Я утешалась поэзией Хайяма, а Леха вешал мне на шею мою мочалку на длинном шнурке, которую он позаимствовал у меня, чтобы помыться. Он вешал ее мне как медаль, провозгласив: «Награда». Я возвратила ему мочалку: «Подарок». Мы продолжали дурачиться, и мочалка кочевала с моей шеи на Лехину. Нам было весело.

— Я же тебе уже говорил, что мужчины украшений не носят. Мне не нужны мочалочные бусы.

Леха искал любой способ дотронуться до меня, я уже хотела наказать его, влепить пощечину, как полагается, но ограничилась шлепком по руке. Это привело его в чувство. Он перестал ржать и закатывать глазки, серьезно посмотрел на меня, и я уже решила, что сейчас он произнесет одну из своих дежурных фраз, но оказалось, что я плохо знаю Леху. Он был неисчерпаем, и поэтому мне с ним было интересно. Он продолжал меня удивлять.

— Я тебе предлагаю отношения двух живых людей.

— В смысле? Если один партнер мертв, это уже некрофилия. Леха, ты о чем?

— Это ты о чем? Доктор, вам не плохо?

— Очень плохо…

— Ты не хочешь меня понять. Секс в паре субъект — субъект. То есть человек — человек, неважно, какого пола. Знаешь, ведь бывает еще хуже.

— Что может быть еще хуже?

— Ты не знаешь?

— Откуда мне знать, остроумец мой?

— Где ты жила, глупая, кто тебя учил жизни? — сказал Леха, введя меня в окончательный ступор.

— Ступор, Леха, кома. Я теряю сознание.

— Доктор, вам врача вызвать?

— Не надо, просто помолчи, прошу тебя.

— Доктор, с такой слабой нервной системой ты в тюрьме долго не проживешь.

Я нащупала около себя кроссовку и запустила в Леху. Он увернулся, и кроссовка просвистела мимо его уха.

— Ну и глупая же ты! А что, лучше вариант секс — субъект — объект? Компьютер, робот или прибамбасы всякие? Где мужиков-то набрать на всех баб желающих? Я живой, тепленький, а не компьютер говорящий…