В день Отцов-основателей наш Дом традиционно давал бал для самых влиятельных и богатых представителей расы. Остальные Дома ограничивались приемами и зваными ужинами для семьи и близких друзей, но как правило после того как они отметятся у нас, поскольку на балу бывала Королева. Раньше мероприятием ведала моя мать, и это было воистину грандиозное событие. В чем, в чем, а во вкусе и чутье отказать ей было нельзя. Помнится, на одном из таких торжеств я впервые увидела нотту из йорт, и это был потрясающий контраст с запуганными женами «старых львов».

Это дня ждали, к нему долго и тщательно готовились, заказывая одежду и аксессуары еще с весны. Вот уж неудача, убийца не нашел более подходящего времени, свирепствуя с начала светского сезона, когда весь цвет общества на несколько недель собрался в городе. В нашем городе.

Выбираясь из машины, и очень стараясь не испортить платье, я увидела раздосадованную молодую женщину, спешащую к стоянке. Похожая на птицу в стремительном полете, в котарди обильно украшенном вышивкой – павлинами на белом фоне, – она игнорировала спутника пытающегося успокоить и вразумить ее. С некоторым опозданием я поняла, что это бывшая любовница Гая, мать его внебрачного ребенка. Таких приметных каштановых кудрей нет больше ни у кого.

Я повременила с выходом. Как подсказывала интуиция, мне могло перепасть только за то, что я попадусь на ее пути. К чему мне испорченная прическа в самом начале вечера?

– … а на что ты рассчитывала, являясь сюда без приглашения?

– Я мать его ребенка, – она указала веером на свою грудь, – мне приглашения не нужны.

– Ты его бывшая любовница, капризная и не знающая когда надо закрыть рот, – сказал, как отрезал мужчина. – Если ты хотела поговорить, то выбрала не удачный момент – здесь его семья, и вокруг очень много свидетелей. Такие вопросы публично не обсуждают.

– Он почти согласился оставить меня и поговорить после, – она сжала губы. – А потом слуга сообщим ему какие-то новости, и он выпроводил меня прочь. Будто я рабыня, являющаяся по его зову!

– Девочка моя, давай не будем обсуждать это здесь. Едем домой. Если уж на то пошло, он тебе ничего не обещал, ребенок был твоей инициативой и претензии, по меньшей мере, необоснованны.

– Ты мой отец! – взвилась женщина, свирепо раздувая ноздри и так сжимая веер, что тот треснул. – Ты должен защищать меня! Меня, а не этого негодяя!.. Ему все равно нужно будет жениться – так чем плоха я?

– А чем ты лучше остальных? – мужчина открыл дверцу и подождал, пока дочь усядется.

Когда они уехали, я выбралась из машины.

Гай обращается с женщинами как с фарфором, но это вовсе не значит, что он женится на той, что родит ему ребенка. Более того, он никогда не питал к детям особенной любви, не изъявлял желания заводить их, и я уверена, прилагал усилия чтобы потенциальных бастардов не было.

Ну ладно, первая этого не знала. Но эта? Неужто женщина настолько глупа? Или готова пойти на все, лишь бы окрутить потенциального Патриарха? Пора бы невинным овечкам, которыми так любят притворяться девушки, научиться отличать серьезные намерения мужчин от желания приятно провести время. Барахтанье в постели нельзя расценивать, как обещание жениться.

Но и понять их тоже можно. Гай хорош собой, имеет отличные шансы стать Патриархом и – что немаловажно – состоятелен. Он талантливый бизнесмен, знающий, когда рисковать, а когда остановиться, так что его активы растут. Его интересы распространяются на разные отрасли: Гай владеет строительной фирмой, агентством недвижимости и адвокатской конторой. И мне отрадно, что он не причастен к наркотикам, оружию или торговле людьми.

Вообще-то Гай выбрал рискованный путь – путь чести и законности. Насколько честность и законность вообще возможна в сфере бизнеса и больших денег.

В холле меня встретил распорядитель, забрал палантин и сумочку и предложил проводить до зала, но я отказалась. Я умышленно прибыла с опозданием – не хотела столкнуться с матерью Гая. И с Гаем тоже. Честно говоря, не хотелось видеться с большинством приглашенных, сейчас, когда я расследовала дело способное потопить всю нашу контору. Очень трудно будет сохранить вежливую мину, если кому-то из Патриархов захочется меня отчитать, брызжа ядом и слюной.

К счастью размах мероприятия делает невозможным личную встречу и разговор с каждым гостем, потому я могла спокойно затеряться среди приглашенных предоставив желающим самим искать меня если им того хочется. Большая часть так и поступала: приезжала, проводила положенные этикетом пятнадцать-двадцать минут и благополучно отбывала. Оставались в основном молодые нотты которым претило провести вечер в кругу семьи и девиц на выданье желающих найти мужа и поглазеть на королеву.

