Через некоторое время он открыл глаза и глубоко вздохнул, как если бы кто-то напугал его спящего или он вынырнул из воды, вынужденно долго пребывая в ней. Он лежал на спине в странной нелепой позе, в какой люди обыкновенно не спят. Его тело было изогнуто так, как если бы чья-то гигантская равнодушная рука швырнула его наземь за ненадобностью. Рядом, обхватив руками свои мешочки и баночки, лежал шаман, глаза его были открыты, но вставать он не спешил.

– Прибыли, однако, – хрипло прошептал шаман.

Алекс молчал, говорить не хотелось. Они лежали на дне огромной котловины, замкнутой среди невысоких, но неприступных откосов. Серую твердую почву покрывала растительность, чем-то отдаленно напоминающая мхи земной тундры, жесткими разорванными клоками она произрастала повсеместно. Множество людей присутствовало рядом, но никто из них не заметил или не хотел замечать появление шамана и Алекса. Не было сомнений, что обитатели этих мест – люди, но их лица были подобны блинам и размыты, как намокшая акварель.

– Шаман, посмотри: эти люди совершенно безлики. Отчего?

– Они, однако, на самом деле безлики. Они здесь таковы, какими прожили свою жизнь на Земле. Их память не омрачена тяжкими пороками и преступлениями. Но, однако, они действительно безлики – без воли, без духовности, без искусства…

– Они что, были слепы, глухи и немы?

– Нет, их сознание глухой стеной было отдалено от остального мира, оно погрязло в житейских заботах и беспокойстве только о материальном.

Алекс сел на землю, продолжая вглядываться в лица людей.

– Шаман, скажи, а эти, что имеют более четкие черты лица – менее отягощены кармой?

– И, да и нет, однако. Иные менее отягощены кармой, иные очистились, готовятся покинуть этот слой.

– А как? И возможно ли покинуть это место? Ни одной зацепки, непреступные откосы… но очень хочется уйти. Заметь, шаман, какая здесь скука и безысходность, и нет никакой надежды.

– Уйти можно… Только морем, однако! – слова шамана просто вывели Алекса из терпения.

– О каком море может идти речь? Вокруг ни капли воды, ни говоря уже о шуме прибоя, морском ветре, золотом песке…

– Однако морем, – не замечая перемены в настроении Алекса, продолжил шаман. – Вот видишь – между скал черную, отливающую серым свинцом, никогда не волнующуюся гладь? Это, однако, и есть море.

Алекс стоял неподвижно, смотрел на острые вершины скал, на черную гладь моря… на сердце было тяжело и тоскливо. Сострадание к обитателям этого мира переполняло его.

– Шаман, ущипни меня, скажи, что мы все еще спим. Я не верю, – Алекс в отчаянии покачал головой. – Я не верю, что это – реальность. Здесь не должны жить люди, даже если они и грешны!

– Успокойся, не старайся освободить свое сознание от действительности, таков закон кармы для них… А ты… ты должен пройти этот путь. Помни, у тебя – посвящение, сложная штука.

Яркое зарево над вершинами скал заставило Алекса взяться за оружие.

– Что это было? Очередной сюрприз?

– Это титан, однако, – нехотя откликнулся шаман. Он проводил ревизию своих мешочков и баночек со снадобьями, перекладывая их из одной руки в другую, и произносил диковинные их названия. Перечислив все, сокрушительно развел руками и начал пересчет заново. – Потерял все же, однако! Не самое лучшее, но нужное, – доложил результат ревизии шаман и обиженно вздохнул.

Они шли вдоль деревянных бараков без крыш, перегороженных внутри барьерами высотой до пояса. Множество людей сидели на деревянных лавках, которые, возможно, служили и кроватями в ночное время, занимались пустой, нудной и совсем бессмысленной работой.

– Там живут монстры… – чуть слышно поведал шаман.

– Не слышу! Кто там живет?

– Не шуми, однако, они все слышат и видят. Они там, за скалами, и это – их территория, – шаман окинул взглядом все вокруг. – Они огромны и бодрствуют все время. Я уверен, однако, ты не захочешь встретиться с ними один на один. Воспользуйся моим советом – веди себя тихо.

– Я хочу знать, кто там. Я хочу знать, с кем имею дело, – настаивал Алекс.

– Это они желают знать кто ты и зачем ты здесь. Это они будут иметь с тобой дело, если ты, однако, нарушишь их тишину.

– Я так и сделаю…

– Плохая идея, однако, очень опасная.

– Эй, вы, там, за склоном! – крикнул Алекс.

Люди сейчас же прекратили работать, их безликие головы как по команде повернулись в его сторону и застыли.

– О нет! Сейчас начнется… – Шаман присел и обхватил голову руками.

