Недавно назначенная вторым заместителем директора ФБР Кэт Бэннон раньше не бывала в директорском кабинете. И, дожидаясь вместе со своим начальником возвращения Боба Ласкера, Кэт воспользовалась возможностью внимательно осмотреть комнату. Простота убранства удивила ее. Кабинеты высшего руководства обычно напоминали маленькие музеи, стены их были увешаны грамотами, значками, фотографиями. Здесь же на столах и полках высились стопы документов, готовые вот-вот развалиться. Часть папок покрывал слой пыли, от которой чесалось в носу. На стене висела всего одна фотография. Очевидно, снимок был сделан из-за спины Ласкера во время слушания в сенате вопроса об утверждении его в должности. В центре фото сенатор с блестящей от пота лысиной сердито грозил пальцем кандидату на пост директора ФБР. Кэт улыбнулась, решив, что снимок висит над столом директора, дабы напоминать всем сюда пришедшим об ответственности Ласкера за все, что Бюро сделало или не смогло сделать.

Дверь открылась, и появился директор.

— Давно ждете?

Ласкер устало опустился в кресло за своим столом и крепко потер глаза. С тех пор как начались убийства, спал он мало, а вызов в Белый дом лишил его последних сил.

Рядом с Кэт сидел Дон Колкрик. В пятьдесят три года он занимал должность первого заместителя директора. Был он высоким, с тонкими руками и ногами. Волосы еще не начали седеть, и лицо его выглядело бы моложе, не будь правая скула заметно больше левой. Из-за этого казалось, будто он все время скептически усмехается, и подчиненные постоянно старались убедить его в своей искренности. Злоупотреблять этим козырем он научился уже давно. Однако Колкрик заметил, что на Кэт Бэннон сей прием практически не действует. И нашел единственный способ заставить ее считаться со своим положением — выбрал себе в заместители. Так он мог лично контролировать независимость Кэт, благодаря который она столь быстро выдвинулась.

— Недолго, сэр, — ответил за обоих Колкрик. — Как дела?

— Дон, меня вызывали в Белый дом, — напомнил Ласкер. — Так можно было бы спросить у Марии Антуанетты, достаточно ли остер нож гильотины. Кэт, как самочувствие?

— Превосходно, сэр.

— На Пенсильвания-авеню тысяча шестьсот нами недовольны. Мне велено перестать заниматься ерундой и разобраться с этим делом. Слава Богу, преступники распоясались — теперь можно основательно взяться за расследование. Ну и ну… — Колкрик с Кэт украдкой переглянулись, пытаясь понять, не считает ли директор виновными их. — Будьте добры, сообщите хоть какие-то хорошие новости.

Через несколько секунд Кэт заговорила:

— В первый трех случаях убийца собрал гильзы. В нашем распоряжении оказались только пули, по которым можно опознать оружие, но вчера ночью они проявили небрежность. Возле трупа была обнаружена гильза сорокового калибра.

— Так. Это и все хорошие новости? — спросил Ласкер. — Вы, конечно, лучше меня осведомлены в этом деле, но зачем собирать гильзы, если по пуле в теле можно опознать оружие?

— Возможно, они надеялись, что пуля окажется настолько поврежденной, что ее не удастся идентифицировать. Они использовали пули с полым наконечником, которые гораздо сильнее деформируются, проходя через человеческое тело, — предположил Колкрик.

— Видимо, так, — сказал Ласкер. — Что еще?

— Не уверена, что это хорошая новость, — заколебалась Кэт. Ласкер вяло махнул рукой, давая знак продолжать. — Люди, которых я отправила в Лас-Вегас, не нашли следов скрывшегося оттуда Бертока.

Ласкер посмотрел на женщину, которую многие мужчины в ФБР считали слишком красивой для агента. Она была высокой, со спортивной, но женственной фигурой. Лицо ее, обрамленное белокурыми волосами, выглядело бы наивным, если бы не тонкий двухдюймовый шрам на левой скуле, говоривший о готовности сражаться.

