Жила-была прекрасная принцесса… Заточенная в самой высокой башне дворца она мечтала о том, как появится прекрасный принц и спасет ее из заточения, убив дракона. Бедная принцесса не знала – убийство уголовно наказуемо. А за уничтожение редких видов срок полагается немалый.

Я чувствовала себя рыцарем вызвавшимся вызволить принцессу и убить дракона.

Откровенно говоря, дракон был не совсем злым, а принцесса глубоко пожилого возраста и вдобавок истеричка. Но раз король-отец сказал «надо», значит надо. Так благородным рыцарям на роду написано. Хотя они тоже может, мечтают, чтобы их спасали, а они сидели бы себе в башне и в ус не дули.

Я посмотрела на часы и нахмурилась. Пунктуальность не входит в число вампирских достоинств, это точно. Что ж в любом случае пару минут – и я увижу настоящего живехонького вампира. Мой предыдущий опыт знакомства с этими существами ограничивался показательным вскрытием и лекцией на тему «Как убить вампира с наименьшим для себя ущербом, если вы оказались настолько везучими что умудрились встретить представителя вымирающего вида». И вот уж поверьте, большинство моих одногрупников интересовало в основном то же что и Елену. В самом деле, о чем еще думают озабоченные подростки? Уж точно не о последствиях направленной мутации и особенностях метаболизма.

Происхождение вируса вампиризма (да-да, это вирус, а не нечто сверхъестественное) до сих пор остается загадкой. Наиболее популярны две версии: естественное происхождение и искусственное выведение в лабораториях расы населявшей землю до людей. Однозначно известно лишь одно – это не магия, и соответственно никакой магии и необыкновенных способностей у вампиров нет. Конечно, кроме тех случае, когда заразившийся имел их изначально. Но и тут есть нюансы.

Прежде всего, вампиром может стать не каждый. Это вирус-привереда. Для направленной и длительной мутации занимающей от пяти до десяти лет, требуется идеальные гены, без повреждений, мутаций, и с минимальным количеством ошибок. Человек должен быть не слишком стар – идеальный возраст где-то после полового созревания и лет до тридцати пяти. Перенесенные болезни уменьшают шанс на выживание вируса в организме. Заразиться вампиризмом до полового созревания и после климакса невозможно.

У вампиров бледная кожа и до предела расширенные зрачки, из-за них, неспособных сокращаться и уменьшать количество поглощаемого света вампиры не способны находиться под яркими солнечными лучами, а вовсе не потому, что он обращает кровососов в пепел. У них крепче кости, выносливее мышцы и почти нет жира – типичные хищники. И прочная кожа, иглой не проткнуть.

Вампиры не мертвы, не умирают, и живут вечно – и дело тут не в проклятии, а в усовершенствованном делении клеток: они делают это без ошибок, воспроизводя идеальные копии себя.

Пиявки предпочитают кровь, но вот мало аппетитная подробность для желающих стать ими – нуждаются в мясе. Одной жидкостью, даже красной, сыт не будешь.

Вот почему я склоняюсь к искусственному происхождению вируса, вампир задуман как идеальный, превосходный охотник на людей. Что-то меняется в мозгу кровососов, в их способности усваивать пищу. Что-то заставляет жаждать человечины и только ее.

Существование вампира не такое радужное и счастливое, как рисует человеческое воображение в бесчисленных книгах и фильмах. Кровососы не бояться крестов, не бегают по стенам и уж тем более не превращаются в летучих мышей – забудьте Дракулу, забудьте немедленно! Никаких сексуальных клыков, оргазмических укусов и сверкающей кожи. Они отвержены и гонимы, вынуждены скрываться во тьме, поедая человечину и страдая… как бы мелодраматично это не звучало.

Вампиры скрытны, страдают паранойей и покидают безопасное место чрезвычайно редко – чтобы передать вирус и увеличить «семью». Претендент помимо хороших генов должен иметь привлекательную внешность и очень желательно какую-нибудь способность помогающую семье выживать – на худой конец просто острый ум. Неудачливому уродцу найти пропитание будет сложно. Берут, в общем, неординарных личностей и превращают их, не пойми во что. Это конечно если вирус находит материал подходящим.

