Кефис [15] , текущий в Аонийском крае, то прямо, то излучины плетя, извивами приятными играя и волны обольстительно катя, с невиданным до сей поры уменьем Лириопею [16] совратил, шутя, и так он воспылал к ней вожделеньем, что отнял девственность, мольбам не вняв, и пренебрег ее сопротивленьем, и породил меня; среди дубрав ручьям я поклоняюсь и потокам и чту в них средоточье отчих прав; к тому же, наклонясь над водотоком, своей красой любуюсь – всякий раз себя увидя в зеркале глубоком; и норовлю украситься подчас травинками, веночками, цветами, милей от милых становясь прикрас, И, часто пребывая над водами, я причащаюсь их былых услад и проникаюсь давними страстями, которым не последовал мой брат, [17] прекрасный видом и стрелок успешный, без жалости отвергнувший подряд всех, кто пылал к нему любовью нежной, пока однажды, заглянув в поток, не увидал себя и, безутешный, в цветок не превратился; на цветок печально глядя, я вздохну порою от жалости, хоть неуступчив рок. И голос тот не властен надо мною, губительный для брата моего (он сам, безумец, этому виною). И как отрадой было для него погоню учинять лесной дичине, не упустив из тварей никого — вот так и я, но по другой причине, не оставляю лука, стрел, сетей, работу задавая им доныне. Изобретаю множество затей, лесных богов тревожу поневоле средь заповедных круч и пропастей; и – чем он пренебрег в земной юдоли — любовь и жажда нравиться другим мне по сердцу и нравятся тем боле. И будет всяк лелеем и любим, кто красотой моей в душе пленится и сердце мной наполнит, – и таким то самое сторицей подарится, что любящему слаще всех услад, когда огнем влеченье разгорится. И многих удостоятся наград, кто служит мне достойно и умело, как послужили те, кого стократ за верный труд я наградить сумела и радостных им уделила прав, сподобив высочайшего удела. Отцову страсть за образец избрав, от матери я приняла в именье изящный облик и приятный нрав. Мое искусство и мое уменье мне дали имя Лия; мир вокруг — красы моей достойное владенье. И тот огонь – мой сладостный недуг, — каким пылать не устает Кифера, [18] и шумных празднеств нескончаем круг, мной заведенных в честь твою, Венера.