Джесс вернулся из сарая с двумя шипящими керосиновыми лампами. Одну он поставил на стол, вторую поднял на уровень плеча, чтобы видеть лица слушателей.
— Ездить верхом не разучился? — спросил он у Хирна.
— Вроде нет.
Джесс кивнул в сторону двери.
— Тогда седлай Чили и мчись в город. Только на шоссе не выезжай. Если сумеешь разыскать шерифа Кейри до рассвета, убеди его отправить сюда подмогу.
Хирн кивнул, направился к оружейному шкафу и достал еще один дробовик.
— Я возьму его с собой?
— Бери. — Джесс повернулся к Вильяторо и Тейлорам. — Я остаюсь, потому что мне знаком каждый дюйм этого ранчо. Мы будем обороняться.
— Джесс, вы же старик! — воскликнула Энни.
— Энни! — возмутилась ее мать.
— Не браните ее. — Джесс рассмеялся. — Ведь она права.
Пока Джесс затягивал подпругу и удлинял стремена для Хирна, банкир предложил:
— Джесс, давай заключим соглашение.
Покончив со стременами, Джесс обернулся.
Хирн продолжал:
— Если со мной что-нибудь случится, пообещай, что убережешь Энни и позаботишься о ней. И конечно, об Уильяме с Моникой. И я обещаю тебе поступить так же, если что-нибудь случится с тобой.
Джесс вгляделся в лицо Хирна, но не прочел на нем ничего.
— Хочешь что-то мне рассказать? — уточнил он.
Хирн смотрел ему в глаза.
— Я серьезно, Джесс.
— Ясно, — помолчав, откликнулся Джесс, протянул руку, и Хирн пожал ее.
Моника нашла Джесса в сарае: тот сидел на перевернутом ведре, положив на колени винчестер. Лампа отбрасывала кружок теплого желтого света. В стойле перед Джессом стельная корова мотала хвостом от боли, расставив ноги.
— А я вас потеряла, — призналась Моника. — Уложила детей и только тут заметила, что в кухне вас нет. А потом увидела свет здесь…
Джесс объяснил:
— Как бы я ни был занят, коровы продолжают телиться.
— Не представляю, как вы можете в такую минуту сосредоточиться на деле.
Джесс пожал плечами.
— Привычные дела помогают мне думать.
Моника шагнула через порог сарая.
— Долго ей еще?
— Теперь уже с минуты на минуту. — И он кивнул на второе ведро. — Если хотите, можете присесть. На этом ведре вчера сидела Энни и видела то же самое.
— Энни видела, как рождается теленок? Ну и как она это восприняла?
— Стойко, — ответил хозяин ранчо. — Она славная девчушка.
Моника улыбнулась и села.
— Энни привязалась к вам. И Уильям тоже. Он сам мне сказал.
Джесс уставился на носки своих сапог.
— Джесс… — продолжала она. — В моей жизни было немало мужчин. Но ни один из них не отважился бы на то, что сделали вы.
Он не поднял головы, но Моника заметила, что у него покраснели уши.
— Я не один, нас трое, — сбивчиво уточнил он. — Один в доме, а другой сейчас скачет в город.
— Вы себе представить не можете, как я вам признательна. И сожалею, что прибавила вам хлопот. — Несколько мгновений она собиралась с духом, потом продолжала: — Джесс, я знаю, что обо мне болтают всякое, и хочу все прояснить.
Он поднял голову, но деликатно отвел взгляд.
— Тринадцать лет назад мне было семнадцать, я была бойкой девчонкой. Мне хотелось поскорее стать взрослой. И вот однажды мы с тремя подругами отправились вечером в пятницу в Спокан, на вечеринку одного университетского братства. Сразу после приезда мы с подругами потеряли друг друга в толпе. Мне стало страшно — там собралось столько народу, спиртное лилось рекой. Я и сама многовато выпила. К счастью, там был парень, которого я сразу узнала, родом из здешних мест. Дружелюбный и очень симпатичный. А еще умный. Он предложил сначала поискать моих подруг в помещении братства, а если не найдем, ходить по кампусу от одной компании к другой, пока не отыщем их.