Я тронула руку Гая, он улыбнулся и сжал мои пальцы. Поднес к губам, согревая и целуя.

– Они опаздывают.

– Так и быть девушке я прощу пять минут, но твоему друг другу придется искать другое оправдание.

Гай решил дополнить нашу маленькую смертоубийственную команду еще двумя асоциальными личностями – вампиршей и двусущим. Согласно разработанному плану Гай с двусущим отвлекают основные силы йорт, а вампирша помогает мне тихо и незаметно пробраться в покои королевы. Что-то мне подсказывало что «тихо» не выйдет. Потому что план «гибким» и примерным, действовать предстояло по обстоятельствам, а какие это будут обстоятельства – неизвестно.

– Мавенсилнат идет.

Вампирша оказалась невысокой, очень худой, с кожей белой как брюхо выброшенного на берег кита и глазами скрытыми черными очками. Она шла, опираясь на изящную тросточку, рядом трусил кобель – парочка была ни чем неотличима от обычной слепой и ее пса-поводыря. Разве что запах был странный.

Когда странный дуэт подошел ближе, я поняла что пес, не пес, вовсе, а здоровенный… волк. Ничего себе я ошиблась.

– Очень умно, – прокомментировала я маскировку пиявки.

– Она гениальная дрессировщица собак, ее гончие изумительны. За этот талант ее отобрали для обращения, и за семьдесят лет в новой форме она отточила это умение до совершенства. Как и многое другое.

– Да, – согласилась остановившаяся рядом с нами вампирша. – Многое можно успеть, если смерть не дышит в затылок. По твоему следу послали именно моих гончих, – сказал она мне, – поэтому они и не нашли тебя. В противном случае Гай нашел бы твой растерзанный труп.

– Вижу, вы нашли общий язык, – малопонятно заметил Гай и обратился ко мне: – Ты уже имела возможность познакомиться с Фредериком.

Волк высунул язык и – клянусь! – усмехнулся мне.

Верно, это же тот двусущий надоеда. Что ж, хорош, от настоящего волка не отличишь. Лучше чем можно ожидать – в большинстве своем существа получается антропоморфными в большей степени, чем хотелось бы двусущим. Нужна способность к контролю и самодисциплине, регулярные тренировки и медитации чтобы изменить форму с подобным мастерством. Это кроме досконального знания строения животного, в которого обращаются. Сама способность к трансформации ничего не решает, только в сказках кровь оборотня позволяет новичку с легкостью перекинуться. Ну, или не с легкостью. В реальности это процесс далекий от голливудской версии. Намного больше работы и меньше мистики… и похоти чем представляется.

С точки зрения среднего обывателя жизнь двусущего представляется уж очень пресной – никакого алкоголя, никаких сигарет и никакого кофе. Ничего что может возбудить или подавить нервную систему. Скукота, как выразилась бы Елена. Надеюсь, Анастас ее не тронул иначе его фамильные драгоценности, не спасет даже швейцарский банк.

– Не будем медлить, – вампирша прожгла меня голодным взглядом красивых карих глаз с длинными ресницами. Я напряглась, Гай положил руку мне на поясницу. Как будто это остановит меня, если я решу броситься на кровопийцу. Мне не нравился ее взгляд, не нравилась она сама. Она пахла старой кровью, влажной землей, специями и смешение этих запахов вызывало тошноту. Рука Гая погладила меня вдоль позвоночника, и я немного успокоилась, догадавшись, что он показывает ей состояние наших нынешних отношений.

– Не будем медлить, – Мавенсилнат пошла к черному входу в управление, двусущий потрусил за ней.

А мы с Гаем стояли разделенные непреодолимой пропастью – двумя шагами по покрытой изморосью земле. Ветер трепал его темные волосы, бросал пряди на серые глаза. Я видела бледное лицо с высокими скулами и сжатыми губами. Решительно распрямленные под колетом плечи. Кто знает, может, мы видим друг друга в последний раз?

