Дом у Кенсинджеров был роскошный, но Джо, осмотрев его, остался равнодушен. Стены были увешаны современной живописью и английскими гравюрами восемнадцатого века. С потолка свисали индейские ковры по две тысячи долларов за штуку. В кабинете — множество полок с книгами и телескоп на треноге — в него отлично была видна река, можно было разглядывать антилоп, пришедших на водопой. Джо не покидало ощущение, что все вокруг совершенно нереально.

— Тебе принести чего-нибудь? — спросила Мэрибет, появившаяся в дверях.

Он взглянул на нее так, будто увидел впервые. Она была в широкой футболке, едва прикрывавшей бедра. Тонкая ткань обтягивала выпуклый живот. А ноги были по-прежнему стройными и крепкими. Выглядела она очаровательно.

Он, как только пришел, тут же ей все рассказал: и про то, что случилось в Управлении, и про Дейва Эвери, и про то, что говорил Верн о работе и о репутации Джо.

— Значит, он все-таки продемонстрировал свою власть над тобой, — сказала тогда Мэрибет. — Знаешь, Верн Даннеган — единственный человек, которого я научилась по-настоящему ненавидеть.

Джо сказал, что завтра собирается поехать в каньон у Крэзи-Вуман, туда, где были убиты охотники, — пока у него есть на это право. Может, найдет что-нибудь, что подтвердит его подозрения. Когда он закончил, Мэрибет, глядя на него, произнесла:

— Здесь есть о чем подумать.

А потом пошла спать, но вскоре вернулась и села рядом с Джо. Положив теплую руку ему на колено, она заглянула ему в глаза.

— Джо, я все думаю о том, что ты рассказал. Не все потеряно. У тебя есть я. Есть твоя семья. У тебя сильный характер. Это уже немало. У многих и такого нет. Мы тебя любим и ценим тебя, какой ты есть.

Он усмехнулся.

— Ты хороший человек, Джо. Таких почти не осталось. Помни об этом. У тебя доброе сердце, ты человек глубоко порядочный. Делай то, что сочтешь нужным.

Джо не верил своим ушам. Неизвестно по какой причине — теперь ему было за это немного неловко — он решил, что она скажет: с меня достаточно, наверное, лучше будет, если я с детьми уеду к маме в Аризону, поживу немного там.

— Не спрашивай меня ни о чем, Джо. Я ничего не могу тебе объяснить. Могу только сказать, что доверяю тебе и буду с тобой, что бы ни случилось.

— Этого вполне достаточно, чтобы жить дальше.

— А то, — усмехнулась Мэрибет. — Ты меня никогда прежде не подводил.

Джо казалось, что сейчас она красива, как никогда.

— Даже не знаю, что тебе на это ответить, — смутился он.

Она взяла его руку и положила себе на живот. Он почувствовал, как толкается ребенок.

— У нас с тобой получаются замечательные дети, — сказала она нежно. — Мы приносим в мир чудесных малышей, и у них есть мама и папа, которые любят их и о них заботятся. Они знают, что хорошо, а что плохо, потому что родители учат их этому и сами подают пример. Джо, нам обязательно воздастся. Нужно только в это верить. Нас не бросят на произвол судьбы.

Джо смотрел на Мэрибет и не находил слов.

— А сейчас отправляйся в спальню, — сказала Мэрибет. — Ты мне нужен там.

Он пошел следом за ней в спальню, которую видел впервые, лег на незнакомую кровать. Они занялись любовью — тихо и осторожно — и на несколько мгновений Джо забыл, где он.

Джо не знал, сколько проспал, но проснулся он, когда за окном было еще темно. Осторожно, чтобы не разбудить Мэрибет, он вылез из кровати, вышел в коридор, прошлепал босиком по холодному кафельному полу, выглянул в окно. До рассвета было еще далеко. Он собирался выехать в семь, чтобы добраться до лагеря к двенадцати. Куда он направится дальше и что будет делать, Джо пока не решил. Он взглянул на часы.

— Папа!

Услышав детский голос, он вздрогнул и поглядел по сторонам. Джо еще ни разу не был в комнате, где спали дети. Зайдя в нее, Джо увидел, что Шеридан сидит в кровати.

— Радость моя, ты что не спишь? — спросил Джо. — Сейчас половина четвертого утра.

