Утро текущего дня

Стояла середина сентября. Тропа петляла, как перепуганный заяц, от одного укрытия к другому. От сбитого снарядом дерева в небольшую впадинку между холмами, из неё в подлесок, затем к ручью. Младший сержант Щава и старший сержант Быковец шли в сторону семнадцатого наблюдательного, Бык — старший, он впереди. На ближайшие сутки Бык для Щавы вроде Бога, или, по крайней мере, его первого заместителя. Таков устав российской армии.

Суета лагеря позади. Говорить не хочется, курить нельзя, мозги свободны. Инструкция курить не запрещает, но запрещает Бык, а он старший. Главное вовремя сменить Ляпорова и Сову. Опоздание на десять минут уже ЧП. Семнадцатый самый удаленный и, потому, очень опасный пост. Ставят туда новичков и штрафников. Щава новичок, а Бык за драку с Кафтаном. Бык до сих пор косолапит, болит яйцо, а еще Кафтан вывихнул ему большой палец правой руки. Но Бык сам нарвался, Кафтан реально сильнее. За драку Кафтан получил два наряда на «гавнишко», то есть дневальным. У них с Быком старые терки. За какие грехи Ляпоров и Сова на семнадцатом, знает только командир роты.

Наряд перешел ручей и стал подниматься на скалу. С соседней горы за каждым движением Щавы и Быка следит пара внимательных глаз. Наряд два раза одной дорогой не ходит. Как будут возвращаться Ляп и Сова, знает только Ляп, он дежурный. Бык уперся в слой глины, из которой, словно ступеньки, торчали корни старого дерева, достал длинную спицу и стал прощупывать. В одном месте спица упёрлась во что-то твердое. Рисковать не стали, поднялись в другом месте. У пары глаз, наблюдавших за нарядом, как у чеширского кота родилась еле заметная улыбка.

Щава знал, почему Бык бодался с Кафтаном. Ему в курилке, в виде учебного пособия, рассказал Ляпоров. В конце мая этого года Бык, Кафтан и Ляпоров стояли на четвертом шлагбауме. Кафтан дежурный, Бык помощник, Ляпоров пулеметчик, он же снайпер. Колонну из трех военных УРАЛов замкнул, подоспевший в последнюю минуту УАЗик. УРАЛы везли продовольствие, старую армейскую мебель, одеяла и палатки. Кафтан проверял документы, Бык осматривал груз. Снайперу запрещено во время досмотра покидать пост, к тому же снайпер, согласно инструкции, может стрелять без предупреждения. Об этом все знают и это дисциплинирует. Никто не суетиться, не подгоняет, не спорит, без разрешения не заводит двигатель.

Из последнего УРАЛа Бык принес две банки тушенки и бутылку спирта. Угостить земляка на посту — это традиция, даже не традиция, а примета, даже не примета, а скорей жертвоприношение. Отдашь малое — сбережешь целое.

До армии Бык жил с матерью и сестрой в Краснодаре. Отца не помнил, мать всегда на работе. Старшая сестра была ему и отцом и матерью. Учился плохо, еле-еле закончил восемь классов. Любил футбол, но из спортинтерната выгнали за нарушение режима. Уникальное место Краснодар. Здесь все народы — украинцы, татары, русские, армяне, азербайджанцы, евреи живут в мире и согласии. Наверное, климат такой — всем всего хватает. Мать уговорила соседа-еврея взять сына учеником. Еврей ювелир.

Красота — страшная сила! Бык сразу понял: часы и украшения — это его судьба. Уже через месяц Бык мог отремонтировать золотую цепочку так, что только хозяин магазина видел место спайки, а через полгода Бык не только отличал искусственный алмаз от природного, но и страну где этот алмаз обработали. Еврея за науку почитал, как отца родного.

УРАЛы прошли досмотр, и ушли в горы, остался УАЗик. По местным дорогам без попутного груза никто не ездит. Военные тоже люди. Мешок картошки, прикроватная тумбочка, бухта кабеля, узел с тряпками или ящик пива — везде кому-то что-то надо. Кафтан закурил и пошел отлить, Бык проверял документы. Капитан и водитель УАЗика сидели спокойно, документы в порядке. Бык заглянул в салон — чистота, будто не армейский УАЗик, а представительский «Мерседес», только домкрат и баллонный ключ. Из-за угла КПП вышел Кафтан. Проверять больше нечего, но Бык медлил. Капитан, старший машины, нагло улыбнулся и протянул руку забрать документы.

Есть две точки зрения на прошедшие после этого события. Первая — капитану тупо не повезло, нарвался на Быка, и вторая, научно более обоснованная, — понты на войне вещь лишняя, если не сказать опасная.

