Гнев вздохнул и опустился на край койки. Надо было присесть на дорожку, иначе пути не будет. Через минуту он встал и, окинув взглядом кубрик, ставший за полтора года почти родным, произнес, ни к кому не обращаясь:
— Ну, ладно. Пора.
Взяв в руку пухлую дорожную сумку, он вышел в коридор.
В тот же миг на Гнева чуть не налетел Порох из Первой эскадрильи.
— Ой, Вован! — вздрогнул тот от неожиданности. — Ты как черт из табакерки! Я тебя чуть не сшиб!
— Я заметил, — с легким сарказмом ответил Гнев, — куда летишь?
— Да-а-а, — Порох махнул рукой, — в задачник. Похоже, что-то крупное затевается: твоих тоже вызывают, и Трешники, вроде, подтягиваются. Наверное, опять будем затыкать дыры. Или конвой какой…
Гнев кивнул — обычное дело этот конвой. Соберут караван из сотни судов и начнут перегонять из системы в систему без сопровождения. Легкая добыча для противника. Вот и приходится прикрывать их в своей зоне ответственности, отвлекая на это все силы флота. В результате обе враждующие стороны бросают все свои дела и сходятся на конвое — одни защищают другие нападают. Геморрой полнейший, учитывая, что кроме врага тебя могут завалить свои же криворукие стрелки с транспортов. Эти гражданские снайпера не способны отличить МиГ от SF, вот и лупят во все, что пролетает мимо…
— Ладно, давай, — хлопнул он по плечу Пороха.
— Угу, — кивнул тот и зашагал прочь.
— Эй, Гнев! — окликнул Владимира Порох через пару секунд с другого конца коридора. — А ты куда намылился?
— Да я в отпуск, — ответил тот.
— Здорово! А куда?
— На Санкост.
Порох присвистнул:
— Класс! Привезешь фотки! С девками!
— Ладно, — хмыкнул Гнев, — будут тебе фотки.
* * *
Ударный крейсер «Стремительный» проекта УКК-7М находился в одиночном полете в системе Гринстар. Его длинная угловатая туша зависла возле восьмой планеты системы, прикрытая ее тенью от посторонних взоров. В настоящее время «Стремительный» имел только одно задание: уничтожать все корабли противника, вошедшие в систему. Пока он с этим справлялся, хотя крейсера проекта УКК-7М уже считались устаревшими. Сам «Стремительный» был одним из первых кораблей этого проекта. На его борту размещались три стандартные эскадрильи истребителей, две эскадрильи штурмовиков и одна эскадрилья ракетоносцев. В дополнение к ним крейсер имел на вооружении противокорабельные ракеты, мощные лазерные орудия и тяжелую броню, которая пока что худо-бедно могла защищать его от оружия современных кораблей. В целом это был неплохой крейсер, все еще способный доставить противнику массу неприятностей.
В бесконечной войне, получившей неофициальное название Войны Флагов, «Стремительный» участвовал с первого дня. Он был в составе пятого флота Красного Флага, атаковавшего базу четырех флотов Синих в самом начале войны. Затем принимал участие в Безумном Рейде по тылам противника, а полтора года назад вошел в число немногих уцелевших кораблей Красных в Битве за Проксиму. Тогда же стало ясно, что «Стремительный» безнадежно устарел. По скорости и маневренности он уже не мог состязаться с новейшими кораблями Синего Флага. Следовало бы списать его на лом, но Красные не могли себе этого позволить. Война сильно измотала все враждующие стороны, и каждый корабль был на счету. Стремительный модернизировали, и теперь ударный крейсер снова был готов к боям. Сейчас корабль-ветеран ходил в одиночные полеты за линию фронта. Так «Стремительный» стал крейсером-диверсантом.
Гнев любил этот корабль. Он, старший лейтенант Владимир Огнев, был приписан к «Стремительному» сразу после военного училища. В то время Гнев был самоуверенным юнцом, жаждущим ринуться в самую гущу боя и верившим в то, что с ним ничего не может случиться. Но через неделю после его прибытия на крейсер была Проксима. Его первая битва. После нее он в одночасье повзрослел. Теперь война не казалась ему чем-то эпическим и благородным. Жажда боя сменилась холодным расчетом и здоровым страхом за свою жизнь. Там, во враждебной пустоте космоса, можно было полагаться только на себя и своего ведомого. Поэтому нужно было беречь и свою жизнь, и жизнь того парня, что прикрывает твой тыл.
За полтора года Гнев успел сродниться с кораблем. «Стремительный» стал его домом, а команда семьей. И сейчас, впервые за последние полтора года, он покидал семью.
* * *
Корабельный лифт доставил Владимира на третью палубу. Здесь размещались столовые, спортивный зал, каюты механиков и кубрики для десанта. Отсюда можно было попасть в доки, где находились боевые машины и вспомогательная техника. В одном из таких доков Владимира ждал катер, который должен был отвезти его на транспорт до Санкоста.
Огнев взглянул на часы. До вылета оставалось еще сорок минут. Провести их в тесном салоне катера не хотелось, поэтому Владимир направился в офицерскую столовую.
В помещении столовой шел ремонт. Неделю назад интендант, наконец, решился перекрасить стены, не обновлявшиеся с момента сдачи «Стремительного» в эксплуатацию. С того момента прием пищи стал рискованным занятием — кибер, предназначенный для покрасочных работ, то и дело ломался. Одни раз он окропил нежно-голубой краской экипаж ракетоносца. Вот и сейчас пара ремонтников в засаленных комбинезонах флегматично копались во внутренностях робота-моляра. Паукообразный агрегат тихонько тарахтел, а его щупальца-распылители угрожающе подергивались. Владимир мысленно поморщился, представив, что произойдет, если робот шарахнет струей краски в его сторону.
Быстро миновав опасный участок, Огнев подошел к бару и уселся за декорированную под мрамор стойку.
— Мэги, у тебя клиент, — обратился он к барменше, возившейся с кофеваркой.
Мэги — стройная темноволосая девушка с простоватым, но симпатичным лицом — обернулась и, увидев сидящего перед ней Владимира, расплылась в улыбке.
— Привет, Гнев! — Мэги облокотилась на стойку, — ты куда это с таким баулом?
— Да вот, лечу в отпуск на Санкост.
— Санкост?! Здорово! — девушка мечтательно закатила глаза, — солнце, пальмы, пляж… За что же тебя так премировали?
Владимир пожал плечами.
— Скорее выперли, — ответил он с улыбкой.
— Да ладно тебе, — Мэги махнула рукой, — наслаждайся отдыхом, пока есть возможность. Санкост это же рай под открытым небом!
— Мечта любого пилота, — кивнул Огнев, — а еще блондинка с ногами от коренных зубов и новенький родстер «корвет». Стандартный набор.
— Прямо так уж и стандартный? — приподняла бровь барменша.
— Конечно. Помнишь, полтора года назад, через месяц после Проксимы, к нам прилетал транспорт «Силвер Стар»?
— Тогда меня еще здесь не было.
Гнев кивнул:
— Точно. Так вот. Тогда нам привезли родстер — шикарный черный «корвет» последней модели. Вместе с ним прилетел Белозеров — чемпион Звездных Гонок Ориона. Родстер завели в центральный док, и Белозеров гонял на предельной скорости, показывая нам, на что способна эта тачка. А потом даже дал каждому из нас прокатиться на этом чуде техники. Мы тогда чуть не угробили «корвет», так увлеклись… Эх, классная тачка, что и говорить.
— Господи, какие вы еще в сущности дети, — вздохнула Мэги, — Все-таки мужчины до конца своих дней остаются мальчишками.
— Это почему? — удивился Гнев.
— Да потому что вы все время носитесь со своими игрушками, — ответила девушка.
Владимир хмыкнул:
— Может ты и права. Но этот родстер был первым светлым пятном в жизни ребят после Проксимы.
Владимир замолчал. Мэги посмотрела на него и тихо спросила:
— Там, на Проксиме, было очень страшно?
