— Вот уж такой картины я точно не ожидал увидеть! — воскликнул Василий, глядя в иллюминатор, — всё в точности до наоборот!

— Действительно, — вторил ему Юрий, — как это вообще возможно?

Корабль медленно и плавно летел не выше чем в полусотне метров над поверхностью Валмии-5. Пейзаж, открывшийся перед землянами, в равной степени завораживал и удивлял их. Светло-синюю почву густым ковром покрывали травы. Огромные деревья с вьющимися красными стволами и огромными зелёными листьями, то и дело грозились зацепить корабль своими кронами. Многообразие живописного вида также не позволяло землянам оторвать от себя взгляд. Вскоре лес сменился полем, простирающимся до горизонта. Трава стала ярче, а поредевшие деревья значительно ниже.

— Что вас удивляет? — спросил у людей Фирсен. Довольный тем, что посадку можно целиком доверить главному компьютеру, он лежал в кресле, наслаждаясь каждой секундой отдыха.

— Где же у вас огромные города? — продолжил Василий, — промышленные концерны, производственные центры? В своём развитии вы уже ускакали на тысячи, если не на десятки или даже сотни тысяч лет вперёд нас, а ваша планета выглядит так… я извиняюсь, но она выглядит так, словно здесь ещё нет разумной цивилизации.

— Подожди делать такие выводы, может встретим ещё, — остудил его пыл Юрий. Стоя по пояс голый, он намазал свою бороду тёмно-зелёной жидкостью, что валмийцы использовали как напиток, и при помощи катаны аккуратно подбривал её. Взгляд его перемещался то в иллюминатор, то на гладкую металлическую поверхность, которую он использовал как зеркало.

— Нет, Василий прав, — сказал Фирсен, — почти вся планета выглядит так. Крупных городов, которых вы ожидаете увидеть, нет. По крайней мере, не в таком виде, в каком их представляет типичный землянин. Они будут выглядеть скорее как очень большие деревни. А что касается промышленного производства, так оно уже давным давно почти полностью перенесено в космос. На орбитальные и межпланетные станции. На планете осталась только одна отрасль. Угадайте какая.

— Добыча полезных ископаемых? — с сомнением в голосе произнёс Юрий.

Лишь землянин договорил фразу, Фирсен недоумённо взглянул на него. Большие глаза выкатились ещё дальше, а спина напряжённо подалась вперёд:

— Повтори ещё раз, пожалуйста, — неуверенно выдавил из себя капитан, — может быть, я плохо расслышал. Как ты сказал?

— Добыча полезных ископаемых, — исполнил просьбу инопланетного друга Юрий.

Фирсен вновь опустился в кресло, глядя пустым взглядом куда-то в сторону:

— А что это такое? — с растущим недоумением спросил он.

— Как?! — хором воскликнули земляне, — ты не…

— Нет, не знаю. Иначе бы не интересовался.

Юрий и Василий переглянулись. В этот момент было непонятно, кто удивлён больше – они или Фирсен.

— Из недр Земли мы достаём различные вещества, — взял на себя роль просветителя Юрий, — руды, самородки, горючее. Для этого роются шахты, скважины. По мере добычи приходится уходить всё глубже и глубже…

— То есть, ты хочешь сказать, — прервал его Фирсен, — что вы используете в качестве источника материалов свою собственную планету и сами же высасываете из неё все соки?

— Ну… — задумался Юрий, — всё, что есть в её недрах, мы ещё долго не высосем, если уж использовать такое слово.

— Что это за нелепица такая?! — всплеснул руками Фирсен, — вам что там, на Земле, делать больше нечего, кроме того, как вредить собственной планете, да ещё и самим жизнь себе усложнять? Вам разве не известно про атомный синтез? — Фирсен сделал паузу, но, увидев, что землянам нечего отвечать, продолжил, — не проще ли создать искусственную звезду для этих целей и синтезировать в ней необходимый материал?

— Не проще, — ответил Юрий, — мы ещё не знаем об этом.

— Ребята! — воскликнул Фирсен, — да вступление в Айсерию вам сейчас необходимо как воздух! Нет, кому рассказать – не поверят же! Так небрежно и безрассудно относиться к родной планете! Ну ничего. Когда мы поделимся с вами технологией атомного синтеза, это безобразие прекратится раз и навсегда. Можете быть уверены, товарищи земляне.

Юрий и Василий грустно смотрели в пол. Первый раз технологическая развитость айсерийцев вызвала у них стыд за свою цивилизацию. Видя это, Фирсен решил приободрить их:

— Ну что вы, товарищи! Выше нос! Ведь вы же не хотите стоять на месте в своём развитии!

— Нет, — одновременно ответили земляне, подняв взгляд.

— Это – самое главное. Так вернёмся к тому, с чего начали. Какая, по-вашему, отрасль производства, осталась на планете?

— Сельское хозяйство, — вновь предположил Юрий.

— Верно! — одобрительно кивнул Фирсен, — вот, можете же, когда захотите! А теперь советую вам внимательнее смотреть вниз.

Отложив катану в сторону, Юрий сам устремил свой взгляд в иллюминатор. Под кораблём простиралось поле, усаженное длинными рядами мелких деревьев. Рядом с ними работало множество агрегатов. Каждый из них представлял собой тело, стоящее на двух колёсах. Из корпуса выходили щупальца и манипуляторы, которых было так много, что, казалось, они вот-вот запутаются. Однако, все они работали чётко, плавно и размеренно. Из одних на землю лилась напоминающая воду жидкость, другие копошились в почве, третьи и вовсе принимались за соседнее растение. Как ни странно, но у роботов не было даже подобия головы с чем-нибудь напоминающим глаза и уши, но, несмотря на это, они прекрасно ориентировались в пространстве и так же безупречно делали свою работу. Массивный корпус с щупальцами в свою очередь так же уверенно держался на тонкой оси с двумя колёсами и даже не думал опрокидываться. Среди роботов земляне еле разглядели две столь знакомые им фигуры коричневых шестируких людей. Но они лишь стояли и наблюдали за работой агрегатов.

— Вот значит как? — улыбнулся Василий, — весь тяжёлый труд доверили роботам. Умно!

— А я думал, почему же вы их не используете в бою… — отойдя от иллюминатора, Юрий подошёл к широкой раковине, которая напоминала скорее маленькую ванну, и из отверстия в стене в неё тут же полилась вода. Она струилась так тихо, что даже не заглушила ответ Фирсена:

— Роботы, как и любые другие автоматические машины, были созданы нами для работы, которую можно описать каким-нибудь чётким и однозначным алгоритмом. Поэтому у нас уже давно нет тех профессий, которые вы называете словами "рабочий" и "крестьянин". На нашем производстве из живых существ только инженеры. Те, кому приходится мыслить творчески, чтобы решить какую-нибудь проблему. Компьютер на это, увы, не способен. И не может быть способен.

— Извини, ты не ответил на мой вопрос. Почему бы их не использовать в бою? Меньше риска и потерь. Пожертвовать машиной, наверное, гораздо проще, чем чьей-либо жизнью, не так ли? — Юрий отошёл от раковины и начал надевать рубаху.

— Да, это так. Но они не способны воевать эффективно. Роботы думают очень быстро, да, но это нисколько не компенсирует узость и прямолинейность их мысли. Война – это искусство, а искусство точными формулами не объяснить. И практика показала полную правоту теории. Во всех учебных боях роботы оказывались намного хуже живых существ. И всё по одной причине, — пальцем правой средней руки Фирсен легонько постучал себе по лбу, — компьютеру я могу доверить, например, посадку корабля, как сейчас. А такие вещи, как наведение фотонных ракет и лучей, которых мы на своём жаргоне называем управляемыми и прямыми фотонами, могут делать только солдаты.

