Вы почти готовы приступить к работе в качестве уличного эпистемолога. Однако прежде чем вы начнете разубеждать людей в их вере, вам потребуется пособие для начинающих, в котором раскрывались бы следующие вопросы: 1) непрерывная аргументация необоснованных убеждений; 2) силы, задействованные в сформировавшихся системах верований; 3) факторы, заставляющие людей придерживаться нелепых верований; 4) вероятная реакция людей на трактовку (они будут очень расстроены!). Также вам нужно будет пройти ускоренный курс по эпистемологии.
«Все люди от природы стремятся к знаниям»
В первом томе «Метафизики» Аристотель пишет: «Все люди от природы стремятся к знаниям». Аристотель, рассматривая идеи Сократа и Платона, доказывает: для того, чтобы изучать жизнь, нам нужны вопросы и желание найти на них ответы. Отсутствие желания означает либо то, что человек уверен в чем-нибудь, либо то, что ему все равно.
Сократ говорил, что человек не хочет чего-либо до тех пор, пока не думает о том, что этого у него нет. То есть если вы верите, что знаете правду, зачем вам искать другую правду? Например, вы прекращаете поиски, если ваша незыблемая начальная посылка заключается в том, что десять заповедей – это «истина в последней инстанции» по отношению к нравственному закону, или что Коран – это совершенная книга, в которой есть все ответы, нужные вам, или что все люди произошли от Ману. Определенность – это враг правды, проверка и перепроверка – ее союзники.
Однажды древний грек Херефон отправился к дельфийскому оракулу и спросил, кто самый мудрый человек в Греции. Тот ответил, что нет никого мудрее Сократа. Поначалу Сократ подумал, что пифия, возможно, имела в виду, что все люди невежественны. На первый взгляд кажется, что именно это она и сказала, но она сказала также о том, что осознание своего невежества и стремление к знанию – это добродетели.
Аристотель был прав: природа заставляет людей получать знания. У нас врожденная жажда знаний. Разговаривая с другими, мы интересуемся тем, что они думают и почему именно так. Когда мы видим какой-то физический процесс, нам становится любопытно, почему так происходит. Мы хотим знать, почему сливки в кофе образуют такой узор, почему лист, сорванный ветром, падает определенным образом. У нас врожденный интерес к другим людям, к природным феноменам и к нашей жизни. Сильнее всего он выражен у детей.
Вера ослабляет нашу любознательность, а в худшем случае лишает нас ее: мы перестаем интересоваться вопросами о том, в чем ценность нашей жизни, какую жизнь мы должны вести. Вера заменяет удивление и восхищение эпистемологической самоуверенностью, фальшиво преподносимой как смирение. Вера неизменно изменяет начальные условия, необходимые для познания окружающего мира, выкорчевывая жажду знаний и сея ничем не обоснованную уверенность.
Если это правда, что неизученная жизнь не стоит того, чтобы быть прожитой, то тогда с осознания нашего невежества начинается наша интеллектуальная и эмоциональная работа. Только понимая, что мы не обладаем знанием, мы получаем базу для изучения жизни, желания знать и критического размышления.
Одна из целей уличного эпистемолога – дать людям возможность осознать свое невежество, вселить в них решимость пересмотреть свои основные верования, пробудить неутолимый голод к правде и жажду знаний. Удивление, любопытство, честное самопознание, искренность и желание знать – прочная основа для достойной жизни.
Уличный эпистемолог стремится помочь другим людям восстановить любознательность и способность удивляться, которые были украдены верой. Человек может прожить жизнь, не задавая вопросов, но британский философ Джон Стюарт Милль (1806–1873) писал: «Лучше быть неудовлетворенным человеком, чем всем довольной свиньей; лучше быть неудовлетворенным Сократом, чем довольным дураком». Интеллектуальная жизнь, ее движение вперед, подпитывание жажды знаний – существенная часть человеческого опыта.П1
Ученые часто говорят о предвзятости подтверждения и герменевтическом круге: при объяснении чего-либо сделанные нами допущения диктуют, что нам чувствовать, слышать, видеть и переживать. Поясню на примере. Много лет тому назад я жил в Нью-Мексико. Однажды я сидел в приемной врача вместе с тремя незнакомыми мне людьми, а на стене висела чуднáя огромная картина. На ней была изображена сцена из жизни переселенцев: вот они только высадились с большого корабля на берег, где их встречают мирные коренные американцы – индейцы. Молодая женщина справа от меня завела разговор о том, какая это чудесная картина, и добавила, что изучала искусство в высшей школе. Пожилой мужчина слева от нее сказал, что картина оскорбительная, и упомянул о своих индейских корнях. Второй мужчина поведал нам, что корабль изображен исторически недостоверно, и начал пояснять, как на самом деле они выглядели. Каждый посетитель внес свой жизненный опыт в интерпретацию картины.
Сократ и Ницше предписывали другой способ опыта интерпретации, при котором мы не только находим и подтверждаем существующее предвзятое отношение, но и воздействуем на него. Когда нам представляется удобный случай взглянуть на наши предубеждения, увидеть собственные заблуждения и допущения, сделанные с недостаточным на то основанием, мы получаем возможность разрушить эти допущения и избавиться от высокомерия по поводу имеющегося у нас знания. Изучая и вдумчиво критикуя наши предубеждения, наши интерпретации и то, что, как нам кажется, мы знаем, мы получаем шанс на возвращение удивительного.
Ваша главная цель как уличного эпистемолога – помочь людям снова обрести стремление к знанию, чувство изумления. Вы помогаете людям разрушить фундаментальные убеждения и верования, безосновательные допущения, ошибочные теории познания и, в конечном счете, – веру. Как сказал австрийский философ Людвиг Витгенштейн в «Философских исследованиях» (Ludwig Wittgenstein, Philosophical Investigations, § 118), «то, что мы разрушаем, это нечто нереальное, как карточные домики, и мы наводим порядок в области языка, с помощью которого все это описывается». Когда вы разрушаете карточный домик, то получаете представление о действительности, освобождаясь от иллюзий.