Огнев кивнул:
— Очень. Особенно тем, кто в первый раз. Таких битв уже больше не будет. Никто не захочет еще раз потерять столько людей и техники фактически зазря. Помню, в самом начале…
Закончить он не успел — в столовую с шумом ворвался лейтенант Джереми Гордон по прозвищу Джокер. Высокий, статный, с вечно растрепанными светлыми волосами, Гордон был известен всему кораблю как веселый и бесшабашный пилот Второй эскадрильи. Гнев мысленно вздохнул — выслушивать треп Джокера ему сейчас совершенно не хотелось.
А Джереми, тем временем, подскочил к бару и, хлопнув о стойку кредиткой, выпалил:
— Привет, Гнев, привет Мэги! Детка, плесни-ка мне чего-нибудь освежающего и безалкогольного.
— Чего именно? — спросила барменша.
— Все равно. Можно колу… Нет, лучше соку, хотя… Ладно, давай чери-колу, но только не надо льда и этих дурацких трубочек.
Мэги вздохнула.
— Ты уверен? — с легкой издевкой спросила она.
— Уверен, — кивнул Джереми.
Получив свой стакан, он залпом осушил его и повернулся к Владимиру.
— Ну, что Гнев, улетаешь?
— Угу, — кивнул Огнев.
— Ясно, — Гордон оглянулся и, наклонившись к Владимиру, заговорщицки произнес, — Слышал новость?
— Какую новость? — без энтузиазма отозвался Огнев.
— Два часа назад в системе появился «Крусайдер».
Гнев вздрогнул. Лицо его стало сосредоточенным.
— Ты сказал — «Крусайдер»? — переспросил он. — Тот самый «Крусайдер»?
Джереми кивнул:
— Конечно тот самый! Можно подумать, у них их куча! Через полчаса вылетаем.
Гнев на секунду задумался.
— Кто еще кроме наших? — спросил он нахмурившись.
— Первачи, Четвертая штурмовая и Шестерки. Идем без поддержки. «Крусайдер» один. Разделаем его, как бог черепаху!
Джокер был возбужден мыслью о предстоящей схватке. Огнев же не разделял его восторга. Он был мрачен. Владимир ждал встречи с «Крусайдером» уже три месяца и именно теперь, когда ему предстояло убыть в очередной отпуск, проклятый корабль снова возник на горизонте.
Гнев взглянул на часы — до вылета тридцать минут. Еще можно успеть на мостик. Мгновенно приняв решение, он повернулся к Мэги:
— Присмотришь за моими вещами?
Барменша внимательно посмотрела на него. Покачав головой, она почти просительным тоном произнесла:
— Володя, не делай глупостей. Я уверена, что Хелен не хотела бы, чтобы ты рисковал своей жизнью понапрасну. Да и не вернешь ты ее этим.
Огнев улыбнулся.
— Все в порядке, Мэги, — сказал он беззаботно, — просто присмотри за вещами, хорошо?
Мэги покорно кивнула.
* * *
На четвертом этаже, в самом центре корабля, располагался капитанский мостик. Его огромный, многоярусный зал, наполненный пультами операторов и голографическими экранами карт, был погружен в легкий полумрак. Здесь, надежно защищенный внутренними помещениями и внешней обшивкой «Стремительного», находился мозг корабля. Если бы противник попытался уничтожить мостик, ему пришлось бы полностью разнести центральный отсек или высадить десант. Сделать это было практически невозможно.
Все переднюю стену зала занимал огромный экран, на который выводилось изображение с носовых камер «Стремительного». При желании на этом экране можно было создать отдельные окошки, с изображениями, поступавшими с других внешних камер. Голограмма была настолько правдоподобна, что в любой другой день Гнев мог бы залюбовался ею. Но сейчас ему не было до этого никакого дела. Решительным шагом он прошел к центральному пульту, возле которого стоял капитан корабля генерал-майор Вершин.
Алексей Иванович Вершин был первым и единственным капитаном «Стремительного». Еще полковником он принял командование над этим кораблем и за пять с лишним лет почти сроднился с ним. Коренастый, крепко сбитый генерал вызывал уважение у всего экипажа. Пилоты за глаза называли его Дедом, хотя Вершину было не больше пятидесяти. Возможно, это было связано с тем, что у капитана были совершенно седые волосы. Правда, побелел он в двадцать с небольшим, когда, будучи еще молодым пилотом, он врезался на тренировочном истребителе в борт патрульного корабля. Тогда ему удалось отделаться парой переломов и неделей ареста, но из-за каких-то проблем со скафандром, его волосы поседели.
Дед был хорошим командиром. Внешне строгий, он всегда мог найти подход к любому члену экипажа. Всегда считавший, что сила корабля в его команде, Вершин всячески заботился о своих людях и никогда не пытался сделать карьеру ценой их жизней. Ходили слухи, что ему предлагали пост в Главном штабе Космических сил, но Дед не захотел бросать «Стремительный». Слишком уж он привык к нему…
Владимир решительно подошел к капитану и, козырнув, четким голосом произнес:
— Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться!
Вершин обернулся и удивленно посмотрел на Гнева.
— Огнев? Что вы здесь делаете? — спросил он Владимира. — Я полагал, вы уже на полпути к Санкост.
— Разрешите участвовать в вылете, — не моргнув глазом, сказал Владимир.
Вершин нахмурился:
— В каком вылете?
— В вылете на «Крусайдер».
Капитан смерил Гнева убийственным взглядом. Затем сурово произнес:
— Старший лейтенант Огнев, я не знаю откуда у вас такая информация, но согласно приказу вы должны проследовать в очередной отпуск. Поэтому покиньте мостик и отправляйтесь в док на свой катер.
— Нет, — твердо ответил Владимир.
— Что значит нет, старший лейтенант? — в голосе Вершина появились металлические нотки. — Вы отказываетесь подчиниться приказу?
— Прошу разрешить участвовать в вылете.
Капитан, казалось, не удивился.
— Покиньте мостик! — приказал он, на это раз сопроводив свои слова недвусмысленным жестом.
Владимир хотел было высказать Деду все, что он думал, но, подавив эмоции, просто произнес:
— Алексей Иванович, вы же знаете, кто будет там.
— Да знаю, — спокойно ответил тот. — Там будет Рипер. А еще я знаю, что вы устроите персональную дуэль, как только вам представится такая возможность.
— Я должен встретиться с ним, — настаивал Владимир. — Вы же знаете почему.
Вершин вздохнул:
— Чтобы отомстить. Только из-за вашей вендетты могут пострадать ваши же товарищи. Вы об этом не подумали?
— Успокойся, Владимир, — вдруг очень тепло произнес он, — пойми, этим ты не воскресишь Хелен. Это надо просто пережить. Дай срок — твои раны скоро зарубцуются…
— Я прошу, — перебил его Огнев, — я очень прошу: дайте мне возможность отомстить им. Обещаю, что не нарушу строя! Мне нужен не только Рипер, мне нужен весь «Крусайдер»!
Капитан покачал головой. Ему очень не хотелось отправлять Гнева на это задание. Конечно, прошло уже почти полгода, но… С другой стороны, пытаться остановить его напрасный труд.
— Ладно, — Вершин махнул рукой, — можете лететь.
— Есть! — козырнул Огнев.
* * *
В раздевалке второй эскадрильи царила привычная предполетная суматоха. Девятнадцать мужчин, старшему из которых было чуть меньше тридцати, готовились к вылету. Пилоты переодевались в боевые скафандры, складывая корабельную форму каждый в свой шкафчик. При этом они болтали, шутили и вообще напоминали скорее какую-то спортивную команду перед очередной игрой, чем военных пилотов.
Внешне раздевалка почти ничем не отличалась от тех, что имеются при каждом спортзале. Разница была только в том, что в одной из ее стен имелись ниши для скафандров. К одной из таких ниш, над которой была прикреплена табличка с надписью «Гнев», и подошел Владимир. Достав скафандр, он привычным движением закинул его на плечо и направился к своему шкафчику.