— Почему же? — вопросы Юрия множились с каждой секундой, — неужели нельзя доверить вычисление траекторий полёта вражеских кораблей бортовому компьютеру?

— Полностью – нет. Если только уточнить наведение. Это немаловажно, но основную работу, всё-таки делает солдат, — невозмутимость Фирсена не знала границ, — ваша цивилизация, выбралась в межпланетное пространство совсем недавно. И в космических боях ещё не участвовала. Я правильно понимаю?

— Да.

— Тогда, твой вопрос вполне резонен. Ты рассуждаешь как существо, участвующее в боях в атмосфере планеты. Там движение летательного аппарата обуславливается множеством факторов. Аэродинамика, гравитация, сильно ограниченное пространство для манёвра. И я ещё не говорю о том, что скорости там очень малы. Зачастую даже не превышают звуковой! Всё это даёт возможность более-менее точно описать полёт цели какой-нибудь закономерностью. И именно её использует компьютер, чтобы верно навести управляемую ракету. В космосе же всё обстоит совершенно иначе. Огромные, нет, бешеные скорости целей, в десятки тысяч раз превышающие световую. Все они маневрируют на огромном пространстве. И их не ограничивает ничего. Ни гравитация, ни, тем более, аэродинамика. Пилот может творить с подвластным ему кораблём всё, что ему заблагорассудится. Как ты думаешь, в данной ситуации его движение можно описать каким-нибудь законом?

— Нет, — коротко ответил Юрий.

— И это очевидно. Поэтому, солдату нужно понять, как мыслит пилот, управляющий целью, догадаться, куда он повернёт в следующий момент и, исходя из этого, произвести наводку. Задача, как видишь, творческая. И поэтому очень сложная. Единственное, что здесь может сделать даже самый мощный компьютер – это помочь солдату сделать упреждение при выстреле фотонным лучом. И то, процессор начинает производить вычисления не более, чем за полсекунды до выстрела. Ведь так ему придётся обработать относительно короткий и поэтому более менее предсказуемый в рамках математической логики участок траектории цели. Но даже при таких условиях на управление оружием тратится где-то треть мощности главного процессора.

— Кстати, давно собирался спросить, — вновь захотел утолить своё любопытство Юрий, — вот ты говоришь: "фотонные лучи, фотонные ракеты". Неужели те толчки, что мы ощутили, способен вызвать свет? Конечно, его частицы оказывают какое-то давление на предметы, но оно ничтожно мало.

— Да, это свет. Но вовсе не тот, к которому ты привык. Да. Его природа такая же. Это всё те же фотоны, только мы нашли способ увеличить их скорость и, как следствие, кинетическую энергию на огромное множество порядков. Поэтому, световое давление становится достаточно большим, чтобы применять его, как оружие. Фотоны выполняют роль лишь носителя энергии, поскольку свет – одна из немногих волн, способных распространяться в вакууме. Источник энергии, которая им сообщается, имеет совершенно другую природу. Её я вам не сообщу по одной простой причине…

— Государственная тайна, — догадался Юрий, опустив взгляд, а потом снова подняв его на Фирсена, — наверное, вы и граксы делаете это по-разному. Я понимаю, прекрасно понимаю.

— Именно, — капитан встал с кресла и начал медленно расхаживать по комнате.

— Постойте, — проявил на этот раз любопытство Василий, — а почему же тогда ударная волна не распространяется на бесконечно большое расстояние?

— Ответ очевиден, друзья мои, — прямо на ходу отвечал Фирсен, — космическое пространство заполнено другими фотонами, которые исходят от звёзд. Именно с ними соударяются фотоны, излученные ракетой. И за счёт этого последние теряют скорость и энергию. Пройдя где-то одну тысячную светового года, они, как правило, теряют возможность оказывать ощутимое воздействие на объекты. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?

Земляне стояли и молча обдумывали нескончаемый поток информации, водопадом выливавшийся на них. Маяча перед их глазами, Фирсен оказывался то в одном, то в другом углу комнаты. Время от времени, он окидывал их своим умным взглядом, ожидая какого-нибудь каверзного вопроса о фотонных ракетах. Но Юрий решил сменить тему:

— Про Сейну ничего не слышно? Как она там?

— Да, — Фирсен остановил шествие и заговорил боле напряжённо, — перед тем, как зайти к вам, я был у Хейдира. Он, наконец, пустил меня в свой кабинет. Сейна в порядке. Если, конечно, это можно назвать порядком.

— А что с ней? — наконец, оторвался от иллюминатора Василий.

— Хейдир рассказывал мне, что когда он прибежал в каюту к Сейне, то ужаснулся. Она лежала на полу с вывихнутой ногой, разодранными в кровь коленями и тремя сломанными руками, — Фирсен сделал паузу, словно дав землянам время представить описанную им картину, — ты помнишь первый толчок?

— Прекрасно помню.

— И, разумеется, помнишь, каким он был сильным. Так вот, для неё он оказался ещё сильней. Дело в том, что её каюта находится ближе к краю летательного аппарата, чем зал управления. До нас ударная волна дошла уже загашенная жёсткими металлоконструкциями корабля. Но перед Сейной, их было намного меньше. Во многом потому, что эта злосчастная фотонная ракета оказалась со стороны её каюты. Даже гравитационный предохранитель оказался бессилен. Её вырвало из кресла и швырнуло с такой силой, с какой даже не кидало в бою. Этот рывок как раз и вызвал преждевременные роды. В полёте Сейна попыталась сгруппироваться так, чтобы удар пришёлся по ногам, а не по животу, но не успела, как следует перевернуться. Поэтому ей пришлось опереться руками о стену, чтобы хоть как-то амортизировать удар. Она сломала нижнюю пару и среднюю левую, но спасла Аминекса. Приняв роды, Хейдир взялся лечить её, а Саволаксу доверил медосмотр младенца. Сейна быстро идёт на поправку. Она даже сказала мне, что сможет присутствовать сегодня на построении. Но Аминекс…

— Что с ним? — Юрий подошёл ближе, а за ним и Василий.

— У него не до конца сформировалась нервная система. Хейдир уже начал операцию по замене неполноценных нейронов имплантатами. Но это единственное отклонение, что обнаружили у Аминекса врачи. И его возможно устранить. Долго, трудно, но возможно. Учитывая то, насколько раньше времени он появился на свет, это…

Фирсен уже хотел сказать "большое везение". Но вспомнил, что к подобным картинам применять такие слова будет последним кощунством. Поэтому, просто промолчал, справедливо полагая, что земляне его поняли.

— Я полностью пересказал вам то, что поведал мне Хейдир, — продолжил капитан, — можете быть уверены, с Сейной и Аминексом всё будет в полном порядке.

Фирсен взглянул в иллюминатор. Заговорившись с землянами, он не заметил, что корабль уже как полминуты стоит на месте, приземлившись на широкую серую металлическую платформу.

— Мне пора, — бросил на ходу Фирсен, — если хотите, можете понаблюдать.

— Конечно, — ответил за обоих Юрий, и троица тут же покинула каюту.

Проходя по коридорам, они увидели впереди себя столь знакомую фигуру, — высокую, статную и не знавшую иной манеры ходьбы, кроме как быстрых, решительных и в то же время грациозных и плавных шагов. Когда земляне сравнялись с ней, последние сомнения тут же испарились. Перед ними шла Сейна.