Он погладил ее по голове, помог улечься поудобнее.

— Не могу спать, — через силу прошептала Шеридан.

— Потому что дом чужой? Кровать непривычная?

Она не ответила, но Джо показалось, что дочка хочет что-то ему рассказать. Он услышал, как она всхлипнула.

— Ну, что стряслось? — спросил он ласково.

Шеридан снова села, обвила его шею руками.

— Мне здесь не нравится.

— И это все?

Она долго молчала, а потом тихо прошептала:

— Все.

— Мы же здесь не навсегда, — сказал он.

Джо посидел с Шеридан, пока, как ему показалось, она не заснула. А потом встал и пошел к двери.

— Я люблю тебя и маму, — сказала она. — Люблю всю нашу семью.

— И вся семья тебя любит. Ну, Шеридан, спи.

Джо скакал во весь опор и к полудню добрался до лагеря. Было холодно. Затянутое серыми тучами небо, казалось, нависало прямо над головой. В лагере он спешился, расседлал лошадь. Спина у Лиззи была вся в подтеках, он вытер их перчаткой, пока она пила из ручья, и насыпал ей немного овса.

С семи утра Джо не встретил ни единого человека, кроме нескольких охотников, вставших пораньше. Пока Лиззи отдыхала, он сел на валун, достал из сумки термос, налил себе кофе. Кроме «смит-вессона», Джо купил еще дробовик, который зарядил картечью.

Он расстелил на коленях карту и нашел на ней лагерь. Неподалеку от лагеря начиналось глубокое ущелье, а ручей Крэзи-Вуман становился совсем узким. Тропа, судя по карте, перед ущельем оканчивалась.

Джо интересовало место, где начинается ручей и где расширяется ущелье. Похоже, там была низина или впадина приблизительно три километра на четыре, со всех сторон окруженная скалами. К ней не вело ни единой дороги, и по карте было непонятно, как туда добраться. Похоже, единственный путь лежал вверх по ручью.

Джо никогда не бывал в этой впадине. Он спрашивал о ней у Верна. Тот сказал, что сам был там только однажды. И добавил, что охотники туда не заглядывают — дичи-то там, наверное, много, только вот «оленя разве что на месте съесть — никак его оттуда не унесешь».

Но Оут Кили, Кайл Ленсграв и Калвин Мендес довольно много охотились в тех местах. И Джо вполне допускал, что они пытались узнать, что находится выше по течению, за ущельем.

Туда-то Джо и намеревался отправиться.

За завтраком Шеридан почти ничего не ела, у нее болел живот. Прошлая ночь была худшей в ее жизни. Ее мучили кошмары. В одном сне, самом страшном, тот человек пришел к ней в комнату и сел на стул около ее кровати. В другом сне она видела себя в конюшне, а он, загнав ее в угол, дышал ей в лицо и говорил, что сделает плохо ее маме. И ребеночку, который еще не родился.

Шеридан не заснула, когда ушел папа. Она уже готова была рассказать ему про того человека и про таинственных зверьков. Но в последнее мгновение передумала. Когда папа уехал, она долго лежала, уставившись в незнакомый потолок, и наконец приняла два решения.

Первое: она найдет способ добраться домой, проверит, все ли в порядке со зверьками, и покормит их.

Второе: она все расскажет папе. Если кто и может защитить ее и всю семью, то только папа.

Теперь ей стало немного полегче. Она дождется папу и поговорит с ним. Медлить нельзя.

Первые метров шестьсот пробираться по ущелью было сравнительно легко, хотя отвесные скалы почти заслоняли небо. Потом проход стал настолько узким, что Джо пришлось спешиться. Лиззи нервничала, пряла ушами.

Когда камни расступились, перед Джо открылась низина, которая оказалась еще больше, чем он ожидал. Место было удивительно красивое. Окаймляли низину бурые скалы, по камням струились ручейки. Джо представил себе, как весной они превращаются в настоящие водопады, которые уже не журчат, а грохочут. Деревья кругом были старые, могучие, с густой листвой.

В чаще раздался треск, и Джо схватил дробовик. Это оказался огромный лось, пробиравшийся между деревьями. Джо положил дробовик обратно на луку седла.