Помочь людям избавиться от иллюзий – главная задача проекта «Уличные эпистемологи», это древняя и почетная миссия. Освобождая других от необоснованной уверенности, возвращая им чувство удивления и стремление к знаниям, вы вносите серьезный вклад в то, чтобы их жизнь наполнилась смыслом.
Рациональное в борьбе с иррациональным
Вера и разум часто рассматриваются – и по праву – как несовместимые друг с другом, несмотря на знаменитое доказательство папы Иоанна Павла II в энциклике [23] , метко озаглавленной «Вера и разум» (Fides et Ratio), согласно которому это два разных пути к одной истине. В конце концов, вера, по определению, – это убежденность в чем-то независимо от доказательств и даже вопреки им. Превосходно сказал об этом Дэвид Юм: «Мудрый человек соизмеряет свою веру с доказательствами».Итало-американский биолог и философ Массимо Пильюччи
В связи с этим может показаться, что нельзя перестать верить, опираясь на силу разума. К счастью, оказывается, что в реальности все иначе. Существует достаточно как отдельных, так и систематических данных о людях, которые теряли веру благодаря отчасти процессу мышления. Например, в книге «Удивительные превращения: Почему одни люди обращаются к вере, а другие отрицают религию» (Amazing Conversions: Why Some Turn to Faith & Others Abandon Religion) Боб Алтмайер и Брюс Хансбергер анализируют типичный процесс, протекающий в обоих направлениях (т. е. приобретение и потерю веры), и находят потрясающие асимметрии. Неверующие, обращающиеся к вере, обычно поступают так в результате внезапного, в высшей степени эмоционального события, которое имеет либо личный (например, смерть любимого человека), либо общественный характер (например, террористические акты 11 сентября). Однако самый обычный путь к неверию очень медленный, длящийся годами, связанный с чтением большого количества литературы, многочисленными разговорами и размышлениями.
Я знал несколько человек, когда жил в библейском поясе [24] , чьи истории иллюстрировали последний из этих двух путей. Часто начальную искру давало чтение книги светского автора, написанной без угроз (типичный пример – книги Карла Сагана), или понимание мелких, но все же приводящих в замешательство расхождений в своих собственных религиозных учениях (например, если священник сказал, что твои друзья попадут в ад из-за такого банального факта, как пение в церкви).
Безусловно, есть потребность в дополнительных систематичных психологических и социологических исследованиях отношений между верой и разумом, но на данный момент вполне очевидно, что образ мыслей человека может измениться в результате разумной аргументации. Проблема в том, что это долгий процесс, который требует повторного воздействия подобных идей, поступающих из разных источников, и, возможно, некоторых личностных качеств, в том числе – склонности к размышлениям.
Одна из предпосылок написания этой книги состоит в том, что людей можно убедить отказаться от нерациональных верований. Не все ученые с этим согласны. В статье «Почему религия естественна?» (Pascal Boyer, Why Is Religion Natural?) французский антрополог Паскаль Буайе опровергает идею, согласно которой люди верят потому, что не могут правильно рассуждать (Boyer, 2004).П2 Заканчивая статью известными словами Джонатана Свифта: «Бесполезно пытаться разубедить человека в том, в чем он никогда не был убежден», – Буайе заявляет, что едва ли можно заставить человека отказаться от веры с помощью аргументов.
Я не соглашусь с этим. Вот некоторые контраргументы и доказательства.
1. Есть люди, которых убедили отказаться от религии. Многие «излечившиеся» от нее сообщали, что они пришли к отрицанию веры логическим путем. Даже бывшие проповедники становились ярыми сторонниками атеизма: Гектор Авалос, Дэн Баркер, Кеннет У. Даниэлс, Джерри ДеВитт, Джо Холман, Джон У. Лофтус, Тереза Мак-Бейн, Нейт Фелпс, Роберт Прайс, Сэм Синглтон и др. Сейчас они успешно используют уроки прошлого, разум и логику, помогая другим отойти от религии.
2. Если делать акцент на религии как противоположности веры, то следует признать, что Буайе частично прав, утверждая: в религии нельзя разубедить. Попытаться логически опровергнуть религию – это все равно что попытаться лишить человека социальной поддержки, друзей, хобби, любимых песен, ритуалов и т.д. Вот почему уличные эпистемологи не должны даже пробовать отделить людей от их религии. Вместо этого они должны сосредоточиться на том, чтобы оторвать людей от их веры. Логически опровергая веру, мы помогаем людям отказаться от ошибочной эпистемологии, но опровергая религию, мы заставляем их отказаться от поддержки социальной сети.
3. Во многом перекликающееся с предыдущими работами Буайе исследование «Аналитическое мышление способствует религиозному отрицанию» (Analytic Thinking Promotes Religious Disbelief), проведенное в 2012 году, показало, как видно из названия, что аналитическое мышление действительно ведет к отказу от религиозной веры (Gervais & Norenzyan, 2012). Хотя механизмы неверия и различных ведущих к нему факторов ясны не до конца, авторам удалось продемонстрировать, что улучшение аналитических функций увеличивает вероятность неверия. Другими словами, если научиться критически мыслить, то вероятность отказа от религиозных убеждений повышается.
4. Наконец, многие апологеты (особенно американский теолог Уильям Лейн Крейг) достигли существенных успехов, убеждая людей придерживаться нерациональных убеждений. К сожалению, как мы видим, тактика верующих очень эффективна. Есть очень много книг, в которых подробно описывается, как убедить неверующих и обратить их в веру.