Моника увидела, как Джесс в задумчивости покачал головой.
— У меня вскружилась голова, — продолжала Моника. — Я знала только одного такого же обаятельного мужчину — моего отца. Следующие два дня мы провели вдвоем, запершись в его комнате. Наконец подруги разыскали меня и почти силой увезли обратно в Катни-Бей.
Но мне захотелось вновь увидеться с ним, а когда я позвонила в его студенческое братство, мне сказали, что его там больше нет, и не объяснили, как с ним связаться. Я встревожилась. Тогда я позвонила одному другу, который никогда не отказывался помочь мне, и объяснила, что случилось. Мы поехали в Спокан. Там-то я и узнала, что с тем парнем случился нервный срыв.
Когда Моника вновь подняла глаза, то увидела, что Джесс пристально смотрит на нее.
— Джесс, этим парнем был Джесс-младший.
— Он говорил мне, что знаком с вами.
— И больше ничего?
Джесс с трудом сглотнул.
— Хотите сказать, Энни моя внучка?
Она помедлила.
— Нет. Энни — дочь Джима Хирна.
Джесс онемел.
— Он и был тем другом, который отвез меня в Спокан. А еще — лучшим другом моего отца, поэтому мне кажется, что он считает, что в долгу перед вами и мной. Но одной поездкой дело не кончилось. Когда Джим понял, что случилось, он пришел в ужас. Хотя он не пользовался моей неопытностью — он уступил мне. Да, такой я тогда была. Но портить жизнь хорошему человеку не хотела. Я так и не сообщила ему о беременности, не мешала ему считать Энни дочерью Джей Джея. Но у нас с Джей Джеем ничего не получилось, я точно знаю. По-моему, и Джим догадывается и все эти годы боится спросить. Если вы хотите знать, с какой стати местному банкиру понадобилось среди ночи мчаться верхом в город, ответ вы уже слышали.
— Боже мой! — пробормотал Джесс. — Теперь ясно, что он мне пытался втолковать. — Он горестно улыбнулся. — А я уже надеялся, что у меня есть внучка.
— К сожалению, она не ваша.
— Не важно, — ответил Джесс. — Мое отношение к ней не переменится.
— Джесс, я дала себе клятву, которую сдержу во что бы то ни стало: теперь дети всегда будут для меня на первом месте. Я усвоила урок. Больше никаких Томов Бойдов, никаких Джей Джеев, никаких Джимов Хирнов — никого. Только Энни и Уильям.
— Это правильно, — кивнул он.
— Вот именно. Мне надо искать свой путь, не рассчитывая на мужчин. Как думаете, у меня получится?
— Конечно. — Джесс заглянул ей в глаза. — Но мне бы хотелось видеться с Энни и Уильямом, когда все закончится. Можем сделать вид, будто они мои внуки. Моя семья распалась. Мне хотелось бы помочь вашим детям, сделать все, что в моих силах.
На этот раз дар речи утратила Моника.
— Это ранчо, — продолжал Джесс, указывая на открытые ворота сарая, — единственное, что связывает меня с родителями и дедом. Они завещали мне трудиться на совесть и передать ранчо моим детям. Но этого не будет никогда. Моя земля понадобилась застройщикам, теперь она принадлежит банку в большей степени, чем мне. Но если я сумею помочь Энни и Уильяму встать на ноги, это будет замечательно. Моя жизнь обретет смысл.
Он отвернулся, а Моника шагнула к нему, обняла, уткнулась лицом в его шею и прошептала искренне:
— Вы хороший человек, Джесс.
Оказывается, неплохо вновь очутиться в седле, думал Джим Хирн.
В лесу по другую сторону луга он пустил Чили шагом. В темноте под навесом ветвей лошадь видела гораздо лучше, чем он, поэтому он доверился ее чутью и ослабил поводья.
Дождь прекратился, в лесу вновь слышались привычные звуки. Пока лошадь пробиралась по густому подлеску, белки щебетом предупреждали сородичей об опасности. Джим знал, что где-то впереди есть изгородь из колючей проволоки.