Короче, капитан протянул руку, оголил запястье правой руки, на котором мелькнули дорогие часы. «Швейцария, эксклюзив, титановый корпус, основной и три платиновых циферблата, небьющееся стекло, золотые цифры и стрелки украшены бриллиантовой крошкой». Подобные часы Бык видел в рекламных каталогах своей ювелирной лавки, и прекрасно помнил их стоимость. Через две секунды кассовый аппарат в голове Быка щелкнул и выдал цыфру: тридцать тысяч баксов, не меньше!

«Это что ж получается? — подумал Бык, — мотострелок, даже не полковник, с целым состоянием на руке? А плюс к этому идеально чистый салон? А наглая рожа? Нет, братцы, это не русский офицер! Тут закордонным барством попахивает!»

Условную фразу: «Как всегда, все в порядке», Бык произнес четко и громко. Ляп тут же взял на прицел водителя. Вернувшийся Кафтан, щелчком пальца отбросил окурок в сторону, решительно распахнул пассажирскую дверцу и, как учили на занятиях по практической психологии, провел тест. А именно, прямым в челюсть отбросил капитана к водителю.

Суть теста: если в ответ прозвучит родной мат, угрозы и желание дать сдачи, значит свои, и тогда придется извиняться, объяснять, что на КП до сих пор нет компьютерной связи для идентификации личности и так далее. Любая иная реакция — предмет для дальнейшего разбирательства. Тест хоть и примитивный, но в военно-полевых условиях совершенно безотказный. Особое доверие к тестируемому, вызывают изысканные матерные слова и врожденное умение ими пользоваться.

Но тут все было по-другому. В ответ на удар прозвучал выстрел и непонятное междометие, скорее всего на арабском. Первым успел выстрелить водитель, вторым Ляпоров. Пистолетная пуля водителя, попав в стойку двери, рикошетом царапнула Быка. Бык согнулся и присел на землю. Разъяренный Кафтан, оттолкнул мертвого водителя, вытащил капитана на дорогу и уже в бестестовом режиме продолжал наносить удары. Через час приехал наряд из комендатуры, липовый капитан оказался важной птицей. Всех наградили. Через несколько дней Бык вернулся из санчасти. За это время Кафтан продал часы задержанного капитана подполковнику из ФСБ, который вел это дело. Вместе с деньгами, которые нашли в УАЗике, получилось почти шесть тысяч зеленых американских рублей. Разделили на троих. Но проблема не в этом, а в том, что Бык хотел часы оставить себе, поэтому с Кафтаном больше не разговаривал. Но это было в прошлом.

Остался последний участок пути. Еще минут двадцать и наряд у цели. Бык ослабил ремень каски, разболелась шишка на голове. Каждый нес около двадцати килограммов груза, не считая оружия, но это ерунда, в учебке груз достигал сорока килограммов. Все, кто попал служить в роту охраны и технической поддержки, проходили одну и ту же учебку, но причины подписать контракт и остаться на сверхсрочную у каждого были свои.

Бык, он же Быковец Юрий Афанасьевич, два года назад не то, что дни, часы считал до дембеля. Во взводе из семи человек его призыва, служить остались двое, он и ефрейтор Сычев. Двоих убили, а троих комиссовали, одного по ранению и двух с язвой желудка.

Но ситуация изменилась буквально за день. Шла обычная боевая операция. Отделению пулеметчиков старшего сержанта Быковца поручили прикрывать тыл роты десантников. После двухчасового боя десантники сели на БТРы и ушли дальше. За солдатами Быковца и трупами боевиков должна придти отдельная машина. После боя в задачу отделения прикрытия входили сбор и погрузка убитых боевиков. Что поделаешь, не гвардейское это дело таскать убитых противников. В последнее время десант и спецназ раненых и пленных не оставляли. Ибо тех после лечения и допросов отпускали, а может, и выкупали, кто их разберет. Короче, рано или поздно боевики возвращались в банды. Этот круговорот боевиков в природе изрядно поднадоел. Поэтому с недавних пор брали одного-двух в качестве языка, остальных добивали. Своих же раненых и убитых гвардейцы увезли с собой, так что работы не много. Восемнадцать трупов стащили в кучу, обыскали. Все ценное десантники уже забрали. Такова жизнь, трофеи на этой войне никто не отменял.

Машина задерживалась. Бык от скуки решил обшарить окрестности. Один раз ему уже повезло. Полгода назад, при прочесывании местности, он нашел под кустом шикарную, практически новую «беретту». Пистолет, потом в качестве подарка на день рождения, преподнесли начальнику штаба полка, а Бык за понимание текущего момента и служебное рвение, получил старшего сержанта и отпуск.