— Кэт, не стану напоминать вам о секретности. Полагаю, вы призвали всех работающих по этому делу к соблюдению строгой конфиденциальности.

— Да, сэр, я тщательно подбирала агентов.

— Все хорошие разыскники?

— Не особенно. Меня заботила только дисциплинированность. Относительно розыска — я знаю, что нужно делать, и читаю все рапорты, дабы убедиться в исполнении. Мне нужны те агенты, которые прежде всего умеют держать язык за зубами.

— В нынешнем Бюро? Скажите, пожалуйста, как таких найти?

Уголок ее рта сардонически приподнялся.

— Я отобрала только заядлых карьеристов. Обещала, что, если они сделают работу хорошо, их фамилии появятся в приоритетном списке, но в случае малейшей утечки повышения в должности им не дождаться.

Ласкер улыбнулся.

— Похоже, мера надежная. Что еще? — взглянул он на Колкрика.

Тот придвинул к нему по столу рапорт.

— Это последний анализ записи с убийства Дэна Уэста. В расшифровке почти то же самое. Убийца говорил шепотом, чтобы нельзя было распознать его голос. По вашему предложению эту запись дали прослушать куратору Бертока в Лос-Анджелесе. Он не исключает, что это Берток, но и только.

— А что с языком?

Кэт протянула другой документ.

— Психолингвисты говорят, что в нескольких фразах есть слова из жаргона ФБР, в частности «Бю» вместо «Бюро» и «группа наблюдения» вместо более употребительного «поддержка». И судя по тому, что убийца говорит «ты молод» и «прежние агенты Бю были покрепче», разговор носит оттенок поучения старшего агента младшему. Но этого недостаточно, чтобы сделать определенные выводы о личности убийцы.

— Значит, ничто не говорит, что это не Берток.

— К сожалению, нет, — сказал Колкрик.

— Кажется, они знали обо всех наших намерениях при доставке денег в Нью-Гэмпшире. Для этого нужна информированность осведомленного сотрудника? — спросил директор.

— Не обязательно, — ответила Кэт. — Пачки нарезанной бумаги вместо денег уже использовались, и об этом стало известно из показаний свидетелей в суде. Изначально преступники, видимо, планировали совершить два убийства, поскольку знали о подделке. Таким образом, они могли требовать два миллиона. К тому же теперь они вправе утверждать, что наша беспомощность привела не только ко второму убийству, но и к смерти агента ФБР. Не знаю, возможно, Берток опасался, что если доставит деньги, то кончит так же, как Дэн Уэст, а то и хуже. Может, поэтому и решил скрыться. Если он скрылся.

— Если да, нам придется туго, когда это обнаружится, — заметил Ласкер. — Но сейчас промедление позволит нам расширить оперативное пространство.

— Мы все равно должны найти его, — сказал Колкрик. — Поиски затрудняет тот факт, что мы ищем одного из наших агентов и не можем сообщить об этом даже своим. Плюс к тому он прекрасно осведомлен и располагает двумя миллионами долларов.

Ласкер обдумал его слова.

— Что нам известно об этой группе? Это действительно группа?

— По опыту знаю, — ответила Кэт, — что вымогатель-одиночка, как правило, использует множественное число местоимений — например «мы», «нам», «наше». Таким образом он запугивает жертву, внушая ей, будто действует не один.

— То есть, по-вашему, это может быть всего один человек?

— Не исключаю этого.

— Есть в наших досье что-то о «Пентад»?

— Со времени первого убийства мы проверяли «Рубэйко пентад» всеми возможными способами, — ответил Колкрик. — Пока что нет ничего.

— У нас полдюжины агентов исследуют досье, связанные с Уэйко и Руби-Ридж, — сказала Кэт. — Есть несколько версий, но малообещающих.

— Давайте пока исходить из предположения, что Берток не причастен к убийствам. На каких основаниях выбрали именно его?

— Он был оперативником, — пояснила Кэт, — работавшим по делам о вымогательстве. Преступники могли где-то сталкиваться с ним или прочесть его фамилию в газете. Возможно, это их очередная уловка с целью показать, будто они знают о наших делах больше, чем мы думаем.

