Тяжёлые, но невероятно приятные звуки органа монотонно расплывались по залам собора Парижской Богоматери. Вид массивных колонн и высоких, сводчатых потолков как будто специально заставлял всех прихожан ещё раз понять, насколько они малы по сравнению с огромным миром. Осознание ничтожности своих ежедневных проблем приходило незамедлительно, и каждый мог сию же минуту забыть о них, чтобы полностью погрузиться в мысли о вере.

На вечернюю службу собралось так много людей, что на скамейках едва хватало всем места. Среди застывших в молитвенном экстазе силуэтов ярко выделялся блондин средних лет в черном пиджаке и брюках. Закинув ногу на ногу так, что они еле уместились в проёме между скамейками, он сложил руки на груди и с закрытыми глазами слушал игру органа. Довольная улыбка, без сомнения, украшала его одухотворённое лицо.

— Постыдитесь, мсье, вы в святом месте, — послышался справа сдержанный, но весьма недовольный шёпот женщины, — сядьте нормально.

Блондин открыл один глаз и посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос.

— Простите, пожалуйста, — с напущенной вежливостью сказал он, опуская обе ноги на пол и выпрямляясь.

Какое-то время мужчина продолжал сидеть с закрытыми глазами и буквально впитывать в себя мелодию. Но спустя пару минут он внезапно встрепенулся. Глаза выкатились вперёд, а пальцы рук нервозно впились в колени.

— Да, что с вами, мсье?! — вновь возмутилась женщина.

— Не ваше дело, мадам, — бросил ей в ответ блондин и, вскочив со скамейки, направился прочь из собора.

Широкими и вместе с тем невероятно быстрыми шагами он преодолевал квартал за кварталом. Его высокая и стройная фигура проскальзывала между прохожими, словно мотоцикл сквозь ряд автомобилей, застрявших в пробке. Шаг, с которым блондин перемещался по парижским улицам, по скорости был сравним с лёгким бегом. Наконец он замедлился. Достав из кармана ключ, блондин вошёл в дом, построенный, судя по всему, ещё до второй мировой войны, поднялся по лестнице и оказался в просторной светлой комнате, уставленной классической французской мебелью. В углу около окна в кресле сидела молодая женщина в синем шёлковом платье. Распущенные огненно-рыжие волосы, заострённый длинный нос и хитро прищурившиеся глаза делали её похожей на лису. На длинных и стройных ногах красовались чёрные туфли. Лишь увидев её, блондин остановился на пороге комнаты.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, Феллс? — разорвала тишину своим тонким и ехидным голосом женщина.

— Зачем ты позвала меня? Неужели нельзя было сказать обо всём телепатически?

— Нет, нельзя. Ты же знаешь айсерийцев. Они могут перехватить…

— Да, Висентия, я знаю, — Феллс сложил руки за спину и вошёл в комнату, — но, это не повод отказываться от телепатии.

— Сядь и успокойся. Быстро, — надменно приказала его собеседница, указав длинным пальцем на стол в центре комнаты.

Недовольно хмыкнув, Феллс повиновался.

— Так то лучше, — довольно улыбнулась Висентия.

— Я надеюсь, это важно, — заговорил Феллс, сложив руки в замок, — ты оторвала меня от прослушивания прекрасной мелодии. Обожаю творчество землян. Хотя бы за это они достойны стать частью империи.

— Хватит витать в облаках! — злобно оскалилась женщина, — пока ты маялся ерундой, я засекла того самого айсерийца, который увёл де Голля прямо у нас из-под носа.

— Хм. А вместе с ним, небось, гипнотизёра, который поставил на его место двойника?

— Как раз-таки он куда-то пропал. Но не в этом дело. Второй сейчас находится к северу от Парижа. И, судя по всему, де Голль с ним. Они собираются направить его в Ирландию. Не знаю, зачем им это нужно, но прежде чем связаться с тобой, я приказала перекрыть гиперспейс в том районе, где я их обнаружила. Так что эти голубчики никуда не денутся. Отряд уже направлен.