Гордо держа осанку и сохраняя уверенность в каждом своём движении, она всё же не могла скрыть, каким трудом ей это даётся. Слегка опустив усталый взгляд, она шла к трапу. Недавно сломанные и до сих пор не зажившие руки, что в согнутом состоянии висели на белых бинтах, заставили кожу землян покрыться мурашками. Посмотрев на них, Сейна на миг окрасила своё суровое лицо приветливой улыбкой и проговорила:

— Вам тоже не терпится увидеть построение?

— Скорее, тебя, — ответил Василий, — Фирсен нам всё рассказал, и мы…

— За меня не беспокойтесь, — голос Сейны вновь принял столь привычное для землян строгое выражение, — сейчас нужно думать кое о чём другом.

Вместе со своими спутниками она подошла к трапу – длинному пологому спуску. Перед землянами предстала, наконец, та самая фантасмагория, подобную которой они так долго ожидали увидеть. Серая, судя по всему, металлическая платформа, на которую приземлился их корабль, тянулась от горизонта до горизонта и была усеяна самыми разнообразными летательными аппаратами. Многие напоминали самолёты, но среди всего многообразия техники можно было увидеть простые шары и даже цилиндры. Все они находились на порядочном расстоянии от землян и друг от друга, поэтому, очертания многих из них угадывались с трудом, как и силуэты существ, что суетились рядом с ними. На "аэродроме" постоянно садились и взлетали корабли. Юрия больше всего поразило то, что всё это происходило совершенно бесшумно. Наблюдая скопление летательных аппаратов, он, как всегда, ожидал услышать оглушительный рёв двигателей, но лишь топот солдатских ног доносился до его ушей.

Однако, это был ещё не полный список диковин, что приготовила Валмия-5 для людей. В полукилометре от них в такое же синее, как и на Земле, небо упиралось огромное здание. С виду оно напоминало гигантские песочные часы, нижнее основание которых было намного больше верхнего. Сужение в центре выглядело настолько резким, что казалось, будто сооружение состоит из двух отдельных конструкций, просто поставленных друг на друга и соприкасающихся лишь в одной точке. Но ощущение того, что всё это может в одночасье рухнуть, даже не думало возникать. Из нижней части выходило восемь массивных колонн, которые надёжно подпирали верхнюю. Как земляне ни старались, но им не удалось разглядеть ни окон, ни дверей, ни ещё что-нибудь в этом роде. Лишь сплошная серая поверхность постройки стояла перед их глазами.

Какое-то время Сейна продолжала идти вперёд, жадно вдыхая родной валмийский воздух и созерцая открывшийся простор. Как вдруг она остановилась так резко, словно упёрлась в невидимую стену, внезапно возникшую у неё на пути. Глаза раскрылись шире, а нижняя челюсть слегка опустилась. Почти всегда пропитанное силой и уверенностью лицо задрожало. Сначала это было едва заметно. Но вскоре тряска усилилась, а дыхание стало тяжёлым. Словно пар из котла, стенки которого так и не смогли выдержать высокого давления, из уст Сейны вырвался крик:

— Папа!

Забыв про боль в недавно вывихнутой ноге, она, сломя голову, понеслась к противоположному концу трапа. Взгляды землян вмиг переместились туда, куда направлялась Сейна. Увидев возникшую перед ними картину, они сначала подумали, что стали жертвами какого-нибудь отравления валмийской пищей, и сейчас наблюдают галлюцинацию. Но вскоре они отбросили эту мысль, ибо уж слишком была она реальна.

Существо, что Сейна назвала папой, с одной стороны почти ничем не отличалось от типичных шестируких человекообразных валмийцев, которых и Юрий, и Василий уже много раз повидали на корабле. И лишь одна черта делала его не таким, как остальные. Всё тело от головы до пят было полностью сделано из металла, чей зловещий блеск заставил землян содрогнуться. Сверкающая в лучах местного солнца маска имела лишь два отверстия под глаза, из которых вырывались два ярко-красных огонька, и своеобразное сито в районе рта. Металлическая пластина, которую можно было условно назвать лицом, навеки застыла в неподвижном, лишённом чувств положении. Поначалу земляне даже засомневались, к нему ли сейчас так быстро бежит Сейна. Неужели этот страшный металлический механизм можно назвать отцом? Только после того, как две фигуры встретились, и грозная машина обняла Сейну всеми тремя парами своих тяжёлых рук, Юрий и Василий оставили сомнения, но от этого изумление только усилилось.

— Что ж, вижу, вы немало удивлены, — проговорил Фирсен, глазами указывая землянам на металлического гиганта, — прошу любить и жаловать. Главнокомандующий айсерийской армии и военно-космического флота. Командор Рестер.

— Как? Командор Рестер? — не веря своим ушам переспросил Юрий, — а почему я об этом только сейчас узнал? Сейна мне не говорила.

— Это не удивительно, — иронично улыбнулся Фирсен, — она не любит, когда её воспринимают как дочь главы государства.

Объятия не размыкались. Холодное металлическое тело отца казалось Сейне теплее лучей солнца. Нежно, насколько это только можно сделать стальной рукой, Рестер гладил её мягкие чёрные волосы. Наблюдая за трогательной картиной, земляне услышали тяжёлый, басовый, раскатывающийся, словно гром, голос:

— Здравствуй, дочь моя. Пятнадцать лет… пятнадцать лет я не мог спокойно отключать свои конденсаторы, — Рестер сделал паузу, за которую успел посмотреть на нижнюю пару рук своей дочери. Увидев бинты, он продолжил, — бедная моя девочка, я смотрю, граксы изрядно тебя потрепали.

— Не волнуйся, папа. Это скоро пройдёт, — с этими словами Сейна прижалась губами к металлической пластине отцовского лица.

Раскрыв от изумления рот, Василий не знал, что и думать. Отыскав в себе способность говорить, он произнёс непонятно кому адресованный вопрос:

— Как это? Что здесь происходит?

— Я понимаю вас, — ответил ему Фирсен, — не каждый день такое увидишь. Однако, Рестер был таким не всегда. Далеко не всегда. Лишь последние шестьдесят семь лет. К должности командора он пришёл трудной тропой. Эх… офицерам внешней разведки никогда не бывает легко. Скача с одной планеты на другую, он попадал в самые жуткие передряги. И нередко лишался какой-нибудь конечности. Ведь волей судьбы его забрасывало на планеты с климатом и атмосферой похожими на валмийские, к тем цивилизациям, для которых существование инопланетного разума уже давно является обыденностью. Поэтому, он оставался в истинном облике. И граксы, прекрасно запомнившие Рестера после тех поражений, что он им нанёс, начали самую настоящую охоту на него. Храбрый и дерзкий офицер Айсерии жил им всем назло. Но какой ценой. К тому моменту, как он дослужился до теонала, все его конечности уже были заменены на металлические – самые неудобные, что есть. Но Рестер прекрасно освоился с ними и научился минимизировать их недостатки и по максимуму использовать преимущества, которых, как выяснилось, немало. Всё-таки, это металл. И со временем он начинал нравиться Рестеру всё больше и больше. В конце концов, это закончилось тем, что вы сейчас видите – он сделал металлическим всё своё тело, взяв от старого только мозг и нервную систему. Уже тридцать семь лет во главе Айсерии стоит воин из стали. В прямом и переносном смысле этого слова. И пускай меня сотрёт в мелкую пыль прямым попаданием фотонной ракеты, если Рестер справляется плохо.