Джо сразу понял, что это место уникальное. То же, наверное, чувствовали первооткрыватели Йеллоустона и Большого каньона — любовались красотой, не веря собственным глазам.

Джо поднялся на поросший травой холм и тут понял, куда он попал. Позже, вспоминая об этом, он не мог толком объяснить, почему остановился. У него возникло странное чувство — словно в затылок ему дыхнуло привидение.

Он смотрел на поле смерти.

Это был безлесный склон, который начинался на опушке рощи и доходил до самого дна низины. Странным было то, что на поле, поросшем высокой густой травой, отсутствовала жизнь. Здесь не было птиц, в траве не стрекотали насекомые.

Потом Джо увидел какие-то холмики. Он насчитал их двадцать шесть штук. Переходя от холмика к холмику, Джо находил то, что и ожидал найти — гильзы от пуль и от картечи. Он склонился над останками лося, который уже почти превратился в скелет, однако и по виду, и по запаху Джо сразу понял, от чего бедняга погиб. Это был «Компаунд-1080», вещество, истребляющее все живое.

Джо бродил как в тумане, собирая улики. Он отснял несколько пленок. Набрал пригоршню стреляных гильз, а потом уселся на поваленное дерево и долго смотрел на поле — пытался представить себе, как оно выглядело, когда здесь жило последнее на земле семейство ласок Миллера.

— Здесь такие красивые закаты, правда, дочка? — сказала Мэрибет.

— Ага, — ответила Шеридан рассеянно.

Думала она совсем о другом. Она придумала, зачем ей нужно домой, на Бигхорн-роуд, — сказала, что забыла там библиотечные книжки, по которым надо делать доклад. И это сработало.

В машине по дороге к дому Мэрибет спросила Шеридан, что с ней такое.

— Да все в порядке, мамочка, — ответила Шеридан.

В ногах у нее лежал рюкзак. Она объяснила, что берет его, чтобы положить туда книжки. Но сейчас в нем лежал полный пакет объедков.

— Ты слышала, о чем мы с папой говорили вчера вечером?

Шеридан покачала головой. Мэрибет вздохнула с облегчением. Хорошо, что сейчас темно, подумала Шеридан, а то мама умеет читать по ее лицу.

Машина притормозила и свернула к дому.

— Пока что на месте, — сказала мама.

Шеридан смотрела на дом — он был пустым и темным. Ей показалось, что папина машина стоит на своем обычном месте. Только эта машина была не папиной.

— Наверное, Уэйси поехал с папой, а свой пикап оставил здесь, — сказала мама. — А я и не знала, что он тоже туда едет. — Она заглушила мотор. — Только давай поскорее. Бабушка Мисси готовит лазанью, мне очень хочется попробовать.

Мама открыла дверь дома и вошла, Шеридан за ней. Мама собралась включить свет, но вдруг остановилась.

— Не зажигай свет. Стой тихо.

— Что такое? — изумилась Шеридан.

— Там какой-то свет во дворе.

Шеридан тоже его увидела. Желтый луч откуда-то снаружи скользнул по потолку кухни.

Мама отвела Шеридан к дивану.

— Посиди здесь. Я пойду посмотрю, что там такое.

Шеридан села, прижав к груди рюкзак. Она видела, как мама вошла на кухню, подошла к окну.

— Мама…

Мэрибет обернулась.

— Там у поленницы какой-то мужчина с фонарем. Он ее разбирает, — прошептала она. — По-моему, он хочет украсть наши дрова.

Шеридан, едва услышав про мужчину у поленницы, с ужасом догадалась обо всем: машина у дома, мама про нее ничего не знает, друг папы…

Как его зовут?

— Мама! — вскрикнула Шеридан и кинулась на кухню, а мама уже включила фонарь, освещавший двор.

— Не трогайте дрова! — закричала мама и стукнула ладонью по окну — будто мужчина был приблудной собакой, роющейся в помойке.

Стекло зазвенело, снаружи раздался резкий звук. Мама повалилась на пол, голова ее глухо стукнулась о линолеум.

Шеридан опустилась на колени, обхватила руками мамину голову.

— Ой, мамочка…

— Шеридан, детка, я ранена, — отчетливо произнесла Мэрибет. — Он в меня стрелял. Я не знаю, кто это.