Несмотря на критику Буайе, проблема веры, по меньшей мере частично, – это проблема мышления. Можно путем логического опровержения привести людей к отказу от нерациональных убеждений.П3 На самом деле люди часто меняют свои религиозные убеждения независимо от разума, переходя из одной веры в другую.
Вера в абсурдное
Я хочу сказать, что мы не делаем выводы об истинности нашей веры, основываясь на доказательствах или данных любого рода, но когда Дух Бога говорит с нашими сердцами, мы сразу и безошибочно видим, что наша вера истинна. Дух Бога делает очевидной для нас истинность нашей веры.Уильям Лейн Крейг. Трудные вопросы, настоящие ответы (William Lane Craig, Hard Questions, Real Answers, 2003, р. 35)
Есть пять причин, по которым люди, разумные в любом другом отношении, воспринимают абсурдные идеи: 1) они не формулировали свои убеждения на основе доказательств; 2) они формулировали свои убеждения исходя из того, что казалось им надежными доказательствами, но которые таковыми не являлись (например, отношение к Заветам и Св. Духу); 3) они никогда не сталкивались с другими теориями познания и убеждениями; 4) они поддаются социальному давлению; 5) они обесценивают значение истины или являются релятивистами.
Большинство людей предпочитает думать, что в их эпистемической жизни убеждения и доказательства находятся в гармонии с логикой и эмпирическими данными. То есть чем меньше у них доводов и доказательств, тем меньше они уверены в своих умозаключениях и в том, во что они верят. Но иногда разум и доказательства не так тесно связаны с верой. Люди формулируют свои убеждения на основании других факторов, например полученного в приходской школе образования, давления со стороны сверстников или ожиданий сообщества – могущественных сил, на которые доказательства не действуют.
В некоторых случаях люди «портят» свое мышление не только потому, что приучили себя не соизмерять веру с доказательствами, но и потому, что гордятся тем, что так не делают. Например, когда затрагиваются вопросы, связанные с религией, Богом и верой, то верующие часто говорят, что неведение – это знак близости к Богу, духовного озарения и истинной веры. (Уличный эпистемолог будет тратить много времени на работу в таких ситуациях. Здесь вы нужны больше всего. Эти вмешательства будет трудно осуществить, но результаты принесут вам глубокое удовлетворение.)
Со временем у вас появятся диагностический инструментарий, который позволит вам быстро отнести человека к одной из пяти категорий. И вы сможете провести соответствующее данному конкретному случаю вмешательство.
Доксастическое замыкание
Слово «доксастический» происходит от древнегреческого «doxa », что означает «вера». Я использую выражение «доксастическое замыкание» (хотя оно кажется малопонятным даже опытным эпистемологам и логикам) в другом, более широком смысле, чем тот, в котором оно используется в философской литературе. Для меня оно означает либо конкретное убеждение, которого придерживается человек, либо всю систему убеждений данного человека, которые с трудом поддаются пересмотру.П4 Пересмотр убеждений означает, что человек изменяет свое мнение по поводу того, является убеждение истинным или ложным.
Доксастическое замыкание имеет несколько степеней выражения. Самая крайняя из них – фиксированное, окончательное, незыблемое убеждение (или система убеждений), которое сложнее всего пересмотреть. Чем меньше человек доксастически замкнут, чем больше он готов и способен к тому, чтобы изменить свои убеждения.
Доксастически замкнуться можно на любом убеждении, вне зависимости от его содержания. Для кого-то это будет нравственное убеждение («Мы не должны мучить маленьких детей ради удовольствия»), для кого-то – экономическое («Рынки не нуждаются в регулировании»), для кого-то – метафизическое («Я не мозг в колбе»), для кого-то – относительное («Мой бойфренд любит меня»), для кого-то – научное («Глобальное изменение климата вызвано деятельностью человека»), для кого-то – основанное на вере («Женщина без мужа подобна мертвецу», Бхагавата-пурана, 9.9.32) и т.д.
Способ замыкания
В книге «Большая сортировка» (Bill Bishop, The Big Sort) американский социолог Билл Бишоп доказывает, что мы группируемся в общины по политическому признаку (Bishop, 2008). Иными словами, мы ищем людей, близких к нам по идеологии, мы любим окружать себя людьми, которые ценят то же самое, что и мы. Одно из следствий образования группы – укрепление доксастического замыкания; когда нас окружают люди «с подобной идеологией», даже неестественные убеждения становятся нормой. Утверждается, например, следующее: «Нормально думать о полигамии так, как думаю я. Каждый думает о ней так же, как я, а если нет – он просто сумасшедший». Группа, таким образом, повышает степень доверия, которое мы безотчетно питаем к убеждению: мы становимся более уверенными в правоте своих убеждений. Еще больше усложняет процесс группировки явление, названное американским интернет-активистом Илаем Парайзером «пузырем фильтров» (Pariser, 2012). «Пузырь фильтров» (Filter bubble) описывает феномен онлайновых порталов, таких как Google или Facebook, как предсказывание и предоставление индивидуальной информации, которую пользователь хочет получить на основании алгоритмов, берущих существующие в аккаунте данные (например, историю поисков, тип компьютера и местонахождение).
Следовательно, и без ведома пользователя он получает информацию, которая идеологически согласуется с его убеждениями. Например, если вы, изучая новый атеизм по книгам или видео-лекциям «всадников» Хитченса и Докинза, будете искать в Google «креационизм», алгоритм поиска учтет предыдущие запросы и выдаст вам результаты, которые будут весьма отличаться от результатов человека, который до того посещал веб-сайты креационистов, слушал христианских проповедников или человека, который живет в таком районе страны, где высока посещаемость церквей (например, в Миссисипи).