И в этот раз, отточенный боевой глаз обнаружил на камнях еле заметный кровавый след. След привел Быка к еще одному телу. Видимо, смертельно раненый боевик хотел выйти из боя, но сил не хватило. Китайский ТТешник Бык отбросил в сторону, такого добра у него полмешка наберется, покрутил в руках дешевые немецкие часы, но брать не стал, а взял две гранаты и хороший кинжал, местной работы. Но главной добычей было не это, в боковом кармане брюк боевика, на уровне колена, лежала банковская упаковка стодолларовых купюр. Через неделю Бык подписал контракт еще на два года. Начальство глупых вопросов не задавало. Деньги очень пригодились, они пошли на приданое сестре, то есть деньги Быка, и деньги родителей жениха позволили молодым купить скромную трехкомнатную квартиру в Краснодаре. Так Бык отблагодарил сестру за всю её нежность и заботу о нем.

У входа в пещеру, которая и являлась семнадцатым наблюдательным постом, наряд появился вовремя. Бык глянул вниз на небольшую щель в скале, служившую окном. На нитке висела пустая гильза от ПМ, значит порядок. У Быка с Ляпом был свой код безопасности. После условного стука и пароля бронированный люк открылся, наряд вошел внутрь, и тут же люк тщательно задраили.

Пещера представляла собой естественно образовавшееся миндалевидное пространство площадью около сорока квадратных метров, с ровным полом и очень неровным потолком. Понятно, что пол стал ровным уже благодаря человеческому вмешательству. Справа от входа, где высота потолка была наибольшей, стоял деревянный стол, на котором лежали два открытых ноутбука. За столом рабочее кресло. Компьютеры соединялись с радиопередатчиком. Освещали помещение смотровая щель в наружной стене, служившая окном, и обыкновенная вкрученная в патрон лампочка, висевшая под потолком над компьютерами. Рядом, прямо на полу, стоял деревянный топчан с постелью. Левая от входа часть пещеры имела более низкий потолок, плохое освещение и почти не использовалась.

После немногословного приветствия и сакрального ритуала совместного перекура, началась процедура передачи смены. Довольный, что добрались без происшествий, Бык не заметил, что Ляп суетился больше обычного. Иногда Ляпоров порывался что-то сказать, но обрывался на полуслове. Бык, не спеша, проверил опись имущества и сравнил с наличием, дружба дружбой, а служба службой. Ляп не обижался, ибо он поступал точно так же. Затем Бык открыл оперативный журнал. Ничего существенного, кроме отказа двух датчиков: пятого и двести второго, в записях не было. Хотя странно, пятый отказывал уже второй раз за последний месяц.

Щава приступил к обязанностям помощника дежурного. Он поменял простыни на топчане, вынул и разложил принесенные продукты, заменил батареи питания, которые они принесли с собой. Сова, сдавая смену Щаве, собрал мусор, включая банку с мочой и кулек с фекалиями, и запихнул всё в приготовленный заранее мешок. По инструкции строго запрещено оставлять любые признаки жизнедеятельности как внутри поста, так и по дороге к нему. Старшина роты лично проверял отходы с семнадцатого, и не дай Бог там не окажется какой-нибудь пустой консервной банки или упаковки от печенья.

Не давал покоя пятый датчик. Может, думал Бык, он находился на дне ущелья, и повышенная влажность как-то влияет на его работу?

Бык расписался в журнале. С этой минуты он принимал на себя командование наблюдательным пунктом и всеми кто там находился. Наступил момент прощания. Бык открыл соответствующее окно на рабочем компьютере. Вебкамеры, расположенные у входа в пещеру показывали полное отсутствие какого-либо движения. Выход свободен.

Когда люк, после ухода смены, задраили, то оба Бык и Щава вздохнули с облегчением. Самое опасное позади. Бык скинул бушлат, расстегнул гимнастерку, и плюхнулся в кресло перед компьютером. Затем, подумав немного, достал из кобуры пистолет и положил на стол, так, на всякий случай, когда оружие рядом, оно спокойнее.

— Прием пищи без расписания, каждые четыре часа смена, я дежурю первый, — коротко, по-военному, Бык обозначил порядок службы на ближайшие двадцать четыре часа.

Теперь можно расслабиться и хорошенько отдохнуть, за их безопасность отвечает бронированный люк и толстые стены скалы, отделяющие наряд от беспокойного внешнего мира. Обязанности наряда простые: один наблюдает за оборудованием и изредка в бинокль осматривает ущелье, другой спит. Одно из неоспоримых преимуществ семнадцатого поста возможность поспать десять часов, пусть даже не подряд. На войне сон на вес золота.