Шеридан разрыдалась и зарылась лицом в мамину грудь. Она слышала, как громко бьется ее сердце.

— Господи… Я ничего не чувствую. Тело немеет.

Все случилось так быстро, что Шеридан ничего не успела понять.

Вдруг комнату залил свет, Шеридан увидела на полу море крови. Мама взглянула туда, откуда шел свет, Шеридан тоже обернулась.

— Не двигайтесь, — спокойно сказал мужчина.

Он выключил фонарь. Через мгновение они услышали, как он дергает запертую дверь.

— Впустите меня! — велел он.

Мама схватила Шеридан за руку:

— Шеридан, беги!

— Не могу, — ответила Шеридан. — Это все из-за меня. Он говорил, если я кому-нибудь расскажу, он накажет всю нашу семью. И тебя, и Люси, и папу. И малыша тоже.

— Отоприте эту чертову дверь! — Мужчина пытался ее выломать.

— Сейчас же беги! Спрячься где-нибудь и жди папу или Уэйси. — Голос Мэрибет слабел. — Шеридан, беги со всех ног!

Слова матери пригвоздили Шеридан к месту. Наконец она все вспомнила.

— Мама, это Уэйси там, за дверью! — крикнула она. — Это Уэйси грозил нас всех наказать!

Но мама закрыла глаза, рука ее упала на пол.

— Я люблю тебя, мамочка, — прошептала Шеридан, вскочила и выбежала в парадную дверь как раз в тот самый момент, когда задняя поддалась и в дом ворвался Уэйси Хидеман.

Она бежала так, как никогда раньше не бегала — летела, не касаясь земли. Шеридан мчалась к воротам, на ходу пытаясь сообразить, то ли бежать на Бигхорн-роуд, где есть шанс, что ее заметит кто-нибудь из проезжающих мимо, то ли спрятаться за гаражом, на заднем дворе. Но на дороге ее будет видно, там ее можно подстрелить, там ее легко догнать. А во дворе она знала каждый уголок. Вдруг он не пойдет туда сразу, тогда она выиграет время. Эти мысли молнией промелькнули у нее в мозгу, и она кинулась к гаражу.

В доме уже горел свет, Уэйси вышел на крыльцо. Он держал в руке пистолет и смотрел на дорогу. Шеридан поняла, что он не заметил, как она скрылась в кустах между домом и гаражом.

Она пробиралась через кусты, когда он позвал ее по имени.

Шеридан метнулась в конюшню. Там было пусто и темно, папиной кобылы на месте не оказалось. Она стянула висевшую на балке попону, перекинула ее через плечо и, выбежав из конюшни, бросилась в сторону лощины Сэндрок, за которой начинались холмы. Она решила спрятаться там, откуда, как она раньше думала, приходят чудовища.

Шеридан пробиралась по лощине. Кусты шиповника рвали на ней одежду, шипы цеплялись за волосы, царапали лицо и руки, словно не хотели пускать ее дальше.

Наконец она остановилась. Идти дальше не было сил. Она задыхалась, руки и ноги налились свинцовой тяжестью.

Шеридан опустилась наземь и села, привалившись спиной к огромному валуну. Перед глазами стояла одна картинка — мама на залитом кровью полу. Она прислушалась, не идет ли по ее следу Уэйси. И услышала, как он зовет ее.

— Шеридан, я знаю, ты меня слышишь. — Его голос разносился по всей лощине. — Ты должна меня выслушать.

Она высунула голову из-под попоны.

— Шеридан, мне очень жаль, что все так случилось. Я хочу извиниться перед тобой и твоей мамой. Твоя мама меня так напугала, что я выстрелил, даже не поняв, в кого стреляю.

Так правдиво говорит, подумала Шеридан.

— Я вызвал «скорую помощь», она сейчас приедет. С твоей мамой все будет в полном порядке. Я только что с ней говорил. Она беспокоится о своей дочке. И хочет, чтобы ты вернулась. Она очень волнуется.

Мама сама велела ей бежать. И Шеридан верила маме. Маме, а не Уэйси Хидеману.

Он говорил еще что-то в том же духе. Она молча слушала.

Наконец-то Шеридан отдышалась. Попона пахла Лиззи и кожаным седлом папы. Это ее успокаивало.

