Я стояла на плацу, и мысли жалили, кусали меня, о хорошем не думалось. Что-то я опять упала духом. Здесь мне на помощь, как всегда, пришел Леха. Я вспомнила его «доктор, падая духом, можно очень сильно ушибиться». Я стояла на плацу в строю, и это было похоже на утреннюю линейку в пионерском лагере. Дежавю какое-то, лагерь, да не тот. Концентрационный. Каким-то внутренним зрением я видела, как кожу с меня здесь снимут, сделают из нее портфель или ботинки и подарят прокурору и судье, преподнесут в качестве сувенира. Дело, мол, сделали, вот доказательство. Носиться будут долго, кожа оказалась прочной. Ах, вы еще и мозги ее хотите? Будет исполнено. Мы люди исполнительные. Подадим на блюде. Вам под нашим соусом, горчицы или хрена? Да, мозги у нее тоже качественные, как и кожа. Мозги так мозги.

Я раньше тоже думала: вот он преступник — убийца и гомосексуалист Леха. Оказался отличный парень. А судьи кто? Вечный риторический вопрос. От смеха судьи я тогда чуть не сошла с ума. Какое он имеет право смеяться? Свидетели на процессе приводят доказательства моей невиновности, а он хохочет. Говорит мне в лицо, что никто меня теперь не отпустит, раз я целый год нахожусь под стражей. Прокурор приказывает Ивкову избить меня, а начальник милиции клянется погонами, что сгноит меня на зоне. Так кто бандит? Леха? А эти кто? Честные и порядочные люди? Бандиты, наделенные властью, хуже, чем просто бандиты.