– Береги себя, – он преодолел этот шаг и сжал меня в объятиях.

– И ты себя, – я положила руки ему на плечи, прижалась всем телом, впитывая его тепло и уверенность.

***

В ее кошмаре луна освещало идеальное тело демона с гладкой бледной кожей и сильными мышцами. Глаза мерцали как расплавленное золото. Красивые, не знающие жалости глаза. Волосы в свете луны казались красными. Обнаженный он шел по мокрой траве, и одна ее часть кричала от ужаса, а вторая не могла отвести взгляд. Он протянул руку, и ведьма закричала, мозг ее плавился от наполнивших его видений: кровь, смерть, пирующие на мертвой плоти вороны. Женщина, шагающая по вересковым пустошам одна половина которой несказанно прекрасна, а вторая уродлива, покрыта язвами и гниющей плотью…

…сломанный скальпель в ее руке. На запястье болтается наручник, палец саднит, кажется, она выбила сустав. На одежде капли крови, она пытается стереть их, но они становятся больше, расцветают диковинными цветами, срастаются и вот уже вся ее одежда в крови. Она липнет к телу, а кровь все течет и течет, стекает на пол, собирается у ног.

Ведьма очнулась с уже почти привычной болью в голове и сухостью во рту. Что за месяц такой? Уже второй раз похищают. Она потерла глаза и огляделась: условия в этом раз были лучше, приличная комната, кровать (на которой она и лежала), шкаф, туалетный столик… О, и судя по приоткрытой двери даже отдельная ванная. Может в следующий раз она очнется в королевском дворце? Если этот следующий раз будет…

Елена кое-как встала и подошла к окну, забранному кованой решеткой в виде переплетающихся виноградных лоз с листьями и ягодами. Особняк Анастаса. Только в нем окна первого этажа защищены таким образом.

Она уперлась рука в подоконник и прижалась лицом к холодному стеклу, за которым ночь зажигала на небе первые звезды. Интересно, догадается Гели?

Ведьма повернулась, уловив тихий шелест, и увидела, как сквозь щель под дверью просачивается белесая дымка. В центре комнаты дымка собралась, приняв форму человеческой фигуры, и перед Еленой появился демон. Он повел плечами, будто приноравливаясь к этому облику, а потом будто припомнив что-то щелкнул пальцами и облачился в серую хламиду.

– Сидим? – спросил он.

– Сидим, – покаялась ведьма и развела руками, мол, и рада бы выйти, да знаки не позволяют.

– Ладно, поглядим, что можно сделать, – он посмотрел на расписанные знаками стены и нахмурился. Превратился в туман и тут же вернулся в человеческую форму. – Меня пленили, – в голосе демона звучало неподдельное удивление и неверие. – Я могу войти сюда, но не могу выйти.

Елена выругалась. Мужчина сел на пол, по-турецки скрестив ноги. Склонил голову к плечу, задумчиво перебирая пальцами.

– Не можешь?

Он покачал головой. Анастас знает, как пленить демона? Или это…

– В этом состоянии мои возможности ограничены, придется ждать рассвета. Твой вызов своего рода «гостевая виза» с урезанными правами.

– Гостевая виза? – Елена нахмурилась.

– Припоминаешь истории о вызовах мелких духов, которые потом какое-то время таскаются за призывающими? Не зря во многих руководствах акцентируется важность правильного ритуала изгнания. Если этого не сделать, сущность сможет в определенное время – в основном ночью – проникать в этом мир в качестве энергетической сущности.

– А твое тело?..

– Находится в Хеле, в состоянии комы.

– Звучит не очень хорошо.

– Согласен, – демон хрипло засмеялся. – К счастью без тела с третьими петухами меня вышвырнет в Хел.

– Боюсь мне придется еще раз призвать тебя, чтобы отдать долг, когда выпутаюсь из этой передряги.