Тем временем, красные глаза металлического гиганта уже успели нацелиться на землян. Медленно и плавно он убрал руки с Сейны и повернулся к ним всем телом. Облик Рестера холодил их души и внушал самый сильный, какой только можно представить, страх. Василий теперь старался не смотреть на него, так как поймал себя на мысли, что сам внешний вид этого металлического чудовища заставляет его колени трястись всё сильнее и сильнее. Юрий же, напротив, упорно смотрел Рестеру в глаза, ибо меньше всего хотел, чтобы слово "землянин" у айсерийцев стало синонимом слова "трус". Громко стуча по трапу всем своим весом, стальной монстр зашагал в сторону троицы. Как только он сделал первый шаг, Фирсен вытянулся по стойке "смирно" и, скрестив перед собой руки в воинском приветствии, отбарабанил давно доведённую до автоматизма фразу:

— Здравия желаю, товарищ командор!

— Вольно, Фирсен, — в грозном и немного суровом голосе впервые почувствовались интонации, которые обычно произносятся с улыбкой, — Зен, Астерс! Вот уж не думал, что вы окажетесь настолько подверженными трансформационной болезни. В следующий раз отправлю вас на планету, где можно будет оставаться в истинном облике. Подумать только! Неужели вам действительно так сильно понравился внешний вид доминантной расы третьей планеты?! — Не дойдя до землян нескольких шагов, Рестер остановился. Повернув металлическую маску сначала к Василию, а потом к Юрию, он продолжил голосом, по сравнению с которым все его предыдущие интонации показались самой доброжелательностью. — Что?! Как?! Почему я не узнаю ваши остаточные телепатические импульсы? Мне докладывали об изменении частоты Астерса, но ни одной из ваших она, всё равно, не соответствует! Кто вы? Имя, звание, номер подразделения! Быстро!

Умение контролировать чувства не изменило Юрию и сейчас. Гордо приподняв подбородок, он чётко и громко, как перед строем в училище, проговорил:

— Мы не те, за кого вы нас принимаете. Мы – земляне. Это наш истинный облик.

— Это что ещё за шутки?! — зловеще выпалил гигант, — вы понимаете, что ваши выходки являются нарушением воинского устава?!

— Виноват, товарищ командор, — прозвучал голос Церсия, — но это никакая не шутка. Перед вами действительно жители третьей планеты восемьсот одиннадцатой системы, которые именуют себя землянами. Я не доложил вам сразу, поскольку вы сами отдали мне приказ соблюдать телепатическое молчание и нарушить его лишь по завершении операции. Но я всё равно не хотел лишний раз привлекать граксов телепатическими сигналами. И сейчас, стоя перед вами, я докладываю, что крэйслер Зен, стрэйтер Астерс и стрэйтер Дин погибли, до конца исполнив свой долг перед Айсерией.

— Да, — согласно кивнул командор, — такого сообщения я не получал. Молодцы, что выбрали правильное время для доклада. А, что касается погибших офицеров, как только появится время, я обязательно издам приказ о присвоении всем троим звания героя Айсерии. Посмертно.

Какое-то время Рестер смотрел то на Юрия, то на Василия. Немая сцена порождала в их сознании всё новые и новые, далеко не самые приятные мысли. Но вот, тело гиганта подалось слегка вперёд, протянув землянам две свои правые руки:

— Рестер, — представился он, и вместе с силой в его низком голосе появились нотки приветствия, — прошу простить меня за дурной тон. Как вы уже поняли, я не предполагал, что тут действительно могут оказаться земляне.

Какое-то время Василий пребывал в замешательстве, но, увидев, что Юрий обменялся с металлическим гигантом рукопожатиями и произнёс в ответ своё имя, тут же последовал его примеру.

— Я не буду сжимать хватку, опасаюсь случайно сломать вам кисть, — вновь прогремел тяжёлый, но теперь уже не устрашающий голос командора. Двумя верхними руками он дружески хлопнул обоих землян по плечу, — я помню, Зен докладывал мне о вас и той помощи, что вы оказывали его подразделению. Будьте уверены, как только я найду способ отблагодарить вас, то обязательно это сделаю. Добро пожаловать на Валмию-5.

Повернувшись к Церсию и Фирсену, стальной механизм бросил им фразу:

— Стройте свои подразделения.

— Есть, — одновременно ответили оба офицера и бегом пустились в сторону скапливающейся на посадочной платформе толпы солдат. Всё тем же тяжёлым шагом Рестер последовал за ними.

— Уф! — облегчённо вздохнул Василий, как только тот удалился. Достав из кармана платок, он начал тщательно вытирать пот со лба, — что-то я зря переволновался. Оказывается, он только с виду такой страшный. А на самом деле – добряк.

— Да уж, — задумчиво почесал бороду Юрий, — но нам не следует забывать, что этот, как ты выразился, добряк, отдал приказ завершить операцию на нашей с тобой родной планете. Пока что, он мне кажется, как минимум, странным.

Всё это время Сейна стояла на том самом месте, где её и оставил отец. Посмотрев на приблизившихся к ней землян, она сказала:

— А вы держались лучше, чем я ожидала. Некоторые существа с других планет, первый раз увидев моего отца, на целые сутки теряли дар речи.

— Это всё, конечно, здорово, — задумчиво произнёс Юрий, — но что это за трансформационная болезнь, о которой он говорил?

— Она очень широко распространена среди тех, кому приходится часто пребывать в облике существа иного биологического вида. Это скорее своеобразное психическое расстройство. Боец остаётся вполне вменяемым. Он может принимать серьёзные решения, да и в целом мыслит так же. Но его вкусы и предпочтения становятся прямо, как у существ, форму которых он принял. Высшее проявление трансформационной болезни наступает тогда, когда разведчик уже даже не хочет возвращаться к истинному облику. Известны случаи, когда офицеров приходилось насильно усыплять, чтобы извлечь имплантат. А то бедняга совсем сошёл бы с ума. Кстати, одна из причин любви Астерса к Висентии и есть эта…

— Экипаж! Становись! — перебил её голос Фирсена, раздавшийся вдали. За ним последовала команда, отданная Церсием:

— Разведгруппа! Становись!

— Это меня, — сказала Сейна, тут же направившись к строю широким шагом, который вскоре превратился в стремительный бег.

С величайшим интересом наблюдал Юрий, как быстро простое скопление превращалось в ровную шеренгу. Одно плечо вставало рядом с другим, и преисполненные воинского долга, лица направляли свой гордый взор вперёд. Грозные, широкоплечие, высокие и мускулистые солдаты айсерийской армии не могли не приковать к себе взгляды землян. Как только последний в шеренге вытянулся по стойке "смирно", заложив все шесть рук за спину, Рестер вновь бросил на всех свой тяжёлый возглас:

— Здравствуйте, товарищи!

Солдаты одновременно скрестили перед собой сжатые в кулаки руки, и строй ответил:

— Здравия желаю, товарищ командор! — издав приветственный возглас, бойцы вновь убрали руки за спину.

— Этот день войдёт в историю Айсерии как один из самых светлых! — тяжело ступая по платформе, Рестер шёл вдоль строя и произносил речь. — Сегодня в неё официально вступят ещё две планеты. Ещё две сильные, могущественные, технологически, а главное, морально развитые цивилизации встанут под наши знаки! И одна из них благодаря вам, мои верные бойцы. Четвёртая планета восемьсот одиннадцатой системы теперь с нами навсегда.

Рестер остановил как речь, так и размеренный шаг вдоль строя, ибо в самом его конце заметил фигуру, кардинально отличающуюся от рослых и крепких солдат. Заложив руки за спину, приподняв подбородок и поставив ноги на ширине плеч, существо изо всех сил старалось походить на них. В конце шеренги стоял марсианин.