Чили целеустремленно шла вперед, и Джиму это нравилось. Она принадлежала к тем лошадям, которым необходимо работать — возить ковбоя, объезжать стада, нести всадника в Катни-Бей. Джим радовался, что и у него появилась цель: наконец-то он сможет хоть что-нибудь сделать для Моники и Энни. Эта поездка — искупление. Подумав об этом, он улыбнулся.
Он почувствовал, что Чили замедлила шаг, и через мгновение он увидел забор из колючей проволоки впереди за деревьями. У изгороди он повернул и направился вверх по склону холма, вдоль проволоки. Если поблизости не окажется калитки, придется прибегнуть к давнему ковбойскому трюку: снять проволоку со столбиков, встать на нее ногами, провести через нее лошадь и снова вернуть проволоку на прежнее место.
Хирн вглядывался в изгородь так пристально, что не сразу заметил, как смолкли лесные звуки. Чили вскинула голову и смотрела вперед широко раскрытыми глазами, раздувая ноздри.
Впереди, в черноте леса, хрустнул сучок.
Хирн натянул поводья, приказывая Чили остановиться, выпрямился в седле и вгляделся в темноту. Изгородь доходит до самого шоссе, рассуждал он. Если кто-то решит обойти ранчо по периметру, то скорее всего будет ориентироваться по колючей изгороди.
Из-за деревьев послышался голос:
— Помощь нужна, мистер?
Низкий голос, с отчетливым мексиканским акцентом. Хирн похолодел.
Дробовик лежал в седельной сумке под его правой ногой. Хирн наклонился, нащупал приклад и обхватил пальцами ствол.
Чили испуганно шарахнулась от темной фигуры, вышедшей из-за деревьев. Хирн попытался удержать равновесие, но его ослепил луч фонарика. Послышался металлический щелчок. Выстрела Хирн уже не услышал.
Когда тучи рассеялись, открыв небо, усыпанное ярко-белыми звездами, Ньюкерк понял, что в ближайшее время ему светит чудовищное похмелье. Во рту пересохло, на распухшем языке ощущался вкус виски, глаза саднило, они так и норовили закрыться. Он бросил взгляд на часы. Было восемь минут пятого. Гонсалес где-то пропадал уже несколько часов.
Ньюкерк и Сингер сидели в белой «эскаладе», припаркованной в рощице возле ворот ранчо Роулинсов. Прежде чем уйти на разведку, Гонсалес поставил свой пикап рядом с их машиной. Суонн сидел в пикапе и дремал.
Гонсалес прихватил с собой ручную рацию и свой винчестер тридцать восьмого калибра с оптическим прицелом. Над машиной на ветках сосны висели силовой и телефонный кабели, которые Гонсалес срезал со столба перед уходом. Сингеру и Ньюкерку показалось, что где-то вдалеке прозвучал приглушенный выстрел, Сингер попытался связаться с Гонсалесом по рации, но тот не ответил. Оставалось только сидеть и ждать.
В машине у Сингера имелся сканер радиочастот. Почти всю ночь прибор молчал, только полицейские связывались с начальством в конце дежурства. Между Сингером и Ньюкерком была разложена карта, придавленная ручной рацией и мобильником Сингера.
Ньюкерк понятия не имел, о чем думает Сингер. План был прост: перерезать кабели, заблокировать ворота и ждать, когда Роулинс выйдет. Но он так и не вышел. Вдобавок Ньюкерк знал, что на ранчо находится Вильяторо — его присутствие осложняло положение. Но Сингер об этом не подозревал.
От неожиданного сигнала рации Ньюкерк вздрогнул.
Сингер схватил передатчик и зашептал:
— Гонзо, ты?
Короткая пауза.
— Я. Направляюсь к воротам.
Спустя минуту Ньюкерк различил при свете звезд тусклый блеск ствола винтовки. Гонсалес перелез через изгородь и подошел к машине со стороны водителя.
— Я шел вдоль ограды и наткнулся на нашего банкира, — сообщил он. — Думал, это наш ковбой пытается удрать верхом. И свалил его одним выстрелом.