– Я бы волновался не о возвращении долга, а о способе сбежать отсюда. Кроме того, тебе понадобится другой ритуал – я откликнулся на вызов слабой сущности. Ты могла догадаться. Я явился позже, чем должен был и легко взломал печати.

– Ты использовал наш договор в качестве «пропуска»? – провела аналогию ведьма, и демон кивнул довольный ее проницательностью.

– Надо быть очень, очень осторожными с желаниями и даже мыслями – иногда они так сильны, что подслушать их и согласиться выполнить может любой из моего племени. А потом явиться во время безобидного спиритического сеанса и сожрать душу.

– Да уж. Чем там обычно занимаются, пока угнетатели думают как над тобой лучше поглумиться?

– В карты играют.

– Увы, – Елена похлопала по карманам, – не догадалась захватить. Боже, я чувствую себя героиней какого-то фильма…

– Того где в конце все умирают?

– Нет. Я требую счастливого конца!

– Я бы с радостью, но мое тело в Хеле… иначе бы я развернулся и устроил такой конец, что от этого места не осталось камня на камне.

Они улыбнулись друг другу, и ведьма пересела поближе к демону.

– Знаешь, я рада что ты сейчас здесь.

– Ведьма, ты сошла с ума. Ранимая творческая душа не выдержала соприкосновения с жестокой реальностью.

– Исключено. Крыша может поехать только у нормального человека, а у меня она на свободной фиксации – как отъедет, так и назад вернется.

– Ты должна бояться и дрожать.

– Мне теперь есть с чем сравнивать. По сравнению с прошлым похищением здесь условия просто замечательные: отдельная ванна, никто меня не связывает и не угнетает.

– Точно тронулась. Ты действительно рада моему обществу?

– Действительно рада.

Некоторое время они помолчали, обдумывая каждый свое, а потом ведьма решилась просить:

– Зачем тебе душа той ведьмы и почему ты сам не можешь призвать ее? Ведь после смерти души попадают в ваш мир. Или я не права?

– В большинстве своем – да. Но кое-кто остается. Вы называете их призраками.

– Что такого сделала несчастная? Чем она заслужила…

– Поглощение? Она хотела знать ответ на вопрос, который мог уничтожить всю верхушку общества твоей подруги. Знаешь что самое странное? Она продала душу не по своему желанию. Сделать это ее заставила мать.

***

Мужчина рухнул на землю как подкошенный, хотя со стороны казалось, что вампирша едва его коснулась.

– Не усердствуй так, – поморщилась я.

– Кровь Локи, все время забываю: сначала надо представиться, а потом уже наводить страх и ужас, и вырывать селезенку, – Мавенсилнат втащила тело бессознательного охранника внутрь. – А теперь девочки направо, мальчики налево.

Сегодня управление было полупустым. Выходной день, да еще операция по поимке «ласкового» убийцы была в самом разгаре, множество йорт бродили по городу в надежде привлечь внимание маньяка. Конечно, они не знали, что все их усилия тщетны и жертву выбирают не из случайно встреченных людей.

Пока Гай и двусущий отвлекали основное внимание на себя, мы с вампиршей направились к техническим помещениям. В полуподвальном этаже была котельная, склад и тир, и он сообщался с частью здания, которое занимала королева. Если не шуметь и вести себя осторожно можно без проблем дойти до покоев королевы. А там уже…

– Ты знаешь, как он страдал, когда ты оборвала с ним все связи, исчезла без объяснений, не желая даже поговорить?

Голос вампирши был так тих, что я слышала его, только сильно напрягая слух.

– Сейчас не время для таких разговоров.

– Чепуха, серьезный разговор серьезной потасовке не помеха.

Мавенсилнат двигалась бесшумно, мягкими пружинящими шагами. Готовая в любой момент перейти от беседы к драке.

– Если ты считала вашу взаимную страсть недопустимой ошибкой, надо было так ему и сказать. Он бы понял. Вопреки расхожему мнению, мужчины умеют думать той головой, что на плечах. – Она покачала головой. – Ты не понимаешь, от чего отказываешься. Как редка любовь, как трудно найти и сохранить ее. Каково влюбляться и понимать, что вам никогда не бывать вместе. Видеть смерть того кого любишь. Каково не иметь возможности любить потому, что у тебя сжимается от голода живот при одном взгляде на человека.