Прошло минут десять. Щава и Бык из разных социальных слоев. Щава коренной москвич, сын бизнесмена и внук профессора. Попал в Чечню из дивизии Дзержинского, по контракту. Какая холера его закинула сюда, никто не спрашивал, ибо о таких вещах говорить не принято. Общего у них мало, на личные темы говорить не хотелось. Щава расстегнулся, снял ремень и улегся на топчан. И как только глаза солдата стали слипаться, вдруг произошло то, о чем он будет вспоминать всю свою жизнь.

Вначале был тихий звук. Из дальнего полутемного угла пещеры кто-то стал насвистывать увертюру к «Севильскому цирюльнику». Затем, сквозь пелену сонных глаз, Щава увидел, как от стены отделилась часть скалы и приобрела очертания человека в маскхалате. Щава кинулся к автомату, который стоял у ног, но функционально щелкнул затвор пистолета с глушителем и резиновая пуля, ударив младшего сержанта в правое плечо, отбросила тело назад. Бык побледнел от испуга и, без всякой команды поднял руки вверх.

— Скрипач, ты? — осипшим от страха голосом произнес Бык.

— Я… Скажи щенку, чтоб не дергался, резинок больше нет, остальные боевые.

Бык медленно повернул голову к своему помощнику и тихо произнес.

— Володя, без команды ничего не делай, — затем, оправившись от испуга, добавил, — это не духи, но и… не совсем друзья.

Щава присел на топчан и, превозмогая первую самую сильную волну болевого шока, тихо прохрипел:

— Понял.

— Теперь оба встали, и назад к стене, — скомандовал Скрипач.

Наряд выполнил команду. Скрипач собрал все оружие, включая гранаты, висевшие на брючном ремне Быка, и отошел к тому месту, откуда появился.

— Бык в кресло, помощник на топчан, — продолжал командовать Скрипач.

Щава и Бык вернулись на места.

— Как поживают Абрашка и Джебраил? — спросил Бык, хотя его мучил совершенно иной вопрос, а именно, как Скрипач попал в пещеру.

— Нормально. Абрашка должен тебе две тысячи, я принес их. Они лежат в среднем ящике стола, под газетой.

— Спасибо, но если ты из-за денег, то мне не к спеху.

— К делу, — Скрипач глянул на часы, — вот список номеров датчиков. Через восемь минут их надо поставить в тестовый режим.

— Надолго?

— Полтора часа.

— Это невозможно. Тестирование идет несколько минут.

— Бык, мне проще сломать тебе суставы, но Башир человек добрый, он приказал мирно договориться… А чтоб ты не думал, будто номера датчиков мне приснились, вот, в качестве гонорара, возьми это.

Скрипач кинул на стол небольшой кожаный футляр. В футляре лежали часы, которые Бык видел четыре месяца назад на том самом капитане, которого они с Кафтаном и Ляпом задержали на четвертом шлагбауме. Ошибки быть не могло, это те самые часы.

Карта расположения датчиков движения в ущелье — секрет за семью печатями, и находилась она только в отделе секретной связи. Технари из этого отдела обслуживали и меняли датчики. Идея взять под электронный контроль приграничное с Грузией ущелье оказалась плодотворной. За два, с небольшим месяца, контрабанда людей и товаров на этом направлении практически прекратилась. Вот только мощность датчиков оказалась слабой, потребовался промежуточный ретранслятор, который и находился на семнадцатом посту.

Часы в руках Скрипача означали одно: начальник особого отдела и стая шакалов в главе с Баширом в чем-то заодно. А раз так, то и кобениться нечего.

Справка.

Придорожное кафе «Автандил. ru» имело очень удобное географическое положение. Оно находилось на дороге связывающей два районных центра Чечни, а полноводный чистый ручей, стекающий с гор, снабжал хозяина кафе не только водой, но и электроэнергией. С начала конфликта, по неписаному закону, кафе «Автандил. ru» было нейтральной территорией. Именно здесь представители противоборствующих сторон назначали неофициальные встречи, если необходимость в таковых возникала. Поэтому усталый путник, произвольной политической ориентации всегда находил здесь, как горячий ужин, так и ночлег, что придавало кафе популярность, а хозяину — доход.

В советское время кафе носило странное и не только для Чечни название «Сапфирик». Но так как многое при большевиках было непонятным и принималось как есть, то и к названию кафе привыкли. Какое-то время в начале девяностых кафе было закрыто и разграблено. Новый хозяин появился только в девяносто пятом и назвал заведение «Алладин». Свое же нынешнее название оно получило, когда у хозяина появился телефон сотовой связи и интернет. Теперь, благодаря новой услуге, каждый проезжий мог залезть в свою электронную почту и проверить её.

Два раза нейтральный статус кафе подвергался сомнению. Первый раз, в 1997. Местного полевого командира, в прошлом Мишки Азоева, а теперь Мункара Азоева, бандитсвующего под шумок войны за независимость в местных горах, новая власть независимой Ичкерии, исключительно под угрозой уничтожения, призвала к порядку. Тогда Мункар, в качестве компенсации, решил взять под свою крышу доходное кафе.