Королева Гизелла появилась окруженная стайкой фрейлин и в сопровождение личной охраны возглавляемой Яном. На дамах были строго регламентированные платья, с трехметровыми шлейфами, намотанными на левую руку для удобства передвижения. Я никогда не понимала, зачем делать их такими длинными. Из тщеславия, чтобы показать, что они могут позволить купить лишнюю ткань? Глупые гусыни.

То ли дело бравые охранники, в черных камзолах, обтягивающих брюках, высоких начищенных сапогах и при шпагах. Все как на подбор красавцы со статными фигурами и военной выправкой. Глядя на них, ни за что не скажешь, что некоторым перевалило за седьмое столетие.

Я взяла бокал вина и поднялась на открытую галерею второго этажа. Оттуда открывался чудесный вид на зал: пестрая снующая масса, бурлящая как сода, в которую вылили уксус. Важные мужчины в камзолах и при шпагах, и разделившиеся на лагеря женщины: укутанные в многослойные наряды замужние дамы самых строгих правил и элегантно одетые, накрашенные и раскованные нотты из офицеров и йорт.

Молодые девушки являют собой нечто среднее. С одной стороны потенциальным кандидатам в мужья надо показать, что нотта хорошо воспитана («воспитанные нотты не выставляют прелести на всеобщее обозрение» как сказал однажды Ян), а с другой – мила и хороша собой. И коль природа кому миловидности недодала то прибавить ее косметикой и чуть более облегающим платьем долг каждой матери, желающей дочери счастья и удачного замужества.

Молодых и незамужних в этот раз насчиталось три, и вожделеющие быть окольцованными мужчины кружили как акулы вокруг раненного аквалангиста. Почтенные матроны следили за ухажерами, мягко, но настойчиво отваживая недостойных.

Бедные девочки, я им сочувствую. У нас нет законов регулирующих брачное право, как нет и разводов. Разлучить супругов может только смерть. Никому нет дела до того, что происходит за закрытыми дверями. Формально никто не делает мужа главой семьи и не дает ему прав распоряжаться женой и детьми как имуществом, но на практике так и получается. В семье правит тот, кто сильнее, а без должности женщина ничего не значит. Может, в этом есть некая высшая справедливость. Если ты бесполезна и не талантлива, то стать женой и заниматься домом не так плохо.

Стоящая рядом со мной пожилая дама заворчала, придирчиво рассматривая дебютанток через лорнет. Она покачала головой и зацокала языком.

– Вот помню, еще каких-то девять веков назад хозяйка сама должна была врачевать людей, следить за домом и варить мыло. Да-да! Самой варить мыло или позволить домашним вшиветь. А вы милочка, умеете варить мыло?

– Нет, тетушка, но я знаю, где его достать.

– Подумать только, – дама прикрылась веером. – Разряженные профурсетки. В наше время…

Дама разразилась поучающей тирадой о деградации нынешних нравов. Все как всегда: старшее поколение ругает младшее и обвиняет во всех грехах, в том числе в неумении одеваться. Но сегодня дама явно покривила душой – платья на девушках сказочной красоты. Легкие, шелковые, летящие, с самыми разными узорами – птицами, цветами, драконами. На молочной белизне платья Матриарха Дома Льда кружит стая чаек, с платья Елены в облике Дейм подмигивают анютины глазки.

Украшать платья вышивкой, старинная традиция. Фасон женского платья кардинально не менялся на протяжении веков – неизменные узкие рукава, закрытый лиф с открывающим ключицы вырезом-лодочкой, и мягко стелющийся по полу подол. Зато среди знатных нотт велось негласное соревнование – чей наряд лучше вышит. Если денег на услуги вышивальщиц не было, нотты не гнушались сами сидеть за рукоделием, лишь бы на очередном пиру увидеть, как зеленеют от зависти соперницы. На одно платье могло уйти несколько месяцев кропотливого труда. Все ради одной ночи торжества. Это так по-женски.

На мне было котарди традиционного для нашего Дома цвета, нежно голубого с узором из зеленых листьев акации. Мне больше шел синий, но я решила не искушать судьбу и не нервировать общественность, пренебрегая правилами и традициями. Если разобраться правила в большинстве случае облегчают жизнь. Не надо думать, что делать и как реагировать, чтобы никого не поставить в неловкое положение.

