Пехотная часть это: бронетранспортеры, автоматы, марш-броски, стрельбище, Уставы, караульная служба и зарядка по утрам.

Танковая часть это: танки, мастерские, полигон, артсклады, Уставы и зарядка по утрам.

Летная часть это: самолеты, ангары, заправщики, ВПП, Уставы и зарядка по утрам.

Строительная часть это лопаты. Имеются, конечно и тракторы с грейдерами, и автоматы, но это все второстепенно. Главное — лопаты. Здесь как никогда справедлива мудрость, на авторство которой претендуют и студенты-первокурсники и связисты и многие другие — два человека с лопатами в мозолистых руках заменяют собой бульдозер. Автомат в строительных частях считается чемоданом без ручки, который как известно нести неудобно, но бросить нельзя. Уставы очень хороши в местах задумчивости, особенно если страничку хорошо помять перед употреблением. Зарядка воспринимается личным оскорблением.

Строительная часть в Кыргызстане по большому счету считалась и не частью вовсе, а двумя батальонами молодых людей в возрасте от 19 до 27 лет и сплошь состояла из лиц местных национальностей, родня которых была не настолько богата, чтобы отмазать своих сыновей и внуков от службы в рядах непобедимой и легендарной. А это значит, что к ежедневным упражнениям с шанцевым инструментом добавлялась непременная игра в нарды — на шелбаны, на пайку утреннего масла или сахара.

Именно этому занятию в виду величественного пика Хан-Тенгри с увлечением и предавались четверо солдат, двое из которых бросали кубики, а остальные ждали своей очереди. Рядом с ними стояла облупленная непогодой, когда то зеленая будка КПП с когда то полосатым шлагбаумом внутри которой сержант-дембель просматривал цветные эротические сны.

Очередной кон игры завершился и победитель уже было собрался предъявить свои претензии ко лбу проигравшего, как вдали появились два тентованых «Урала». Машины направлялись к КПП и один из солдат ткнул пальцем в грудь другого.

— Эй, разбуди сержанта!

— А чего это я?!

— Потому, что ты салага еще!

— Сам ты салага!

— А в лоб не хочешь? Я уже фазан!

— Че-его? Фазаном будешь, когда молодые приедут!

Пока они препирались, машины подъехали к КПП. Заспанный сержант вышел из будки и сладко потянулся.

— Шлагбаум быстро открыли, уроды!

Но поднимать шлагбаум не пришлось. Передний «Урал» не сбавляя скорости протаранил хлипкое деревянное препятствие и влетел на территорию части. Второй въехал вслед за ним, притормозил и из него посыпались вооруженные люди.

Стройбатовцы даже не сделали попытку взять автоматы, которые валялись в песочке рядом с ними. Раздались несколько коротких очередей, после которых уже некому было ни продолжать игру, ни досматривать сладкие сны.

Машины рванулись к казармам. Не прошло и минуты, как все выходы были заблокированы людьми в киргизской военной форме и таджикской национальной одежде. В казармах послышались крики, прозвучало несколько выстрелов и все стихло.

Один из наемников отстегнул с пояса рацию.

— Мы на месте. Все под контролем, можете приземляться.

Через некоторое время издалека донесся рокот вертолетного двигателя, а затем из-за горизонта выпрыгнул МИ-24 в боевой пятнистой раскраске. Поднимая тучи песка он приземлился недалеко от казарм и заглушил моторы.

Из кабины вертолета вышел Мердок в длинном халате талиба, а следом, прижимая к боку короткоствольный автомат появилась Азиза.

Мердок сразу направился к старшему группы наемников.

— Как прошла операция?

— Все в полном порядке, хозяин. Они не успели даже произнести самую короткую молитву. А те, кто остался жив блокированы в казармах.

— Отлично. Где заправщик?

— На подходе. Будет с минуты на минуту.

— Взлетную полосу осмотрели?