Заявившись в полном военном маскараде, с двумя подручными, он объявил хозяину, что с сегодняшнего дня тот платит ему пятьдесят процентов от своей прибыли. Хозяин спорить не стал, но вот незадача, выяснилось, что платить некому. Мункар исчез. Нашли его только через три дня в каком-то заброшенном сарае. Герой войны висел за ноги. Бедняга умер от кровоизлияния в мозг. Но было еще одно странное обстоятельство, ни новая власть свободной Ичкерии, ни родственники повешенного, убийц искать не стали. Создалось впечатление, что окружающие вздохнули с облегчением. Даже темный ангел из Корана, чьим именем назвал себя Мишка Азоев, не помог самозванцу.

Второе покушение на независимость «Автандил. ru» было уже в 2001 году. Тогда в расположение федеральных войск, расквартированных на этой территории, заместителем начальника особого отдела дивизии прислали человека «из Москвы». Парень с первых дней, что называется «закусил удила». Слухи о том, что Восток — дело тонкое, считал явно преувеличенными и даже вредными. Через месяц своего непосильного секретного труда, он узнал об особом статусе «Автандил. ru», и тут же заявился к хозяину. Результатом неофициального визита стал вполне официальный документ, в котором хозяин кафе обязался стать штатным осведомителем ФСБ.

И опять незадача! Машина, в которой ехал не в меру ретивый майор, а можно сказать, и без пяти минут подполковник, подорвалась на мине! Бумаги, естественно, все до одного сгорели. В том числе и подписанный хозяином кафе документ.

Справедливости ради, и федералы, и местные, недолюбливали это место. Так уж устроены люди, если кто-то не похож на них, то его не любят, особенно, если тот успешен в делах. Да, и чужая независимость всегда раздражает. Поэтому, каждая сторона придумала для кафе свое обидное название. Федералы называли его «Потный хачик», а боевики — «Тычка».

Конец справки.

За неделю до этого

Полковник Москалев спешил на очень важную встречу. Её важность определяло задание, которое он получил из Москвы. А именно: семья одного из погибших лидеров боевиков, находящаяся в федеральном розыске, в обмен на гарантии отказа от политической пропаганды, должна негласно покинуть Чечню.

Раздраженные и ругательные мысли, как замкнутая магнитная лента крутились в голове полковника. «Им в Москве хорошо задачи ставить! Сучьи дети! — думал про себя Москалев, — а какая может быть гарантия? Гарантия только одна — отобрать ребенка… Падлы московские! Вот только с детьми я еще не воевал!» Бронированный УАЗик полковника остановился у входа в кафе «Автандил. ru». Двое сопровождающих хотели было идти с полковником, но он жестом приказал остаться. Полковник опаздывал, а это еще больше раздражало. Он прошел через общий зал, где сидело с полдюжины местных бродяг, и вошел в отдельный кабинет. Собеседник полковника уже ужинал. Ребра молодого барашка и вареный картофель составляли весьма аппетитную пару.

— Извините за опоздание, — вместо приветствия сказал полковник и присел за столик, напротив.

— Ужинать будете? — спросил собеседник.

— Спасибо, Башир, но…

— Я знаю. Сейчас принесут.

Дверь кабинета открылась, и вошел хозяин.

— Добрый вечер, — хозяин поставил на стол овсяную кашу и пропаренную котлету.

— От такого ужина ваша язва не пострадает, — улыбнулся Башир.

— Спасибо.

Полковник не знал с чего начать, и… немного подумав начал с ужина. Каша и котлета оказались поразительной вкусноты. Настроение улучшилось.

— Алла у вас? — спросил полковник, доедая остатки.

— У нас, — спокойно ответил Башир.

— Будете переправлять?

— Уже задаток взяли.

— Вы никогда не лезли в политику, зачем вам это надо?

— А мы и сейчас не лезем, договор о непоставках оружия мы соблюдаем, а что касается доставки людей, денег, документов и ценностей, так это наш бизнес, в который мы никого не пустим.

— А наркота?

— Лично я не занимаюсь, но другим запретить не могу, у нас свои законы и своя, если хотите, демократия.

Башир налил себе и полковнику чай. Полковник не отступал.

— На этот раз ваша деятельность противоречит официальной политике Москвы. И как вы понимаете, без последствий не останется, — полковник недоверчиво покрутил в руках чашку с чаем, но все-таки сделал несколько глотков.

