Замок был прекрасен. Возведенный на покрытом буйной растительностью холме, он поражал воображение мощными крепостными стенами со множеством бойниц, высокими многоярусными башнями и величественным центральным донжоном. Состоящий из комплекса зубчатых зданий, которые были увенчаны изогнутыми крышами с приподнятыми углами, донжон включал в себя помимо главного колодца большую оружейную и доверху набитые продовольствием склады. По крайней мере так описывал строение Ивар. Вокруг холма был вырыт глубокий ров, в котором беспечно плавали жирные, гнусаво крякающие утки. Подковы купленных у хозяина харчевни четырех рабочих лошадок звонко застучали по широкому деревянному мосту. Следом, поскрипывая плохо смазанными колесами, проехала запряженная кургузым осликом тележка, в которой скрывался от посторонних глаз Гуамоко, терпеливо выполняющий роль наседки. Спешившись перед громадными, окованными железом воротами, принц торжественно поприветствовал немедленно павших ниц перед его высочеством стражников. Пока воины поднимали расположенную за воротами массивную решетку, Охраняющий перекинулся парой фраз с командующим караулом арлингом.

– Как дела, Ларэй? Не женился еще, старый развратник?

– Увы, – картинно поклонился воин, закованный в покрытую лаком и скрепленную шелковыми шнурами пластинчатую броню (Артем счел бы, что она как две капли воды похожа на доспех японского самурая времен Токугавы), – похоже, это грандиозное событие не произойдет никогда. С тех пор как мое сердце опалила красота вашей юной дочери, я тщетно ищу девушку, хоть немного похожую на нее.

Весело подмигнув зардевшейся от смущения Миланике, стражник поправил клинок, в котором Артем, окажись он поблизости, без труда признал бы катану, и сделал изящный приглашающий жест.

– Добро пожаловать в замок Ганируса Броненосца! Мой господин выразит вам свое почтение, как только узнает о прибытии такого дорогого гостя. А пока прошу отведать с дороги прохладного саке. Урожай риса в этом году был отменный.

Во дворе их встретил распорядитель, вежливый сухощавый арлинг, облаченный в запахнутое направо шелковое кимоно. Несколько раз торопливо поклонившись, эльф сопроводил уставших с дороги путников к воротам отдельно стоящего здания, по-видимому, предназначенного для приема важных гостей. Бесшумно приоткрыв легкие раздвижные двери, распорядитель застыл в почтительном полупоклоне.

– Господина Ганируса нет сейчас в замке, но вестник с письмом уже выехал, и наш хозяин не замедлит предстать перед вашим высочеством. А пока прошу вас и ваших друзей освежиться с дальней дороги.

– Спасибо, Ираус. – Принц тепло улыбнулся и небрежно кивнул в сторону носилок с горделиво восседающим на них филином. – Слушай внимательно. Эта птица очень важна для меня. С ней ничего не должно случиться! Приказываю выставить вокруг двойную охрану и никого, слышишь, никого, кроме моих спутников, не впускать. Ужин накроешь позднее, когда прибудет твой господин. Сейчас нам нужно просто отдохнуть и сменить одежду. Можешь идти.

Отдав молчаливым слугам последние распоряжения, арлинг поспешил во двор, бросив мимолетный взгляд на сопровождающих принца гномов. Через минуту снаружи донесся топот множества ног и бряцанье тяжелых доспехов. Лично убедившись в том, что здание надежно охраняется, Ивар наконец-то позволил себе и своим спутникам расслабиться. Миланика первая воспользовалась долгожданной передышкой и, чмокнув на прощание отца, поспешно выскользнула за парой юных эльфиек, сопроводивших ее в личные покои. Скинув наконец ненавистную веспийскую одежду и опустившись в большую, наполненную ароматной горячей водой дубовую бочку, девушка впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. Разогревшись настолько, что крупные капли пота бисером усеяли ее алебастровые плечи, Миланика всецело отдалась умелым рукам опытных служанок. Через час, облачившись в пахнущее лавандой шелковое кимоно, она уже сидела на пятках за низким прямоугольным столиком, смакуя обжигающий зеленый чай и скромно поглядывая из-под густых ресниц на хозяина замка.