— Ха-ха-ха-ха-ха! — весело засмеялся Рестер. На этот раз его громовой голос не произвёл устрашающего воздействия даже на землян. Напротив, всем показалось, что сумей его металлическая маска изобразить улыбку, она наверняка бы это сделала. Ускоренными и от этого ещё более громкими шагами Рестер подошёл к марсианину. Глядя на его маленькую фигуру сверху вниз, воин из стали заговорил приветливым, добрым, но всё таким же раскатывающимся тяжёлым голосом:

— Я счастлив приветствовать вас на Валмии-5.

— А я бесконечно рад сообщить вам, что моя родная Ирсония готова воссоединиться со всеми братскими биологическими видами великой Айсерии! — сказал марсианин. Протянув руку перед собой, он выпрямил два пальца и начал старательно тереть их кончиками металлический торс Рестера:

— Что вы делаете? — всё тем же добрым голосом поинтересовался тот.

— Приветствую вас, товарищ командор!

Солдаты в строю улыбнулись. Ведь, несмотря на все странности существа иного биологического вида, марсианин показался им каким-то по-дружески свойским, родным и даже красивым.

— Сегодня мы проведём церемонию вашего вступления в альянс. Для неё уже всё готово. — С этими словами Рестер вновь зашагал вдоль строя и остановился напротив разведгруппы Церсия, — эта планета теперь с нами благодаря вам. За проявленные заслуги каждый член подразделения награждается орденом справедливости третьей степени.

Командор звонко щёлкнул пальцами всех шести рук, и на плечах каждого появились две жёлтые прямоугольные металлические пластины, по одной с каждой стороны. Громко и чётко строй произнёс:

— Служу Айсерии!

Рестер встал напротив Сейны. Она смотрела на него взглядом, пропитанным тысячами вопросов, но и он не смутил командора:

— Однако, есть четыре офицера, без которых проведение этой операции было бы невозможно. К сожалению, в живых из них остался только один. Вице-крейслер Сейна, выйти из строя.

— Есть, — громко стукнув каблуками по платформе, Сейна исполнила приказ.

— За проявленную на третьей планете восемьсот одиннадцатой системы мастерство военного дела, смекалку, мужество и героизм вы награждаетесь орденом справедливости первой степени с присвоением звания крейслера.

— Виновата, товарищ командор, но…

— Я знаю, что у вас есть соображения на этот счёт, и, возможно, даже возражения. Но они не принимаются, перебил её Рестер, щёлкнув пальцами на этот раз только верхней пары рук. На груди у Сейны появился второй красный круг, а на плечах – две жёлтые металлические пластины, каждую из которых по диагонали пересекали две красные линии.

— Служу Айсерии! — сказала Сейна и встала обратно в строй. Первый раз в жизни при награждении она не испытывала никаких возвышенных чувств. Её разум пронизывали сомнения и в первую очередь относительно того, достойна ли она столь высокой награды и повышения и, самое главное, почему этих сомнений нет у её отца.

Тем временем, Рестер уже шёл напротив той части строя, где находился экипаж корабля. Подчинённые Фирсена – бравые солдаты воздушно-космических войск, просто не могли померкнуть на фоне своих товарищей из внешней разведки. Подтверждая это, Рестер повернулся к ним и провозгласил:

— Космический флот также не подвёл нас в этой блистательной операции. В который раз он доказал свою надёжность в деле переброски агентов на другие планеты и обратно. Мне доложили обо всём. И, в том числе, о количестве сбитых истребителей. За проявленную смекалку, мастерство и доблесть весь экипаж награждается орденом справедливости второй степени.

Щелчок пальцев вновь заставил жёлтые пластины появиться на плечах у солдат, вызывая тем самым всё тот же бодрый возглас строя "Служу Айсерии!"

— Я ещё раз говорю вам "спасибо"! Будьте уверены, Айсерия запомнит ваши имена! Вольно. Разойдись.

Как только последний слог опустился на солдат, Рестера тут же объяла прозрачная телепортационная капсула, и стальной агрегат исчез. Лишь после этого строй начал постепенно расходиться. Взгляд землян настолько приковался к столь увлекательному для них зрелищу, что какое-то время они продолжали стоять, заворожённо глядя куда-то вдаль, и даже не заметили, как Сейна вновь оказалась рядом с ними. Увидев её, Гагарин поспешил сказать:

— Поздравляю с повышением!

— Спасибо, Юрий, — быстро промолвила Сейна, — но мне сейчас не до ликований, встаньте рядом, нам сейчас туда, — одной рукой она указала своим спутникам на огромное здание в виде песочных часов, возвышавшееся над ними, а двумя другими плавно подвела их к себе.

***

После телепортации Василию показалось, что из музея вооружённых сил его привели в зоопарк. Под ногами то и дело шныряли гигантские пауки. Из стороны в сторону, опираясь на щупальца, расхаживали существа, похожие на осьминогов, а рядом с огромным множеством непонятных устройств, коими был усыпан пол, суетились человекообразные, покрытые густой чёрной шерстью обезьяны с некоторым подобием хобота вместо носа. Все они носили на своих телах белые жилеты, а на нижние конечности были натянуты белые штаны. Завидев Сейну, пауки становились на задние лапы и скрещивали перед собой передние, осьминоги проделывали подобное действо со своими щупальцами, обезьяны приподнимали хоботы и скрещивали руки. И только когда она произносила слово "вольно", приветствовавшее её существо продолжало следовать куда-то по своим делам. Юрий же первым делом обратил внимание на то, что внешне казавшееся без окон здание, на самом деле буквально пронизано ими. На жёлтой стене то и дело виднелись большие круглые отверстия, через которые можно было наблюдать всю ту же серую платформу с космическими кораблями на ней.

Земляне шли за Сейной, поглощая взглядом невероятную фантасмагорию, которую открывала перед ними ставка верховного главнокомандования айсерийской армии. И вот, среди огромного многообразия живых существ, облачённых в белые одежды, они разглядели шестирукий силуэт, к которому более-менее успели привыкнуть их глаза. На этот раз фигура принадлежала, судя по всему, молодой девушке. Длинные, тонкие, прямые, песчаного цвета волосы ярко контрастировали на фоне тёмно-синей кожи. Одетая в ту же форму, что и Сейна, она всем своим видом источала ничуть не меньшую силу и бодрость духа, хотя была заметно ниже её ростом. Вместе с этим в её фигуре сохранялась женственность и грация движений. Выпученные глаза засверкали ещё ярче, когда перед ними появилась Сейна:

— Кого я вижу! Ха-ха-ха-ха-ха! — весело засмеялась девушка.

— Тайхора! Здравствуй! — воскликнула Сейна, обнимая подругу. — Я так долго ничего не слышала о тебе! Как ты?

— Я-то прекрасно! А вот ты, я смотрю, не очень. Кто тебе руки сломал?

— Да, ерунда, не обращай внимания, — тихо ответила Сейна, — а на какой планете ты была?

— Пятая восемьсот десятой! На соседней звезде, совсем рядышком с тобой! Ох и нелегко нам пришлось там. Еле выцарапали эту планету у граксов. Всё-таки уберегли от их агентов одну весьма значимую фигуру. А они на её место хотели поставить кое-какую подконтрольную себе. В общем, как всегда, ничего нового. Но они на самом деле не представляли, с кем имеют дело! Ну? А у тебя как всё происходило?! Рассказывай! Небось, у вас картина такая же была?! — но, вопреки ожиданиям, ответа не последовало, а взгляд Сейны упёрся в пол. Увидев, что она не расположена говорить о военных успехах, Тайхора решила сменить тему, — говорят, у тебя сын родился. Кстати, где Зен? Почему он не с тобой?