— Пока им это удается, — усмехнулся директор.

— Это с самого начала могла быть операция Бертока, — заметил Колкрик. — Берток исчез вместе с деньгами, и то, что мы не учли такой возможности, — наш недосмотр.

— Если это Берток, с какой стати ему пользоваться пистолетом, состоящим на вооружении ФБР? — спросила Кэт своего начальника.

— На тот случай, если он попадется и предстанет перед судом. Тогда он сможет сказать: «При столь хорошо разработанном плане неужели бы у меня хватило глупости воспользоваться служебным оружием ФБР? Кто-то хочет убедить вас, будто убийства совершил агент». Если у нас возникают такие сомнения, то что уж говорить о присяжных. А в самую подходящую минуту он встанет и сдаст свое табельное оружие. «Вот выданный мне пистолет — проверьте серийный номер и проведите контрольные стрельбы». Это сведет обвинение на нет. И он получит только срок за присвоение двух миллионов долларов, что, согласитесь, сущий пустяк по сравнению с четырьмя убийствами.

— Допустим, это так, но тогда из какого пистолета он убивал свои жертвы? — спросил директор.

— Из второго, незарегистрированного «Глока-22», — пожал плечами Колкрик.

— Нам известно, что пистолет у него не один? — уточнил директор.

— Я проверяла его карточку: нет, второго не было, — ответила Кэт. — И он не говорил о нем в Бюро.

— Дон, я не понимаю. Если Берток присвоил деньги, зачем ему это, последнее, убийство?

— Сэр, если все это часть спланированной зашиты, еще одно убийство будет прямым доказательством того, что он не имел ко всему этому никакого отношения. Он только удрал с деньгами, и настоящим убийцам пришлось найти другую жертву и предъявить новое требование.

Директор откинулся на спинку кресла.

— Кто-нибудь хочет занять мою должность?

Помолчав, Колкрик сказал:

— Сегодня утром я кое-что получил из чикагского отделения. Думаю, это отвлечет вас на несколько минут. Показать?

— Пожалуйста.

Колкрик подошел к большому телевизору, стоявшему на угловом столе, и вставил цифровой видеодиск.

— Возможно, вы видели это по общенациональным новостям недели две назад.

На экране репортер с микрофоном в руке описывал ситуацию с заложниками в банке в одном из пригородов Чикаго. Затем камера сделала наезд на входную дверь, которую открыла испуганная женщина. Прячущийся за ней бандит приставил пистолет к ее виску. «Похоже, один из грабителей хочет вступить в переговоры», — сказал репортер. Как только бандит высказал свои требования и закрыл дверь, из банковского окна вылетел человек, проехал по тротуару и остался лежать без сознания.

Оператор навел камеру на недвижимое тело, как вдруг из соседнего окна вылетел второй грабитель и приземлился по соседству, ошеломленный и безоружный. Клиенты и служащие стали выбегать из банка, а полицейские бросились надевать наручники на грабителей. Экран потемнел.

— Что произошло? — спросил Ласкер.

— По словам репортера, свидетели показали, что один из клиентов дождался, пока грабители отойдут друг от друга, обезоружил их поодиночке и выбросил из окна.

— И кто же это?

— Никто не знает. Он вышел вместе с остальными и скрылся в толпе. Полиция и телестудия просили его откликнуться, но безрезультатно.

— Что может заставить человека уйти после такого поступка?

— Не представляю, — ответил Колкрик. — Хотите посмотреть, как все произошло?

— Конечно.

— Из Чикаго мне прислали записи банковских камер видеонаблюдения. — Колкрик вставил другой видеодиск. — Это монтаж с трех различных камер. Начинается с того, как этот человек одолел первого грабителя. — На экране появились лежащие на полу клиенты. — Видите эту руку? Она принадлежит нашему парню. Наблюдайте за ней.

— А что рядом? — спросила Кэт.

— Кулер. Смотрите внимательно.