Положив скафандр на скамью, Владимир открыл дверцу шкафчика и начал снимать свой форменный комбинезон. Когда он встряхнул его, перед тем как повесить на вешалку, на пол что-то шлепнулось. Огнев нагнулся и поднял пухлый красочный буклет. Это была его путевка на Санкост. С обложки буклета Владимиру улыбалась стройная девушка на фоне лагуны. Картинка не была статичной: волны накатывались на берег, ветер трепал девушке волосы. Периодически на буклете появлялась надпись: «Посетите Санкост — это тот рай, о которым вы мечтали!» Владимир усмехнулся и сунул буклет в шкафчик.
В этот момент рядом появился Джокер.
— Гнев! Ты что здесь делаешь? — выпалил балаболка. — Ты же должен был лететь на Санкост!
Огнев саркастически хмыкнул:
— Угу, должен был. Но я тут подумал: ну кто кроме меня прикроет твою задницу, если ты опять вляпаешься?
— Куда это я вляпаюсь?! — возмутился Джереми.
— Эй, Джокер! — проорал кто-то с другого конца раздевалки. — Теперь твоя задница в надежных руках! Наслаждайся!
Пилоты дружно заржали.
Гордон повернулся в сторону шутника:
— Оставь мою задницу в покое! О своей подумай, извращенец!
— А что, может Гнев мне ее тоже прикроет. Эй, Гнев! Приглядишь за моей задницей, а?!
— Не-е-е, — помотал головой Владимир, — думаю нам лучше остаться друзьями.
— Ты разбил мне сердце! — последовал ответ…
Гнев натянул скафандр и, застегнув клапан, пару раз подпрыгнул. Скафандр сидел нормально.
— Монах, — обратился он к стоящему неподалеку пилоту, — не поможешь рюкзак одеть?
Лейтенант Сергей Ложкин молча кивнул и подошел к Владимиру. Подняв аварийную систему жизнеобеспечения, называемую пилотами рюкзак, он приладил ее на спину Огнева. Щелкнули замки, и угловатый горб повис на вшитых в скафандр лямках. Владимир поморщился — рюкзак был тяжеловат.
— Мда, — сказал Пуме Философ, наблюдавший за этой картиной, — все летаем в этом старье. Помнишь, мы тут недавно на базе были? Видел, какие у местных пилотов скафандры?
— Классные, — кивнул Пума.
— Ага. У них вообще этого рюкзака нет. Так, что-то вроде консервной банки на поясе, а вся хрень в самом скафандре.
— Нам бы такие, — цокнул языком Пума.
Философ усмехнулся:
— Ну да, жди… Ты еще новые машины попроси. Мы же не такой важный объект, как тыловая база. Нам можно и старье сбросить…
В раздевалку зашел командир Второй эскадрильи капитан Зернов. Найдя глазами Владимира, он обратился к нему:
— Огнев! Ты уже готов?
— Да, готов, — отозвался Владимир.
— Хорошо, тогда слушай диспозицию. И вы все тоже послушайте.
Зернов — низенький коренастый шатен с крупными чертами лица — был командиром эскадрильи уже около года. До него здесь командовал Кабаяси — старый ас, погибший в бою во время одной из операций «Стремительного» в системе Единорог. У Зернова не было опыта его предшественника, но командиром он был неплохим. Во всяком случае, Гнев полагал, что Кабаяси был бы доволен своей заменой.
— Итак, товарищи офицеры, — громко произнес Зернов, — идем двумя эшелонами. Первая эскадрилья прикрывает Четвертую штурмовую. Мы прикрываем Шестую ракетоносную. К «Крусайдеру» подходим скрытно, через поле астероидов. Соблюдаем радиомолчание. Как только нас заметят — атакуем. Штурмовики сносят турели, затем ракетоносцы гробят эту лохань. Запомните, пока все орудия с нашего борта не будут сбиты, к крейсеру не приближаться. Наша задача охранять ракетоносцы, до, после и во время. Гнев, это, прежде всего, касается тебя. Попробуешь нарушить строй — лично завалю! Понял?
— Понял, понял, — чуть раздраженно ответил Владимир.
— Вот так. Ладно, пора к машинам.
— Да, Гнев, — остановил Зернов Огнева, когда тот проходил мимо него, — твоего ведомого отдали Первачам, так что ты сегодня летишь один.
Владимир развел руками:
— Никаких проблем.
— И еще, — Зернов положил руку на плечо Огнева, — там, скорее всего, будет Рипер. Я знаю, что он для тебя значит, но прошу — не нарушай строя, пока это возможно. Парни из Шестой надеются на нас. Завалим «Крусайдера» — и «Рипер» твой. Я обещаю.
Гнев улыбнулся:
— Хорошо, командир. Все будет как надо.
* * *
На «Стремительном» было шесть доков. В первых трех размещались истребители, в четвертом — две эскадрильи штурмовиков, пятый был отдан ракетоносцам, а шестой использовался для приема катеров, служивших единственным средством транспортировки пассажиров с транспортов на корабль и обратно. Каждый док был надежно спрятан в чреве крейсера. Для того чтобы вывести боевые машины в космос, необходимо было поднять их на лифте в стартовый переходник. Процедура эта довольно долгая, но такая конструкция дока позволяла надежнее защитить его от удара извне.
С появлением пилотов, док Второй эскадрильи ожил. Механики, секунду назад непринужденно болтавшие друг с другом, бросились каждый к своему истребителю. Боевые машины были заправлены, и готовы к вылету. Расставленные по стенным нишам, истребители ждали своих пилотов. Оружейная бригада уже подвесила к пилонам ракеты, зарядила пушки и теперь издалека наблюдала, как пилоты идут к своим истребителям.
Держа шлем подмышкой, Владимир подошел к своему истребителю, стоящему в нише 11. Навстречу ему уже шел, вытирая руки о промасленный комбинезон, Герри — его механик.
Пожилой техник сам когда-то был пилотом. Еще до войны он водил военный транспорт, и когда между Красным и Синим Флагами вспыхнул конфликт, он явился в военкомат и потребовал отправить его на фронт. Но, поскольку на тот момент Герри уже находился в отставке, ему смогли предложить только должность механика на ударном крейсере. Но Герри не расстроился — он был отличным техником.
— Привет, Герри, рано я с тобой попрощался, — весело произнес Владимир и пожал крепкую руку механика, — машина готова?
— Конечно, — ответил хриплым басом техник, — как только я узнал про «Крусайдер», то сразу понял, что ты не упустишь своего шанса.
— Верно, — отозвался Огнев.
Он приблизился к истребителю. Черный МиГ, на борту которого алели 87 звезд, словно ждал его. Поднимаясь по приставной лесенке, Гнев провел рукой по гладкому боку машины.
— Не подведи, — прошептал он и забрался в кабину…
— Внимание! — прогремел из-под потолка голос диспетчера, — всему персоналу, не задействованному в процедуре вылета, приказываю покинуть док. Маршалам подготовиться к выводу машин на исходную.
В доке началась беготня. Механики спешно убирали посадочные лестницы и отсоединяли энергетические кабели. Первые истребители дрогнули и осторожно выкатились из своих ниш. На подъемнике в центре дока уже появились маршалы в скафандрах и со светящимися жезлами в руках. Они спокойно ждали, пока техники закончат свою работу и уберутся из дока.
Возбужденный всеобщей суматохой, по доку носился Диверсант. Свое имя черный корабельный пес неопределенной породы получил от одного из механиков, когда, будучи еще щенком, сожрал изоляцию силового кабеля. Как он при этом не превратился в шашлык, осталось загадкой. Впрочем, Диверсанту всегда везло. На Стремительный он попал после того, как спасательная команда подобрала его на сбитом пассажирском транспорте. Черненький пузатый щенок был единственным, кто выжил после атаки.
— Эй, там, в доке! — раздраженно проорал диспетчер. — Уберите эту псину с подъемника! Черт подери!
Следующие пару минут маршалы ловили Диверсанта. Пес, думая, что с ним играют, весело лаял на маршалов, виляя хвостом, но в руки не давался. Те же в свою очередь носились за ним, пытаясь схватить за ошейник или хотя бы за хвост. При виде этой картины пилоты покатывались со смеху. Наконец пес был выдворен из дока, и первый истребитель закатился на подъемник…
Владимир дождался своей очереди и направил истребитель к центру дока.