— Пока нет.

— Так осмотрите!

Два наемника побежали за склад к взлетно-посадочной полосе. Мердок подозвал к себе Азизу.

— Скажи вертолетчикам, чтобы постоянно следили за северо-западным направлением. Он должен появиться оттуда. А это что такое?!

Над складом появились клубы черного дыма. Что то грохнуло внутри и тут же из окон выплеснулись отороченные копотью языки пламени. Мердок закричал в бешенстве.

— Немедленно потушить огонь, бараны!? Засекут со спутников, через полчаса здесь спецназ будет!

Командир наемников что то сказал подчиненным и к складу побежали несколько человек.

— Сейчас разберемся. Может, пуля случайно в бочку с бензином попала.

— Некогда разбираться! Потушить немедленно!

К будке КПП неторопливо подъехал бензовоз-заправщик. Мердок вскочил на подножку и указал водителю в ту сторону, где находилась взлетно-посадочная полоса.

— Проедешь до самого конца и встанешь рядом с бетонкой. Как только приземлится истребитель, сразу к нему и немедленно начинай закачку топлива. Как можно быстрее!

Бензовоз уехал. Мердок поднялся к вертолетчикам в кабину.

— Что у вас? Видите его?

Один из пилотов указал на экран радара, где от края к центру медленно двигалась яркая точка.

— Он скоро будет здесь. Через пятнадцать минут.

* * *

Со включенной мигалкой, прямо по двойной осевой линии «Волга» генерала Рожкова мчалась в Управление. Генерал подгонял водителя.

— Давай, Сережа, давай, жми. Время не терпит.

Когда машина затормозила перед подъездом, Рожков почти бегом поднялся по лестнице. В коридоре ему встретился Свирский.

— Доброе утро, товарищ генерал!

— Какое, полковник, к черту доброе! Пошли в кабинет, надо серьезную проблему решить.

В кабинете Рожков сразу схватил телефонную трубку.

— Министерство иностранных дел? Мне нужен Гладилин. Да, очень срочно… Здравствуйте, Аркадий Владимирович, Рожков беспокоит. Необходима помощь вашего ведомства. Ситуация такова…

Свирский достал из кармана пачку «Мальборо», подаренную ему адъютантом Андреем. Извлек сигарету, взял со стола зажигалку, но так и не зажег ее, услышав то, о чем Рожков рассказывал собеседнику.

— … Спасибо, Аркадий Владимирович! Нет, остальное уже по нашей части.

Генерал положил трубку и посмотрел на заместителя.

— Слышал? Такие вот дела. Заправщик сбит, «Саблезубый» с остатками топлива пытается дотянуть до аэродрома в Киргизии. Только в Сибирске поутихло, как пожар к границам перекинулся.

Свирский все же щелкнул зажигалкой.

— Да, мне уже звонили из Сибирска. А это, товарищ генерал по моему мнению значит только одно — бывший подопечный Трентона не оставил своей затеи вооружить истребитель «сигарами», которые он закупил.

— Считаешь, его рук дело?

— Я уверен в этом возможно. Терроризма в тех районах пока не наблюдалось. Смысла нет. Никакого резонанса. И, оттолкнувшись от этой уверенности можно сделать вывод, что Мердок находится где то недалеко от места катастрофы. И спешит туда, где должен приземлиться «Саблезубый». Это уже совсем никуда не годится.

Рожков встал и решительно направился к двери.

— Пойдем-ка в Центр связи, полковник, понаблюдаем что в интересующем нас квадрате происходит.

Центр связи Управления ФСБ находился в подвале здания и был очень похож на байконуровский ЦУП, только поменьше размерами. Такой же экран во всю стену, на который можно было вывести изображение с монитора любого из компьютеров, ряды кресел, серверы, модемы.

Свирский подошел к одному из операторов.

— У нас над Киргизией что-нибудь висит сейчас?