Голос Уэйси стал резче:

— Шеридан, а ну, быстро сюда! Иначе тебя ждут большие-пребольшие неприятности! — Слышно было, что он злится. — Ну, ладно, — продолжал он. — Тогда уж сиди, где сидишь. Скоро здесь появятся люди. Ты даже не думай возвращаться, пока они не уедут. Если я тебя увижу, предупреждаю, умрет много людей. Ты станешь первой. Потом я прикончу твою маму. А этих чертовых ласок я всех до единой спалю!

Вот этому Шеридан по-настоящему поверила.

Она посмотрела в сторону дома и разглядела алые отблески огня. Шеридан взобралась на валун. С него видно было все вокруг.

Поленница пылала, языки пламени рвались к ночному небу. Во дворе освещенный огнем стоял Уэйси. Он смотрел в сторону холмов, прямо на нее. Но ее с такого расстояния он никак не мог разглядеть.

Уэйси развернулся и пошел в дом. Что происходило там внутри, Шеридан видеть не могла.

Джо на своем пикапе ехал по Бигхорн-роуд, и то, что он увидел с перевала, было хуже самых страшных предчувствий. Около его дома все было в красно-синих огоньках мигалок. Откуда-то из-за дома подымались кверху оранжевые столбы огня, освещавшие окрестные холмы.

И тут посреди этого ужаса Джо увидел еще и вертолет спасательной службы, который, неуклюже покачиваясь, взмыл в небо.

У Джо заныло сердце. Он не сразу вспомнил, что семья его сейчас в «Игл-Маунтин». Он прибавил скорости. Фургон с лошадью мотало из стороны в сторону.

Подъезд к дому перегораживали машины. Джо притормозил на обочине, выскочил из пикапа.

На лужайке стояли помощники шерифа в коротких темных куртках и широкополых шляпах. В окне гостиной Джо увидел шерифа Барнума, говорившего по телефону.

Джо открыл входную дверь, но дорогу ему перегородил Уэйси. По его бледному перепуганному лицу Джо догадался, что произошло что-то ужасное.

— А ну, пропусти! — рявкнул Джо.

— Джо, в Мэрибет стреляли!

Джо замер на месте. Уэйси положил руки на плечи Джо, заглянул ему в лицо.

— Джо, полчаса назад я проезжал по дороге и увидел, что за вашим домом что-то горит. У крыльца стояла машина Мэрибет, дверь была не заперта, я вошел. Она лежала на полу на кухне, окно оказалось разбитым, задняя дверь взломана.

У Джо заныло сердце.

— Кто…

— Мы не знаем, — сокрушенно сказал Уэйси.

— С Мэрибет все в порядке? И вообще, как она здесь оказалась?

— Она жива, но, насколько серьезна рана, пока не известно. Ее отправили на вертолете в Биллингс. Через полчаса ей сделают операцию.

Джо смотрел через плечо Уэйси. Пол кухни был залит кровью.

— Джо, у тебя нет предположений, кто мог это сделать? Тебе не угрожали? Не было никаких разборок с охотниками?

Джо покачал головой. Он не хотел тратить время и рассказывать Уэйси о том, что узнал, потому что пока не понимал, имеет ли это отношение к случившемуся с Мэрибет.

— Она была одна? — спросил Джо. — Девочек с ней не было?

— Совершенно одна. Ты не волнуйся, Джо, мы найдем того, кто это сделал. К полуночи поймаем. Я думаю, это были какие-то пьяные охотники.

— Уэйси, мне надо отцепить фургон и ехать в Биллингс. Будь добр, помоги мне: позвони моей теще в «Игл-Маунтин» и расскажи обо всем. Я позвоню ей и девочкам, как только доберусь до больницы и узнаю, как там дела.

Уэйси кивнул. Они отцепили фургон, Джо попросил Уэйси отвести Лиззи в загон, накормить и напоить ее.

— Седло тоже забрать? — спросил Уэйси, посветив фонариком и заметив на заднем сиденье пикапа седло с сумками и дуло дробовика.

— Нет, — ответил Джо.

Выехав на шоссе, Джо вдруг подумал, что Уэйси слишком рьяно предлагал свою помощь, и это его удивило. Либо Уэйси не такой уж легкомысленный парень, либо происходит что-то, о чем Джо не догадывается.