Страшный пугающий рев, сотрясая воздух, вызвал порыв ветра и поднял пыль. Рык повторился, за ним последовала громкая возня, сравнимая лишь с телодвижениями динозавров.

– Алекс, к земле, к земле! – тоненько завопил шаман.

Алекс присел, зажмурился и закрыл уши руками, спасая глаза от пыли, а уши – от ужасного звука. Алекс и шаман сполна наглотались пыли, песок скрипел у них на зубах. Существа за откосами все же угомонились и работа людей продолжилась. Время от времени существа швыряли из-за откосов груды предметов, скользящих по воздуху. Каждый из предметов сам находил того, кто должен над ним работать: чинить никому не нужную ветошь, мыть что-то вроде измазанных маслом и грязью склянок, чинить какие-то остатки искореженной мебели, надраивать металлические обломки. Выполнив работу, люди бросали обломки назад, и те плавно перелетали через неприступную стену и исчезали за ней. Алекс пытался лучше разглядеть лица людей, но тщетно – они были неразличимы. Но лицо крепкого и сильного мужчины привлекло внимание Алекса, оно было чутким и эмоционально выразительным, выражало безысходность рабства, нудность труда и беспросветную скуку. Отсутствие перспектив угнетало его.

– Шаман, обрати внимание вон на того крепкого мужчину с четким лицом, – сказал вполголоса Алекс.

– Вижу, однако! Я его сразу приметил. По всей видимости, он прошел здесь свой путь и ему предстоит не позднее, чем завтра, покинуть этот мир по морю, на черном корабле.

Мужчина швырнул сколоченный табурет в сторону склона. И, когда табурет исчез, оттуда послышалась громкая возня, угрожающие сопения, скрежет ломающегося дерева и исковерканный табурет вновь возвратился к мужчине. Яркая вспышка зарева взметнулась протуберанцем ввысь из-за черных скал, Алекс переключил свое внимание и мгновенно обернулся.

– Что все это значит? Я могу знать об этом хоть что-нибудь? – спросил Алекс, не отрывая взора от скал.

– Я уже говорил тебе, однако – это титан.

– Послушай, шаман, я тебя уверяю: здесь слишком опасно, чтобы выслушивать лекции по древней мифологии.

– Нет! Ты не знаешь титанов? Это не мифологические существа – это те, однако, кто были правителями на Земле, те, которые решали судьбы людей, стран, континентов. В этих мирах их называют титанами.

– Шаман, ты, наверное, сошел с ума. Но если не так, то ответь: какую связь имеет зарево и бывший правитель?

– Скажу лишь одно, несколько столетий назад низвергнутый в глубочайшие чистилища грузом кармы, неповторимой по своей тяжести, титан раскаялся, а зарева его молитв о прощении проходят через все слои и достигают слоев просветления, однако.

– Отчего он не поднимается сам? – удивился Алекс.

– Не знаю, однако. Знаю лишь, что силы Света помогают ему. Точно, однако, не могу сказать. Может, это и вовсе легенда… а, может, закон кармы…

– Ты говоришь: «Закон кармы, закон кармы»… Но, если есть закон, то существует механизм его действия, и закон, наверное, можно обойти.

– Нет, однако.

– Что – нет? – в голосе Алекса чувствовалось нетерпение.

– Нет – это значит нет. Закон кармы, однако, обойти невозможно.

– Насколько я знаю, любой закон на Земле можно если не обойти, то найти закон, нейтрализующий первый. Или смягчить его действие.

– Э… нет, здесь, однако, это не пройдет. Закон кармы действует везде и всегда. Механизм его действия состоит в том, однако, что нарушения нравственных законов влечет за собой утяжеление эфирного тела совершившего. Пока человек жив, утяжеленное эфирное тело остается, однако, как бы на поверхности трехмерного мира, а физическое тело играет роль спасательного жилета для утопающего. Но, как только связь физического и эфирного тела разрывается смертью, эфирное тело, однако, начинает погружаться глубже и глубже, из слоя в слой, пока не достигнет равновесия с окружающей средой.

– Зачем тогда блюстители кармы?

– Они следят за безотказным действием закона.

– Скажи, шаман, почему я, будучи «роботом» на Земле и не совершая никаких тяжких грехов, в своем посмертии кратковременно оказался в мирах возмездия? – спросил Алекс, он явно был доволен собой и уверен, что нашел хорошее противоречие.

Шаман некоторое время без особого энтузиазма почесывал затылок, щурил глаза и морщил лоб.

– Твоя смерть, однако, была очень быстрой и ты, как легкий поплавок, закинутый в воду, на мгновение нырнул вглубь и быстро всплыл на поверхность, – лениво ответил шаман. – Сейчас, однако, наступит ночь, необходимо найти себе место в бараке для ночлега.