Я отсалютовала бокалом, показавшемуся среди гостей Гаю. Он выразительно посмотрел на бинты, проступавшие под шелком. Тут уж я ничего не могла поделать. Такая рана заживает долго, еще дольше болит, и стягивает кожу. Неприятно, но ничего опасного для жизни, если не допустить заражения.

Предыдущие дни я опрашивала коллег и родных, оставшихся трех жертв. После посещения первой троицы я решила, что наметился общий признак – жертвы, занимались благотворительностью, уж не поэтому ли выбрал их убийца? Но нет, третья по счету жертва, сотрудник крупного банка был еще тем фруктом, просаживая деньги на девочек, рестораны и отдых. Четвертая, психолог в частной школе все время посвящала работе, и из потенциальных врагов у нее были разве что недовольные душеспасительными беседами детишки из неблагополучных семей. Пятая, начинающий бизнесмен не вылезал из только что открывшегося магазина.

Если они и занимались благотворительностью, то делали это тайно от окружающих.

Все это время Елена медленно, но верно очаровывала Анастаса. А мне приходилось ждать результатов «внедрения» и сгорать от нетерпения. Развлекалась я, бессовестно подсматривая за Еленой и Анастасом, что куда веселее мыльных опер и глупых телевизионных шоу.

Мне было почти не стыдно за злоупотребление служебным положением. Изначально связь ведомый – поводырь позволяла представителю моего рода быть там, где он быть не мог, тратить гораздо меньше сил на хождение под солнцем. Например, при изучении Земли, когда были изобретены порталы.

Земля не очень гостеприимна к обитателям других миров. Солнце безжалостно разрушает ауру, восстановить которую можно только одним способом – отняв у другого существа. Поэтому мы стараемся не выходить днем и как можно меньше колдовать. Охотиться на людей ради их аур неэтично и небезопасно. Забирать ауры у смертельно больных мерзко хоть порой они сами желают завершить жизненный путь.

Именно поэтому так важно найти это убийцу. Он не просто убивает людей недопустимым способом, не только бросает вызов королеве и йорт. Он рискует обнаружить наше присутствие. Он опасен. Смешение стольких аур, невероятная мощь смогут свести с ума кого угодно. А убийца уже болен сумасшествием. Что он придумает дальше? Кто будет следующей жертвой?

Анастас пригласил Елену стать его спутницей на сегодняшний вечер. Сначала они посетят наш бал, после навестят его родственников, а после… я надеюсь, Елена узнает хоть что-то.

Зазвучавшая музыка увлекла гостей в первый танец. Я осталась на галерее. Пляска смерти… танцующие мертвецы, увлекающие с собой живых. Так и сейчас старые, помнящие еще переход нотты увлекают в танец молодых. Подавляющими большинству «мертвецов» на вид не больше сорока человеческих лет, они питаются регулярно. Потому и прожили так долго. Для них люди не больше чем забавные говорящие бифштексы.

Я допила вино и спустилась в зал. Сегодня от меня ничего не зависит и лучше не портить праздник, отстаиваясь под стенкой. Я не доставлю тете удовольствия видеть мое мрачное и разочарованное лицо.

Первым меня пригласил Ян, я даже опешила. Как правило, он не отходил от королевы, боясь пропустить нападение – он опасался, что новая кровь от мирного протеста перейдет к активным действиям. Что ж, танец вполне чинен и нетороплив, и позволяет потихоньку следить за восседающей на троне красивой темноволосой женщиной, с кожей нежной и белой как лепесток магнолии, с сияющими черными глазами под безупречными дугами бровей. Опершись рукой на подлокотник, слегка касаясь пальцами губ, она улыбается, царственная и отстраненная, будто видящая то, что недоступно остальным. А платье алого шелка контрастирует с кожей как кровь со снегом.

Следующим моим партнером оказался мистер «крокодиловые туфли». Он поклонился с издевательской улыбкой. Танцевал он сносно, на ноги не наступал, но светская беседа ему не давалась.

– Будь вы лошадью, я бы сказал, что у вас потрясающий круп.

– Будь вы мужчиной, я бы пожалела, что гульфики вышли из моды. Вы могли бы хранить там кошелек.

– Не дерзите, очаровательная нотта. Заступаться за вас некому. Разве что Гай… но поговаривают он не тот кем его считают. Ох уж эти старые тайны, грозящие крупными неприятностями.

Вежливая улыбка намертво приклеилась к моему лицу. Я заставила себя расслабить лицевые мышцы и успокоиться. Несколько лет назад в обществе ходили дикие сплетни: якобы Гай на самом деле не сын нотты Ариадны, а значит, не имеет никаких прав на должность главы и должен быть исключен из наследования. Я считала, это возмутительные досужие вымыслы, ставшие возможными из-за недоразумения с фамильным артефактом – у Гая были проблемы с его активацией.