– Глупости.

– Ты использовала его, получила желаемое и бросила.

– Все было не так. То, что мы сделали против правил, у нас за это вырезают сердце.

– Этим поступком ты вырвала его сердце.

– Ну, все, мне надело. Хватит бросаться красивыми пафосными фразами, ты становишься похожа на страдающую пиявку из дамской литературы. Тебя послушать так я поступила с ним как с бумажной салфеткой: высморкалась и выбросила.

– Он ради тебя нарушает закон, а ты даже не поцеловала его на прощание. Подумала ты о том что один из вас может не пережить эту ночь?

Я выхватила нож и прижала вампиршу к стене, лезвие уперлось в основание шеи.

– Я так смотрю, ты хочешь, чтобы эту ночь не пережила я, – я провела острием по коже вниз к вздымающейся груди. – Не надо бесить оперативника, когда он отправляется на дело.

– Ты не посмеешь.

– Прирезать тебя прямо здесь без веской причины, потому что ты меня раздражаешь? Не оценивай меня с человеческой точки зрения.

– Я вампир.

– Ты ешь людей, но по-прежнему думаешь как они. Чувства и бой не совместимы. Ты ищешь силу в ярости, а я в спокойствии. Сейчас ты мой раздражитель.

Я отступила и спрятала стилет за пояс, Мавенсилнат, как ни в чем не бывало пошла за мной.

– Большой вопрос кто из нас сильнее.

– Разве я сказала, что сильнее тебя?

Вампирша замолчала. Я, похоже, не ошиблась и она из тех, кому нужно однажды хорошенько прищемить хвост для комфортного дальнейшего сосуществования. Хоть я и не горю желанием обзаводиться новыми знакомствами: я стопроцентный интроверт, мне уютно только в обществе своих мыслей и нескольких близких людей. Ненавижу когда посторонние люди, пытаются учить меня жизни.

– По поводу Гая… вырванное сердце не помешало ему водиться с симпатичными женщинами и плодить детишек.

– Эти дамочки просто воспользовались его состоянием.

– О, ты это серьезно? А он кричал и сопротивлялся как испуганная девственница? Ах, оставьте меня, я страдаю! И так два раза подряд.

– Тебя это беспокоит?

– Нет, пока эти дети не претендуют на место наследников. И пока их мамаши не толпятся у нас в гостиной. Гай достаточно богат чтобы содержать хоть десяток, но незаконнорожденных на месте главы Дома у нас не будет.

По поводу равнодушия я слегка кривила душой, но что я могла сказать? С точки зрения закона у меня на него нет никаких прав. Ни-ка-ких. Я его кузина. У нас не может быть совместных детей и потому запрещать ему завести их как-то неправильно.

– Можешь не волноваться, содержание более чем щедрое, чтобы они не показывались в городе, – фыркнула вампирша. – Эти леди в конечном итоге получили что хотели.

– Думается, хотели они намного больше, только сильно ошиблись в методах. Рассчитывали они, помахав наследником как морковкой заманить его в узы законного брака.

– Гай ответственный, он их не бросит, но любить вряд ли будет. Он из тех мужчин, которые любят детей в первую очередь за то, что они рождены обожаемой женщиной, в противном случае это просто ребенок. Маленький визжащий комок мяса.

Вот уж не знаю, почему вампирша так думает.

– Если тебя это успокоит у него за эти четыре года было только две эти кратковременные интрижки, – продолжила она. – Хотя девицы на него бросались как муравьи на сахар.

– Это должно польстить моему самолюбию?

– Если бы ты его не бросила…

– Мавенсилнат, перестань отыгрывать амура. Пока что ты просто тыкаешь мне в печень стрелой с тупым наконечником.

