениями материально-бытового характера, до сведения кандидатов довести, что слушатели обеспечиваются только общежитиями, полевые деньги и гвардейские надбавки слушатели не получают, стоимость питания (столовая или сухой паек) — по норме до 300 рублей в месяц. Из зарплаты удерживаются все виды налогов, уплачиваемые офицерами, проходящими службу: военный налог и налог за бездетность.

Приложение:

— материал на 49 листах;

— тексты диктантов по русскому языку;

— задачи по математике;

— бланки и инструкции.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

ШТ из ШТАБА 136 СК.

Подана 14.05.45 г.

10 ч. 20 м.

Командирам стрелковых дивизий.

Нач. штабов, нач. отделов кадров.

Во исполнение Постановления Военного Совета фронта от 12.05.45 г. и приказа командующего войсками 71 армии представить к 16.05 с. г. в ОК корпуса списки офицерского состава для его утверждения командиром корпуса и последующего представления для доклада ВС армии офицеров, достойных направления на учебу в академию им. Фрунзе, высшую военную академию им. Ворошилова, курсы «Выстрел» и курсы усовершенствования офицерского состава.

Пересмотреть ранее выдвинутых кандидатов на высшие должности и учебу с учетом их участия в последних боях.

Обратить особое внимание начальников отделов и отделений кадров на точность представления, правильность и аккуратность оформления документов. Списки должны быть утверждены командиром дивизии и представлены в запечатанном конверте нарочным в ОК корпуса.

ДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ШТАБА 425 СД

В штаб дивизии поступили инструктивные указания о проведении аттестования всего офицерского состава и разнарядки по отбору кандидатов на учебу в высшие военно-учебные заведения и курсы усовершенствования.

Объявление о предстоящей аттестации вызвало бурное обсуждение. Выступления на собраниях свидетельствуют, что цели и задачи аттестования офицерами поняты правильно и можно выделить наиболее характерные отношения и настроения:

1. Офицеры, получившие среднее или высшее специальное образование до войны (учителя, медики, инженеры и др.), в большинстве своем хотят демобилизоваться или уйти в отставку.

Так, капитан Орловский сказал: «Я никогда не выступал, а сегодня решил выступить. Товарищ Сталин всегда заботился о человеке и сейчас он нас, воинов, тоже не забыл. Нам представляют возможность выбрать свою судьбу: стать профессиональным военным или, когда подойдет срок демобилизации, вернуться домой и как можно скорее поднять разрушенное хозяйство. Такие законы может выпускать только наше правительство. До войны я учительствовал. Хочу быстрее демобилизоваться из армии, чтобы, вернувшись домой, успеть к началу учебного года восстановить взорванную немцами школу и заняться любимым делом».

2. Офицеры с неполным средним или начальным образованием, которых война выдвинула на командные должности по боевым характеристикам, и желающие продолжить служить в Красной Армии до тех пор, пока Родина нуждается в них. Чтобы удержаться в армии и даже продвинуться по службе, их интересуют только курсы усовершенствования. Они задают вопросы: что нужно, чтобы быть зачисленными на курсы, кроме горячего желания и поданного рапорта? Будут отбирать холостых или семейных тоже? Каковы условия пребывания? Можно ли ехать вместе с семьей и будет ли она обеспечена жильем? Сохранятся ли льготы на время учебы? Будут ли гарантии во внеочередном повышении звания и должности по окончании курсов?

На все заданные вопросы этой категории офицеров даны исчерпывающие ответы.

3. Офицеры, желающие попасть на учебу в высшие военно-учебные заведения.

Так, лейтенант Чернов, лейтенант Проньков, капитан Артемов сказали: «Во время войны нам пришлось мало учиться, мы мало занимались вопросами теории, теперь хотим овладеть военной наукой и теорией марксизма-ленинизма».

Ст. лейтенант Попов: «Мы ведь все скороспелки, перед войной успели закончить только среднюю школу, во время войны поднабрались боевого опыта, теперь бы теории. Сейчас хочу учиться на опыте Отечественной войны для того, чтобы перед Красной Армией не мог устоять ни один враг».

Гвардии капитан Новиков: «Великая Отечественная война победоносно закончилась, настал мирный период, который должен послужить укреплению Красной Армии грамотными кадрами и обогащению ее боевым опытом из истории всех стратегических операций, а для этого надо много осознать и обобщить».

Ст. техник-лейтенант Алиферович, который в 1941 году закончил первый курс электротехнической академии связи им. Буденного и имеет на руках удостоверение слушателя от 26.12.41 г. с отметкой о том, что он «выпущен с правом по окончании Отечественной войны закончить полный курс академии», интересуется, должен ли он сдавать вступительные экзамены, если он хочет продолжить образование в Академии им. Фрунзе?

Всех офицеров, высказавших желание поступить на учебу, волнует, смогут ли они вспомнить «объем знаний средней школы» и выдержать вступительные экзамены?

Ст. лейтенант Вьюгин сказал: «Из головы выветрились всякие мало-мальски полученные в школе знания. Если в экзамене по математике будут задачи по расчету прицела оружия и при наличии под рукой таблицы, я это сделаю легко, если же про трубы — все помнят задачу, например, как из одной трубы выливается столько-то, а из другой и т. д., — то это будет настоящая для меня труба и я завалю экзамен. Надо, чтобы были проведены какие-нибудь с нами предварительные занятия перед сдачей экзаменов».

Отдел кадров представил пакеты документов на все категории офицеров. Отбор кандидатов для поступления в высшие военно-учебные заведения и курсы усовершенствования продолжается. Именные списки будут направлены после индивидуального собеседования в штабе дивизии и утверждения командиром дивизии.

Полковник Кириллов.

ДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА КАДРОВ 136 СК

Начальнику отдела кадров 71 армии.

Отделом кадров 136 стр. корпуса совместно с нач. штаба и нач. политотдела проведена тщательная работа по выполнению приказа командующего 71 армией.

Ниже сего представляю уточненный именной список отобранных кандидатов, подлежащих направлению для сдачи вступительных экзаменов в Военную академию им. Фрунзе:

…4. Гвардии капитан Новиков Владимир Алексеевич, адъютант старший 1-го батальона 138 стр. полка 425 стр. дивизии, 1924 года рождения, русский, член ВКП(б). Образование: общее — 10 классов в 1940 г., неполный курс института в 1941 г.; военное — курсы младших лейтенантов в 1942 г. В Красной Армии с 6.42 г., на фронтах Отечественной войны с 8.42 г. Будучи адъютантом старшим штурмового батальона с 7.44 г., умело организовывал взаимодействие в наступательных операциях на территории Белоруссии, Польши, Германии с другими подразделениями и приданными средствами.

Исключительно смелый, инициативный, грамотный, перспективный офицер. Обладает деловыми и организаторскими способностями, развиты командные навыки.

Культурный, дисциплинированный и очень требовательный к себе и подчиненным.

Военное дело любит, строевая подготовка хорошая, физически развит, политически грамотен.

Награды: орден Отечественной войны 2-й степени, орден Красной Звезды, орден Отечественной войны 1-й степени, медаль «За боевые заслуги».

Ранения: три легких.

Имеет желание продолжить образование в военной академии и полностью заслуживает быть в списках кандидатов.

…8. Старший лейтенант Зайцев Михаил Васильевич, командир 2-го батальона 138 стр. полка 425 стр. дивизии, 1923 года рождения, русский, кандидат в члены ВКП(б). Образование: общее — сельскохозяйственный техникум в 1940 г., военное — Новгород-Волынское пехотное училище в 1942 г. В Красной Армии с 9.41 г., на фронтах Отечественной войны с 1942 г. Офицер с 1942 г., соответствует занимаемой с 8.44 г. должности.

Смелый, отважный и перспективный офицер. Имеет хороший боевой опыт и в оперативной боевой обстановке ориентируется быстро и эффективно.

Лично дисциплинирован и аккуратен в исполнении приказов старших начальников. Морально устойчив, справедлив и требователен к себе и подчиненным, пользуется уважением.

Награды: орден Отечественной войны 2-й степени, медаль «За Отвагу», медаль «За боевые заслуги».

Ранения: одно тяжелое, два легких.

Имеет желание стать высокообразованным военным. Нуждается в повышении профессиональных военных знаний. Достоин направления на учебу в академию.

…11. Старший лейтенант Федотов Василий Степанович, командир 56-й отдельной разведроты 138 стр. полка 425 стр. дивизии, 1926 года рождения, русский, член ВЛКСМ. Образование: общее — 10 классов средней школы, военное — воздушно-десантная школа в 1941 г. В Красной Армии с 7.41 г., в Действующей армии на фронтах Отечественной войны с 10.41 г. На офицерской должности с 1943 г. Опытный, боевой офицер. Руководимый им разведвзвод, а с 1944 г. разведрота — лучшие в дивизии, неоднократно отмечались в приказах командования. Хорошо знает разведработу, умело и с выдумкой организовывал ее, участвовал в переправах через Днепр, Вислу и Одер, наступательных действиях дивизии на территории Польши, в Померании.

Инициативный, энергичный, волевой офицер. Военное дело и разведывательную работу любит. Быстро и правильно принимает решения.

Требовательный, дисциплинированный, перспективный офицер, пользуется уважением среди офицеров и подчиненных. Строевая подготовка хорошая. Физически развит, морально устойчив, много работает над собой.

Награды: ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степени, орден Красной Звезды, орден Красного Знамени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги». За бои в Померании и умное командование, дерзость и смекалку при выполнении заданий на Одерском плацдарме в 4.45 г. представлен к Правительственной награде.

Ранения: одно тяжелое, три легких, контузии: две легких и одна тяжелая.

Имеет горячее желание стать профессиональным военным и учиться. Достоин направления на учебу в академию.

Примечание:

1. Список согласован с командиром 425 сд 15.05.45, командиром 136 ск- 17.05.45.

2. Из ранее направленного предварительного списка исключен гвардии майор Григорьев, который имеет большое желание учиться в академии, но из-за низкой общеобразовательной грамотности и преждевременной изношенности организма (имеет вид пожилого, хотя возраст молодой) может не пройти в академию.

Подполковник а/с Борецкий.

ИЗ РАСПОРЯЖЕНИЯ НАЧ. ШТАБА 71 АРМИИ

Начальникам отделов и отделений кадров.

Несмотря на директивные указания по качественному отбору офицеров для укомплектования слушателей в академию им. Фрунзе, на курсы «Выстрел» и Высшую разведшколу ГШКА имели место недопустимые факты в отборе кандидатов.

Так, майор Загребельный Ф.К. имел отрицательную служебную характеристику; капитаны Арчвадзе Н.Н. и Попов А.А. абсолютно не отвечали требованиям отбора из-за очень слабого общего и военного развития, а майор Вьюнников Е.А. — по состоянию здоровья (болен туберкулезом), хотя в личном деле имелась справка, позволяющая посылку его на учебу.

Вышеперечисленные факты говорят о том, что отделы и отделения кадров в своей работе не всегда руководствуются принципом индивидуального подбора достойных и отвечающих требованиям кандидатов, нередко занимаются просто сбытием неугодных офицеров, лишь бы выполнить наряд, тем самым лишают возможности достойных офицеров с богатым боевым опытом Отечественной войны повысить свои воинские звания.

Характеристики превращаются в дышло, как говорится «куда повернул, туда и вышло». Зачастую встречаются неправдивые характеристики, присутствует момент личностного отбора, когда достойному офицеру командование, не желая отпустить его из части, выдает отрицательную характеристику, и наоборот, недостойных по моральным качествам, чтобы избавиться от головной боли, делают чуть ли не херувимами.

Справки о состоянии здоровья обычно выдаются следующего содержания: «Отклонений от нормы нет, может быть послан на учебу», а в результате — кандидаты приезжают с венерическими и другими заболеваниями.

Требую:

…2. Отбор кандидатов производить только индивидуальным порядком, строго придерживаясь требований Военного Совета.

…4. В списках указывать полные соцдемографические данные с указанием нахождения в плену, окружении, в штрафных частях; проживания на временно оккупированной территории самого кандидата и его близких родственников согласно проверки органами контрразведки «Смерш».

…6. На каждого кандидата в личном деле должна быть фотокарточка размером 9x12.

Генерал-майор Антошин.

ПИСЬМО СТ. ЛЕЙТЕНАНТА ГОЛЯХОВСКОГО И М.

Здравствуй, дорогая жена!

Твой Ванюшка может скоро приедет. Недавно у нас был смотр офицерского состава самим генералом и предварительная аттестация для отбора на учебу в академии. Хочу попытаться вырваться в другую жизнь, если только мой дуболом-начальник даст мне положительную характеристику.

Работа нашего отдела его вообще не интересует, постоянно пьет, гуляет, но сам рвется в академию, обхаживает начальство, хотя ему до этой самой академии в школе бы поучиться!

Я у него как кость в горле — и без меня не может, и проглотить пока не получается.

Он пишет в донесениях, как слышит: «Успех форсирования реки является основная и главная задача», «нанести этой излущины Одера Берлину», «сыграл очень важное дело», не склоняет названия местностей, как положено в оперативных сводках. Вся его беда в том, что он абсолютно верит, что говорит и пишет умные вещи, а мне приходится исправлять эту тарабарщину.

Но на каждое мое исправление, внесенное в текст написанных им документов, вместо благодарности за то, что эту чушь никто не читает, он выговаривает мне в присутствии остальных офицеров: «Вы меня не учите, сам знаю! Еще молокосос! Вот поступлю в академию — всему научусь».

Многого из того, что я мог бы тебе рассказать, не напишешь.

Надеюсь на скорую встречу, целую.

Иван.

 

25. Обмен с союзниками военнопленными и освобожденными гражданами

(Документы. Действующая армия)

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

«Особо важная!»

ШТ из ШТАБА 71А.

Подана 11.05.45 г.

24 ч. 00 м.

