«Стемнело. Кончилась вода для чая…»
Стемнело. Кончилась вода для чая.
Усталый, плетусь я на родник
И вдруг – луна…
Сквозь тучи
Дрожит, как робкое дитя,
Новорождённый месяц.
Жучок пробежал
По соломинке.
Радость на сердце.
«В ладонях, словно в чаше…»
В ладонях, словно в чаше,
Удерживаю осторожно
Солнечный зайчик.
Поздняя осень.
«Стою у родника и вижу…»
Стою у родника и вижу:
Белой ниткой
Через игольное ушко’
Могучих сосен
Пробился солнца луч.
«Та хороша весна…»
Та хороша весна,
Которая родится в душах.
И так прекрасна тишина:
Только ее бы слушал.
«Шорох, как от сорока сорок…»
Шорох, как от сорока сорок:
Голые ветки царапают крышу.
Осенний ветер.
«Семья уехала из городской неволи…»
Семья уехала из городской неволи
В чудесный край, где лес, река и поле.
Где тишь звенит, где голубой простор.
И что же?…
Строят каменный забор!
«Бессмысленно хожденье за три моря…»
Бессмысленно хожденье за три моря,
Коль дома вы уже хлебнули горя.
И во дворце, и у подножья пирамиды
Вы чувств не знаете иных, кроме обиды.
И. С. Бах
Он ноту взял. И тянет ее год за годом.
Сменяются цари, парламенты, народы.
А он не ест. Не спит. Ни с кем не говорит.
Он, словно облако, над темою парит.
Памятник А. С. Пушкину
Поэт стоит, печали полн,
Народу здешнему любезен.
Он – неизменный камертон,
Как жизни нашей, так и чести.
Современная женщина
Она свободою сыта
И тайно ищет угнетения.
И, только в этом, объяснение
Улыбки, тронувшей уста.
«Талантливы, свободны и богаты…»
Талантливы, свободны и богаты.
Так почему судьбе удачливой не рады?
Причудливо устройство мироздания:
Для счастья не хватает нам… страдания.
Дева
Благополучная судьба.
А дева тянется к страданию.
Хоть суть явления проста,
Но не придумано название.
Чиновник
Он важно говорит о деле
И смотрит прямо вам в глаза.
Он, улыбаясь, мягко стелет,
Но спать, как правило, нельзя.
В нем нет масштаба и пространства.
Лишь деньги, выгода да чванство.
Да новая российская беда –
Заметный дефицит стыда.
Начальству преданный слуга,
Не истине, а должности он верен.
Ради нее и врет, как сивый мерин,
И, как собака, лает на врага.
Владимирский край
Здесь вас встречают летнею порой,
Не спрашивая ни чинов, ни званий,
Полей целительный покой
И леса легкое дыхание.
«Неведомо куда ушли мои друзья…»
Неведомо куда ушли мои друзья.
Я горечь одиночества изведал.
Но кто кого на самом деле предал,
Быть может, не они, а их покинул я?!
«Что делать нам с внезапной болью?..»
Что делать нам с внезапной болью?
Встречать ее достойно. Стойко.
Великодушна и добра природа:
Преодоленное страданье слаще меда.
«Меж чувствами моими и словами – ров…»
Меж чувствами моими и словами – ров.
Меж голосом и пением – дверной засов.
Но, если буду терпелив, господь поможет
С годами домолчаться до стихов.
«Тот, кто обиды копит, без сомненья…»
Тот, кто обиды копит, без сомненья,
Подобен ядовитому растению.
Он мрачности суровой преисполнен.
Всему живому он несет смятенье.
«И шаг давно уже не ходкий…»
И шаг давно уже не ходкий,
И, словно матушка-зима,
Не греет старая жена.
А согревает рюмка водки.
«Как восхитительна свобода!..»
Как восхитительна свобода!
Как согревает душу братство!
Но, в наших северных широтах
Так с ними трудно повстречаться.
«Все в жизни получив по блату…»
Все в жизни получив по блату,
Он знал, что он-ума палата –
Даже в раю, настанет срок,
Получит лучший уголок.
«Отвечено. Отмечено…»
Отвечено. Отмечено.
И можно вдаль идти.
А там – полянка вечная
У Господа в горсти.
Глобальный кризис
Хоть машинист наш дело знает,
Но поезд мчится под откос.
Свою работу совершает
Незримый божий пылесос.
«Высокой он достиг ступени…»
Высокой он достиг ступени,
Благополучный и богатый…
Но раскошеливает время
И по носу дают утраты.
«Исследуя эпоху нашу…»
Исследуя эпоху нашу,
Зашел в безвыходный тупик:
Мы одеваемся все краше,
Но все уродливей наш лик.
«Мы в молодости полагаем, что мы умны…»
Мы в молодости полагаем, что мы умны.
Но мысли наши хотя и бойки, но не важны.
А в зрелой старости – сокрыта благодать:
Нам мысли помогают. И жить, и умирать.