Пользователь попадает в «пузырь», который отфильтровывает идеологически несогласующиеся данные и мнения. В результате мы получаем искаженную информацию, которая укрепляет нас в предыдущих убеждениях. Это доксастическое укрепление. «Все есть в Интернете» или «Я уверен, что это правда, я гуглил это сегодня утром и видел сам» – эти фразы получают новый смысл, поскольку человек, сам того не зная, получил выборочную информацию. Она добавила веса его «доказательствам», потому что была в верхних строчках поиска.
Возьмите группу одинаково думающих людей, добавьте «пузырь фильтров». Затем поставьте его на вершину структуры познания, предрасполагающую человека к убеждениям (Shermer, 2012) и благоприятствующую предвзятости подтверждения. Затем приведите тот факт, что критическое мышление требует более серьезных умственных усилий, чем принятие простых решений и следование банальным мыслям. Затем щедро сдобрите все болезнетворными микробами неких систем верований. Затем влейте идею, что придерживаться определенных убеждений и использовать определенные типы мышления – это высоконравственные действия. А затем выложите всю эту смесь на ежедневную заботу о выживании без времени на какие-либо размышления и – вуаля! – доксастическое замыканиеП5.
Доксастическая открытость и осознание собственного невежества
Доксастическая открытость, в моем понимании, – это готовность и способность пересматривать убеждения.П6 Она наступает в тот момент, когда человек осознает свое невежество; в то мгновение, когда он понимает, что его верования могут не быть истинными. Доксастическая открытость – это начало подлинной беспристрастности.
Понимание своего невежества по определению – доксастическая открытость. Осознав его, человек может рассматривать другие альтернативы, доказательства, взгляды на мир и идеи, так как понимает: он не знает того, что, как ему казалось, знал. Инструментарий и союзники веры – уверенность, предубеждение, притворство, предвзятость подтверждения, иррациональность и предрассудки – ставятся под сомнение из-за осознания собственного невежества.П7
Вам как уличному эпистемологу придется буквально отговаривать людей верить. Ваша цель – помочь им, стимулировав доксастическую открытость. Случаи, когда люди сразу же отказываются от своей веры, крайне редки. Чаще всего, помогая людям осознавать собственное невежество, вы сеете семена сомнения, которые со временем дадут плоды в виде все более удлиняющихся периодов доксастической открытости.
Иммунитет к уличной эпистемологии?
Как уличный эпистемолог вы будете встречаться с людьми, которые кажутся глухими к доводам разума. И дело не в том, что вы станете говорить; будет казаться, что вам никогда не удастся достучаться до них и создать моменты доксастической открытости.
В этом разделе рассмотрены две основные причины этой кажущейся неудачи:
1) либо у собеседника есть неврологические повреждения мозга;
2) либо вы на самом деле преуспеваете.
В последнем случае вербальное поведение собеседника показывает, что ваше вмешательство неудачно. Например, он начинает злиться, или повышает голос, или как будто еще больше укрепляется в собственной правоте. На самом деле такие заявления могут указывать на успешное вмешательство. (Конечно, всегда остается вероятность того, что верующий использовал еще не все доказательства в разговоре, но нельзя опровергнуть не произнесенный вслух аргумент.)
1. Заблуждение и доксастическое замыкание
Некоторые заблуждения не имеют отношения к верованиям (Bortolotti, 2010). Например, люди, получившие травму головы, страдают от синдрома Капгра: они верят, что их близкие – муж, сестра, брат – на самом деле мошенники, выдающие себя за других. Другие страдают от бреда Котара: они верят, что умерли (в прямом смысле). Невозможно разубедить людей с такими психическими нарушениями.
Уличные эпистемологи должны ставить реальную цель – помочь верующим стать более доксастически открытыми. Заронить сомнения. Помочь людям стать менее уверенными в том, что, как они утверждают, они знают, и помочь им перестать притворяться, будто они знают то, чего на самом деле не знают. Со временем, когда за вашими плечами будет уже много вмешательств, вы отточите мастерство, а ваши амбиции возрастут. В конце концов среди ваших последователей останутся не только люди, которых вы освободили из плена веры, но и многие уличные эпистемологи.
В случаях, когда поврежден головной мозг, никакое диалектическое вмешательство не будет эффективным: оно не изменит познавательные и психологические установки. Эти и другие состояния, например некоторые инсульты, внутричерепные опухоли, болезнь Альцгеймера, воздействуют на мозг и лежат вне зоны действия немедицинских вмешательств. Короче говоря, если кто-то страдает от вызванного повреждением мозга заблуждения веры, ваши усилия будут тщетными.
2. Primum non nocere («Не навреди»)
[Вера] заставляет нас искажать или даже игнорировать объективные данные, [по этой причине] мы часто игнорируем все данные, противоречащие тому, во что мы хотим верить.Джон У. Лофтус. Объективный тест на веру (John W. Loftus, The Outsider Test for Faith, 2013)
Когда людям представляют данные, противоречащие их верованиям, или показывают, что у них нет достаточных доказательств, свидетельствующих о вере, или же если они узнают о несоответствии утверждений (деревья не могли быть одновременно созданы до Адама (Бытие 1:11–12 и 1:26–27) и после него (Бытие 2:4–9)) либо понимают, что их рассуждения ошибочны, они, кажется, цепляются за свою веру еще сильнее.
Доксастическая патология очень четко проявляется в убеждениях, основанных на вере. То есть такие убеждения представляют собой особую категорию верований, которые чрезвычайно трудно поддаются пересмотру. Помогая людям изменить религиозные убеждения или полностью отказаться от веры, вы столкнетесь со множеством трудностей, которые не характерны для других областей веры. Даже в политике, где торгуют конкурирующими политическими идеологиями, можно достаточно легко сменить убеждения. Такое положение дел объясняется тем, что многие взаимодействующие факторы укрепляют доксастическое замыкание в религиозной системе: общество рассматривает веру как добродетель, религиозные организации активно занимаются распространением веры, сформировались механизмы, защищающие веру от анализа, есть общественные табу на критику принадлежности к вере других людей, а религиозные общины активно поддерживают верования своих членов. (Освобождение от налогов привело к тому, что вера стала крупным бизнесом, но, в отличие от веры, крупный бизнес всегда находится под прицелом критики.)