Передаю Директиву Ставки ВГК № 11086:

«В целях организованного приема и содержания союзными войскам на территории Западной Германии бывших советских военнопленных и советских граждан союзных нам стран Ставка Верховного Главнокомандования ПРИКАЗЫВАЕТ:

1. Передачу освобожденных Красной Армией бывших военнопленных и граждан союзных нам стран представителями союзного командования производить распоряжением Военных Советов и Уполномоченных СНК СССР.

2. Военным Советам сформировать в тыловых районах лагеря для размещения и содержания бывших военнопленных и репатриируемых советских граждан, на 10 000 человек каждый.

3. Проверку в формируемых лагерях бывших советских военнопленных и освобожденных граждан возложить:

— бывших военнослужащих — на органы контрразведки «Смерш»;

— гражданских лиц — на проверочные комиссии сотрудниками НКВД, НКГБ и «Смерш» под председательством представителя НКВД.

Срок проверки не более 1–2 месяцев.

И. Сталин

Антонов».

Директиву Ставки принять к неукоснительному исполнению.

Начальник штаба

генерал-полковник Малинин.

ИЗ ПРИКАЗА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 1-го БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА

16.05.45 г.

Согласно заключенного соглашения между Зам. Уполномоченного СНК СССР по репатриации генерал-лейтенанта Голубева с командованием союзников обмен гражданами и военнопленными, освобожденными Красной Армией и союзниками, начинается с 12.00 20.05.45 г. по мосту через р. Эльбу в г. Магдебурге с пропускной способностью по 3000 человек с обеих сторон и по мосту через р. Эльбу у г. Дессау по 2500 чел. Командующий фронтом ПРИКАЗАЛ:

1. Комендантам лагерей и комендатур сборных пунктов быть готовыми к приему граждан союзных государств для передачи их представителям союзного командования.

Передаче союзникам подлежат: англичане, американцы, французы, голландцы, бельгийцы, люксембуржцы, норвежцы, остальные национальности — не пропускать. Итальянцы будут приняты во фронтовые комендатуры.

В первую партию включить всех больных. Всех репатриантов, передаваемых союзниками, обеспечить продовольствием на три дня со дня передачи.

2. С военнослужащими союзных стран, самостоятельно подплывающими на лодках (катерах), в разговоры не вступать и просить их удалиться. В случае невыполнения требований и высадки на берег, немедленно возвращать через КПП.

3. Всякий переход немцев с нашей стороны на территорию, занятую союзниками, ВОСПРЕТИТЬ.

4. Комендантам лагерей и комендатур выделить ответственных офицеров, политработников и медработников для сопровождения и организованной сдачи иностранных граждан.

Обратить особое внимание на дисциплину, организованность и подтянутость личного состава лагерей и комендатур в период приема и передачи военнопленных и гражданских лиц.

Для приема советских граждан, передаваемых представителями союзного командования, подготовить отдельные помещения.

5. О ходе приема и передачи, о количестве принятых и переданных лиц доносить в отдел по делам репатриации ежедневно телеграфом и нарочным.

СООБЩЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА ПО РЕПАТРИАЦИИ ПРИ ВС 1-го БФ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА БЕЛОВА

17.05.45 г.

В комендатуру № 19 1-го Белорусского фронта для последующей репатриации в Южную Америку поступили парагвайские подданные — семья коммерсанта Альберс Тане — муж, жена и дочь четырех лет, имевшие при себе безупречные основные и второстепенные документы, включая паспорта, свидетельства о рождении, о регистрации брака, выданные в разное время учреждениями Парагвая и не вызывавшие сомнения в подлинности.

При проверке установлено, что Альберс Тана никакой не парагваец, а немец и германский подданный, капитан СД, более двух с половиной лет прослуживший в карательных органах на оккупированной немцами территории СССР, его жена Анна — тоже немка, служащая криминальной полиции гор. Кенигсберга, активный член фашистской партии с 1934 года, а ребенок — воспитанница кенигсбергского приюта для сирот — никакого родства с Анной и Тане Альберс не имеет.

Этот пример наглядно свидетельствует, что немцы, проиграв войну, пытаются использовать проводимую нами репатриацию в качестве лазейки для исчезновения из Германии, чтобы таким образом избежать заслуженного наказания.

Настоящий случай довести до сведения всего офицерского состава органов репатриации с целью повышения бдительности и воспитания в каждом офицере умения распознавать и разоблачать врага.

РАПОРТ

Доношу, что 19.05 с.г. комендатурой округа Лауэт задержан мужчина, одетый в гражданскую одежду, представившийся как бывший военнослужащий Красной Армии, освобожденный из плена. Говорил по-русски с акцентом, никаких документов при себе не имел.

Как выяснилось, задержанный — немец-террорист Чая Гинтер, который в первой половине апреля с.г. лично расстрелял 4-х раненых красноармейцев, что подтверждено целым рядом свидетельских показаний (немцев).

Под видом бывшего военнопленного Чая Гинтер имел намерение проникнуть на территорию СССР для проведения террористических актов.

Задержанный Гинтер находится под стражей, материал по дознанию закончен и на основании законов советской власти подлежит расстрелу.

Военный комендант.

ВНЕОЧЕРЕДНОЕ ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 425 СД

20.05.45 г.

Доношу о серьезных недостатках в деле переправы через реку Эльбу на ее восточный берег.

Тысячи советских военнопленных и угнанных немцами с оккупированных территорий советских граждан застряли на участке стрелкового полка, который несет пограничную службу в районе железнодорожного моста (населенный пункт Барби). Завидя машину с советскими офицерами, они разражаются криками «Ура!», подбрасывают головные уборы, кидают охапки цветов. И так на протяжении десяти с лишним километров!

Имели место несколько случаев стихийной переправы советских граждан: между 9.00–10.00 переправился один человек, который в категорической форме отказался отправляться обратно, заявив: «Лучше застрелите, но обратно не пойду»; в 15.00–16.00 переплыло три человека, в 17.00 — сразу 15 человек.

Всех переправившихся с трудом пришлось отправить обратно, разъясняя, что на этом участке переправочного пункта нет, а только в районе города Дессау.

По сведениям, полученным от переправившихся, в данный район англичане привезли два эшелона с советскими гражданами, среди которых находятся лица, служившие в армии Андерса, но не пропускают никого, как это следует из договоренности с английским командованием.

Прошу принять срочные меры по урегулированию данного вопроса, ибо массовый отказ от приема нашей стороной может вызвать со стороны советских граждан нарекания и недоразумения.

С другой стороны, это обстоятельство может вызвать ряд трудностей в материально-бытовом обслуживании советских граждан, ожидающих переправы на восточный берег Эльбы.

Прошу дополнительного разъяснения о репатриации советских граждан, находившихся на службе в английской армии Андерса.

Полковник Фролов.

СРОЧНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

Доношу, что 20 мая с.г. в гор. Бойценбург прибыло два парохода с военнопленными немцами в количестве 900 человек, все эти немцы имеют у себя на руках пропуска на право выезда за Эльбу. Эти пропуска выданы в/ч №… В путевом листе написано, что транспорт следует из порта Демниц в Бойценбург, имеется разрешительная резолюция и.о. военного коменданта порта Демниц ст. лейтенанта Токарева, стоит печать.

Однако ни комендатура, ни органы НКВД, ни органы «Смерш» не были поставлены в известность. До сего времени немцы находятся на транспортах, часть из них стала дохнуть от голода.

И говорят, что еще прибудет 10 000 человек. Части на заставах никакого указания о них не имеют и через границу выезд им не разрешат.

Прошу ускорить разбор этого дела и найти хозяина, кто их должен переправлять через границу и куда.

Военный комендант.

РАЗЪЯСНЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ТЫЛА 1-го БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА

На основании распоряжения начальника НКВД по делам военнопленных 1-го БФ разъясняю:

1. Советских граждан, служивших в армии Андерса и поступающих в порядке репатриации из Англии, направлять в лагеря для репатриантов на общих основаниях с остальными советскими гражданами и ни в коем случае не подвергать никаким ограничениям. Указанные лица не должны задерживаться в лагере. По мере оформления учетных и положенных документов направлять к месту жительства их семей. Проверку соответствующими органами они будут проходить на месте.

2. Немцев с советскими паспортами, до войны проживавших в СССР, принимать на сборно-пересыльный пункт на общих основаниях и после их обработки направлять на фронтовой сборный пункт НКО или фронтовой сборный пункт «Смерш» (группа Зам. Наркома Внудел генерала Серова).

 

26. Экзамены в академию

Офицерское сообщество бурлило. В дивизию поступила директива командующего армией об отборе кандидатов для направления в слушатели академий.

Частям и соединениям корпуса спущена разнарядка, и с 12 мая отделы кадров приступили к отбору кандидатов среди офицеров, как было указано: «…безупречных в моральном отношении, боевых офицеров, годных к строевой службе по состоянию здоровья, награжденных орденами и медалями, имеющих стаж командования ротой, батальоном, в возрасте не старше 35 лет и положительно аттестуемых командованием полка, дивизии».

Я и Мишута мечтали свою дальнейшую жизнь связать с армией, а у Володьки, генеральского сына, это была семейная профессия: у него и дед был выдающимся военачальником в Гражданскую войну. Практически всем требованиям, предъявляемым при отборе кандидатов в слушатели академии — безупречная характеристика, возраст, отменное физическое здоровье — я соответствовал. Единственным препятствием могло явиться мое образование: я, в отличие от Володьки и Мишуты, которые были старше меня, перед войной окончил всего восемь классов, а не как требовалось — «объем средней школы».

Во время предварительной беседы в штабе дивизии полковник Кириллов обнадежил меня: «Некоторые мозги у тебя есть, но с аналитическим мышлением пока слабовато. Дело это наживное, однако само не появится, надо форсировать! Выкладывайся полностью, в отделку! Учись!»

В автобиографии и заполненной в отделе кадров анкете личного листка я после мучительных размышлений в графе «образование общее» дрожащей рукой вывел «10 классов».

Разумеется, я знал, что офицер не должен и, более того, не имеет права обманывать командование и вышестоящие штабы, и решился на обман исключительно с чистой и высокой целью — попасть в Академию им. Фрунзе.

Для большинства молодых офицеров поступление на учебу — в академию, высшую офицерскую школу, курсы усовершенствования — было вопросом жизни: перспективного роста или томительного медленного умирания в глухих гарнизонах.

Выяснилось, что Володьке, окончившему в сорок первом году первый курс института, достаточно было представить зачетную книжку и пройти только собеседование у председателя экзаменационной комиссии, чтобы быть зачисленным слушателем академии. Мне же с Мишутой предстояло в один день сдать три вступительных экзамена: по математике, по русскому языку — диктант и изложение. Ну что ж, попытка не пытка…

Прием экзаменов проходил в казарменном городке на Эльбе, юго-восточнее Виттенберга. Отобранные для сдачи экзаменов армейские офицеры подобострастно раскланивались при встрече с офицерами Генерального штаба, в которых видели будущих экзаменаторов.

Первым был экзамен по русскому языку. Накануне Кока принес мне добытый в штабе дивизии текст экзаменационного диктанта. Как офицеру, мне негоже было пользоваться шпаргалкой и потому я всю ночь до изнеможения, до одурения зубрил этот текст — отрывок из романа Л.Н. Толстого «Война и мир» — с правильным написанием слов, вплоть до знаков препинания:

«Полк князя Андрея был в резервах запятая которые до второго часа стояли под сильным мягкий знак после эл огнем артиллерии два эл точка Во втором часу полк запятая был двинут вперед на стоптанное два эн овсяное одно эн поле запятая на которое был направлен усиленно два эн черточка сосредоточенный два эн огонь из нескольких мягкий знак после эл сот неприятельских орудий…»

С закрытыми глазами я мог полностью представить весь текст и потому за грамотность не очень беспокоился и даже был уверен, что с диктантом у меня все будет «тип-топ».

Когда всем была роздана бумага, присланный из академии представитель для приема экзаменов, профессор русской словесности Цветковский, начал внятно диктовать… совершенно другой отрывок текста Л.Н. Толстого: «Отправление на охоту Левина».

По два, по три раза он медленно повторял каждую фразу. Напряжение у меня росло поминутно, и казалось, что в самом обыкновенном слове таится какой-нибудь подвох. Затем я где-то поставил лишнюю запятую, за что мне был сбавлен один балл, и я оказался из-за этого близко к роковому пределу.

Но меня с блеском выручили экзамен по математике — решение задачек мне всегда давалось легко, без проблем — и сочинение, на которое, после короткого перерыва, было отведено два полных часа. Сочинение было на свободную тему, и я решил написать о том, как в детстве помогал деду мастерить нехитрую в деревне мебель: стол, табуретки и резную лавку в сенях.

Сдав экзаменатору три листочка сочинения, я погрузился в воспоминания о своем незабываемом детстве.

* * *

…Мое детство прошло в подмосковной деревне в доме родителей матери, куда она привезла меня вскоре после рождения: у нее пропало молоко, время было трудное, голодное, а у бабушки с дедом были корова, коза, да и кормилицу найти было нетрудно. Да так и оставила на годы… Все, что дала мне деревенская жизнь, я вспоминаю с величайшей благодарностью.

Бабушка — воплощение доброты — маленькая, худенькая, любившая меня без меры (при живых родителях она считала меня сиротой), была и осталась самым светлым человеком в моей жизни.

Дед являл собой полную противоположность: огромный, феноменальной силы и, мягко говоря, суровости человек со сломанной судьбой. Как говорила бабушка, он «прошел огонь, воду, медные трубы и волчьи зубы». В двадцать пять лет он вернулся с Русско- японской войны кавалером двух Георгиевских крестов и спустя неделю, в престольный праздник, в пьяной драке на речке на льду ударами кулаков в головы убил двух молодых парней из соседнего села. Каторгу он отбывал на рудниках под Нерчинском — как рассказывала впоследствии бабушка, первые три года был подземным кандальником, прикованным цепью к тачке.