Мне хотелось оскорбить нахала. Ударить его. Взять кнут и стегать до тех пор, пока кожа не слезет. Но любой поступок ударит в первую очередь по Гаю. А он не виноват.

– Если вы все сказали, то, пожалуйста, проводите меня к тете.

Гримасничая, мужчина предложил мне руку и повел к сидящим под стенкой матронам. И сально заулыбался, когда мы проходили группу ноттов из «новой крови» во главе с Анастасом. Эта клика славилась свободомыслием и либерализмом, и я не могла понять, за что их лидер так на меня взъелся. Раньше он был в хороших отношениях с Гаем, но потом их взгляды разошлись – брат не был сторонником смены власти.

– Фигура подкачала, все равно, что трахать гитару, – довольно громко заявил Анастас, и мужчины оценивающе уставились на мою фигуру. Я проигнорировала оскорбление – заводиться с бывшим приятелем Гая глупо и недальновидно. Лучше потихоньку натравить ревизоров на его фирму, когда он обо мне уже и думать забудет.

Настроение все же испортилось, и я поискала глазами часы. Пора делать ноги, пока меня не опознали и не линчевали. Избавившись от сопровождающего, я вышла в холл и подозвала слугу, чтобы он принес мои вещи. Но повезти мне не могло – с главной лестницы спустился Гай и властным жестом отправил лакея прочь. Он необычайно хорошо смотрелся в темно-синей мантии со стоячим воротничком и темными волосами, уложенными в живописном беспорядке.

Посмотрев на темные круги под прозрачными серыми глазами, я подумала, что беспорядок вполне может быть естественным – он часто работает сутки напролет, и засыпает прямо за столом. Ему нужно как можно скорее найти жену, которая будет следить, чтобы он благополучно дожил до отмерянной вселенной тысячи лет, а не умер раньше времени от банального истощения.

– Тебе к лицу сегодняшний вечер.

Я кивнула и улыбнулась в ответ на комплимент, радуясь, что он решил пойти по правильному пути. Жаль, надежды быстро развеялись – Гай взял меня под локоть. Оставалось только беспомощно посмотреть на входную дверь: свобода была так близко и вот она уплывает прямо из-под носа.

– Не надо отстраняться от нас, – тихо сказал он и я вздрогнула. Его пальцы сомкнулись как наручники.

Хотелось сказать, что это соответствует нашему негласному согласию, но это было опасно. Кто знает, куда это заведет разговор.

– Вовсе нет, – возразила я, – я пришла сюда и не пропустила ни одного званого обеда у Матриарха.

– Ты думаешь, так будет лучше? Четыре года прошло. Пора это прекратить.

Гая прервала хихикающая парочка, бредущая нам на встречу. Он посмотрел на меня взглядом говорящим «мы еще продолжим» и повел в зал. Я едва переставляла ноги, следуя за ним так же охотно, как висельник к помосту через улюлюкающую и бросающуюся камнями толпу. Не сомневаюсь: мы еще поговорим, и мне это не понравится.

В зале Гай отпустил мой локоть, взамен галантно предложив руку:

– Разрешите пригласить вас на вальс, сестра?

– Не думаю, что это уместно.

– Как твой брат я могу танцевать с тобой, сколько заблагорассудится.

Отцы-основатели, почему он просто не может уйти? В этом зале найдутся желающие составить ему кампанию. Например, мать его внебрачного сына – еще чуть-чуть и бокал в ее руке лопнет, девушка совсем не умеет контролировать эмоции.

– Я скажусь больной, – и не покривлю душой.

– Тогда тетушки заставят меня пригласить какую-нибудь ограниченную старую деву.

– Так тебе и надо, – тихо сказала я, но дала увести себя к танцующим парам. Не хватало еще устроить безобразную сцену.

– Кексик, раньше у тебя был острый язычок, теперь же ты просто несносная особа.

– А ты разучился улыбаться и корпишь над бумагами как Кощей над своим яйцом. Мы стали взрослыми, смирись. И не называй меня этим прозвищем!

– Если ты стала благоразумной я съем свой плащ.

– Начинай с капюшона.

Музыка замолкла и после положенного реверанса, Гай отвел меня к расставленным у стены стульям. Я планировала улизнуть вслед за королевой – она редко задерживалась больше чем на час, но теперь придется остаться до конца.

– Печенье, вино, миндальный ликер? – учтиво осведомился Гай, так вежливо, что просто смешно стало. – Или чего посущественнее? Думаю, тебе бы не помешал полноценный ужин, ты стала тонкой как тростинка.