— Браво, Висентия, — восхищённо улыбнулся Феллс.

— Подожди. Ты не услышал самого интересного, — она встала с кресла и, подойдя к собеседнику, посмотрела на него сверху вниз, — как ты думаешь, кто связался с этим айсерийским выскочкой?

— Эм. Сейна?

— А вот и нет!

— Гипнотизёр?

Висентия нагнулась над ухом Феллса и вредно съехидничала:

— Мимо!

— Я сдаюсь. Кто это?

Рыжая бестия какое-то время не сводила с блондина саркастическую улыбку. Ей хотелось как можно дольше подержать его в напряжении. Но вопреки её желанию, Феллс был спокоен и расслаблен как никогда. Увидев, что попытки пощекотать ему нервы бесполезны, Висентия наконец ответила:

— Зен!

— Не может быть! — наполнил комнату третий голос. Громкий бас заставил всех обернуться: на пороге комнаты стоял Сёмин. Но теперь на нём не было военной формы. На этот раз его фигуру плотно облегал такой же костюм, что и на Феллсе.

— Я убил тогда их обоих. И Зена, и Юрия, — настойчиво продолжал полковник.

— О! Здравствуй, Серот! — поприветствовал его Феллс, — нам тут тебя не хватало!

— Ты уверена, что не ошиблась в частоте? — словно не заметив его приветствия, Серот подошёл к Висентии вплотную.

— Успокойся, малыш, — насмешливо улыбнулась она, одной лишь кистью оттолкнув от себя массивное тело Сёмина, — не умеешь делать дело, так замолчи и слушай, что тебе говорят. А не ищи туманных оправданий.

— Да я… — почувствовав унижение, Серот покраснел. Он итак никогда не питал симпатий к Висентии, а теперь её нахальство взбесило его ещё больше. Занеся руку для пощёчины, он внезапно почувствовал толчок в грудь и удар по пяткам. Короткого мгновения хватило Висентии, чтобы прижать Сёмина ногой к полу и приставить к его горлу непонятно откуда взявшийся в её руке кинжал.

— Я сказала, успокойся, глупый мужчина, — не переставала усмехаться Висентия. Униженный и оскорблённый, Серот лежал у неё под каблуком, а она смотрела на него и понимала, что этого ей мало, — ты стал какой-то дерзкий. Знаешь, что я делаю с мужчинами, которые позволяют себе всяческие вольности в моём присутствии?

— Не надо, — вынужден был выдавить из себя Сёмин, — ты уже рассказывала.

— А я могу не только рассказать, но и показать. На тебе.

Казалось, Висентия уже собралась реализовать свои фантазии, как вдруг её остановил возглас Феллса:

— Хватит! Отпусти его!

Женщина убрала кинжал и, напустив на лицо наигранное сожаление, сказала:

— Жаль. Может быть, в другой раз. Скажи "спасибо" Феллсу. Тебя спасло лишь то, что его слова имеют какой-то вес в моих глазах. В отличие от твоих.

Звонко рассмеявшись, Висентия исполнила просьбу блондина и грациозной походкой вернулась в кресло.

— Как там у тебя с полётом на Луну? — спросил Феллс таким голосом, как будто ничего не произошло.

— Всё уже схвачено, — отвечал Серот, подымаясь с пола и отряхивая брюки, — я играю роль ответственного и думающего советского офицера достаточно хорошо, чтобы Сейна не заподозрила меня.

— Почему ты вдруг стал так опасаться её? — не отставал с вопросами Феллс.

— Потому что на последнем сеансе связи ей удалось засечь мою передачу и, возможно, даже частоту. Теперь, если она знает, хотя бы приблизительно, круг лиц, среди которых могу быть я, то сможет запеленговать меня даже в одиночку, без всякого там треугольника ошибок. Поэтому, выйти в эфир для меня сейчас означает подписание смертного приговора самому себе, и я телепортировался, чтобы рассказать тебе всё лично. Мои парни на Луне уже готовы встретить советский летательный аппарат и уничтожить его вместе с космонавтом ещё на подлёте к месту прилунения. Мне нужно лишь не раскрыться до этого момента. Продержаться ещё всего лишь восемь часов. Всё это время я должен притворяться. Играть естественно, чтобы у неё даже мыслей не появилось подозревать именно меня.