Когда началась Первая мировая война, он, как и многие осужденные, написал прошение царю и был отправлен на фронт, где в 1916 году стал полным Георгиевским кавалером.

На третьем году войны, еще до революции, дед Егор вместе с десятком полных Георгиевских кавалеров был привезен в Ставку к царю Николаю Второму. Обходя короткий строй доставленных со всех фронтов нижних чинов и беседуя с ними, император, подойдя к деду, заговорил с ним, и дед так понравился Николаю, что тот спросил, нет ли у него личной просьбы — другим кавалерам такой вопрос якобы не задавался. Как не раз рассказывал дед, он ответил так:

— Покорно благодарим Ваше Императорское Величество. Нам бы водки ведро… ежели можно… оно конечно… товарищев угостить.

В тот же вечер деду были вручены серебряный портсигар и шесть четвертей самой лучшей водки, упакованные в специальный ящик. Этой водкой по возвращении из Ставки на передовую дед угостил всю роту.

То, что он просил ведро, а ему дали полтора, впечатлило деда на всю жизнь: и спустя двадцать лет он вспоминал Николая Второго как мудрого, доброго, замечательного человека, которого предали…

На родину, в Саратовскую губернию, дед не вернулся и поселился в деревне под Москвой, построил дом, обзавелся хозяйством. В деревне не было человека, который бы не боялся его крутого нрава и не поостерегся бы с ним связываться или поссориться, но и ценили его как отменного плотника и кузнеца — он скоро и добротно ставил избы, клал русские печки и голландки — и выказывали знаки особого уважения: без бутылки водки заводского разлива с белой головкой к нему не обращались — а за помощью обращались не только местные, но и ходоки из окрестных деревень. Он к этому привык и воспринимал как должное. Помню, как на Троицу он шел по улице среди десятков пьяных и полупьяных мужиков и парней со страшными злобными лицами и как они под его суровым поглядом поспешно расступались, освобождая для него проход, торопливо кланялись кивком головы и, приподняв картузы, здоровались: «Егору Иванычу, здоровьица…»

Во дворе дома была маленькая кузня, когда приводили лошадь подковать, дед надевал черный фартук до земли, раздувал горны и приступал к действу…

Под навесом стоял верстак, на котором он работал в летнее время, на повети всегда сушилось дерево. Помню зеленый двор и груду белых пахучих стружек… В избе — два верстака, инструменты, разные заготовки… и дед, сидящий на чурбаке и вывязывающий ремешки для упряжи…

Он умел слесарничать, плотничать, шорничать и был из лучших в деревне косарей, всегда в сенокос надевал белую домотканую рубаху, на голове носил в любую погоду неизменный добротный картуз, на ногах — смазные сапоги.

Мне исполнилось, наверное, года три, когда дед решил заняться моим трудовым воспитанием. Это была весьма суровая школа. Подымали меня с петухами и дед не давал отдыха до заката: я должен был постоянно находиться рядом с ним, бегать по его поручениям — именно бегать, а не ходить! — ловить его команды, безошибочно знать весь инструмент и его назначение и немедленно подавать тот, который деду был нужен в данный момент. Если же я поначалу ошибался или замешкивался, раздавался его грозный окрик:

— Кулема! Что рот раскрыл, как сарай, хоть с возом туда влезай!

Если меня нечем было загрузить, чтобы я не бездельничал, он давал мне в качестве поноски свой картуз.

В плотницкий набор кроме топора входили: пила поперечная, скобель, пила-ножовка, долото, напарья (бурав для сверления дерева), струг, рубанок, молоток, складной аршин. Свой «струмент» дед содержал в чистоте и порядке и в чужие руки никогда не давал, а мне обещал:

— Вот подрастешь маненько, научу тебя делать стулья, столы, скамьи, шкафы да комоды. Для мастерового в деревне это твердый кусок хлеба. Оно верно… будешь жить на свои, на кровныя.

В пятилетием возрасте я не только свободно различал двойной рубанок и одинарный, шерхебель для первоначального строгания и отделочный шлифтик, фуганок одинарный и фуганок двойной, отличал горбач, зензубель от цинубеля, но умел ими пользоваться.

Я старался и уже в лет семь выдержал первый экзамен — сделал топорище из сухой березовой плашки, а топорище-то надо было еще и насадить, и правильно расклеить, чтобы топор не слетел, и зачистить стеклянным осколком. Все, чему научил меня дед, помогло мне в дальнейшей жизни.

В моей детской памяти осталось, как в четырехлетнем возрасте я, по глупости, сорвал с клумбы в соседском палисаде одну или две розы. Увидев это, дед был взбешен:

— Ну, гаденыш! Ну, окаяныш! Пошто труд людской и красоту земную варваришь?

Наказание последовало незамедлительно: дед схватил меня за шиворот, вытряхнул из подштанников и выпорол солдатским ремнем так, что я потом неделю лежал на животе.

Вообще порол он меня постоянно — за дело и без дела, — иногда просто под настроение, загоняя мою голову между ног, неоднократно жестоко бил ладонью и кулаком в лицо, разбивая его в кровь, для того, чтобы, как он объяснял бабушке, «добавить ума», при этом мне категорически запрещалось плакать.

И я никогда не плакал. Лишь однажды — дед так ударил меня большим уполовником в лоб, что я слетел с табурета и вывихнул руку в плече, — я безостановочно ревел и выл от боли до тех пор, пока деревенская баба Дуся-костоправка, за которой опрометью кинулась бабушка, не дернула руку с такой силой, что искры из глаз посыпались. Я влез поскорей на полати в запечье и тихонько поскуливал. Бабушка, безответная мученица, всегда пахнувшая топленым молоком, которое она чуть ли не каждый день готовила для меня после моего воскрешения от тяжкой болезни, любила и жалела меня, но защитить от побоев деда не могла. Плача от жалости, она перекрестила меня три раза, обнимая и целуя, шептала мне:

— Мытарик мой, будь ангелом! Господи, спаси Васену, сохрани здоровым и невредимым! — И спрашивала деда: — Ну, чисто изверг, пошто дитя родное увечишь? Не больно тебе его бить?

— Может, и больно, — отвечал дед, — лишь бы польза была.

Только раз дед пожалел меня, когда я чуть не сгорел. Намаявшись и набегавшись за день, я уснул возле печки и нечаянно упал прямо на раскаленную докрасна дверцу, от вывалившейся головешки вмиг загорелись рубашка и волосы на голове. В беспамятстве от страха и боли я бессвязно повторял слова: «Ой, горю… Ой, горю… Наверное, я совсем горю…», дед не на шутку испугался, схватил меня в охапку, выбежал во двор, долго успокаивал, приговаривая:

— Ничего, Василек, заживет все, как на собаке! Больно? Ну что ж — потерпи! Видать, судьба у тебя такая: в огне гореть — и не сгореть!

По счастью, все обошлось тогда. А смотреть на огонь я любил, сохранились самые приятные воспоминания, когда в долгие зимние вечера топилась печь. По заснеженному двору бегу в сарай, набираю под самой крышей сухих, с приставшей прошлогодней паутиной полешек, старательно обиваю опорки от снега у порога, аккуратно раскладываю дрова и растопку, опустившись на корточки рядом с бабушкой, наблюдаю, как вначале занимается в печке несмелый огонек, постепенно дрова разгораются, и весь дом преображается: на стенах пляшут красноватые отсветы, высвечивая самые темные уголки, с теплом все веселеет, как будто в дом вошел кто-то живой, пахнет дровами и растаявшим у порога снегом…

Советскую власть дед не любил.

— Начальников много, а хозяина нет, — говорил он. — И порядка нет. И не будет. Для работы у мужика интерес должен быть. А какой тут интерес, когда однова все заберут.

К своей дочери — моей матери — дед относился с презрением и в редкие ее наезды у них всегда вспыхивали ссоры. Когда она появлялась летом, чтобы «отдохнуть от собачьей городской жизни», то подолгу спала, лениво валялась на траве в палисаде, загорала или часами занималась гимнастикой. Никого не стесняясь, она в доме и по двору ходила в одном купальнике. Молчаливая бабушка и та не выдерживала и осуждающе уговаривала ее:

— Стыдоба нагольная! Срамота! Не позорь ты нас перед людьми.

А дед в ярости кричал:

— Сучка! Кобыла непиханная! Паразитка бесстыжая!

Мать, как ни в чем не бывало демонстративно продолжая делать упражнения и никак не реагируя на оскорбления, спокойно советовала деду:

— Вы, папаша, наконец уймитесь и язык покороче держите! Это вам не старые царские времена. Я на вас живо укорот наведу! Если вы соскучились по казенному дому, я вас быстренько определю!

Мне было уже шесть или семь лет, я знал уличное нецензурное значение слова «пихать», понимал, что в отношении матери оно звучит оскорбительно и в душе не мог за нее не обижаться.

В то же время и бабушка и дед гнули спины с рассвета и до темна, они жили тяжелым каждодневным трудом и было бы несусветной дикостью, если бы они вдруг стали вот так впустую бесплодно приседать, подпрыгивать, размахивать руками и ногами, и то, что мать могла тратить время и силы, не производя никакой работы, разумеется, представлялось мне вздорным, нелепым баловством, чтобы специально разозлить деда. Тут я его понимал, в этом случае он был мне ближе, чем мать.

В детстве, в огромном непонятном мире, дед был главным для меня человеком и то, что он вбивал в мое сознание, воспитали характер, привили трудолюбие, сформировали убеждения, которых затем я придерживался не только в армии, но и всю последующую жизнь. Простые истины, высказанные деревенским мужиком внуку — вот самое ценное и дорогое, что я усвоил из его жизненной философии:

«Ты пришел в эту жизнь, где ты никому не нужен. Не жди милости от людей или от Бога — тебе никто и ничего не должен! Всякий — за себя!»

«Надейся только на самого себя, выживай, вкалывай в поте лица!»

«Чем бы ты ни занимался, выкладывайся в отделку! Любое дело, за которое берешься, выполняй добросовестно, хорошо и, по возможности, лучше других!»

«Власть — зло! Держись подальше от начальства! У них своя жизнь, а у тебя своя!»

«Не угодничай, не подлаживайся и никого не бойся».

«Не давай себя в обиду. Пусть лучше тебя убьют, чем унизят!»

…Дед погиб глубокой осенью тридцать седьмого года на строительстве картофелехранилища: свалившимся бревном ему перебило позвоночник. На похоронах людей было мало: деревня за последние два года изрядно поредела, пересажали каждого третьего, забирали по накаткам, куда-то увозили и больше их никто не видел. На поминальное угощение набралось человек десять мужиков, соседи, две плакальщицы, бабушка и я.

На память о деде остался серебряный портсигар с выгравированным на крышке Георгиевским крестом…

* * *

Через несколько дней после пережитых экзаменационных мучений и заключительного собеседования на отборочно-аттестационной комиссии в политотделе штаба армии мне выдали выписку из приказа, подписанную Астапычем:

«Согласно приказу командующего 71 армией № 75 от 22 мая 1945 г. старший лейтенант Федотов В.С. зачислен слушателем Академии им. Фрунзе.

Откомандировать Федотова В.С. с личным делом, последней положительной служебной характеристикой, полным расчетом и аттестатом в город Москву в распоряжение академии 13 августа 1945 года».

Меня распирало от счастья, радости и некоторого самодовольства. Исполнялась моя самая заветная мечта и я могу с гордостью сообщить дяшке Круподерову, что тоже не лыком шит и не пальцем деланный, и что без его несостоявшейся отцовской заботы и участия я сам всего добьюсь: буду учиться в академии и стану таким офицером, который будет жить исключительно по законам мужества и офицерской чести.

Я помнил не раз слышанное от деда выражение: «Без бумажки — ты мурашка», и потому, как самую большую драгоценность, выписку из приказа завернул в чистую полотняную тряпочку и положил, как мне казалось, в самое сохранное место — правый карман гимнастерки.

Утверждены и зачислены слушателями в академию были и Володька, и Мишута. В разговорах мы уже реально обсуждали как с Мишутой будем вместе жить в академическом общежитии — Мишута был сирота, а моя мать с сестрой после возвращения из эвакуации имели угол в коридоре коммунальной квартиры, — и в свободное время будем приходить к Володьке, в генеральскую квартиру отца, в гости.

Тогда, в конце мая сорок пятого в Германии, мы были горды и за страну, и за самих себя лично: мы выиграли войну и выдержали испытание. Мы, молодые, здоровые, успешные боевые офицеры, были убеждены, что вся жизнь лежит у наших ног, что каждый из нас лично подержал Бога за бороду, потому судьба и госпожа удача улыбнулись нам в тридцать два зуба, и были уверены, что так будет если не всегда, то еще очень долго.

Как молоды, как наивны, как беззаботны мы были! Мы еще не знали, не понимали, что жизнь как погода: сегодня тепло, а завтра холодно, и если ты согрет, если тебе везет, не думай, не верь, что так будет вечно. Жажда жизни — юношеское, ложное, обманчивое ощущение, — и чувство ее бесконечности переполняли нас. Мы думали, что самые большие трудности в жизни уже позади, и не знали, даже не предполагали, что трудности еще будут и ждут нас впереди.

Оставалось всего 80 дней до отъезда в Москву в академию, но в душе почему-то ощущалась какая-то неясная тревога о своем будущем, где, казалось, ожидают меня вся прелесть и радость мира и сулят захватывающую интересную жизнь и блестящую офицерскую карьеру…

 

27. Дяшка Круподёров

Афанасий Кузьмич Круподёров был сыном родной сестры бабушки — Анфисы, — умершей совсем молодой, когда мальчику было всего четыре года. Отец его в ту пору отбывал солдатчину в далеком Туркестане, и бабушка предложила взять мальчика к себе, чтобы он не пропал без родителей, и, как она потом рассказывала, чтобы моей матери, тогда двухлетке, было веселее расти. Брали на время, но бабушка так к нему привязалась, что когда его отец, возвратясь со службы в деревню под Саратовом, женился и в новой семье родилась двойня, то, к радости бабушки, Афанасий так и остался у нее, воспитывался и рос вместе с моей матерью до семнадцати лет, когда был отдан учеником маляра.

