— И какого чёрта это было? — прошипела Джаз, когда мы достигли подножия лестницы.

Я просто посмотрела на подругу в надежде, что она всё поймет без слов. Ей уже доводилось видеть это опустошённое выражение на моём лице, чтобы правильно истолковать знаки. Уверена, сейчас я напоминала побитую собаку, которой требовалось зализать раны.

— Ох, — сказала Джаз. Слава богу, она давала мне передышку, прежде чем начать приставать с расспросами. — Прыгай в мою машину. Я потом возьму твой велосипед и вернусь за грузовиком… ведь мне чертовски нравится крутить педали на тридцатиградусной жаре.

Я обошла её желтую машину и заползла на пассажирское сиденье. Захлопнув дверь, я опустила голову себе на колени.

— Спасибо, — пробормотала я в пол, после чего выпрямилась и откинула голову на спинку сиденья.

Целых три минуты по пути к моему дому Джаз молчала и периодически посматривала на меня.

— Нуууу… было неловко, — протянула она. — Не хочешь рассказать мне, что произошло, потому что, клянусь своей любовью к жареной рыбе и кукурузному хлебу, выглядело всё так, будто ты только что порвала с Джеком, мать его, Эверси. — Она замолчала, но когда я не ответила, шлёпнула меня по колену. Сильно.

— Ай! Боже! За что?

— Ну, ты молчала, и я решила просто проверить. Ах, да, ещё за то… что испортила мою первую встречу с самой главной знаменитостью в моей жизни. С Джеком Эверси! — воскликнула Джаз, а затем усмехнулась. — Я просто шучу. В какой-то степени. Нет, я говорю серьёзно, — добавила она, глядя на мои вскинутые брови.

Я улыбнулась, несмотря на своё состояние.

— Да, ты права.

— Знаю, знаю. Просто до сих пор не могу поверить, что он здесь, в Бухте Батлера. И что ты с ним познакомилась, и у вас что-то было, а потом ты бросила его, прежде чем я успела спросить, что за татушка у него на ягодице, — фыркнула подруга. Я осознавала, что она пыталась успокоить и подбодрить меня, продолжая обсуждать Джека.

— Откуда ты знаешь, что у него татушка на ягодице? — спросила я и вспомнила про узоры, которые выглядывали из-под его шорт, когда мы несли падлборд к пляжу. Ну, больше у меня не будет возможности узнать, что там нарисовано. Я чувствовала себя опустошённой, словно только что потеряла мамино обручальное кольцо. Я знала, каково это, потому что уже раз его теряла. Сейчас я почти всё время носила кольцо на цепочке на шее.

— Судя по всему, он сделал её во время съёмок первого фильма про Эрат, кто-то выложил фотку Джека в тату-салоне. Но никто не знает, что там изображено, даже парень, который выложил фотку. Это тайна. Хотя, очевидно, что Одри Лэйн знает, что там. Чёрт, прости, — добавила Джаз, когда я слегка вздрогнула.

— Всё в порядке. Меня просто раздражает, что ты так много о нём знаешь. Уф.

Мы подъехали к светофору около «Снаппэр Гриль». Сегодня я точно не смогла бы весь вечер торчать дома. Мне следовало чем-то себя занять. Я вытянула шею, чтобы через заграждение и кусты заглянуть во двор бара. Там я увидела Бренду, которая сдвигала столы.

— Эй! — сказала Джаз. — Ты сегодня не работаешь. Этот вечер мы проведём за просмотром сопливых фильмов, попивая коктейли с ломтиком лайма.

Сделать маргариту и посмотреть киношку — звучало потрясающе, и именно в этом я нуждалась. И, конечно же, никаких фильмов с участием Джека Эверси.

— Никаких фильмов с участием Джека Эверси. Я знаю, — пробормотала Джаз, словно эхо повторяя мои мысли. Я повернулась к ней и ощутимо хлопнула по коленке.

— Ай! За что?