– Тогда я скажу последнюю фразу и закрою тему: это реальная жизнь, а не сладкая сказка, где юная невинная принцесса встречает юного невинного принца и они живут долго и счастливо в замке, кушают пирожные и катаются на розовых пони. Это два маленьких ребенка, а не две каменные плиты, которые утянут вас на дно.

– Конечно, на дно нас утянет то, что мы кровные родственники. На этом фоне бастарды из виду как-то теряются.

– Да что ты завелась с этой кровью? В Древнем Египте…

– Мы не в Египте, я не наследная принцесса, а Гай, не будущий фараон.

Я раздраженно повела плечом. Мавенсилнат обладала воистину раздражающей особенностью: умела выводить на откровенный разговор. Не сомневаюсь ей ничего не стоило в свое время выпытать все у Гая.

– Когда уходишь из чьей-то жизни будь готова, что твое место займут.

Мавенсилнат замолчала и рывком затащила меня за угол – по коридору насвистывая, шел мой коллега «любить Орибита», как обозвала его Елена. Заметив нас, он так же нырнул за ближайший угол. Отцы-основатели, и вздумалось же ему сходит в тир!

– Отвлеки его, – бросила вампирша и мягко подпрыгнув, вцепилась в проходящую под потолком трубу. Подтянувшись, она быстро поползла в сторону противника, бесшумно перебирая руками и ногами.

– Эй ты, отрыжка великана, дай мне пройти.

С противоположенного конца коридора донесся издевательский хохот, мерзкий и очень искренний.

– А что ты сделаешь? Применишь свой фирменный трюк и убежишь? – и уже серьезнее добавил: – Сдавайся! У тебя ничего не выйдет. Я буду стрелять на поражение.

– Думаешь, я тащилась в такую даль, чтобы отдаться в жаждущие премии руки?

– Я все..хр… – издав придушенный не то всхлип, не то бульканье коллега замолчал. Тишина в коридоре воцарилась гнетущая и неприятная, но другой ждать не приходилось – коридор чист, ну и слава отцам-основателям.

– Поднимайся наверх, – вампирша указала на дверь. – Я закрою этого в какой-нибудь кладовке, чтобы не помешал когда придет в себя. Дальше одной тебе будет проще, а я прикрою путь отступления.

Вампирша была права. Я осторожно приоткрыла дверь и, убедившись, что на лестнице никого нет, поднялась на первый этаж королевского крыла здания. Тут было тихо, роскошно и пахло экзотическими благовониями. Повсюду сновали слуги, пару раз проходила охрана, мне чудом удалось убраться с пути последнего обхода – пришлось зайти в тренировочный зал, надеясь, что им не захочется «для порядка» заглянуть сюда.

– Вот так встреча.

Я с трудом подавила дрожь, услышав этот мягкий напевный голос. Посреди зала со шпагой в руке стояла бывшая любовница Гая, мать его внебрачной дочери.

– Что ты здесь делаешь?

– Я? – она рассмеялась. – Это я должна задать тебе этот вопрос. Но видишь ли… я новая фрейлина королевы. Меня зачислили в свиту неделю назад. Только я здесь не поэтому.

Она подошла к стене и сняла с держателя еще одну шпагу, подошла ко мне и протянула ее эфесом вперед.

– Я вызываю тебя, – от нее пахло «хвоей», зрачки расширены до предела.

– Причем тут я? – мое удивление было непритворным.

– Ты его сестра…. и любовница, – она рассмеялась. – Я убью тебя, и он женится мне – иначе я поведаю обществу кое-как подробности его частной жизни. Мой Дом, знаешь ли, силен в чтении мыслей. В некоторые моменты читать их так легко. А еще иногда я вижу будущее… совсем немного, кусочками… но этого как видишь, хватает.

Я вздохнула. Не может она быть настолько глупа, чтобы очернить отца своего ребенка? Или может? Тогда она только что подписала себе смертный приговор. Если меня обнаружат, я лишусь Гай, Елены и… Артура. Три жизни против одной.

– Надеюсь, ты поцеловала дочь на прощание.