– Ужин? В полночь? – я покачала головой. – Спасибо, я ограничусь ликером.

Гай вернулся с ликером и тарелкой закусок. Он заставил меня съест несколько канапе, прежде чем отдал бокал, мотивируя это тем, что на голодный желудок пить нельзя. Интересно, как бы иначе я втиснулась в это платье без корсета? Я поморщилась, отчетливо ощутив бинты на ребрах. Гай нахмурился.

– Только не говори, что ты сама вела машину.

– Хорошо, не буду.

– Назад я отвезу тебя сам.

– Гай! Я не ребенок. Мне почти двадцать четыре, могу как-нибудь сама добраться.

– Ты моя сестра, тебе не к лицу «как-нибудь», – строго сказал он. – Я отвезу тебя. А пока ты будешь сидеть здесь.

Отцы-основатели, просто каменный век какой-то. Я нервно взмахнула рукой, что при некоторой фантазии можно было принять за согласие.

Оставив меня, Гай отправился выполнять долг гостеприимного хозяина, танцуя с кузинами, тетушками и дебютантками. Женщины от него млели и приходили в исступленный восторг. Когда в Гая как клещ вцепилась симпатичная вдовушка, я незаметно выскользнула из зала.

Пробежала через холл, парковку и прыгнула на водительское сидение. Положив руки на руль, опустила на них голову. Сердце билось как пойманная в клетку птица. Отцы-основатели, я маленькая малодушная гадина. Сбежала с бала. Сбежала от разговора. А теперь сижу в машине и нервно хихикаю как улизнувшая от дьявола школьница. Но дьявол на то и дьявол – открой ему дверь однажды и он будет приходить когда ему вздумается.

***

Девушка-менестрель пела балладу о Тристане и Изольде, аккомпанируя себе на мандолине. Трио музыкантов подыгрывало на арфе, лютне и флейте. Голос у девушки был звучный и богатый, пальцы ловкими, извлекающими из инструмента мелодичный переливы.

Елена цедила бокал вина. У нее история не вызывала никаких чувств: ни жалости, ни сочувствия. Разве что раздражение. Великая история любви, придумали же. В чем величие? Не выпей эти двое волшебный напиток, и не было бы ничего. Если подумать, во всей заварухе виновата мать Изольды. Вышла бы девица замуж не по любви, не умерла. Королям и королевам о государстве думать положено, детишек плодить и реформами заниматься, а не от страсти сгорать.

Именно так, страсти. Не было никаких чувств, лишь похоть, которую Тристан и Изольда не могли усмирить и регулярно тешили на супружеском ложе, попирая все божеские и людские законы. А когда справедливый гнев короля настиг их, Тристан не смог принять смерть и позорно сбежал. Изольда к слову тоже хороша, задумала убить верную служанку, за то, что та слишком много знала. Что за глупости. Коварство, подлость и прелюбодеяние воспевается в легендах!

Елена не преминула поделиться мыслями с Анастасом. Тот согласился и добавил что, по всей видимости, история пользуется такой популярностью именно из-за запретных отношений.

После менестреля почтенную публику развлекали жонглеры, танцовщицы и факиры. Пламя выхватывало у темноты лица окружающих Елену людей. Тени подчеркивали чуждость их породистых белокожих лиц с покрасневшими от вина губами. На миг в их глазах ей почудилось что-то хищное и нетерпеливое, голод, заставивший ее кожу покрыться мурашками. Будто вот- вот маски приличий спадут, и они накинуться на нее, вопьются зубами и пальцами в плоть.

Елена заставила себя успокоиться, отпить вина и улыбнуться Анастасу. Она скользнула взглядом по соседям по столу, будто говоря «я слежу за вами». И чары пали. Огонь горел приветливо, люди вокруг смеялись, почудившаяся угроза исчезла.

Слуги подали третью перемену, уставив столы блюдами с засахаренными фруктами, пудингами и шербетами. По серебряным бокалам разлили легкое белое вино, хмельное, пахнущее прогретыми на солнце персиками, скошенной травой и дымом.

Праздник заканчивался.

Анастас предложил Елене руку, провел к машине, галантно открыв перед ней дверцу. В пахнущем сандалом салоне ведьме поймала себя на том, что не знает как закончится этот вечер. Тяжелый экзотический запах кружил голову. Из-под опущенных ресниц Елена следила, как Анастас садится и заводит машину. Сказка закончилась, вечер продолжается.

Елена медленно выдохнула. Сейчас ей больше всего хотелось спать. Вечер выдался веселым, но утомительным. Едва ли у нее хватит сил на такого сногсшибательного мужчину. Она посмотрела на красивый профиль, в глазах цвета речного льда отражались расцветившие спящий город огни. Ведьма чувствовала бурлившую на улицах жизнь, биение сотен тысяч сердец. Бессвязные отрывки мыслей.