Признаться, тут было на что посмотреть. Во всей империи не было персоны более загадочной, чем Ганирус Броненосец. Являясь одним из воинов, чей род вел свое начало от первых истинных арлингов, он с самого начала мог рассчитывать на высшие должности при дворе императора. Однако из всех возможных привилегий эльф реализовал только право на поход к чертогам Ланы. Вернувшись оттуда со знаком броненосца на левом плече, он вскоре покинул столицу, исчезнув задолго до того, как проявился дар богини. Возвратясь спустя четыре долгих года, он не только снискал ратную славу и привез с собой несколько доверху набитых золотом кораблей. Изменения коснулись прежде всего его собственной внешности. Глаза постепенно окрасились в черный цвет, а кожа покрылась гладкими серебристыми чешуйками, идущими от линии волос до самых пяток. Учитывая, что этот крепкий панцирь отлично держал большинство скользящих ударов, облаченный даже в самые легкие доспехи арлинг теперь представлял собой настоящую машину для убийства. Несколько случайных поединков с заносчивыми соседями только укрепили за ним славу непревзойденного бойца. Все это было давно известно Миланике, как и то, что из-за такой необычной внешности Ганирус до сих пор оставался холостым. Нет, конечно, многие эльфийки с радостью пошли бы за столь могущественного и богатого воина. Только вот любовью там даже не пахло, и сам Броненосец прекрасно это понимал. Не желая становиться мишенью для сотен желающих затащить его под венец придворных дам, Ганирус почти никогда не покидал пределов своих владений, постепенно превратившись в этакого добровольного затворника. Сама Миланика видела его всего три раза, будучи еще восьмилетней малышкой. Воин запомнился ей открытой, лучезарной улыбкой да, пожалуй, блеском некогда синих глаз. «Нового» Ганируса она еще не видела. Только существующие правила приличия не позволяли ей открыто пялиться на собеседника, лишь изредка встречаясь с ним мимолетным взглядом.

Ловко орудуя тонкими деревянными палочками, Броненосец вел неторопливую беседу с самим Иваром и двумя громко чавкающими гномами.

– Позволено ли будет мне поинтересоваться, что привело прославленного сына Арувала в мое скромное жилище? – спросил наконец хозяин замка.

– Ничего себе скромное! – Осоловевший после выпитого на голодный желудок саке Орли тут же схлопотал подзатыльник от возмущенного таким грубым нарушением этикета Ошгана. Поняв, что сболтнул лишнее, гном побагровел и немедленно уткнулся в свою тарелку. Сделав вид, что не расслышал последней фразы, Ганирус даже ухом не повел.

– Я рад, друг мой, – принц тепло улыбнулся, – что ты не изменил своей давней привычке сразу же брать быка за рога. Действительно, меня привело к тебе не только желание повидаться и вспомнить наши совместные приключения. Будь этот визит официальным, мое сопровождение, – Ивар кивнул в сторону хрустящих куриными косточками гномов, – было бы несколько иным. Тем не менее позволь представить тебе моих спутников. Честь твоему дому оказали Ошган Полбочки, являющийся главой клана Алмазных Секир, и Орли Беспощадный, один из самых прославленных гномов.

Не меняя строгого выражения лица, Броненосец чопорно поклонился.

– А эта юная особа, – Ивар положил ладонь на плечо дочери, – думаю, в представлении не нуждается. Ведь ты лично имел удовольствие качать ее на коленях лет этак восемь назад.

– Не может быть. – Нотки удивления впервые прорезались в ровном голосе арлинга. – Это действительно ты, Миланика?

– Я, – робко пискнула эльфийка.

– Воистину, Ивар, ты рожден под счастливой звездой. Я думал, что с красотой твоей супруги никто и никогда не сможет сравниться, но, видимо, ошибся. Осмелюсь предположить, – он снова перевел взгляд на Миланику, – что от ухажеров у вас просто отбоя нет?

Вконец смущенная девушка поспешила укрыть свои пылающие щеки за тонким складным веером, украшенным рисунком цветущего лотоса.