— Мы слышали, — рассеянно отозвался Сингер и добавил: — Я понятия не имел, что Хирн на ранчо. Как это вышло?
Гонсалес пожал плечами.
— Кто знает? Я спускался к шоссе и смотрел в прицел. В доме темно, никакого движения. Пикап хозяина ранчо припаркован перед домом. Рядом еще одна машина. Наверное, банкира.
— Может, все спят, — хриплым голосом вмешался Ньюкерк. — И даже не знают, что в доме нет электричества.
Сингер и Гонсалес смерили его снисходительными взглядами.
Рация ожила.
— Борт USGID-4 из Бойси вызывает шерифа Эда Кейри.
— Пилот вертолета, — пояснил Сингер, глядя на рацию.
— Шериф Кейри слушает.
— Борт заправлен, разрешение на вылет получено. Все на месте. Расчетное время прибытия — шесть ноль-ноль.
— Значит, вы будете здесь примерно через час, — отозвался Кейри.
— Так точно.
— Через час… — повторил Сингер, схватил микрофон, нажал кнопку и заговорил: — Шериф, это Сингер. Вы меня слышите?
— Да, лейтенант. Я не знал, что вы на этой частоте.
— Мы проводим мониторинг, шериф, — объяснил Сингер. — В настоящий момент мы находимся прямо напротив ранчо Роулинсов. Мы считаем, что хозяин держит их в доме. Мы отключили им электричество и телефон и ждем, когда он выйдет.
— Господи, лейтенант! — взвился Кейри. — Кто вас уполномочил? Кто там с вами?
Ньюкерк заметил на губах Сингера едва заметную улыбку.
— Сержант Гонсалес и офицер Ньюкерк. Офицер Суонн тоже здесь. Он покинул больницу, чтобы поддержать нас. Нет, сэр, нас никто не уполномочил. Мы сами взяли на себя ответственность на правах добровольных помощников. Наша задача — позаботиться, чтобы подозреваемый не сбежал до прибытия ФБР.
— Лейтенант, я даже не знаю…
— Мы можем оставить пост, сэр, но есть риск, что подозреваемый сбежит. Или причинит вред детям и их матери.
Ньюкерк в очередной раз восхитился умению Сингера заставлять Кейри плясать под свою дудку. Шериф явно боялся допустить очередную ошибку.
— Мы ведь даже не знаем, тот ли это человек, — напомнил Кейри. — Вам ничего не следовало предпринимать, не посоветовавшись со мной.
— Сэр, это решение мы приняли после того, как увидели в больнице мистера Суонна, которого подозреваемый избил до полусмерти.
Несколько мгновений рация молчала.
— Ладно, лейтенант. Только ничего не предпринимайте.
— Вас понял, шериф. Мы не сдвинемся с места — если подозреваемый не спровоцирует нас на ответные действия.
— Э-э, постойте, я ничего такого…
— Вас понял, шериф, — перебил Сингер, отключил микрофон и убавил громкость до нуля. Он взглянул на часы. — Итак, до рассвета остается час, а нам только что выдали охотничью лицензию.
Джесс лежал на вершине сланцевого кряжа над ранчо, сырость травы давно насквозь пропитала его джинсы и куртку. Под рукой он держал винтовку 270-го калибра с оптическим прицелом, винчестер и коробку с патронами. Небо уже светлело, над самой землей пролетал холодный рассветный бриз.
Сердце Джесса сжалось, когда он увидел, как по лугу к сараю рысью бежит лошадь без седока. Он заметил, что седло съехало набок и стремена хлещут лошадь по ногам. Джим Хирн, бывший ковбой и участник родео, никак не мог вылететь из седла.
Джесс понял, что это значит.
Со стороны леса и шоссе донесся отчетливый лязг металла. Звон перерезанной цепи. А через мгновение за ним последовало рычание заведенных двигателей. Джесс посмотрел в сторону темного дома, гадая, слышат ли шум Моника и Вильяторо.