Означает ли это, что ваше вмешательство дало результат, обратный желаемому? Что вы непреднамеренно ухудшили эпистемологическую ситуацию? Что вы усилили доксастическое замыкание? Нет.
Интересные исследования, проведенные Сэмпсоном, Вайссом и их коллегами, иллюстрируют этот феномен в контексте психотерапии (Curtis, Silberschatz, Samp-son, Weiss, & Rosenberg, 1988; Gassner, Sampson, Weiss, & Brumer, 1982; Horowitz, Sampson, Siegel-man, Weiss, & Goodfriend, 1978; Norville, Sampson, & Weiss, 1996; Sampson, 1994; Silberschatz, Curtis, Sampson, & Weiss, 1991; Weiss & Sampson, 1986). Ученые утверждают, что краткосрочная психотерапия помогает индивидам избавиться от патогенных убеждений, т.е. таких убеждений, которые прямо или косвенно ведут к эмоциональной, психологической или физической патологии. Другими словами, когда человек придерживается патогенных убеждений, он занимается самосаботажем, что далеко уводит его от физического и душевного здоровья. Вот несколько примеров таких убеждений: «Меня нельзя любить, мне никогда не повезет в любви», «Я убогий, слабый, никчемный и без любви Христа не избавился бы от пристрастия к алкоголю», «Без сайентологии и одитинга я не смог бы справиться с последствиями травмы, которые разрушали мою жизнь».
На основании данных исследований психиатры утверждают, что терапевтические вмешательства работают, когда создаются условия, при которых аналитик постоянно разрушает патогенное убеждение, что заставляет пациента удваивать усилия по его защите. Например, пациент убежден в том, что люди его не любят. Он идет к психоаналитику, садится в кабинете и говорит: «Как у вас неуютно! Никогда у вас нет цветов. Мой предыдущий аналитик всегда ставил букет». Он ожидает и даже хочет, чтобы аналитик подтвердил его патогенные предположения и ответил: «Ну, вы мне тоже не нравитесь», – но вместо этого аналитик говорит, используя соответствующую психоаналитическую технику: «Расскажите более подробно о том, почему кабинет кажется вам неуютным». Такой ответ заставляет пациента удвоить усилия в поиске отказа, и он еще сильнее привязывается к своей патогенной идее. Следовательно, пациент скажет, например, так: «Я по-настоящему расстроился из-за того, что здесь нет цветов. Это очень необдуманно с вашей стороны».
Вербальное поведение пациента вроде бы свидетельствует о том, что ему хуже, хотя на самом деле ему лучше. Между тем выглядит он так, будто неудовольствие его усилилось вдвое и он стал более резким, но в действительности его самосознание повышается. (Подобное происходит с Фрасимахом в диалоге «Государство», с Анитом в конце диалога «Менон», с Гиппием в диалоге «Гиппий больший», с Полом и Калликлом в диалоге «Горгий» и с Евтифроном в диалоге «Евтифрон». В «Клитофоне», диалоге, который многие считают неплатоновским из-за его нехарактерности, Клитофон обвиняет Сократа в том, что на самом деле его беседы не делают людей более добродетельными. В начале книги VII «Государства» Платона, в аллегории о пещере, Сократ говорит, что люди в пещере разозлились бы на того, кто сказал бы им, что они видят только тени, и попытались бы убить его, если бы смогли до него дотянуться. Благодаря вопросам Сократа люди ведут себя тем увереннее, чем больше они сомневаются, или, скорее, чем увереннее они становятся, тем больше оснований полагать, что в душе они колеблются.)
Для уличного эпистемолога вывод из упорного вербального сопротивления должен быть такой: помогая другим достичь прогресса в их эпистемологической жизни, ставя под сомнение их верования и способы приобретения знаний, вы можете наблюдать обратный эффект по их высказываниям и поведению. Как только вы объявите чью-то веру или эпистемологию заведомо ложной, то, вероятное всего, услышите заверения в еще большей уверенности. Кажется, будто уличная эпистемология усилила доксастическое замыкание, хотя на самом деле это резкое вербальное поведение указывает на проблеск доксастической открытости.
Если вы тревожитесь о том, что в результате вашего вмешательства чья-то эпистемологическая жизнь станет более оторванной от реальности, поскольку после него человек выглядит еще более непоколебимым в своей правоте, то не переживайте. Его вербальное поведение – естественное и ожидаемое следствие уличной эпистемологии. То, что кажется доксастическим замыканием, на самом деле является доксастической открытостью.
Вера, эпистемология и соответствующие действия
То, что мы помогли кому-то оценить и использовать эпистемологию, приводящую его веру в соответствие с реальностью, не гарантирует того, что его поведение будет это отражать; невозможность увидеть изменения в поведении может лишить энтузиазма начинающих уличных эпистемологов. Вы потратили время и усилия, помогая человеку отказаться от его веры, а затем, к вашему удивлению, он упоминает, что посещал церковь на прошлой неделе. Как это может быть, чтобы человек признал, что обладает ошибочной эпистемологией, но не может начать действовать и изменить свое поведение? (Ответом, возможно, будет поддерживающая община, к которой принадлежит верующий.)
Если у человека надежная эпистемология, это еще не значит, что он будет действовать соответственно ей. Есть множество причин, по которым люди не начинают действовать после сделанных выводов. Вот главные из них.
1. Моральное отключение [28]Отключение моральной ответственности (moral disengagement – свобода от моральных норм). – Примеч. ред.