Мне, в свою очередь, он приходился двоюродным дядей. В раннем детстве, пытаясь выговорить «дядюшка», у меня получалось «дяшка», с тех пор и бабушка стала звать его уменьшительно-ласково «дяшка» или Афоня.

Дяшка Круподеров был высоким, широкоплечим, светловолосым, голубоглазым, с крупным прямым носом, очень походил на Шаляпина, чем очень гордился, был музыкально одаренным, хорошо играл на баяне, имел приятный баритон, охотно пел и плясал, жил в Москве, был женат на балерине, артистке оперетты, хорошенькой скуластенькой кошечке, однако стариков, которых считал своими родителями, не только не стыдился и не забывал, но часто навещал и ко мне относился, как к родному сыну.

Он любил бабушку, любил по-своему и деда, и, приезжая к ним в деревню, обязательно привозил гостинцы: дорогое печенье и конфеты, хорошую московскую водку и отборную толстоспинную селедку или воблу, необыкновенный сыр и копченую с пряностями колбасу, и другую вкуснейшую снедь. Выкладывая из небольшого чемодана и передавая бабушке какой-нибудь кулек или сверток, он не мог удержаться, чтобы не напомнить о своей приближенности к высшей власти и нередко, вполголоса, чтобы не услышал дед, как бы между прочим, сообщал бабушке: «Правительственная», или «Из нашего буфета», или «Кремлевская». Если только это слышал дед, он ярился, начинал вредничать и у него с дяшкой сразу возникали споры и ссоры, подчас доводившие бабушку до слез.

В тот раз дяшка привез завернутую в пергамент палку какой-то особой колбасы и, отдавая ее бабушке, не без гордости негромко сказал:

— Кремлевская…

Но дед услышал. Когда сели ужинать, дед, уже хорошо выпив водки и закусив домашним салом, понюхал наконец кусок колбасы — она действительно имела необыкновенный запах, — затем, как бы с опаской, взял ее в рот, пожевал и тут же, с гримасой отвращения выплюнув на ладонь, бросил на пол, к порогу.

— Ты что, опять меня оскорбляешь?!. — закричал дяшка, вскакивая из-за стола. — За что?!. Маманя, будьте свидетелем! Это краковская колбаса из кремлевского буфета! Высшего сорта и сто раз проверенная! За что?!.

— Назем! — свирепо высказался о колбасе дед.

Яростным криком и с угрозой он запретил бабушке и мне даже пробовать эту колбасу, затем бросился в кухоньку и там, за перегородкой, став над помойным ведром, минуты три старательно отплевывался, совал пальцы себе в рог, демонстративно рыгал, а, возвратясь к столу, со страдальческим, но в то же время недобрым лицом заявил дяшке:

— От твоей кремлевской колбаски, Афанасий, всего наизнанку вывернуло! — и, обращаясь к бабушке, уже совсем мученически проговорил: — Угостил нас племянничек, царство ему небесное!

Дяшка находился тут же, что ничуть не мешало выпившему и вошедшему в кураж деду говорить о нем, как о покойнике.

— Не надо так, Гоша, — жалким молящим голосом попросила бабушка, — не надо…

Но остановить деда, если он завелся и начинал блажить, было невозможно.

Дяшка сидел сумрачный, донельзя оскорбленный, обиженно раздувая ноздри большого правильного носа, с трудом сдерживая свое негодование; бабушка, расстроенная, потихоньку его успокаивала, оглядываясь, тайком поглаживала по плечу и спине и тихо приговаривала:

— Хоть бы лег и уснул, угомон его, алкоглотика, возьми! Проспится и успокоится!

Меж тем дед, подозвав кота, сожравшего выплюнутый им кусок колбасы и мирно сидевшего и облизывавшегося на крыльце, с озабоченным видом стал отпаивать его молоком, чтобы спасти от отравления, а потом еще долго, до глубоких сумерек, крайне обеспокоенный ходил за ним следом, время от времени в открытое окно сообщая бабушке:

— Нутрянкой чую: подохнет кот!.. Беда-то какая!.. А ведь если бы не Афонька с проклятой колбасой, еще бы лет десять прожил… За милую душу!.. Осиротил нас Афонька, под корень осиротил!.. Неровен час и я, верно, к ночи подохну!.. А тебе, Настасья, Ваську на ноги ставить… Ангелочка нашего… Держись, родимая, готовься!.. Может, Настена, перед смертью баньку затопить?!. — жалостливо попросил он.

От полноты чувств дед всхлипывал, голос у него дрожал и то и дело срывался. С Брысиком, как все звали кота, разумеется, ничего не происходило, и я надеялся, что и с дедом ничего не должно произойти: он просто вредничает, притворяется с целью досадить дяшке, подначить его и больно оскорбить, для меня только долгое время оставалось загадкой — для чего? И бабушка это понимала, но ее жалостные просьбы остановить деда не могли, казалось, даже больше его распаляли. При этом, уже полупьяный, он то и дело, со страдальческим видом держась за живот, забегал в избу, присаживался с края на лавку и, не глядя на дяшку, быстро деловито налив, выпивал стопку привезенной тем дорогой водки, заедал куском сала или огурцом и снова выскакивал к коту, чтобы принять у него «последний дых».

Все это дед проделывал с выражением полной серьезности и такой искренней озабоченности и даже отчаяния, что в какие-то минуты мне становилось жаль его до слез, хотя я не мог не понимать, что это игра и дед всего-навсего куражится, как говорила бабушка, «блажит». С какой целью несколько раз в году он устраивал такие пьяные представления? В детстве я думал, в основном для того, чтобы спровоцировать дяшку на драку и «умыть» его, то есть жестоко избить. Но за что?

Дяшка был каким-то ответственным сотрудником, в своих рассказах и разговорах запросто упоминал фамилии известных всей стране людей, обладал прекрасными физическими данными, по роду своей работы владел приемами защиты и нападения, хотя никогда ни слова не говорил об этом, уважал деда и нежно любил бабушку, считая их своими родителями, но иногда у деда вызывал не только раздражение, но и приступ неприкрытой ненависти. Если бы дело дошло до драки, я не сомневался, что дед изувечил бы дяшку, столько в нем было клокотавшей ярости, и бабушка, полагаю, этого более всего боялась. Только спустя десятилетия, уже после смерти деда, повзрослев, я понял причину такого поведения деда.

Но в тот вечер он измучил нас всех в отделку, и бабушка погодя заливалась горючими слезами. Дяшка, сидя в переднем углу под иконами, наигрывал на гармошке «Славное море, священный Байкал…», что было у него признаком самого прескверного настроения. Бабушка, как только дед выскакивал за порог, брала ломтик злополучной колбасы и старательно жамкала его слабыми зубами, показывая дяшке, что это вздор и пустяки. Она любила Афанасия как родного сына, теперь этого сына обижали, и она всячески старалась его утешить, успокоить, пыталась как-то защитить. Но что она могла поделать?

Поздно вечером в открытое окно донесся низкий, хриплый, рыдающий голос деда:

— Настенка, кажись, кончаюсь… И кот уже… Афонька, стервец… Всех нас потравил…

Вслед за бабушкой я бросился во двор. Дед сидел в полутьме на крыльце, пьяно уронив голову на колени, жалобно стонал и хрипел, изображая, что умирает. Кота нигде не было видно, когда же мы его позвали, он спрыгнул откуда-то с подловки и подбежал как ни в чем не бывало: оживленно-веселый и, как всегда, игривый. С трудом и не сразу мы подняли деда, затащили в избу и уложили на кровать, при этом чуть не надорвались: показывая как ему худо и что он действительно кончается, дед упорно не желал переставлять ноги и, более того, все норовил своей шестипудовой тяжестью навалиться то на меня, то на худенькую, маленькую бабушку. Я так боялся, что он ее заломает, раздавит, что все время тянул его на себя, и от напряжения у меня темнело в глазах, я чувствовал, еще немного и у меня развяжется пупок или что-нибудь лопнет в утробе. Когда же мы его перетянули через порог, он при виде дяшки еще пуще завыл и зарыдал.

Я расшнуровал и снял с него башмаки, а бабушка, расстегнув, пыталась стянуть с него нарядную сатиновую рубаху и штаны, но сделать это удалось только с моей помощью. Наконец дед остался в одних стареньких нижних холщовых портах; широкоплечий, с могучим, не по возрасту, сильным мускулистым телом, он лежал на кровати с закрытыми глазами и рыдающим голосом всхлипывал:

— Афонька, антихрист, сучий сын… Отблагодарил, племянничек!.. Потравил нас всех… Как крыс!.. Весь наш род кончал… Я-то что… Зола!.. А кота жалко… Настенка, родимая!.. На кого же я вас покидаю? Как же вы без кормильца-то?.. Сиротки вы мои, сиротиночки!.. Оставил нас Господь… Как жить-то станете?.. Чего кусать будете?.. Ты, Настенка, держись!.. Тебе Ваську на ноги ставить… Ангелочка нашего… Держись, родимая, ненаглядная!.. А я все — отхожу!.. Дых последний прими… Только тебе отдам… Рыбонька моя золотая, бесценная… На кого ж я тебя покидаю?..

Он мотал лежавшей на подушке головой и скрипел зубами, изображая, как ему тяжко, при этом не забывал, однако, время от времени приоткрыв, косить глазом, оценивая обстановку.

В такие часы я должен был находиться рядом с ним настороже. Дело в том, что никогда не страдавший падучей болезнью дед в пьяном кураже любил с удивительной достоверностью и полной самозабвенной отдачей изображать припадки: неистовая буйная сила изгибала и подбрасывала его большое, совсем молодое тело, ноги и руки судорожно дергались, к тому же он хрипел и пускал слюну. Однажды дед так увлекся представлением нам падучки, что слетел, свалился с кровати и разбил себе голову. Это вмиг отрезвило его и вызвало взрыв такого небывалого яростного мата, что бабушка опрометью кинулась к нему, подложила на полу под голову деда подушку, припала к нему, покрывая поцелуями лицо, стремясь успокоить, смягчить деда, чтобы он в бешенстве не набросился на дяшку. С той поры по просьбе бабушки я, как только пьяного деда укладывали на кровать, должен был неотлучно стоять рядом, чтобы в случае чего не дать ему снова упасть, отталкивать от края кровати к бревенчатой стене.

В трезвом виде дед никогда не называл бабушку «родимой» или Настенкой, тем более «бесценной», «рыбонькой» и «ненаглядной», и меня никогда не называл «ангелочком» или как-нибудь ласково, но сейчас дед притворялся, придуривался, изображал, вредничал и потому все средства и слова были для него хороши.

В трезвом виде дед никогда не плакал, но в такие вечера, когда спьяна куражился и издевался над дяшкой, он так истово и убежденно рыдал, выл и причитал, как бывалая, опытная плакальщица, и еще от полноты чувств захватывал в кулак и с силой выдирал темно-рыжую шерсть у себя на груди. Зная сотни, в том числе и обрядовых, песен, частушек и причитаний, он умудрялся — от имени своих родителей — и сам себя оплакивать и, подвывая, в голос причитал:

Бабушка, расстроганная беспокойством деда о нашей судьбе и пропитании после его смерти и тем, что он только ей доверял принять последнее дыхание, тихонько всхлипывая, вытирала глаза платочком, а причитаний уже не выдерживала и заливалась слезами: ее душа разрывалась от любви и жалости к деду, к Афанасию и ко мне.

Дяшка, отставив гармонь и упорно не глядя в сторону деда, сидел под иконами в каком-то оцепенении, сжав кулаки и стиснув зубы, стойко выдерживая, лишь два или три раза он не смог сдержаться, и слезы катились у него из глаз.

Это были вечера какого-то общего помешательства или бредового психоза. Несомненно, все понимали, что никто колбасу не отравлял, к тому же дед не стал ее есть и выплюнул, а кот Брысик, сожравший выплюнутый им кусок, и спустя несколько часов бегал по двору живой и невредимый, и что почти родной сын не помышлял ни о каком нанесении даже малейшего вреда самым близким людям, воспитавшим его с раннего детства. Бабушка, работая до упаду, чтобы никому, даже деду, «не должать», никогда не жалилась на трудности и жила в убеждении, что деду нельзя перечить и спорить с ним. Добрая и терпимая к человечьим слабостям, она была уверена, что все люди имеют причуды и недостатки, заранее им за них прощала — «уж такими их Боженька сделал» — и полагала, что если дед раз в полтора-два месяца поблажит, ничего страшного не произойдет и приговаривала:

— Столько годов вместе прожили, радостей было немного, а горя- то что переделили… и это уляжется.

Но бывали и вечера умиротворения. Когда дед не чудил, он брал в руки баян или балалайку и начиналось мое обучение песням, частушкам, припевкам и народным пляскам…

Отслужив армию, крестьянский сын Афанасий Круподеров попал на службу в органы НКВД. В середине 30-х годов был сержантом госбезопасности, состоял в охране лиц, облеченных высокой властью, и по услышанным от него рассказам не только издали видел самого Сталина, но и вблизи, когда открывал дверцу автомобиля, и даже якобы лично общался с ним. Дяшка был способным в учении, много читал и стремительно рос по службе, незадолго до войны стал капитаном или майором госбезопасности, имел, казалось бы, власть и все возможные блага: наркомовскую квартиру, пайки, машину, дачу, а счастья, точнее так желанного супругами ребенка, не было, не получалось…

Из подслушанных разговоров бабушки и матери, тетушка Аглая, дяшкина жена-балерина, несколько раз ездила на разные женские курорты, в Москве и Ленинграде ее смотрели самые известные профессора, однако все было без пользы, без результата. В конце концов, году в тридцать восьмом, уже после смерти деда — дяшка Круподеров на похороны приехать не смог, хотя ему сообщили: борьба с «врагами народа» была в самом разгаре и он не только на день, на несколько часов не мог отлучиться из Москвы — они взяли из детского дома девочку полутора или двух лет, говорили, хорошенькую, словно ангелочек. Отбирали долго и тщательно, поскольку ребенок, как порешили, должен был иметь обязательное внешнее сходство с Аглаей Стратоновной и дяшкой Круподеровым. Я ее ни разу не видел: как только она появилась, меня в их дом перестали приглашать.