— Разрешите взлет, — произнес он и, получив от диспетчера привычное «Давай», добавил: — Если не вернусь — считайте погибшим.
Подъемник доставил его в стартовый переходник, и через десять секунд черный МиГ был уже в открытом космосе.
* * *
Ударная группа шла двумя эшелонами. Впереди десять штурмовиков, окруженные звеньями истребителей Первой эскадрильи. Затем, на некотором удалении, пять ракетоносцев под охраной Второй эскадрильи. Шли скрытно, соблюдая радиомолчание.
На борту «Стремительного» находилось восемьдесят пять боевых машин. Пятьдесят пять из них сегодня вылетели на задание. «Крусайдер» был приписан к Раркеше, а потому являлся желанной добычей для всего боевого флота Красных. Жители планеты Раркеша прославились своей жестокостью к противнику и полным отсутствием того, что обыватели называют человечностью. Раркешские пилоты сбивали и боевые и гражданские корабли. Знак красного креста на бортах эвакуационных транспортов не значил для них ровным счетом ничего. За это их ненавидели даже в Синем Флаге. Командование Синих все время находилось в размышлении: с одной стороны Раркеша была сильным союзником, к тому же располагавшим огромными запасами энергония — элемента, на котором была основана вся энергетика человечества. С другой стороны, неоправданная жестокость раркешцев раздражали Землю, выступавшую в роли своеобразного арбитра в этой войне.
У Владимира был свой счет к «Крусайдеру». Один из асов с этого крейсера сбил «Чери Леди» — гражданский транспорт, на котором летела Хелен. Выживший пилот транспорта рассказал спасателям, что ракету по кораблю выпустил истребитель с надписью «Рипер» на борту. С тех пор смыслом жизни для Владимира стала месть. Спустя пару месяцев ему выпал шанс встретиться с Рипером. Тогда Гнев сбил его, но вражеский ас успел катапультироваться. Огнев скрипел зубами, когда пролетал мимо спасательной капсулы с убийцей своей любимой, но… Но он не мог стрелять в беззащитного. Такова была неписаная этика пилотов: катапультировавшихся не трогать.
Сегодня у Владимира появился еще один шанс. Главное, чтобы Рипер оказался на «Крусайдере». В том, что вражеский ас захочет сразиться с ним, Гнев не сомневался — Рипер наверняка был уязвлен тем, что его сбили, а значит захочет доказать свое превосходство. Надо было только вступить с ним в схватку.
Впрочем, то, что Гневу предстояло охранять ракетоносцы, ставило эту возможность под вопрос. Можно было, конечно, бросить строй, но это могло привести к срыву всей операции.
Основная угроза кораблям противника исходила от ракетоносцев. Четырехместные махины, покрытые мощной броней, могли нести тяжелые противокорабельные ракеты и десятки легких и средних ракет. Громоздкие и низкоманевренные, ракетоносцы не были легкой добычей — мощные лазерные орудия превращали их в небольшие летающие крепости, но для вражеских асов не составляло особого труда сделать на них правильный заход и всадить пару ракет в двигательную установку. Именно поэтому для прикрытия ракетоносцев выделялось до эскадрильи истребителей сопровождения.
«Ничего, — зло подумал Гнев, — вот грохнем «Крусайдер», я тебя тепленького возьму!»
Если удастся застать тяжелый крейсер врасплох, то особых проблем с его уничтожением не будет. Истребители прикрытия снесут боевое охранение врага, а штурмовики уничтожат орудийные башни противника. Старенькие штурмовики Су-КШ-640 все еще представляли серьезную угрозу для вражеских крейсеров. Мощная пневмопушка, торчавшая вместо обтекателя, брала почти любую броню, а целый блок ракет, закрепленный на фюзеляже сразу за кабиной пилота, делал штурмовик серьезным противником.
Но тихо. Нужно сохранять предельную осторожность. Если раркешцы почувствуют угрозу, они выведут из доков все свои истребители, и тогда у пилотов со «Стремительного» не будет никаких шансов. Раркешцы умеют драться. Говорят, что они стали продуктом какого-то чудовищного эксперимента, который проводился на Раркеше группой ученых-колонистов. Что именно там произошло, точно не известно, но большинство аналитиков склонялись к мысли, что население планеты подверглось генетическому улучшению. Достоверно известно только то, что на Раркеше царил самый натуральный фашистский режим…
Ударная группа подходила со стороны поля астероидов. От него до «Крусайдера» было около десяти километров. Подходить надо было вплотную — противокорабельная ракета, пущенная издалека, может быть сбита еще на подходе.
Впереди уже возник угловатый профиль тяжелого крейсера с черепом на рубке. «Крусайдер» неподвижно висел в пространстве. Очевидно, он тоже находился в одиночном полете. Вокруг него крутилось несколько истребителей, но их было, мягко говоря, недостаточно для полноценного боевого охранения. Похоже, что командование крейсера чувствовало себя в полной безопасности в этой системе.
Владимир внутренне напрягся. Что-то здесь было не так. Четырнадцатый флот, в состав которого входил «Крусайдер», являлся самой боеспособной частью Синего Флага. Было по меньшей мере странно, что такие опытные бойцы не выставили нормального охранения. Сомнение вызывала и позиция крейсера в системе — слишком близко от астероидного поля. Гораздо разумнее было бы выйти на орбиту какой-нибудь планеты и держаться ее теневой стороны. Все это сильно напоминало ловушку.
Командир Первачей Пламень покачал пилонами и резко увеличил скорость. Вслед за ним устремилась вся первая эскадрилья. За истребителями, стараясь не отставать, ринулись штурмовики. Огнев с тоской посмотрел им вслед. Как назло, ему приходилось защищать ракетоносцы.
А те не спешили вступить в бой. В отличие от истребителей, они снизили скорость и выстроились широким полумесяцем. Это была их типичная тактика. Вторая эскадрилья разделилась. Половина звеньев взяла под охрану ракетоносцы — по одному звену на машину. Остальные десять истребителей выдвинулись на фланги. Теперь второй эшелон медленно приближался к месту предстоящей схватки.
Тем временем первая эскадрилья приблизилась к крейсеру настолько, что сохранять радиомолчание уже не имело смысла.
— Внимание, Первая! — раздался в эфире голос командира Первачей, — Начали!!!
— Порвем гадов! — гаркнул кто-то в ответ, и весь первый эшелон разразился одобрительными воплями.
— Попробуйте, свиньи, — возник на их частоте холодный голос одного из раркешцев.
— Ребята, все на резервную частоту, — скомандовал командир Первой.
Истребители начали заход на крейсер. В туже секунду навстречу им потянулись трассеры. «Крусайдер» огрызался.
Корабельные пушки били не прицельно. Попасть в юркий истребитель, который, к тому же глушит помехами сенсоры систем наведения, совсем не просто. Поэтому задача операторов орудий заключалась в том, чтобы создать сплошную завесу огня, через которую не смогли бы пробиться ни вражеские машины, ни ракеты.
Истребители шарахнулись врассыпную. Часть из них кинулась на боевое охранение, другие же пропустили штурмовики вперед и теперь прикрывали их. Те пустили первые ракеты. Затем в дело пошли пневмопушки. Сжатый воздух, подаваемый в ствол под огромным давлением, выстреливал в противника бронебойный снаряд. Эта болванка, коей снаряд по сути дела являлся, была способна пробить броню истребителя навылет или прожечь внешнюю обшивку крейсера. И сейчас Сухие хлестали струями этих снарядов, разрывая на части орудийные башни «Крусайдера».
Из доков атакуемого крейсера вылетело около десятка перехватчиков. Это были тяжелые SF-250М. Владимир узнал эти машины. 250-ые были неплохо бронированы и очень хорошо вооружены. Впереди у них торчали две пневмопушки и четыре излучателя. Это делало их очень эффективными при лобовых атаках. Никто не отваживался на этот шаг — даже Гнев, прозванный мастером лобовых атак.