Женщина побледнела, но вызов был брошен, отступать некуда. Наверное, до нее только сейчас дошло – если она умрет, двухмесячная дочь останется сиротой. Отцы-основатели, я не хочу повторять судьбу Яна: убить ее мать, а потом помогать девочке из-за чувства вины. Но, похоже, придется.

Я взяла шпагу приноравливаясь к ее ощущению в руке и весу. Сделала финт, и перешла в атаку, нанося зазевавшейся противнице укол в голову. Она отпрыгнула, заняла защитную стойку зло, сверкая глазами. Видно, из нее такая же фехтовальщица, как и из меня – смех один. Не то что бы я путала шпагу с зубочисткой: Гай как-то показал пару движений, чтобы я была не совсем невежественна, но фехтовать я не училась. Зачем? При желании врага можно заколоть и вилкой, к чему морочить голову этими прыжками и увертками? Кого я на дуэль вызову, уличного грабителя или шефа когда он в очередной раз откажется повышать зарплату?

Атака. Рипост.

– Каково твоей дочери будет узнать, что ее родили только как средство женить на себе ее отца? Она будет расти внебрачным ребенком и… сиротой? Отзови вызов.

– Нет. Ты проиграешь. А я получу все! Все!

Хлесткий удар по шпаге противницы и она отлетает в сторону. Кто-то должно быть зло подшутил над ней, сказав, что она хорошая фехтовальщица. Схватив девушку за руку, взяла ее на болевой прием. Отбросила шпагу, выхватила из-за пояса стилет и вонзила под левую лопатку. Раньше, чем она успела крикнуть, попросить пощады, вдохнуть. Я давала ей шанс.

Отступила, вырывая клинок. Поверженная противница рухнула на колени. Из приоткрытого рта медленно потекла струйка крови: оставила след на подбородке и капнула на молочную белизну блузки, расцветая ярким экзотическим цветком. Мгновением спустя она упала.

Нет, я не буду жалеть ее.

Я свернула в центральный коридор. Перед дверью приемных покоев стояло два офицера. Незнакомые, я только видела их в коридоре… но у меня не было выбора. Три жизни ради трех.

Я чуть помедлила перед приемным покоем королевы, зная, что встречу там Яна. Того кто сделал меня тем кто я есть. Наставлял и учил все эти годы. Того, кто убил моего отца и мать. Мне понятно, зачем он это сделал. Но это не помешает мне убить его. Даже не ради мести, а потому что это может спасти близких мне людей. Потому что он виноват в тот, что происходит. Лжец и узурпатор, посадивший на трон безумную королеву.

Ручка стилета в моей руке казалась обжигающе горячей. Я знала, что у меня есть только один шанс, один миг. В честном бою я проиграю. А мне бы так хотелось поговорить с ним, все ему сказать, пояснить…

Я открыла дверь, и Ян повернулся на звук.

Это было нелегко – за одно биение сердце, за то время что клиник проделал путь до горла Яна, я увидела все, то добро, что он для меня сделал. Подобрал на обочине жизни, дал силу и знание, и место под солнцем. Ян руководил королевой но делал это не ради собственной жажды власти, а ради того чтобы предотвратить войну между Домами. Мы консерваторы в большей степени, чем можем себе признаться. От войны нас спасала только формальная власть Дома Огня и Металла: так было десятки тысяч лет, так должно быть и сейчас.

Он убил мою мать ради сохранения тайны. Он многих убил ради этого. И положа руку на сердце, я вынуждена признаться, что на его месте поступила бы так же. Иногда стоит пожертвовать одной жизнью ради жизни многих, особенно если это не жизнь того кто тебе дорог. Пока это не жизнь того кто тебе дорог.

Тело Яна упало на пол, кровь изливалась толчками, разливаясь по полу глянцевой алой кляксой.

Я убила его не ради высоких идеалов. Я убила его, чтобы он не убил меня – за то, что я знаю его тайну. Я убила его, потому что в противном случае должен был умереть Гай.

Убей или умри.

Четыре ради трех.