Сначала Сейна опустила глаза ещё ниже, а после посмотрела на подругу настолько печальным взглядом, что та даже встрепенулась:

— Неужели…. И Астерс?! И Дин?! — лицо Тайхоры дважды поменялось. Сначала с него исчезла весёлая улыбка, а затем и вовсе стало таким, как у Сейны, — прости меня, я…

Она недоговорила. Верхняя пара рук Сейны легла на её узкие плечи и остановила готовый вырваться наружу поток извинений. Вновь посмотрев на Сейну снизу вверх, Тайхора прошептала:

— Держись. Если в моих силах… Если мне только будет возможно, то я без колебаний, — желая уверить Сейну в том, что готова поддержать её, но при этом случайно не дать невыполнимых обещаний, она с трудом подбирала слова.

— Спасибо, Тайхора… спасибо, — несмотря на неполноту формулировки, понимающе кивнула Сейна. Затем объятия разомкнулись, — а теперь иди. Я не хочу, чтобы в моё горе погружалось слишком много тех, кого оно не коснулось.

Робко отведя взгляд в сторону, Тайхора виновато закивала головой и, не успев даже зацепить своим взором землян, тут же растворилась среди многочисленных существ, расхаживавших вокруг.

Ведя за собой землян, Сейна продолжала пробираться сквозь толпу.

— Куда мы идём? — спросил, наконец, Василий.

— Мне предстоит долгий и обстоятельный разговор с отцом. И скорее всего придётся уговаривать его отдать приказ на продолжение операции на Земле. Вы мне можете понадобиться. Не знаю, пока, для чего, но я бы всё равно предпочла, чтобы вы находились рядом со мной. Для вашего же блага. О! Пришли! Наконец-то. Пока подождите снаружи. Если ваше слово будет необходимо, я вас позову.

Дождавшись утвердительного кивка, Сейна приблизилась к автоматической двери, перед которой стояли два шестируких бойца с мечами наголо. Увидев её, стражники приподняли три пары клинков, которые они скрещивали прямо перед раздвижными створками, и, как только она скрылась в проходе, тут же загородили его вновь.

***

Сейна оказалась в просторном кабинете с самыми разнообразными металлическими агрегатами у стен и большим прямоугольным столом посередине. Четыре стула, аккуратно расставленные по обе стороны от него, дополняли всеобщую картину порядка и какой-то особой серьёзности. Рестер стоял около круглого окна и, заложив руки за спину, наблюдал за садящимися и взлетающими кораблями.

— Я так понимаю, у тебя есть, что сказать, — не отрываясь от своего занятия, пробасил он.

— Да, — коротко ответила Сейна, подходя всё ближе к отцу.

— Я слушаю.

— Всю жизнь. С самого детства ты учил меня простому для понимания, но невероятно трудному для практической реализации принципу. Во что бы то ни стало, доводить начатое до конца и не отступать ни перед какими трудностями, что возникнут на пути. И своими действиями ты подавал мне наглядный пример. Но сейчас, увидев и осознав произошедшее, я первый раз в жизни испытала это невыносимое чувство. Первый раз я усомнилась в тебе, отец. Как? Как мне это ещё расценивать? Пятнадцать лет мы сражались за Землю. Айсерия потеряла там своих сыновей. А я… Я потеряла там свою любовь! — Сейна повысила голос, — и после всего этого ты отдаёшь приказ просто уйти оттуда! Просто так взять и отдать граксам целую разумную цивилизацию! — Дочь остановилась напротив отца, из-за спины заглядывая в его глаза, словно пытаясь найти там что-то. — Зная тебя, папа, я надеюсь получить чётко аргументированный ответ.

— И ты его услышишь, — прогремел Рестер. Подойдя к столу, он аккуратно расположился за ним и указал своей дочери на один из свободных стульев. Но Сейна продолжала стоять, сложив верхнюю пару рук в позе Наполеона и сверлить взглядом отца.

— Я постою, — сухо промолвила она.

— Как знаешь, — мерно постукивая стальными пальцами по столу, Рестер начал говорить размеренно и спокойно. — Я знал, что по возвращении ты задашь мне этот вопрос. Предположить это было вполне логично. Поэтому, время от времени, я размышлял над ответом, пока ты отсутствовала. И первым делом я хочу сказать, что всё это было не зря. Ты думаешь, что цель не достигнута. На самом деле это не так. Подразделение на третьей планете восемьсот одиннадцатой системы прекрасно справилось с поставленной задачей.

— И ты это называешь "прекрасно справились"?! — перебила отца Сейна, — на Земле до сих пор…

— Не прерывай меня пожалуйста, дочь моя. Я выслушал тебя, а теперь, будь столь любезна, дай договорить мне. Как я уже сказал, вы прекрасно справились со своей задачей. А она заключалась не в том, чтобы Земля в конце концов вступила в Айсерию. Операция на той планете являлась отвлекающим манёвром. То, что происходило на ней, самым непосредственным образом влияло на события на двух других. И в первую очередь на четвёртой планете той же системы, что и Земля. Ты в курсе, что граксы до сих пор даже не подозревают о том, что на Ирсонии есть разумная жизнь? Мы сами узнали о ней совершенно случайно, когда наткнулись в космосе на их исследовательский зонд. И после всего этого нужно было, во что бы то ни стало, сохранить подобное положение дел: чтобы граксы так и считали Ирсонию безмолвной. Сосредоточившись на Земле, они даже не думали, что у них под носом мы проводим другую, более значительную операцию. Ты спросишь меня, почему никто не был поставлен в известность? Да потому, что я меньше всего хотел, чтобы в телепатическом эфире или при сканировании мозга кого-нибудь из наших пленных офицеров, граксы наткнулись на слова "операция на четвёртой планете". По моему замыслу спектакль на Земле должен был получиться естественным, чтобы вы реально верили в то, что у вас другая цель. И вместе с вами в это поверили граксы. Лишь одному из вас я доверил эту тайну – Дину. Его мозг защищён от сканирования как нельзя лучше. Кроме того, своими гипнотическими способностями он навеял граксам нужные мне мысли, и вдобавок вполне мог стать страховкой на случай непредвиденных обстоятельств. Если бы Церсий нарушил телепатическое молчание раньше времени, или ещё что-нибудь. И тут вновь на помощь пришёл бы его талант. Поэтому, я отдал приказ первым делом освободить Дина, когда Зен вышел на связь с командованием после целого года безмолвия. Да, как я уже сказал, мозг гипнотизёра обладает очень крепкой защитой от сканирования, это бесспорно. Но он мог не выдержать пыток, к коим граксы иногда прибегают в подобных ситуациях, и расколоться. Неизвестно, как бы всё сложилось в этом случае. К счастью, враг от него так ничего и не добился. Вторая планета, которой вы заметно помогли – это пятая на восемьсот десятой. Тайхоре с её бойцами итак пришлось там туго. А если бы граксы не бросили на Землю часть сил, предназначенных для них, то мы бы встретились с угрозой потери той планеты. Надеюсь, теперь, тебе ясна цель, которой вы достигли.

— Всё это, без сомнения, разумно. Но я всё равно не понимаю, зачем при этом бросать Землю на произвол судьбы? Ради чего мы вот так откажемся от целой цивилизации на нашей стороне?