Джо попытался избавиться от мучивших его подозрений, но у него ничего не получилось. Может, у него начинается паранойя? Может, он стал излишне подозрительным? А может, ему надо было излить на кого-то свою злость, потому что на самом деле он чувствовал себя виноватым в том, что произошло с его женой?

Джо проехал Садлстринг. Биллингс, находившийся в Монтане, был в полутора часах езды. Он пытался представить себе, что сейчас с Мэрибет, пытался мысленно ее успокоить. Говорил ей, что любит ее. Просил набраться сил и держаться. Говорил, что она не может умереть, потому что без нее у него не хватит сил на семью, она — его якорь, его надежда и опора.

Руки его впились в руль. Он ехал все быстрее и быстрее.

Хирургия была на третьем этаже. Джо бежал, перепрыгивая через ступеньки, и оказался у дверей операционной как раз в тот момент, когда оттуда вышла полная женщина в зеленом хирургическом халате.

— Меня зовут Джо Пикетт, — сказал он.

Медсестра пошла звать врача.

Врач, невысокий кудрявый мужчина в заляпанном кровью халате, вышел из операционной и подошел к Джо.

— Вы бы присели, — сказал он вместо приветствия.

— Ничего, постою, — ответил Джо.

Он пытался подготовить себя к самому худшему.

— Состояние у нее стабильное, но опасность еще не миновала, — сказал врач сухо. — Ребенка сохранить не удалось. Можно было попытаться, но в данных обстоятельствах это был не лучший вариант. Пришлось сделать выбор: бороться за жизнь вашей жены или плода.

Джо отступил на пару шагов назад, прислонился к стене.

— Пуля вошла под грудину, задела грудную клетку и вышла из спины. Возможно, поврежден позвоночник. Мы пока что не можем сказать, насколько тяжелыми будут последствия.

Джо оценил то, что врач был с ним совершенно откровенен.

— Когда я могу ее увидеть? — шепотом спросил он.

— Через час. Но вряд ли она к тому времени придет в себя. — Врач положил руку Джо на плечо: — Крепитесь. Ваша любовь поможет ей выздороветь. Больше я вам ничего посоветовать не могу.

Джо поблагодарил врача и поплелся по коридору. Нашел мужской туалет, выключил там свет и впервые в жизни заплакал.

Высокочастотный телефонный ретранслятор находился на вершине горы Вулф. Уэйси стоял перед домом Джо Пикетта и смотрел на красный огонек на горе. Он вызвался побыть на месте преступления до утра, пока шериф Барнум не пришлет ему на смену Макланахана или еще кого-нибудь. Уэйси подошел к фонарю у крыльца и взглянул на часы. А затем оглянулся на горы, где, он был уверен, пряталась Шеридан.

Достаточно прострелить кабель ретранслятора, и телефонная связь во всей долине выйдет из строя. На починку может уйти несколько дней, но Уэйси волновала только сегодняшняя ночь.

У него была с собой винтовка 30-го калибра. Что ж, он уйдет ненадолго, и Шеридан даже не догадается, что его здесь нет.

Было только одиннадцать вечера, но Джо казалось, что уже глубокая ночь. Он сунул монеты в автомат, стоявший в вестибюле — пора было звонить Мисси Ванкерен. Он мысленно подготовился, нашел подходящие слова, придумал, как объяснить все Шеридан и Люси, чтобы не слишком их напугать. Сейчас ему надо было быть совершенно спокойным. Быть настоящим отцом.

Теща сняла трубку после второго звонка.

— Слушаю, — сказала она ледяным тоном.

— Мисси, это Джо.

Последовала пауза. А затем:

— Джо? Привет. Я думала, это Мэрибет.

Ее реакция его обескуражила.

Он смутился, но потом понял, что ей еще никто не звонил. Но он же просил Уэйси!

— Мэрибет обещала быть дома через час, — сказала Мисси. — Прошло четыре часа. Ужин погиб.

— Мисси, я звоню из Биллингса, из больницы.

Молчание.

— Мэрибет ранили. Кто-то стрелял в нее, когда она приехала домой. Кто — неизвестно. Врачи говорят, что она поправится, но ребенка… — На другом конце провода стояла мертвая тишина, и он понял, что разговор прервался. Он не знал, что именно она успела услышать. И вряд ли она сама повесила трубку.