Ньюкерк нервозно погладил большим пальцем приклад своего дробовика. На сиденье рядом с Сингером лежала автоматическая винтовка M-16 с «бананом» — магазином на 30 патронов. В темноте дорога была видна плохо, по обочинам росли такие высокие деревья, что казалось, будто машина едет по туннелю. «Эскалада» начала медленно спускаться с холма. Как Сингер разбирает дорогу?
Пологий спуск закончился неожиданно, взглядам открылась равнина, лес остался позади. Сингер плавно остановил машину.
— Подождем здесь, пока не улучшится видимость, — шепотом объяснил Сингер.
Джесс видел, как две машины выехали из леса и остановились, видел вспышку стоп-сигналов. Несмотря на то что он видел машины своими глазами, почему-то ему до сих пор не верилось, что сидевшие в них люди отважатся на решительные действия.
Пристроив ствол винтовки на плоском камне, он осмотрел машины через оптический прицел. Ему удалось разглядеть в белом внедорожнике два человеческих силуэта и столько же — в пикапе.
В перекрестье прицела появилось окно белого внедорожника со стороны водителя. При стрельбе с такого расстояния на точное попадание рассчитывать не стоило. Тем не менее Джесс зарядил оружие.
Шло время, нити прицела начали дрожать. Джесс понял, что руки и ноги начинает сводить судорога. Он попытался расслабиться и на время упустил цель из виду.
А затем машины тронулись с места. Белый внедорожник быстро набрал скорость. Черный пикап, тот же самый, который Джесс видел накануне днем возле своего дома, не отставал.
На расстоянии примерно 250 ярдов от Джесса дорога делала поворот, на котором было удобно поймать цель. Джесс утвердил винтовку на плече, взглянул в прицел, навел перекрестье на лицо Сингера. Потом нажал на курок. И ничего не произошло.
Джесс выругался, только теперь вспомнив про предохранитель, но к тому времени, как он снова прильнул к прицелу, обе машины уже преодолели поворот.
Сингер переключил передачу, и двигатель взревел. Машина съехала с холма, Гонсалес и Суонн следовали за ней на пикапе. Обе машины остановились на гравии перед дверями дома.
Годы выучки напомнили о себе, Ньюкерк вывалился из «эскалады», прикрываясь распахнутой пассажирской дверцей и целясь в дверь дома. Краем глаза он видел, что Сингер схватил M-16 и повторил маневр.
Гонсалес вышел из пикапа, на ходу заряжая дробовик. Ньюкерк и Сингер прикрывали его, пока он не взбежал по ступеням веранды и не прижался к стене сбоку от двери. Прижимая дробовик к телу наискосок, он извернулся и постучал прикладом в дверь.
— Джесс Роулинс! Мы от шерифа. Немедленно выходи!
Ньюкерк взвел помпу своего дробовика и прицелился.
Гонсалес переглянулся с Сингером, и тот кивнул.
На этот раз Гонсалес заколотил в дверь так сильно, что Ньюкерк не сомневался, что из оконных рам посыпятся стекла. Он заметил, что Суонн выбрался из пикапа и в нерешительности застыл на газоне с пистолетом в руке.
— Джесс Роулинс! — рявкнул Гонсалес. — Выходи СЕЙЧАС ЖЕ!
Тишина. Отголосок крика, повторенного эхом, затих вдалеке. Суонн проковылял по газону и потащился к углу дома.
Их там нет, подумал Ньюкерк. Внутри ни души. Вертолет уже в пути. Слава богу, все кончено. Но нет…
Гонсалес отступил от стены, и на долю секунды Ньюкерку показалось, что сержант попытается высадить дверь. Но Гонсалес передумал, сделал шаг к большому окну и прильнул к нему, пытаясь заглянуть в щель между шторами.
Все это Джесс видел в прицел своей винтовки. Когда Гонсалес заколотил в дверь, Джесс даже перестал дышать. Гонсалес застыл перед окном, приставляя сбоку к лицу ладони и пытаясь увидеть, что внутри.
Джесс шепнул:
— Пора.
В гостиной дома Эдуардо Вильяторо увидел за шторой тень ружейного ствола, навел мушку на переносицу Гонсалеса за стеклом и выстрелил.