Рестер опёрся всеми шестью руками о стол и заговорил снова:

— Этот вопрос я тоже ожидал услышать. И теперь, дочь моя, мне придётся рассказать тебе о том, что произошло несколько сотен лет назад. Когда я ещё был молодым антором, недавним выпускником разведшколы, моим первым заданием стало изучение новой, недавно открытой разумной цивилизации. Я отправился на третью планету восемьсот одиннадцатой системы, которая впоследствии была названа в наших картотеках Землёй. Позже объясню, почему. Мне пришлось пробыть там двадцать лет. Но за это время я постарел на целую сотню. Изучая натуру людей, или homo sapiens, как они осмелились себя назвать, я чувствовал, как будто ковыряюсь в чём-то очень зловонном и мерзком. До того, как отправиться на Землю, я даже подумать не мог, что в галактике мне могут встретиться настолько аморальные существа. И даже спустя долгие годы после всего этого, мне не попался ни один биологический вид, который смог хотя бы приблизиться в этом плане к ним. Сначала в моей душе зародилась самая лютая ненависть к землянам. Но со временем, обдумав всё, что увидел, я понял, что мне не за что презирать их. Что они такие от природы. Их образ мысли таков, что по-иному земляне жить просто не могут. За тысячи лет существования они настолько пропитались идеями капитализма, что уже не могут взглянуть на положение вещей по-иному. Люди мыслят настолько узко, что порядок, предложенный нами, покажется им полным бредом. Даже если какое-то государство и примет его, отказавшись от тысячелетней тьмы, в которую вверг её капитализм, и покажет своим примером, на что способен строй справедливости, они всё равно будут слепо верить в свои ложные идеалы. Алчность, корысть, жесткость, подлость и впредь будут для них вполне естественными явлениями. А когда эта великая страна, в одиночку противостоящая всей планете, в одночасье рухнет, то всё самое прекрасное, созданное ею, будет старательно втаптываться в грязь. В виду своей недалёкости и глупости, люди назовут её режим жестоким и, возможно, даже кровавым. При всём при этом они будут оставаться рабами системы в тысячу раз более жестокой, чем та, которую они так старательно оскорбляют. Системы, которая внушила им, что главное – это собственное благополучие. Стоная под плетью эксплуататоров, рабы будут рвать друг друга на части, поглощённые жаждой наживы. Подмена ценностей настолько засядет в их разуме, что любой, в чьей душе останется хотя бы капля высоких моральных принципов, будет превращаться в изгоя. Поэтому из своего исследования я сделал один вывод – нам не следует тратить драгоценное время и силы на землян. Ибо излечить их может только одно – война. Страшная и разрушительная война. Но я не буду прибегать к этим средствам. Ведь Айсерия воюет против капитализма, а не народов, чей разум он поработил. И, по крайней мере, пока я командор, она ни в коем случае не опустится до жестокости.

С глубочайшей сосредоточенностью внимала Сейна словам отца. И с каждой фразой её взгляд становился всё более и более мрачным. Дав Рестеру закончить речь, она молчала вместе с ним ещё добрых несколько минут. Обдумав всё сказанное, она, наконец заговорила:

— А если я скажу тебе, что ты ошибаешься насчёт землян? Однажды, когда передо мной возникла смертельная опасность, один из них пришёл ко мне на помощь. Поражённый молнией и пронзённый мечом, он встал и делал всё, чтобы отвлечь на себя самого сильного из моих врагов. Превозмогая боль и истекая кровью, землянин всё-таки смог убить гракса. А после, прощаясь уже со своей жизнью, он благодарил меня. Благодарил за то, что я жива! За то, что я жива, понимаешь! — По лицу Сейны покатилась слеза, — я долго не могла понять, что он имел в виду. И только потом мне удалось осознать, что этот землянин считал меня способной принести его планете строй справедливости. Сражаясь за меня, он бился за родную Землю! — Сейна дёрнулась всем телом, дыхание стало неровным, и из выпученных глаз ручьём потекли слёзы. — Он был мне почти как сын! И после этого я должна подло обмануть его надежды?! Скажи мне, отец, разве этому нас учит строй справедливости?! Какой пример мы покажем галактике, если станем предавать друзей?!

Сейна закрыла лицо руками и затряслась, еле сдерживая звуки рыдания. Рестер вскочил со стула и, в два громких прыжка преодолев разделявшее их расстояние, прижал дочь к себе. Большие градины слёз стекали с её лица и падали прямо на стальную грудь отца. Холодное металлическое тело изо всех сил старалось передать Сейне тепло своей любви и хоть как-то успокоить. Когда плач затих, голос Рестера вновь разорвал тишину:

— Этот землянин. Он, наверное, русский?

— Да, — Сейна подняла к отцу заплаканное лицо, — а как ты догадался?

— Это очевидно, девочка моя. Как первому исследователю, побывавшему на этой планете, мне разрешили назвать её, как захочу. Однако, я решил не утруждать лишний раз свою фантазию и дать ей имя, придуманное одним из её народов. Чтобы не упустить ничего из виду, я специально не пользовался телепортацией и шёл на восток, не веря в то, что абсолютно все земляне безнадёжны. Мечта найти хотя бы один достойный народ завладела моим сознанием. И вот на самом дальнем краю региона, который люди называют Европой, я встретил их – русских. Несколько лет я провёл в их стране, и эти годы показались мне каким-то своеобразным облегчением. Словно я на какое-то время вынырнул из зловонной бездны и вдохнул свежего воздуха. Мне не хотелось уходить. И только предписание изучить всю планету целиком повело меня дальше. Именно поэтому я назвал её так, как именуют её русские – Земля. Я нисколько не удивлён, что строй справедливости смог закрепиться именно в их стране. И нисколько не удивлён, что друг моей дочери, готовый пожертвовать ради неё жизнью, оказался именно оттуда. Как его имя?

— Сергей, — с готовностью ответила Сейна, — Сергей Галынин.

— Я даю тебе отцовское слово, что сегодня же издам приказ о присвоении ему звания героя Айсерии. Посмертно.

— Спасибо, папа! Вот, видишь. Они не так безнадёжны, как ты думал! Идеи строя справедливости способны излечить их.

— Не путай причины и следствия, Сейна, — голос Рестера стал серьёзнее и твёрже, — строй справедливости нисколько не изменил натуру русских. Он лишь помог им лучше раскрыть её. И хоть под русскими я имею в виду ещё и дружественные им народы, которые сейчас они называют советскими, этого всё равно мало. Мало, для того, чтобы считать людей достойными строя справедливости. С сожалением и скорбью я оставляю Советский Союз один на один со всей планетой. Мы сможем повернуть ход событий в его пользу, но натуру людей мы не изменим никогда. Прости меня, дочь моя, но я, правда, не вижу иного выхода из ситуации.

— Почему ты просто не хочешь попробовать помочь им? Ты же ведь даже не пытался как следует!

— Я бы не был командором Айсерии, если бы не умел грамотно распоряжаться её могучими силами. Ежедневно через моё сознание проходят проблемы десятка планет. Далёкие цивилизации ждут, что мы дадим им строй справедливости, ровно как больной надеется на помощь врача. А ты предлагаешь нам тратить силы на попытки воскресить покойника. Пойми же, для меня самого это решение было невероятно тяжёлым. Но такова моя роль командора. Без подобных ситуаций не обходится служба на высоких постах. И не вздумай возвращаться на Землю. Сейчас, когда у тебя родился сын, твоей первостепенной задачей является его воспитание!

— Я знаю, отец. И поэтому прошу тебя послать туда кого-нибудь другого. Тайхору, например. Она ничуть не глупее, и уж точно не слабее меня. Я уверена, она сможет завершить начатое мною дело!

— Проклятье, Сейна! — прогремел Рестер, — ты что, хочешь, чтобы Тайхора повторила судьбу твоей матери?! Она тоже хотела принести Отресам строй справедливости. Отправила на тот свет сотни граксов, защищая их вождя. И чем они ей отплатили?

— Земляне – не отресы! — вскричала Сейна.