. Канадско-американский психолог Альберт Бандура провел интересное исследование, связанное с введенным им термином «моральное отключение» (Bandura, 1990, 1999, 2002). По Бандуре, индивид может знать, что делать, но не делать этого, поскольку он морально оторван – свободен – от действия. Например, мне нравится последняя модель наушников. В раздевалке фитнес-клуба я вижу пару совершенно новых наушников, оставленных без присмотра. Я чувствую себя виноватым, потому что беру их, но отключаюсь и отделяюсь от того, что, как я знаю, я должен сделать, и все равно беру их. Это пример морального отключения: я знаю, как надо было поступить, но морально отключаю себя от правильных действий, чтобы сразу получить то, чего хочу.
2. Акрасия [29]Акрасия ( греч . ἀκρασία – слабоволие, несдержанность) – действие вопреки лучшему варианту, выбор худшего из двух вариантов. – Примеч. ред.
. Древние греки использовали слово «akrasia» для обозначения отсутствия владения собой или, в более широком смысле, – слабости воли. Человек знает, что нужно делать: не изменять жене/мужу, например, – но ему не хватает воли поступить так.
3. Социальная выгода и социальное давление. Люди придерживаются определенных типов поведения, чтобы получать полезные результаты в виде уважения, признания, дружбы, чувства единения со своей общиной. Например, человек в общественном туалете собирается уйти сразу же после того, как сделал свои дела, но когда из кабинки выходит другой, он чувствует себя обязанным вымыть руки. В данном случае он демонстрирует подобное поведение, чтобы избежать чувства стыда.
Во многих случаях на индивидов давят, заставляя участвовать в религиозных обрядах. Если человек не уступит, его могут заклеймить позором (Свидетели Иеговы называют это «лишением полноправного членства» и «бойкотом») или сделать что-то еще хуже (сайентологи очерняют вероотступников, называя их психами, но многочисленные «павшие» приверженцы сайентологов сообщают о случаях постоянной травли, включая непрерывные судебные преследования).
Рано или поздно как уличный эпистемолог вы освободите кого-то от иллюзий веры, а он будет вести себя так, будто ничего не произошло. Пусть вас это не пугает. Есть много факторов, которые не дают индивиду отказаться от религиозной традиции, притягивают его обратно или подталкивают к тому, чтобы остаться членом общины даже после вероотступничества. Эти факторы вы не можете контролировать.
Но вот чем вы можете управлять, так это количеством людей, которым вы помогли, и вашим желанием постоянно совершенствоваться.
Если уличная эпистемология станет вашим коммуникативным взаимодействием «по умолчанию», вы привлечете больше людей и повысите эффективность своих вмешательств. Со временем случаи, когда вам не удастся вызвать доксастическую открытость, будут происходить все реже.
Вмешательство 1
Я ждал своей очереди в магазине натуральных продуктов, когда женщина передо мной начала разговор. Дама лет сорока, с вьющимися волосами, в одежде свободного покроя… (Назовем ее РС.) Беседа началась с того, что она дважды спросила меня, а я не расслышал.
ПБ. Простите, я вас не услышал. Я глух на одно ухо.
(Мы кратко обсудили ее первый вопрос по поводу очереди к кассе.)
РС. Могу я поинтересоваться: вы родились глухим или произошел несчастный случай?
ПБ. Конечно, было бы странно, если бы вы не спросили. Пару лет назад я проснулся и понял, что оглох на левое ухо. Сначала я думал, что из-за серной пробки. Я попросил жену посмотреть – она врач, – и она сказала, что я немедленно должен пойти к ЛОРу. У меня диагностировали внезапную одностороннюю идиопатическую потерю слуха.
РС. Мне так жаль.
(Мы немного поговорили о том, как меняется жизнь после частичной потери слуха, и о способах лечения.)
РС. Вы пробовали акупунктуру? Я спрашиваю, потому что я иглотерапевт.
(Она протянула мне визитку. Я взял ее и прочитал. Она была доктором-натуропатом.)
ПБ. Нет. Я ее не пробовал, потому что она не помогает.
(Я все еще держал в руках ее визитку.)
РС. Нет, она помогает. Я знаю, что помогает.
ПБ. Правда? Откуда вы это знаете?
РС. Я вылечила многих. Я видела, как это работает.
ПБ. Вы не думаете, что это пристрастная выборка из того, что вы делаете?
РС. Нет.
ПБ. Что вы лечите?
РС. Все. Назовите любую болезнь, и окажется, что я ее лечила.
ПБ. Паркинсон, лихорадка Эбола, аутизм?
РС. У меня никогда не было таких пациентов.
ПБ. А если бы они к вам пришли, вы смогли бы их исцелить?
РС. Не знаю. Попыталась бы, наверное.
ПБ. Возьмем что-нибудь более заурядное, например, мою потерю слуха. Вы можете ее вылечить?
РС. А если бы вылечила, вы мне поверили бы?
(Я был у кассы, а РС стояла в стороне.)
ПБ. Да. Если бы вы это сделали, я лично провез бы вас по всем детским больницам мира. Скажу положа руку на сердце: если вы можете вылечить эти болезни, то не поступить подобным образом было бы в высшей степени аморально и преступно. Мне кажется, вы порядочный и добрый человек. Вы не стали бы отказывать нуждающимся в недорогом лечении. Если вы действительно верите в то, что акупунктура помогает, почему бы вам не предложить людям свои услуги?
РС. Иглотерапевты есть во всех больницах Портленда.
ПБ. Вы правы. Но акупунктура все равно не работает.
РС. Я не понимаю, почему вы так уверены в том, что она не работает?
ПБ. Потому что нет доказательств. Скорее есть доказательства вреда от ее использования. Почитайте книгу Боселла «Бесполезная наука» (Bausell, Snake Oil Science, 2007).