Однако у 250-ого были свои недостатки и, самый существенный из них — низкая маневренность. SF-ы зарекомендовали себя, как довольно неповоротливые машины. Оно и понятно — прототипом 250-ой модели был штурмовик SF — 210А, состоявший на вооружении Космических сил Земли.
Так уж случилось, что до начала войны основным поставщиком штурмовиков для Земли являлась корпорация Space Industry. Ее конкурент «Ричард & МиГ INC» снабжал Землю истребителями. Но основной проблемой было то, что первая фирма была членом Синего флага, а ее конкурент — Красного. Так что, с началом войны, враждующие стороны были вынуждены в кратчайшие сроки решать вопрос о производстве недостающей техники. Пришлось пользоваться услугами тех фирм, которые смогли поставить Красным и Синим нужные боевые машины. Плюс, сами Space Industry и «Ричард & МиГ INC» начали производство необходимых моделей техники на базе уже существующих серийных образцов…
Бой разгорался с каждой секундой. Истребители сошлись вплотную и начали кромсать друг друга. Эфир наполнился музыкой боя. Вопли, крики, угрозы, предсмертные хрипы… Все смешалось в сплошную какофонию, сдобренную изрядным количеством мата.
Среди общего шума выделялся голос командира Первой эскадрильи. Его резкие короткие команды следовали одна за другой.
— Кобра, на хвосте! Бритва, твою мать! Вали с прицела! Отсекай, отсекай левого! Штурмовикам, снести на хрен четвертую турель!
Вокруг «Крусайдера» творилось нечто невообразимое. Короткие вспышки, блики на бортах истребителей, трассеры — все слилось в одно дикое светопреставление. Владимир до боли сжал кулаки. Он внимательно вглядывался в эту мясорубку, надеясь увидеть SF с надписью «Рипер» на борту…
Ракетоносцы вышли на цель. Сбросив скорость до нуля, они теперь готовились к пуску противокорабельных ракет. Каких-нибудь десять секунд, и их смертоносный груз отправится в свой последний полет. А пока каждая ракета изучала структуру боя. Ее электронные мозги тщательно фиксировали малейшие нюансы того, что происходило вокруг крейсера. После пуска они ринутся к вражескому кораблю и, обойдя все преграды и огневые заслоны, вспорют его бронированное брюхо.
— Гнев! В астероидах! — Раздался в наушниках вопль Джокера.
Огнев завертел головой. То что он увидел, заставило его грязно выругаться. Из астероидного поля выплыло с полсотни 250-ых.
В туже секунду Владимир понял, почему «Крусайдер» прыгнул в систему один, почему он вышел к астероидному полю, и почему его боевое охранение было таким слабым. Это ловушка! И ставилась она только на один корабль. Корабль, который сейчас находился в системе — на «Стремительный».
Раркешцы все рассчитали верно. Командование «Стремительного» не стало бы атаковать «Крусайдер» в лоб. Тяжелый крейсер легко справится с ударным в открытом бою. Правда и ему придется несладко. Понимая это, раркешцы решили не идти на «Стремительный» сразу, а заманить большую часть боевых машин противника в ловушку и, перебив их, напасть на ослабленный крейсер. Место для засады они выбрали идеально: астероиды служили надежным укрытием истребителям от радаров противника. Позволив Красным втянуться в бой, на сцене появились основные силы «Крусайдера». Это была отлично спланированная и осуществленная операция. В этот раз «Стремительный» переиграли.
— Вторая! Охранять ракетоносцы любой ценой! — проорал в эфир Зернов.
Истребители Второй эскадрильи развернулись к противнику обтекателями и приготовились к неравному бою. Владимир поймал в прицел ближайший SF и активизировал ракеты. «Сейчас я тебя замочу, дрянь…» — совершенно спокойно подумал Огнев, и произнес в эфир свою своеобразную визитную карточку:
— Внимание! Вас атакует Гнев!
Словно в ответ на его слова, из строя вражеских боевых машин вырвался истребитель, при виде которого Огнев заскрипел зубами от ненависти. Прямо на него летел SF с надписью «Рипер» на борту.
«Вот он!!! — мелькнуло в голове у Гнева. — Вот эта тварь!!!»
С трудом сохраняя спокойствие, Владимир переключил автонаведение на «Рипера», а затем резко рванул с места навстречу врагу. Тот сделал то же самое.
Сразу вслед за этим Гнев выпустил ракеты. Истребитель Рипера рванулся в сторону и начал разбрасывать антиракетные ловушки — облачка специального геля, способного сбить с толку компьютер ракеты.
Огнев устремился за своим личным врагом. Выпустив половину всех своих ракет в приближающийся строй раркешцев, Владимир попытался сесть на хвост Риперу. Но тот был явно не согласен с такой постановкой вопроса. Как только Гнев захватил в прицел вражеский истребитель, тот резко сбросил скорость и рванул в сторону. Это примитивный, но эффективный трюк не сработал — Владимир был готов к этому и, в свою очередь сбросив скорость до нуля, удержался на хвосте у Рипера. В ответ, раркешский ас резко увеличил скорость и потянул по диагонали направо. Огневу пришлось следовать за ним, ожидая, когда противник совершит маневр. Рипер же таким способом развернул свой истребитель и вышел на ракетоносцы. В тот же момент Владимир поймал врага в прицел и нажал на гашетку. Излучатели выпустили энергетические трассеры, устремившиеся к SF-у, но в последний момент «Рипер» дернулся в сторону, и смертоносные лучи прошли мимо.
На забрале шлема Гнева замигал красный индикатор — кто-то взял его на прицел. Вслед за этим очередь из пневмопушки прошила ему левый пилон. Стиснув зубы, Владимир рванул рукоятку штурвала на себя, одновременно сбрасывая скорость. Черный МиГ совершил то, что атмосферщики называют «кобра». Преследующий Огнева раркешец проскочил вперед, подставившись под огонь, и Владимир не преминул этим воспользоваться.
— Сдохни, дрянь! — прошипел он, утопив гашетку.
На этот раз энергетические лучи хлестнули по двигателям 250-ого. Поскольку дистанция было предельно минимальной, броня не смогла долго сопротивляться. Она могла поглотить какое-то количество энергии без ущерба для истребителя, но здесь у нее не было никаких шансов. Резкая вспышка, и обломки SF-а закувыркались в космической пустоте.
— Эй, парни! Парни! — раздался в наушниках вопль Джокера. — Меня сейчас отхреначат по полной! Прикройте!
— Твою так, — процедил Огнев и вывел на экран местоположение Джокера. Через секунду он уже мчался к нему на выручку.
Джокер действительно вляпался по полной программе. Он никак не мог стряхнуть с хвоста двух противников. Раркешцы, подобно хорошим легавым, методично мотали свою добычу из стороны в сторону, заставляя ее сделать ошибку. Они так увлеклись этим процессом, что не заметили, как им в тыл зашел Гнев.
Пневмопушка черного МиГа вспорола броню первого SF-а. Второй попытался ретироваться, но еще одна очередь и ракета вдогонку сделали свое дело.
— Тебя и на секунду нельзя одного оставить! — сказал Владимир, пролетая мимо истребителя Джокера.
— Ладно, ладно, — отозвался Гордон, — спасибо конечно, но не воображай о себе много!
Гнев взглянул на экран радара. Пока он выручал Джокера, основные боевые действия переместились ближе к «Крусайдеру». Развернув свою машину, Владимир на форсаже помчался к самому сердцу схватки.
— Пламень! — раздался в эфире голос Зернова. — Надо отходить! Еще чуть-чуть и нам полный…
— Черт! Да вижу! — командир Первачей был вне себя. — Внимание всем эскадрильям! Приказываю рассредоточиться и отходить через астероиды. Первой и Второй прикрывать штурмовики и ракетоносцы!
— Ребята! — перебил его полный отчаянья крик. — Кто-нибудь! Я шесть сотен второй, прошу помощи!
Владимир вздрогнул. Ракетоносец! Борт 602 был одним из пяти ракетоносцев, которые должна защищать его эскадрилья. Определив координаты шестьсот второго, Гнев рванул на помощь.