— Да, не отресы! Они хуже! Всё! Разговор окончен! Ступай и хорошенько отдохни. А потом советую тебе тщательно обдумать мои слова. Ты у меня умная девочка. Думаю, вскоре, сама всё поймёшь.

Рестер подошёл к окну и принял в точности ту же позу, в которой Сейна застала его в кабинете. Посмотрев на отца печальным взглядом, она медленно поволокла ноги к выходу.

Эпилог.

Сейна сидела на широкой скамье. Верхней и средней парой рук она держалась за волосы, а нижнюю, оперев локтями о ноги, сложила перед собой в замок. Слева и справа расположились два землянина. Они не произнесли ни слова уже целых полчаса, и, казалось, безмолвие заставляло их раздумья идти одинаково. Недавно наполненный самыми разнообразными существами зал опустел. Церемония официального присоединения к Айсерии двух новых планет собрала их всех в верхнем зале. Они ушли, оставив всех троих наедине со своими мыслями.

— Неужели ситуация настолько безвыходная, товарищи? — наконец, нарушил тишину Василий.

— Очевидно, одних веских аргументов будет маловато, ведь даже рассказ о Серёге его не переубедил, — задумчиво произнёс Гагарин.

— Да, ты прав, — согласилась Сейна, — но у меня всё-таки есть кое-какая идея. События пошли совсем не так, как я предполагала. Но обещания даны, и, как бы там ни было, мне придётся выполнить оба из них. Я выращу Аминекса и параллельно найду способ переубедить отца. Иного выбора у меня нет.

— Но как, позволь узнать? — с удивлением в голосе спросил Юрий.

Тяжело вздохнув, Сейна выпрямилась и начала внимательно разглядывать то одного, то другого землянина. Когда её оценивающий взгляд пронизывал их тела, каждому казалось, как будто она производит в уме сложнейшие вычисления. Затем Сейна вновь посмотрела прямо перед собой и заключила:

— Я примерно знаю, как. Но у этого способа есть один недостаток.

— Какой же?

— Я не смогу обойтись без вашей помощи. Скажу больше, по сути, переубеждать моего отца будете именно вы! — Сейна схватилась за голову и, словно пытаясь ускорить мыслительный процесс, стала сдавливать её ладонями, — проклятье, неужели не существует способа лучше?!

— Так, каков, всё-таки, план? — решил не отходить от дела Гагарин.

— Пока что мой отец считает вас, русских, просто не такими безнадёжными, как остальных землян. Я же хочу, чтобы он разделил моё мнение о том, что это великий народ. И вам, друзья мои, предстоит доказать это ему. Для этого придётся стать служащими айсерийской армии и побывать в самых жарких точках галактики, показав там всю силу своего боевого духа. К сожалению, максимум, что я успею сделать параллельно с воспитаем Аминекса – это ваше обучение. — Сейна сделала демонстративную паузу и посмотрела на землян, словно ожидая какой-то реакции. Но, увидев, что они даже не собираются её прерывать, продолжила: – Это очень жестоко с моей стороны брать и так самонадеянно распоряжаться вашими судьбами. Пользоваться доверием ко мне. И всё это на фоне того, что я дала слово и обязана сдержать его! А не перекладывать ответственность на кого-то другого!

— Сейна, — Юрий по-дружески положил руку на плечо собеседницы, — ты говоришь так, словно мы имеем полное моральное право оставаться в стороне. Женщина-воин, что прибыла из далёкого космоса, думает о моей родной планете примерно столько же, сколько о собственном сыне. И, узнав об этом, мы должны сидеть, сложа руки? Этому не бывать! Ты не бросаешь Землю, Сейна. И будь уверена, Земля тоже никогда не оставит тебя одну.

— Юрий прав, — вмешался Василий. Его худощавое тело смело подалось вперёд, а взгляд первый раз в жизни устремился прямо в глаза Сейны, — мы прекрасно видим, как тебя мучает совесть, как ты разрываешься между сыном и обещанием принести Земле коммунизм. Глядя на такую женщину, как ты, любой порядочный человек захочет броситься ради тебя в огонь и воду. Самое меньшее, что мы с Юрием сможем сделать ради тебя – это взять выполнение одного из твоих обещаний на себя. Обстоятельства повернулись совсем не так, как ты предполагала, поэтому ты можешь с чистой совестью доверить это нам, — Василий сделал паузу, обдумывая дальнейшие слова, — мне уже давно надоело быть наблюдателем, я как никогда горю желанием повлиять на ход событий. Научи меня, Сейна, и я покажу, на что способен землянин. Вместе мы переубедим твоего отца.

Сейна посмотрела на Василия. Его глаза горели так, словно он уже готов броситься и рвать граксов на части. От тощего тела Василия исходил боевой дух, по силе сопоставимый с бодростью настоящего солдата Айсерии. Верхней парой рук Сейна обняла землян и прошептала:

— Спасибо. Спасибо вам…

— Сейна! — раздался на весь зал голос Хейдира, — у меня для вас прекрасные новости!

Трое сидящих сначала подняли головы, а затем, словно по команде, одновременно встали на ноги. Через весь зал прямо к ним направлялись два врача. Гордо приподняв подбородок и держа в руках нечто, завёрнутое в белую ткань, впереди шествовал Хейдир. Не отставая от него ни на шаг, позади шёл Саволакс.

— Аминекс! Мальчик мой! — вскричала Сейна, побежав к Хейдиру. И тут земляне увидели, что на руках он держит младенца. Из-под пелёнок проступали шесть пухлых тёмно-коричневых ручонок, а нижняя их часть то и дело трепыхалась под ударами брыкающихся ног. Приблизившись к врачу, Сейна тут же аккуратно приняла из его рук своего сына. Держа на своих больших ладонях маленький комочек порождённой ею жизни, она сияла радостной улыбкой.

— Операция прошла успешно! — продолжал констатировать Хейдир, — нейронные имплантаты прижились как нельзя лучше. Ваш малыш будет жить полноценной жизнью.

— Да, и разрешите мне просканировать ваши руки, — серьёзным тоном проговорил Саволакс.

Дождавшись от Сейны согласного кивка, он достал чёрную прямоугольную коробку и вцепился в неё глазами. Полминуты он не сводил взгляд с предмета, а после жестом подозвал к себе Хейдира:

— Я думаю, конечности регенерировали. Что вы скажете?

— Несомненно, коллега. Сейна, вы можете снять бинты.

Белые полоски тут же соскочили с рук молодой матери, аккуратно сложились в воздухе и медленно подлетели к врачам. Увидев это, они тут же спрятали их в чемоданы, неизвестно откуда появившиеся у них в руках и неизвестно куда исчезнувшие после этого. Словно орлица, расправляющая крылья, Сейна протянула среднюю и нижнюю пару рук в стороны и вновь посмотрела на врачей:

— Я не знаю, как отблагодарить вас!

— Не стоит, — любезно проговорил Хейдир, — мы выполняли свой долг перед Родиной и перед вами, как существом, нуждавшимся в медицинской помощи. И прежде чем удалиться, смею напомнить, что вы можете обращаться ко мне в любое время.

— До свидания, — сказала Сейна, опустив взгляд на сына и дав врачам исчезнуть в прозрачном эллипсоиде.

Она стояла посреди огромного зала, держа на руках молчаливого младенца. За пятнадцать лет её пропитавшаяся горем и многочисленными заботами душа настолько изголодалась по положительным чувствам, что не давала разуму думать о чём-то ещё.

— Я люблю тебя, Аминекс, — прошептала Сейна, нежно поцеловав ему лоб.

Так она провожала тот день и встречала новую главу своей жизни.

.

1