Я не могла отвернуться и не смотреть на растекавшуюся под телом Яна кровь: такую алую. Наконец я решилась подойти и вытащить свой стилет. Немигающий взгляд пробрал меня до глубины души.

В тронном зале было пусто. Ни прислуги, ни фрейлин, только сидящая на троне королева. Безжизненная и безвольная. Пустая.

Она подняла голову, услышав звук шагов. Медленно поднялась и пошла мне навстречу, придерживая подол кончиками пальцев, тонких и белых как мел.

– Чтобы выковать меч, нужен металл и огонь… – сказал она, и взгляд ее безумных глаз остановился на мне. – И вода, чтобы закалить клинок… Огонь и металл будут призваны кровью, а вода…вода еще не нашла свой путь. Скоро. Я вижу кровь, но скоро ее сменит вода – как и должно. Уже скоро.

Она взяла меня за руку и мир померк.

***

Пять лет назад я была жертвой, меня хватили грубые грязные пальцы, ко мне прижимались потными телами, заставляли становиться на колени, признавая право сильного. Мою плоть терзали, как терзают добычу звери.

Смрад, дым, кровь. Визжащие свиньи, нетерпеливо гарцующие лошади. И люди – жалкие, искалеченные, вопящие. Копытами втоптанные в вязкую грязь трупы.

Красивая рыжая женщина, так разительно отличающая даже от благородных дам – уверенная, гордая, в длинном меховом плаще. Хохочет, отбирая уцелевших детей, чтобы принести их в дар своему жестокому божку и продлить цветение молодости и красоты. А остальных одним взмахом изящной ручки отправляет в небытие прямо сейчас. Грандиозное пролитие крови на алтарь Дьявола.

Слышу, как к серым небесам взлетает ее суровая латынь. Небеса становятся ближе, вспухают, топят землю в холодном дожде.

Этой женщине хочется служить. Преклонить колени перед ее величием и силой. Почему она использует свою силу во зло? Что мы все ей сделали? За что нас казнят?

– Призываю тебя!

Грязь покрывается тонкой корочкой льда, холод сковывает плечи, съежившиеся соски трутся о жесткую ткань рубахи. Капли дождя превращаются в кусочки льда, ударяющие по камням с легким звоном. В центре замкового двора из дымки вырастает темная фигура. Я опускаю глаза в наивном детском убеждении – не смотри на чудовище и оно не увидит тебя.

…а потом боль и ужас. И жестокие руки.

…и тот, кто сказал «Ты будешь моей».

…и годы поменявшие холод на жар, и откуда-то взявшиеся чувства. Откуда? Можно ли полюбить того кто причинил боль?

…можно.

Боль, все мир пропитан ею. И снова дым, снова война.

– Зачем мне этот мир, если в нем не будет тебя?

Он сжимает мои руки и требует:

– Моя маленькая язычница, обещай, что ничего себе не сделаешь. Не лишай нас возможности встретиться за чертой смерти.

Невидимая рука сжимает горло. Он жесток и беспощаден, мой прирученный зверь, но он верит в распятого Бога. Верит, что после купели и покаяния попадет на небеса.

– Обещаю.

– Скорее! – он хлопает лошадь по крупу и та несется прочь. Холодный осенний дождь бет по щекам и неясно, где вода, а где слезы.

Я оборачиваюсь, вглядываясь в бескрайнюю ночную тьму, в которой словно звезды в небе сияют огоньки факелов. Озвученная клятва дланью великана давит меня к земле. Ради возможности встретиться с ним еще раз я буду жить, но эта жизнь не будет мне мила.

Буду соблюдать пост и молитву, усмирять плоть и сутками переписывать свитки при неясном свете свечи. Я позволю остричь волосы, которые так тебе нравились, спокойно наблюдая, как они падают на каменный пол, локон за локоном.

Жестокий грязный мир, в котором любовь может вырасти из насилия, но чаще любовь превращается в насилие. Мир, в котором все светлое, красивое, радостное обречено погибнуть, истлеть, истечь кровью. Сгореть в огне чьей-то ненависти и мести, чьих-то амбиций.