Доктор Рюрикович — так звали его, любя, зеки. Он был Юрий Юрьевич, а фамилию придумали зеки, Ререкин. Зеки имеют один очень редкий дар: подмечают всё. Родители Юрия Юрьевича знали, что мальчик будет здоровенький, красивый, похожий на отца, поэтому назвали Юрой, в его честь. Но того, что он будет иметь дефект речи и очень сильно картавить, — представить себе не могли.

Мальчик действительно вырос высоким и красивым, а к логопеду его так и не отвели. Надо сказать, что и со своим дефектом речи он всем внушал симпатию. Закончил медучилище, стал тюремным фельдшером. От природы был очень добрым, у него легко выпрашивали любую таблетку, за это и любили.

Так вот, когда доктор, краснея, называл свое имя-отчество, у него получалось что-то вроде «Рюриковича». Зеки сразу подхватили понравившееся слово, и прозвище прилипло к доктору очень быстро.

Доктор Рюрикович часто обращался ко мне за помощью. Он знал, что я врач, а так как врачей не хватает везде, а тем более в тюрьме, и посоветоваться ему было не с кем, то он советовался со мной. Выведет из камеры в санчасть и просит посмотреть сложные случаи. Послушает.

— Что с сердцем?

— Элементарно, Рюрикович! Мерцательная аритмия.

— Понятно. А девку одну посмотришь? Говорит, беременная.

— Посмотрю.

— Если беременная, тогда уже гинеколога буду вызывать из города, беременность прерывать.

— Элементарно, Рюрикович! Так матка уже выше пупка! Прерывать поздно. Рожать надо.

— Что же делать? — задумался Рюрикович.

Мы с ним дружили. На обходе только почешу у виска (это был наш условный знак, стыдно, когда в «хате» вши), а он уже банку «вонючки» несет голову обрабатывать.

Сегодня доктор Рюрикович вколол Курице успокоительное и тихо попросил меня присмотреть за ней. Сказал: «Ожидается суицид».