И действительно – стало гораздо темнее, остатки света исчезли в огромной черной туче, нависшей над котлованом. Благодаря титану, где-то очень далеко за скалами то появлялись яркие зарева, то исчезали, оставляя на черной, неподвижной глади моря безразлично-холодную, отливающую металлом дорожку, похожую на обнаженный клинок. Было темно и прохладно, но даже в этой непроглядной тьме Алекса не покидало ощущение, что невидимый кто-то зорко и неотступно следит за ним. Казалось, воздух был пропитан опасностью, это утомляло. В конце концов острая потребность отдыха стала нестерпимой.

– Как я понимаю, заснуть или отдохнуть нам не удастся, это нереально, – без тени оптимизма заметил Алекс.

Алекс и шаман остановились у входа в барак. На входную дверь не было и намека, вход представляла большая широкая дыра. Множество людей находились здесь в ужасной темноте, они лежали на лавках, на земляном полу, полулежали, прислонившись к барьерам. Многие спали, не обращая внимания на вспышки света и рычание существ за откосами и наоборот, многие не спали – тихая и доверительная беседа заставляла их бодрствовать.

– Шаман, может, вернемся наружу, уляжемся там, у стены и скоротаем ночь?

– Не стоит этого делать, – тихо и спокойно произнес женский голос слева из темноты, Алекс обернулся и напряженно, но безрезультатно всматривался во тьму – поводов недолюбливать голоса из темноты у Алекса было достаточно. Но предосторожность была напрасной. Это стало ясно, когда очередная вспышка света обняла стройную фигуру женщины, стоявшую в проеме барака совершенно неподвижно, подобно изваянию древней богини, возникшей вдруг из ничего – из света. Лицо оставалось в тени, но ее волосы, длинные и пышные, светились бронзой и золотом.

– Те, кто ночевали снаружи… Они не вернулись. А она – манящая ласковая и все время плачет… Но они не вернулись, – сказала грустная растерянная женщина, исчезая в непроницаемой тьме.

– Постойте, не уходите! – Алекс сделал движение вперед, туда, где только что была женщина. – Кто? Кто она и отчего плачет? Почему они не вернулись? Где вы? Ответьте, пожалуйста! Не молчите.

Рука шамана коснулась плеча Алекса.

– Остынь, однако, она ушла. Пойдем, я нашел место для ночлега. Поспешим, однако, его могут занять! – увесистый тычок в спину от шамана привел Алекса в чувство, и он осторожно зашагал вперед.

– Первый, – тихо пробормотал шаман. – Второй, – раздался его голос недалеко впереди. – Третий, однако…

– Ты что там считаешь, шаман?

– Проемы, однако! Пятый слева – наш. Я нашел совсем хорошее место. Ты увидишь, там очень хорошо – два места на лавке. Четвертый и вот, однако, пятый. Дождемся света, и ты увидишь! Можно спать сидя…

Свет ворвался в проем с последними словами шамана. Это несказанно обрадовало Алекса. Он поймал себя на мысли, что капля света в этом мире может сделать человека почти счастливым, а его радость – несоизмеримой. Оглядевшись, Алекс заметил, что его нога стоит в сантиметре от руки, принадлежащей спящему человеку. Человек спал, прильнув спиной к косяку проема, темные пряди волос лежали на его лице с четкими и выразительными чертами. А на лавке сидел тот самый мужчина с четким лицом, которого шаман и Алекс видели еще днем, чинящим табурет. Здешняя компания была сугубо мужской.

– Проходите, устраивайтесь здесь, – сказал тот самый мужчина, указывая на место напротив себя, через старый покосившийся деревянный стол.

– Здесь, однако, все готовятся завтра отплыть на черном корабле, – выдавая осведомленность, пробормотал шаман, с большим трудом пробираясь вслед за Алексом к своему месту на лавке. Он протискивался между столом и лавкой, придерживая руками свои мешочки и баночки со снадобьями. Один мешочек все же имел такую неосторожность зацепиться шнурком за край стола. От неожиданности шаман дернулся вперед, затем медленно и осторожно подался назад, дрожащими пальцами распутал шнурок и освободил мешочек из плена. Только после этого он облегченно плюхнулся на лавку, позволив себе глубоко вздохнуть. Как только Алекс сел и получил возможность расправить плечи, веки его закрылись сами собой, раненое плечо его болезненно ныло, но это не мешало ему погрузиться в дрему. Мир в его сознании раскололся на две части: на мир внутри него – желающий отдыха, покоя, мира и гармонии; и на мир внешний – тревожный, холодный и совсем не уютный. Алекс сидел с закрытыми глазами и совершенно не желал, чтобы эти миры воссоединились. Когда сон был уже так близок, Алекс вдруг встревожился – ужасное подозрение закралось ему в душу: мысль, что враг его не спит и, как только все уснут, произойдет непоправимое. Борьба со сном казалась ему пыткой, он превозмог ее и спокойно открыл глаза.