– Ухажеры, – принц вздохнул, – это отдельная тема. Сейчас я хотел бы поговорить с тобой о делах, касающихся непосредственно всей империи. Тебе, наверное, уже доложили, что я приказал Ираусу выставить двойную охрану?

– Твоя воля, – Ганирус снова поклонился, – закон для этого дома.

– Тем не менее ты вправе знать мотивы данного приказа. Сам по себе этот филин является спутником меченого, о котором я тебе недавно рассказывал, – Ивар выдержал паузу, – но не это главное. Главное то, что в данный момент он высиживает настоящие, живые драконьи яйца. Не спрашивай, откуда они взялись, это слишком долгая история. Так получилось, что я вынужден скрывать сам факт их присутствия в Арлинге. По крайней мере до тех пор, пока из них не вылупятся молодые драконы. Вот тут-то мне и потребуется твоя помощь.

– Я понимаю, ваше высочество, и горжусь тем, что смогу быть для вас хоть чем-то полезен. За стенами этого замка вы и ваши драконы будете в безопасности.

– Тут есть еще один момент. – Охраняющий покосился на внимательно прислушивающихся к разговору гномов. – Всего один из этих драконов будет впоследствии принадлежать эльфам. Второго после рождения заберет с собой Ошган.

– Нет! – Взволнованная реплика Ганируса заставила принца удивленно приподнять густые пепельные брови. – Нельзя этого делать, ваше высочество! Проклятые рудокопы не должны завладеть подобным сокровищем.

– Что ты сказал, ушастый? – Мгновенно протрезвевший Орли цапнул рукоятку лежащего рядом оружия. Вот только вытащить из ножен начищенный до блеска клинок он не успел. Катана Броненосца молнией вспорола всхлипнувший от напряжения воздух, остановившись в миллиметре от горла возмущенного гнома.

– Ну, давай же. – Черные глаза арлинга излучали такую бездну ненависти, что не знавший доселе страха Беспощадный почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. В наступившей тишине было слышно, как за окном ритмично стрекочет одинокий кузнечик. Соленая капля, сорвавшись с виска замершего, подобно каменному изваянию иберийца, бесшумно упала на жаждущее крови лезвие.

– Ганирус, – голос принца был сух и негромок, – эти гномы – мои друзья и твои гости.

Ни он, ни Ошган не сделали ни единого жеста, оставаясь абсолютно неподвижными. Броненосец ничего не ответил. Лишь слегка вздувшиеся на его мощных предплечьях и чешуйчатых висках вены выдавали сковавшее воина напряжение. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы в этот момент прохладная ладошка не коснулась его теплой гладкой щеки.

– Недавно я сделала роковую ошибку, – Миланика коснулась губами уха Ганируса, – которая чуть не стоила жизни мне и моему родному отцу. Тогда поблизости не оказалось никого, кто попытался бы наставить глупышку на путь истинный. Так пусть же сейчас голосом вашего разума хоть на минутку станет мой голос. Не знаю, чем вызвана такая ненависть к жителям Иберии, но поверьте, Ганирус, так действительно будет лучше. Посмотрите на меня.

Воин усилием воли перевел на девушку свой бездонный взгляд.

– Я запомнила вас, будучи еще восьмилетним ребенком. Запомнила ваши тогда еще голубые глаза, ваш тонкий юмор, ваш заразительный переливчатый смех. Вы казались мне одним из тех прекрасных принцев, сказаниями о которых была полна отцовская библиотека. С тех пор многое изменилось. Я немного повзрослела и наконец-то поняла, что абсолютно не разбираюсь в людях, а еще что за ярким фасадом гордого арлинга порой скрывается отвратительное болото. Однако я все еще верю в то, что прославленный Ганирус Броненосец не способен коварно нарушить священные законы гостеприимства.

По мере того как смысл сказанного дошел до напоминающего сжатую пружину эльфа, его лицо постепенно расслабилось, вены опали. Наконец с протяжным вздохом Ганирус отвел клинок от потной шеи замершего Орли. Одним движением вернув катану в ножны, воин коротко поклонился и, не сказав больше ни единого слова, вышел во внутренний двор.