Они молчали, и тишина связывала их как шелковая нить. Елене не знала, о чем думает Анастас, а сама грустила о том, что все закончилось. Это была легкая, светлая грусть.

Елена улыбнулась и, решившись, положила руку поверх его, сжимающей рычаг переключения передач. На мгновение их пальцы переплелись.

***

Дома я долго не могла прийти в себя и, не раздеваясь, просидела на кухне больше часа, глядя на телефон. Я не знаю, испугалась бы я его звонка или обрадовалась ему, но он не позвонил. Немного успокоившись, я решал проверить как там Елена – я почти не наблюдала за ней сегодня.

Объединение сознаний странный процесс. Я становлюсь Еленой, глядя на мир ее глазами, слыша ее мысли и думая ее словами в то же время остаюсь собой, заставляя ее вести себя как я. Странная, старая магия. Преданная забвению. Чуждая. Описание ритуала я нашла во время памятной экспедиции за документами эпохи Последнего короля, и вероятно была единственной, кто знал о нем. Эту связь можно было усиливать, общаясь напрямую, будто мы находимся за одним столиком в кафе, но она никогда не исчезала полностью. Частью сознания я всегда была рядом с Еленой.

– Как тебе вечер? – спросила я, когда оказалась рядом с лежащей в своей постели ведьмой. Признаться, я ожидала застать ее с Анастасом. В связи с полным провалом личной жизни я бы не отказалась от серии хорошей легкой эротики.

– Как будто в прошлом побывала.

– Надеюсь, ты не одна из легковерных особ романтизирующих средние века, мечтающих о прекрасных рыцарях и временах культа Прекрасной Дамы.

Я содрогнулась. Кошмарное время отсутствия центрального отопления, канализации и сантехники. Эпоха небритых ног, подмышек и кудрявой зоны бикини. Гуляющих по замку сквозняков. Брр.

– Или ты желаешь страстного викторианского лорда в шерстяных подштанниках?

– Вовсе нет, – отмахнула Елена. – Я мечтаю о нефтяном магнате, в костюме от Армани, который увезет меня в прекрасное будущее тропических пляжей и дорогих украшений на личном самолете.

– А если нефтяной магнат окажется старым, толстеньким и страшненьким?

– Гели, размер имеет значения, если значение его счета в банке близко к нулю, – она вздохнула. – Конечно, это лишь мечты. Зачем нефтяному магнату вард?

– Вот именно: вард. Выбери толстосума да приворожи.

– Будь все так просто, я бы уже носила колечко из платины. И начала бы с Яна. Не знала, что он настолько популярен – у него явно больше власти, чем положено по должности. Перед ним почти все лебезят и стелятся.

– Конечно, никому не хочется, чтобы его обвинили в измене и казнили.

– Анастас его не любит, хоть и не афиширует это.

– Ясен пень, он поддерживает и охраняет власть королевы Гизеллы. Можно сказать, Ян главный противник Анастаса.

– Вот именно, – согласилась Елена. – Ян поддерживает Гизеллу, а ненавидит Анастас его. Судя по его поведению, сама королева ему совершенно безразлична. Да и мне она не показалась сколько-нибудь значимой и сильной личностью, скорее покорная марионетка, разряженная, восседающая на троне как гарант и опора феодальной власти. Согласись, это странно для монарха правящего на протяжении тысячелетия.

– По-моему, это нормально. Может с мозгами у нее не все гладко, но ты видела ее кожу? Хотела бы я так же выглядеть, когда мне перевалит за тысячу.

– Ты уходишь от темы. Попомни мои слова – с Яном что-то не так. И эта ваша королева немного не в себе.

– Рыбак рыбака видит из далека, мм?

– Ты такая смешная, когда под хмельком, – Елена снисходительно улыбнулась и покачала головой.

Я проснулась на рассвете под размеренное пыхтение соседей – сегодня для разнообразия они предавались сексу на застекленном балконе. Откуда я знаю? Ну, исходя из того что стоны мужчина перемежал откровенным восхищением чье-то стоящей под окнами машины. На месте его девушки я бы смертельно оскорбилась.

А потом меня пронзила внезапная догадка, и я отставила женскую солидарность в сторону и бросилась к окну. Разумеется, это оказалась машина Гая и, судя по припорошившему ее снежку, она стояла тут уже некоторое время. Все то время что я бессовестно дрыхла!

Сварив кофе и накинув пальто поверх халата, я как была – заспанная и непричесанная сбежала вниз, обжигая пальцы о горячую кружку.