Строй ракетоносцев был рассеян противником, и теперь раркешцы методично уничтожали мощные, но такие неповоротливые, машины. Горстка истребителей Красных пыталась защитить ракетоносцы, но силы были неравны. Один из ракетоносцев уже беспомощно болтался в пространстве, разорванный ракетами почти напополам. Невдалеке от него болтались две спасательные капсулы. Очевидно, части экипажа удалось катапультироваться.
Борт 602 уходил от преследовавшего его SF-а. Раркешец ловко уворачивался от огня кормового орудия и лупил из всех излучателей по двигательному отсеку. От ракетоносца отлетали целые куски многослойной брони.
Когда Владимир вышел в тыл SF-у и резанул по нему из пневмопушки, с шестьсот второго раздался душераздирающий вопль. Кормовое орудие хаотично задергалось из стороны в сторону, выпуская длинные очереди. Владимир поравнялся с ракетоносцем и, то что он увидел, заставило внутренне содрогнуться. Из башни кормового орудия вырывалось яркое пламя. Гнев сразу понял, что произошло: горел окислитель. Похоже, раркешец пробил шестьсот второму топливные баки, и теперь окислитель вытекал прямо в кормовую башню, где сидел стрелок.
Стандартные скафандры экипажей боевых машин способны сохранить жизнь людям, оказавшимся в открытом космосе. Они даже могут сопротивляться открытому пламени, но выстоять против горящего окислителя им под силу всего несколько минут. И в течение этих минут хозяин скафандра фактически жарился заживо. Минуты ада на этом свете казались ему вечностью. Смерть была избавлением.
— Гнев! — прорвался в эфир голос пилота шестьсот второго. — Прикрой нас! Еще пара попаданий и нам крышка!
— Борт шесть сотен второй, — отозвался Владимир. — Прикрываю вас с тыла. Направляйтесь к астероидам!
— Понял! — Ракетоносец начал поворачиваться в сторону астероидного поля.
В этот момент наперерез шестьсот второму кинулся истребитель раркешцев. Огнев слегка развернул свой МиГ и открыл по противнику огонь. В этот момент что-то ударило его машину сзади. Владимир вывел на экран изображение с задней камеры. Рипер!
Вражеский ас понял, что Гнев не может изменить курс. Как только он это сделает, другой раркешский истребитель добьет дышащий на ладан ракетоносец. Владимир дернулся в одну строну, потом в другую, но «Рипер» бил точно. Статус состояния истребителя начал стремительно краснеть. Из зеленого он моментально превратился в малиновый. Еще пара попаданий и все.
Изрыгая проклятия, Владимир дернул за рычаг катапульты.
* * *
Огнев стоял, прислонившись спиной к холодной стене камеры. Руки его были стянуты пластиковыми кандалами, прикрепленными к стене так, что попытайся он сесть, ему пришлось бы вывернуть себе суставы. Так что приходилось стоять. Это кажется не такой уж сложной задачей, но попробуйте провести в таком положении часов десять и вы поймете, что за изощренную пытку придумали создатели этих кандалов.
Владимир обвел взглядом камеру, в которой находился. Гладкие серые стены, светящийся белым светом потолок, да дверь без ручки и кнопок, составляли весь ее нехитрый интерьер. С того момента, как спасательный катер раркешцев подобрал его на поле боя и доставил на «Крусайдер», прошло уже пять-шесть часов.
Огнев поморщился, вспомнив, как спасатели раркешцев пинками вытолкали его в док. Конвой нацепил на него наручники и привел в эту камеру. Здесь Владимиру дали пару раз по почкам и разок по зубам, а затем приковали к стене — раркешцы долго не церемонились.
Теперь Гнев просто ждал, когда за ним придут. Перспектива при этом была мрачная. Либо его убьют, что, при сложившихся обстоятельствах, не самый плохой вариант, либо отправят на рудники. Владимир предпочел бы первое — рудники на Раркеше представляли собой самый натуральный лагерь смерти, откуда не возвращаются.
Жалел ли он о том, что случилось? Да, жалел. Очень жалел, что не смог завалить «Рипера». Хелен осталась неотмщенной, и это просто бесило Огнева. А еще не давало покоя то, что раркешцы так примитивно провели их. Сколько боевых машин потерял сегодня «Стремительный»? Десять? Двадцать? Больше? И что в итоге? Кто из товарищей Владимира погиб? Кто сумел уцелеть? Сможет ли он когда-нибудь получить ответы на эти вопросы?
Его невеселые размышления прервало тихое гудение. Владимир оторвал взгляд от пола и увидел, как открылась дверь. На пороге стоял высокий крепкий парень лет двадцати пяти. Его атлетическая фигура была затянута в форму пилотов Раркеши. Глаза, на бесстрастном лице с правильными чертами, смотрели холодно и враждебно. Дополняла его внешность короткая стрижка, причем волосы имели зеленоватый оттенок.
Огнев посмотрел на вошедшего с любопытством: он слышал, что у раркешцев из-за генетической мутации, волосы были зеленого цвета, но до последнего времени полагал, что это всего лишь слухи.
Незнакомец приблизился к Владимиру и заглянул ему в глаза. Огнев мысленно поежился. Казалось, что синие глаза раркешца пробираются в самый дальний угол его души. Не выдержав пристального взгляда, Владимир отвел взор.
Раркешец удовлетворенно хмыкнул.
— Ну здравствуй, Гнев, — произнес он холодным тоном.
— Ты кто? — спросил Владимир.
Незнакомец усмехнулся:
— Не догадываешься? Я тот, кто тебя сбил.
— Рипер! — процедил Огнев. В душе его моментально вспыхнул огонь ненависти. «Проклятье! — подумал Гнев. — Эта мразь так близко, а я даже не могу дотянуться до него!»
Вражеский ас кивнул. На его лице появилось некое подобие улыбки.
— Узнал. Хорошо. Вот мы, наконец, и свиделись.
Он сделал шаг назад и окинул Владимира оценивающим взглядом. Затем слегка покачал головой.
— Что, разочарован? — как можно более спокойно произнес Огнев.
Рипер кивнул:
— Да, внешне ты выглядишь хуже, чем дерешься. Похоже, что ты не слишком вынослив. Думаю, больше месяца тебе не продержаться.
— Какого месяца? — не понял Владимир.
— Месяца работ. Тебе ведь предстоит поработать на будущее.
— На какое еще будущее?
— На будущее человечества. Мы же будущее всего человечества… Больше месяца работ на рудниках ты вряд ли протянешь. Сам понимаешь — нам нужен энергоний, а для его добычи необходимы шахтеры. Так что повысишь нам объем выработки.
Рудники! У Огнева по спине пробежал холодок. Концлагерь на руднике это верная смерть. Смерть растянутая на недели. Пытка, которая кажется бесконечной.
— Что, пришел позлорадствовать? — выдавил он из себя.
Рипер пожал плечами:
— Да нет. Просто хотел посмотреть на лучшего пилота «Стремительного».
Владимир мысленно усмехнулся.
— Прямо уж так и лучшего, — произнес он, — есть и получше.
— Нет, — покачал головой Рипер. — Ты лучший. Ты единственный, кто сумел сбить меня. До тебя еще никому этого не удавалось. Разве что один раз меня чуть было не протаранил какой-то идиот из конвоя… Как же назывался тот гроб, который он прикрывал? Кажется, «Чери Леди».
— Мразь, — прорычал Владимир зло.
Рипер приподнял бровь:
— Ты так боишься смерти или просто не умеешь проигрывать?
— Я ненавижу тебя, — проговорил Огнев, глядя врагу прямо в глаза.
— За что? — Рипер подошел к Владимиру вплотную. — За то, что из нас двоих я лучший истребитель?
— За то, что ты трус и дерьмо, — выплюнул в ответ Гнев.
Рипер пронзил Владимира взглядом, а затем молниеносным движением схватил его правой рукой за горло и, оторвав от пола, прижал к стене. Огнев захрипел, когда крепкие, как тиски, пальцы раркешца сдавили ему шею. Он чувствовал, что совершенно беспомощен перед вражеским асом, а Рипер, тем временем, любовался, как корчится тот, кто уже один раз сбил его.