— В моем детстве была популярна поговорка: «Если спорт мешает школе, бросай школу». Послушайте, полковник, нельзя так серьезно относиться к своим служебным обязанностям, а особенно бредовым приказам из Москвы. Давайте лучше заключим пари. Если Алла через две недели не окажется в одной из европейских столиц, то я вам буду должен…, ну, скажем двадцать тысяч.

— У меня нет таких денег, во всяком случае, свободных.

— Но у вас есть замечательные швейцарские часы, можете их поставить.

Осведомленность Башира о его здоровье и имуществе отрезвила полковника.

— Пари говоришь!?… У тебя практически нет шансов, — полковник бравировал.

— Если б так было, вы бы здесь не сидели, или я ошибаюсь?

Полковник машинально допил чай. Зная шакала Башира и его стаю, на другое он не рассчитывал. Но и роль просителя ему не по чину, еще не все так плохо.

— Ну, что ж, когда личные интересы совпадают с государственными, работа начинает доставлять удовольствие… Я согласен.

— Автандил? — Башир позвал хозяина.

В кабинете появился хозяин.

— Принеси то, что я просил.

Хозяин принес небольшой, но крепкий металлический ящик, практически переносной сейф. Башир достал из кармана деньги и положил их внутрь ящика, полковник, так же, не колеблясь, снял часы и положил их в сейф.

На прощание, Башир обронил фразу, ради которой, собственно, и примчался Москалев на эту встречу.

— Когда все кончиться, я уговорю Аллу, не делать глупых политических заявлений, а больше сосредоточиться на детях. Думаю, она послушает.

Москалев механически покивал головой, затем встал из-за стола и сказал.

— Через две недели я зайду за своими деньгами.

— Или я за часами, — ответил Башир, продолжая наслаждаться ароматом, свежезаваренного чая.

Полковник, не прощаясь, вышел.

Семнадцатый наблюдательный

Бык открыл на компьютере соответствующее окно, ввел личный код, и поставил номера датчиков из списка Скрипача в тестовый режим. Потянулось тягостное ожидание.

Передвижной локационный комплекс ПВО. Комната секретной связи.

Полковник Москалев, его заместитель капитан Савченко и офицер связи лейтенант Осипов внимательно смотрели на монитор компьютера.

— Есть! — обрадовано прокричал Москалев.

Монитор высветил, что цепь датчиков выставленных у еле заметной горной тропы ведущей через перевал в сторону Грузии встала на тестовый режим, а это значит: любое передвижение по этой тропе электроника больше не контролирует.

— Капитан, берите ваше подразделение и ждите их в этом месте. — Полковник ткнул карандашом в точку на карте, где тропа упиралась в границу. — Им понадобится не меньше пяти часов, и не забывайте, с ними два ребенка. Открывать огонь только в крайней необходимости. Пограничников я сам скоординирую. Главное, перекрыть им все возможные пути с этой тропы, как туда, так и обратно… Нужны дополнительные силы.

— Неужели сработало? — капитан недоверчиво продолжал смотреть на монитор.

Полковник с видом победителя присел на край стола, закурил, и, глядя на капитана, с усмешкой произнес.

— А вы хотели давать им ложную карту!.. А вдруг у них еще один информатор! И вся операция насмарку… А номера датчиков в следующем месяце перекодируем.

— Товарищ полковник, но задействовав столь значительные силы, мы оголяем остальные участки… — с некоторым сомнением произнес лейтенант.

— Хватит рассуждать! За дело.

— Разрешите идти? — хором произнесли капитан и лейтенант.

— Идите.

Теперь полковнику осталось только предупредить пограничников и,… но думать об этом он пока не хотел. Дело в том, что во дворе «Автондил. ru» кто-то выставил на продажу почти новенький БМВ — 850. И просили недорого. «Хорошо бы приехать в отпуск на… нет, нет и нет!» Полковник гнал эти крамольные мысли, но они всё настойчивее лезли в его голову.

Семнадцатый наблюдательный. Прошло полтора часа

Скрипач глянул на часы.

— Все, пора, возвращай датчики на исходную.

Бык выполнил приказ и краем глаза заметил, что Скрипач полез в карман. Догадаться, что будет дальше, было не трудно.

— Скрипач, только один вопрос, Ляп предатель?

— Дурак, твой Ляп. Три года на войне, а ума так и не набрался. Я ему муляж малины выставил под окном, он и вылез.

— Какая ж малина в сентябре? — искренне удивился Бык.

— Так я и говорю, дурак.

Скрипач достал баллончик аэрозоля и пшикнул под нос Быку и Щаве. Оба отключились.

Первым пришел в себя Щава. Вскоре зашевелился и Бык. В отключке находились не более десяти минут. Когда силы вернулись, Бык кинулся к люку выхода из пещеры и плотно его задраил.

— Кто это был? — Щава внимательно смотрел на своего командира.