Ньюкерк услышал грохот и увидел, как голова Гонсалеса запрокинулась и тут же раскололась. Сержант сделал два шага назад и рухнул в траву. Он упал, разметав руки, его вскинутые ноги опирались на край верхней ступеньки крыльца.
Вскрикнув, Суонн вжался в стену дома.
Сингер выругался, вскинул М-16, и утреннюю тишину разорвала длинная яростная очередь.
Энни выглянула из-за чугунной печки как раз в тот момент, когда Вильяторо вскинул дробовик и выстрелил. Мама поспешно утащила Энни в укрытие. После выстрела мама прижала к себе ее и Уильяма, и тут выстрелы слились в сплошной грохот. Пули пронзали стены, сразу несколько ударилось об печку, за которой они прятались.
Джесс навел прицел на спину Сингера между лопатками и нажал на спусковой крючок. Винтовка содрогнулась, прицел подпрыгнул. Джесс быстро взвел курок заново, прильнул к прицелу и успел увидеть, как Сингер мучительно выгнул спину и медленно обернулся, держа оружие на отлете.
Неужто промазал? Нет, Джесс видел, как темно-красное кровавое пятно расплывается на куртке Сингера. Красные брызги усеяли капот белого внедорожника.
Джесс быстро нашел Ньюкерка: тот скорчился у машины и смотрел вверх, отыскивая стрелка на гребне холма над ранчо. После следующего выстрела Джесса Ньюкерк упал на спину, перекатился и спрятался под машиной.
Когда Джесс перевел прицел на Сингера, того уже не было на прежнем месте — вероятно, успел отползти за внедорожник.
А где Суонн? Джесс его не увидел.
Ньюкерку показалось, будто его пнули в живот так сильно, что у него перехватило дыхание. Постепенно ощущения притуплялись, только что-то жгло ему живот. Он понял, что его ранили.
Лежа под машиной, он осторожно повернул голову.
Тело Гонсалеса остывало на траве в нескольких шагах от него. Ньюкерк посмотрел в другую сторону: Сингер пытался приподняться, тяжело опираясь на руки. Его ботинки Ньюкерк видел прямо перед собой.
— Черт подери, Ньюкерк, — слабым, плывущим голосом твердил Сингер, — я ранен. Ты где? Прикрой меня.
Ньюкерк не отозвался, гадая, где его дробовик. Так и не вспомнив, он вынул пистолет, взвел курок и крепко сжал рукоятку.
Утро понедельника, думал Ньюкерк. Мальчишки и Линдси уже собираются в школу. Они устыдились бы отца, увидев его сейчас.
Куда девался Суонн?
Когда у Джесса кончились боеприпасы двести семидесятого калибра, он схватил винчестер. Заряжать его пришлось под свист пуль. Он откатился в сторону и вставил дуло винтовки в расщелину между камнями.
Без оптического прицела он едва сумел разглядеть куртку Сингера, но прицелился и выстрелил.
Энни услышала грохот ломаемой задней двери, но увидела Суонна лишь в тот момент, как он потащил ее из-за печки за волосы. Завизжав, она принялась отбиваться, колотить ногами по полу, услышала, как закричал «нет!» Уильям, а мать обхватила ее обеими руками, умоляя пощадить, Вильяторо, скорчившийся за письменным столом, вскочил, услышав визг.
— Брось дробовик, или все они умрут, — велел Суонн.
Вильяторо помедлил, но дробовик бросил.
— Если бы не гребаный Ньюкерк, тебя бы уже не было в живых… — Он выстрелил дважды, и детектив повалился на пол.
— Оскар, не убивай ее! — взмолилась Моника. — Если тебе нужно, возьми меня. Пощади Энни!
Суонн вдавил горячее дуло пистолета в шею Энни.
— Заткнись, — отрезал он. — Девчонка нужна мне, чтобы выманить хозяина.
Моника бросила взгляд на дробовик, лежавший на полу, и Суонн вскинул пистолет, целясь в нее.
— А теперь быстро иди в ту комнату и забирай сопляка. Я запру вас: вы понадобитесь мне позднее. Попробуете выбраться — она умрет. И все вы умрете.