Что же было дальше?.. Девочку торжественно удочерили, рассказывали, что было большое застолье с участием артистов оперетты, коллег-товарищей дяшки и его начальства, малышке даже имя изменили: из Маши сделали Сталиной. Для ухода за ней была подобрана специальная нянька, до того воспитывавшая детей и внуков у академиков и якобы даже у маршала. Какое-то время тетушка и дяшка с увлечением занимались этим ребенком, однако продолжалось это недолго, менее года, а затем Сталину, не знаю уж под каким именем, возвратили обратно в детский дом. Из тех же домашних разговоров я узнал, что и Аглая Стратоновна, и сам дяшка в этом ребенке полностью разочаровались и что якобы переживания были так сильны, что к тетушке не раз вызывали неотложку, ее месяцами отпаивали валерьянкой и даже возили к знахарке в далекую деревню куда-то за Можайск. Как впоследствии тетушка объясняла или оправдывалась за свой поступок моей матери или бабушке, девочка оказалась испорченной настолько, что постоянно трогала пальцами свою письку даже в присутствии гостей, не по возрасту много ела, просыпаясь ночами, подолгу плакала и кричала, не давая никому покоя, что якобы свидетельствовало, по утверждению детских врачей, о плохой наследственности. Ко всему прочему, добавляла тетушка, она хоть и привязалась к Сталине, но так измучилась, что чуть из-за нее чахотку не получила.

Бабушка при всей мягкости своего характера к возвращению девочки в детский дом отнеслась весьма неодобрительно.

— Письку трогала? Ну и что? Так она же несмышленая, ей все интересно! Радовались бы, что ручку свою дверями не зажала и не порезала!.. Ежли много ест, так это хорошо… А сам-то Афонька в ее возрасте, как только продирал глазенки, требовал: «А что я буду ку- сить?» Ребенок, известное дело… Как покушает, так и растет. Этому радоваться надо! Ну и что, что по ночам просыпалась, так все дети по ночам просыпаются. А ты ее успокой, обласкай, она снова уснет и засопит. Не в этом дело! В сердце свое они ее не пустили, так чужой им и осталась! Хучь бы мне привезли, я же троих вскормила и вырастила. Им бы жить повкусней, да поспокойнее, где уж тут по ночам подниматься! Поигрались в куклы — и будя! Баловство нагольное!

Спустя, наверное, год после неудачной попытки удочерения дяшке и его жене пришла в голову мысль усыновить меня и с этим предложением он приехал к бабушке. Бабушка была в ужасе, перепугалась до смерти, плакала и говорила:

— Афоня, что с тобой деется, ты совсем с лузду съехал, на тебе креста нет! Как ты такое удумал, при живых-то родителях ребенка отбирать! Дед от такого кощунства в могиле перевернется!

— Ну что вы такое говорите, маманя, и причитаете. Я же только лучшего для Васьки хочу и пекусь о его судьбе. Хватит ему обретаться в деревне, так и вырастет дубиной неотесанной. А он парнишка сообразительный, со временем поймет, что все, что я мог ему дать — образование, воспитание, круг общения — ни ваша любовь, ни его мать, она хоть и сестра моя, но кукушка, которая подбросила вам сына, а за остальное у нее душа не болит, дать не могли бы. А со Степаном я поговорю, приведу такие убедительные аргументы, что он согласится. Для всех это будет хорошее и правильное решение, да и Васька меня любит!

* * *

…Мне было лет двенадцать или тринадцать, когда в один из приездов отца дяшка пригласил нас в гости, как я потом понял для переговоров с отцом и где решалась моя судьба. Запомнил все увиденное там я в мельчайших подробностях.

Нас встретили радостно и приветливо. Дяшка с гордостью показывал свою новую огромную роскошную квартиру. В гостиной стоял большой круглый стол, накрытый вышитой скатертью, на котором уже были расставлены красивые тарелки, закуски, хрустальные рюмки, рюмочки и бокалы, разноцветные бутылки и большой букет огненно-красных роз, во всех углах размещались столики с вазами и вазочками, под каждой из которых были вышитые салфеточки с таким же рисунком, что и скатерть, вдоль широкого окна с двойными шторами — в центре тюлевые, по бокам бархатные — стоял плюшевый диван, на подлокотниках лежали такие же вышитые салфетки, а по спинке шествовало целое стадо фарфоровых слонов от большого до самого крошечного (я насчитал их десять штук), на стенах в дорогих рамках висели картины, в том числе и дяшкины, написанные маслом.

Дяшка что-то вполголоса говорил отцу, потом, взяв его за локоть, повел в кабинет. В кабинете на массивном письменном столе стояла красивая лампа с зеленым абажуром, лежали две книги и альбом, окно в кабинете было завешено плотными шторами, вдоль стены от пола до потолка необъятных размеров шкаф с книгами, а на свободной стене в рамках висели только две фотографии.

На одной из них на переднем плане в удобных дачных плетеных креслах на открытой веранде сидели: товарищ Сталин во френче с отложным воротником и накладными карманами, лысый человек в больших круглых очках-пенсне — именно его дяшка почтительно назвал «Хозяином», — а чуть в стороне — немолодой мужчина в косоворотке, с крупной бритой головой, маленькими ушами и вздернутым носом, внешностью очень похожий на бульдога, правда, с незлым, а всего лишь невеселым задумчивым лицом — дяшка назвал его «Главным», Александром Николаевичем. Он сидел в точно таком же плетеном кресле, как и товарищ Сталин с «Хозяином», только несколько в стороне и чуть сзади, было понятно и совершенно ясно, что он хоть и прозывается «Главным» и сидит почти что рядом с двумя великими людьми, но сам-то совсем другого ранга и должность у него намного меньше. На заднем же плане, как три богатыря, стояли три рослых дюжих молодца с выпяченными вперед развернутыми грудными клетками, схваченными широкими ремнями, подобранными животами, в галифе и хромовых сапожках: одного из них дяшка назвал Иваном, «Серым», второго — уважительно Николаем Николаевичем, а третьим был собственной персоной сам дяшка. Все трое стояли настороженные, словно фотограф направлял на снимавшихся не аппарат, а ружье и от них в любую секунду могли потребоваться самые решительные действия.

На второй фотографии Сталин стоял вдвоем с «Хозяином» в каком-то просторном помещении, зале, оба опирались на спинки мягких кресел, причем «Хозяин» что-то, должно быть по секрету, докладывал или рассказывал, а Сталин, с дружеской доверительностью склонясь к нему — голова к голове, — слушал и довольно улыбался. И опять же метрах в пяти-семи позади них и чуть правее маячили дяшка Круподеров — ну вылитый Шаляпин, только в военной форме — и Иван Серов с настороженным, волевым, решительным лицом.

Дяшка, довольный произведенным на нас впечатлением, оставил нас с отцом одних, дав нам возможность подольше и поподробнее рассмотреть эти уникальные снимки. Отец молчал, совершенно потрясенный очевидной близостью дяшки Круподерова к лицам, облеченным самой высокой властью в стране: раньше он, по-видимому, как и я, не верил его рассказам и расценивал их как преувеличенное хвастовство.

Вернувшись через минут десять, он пригласил нас в гостиную, где за накрытым столом сидела Аглая Стратоновна, и продолжил начатый без меня и прерванный разговор с отцом.

— Я тебе, Степа, анекдотец хочу один напомнить, если ты подзабыл или, может, не слыхал… Это американец говорит русскому, мол у нас, в Америке, техника до того дошла, что вот, например, берут корову, запускают в машину, а с другого конца вытаскивают сосиски, бифштексы, колбасу… А русский ему в свою очередь говорит: «Это еще что! Вот у нас такого уровня достигли, что берут, например, кусок дерьма, запускают в машину, а с другого конца выскакивает директор или даже нарком. А можно и наоборот: берут, допустим, директора или даже наркома, живьем запускают в машину, а с другого конца выскакивает кусок дерьма!..» Ты меня, Степа, понял?

Тетушка улыбнулась шутке и захихикала, как курица заквохтала, отец же сидел с каменным видом.

— Что вы, Афанасий Кузьмич, хотите этим сказать?

— А то, Степа, что ты хоть и не нарком и даже не директор, а всего лишь парторг, но чтобы размазать тебя, как кусок дерьма — это, извини, раз плюнуть. Хочу, чтобы до твоих бараньих мозгов дошло: время такое, сам знаешь, что язык надо держать покороче, в отношениях с людьми быть очень осмотрительным, и в твоей неустроенной жизни лучше будет для всех, если мы с Аглаей Ваську усыновим. За это и выпьем!

Тетушка, продолжая улыбаться, подняла бокал, хотя по лицу отца было ясно, что улыбаться и радоваться нечему.

— Это как же вы, Афанасий Кузьмич, можете предлагать такое? — гневно спросил отец. — Вы мне для устрашения этот анекдотец рассказали? Я пока жив и добровольно в мясорубку не лезу и Васина мать в порядке, и от сына не отказывается, да и бабушка категорически против. Мало ли на свете семей, где родители разведены, но это не значит, что они должны определять своих детей в сиротские дома или сдавать их напрокат таким, как вы — бездетным, тем более что вы с Аглаей Стратоновной имеете богатый педагогический и человеческий опыт по удочерению и воспитанию ребенка.

Отец встал из-за стола, даже не притронувшись к еде, схватил меня за руку и мы, даже не попрощавшись, быстро ушли. Вслед раздавались истеричные рыдания тетушки Аглаи.

Больше мне в этом доме бывать не пришлось и с дяшкой я не встречался…

Мне долгие годы не давал покоя вопрос: а что же было общего в судьбах моего отца Степана Архиповича Федотова и Афанасия Кузьмича Круподерова?..

* * *

Отец шестнадцати лет пришел на завод, затем, отслужив в армии, полтора десятилетия своей жизни провел на стройках на тяжелых работах: начинал землекопом, жил в бараках, кормил вшей и клопов, годами недоедал, недосыпал и надрывался с верой в светлое будущее, раскулачивал в деревнях по спискам крестьян, да и на стройках без устали, убежденно давил классового врага. Будучи парторгом огромного строительства, он наверняка имел бронь, но пошел добровольцем на второй день войны, спустя три недели ротным политруком принял первый бой под Смоленском; будучи трижды раненым, ни разу не эвакуировался даже во фронтовые или армейские госпиталя, а лечился наскоро в медсанбате дивизии и сразу возвращался в свой полк. Так же, как и в светлое будущее, он фанатично верил в победу и летом сорок первого года из-под Смоленска писал: «Не печальтесь, с нами Сталин, и осенью мы будем в Берлине!» Он и представить себе не мог, что до Берлина было еще почти четыре года войны и более двадцати миллионов смертей…

В сумятице октябрьского отступления, уже командуя батальоном, вернее, как я спустя годы узнал, его остатками, отец — с перебитыми ногами, ранениями в шею и голову — приказал всем отходить, а сам с еще одним раненым политруком остался в окопе с пулеметом и несколькими гранатами. Зная, что обречен, он думал не только о Родине и своих бойцах, но не забыл и обо мне, наказав переслать для меня командирский ремень и часы, что было мною впоследствии осмыслено, как последняя воля отца, его завещание — стать командиром.

И жизнь, и война достались ему трудные, неблагодарные, правда, посмертно он был награжден орденом Красного Знамени, но даже быть похороненным по-человечески ему было не суждено…

Мысль о том, что немцы издевались над его телом — это было им в России привычно и в охотку, — и что он остался незарытым, гнил и тлел где-нибудь на дне окопа, как гнили и тлели при отступлениях в сорок первом году тела сотен тысяч моих соотечественников, эта мысль и спустя десятилетия не оставляла меня. Вспоминая отца, всякий раз я испытывал зубную боль в сердце: он для меня был и остался великомучеником…

И со временем я понял, что по-настоящему общим у моего отца и Афанасия Круподерова оказалось то, что ни от дяшки Круподерова, как и от отца, и могильного холмика не осталось…

 

28. Та люди же они все, люди…

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

«Чрезвычайно важно!»

«Весьма срочно!»

ШТ из ШТАБА ЦГСОВГ.

Подана 24.05.45 г.

13 ч. 20 м.

Всем частям, дислоцированным в Германии.

24 мая 1945 г. на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии выступит Верховный Главнокомандующий, Председатель Государственного Комитета Обороны СССР\ Нарком обороны Маршал Советского Союза товарищ И.В. СТАЛИН с речью «О героических боевых делах Красной Армии и Советского народа в Великой Отечественной войне».

Во всех корпусах, дивизиях и подразделениях, где есть радиоприемники, осуществить слушание выступления тов. И.В. СТАЛИНА.

Довести текст речи тов. И.В. СТАЛИНА до всего личного состава. Обеспечить выпуск фронтовых, армейских, дивизионных газет не позднее 8 часов утра 25.05, для чего набор текста организовать так, чтобы он происходил по мере приема, т. е. с момента начала передачи по радио. Первые экземпляры газет, не ожидая полного выпуска тиража, немедленно разослать по всем частям и соединениям.