Колкрик нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и диск замедлил вращение. Рука протянулась вверх, и ее обладатель, взяв бутыль из кулера, поднялся с пола. Появилось зернистое изображение его лица. Он поднял бутыль к груди, и тут бандит повернулся к нему и что-то выкрикнул. Но мужчина продолжал надвигаться на него, держа бутыль на уровне пистолетного дула. Грабитель выстрелил, бутыль разлетелась. Мужчина резко схватил ствол и вывернул его приемом, который Кэт и Колкрик десятки раз отрабатывали на занятиях по самообороне. Грабитель замахнулся, и мужчина ударил его пистолетом по голове. Потом без видимых усилий выбросил бедолагу в окно и тут же прижался к стене возле входной двери.

— Это уже из второй камеры, — пояснил Колкрик. Экран на секунду замерцал; затем из-за угла появилась заложница, которую грабитель держал у парадной двери во время телерепортажа, а следом за ней второй бандит. Неизвестный мужчина вскинул руку, и дуло отнятого у первого грабителя пистолета уперлось второму в шею. После недолгого колебания тот бросил оружие и, когда мужчина за ним нагнулся, побежал. Но неизвестный нагнал его.

Грабитель бросился на него с кулаками, но получил удар в лицо и последовал через второе окно за своим подельником. Подняв взгляд и поняв, что все заснято на пленку, мужчина отвернулся и стал выпроваживать заложников в дверь.

Директор, явно довольный увиденным, заметил, что Кэт о чем-то сосредоточенно размышляет.

— Не впечатлило, Кэт?

Она взглянула на вновь замерцавший экран.

— Нет, дело не в этом. Как он мог знать, что в бутыли достаточно воды, чтобы остановить пулю?

— По-моему, он не знал, — ответил Колкрик.

— Тогда с какой стати рисковал жизнью?

— Видимо, он не в своем уме.

— И до сих пор не установили, кто это? — спросил Ласкер.

— Нет. В Чикаго хотят передать запись на местное телевидение. И прислали ее, чтобы получить разрешение.

— Когда его опознают, сообщите мне. Любопытно узнать, почему он прячется от камеры.

— Кажется, я его знаю, — сказала Кэт.

— Вот как? — повернулся к ней директор.

— Сэр, вы не обучались рукопашному бою, как мы, а этот человек отобрал пистолет у первого бандита фэбээровским приемом, отработанным нами десятки раз. Вот почему я догадалась. Волосы у него стали немного светлее, но, по-моему, это бывший агент Стив Вэйл. Я два года была в Детройте куратором отдела безопасности, а Вэйл занимался розыском скрывающихся от правосудия. И я совершенно уверена, что он жил в Чикаго.

— Бывший?

— Его уволили.

— Не дали возможности подать в отставку?

— Ему предоставили такой выбор, но он отказался, хотя и понимал, что его уволят.

— И он может подать в суд?

Кэт усмехнулась:

— Пожалуй, я обрисовала его недостаточно верно. Вы судите о нем по опыту общения с другими людьми. Нет, он… как бы это выразиться помягче… непокорный.

— Неприятный тип.

— Не то слово. О нем говорили, будто он столько раз поступал безрассудно, во вред себе, что ему это даже стало нравиться.

— Тогда почему его уволили? Явно не из-за недостатка смелости.

— Он ненавидел, а вернее, ни во что не ставил начальство, во всяком случае некомпетентное. В увольнении Вэйла странно то, что он мог бы его предотвратить, уступив помощнику начальника отделения, который никому не нравился. Все началось, когда в Детройте застрелили полицейского при исполнении служебных обязанностей. Полиция не представляла, кто это сделал. У Вэйла всегда были замечательные осведомители. И он нашел местного жителя, который после недолгих, скажем так, уговоров назвал убийцу и сообщил Вэйлу, что оружие, из которого был убит полицейский, тот держит дома. Это своего рода подвиг — осведомитель, как оказалось, был двоюродным братом злодея. А поскольку убийство полицейского — федеральное преступление, ФБР предложило за выдачу убийцы награду в двадцать пять тысяч долларов. И хотя осведомитель не сдал бы двоюродного брата без Вэйла, он решил воспользоваться таким случаем и сообщил ту же информацию в ФБР по телефону. Одним из заместителей начальника отделения в то время был Кент Уилсон. Знаете его?