РС. Есть множество исследований, доказывающих эффективность акупунктуры. Я их видела и по своему опыту могу сказать, что она помогает.
ПБ. Назовите хоть одно.
(Пауза.)
РС. Я не могу этого сделать прямо сейчас.
ПБ. Но вы все равно уверены, что существуют публикации, доказывающие эффективность акупунктуры.
РС. Абсолютно.
(Конец разговора.)
Вмешательство 2
Следующая дискуссия состоялась у меня с профессором (ОМ), преподающим в протестантском университете. Он, умный христианин, утверждает, что его религиозные взгляды основаны на доказательствах, что удивляет. Разговор начинается с места в карьер.
ПБ. Просто хочу внести ясность. Вы на сто процентов уверены, что Иисус Христос – сын Божий?
ОМ. Да.
ПБ. Также вы уверены, что утверждения, содержащиеся в Библии, представляют собой достаточное доказательство для того, чтобы верить. Я не хочу исказить вашу позицию. Все правильно?
ОМ. Да, все правильно.
ПБ. Хорошо. Прошу прощения, это просто для того, чтобы я мог понять, если что-то не так интерпретировал.
ОМ. Все в порядке.
ПБ. Хорошо, спасибо. Итак, вы думаете, что действительно существовал человек по имени Иисус?
ОМ. Определенно.
ПБ. Хорошо, и он жил более или менее так, как описано в Библии. Правильно?
ОМ. Он делал все то, что описано в Библии. Да.
(Мы обсудили некоторые из приписываемых Христу чудес и то, можно ли считать написанное в Библии надежным доказательством.)
ПБ. Хорошо, вот эту часть мне очень трудно понять. Вы убеждены, будто есть достаточные доказательства для веры в эти чудеса, правильно?
ОМ. Да, как я и сказал.
ПБ. Хорошо, для всех основанных на доказательствах убеждений справедливо, что может найтись дополнительное доказательство, которое заставит человека изменить свое мнение. Какое доказательство нужно вам, чтобы изменить свое мнение?
(Отвечает не задумываясь.)
ОМ. Останки Христа.
(Это означало бы, что Христос не вознесся на небо, и миф был бы разоблачен.)
ПБ. Останки Христа заставили бы вас усомниться?
ОМ. Совершенно верно.
ПБ. Но как вы узнали бы, что это останки Христа?
(Долгое молчание.)
ПБ. Допустим, знаменитый археолог говорит: «Мы нашли останки Христа в древней гробнице в Израиле». Разве вы не спросили бы, откуда он знает, что это останки именно Христа?
ОМ. Обязательно спросил бы.
ПБ. И какой ответ вас удовлетворил бы?
(Смотрит на меня, как будто не понимает.)
ПБ. Я имею в виду, что он должен сказать, чтобы убедить вас, будто это и в самом деле останки Христа?
ОМ. Ну, я не знаю. Я должен знать, почему он так сказал.
ПБ. Не понимаю, почему у вас нет ответа на столь жизненно важный для вас вопрос. Итак, вы не уверены, что могло бы сделать ваше убеждение фальсифицируемым?
ОМ. Я уверен. Как я и сказал, останки Христа.
ПБ. Но какие доказательства того, что это на самом деле останки Христа, удовлетворили бы вас? Если это недоказуемо, если нет способа точно это узнать, тогда ваше убеждение нельзя фальсифицировать. Если его нельзя фальсифицировать, то действительно ли вы верите, опираясь на доказательства?
(Короткая пауза.)
ПБ. Мне нелегко это сказать, но я не думаю, что вы искренни. Вы знаете, что нет абсолютно никаких доказательств, которые могли бы заставить вас изменить свои убеждения.
ОМ. Нет, есть. Я же уже сказал вам.
ПБ. Но вы не верите в это. Это просто слова. Вы выдвинули невыполнимые условия и считаете, что все нормально? Это не похоже на интеллектуальную позицию человека, убеждения которого основываются на разуме и доказательстве.
(Молчание.)
ПБ. Я не понимаю вот чего. Почему бы вам просто не сказать, что вы не заинтересованы в доказательствах и все равно будете верить? Разве это не было бы честнее?
ОМ. Я сказал вам. Я заинтересован в доказательствах. Я готов выслушать то, что мне скажут.
ПБ. Я вам не верю. Вы притворяетесь, что открыты для доказательств, но на самом деле это не так.
ОМ. Я открыт для доказательств, но вы не открыты для веры.
ПБ. Речь не о том, открыт ли я для веры; а о том, открыты ли вы для доказательств. Вы только что сказали мне, что открыты для доказательств, но когда я надавил на вас, вы не смогли описать это доказательство в деталях. Каким конкретно должно быть это доказательство?
ОМ. Вера – это убежденность в осуществлении ожидаемого, на которое указывает разум.
ПБ. Это «глубость». Давайте вернемся к вопросу по существу. Если бы известный археолог объявил, что обнаружил останки Христа, какие доказательства потребовались бы вам, чтобы убедиться в том, что он говорит правду?
(Конец разговора.)
Копай глубже
Статьи
Brock and Balloun, «Behavioral Receptivity to Dissonant Information» (Brock & Balloun, 1967).
David Gal and Derek Rucker, «When in Doubt, Shout! Paradoxical Influences of Doubt on Proselytizing» (Gal& Rucker, 2010).
Книга
Cass Sunstein, Going to Extremes: How Like Minds Unite and Divide (Sunstein, 2009).