— За то, что так чертовски хорошо меня знаешь, — усмехнулась я, показывая Джаз, что всё в порядке. По крайней мере, до тех пор, пока дело не дойдёт до маргариты.

Она драматично фыркнула и въехала на гравийную дорожку около моего дома, где стоял фургон с логотипом фирмы, занимающейся укладкой напольных покрытий.

Это показалось мне странным, по-моему, на сегодня я вызывала бригаду по ремонту крыш. Я посмотрела на дом миссис Витон и увидела блестящую новую крышу. Чёрт, эти ребята быстро всё сделали. И очень вовремя, подумала я, когда заметила над головой грозовые тучи. Полагаю, пришло время пролиться на нас тропическому ливню. Я вылезла из машины и направилась к фургону узнать, что здесь делают ремонтники.

Учитывая события сегодняшнего дня, меня уже ничто не могло удивить. Или я так думала, пока не увидела двух мужчин, выносящих какое-то крупногабаритное оборудование через парадную дверь моего дома.

— Ээ… привет… а вы кто? — спросила я у здоровяка, который стоял ближе ко мне.

— Я Чак, а это Энди, — ответил он и указал большим пальцем себе за спину, сообщая, что они только что закончили шлифовать полы в моём доме.

— Прошу прощения, — начала я. — Я здесь живу, и я никого не нанимала.

— Ох, — сказал тот, что поменьше, должно быть Энди, или как там его. — Ну, у нас был оплаченный заказ на этот объект, и милая дама, которая живёт в том коттедже, нас встретила. В любом случае, мы почти закончили, но вернёмся завтра, чтобы доделать шлифовку и приступить к покраске. Вам нужно только выбрать цвет. Вам есть, где остановиться на это время? Вы не сможете ходить по полу дня три.

— Что? — Я была окончательно сбита с толку.

Джаз вылезла из машины и подошла ко мне. Очевидно, из нас двоих она единственная, кто сохранил ясность мыслей, поскольку попросила показать квитанцию.

Рабочие искусно маневрировали, пробираясь к своему фургону с тяжёлым оборудованием, а Энди изо всех сил старался игнорировать мой откровенный наряд. Полагаю, они не каждый день видели девушек в бикини, но сейчас мне было всё равно. Тот, что представился как Чак, залез под переднее сиденье и вытащил оттуда блокнот.

— Это же не может быть миссис Витон? Она сама на социальном обеспечении, — громко предположила Джаз.

А у меня закралось смутное подозрение по поводу того, что здесь происходило, и мне это не нравилось. И оно подтвердилось, когда Чак протянул мне розовую квитанцию оплаты с калифорнийским адресом, написанным под именем Кэтрин Лайонс. Не нужно быть гением, чтобы понять, кто это. Потом мой взгляд упал на итоговую сумму.

— Ни хрена себе!

Джаз вырвала листок из моих рук.

— Ну ни хрена себе! Ты собираешься осыпать пол бриллиантами? — она протянула квитанцию Чаку. — И кто такая эта Кэтрин Лайонс?

— Полагаю, ассистентка Джека, — сообщила я. — Её зовут Кэти. — Я была ошеломлена и в то же самое время зла. Зачем Джек это сделал? Он знал, что я не смогу с ним рассчитаться. Но я отдам ему деньги, даже если на это понадобится вся моя жизнь. Будет трудно стереть Джека из своей памяти. Если это вообще возможно, то данный процесс займёт не меньше нескольких десятилетий. Когда я вновь взглянула на квитанцию, то заметила, что большая часть оплаты ушла на новомодную беспыльную шлифовку и ремонт пола, что, судя по всему, было выполнено в полном объёме. Отлично.

Чак просто стоял, немного смутившись, и почёсывал затылок.

— Вы не можете продолжать. И вам придётся вернуть оплату за ту часть работы, которую вы ещё не выполнили, — сказала я ему.

— Это невозможно. Был заключён пакетный договор, сразу на весь спектр услуг. И нельзя выделить оплату за отдельные виды работ, которые уже выполнены. — Он раскачивался на каблуках.