– Я уснул, – будто не веря себе, пробормотал Гай, когда я разбудила его, постучав по стеклу.

Я забралась в салон, отряхнув снег с сапог и сунув кофе в руки помятого и взъерошенного Гая.

– Возблагодарим судьбу что ты хоть и заснул за рулем, сделал это после того как съехал на обочину, а не до того. Гай, ты порой забываешь, что как и простые смертные нуждаешься в отдыхе.

Он покачал головой.

– На одном объекте произошел пожар, мое присутствие было необходимо. Как я мог спать?

– Никто не пострадал?

– Нет, – Гай устало улыбнулся. Надо отвернуться, не смотреть на него, но я не могу. – Ты забыла сумочку и шаль. – Он нахмурился.

– И где предлог?

– Какой предлог? – он беспомощно посмотрел на заднее сидение.

– Те самые вещи, отдать которые ты сюда приехал.

– Кажется, я их забыл. Ты…

Я напряглась, но Гай резко замолчал и посмотрел на часы.

– Ты меня извини, я должен ехать. – Он посмотрел на мое недоверчивое выражение лица и счел нужным покаянно пояснить: – Срочное совещание, вопрос жизни и смерти.

– Какое совещание? – выбираясь из машины и отчаянно зевая, возмутилась я. – Езжай домой и проспись.

Поблагодарив за кофе Гай, уехал, а я поднялась в квартиру и забралась под одеяло, намереваясь поспать еще часок-другой. Глаза слипались, и я проигнорировала робкое царапанье в нашу с Еленой метафизическую дверь. Подождет. Пусть весь мир подождет. Я отцы-основатели всех подери, буду спать, и не буду думать. А когда проснусь, восстановлю душевное равновесие и займусь работой. У трудоголиков нет времени на непродуктивные грезы.

Увы. Сообразив, что я не собираюсь отвечать, Елена позвонила по мобильному телефону и пронзительная музыка чуть не порвала мои барабанные перепонки в клочья.

– Сегодня я покланяюсь троице Нефиг – Нафиг – Пофиг и всемогущему Анунаху, – сообщила я гневному сопению на той стороне провода.

– Нашла время, – резко перебила ведьма. – Отставь жреческие замашки в сторону, пока твоего брата не убили из-за оскорбления твоей лилейной задницы.

– Ты о чем?

– Вчера Анастас нелицеприятно высказался о твоей незабвенной персоне, Гай услышал, и сегодня через… – я почти увидела, как она косится на часы, туго охватывающие ее тонкое запястье, – двадцать минут они поупражняются в искусстве вуду. Только вместо кукол они сами. Представляешь, я только об этом узнала. А ведь вчера ничего не предвещало беды. И с чего твой брат так въелся? Из-за одной глупой фразы подвыпившего друга? Поколотили бы друг друга как цивилизованные люди и успокоились.

Доходило до меня медленно, но уж когда дошло…

Дуэль? Дуэль. Дуэль!..

Невежливо оборвав вызов, я вызвала номер Гая. Звонить Анастасу бесполезно – он скорее проглотит паука, чем выслушает меня, но есть шанс достучаться до разума Гая. Беда с этими мужчинами – только и ищут повод поколотит друг друга, как будто в мире и без того недостаточно бессмысленной жестокости.

– Гай, не делай этого! – с места в карьер начала я.

– Гели, это мужское дело. Я сам разберусь, – он отключил телефон. Все, шансов нет.

Я зарычала. В конце концов, попрана моя честь и мне решать, требовать ли восстановления справедливости или пропустить насмешку, мимо ушей. Отцы-основатели, если Гай начнет говорить что, оскорбляя меня, оскорбляют и наш Дом – я его убью. Пятнадцать дюймов серебра под левую лопатку и его не сможет воскресить даже человеческий Бог.

Торопливо натянув юбку, схватила первую попавшуюся блузку, провела расческой по волосам. На ходу натягивая пальто, выбежала на лестничную площадку. Где-то по пути подобрала сумочку. С пятой попытки попала в замочную скважину, и, провернув ключ, поспешила к машине, перепрыгивая через ступеньку и едва не преодолев последний пролет кувырком.

Время пока прогревалась машина, показалось вечностью. Еще дольше она продвигалась по городу. Медленно менялись цвета светофора, и пешеходы были раздражающе неторопливы. Барабаня пальцами по рулю, отчаянно сдерживалась, чтобы не высунуться в окно и не заорать. Выпрыгнув из машины, почувствовала резкие уколы холода и, посмотрев на ноги, обнаружила, что стою босая.