— Так точно, товарищ полковник. Проще найти место, где ничего не висит.

— Хорошо. Дай общий обзор.

Оператор защелкал клавиатурой и на экране появилось почти картографическое изображение гор и долин Кыргызстана. Свирский указал на правый верхний угол.

— Увеличь это место.

Изображение раздвинулось, ушло за края экрана. Интересующий генерала участок местности приблизился. Уже можно было видеть несколько горных речек и два пятнышка мелких населенных пунктов.

— Еще больше можешь?

Оператор сделал максимальное увеличение и включил цифровую обработку сигнала со спутника.

— Это все?

— Все, предел.

— Какой это квадрат?

— 75–37.

— Покажи 75–38.

Изображение сдвинулось чуть в сторону. Свирский сказал.

— Вот это самое место, товарищ генерал. Вон взлетная полоса слева, вон те квадратики, должно быть казармы или склады.

Рожков кивнул.

— Вижу. Машины еще какие то. И, вроде бы, горит что то!

Оператор подтвердил его предположение.

— Темное пятно судя по характеру и конфигурации вполне может быть дымным облаком. Они горят.

Свирский приказал.

— Попробуй связаться с ними.

Оператор снова забренчал клавишами. Потом снял трубку телефона. Полковник нетерпеливо спросил.

— Ну, оперативней! Что там?

Оператор пожал плечами.

— Не отвечают. Тишина полнейшая. Возможно, повреждена аппаратура.

— Ясно. Продолжай службу.

Они вышли из Центра связи. Быстро шагая по коридору генерал сказал Свирскому.

— Что бы там ни происходило, «Саблезубого» одного оставлять нельзя. Я звоню в Генштаб и прошу направить вертолеты огневой поддержки к месту посадки. Лучше перестраховаться, чем недооценить противника. Твои парни в Сибирске?

— Соболь и Гром? Они уже в Таджикистане, в расположении десантной бригады.

— Отлично. Пусть отправляются в составе группы десанта на базу а Киргизии и разберутся во всем на месте. Если Мердок там… может повезет.

Дверь кабинета закрылась за спиной генерала.

* * *

Получив приказ совершить посадку на военной базе в Киргизии, «Саблезубый» прекратил бесцельный полет по кругу и направился к горному массиву на юго-западе. Вершины Памиро-Алая сразу выросли и стали похожи на гряды гигантских океанских волн с белопенными вершинами. Около одного из пиков «Саблезубый» сделал доворот на юг и полетел над живописной зеленой долиной.

Речевой информатор уже в который раз предупредил.

«Остаток топлива триста. Необходима дозаправка.»

Надоедливую дамочку никто не слушал. Павел ежеминутно поглядывал на приборы, Борис осторожно вел истребитель над долиной, стараясь держаться подальше от скал.

Через десять минут в голосе информатора стали появляться истерические нотки, мол приготовьтесь к возможному катапультированию. Но долина уже осталась позади. Прямо по курсу появились далекие крохотные строения и длинная линейка взлетно-посадочной полосы. Павел обрадовался.

— Долетели ведь, Боря, а? Елки-палки, я уже стал всю свою жизнь с сопливого детства вспоминать, прощение просить у всех кому должен и кого обидел. Не повезло ребятам, придется долги до лучших времен отложить.

— Рано радуешься. Мы еще в воздухе пока. И полоса неизвестно какого качества.

— Ты как всегда прав, Боря. Но земля есть земля. Твердь и колыбель так сказать. В небе по большому счету мы чужие. Вот птицы, другое дело. И, кроме того…

Павел выключил радиостанцию, оставив связь только между кабинами.

— Ты знаешь, Боря, только между нами… Я ведь летать боюсь. Каждый раз как последний. И ничего с этим страхом поделать не могу. Мне надо было, наверное в шоферы идти.

— А пошел в училище. Зачем?

Павел вздохнул.