— Шакал Скрипач из стаи Башира.

— Я уже не первый раз слышу слово «шакал».

— Шакалами называют дезертиров элитных подразделений, причем с обоих сторон. Говорят, они неизбежно появляются на любой войне, быстро находят общий язык и… короче, они больше всех здесь зарабатывают деньги. Люди они опасные, везде имеют агентуру, поэтому с ними никто особо не ссориться. Наши делают вид, что их вообще не существует, скорей всего, негласное соглашение, а духи тоже иногда пользуются их услугами. Ну, а как они дела делают, ты уже видел. Давай осмотрим все вокруг, мало ли чего.

Щава и Бык принялись осматривать пещеру. Но ничего, кроме оставленных в ящике стола двух тысяч долларов, так и не нашли.

Прошло еще три часа

Башир и Скрипач сидели на вершине скалы неподалеку от семнадцатого наблюдательного, в невидимой для датчиков зоне.

— И как тебе этот новобранец? — спросил Башир.

— Ты про Шаву?

— Да.

— Понравился. Видел пацан, что не успевает, и все равно бросился к автомату. Есть характер, уважаю.

— Мы ведем его от самого призыва. Представляешь, на гражданке он ухлопал самого Финтиля.

— Это тот, что ворованные «Мерсы» в Чечню гонял? — удивился Скрипач.

— Папаша замазал военкома, чтоб тот его от суда в армию спрятал.

— «И кинули Щуку в реку!»

— Точно, как в басне, — усмехнулся Башир.

— Хорош, сучонок, недаром он мне понравился. Как хорек смотрел, не дай Бог, мне на секунду расслабиться, — с удовольствием вспомнил пещеру Скрипач.

— А знаешь, как Финтиль жабры по горизонту расставил?… Сынок напился и уснул в папашином «мерсе». Сам знаешь, у «рупьсорок» сзади хоть вдвоем ложись. Просыпается сынуля — ночь, какой-то хрен за рулем, машина за город катит. Недолго думая, вынул шнурок из кросовка и накинул на шею незнакомому дяде за рулем.

— Полгодика уставной жизни ему не повредит, а потом можно и к нам.

— А Бык и Кафтан?

— Бык из бедной семьи, жаден, может продать. А Кафтанов слишком тупой, его надолго не хватит. Нет, я за них не ручаюсь.

— Пожалуй, ты прав.

Башир внимательно смотрел на экран своего сотового. Наконец, высветился улыбающийся смайлик.

— Все, дело сделано. Их встретили. Деньги у Абрашки.

— Не знаю, что и говорить, — покивал головой Скрипач, — даже обидно за русскую армию, купились на простую двухходовку.

— Твой прадед царский полковник, мой местный князь, а пролетарии еще долго будут лаптем щи хлебать, — подвел итоги Башир, — самый опасный из них лейтенант связи. Его прадед у Дзержинского служил, он еще доставит нам хлопот.

— И ты веришь во всю эту наследственную лабуду?

— Генетика это наука, а не лабуда.

Прошло еще два часа

Передвижной локационный комплекс ПВО. Комната секретной связи.

Капитан Савченко уже второй раз повторял свой доклад о ходе операции по задержанию. Полковник ничего не мог понять. Женщина с двумя детьми и, как минимум, один сопровождающий просто исчезли. Тропу и прилегающую территорию обыскали, чуть ли не по сантиметрам. Нашли два схрона, один пустой, другой с оружием, но никаких следов женщины с детьми нет.

Постепенно полковник стал понимать: пока они ждали живую бандероль в одном месте, те пересекли границу в другом. И границу открыл он сам, собрав в том самом одном месте, почти весь личный состав. Полковник снял трубку телефона и отдал дежурному приказ.

— Свяжитесь с командиром роты, наряд с семнадцатого наблюдательного сменить, и немедленно на допрос.

Прошло еще три часа

Допрос проводил лейтенант Осипов. Полковник сидел в соседней комнате. Никаких разногласий в показаниях Быковца, Щавы, Ляпорова и рядового Савченко не было. Ляпоров признал факт нарушения служебной инструкции. Он действительно вышел из помещения НП, чтоб собрать ягоды и попал в плен. Под угрозой оружия выполнил все требования.

Давать делу официальный ход полковник не хотел, это значило, расписаться в собственной глупости.

От бессилия и обиды особист срывал злость на подчиненных. Но тут, во время очередного разноса доложили, что в личных вещах старшего сержанта Быковца помимо коллекции оружия обнаружены деньги и дорогие часы. Даже тусклого света лампы было достаточно, чтобы полковник узнал свои часы. От ярости он побагровел.

— Где взял? — полковник ткнул часами в лицо Быку.