Ньюкерк услышал, как еще одна пуля попала в Сингера — с глухим чавкнувшим звуком. Увидел, как Сингер вдруг пропал из виду, рухнул и принялся корчиться, словно ему под одежду заползли муравьи. Из дома донеслись два выстрела. Черт знает что здесь творится, мелькнуло у Ньюкерка в голове.
Куртка Сингера пропиталась кровью. На губах и ноздрях пузырилась пена, но глаза по-прежнему были голубыми и пронзительными.
— Спрятался, — выговорил Сингер, расплевывая кровь и глядя на Ньюкерка, — спрятался, гаденыш.
— Не надо было заходить так далеко, — отозвался Ньюкерк.
— Мы заслужили эту жизнь, мы ее заработали! — в бешенстве выкрикнул Сингер.
— Игра не стоила свеч, — отрезал Ньюкерк, поднял пистолет и выстрелил Сингеру в лоб.
Сингер затих.
— Вот так, — подытожил Ньюкерк. — Хватит уже.
В этот момент он услышал, что по дороге к ранчо приближается автомобиль, а откуда-то сверху, издалека, доносился шум лопастей вертолета.
Но тут дверь дома распахнулась, и на веранду вышел Суонн, приставивший пистолет к виску маленькой девочки.
— Эй, хозяин! — рявкнул Суонн, повернувшись в сторону сланцевого кряжа, и его голос далеко разнесся в холодном утреннем воздухе. — У меня здесь девчонка. Встань и брось оружие. Тогда никто не пострадает.
Пока он говорил, Энни чувствовала, как его рука сжимает ей шею, а дуло пистолета упирается прямо в голову.
Если Джесс покажется, ему не жить, думала Энни. Мистер Вильяторо подчинился Суонну и теперь мертв.
— Отвечай! — крикнул Суонн, и его голос сорвался. Скосив глаза, Энни увидела, что с его лица стекает кровь.
Держись, сказала она себе. Не вздумай реветь.
Внезапно Суонн встревоженно подобрался. Энни посмотрела в ту же сторону, куда и он, и не поверила своим глазам.
Джесс Роулинс спускался к ним с холма и нес в руке винтовку.
— А ну стой, старик! Брось оружие! — прикрикнул Суонн.
Неуверенной рукой он направил пистолет на Джесса и трижды выстрелил. Джесс вздрогнул, покачнулся, но не остановился.
Роулинс был уже так близко, что Энни слышала, как хрустит гравий под его подошвами.
Внезапно Суонн отшвырнул Энни в сторону и вцепился в пистолет обеими руками, чтобы точнее прицелиться. Он снова выстрелил четыре раза подряд. Спереди на куртке Джесса появились темные пятна, но его взгляд не утратил яростной решимости.
Наконец хозяин ранчо остановился в двадцати ярдах от Суонна, спокойно прицелился и выстрелил ему точно между глаз.
Моника протаранила тяжелой тумбочкой запертую дверь спальни, и язычок замка выскочил из паза, дверь распахнулась. Обойдя тело Вильяторо, Моника потащила Уильяма через гостиную. В дверях она увидела Суонна, неподвижно лежавшего на спине между двух лужиц крови, натекших из ушей. И Энни, которая вскочила и бросилась во двор ранчо.
А потом Моника услышала шум. Вертолет приближался к ранчо, издавая басовое гудение. Перешагнув через труп Суонна, Моника увидела все разом.
Увидела мертвого Сингера на траве перед машиной. Распростертого Гонсалеса с кровавым месивом на месте головы. Низко летевший с юга вертолет, поднимавший клубы пыли и листьев. Внедорожник шерифа, под завывания сирены мчавшийся к ранчо, а за ним — еще две служебные машины и «скорую помощь». Оседавшего на землю Джесса, который склонил голову так, будто его сразил сон. Энни, бежавшую к нему с раскинутыми руками.
Последним, что видел Ньюкерк, прежде чем приставить пистолет к собственной голове, были Моника Тейлор и ее двое детей: они обнимали хозяина ранчо, пытались поддержать его, звали его по имени, не обращая внимания на бежавшего к ним шерифа.