– Идиот, – тут же набросился на облегченно вздохнувшего соратника Ошган. – Ты хоть представляешь себе, что только что натворил? Он ведь намеренно пытался нас спровоцировать, ведя себя подобным образом. А в случае нашей с тобой гибели оба драконьих яйца, естественно, отправились бы прямиком в Альвгард. Что морщишься? Не думаешь же ты, что смог бы противостоять Ганирусу, не имея на себе никаких доспехов? Его чешуя подобна звеньям стальной кольчуги, и в отличие от некоторых, – гном презрительно усмехнулся, – он не имеет привычки пьянствовать на голодный желудок.

– Да зачем ему лично нас убивать-то? – упрямо выпятил нижнюю челюсть Орли. – Если я не ошибаюсь, то, по законам Арлинга, нападение на гостя карается как минимум ритуальным самоубийством. Причем это единственный способ, позволяющий в итоге сохранить замаранную проступком честь. Уверен, что паршивец всего лишь брал нас на испуг.

– Ну ты точно дурной. – Полбочки злобно выругался. – А куда он сейчас отправился, как ты думаешь?

– Я думаю…

– Индюк тоже думал, пока вода в супе не закипела, – не дал развить толстяку мысль Ошган. – Даже просто обнажив меч за общим столом, он уже нарушил священный для эльфов закон гостеприимства, и только своевременное вмешательство Миланики спасло твою жирную тушку от неминуемого расчленения. Я вот только не пойму, зачем ему понадобилось добровольно приносить себя в жертву? – Ошган бросил вопросительный взгляд на Ивара. – Неужели все дело в том, что мы – гномы?

– Чтобы понять это, – принц вздохнул, – нужно родиться арлингом.

– А ты все же объясни нам, – не сдавался Ошган. – Мы, конечно, по сравнению с вами неотесанные мужланы, но умения делать правильные выводы у нас никто еще не отнимал.

– Видишь ли, друг мой, приведя вас сюда, я отлично понимал, что сделаю Ганирусу неприятно. Он не раз при мне презрительно высказывался о жителях Иберии, скрывая при этом истинные причины своего к вам отношения. Однако я и предположить не мог, что все это настолько серьезно. Броненосец категорически против моего решения и выбрал единственный способ, дающий мне право, не теряя лица, оставить в Арлинге весь выводок драконов.

– Хорошенький способ, – не выдержал Орли, – вот оно, хваленое гостеприимство эльфов.

– Заткнись. – Полбочки отвесил соплеменнику еще одну затрещину. – Ваше высочество, если все так серьезно, то почему Ганирус не довел дело до конца? Тем более терять ему было уже нечего.

– Не знаю. – Охраняющий потер виски. – Осмелюсь только предположить. Мне кажется, как бы странно это ни звучало, что моя дочь имеет на Ганируса влияние, о котором сама еще не подозревает. Что конкретно в ее словах заставило этого упрямца изменить свое решение, мне пока непонятно. Да и, скорее всего, это уже не важно. После его смерти нам придется срочно покинуть замок. Боюсь, другого выхода у нас нет. В преданности Ганируса я абсолютно уверен, а вот большинство из его воинов внушают мне опасение. Риск слишком велик. Пока император ничего не знает о драконах, мои приказы не подлежат никакому обсуждению. Узнай Арувал хоть что-нибудь о нашем ценном грузе, и я больше ничего не смогу предпринять. – Принц до боли сжал кулаки. – Броненосец был одним из немногих эльфов, в котором я никогда не сомневался. Мой друг с детства всегда готов был прикрыть меня как от вспышек родительского гнева, так и от разящего клинка. Ну почему, почему я не принял твою ненависть к моим спутникам всерьез? Ганирус… Погибнуть так глупо. Я никогда себе этого не прощу.

– Отец, – девушка испытующе посмотрела на расстроенного принца, – я думаю, у нас есть в запасе еще одно средство. Только чтобы провести фамильный ритуал, мне потребуется твое разрешение.

– Ты уверена, дочь моя? – Ивар округлил глаза и заметно напрягся. – Обратного пути уже не будет.