— Как смеешь, ты, жалкий анахронизм, называть меня трусом? — в голосе раркешца появился металл. — Я совершенный организм! Страх мне неведом! Я сбил за свою карьеру больше истребителей, чем ты вообще когда-либо видел! Думаешь, ты ас? Таких асов мы уничтожаем походя, просто потому что они стоят у нас на пути. Вы все: и Красные, и Синие всего лишь жалкие биологические формы, доживающие свой век! Как смеешь, ты, тварь, говорить мне, раркешцу, что я трус?!
— Если ты не трус, — прохрипел Владимир, — докажи, что ты лучше меня. Сразись со мной.
— Зачем? — Рипер действительно удивился. — Зачем мне что-то доказывать? Я уже сбил тебя.
— Но ведь и я тебя сбил, — еле дыша, ответил Владимир. — Один — один. Ничья. Давай доведем это до логического завершения. А? Устроим поединок. Никаких ракет, никаких катапульт, только пневмопушки. Ты и я.
— Надеешься сбежать?
— Куда? Я даже не знаю где мой корабль.
Рипер ненадолго задумался. Потом отпустил Огнева, и тот едва не свалился на пол, но в последний момент устоял-таки на ногах.
— Хм, а это интересная идея… — раркешец кивнул. — Ладно. Через два часа мы сразимся. Если тебе удастся сбить меня — тебя убьют. Если нет — отправят на рудники. Такой расклад устраивает?
— Вполне, — отозвался Огнев.
Рипер повернулся и вышел из камеры. Владимир глубоко вздохнул — теперь у него родилась слабая надежда на спасение.
* * *
Через полчаса после ухода Рипера, в камере появился еще один посетитель. Мужчина, лет сорока, в форме майора Звездного флота Синего флага уселся на складной стульчик, заботливо принесенный охраной, и, положив на колени черную папку персоналки, приветственно кивнул Гневу.
— Здравствуйте, Огнев, — начал он. — Зовут меня Роджер Дилан. Я представитель Главного командования Звездного флота Синего флага. Хочу сразу отметить, что мне очень жаль, что вы попали в плен к Вооруженным силам Раркеши. К сожалению, мы не в состоянии вмешиваться в их политику обращения с пленными. Однако, согласно действующему положению о военнопленных, вы имеете право потребовать, чтобы вас передали в лагерь Синего флага. Для этого вам необходимо подать заявление.
— Какое заявление? — спросил Владимир настороженно.
— Заявление, в котором вы просите перевести вас в наш лагерь военнопленных.
Майор открыл папку и развернул голографический экран.
— Я здесь чтобы принять у вас это заявление. Итак, вы…
— Я не буду ничего подавать, — перебил его Владимир.
Дилан удивился.
— Почему?
— Не буду, и все.
Майор закрыл папку и наклонился к Огневу.
— Вы понимаете, на что обрекаете себя своим отказом? — тихо спросил он. — Они же варвары. Если вы попадете к этим фашистам, у вас не будет шансов выжить.
— Как вы о союзниках, — устало ответил Владимир.
— Союзники? — Дилан театрально плюнул. — Союзники! Да пропади они пропадом, эти союзники! Из-за этих мясников у нас сейчас огромные проблемы с Землей. Еще немного, и нас объявят вне закона.
— Откажитесь от них, — сказал Владимир.
Майор отрицательно покачал головой:
— Не можем. Четырнадцатый флот — одно из наших лучших формирований. Было бы глупо терять его, пусть даже они дикари. Тем более, что стоит нам отказаться от союза с ними, и они тут же встанут под знамена Красного флага. Полагаю, ваше командование будет радо заполучить Раркешский флот в свое распоряжение.
— Вряд ли, — ответил Владимир, — мы с мразью дела не имеем.
Дилан хмыкнул.
— А Вы идеалист, однако. Думаете, что главы Красного флага постесняются воспользоваться услугами этих маньяков? По-вашему, эти бизнесмены в правительстве верят в ту пропаганду, которой забивают своим гражданам головы? Очнитесь! Им наплевать на всех и вся. Вот вы, через несколько дней окажитесь в настоящем аду, а они по-прежнему будут наслаждаться жизнью. Им нет дела до старшего лейтенанта Огнева, пропавшего без вести на поле боя. Вашей семье даже не заплатят компенсацию. Вам…
— Короче, — прервал его Владимир, — чего вы хотите?
— Я хочу? — Дилан пожал плечами. — Да я ничего такого особенного и не хочу. Я предлагаю вам спасение, а вы от него отказываетесь.
Владимир слабо усмехнулся:
— Не думаю, что ваше стремление спасти мою молодую жизнь продиктовано банальным человеколюбием. Вам что-то нужно. Что именно?
Майор вздохнул.
— Ладно, — произнес он, — если вы хотите перейти прямо к делу, что ж… Мое командование предлагает вам поработать на нас. В случае вашего согласия мы устроим вам побег и обставим все обстоятельства этого дела таким образом, что вы сможете вернуться на свой корабль героем. Взамен мы потребуем, чтобы вы выполнили ряд наших поручений. Не волнуйтесь — вам не придется никого убивать или совершать какие-либо диверсии. Все, что от вас потребуется — предоставлять нам кое-какую информацию.
— Предлагаете мне стать предателем? — поинтересовался Огнев.
Майор пожал плечами:
— Смотря что понимать под словом предатель. Кого вы предаете в данном случае? Красный флаг? Но простите, Красный флаг это всего лишь конфедерация, которая существует больше на бумаге, чем в реальности. Впрочем, также как и Синий флаг. Эти объединения планет основаны на экономических, а не политических, этнических или религиозных интересах. Главная планета Красного флага фактически является собственностью корпорации «Юниверсал Ко». Эта корпорация, когда-то создававшаяся для защиты интересов всех планет, входящих в конфедерацию, ведет войну за контроль над торговыми путями и источниками промышленного сырья со своим основным конкурентом — «Гэлакси Груп». То есть с Синим флагом. В этом заключаются все различия между нами. Я не понимаю, почему вы так боитесь перейти на нашу строну? Что, например, изменится для вашей планеты? Вы же, если не ошибаюсь, родились на Гагарине? Что изменится, если Гагарин войдет в Синий флаг? Вы же так и останетесь самостоятельной планетой, со своей инфраструктурой, системой управления, культурой и т. д. В чем различия между нами и вами? В языке, культуре, религии? Простите, но человечество уже давно сформировало единую субкультуру. Чего вам бояться? Просто вы будите платить налоги, те же самые, между прочим, Синему флагу, а не Красному. Нет, я понял бы вас, если бы мы жили где-нибудь в двадцатом веке. Тогда победившее государство навязывало побежденным свои ценности. Но что мы можем вам навязать? Вот вы этнический русский, я этнический американец. Мой непосредственный начальник китаец, а вам, я уверен, уже приходилось сражаться с нашей Русской бригадой. Мы же с вами не различаем друг друга по нациям. Нам просто нечего навязывать друг другу! Мы умираем за чужие деньги. Давайте остановим эту бойню! Помогите нам, Владимир. Работая на нас, вы сможете спасти сотни тысяч жизней и, может быть, приблизить конец этой войны.
— Складно, — у Владимира пересохло горло, поэтому он говорил с легкой хрипотцой, — складно говоришь. Только ты забыл, что я присягу давал и что моя помощь вам почти наверняка будет стоить жизни моим товарищам. Поэтому оставь меня. Я ни буду с вами сотрудничать.
— Ты уверен? — мрачно спросил его Дилан.
— Уверен.
— Жаль, — майор поднялся и пошел к двери. Он уже понял, что от Огнева ему ничего не добиться.
У выхода Дилан обернулся.
— Знаете, согласно последним данным ваш крейсер направляется к седьмой планете системы. Впрочем, какая вам разница…
Он отдал честь и вышел вон. Дверь быстро закрылась за ним.
* * *
— Надевай.
Огнев, с которого только что сняли кандалы, потер онемевшие запястья и, ни слова не говоря, натянул скафандр, брошенный ему охранником.
