Когда бы Этна [60] к мысу Лилибея подвинула свой огненный чертог, освободивши голову Тифея, когда бы Апеннины с мощных ног, а с рук сползли Пелор и гнет Пахина — и снова бы Тифей воспрянуть мог, то все равно бы сила исполина была ничтожна против наших сил, хоть много зла творила беспричинно; слабее нас и те [61] , кто громоздил на гору гору в дерзком произволе и низложить Юпитера грозил и небесами завладеть – доколе грома Юпитер не решил метнуть, — и враг побит был на Флегрейском поле; слабей и те, кого когда-нибудь сожгла стрела небес – а значит, к небу, не мешкая, проложим дерзкий путь, И если небосвод нам на потребу не отворят бессмертные – тогда они рискуют угодить к Эребу, или другая им грозит беда — к Плутону в бездну под глухие своды строптивцев мы отправим навсегда; а посему пусть неба верховоды сочтут за честь внезапный наш приезд и нас причислят в чин своей породы. И наша доблесть все затмит окрест, а благородству место не запасно там, где богатству есть в достатке мест. Могуча наша младость и прекрасна, свободно сердце и душа вольна, — живем, не сокрушаясь ежечасно. Ни башня, ни зубчатая стена не сдержат нас; в стремленье непреклонном нам нипочем ни толщь, ни крутизна. Вверяясь огнедышащим драконам, мы совершаем огненный полет к непостижимым горним небосклонам. Но если в небо нам закажут вход, мы тотчас, уподобясь Фаэтону, спалим надменный лучезарный свод и всех богов, – докажем небосклону и тем, кто не пустил нас на порог, что отомстить умеем за препону — чем и наказан будет их порок.