Политорганам после получения газет организовать во всех подразделениях проведение коллективных текстуальных читок и специальных бесед-политинформаций, митингов и подготовить выступления личного состава.

Выпуск стенгазет и боевых листков сопровождать материалами наглядной агитации, постоянно освещать ход проведется митингов, охват личного состава, количество выступавших и наиболее характерные выступления.

О проведенной работе докладывать ежедневно к 12 часам в очередных политдонесениях.

Начальник штаба

генерал-полковник Малинин.

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 425 СД

25.05.45 г.

Доношу, что выступление Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища И.В. СТАЛИНА на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии воспринято с величайшим воодушевлением и огромной радостью всем личным составом дивизии.

25 мая с.г. после получения армейской и дивизионной газет во всех подразделениях были проведены коллективные текстуальные читки и специальные беседы-политинформации, носившие, как правило, задушевный характер.

В связи с историческим выступлением товарища И.В. СТАЛИНА «О героических боевых делах Красной Армии и советского народа в Великой Отечественной войне» и его замечательными проникновенными словами о русском народе в частях дивизии уже 25 мая изготовлено 30 фанерных щитов наглядной агитации с лозунгами следующего содержания:

«Да здравствует лучший друг русского народа Великий СТАЛИН!»

«Слава великому русскому народу — наиболее выдающейся нации и руководящей силе Советского Союза!»

«Да здравствует великий русский народ!»

Личный состав с огромной радостью и величайшим волнением слушал и читал проникновенные слова Великого СТАЛИНА.Офицеры, сержанты и рядовые, не довольствуясь личным прочтением выступления Вождя, сходились группами и читали проникновенные слова любимого полководца вновь и вновь. Каждый спешил поделиться впечатлением и прочитать это исключительное выступление еще и еще раз.

25 мая в 11.00 после соответствующей подготовки во всех частях и спецподразделениях дивизии состоялись митинги, которые прошли в торжественной обстановке на предельно высоком идейно-политическом уровне и под знаком величайшей любви и беспредельной преданности воинов-победителей партии Ленина-Сталина и к своему вождю — Великому СТАЛИНУ.

На митингах выступили лучшие бойцы и офицеры, отличившиеся в боях за Родину.

Старший лейтенант Северов В.П., член ВКП(б), командир штабной артиллерии, Герой Советского Союза, сказал:

«Товарищ СТАЛИН в своей выдающейся речи отметил, что в самые трудные для нашей Родины дни именно русский народ с исключительным мужеством принял на свои плечи всю тяжесть борьбы с немецкими захватчиками, одолел их и спас нашу Родину и все человечество, за что перед всем миром сказал спасибо всему русскому народу и поднял тост за его здоровье. Трудно выразить словами охватившие нас чувства радости и гордости за такую правильную и мудрую оценку, данную гениальным вождем, творцом и организатором всех наших побед. Да разве после этого найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы смогла пересилить русскую силу».

Капитан Кузнецов, начальник штаба 2-го дивизиона, член ВКП(б), образование высшее, награжденный орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, отметил:

«В своем выступлении товарищ СТАЛИН очень ясно и справедливо оценивает русский народ, который не терял веры в победу, шел на жертвы, чтобы обеспечить разгром гитлеровской Германии. Из 8 204 Героев Советского Союза, русских — 5 588 человек. Это подтверждает ведущую роль русского народа в Великой Отечественной войне среди всех народов Советского Союза. Слава русскому народу!»

Комсомолец-стрелок, красноармеец Богданов П.П., 1924 г. рожд., русский, образование 6 классов, сказал:

«Товарищ СТАЛИН дал справедливую оценку русскому народу, потому что в трудные для страны и армии сорок первый и сорок второй годы всю тяжесть на себе вынесли русские люди. Украинцы, белорусы, казахи и другие прятались и часто сдавались в плен».

«Никогда, никогда не забыть, — сказал майор Малышев, — этих, глубоко западающих в душу, теплых слов товарища СТАЛИНА. Как он любит русский народ! И на эту любовь русский народ отвечает тем же. Я горжусь тем, что являюсь сыном великого русского народа».

Выступающих часто прерывали бурными аплодисментами и возгласами:

«Да здравствует наш родной СТАЛИН, величайший полководец всех времен и народов!», «Слава великому СТАЛИНУ, вдохновителю и организатору наших побед! Под его мудрым руководством мы пойдем к новым вершинам величия и славы!», «Великому русскому народу, нашему старшему брату — Слава!»

Однако наряду с исключительным подъемом и воодушевлением личного состава, о чем наглядно свидетельствуют приведенные выше восторженные и сугубо положительные отклики, при проведении митингов, текстуальных читок и бесед-политинформаций отмечены случаи недопонимания отдельными военнослужащими исторического выступления товарища И.В. СТАЛИНА, а также единичные нездоровые высказывания. Более того, в дивизии имело место чрезвычайное отрицательное проявление.

25 мая утром в 2/138 сп, когда парторг 5 роты, помощник командира взвода старший сержант Захорошко, выступая перед личным составом батальона с трибуны, сказал, что имя товарища И.В. СТАЛИНА вдохновляло нас с первого дня войны и что, по сути дела, товарищ И.В. СТАЛИН в трудные минуты был с бойцами в каждом бою и в каждом окопе, рядовой Кулиев Гусейн Мамед-оглы, не попросив даже слова, вскочил с места и закричал: «Зачем так говоришь? Я был с тобою рядом, а его ни разу не видел! Я что — слепой?»

Красноармеец Кулиев Гусейн Мамед-оглы, 1916 г. рожд., урож. села Истису, Кельбаджарского района, Азербайджанской ССР, азербайджанец, беспартийный, образование 2 класса, до войны — пастух в колхозе, призван в армию в июле 1941 г., имеет два тяжелых ранения, четыре легких и тяжелую контузию, награжден орденами Красной Звезды, Славы 3-й степени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Севастополя» и «За оборону Кавказа».

Замполитом полка майором Захаровым и замполитом батальона капитаном Шимко с рядовым Кулиевым Гусейн Мамед-оглы проведена индивидуальная разъяснительная работа. Он строго предупрежден о недопустимости подобных высказываний. В связи с его возможной антисоветской настроенностью будут предприняты соответствующие меры.

Не исключено, что его выкрики связаны с перенесенной им в 1942 г. тяжелой контузией, и потому командование полка предложило в трехдневный срок направить его на освидетельствование к армейскому психиатру.

Отдельные военнослужащие не совсем правильно поняли в выступлении товарища СТАЛИНА оценку исключительных заслуг и руководящей роли русского народа.

Так, например, командир огневого взвода 1-го дивизиона лейтенант Тихонов, беспартийный, заявил:

«Во всех документах я числюсь украинцем, хотя отец у меня русский. Как разъяснил товарищ СТАЛИН, русский народ является наиболее выдающейся нацией, а про украинский народ он ничего не сказал, и я не желаю оставаться украинцем. Я имею право и буду добиваться, чтобы во всех документах меня переписали в русские. И, если командование не удовлетворит мою просьбу, я обращусь к товарищу СТАЛИНУ».

Лейтенанту Тихонову разъяснено, что, хотя отец у него русский, но национальность в СССР определяется по матери, а мать у него украинка, отчего основания для изменения национальности у него нет, он должен остаться украинцем и не беспокоить командование, а тем более Советское Правительство, необоснованными просьбами.

На митингах, во время коллективных читок и на политинформациях отдельными рядовыми, сержантами и офицерами различных национальностей, в частности, украинцами, грузинами, белорусами, армянами, казахами и другими, задавались вопросы, свидетельствовавшие о низком образовательном уровне и недостаточной политической зрелости некоторых военнослужащих. Чаще всего они спрашивали, какими же являются остальные народы, если они не выдающиеся, при этом наиболее несознательные даже осведомлялись: «А мы что же, люди второго сорта?»

В 2/15 сп трое грузин — сержант Качулия, рядовые Чикашвили и Рухадзе — обратились с вопросом, являются ли грузины выдающейся нацией.

Во всех случаях недопонимания разъяснялось, что, как наиболее выдающуюся нацию и руководящую силу товарищ И.В. СТАЛИН в своем выступлении определил только русских. В отношении других национальностей ничего сказано не было, следовательно, все они являются обыкновенными рядовыми нациями, однако абсолютно равноправными в единой братской семье народов Советского Союза.

Политаппаратом дивизии, парторгами и комсоргами подразделений, агитаторами рот, батарей и взводов проводится неустанная, неослабная поголовная политико-воспитательная работа по предотвращению чрезвычайных происшествий и аморальных проявлений и, в частности, пьянства и барахольства, бытового сращивания военнослужащих с немецким населением и панибратских половых связей с немками.

Как и в предыдущие недели, вся партийная и политико-воспитательная работа в дивизии проводится в соответствии с указанием члена Военного Совета армии генерал-майора Мосолова: «Дойти до души каждого рядового, сержанта и офицера».

В период с 21-го по 25-е мая политработниками дивизии проведены в подразделениях 29 задушевных бесед на темы:

«Великий СТАЛИН— вдохновитель и организатор всех побед советского народа».

«Товарищ СТАЛИН — величайший стратег и полководец всех времен и народов, спаситель всего цивилизованного мира».

«Как советский закон карает изменников Родины и дезертиров».

«Партия большевиков — вдохновитель и организатор победы над немецко-фашистскими захватчиками».

В этот день — день всенародного торжества — выступления заканчивались долгими и бурными аплодисментами всех участников митинга и стихийно возникающим мощным троекратным «Ура!» в честь товарища И.В. СТАЛИНА.

В связи с выступлением товарища И.В. СТАЛИНА нами разработаны тезисы и тексты на тему «Великий русский народ — наиболее выдающаяся нация и руководящая сила Советского Союза».

Выступление товарища СТАЛИНА на приеме в Кремле командующих войсками Красной Армии еще больше усилило любовь к Великому Вождю и Полководцу, укрепило веру в то, что под его гениальным руководством русский народ и Красная Армия и в период мирной жизни будут стремиться к достижению новых побед во имя процветания нашей Родины.

Полковник Фролов.

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 102 СД

25.05.45 г.

Доношу, что командир 2-й батареи 122-мм гаубиц 2-го дивизиона 96-го артиллерийского полка 102-й стрелковой дивизии гвардии капитан Гречухин Михаил Никитович, 1896 г. рожд., русский, беспартийный, образование высшее, в Красной Армии с июня 1941 года, участие в войне с июля 1941 года, награжден орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, а также — за участие в гражданской войне — орденом Красного Знамени, уроженец поселка Ливны, Ливенского р-на, Орловской области, жена Гречухина Евдокия Ивановна, проживает там же, 25 мая сего года, находясь в состоянии алкогольного опьянения, выступил с яростной антисоветской агитацией, полностью раскрыв свое истинное вражеское нутро.

Проявилось это во время организованного группой офицеров обособленного «праздничного» обеда, когда к полученным на каждого 100 граммам водки было добавлено три литра спирта- ректификата, принесенного командиром дивизиона майором Ковалевым по случаю присвоения ему очередного воинского звания, так что на каждого из семи присутствовавших за столом офицеров, кроме положенной водки, пришлось более четырехсот граммов спирта.

Преступно принижая исключительную роль товарища И.В. СТАЛИНА в Октябрьской революции и гражданской войне, Гречухин заявил, что будто бы при жизни Ленина товарищ И.В. СТАЛИН совершенно не был известен и якобы «вынырнул» лишь после смерти Ленина. Когда офицеры полка капитаны Батурин и Чурилов стали говорить о заслугах товарища И.В. СТАЛИНА в гражданской войне, Гречухин заявил, что сам является участником гражданской войны, знал многих видных военачальников и руководителей, но «о Сталине тогда ничего не слышал».

Во время спора капитан Чурилов начал доказывать, что товарищ И.В. СТАЛИН еще при жизни Ленина был генеральным секретарем ЦК ВКП(б), но Гречухин и это утверждение отвергал, заявив, что из присутствующих он старше всех по возрасту и хорошо помнит те годы, а Чурилов их знает по книжкам, он тогда еще «под стол пешком ходил» и ему бы лучше молчать, чем пересказывать «печатное вранье».

Столь же чудовищную клевету Гречухин допустил в адрес Величайшего Полководца и Стратега всех времен и народов товарища И.В. СТАЛИНА и в разговоре о событиях Отечественной войны. Окончательно опьянев, он заявил, что «Гитлер обдурил Сталина как простачка» и главная беда в том, что «мудрый и непогрешимый просрал начало войны» и потому мы «драпали от границы до Москвы и до Сталинграда». Несмотря на возражения майора Ковалева, капитанов Батурина, Долинского и Чурилова, Гречухин упорно и со злостью продолжал доказывать свое, что нападение немцев будто бы «застало нас врасплох», была «сплошная паника» и якобы на всех уровнях «было потеряно управление войсками». Гречухин утверждал, что в первые дни войны мы потеряли большую часть «безнадежно устаревшей авиации» и немцы будто бы «полностью господствовали в небе», а на земле немецкой пехоте, вооруженной новейшими автоматами «шмайссер», противостоял «русский Иван с четырехгранным штыком винтовки образца 1891 года» и «неудивительно, что миллионы бойцов и командиров оказались в плену у немцев, а миллионы других — погибли». Как заявил Гречухин, и в начале, и в конце войны «русский Иван был для высшего командования всего лишь пушечным мясом», и потому от Москвы до Берлина «земля на полтора метра кровью напоена».

Члены ВКП(б) капитаны Долинский и Батурин и беспартийный лейтенант Гуженко, не сговариваясь, поодиночке покинули застолье, во время которого пили мало и не опьянели и, проявив высокую политическую сознательность и патриотизм, по собственной инициативе без промедления сообщили в политотдел дивизии об ярых антисоветских высказываниях Гречухина, о чем сейчас же для принятия срочных мер нами был проинформирован отдел контрразведки «Смерш» дивизии.