Видео
Peter Boghossian, «Walking the Talk» URL: https://www.youtube.com/watch?v=9ARwO9jNyjA
Peter Boghossian, «Critical Thinking Crash Course» URL: http://www.youtube.com/watch?v=A7zbEiNnY5M
Примечания
П1. Датский философ Кьеркегор писал, что тревожность – это ключевой человеческий опыт. Большинство людей боятся ощущения тревожности и делают все для того, чтобы отвлечься от нее. Кьеркегор имел в виду следующее: если вы хотите прожить полную, яркую жизнь, попробуйте уловить, в чем заключается влияние тревожности, и не позволяйте ей (тревожности) исчезнуть. Используйте ее как руководство по следованию за своими мыслями, для того, чтобы посмотреть, куда оно вас приведет. Не пытайтесь избавиться от нее. Пусть она наполнит вашу жизнь энергией; пусть она поможет вам осознать не только свое невежество, но и желание понять значение любого жизненного опыта. По меньшей мере для Кьеркегора сохранение тревожности – это ключ к насыщенной жизни.
П2. Когда люди не убеждены в своей вере, трудно разубедить их в ней.
Многие приходят к вере вне зависимости от рациональных размышлений. Чтобы разубедить людей в их вере, сначала нужно научить их мыслить, затем проинструктировать о том, как пользоваться этим новым способом применительно к их эпистемологическим условиям. Всеохватность этой задачи впечатляет, но цель уличного эпистемолога в том, чтобы вселить в людей надежду. У разума есть критический потенциал.
Необходимо сказать пару слов о докладе Паскаля Буайе «Объяснения религии» (Religion Explained, Boyer, 2001), чтобы лучше понять эту стратегию. Буайе – одна из ведущих фигур в направлении, которое можно определить как нейротеологию. Джонатан Хайт, Майкл Газзанига и Буайе проводят исследования в таких областях, как антропология, лингвистика, когнитивная наука, неврология, экспериментальная психология и т.д. Все они двигаются в одном направлении: пытаются найти объяснения религиозных верований. Они получают интересные, хотя и умозрительные ответы на ряд взаимосвязанных вопросов: как появилась религия? какую цель она преследует? как рассматриваются эти вопросы с точки зрения эволюционной биологии? каким образом религия помогает выживать наиболее приспособленным? какова, с точки зрения культуры, ценность религии для существования? Почему разные культуры постоянно распространяют религиозные предрассудки и мировоззрение?
П3. Существует обширная литература в области продаж, маркетинга и рекламы, заставляющая и убеждающая людей купить то, что им не нужно. Целые отрасли промышленности суетятся, выясняя, как можно повлиять на покупательское поведение потребителей. Если вы хотите подробнее узнать об этих отраслях и методах, которые они используют, я рекомендую вам посмотреть два документальных фильма: «Средства убеждения» (The Persuaders) и «Торговцы холодом» (The Merchants of Cool).
П4. Есть интересная, но предназначенная для специалистов статья, в которой отношение к источникам информации связывается с доксастическим отношением, – «Доксастическое отношение как политика пересмотра убеждений» (Doxastic Attitudes as Belief-Revision Policies, Baltag, Rodenhäuser, & Smets, 2011). Ее авторы пишут: «В этой статье исследуется идея о том, что “усвоение информации” деятелем (что он делает с какой-либо новой введенной информацией) существенно зависит от его отношения к источнику информации: его оценки надежности источника» (р. 1). Их исследование применимо к основанным на вере убеждениям, сформированным на отношении к древним текстам как к исторически достоверным. Статья открывает нам потенциально новые вмешательства, нацеленные на изменение отношения к источникам информации.
Помимо этого я рекомендую работы социального психолога Ари Круглански, в которых он рассматривает понятие «потребность в замыкании». Круглански опубликовал множество интересных, хотя и не всегда доступных для широкой аудитории, статей о том, как важно быть консервативным.
П5. Другой вид доксастического замыкания связан с Эго и нарциссизмом. Например, иногда мы, как нарциссы, слишком увлечены собственными выводами, наше Эго участвует в логических умозаключениях, мы откровенно высказываем мнение, которое долго держали при себе, или не желаем слушать возражения, потому что любим выигрывать споры. Важно не только осознавать свои убеждения, но и честно спрашивать себя, почему мы их придерживаемся. Мы должны быть искренними, если хотим жить осознанно и строить серьезные отношения с людьми.
П6. Для обозначения момента успешного перепрограммирования, когда субъекты сознательно отказывались от религиозных культов, использовались и менее сухие термины, например «расцепление» («snapping», Dubrow-Eichel, 1989, р. 195) и «разморозка» («unfreezing», Kim, 1979, р. 210).
П7. В одном занимательном исследовании Оренстейн (Orenstein, 2002) связывает религиозные верования и посещение церкви с верой в паранормальные явления. Оренстейн делает следующее интересное, но часто игнорируемое замечание: «Особенно любопытно сравнить данные по религиозным переменным и уровню образования. Были предприняты многочисленные попытки модернизации системы образования в целях борьбы с верой в паранормальное… Однако влияние образования настолько мало, что кажется, будто ценности и религия, а не рациональность, являются движущими факторами веры в паранормальные явления. Более того, если вера в паранормальное столь тесно связана с религиозными убеждениями, как показывают полученные данные, если школы займут скептическую позицию по отношению к паранормальному, они подвергнутся риску появления религиозно настроенной оппозиции. Некоторые наблюдатели предполагают, что легитимность науки как таковая подвергается критике со стороны приверженцев паранормального» (Orenstein, 2002, р. 309).
В книге «Верующий мозг» (The Believing Brain) американский писатель Майкл Шермер обсуждает, как естественнонаучное образование не делает почти ничего, чтобы подорвать веру в паранормальное (Shermer, 2011). Он показывает, что этот эффект связан с содержанием науки, а не процесса. Вот почему Шермер утверждает (и я согласен с ним), что мы должны научить людей думать как ученые (см. Shermer’s Skepticism 101 program: http://www.skepticblog.org/2011/08/30/skepticism101/), а не просто запоминать научные факты (Shermer, личная переписка, 16 августа 2012 г.).