Он снова набрал номер, механический голос сообщил, что линия вышла из строя. Он позвонил шерифу Барнуму. Там тоже телефон не работал.

Мэрибет вывезут из операционной через полчаса, не раньше.

Джо еще трижды пытался дозвониться до Мисси и до Барнума. Но телефоны, похоже, не работали во всем округе.

Он бродил по коридорам, то и дело поглядывая на часы. В какой-то момент он оказался у родильного отделения и там увидел счастливую роженицу. На руках у нее был младенец, она лежала на каталке и ждала, когда сестра отвезет ее в палату.

Смотреть на это было невыносимо. Он как в тумане спустился на этаж ниже.

Там в основном лежали старики. Кто-то надеялся выздороветь, кто-то ждал смерти. Около поста стоял полицейский и болтал с молоденькой медсестрой. На Джо он не обратил ни малейшего внимания. Джо заметил у одной из палат стул — видимо, для полицейского — и направился туда. На двери висела табличка, там было написано: «К. Лидгард».

Джо прошел мимо, но вдруг до него дошло, кто за этой дверью. Он остановился, оглянулся. Полицейский стоял спиной к Джо, они с медсестрой над чем-то хихикали. Джо вошел в палату и закрыл за собой дверь.

Клайд Лидгард лежал в темноте. К рукам его были подсоединены какие-то трубки. Джо смотрел на Клайда Лидгарда в упор, словно хотел пробудить его из комы.

— Клайд, расскажи мне, что тебе известно. Расскажи все.

Глаза Клайда Лидгарда медленно открылись. Джо замер. Он не верил, что Лидгард на самом деле очнулся.

— Клайд, ты меня слышишь? — спросил Джо тихо.

Он боялся, вдруг полицейский вернется в палату и выгонит его.

Губы Лидгарда зашевелились.

— Хочешь пить? Дать тебе воды? — спросил Джо и налил в бумажный стаканчик воды из кувшина.

Он поднес стакан к губам Лидгарда, тот немного попил. Глаза его следили за Джо.

— Ты знаешь, кто я? — спросил Джо.

— Егерь. — Голос был такой слабый, что Джо с трудом разбирал слова. — Егерь.

Джо склонился над Лидгардом. От него пахло так, как пахнет от смертельно раненого оленя.

— Правильно. Я егерь Джо Пикетт. Ты должен мне рассказать, что случилось в лагере охотников.

— Я умираю.

— Но сначала ты расскажешь мне про лагерь, — настаивал Джо. — И про ласок Миллера.

Уголки губ дернулись — Лидгард словно пытался улыбнуться.

— Я сделал снимки этих ласок. Но не знаю, хорошо ли они вышли. Я умер.

Джо дал Клайд Лидгарду еще воды. В коридоре было по-прежнему тихо.

— Ты успел что-то сказать напоследок, твоя совесть чиста, — сказал Джо. — А потом ты умер, и тебе стало гораздо легче.

— Так было? — спросил Лидгард.

— Именно так.

Когда Джо вышел из палаты, полицейский все еще стоял у поста медсестры, а Клайд Лидгард был мертв.

Первое, что заметил Джо, когда Мэрибет вывезли на каталке из операционной, было то, что по сравнению с Клайдом Лидгардом она выглядела почти здоровой. Он нашел под простыней ее руку и, идя рядом с каталкой, держался за нее.

Сестры отвезли Мэрибет в палату и сказали ему, что ей дали сильное успокоительное и она проспит до утра. Но лекарства еще не успели подействовать: она ненадолго очнулась.

— С тобой все будет в полном порядке. — Джо заставил себя улыбнуться. — Ты поправишься.

Она смотрела на него, словно ждала от него утешения.

— Мэрибет, ты знаешь, кто это сделал?

— Я не разглядела. Поняла только, что это мужчина.

— Ты можешь хоть что-нибудь рассказать?

— А что с малышом? — спросила она через силу.

Джо только покачал головой.

Она отвернулась, зажмурила глаза и тихо заплакала.

И вдруг Мэрибет испуганно посмотрела на Джо:

— А где Шеридан? Я ей велела бежать.