Сегодня ночью Гречухин арестован и для проведения следствия этапирован в отдел контрразведки «Смерш» армии.

Члены ВКП(б) майор Ковалев и капитан Чурилов и член ВЛКСМ старший лейтенант Батлук, бывшие очевидцами и свидетелями антисоветских высказываний Гречухина и не доложившие о них, за недонесение с целью укрывательства будут привлечены к строжайшей партийной и комсомольской ответственности. Одновременно перед Военным Советом армии будет поставлен вопрос о невозможности оставления майора Ковалева в должности командира дивизиона в связи с утратой им политической бдительности и принципиальности.

Полковник Наумов.

ВНЕОЧЕРЕДНОЕ ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ

Доношу о чрезвычайном происшествии, омрачившем торжественный день в 425-й стр. дивизии — гибели политработника дивизии майора Худякина И.Ф.

25 мая с.г. во время торжественного митинга в 138 стр. полку, на котором выступали подготовленные им военнослужащие, Худякин находился в мрачном подавленном состоянии, был неразговорчив. Сославшись на плохое самочувствие, преждевременно ушел с праздничного обеда, и никто больше его не видел.

В 0 час. 15 мин. 26 мая дежурный услышал выстрел в кабинете Худякина, о чем немедленно сообщил в штаб.

Офицер контрразведки «Смерш» капитан Малышев, Военный Прокурор майор Булаховский и врач МСБ ст. лейтенант Череда, прибывшие на место происшествия, констатировали: майор Худякин И.Ф. покончил жизнь самоубийством, выстрелив из личного табельного оружия себе в голову (пистолет находился в его правой руке), перед смертью был трезв.

Проведенным расследованием по горячим следам установлено, что причиной такого трагического конца в эти радостные и счастливые для всего народа дни окончания войны послужило получение в начале мая Худякиным отказного письма от жены — оно лежало на столе, — в котором она всячески оскорбляет и унижает его и сообщает, что вышла замуж за другого, более для себя подходящего и устраивающего ее как мужчина. Как последняя сволочь, еще и прислала ему фотокарточку, где она снялась с новым мужем.

Окончательно добила Худякина еще и тем, что он якобы не является отцом их ребенка. Перенести такое оскорбление и унижение отцовских чувств, чести и достоинства мужчины и офицера Худякин не смог. И как только такую тыловую блядопатриотку земля носит!

Майор Худякин И.Ф. — боевой офицер, воевал с 1942 года, прошел с боями до Берлина, награжден орденами и медалями.

Одновременно ходатайствую о захоронении майора Худякина со всеми почестями, как погибшего при исполнении служебных обязанностей, а не как собаку — аморального, разложившегося самоубийцу, — извещение о смерти и аттестат высылать больше некому: родственников у погибшего Худякина нет.

Начальник политотдела

полковник Фролов.

 

29. Божий человек Поликушка

В конце января 1945 года в Германии под Циллихау был ранен боец моего взвода: высокий худой человек лет пятидесяти, с длинными, жестоко перебитыми ногами, отчего двигался он всегда странной подпрыгивающей походкой. Из сотен рядовых и сержантов, которых я знал и наблюдал за годы войны в действующей армии, он запомнился мне своей необычностью: исключительной вежливостью, грамотной речью и культурой поведения, что совмещалось у него и с воинскими качествами — исполнительностью, редкой безотказностью, добросовестностью во всем и бесперебойной надежностью в бою.

По книге учета личного состава он значился счетоводом колхоза, однако настолько выделялся своей грамотностью, интеллигентностью и опрятностью, соблюдать которую в боевых условиях хлопотно и трудно, настолько «торчал», что замполит батальона капитан Никитин дважды расспрашивал меня о нем, каждый раз хмуро замечал: «Не нравится он мне! С каким-то душком человек!» и требовал максимальной бдительности.

Я этого не понимал: у него за три с половиной года было двенадцать ранений, что подтверждалось стопкой справок и шрамами — рядовые, сержанты и офицеры с таким боевым опытом в конце войны ценились более всего, — а он почему-то, имея столько нашивок за ранения, оставался рядовым и не имел ни одной награды.

После боя за Циллихау я спустился в батальонный медпункт, увидел его в углу полутемного подвала и подошел. У него было тяжелое ранение в брюшную полость, он был обречен и, понимая это, находясь в полубессознательном состоянии, просил похоронить его на родине, под Ростовом, что, естественно, было нереально: этой привилегии (быть похороненным на советской территории) с разрешения Москвы удостаивались только генералы, а также командиры частей и соединений, ему же, как рядовому, полагалось безгробовое, в нательной рубахе и кальсонах, погребение в ближайшей братской могиле.

Не зная, что сказать, я молчал, и тут, чтобы, очевидно, подкрепить свою просьбу, он шепотом мне признался: «Клянусь вам, лейтенант, я за Советскую власть и за Сталина! Просто у меня биография такая, всегда под подозрением… дворянин я».

Мне вдруг вспомнилось, что в детстве я знал необычного и замечательного человека тоже дворянского происхождения, и как из-за этого трагически сложилась его судьба. Но тогда я так и не понял, почему это могло иметь значение, и осознал это только со временем.

…В возрасте тридцати лет у дяшки Круподерова неожиданно обнаружились способности к рисованию. Поначалу он тщательно скрывал свое увлечение, но любознательность и желание были столь велики, что он стал брать уроки у профессионального художника.

Мне было восемь или девять лет, когда дяшка стал привозить с собой из Москвы своего друга и учителя, обучавшего его живописи и рисунку, художника Поликарпия Глебовича Шатохина, невысокого роста, щупловатого человечка, удивительно некрасивого и весьма необычного: круглое лоснящееся лицо, приплюснутый нос картошкой, толстые, словно вывороченные, влажные губы, красные глаза и лохматые, всегда нечесаные длинные волосы, одет бедно, жалко и неряшливо. Столь неприглядной наружностью природа наделила замечательного, приветливого, доброго, умного и образованного человека, которого со временем мы все полюбили. Дед звал его Поликарпием, бабушка — Поликушей, а дяшка — Поликашей.

Как узнал я впоследствии, Поликарпий был из обедневшего рода князей Шаховских, своего дворянского происхождения никогда не скрывал, за что и страдал уже многие годы. Еще до революции он окончил Петербургскую академию художеств и начал работать с известными театральными режиссерами и вскоре сам приобрел известность, однако, как дворянина, его для трудового воспитания из художников-постановщиков перевели в рабочие сцены, потом, одумавшись, сделали бутафором. Тогда они и познакомились с Афанасием. Узнав о его положении, вмешался дяшка, и последнее время Поликарпий работал декоратором.

Однажды я попал к нему домой, и посещение это запомнилось на всю жизнь. В тот день меня привезли в Москву, и Афанасий — у него выпало два дня отдыха — повел меня в зоопарк. Мы пробыли там часа три: я бы ушел раньше, но дяшка решил обойти всю территорию. Звери в маленьких клетках и тесных загончиках произвели на нас самое тягостное впечатление: одни безостановочно бегали взад и вперед вдоль решеток, чуть ли не цепляя толстые прутья мордами, другие, не обращая никакого внимания на посетителей, спали или дремали, развалясь на помостьях или прямо на цементных полах, где было нагажено и мокро, там же валялась пища — кости, обтянутые слоем скудного, грязного, жилистого мяса, усиженного мухами. От испражнений и мочи вокруг стояла страшная вонь.

Особенно запомнился мне бурый медведь: большой, облезлый, с загнанным видом метавшийся в своей клетушке. На ляжке у него гноилась рваная рана, залитая зеленкой, слюна свисала из пасти, и мне подумалось, что так он плачет или выражает свой протест- отвращение и враждебность к людям. У меня возникло убеждение, что звери, загнанные в неволю, должны ненавидеть посетителей, целый день гомонящих и ротозействующих по другую сторону решетки.

Даже цепные собаки у нас в деревне имели несравненно больше пространства и свободы: цепь с кольцом, скользящим по проволоке, давала им возможность передвигаться по диагонали перед домом от калитки до задворья, к тому же их ежедневно, а то и два раза в день спускали и давали вволю побегать.

— Зверю в неволе мученье, а человеку каково? — вдруг, словно разговаривая сам с собой, произнес Афанасий, при этом лицо у него было задумчивое, невеселое. — Каково человеку?.. — вполголоса повторил он.

Эти его слова зацепились и отложились у меня в памяти и вспоминались впоследствии много раз, особенно спустя полтора-два десятилетия, уже после войны, когда я сам оказался в клетке, попав под колесо истории…

К вечеру Афанасий с Поликарпием собирались в деревню на этюды, и, выйдя из зоопарка, мы с дяшкой решили зайти к нему. Поликаша жил недалеко, в одном из арбатских переулков в старинном доме в многонаселенной коммунальной квартире, куда он месяца за два до этого переехал из общежития с женой и дочкой в освободившуюся комнату: прежний ее жилец оказался «врагом народа» и был изъят.

Комната была большая, с высокими потолками, двумя широкими окнами, обклеенная выцветшими рыжевато-грязными обоями и обставленная бедной старенькой мебелью. В центре комнаты под ситцевым бледно-желтым, загаженным мухами абажуром помещался стол, покрытый дешевой клеенкой, разрезанной во многих местах и залитой чернилами, с неубранными тарелками, пустой водочной бутылкой и двумя грязными стаканами. В простенке между окнами — этажерка со школьными учебниками и тетрадями; на стене: справа от входной двери висели до самого потолка картины, портреты, пейзажи в самодельных рамках, слева — большой портрет какого- то старика в дорогой раме и несколько иконок. Когда Поликаша отлучился из комнаты, дяшка показал мне место, где он спал: на сундуке, в тесной щели за шкафом; на единственной в комнате широкой, с облезлыми никелированными шарами кровати, очевидно, спали его жена и дочь школьница. Через немытые окна в комнату еле проникал дневной свет, было душно, пахло затхлостью и чем- то кислым.

Поликаша с Афанасием уже заканчивали сборы, уложили кисти и тюбики с красками в этюдники, когда в комнате появилась сама хозяйка: рослая, широкоплечая женщина с черными, коротко стриженными волосами и властным мужеподобным лицом, на верхней губе темнела короткая и реденькая щетинка усов. Вслед за Афанасием и Поликашей я поздоровался с ней, но она нам не ответила. Тяжело ступая крепкими полными ногами в туфлях на низком каблуке, она, подойдя к старенькому буфету, положила на него продолговатый ридикюль и, снимая черную, блестевшую лаком маленькую шляпку, враждебно спросила:

— Намыливаешься?!

— Я вот, Маня… мы вот… на этюды… — замялся Поликаша, жалко заглядывая жене в глаза и потерянно разводя руками. — А зарплата и халтурка в буфете… — от волнения или страха он заискивающе улыбался и, переступая ногами, семенил на месте, было ясно, что приход жены для него — полная неожиданность.

С мрачным видом она молча подошла к нему и, с легкостью поворачивая его как подростка — он был ниже ее на пол головы, — обшарила карманы брюк, затем пиджака, и в правом внутреннем кармане обнаружила то, что очевидно искала: деньги, две или три красненькие тридцатирублевки.

— Ты что же… Сучий потрох!.. Сволочь! — она побагровела и задыхалась от негодования, — из дома зарплату тащишь?!. От ребенка отрываешь!?

— Маня, это не зарплата… Это — на холст и краски… Осталось от халтурки… Я не тащу… Я тебе все отдал, — Поликаша весь сжался, съежился и чуть подался назад: — Маня, я тебя прошу… Не надо при людях, — жалобно умолял он.

— Ублюдок! От ребенка отрывать?! — все более распаляясь, бешено заорала она, и вдруг неожиданно, с силой, умело, по-мужски ударила Поликашу кулаком в лицо.

Я хотел крикнуть: «Не смейте его бить!», но дяшка молчал и я ничего сказать не решился. Отлетев назад, Поликаша стукнулся головой о шкаф, но удержался на ногах и, неловко отскочив в сторону, снова умоляющим голосом проговорил:

— Я тебя прошу, Маня… Зачем же при людях… Сделай милость… Потом…

— Марья Кузьминична… — нерешительно вступился Афанасий, но по его тону и выражению лица я понял, что и он побаивается ее.

— Шваль дворянская! Поганка царская! Пусть тебя ЭнКэВэДэ поит! Ты что, задарма его учишь? — тыкая пальцем в дяшку, прокричала Марья Кузьминична. — Вон отсюда, шушера! Тебя здесь никто не держит! — указывая на дверь и яростно пнув ногой рюкзак, вопила она. — Вон!.. Чтобы духа вашего здесь не было! Трехомуды! И кутенка забирайте!

Как я понял, это относилось ко мне, так как ни кошки, ни собаки в комнате не было.

Когда мы вышли из квартиры и спускались по широкой, с потемневшей золотистой лепниной на высоких стенах, грязной и пропахшей кошками лестнице, несчастный, бедный, униженный Поликаша, шумно вздохнув, продекламировал что-то на иностранном языке.

— Ты о чем, Поликаша? — оборачиваясь, спросил дяшка, он нес два больших этюдника и увесистый сверток. — Что ты сказал?

— Не я, а французы, — усмехнулся художник. — За неимением лучшего, спят с собственной женой! — перевел он. — Такова жизнь… А ведь женился по любви и, к тому же, желая приобщиться к пролетарскому сословию. — И в грустной задумчивости продолжил стихами:

— А может, тебе переехать ко мне? — неожиданно предложил Афанасий. — Хотя бы на время. Давай попробуем!

— А дочка?.. — вопросом на вопрос ответил Поликаша. — Оставить ее там одну? Нет, переезжать я никуда не буду, а вот кофейку бы для бодрости попить… и от выпивки для утешения… сейчас не откажусь. Зайдем? Если ты мне денег одолжишь…

Подавленный, побитый, бездольный и беспомощный, он шагал рядом со мною, упрямо склонясь вперед, и тащил на спине старенький рюкзак, а в руке большую хозяйственную сумку с черствым хлебом и сухарями для бабушкиной коровы и кур, и сердце у меня разрывалось от жалости к этому беззащитному человеку.

