Как пламя [164] , обращаясь черным дымом, сжигало Иокасты сыновей, причем, взметаясь надвое делимым, существовало в виде двух огней и удостоверяло тем деленьем давнишнюю вражду родных кровей, и как в святыне Весты раздвоеньем огонь всех удивил, когда Помпей [165] оставить Рим почел своим решеньем, так и гора Цитеры, что святей других вершин, сверкает самоцветом, и пламена ее из двух частей. И часть одна возносится к планетам, и воздымает сильный жар с собой, и озаряет небо дивным светом; другая ж часть, отъединясь от той, склоняется к земле и столь блистает, что все дарит небесной красотой; и разум охладелый разжигает, и силу Цитереи в мир несет, которую теперь не всякий знает. И пламень этот в жаждущих вдохнет и обретенье и познанье бога, в котором наша вера и оплот. Желание достичь сего чертога столь благостно, что всяк друг другу – брат, и к доблести легка его дорога. И прямодушье множится стократ, и множится добро, а добродетель в чести и удостоена наград. И тот, кто этого пути радетель, избегнет страха смерти, а иной не избежит, и страх – его владетель. Поскольку теплота тому виной, воспламени себя огнем палящим и тем достигнешь цели неземной, где никого не видели скорбящим, где благо и веселье – их почту за счастье петь в пылу непреходящем. И только в них я вижу красоту, и я служу Венере с упоеньем, чтоб, вверясь ей, взойти на гору ту, куда стремлюсь с неодолимым рвеньем.