После освобождения первым моим желанием было забыть все как страшный сон, но, побыв дома, немного придя в себя, я стала все чаще вспоминать своих девчонок.

Зачем мне это было нужно? Я собирала им посылки и несла короба на почту. Конфеты, шоколад, кофе, чай. Хотя самой было очень трудно жить без работы на пенсию родителей, да еще помогал Вячеслав встать с колен на ноги. Соберу посылочку — и на почту, пусть мои девчонки порадуются.

Одна сотрудница почты меня приметила, она знала меня и раньше. Сказала, когда я в очередной раз пришла отправлять посылку на казенный адрес:

— Когда вы все это забудете?

— Никогда! — ответила я ей, не раздумывая. — Такое не забывается.

Мне запретили работать врачом два года. А чем я должна еще заниматься? Вязать носки? Или строчить на машинке? (Хотя первые месяцы шитье на машинке мне помогало писать эту книгу. Всплывали воспоминания.) Такая уйма свободного времени. Чем заняться, чтобы не сойти с ума от всего случившегося? Забыть! Забыть! — говорила я себе, но поняла, что сделать это практически невозможно. Я должна найти Кристину. Я дала обещание Оксане. «Да все вы обещаете, когда освобождаетесь. Да только потом быстро забываете», — бытует такое мнение на зоне. «Пацан дал слово», — говорят те, кто живет по понятиям.