— Военный трофей, — не моргнув глазом, соврал Бык, ибо уже сам факт вопроса говорил о том, что Щава его не выдал.

— Трофей, говоришь!? Ну, хорошо, сейчас съезжу в одно место, а когда приеду, то ты за вранье под трибунал пойдешь, понял!?

Полковник кипел, как перегретый котел. «Его, старого лиса, как лоха на понт взяли! Да, если в управлении узнают, страшно подумать, анекдоты начнут сочинять! Полковник ФСБ заключил пари с благородным бандитом! Всё-ё! Закрыть эту лавочку к чертовой матери! Всю эту махновщину каленым железом… Я им покажу пари, я им покажу трофеи! Развелось Робин Гудов!»

УАЗик полковника в сопровождении УРАЛа с комендантским взводом на борту подкатил к кафе «Автандил. ru». Когда солдаты уже готовы были ворваться в помещение полковник, решил перестраховаться и остановил штурм. О-о-о! Как он потом благодарил своего ангела- хранителя за эту подсказку!

— Всем оставаться здесь. Я войду один. Если через десять, — полковник немного подумал и увеличил срок, — нет, через пятнадцать минут меня не будет, начинайте штурм.

Солдаты с облегчением вздохнули, а полковник решительно пошел к двери. Вдруг, входная дверь открылась, и на пороге появился сам хозяин.

— Господин, полковник, всегда вам рады.

Оба вошли внутрь.

— Где сейф с закладом на пари? — вместо приветствия раздраженно спросил полковник.

— Одну минуту.

Хозяин удалился к себе и вышел с сейфом в руках.

— Открой, — скомандовал полковник.

Хозяин беспрекословно выполнил приказ. Полковник почти рывком дернул дверцу. Под несколькими банковскими упаковками долларов, лежали часы, как две капли, похожие на те, что он держал в руках. Полковник улыбнулся и положил оба экземпляра часов назад в сейф.

— Уберите, — тихим голосом прохрипел Москалев.

Надо, же! Это в корне меняло дело! Он чуть сам не сделал себя посмешищем. «Теперь главное, чтоб Башир сдержал слово», — как заклинание повторял полковник, садясь в УАЗик.

Две недели спустя

Франция, Лазурный берег. Начало октября. Сезон заканчивается, отдыхающих уже не так много, как в августе. В полупустом кафе, у стены сидит компания русских туристов. Работает телевизор. Туристы сидят тихо, но бармен за ними приглядывает.

— Башир, на кой мы тут отсвечиваем, бармен скоро глазами протрет мне дырку в затылке? — Скрипач явно нервничал, — бабло зашарили, теперь либо на новое дело, либо по норам?

— Минуту, — Башир посмотрел на экран телевизора.

CNN передавал выпуск новостей. После короткой, но громкой заставки на экране появилась молодая женщина в мусульманской одежде, но с открытым лицом. Она давала интервью на чистом русском языке.

— Я не хочу говорить, кем был мой муж, национальным героем или нет. Для меня он был любимым мужем, а для детей заботливым отцом. Теперь, когда его нет, я, как и всякая другая мать, хочу посвятить себя детям. Теперь они для меня самое главное и дорогое в жизни. Никакой политики. Думаю, что муж одобрил бы мое решение.

На экране опять появилась шумная заставка.

— Вот теперь все, — Башир повернулся к друзьям, — значит так, господа, на норы и гуляние по ним даю шесть дней. Нас ждет серьезное дело. Дисциплина будет такая, что устав иезуитов покажется вам образцом демократии. Еще вопросы есть?

— Есть, — Абрашка давно хотел спросить и, наконец, решился, — а что за фокус с часами ты постоянно проделываешь?

Башир достал из кармана оба экземпляра часов.

— Часы называются «Близнецы». Сделаны в Швейцарии, по эскизам одного сильного мага. Их магия в том, что надолго они никогда не расстаются. Если я даю их человеку с добрыми намерениями, то они принесут ему удачу, и вернуться ко мне, а если наоборот, то… наоборот. Главное, чтоб второй экземпляр всегда оставался у меня.

— И ты веришь в эту хренотень? — удивился Скрипач.

— Помнишь, Вагиф кинул нас на сто тысяч? Я не убил его, а подарил часы. Он еще ржал по этому поводу. Теперь он благодаря Быку в федеральной тюрьме и сдает друзей мешками, а мы к этому не имеем никакого отношения. Ну, а историю с полковником вы знаете.

— Круто! — воскликнул Абрашка.

— У каждого из нас свои методы, а теперь исчезаем — закончил тему Башир.

Бармен только на секунду отвлекся, доставая что-то с нижней полки, а когда вновь посмотрел в зал, то компании русских уже небыло. Деньги за заказ лежали на скатерти.