— Ха! Хоть здесь ты поступаешь разумно! — вновь решила тонко подшутить над Серотом Висентия.

— Молодец, — тихо, спокойно, не обращая никакого внимания на неё, изрёк Феллс, — продолжай соблюдать телепатическое молчание, и всё пройдёт гладко, — он поднял взгляд на Серота, который напряжённо внимал его словам. — Это всё. Возвращайся на Байконур. Сейчас же. Твоё долгое отсутствие может повлечь очень неприятные последствия.

— Будет исполнено, господин биртсвейтер красного балахона.

Серот поклонился Феллсу, и вокруг него тут же образовалась прозрачная эллиптическая капсула. Тонкая, казавшаяся водянистой, оболочка колебалась и издавала низкие завывающие звуки. Яркие и короткие белые вспышки одна за другой озарили комнату, и Серот исчез вместе с капсулой. Лишь он покинул комнату, Висентия недовольно фыркнула и произнесла:

— Тупой мужлан. Нисколько не расстроюсь, если Сейна его убьёт.

— Почему ты так пренебрежительно к нему относишься, да ещё и постоянно смеёшься над ним? — осуждающе спросил Феллс.

— Жалкий, ничтожный, противный. И это всё на фоне зашкаливающей самооценки и гордости. Типичный представитель вашего мужского племени. От большинства мужчин галактики нет никакой пользы. Но зато над ними можно поиздеваться. Получить эстетическое удовольствие, так сказать.

— Ладно, оставим это, — тяжело вздохнул Феллс. Далеко не первый раз слыша от Висентии подобные слова, он уже давно понял, что спорить с ней на эту тему бесполезно. — Что будем делать с де Голлем?

— Как я уже сказала, отряд направлен. Но мне всё-таки хочется поучаствовать в схватке. Хотя бы ради того, чтобы посмотреть на этого дерзкого айсерийца. Места там довольно безлюдные. Пожалуй, стоит сменить это убожество на экипировку, более подходящую для битвы.

Висентия щёлкнула пальцами, и платье на её теле вмиг заменилось на чёрную кожаную одежду. Жилет, перчатки, штаны и высокие сапоги подчеркнули её идеальную фигуру даже лучше, чем платье. В сочетании с рыжими волосами всё это смотрелось особенно грозно.

— Я отправлюсь с тобой! — вскочил со стула Феллс.

— Нет! — возразила Висентия, вставая с кресла и подходя к нему, — у нас есть другие дела. Отправляйся-ка ты к нашему дорогому Рональду. Давненько мы его не навещали.

Приняв задумчивое выражение лица, Феллс посмотрел сначала на окно, затем снова на Висентию. Потратив на размышление несколько секунд, он изрёк:

— Да. Пожалуй, мне следует заняться Рональдом.

Висентия приятно улыбнулась и положила руку на его плечо:

— Ах. Знаешь, почему из всех мужчин галактики ты – один из немногих, кто не вызывает у меня отвращения?

— Почему же? — удивлённо поднял брови Феллс.

— Ты всегда понимаешь, что я права. Причём сразу. Плюс к тому, ты из себя что-то представляешь, — она окинула его взглядом, каким обычно смотрит охотник на свою лучшую гончую, и, улыбнувшись ещё шире, легонько похлопала его по щеке, — хороший мальчик.

Стоя в замешательстве, Феллс наблюдал, как Висентия отошла от него и, образов телепортационную эллиптическую капсулу, исчезла из комнаты. Недолго думая, блондин последовал её примеру. Комната опустела, наполняясь темнотой опускавшейся на Париж ночи.