Громко хлопнув дверцей и поджав губы, решительно направилась к дуэлянтам. Скрестив руки на груди, остановилась на положенном расстоянии, как положено бесстрастная и – молчащая. Пальцы дрожали, я впилась в кашемир. Вот зачем он приезжал утром. Попрощаться если что пройдет не так.

– Они просто спустят пар, и расстанутся лучшими друзьями, – шепнул «мистер крокодиловые туфли» выступающий в роли секунданта Анастаса. И нехорошо улыбнулся. Я с трудом сдержалась, чтобы не сломать ему нос. Если двинуть как надо, его кошачья душонка отлетит в горные выси раньше, чем тело коснется земли.

Значит, моя оскорбленная честь – предлог. То есть не совсем предлог, но нарочный укол Анастаса который переполнил чашу терпения Гая. И теперь они решат разногласия старой доброй дуэлью, а в случае кончины одной из сторон во всем обвинят меня. Всегда во всем виновата женщина.

Анастас посмотрел на меня и переступил с ноги на ногу с почти сконфуженным выражением лица. Какая неловкая ситуация. Ожидает должно быть, что я процежу, что-то пафосное вроде «если ты убьешь его, следующей, тебе придется убить меня». Но я не дура. Анастас хорошо фехтует, и фигура речи превратится в жестокую реальность – как пить дать он уделает меня секунд за пять.

Я смотрела на поединок, не сфокусировав зрение, низведя картинку до размытых фигур. Елена пищала от восторга просматривая бесчисленные боевики ради поединков, я их ненавидела. А с этой дуэлью все было ясно с самого начала.

Вначале осторожное прощупывание, пробные выпады, вычурные приемы. Анастасу нравится играть со своими жертвами. А потом серия молниеносных ударов и – финал. Никогда этого не понимала. Хочешь убить убивай сразу, а не показывай собственное превосходство.

Остро пахнуло кровью – Анастас засмеялся, кончик шпаги зацепил правую руку Гая. Гай отбил следующий выпад, контратаковал, смеяться Анастасу стало больно. Щеку пересекла тонкая царапина, протянувшаяся ото лба до уголка рта.

Анастас отпрыгнул назад и закружил по площадке как примеряющийся к жертве сапсан.

И снова выпад – блок – рипост. Запах крови и проклятия.

Гай перехватил рукоять шпаги, начала сказываться потеря крови и рука стала уставать. Глаза заливала кровь из рассеченного лба.

– Пора заканчивать, а то нотта рискует простудиться, – Анастас нанес сокрушительный удар в нижнюю часть корпуса и Гай вместо блока шагнул под удар.

Отбросил дагу в сторону и перехватил клинок рукой. Меня накрыла волна тошноты – если маневр не удастся, Гай проиграет. На руке нет защитной перчатки, и он ослабеет от потери крови… и даги теперь нет.

Одно мгновение противники, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Момент – и шпага Анастаса оказалась на покрытой изморосью жухлой траве. Противники одновременно отступили назад. Лидер «новой крови» склонил голову, признавая поражение.

– Приношу извинения, – Анастас был несколько растерян, кровь из ранки на щеке потекла быстрее. – Право не знаю, что со мной стряслось.

Я кивнула. Анастас может быть надменно-холодным, саркастичным и даже откровенно злобным. Но он никогда раньше не выражался о женщинах в таком тоне. Мы друг друга на дух не переносим но опускаться до таких слов… Будто он как мой полубрат, выполнял чью-то волю под гипнозом. Кому нужна смерть Гая? Кому нужна моя смерть?

Кому-то кто знает, что Анастас хороший фехтовальщик и в последнее время не в ладах с Гаем. У лидера «новой крови» достаточно личных мотивов чтобы его не стали проверять на свободную волю.

– Вы прощены, – благосклонно ответила я и непроизвольно потерла одну ступню другой. Беспокойство отпускало, и они начали замерзать, пальцы на ногах распухли и зачесались.

Гай выразительно посмотрел на мои ноги. Анастас тоже мельком глянул на них. А «мистер туфли» уставился так, будто они представляли собой заспиртованных уродцев в кунсткамере. Интересно как бы они смотрели, если бы знали, что трусиков на мне тоже нет?

– Я не трофей! – я выставила руку ладонью вперед. – Сама дойду.

Джентльменство Гая, боролось с пониманием, какие сплетни будут завтра ходить среди нотт. Положение спас – ибо джентльменство явно побеждало, – Анастас подхвативший меня на руки и отнесший к машине. Я поняла, что сплетни все равно будут, но другого толка. Шило на мыло.

Отъезжая я мстительно выжала газ до упора и «мистер туфли» выругался, когда грязь с задних колес полетела ему в лицо.