— Княгиня гневаются, — погодя сказал он во множественном числе о своей жене. — Взгляни-ка, друг Афоня, не осталось ли следов на вывеске?

— Да вроде нормально, — остановившись и посмотрев на Поликашу, сказал дяшка, хотя левая щека у того была багровой…

Он завел нас в кафе, где, по-видимому, хорошо знавший Поликарпия буфетчик, только взглянув на него, сразу налил ему стакан водки. Поликаша поднес его ко рту, закинул голову, выпил залпом, некрасиво сморщил лицо и стал нюхать кусок черного хлеба, который вытащил из своей сумки; он пил не закусывая, как истовый алкоголик, после второго стакана, брызгая слюной, торжественно произнес:

На время умолк, и что было дальше, так и осталось для меня неизвестным, затем встрепенулся и, уже совсем запьянев, продолжил:

— Афанасий! Я ведь князь, а ты кто? Простой крестьянский сын. Но люблю тебя и нет у меня никого ближе, — признался Поликарпий. — Живешь всего лишь раз… и сколько мне еще осталось?.. — в задумчивости глядя сквозь витринное стекло на улицу, вполголоса произнес Поликаша. — Десять, максимум пятнадцать лет… И все без просвета! — и слезы покатились у него по щекам.

И мне до слез стало жаль Поликашу.

— Я же тебе предлагаю: переезжай ко мне!

— Это не поможет… Даже наоборот…

— Тогда в деревню, к старикам… они тебя любят.

В деревне Поликаша преображался: исчезала его приниженность и жалкость, он был энергичен, весел, разговорчив. Каждый раз, встречая Поликарпия, дед беззлобно его спрашивал:

— Что, Поликарпий, еще бегаешь, тебя пока не оформили?

— За что меня оформлять, Егор Степанович?

— Найдут за что! Был бы человек, а дело слепят, это запросто!

— Да кому ж я мешаю? Неужто вам хочется, чтобы меня посадили?

— Мне-то не хочется, так кто ж меня спрашивать будет? А раз князь, раньше или позже должны оформить. Для светлой будучности.

Бабушка в приезды Поликаши всегда пекла любимые мною ржаные лепешки с творогом, умудрялась постирать ему белье и рубашки, штопала носки, пришивала пуговицы, обувь показывала деду — тот делал набойки, поправлял каблуки — и, жалея его по-матерински, приговаривала:

— Божий человек Поликуша, бездольный страдалец!

Рано поутру дяшка с Поликарпием уходили в луга с мольбертами, этюдниками, складными походными стульчиками и писали там пейзажи до заката солнца. Меня они звали Васеной или Хозяюшкой: я должен был таскать холщовую торбу с харчами, резать хлеб, чистить яйца и лук, охлаждать в роднике бутыли с квасом, поллитровки и четвертинки водки, а иногда, когда она кончалась, вручив мне червонец, посылали в соседнюю деревню к магазинщице Лариске купить еще водки и какую-нибудь мелочь. Я бежал в оба конца, возвращался разгоряченный, торжественно выкладывал все перед ними и был счастлив. Когда Поликарпий давал мне какое-нибудь личное поручение и я выполнял его, он, продолжая рисовать и даже не глядя в мою сторону, приговаривал:

Мне было приятно, что я угодил такому необычному, замечательному человеку, работавшему в Москве художником, которого ценил и уважал дяшка; его похвалы, которых никогда я не слышал от деда, наполняли меня радостью и гордостью. Когда же я делал что-нибудь не так, он с сожалением добродушно замечал:

— Садко, мое чадо, я вижу, ты глуп, я давно это заприметил.

Как-то, отложив незаконченный пейзаж, он быстро схватил новый натянутый холст, поставил его на мольберт и с просветленным лицом начал быстро, крупно набрасывать молящуюся фигуру. Рисуя, он нередко декламировал стихи, что-то вроде:

Или произносил загадочные слова и фразы:

Я с жадностью ловил и запоминал все, что он произносил. Поликарпий был самый интеллигентный и образованный человек из всех, с кем мне довелось общаться в детстве. Правда, никакой спящей девицы я нигде не видел, не знал, что такое «кузина», представить себе не мог, кто и зачем зарыл в старом саду какой-то роман, а он смотрел на меня многозначительно и, как мне казалось, с сожалением, и я понимал, сколь я мал и ничтожен и как сложна и непостижима предстоящая мне жизнь…

Он исчез неожиданно.

В мае тридцать седьмого года, вскоре после праздников, дяшка Афанасий приехал под вечер из Москвы осунувшийся, невеселый и вместе с обычными гостинцами бабушке и мне привез не одну, а целых три поллитровых бутылки водки.

Деда в избе не было и, выложив все на стол, дяшка виновато сказал:

— Большая беда, мама… Поликашу взяли.

— Поликушу?!. Да как же так? За что? — всполошилась бабушка. — Божий ведь человек!

— А ты не болтай! — не отвечая бабушке и оборачиваясь ко мне, строго предупредил Афанасий. — Ты ничего не слышал и не знаешь! Иди!

За ужином, откупорив одну из привезенных дяшкой бутылок и налив водку в стопки до краев себе и Афанасию и накапав на донышко бабушке, дед сказал:

— Помянем Поликарпия, царство ему небесное!

— Не хороните его, батя, — запротестовал дяшка, — не надо! Может, еще и обойдется. Всякое случается… разберутся и выпустят…

— Вот! — дед убежденно похлопал себя по ширинке порток. — Жди больше! В ЭнКэВэДэ ведь тоже план спущен. Одного выпусти, другого, а самому — садись?.. Не в жисть не выпустят! Выпьем за упокой его души!

— Нет, за упокой не буду! — отказался Афанасий. — Не надо!.. Выпьем за то, чтобы разобрались и выпустили. Как честного советского человека! — уточнил он.

Они выпили водки и, закусывая, дед после недолгого молчания спросил:

— Ты, Афоня, как сам считаешь: враг он или нет? Как на духу!

— Да какой же он враг?.. Как можно такое говорить? — удивился Афанасий. — Вы что, не видели? Я за него головой ручаюсь!

— А ты ведь, Афоня, к самому императору… к товарищу Сталину ходишь. Вот и сказал бы ему, так, мол, и так… Нет на Поликушке никакой вины, отпустите его, я за него поруку даю, головой отвечаю… Может, и помогло бы. Он ведь самый главный! — убежденно сказал дед. — Как скажет, так и будет! Доброе дело сделает, в газетах о его императорской милости могут пропечатать. Мол, отец родной и благодетель, вот и помиловал. Сказал бы ты ему, а? Попытка не пытка!

— Не надо товарища Сталина императором называть, — попросил дяшка. — Нехорошо!

— Скажи, Афонюшка, скажи родной! — ухватив дяшку за руку, взмолилась бабушка. — Император он или кто… Скажи! Христом Богом прошу! Какой он враг? Божий человек он, Поликуша.

— Ничего вы не понимаете, — после короткой паузы строго и с обидою сказал дяшка. — Документы оформлены, дело сделано, кто же за собой ошибку признает?.. Надеяться теперь можно только на случай — всякое бывает… А я не могу! Да стоит мне только заикнуться и меня… Да от меня мокрое место останется!.. Кто я есть?.. Прикрепленный! Моя обязанность охранять товарища Сталина, дверцу автомобиля открыть, кресло или стул на террасе переставить, бутылку «боржома» принести… Если что спросит, ответить «да» или «нет». И все! А с просьбами обращаться или самому вопрос ставить, это невозможно… Заступаться за врага народа — это все, конец!

— Да какой же он враг? — возмутился дед. — Ты же сам сказал, что нет! Сам сказал, что честный человек!

— Вы на меня не кричите… Я товарищу Сталину говорить ничего не могу. Понимаете — не положено!

— А смачный он, кремлевский бульон, наварный! — с недоброй усмешкой сказал дед. — Подороже он тебе, чем Поликарпий!

— Ваша воля оскорблять меня, — покраснев, проговорил дяшка. — Но обращаться к товарищу Сталину с просьбами я не могу! Не имею права! — вдруг истерично закричал он. — И не буду!

В тот вечер он выпил сверх меры и опьянел. Хорошо поддавший и оттого удоволенный дед храпел на кровати, бабушка тихонько сопела рядом со мной на печке, а дяшка сидел в темноте за столом под божницей, уронив голову на руки, плакал, тихонько всхлипывая, и, время от времени, негромко вопрошал: «За что?»

Меня тоже душили слезы, я с трудом сдерживался и страшно боялся, что не выдюжу и разревусь, и меня услышит Афанасий и проснется бабушка. С двухмесячного возраста, когда у матери пропало молоко и она оставила меня в деревне, бабушка спала всегда рядом, даже во сне она чувствовала и стерегла не только мои движения, но и мое дыхание, и стоило мне заплакать, она наверняка проснулась бы и расстроилась.

«За что?!» — я тоже ничего не мог понять. Поликаша был жалкий по виду, но умнейший и добрейший человек, готовый поделиться последним и не способный обидеть даже котенка. Что же произошло, за что его могли посадить?..

Я долго не мог уснуть, лежал щекой на мокрой от слез подушке, сомнения и вопросы мучали меня. Поликаша был дяшке самым близким другом, Афанасий любил его поистине братской любовью и боготворил как художника, учителя и человека. В том, что Поликарпий не виноват, дяшка ничуть не сомневался — он сам об этом за ужином сказал. Так почему же он не мог попросить товарища Сталина, рядом с которым находился и даже разговаривал, заступиться за Поликашу?.. Я был убежден, что товарищ Сталин — мудрый и добрый вождь и учитель, стоило только ему рассказать о попавшем в беду Поликарпии — защитил бы его. Недаром же в газетах и на уроках в школе его называли Отцом всех советских людей; стало быть, и Поликаша приходился ему сыном. Я не сомневался, что не только товарищ Сталин, но любой начальник или милиционер могут освободить Поликарпия: всех-то делов — отпереть замок и выпустить…

Впоследствии стали известны кое-какие подробности, прояснившие причину ареста и гибели Поликаши. Как выяснилось, его жена сошлась с другим мужчиной, рабочим сцены из того же театра, где служил декоратором Поликарпий, не имевшим в Москве жилья, и надумала прописать и поселить его у себя, для чего прежде всего решила избавиться от выпивохи мужа. Действуя решительно, наверняка, она написала куда следует, что будто бы Поликаша собирается убить самого Сталина, во всяком случае так он якобы грозился. На свою беду Поликарпий частенько бывал в соседнем квартале в кафе на Арбате, на той самой улице, по которой ездил товарищ Сталин, и заявление ее сработало безотказно: Поликашу взяли, и он сгинул без следа, как сгинули в те годы миллионы русских безвинных людей.

Спустя какое-то время бабушка доверительно мне рассказала: при обыске искали оружие, сорвали в комнате весь паркет, простукивали стены, но ничего не нашли, однако было установлено, что Поликаша действительно чуть ли не каждый день бывал в этом кафе, причем любил садиться у самого окна и смотреть на улицу и, более того, даже делал зарисовки… Нашлись свидетели, которые это подтвердили, нашелся и альбом с рисунками, и обвинение оказалось настолько серьезным, что через две недели после ареста он был расстрелян.

Уже после гибели Поликаши и смерти деда помню взволнованно-радостный рассказ дяшки, как после долгих и нерешительных колебаний он наконец осмелился и показал Сталину свои картинки, этюды, рисунки. Как уверял бабушку дяшка, товарищу Сталину работы очень понравились и он якобы сказал кому-то (рассказывая, дяшка передавал кавказский акцент вождя):

— Это эще нэ Рэпин, но у него все впереди. Теперь мы можэм спать спокойно. Если в Ленинграде с прэзидэнтом Акадэмии художников что-нибудь случится — вот достойная замэна!

Якобы при этом Сталин указал на дяшку.

Я тогда, естественно, не знал, что в конце тридцатых годов Всероссийская академия художеств действительно находилась в Ленинграде, но даже в том возрасте я к этому рассказу дяшки отнесся с немалым недоверием: он хоть и носил в петлицах два кубаря, все-таки был молодым простоватым парнем с довольно скромным рабфаковским образованием, а президент академии — это такая должность, которая, по моему убеждению, требовала ромба, может даже не одного, иначе — не лезь и не суйся.

…Вспоминал ли в своей последующей насыщенной жизни дяшка своего друга и учителя художника Поликарпия Шатохина, мучали ли его угрызения совести за бессмысленную смерть доброго, беззащитного, ни в чем не повинного, близкого ему человека? Но по злой иронии, он повторил его судьбу: Афанасий Круподеров после суда над Берией и последовавшей кампании по искоренению «бериевщины» был арестован и расстрелян под сурдинку по приговору специального трибунала. Его-то за что?

Лишь со временем мне стали известны некоторые подробности: в годы войны, будучи уже генерал-майором, дяшка возглавлял один из отделов в Центральном аппарате НКВД, выезжал на Северный Кавказ, в Крым и Польшу, за каждый такой выезд имел по ордену, и это объясняло, что он карабкался наверх уже без оглядки на совесть и справедливость. Ведь неглупый был человек, но карьера его сожрала.

…Дяшка Круподеров оказался действительно талантливым художником: спустя лет пятнадцать после его смерти я показал несколько сохранившихся работ замечательному русскому художнику академику Аркадию Александровичу Пластову, с которым мне дважды довелось встречаться. Картины от времени поблекли, выцвели, но старик разглядывал их внимательно, с интересом и заключил: «Профессиональной школы нет, но талант, большой талант. Самородок… Ему бы еще поучиться…».