Мой желудок передёрнуло.

— Вы можете попытаться решить эту проблему с нашим менеджером, — предложил он, глядя на моё удрученное выражение лица. Вытащив из-за уха карандаш, Чак нацарапал номер телефона на обратной стороне квитанции.

— Позвоню. Пожалуйста, не приезжайте, пока всё не выяснится.

Он пошёл к машине, покачивая головой.

Я поднялась по ступенькам на крыльцо, Джаз следовала за мной по пятам. На этот раз она была слишком ошарашена, чтобы что-то сказать. Мы вошли в дом. Никто из нас не сказал ни слова, пока мы ходили из одной пустой комнаты в другую, глядя на гладкие голые полы.

Вся мебель была вынесена с первого этажа, что-то перенесли на заднее крыльцо. Даже ступеньки были отшлифованы. Красиво. Получится очень красиво. Мои глаза наполнились слезами. И мне стало ещё грустнее. Когда мы поднялись в комнату бабушки, она тоже была заставлена мебелью с нижнего этажа, я повернулась к Джаз.

— Я его поцеловала. Мы целовались. Мы разговаривали. У нас был… самый потрясающий день. Услышав твой голос, я взяла его телефон, чтобы зайти в дом и передать ему, и случайно увидела сообщение от неё. Там говорилось: «Спасибо, что позвонил мне вчера вечером, я тоже тебя люблю, спасибо, что позволил всё исправить. Я так сожалею».

— О, дорогая. — Джаз заключила меня в медвежьи объятия.

Я с трудом проглотила ком в горле. Если она скажет ещё хоть одно слово в утешение, уверена, что сорвусь. Но Джаз всегда знала, как правильно поступить.

Она отстранилась. Мы ещё не закончили с этой темой, но она знала, что мне требовалась передышка.

— Я собираюсь съездить за твоим грузовиком и по пути заскочить в магазин. Мы начнём нашу вечеринку с маргаритой раньше, чем предполагалось, — сообщила она, после чего спустилась по ступенькам и выпорхнула из дома.

Я подошла к окну в бабушкиной комнате и стала наблюдать за Джаз, которая вытаскивала мой велосипед из небольшого деревянного сарая. Если бы я поднялась на носочки, то смогла бы увидеть океан. А с чердака этажом выше открывался ещё лучший вид. По наитию я направилась туда.

В детстве, приезжая в гости к бабушке, когда мне хотелось побыть одной, я залезала на чердак и устраивалась около слухового окошка, чтобы спрятаться или почитать. Бабушка разрешила мне притащить туда кое-какие вещи: мягкие сиденья со старого дивана, покосившуюся деревянную полку, которую я использовала в качестве стола, и настольную лампу. Бабуля хранила на чердаке свои швейные принадлежности и другие вещи для занятия рукоделием, и после того, как мы с родителями переехали к ней, мы часто там работали над различными проектами вдвоём или поодиночке. Или иногда я лежала в своём читальном уголке и зачитывалась очередной книгой под звуки швейной машинки, пока бабушка работала над своими шедеврами.

Преодолев последние ступеньки, я шагнула в тесное помещение, прошла мимо рабочих столов с незаконченными проектами, мимо коробок с вещами родителей, которые после переезда так и не распаковали. Мой уголок был спрятан за двумя старыми дверями, закреплёнными на балках, между которыми я повесила шторки. Если не приглядываться, то можно было и не заметить это место. Но именно так мне всё нравилось.

Я не поднималась сюда больше года, поскольку полагала, что стала достаточно взрослой, чтобы у меня возникла потребность в уединении. Такое случается, когда остаёшься одна в большом доме, в котором не от кого уединяться.

Если бы тогда я только знала, что мне отведено так мало времени, чтобы побыть с моими близкими, то никогда не стала бы от них прятаться.

Но я понимала, что желать это было глупо и бессмысленно.