— Чтобы себя преодолеть. Кому приятно труса праздновать… И, если бы снова надо было выбирать, точно так же поступил.

Борис успокоил его.

— Перестань сентиментальничать. Летчик ты неплохой, ничем других не хуже. А страх… Все мы в этой жизни чего то боимся.

— И ты?

— И я.

— Вот бы никогда не подумал! А чего боишься?

Борис не ответил. ВПП приближалась и была похожа уже не на линейку, а на раскатанную по степи штуку материи. Павел посмотрел на казармы, на группки солдат возле них и сказал.

— Встречают. В кои-то веки сюда истребитель садится. Дымно что-то тут у них. Пожар какой то, что ли… А может костры жгут.

Поднимая за собой тучи песка «Саблезубый» чиркнул шасси по взлетно-посадочной полосе. Вспыхнули желто-серые купола тормозных парашютов. Пробежав положенное расстояние истребитель остановился. Поднялся фонарь кабин. Борис оглянулся через плечо на бегущих вдали людей.

— Вроде все спокойно.

— Ты думаешь?

— Думаю. А что тебе не нравится?

— Одеты как-то странно. Военная часть, а вон те трое в полосатых халатах. И дым этот… Может не будем из кабины выходить?

— Брось ты. Это твои страхи снова появились. Но мы же не в небе.

К истребителю подставили деревянную лестницу и Борис спустился на бетонку. Павел увидел, как к первому пилоту подошел один из людей и что-то спросил. Борис обернулся к Павлу.

— Все нормально, спускайся.

Павел помедлил.

— Сейчас, только с Сибирском свяжусь. Надо доложить, что мы в порядке.

Он включил радиостанцию и тотчас в кабину ворвался встревоженный голос.

— Повторяю! Тревога! «Саблезубый», тревога! База захвачена неизвестными лицами! Действуйте по коду 5! Повторяю — код 5!

Стрелял Мердок всегда очень быстро и точно. Но, для того, чтобы выдернуть из под халата пистолет, поднять его и прицелиться ему потребовалось целых три секунды. Для того, чтобы привести в действие пиропатрон, который превратил в бесполезный металлический лом аппаратуру автоматического опознавания «свой-чужой» Павлу хватило двух. Раз — откинут защитный кожух, два — щелкнул тумблер, а на третьей секунде, когда пуля уже нарисовала на виске второго пилота кровавое входное отверстие в носовой части истребителя раздался негромкий хлопок и заструился дым.

Борис бросился к Мердоку.

— Зачем вы это сделали!? Ведь был уговор, что он останется жив!

Мердок оттолкнул его и спрятал пистолет.

— А ты обещал, что истребитель будет в целости и сохранности. Что он успел уничтожить?

— Систему опознавания «свой-чужой».

— Что это значит?

— Теперь самолет не пропустят через российские границы. Его вообще никуда не пропустят. Собьют без промедления!

Мердок махнул рукой.

— Плевать. Уже ничего не исправить и не остановить. Сейчас он будет заправлен и — с Богом. Или дьяволом, все равно.

Тело второго пилота вытащили из кабины. К «Саблезубому» с грохотом подкатил заправщик.

Агентурное наблюдение № 21

Великобритания. Лондон. Гостиница «MOATHOUSE». Конспиративный звонок от невыясненного объекта руководителю Управления тайных операций ЦРУ.

— Я только что получил сообщение от агента, что российский истребитель совершил вынужденную посадку в Киргизии. Все идет по плану. Он дозаправится и после этого продолжит свой полет. У вас все готово к встрече? У нас? Какой пожар? Ах, видите со спутника… Вероятно это произошло при атаке наемников на часть в Киргизии. Ничего страшного, на дозаправку надо немного времени. Русские не должны успеть. Да черт с ними, что тоже могут видеть! Я же сказал, они не успеют! Но, если заметите что-то подозрительное, постарайтесь сразу сообщить мне.