— Понаслышке.

— Тогда вы легко поверите остальному. Благодаря этому звонку Уилсон получил те же сведения, что и Вэйл, поскольку тот работал не в кабинете. Вэйла всегда привлекали, когда требовалось сделать что-то вопреки правилам. Самодовольный Уилсон вызвал его, зачитал полученную по телефону информацию и приказал добиться получения ордера на обыск в доме убийцы. Вэйл ушел, не сказав ни слова. Он уже начал действовать.

Поскольку слова случайного осведомителя недостаточное основание для ордера на обыск, Вэйл вызвал своего источника, имеющего больше всего задокументированных показаний, посвятил его в переговоры с двоюродным братом убийцы и попросил выдать полученную информацию за собственную. Показания проверенного осведомителя сочли достаточным основанием для ордера на арест. Детройтские полицейские нашли пистолет, добились признания и в конце концов приговора.

Уилсон попытался приписать себе заслугу за этот арест, но полицейское начальство Детройта заупрямилось, потому что Вэйл постоянно снабжал их сведениями, ведь убит был их человек. О хитрости с осведомителями он им не говорил. Они созвали пресс-конференцию и поставили все в заслугу Вэйлу.

Самое поразительное, что Уилсон счел это происками Вэйла, позвонил в Управление профессиональной ответственности и заявил, что Вэйл фальсифицировал сведения для получения ордера на обыск. Совершенно не подумал, что это может обернуться против него.

В ГПР Вэйлу сообщили, что Уилсон его сдал, и озвучили собственную версию происшедшего. Вэйл отказался отвечать на вопросы. Службисты нашли старого осведомителя, запугали его и даже пытались подкупить, но он не сдал Вэйла.

— Невероятно. Почему же Вэйл не разоблачил Уилсона? Это не тот босс, которому стоит хранить верность.

Кэт откинулась на спинку кресла.

— Вэйла не так просто раскусить, но тут есть одно практическое соображение. Признай он, что сфальсифицировал показания, следовало бы сообщить об этом в прокуратуру штата, и ордер, признание и приговор оказались бы недействительными.

— Значит, Вэйл пошел на увольнение, лишь бы убийца полицейского не оказался на свободе?

— Думаю, причина не только в этом. Мне кажется, он возмущен нашей индифферентностью. Он даже не явился на последнюю беседу в ГПР, а это несоблюдение субординации.

— Жаль, что мы лишились его.

Кэт выдержала паузу.

— Сэр, у Вэйла была репутация хорошей ищейки. Он занимался для детройтского отдела расследования убийств поиском лиц, скрывающихся от правосудия. Считалось, что если человек в бегах пятнадцать минут или пятнадцать лет, Вэйл найдет его. Как я уже сказала, мы не соприкасались по службе, но о Стиве Вэйле знали все. Хотя он был совершенно равнодушен к своей популярности. Я всегда думала, что это рисовка, пока не увидела, как он скрылся из банка.

— Вы предлагаете привлечь его к этому делу?

— Не думаю, что это хорошая мысль, — возразил Колкрик. — Людей у нас более чем достаточно. Нельзя допускать сюда штатского, если мы и от своих-то защититься не можем.

— Для того чтобы найти Бертока, — сказала Кэт, — стоит позвать человека, который не должен, как все мы, ходить на цыпочках. Мы пока ничего не добились, а Вэйл умеет держать язык за зубами, это совершенно очевидно. Что нам терять?

Директор включил телевизор и вновь посмотрел, как Вэйл обезоружил двух грабителей банка.

— Кэт, как думаете, сможете привлечь его?

— Я? Он презирает стоящих у власти мужчин. Какова, по-вашему, будет его реакция на женщину?

— Пожалуй, вам следует это выяснить.