— Где рюкзак? — спросил он.
— Чего? — удивился охранник.
— Аварийка, — пояснил Гнев.
Охранник осклабился:
— Тебе она больше не понадобиться.
«Может, ты и прав», — подумал Владимир, но вслух ничего не сказал…
Под конвоем его доставили в док. Персонал «Крусайдера» с любопытством смотрел на пленного пилота. Владимир слышал, как один из механиков покачал головой и сказал своему товарищу:
— Минут пять продержится, не больше.
В доке уже стоял SF. Огнева подвели к истребителю, и когда он забирался в кабину, кто-то в толпе произнес:
— Эх, жалко машину!
— Ничего, она и так уже должна была идти на списание, — сказал кто-то в ответ.
Владимиру это не понравилось. Хотя, подобного можно было ожидать — никто бы не стал давать ему новенькую машину. Это было бы непростительным расточительством…
Тяжелый истребитель вылетел из дока. Гнев взглянул на радар. «Крусайдер» был оцеплен кольцом боевых машин. Орудия корабля тоже следили за пленным пилотом. Попытка бежать была заранее обречена на провал. Впрочем, Гнев и не собирался этого делать. Ему наконец-то выпала возможность разобраться с Рипером раз и навсегда. Теперь вражеский ас не сможет сбежать. Владимир был уверен, что в это самое время все, кто был на «Крусайдере», наблюдали за ними через внешние камеры. Показательный бой между Огневым и Рипером, завершившийся победой последнего, мог повысить боевой дух экипажа тяжелого крейсера.
«Посмотрим еще, кто победит», — подумал Гнев и попробовал сделать пару пробных кругов вокруг крейсера.
Машина была неплоха, но маневренности явно не хватало. «Ничего, — решил он, — у Рипера точно такая же 250-тка. Справимся».
— Внимание, Гнев, — раздался в наушниках холодный голос диспетчера с «Крусайдера», — следуйте за истребителем.
В этот момент перед машиной Гнева появился раркешский SF. Еще две 250-тки зашли на Огнева с флангов. Владимиру не оставалось ничего, кроме как подчиниться…
Километрах в семи от «Крусайдера» конвой распался. Вражеские истребители присоединились к пяти таким же, зависшим неподалеку, и Владимир остался один.
«Ну и что дальше?» — удивленно подумал он.
Словно в ответ на его мысли, боевая машина вдруг содрогнулся от удара. Владимир рванул штурвал на себя, и откуда-то снизу вынырнул вражеский SF с надписью «Рипер» на борту.
— Ну что, Гнев! Посмотрим, чего ты стоишь! — весело прорычал раркешский ас.
Владимир ничего не ответил. Он кинул свою машину влево, потом сделал бочку и рванул ее направо, одновременно сбрасывая скорость. Благодаря этому приему, Рипер должен был оказаться впереди Огнева, но раркешец не позволил сесть себе на хвост. Он легко увернулся и сам оказался на хвосте у Владимира.
«Да, он действительно хорош», — мелькнуло в голове у Гнева. Но времени на подобные размышления не было — индикатор, сообщающий, что истребитель захвачен в прицел противника, мигал как бешенный.
Владимир попробовал стряхнуть Рипера с хвоста, но тот цепко держал свою цель. Снаряды пневмопушки зацокали по броне. Датчики повреждений отозвались на это веселым миганием. Броня у SF-а была отменная, но надолго ли ее хватит?
Гнев врубил реверс, одновременно вдавив в панель кнопку сброса противоракетных ловушек. Его истребитель почти остановился, и Рипер чуть не протаранил преследуемого противника. В последний момент раркешец заложил вираж, но от сброшенной ловушки увернуться не успел. Вязкий гель залепил фронтальные камеры, ослепив всю систему наблюдения SF-а.
От неожиданности Рипер замешкался, но лишь на мгновение. Впрочем, Огневу и этого было достаточно.
— Какого?! — взревел вражеский ас и, через мгновение: — Где он?! Я не вижу его на радаре!
— Сзади, — подсказал ему кто-то из наблюдавших за схваткой раркешцев.
— Да где?! Он исчез с радара!
— Прямо над тобой!
Гнев действительно был прямо над истребителем Рипера. Того мгновения, когда враг потерял его из виду, Владимиру хватило, чтобы перестроиться и зайти на противника сверху. Теперь Огнев нажал на гашетку, сбавляя при этом скорость.
Бронебойная струя хлестнула по обтекателю и прошла от кабины до кормы, вспарывая фюзеляж. SF Рипера взрогнул. Короткая вспышка, и из кабины вырвался всполох пламени. Эфир огласил вопль.
— Горишь! — проорал, торжествуя, Гнев. — Горишь, значит смертен! Это тебе за «Чери Леди».
Окислитель пылал, как тогда, в кормовой башне ракетоносца. Рипер орал, превратившись в живой факел, но Владимир не слушал его предсмертный визг. Дав полный форсаж, Огнев несся к астероидному полю. Это был его единственный шанс на спасение, и он не собирался его упускать.
Раркешцы очухались быстро. Истребители бросились в погоню, паля из всех орудий, но Огнев ловко уворачивался от их огня. Не сбавляя скорости, он влетел в самую гущу астероидов, рискуя расплющиться о любой из них. С последовавшим за ним раркешцем так и произошло — 250-тка просто влетела в скалу и превратилась в бесформенную груду обломков. Остальные преследователи не захотели рисковать и, постреляв для порядка вслед стремительно удаляющемуся истребителю, повернули назад.
Владимир был свободен.
* * *
С момента схватки с Рипером прошло сорок минут. Половину этого времени Владимир шел на форсаже, стараясь оторваться от преследователей наверняка. Теперь он подлетал к седьмой планете системы. В баках было почти пусто, и Огнев старался не думать о том, что с ним будет, если «Стремительного» не окажется на месте.
Хотя, если честно, его не очень беспокоила возможность оказаться затерянным в системе. После того, как он сжег Рипера, в душе образовалась какая-то пустота. Черная и бесконечная, как окружавший его космос.
Последние полгода Огнев жил только ненавистью к своему врагу, и теперь, когда все было кончено, им овладела странная апатия. Не было чувства, которое могло бы заполнить его душевную пустоту. Любовь умерла шесть месяцев назад, а ненавидеть всем сердцем было некого.
— Я просто устал, — бормотал Владимир, — я просто устал…
На радаре появилась жирная красная точка. Компьютер определил тип цели, и сердце Огнева радостно забилось — ударный крейсер! Майор не обманул его.
— «Стремительный», — прошептал он и направил свой трофейный SF прямо на невидимый пока корабль.
Переключившись на родную частоту, он взволнованно произнес в эфир:
— Парни, это Гнев! Прошу разрешить посадку. Только постарайтесь не сбить меня в порыве чувств, ладно?
— Внимание, неопознанный истребитель, — раздался в наушниках голос радиста со «Стремительного», — приказываю снизить скорость и следовать за перехватчиками. В противном случае вы будете сбиты.
Владимир засмеялся:
— Рене, засранец, это ты? Остынь, это Гнев!
— Гнев погиб, — нерешительно отозвался голос.
— Размечтался, это я! Не надейся, что тебе удастся зажать двадцатку, что ты мне должен.
— Гнев, это и вправду ты?! — Рене был ошарашен. — Но как?! Откуда…
— Все подробности дома, — ответил Гнев, — приготовьте аварийный док. Буду садиться.
— Хорошо, жди сопровождающих.
Владимир облегченно вздохнул. Похоже, в этот раз ему действительно повезло. Побывать в плену у раркешцев и вернуться на родной корабль — таких случаев еще не было. К тому же Рипера больше нет, а значит галактика стала чуточку чище…
Он посмотрел в заполненную звездами даль. Где-то там, бесконечно далеко отсюда, была его планета. Был мир без войны. Сердце защемило от внезапно нахлынувшей тоски. Владимир глубоко вздохнул и произнес:
— Хелен, детка, теперь все будет в порядке. В полном порядке.
23.10.2001© Copyright Бойков Владимир Васильевич ([email protected])